Балтин Александр Львович. Щит Персея

Балтин Александр Львович : другие произведения.

Щит Персея

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Балтин Александр Львович (a-baltin@mail.ru) Размещен: 09/02/2008, изменен: 17/02/2009. 67k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:

ЩИТ ПЕРСЕЯ

Взгляд опасности для вас незрим,

Отразить опасность вам по силам?

...только верой дышит пилигрим,

Со смиреньем двигаясь к святыням.

Щит Персея - яркий блеск его!

Взгляд Медузы сам в себе утонет.

Человек всё время опыт копит,

Часто и не зная для чего.

Щит Персея - миф. Но принцип - дюж.

Пользуйся, опасность отражая,

Боковое зрение к тому ж

Тренировкой верной укрепляя.

...пилигримы выше - по делам -

Будничности. Это очевидно.

Мы живём - угодны ль небесам?

Но живём, хоть действия постыдны.

Поглядеть в опасность прямо ты

Не сумеешь - сил едва ль достанет.

Если б код незримой высоты

Раздобыть, какая сердце манит.

...что зарезать могут пацаны

Деда ради денег - нам известно.

Что людей сажают без вины -

Не щекочет нервы - больно пресно.

Зло посеяв, пожинаем зло.

Что же отражает щит Персея?

Прежде чем появится тепло,

Заблистать должна тепла идея.

Прежде чем явилась жизнь сама

Слово жизни было тайной Бога.

Есть, увы, сводящая с ума

В темноту ведущая дорога.

Плесень с гнилью не отменят свет.

Косвенно - не значит нереально.

Из того, что искажён сюжет

Жизни ныне суммой страшных черт

Следует, что зло весьма банально,

Но не вытекает - жизни нет

Чистой, ясной, без провалов тёмных.

Хоть на протяженье тысяч лет

Путь людской из очень уж неровных.

* * *

Гибли муравьи в меду -

Три в буфете банки, мёд различный.

Цветом густ любой, и преотличный

Качеством - я сладкой сказки жду.

Рыжие повсюду муравьи.

Попадали в мёд - желтела бездна,

Жизни отбирала их железно.

Что им жизни малые, свои?

Дальше человек пил с мёдом чай,

Муравьёв из банок выбирая.

Но насельником едва ли рая

Чувствовал себя, хоть длился май...

* * *

Поэта звали Михаил Гипси.

В Саратове сколь футуристу место?

В компаниях поэт читает резко,

И слышит то хлопки, а то - Мерси.

ХХ век в начале. Ну а год

Пятнадцатый, допустим. Жизнь спокойна.

Гипси читает девушке. Довольна.

Ей дарит книжку. В мыслях же разброд.

Я книжку очень старую держу,

И бабушке моей она надписана.

Я девушку хочу представить мысленно,

В лесу ассоциаций я брожу.

Поэт не стал, конечно, знаменит.

Не знаю - был убит? Иль старым умер?

А за окном сейчас ветвленье сумерек,

И их лиловых далей алфавит.

ВИЗАНТИЙСКИЙ АНГЕЛ

Византийский ангел распростёр

Крылья над империей сияющей.

А реальность вряд ли первый сорт -

На земле всегда реальность та ещё.

Тающий для Византии свет,

Низведенье чуда к матерьяльному:

А ему-то оправданья нет,

Как реченью плоскому, банальному.

На базаре богословский спор,

Позабыты птица, хлеб в корзинах.

Низкой жизни ежедневный сор

Ведь в небесных не нуждается карминах.

Басилевс нам от небесных стран

Дан.

Византийский ангел распростёр

Крылья грандиозного размаха.

На базаре завершился спор.

А державе не избегнуть краха.

Не избегнуть краха никому.

Время к нам нейтрально? Равнодушно?

И идут империи во тьму,

Как им предначертано - послушно.

* * *

Резной полно листвы, чеканной,

Земля в пестреющих коврах.

Так что ж тоскою окаянной

Мне в душу помещён овраг?

Овраг, прорезанный глубоко,

С изъятьем света, с пустотой.

Не одинок, но - одиноко,

И спорить я устал с судьбой.

Свет убывает, что привычно,

Провалы темноты страшат.

Мелькнула птичка-невеличка -

Как у неё? Болит душа?

А как душа болит я знаю,

В житейских шахматах силён.

...я сквозь потёмки постигаю

Любовь - как основной закон.

КАЛУЖСКИЙ БОР

Бор за водохранилищем

Сегодня седоват.

Он выглядит вместилищем

Фантазий - сердцу брат.

Высокою поэмою

Звучит сегодня бор.

И облако триремою

Плывёт ко мне во взор.

О, слово беззаветное,

Есть что-нибудь сильней?

Вон птаха безответная

Взлетает - воробей.

Вон бор, чуть снегом тронутый -

Как будто далеко.

А наши дни утонут и

Поднять их не легко.

Утонут в том забвении,

Какого крепче нет.

Лишь в слове воскрешение,

За воскрешеньем - свет.

* * *

Квартира пустотою стен

На вас глядит, себя стесняясь,

И с вами тем соединяясь,

Что воспоследует затем.

Вы зададите новый лад

Коробке квёлого пространства,

Внося столы, творя убранство,

Повесив позже люстры над.

Пока глядите на углы,

На стены, плинтуса и мусор.

И памяти пружинный мускул

Подъемлет старые столы,

Комоды, стулья и т. п. -

Знакомые по прошлой жизни.

В квартире - маленькой отчизне -

Уже до смерти жить тебе.

* * *

Узор так ювелирен

На бабочкиных крыльях.

А что стирает в пыль их

День и другой, активен,

Как примирить в сознанье

С реальностью летуньи?

А лета угасанье

Почувствуют петунии.

Но если жизнь подобна

Небытию в сей краткости -

Зачем же так подробно

Узор дан зовом радости?

