Рыскин Александр : другие произведения.

Трефовый Валет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Александр Рыскин
   0x08 graphic
  
  
  
   (Экстремальное чтиво. Слабонервных и впечатлительных просим сразу перелистывать страницы)
  
   1.
  
   ...Не терплю ментов. С детства не терплю. Хотя сам был ментом. Десять лет, после армии. Отчим у меня был ментом. Мать прощала ему все, а был он далеко не ангелом. Впрочем, ее тоже можно понять - после хлюпика-интеллигента, каким был мой родной папаша... Ладно, закрыли тему. Меня сейчас гораздо больше другое волнует - как эту курву, Лариску Баранову, выцепить? Ну, а через нее уж и на самого Толстошеина выйти. Задолжал, мудак, хорошим людям 200 "штук" зелеными, и хоть бы хны.
   Стоп, а вот, кажется, и она. Сучка несчастная. Ладно, я уж с тобой поиграю...
   Я распахнул дверцу машины и окликнул ее:
   - Ларис!..
   Обернулась... Глазки округлила.
  -- Ой, гражданин начальник!
  -- Садись, - буркнул я ей. - К тебе поедем.
   Села, коленками голыми сверкает.
   -Чего это вас давно не видно, гражданин капитан?
  -- Не твоего ума дело. Скажи лучше вот что - ты Витьку Толстошеина давно видела?
  -- В позапрошлом году, - тут же выпалила она.
   Ну, это ты врешь, девочка. Ладно, зайдем с другой стороны...
  -- А Левона ты знаешь?
  -- Это армяшку, что ли? Ну, знаю. А чего такое?
  -- Да ничего... Так, спросил. Шампанское пить будем?
   Лариска хмыкнула.
  -- Ежели угощают - я никогда не отказываюсь.
   Заехал, взял бутылочку. Ну, думаю, отыграюсь я на тебе...
   Лариска жила в коммуналке. Соседи ее не любили - скандальная уж очень была. Да, и опять же, за гулянки...
  -- Стаканы давай, - велел ей я.
   Подсуетилась, коза. Я вскрыл бутылочку и разлил по бокалам.
   -Принеси заесть чего-нибудь.
   Она удивилась, но вышла. А я, не будь дурак, сыпанул ей в бокал кое-чего. Она возвратилась, притащила шоколадку, которой еще, наверное, Петр Первый закусывал. Выпили мы - за общее здоровье. Она на диван присела.
  -- Душновато сегодня что-то, - сказала.
   Еще бы! Я подсел к ней. Тут она и отключилась. Я стал ждать...
   Минут через двадцать она пришла в себя и обнаружила, что одежда ее - в полнейшем беспорядке (это я постарался, пока она спала: платье расстегнул, снял один чулок до половины и вообще -создал живописную картинку).
  -- Что это со мной?.. - она села, натягивая платье и будто только теперь осознав, что произошло.
  -- Порошочек я тебе подсыпал, вот что. А потом и воспользовался твоим бессознательным состоянием.
  -- Зачем?- слабым голосом спросила она.
  -- Видишь вон то окошко? - я указал ей на одно из окон соседнего дома. - Мой кореш оттуда всё-всё заснял. И при случае плёночку эту Витьке твоему и покажет.
  -- Ах ты, сука ментовская!..- она дернулась и попыталась даже съездить мне по физиономии. Но я ее быстро остудил хорошей затрещиной.
  -- Ты мне тут, дура, не выпендривайся, - сказал я. -А не то, знаешь, я мирный до поры - до времени, а потом... К делу давай. И кровь вытри, - я бросил ей платок. - Мне с твоим Витькой встретиться нужно и потолковать. Запомни номер моего мобильника...
   ****
  
   Жоржик Стервятник был моим клиентом. И самой большой сволочью из всех, кого я встречал на своем веку. Он меня и вывел на Левона. Толстошеин взял "бабки" именно у него. Честно говоря, все они мне были глубоко несимпатичны. А Жоржик вообще был пидар. Мальчиков любил, от десяти и выше.
   "Тебе, Жоржик, в тюрьму - не дай Бог! -говаривал я ему. - Или сразу в задницу затычку готовь". А ездил он, падла, между прочим, на джипе "Геленваген". Тогда как я уже восьмой год катался на родном, отечественном "Москвиче" 412 -ой модели. По Сеньке и шапка...
   2.
  
