- От бисова дивчина!- Бабушка подхватила Ляську, вытянула у нее изо рта помаду и получила в награду рев истребителя на форсаже.
- О Боже!- Мама уткнула в виски указательные пальцы, точно пистолеты, опустилась на диван... она явно готовила Речь Демосфена, как это называл Папа, но Речь не удалась: на диване лежала пестрая Жмурка. Жмурка маскировалась разбросанными по дивану вещами и никому, в общем-то, не докучала. Пока на нее не села Мама...
Истошный Жмуркин мяв, испуганный Мамин крик, Ляськины вопли, Бабушкино коронное: 'Ой, щас вмэрну!*',- все смешалось в одну ударную волну и вымело занавески из хаты.
Алька уронила книжку, которую читала тихомолком, под видом укладывания личных вещей в личный же чемодан. Книжка упала с большим грохотом, потому что по пути задела Ляськины погремушки.
Полосатый Барсик не упустил момента. Вывернулся из заботливых Таткиных рук и майнул в окно, только хвост мелькнул. Татка ошалела от такой наглости.
- А кого я лечи-и-ить буду?!- справедливо возмутилась она, размахивая бинтом и ножницами.- Ба-арсик! Ба-а-арсик! Кис-кис! Ба-а-арс!!!
- А-а-а!- подхватила Ляська.
Да. В этой точке пространства-времени, как выразился бы Папа, хаос действительно не только достиг, но и полностью перестиг всякий апогей.
А причина была одна-единственная.
Завтра, ранним утром, Мама, Ляська, Татка и Алька отправлялись в Минводский аэропорт. Им предстоял долгий перелет к Папиному месту службы, по поводу которого еще в самом начале лета Мама устроила Папе скандал.
- Это куда это ты меня везешь?- рыдала она.- К черту на рога, в дыру! С тремя детьми мал мала меньше! Срочно ищи заменщика!
Но заменщик за лето так и не нашелся. Пришлось покупать билеты на самолет: поезда в дыру не ходили. То есть, ходили, но очень медленно, десять суток в один конец каждый поезд. Татка долго высчитывала по пальцам, сколько это, десять суток. Получилось обе руки пальцев дней и еще обе ноги пальцев ночей. А на самолете - часов шесть. То есть, полпальца.
Ночь прошла очень разнообразно. У Ляськи резались зубы, Алька с несколькими фонариками укрылась под одеялом и, вопреки запрету, читала, Бабушка мучилась обычной своей бессонницей, Татке просто не спалось, за компанию. За окном свиристели цикады и орали коты. В ушах стоял тонкий комариный звон...
Утро не задалось с самого начала. Небо едва-едва засинело, собираясь выпустить зарю. И в такую вот рань пришлось просыпаться, пересчитывать чемоданы, торопливо есть манную кашу комками, опять просыпаться, умываться, есть кашу комками, снова просыпаться... у-у-ужас.
Вдобавок, Личный Шофер, обещавший вчера довезти с ветерком, обнаружился в своем гараже пьяным 'в драбадан', как выразилась Бабушка.
- А что такое 'драбадан'?- мигом проснулась Татка.
Но ей не ответили. Мама рыдала, Лялька орала, Алька опять уткнулась в книгу, соседка, жена 'драбадана', всхлипывала, утирала глазки кончиком платочка огуречной расцветки и бесконечно извинялась, Жмурка и Барсик заплетались хвостами под ноги... Пришлось один хвост схватить и немножечко поотрывать. Хвост орал и не отрывался, потом обнаглел и от души окарябал руку, после чего смылся на дерево. Татка зализывала длинную царапину, которую в такой суматохе никто не спешил мазать кусачим йодом, и жадно следила за вторым хвостом, еще не просекшим опасности.
Соседка, чувствуя вину, предложила отдать на время машину. Без Шофера.
- А кто же повезет?- вскричала мама.- Машина - это хорошо, но кто нас отвезет?
Да, другого Личного Шофера в такую рань найти оказалось решительно невозможно.
