Черникова Виктория Ивановна : другие произведения.

Воля твоя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
Виктория Черникова

СЦЕНАРИЙ

ВОЛЯ ТВОЯ

(по мотивам рассказов Тэффи "Воля твоя",

"И времени не стало", "Предел", "Талант")

  
   НАТ. БАЗАРНАЯ ПЛОЩАДЬ В ИНДИЙСКОМ СЕЛЕНИИ. СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ.
  
   На базарной площади идет представление факира. ФАКИР играет на флейте - над мешком, развернув капюшон, покачивается кобра.
  
   Среди толпы зрителей-индийцев возвышается европеец. Это СТРЕЛЬЦОВ, русский путешественник и профессиональный охотник. Одежда его сильно пообтрепалась, борода отросла и весь вид неухоженный.
  
   Факир голыми руками достает из плетеного короба скорпионов и сажает себе на грудь, на лицо.
  
   МАЛЬЧИК-АССИСТЕНТ приносит поднос с раскаленными углями и ставит его на треног. Угли образуют кольцо, внутри которого остается свободное пространство. Факир помещает в центр огненного круга большого скорпиона.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Скорпион мечется в огненном кольце и размахивает хвостом. В конце концов, не найдя выхода, вонзает в себя жало и затихает.
  
   ПОЯВЛЯЕТСЯ НАЗВАНИЕ ФИЛЬМА.
  
   ВОЛЯ ТВОЯ
  
   НАЧИНАЮТСЯ ТИТРЫ.
  
   НАТ. МОСКВА. НАЧАЛО 20 ВЕКА. ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Стрельцов, подстриженный, в костюме по последней моде, едет на заднем сиденье открытого автомобиля.
  
   Сменяются виды старой Москвы.
  
   ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ТИТРЫ.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Богато обставленная гостиная. У окна стоит рояль. На диване и за столом расположились КАРАМЫШЕВА, дама лет 45, ДОКТОР ПАМУЗОВ, господин 50 лет, ПЕРВАЯ, ВТОРАЯ И ТРЕТЬЯ ДАМЫ, СТРИЖЕНАЯ БАРЫШНЯ и ЖЕМАННЫЙ ЮНОША. Карамышева, хозяйка литературно-художественного салона, заметно нервничает.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Ужасная эта наша манера. Один придет после театра, прямо к ужину, а другой засядет с девяти и вымотает тебе всю душу.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   А будет у вас сегодня эта Анна Броун?
  
   КАРАМЫШЕВА
   Право, не знаю, она забегала в четверг. У нее, по-моему, тут не совсем в порядке.
   (стучит себе пальцем по лбу)
   Можно быть рассеянной, но не до такой же степени. А то уж прямо анекдот. Сидела, сидела, вдруг вскочила, уставилась глазами в стенной календарь, - мне, говорит, пора, пора. Чего вы, говорю, торопитесь? Нет, говорит, мне давно пора, вон уже шестое четверга. Господи, думаю, что она такое плетет? А она потерла себе висок, поморгала. Простите, говорит, мне показалось, что это часы.
  
   ДАМЫ
   (хором)
   Ну что за ерунда!
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   (качает головой)
   Ну-ну. Это уже клинический случай.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   Куда же смотрят ее родные? Если она того, как вы говорите,
   (стучит себе пальцем по лбу, повторяя жест Карамышевой)
   то ей нужно лечиться. Вот хоть бы у Федора Ильича в лечебнице.
  
   Доктор Памузов слегка привстает и кланяется.
  
   КАРАМЫШЕВА
   У нее, кажется, нет никого. Была сестра. Умерла четыре года назад.
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Да ей и не нужен никто. Замужем за фортепьяно...
   (закатывает глаза)
  
   ТРЕТЬЯ ДАМА
   (громко, чеканя слова)
   А, по-моему, ваша Броун просто дура и ломается.
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Конечно, ломается. Вся изломанная. И почему она Броун, когда всем известно, что она просто Брунова?
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   (горячо)
   Это эстрадный псевдоним. Так принято.
  
   СТРИЖЕНАЯ БАРЫШНЯ
   (бросая уничтожающий взгляд на юношу)
   Важен не псевдоним, а талант.
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Вот именно талант. А его-то у нее и нет. Ее создал Гербель.
  
   СТРИЖЕНАЯ БАРЫШНЯ
   Таких пианисток, как она, сотни и тысячи.
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Если бы Гербель не написал о ней такой блестящей статьи...
  
   ТРЕТЬЯ ДАМА
   (покрывая все голоса)
   А, по-моему, по-моему, ваша Броун просто дура и ло...
   (осекается на полуслове, в ужасе глядя куда-то над головами собеседниц)
  
   Все оглядываются на двери. Высокая дама, светски улыбаясь, входит в гостиную и протягивает хозяйке руку. Это АННА БРОУН, пианистка лет 35. Она одета в нарядное платье, криво застегнутое на груди - на одну пуговицу две петли.
  
   АННА БРОУН
   Здравствуйте.
  
   КАРАМЫШЕВА
   (неестественно)
   Дорогая! Дорогая! До чего я рада. Как это мило!
  
   КАРАМЫШЕВА подходит к Анне и берет ее руку в свои ладони. Гостьи переглядываются между собой, испуганно спрашивая друг друга глазами: "Слышала или не слышала?"
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   (трясется от смеха)
   Простите, вспомнил один анекдот. Ох, не могу! Потом расскажу. Уж очень смешно!
  
   Гостьи начинают говорить все сразу, перебивая друг друга.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   А мы думали, что вы уехали.
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Теперь ведь концертов нет.
  
   ТРЕТЬЯ ДАМА
   Ну, конечно. Мертвый сезон.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   Но, может быть, ученицы задерживают?
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Ну что вы! Наверное, и ученицы все разъехались.
  
   КАРАМЫШЕВА
   (бросая негодующие взгляды на трясущегося Памузова)
   Дорогая, дорогая! У вас утомленный вид.
  
   АННА БРОУН
   Да, у меня все голова болит и как-то холодно.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   Холодно? В такую жару? Судя по газетам, было несколько случаев солнечного удара.
  
   АННА БРОУН
   (удивленно)
   Солнечного удара? Как странно! Зимою и вдруг солнечный удар.
  
   КАРАМЫШЕВА
   (многозначительно смотрит на гостей)
   Почему "зимою"? Сейчас, в июне, а не зимою.
  
   АННА БРОУН
   (хмурится)
   Ах, да, конечно. Сейчас июнь. Я все спутала.
  
   Входит Стрельцов, прерывая своим появлением неудобный разговор. Анна Броун отходит к окну и садится на стул рядом с роялем, сложив руки на коленях. Карамышева, протягивая руки, идет навстречу новому гостю.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Петр Аркадьевич, какими судьбами?! А мы вас раньше осени не ждали. Вы к нам сейчас откуда? Из Монголии или Туркестана?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Из Индии, Зинаида Петровна, с берегов священного Ганга. Привез вам поклон от верховного брахмана... Namaste!
  
   Стрельцов останавливается, не доходя пару шагов до Карамышевой, складывает руки на уровне груди, прижав ладони друг к другу, и слегка кланяется.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Namaste!
   (повторяет движения Стрельцова)
   А что это значит?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Дословно - поклон тебе.
  
   ЛАКЕЙ вносит в гостиную корзину с фруктами (бананы, ананасы, манго, папайя и др. экзотические фрукты) и ставит на стол.
  
   СТРЕЛЬЦОВ (ПР.)
   А это вам немного восточной экзотики. Вкусите, так сказать, от плодов индийских.
  
   Гости заинтересованно заглядывают в корзину. КАРАМЫШЕВА берет из корзины ананас и вдыхает его аромат.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Ах, какая роскошь! Неужели из самой Индии?
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Ну, разве что господин Елисеев теперь и в Индии магазины держит...
  
   Доктор Памузов вынимает из корзины коробку с индийским чаем, на которую наклеен ярлык "Магазин Елисеева".
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   (смеется)
   Быстро вы меня разоблачили, Федор Ильич. Даже как-то не комильфо с вашей стороны. Перед дамами...
  
   КАРАМЫШЕВА
   Дамы вас прощают. Но с вас подробнейший рассказ о ваших приключениях.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В гостиной включено электрическое освещение. Гостей заметно прибавилось. Расставлены карточные столы, за которыми идет игра. Горничные разносят чай и печенье.
  
   Стрельцов сидит на диване в обществе дам и доктора Памузова.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Бенгальский тигр заметно уступает в размерах нашему, амурскому, но для человека он намного опасней. Представьте, в мангровых болотах Сундарбана, где я охотился, каждый четвертый тигр - людоед. Причем на людей охотятся не только больные, но и молодые, вполне здоровые тигры. Для них человек - легкодоступная добыча.
  
   ДАМЫ
   (хором)
   Какой ужас!
  
   КАРАМЫШЕВА
   Как режут слух слова "человек - легкодоступная добыча". Прямо мороз по коже...
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Тигру, Зинаида Петровна, наплевать на наши выдумки про венец творения, образ и подобие бога. Он просто, без затей хочет кушать. И homo sapiens ничем не хуже какой-нибудь антилопы, даже лучше, потому что бегает медленней.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Самая знаменитая чампаватская тигрица, застреленная в позапрошлом году полковником Джимом Корбетом, скушала, как вы выражаетесь, 436 человек в Непале и в Индии. Местные власти даже армию мобилизовали для её поимки...
  
   СМЕНА ПЛАНА. За карточным столом играют в вист четверо господ: РЕДАКТОР ЖУРНАЛА, ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР, ПИАНИСТ РОМАНОВСКИЙ и БАС-БАРИТОН ПЛЕТНЕВ.
  
   Редактор журнала, крупный господин лет 50, сдает карты. В это время мимо карточного стола проходит ЗОИНЬКА МИЛЬГАУ, барышня 20 лет.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА
   Добрый вечер, госпожа Мильгау.
  
   Зоинька демонстративно отворачивается.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА (ПР.)
   Не здоровается, обиделась.
  
   Редактор заканчивает сдавать карты. Свою последнюю карту он переворачивает и показывает всем, объявляя козырь.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА (ПР.)
   Бубны...
  
   Игроки рассматривают свои карты и начинают игру.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА (ПР.)
   Приходит ко мне месяца два назад эта самая госпожа Мильгау, Зоинька, и приносит р-о-м-а-н
   (выделяет интонацией слово "роман")
   Называется эта штука "Иероглифы Сфинкса". Я ей говорю - вещица очаровательная, но не подходит для нашего органа, у нас идейный журнал. Я бы советовал переделать ее для театра. Но, видите ли, Гамлет уже написан, а вот хороший фарс нашему театру очень нужен. Однако, как бы сказать... Наши театры берут только очень неприличные фарсы...
  
   ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР
   Что же делать, если серьезные вещи не дают сборов. Приходиться работать на потребу публики.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА
   М-да, говорю ей, вашей вещице не хватает пикантности... Хе-хе... Приносит она мне через месяц переделанную неприличную пьеску... Хе-хе... И на первой странице, где действующие лица, читаю: Иван Петрович Жукин, мировой судья, 53-х лет, - голый. Анна Петровна Бек, помещица, 43-х лет, - голая. И так, господа, все действующие лица - голые.
  
   Игроки смеются. Раскатистый смех бас-баритона заполняет всю гостиную.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА (ПР.)
   Отчего же, спрашиваю, у вас все голые. А это, отвечает, мне маменька подсказала, что самое неприличное на свете - голые люди.
  
   Новый взрыв хохота.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун по-прежнему сидит на стуле рядом с роялем, сложив руки на коленях, за весь вечер так и не двинувшись с места. Она погружена в свои мысли и не участвует в разговорах.
  
   За роялем сидит жеманный юноша, просматривая ноты. Иногда он исподтишка смотрит на Анну Броун.
  
   Вне поля зрения слышны голоса Стрельцова и его собеседников.
  
   СТРЕЛЬЦОВ (ВНП)
   Туземцы в Индии придумали оригинальный способ отпугивания тигров. Тигр, как известно, нападает на человека со спины, поджидая его в засаде с подветренной стороны. Так вот, чтобы сбить тигра с толку, туземцы надевают на затылок маску с изображением глаз и рта. Встречаясь с таким намалеванным взглядом, тигр не решается атаковать.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА (ВНП)
   Надо бы мне такой маской обзавестись, а то соседский кот в темноте на лестнице все время на спину прыгает. Две тальмы изодрал, шельмец.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ (ВНП)
   Нет, Дарья Алексеевна, маска здесь не поможет. Только мышьяк или кастрация... Или меткий выстрел профессионала.
  
   СТРЕЛЬЦОВ (ВНП)
   Всегда к вашим услугам.
  
   К роялю подходит Зоинька Мильгау. Позади нее раздается смех. Она хочет обернуться, но сдерживает себя. Зоинька присаживается рядом с жеманным юношей.
  
   ЗОИНЬКА МИЛЬГАУ
   Давно хотела вас спросить, Николя. Знаете ли вы романс "Мы сегодня расстались с тобою"? Никак не могу раздобыть его ноты.
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   Слова и музыка Дризо? Вот этот?
   (наигрывает на рояле и напевает)
   Мы сегодня расстались с тобою
   Без ненужных рыданий и слез.
   Это лето внезапной грозою
   Над моей головой пронеслось...
  
   АННА БРОУН
   Господи! Только не музыку!
   (сжимает виски)
  
   При звуках музыки Анна Броун наконец оживает. Она покидает свой стул и идет прочь от рояля.
  
   ИНТ. БИБЛИОТЕКА В ДОМЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В библиотеке, удобно расположившись в креслах, курят и обсуждают судьбы России БЫВШИЙ ДЕПУТАТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ОТ КАДЕТОВ, ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА, АДВОКАТ и ИНЖЕНЕР-ПУТЕЕЦ в форменном сюртуке. У раскрытого окна курит стриженая барышня. Свет в библиотеке приглушен, через приоткрытую дверь в гостиную слышны звуки музыки и смех. Вторая дверь ведет из библиотеки в прихожую.
  
   БЫВШИЙ ДЕПУТАТ
   Правительство намеренно заваливает Думу какой-то законодательной вермишелью. Законопроект "О духовном судопроизводстве по брачным делам последователей вероучения мариавитов" - каково!? На заседаниях - скука смертная, как в поезде на глухой станции. В то время как наша партия шла в Думу единственно с целью добиться введения всеобщего избирательного права, политических и гражданских прав и свобод. Мы давно подготовили законопроекты о свободе совести, слова, печати, но их никто не хочет обсуждать...
  