Творец закрыт величьем,

Наш ум всего трёхмерен.

Мы о своём талдычим,

Стареем, каждый вверен

И суете и скуке.

На бабочкиных крыльях

Как формулы науки -

Неведомая быль их! -

Науки вечной славы

Высокого творенья.

Все знаки жизни правы -

От цвета до мгновенья.

* * *

Растения, чья кожа попрочней

Привычной нам, защищены надёжней.

Однако, их фиксация корней

Дорогу представляет невозможной.

Или дорога вверх - как рост пути,

Порой не понимаемого нами?

Нам по прямой дано вперёд идти,

Или зигзаги замыкать кругами.

Гниёт листва, питанье дав корням,

И новую им обещая силу.

Гниют ли мысли? Вверенный делам,

Герой почти забыл про перспективу.

Растений свод, где кроны велики,

Небесное безмолвье укрепляет.

Явленья мира будто позвонки

Близки. А наши души дух питает.

ЗАЧАТЬЕ БЫТИЯ

Идея Господа о мире

Непредставима грешным.

Свет

Вдруг всё раздвинувший - он шире

Того, что видим - шире нет.

Свет озаряющий, дающий

Основу жизни, свет любви

Тьму переваривает, пьющий

Её - чтоб светом стала - вы

Представить можете сегодня?

Роение духовных нот

Звучанье музыки даёт,

Которой нету превосходней.

А матерьяльность лишь потом

Даётся мистикою жизни,

Не изменив духовный дом

В забытой грешными отчизне.

ЛЕСТНИЦА ЛАМАРКА

На шаткой лестнице Ламарка

Оскользы, жаль, возможны вниз.

Скатиться к брюхоногим жалко,

Взяв хлеб и зрелища в девиз.

Моллюски, мускульная масса,

Иль области паучьей тьмы -

Всего изведали немало

Людьми являясь худо - мы.

Не воспарение реально

Сегодня - имя пустоты.

Расчеловеченье банально,

Хоть вроде прежние черты.

А шаткой лестнице доверье

Уже так сложно оказать.

Но если в света силу верю я,

Потьме меня не испугать.

О ЖИЗНИ И СМЕРТИ
Крыжовника куст шатровидный,

И ягоды, сок их медвян.

Страх смерти - довольно постыдный,

Боящийся сам окаян.

Из тела - трава иль крыжовник,

Душа - в светозарных полях.

Страх смерти потёмок виновник -

Тех, что залегают в сердцах.

Пластами слежавшийся уголь.

Он умер? Деревья росли...

Ты, знающий только свой угол

В пределах массивной земли,

О чём рассуждаешь ничтожный?

Жизнь сумма пестрот и щедрот.

И вот шатровидный крыжовник -

Из ягод получишь компот.

Жизнь - связь компонентов, не боле

Под сводом пространным любви.

Увидев зелёное поле,

Едва ли заплачете вы.

А смерть - изменяется градус,

И вновь продолжается жизнь.

А сколько дышать мне осталось,

Глядеть, уходить ото лжи?

Волшебные дали пространства,

И низкая суть естества.

И смерть рассмотреть как богатство

Мешают порою слова.

ЖАК ДЕ МОЛЕ НА КОСТРЕ

Снег над постелью - стены просто

Одолевает синий снег.

И одеяла белый остров

Теплом не балует. Нет-нет.

А если б снег пошёл на пламя,

Когда сжигали де Моле?

Кристаллы мысли небесами

Растятся, чтобы на земле

Не гибли люди в смрадной яме

Грехов - заманчивых весьма.

Но...Юг...там тёплая зима...

Богатство ордена мерцает

Каменьями и тайной тайн.

Цехины короля прельщают -

Они - как форма власти, но

Власть есть условность всё равно:

Король, проклятья слыша, так

Почувствует, иль всё же нет?

И - не-идущий белый снег.

Жак де Моле огнём - объятья

Весьма жестокие его -

Закрыт - и: Неповинны братья! -

Кричит - Но пытки торжество

Заставило оклеветать.

Король...а он по сути тать.

Кристаллы тайны, а к пещере,

Где зреют - не найти тропы.

Костёр - потеха для толпы,

Что не нуждается - и в вере,

И в мысли.

Одиночек путь -

Увидеть через муки суть.

ЛАОКООН

Лаокоон - кричащий немо мрамор,

Кричащий телом мощного жреца,

И сыновей его. Крик этот замер

В звучанье вечном. Замерли сердца.

Тела из мрамора сердец не имут,

Но рвётся к небу сверодный крик -

Он из веков античных в наше время вдвинут,

Где жизнью мы порочим наш язык.

* * *

Конфликт родни калужской - мной

Любимой - с папою был тяжек.

В постель былого вряд ли ляжешь.

Хожу по кладбищу. Покой.

На разных кладбищах лежат

Отец, и бабушка, и дядя.

И сложно сердце обнажать

Стихами в старенькой тетради.

СЕРДЦЕ ДУШИ

Световая оболочка, ну а что

В центре света - роза золотая?

И живу, ответа я не зная.

Знает, думаю, душа зато.

* * *

Одно за счёт другого что ли?

Плохое зренье - чуткий слух.

А то, что все мы в Божьей воле

Не ум нам сообщает - дух.

ДЕВЯДЕСИНЫ

Девядесины поспокойней.

На кладбище - по пятьдесят.

Домой. И надобно достойней,

Чем на поминках - не хотят

Вести себя достойней наши.

И холодец, и рыба есть.

Воспоминанья льются в чаши,

И опьяненье будто весть.

* * *

Много снега,

Весела дорога.

Много снега -

Радости так много.

Вот и пёс резвится,

Дети вон играют.

Небеса из ситца

Тут не выцветают.

Ибо снега много,

Белое богатство.

Весела дорога

В будущее братство.

* * *

Что мама ныне вспоминает,

Когда не спит? Детали детства?