   Витька отзвонился в этот же день, часам к десяти.
  -- Чего хотел? - буркнул он довольно невежливо.
  -- Базар есть. Где пересечемся?
  -- На Автозаводской. В центре зала, через сорок минут.
   Внешне Толстошеин никак не оправдывал своей фамилии. Это был тощий тип с редкими волосами и багрового цвета кадыком, узкоплечий, небритый, с золотыми зубами. В руке он вертел мобильник последней модели.
  -- Пошли наверх, - без лишних предисловий сказал он.
  -- Учти - к тебе в тачку я не сяду, - предупредил я его.
  -- А я - к тебе, - тут же отреагировал мой неприятный собеседник.
  -- Тогда - найдем тошниловку какую-нибудь поблизости. Там и перетрём.
   Мы закатились в пивбар "Родничок". Витька присел за столик и закурил.
  -- Ну?..
   Бесцветные его глаза смотрели будто бы сквозь меня.
  -- Левончик к тебе предъяву имеет, - начал я нейтральным тоном.
  -- Ты смотри! Капитан Серебров - у Левончика Меченого на побегушках...
  -- За базаром следи, - зло выдохнул я.
  -- Так я не понял - ему "бабки", что ли, нужны?
  -- Догадливый, - похвалил я.
  -- А нету, - развел руками Витёк. -Вот что хошь делай - нету. Будут - отдам.
  -- Не тренди. Твоя дачка вон штук на триста потянет. Не говоря уже обо всем остальном.
  -- Иди ты на хер, Колюня! - Толстошеин загасил сигарету о дно пепельницы.
   Это было уже слишком. Я рывком поднялся и , схватив его за загривок, крепко приложил его мордой об край стола. Толстошеин вытер кровь тыльной стороной ладони.
  -- А вот об этом ты, мент, крепко пожалеешь, -пообещал он.
   Я одним движением снизу вверх застегнул "молнию" на куртке.
  -- Три дня тебе сроку, Витек. Потом Левончик "счетчик" включает.
   На улице было не в пример лучше, чем в "Родничке", и дышалось легко. Я посмотрел направо и увидел Лариску Баранову.
   "Что за хренотень,- подумал я. - С каких это пор Витек своих баб на "стрелку" таскает?"
   Лариска махнула мне рукой, и я, удивленный, потащился за нею под арку, где светила единственная, покрытая толстенным слоем пыли лампочка.
   Свинцово-жестокий удар сзади по голове поверг меня наземь.
   -Добить его? - деловито спросил кто-то надо мной. Ответа я уже не расслышал, ибо провалился во тьму...
  