   В библиотеку из гостиной входит Анна Броун и садится в свободное кресло.
  
   АДВОКАТ
   (вполголоса обращается к Анне Броун)
   Папиросу?
  
   АННА БРОУН
   Спасибо.
  
   Анна берет предложенную папиросу, однако зажженную спичку не замечает. Так и сидит с зажатой в руках папиросой.
  
   СТРИЖЕНАЯ БАРЫШНЯ
   Хм...
  
   ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА
   Опять это сладкое слово - свобода! Но взгляните на проблему шире, Константин Борисович. Разве можно законами да указами свыше сделать человека по-настоящему свободным? У раба психология рабская! Если собаку, которая всю жизнь просидела на цепи, вдруг освободить, то она дальше тех десяти шагов, что позволяла ей цепь, от конуры не убежит. Она просто не знает, что ей делать с этой свободой.
  
   ИНЖЕНЕР-ПУТЕЕЦ
   Вы вот, Иван Дмитриевич, сказали про десять шагов, и мне вспомнилась одна история... тоже про шаги. Рассказывал мне как-то про себя один знакомый, бывший арестант. Его камера была в шесть шагов длины. И каждый раз, доходя до стены, он хотел размозжить себе голову, так мучил его этот данный ему предел. Шесть шагов, и кончено. Тогда он решил делать только четыре шага. Ограничил своей волей и почувствовал себя свободным. Эти четыре шага - это моя воля, а ваших шести не желаю. Вот она где, свобода.
   (стучит пальцем по голове)
  
   Анна Броун заинтересованно слушает рассказ инженера, но дальнейший разговор не вызывает у нее интереса.
  
   БЫВШИЙ ДЕПУТАТ
   Нет, вы подменяете понятия. Я говорю о юридическом механизме реализации прав и свобод человека, а вы мне какую-то упадническую философию и психологию подсовываете. По-вашему, арестант в крепости так же свободен, как гуляющий по проспекту обыватель.
  
   Анна Броун встает и потихоньку выходит из комнаты через дверь в прихожую.
  
   ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА
   И, тем не менее, я настаиваю: воспитание и просвещение - вот единственный путь освобождения человека. Прежде всего, человек должен духовно созреть для реализации тех прав и свобод, о которых вы говорите...
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун выходит из дверей библиотеки в прихожую, обставленную как небольшая гостиная. В эркере стоит кадка с пальмой, за которой прячется кресло. На спинку кресла накинута шаль. Напротив кресла висит зеркало.
  
   АННА БРОУН
   Идти домой?! Нет, нет, домой нельзя, лучше здесь.
   (оглядывается)
   Вот здесь будет отлично. Можно думать.
  
   Анна садится в кресло и пристально смотрит в зеркало.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. В зеркале отражается Анна Броун, а позади кресла, в котором она сидит, стоит женщина - это ПОКОЙНАЯ СЕСТРА Анны.
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Ну, чего ты так убиваешься?
  
   АННА БРОУН
   Ты же знаешь, сколько раз меня бросали. Опять я бы не перенесла этого...
   Нет, я права. Если бы я не ушла, он бы сам ушел, и было бы еще больнее. Я только ускорила событие, ограничила его своей волей. Это великое дело - ограничить своей волей... И почти никто этого не знает - только я да тот арестант. Что там они говорили про шесть шагов? Какой была бы моя жизнь, если бы я сохранила эти шесть шагов наших отношений? Ждала бы, выслеживала, примечала. Позвонит или не позвонит. Зайдет или не зайдет. Пришлет билет в концерт или не пришлет. Позовет или не позовет...
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Ты себя так совсем изведешь.
  
   АННА БРОУН
   (говорит механически, как заученный урок)
   Каждое увлечение, как брошенный к небу камень, достигает своей законной высоты и падает на землю. И чем напряженнее сила, толкнувшая его, тем тяжелее он падает...
   Я не стала ждать этого падения. Я не хотела, чтобы он, падая, убил меня, и ограничила этот взлет своей волей. Я ничего не знала, я только предчувствовала, и с меня было уже довольно.
   (закрывает лицо руками)
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ЗИМНИЙ ВЕЧЕР. ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД.
  
   Обстановка в гостиной та же, только в углу стоит новогодняя елка, окна покрыты изморозью. Появилось больше стульев и кресел, повернутых в сторону рояля - идет музыкальный вечер. Гости почти все в том же составе, за небольшим исключением.
  
   За роялем сидит Анна Броун и играет сложную пьесу.
  
   В дверях гостиной стоит элегантный господин 40 лет. Это ГЕРБЕЛЬ - журналист и музыкальный критик. Он с явным интересом рассматривает Анну.
  
   Рядом с Гербелем останавливается МИРЯЙКИН - господин неопределенного возраста и неопределенного рода занятий, неопрятного вида. Он улыбается, глядя на Анну, и кивает головой в такт музыке.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Кто это за роялем? Я ее раньше не видел.
  
   МИРЯЙКИН
   А, Александр Львович, вы только что пришли? Это Анна Броун, моя давняя знакомая. Собирается выступать на большой сцене. Вот, привел ее к Карамышевой познакомиться с нужными людьми. Она недавно из Вены, совершенствовала там исполнительское мастерство. Австрийцы знают в этом толк. Моцарт, Бетховен, Штраус и так далее. Я в музыке не силен.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Бетховен - немец.
  
   МИРЯЙКИН
   Правда? А Штраус?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Смотря какой.
  
   МИРЯЙКИН
   А разве их несколько?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Трое. Иоганн Штраус - отец, Иоганн Штраус - сын и Рихард Штраус...
  
   МИРЯЙКИН
   Святой дух...
   (заканчивает фразу за Гербелем и сам же смеется своей шутке)
  
   Анна Броун завершает пьесу и встает из-за рояля, слегка кланяется. Гости аплодируют.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы вот что, Семен Абрамович, познакомьте меня с этой Броун.
  
   МИРЯЙКИН
   Это - пожалуйста, с большим удовольствием. Затем я ее сюда и привел.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун стоит у елки и разговаривает с Карамышевой.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Завтра рождественский благотворительный концерт в консерватории - обязательно приходите. Я достану пригласительный билет для вас.
  
   АННА БРОУН
   Спасибо. Приду.
  
   К дамам подлетает Миряйкин, следом за ним подходит Гербель.
  
   МИРЯЙКИН
   (восторженно)
   Браво, браво! Королева!
   Вот это я понимаю - европейская школа! Какая мощь, какая - как это - экспрессия!
  
   АННА БРОУН
   Благодарю.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Так я вас жду завтра в три.
  
   АННА БРОУН
   Непременно.
  
   Карамышева уходит к другим гостям.
  
   МИРЯЙКИН
   Я в полном восторге. И не только я. Разрешите представить: Александр Львович Гербель - журналист, золотое перо Москвы, пишет о музыке и театре, в общем - служит Аполлону, как и вы.
  
   Гербель кланяется.
  
   МИРЯЙКИН (ПР.)
   А это, извольте, Анна Австрийская, королева ре-мажор и си-бемоль. Ну, ее выступление говорит само за себя.
  
   АННА БРОУН
   Анна Николаевна Броун.
   (протягивает Гербелю руку для пожатия)
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (жмет руку)
   Рад знакомству. Позвольте присоединиться к толпе ваших поклонников.
  
   АННА БРОУН
   (оглядывается)
   Толпы что-то не видно.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну, это пока. Вы ведь недавно в Москве?
  
   АННА БРОУН
   Две недели.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   И, наверно, не знаете здесь никого?
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун и Гербель сидят на диване в дальнем углу гостиной, откуда открывается хороший обзор на собравшееся общество.
  
   Бас-баритон Плетнев поет романс по аккомпанемент Романовского. В первых рядах, ближе к роялю, в креслах сидят Карамышева, доктор Памузов и Стрельцов. Позади них на стульях - жеманный юноша и Зоинька Мильгау.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Здесь, конечно, не салон миллионерши Морозовой, но встречаются весьма примечательные личности. Зинаида Петровна, например, писательница. Пишет под псевдонимом Сергей Артемьев. Впрочем, она только один раз и написала, и то давно. Но как опытный литератор покровительствует молодым талантам. Вон, позади нее, видите зеленую поросль? Юноша, похожий на мышку-альбиноса, - поэт: любовь-кровь, розы-слезы и тому подобное. Барышня, кажется, пишет прозу. Рядом с Карамышевой доктор Памузов - держит лечебницу для нервнобольных - и натуралист Стрельцов, который загорелый. Этот - страстный любитель природы, охотник и путешественник. Зверья по всему свету извел больше, чем мы с вами комаров и мух. Бас-баритон Плетнев - здешняя знаменитость, кумир всех курсятниц. За роялем - Романовский, неплохой исполнитель, но к несчастью увлекается цыганами и тайно пишет цыганские романсы.
  
   АННА БРОУН
   А вы?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Что - я?
  
   АННА БРОУН
   Какую характеристику вы дадите себе?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я - звездочет.
  
   АННА БРОУН
   А я думала, вы журналист.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Да, с точки зрения господина Миряйкина и остальных, я - успешный, надеюсь, талантливый журналист, "золотое перо Москвы".
   (насмешливо)
   Но сам про себя я знаю, что я звездочет. Я открываю новые звезды. С моей легкой руки на сценическом небосклоне загораются новые имена. Правду сказать, иногда и гаснут. Вы тоже собираетесь выступать на большой сцене - хотите стать звездой?
  
   АННА БРОУН
   Я не люблю звезд - от них тоска. Мы смотрим на звездное небо, как мышка через щелку на пышный бальный зал. Музыка, огни, сверкающие видения. Странные ритмические движения кругами, сходящимися, расходящимися, двинутые неведомой причиной для непостижимой цели. Красиво и страшно, очень, очень страшно.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Красиво - да, но почему страшно?
  
   АННА БРОУН
   Потому что смысла этого движения понять нельзя, а то, чего мы не понимаем, чувствуется нами как враждебная, бессмысленная и жестокая сила. Пожалуй, нам, мышкам, хорошо, что звезды нас не видят, что в их роскошной и страшной жизни мы никакой роли не играем.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   М-да, интересно. Звезды, мышки... Вы меня заинтриговали. И я определенно хотел бы узнать о вас больше. Расскажите мне о себе. Как на кончиках ваших пальцев поселилась музыка?
  
   Звучит фортепианная музыка в исполнении Анны Броун, под которую происходит смена планов.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Пальцы Анны бегают по клавишам.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. ДЕНЬ.
  
   Анна в домашнем платье репетирует за роялем. На рояле стоит фото: молодые Анна и ее сестра, обе в белом. В кресле сидит Гербель и внимательно слушает. В комнате также присутствует Миряйкин.
  
   ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   Гербель сидит за письменным столом и пишет. Включена настольная лампа. Окна зашторены.
  
   НАТ. ПАРК. ЗИМА. ДЕНЬ.
  
   Анна Броун и Гербель под руку прогуливаются по заснеженной аллее парка.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ВЕЧЕР.
  
   Анна снова играет на музыкальном вечере у Карамышевой. Присутствуют все те же лица.
  
   ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   Гербель ходит по кабинету и курит, бросая взгляды на письменный стол с разложенными листами исписанной бумаги.
  
   НАТ. ПАРК. ЗИМА. ДЕНЬ.
  
   Анна Броун и Гербель кормят уток на берегу замерзшего пруда.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В БОГАТОМ ДОМЕ. ВЕЧЕР.
  
   Анна играет на рояле в роскошной гостиной перед избранным обществом. Среди гостей находится также Гербель. Обстановка и внешний вид собравшихся свидетельствуют, что дом, в котором играет Анна, рангом выше салона Карамышевой.
  
   ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   Гербель сидит за столом и быстро пишет. По полу разбросаны мятые листы бумаги.
  
   НАТ. ПАРК. ЗИМА. ДЕНЬ.
  
   Анна Броун и Гербель проходят мимо гимназистов, кидающихся снежками. Один из гимназистов попадает снежком Гербелю в спину.
  
   ИНТ. КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ. ВЕЧЕР.
  
   АННА играет на рояле на сцене концертного зала.
  
   На лицах слушателей напряженное внимание. В зале присутствуют Гербель, Карамышева, Миряйкин, Жеманный юноша и другие знакомые лица.
  
   ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. УТРО.
  
   Гербель дописывает последнюю строчку, встает из-за стола и открывает шторы. На дворе уже утро.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Анна делает последние аккорды на рояле. Ее пальцы замирают над клавишами.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ДЕНЬ.
  
   В гостиной собрались Карамышева, доктор Памузов, первая, вторая и третья дамы. Памузов сидит за столом и читает вслух статью Гербеля в газете "Музыка и театр" "Анна Броун - новое лицо русского пианизма".
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Великая тайна великих исполнителей в том, что они исполняемое силою своего таланта освещают изнутри, просветляют, влагают туда целый новый мир ощущений из своей собственной души. Ее игра наполнена жгучим порывом и напряжением, доходящим до трагического пафоса, гнева и скорби, и рядом с этим - вспышки радости и непередаваемого счастья, льющегося через край на зачарованного слушателя. Эта магия чувств, создаваемая Анной Броун, надолго западает в душу, заставляет задумываться и сопереживать.
  
   ИНТ. КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ. ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун неподвижно сидит за роялем. Ее руки замерли над клавишами. В зале на несколько долгих мгновений повисает напряженная тишина. Наконец Анна кладет руки на колени, и зал взрывается громом аплодисментов. Анна встает из-за рояля и кланяется.
  
   НАТ. МОСКОВСКАЯ УЛИЦА. ЗИМА. ДЕНЬ.
  
   Анна Броун и Гербель неспешно идут вдоль ограды парка и разговаривают. Мимо них пробегает стайка гимназисток, которые здороваются с Анной. Следом за ними приподнимает шляпу прохожий господин.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ваши знакомые?
  
   АННА БРОУН
   Нет. Со мной теперь часто здороваются незнакомые люди, звонят на дом, приглашают на благотворительные концерты. Однажды даже просили выступить в поддержку женского движения, кажется - за допущение женщин в адвокатуру. Я стала знаменитой - все благодаря вашей статье.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет-нет, Анна Николаевна, ваш успех - целиком ваша заслуга. Я только привлек внимание к вашему имени, но публику красивыми словами не обманешь. Ее покорили ваш талант, ваше мастерство, ваша искренность.
  