Дом деревянный, и пылает

Вокруг цветник, и роза - сердце.

Не то каток припоминает,

С бессонницей союзна, мама?

Лёд сине-бело полыхает,

Слепит его сверканье прямо.

Иль то, как я...не знаю...в школу

Ходил, проблемы всё же были.

Мне не узнать, отдав глаголу

Весь ум, что мама вспомнит...

Или?

ИНТЕЛЛИГЕНТНАЯ ЖЕНЩИНА

О книгах любит говорить,

Дымить в компании, мечтая

Кого-то чем-то поразить -

Красивая и молодая.

Скорее маска, нежли суть

Интеллигентность эта мнимая.

-Варила бы ты лучше суп, -

С улыбкой скажет некто - милая.

НЕЧТО В ПРОЗЕ

Снег, идущий крупно, кипенно-белый, новогодний, ёлочный снег, изменяющий облик города. Воздух свеж и пахуч, а многочисленные глаза фонарей равнодушны к идущим мимо. Вдруг, после очередного поворота, некто - праздно гуляющий - видит тёмный массив собора...и - кто это мелькнул впереди?

Быстро идущий человек в пальто и шапке манит меня следовать за ним. Да это ж отец! Пробую догнать, он оборачивается, улыбается и ускоряет шаг. Мы минуем тёмную громаду собора, и...я вспоминаю, что отец умер 20 лет назад, и я никогда не забывал об этом. Фигура впереди исчезает, и я вхожу в один из своих снов...

* * *

Встретились возле дома вечером. - Выпьем, Коль?

-Ну давай, Саня. - Пошли в магазин

Детской площадки мимо. Деревянный конь,

Качели, и сумма осенних картин.

Пили потом дома у одного,

Говорили о том, о сём, вечер и пробежал.

Так жизнь пройдёт, и не узнаете ничего

Важного. Не жаль?

* * *

Я видел русского Христа -

Он шёл босой, босой по снегу.

Над ним сияла высота

Той красотой, что только небу

Присуща.

Токами любви

Лицо Христа лучилось - только

Страна, где деньги на крови,

И суета, и часто горько -

Насколь способна воспринять

Слезу ребёнка личной болью?

И шёл Христос, а мы опять

Грехами жили, не любовью.

ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА

Всякая всячина

Лезет в окно.

Мозг одураченный,

Дремлющий, но

Всё-таки действует,

Руководит...

Иль фарисействует

Время обид?

Всякая всячина

Нравится нам.

Ты, околпаченный

По берегам

Старой фантазии

Ныне бредёшь.

Хвалится стразами

Блёсткая ложь.

Всякая всячина...

Жизнь лишь одна:

Ею означенный вид из окна.

* * *

-Барабашкин, а где же ваш документ?

Вахтёр на проходой огромного учреждения строг.

-В трамвае украли, - запуган в момент,

Сутул и весьма убог.

-Без документа сами знаете пройти нельзя.

-Но...украли! Я здесь работаю 30 лет!

-Здесь тыщи таких! - Вахтёра черны глаза.

-Что же мне делать? - А вы в жилконтору сходите! Сюжет

Свой изложите им - пусть справку дадут.

Едет домой, трясётся в трамвае он.

Убедить выписать справку тот ещё труд,

Сам в необходимости её не особенно убеждён.

Выписали. Едет назад. Торжествуя, вахтёру даёт.

Тот говорит: Стало быть Калабашкин? Сейчас посмотрю где

Вы работаете. - Барабашкин я. - Он орёт.

-Не орите - тут ясно написано...И т. д.

Калабашкин? Он даже ростом поменьше стал.

-Цех 30-а. Отправляйтесь туда.

Бред какой-то. Идёт в оный цех.

Что ему делать здесь? Вот беда.

-А, Калабашкин! - приветствуют. Уже для всех

Калабашкин, все в этом убеждены.

И он уж не знает, кто же по правде он.

Если зависимостью от буквы мы как болезнью поражены

Считать себя людьми нам не резон.

ПЕРВЫЕ ЛАСТОЧКИ

Предвестницы грядущих (мнится)

Свершений. Скорость их смутит.

Мелькающие быстро птицы

Меняют знаки перспектив.

Но первых ласточек по сути

Всегда все ждут, etc.

Что перед явью мозг пасует

Так ясно - это ж не игра.

А вдруг обманут? Промелькнула,

Но всё осталось, как всегда.

Пиджак висит на спинке стула,

И в никуда идут года.

КУСТАРНИК

Кустарник, безымянный для меня,

Коричневыми сгустками огня

Повествованье немо продолжает,

Которое тропою началось.

И вот уже ассоциаций гроздь

В моём сознанье крупно вызревает.

О боли что ль, кустарник, о тоске -

О чём же повествуешь на тропе,

Какой иду, и ты, почти горящий,

Но без огня, упёршийся в себя

Кричишь, что заурядная судьба

Судьбою быть не может настоящей.

Так, в воздух ветви, ну а корни, им

В пандан, уходят в землю. Белый дым

Зимы приятней лета? Или вряд ли...

Речь в надписях кустарника дана.

И эта речь мне вовсе не ясна -

Зачем с самим собой играться в прятки?

* * *

Я сожру все кремовые розы!

Торт - поляна воплощённых грёз.

На стекле волшебные морозы

Сад разводят белопенных роз.

Выйти в мир из дома очень страшно.

А на день рожденья куплен торт.

Толстенький ребёнок. Рядом стража

Фантастических зверей - не первый сорт.

Я сожру все кремовые розы,

Думает ребёнок, видя торт.

И врача неутешительны прогнозы.

СТИХИ ОБ ИСКУССТВЕ

Игольчатую готику, какой

Реальность - наслоение узоров -

Перелагать в стихи, скажи, на кой?

Иль в жизни мало тропок-коридоров?

Или стихи о строфах сочинять,

Что воздух рвут колючими кустами.

