|
Щенячий токсин "Ну и смрад", - Николай Николаевич не решался переступить порог псарни, больше напоминавшей руины. "Так сюда, поди, лет двадцать никто не заглядывал, - услужливо поклонился управляющий Архип, - барин собачек бросил, а мужики их побаиваются". "Отчего же?", - Николаю захотелось услышать какую-то простонародную небылицу, подтверждающую его убеждение в дремучести местных поселян и явной отсталости обитателей вотчины от жителей Европы. Весть о смерти деда застала нашего героя в Вене. Сосед по имению и единственный близкий друг Леонида Алексеевича Старобрамского сообщал, что старик скончался внезапно во сне и его уже успели схоронить. Внук был единственным наследником ушедшего на девяностом году жизни отставного майора. Ему предстояла поездка в Тверскую губернию и вступление в права владения поместьем. Николай Николаевич смутно помнил времена, когда матушка возила его в гости к деду - долгая дорога, скучные разговоры взрослых, приставленная к нему постоянно сонная баба. Очень не хотелось возвращаться в тот унылый край. Единственным светлым фрагментом того детского воспоминания были охотничьи трофеи господина Старобрамского на стенах его кабинета и экскурсия на псарню, устроенная специально для дорогих гостей. Каких только собак там не было! Надежда приобщиться к древней забаве предков: подержать в руках старинное инкрустированное драгоценностями ружье, промчаться на коне по бескрайним просторам, затравить пушистого северного зверя, утешала Николая. Прибыв в имение и уладив все формальности с наследством, он с разочарованием узнал, что его вотчина не так и богата - всего 2 сотни душ и поля, на которых они трудились. В доме, усердием управляющего Архипа, за три месяца отсутствия хозяина царил полный порядок. Однако, дорогого оружия там не нашлось - оно было раздарено Леонидом Алексеевичем своим друзьям еще при жизни, чучела косматых зверей обветшали и были потихоньку прибраны слугами, из лошадей остались лишь те, что ходили в упряжи. Осматривая двор, Николай Николаевич наткнулся на грязное корыто. "Собаки из него едят, те, что с псарни приходят", - объяснил Архип. Новый барин немедленно пожелал осмотреть эту часть своего наследства и, как не сопротивлялся управляющий, заставил себя туда сопроводить. Псарня располагалась в дали от дома, в неухоженном парке, который больше напоминал лес, и представляла из себя печальное зрелище. Вопреки заверениям соседей и мужиков, покойный барин не был здоров и бодр до последнего дня своей жизни. На седьмом десятке его начали подводить зрение и память. Как только старик перестал посещать своих четвероногих питомцев, приставленные к собакам люди тоже забыли туда дорогу. Николай Николаевич и Архип стояли на пороге мрачного покосившегося сарая, вглядывались в темноту и вдыхали тяжелый аромат давно покинутой псарни. "Годика два назад Леонид Лексеич занемог. И попросил он камердинера своего Савву проверить, как поживают его любимцы... Пропасть! Забыл, как тех кобелей звали, которых ему аж из Москвы высылали. Вестимо, их уже на этом свете не было, но барин-то их помнил, вот и просил. Ладно, побрел Савва на псарню, притащил в дом какого-то щенка. Их благородие в прежние времена своих собак славно узнавал, побоялся Савва подносить кутенка к постели, издали показал, а потом обратно отнес. После руки у него волдырями пошли, рот он открыть не мог, так в горле пекло. Сутки выл, как пес, а после помер. Повариха наша говорила, что приключилось это от того, что ночью хотел Савва полакомиться наливочкой из штофа, который барин в шкафу запирал. В потьмах бедолага не ту бутылку взял, хлебнул не то ружейного масла, не то чернил. Но она пришлая была, ничего тут не знала. Словом, помер Савва", - Архип склонил голову, не то опечаленный собственным рассказом, не то, пытаясь найти на пороге псарни какие-то зловещие признаки беды. Николай Николаевич усмехнулся: "А отчего ж поварихе не верить? Не мог твой этот Савва за воровство жизнью поплатиться?" - Не мог. - Не воровал, значит, не пьянствовал? - Бывало... Однако, рассудить: он чуть ли не полвека при Леонид Лексеиче состоял, ни разу теми чернилами да маслом проклятым травлен не был, а после истории со щенком помер. А от собак местных, особо от приплода ихнего, все деревенские псы шарахаются. Иван волкодавов к ночи у дома спустит, так те, не дай Бог, с этим отродьем встретиться - за версту обходят. - Ты говоришь: полвека твой Савва служил. Может, он от старости помер? - Стар, да крепок был. Все поспевал. Да и, я ж говорю, маялся сутки не более. Больше расспрашивать Николаю Николаевичу не хотелось. Было ясно, что, пользуясь слабостью хозяина, мужики тут привыкли своевольничать. Даже нелепая смерть прохвоста-камердинера ничему их не научит. В темном углу что-то зашевелилось. Нехотя Николай Николаевич сделал шаг вперед и присмотрелся. На полу лежала собака, в обличии которой даже комья грязной шерсти не могли скрыть чистую кровь испанской легавой. В этой глуши обнаружить такое чудо никто бы не ожидал. Может быть, именно экзотический экстерьер отпугивает двуногих и четверолапых аборигенов? Не меньше удивляло ее поведение - маленькая неряшливая псина |
ОБСУЖДЕНИЯ:
Фантастика (последние)
08:45 Викарти А. "Дорога в бесконечность. Прода" (112/1) 08:28 Nazgul "Магам земли не нужны" (909/2) 08:27 Чернов К.Н. "Записки Империалиста Книга " (724/13) 08:04 Уралов А. "Долгий дозор (весь текст)" (552/2) |