   АННА БРОУН
   Спасибо, Александр Львович, я очень ценю ваше мнение и доброе отношение ко мне. Но вся эта шумиха порядком раздражает меня. Именно этого я и боялась.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Что ж, такова цена славы. Однако скоро шумиха уляжется, а пока нужно пользоваться моментом. Что вы решили ответить импресарио из Нью-Йорка?
  
   АННА БРОУН
   Право, не знаю. Мне не хочется опять уезжать из России. Я только вернулась из Европы и...
  
   По улице на извозчике проезжает Миряйкин. Заметив Анну и Гербеля, он останавливает извозчика и соскакивает на тротуар. Поскользнувшись, он хватается за Гербеля, едва не сбивая его с ног.
  
   МИРЯЙКИН
   (запыхавшись)
   Ох, простите, Александр Львович! Добрый день, Аннушка! Как хорошо, что я вас встретил обоих.
  
   Анна помогает Миряйкину привести себя в порядок.
  
   АННА БРОУН
   Осторожней, Семен Абрамович, так и голову расшибить недолго.
  
   МИРЯЙКИН
   А вы слыхали о несчастном случае с Романовским?
  
   АННА БРОУН
   Господи, надеюсь, он жив?
  
   МИРЯЙКИН
   (едва сдерживая смех)
   Жив, жив... Пришел он третьего дня в редакцию дать объявление о своем концерте, и непременно в следующий номер. Секретарь ему говорит - места нет, номер уже сверстали, а Романовский настаивает, довел секретаря до белого каления, но добился своего... На утро появилось таки объявление о его выступлении... в разделе "несчастных случаев и происшествий". Ох-хо-хо! Другого места для его объявления не нашлось.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Концерт-то хоть стоящий?
  
   МИРЯЙКИН
   Да это, собственно, и не концерт был, так, вечер цыганского романса. Пела Венера Зарницкая - очень, очень недурна. Интересуетесь?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, не люблю цыганщины.
  
   МИРЯЙКИН
   Ну, она не только цыганские романсы исполняет. Еще и русские народные песни. И вообще - собирается петь в опере у Зимина. Она берет уроки вокала у Берга, так он говорит...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (обрывая Миряйкина)
   Вы за этим нас искали?
  
   МИРЯЙКИН
   Нет, я по поручению Зинаиды - она уговорила Стрельцова устроить охоту на лосей для всей компании. Вы поедете?
  
   АННА БРОУН
   Ах да, она звонила мне вчера насчет этой охоты, а я и забыла. Даже не знаю... У меня нет нужной экипировки - ружье, патронташ, что там еще нужно?
  
   МИРЯЙКИН
   Ничего не нужно, только теплая одежда и обувь, все остальное - забота Стрельцова.
  
   Гербель с сомнением смотрит на обувь Анны.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   У вас есть валенки?
  
   АННА БРОУН
   Нет.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну, так пойдемте и купим вам валенки, а то вы там у себя в Европах совсем позабыли о русских морозах.
  
   МИРЯЙКИН
   Так я скажу Зинаиде, что вы оба участвуете. Завтра будет окончательно известно что к чему.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Хорошо, Семен Абрамович, держите нас в курсе.
  
   ИНТ. ОБУВНОЙ МАГАЗИН. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
  
   ПРИКАЗЧИК помогает Анне Броун примерять пару простых серых валенок. Гербель наблюдает в сторонке. Анна встает с банкетки, притопывает ногами, рассматривает валенки в зеркало, как они сидят на ноге.
  
   АННА БРОУН
   Это, конечно, удобно, но выглядит уж слишком... Нет ли чего-нибудь поизящнее.
  
   ПРИКАЗЧИК
   Есть сапожки кожаные, бархатные, отороченные мехом, с пряжкой, с ажурной строчкой. Могу также предложить высокие ботинки на шнуровке, на пуговицах по парижскому образцу...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, все это не годится. Нам нужно загород. Нет ли у вас валенок другого цвета?
  
   АННА БРОУН
   Белых? Что б ног на снегу не было видно. Ни один зверь не признает меня за человека.
  
   ПРИКАЗЧИК
   Одну минуту, барыня.
  
   Приказчик уходит в глубь магазина. Анна присаживается на банкетку, чтобы снять валенки.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Позвольте, я вам помогу.
  
   Гербель встает на одно колено и помогает Анне снять валенки. Глядя Анне в глаза, на несколько мгновений задерживает ее ногу в изящном чулке в своих руках. Затем отходит на прежнее место, берет с полки какой-то ботинок и вертит его в руках. Возникает неловкая пауза.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Все забываю у вас спросить - откуда вы знаете господина Миряйкина? Он с половиной Москвы на дружеской ноге, но к вам относится как-то по-особенному.
  
   АННА БРОУН
   Он бывал в доме моей сестры. Ее мужу он приходился то ли дальним родственником, то ли однокашником, а может - и то и другое. Я знаю его уже лет двадцать.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   А я как-то имел неосторожность похвалить его брошюру. Он пришел в дикий восторг. Потом я узнал, что та брошюра, о которой я думал, вовсе не его, а я спутал фамилии. Но Семен Абрамович с тех пор испытывает ко мне особо нежные чувства.
  
   Приказчик приносит пару белых валенок.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Ноги в белых валенках притопывают на снегу.
  
   НАТ. ЗАСНЕЖЕННАЯ ОПУШКА ЛЕСА. УТРО.
  
   Анна Броун и Гербель стоят на опушке леса. Падает снег. Анна обута в белые валенки. У Гербеля в руках ружье.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы не замерзли?
  
   АННА БРОУН
   Нет, это я приплясываю от хорошего настроения. Как же здесь замечательно. Этот снег, тишина...
   Я люблю смотреть, как падает снег. Вы замечали - ничто на свете не дает такого покоя и тишины, как падающий снег. Может быть, оттого, что всякое падение сопровождается шумом, стуком, грохотом, и только снег падает беззвучно.
  
   Из-за деревьев появляется Стрельцов на лыжах.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Будьте наготове, господа. Не разговаривайте, не курите. Сейчас загонщики по моему сигналу поднимут зверя. В любой момент лось может выбежать на вас.
  
   Стрельцов уходит. Гербель держит ружье наготове.
  
   Какое-то время Анна и Гербель молчат. Вдруг прилетает и рассаживается на ветках стайка птиц, которые начинают громко чирикать.
  
   АННА БРОУН
   Тише вы, не болтайте. Разговаривать не велено.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Напрасно вы упрекаете птиц в болтливости. Каждой птице отпущена от природы одна звуковая фраза: "Кукареку", или "Чивик квик", или просто "Ку-ку". И вот извольте этим несложным звуком добиться, чтоб вас поняли. Сколько времени приходится долбить. Представьте себе, что нам, людям, тоже, судя по породе, была бы отпущена только одна фраза. Одни говорили бы: "Чуден Днепр при тихой погоде". Другие: "Который час? Который час?" Третьи...
  
   АННА БРОУН
   "Угол падения равен углу отражения".
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Годится. И вот попробуйте при помощи одной такой фразы восторгаться Сикстинской Мадонной, говорить о братстве народов и просить денег взаймы.
  
   Анна и Гербель смеются. Но спохватываются и опять стоят молча.
  
   Из-за кустов к ним выбегают зайцы. Один бежит прямо на охотников. Гербель вскидывает ружье и прицеливается. Анна, раскинув руки, прыгает перед дулом ружья.
  
   АННА БРОУН
   (кричит)
   Не сметь!
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (кричит еще громче)
   Ду-у-у-ра!
  
   Гербель, с перекошенным лицом, опускает ружье и подходит к Анне. Он хватает ее за плечи и встряхивает.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (сердито)
   Я мог уложить вас на месте.
  
   АННА БРОУН
   (смеется)
   Зато зайца спасли.
  
   Гербель порывисто обнимает Анну и целует ее.
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. СЕНИ. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
  
   Трактир представляет собой большой бревенчатый дом. В сени вваливается толпа охотников. Их встречает ТРАКТИРЩИК, здоровенный мужик. В углу жмется СТАРУХА. Охотники ставят ружья к стене, снимают верхнюю одежду и проходят в соседнюю комнату, где накрыт роскошный стол. Анна и Гербель входят в сени последними.
  
   Все разговаривают одновременно.
  
   РЕДАКТОР ЖУРНАЛА
   А лосей-то кто-нибудь видел?
  
   ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР
   Лоси подходили, посмотрели на нас через кусты и ушли. Мы им не понравились.
  
   ПЕРВАЯ ДАМА
   Семен Абрамович чуть не подстрелил Стрельцова вместо лося.
  
   ТЕАТРАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР
   Стрельцов ужасно сердит. Мы ему бенефис сорвали.
  
   ЗОИНЬКА МИЛЬГАУ
   А, по-моему, было весело!
  
   СТРИЖЕНАЯ БАРЫШНЯ
   А, по-моему, охота - это дикость!
  
   ВТОРАЯ ДАМА
   Зачем же тогда вы ехали?
  
   КАРАМЫШЕВА
   Господа, скорее к столу!
  
   МИРЯЙКИН
   Все закуски от Яра, господа!
  
   БАС-БАРИТОН ПЛЕТНЕВ
   Я бы выпил сейчас водочки, а к ней горячих расстегайчиков!
  
   РОМАНОВСКИЙ
   (обращаясь к трактирщику)
   А что, Илюша уже здесь?
  
   ТРАКТИРЩИК
   Никак нет, ждем с минуты на минуту!
  
   Все, включая трактирщика, проходят к столу, кроме Анны и Гербеля, которые замешкались у дверей. Гербель помогает Анне снять полушубок.
  
   АННА БРОУН
   Как здесь душно.
  
   СТАРУХА
   Это вам с морозу, барыня.
  
   В сени, держа за ноги подстреленного зайца, входит сердитый Стрельцов в сопровождении ЕГЕРЯ. Он протягивает старухе зайца.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   (обращается к старухе)
   На-ко вот, сготовь.
  
   СТАРУХА
   Что ж, можно будет зажарить.
  
   Анна меняется в лице и впивается в руку Гербеля.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну-ну, может, это вовсе не тот заяц.
  
   АННА БРОУН
   (шепотом)
   Не спасла, не уберегла...
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   (обращается к егерю)
   Ружья проверь. А лучше убери их с глаз долой! Что б я еще раз связался с этой публикой!... Стрелять толком никто не умеет...
  
   В сени с песнями и танцами вваливается толпа цыган.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   О Господи! Я мог бы догадаться: где Романовский - там и цыгане.
   Давайте сбежим отсюда!
  
   АННА БРОУН
   Как? Неудобно. Что подумает Зинаида Петровна и остальные?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Всем остальным сейчас будет не до нас. А Зинаиде Петровне потом скажем, что вам стало дурно, и я отвез вас домой. Сбежим под шумок - никто и не заметит.
  
   АННА БРОУН
   А и вправду - давайте сбежим. Все равно я не смогу сейчас сесть за стол с этим убийцей зайцев. Значит, домой?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ко мне домой.
  
   ИНТ. СПАЛЬНЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ.
  
   Спальня погружена в вечерний сумрак. В постели лежат Анна и Гербель. Анна спит и улыбается во сне. Гербель сидит, опершись на подушки, и смотрит на Анну.
  
   Анна вздрагивает и открывает глаза.
  
   АННА БРОУН
   Который теперь час?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Девятый.
  
   АННА БРОУН
   А у меня такое чувство, будто я проспала целую вечность.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Как спящая красавица.
  
   АННА БРОУН
   (вздыхает)
   Сказочный сон развеялся. Пора домой.
  
   Анна тянется за своим платьем. Гербель удерживает ее за руку.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Куда же вы? Останьтесь.
  
   АННА БРОУН
   Нет-нет, не удерживайте меня. Я всегда ночую дома.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ.
  
   Гостиная ярко освещена электрическим светом. У окна стоит рояль. Из гостиной ведут три двери: в прихожую, направо - в кабинет, налево - в спальню.
  
   Анна, одетая, поправляет прическу у зеркала. Со спины к ней подходит Гербель и обнимает за плечи.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   И все-таки я не хочу вас отпускать. Побудьте еще немного.
  
   Гербель усаживает Анну в кресло и опускается перед ней на колени.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   Моя королева!
  
   АННА БРОУН
   Что? Ну что вы хотите мне сказать?
  
   Гербель молча смотрит на Анну. Она улыбается, наклоняется к нему и нежно проводит рукой по его щеке.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Мы увидимся завтра. Я приеду к вам, обещаю.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   У вас опять та же необыкновенная улыбка.
  
   АННА БРОУН
   Чем же она необыкновенная?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Тем, что не обычная, обычно вы по-другому улыбаетесь. А эта улыбка непарадная, не для всех. Точно так же вы улыбались во сне. У вас было совершенно детское выражение лица.
  
   АННА БРОУН
   Правда? Мне снилось, что я с сестрой и бонной гуляю по бульвару. Мне четыре года и у меня стриженые волосы, с челкой. На улице такая ранняя весна, воробьи суетятся, булькают подтаявшие канавки. Я смеюсь и топаю ногами по лужам, а Эльвира Карловна, наша бонна, ругается, что ноги промочу.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы всегда помните свои сны? А я никогда не могу толком ничего вспомнить.
  
   АННА БРОУН
   Для меня сны - та же жизнь. Вам никогда не приходило в голову, что все мы живем в двух планах! Один план - это наша бесхитростная реальная жизнь. Другой - весь из предчувствий, из впечатлений, из необъяснимых и непреодолимых симпатий и антипатий. Из снов.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я читал работы доктора Фрейда о сознательном и бессознательном. Он пишет...
  
   АННА БРОУН
   Я знакома с идеями Фрейда и даже встречала его однажды в Вене. Но это не то...
   Я часто думаю: вот я видела и пережила много красивого и чудесного, и не все удержала в памяти, и не все вошло необходимым слагаемым в душу, как два-три сна, без которых я была бы не я. Если химически разложить мою душу, то кристаллы моих снов найдутся в анализе как необходимый элемент ее существа. И сны многое, многое открывают.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Что же открыл вам давешний сон?
  
   АННА БРОУН
   (полушутя, полусерьезно)
   Увидеть во сне Эльвиру Карловну всегда к неприятностям. Она нещадно наказывала нас с сестрой за малейшую провинность. А промочить ноги во сне - вообще катастрофа: за удовольствия сегодняшнего дня придется расплачиваться завтра.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы жалеете о том, что?..
  