Не то поэтов разных вспоминать

Рифмованно-бессонными ночами.

О живописи - масляный накал,

Плюс гамма цветовая - интересен.

Стихи сложней, чем магия зеркал.

Без сложности наш мир ужасно пресен.

От этого - подобные стихи

О метафизике и об искусстве.

А может отражаются грехи

Порой казалось бы в совсем невинном чувстве.

* * *

Что не убивает -

Делает сильнее.

Белый снег мерцает

На моей аллее.

Снег убить не может!

Отпечатки - руны.

Воздух будто Моцарт:

Золотые струны.

Да и смерть, наверно,

Вроде диалога,

Что построить нервно

Можно ли без Бога?

Нет, нельзя, конечно.

Белый снег мелькает.

Человек беспечно

Движется, гуляет.

* * *

Сквозь выпуклую пелену дождя

Соседний дом я вижу - окна, окна.

Кусочек ссоры - иль подмостки я

Представлю чрез осенние волокна.

Иль собственная вспомнится печаль?

И объясненья с кем-нибудь под ливень?

Дождь, воплотив собою вертикаль,

Едва ли нашей жизнью осчастливлен.

* * *

Зимней сказки волхвованье.

Изменившиеся зданья,

То насуплено глядит,

Этого уютен вид.

Ожерелья серебристы,

И опалы блещут. Листья

Снега обретают силу,

Обещая перспективу.

Брызги снега, брызги света.

Светофор зелёным лето

Вряд ли всё-таки напомнит.

Снег действительность наполнит

Чем-то детским - ожиданьем

Сказки. Что понятно зданьям

В жизни , что хранят годами -

Мы едва ль узнаем с вами.

* * *

Детки пахнут чистотой.

Вырастанье, как потеря

Чистоты небесной той

В пользу жизненного хмеля.

Созреванья едкий пот.

Твёрдость кадыка серьёзна.

В мир грехов, пустот, забот

Вход. Сей мир взирает грозно.

И другого нет пути

Людям, как тут ни крути.

* * *

Синий воздух прокалён морозом

До густой прозрачности - дрожит.

Город белый - будто под гипнозом

Января - меняет каждый вид.

Серебра как много! Заткан густо

Парк. А воздух реет шаровой.

Ах, какое ж сложное искусство

Быть великолепною зимой!

* * *

Вот он в утлой комнатёнке, в сером

Доме - стул, кровать, машинка, стол.

Из окна же вид весьма тяжёл -

Вверен бытовым и ищим сферам.

Улица столь пыльная, велик

Дом соседний, также много лестниц.

А писатель слушает язык,

Бедность же пока не сильно бесит.

Вот он стар, и он в особняке

У камина, в плед закутав ноги.,

С трубкою дымящейся в руке -

Вспоминает прошлые дороги.

Всё случилось. Бурно было всё.

Седина блестит, и сил так мало.

Нечто промелькнуло полосой:

Жизнь звалось. И смерти видно жало.

* * *

Утром пришла на службу, сказала - У Валентины

Умер муж. - Повздыхали все:

Сотрудница бывшая.

За окошком картины

Зимних деревьев во всей красе.

Поговорили - человек был хороший, не стар.

Что каждый и каждая испытывали в душе?

Через полчаса смеялись над чем-то. - Какой кошмар!

-Впрочем, что ждать от Петрова - пенсионер уже.

Вдова ехала в это время из больницы домой,

У глаз платок, еле тащится гулкий трамвай.

Мы смертью едины что ли? Иль жизнью - той,

В которой разобщены?

Грохочет собачий лай.

ВЕНЕЦИЯ В ПРОЗЕ

Разлив зеленовато-серой стекловидной воды соответствует белым рыхлым хлопьям знаменитого венецианского тумана...Тело, оставляющее следы в белизне возможно было чьим-то видением. Красный кирпич воспалён,

Осыпающаяся штукатурка едва ли помнит имперский мир, и угловатый поворот канала вряд ли откроет новую перспективу. Хребты Сан-Марко столь велики, что в них войдёт целая пещера. Ночью вода чернеет смолою в роскоши бессчётных огней, и золотые окна палаццо кажутся таинственными потусторонними мечтами...

* * *

С умершими родство я ощущаю:

Смерть будто увеличивает жизнь,

Которая прошла - хоть золотая,

Хоть чёрная с избытком едкой лжи.

Он умер, то есть промахи остались

За рубежом, теперь иная явь,

Которую, я с ним соединяясь

Как будто узнаю, хоть нашей я в...

* * *

Никто не помнит никаких стихов,

Мир прочно матерьяльностью застлало.

И как молитвам с их свеченьем слов

Поддерживать духовное начало?

* * *

Неоформлено желание писать.

Вдруг цыганка представляется вокзальная.

Я её прошу - ну, погадай мне.

А она - Всё ясно, что гадать.

Что же ясно ей - я не пойму?

Неоформлено желание писать.

Просто долгий день ушёл во тьму.

Звёзды смотрят, и мешают спать.

ВРОДЕ ХОККУ

Осколки радуги

В лужах бликуют

Детскими грёзами...

Черноты льда

Как тайна зеркал -

Их омут пугающий...

Фейерверк цветовой

Сирени вокруг

Часовни - белой, как мел.

* * *

Загодя, до чёрного свершенья

Родственников смерти - представлял -

И при этом точно - ощущенья:

Болевой, игольчатый накал.

Подтвердилось всё. Старел, седея,

Обретал он мудрость или нет?

Жизнь как воплощённая идея

Света. А насколько ясен свет?

А верны насколько ощущенья,

По какой шкале их отмерять?

Жить...оно едва ль стихотворенье -

Напряжённо, нет ли - сочинять...

СИМЕОН БОГОПРИИМЕЦ

Переводчик Симеон запнулся -

Дева в чреве понесёт - абсурд!