   ***
  
   Пробуждение было отвратительным: я сразу понял, где нахожусь. Сюда я не раз приволакивал всяких мудаков. А теперь вот, значит, и меня... Держась одной рукою за ноющий нещадно затылок, я сделал попытку подняться. Но предпочел сразу же повалиться обратно на нары. Ладно, полежим пока. Всё равно сейчас я ничего не сделаю, пока они не вызовут меня на допрос. Сейчас хорошо бы вспомнить что-нибудь приятное из прошлого.
   ...С Салли я познакомился на Молодежной художественной выставке. Она привлекла моё внимание тем, что слишком уж долго разглядывала мазню какого-то польского абстракциониста. Пегие волосы до плеч, мини-юбочка, модные очки.
   "Иностранка", - сразу просек я. Английским я, слава Богу, владел, так что решил попробовать свои силы...
  -- Вам нравится это?- спросил я, подрулив к ней вплотную.
  -- О, йес! Это... Это необычно! А вы говорите по-английски?..
   Так началось наше знакомство. Салли оказалась еще той штучкой. Она прибыла из Чикаго, оставив там мужа и семилетнюю дочь, с тем, чтобы изучать русскую культуру и русский язык. Лично я помог ей в изучении русских мужчин. Кровать в номере ее гостиницы лишь чудом не сломалась от наших "упражнений". В особенности она любила быть сверху; правда, она всегда настаивала, чтобы я надевал резинку, но это были пустяки. Через полгода она уехала, коротко попрощавшись со мною по телефону.
   ...Загремела тяжелая дверь камеры.
  -- Серебров, на выход! Руки за спину!
   Господи, неужели это обращаются ко мне?
   В комнате для допросов меня ждал майор Кустинский. Старый мой коллега по оперработе. Подонок и свинья.
   Целых три минуты этот вонючий жлоб делал вид, что занят по горло и перекладывал свои никчемные бумажки, не замечая меня в упор, пока, наконец, я не сказал ему:
  -- Сесть разрешишь, Игорёк?
  -- Садитесь, - смилостивился он. - Имя, фамилия?
  -- Да ты что, издеваешься?
   Он грохнул ладонью по столу.
  -- Вы где находитесь? Извольте отвечать на вопрос!
  -- Александр Македонский. Доволен?
   Кустинский доволен не был. Он молча выложил передо мной несколько фотографий. На них была запечатлена убитая женщина. Я пригляделся, и меня будто током шибануло:
   "Лариска!"
   -Дошло теперь?
   Голос Игорька вывел меня из некоторого оцепенения.
   -Так, а я здесь причём?
  -- Ну, наверное, причем, раз вас нашли рядом с трупом гражданки Барановой, да еще с ножом в руке - тем самым, которым она и была убита.
  -- Игорь! Ежу ведь ясно, что это явная подстава, - саркастически усмехнулся я.
  -- Разберемся, - сказал он таким тоном, что меня внутренне передернуло.
  -- Послушай хотя бы мою версию, как все произошло,- сказал я.
   Он зевнул.
  -- Ну, валяй.
   И я рассказал ему всё, не упомянув, правда, что подсыпал Лариске порошок и припугнул ее мнимыми снимками мнимого акта близости. Окончив свою историю, я выжидающе уставился на Кустинского, но по его морде не мог понять, какое впечатление все это на него произвело.
  -- Докатился Серебров, - произнес он наконец. - Долги для мафии вышибаешь.
  -- Я ничего не вышибаю, Игорек. Просто работа у нас, у частных детективов, такая - интересы клиента превыше всего.
   Кустинский неспешно раскурил сигарету. Во взгляде его читалась безумная скука.
  -- Гражданин Серебров Николай Владимирович, вы обвиняетесь по статье "умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами ", что влечет за собою наказание в виде высшей меры, то есть смертной казни.
   Я усмехнулся уголком рта. Затем сказал:
   - Имею право на один телефонный звонок.
   -Это у них, там, -он указал большим пальцем куда-то в сторону, -права. А у нас - одни обязанности. Кому звонить-то собрался? Уж не Шубину ли? Ты учти, он сейчас в главке, зам по личному составу.
  -- Ты это к чему?
  -- А к тому, что мараться он об тебя не станет, вот к чему, - Кустинский задрал голову кверху и выпустил струйку сизого дыма.
  -- Ну ты и гад, - еле слышно процедил я.
  -- Что-что? - подался вперед Кустинский. Но, видно, что-то недоброе уловил он в моем взгляде, потому что тут же отодвинулся, и лицо его приняло хищное, так хорошо знакомое мне выражение. - Ты это брось, Серебров. За оскорбление ответишь по полной программе. Сам знаешь, как это делается. У нас как раз тут без тебя пара "глухарей" образовалась. Так что думай сам, на кого их вешать будут.
   Я с трудом подавил в себе желание вскочить, перемахнуть через стол и популярно разъяснить этому прыщу, кто есть кто в данной ситуации. Но этим я бы только усугубил свое и без того критическое положение. Поэтому я лишь как можно вежливей попросил:
   -Может, всё же позволите позвонить, Игорь Константинович?
   Он милостиво кивнул, и я начал набирать номер Серёжки Шубина. Дома его не оказалось, но Римма, дочка от первого брака (которая тут же меня узнала) подсказала его новый рабочий телефон. По нему ответила секретарша.
  -- Сергей Иванович на совещании у префекта,- ответила она. -Что передать?
  -- Скажите, что звонил Коля Серебров. У меня неприятности, я в СИЗО номер семь.
  -- Хорошо, передам,- все тем же бесстрастно-секретарским голосом произнесла эта стерва. Как будто я ей про подарок к юбилею сообщил или еще чего в этом роде. Хотя, если честно, какое ей дело до моих заморочек? Сережа наверняка спит с ней по выходным, когда жена уезжает к маме в деревню. Духи ей дорогие покупает, колготки "Голден леди"... А тут какой-то Серебров...
  -- Ну, что я говорил?- с довольным видом поддел меня Кустинский, откидываясь на своем стуле.
  -- Ладно, Игорек, еще не вечер... Ты вот только подумай - если, допустим, я убил Лариску Баранову, то к чему меня было еще и по голове бить, отключать? А Витька Толстошеин? Куда он из "Родничка" подевался? И вообще - кто меня обнаружил?
  -- Прохожие, - буркнул Кустинский.
  -- То-то и оно, что прохожие. А по закону они - свидетели. Улавливаешь разницу? Ну, лады. Зови охрану. Я пока в камере побуду, покумекаю.
  