- Я отвезу,- решила Бабушка.
- Мам, да ты с ума сбрендила! В твоем-то возрасте!
- А чегой-та в моем возрасте!- воинственно вскинулась Бабушка.- На войне и не такое возила! А тут - тьфу, Минводы, аэропорт, мирное время. Шестьдесят килОметров всего по не раскаряченной бомбами дороге. И отвезу!
Бабушка - кремень, всегда говорила Мама с гордостью. Скажет, как отрежет. Как скажет, так и сделает, за ней не задержится.
Это точно. Крапива для вбивания ума в задние ворота непоседливым внучкам за Бабушкой не задерживалась никогда. Совмещение приятного с полезным, как сама Бабушка выражалась. Это тебе не пошлый ремень или скакалка. Это тебе и массаж целебный, и наука на будущее.
Машина оказалась не сложнее крапивы. В багажник погрузили чемоданы и сумки, в салон, на заднее сиденье, - чемоданы, сумки, Татку и Альку с книжками, мама с Лялькой села вперед. Бабушка завела мотор и лихо рванула с места, только гравий из-под колес засверкал. Красота.
В аэропорт приехали слишком рано, надо было ждать начала ре-гис-тра-ци-и. Какое противное слово, сразу не выговоришь. Татке скоро наскучило ждать. Спать она уже не хотела: бодрящий утренний воздух согнал со щек всякий сон. Аж пришлось спортивную кофту натягивать и на замочек застегивать. Но все равно зуб на зуб не попадал.
И тут показался ОН. Маленький, серый, усатый, весь полосатый. С белыми лапками и беленьким хвостиком.
- Кис-кис!- позвала Татка машинально.
ОН тут же прибежал и давай мурлыкать как трактор по бетону. Во! Понимает, как с людьми надо. Не то, что противные Жмурка с Барсом. Эти, как Татку заметят, сразу в подвал или на дерево. Совсем от рук отбились, подлые звери.
- Белохвости-и-ик,- нежно проворковала Татка, подхватывая котенка под брюшко.- Ма-а-аленький!
Белохвостик всю ночь провел в мокрой и сырой канаве, замерз как собака, и против тепленького местечка за пазухой не возражал. Устроился как у себя дома и завел свой мурчащий моторчик на полную катушку.
Минводы - Павлодар
Огромное поле, по которому пассажиров везли в смешном рыжем автобусе, ряды самолетов,- все это было так волнительно! Даже Ляська притихла и любопытно таращила в окно свои глазки-пуговки. Навстречу автобусу проехала целая лесенка, усатый дядька-водитель сурово смотрел вперед. Это была какая-то посторонняя лесенка, потому что перед самолетом, которому предстояло увести всех в дыру, стояло аж две лесенки, у хвоста и у носа.
Самолет был невыносимо красив! Огромные крылья, серебристый бок с рядами овальных окошечек, хвост с внушительными штуковинами горкой. В штуковинах торчали мелкие вентиляторные лопатки, их было много-много. И Шоферы у самолета назывались совсем отпадно: летчики.
Лет-чи-ки! Татка твердо решила, что вырастет и тоже станет Лет-чи-ком! Ее распирало от принятого решения. Все прежние страсти оказались прочно забыты. Дворник, проводница спального вагона, овечий пастух, скалолаз, даже эстрадная певица. Татка уже не знала, кто это такие. Она будет летчиком, точка!
Алька жестоко высмеяла ее:
- Женщин-летчиков не бывает!
- А вот и бывает!- злилась Татка.- Еще как бывает!
- Не бывает! Не бывает!
- А я сама видела!
- Где ты видела?
- Там!- Татка махнула рукой на другие самолеты.
Конечно, никаких женщин-пилотов Татка на самом деле не видела. Просто не в ее правилах было отступать. И потом, женщина-космонавт ведь была, Терешкова которая. Так почему бы не быть женщинам-летчикам? Не в этом аэропорту, так в другом.
- Врешь!- крикнула Алька.- Ничего ты не видела.