Женщина писать хотел, но тут

Ангел бытия его коснулся.

Ты увидишь, - ангел говорил -

Эту деву и её младенца.

Симеон свой труд осуществил

Самым сердцем сердца.

* * *

Ветки метро с листьями поездов...

ШКОЛЬНЫЙ РОМАН

В случайной приобнимке с нею

Такая радость просквозит!

Как будто солнечно по снегу

Луч лёгкий нежно пробежит.

А класс - восьмой. Она смеётся,

И он смеётся. - Погулять?

-А то! - Давай, сегодня солнце -

День неохота потерять.

И резче, гуще нарастает

Бурленье странное в груди.

Она реальность отменяет.

Потом в подъезде. - Подожди! -

Но он уже её целует.

Известен школе их роман.

Они вдвоём. Не существует

Мир целый - шумен, окаян...

* * *

Человек стал менять имена -

Отскочило одно будто шарик,

Поскакало другое, ударил

Вдруг озноб - ведь судьба-то одна.

Каучуковый шарик - прыг-прыг...

Где же имя? Не ведаю, право!

Кто я, кто я? Богатый язык -

В нём страна, золотая держава.

Если имя сменю - кто же я?

Вот иное, родное забылось.

Перевёрнутый код бытия -

Бытия, что даётся, как милость.

ТОПОР

Топор, как объект метафизики

Рассмотрен быть может иль нет?

Едва ли уместен для лирики

Подобный тяжёлый предмет.

Раскольников оным орудовал

В злодействе отчаянном том.

Представить в реальности трудно

Подобный сюжет, ну а том,

Листая, представишь. Детали

Порой образуют узор

Действительности...Вы не ждали,

Что страхом заполнится взор?

Топор... и поленница рядом,

И надобно печку топить.

А лучше всё сущее садом

Приемли. Так следует жить.

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ

Тулуп, закрученный витком,

И Аксель виртуозно сделан.

И артистизм какой притом1

Ещё - необходима смелость.

И - очевидно - чувство льда

Отменное необходимо.

Затягивает, как вода,

Или пружинит...или мимо

Прыжка в паденье увлечёт

Чуть синеватый белый лёд.

Движенье филигранно всякое.

Искусство? Спорт? Я не пойму.

Сказать по правде, по уму

И ощущение двоякое.

* * *

Яблоня уже немолодая,

Годы и невзгоды обглодали.

Ствол изогнут криво, и черны

Ветви - омертвели, вероятно.

В августе мелькают всё же пятна

Яблок. А насколь они важны?

Сад запущен. Некогда игравший

Роль, сегодня - день позавчерашний

Представляет нам собою он.

И пылит вокруг него дорога.

Радости едва ль бывает много.

Яблоня...как стяг былых времён.

MEA CULPA

Mea culpa звучит, сильна,

Mea culpa это моя вина.

Моя вина, идущая из глубины

Сердца - меня оставить должна.

Mea culpa - я надрываюсь здесь,

Где необходимо действовать, пить и есть,

Где духовное начало усреднено

И формальной стала пресветлая весть.

Mea culpa! И я поражён

Тем, что в молитве душой обнажён.

И...смогу ли прорваться к свету, молясь?

Ибо важен один лишь свет. Только он.

МАГИЯ КОМНАТЫ

Магия комнаты - или от

Стен исходят флюиды?

На спинке дивана розовый бегемот,

Он знает просчёты твои и обиды -

Да нет, обид никаких...

Со стены

Глядят на меня пейзажи.

Магией комнаты защищены

Славно написанные, и даже

В чём-то на душу похожи мою.

Магия комнаты успокоит,

Если о чём-то большем молю

И жизнь не умею воспринимать, как стоик.

ОТЧЁТ

Я жил в реальности, я рос,

На даче летом бегал, бос,

Читать учился, и читал

Запоем, нечто постигал.

Входил в года, терял мечты,

Иллюзии,

Срывал цветы.

Что источали терпкий яд -

Я жил. Что ж, этим виноват?

Я жил. Старел, страдал, терпел.

Иную данность часто пел.

Я где? Кому пишу отчёт?

Небесным пчёлам, ибо мёд

Небес мне не отведать, нет.

Струится невечерний свет.

* * *

Из двадцатого века - тут хочешь, не хочешь -

Мы выходим, чтоб очи когда-то сомкнуть.

Из трагедий янтарных и чёрных обочин

В современность корявую вытянут путь.

Из двадцатого века - тома и бутылки,

Перепут наших мыслей, идей и т. п.

Старики высыхают, качаются былки.

А бывает уютно ль кому на тропе?

И двадцатый в крови растворяется едко,

И растраву такую едва ли избыть.

Есть сияние вечности. Тело, что клетка,

Но так страшно его потерять, погубить...

АЛХИМИК И КНЯЗЬ

Формулы выводил, реактивы сложные составлял,

Что-то с чем-то смешивал, положенное время ждал,

Заклинанья произносил, князю потом писал:

Князь, я устал.

Труды проели мой бедный мозг.

Слезятся глаза. И сознание мох

Отчаянья затягивает, а камень

Философский не удаётся подержать руками.

Князь слал дукаты на новые операции,

Князю по большому счёту нечем заняться.

И он ждал чудо-камня.

Алхимик ему заявил как-то,

Что камень этот произведёт

Переворот

В жизни. И снова алхимик

Заклинания произносит, отчасти лирик.

Огонь разводит в печи, смешивает ингридиенты.

И в глазах мелькают грядущего ленты,

Которые изменят скверную данность,

Где могут зарезать старика, где жадность

Естественна. А князь о бОльшем богатстве

Мечтает, а не о всеобщем братстве.

И снова алхимик в трудах день и ночь.

Часть чего-то отрезает серебряный нож.

И будущее приближается золотое,

А настоящее удаляется - никакое.

ЦВЕТЫ СВИРЕЛИ

Цветы свирели!