   АННА БРОУН
   Нет, все было прекрасно. И я не жалею ни о чем... Только лишь о безвинно убиенном зайце.
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ.
  
   Анна Броун сидит в кресле, закрыв лицо руками. Позади кресла стоит женщина, ее покойная сестра.
  
   Анна отнимает руки от лица, на ее глазах блестят слезы.
  
   АННА БРОУН
   Сон в руку, сон в руку. Наш роман с самого начала не сулил ничего хорошего. Я вся измучилась ожиданием беды - охладеет, уйдет, изменит с другой... Я так устала от этого.
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Ну-ну, будет тебе. Все прошло.
  
   АННА БРОУН
   Главная мука - приметы. О чем, например, заговорит, после того как задумался. Четыре раза было так, что задумается, очнется и скажет что-нибудь о Зарницкой. Он пишет о ней статью. Говорят, что он создал пианистку Анну Броун, написав о ней потрясающую статью. Но я-то теперь знаю, что не чисто художественный восторг вдохновил его на это. Кто же заставит меня верить в чистоту его восторга перед талантом этой певицы? Ну, да это все равно. Не в ней дело. Не она, так другая - какая разница? Я вдруг поняла: я больше не вынесу этого. Довольно! И ограничила нашу близость своей волей!
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   Анна сидит в кресле, подперев голову рукой. У ее ног сидит Гербель.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Какие у вас планы на вечер?
  
   АННА БРОУН
   Не знаю. Ничего не хочется. Так бы и сидела в этом кресле, не вставая.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы сегодня не в настроении?
  
   АННА БРОУН
   Это не я, а погода не в настроении. Все куксится, хмурится и заливается слезами. Скорее бы выпал снег.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я знаю другое средство от осенней хандры.
  
   АННА БРОУН
   Какое же?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Согласно старинного, еще пушкинского, рецепта - шампанское! А после - театр. "Женитьбу Фигаро" не обещаю, но у меня есть два билета на "Кармен" в оперу Зимина. У них сегодня премьера.
  
   Гербель встает и подходит к роялю. Наигрывает на рояле Хабанеру из оперы "Кармен".
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (поет)
   У любви, как у пташки, крылья,
   Её нельзя никак поймать...
   Тщетны были бы все усилья,
   Но крыльев ей нам не связать...
  
   Анна берет со столика рядом с креслом нож для разрезания бумаг. На столике лежат книги, а также стоит фотография Анны с ее автографом. Анна вертит нож в руках.
  
   АННА БРОУН
   Роковая любовь. А вы бы так смогли?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Как?
  
   АННА БРОУН
   (приставляет нож к груди)
   Заколоть из ревности.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   А что, у меня появился соперник?
  
   АННА БРОУН
   Я серьезно.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Господь с вами - такие страсти не для нашего климата. Наш человек, если его жена или любовница бросает, впадает в меланхолию или начинает пить. Я, пожалуй, отношусь к последним... А вот вы, наверное, смогли бы.
  
   Анна кладет нож на стол и смотрит Гербелю в глаза.
  
   АННА БРОУН
   Отчего вы так решили?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вы тот самый тихий омут, в котором черти водятся.
  
   АННА БРОУН
   Нет. Надеюсь, я уже переболела этим. Любовь, ревность - все это слишком для моих расшатанных нервов... Я как-то читала, что из ужаса жизни ведут пять дверей: религия, наука, искусство, любовь и смерть. В конце концов, я выбрала искусство, музыку.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   По-моему, правильный выбор. Ужасно много люди о любви говорят, и все, в общем, вздор. Носятся со своей любовью. И подумайте, какое идиотство: страшно презирают животное чувство. Ну не идиоты ли! Ведь это самое дельное, осмысленное и благословенное, что только есть в природе. Чувство, имеющее настоящую цель. И только когда человек вносит в него свою идиотскую человеческую любовь, тут-то и начинается всякая ерунда. И тоска, и разочарование, и ревность, и злоба, и всякая метафизика, черт бы ее побрал.
  
   АННА БРОУН
   А знаете, в народе нет слова "любить", народ говорит "жалеть". Как это глубоко и горько. Именно "жалеть".
  
   ГЕРБЕЛЬ
   "Любить" - интеллигентское слово, наша интеллигенция жалость презирает тоже.
   И еще - вот я сейчас подумал - есть люди, которые с удовольствием едят устриц, хотя лично я предпочитаю раков. Про таких говорят: они устриц любят. И правильно: в понятие "любить" всегда привключается понятие "сожрать"...
   Ох, что-то я с любви свернул на гастрономию. Поедемте скорее обедать, а после посмотрим, как Хозе сожрал бедняжку Кармен.
  
   Гербель снова начинает наигрывать на рояле Хабанеру из оперы "Кармен".
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   (поет)
   У любви, как у пташки, крылья,
   Её нельзя никак поймать...
  
   ИНТ. ЗАЛ ОПЕРНОГО ТЕАТРА ЗИМИНА. ВЕЧЕР.
  
   На сцене поет ЗАРНИЦКАЯ, яркая брюнетка 25 лет, выступающая в роли Кармен. Она поет с того места, на котором закончилось пение Гербеля.
  
   В зале сидят Анна и Гербель, который слушает Зарницкую очень внимательно, с профессиональным интересом.
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Тщетны были бы все усилья,
   Но крыльев ей нам не связать.
   Всё напрасно - мольба и слёзы,
   И страстный взгляд, и томный вид,
   Безответная на угрозы,
   Куда ей вздумалось - летит.
   Любовь! Любовь!
   Любовь! Любовь!
  
   ИНТ. ФОЙЕ ОПЕРНОГО ТЕАТРА ЗИМИНА. ВЕЧЕР.
  
   Нарядная публика прогуливается в фойе театра во время антракта. Гербель идет под руку с Анной.
  
   АННА БРОУН
   Я ходила на постановку "Кармен" в Вене. У них в последнем действии на сцене были всадники на настоящих лошадях. Интересно, что придумали у Зимина?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Лошади на сцене - это уже натуральный цирк. Впрочем, как еще австрийцы могли добавить в спектакль испанского перцу.
  
   Навстречу Анне и Гербелю идут СЕРОВ, господин лет шестидесяти, редактор газеты "Музыка и сцена", в которой служит Гербель, и Романовский.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Вот неожиданность! Добрый вечер!
  
   Мужчины раскланиваются. Анна кивает Романовскому и смотрит на Серова.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   Анна Николаевна, позвольте вам представить: Евгений Павлович Серов, основатель и бессменный редактор газеты "Музыка и сцена"! Наш верховный жрец!
  
   Анна протягивает Серову руку для рукопожатия, но он ловко целует ее.
  
   СЕРОВ
   Госпожа Броун в представлении не нуждается. Как я рад знакомству, Анна Николаевна! Это какое-то чудовищное недоразумение, что мы не познакомились раньше, ведь я один из ваших самых ярых поклонников.
  
   АННА БРОУН
   Ярые поклонники меня всегда пугали.
  
   СЕРОВ
   Ну, хорошо - преданный поклонник. Так лучше? Я был на всех ваших концертах. Ваша трактовка хорошо известных произведений поразительна, они звучат совершенно по-новому.
  
   АННА БРОУН
   Благодарю вас.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   (нетерпеливо)
   Как вам сегодняшняя премьера, господа?
  
   СЕРОВ
   Вы знаете, я не люблю премьер: артисты нервничают, публика возбуждена - весь этот эмоциональный шум ужасно мешает. Обычно спектакль встает в нормальный ход лишь к десятому показу. А на премьере невозможно ни спокойно насладиться музыкой и мастерством актеров, ни трезво оценить их работу.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Довольно странно слышать при вашей профессии. Тем не менее, сегодня вы оказались в театре.
  
   СЕРОВ
   Иногда я все-таки делаю исключения. И сегодня вознагражден вдвойне: во-первых, имел удовольствие познакомиться с Анной Николаевной, а во-вторых, чего уж там, премьера, похоже, удалась
  
   РОМАНОВСКИЙ
   (плюет через левое плечо)
   Тьфу-тьфу-тьфу, что б не сглазить.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Пожалуй, "Кармен" станет гвоздем этого сезона, если только они финал не испортят.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   (обращается к Гербелю))
   А как вы находите Зарницкую в роли Кармен?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я бы не хотел спешить с выводами. У нее, безусловно, сильный голос и вокальное мастерство, удивительное для дебютантки. Впрочем, она не такая уж молоденькая. В ней чувствуется жизненный опыт и правдивость чувств, которые она изображает.
  
   АННА БРОУН
   По-моему, она смотрится очень органично в этой роли.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Она по матери - настоящая цыганка! Ее мать звали Зарой, отсюда и псевдоним -Зарницкая. А как она поет цыганские романсы!
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Не сомневаюсь. Вы лучше нас разбираетесь в этом вопросе.
  
   Звучит звонок, приглашающий зрителей в зал.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   Пройдемте в зал, господа?
  
   СЕРОВ
   Одну минуту. Не поужинать ли нам всем компанией после спектакля? Анна Николаевна, не откажите украсить трапезу трех холостяков.
  
   АННА БРОУН
   Я не против.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Нет-нет, господа, я не могу! Венера Павловна пригасила меня отметить премьеру в узком кругу друзей.
  
   СЕРОВ
   Что ж, тогда составим трио.
  
   ИНТ. ЗАЛ ОПЕРНОГО ТЕАТРА ЗИМИНА. ВЕЧЕР.
  
   На сцене идет последнее действие оперы. Хозе убивает Кармен. На какое-то мгновение перед глазами Анны повисает красная пелена.
  
   ИНТ. САЛОН АВТОМОБИЛЯ ГЕРБЕЛЯ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна и Гербель едут в автомобиле, который ведет сам Гербель. За окном мелькает мокрая мостовая, в лужах отражаются огни фонарей. Они молчат какое-то время.
  
   АННА БРОУН
   Вы молчите всю дорогу. О чем вы думаете?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ни о чем особенном. Просто не хотел надоедать вам разговорами. Мне показалось, вы устали.
  
   АННА БРОУН
   Немного. Ваш Серов совсем меня заговорил. Я не знала, куда деваться от его комплиментов.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   О, он известный ловелас и знает, как завоевать сердце женщины.
  
   АННА БРОУН
   Грубой лестью?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Он может быть очень тонок.
  
   АННА БРОУН
   Тонкая лесть еще опасней - ей сложнее противостоять.
  
   Автомобиль тормозит у дома Анны.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Приехали.
  
   АННА БРОУН
   Может быть, подниметесь? Выпьете чаю?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, не буду вам мешать. Отдыхайте.
  
   НАТ. УЛИЦА ВОЗЛЕ ДОМА, В КОТОРОМ ЖИВЕТ АННА БРОУН. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Гербель выходит из автомобиля и помогает выйти Анне. Они останавливаются под фонарем у дверей подъезда. Гербель берет Анну за руку и целует.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   Спасибо вам за прекрасный вечер.
  
   АННА БРОУН
   Это вам спасибо! Ведь это благодаря вам мы отправились в театр. Я получила огромное удовольствие.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Да, на редкость удачная постановка. Интересно...
  
   АННА БРОУН
   Что?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Так ли хороша Зарницкая в других вокальных партиях, за пределами близкой ей, как я понял, цыганской тематики? Хотелось бы послушать ее снова.
  
   АННА БРОУН
   Собираетесь зажечь новую звезду?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Рядом с вами меркнут все звезды...
  
   Фонарь, под которым стоят Анна и Гербель, на мгновение тускнеет и разгорается снова.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   И фонари тоже.
  
   АННА БРОУН
   (смеется)
   Льстец! Научились у господина Серова.
  
   Гербель склоняет повинную голову.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Спокойной ночи, Александр Львович!
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Спокойной ночи... Моя королева.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ВЕЧЕР.
  
   Зарницкая поет романс под аккомпанемент Романовского. Ее слушают Карамышева, доктор Памузов, Анна Броун, Гербель, Миряйкин (трое последних сидят отдельно на диване) и другие уже знакомые и незнакомые гости.
  
   Зарницкая заканчивает петь и слегка кланяется. Гости аплодируют и выкрикивают "Браво!"
  
   К роялю подходит Карамышева и на правах хозяйки дома благодарит Зарницкую.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Спасибо, Венера Павловна, это было восхитительно!
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Половина ваших восторгов по праву принадлежит Дмитрию Алексеевичу. Ведь это он автор.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Я с радостью уступаю вам свои лавры.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун, Гербель и Миряйкин вполголоса обсуждают исполнение Зарницкой.
  
   МИРЯЙКИН
   Я слышал, Зинаида за то, что Романовский приведет к ней Зарницкую, обещала ему оплатить граммофонную запись его романсов. Конечно, в исполнении Зарницкой.
  
   АННА БРОУН
   Не может быть.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Даже если и так, Карамышева не останется в накладе. Дело выгодное. Зарницкая прекрасно поет и ее имя, несомненно, вызовет интерес публики.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Зарницкая сидит на диване между Карамышевой и доктором Памузовым. Рядом стоит Романовский.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Ваша "Кармен" имеет оглушительный успех! Все только о ней и говорят.
   Каково это - в один вечер стать знаменитостью?
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Это только в сказках можно в один вечер превратиться из замарашки в принцессу. А я, приняв решение о карьере певицы, в течение трёх лет не выходила на подмостки, и всё это время работала над развитием своего голоса.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Ваш голос - Божий дар!
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Мой голос - алмаз, над огранкой которого я хорошо потрудилась и не стесняюсь признаться в этом.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун, Гербель и Миряйкин вполголоса обсуждают исполнение Зарницкой.
  
   АННА БРОУН
   Она высокого мнения о себе.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Кажется, она имеет для этого основания. Я никогда не любил ложную скромность, а артисту она прямо противопоказана. Артист должен уметь себя преподнести.
  
   МИРЯЙКИН
   В наше время говорят - уметь себя продать.
  