- Видела! Видела! Я буду летчиком, поняла?
- Ха-ха! Не будешь! Не будешь! Девчонок из летчиков поганой метлой гонят, поняла? Не женская профессия!
- Сама ты не женская!- завопила Татка.
- Дамочка, уймите своих детей,- сердито сказал Маме усатый дядя из-за спины.- Что они у вас орут как на базаре?
- Дети, уймитесь,- строго приказала Мама.- Не то вызову машину и отправлю обратно! Обеих!
В самолете оказалось тесно и интересно. Татка зазевалась и не успела охнуть, как Алька прошмыгнула вперед. И внаглую плюхнулась у окна! У того самого овальчика с пластмассовой шторкой!
- Это мое место!- заорала Татка, коршуном бросаясь вперед.- Это мое окно!
- Отстань!- кричала Алька, отцепляя Таткины руки.- Я первая села!
- Я хочу у окна! Это мое окно!
- А-а-а-а!- вмешалась в спор Лялька.
- Женщина, да уймите же вы ваших оглоедов!- возмущенно крикнул дядя с усами.- Что за дикари!
Он оказался в переднем ряду, точно у такого же окна, и теперь метал громы с молниями, называя современных детей спиногрызами, охламонами, хулиганами и исчадиями ада.
Исчадия ада замолчали, даже Лялька. На всякий случай замолчал и дядя с усами.
- Тата, вышла в проход,- приказала Мама.- Сядешь с краю.
- А чего я?- заныла Татка.- А почему я?! Я у окна хочу!
- Иди, иди,- хихикнула Алька, но под Маминым взглядом умолкла.
- До Павлодара у окна сидит Аля. После Павлодара - Тата. Я сказала!
Сказала она железным голосом, предварительно обратив глаза в безжалостные дула. Кто хоть раз видел такое, тот поймет. А остальные просто поверьте на слово: когда Мамины глаза обращаются в дула, хорошего не жди.
- А чего она?- заревела Татка, дула, конечно, ее испугали, но обида оказалась сильнее.- А пусть она после Павлодара! Это мое окно!
- Бунт на корабле?- ласково осведомилась Мама тихим, но бешеным по тону голосом.
Татка уже слышала однажды от Мамы такой голос и потому замолчала, уныло уселась на крайнее сиденье, размазывая по щекам слезы. Ну, нет в жизни никакого счастья! Совсем.
Потом пришли красивые стюардессы, стали рассказывать и показывать, как вести себя в полете. Татка засмотрелась, и решила, что стюардессой тоже быть хорошо. Девочка решила сначала подрасти, а потом уже окончательно решить, кем ей быть: стюардессой или летчиком.
В хвосте завыло, загрохотало. Зажглись табло 'пристегнуть ремни'. Самолет плавно тронулся с места - Татка все вытягивала шею, чтобы хоть кусочек окна ухватить. Самолет ехал, ехал, потом замер, а потом ка-ак дал разгон! Ух! Татка завизжала от восторга, и дядя с усами опять недовольно высказался Маме насчет оглоедов, мешающих спать честным людям.
А потом стало как-то скучно, неинтересно и бессонная ночь, воспользовавшись моментом, тут же подошла, постучалась в уши: эй, не доспала? Так добирай сейчас... Татка сама не заметила, как заснула.
Проснулась она рывком, от ужаса. Острые когти распарывали ей грудь, пытались выдернуть сердце. Татка сунула руки под кофту, нащупала что-то мягкое и это мягкое вдруг впилось острыми зубищами в пальцы. Татка заорала от ужаса, рванула кофту... и на колени ей вывалился Белохвостик. Испуганный, описавшийся, дрожащий.
- Фу, ты как Лялька,- фыркнула Татка, обтирая котенка своей кофтой.- Балбес! Потерпеть не мог до Павлодара, да?
- Мя-ау!- возмущенно выговорил ей Белохвостик.- Мя-уууу!
Эти два коротеньких слова вместили в себя все то нелицеприятное, что Белохвостик думал о самой Татке, о ее предках до сотого колена и о людях вообще.