Куда сирени

До звуковой

Оснастки такой.

Цветы свирели -

Они серели,

Как пепел, вдруг -

Искристый круг.

Они какие? -

И шаровые

И золотые -

Цветы свирели.

Сорвать хотели -

Да нет, нельзя,

Да и глаза

Цветов подобных

В деталях подробных

Не видят, нет -

Как тайный свет.

ТРИО НЕСОГЛАСНЫХ

Всегда втроём,

Всегда поём

О том, что не согласны

С мироустройством и живём

К такому безучастны.

Всегда втроём,

Всегда поём

Мы о хмельном веселье.

О том, что важен только дом,

И не страшит похмелье.

Да что мироустройство нам

С текучей сединою!

Мы вверены своим часам,

Заботам и покою.

Всегда втроём,

Всегда поём...

* * *

Реальность вне метафор. Вечер

Огнями лют. У магазина

Подростки. Пёстрая витрина.

Мир слишком прозой изувечен.

Мимо палатки с овощами -

Чеснок, редиска, помидоры -

Домой, да к мисочке со щами:

Вот это будет сыто-здорово!

Реальность вне метафор. Разве

Такая плоскость очарует?

Уж лучше розы в синей вазе,

И мысли: счастье существует.

ЖЁЛУДЬ

Жёлуди плотные, силу набравшие,

Жёлуди мёртвые, на землю павшие,

Жёлуди трезвости или страдания,

Жёлуди нервности, скуки, отчаянья...

Дни это жёлуди, жёлто-зелёные,

Краскою страха всегда воспалённые,

Краскою страха, тоски и разлуки.

А вы найдёте жёлуди в Луке?

Желудёвый отвар

Испускает пар,

Целебен весьма

Желудёвый отвар.

И долго зима

Продлится. Ты стар.

Жёлуди мечтаний поглощают

Свиньи дней, откормлены они.

Им другими быть не позволяют

Страхи, скука, ощущение вины...

ПОСЫЛКА ИЗ ИТАЛИИ

В упаковке плотной - сигареты,

Плитка шоколада, зажигалка.

Аромат Бергамо слышу где-то -

Очень далеко Бергамо, жалко.

Съеден шоколад, табак довольно

Крепкий, и обёртки не осталось.

С мелочью расстаться вряд ли больно.

В 40 лет весьма сильна усталость.

* * *

Продавщицы знали его -

Он покупал через день шкалик - сто грамм.

И более ничего.

Покупал, и покидал универсам.

Потом пропал.

Откуда им знать, что он был поэтом?

Что умер, беден, непризнан.

Выпивал

Понемногу, вздыхая при этом -

Может быть смерть для его стихов станет призмой?

ДОН ЖУАН

Шпагой играющий Дон Жуан

Сколь окаян?

Ночи Испании дышат истомой,

Токи любви выгоняют из дому.

Кто-то поддатый идёт к знакомой,

А старик проклинает подагру и глаукому.

А Дон Жуан

Лёгок в победе.

Ежели пьян -

Страстью аж бредит.

Что дон Жуану смерть, ежели он

Вечный?

Смешон ему, ох как смешон

Верный

Муж ли, любовник...Весь женский род

Для дон Жуана.

Любит цветение роз,

Но мила и поляна.

Ночи Испании пьяные, жаркие.

Сеть переулков, красивы дома.

Ах, дон Жуан, время тратить не жалко?

Тело же это тюрьма!

Нет, не напрасно

Люто, прекрасно

Жил.

Стих свой так ясно

В длинную вечность вложил.

* * *

Бденье у гроба

Страшно? Ещё бы.

Полные чаши

Памяти вашей.

Мысли о прошлом

Чём-то хорошем

Сдобрят реальность?

Иль инфернальность

Жарко клокочет

Рядом, и хочет,

Жизнь изменяя,

Ворваться, злая,

В сферы живые...

Сколь золотые?

Страшно у гроба

Бденье. Ещё бы.

* * *

На расстоянье от мечты до звука

Истёртый старый занавес. Потом -

Игра, в которой натяженье лука,

И будущее - то есть суп с котом.

Но пьеса...только элементы жизни,

А в жизни - напряженье волокна.

И если мысли и поступки лживы,

То просто ты забыл, что жизнь одна.

* * *

Зачем нужна дурная бесконечность

Бесчисленных рождений смертей?

Затем, чтоб род людской наполнил вечность

Дарами лучшими своих детей.

ВИДЕНИЕ: МОХ

Примстилось - губчатый, пупырчат, мох

Вдруг синеватым лесом обернулся,

В себя впитавши кровь эпох...

(откуда напряжённый гул сей?)

Он сед - громоздкий мох, громоздкий мозг,

Он сложен...круговые ветви смысла

Истолковать хотел я, да не смог.

И от виденья я подальше смылся.

А мох всё буйствовал: синел и рос,

Леса осилив, города унизив.

Играл ребёнок древний в лужах, бос,

Не ведая смертонесущей близи.

СОЛОВЕЙ

Как щит Персея отразил бы ночь?

Вон облако - разлатый осьминог.

Вот надписи кустов - не прочитаешь.

И - что-то должен звуку соловей.

Звук вызревший вне страха и страстей

Ты - данником бессонья - постигаешь.

Звук просквозит действительность - она

Реальна столь же, сколь огонь зерна -

Иначе: ирреальна. Но серьёзна.

Звук слышу драгоценностью любви:

Он песню оживит в твоей крови,

И песня тронет тихий остров мозга.

И песня душу изменить вполне

Способна, ибо мысли о вине

Твоей - метафизического свойства -

Так душу бременят! Пой, соловей,

Цари сейчас над ночью надо всей

Пространством звукописного геройства.

* * *

Для чего я нужен Богу?

Чтоб прошёл свою дорогу,

Чтобы осознал, что свет

Победит. Варьянтов нет.