   3.
  
   Шубин приехал под вечер. И не один, а с Оксаночкой Рихтер. Надо же - я по растерянности забыл, а он вспомнил, что мне в такой ситуации понадобится адвокат.
   Оксану я знал хорошо. Даже, можно сказать, слишком. Она училась на юрфаке, на курсе младше меня. Встречались мы с нею почти полтора года. А потом она вышла замуж. Но не за меня, а за своего преподавателя по политэкономии. Вскоре развелась. Затем снова вышла замуж - и снова развелась. А теперь вот она - один из самых известных в столице адвокатов по уголовным делам, кандидат наук. Живет одна, в шикарной четырехкомнатной квартире на Бауманской.
   Оксане и Шубину я выложил всё. Со всеми подробностями. И про порошок тоже. В этом месте рассказа Оксане явно стало не по себе, но она отлично справилась с собой и сделала вид, что ничего особенного не услышала.
   -М-да, -задумчиво проговорил Шубин. - Вообще-то это тоже статья, но другая - "шантаж с использованием специальных средств, приводящих жертву в беспомощное состояние."
   - Нет, Серега, - отрицательно покачал я головой. - Жалобы-то от потерпевшей не поступало.
   - Твое счастье, - сказал мой друг. - Так что, твой человек действительно снимал из окна соседнего дома?
  -- Разумеется, нет. Но Лариску я здорово припугнул.
  -- Подстава, конечно, налицо, - задумчиво произнес Шубин. - Но вот откуда ветер дует? Витька Толстошеин? А может, и сам Жоржик Стервятник? Или Левон? Плохую компанию ты себе выбрал, Коля.
  -- Да я и сам знаю. Но в любом случае, сейчас нужно искать Витьку Толстошеина...
   ***
  
   Витьку нашли. В собственной квартире, с перерезанным горлом. Об этом мне сообщил на следующее утро Кустинский.
  -- Ты что, и это хочешь на меня повесить? - такой была моя первая реакция.
  -- Не суетись. Время смерти Толстошеина - около четырех утра. Ты в это время был уже в камере.
  -- А что насчет Жоржика и Левона?
  -- Жоржик укатил на Мальту. Левона тоже пока не можем найти, - зевнул Кустинский.
  -- Ну, допустим. От меня-то чего ты ждешь? Всё, что можно, я рассказал тебе уже вчера.
   Кустинский побарабанил пальцами по краю стола.
  -- Неужели всё? Сомневаюсь.
  -- Это твое право. Кстати, как насчет адвоката, Игорь Данилович? Он мне уже положен.
  -- Положен - значит, будет. А пока - прошу вас зафиксировать письменно все ваши показания.
   Вернувшись в камеру, я обнаружил, что теперь у меня есть соседи. Целых двое. И одного я неплохо знал. Он поднялся мне навстречу.
  -- Какая встреча! Товарищ капитан!
  -- Здорово, Рессора. Опять "чалишься"? - в тон ему отвечал я.
  -- Беру пример с вас, - шутовски поклонился он. - Слышь, Тимоша,- обратился он к третьему сокамернику. - Это мой старый знакомый, товарищ капитан Серебров. Дважды брал меня на "малине". А теперь вот и сам на нары угодил.
   Я молча улегся на свою нижнюю койку.
   -Э, нет, товарищ начальник! - тут же подкатил ко мне Рессора. - Поганым ментам нижняя шконка не полагается. А ну слазь, падла! -гаркнул он мне почти в самые уши.
   Вообще-то я не люблю такого обращения. Поэтому я, не вставая с места, заехал ему ботинком в лицо. Рессора взвыл и грохнулся на цементный пол камеры. Но оставался еще Тимоша, весивший на вид не меньше центнера и имевший вид крайне угрожающий. Мы оказались лицом к лицу в тесном пространстве; он был выше меня на целую голову, хотя никто никогда не считал меня коротышкой. На силу мне рассчитывать не приходилось - только на ловкость и быстроту. Когда увесистый Тимошин кулак двинулся в направлении моей головы, я нырнул вниз и что есть силы ударил противника в живот. Бесполезно! Тимоша только чуть охнул и тут же схватил меня за горло. Это было уже слишком; я взялся за его запястья и с маху направил носок своего ботинка ему в пах. Тимоша тяжело завалился на спину.
   Очнувшийся Рессора попытался было свалить меня на пол, но я убрал корпус и, дабы отбить у него в будущем желание чинить мне вред, ребром ладони крепко приложил его по шее.
   Ночь прошла спокойно, хотя я не сомкнул глаз. Мало ли что можно ожидать от двух уголовников с ущемленным самолюбием! Наутро меня вновь вызвали к Кустинскому. Оксана Рихтер была уже там. И сразу, пришпорив коня, понеслась в атаку:
   -Я прошу вас освободить моего подзащитного под подписку о невыезде .
   -Оксана Валерьяновна, вы же не хуже меня знаете, что при предъявлении обвинения в убийстве такое невозможно,- почти просительным тоном произнес Кустинский.
  -- Вы можете дать мне копию протокола задержания? -не растерялась Рихтер.
  -- Никаких проблем, - Кустинский достал бумагу и передал ее Оксане. Та углубилась в чтение. Я решил немного помочь своей защитнице.
  -- Игорь Данилович, я хочу сделать официальное заявление о нападении на меня в камере. И прошу перевести меня в другую камеру, ибо один из моих соседей - Олег Гнилов по кличке Рессора, а у нас с ним давние счеты, еще со времен моей работы в уголовном розыске.
  -- Хорошо, хорошо, - с кислой миной ответил Кустинский.
  -- Товарищ следователь, -подала голос Оксана. - Экспертиза предполагаемого орудия преступления уже проводилась?
  -- Да. Лариса Баранова была убита именно этим ножом.
  -- Я не вижу здесь протоколов допросов свидетелей.
   Кустинский заметно помрачнел.
   -К сожалению, оперативной бригаде не удалось снять показания со свидетелей.
   -Понятно,- сказала Оксана. - Персонал бара "Родничок", конечно, уже опрошен?
  -- Мои сотрудники этим занимаются,- как-то неуверенно ответил Кустинский.
   Оксана задала еще пару вопросов, а затем попрощалась и ушла. Меня перевели в другую камеру.
  