- Ох ты, бедненький,- пожалела звереныша Татка.- Маленький ты такой.
Все вокруг спали. И Мама с Лялькой на коленях. И Алька у окна. И тот дядя с усами...
- Ты тут посиди,- торопливо сказал Татка, слезая с кресла и устраивая котенка.- Посиди, никуда не ходи,- она старательно копировала Мамин голос, вроде бы у нее получалось.- А я тебе водички принесу. Колбаски попрошу. Только ты никуда не уходи. Договорились? Вот и умница.
Белохвостик жмурил бесстыжие глаза и думал, что 'умницей' его обозвали совершенно зря. Но выпускать когти за правду было лень. Рано! Сначала дождемся колбаски...
Татка пошла по проходу. Где-то же здесь был багаж с едой! Ей не пришло в голову, что багаж с едой, вообще-то, складывают на верхнюю полочку у себя над головой, это чтоб далеко не ходить. Но Татке отчего-то казалось, что специальное багажное отделение будет где-то там, по проходу вперед.
Весь самолет спал, а кто не спал - уткнулся в книгу или газету. Проход закончился синими шторами, а за шторами был небольшой тамбур с одной запертой овальной дверью на боку и второй почти такой же в стенке, а в тамбуре стояла тетя-бортпроводница. Как-то так стояла, что Татка сразу поняла: сейчас будет ругать. Взрослых сразу видно, когда они ругать собираются. И точно.
- Тебе что, малыш?- строго спросила она.- Сюда нельзя!
Татка хотела рассказать про Белохвостика, но вовремя вспомнила, что посторонние взрослые не любят котят! Пока Татка соображала, как попросить колбаски, чтобы вежливо и чтобы не поняли, кому эта колбаска перепадет, в тамбуре появился еще один человек.
Татка мгновенно поняла, что это Летчик! А потому что форма. И не просто Летчик, а Капитан. А потому что фуражка на голове капитанская. Почему фуражка именно капитанская, Татка вряд ли взялась бы объяснить. Но такая фуражка просто не могла быть никакой другой. С кокардой! Почти как у Папы. Папа - Капитан, это Татка знала твердо. Значит, и этот Летчик тоже Капитан. Как Папа.
- В чем дело?- строго спросил Капитан.- Что тут происходит?
Татка смотрела на него во все глаза, даже не пытаясь шевелить присохшим к нёбу языком. Настоящий живой Летчик, Капитан! Это вам, друзья, не кто-нибудь.
- Сейчас отведу сорванца к маме, Сергей Эдуардович, - пообещала проводница.- Не беспокойтесь.
- Мама что, спит?- деловито спросил у Татки Капитан.- Да не боись, парень, не съем!
Татка торопливо кивнула, потому что язык так и не отклеился. А уж возмущаться тем, что перепутали и назвали парнем девочку... ну, какая дура это будет?! Когда сам Капитан!
- Давай не станем ее будить,- сказал Капитан.- Пошли-ка со мной. Хочешь?
Ой! Еще спрашивает! Конечно, хочет, еще как хочет!
Кабина Самолета, настоящая живая Кабина, потрясала. Сколько тут было всяких приборов, стрелочек, кнопочек... глаза разбегались.
- Руки,- распорядился Капитан.
- Что?- не поняла Татка.
- Спрячь. Ничего не трогай. Не то выдерну обе руки и в уши вставлю.
Как-то так сказал, что Татка сразу поняла: выдернет. Легко. И в уши... даром, что рука намного толще уха. Девочка торопливо упихала руки в карманы. Уши ей нравились сами по себе, безо всяких рук. Да и руки еще пригодились бы.
Самолет летел, раздвигая носом облака. Облака кучерявились, вздымались горами и замками, текли лавинами, принимали самые разные формы одна другой чудесатее. Вот конь с белоснежной гривой, вот рыба-акула, а там - дракон! Запахи и звуки работающих приборов, уверенные команды, какие-то радиопереговоры, - все пронзало душу громадным копьем восторга перед Полётом! Алька с неправедно захваченным окном была прочно забыта. Окно из пассажирского салона, ха!