   СМЕНА ПЛАНА. Зарницкая сидит на диване между Карамышевой и доктором Памузовым. Рядом стоит Романовский.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Меня не перестает поражать ваше трудолюбие, Венера Павловна! Она работает по восемь-десять часов в сутки, господа! Утром занимается дома самостоятельно, затем едет к педагогу по вокалу, потом репетиция в театре, а вечером - спектакль. А ведь она еще дает концерты.
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   У меня почти не бывает свободных вечеров.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Тем приятнее, что вы проводите этот вечер с нами. Наверное, вы ужасно устаете?
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   О, нет! Когда я пою, все на свете забываю! Музыка, театр - вся моя жизнь. Здесь сильнее чувства, страсти, здесь я живу полнее и ярче, чем в реальности. Если в реальности мы проживаем одну жизнь, то на сцене можно прожить десятки.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Новая роль - новая жизнь. Это звучит, как рецепт бессмертия. Что вы теперь репетируете?
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   "Русалку" Даргомыжского. Я пою партию Наташи.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Вряд ли "Русалка" будет иметь такой же успех, как "Кармен".
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Что за вздор! У Даргомыжского прекрасная музыка.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Я не специалист в этой сфере, поэтому судить не могу. Я говорю с точки зрения метеорологии и медицины. При нашей погоде сырости и слякоти хватает и без русалок и водяных. Вы не представляете, насколько учащаются случаи ипохондрии в эту пору года. Нам нужно что-нибудь погорячее. Горячее испанское солнце и горячий испанский темперамент - то, что надо при нашем климате. Я бы еще посоветовал испанский херес - прекрасное общеукрепляющее средство.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Вы, доктор, шутник! Мы говорим о высоком, о музыке, а вы нам своих ипохондриков подсовываете.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Каждый судит со своей колокольни, Зинаида Петровна.
  
   КАРАМЫШЕВА
   (обращается к Гербелю)
   Александр Львович, заступитесь! Что вы скажете о "Русалке" как специалист?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Пожалуйста, Зинаида Петровна. "Русалка", конечно, опера не из самых популярных, но почему бы и нет - она прекрасно вписывается в репертуар театра Зимина. А вот партия Наташи вызывает большие сомнения...
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Отчего же?
  
   Гербель поднимается со своего места и подходит к Зарницкой. Анна Броун не сводит с него пристального взгляда.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   (обращается к Зарницкой)
   У вас, Венера Павловна, прекрасное, глубокое меццо-сопрано. Вы бы еще могли петь контральтовые партии, но партия Наташи - сопрановая, для вас это высоко.
  
   РОМАНОВСКИЙ
   Позвольте с вами не согласиться! Я слышал собственными ушами, как...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, позвольте я закончу. Существует еще правда роли. Ведь кто такая русалка? Несчастная, брошенная женщина, утопившаяся с горя. А вы, Венера Павловна? Яркая, темпераментная - таких не бросают. И уж тем более такие не бросаются с обрыва в реку.
  
   ЗАРНИЦКАЯ
   Как прикажете понимать ваши слова? Как комплимент или неверие в мой актерский талант?
  
   Гербель и Зарницкая смотрят в глаза друг другу. Возникает пауза, которую прерывает Гербель.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Конечно, как комплимент.
  
   МИРЯЙКИН
   А я, господа, в свое время проводил сравнительный анализ русской и зарубежной мифологии и пришел к выводу, что нет мерзее нечисти, чем наша русская русалка. У меня даже брошюра есть на эту тему.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Чем же вам русалка не угодила?
  
   МИРЯЙКИН
   Во всех западных легендах нежить, появляющаяся в виде женщины, является в самом чувственном и соблазнительном виде, именно для чувственного соблазна. Разные феи, эльфы - это все красота и чувственность. Наша русская нечисть не такова. Она знает, что русскую душу одним телом не соблазнишь. Русскую душу надо брать жалостью. Поэтому что делает русалка?
  
   АННА БРОУН
   Что же?
  
   КАРАМЫШЕВА
   Ах, не томите, Семен Абрамович! Что же она, по-вашему, делает?
  
   МИРЯЙКИН
   Она плачет! Сидит на дереве женщина маленькая - она собственно и не женщина даже, потому что у нее с половины тела рыбий хвост. Поэтому сидит она низко над водой и хвост этот в водорослях прячет. И вот сидит она такая нежная, маленькая и горько-горько плачет. Просто бы сидела или манила, что ли, - иной бы и не подошел. А если плачет, как тут не подойти. Жалко ведь! Жалостью и потянет.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. ДЕНЬ.
  
   Гербель, одетый в запорошенную снегом шубу, входит в гостиную. Следом за ним идет горничная ПОЛИНА. Анна поднимается ему навстречу.
  
   АННА БРОУН
   Боже мой, Александр Львович, вы похожи на снежную бабу! Скорее раздевайтесь и к печке.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Сейчас, сейчас. Вот!
  
   Гербель распахивает шубу, вынимает из-под полы несколько веточек примятой мимозы и протягивает цветы Анне.
  
   АННА БРОУН
   Какое чудо!
  
   Гербель раздевается и поправляет костюм. Шубу уносит горничная.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну и мороз сегодня, доложу я вам! Я весь закоченел. Можно ли получить у вас чаю?
  
   СМЕНА ПЛАНА. Гербель сидит за столом и пьет чай. Анна ходит по комнате с цветами в руках, время от времени опускает в них лицо и вдыхает аромат. Она напевает романс "Где б ни скитался я" (музыка А.Лемана, слова В.Мятлева).
  
   АННА БРОУН
   (напевает)
   Где б ни скиталась я душистою весною...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Никогда раньше не слышал, чтобы вы пели.
  
   Анна садится к роялю и начинает наигрывать мелодию романса.
  
   АННА БРОУН
   Я очень редко пою. Обычно за меня поет инструмент.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Чем же сегодня такой особенный день?
  
   АННА БРОУН
   Ничем. Просто с утра такое чувство, будто несусь на санках с горы. А с вами никогда не случается внезапного необъяснимого счастья?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Обычно я испытываю чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы - в этом и состоит мое счастье.
  
   АННА БРОУН
   Нет, счастье - это не удача, не достижение, счастье - это просто чувство, ни на чем не основанное, ничем не объяснимое. Как снежинка: искрится, переливается, а через мгновение - растаяла.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Идите же пить чай, а то остынет.
  
   Анна берет со стола синюю чашку с таким же синим блюдцем и пьет чай, стоя посреди комнаты.
  
   АННА БРОУН
   Вот, помню, однажды, лет пять назад, было раннее утро. Всю ночь я простояла на коленях, растирая ногу тяжело больной сестре. Я вся застыла и дрожала от жалости и утомления, когда шла к себе домой. И вот, проходя мост, остановилась. Город - мы тогда жили в Петербурге - только что начал просыпаться. На набережной пусто. Небо, еще без солнца, чуть-чуть розовело на востоке, а вода внизу не текла, как обычно ей полагается, а как-то крутилась плоскими воронками, словно все на одном месте. Вальсировала. И какой-то тихий звон радостно дрожал в воздухе, - может быть, звон моей усталости. Не знаю. Но вдруг чувство неизъяснимого счастья пронзило меня - чудесно, до боли в груди, до слез. И, шатаясь от усталости, я запела:
   (поет)
   Где б ни скиталась я душистою весною...
  
   Анна прикрывает глаза.
  
   НАТ. МОСТ ЧЕРЕЗ НЕВУ. РАННЕЕ УТРО.
  
   Вода плещется в реке.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ВНП)
   Зарницкая чудесно исполняет этот романс.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. ДЕНЬ.
  
   Анна от неожиданности роняет на пол чашку, которая разбивается вдребезги.
  
   АННА БРОУН
   Ах, какая я неловкая!
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (вскакивает)
   Вы не обожглись? Не поранились? Осторожно, не наступите на осколки!
  
   Анна переступает через осколки и идет к двери.
  
   АННА БРОУН
   Полина!
  
   Входит горничная Полина и убирает осколки. Анна все еще держит в руках блюдце и с жалостью смотрит на останки чашки.
  
   АННА БРОУН
   Жалко чашку, я привезла ее из Вены.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну, у вас еще осталось блюдце.
  
   АННА БРОУН
   Не стану же я, как купчиха, пить чай из блюдца.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Тогда подарите его мне.
  
   АННА БРОУН
   На что оно вам?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Это блюдце теперь сирота, я его приласкаю.
  
   АННА БРОУН
   Не знала, что вы такой сентиментальный.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, правда, подарите мне это блюдце на память, я буду класть на него запонки.
  
   АННА БРОУН
   Какой вы смешной, право слово! Берите!
  
   Анна ставит блюдце на стол рядом с Гербелем и отходит к роялю. Она стоит к Гербелю спиной, и он не может видеть ее изменившегося лица. Она говорит деланно безразличным тоном, но ее волнение выдают руки, которые теребят цветы.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Так что вы говорили насчет Зарницкой?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Когда?
  
   АННА БРОУН
   Только что. Что-то о романсе, который я пела. Где вы слышали, как она его исполняет?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   А... Я был на ее концерте неделю назад.
  
   АННА БРОУН
   Вы мне не рассказывали.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Что тут рассказывать, это надо слышать...
  
   АННА БРОУН
   Я с удовольствием послушала бы...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я не ради удовольствия ходил. Хотел проверить свои впечатления...
  
   Гербель встает из-за стола и начинает ходить по комнате. Анна поворачивается к нему и внимательно смотрит на его метания по комнате.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я решил написать о Зарницкой статью. Она талант, самородок, таких теперь редко встретишь.
  
   АННА БРОУН
   Да, действительно, у нее необыкновенно выразительный голос.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Живой, живой голос! Вокальным мастерством и техникой уже никого не удивишь. А ее пение трогает душу.
  
   АННА БРОУН
   Ваши бы слова да Романовскому в уши. Он квохчет над ней, как наседка над цыпленком.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Это вы верно подметили.
  
   Гербель подходит к Анне и берет ее за руку.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   А признайтесь, вы немного ревнуете.
  
   АННА БРОУН
   Романовского?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, конечно. Зарницкую к ее успеху.
  
   АННА БРОУН
   С чего бы это? Мне хватает своего.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Обычно артисты очень ревнивы к чужому успеху.
  
   АННА БРОУН
   Значит, я не обычная.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (целует руку)
   Необычная... Необыкновенная... Чудесная... Моя королева!
  
   ИНТ. КАБИНЕТ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   Гербель сидит за столом и что-то пишет. Вдруг из гостиной доносятся звуки марша. Он встает из-за стола и идет к двери.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. ВЕЧЕР.
  
   В гостиной полумрак, в глубине комнаты виден накрытый к ужину стол. Анна сидит за роялем и играет марш. На рояле лежит охапка цветов.
  
   Гербель входит в гостиную из кабинета и останавливается в дверях.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Это вы! Наконец-то! Ну, как прошел ваш благотворительный вечер?
  
   АННА БРОУН
   (продолжает играть)
   Хорошо! Вы зря не пошли.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Мне нужно было срочно закончить работу.
  
   АННА БРОУН
   (продолжает играть)
   Семен Абрамович очень огорчился. Он хотел свести вас с меценаткой Новиковой.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   С кем?.. Нельзя ли потише, вы разбудите соседей.
  
   АННА БРОУН
   (наигрывает мелодию детской песенки)
   С меценаткой Новиковой! Она собирается издавать музыкальное приложение к детскому журналу - то ли "Крошка", то ли "Малютка" - не помню названия, мечтает привлечь вас к сотрудничеству.
  
   Гербель проходит в гостиную и садится на диван.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Только крошек и малюток мне не доставало!
  
   АННА БРОУН
   (играет вальс)
   Эта Новикова впала в натуральный экстаз, когда узнала, что я лично с вами знакома. На память цитирует ваши статьи и называет корифеем русской музыкальной журналистики.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Так таки корифеем?
  
   АННА БРОУН
   (продолжает играть)
   Ну, или светилом. В общем - звездой первой величины. Говорит, вы воспитали в ней музыкальный вкус, она буквально выросла на ваших статьях.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Наверняка, какая-нибудь старая грымза. Я заметил, чем старше поклонница, тем охотнее она заявляет, что выросла на моих статьях.
  
   АННА БРОУН
   (продолжает играть)
   На вид ей не больше тридцати и очень недурна собой. К тому же она считает вас роскошным мужчиной и, кажется, ее мечты не ограничиваются только деловым сотрудничеством.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Так, так. Интересно. Ну, а кто участвовал в концерте?
  
   АННА БРОУН
   (продолжает играть)
   Я с этюдами Листа, Романовский исполнил несколько пьес Рахманинова, Плетнев на радость дамам пел романсы, какой-то юноша - я его не знаю - играл на скрипке Меланхолическую серенаду Чайковского...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   А Зарницкая? Если был Романовский, то и...
  
   Анна перестает играть и поворачивается к нему.
  
   АННА БРОУН
   Нет, Зарницкой не было. Музыкальных номеров вообще было не так много. Яблочкина из Малого исполнила монолог Катерины из "Грозы", Надеждин - какие-то комические куплеты, Семен Абрамович читал отрывки из своей новой брошюры о Венеции. Нет, "Вэнэции" - он оба е выворачивает, - что она "жемчужный костер морей" и все в этом роде. Еще что-то про теорию Фрейда, про либидо...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Бог мой! Где Семен Абрамович и где либидо?!
  
   АННА БРОУН
   Что ж тут такого. Ах да, вы не знаете. Похоже, у Семена Абрамовича появилась женщина. Он не признается, но кто-то пришил ему пуговицу к жилетке. Представляете, целую пуговицу, так что теперь он совсем франт. И вообще, глаза горят, помолодел лет на десять.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Надо же, рад за него. Ну-с, мы ужинать будем?
  
   СМЕНА ПЛАНА. Анна Броун и Гербель сидят за столом и ужинают. Анна ничего не ест, а только пьет вино.
  
   АННА БРОУН
   Вас можно поздравить? Вы закончили статью... о Зарницкой?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Статью? Нет, там еще много работы. Это другое. Наш редактор планирует напечатать серию коротких эссе под общим названием "Любимое". Например, моя любимая опера, мой любимый романс. Ну, или ваш любимый композитор. Если хорошо получится, это будет постоянная рубрика о музыкальных пристрастиях известных людей. Я обещал к завтрашнему дню представить свои наброски.
  
   АННА БРОУН
   Оригинально.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   О, у Евгения Павловича множество оригинальных идей. Он у нас вообще талантливый старикан, жаль только, сам редко пишет.
  
   АННА БРОУН
   Он пишет мне письма.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Какие еще письма?
  