   4.
  
   Решение бежать родилось у меня примерно через неделю. Увы, я отлично был знаком с механизмом ведения следствия в подобных случаях. Можно даже сказать, я изнутри знал каждую его деталь. По моим расчетам, год-полтора сиденья до суда мне были обеспечены. А за это время я:
   а) потеряю свою практику частного детектива;
   б) подхвачу в камере какую-нибудь заразу;
   в) возможно, стану объектом охоты со стороны тех, кто меня сюда упрятал.
   Кроме вышеперечисленного, я отлично осознавал и то, что за это время всевозможные следы будут потеряны и, следовательно, я останусь единственным виновником преступления - совсем как эстрадная "звезда" на сцене, стоящая в свете прожекторов.
   Бежать возможно было только одним способом - во время следственного эксперимента. Поэтому на очередном допросе я огорошил Кустинского, сообщив, что хочу на месте показать, как все было.
  -- Ты же не признаёшь себя виновным,- пожал плечами он.
  -- Так ты отказываешься?
  -- Нет, но... Ладно, подпиши признание, и поехали.
  -- Подпишу, подпишу. Сначала поедем на место.
  -- Ладно, - пожал плечами Игорь. И поднял трубку телефона...
  
   ***
   Всё началось как нельзя... хуже. Я рассчитывал, что со мною поедут, кроме следователя, еще двое милиционеров - поехали четверо. К одному из них я и был прикован наручниками всю дорогу. Эти "браслеты" натерли мне запястье. Едва мы тронулись с места - полил дождь. "Уазик" плутал по переулкам минут тридцать, пока не вырулил к "Родничку". Место огородили, бармена "вежливо" попросили закрыть заведение.
  -- Ну, давай, показывай, как всё было, - сказал Кустинский, кривясь от бьющих по его лицу дождевых струй.
  -- Наручники вели снять.
   Кустинский взглядом велел конвоиру исполнить мою просьбу. Едва только он это сделал - я, не мешкая, ударил его в лицо и шагнул за спину, сдавив шею в локтевом сгибе. Еще секунда-другая ушла у меня на то, чтобы расстегнуть его кобуру и вооружиться его "макаровым". На меня уже смотрело четыре ствола. Ближе всех ко мне стоял Кустинский.
  -- Не дури, Николай! - выкрикнул он.- Всё равно тебя никто отсюда не выпустит!
   Я, медленно пятясь, отступал из-под арки. Дуло пистолета при этом я держал прижатым к виску моего пленника.
  -- Сейчас мы сядем в машину и уедем,- сказал я, так, чтобы все слышали.
  -- У тебя ничего не выйдет! - настаивал Кустинский.
  -- Посмотрим! - почти весело ответил я. Мы уже добрались до "Уазика". Я не спускал глаз с Кустинского и трех милиционеров, которые продолжали держать меня на мушке.
  -- Открывай!
   Мой пленник открыл дверцу. Я сел на заднее сиденье.
  -- Поехали!
   Мы вырулили задним ходом на проспект. Наконец-то свобода!
  -- Вы же знаете, что сейчас запустят план "Перехват",- проворчал мой заложник, ведя машину.
   Я предпочел пропустить это мимо ушей.
  -- У светофора свернешь налево.
   Он подчинился.
   -Что дальше?
  -- Сворачивай в проходной двор и тормози.