- Слышь, стажер,- добродушно обратился к Татке штурман, что-то считавший на своем месте, там еще ползла под планшетом карта,- как интересно!- А ты кто? Мальчик или девочка?
Татка заерзала, мгновенно припомнив алькино 'девчонок из пилотов гонят поганой метлой'. Ой, вот сейчас и выгонят! Язык сам спас пошатнувшееся положение:
- Мальчик!- самоуверенно заявила Татка и вздернула нос.
- Ага... а как зовут?
- Натан,- вошла в роль Татка.
А чего? Вот есть Женя - девочка и есть Женя - мальчик, Евгения, то есть, и Евгений. Соседские близнецы, дети того Шофера-драбадана. И к Валерии есть Валерий. И к Александре - Александр, к Ольге - Олег, к Антону - Антонина, к Кириллу - Кира. И даже к Виталию есть Виталия, так Бабушку зовут - Виталия Андреевна! А к Наталье есть Натан, и пусть не врут, что нет такого имени, еще как есть, а то с чего это у другой соседки, Бабушкиной подруги, отчество - Натановна? Клавдия Натановна, и кто ее не знает. Вся улица знает. А раз она Натановна, то это и значит, что у нее папа был Натан. Вот так!
- Ишь ты, еврей,- посмеялся штурман.- А не похож!
- Я не еврей!- возмутилась Татка.
- А может, и не мальчик?- вкрадчиво спросили у нее.
- Нет, мальчик, мальчик!
- А бантик на макушке зачем?
Татка торопливо содрала проклятый бант. Она о нем забыла, конечно же.
- Это сестра, она!- выпалила Татка.- Она старшая и плохая! Она все время надо мной издевается! Вот, бант прицепила...
- А юбку тебе тоже сестра надела?- посмеялся второй пилот.
И когда увидел? Все время же спиной сидит!
Тут надо немного рассказать, что Татку часто путали с мальчиком, потому что вечно бегала в шортах, царапинах, синяках и растрепанная. Но в Путешествие Татка надела юбку потому, что юбка была совсем новая, красивая, шерстяная. Эту юбку Татка давно мечтала и бегала в магазин все лето, проверять, не купила ли какая другая девочка. Наконец, Бабушка сжалилась и купила юбку, но не давала надевать, мол, жарко же, лето. Да испачкаешь еще. И только в Путешествие юбку надеть разрешили, потому что в Чите уже холодно, шерстяная юбка будет в самый раз.
Кто ж знал, что в этой юбке придется сидеть в пилотской кабине?!
Татка едва не расплакалась от досады и злости на проклятую юбку. Ну, что мешало надеть привычные шорты?!
- Не ври никогда, девочка,- сочувственно сказал второй пилот.- Небо вранья не терпит.
- А вы меня выгоните теперь, да?- с замиранием сердца спросила Татка.
- Не орешь, руки не распускаешь,- рассудительно выговорил штурман.- За что выгонять?
- За то, что я девочка,- выдавила из себя Татка и не выдержала, разревелась.
Все засмеялись.
- Я тоже девочка,- хохотнул второй пилот.
Татка широко раскрыла глаза. Точно, девочка! То есть, Женщина. Сережки в ушах и коса через плечо. Вот так, бывают женщины-пилоты, бывают, Альке можно смело показывать язык! Пусть утрется!
- Павлодар на траверзе... во-он там, гляди.
Татка торопливо смахнула слезы. Ничего она сквозь облака не увидела, но на всякий случай согласно кивнула.
- Внимание, экипаж, - солидно произнес Капитан.- Приступить
к предпосадочной подготовке в аэропорту Павлодар.
- Так... Натан,- с усмешкой сказала второй пилот.- Брысь в салон. И - пристегнуться!
- Р-разговорчики за штурвалом, товарищ Летяшева,- грозно насупился Капитан, но глаза у него смеялись.- Р-работать, не отвлекаться. Штурману включить КУРС-МП, выставить курсовую систему на меридиан аэродрома посадки! Малый газ! Контроль по карте!