   АННА БРОУН
   Любовные, какие же еще? Полные страсти и огня! А еще шлет мне цветы. Этот букет,
   (кивает в сторону рояля)
   кстати, от него. Преподнес мне сегодня лично. Он и вправду не пропускает ни одного моего выступления.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Кто? Наш редактор?
  
   АННА БРОУН
   Да-да, ваш Серов Евгений Павлович, только он подписывается Эжен, на французский манер.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Старый павиан!
  
   АННА БРОУН
   Только что он был талантливым стариканом.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   А теперь я разжаловал его в павианы. Нет, интересно, что же он вам все-таки пишет?
  
   АННА БРОУН
   Зовет меня с собою в Париж.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   И что же вы?
  
   АННА БРОУН
   Пока раздумываю. А что, может, правда, махнуть с ним в Париж, прочь от московских снегов к французским фиалкам и лягушачьим лапкам. Дам несколько концертов - он обещает протекцию, - стану мировой знаменитостью.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Ну, за этим вовсе не обязательно ехать в Париж.
  
   АННА БРОУН
   За чем?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   За лягушачьими лапками. Я знаю в Москве один ресторан, где повар-француз отлично готовит фрикасе из лягушачьих лапок с белыми грибами в сливочном соусе.
  
   АННА БРОУН
   А фиалки?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   С фиалками еще проще. У моей престарелой родственницы в Замоскворечье все подоконники фиалками уставлены - ничем не хуже французских. Хотите, я вас с ней познакомлю?
  
   АННА БРОУН
   Ну, а как быть с мировой известностью?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Да ведь вы сами говорили, что известность и связанная с нею шумиха вас раздражают!
  
   АННА БРОУН
   Да, действительно. Как ловко вы развеяли мои сомнения! Решено - остаюсь!
  
   Гербель протягивает Анне свой бокал, и они чокаются.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Я очень умный, не правда ли?
  
   АННА БРОУН
   Правда! Умный, талантливый, гениальный!.. Я не пересаливаю?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нисколько. Продолжайте!
  
   Гербель встает из-за стола, подходит к Анне и увлекает ее к дивану и креслам.
  
   АННА БРОУН
   Золотое перо Москвы, корифей...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Про светило не забудьте!
  
   АННА БРОУН
   Светило музыкальной журналистики!
  
   Гербель усаживает Анну в кресло, а сам садится у ее ног.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Еще!
  
   АННА БРОУН
   Еще - роскошный мужчина, нежный и страстный, покоритель женских сердец, любимец старых грымз...
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Нет, нет, последнее - вычеркнуть!
  
   АННА БРОУН
   Хорошо - любимец публики, душа общества, баловень судьбы! Одним словом - алмаз чистой воды!
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Бог мой! Я вам даже завидую!
  
   АННА БРОУН
   Мне? Почему?
  
   ГЕРБЕЛЬ
   Как же - такое сокровище и лежит у ваших ног!
  
   Гербель обнимает Анну за ноги и зарывается лицом в ее колени. Анна кусает губы.
  
   ГЕРБЕЛЬ (ПР.)
   Моя королева!
  
   Гербель начинает расстегивать пуговицы на платье Анны. Она резким движением, двумя руками отталкивает его. Он смотрит растерянно и молча ждет объяснений.
  
   АННА БРОУН
   Ну, довольно. Неужели вам все это еще не надоело? Удивляюсь!
  
   Анна поднимается из кресла и неторопливо направляется к выходу, на ходу поправляя волосы. В дверях она приостанавливается и говорит через плечо Гербелю, который так и сидит на полу.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Я, может быть, на днях позвоню вам.
  
   ИНТ. СПАЛЬНЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ.
  
   Шторы в спальне неплотно задернуты, сквозь них проникает утренний свет, который светлыми пятнами ложится на потолок.
  
   Анна Броун лежит в кровати и смотрит на потолок.
  
   АННА БРОУН
   (шепчет едва слышно)
   Свободна... Свободна...
  
   В комнату из прихожей доносится телефонный звонок. Анна вскакивает, накидывает халат и идет к выходу, но у дверей спальни останавливается и медленно возвращается обратно. Она садится на краешек кровати и прислушивается к голосу за стенкой - горничная Полина отвечает на телефонный звонок.
  
   В спальню с подносом входит горничная Полина. На подносе сервирован чай.
  
   ПОЛИНА
   Доброе утро, Анна Николаевна!
  
   Она ставит поднос на столик, подходит к окну и раздвигает шторы.
  
   В утреннем свете видно, как осунулось лицо Анны.
  
   АННА БРОУН
   Кто звонил?
  
   ПОЛИНА
   Господин Миряйкин. Я сказала, что вы еще отдыхаете.
  
   АННА БРОУН
   Чего он хотел?
  
   ПОЛИНА
   Не знаю, сказал, что перезвонит попозже.
  
   АННА БРОУН
   Хорошо, ступай. Я сама.
  
   Анна Броун берет чашку чая, кладет в нее кусочек сахару и медленно размешивает. Слышно, как за окном проезжает автомобиль и останавливается рядом с домом. Анна довольно усмехается, подносит, наконец, чашку к губам и отпивает.
  
   АННА БРОУН
   Вот и он.
  
   Анна подходит к окну и выглядывает из-за шторы на улицу.
  
   НАТ. УЛИЦА ВОЗЛЕ ДОМА, В КОТОРОМ ЖИВЕТ АННА БРОУН. ЗИМНЕЕ УТРО.
  
   Из автомобиля выходит незнакомый господин.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. ДЕНЬ.
  
   Анна Броун, одетая в домашнее платье, сидит за роялем и рассеянно перебирает клавиши.
  
   В прихожей звонит телефон, - Анна вздрагивает и смотрит на дверь.
  
   Входит горничная Полина.
  
   ПОЛИНА
   Звонит господин Миряйкин.
  
   АННА БРОУН
   Скажи ему, что я занята, репетирую.
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ АННЫ БРОУН. ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун стоит в дверях гостиной и смотрит на телефон, который висит на стене в прихожей в окружении литографий.
  
   Она подходит к телефону и нерешительно протягивает руку к трубке. Передумав, она снимает со стены литографию, висящую над телефонным аппаратом, и ставит ее на пол, затем снимает с вешалки меховое пальто и вешает его на освободившийся гвоздь. Таким образом телефон исчезает в недрах пальто.
  
   Из кармана пальто на пол падает ключ.
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. ПОЛ ГОДА СПУСТЯ.
  
   Анна Броун сидит в кресле, - она сжимает в руке ключ. Позади кресла стоит женщина, ее покойная сестра.
  
   АННА БРОУН
   Надо успокоиться. Надо продумать хоть раз все до конца.
   Почему я решила, что он отходит от меня? Ну, за это говорили тысячи примет. С этим ясно.
   Почему он не позвал меня, когда я ушла? Почему до сих пор не вернул? Здесь два решения. Или он очень оскорблен и ждал, ждет шага с моей стороны, - ну, конечно, ведь я же сказала, что на днях позвоню, - или доволен, что так просто разделался со мной. Ушла, и слава богу. Без всяких драм и объяснений. Нет. Это опять не то. Не может он не думать, не задавать себе вопроса, что со мной случилось. Значит, первое решение верно. Глубоко обижен. Ждет шага с моей стороны. А шаг невозможен, потому что пошло бы то же самое - и мои догадки, и приметы, и отчаяние. Нет, так все отлично. Единственный выход...
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Правильно! Успокойся.
  
   АННА БРОУН
   Остался ключ от его квартиры - надо вернуть. Вернуть и закрыть за собой дверь навсегда. Поставить точку, чтоб уж не ждать ничего. Надо, чтоб надежды не было, - тогда мне будет спокойно. Вот, если б он навсегда уехал или, еще проще, умер, - это была бы уж совсем определенная точка. Конец. Тогда бы я была спокойна.
  
   Анна берет шаль, накинутую на спинку кресла, и идет к выходу из квартиры.
  
   НАТ. УЛИЦА ВОЗЛЕ ДОМА, В КОТОРОМ ЖИВЕТ ГЕРБЕЛЬ. ЗИМНЯЯ НОЧЬ.
  
   Анна Броун, закутанная в шаль, стоит в воротах дома, в котором живет Гербель, и смотрит на окна его квартиры. У ворот сидит спящий дворник в тулупе, воротник поднят выше головы. Идет снег.
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. НОЧЬ.
  
   Анна Броун, прижавшись спиной к входной двери, стоит в темной прихожей, которая освещается лишь слабым светом, проникающим из гостиной. Она прислушивается: в квартире тихо, не смотря на свет из гостиной.
  
   Анну выводит из оцепенения бой часов: она потихоньку подходит к двери гостиной, по дороге опуская ключ от квартиры на стол для корреспонденции.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ГЕРБЕЛЯ. НОЧЬ.
  
   В гостиной полумрак. Она имеет тот же вид, что и при последней встрече Анны с Гербелем.
  
   На диване в неловкой позе спит Гербель. Анна Броун стоит рядом и смотрит на него. Во сне Гербель шевелится, поворачивая к Анне лицо, при этом на пол падает книга, которую он перед этим читал.
  
   Анна поднимает книгу и кладет ее на столик, стоящий между диваном и креслом, в котором она любила сидеть. На столике по-прежнему стоит фотография Анны с ее автографом, синее блюдце, подаренное Анной, на нем - запонки, а также лежит стопка неразрезанных книг, поверх которых - нож для разрезания бумаг.
  
   Анна берет со стола нож.
  
   Взмах руки, с зажатым в ней ножом.
  
   Перед глазами Анны повисает красная пелена.
  
   ИНТ. ПРИХОЖАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун, прикрыв глаза, сидит в кресле. В прихожую доносятся оживленные возгласы.
  
   КАРАМЫШЕВА (ВНП)
   Ужинать! Ужинать!
  
   В прихожую входит Карамышева и с радостной улыбкой подходит к Анне.
  
   КАРАМЫШЕВА
   Вот вы куда запрятались! Идемте скорее ужинать!
  
   ИНТ. СТОЛОВАЯ В КВАРТИРЕ КАРАМЫШЕВОЙ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Гости, весело переговариваясь, проходят в столовую, где к ужину накрыт большой стол.
  
   Анна Броун останавливается позади своего стула и держится двумя руками за его спинку. Следом за ней к столу подходит доктор Памузов.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Разрешите, хе-хе?
  
   Анна Броун, посторонившись, молча пропускает доктора на соседнее место. Доктор Памузов смотрит на Анну и хмурится.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ (ПР.)
   До чего же вы бледная. Надо бы вам немножко того, полечиться.
  
   В столовую вбегает Миряйкин.
  
   МИРЯЙКИН
   Господа! Господа! Очень грустная новость. Зарезали нашего бедного Гербеля. Я сейчас узнал. Аппендицит, представьте себе. Утром оперировали. Сам профессор Ивашов. Операция прошла хорошо, а сердце не выдержало. Сегодня в пять часов скончался.
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Миряйкин медленно произносит, растягивая слова:
  
   МИРЯЙКИН (ПР.)
   Зарезали Гербеля!
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Исказившееся от ужаса лицо Анны Броун.
  
   Перед глазами Анны повисает красная пелена.
  
   Анна Броун вместе со стулом падает навзничь.
  
   ИНТ. КАБИНЕТ ДОКТОРА ПАМУЗОВА. ПОДМОСКОВНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА. ЛЕТНИЙ СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ.
  
   Кабинет обставлен громоздкой мебелью: книжные шкафы, шкаф с медицинскими инструментами, огромный стол с толстыми тетрадями в зеленых переплетах. Жалюзи на окнах и балконной двери опущены, на полу лежит решетчатая тень.
  
   За столом сидит обливающийся потом доктор Памузов, напротив него - Анна Броун. Она коротко стрижена.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Пересядьте, пожалуйста, вот на этот стул, лицом к свету.
  
   Анна Броун пересаживается на указанный доктором стул. Доктор Памузов раскрывает одну из тетрадей.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Итак, ваше имя?
  
   АННА БРОУН
   К чему это?
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Такой порядок.
  
   АННА БРОУН
   Анна Брунова.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Как?
  
   АННА БРОУН
   Брунова. Броун. Все равно. Вы же знаете, чего же вы спрашиваете?
  
   Анна берет со стола карандаш и верит его в руках.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Спрашиваю, чтобы слышать, как вы ответите. Возраст! Сколько вам лет?
  
   АННА БРОУН
   Тридцать пять.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Это значит сорок?
  
   АННА БРОУН
   Нет, это значит тридцать восемь.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Отложите карандаш в сторону и не вертите ничего в руках. Вы отвлекаете мое внимание.
  
   Анна кладет карандаш на место.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ (ПР.)
   Почему вы сказали тридцать пять?
  
   АННА БРОУН
   Так, по привычке.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Ага! Это отлично. Эта привычка указывает на желание казаться моложе, то есть лучше, на желание преуспеть в жизни. Желание нормальное, здоровое. Теперь вы понимаете, почему мы заставляем пациентов отвечать? Держите руки спокойно. Какое сегодня число?
  
   АННА БРОУН
   Двадцать восьмое, нет, двадцать девятое. Не помню. Знаете, доктор, этот старый прием очень глуп. Ни один нормальный человек не ответит вам сразу. Именно нормальный человек сначала удивится неуместности такого вопроса, а потом уж сообразит, для чего вам это нужно, и ответит.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Не беспокойтесь. Все это учтено. На что вы жалуетесь? Спите хорошо? У вас, конечно, был сильный нервный шок, от которого вам надо оправиться.
  
   АННА БРОУН
   Шок? Ровно никакого. Просто я переутомилась. И эта жара. Потом я хворала, и теперь мне нужно отдохнуть. Поэтому я и приехала к вам.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Зачем вы остригли волосы?
  
   АННА БРОУН
   Был жар, волосы свалялись. Потом трудно было расчесать. И падали. Господи! Да какое вам до этого дело? Я здорова и хочу отдохнуть, и больше ровно ничего.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Степень вашего здоровья буду определять я, а не вы.
  
   АННА БРОУН
   Я ужасно устала! Я ужасно устала!
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   (ласково)
   Да, я понимаю, голубчик. Вас дорога утомила и эта жара. Сегодня ужасно душно. Будет гроза. Все мои больные сегодня нервничают. Пойдите, отдохните как следует, не ходите по солнцу, и на пляж вам не следует. Это потом успеете. Пойдите, голубчик, полежите. У вас хорошая комната?
  
   АННА БРОУН
   Хорошая.
  