   Когда "Уазик" остановился, я вырубил водителя ударом рукоятки пистолета и выскочил из салона. Этот район города я знал, как свои пять пальцев. Дворами я вышел на нужную мне улицу.
   "Не оглядываться. Только не оглядываться!" - внушал я себе.
   По счастью, он оказался дома.
  -- Коля?- изумился он, увидав мою небритую физиономию.
  -- Войти разрешишь?
   Хозяин квартиры посторонился, пропуская меня в тесную, пропахшую кошачьей мочой прихожку. Вроде бы и кошки-то давно у него нет, а поди ж ты...
  -- Выпить есть у тебя?- задал я следующий, не менее важный вопрос.
  -- Пойдем.
   Мы проследовали на кухню, и он распахнул холодильник, зиявший девственной чистотой. Однако в морозилке отыскалась непочатая бутылка "Столичной". Перспектива пить, не закусывая, ничуть меня не обрадовала. Но хозяин отыскал-таки в недрах одного из своих кухонных шкафов баночку шпрот.
   Мы "накатили" по сто; хозяин буравил меня выжидательно-вопрошающим взглядом.
  -- Я сбежал, -просто пояснил я. - Из-под стражи.
   Он тихо присвистнул и тут же по новой наполнил наши грязные стаканы.
  -- Чем могу помочь, Коля? - спросил он, когда мы выпили уже по последней.
  -- Кое-чем, я думаю, можешь, - я стал загибать пальцы. - Во-первых, пересижу у тебя с недельку...
  -- Говно-вопрос. Дальше, -он откинулся на спинку стула; его нетрезвый взгляд ошалело блуждал по кухне.
  -- Одолжи мне свою тачку.
  -- Заметано. Валяй дальше.
  -- Дальше... Дальше - сведешь меня кое с кем.
  -- Конкретнее, -попросил он.
   Я не стал тянуть резину.
  -- Мне нужно с Пашей Виселицей перетереть кое-что.
   Хозяин вторично присвистнул, и я понял, что из всех трех просьб эта - наиболее трудноисполнимая.
  -- Паша нынче - высокого полета птица. Ему даже "здрасьте" не все могут сказать.
  -- Я слыхал, он приподнялся.
   Хозяин хмыкнул.
   -"Приподнялся!" Да ему таких, как мы, таперича и не разглядеть со своей высоты.
  -- Ладно, Стёп, не надо "ля-ля". Говори конкретно - поможешь или нет?
   Степа поскреб в затылке.
  -- Попробовать-то оно, конечно, можно. Сам я к нему не сунусь, но... Короче, подожди пять минут, - он встал и вышел в комнату; я услыхал, как он набирает чей-то номер на кнопочном телефоне. Затем последовало: " Алё, Макс!", и Степа прикрыл дверь.
   Хозяина этой квартиры я знал года три, и он был мне здорово обязан. Еще работая в милиции, я спас его от серьёзного "наезда" со стороны серьёзных людей. Степа был из тех бизнесменов, что вечно от кого-то скрываются и вечно всем должны.
   Вернулся Степа.
  -- Есть контакт! Завтра тебя примет Станислав Эдуардович.
  -- Кто-кто? - не понял я.
  -- Помощник Паши.
   Я вздохнул.
  -- Степа! Разве ты не понял? Мне не нужны помощники. Мне нужен сам Паша.
   На это Степа развел руками.
  -- Что мог, я сделал.
  -- Ладно,- махнул рукой я. - Я воспользуюсь ванной?
   Степа утвердительно кивнул.
   Стоя под душем, я пытался привести в порядок свои мысли. Но, признаться, у меня это получалось плохо. Я решил не мучить себя и, выйдя из ванной, сразу завалился спать...
  