ПРОТВИНО

Дороги меж домов плутают,

Стоят многоэтажные дома.

В них противни едва ли громыхают.

И стрептоцид просыпала зима.

Что это - город? Где-то вьётся речка...

Скорей посёлок, но весьма велик.

Жизнь здесь быстрее - вдвое скоротечна,

Всё близко - чья-то смерть и чей-то крик.

* * *

Метро - система корневая

Большого города - она

Его движением питая,

Сок жизни суетой давая -

Ветвится путано, сложна.

* * *

Гравюры на стенах свидетельствуют о достатке.

Хозяин отражается в зеркале.

Гладь стекла скользит по сетчатке.

(Что там с твоими зенками?

Устали за сорок

От впечатлений.)

Диван, на котором не сон, а морок,

Бессонница тоже разряд мучений.

Устав от себя настолько,

Что и на отраженье противно смотреть,

Мечты, как ни смешно, отправляешь будто посольство

В будущее. А в будущем - смерть.

КАК НАДО ЖИТЬ

Жить, как почва рыхлая живёт -

Напряженье мысли не изведав.

Будет дождь - и влагу эту пьёт.

Жить растеньем. Что тебе беседа в

Университете? Жить собой,

А не для того, чтоб полюбили.

Как живёт бродяга иль изгой?

Жить отчаяньем, коль дни тебя взбесили.

Так не надо - каталог смешон.

Жить стремленьем к свету, верой в правду,

Ибо свет духовную насытит жажду -

Только он.

СМЕСЬ

Около деревьев сходит снег,

Чёрные круги томят реальность:

В чёрном густо дышит инфернальность.

Света, ясно, больше по весне.

Где-то ресторанный, золотой

Блеск, и ароматы аппетитны.

Рано вышел из кино герой,

Ибо слишком долго длятся титры.

Новостей не будет, и т. д.

В середине февраля дождливо.

Может, обнаружится в воде,

Льющей ныне с неба, перспектива?

Сам ты - сцена, вместе с ней актёр,

И гримёр, а занавес порвали.

Некто, получивший приговор

На врачей досадует едва ли.

В магазине куплено вино,

И старик-алкаш идёт бульваром.

Окна зданий вечером - кино,

Ах, не обернулось бы кошмаром.

Около деревьев чернота

Круглая. А может пустота.

ЗАБОЛЕВШАЯ СТАТУЯ

Девушка с лещём - такой фонтан -

В парке...простудилась эта девушка.

Чих её...и некто - Я не пьян!

Мыслит? Не глухой как будто дедушка...

Так откуда ж этот чих звучит?

Девушка чихает вновь...сильнее.

И мангал в шашлычной разорит -

Угли не летают по идее?

И пугает девушка вокруг

Парочки влюблённых, разных деток.

Гримм у статуй - он довольно редок,

Но бывает всё-таки, мой друг.

ПИР
Пир во сто глоток - это тьма.

Но интересен пир ума.

Философ формулы, как статуи

Гранит, чтоб воссияли нам.

Словесных формул свечи над

Реальностью горят. Хвостатые

Метутся тени. Пир идёт,

Где мыслей крут круговорот,

Где озаренья цвета солнца.

А горы мяса ни к чему.

Они поддерживают тьму.

А свет - он радостно смеётся.

Колокола по всем по нам

Звонят. Текло же по усам...

Пир без посуды, без фарфора.

Аскет, чей опыт столь богат

Поведает другим, как сад

Духовный только - не для взора -

Разбить. Поэт лелеет звук.

А мышцы мысли - тот же лук

Натянут...Пир. Огни сияют.

Творятся новые миры,

Другим незримы до поры.

Они плохое отменяют.

* * *

Лаково бортики крыши котельной -

Дождик идёт в феврале - блестят.

Жёлтый струится - весьма беззатейный -

Мёдом из окон. А чёрный как яд.

Синее реет блистаньем проспекта,

Красной рекламы извилистый луч.

Не получается жизни конспекта:

Многое помнится. Не зачеркнуть.

ПЕРЕПИСКА ПО ПОВОДУ МОЛОКА

Требованье неоправданно. Вы не заслуживаете молока.

Кружевная готика письма легка.

Ёрш на землю шлёт свой запрос.

Получает ответ: Ты до молока не дорос,

Ты же рыба, к тому же колючая, ёрш!

Нет, верещит! Я млекопитающее! чем ёж

Лучше меня? В канцелярию правопорядка письмо

Шлёт - а на него печать, что клеймо:

Не положено! Дано тебе - рыбой живи.

А ёрш требует к себе земной любви,

И основу её основ - молока.

И цель его от достижения так далека.

* * *

Утром лес окутан тишиною,

Лес - таинственный, как лабиринт.

Небо нависает шаровою

Бездной. Ну а облако как бинт -

С ним оно поспорит белизною.

Крепкий спирт былого выпил я,

Чтобы данность перешла в былое.

Лес, как повторенье бытия

С путаностью троп, где золотое

Нечто ищет вновь мечта моя.

Слово сколь действительность вместит?

Гребни леса раскололи небо.

Солнце сосны ныне позлатит.

Отрицать величье мира - слепо

Значит жить - пустотами обид.

* * *

Из плетучей травы былого не вырвать ног.

Дача и флюгер на крыше, и стол для пинг-понга.

Капустные грядки, парник довольно высок.

И я читаю о похожденьях дель Донго.

Прекрасные воспоминанья! хотя отчасти грустны.

В линию сна упираются что ли?

С прелестными воспоминаньями детства связали дни,

Изменить которые не в нашей воле.

Если горчит вода, значит ты сам постарел.

Майских жуков сегодня ловить не будешь.

И неизвестно где тот босоногий пострел,

Которого всё же едва ли любишь.

Сложно отражение в зеркале полюбить своё.

А настоящее всегда отдаёт прошедшим.