   ДОКТОР ПАМУЗОВ
   Ну, вот и отлично. Если что нужно, не стесняйтесь, все будет сделано.
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ТОТ ЖЕ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун распаковывает вещи. Ей помогает ГОРНИЧНАЯ.
  
   Анна вынимает из чемодана шкатулку и кладет ее в верхний ящик комода. Затем подходит к окну, в которое заглядывает огромный каштан.
  
   АННА БРОУН
   Здравствуй, друг! Как тебя зовут?
  
   ГОНИЧНАЯ
   Вы, барыня, окно лучше не открываете. С этого дерева букашки сыплются.
  
   АННА БРОУН
   Так ведь жара. Дышать нечем.
  
   ГОНИЧНАЯ
   Ничего, к вечеру легче станет. Даст Бог, дождь пойдет.
  
   АННА БРОУН
   Извини, друг, в дом тебя пускать не велено. Тебе подходит имя Розалинда. Значит, ты не друг, а подруга. Будем жить вместе.
  
   НАТ. ТЕРРИТОРИЯ ЛЕЧЕБНИЦЫ. ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун идет по территории лечебницы. Корпуса стоят среди парка, разбитого на берегу реки. На пляже в шезлонгах отдыхают несколько пациентов, около одного из них хлопочет сиделка. Солнце отбрасывает длинные тени.
  
   Анна садится на скамейку рядом с пожилым господином с тросточкой. Они молчат какое-то время.
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   Вы обращали внимание: солнце перед смертью отбрасывает длинные тени? Вот так же и несчастье - бросает тень вперед. Прежде чем оно настигнет вас, вы входите в его тень. Вам делается безотчетно тяжело, тревожно. Это называется предчувствием.
  
   АННА БРОУН
   (безразлично)
   Наверное.
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   Мне, перед тем, как впервые попал в лечебницу, - не в эту, другую, - стали сны сниться про телефон. Будто бы звонит и все не вовремя, невпопад: то я на докладе, то, извините, с дамой. А еще будто звонят домой и молчат, и дышат в трубку. Так жутко... Видеть во сне телефон, конечно, еще нельзя назвать тенью несчастья, но они, сны эти, вызывали у меня чувство неприятной тоски, а это уже была черная тень. Ну а в скорости и началось...
  
   АННА БРОУН
   Что началось?
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   Приступы. Доктор говорит, фобия. А у вас какой диагноз?
  
   АННА БРОУН
   Я здорова. Просто мне нужно отдохнуть.
  
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   (оживляется)
   Да, да, правильно! Все верно. Это надо прятать, ах как надо! Чтоб не прознали. Иначе заметят, что больны, и растерзают. Это Ницше...
   Я, знаете, что заметил: мне по роду моих занятий приходиться часто бывать в одном учреждении, ну, скажем, в министерстве, что ли, - так в те дни, когда я несчастен и болен, курьеры перестают мне кланяться. Несчастного человека презирают, как носителя некоего минуса. У курьера минуса нет, он в этой категории рангом выше, вот и презирает.
  
   АННА БРОУН
   Ничего не поделаешь.
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   Нет, я знаю способ. Здесь главное - не утратить свое внешнее, форму жизни. Не то капут. Если вам очень плохо, если вы до того расстроены, что потеряли сознание окружающей жизни, идете не в ту сторону, куда вам нужно, забываете снять пальто, не узнаете людей и не помните собственного имени, то вы немедленно должны взять себя в руки и стараться делать все именно так, как нужно. Как бы вы ни метались внутренне - движения у вас должны быть спокойны и размеренны. Поступайте непременно так, как поступают все, до мелочей. Это очень важно, никакой уступки. Утром требуйте, чтобы вам подали к чаю те сухари, которые вы любите, пейте и ешьте медленно, делая вид, что вам это и нужно, и приятно. Читайте газету, закурите папиросу - все как все, все как всегда. Это ужасно важно... Если потеряете форму - вы пропали. Вернуться буде очень трудно.
  
   АННА БРОУН
   Хороший совет. Что же вы тогда делаете в этой лечебнице?
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   (смеется)
   Отдыхаю, как и вы! Я обыкновенный человек, живу обыкновенной жизнью. Я великолепно защищен. Я смеюсь и шучу. Ха-ха-ха! Я просто веселый человек.
  
   Господин с тросточкой заходится смехом. Анна Броун встает со скамейки и идет прочь. Позади нее еще долго раздается смех.
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. НОЧЬ.
  
   Комната освещена слабым светом небольшой лампы, стоящей на комоде. Анна Броун, одетая ко сну, сидит на кровати. Она изнемогает от духоты.
  
   АННА БРОУН
   Господи, как же здесь душно!
  
   Анна встает и открывает окно. С дерева в комнату сыплются какие-то жучки.
  
   АННА БРОУН
   Ты и вправду блохастая, Розалинда!
  
   Анна закрывает окно и стряхивает с себя жучков, затем идет к умывальнику и умывается. После непродолжительных раздумий она подходит к комоду и открывает верхний ящик, достает оттуда шкатулку и открывает ее. В шкатулке лежат ампулы с морфием.
  
   Анна смотрится в зеркало, висящее над комодом. В нем отражается Анна, а за ее плечом - покойная сестра.
  
   АННА БРОУН
   Ладно, ладно, это на крайний случай. Может быть, так усну.
  
   Анна прячет шкатулку обратно в ящик комода, гасит лампу и ложится на кровать.
  
   Анна погружается во тьму. В полузабытьи она бормочет:
  
   АННА БРОУН
   Как здесь душно!
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. СЕНИ.
  
   Анна Броун видит себя в полутемных сенях того самого трактира, в котором она побывала после охоты на лосей. В углу сеней копошится та же старуха, что и в прошлый раз.
  
   Анна одета в летнее платье, в котором приехала в лечебницу, но на ногах у нее белые валенки.
  
   СТАРУХА
   Это вам с морозу, барыня.
  
   АННА БРОУН
   (удивленно)
   С морозу? Как странно. Ведь сейчас лето.
  
   В сени, держа за ноги подстреленного зайца, входит Стрельцов. Он одет по-зимнему, на его полушубке и валенках - снег. При открывании двери в проеме клубится пар.
  
   Стрельцов топает ногами - обивает снег с валенок.
  
   Анна смотрит на свои ноги и обнаруживает на них валенки.
  
   Стрельцов протягивает старухе зайца.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   (обращается к старухе)
   На-ко вот, сготовь.
  
   СТАРУХА
   Что ж, можно будет зажарить.
  
   Старуха и Стрельцов проходят в комнату. Анна молча следует за ними.
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. ОБЩАЯ КОМНАТА. ЗИМНИЙ ДЕНЬ.
  
   В углу комнаты стоит печь. Старуха разводит в печи огонь - подбрасывает щепки, дует, гремит заслонкой.
  
   Посреди комнаты - длинный деревянный стол. На одном его конце - самовар, на другом сидит Стрельцов и чистит свое ружье.
  
   У окна, покрытого инеем, - длинная лавка, по которой ходит петух. На лавке сидит Анна Броун.
  
   АННА БРОУН
   (обращается к охотнику)
   Я вас знаю. Вы охотник.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Ну, конечно.
  
   АННА БРОУН
   Я только не могу точно припомнить вашего имени.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Да и не надо. На что оно вам?
  
   АННА БРОУН
   Я хворала, и у меня плохая память. Что было давно - хорошо помню, а что недавно - плохо.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   И пускай. Именно помнить-то и не надо.
  
   АННА БРОУН
   (кивает на старуху)
   Вон там - моя няня.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Няня умерла в богадельне десять лет назад.
  
   АННА БРОУН
   Нет, на ней платок - его мама на пасху няне подарила. Я помню. И петушок знакомый. Няня нам с сестрой про него сказки рассказывала.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Расскажите мне.
  
   АННА БРОУН
   Сейчас... Жила-была одинокая старушка, в маленькой избушке посреди леса. И никого у нее не было, только петушок. Она любила его, как родного.
  
   Анна протягивает к петушку руку и гладит его по спине.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   По вечерам старушка зажигала лампу, и окошко с улицы светилось оранжевым светом. И приходила из лесу лиса - подойдет к окошку и поет...
   Вы, небось, никогда не слышали, как лиса поет?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Нет. А вы?
  
   АННА БРОУН
   Это прямо замечательно, как она поет. Конечно, не Патти и не Шаляпин, но много интереснее. Ласково поет, фальшиво, прямо завораживает, и тихонько-тихонько, а слышно. А петушок стоит на лавочке, гребешок на свету просвечивает малиновым золотом. Стоит в профиль и виду не подает, что слушает. А лиса поет:
   Петушок, петушок,
   Золотой гребешок,
   Чесана бородка,
   Масляна головка,
   Выгляни в окошко.
  
   Петух взлетает с лавки на окошко и кричит "Кукареку!"
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. РАННЕЕ УТРО.
  
   Анна Броун открывает глаза. Она лежит на кровати. В комнату опять доносится петушиное "Кукареку!"
  
   АННА БРОУН
   (шепчет)
   Петушок, петушок,
   Золотой гребешок...
  
   Анна встает, подходит к окну и распахивает его - в комнату влезает пыльная ветка каштана. Анна берет эту ветку и жмет ее, как лапу зверя.
  
   АННА БРОУН
   Здравствуй, Розалинда! У тебя теплая лапа.
  
   Анна выглядывает наружу и видит, как по дорожке под ее окном идет Господин с тросточкой. Он замечает ее и приветственно помахивает тросточкой.
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   Доброе утро! А я в деревню собрался. Сегодня базарный день.
  
   Анна ничего не отвечает и отступает внутрь комнаты.
  
   НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун идет по деревенской улице. Дорога пыльная, видно, что давно не было дождя. Она приближается к церкви, из распахнутых дверей которой доносятся звуки богослужения.
  
   Анна поднимается по ступенькам храма.
  
   ИНТ. ЦЕРКОВЬ. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Полутемная церковь битком набита людьми. Перед потемневшими ликами святых горит множество свечей. СВЯЩЕННИК читает из Библии (от Матфея, Гл. 10).
  
   СВЯЩЕННИК
   Итак, не бойтесь их, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано. Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц...
  
   Анна ставит свечу перед иконой Богоматери "Всех скорбящих радость" и неслышно шепчет слова молитвы.
  
   НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун выходит из церкви и сует милостыню в руку НИЩЕНКЕ, сидящей у ворот. Та крестит ее удаляющуюся спину.
  
   НИЩЕНКА
   Дай Бог тебе здоровья, страдалица.
  
   НАТ. БАЗАРНАЯ ПЛОЩАДЬ В ДЕРЕВНЕ. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун выходит на базарную площадь. Базар уже кончился, ларьки стоят пустыми. Ветер гоняет через площадь грязные газеты и прочий сор.
  
   Посреди площади толпится кучка народу, преимущественно мужчины и мальчишки. Они стоят кружком и хохочут.
  
   В центре круга, медленно переваливаясь, ходит медведица, грязная и обшарпанная. У медведицы в носу кольцо, защепленное цепью. ПОВОДЫРЬ, огромный черный бородатый мужик, дергает цепь и отдает медведице приказания.
  
   ПОВОДЫРЬ
   А ну-ка, Шура Ивановна, покажи, как барыни в парке гуляют.
  
   Медведица закидывает лапу за голову и шевелит боками.
  
   ПОВОДЫРЬ (ПР.)
   А ну, Шура Ивановна, попроси господ хороших отвалить нам по тыще на пиво да по миллиону на пряники.
  
   Медведица разевает пасть, рычит и, протянув лапу ладошкой вверх, идет вдоль круга.
  
   Анна отворачивается и идет назад.
  
   НАТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ УЛИЦА. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун идет по деревенской улице в обратном направлении. У церкви Анна натыкается на хвост крестного хода: священник с крестом и мужики, несущие образа и хоругви, выдвинулись уже далеко вперед по улице, а из ворот церкви выходят последние бабы. Процессия заполонила всю улицу, так что обойти ее нет никакой возможности. Анна пристраивается в конец процессии, позади молодой бабы с младенцем на руках. Младенец плачет.
  
   Церковный клир поет духовные песни о ниспослании дождя:
   Даждь дождь земле жаждущей, Спасе.
   Приими, Спасе, моление от недостойных наших уст и низпосли с небесе земли дожди плодоносны, Человеколюбец сый и Многомилостив.
   Даждь дождь земле жаждущей, Спасе.
   Очисти ныне, Господи, грехи наша и праведный гнев Твой отврати, Спасе, и подаждь с небесе дожди потребные земле.
   Приидите человецы, восплачем к Богу всех, во умилении зовуще: прости Человеколюбче, наша прегрешения, и посли с небесе дожди жаждущей земле.
  
   Крестный ход выходит за околицу и следует по дороге далее в поля, а Анна сворачивает на боковую дорогу, ведущую к воротам лечебницы.
  
   НАТ. ТЕРРИТОРИЯ ЛЕЧЕБНИЦЫ. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   У ворот лечебницы, прислонившись к столбу, стоит Жеманный юноша.
  
   Анна Броун подходит к воротам, но, заметив Жеманного юношу, меняется в лице, отворачивается и проскальзывает мимо него в калитку.
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   На комоде лежит завернутый в шелковую бумагу большой букет роз и письмо.
  
   Анна Броун подходит к комоду, разворачивает письмо и читает.
  
   АННА БРОУН
   (сбивчиво, глотая окончания слов)
   Возлюбленная моя Анна Броун! Прижмите к лицу эти розы. Не бойтесь. Вы не знаете меня и не узнаете. Я сегодня вечером уезжаю. Я не пропускал ни одного Вашего концерта. Я не только слушал, я и смотрел на Вас. Я Вас люблю, Анна Броун. Н.
  
   Анна поднимает голову от письма и смотрит в зеркало. В нем отражается Анна, а за ее плечом - покойная сестра. По щекам Анны текут слезы.
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Что же ты плачешь?
  
   АННА БРОУН
   Нельзя любить таких, как я. Мы не выносим ласки.
  
   Анна, не разворачивая, сует букет в нижний ящик комода. Затем ложится на кровать и молча смотрит в потолок.
  
   У изножья кровати стоит покойная сестра. Далее Анна говорит как бы сама с собой, но время от времени скашивает глаза на сестру.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Я как-то читала: в одном зверинце очень плохо кормили зверей. Назначили комиссию исследовать дело, и, когда пошедший и клетку ветеринар погладил издыхающую львицу, с ней сделалась истерика. Нет, нельзя нас, замученных ласкать! Кнут и ругань - вот наш воздух. А нежности мы стерпеть не можем!
  