   5.
  
   За четверть часа до встречи я на Степиной "Ниве" подъехал к офису фирмы "Титан". С вечера мне пришлось позаботиться об изменении своей внешности - обрил голову, переоделся в один из Степиных костюмов и одолжил его же темные очки. Вскоре появился и Станислав Эдуардович- сухощавый субъект с высоким лбом, украшенном гармошкой морщин, и с небольшой бородкой (но без усов). Порыскав глазами вокруг, он разглядел "Ниву" и без слов сел рядом.
  -- Мне нужно видеть вашего шефа,- сказал я.
  -- Всё, что нужно, вы можете сказать мне, - не глядя на меня, произнес этот человек.
  -- Мне необходимо поговорить с Пашей.
  -- С Павлом Арсеньевичем, - холодно поправил меня он. - Учтите, что мой шеф - очень занятой человек. Он не сможет уделить вам много времени.
  -- Не решайте за него.
   Еще немного поколебавшись, Станислав Эдуардович достал мобильный и быстро набрал номер.
  -- Галя? Павел Арсеньевич сейчас свободен? Спасибо.
   Он повернулся ко мне.
  -- Пойдемте со мной. Вам уделят десять минут.
  
   ***
   Павел Арсеньевич Бухвостов (он же - Паша Виселица) был одним из самых серьезных криминальных "авторитетов" из тех, с кем мне приходилось иметь дело лично. Своё прозвище он получил не случайно - многих его врагов находили повешенными на их собственных галстуках или брючных ремнях.
   У меня с ним сложились весьма интересные взаимоотношения; я неоднократно пытался его на чем-нибудь "зацепить", однако попытки эти не увенчались успехом.
   Перед дверью кабинета (прямо у стола неулыбчивой секретарши Гали) Станислав Эдуардович задержал меня и протянул руку ладонью вверх. Я прекрасно понял этот его жест и, улыбнувшись, сказал:
  -- Оружия у меня нет.
  -- Простите, но вынужден вас обыскать.
   Я покорно поднял вверх руки, и он обшмонал меня, после чего заглянул в обитую кожей дверь, сказал пару слов и лишь после этого разрешил мне войти.
   За широченным столом явно не нашего производства восседал человек средних лет, с квадратным лицом, на котором выделялись живые, умные голубые глаза. Манеры у Паши остались прежними - галстук от лучшего дома моделей, перстень на безымянном пальце левой руки и солидной толщины золотой браслет на волосатом запястье правой. Конечно, он узнал меня. Но вскакивать со своего места и заключать меня в объятия явно не спешил.
  -- Здрасте, Пал Арсеньич! - я подарил ему одну из своих фирменных улыбок, которую держу специально для негодяев.
  -- Здравствуйте, товарищ начальник,- ответил он более, чем сдержанным тоном.
  -- Да Бог с вами, Пал Арсеньич - какой я теперь начальник... Это вы - начальник.
   - Присесть разрешите? - не дожидаясь ответа, я опустился на стул напротив него.
   Он смотрел, будто бы сквозь меня, и тихонько постукивал кончиком авторучки по поверхности стола.
   "Нервничает,- отметил я про себя не без некоторого удовлетворения. -Всё-таки нервничает..." Но, в любом случае, пора было начинать.
  -- Неприятности у меня, Паша. Ох, какие неприятности.
   Я сделал паузу. Молчал и мой квадратнолицый собеседник.
  -- Подставили меня, Паша, под "мокрое" дело.
   За взглядом моего визави ясно читалось одно - "а я здесь причём?"
   -Это не к тому, Паша,- продолжил я,- что ты тут замешан как-то. Просто всем известно, что мимо тебя и муха не пролетит. Про убийство Лариски Барановой ты, конечно, мог и не слышать -не твоего полета птица. А вот про то, что Витьку Толстошеина подрезали, ты знаешь наверняка. Вот так, прямо по его нетолстой шее, -я провел ладонью чуть повыше воротника, явно пренебрегая приметой "На себе не показывают".
  -- Ну, допустим, знаю. Что с того?
  -- Так ведь Лариска была лучшей подругой нашего Витьки. А меня как раз "колют" на ее убийство.
   Паша хмыкнул нехорошо.
   -Вот и разбирайтесь сами со своими бывшими коллегами по работе, Николай Арнольдович. А у меня солидная фирма, и до вашей уголовщины мне нет никакого касательства.
   "Ну и сволочь",- подумал я.
   -Значит, не подскажешь, откуда ветер дует?
   Он отрицательно покачал головой; ему для меня было жаль даже слов. Я поднялся.
   -Ладно, Паш. Только ты учти - времена-то меняются. Неизвестно еще, что завтра будет.
   Я направился к выходу, почти физически ощущая затылком его тяжелый взгляд...
   ***
  