Татка бочком-бочком выбралась в салон. Жалко, что не дали посмотреть, как самолет будет садиться! Но это ничего, вот вырасту, думала Татка, я его сама сажать буду! И Капитаном стану! И...
И тут она оказалась в салоне. В полном первобытного хаоса салоне, уточняем.
Крик вперемешку с истошным мявом разрывали салон.
- Вон он, вон там! Туда поскакал!
- Лови!
- Хватай!
- За хвост его да об угол! Он же бешеный! Лишайный! Помоечный! Тварь блохастая! Кусается!!!
'Белохвостик!- в ужасе поняла Татка.- Я же совсем о нем забыла!'
Тут-то котенок и взодрался к ней по одежде, спасаясь от озверевшей толпы.
- Так я и знала!- вскричала Мама, прижимая к себе орущую Ляльку.- Ты! Это ты протащила в самолет кота, некому больше, негодная ты девчонка! Ты где ошивалась битый час?! Я уже думала, что ты вывалилась из самолета! Нет, у меня разрыв сердца сейчас будет, я сейчас помру, я... у всех дети как дети, а у меня...
- Какие родители, такие и дети,- ехидно вставил Дядя-с-Усами.
Мама тихо охнула, прижала ладонь ко лбу, собираясь познакомить Самолет со своей Истерикой. Татка отчаянно прижимала к себе брыкающегося Белохвостика и не знала, что говорить и что делать. Страшно было аж жуть как!
От смерти Татку спасло табло 'Пристегнуть ремни' и деловитые стюардессы. Не положено стоять на посадке, так-то.
Павлодар
В Павлодаре самолет стоял два часа. Дозаправка, уборка... еще там что-то. Всех пассажиров из самолета выгнали в аэровокзал.
И там-то, в аэровокзале, точнее, рядом с ним - и случилась ОНА. Беда. Трагедия Конец Света. А-по-ка-ли-сп-...ой!... пси-с!
Белохвостик потерялся.
Татка его пустила в кустики лапки размять, ну заодно и сделать то, что положено делать в кустиках порядочным лю... ой, котам. Котенок в кустики шмыгнул охотно. А назад - невышмыгнул совсем!
- Слава Богу!- прокомментировала событие Мама.
Татка наладилась реветь.
- И не надо реветь,- строго добавила Мама.- Животному лучше жить на воле.
Ага, на воле. Летом - да. А зимой? Замерзнет, умрет! Загрызут злые собаки. Попадет под машину! Татка живо представила себе окоченевший трупик Белохвостика, и заревела. А что? Вот у Мамы есть Истерика, у Ляльки есть. Пусть и у Татки будет. Тем более, повод страшный какой!
Мама села на скамейку, бережно устроила на коленях спящую Ляльку, заткнула уши указательными пальцами, закрыла глаза и простонала:
- Пристрелите меня кто-нибудь. Не могу больше!
Татка вообразила, что 'кто-нибудь' пристреливает Маму. Жуть! И заорала еще громче - от ужаса.
- Не рыдай, Натан,- сказал из-за спины знакомый голос.- Вот твоя потеря. Держи!
Татка от изумления аж подпрыгнула. Женщина-пилот, та самая, держала в руках коробку и улыбалась. Мама приоткрыла один глаз и стала следить.
В коробке оказался Белохвостик! Он лежал на старой шерстяной кофте, жмурил зеленущие зенки и урчал как трактор.
- Наелся, паразит,- посмеялась пилот.- Да я ему еще димедролу скормила. Теперь проспит до самой Читы, скакать по салону не будет.
- Спасибо,- выдохнула Татка, забирая коробку.
И тут же вспомнила про Альку:
- А говорила, что женщин-пилотов не бывает, ты! Еще как бывают!