   ПОКОЙНАЯ СЕСТРА
   Ну, потерпи еще немного. Время лечит. Пройдет месяц, другой, и время возьмет свое.
  
   АННА БРОУН
   (исступленно)
   Время возьмет свое! Какой же это беспримерный ужас: человек мечется дни и ночи, кричит от боли нестерпимой, руки себе кусает, - и этот процесс называется "время берет свое". А когда он отупеет от боли - потому что всему есть предел, - отупеет и одеревенеет, потеряет сознание, тогда, значит, время взяло свое. А если нет сил терпеть эту муку еще месяц, другой? Что тогда делать? Что делать? Что же мне делать?
  
   Анна смотрит в изножье кровати, но там никого нет. Она проводит рукой по глазам, окончательно прогоняя видение.
  
   АННА БРОУН
   (успокоившись)
   К обеду я, конечно, не спущусь. Там этот мышка-альбинос. Вообще, кажется, придется отсюда уехать. С доктором говорить нельзя. Он будет напирать на нервный шок, поминать об обмороке. Ну, что ж, уеду домой. Там по утрам стонут на крыше голуби. Желтозубый рояль притаился и ждет. Там будет молчать телефон. И все это, конечно, хорошо, потому что безнадежно.
  
   Свет постепенно меркнет, и последние слова Анна произносит во тьме.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Что ж мешает мне жить? Я ведь не сумасшедшая. Я понимаю, я твердо знаю, что я не виновата. То есть, с их точки зрения, не виновата, потому что они не знают. Да если бы и знали, так не признали бы. Но я-то знаю, что я сделала это.
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. ОБЩАЯ КОМНАТА. ЗИМНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун сидит на скамейке под окном. Стрельцов за столом чистит ружье.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Вы не закончили свою сказку. Что там дальше случилось?
  
   АННА БРОУН
   Лиса посулами сманила петушка в лес и съела. И осталась старушка совсем одна.
  
   Анна смотрит в угол комнаты, где стоит печь. Старуха, присев на скамеечку, ощипывает петуха, перья бросает в корыто.
  
   СТАРУХА
   Хороший петух, не старый. Жаркое нежное будет.
  
   АННА БРОУН
   Как же это?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   А что такое? Вы не любите жаркое из петуха?
  
   АННА БРОУН
   Да ведь это ее петушок, который из сказки.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   И которого она любила, как родного?
  
   АННА БРОУН
   Да.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Ну, правильно: любила и убила. Вы разве не знаете, что в понятие "любить" всегда привключается понятие "сожрать"? Все мы, так или иначе, убиваем тех, кого любим.
  
   АННА БРОУН
   И я, я тоже это сделала.
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В комнате темно. Анна Броун лежит одетая на кровати.
  
   АННА БРОУН
   (шепчет во сне)
   Да, сделала. Потому что так захотела. Сократила шесть шагов до четырех. А потом совсем оборвала...
  
   Анна просыпается и садится на кровати. За окном слышен тихий шорох.
  
   Анна встает и подходит к окну. На дереве за окном трепещет и бьется в стекло один листок. Анна прислоняется лбом к стеклу.
  
   АННА БРОУН
   Розалинда! Неужели и ты мучаешься?
  
   ИНТ. ХОЛ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В холле темно и пусто, лишь слабый свет проникает сквозь приоткрытую дверь гостиной. Оттуда доносятся оборванные аккорды. Напротив входа - лестница на второй этаж.
  
   Анна Броун спускается по лестнице и идет на свет и музыку к двери гостиной.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В гостиной почти темно, только у рояля горит лампа. Жеманный юноша, опершись локтем на клавиши, плачет. Затем, вытерев глаза, тихо поет.
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   (поет)
   Мой пестрый попугайчик умирал,
   Он глупый был в сравнении с другими,
   Из слов земных одно он только знал,
   Единственное слово - ваше имя.
   И умирая, он мне завещал
   Тоску по солнцу, солнц вселенной краше,
   И слово то, которое он знал,
   Единственное слово - имя ваше.
  
   Жеманный юноша снова плачет.
  
   Анна Броун стоит в дверях.
  
   АННА БРОУН
   Мальчик! Чего вы убиваетесь?
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   (вскрикивает)
   О-о-о! Вы испугали меня! Меня не надо пугать.
  
   АННА БРОУН
   Простите. Чего вы плачете?
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   Я плачу оттого, что умер пестрый попугайчик.
  
   АННА БРОУН
   Он правда был у вас, или вы его сочинили в песенке?
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША
   Нет, его никогда не было. И это тем больнее. Если бы он жил в реальном мире и умер, все было бы просто. Но он жил только во мне, даже нет, не жил, а просто умер во мне, и это перенести почти не возможно.
  
   Жеманный юноша вытирает глаза и сморкается.
  
   ЖЕМАННЫЙ ЮНОША (ПР.)
   Вы лучше уйдите. Вы все равно не поймете. А я хочу еще мучиться. Пожалуйста, прошу вас, уходите.
  
   Анна выходит через стеклянную дверь на террасу.
  
   НАТ. ТЕРРАСА В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   На террасе, опираясь на перила, стоит Господин с тросточкой и смотрит на небо, по которому быстро бегут тучи. В разрывах туч видны звезды и луна.
  
   Анна Броун выходит из дверей гостиной, но, сделав несколько шагов, останавливается и хочет вернуться обратно. Господин с тросточкой оборачивается на звук ее шагов и снова смотрит на небо.
  
   ГОСПОДИН С ТРОСТОЧКОЙ
   (говорит через плечо)
   Будет гроза. Такие ночи называют воробьиными, потому что воробьи, взлетая в этот насыщенный электричеством воздух, падают мертвыми.
  
   Анна, ничего не отвечая, спускается с террасы и идет по дорожке, окаймляющей здание лечебницы. Она доходит до угла здания и слышит какое-то бряцание.
  
   НАТ. ТЕРРИТОРИЯ ЛЕЧЕБНИЦЫ. КУХОННЫЙ ДВОР. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   К дереву, около входа в кухню, цепью привязана медведица: она делает несколько шагов в одну сторону, цепь натягивается, дергает ее, медведица рявкает и поворачивает назад. Затем то же самое в другую сторону.
  
   Анна Броун выходит из-за угла здания и подходит к медведице.
  
   АННА БРОУН
   Шура Ивановна! Шура Ивановна! Зверина несчастная! Не спишь, все надеешься вырваться, убежать? Разве можно надеяться, Шура Ивановна? Да и куда бежать? Надо ограничить своей волей, только тогда и можно жить...
   Какая в тебе тоска, Шура Ивановна, видеть тебя не могу!
  
   Анна поворачивает обратно.
  
   НАТ. ТЕРРАСА В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна Броун поднимается на пустую террасу. Все застекленные двери, выходящие на террасу, темны. Анна толкает дверь в гостиную, через которую она вышла несколько минут назад.
  
   ИНТ. ГОСТИНАЯ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   В гостиной темно, никого нет. Анна ощупью пробирается через комнату и задевает в темноте крышку рояля, которая с грохотом падает.
  
   Анна, не разбирая дороги, бежит через гостиную и дальше, постепенно замедляясь, через анфиладу темных комнат. Время от времени за окнами вспыхивают зарницы, освещая ей путь.
  
   ИНТ. СТОЛОВАЯ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна бежит через столовую.
  
   ИНТ. БУФЕТНАЯ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна, уже медленнее, бежит через буфетную.
  
   ИНТ. КУХНЯ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.
  
   Анна быстрым шагом идет через кухню. Она подходит к неприметной двери, обитой войлоком, и толкает ее.
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. ОБЩАЯ КОМНАТА. ЗИМНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун входит в комнату. На нее оборачивается Стрельцов, - он сидит за столом и чистит ружье.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Ну, что там на дворе?
  
   АННА БРОУН
   Будет гроза.
   (трет лоб)
   Или метель? Нет, наверное, метель, ведь нянька говорила что-то про мороз.
  
   Анна садится на свое прежнее место на лавку у заиндевевшего окна. К ней подходит петух. Она гладит его по спине.
  
   АННА БРОУН
   Ты живой? Как я рада!
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Конечно, живой, ведь это сказочный петушок, и умер он понарошку.
  
   АННА БРОУН
   Жаль, что мы не можем вот так же: умереть, посмотреть что там и, если не понравится, вернуться обратно.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Там нет ничего - нечему и нравиться.
  
   АННА БРОУН
   А как же искупление грехов? Черти с крючьями?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Все это надуманное загробное бытие, с терзанием совести, раскаянием и прочими муками, все это получаем мы еще при жизни. В вечности этой дребедени делать нечего.
  
   АННА БРОУН
   Что же там есть?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Ничего, кроме звезд.
  
   АННА БРОУН
   Я не люблю звезд - от них тоска.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Вы это уже говорили.
  
   АННА БРОУН
   Да? Когда же? Не помню...
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   И не надо, не надо помнить.
  
   АННА БРОУН
   А все-таки страшно умереть навсегда. И потом, как это несправедливо: человек всю жизнь старается, растит детей, совершенствуется в профессии, только достигнет чего-то - теперь бы жить да жить, а пора умирать.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Нет, в жизни есть вещи пострашнее смерти. Ведь главная несправедливость и ужас нашего мироустройства не в том, что есть смерть, - здесь-то как раз все справедливо, все умрут, - главный ужас в том, что существуют боль, болезни, страдание. Страдание порою такое непереносимое, что смерть, это вечное пугало, является желанной и благостной.
  
   АННА БРОУН
   А правду говорят, охотник, что если скорпиона окружить огненным кольцом, то он вонзает свое жало себе в грудь? Сам убивает себя. Ограничивает страдание своей волей.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Правду. Я видел однажды в Индии.
  
   Стрельцов заканчивает чисть ружье и встает из-за стола.
  
   СТРЕЛЬЦОВ (ПР.)
   Ну что, пойдете со мной на охоту?
  
   АННА БРОУН
   Пойду.
  
   ИНТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. СЕНИ.
  
   Стрельцов снимает с гвоздя подсумок с патронами, крепит его на ремне. Анна Броун оглядывается по сторонам.
  
   АННА БРОУН
   А где же лыжи?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   На что они нам?
  
   АННА БРОУН
   Ведь зима, снег на дворе.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Разве?
  
   Стрельцов открывает дверь во двор.
  
   НАТ. ТРАКТИР ЗА ГОРОДОМ. ДВОР. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   На дворе - жаркое лето, пожухлая от жары трава выбивается из-под крыльца бревенчатой избы. На крыльцо выходят Анна Броун и Стрельцов.
  
   АННА БРОУН
   (трет лоб)
   Странно... А нянька говорила - мороз.
  
   Стрельцов спускается с крыльца, Анна следует за ним. Они идут через двор.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   А на кого мы будем охотиться, охотник?
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   А кто попадется, того и подстрелим.
  
   НАТ. ЛЕС. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун и Стрельцов идут через залитый солнцем лес.
  
   СТРЕЛЬЦОВ
   Т-с-с...
  
   Из-за кустов слышится какое-то бряцание. Стрельцов останавливает Анну жестом руки. Они раздвигают кусты и видят медведицу.
  
   Медведица привязана цепью к дереву, растущему посреди поляны: она делает несколько шагов в одну сторону, цепь натягивается, дергает ее, медведица рявкает и поворачивает назад. Затем то же самое в другую сторону.
  
   Стрельцов вскидывает ружье и прицеливается. Анна, раскинув руки, прыгает перед дулом ружья.
  
   АННА БРОУН
   (кричит)
   Не сметь!
  
   КРУПНЫЙ ПЛАН. Перекошенное лицо Гербеля.
  
   ГЕРБЕЛЬ
   (кричит еще громче)
   Ду-у-у-ра!
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. НОЧЬ.
  
   В комнате темно. Время от времени за окном вспыхивают зарницы. Слышен все тот же тихий шорох листьев. Анна Броун лежит одетая на кровати.
  
   АННА БРОУН
   (бормочет)
   Я больше не могу, не могу... Я устала...
  
   Она встает, подходит к окну и рывком распахивает его - в комнату влезает ветка каштана.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Зачем мы так мучаемся, Розалинда? Скорпион ограничивает страдание своей волей, а что же мы, зачем терпим?
  
   Анна протягивает руки и отводит ветки каштана так, что видно небо и звезды на нем.
  
   АННА БРОУН (ПР.)
   Да, скорпион утверждает свою волю. А вдруг это...
  
   Звезды расплываются, начинают мерцать, превращаются в пламя свечей. На черном небе проступают лики святых. Сквозь шорох веток доносятся тихие звуки богослужения и неразборчивый голос священника, читающего из Библии.
  
   СВЯЩЕННИК (ВНП)
   Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены...
  
   Анна проводит по лицу рукой и отступает от окна в комнату.
  
   АННА БРОУН
   А вдруг это не его воля, не скорпиона? И волос с головы не упадет без воли Его... Так вот кто окружил меня огненным кольцом! Вот чья воля вершиться! Что ж, да будет воля ТВОЯ!
  
   Анна подходит к комоду и зажигает на нем лампу. Затем берет со стула шаль и накидывает ее на зеркало, висящее над комодом. Открывает верхний ящик комода, достает оттуда шкатулку и открывает ее. Вынимает по одной ампулы с морфием и выстраивает в ряд на крышке комода.
  
   АННА БРОУН
   Пусть скорпион вонзит жало в грудь свою...
  
   Перед глазами Анны повисает красная пелена.
  
   ИНТ. КОМНАТА АННЫ В ЛЕЧЕБНИЦЕ. РАННЕЕ УТРО.
  
   В комнате темно, но за окном светает. На улице идет дождь, капли барабанят по листьям каштана, по подоконнику, внутри комнаты через распахнутое окно уже налилась изрядная лужа.
  
   Анна Броун, раскинув руки, лежит на кровати.
  
   НАТ. ЛЕС. ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.
  
   Анна Броун, раскинув руки, лежит на траве под деревом, растущим посреди поляны. Рядом, прислонившись спиной к дереву, сидит Гербель, одетый в платье Стрельцова. Неподалеку лежит освобожденная от цепи медведица.
  
   НАЧИНАЮТСЯ ФИНАЛЬНЫЕ ТИТРЫ.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"