Сон не приходит, желанное забытьё.

С судьбой поделиться нечем - ну чем? Об отпевшем

Лете что ли повествовать? О школьных

Классах, о страхе перед чёрной доской?

Или всё же мы из ряду невольных

Заложников данности...а какой?

* * *

Он думал это гениальность,

А это молодость была.

На нет стихов его брутальность

Пора взросления свела.

И лёгкость, данная когда-то

Курчавым садом отцвела.

Он думал - мысль его крылата,

Но куцею она была.

СОВЕТСКАЯ ПИВНАЯ

-Категорический императив Канта гласит... -

Пиво пролито на кроссворд.

-Я знаешь её уходом буквально убит.

А у сидящего в уголке в глазах восторг.

Мужичок небрит, отощал совсем.

А в ногах у него полный бидон.

Не обязательно - я живу, потому что ем.

Тут еда - просто фон.

Хотя очищают воблу, порой леща.

Баранки солёные тут в дело идут.

Псины бывают кормятся. - Глянь, отощал

Дружок, но сюда не забыл маршрут.

Пивная - реальный мир. Мир советский - нет.

Из кефирных бутылок и молочных пакетов пьют.

Но если ты выбираешь пьянство, как свет

Жаловаться нечего на душевный свой неуют.

ДУХОВНЫЕ ВИРШИ

Пустыни марево дрожащее...

Пересыпается песок.

Пустыня - бездна настоящая.

В ней даже ангел одинок.

И воды океана - бездна.

А где же люди? Мы грустим!

Сияет сад...А я исчезну,

Герой подумает, как дым.

Грехи и страсти страховидны -

Одолевающий напор.

И так мечты мои обидны -

Не воплотились до сих пор.

От этого дурное бремя

Непониманья яви...Мал...

А думал - сладкое варенье

Реальность. Но ведь есть кристалл -

Он преломляет настоящий,

Но слишком сложно данный свет -

Свет золотистый и манящий -

Сулящий правоту побед.

* * *

Неуёмный к жизни интерес

Ввергнет в чрево матерьяльной сласти.

Но без впечатлений, или без

Ощущений ведь не жизнь - несчастье.

Собирай в лукошко...ну а что?

Мелочь дней своих? Билеты яви?

Данность отрицать никто не вправе,

Равно утверждать - ясна на сто.

* * *

Сатурна кольца на Сатурн

Успеют посмотреть, вращаясь?

Сосуд заполнивший абсурд

Мерцает, в сердце отражаясь -

В твоём ли? В чьём-нибудь ином?

Абсурд не может быть вином.

Сатурна кольца...может, время

Отчасти? Так воплощено?

Жизнь будто чьё-то полотно.

Художник долго прожил в Риме.

Сатурн взирает ли на те

Вокруг мелькающие кольца?

Там, в космосе, как в пустоте

Висеть - какая будет польза?

Иль ты Сатурном смотришь на

Жизнь, проносящуюся мимо?

И скорость столь невыносима,

Что помнишь только - жизнь одна.

* * *

Роскошный мир - от луж до небосвода,

Роскошный мир, и светом прослоён.

И грустный мир, и что же есть свобода,

И есть она вообще - не скажет он.

Вот горы - как охрана городишки,

Где черепица, церкви и т. п.

У всех живущих тут сильны излишки,

И затеряться здесь нельзя в толпе.

Роскошный мир, альпийское катанье.

А где-то ливень сотрясает лес.

И нет тебе по сути оправданья,

Когда не веришь в знакопись чудес.

ТРОПА ТИРАНА

На асфальте лепестки цветов.

Нищий пейзажист взирая тупо

На закрутки оных лепестков,

Размечтался о тарелке супа.

Живописью ныне не прожить!

Ветеран, и нет образованья.

Ветеран, но молод. Ну а жир

Тело не обложит.

Ожиданья.

В воздухе витает нечто. Шум...

Партии какие-то...В грядущем

Кем - не знает - станет. Даром ум

Напрягает, нищетой задушен.

Это вспоминает - и коньяк

Пьёт при том - тиран. Он вспоминает

Юности своей тоску и мрак,

И меланхолически зевает.

Путь наверх - зигзагом вёл. Сперва

Речи...Вот парламент арестован.

Снова речи. Ярые слова.

Он умел распоряжаться словом.

Жертв бессчётно. А тиран зевнёт.

Скучно, да и спать уже охота.

Мёртвые молчат. И ночь идёт.

И чернеют недра небосвода.

* * *

Род хирел, усадьба тоже,

Осыпалась кладка стен.

Парк ветшал...мороз по коже -

Будто проступает тлен?

Нет уже ворот, ступени

Сбиты в дом. И серый цвет -

Цвет ушедших поколений -

Дан паролем прошлых лет.

БАБОЧКИ И МОЦАРТ

Полёт капустницы, как фраза музыкальная,

Легко очерченная, вместе с тем хрустальная,

И вдруг - зигзаг полёта, диссонанс.

Иль бабочка - из шаровых пространств,

Для нас закрытых? Или слышу - Моцарт

Звучаньем флейт преобразует - может! -

Действительность, где плавно махаон

Летит, а я полётом покорён.

Порханье бабочек, и музыки движенье.

А снизу крики - Будешь водку, Женя?

-Дай закурить...И музыкальных фраз

Куда занятнее движение. Alas.

ВОЛЯ И НЕВОЛЯ

Воля - надутый парус!

Иль степь - шаровой объём!

А жить - всё молясь да каясь?

Мы тут совсем не при чём.

Воля - вперёд, прорывом.

А вера - неволя. Что ж...

Вверю себя перспективам

Её, и отвергну ложь.

И неволя такая нужнее

Волевых, вихревых

Действий...Так жизнь - идея,

Покуда не станет: стих.

Оставить комментарий
Размещен: 09/02/2008, изменен: 17/02/2009. 67k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"