Альке нечего было возразить. Оставалось только немо таращиться и помирать от черной зависти. Но быка надо было срочно хватать за рога, и Алька не преминула:
- А меня вы в кабину пустите?- нагловато спросила она.- Татку пустили, и меня пускайте! Чтобы по-честному.
- В Читу вас повезет другая команда,- объяснила летчик.- Там капитан строгий, не допустит. Так что извини, не в этот раз.
- А если вы не в Читу, то тогда куда?- любопытно спросила Татка.
- Обратно через Минводы в Сочи,- усмехнулась пилот.- Рейс такой, с разворотом.
А можно я тоже пилотом буду?- выпалила Татка.- Чтобы как вы! Чтобы в кабине все время!
- Можно, конечно, что ж нельзя? Сначала учишься в школе. Желательно, на пятерки. Не забываешь про спорт. А потом - милости просим в авиационное училище... В общем, захочешь летать - научишься. Ну, бывай, Натан. Счастливой дороги...
Она протянула узкую ладонь и Татка робко пожала ее. Потом долго смотрела вслед этой удивительной женщине. Таткины мысли сплелись в пестрый клубок из эмоций и образов. Если размотать его и разложить разноцветные нитки в ряд, получилось бы вот что: "Когда-нибудь я обязательно буду пилотом! Как она! И даже лучше, чем она!"
Чита
Татка ерзала у окна и смотрела как впереди наливается чернотой ночь, в которую разворачивался самолет. Летели ведь с запада на восток, навстречу завтрашнему дню. А перед днем поначалу должна быть ночь. Ночь и приближалась - этакой огромной дырой в обрамлении дневного сияния...
Татка вспоминала скандал с Алькой и ежилась от стыда. Но, с другой стороны, Алька совсем обнаглела. Опять вперлась в кресло у окна и заявила, что раз Татка была в кабине, а она, Алька, не была, то окно по праву принадлежит Альке и никому другому.
Ничего себе, да? До Павлодара у окна - Алька, и после Павлодара - опять Алька. Ну, и что, что Алька в кабине не была! Причем тут кабина? То кабина, а это - окно.
Разбил ситуацию Дядя-с-Усами.
- Пес с вами, пусть одна сядет на мое место! Я хоть отдохну от этих воплей!
Алька заявила, что с места не встанет. Еще чего. Лялька проснулась и добавила децибелов окружающему миру. Мама начала было отнекиваться, но Дядя-с-Усами был настойчив, и Мама сдалась.
Так Татка оказалась у окна...
Она смотрела в заветный иллюминатор и слышала краем уха разговор Мамы и Дяди-с-Усами.
- Как же вы одна решились лететь с такой оравой в такую кромешную даль?- сочувственно спрашивал он.
Мама тихо отвечала, что в Чите ее встретит муж. Дядя-с-Усами спросил, кто муж и где служит, мама ответила, и оказалось, что Дядя-с-Усами как раз и есть Папин сослуживец, летал в отпуск, теперь возвращается, нового товарища по службе еще не видел, но о нем уже слышал.
Обычный скучный взрослый разговор.
Самолет снижался, подпуская под крыло сверкающий ночными фонарями город. В Таткиной голове сами собой отдавались команды: 'Чита на траверзе... экипажу приступить к предпосадочной подготовки... штурману выставить курс на меридиан аэродрома посадки... малый газ... р-разговорчики за штурвалом!'
Жаль только, до авиационного училища еще слишком долго расти!
Целую школу еще!
Несправедливо!
Хотя...
Папа, кажется, что-то рассказывал о вертолетной площадке в читинском гарнизоне...
Это надо будет проверить на месте.
Бетон посадочной полосы накатывал под крыло. Замирало дух - ну врежемся же. Ну, вот сейчас же, вот прямо сейчас...
Самолет не врезался. Татка не сразу поняла, что он давно уже приземлился и бежит колесами по перрону.
Напоминаем: температура воздуха в района аэропорта - минус два градуса. До полной остановки самолета и подачи трапа просьба всех оставаться на своих местах...
Прослушайте,пожалуйста, порядок выхода пассажиров из самолета Ту-154...