   Визит к Паше ничего не дал. Я вернулся в Степину квартиру, заперся в комнате и завалился спать...
   Проспал я около трех часов. Проспал бы и больше, но меня разбудил телефонный звонок. По договоренности со Степой, трубку я не брал. Телефон звонил долго и упорно.
   "Интересно, где Степа шляется?"
   Я вышел на кухню и залпом выпил два стакана воды из-под крана. Сел на скрипучий стул, прямо на Степину не стиранную рубашку.
   Так, попытаемся размышлять. Витька Толстошеин убит. Значит, он что-то знал - что-то такое, что заставило преступников с ним разделаться... Меня не покидала мысль, что и я знаю что-то. Нечто ускользало от меня, очень важное. Я перешел в гостиную, удобно устроился в глубоком кожаном кресле, вздохнул и прикрыл глаза. Лица... Лица людей, с которыми я общался за последние дни и часы - в обратном порядке, как при просмотре кассеты, когда жмешь клавишу 'playback'. Паша Виселица... Станислав Эдуардович... Степа... Игорь Кустинский... Шубин... Оксана Рихтер... Стоп! Лица здесь ни при чем. А вот голоса... Ну, еще усилие! Помоги мне, память! Мы же с тобой всё можем. Да!.. Теперь я точно знаю. Тот голос... Голос человека, который произнес: "Добить его?" Я слышал его за полсекунды до того, как отключился после удара по затылку в переулке. И я знал этот голос. Остается лишь вспомнить, откуда. Нет, нет, этот человек - не из числа моих близких знакомых, это точно. Я аж почувствовал, как всё у меня в мозгу завибрировало от напряжения, от попыток вспомнить, где и когда я слышал тот голос. И мне бы наверняка это удалось, но - в этот момент вернулся Степа, сбив меня с "волны". Войдя в комнату, он победно поднял над головой зажатую в правой руке бутылку водки...
   Вечером мы сели смотреть телевизор. Просто так, от нечего делать. На экране замелькала пёстрая заставка "Криминальных новостей".
  -- Опять эта лабуда!- проскулил Степа и направил пульт, чтобы выключить телевизор.
  -- Нет, погоди! - я остановил его руку. - Сделай погромче.
   "...Убит известный в городе криминальный "авторитет" Левон Оганян. Взрыв прогремел, когда он сел за руль своего "Мерседеса" и попытался завести двигатель. Расследованием убийства займется Управление по борьбе с организованной преступностью..." Дальше я не слушал.
   "Кто-то рубит концы..."- мелькнуло у меня.
   -Что-что? - спросил Степа.
   Я сообразил, что произнес свою мысль вслух. Пришлось пояснять.
  -- Этого Оганяна я знал лично. Мерзавец, конечно, был изрядный. Но - со своими понятиями о чести. Ты, кстати, не слыхал про такого деятеля по прозвищу Жоржик Стервятник?
  -- Это пидар, что ли? Слыхал, а что?
  -- Да так...
   Посвящать Степу во все подробности своих заморочек я почему-то не хотел.
  
   6.
  
   Был еще один человек, с которым я хотел пообщаться. В последние годы он, правда, отошел от дел. Но если кто (помимо Паши Виселицы) и был посвящен во все, что творилось в криминальном и околокриминальном мире города, так это он.
   Моя (вернее, Степина) "Нива" притормозила у его подъезда рано утром. Я знал, что он просыпается часов в шесть, завтракает, гуляет где-то до девяти, а затем работает над рукописью (он писал мемуары).
   На звонок в дверь долго никто не открывал. Наконец, я услышал возню по ту сторону, и хорошо мне знакомый голос спросил: "Кто там?"
  -- Фёдор Кириллович, откройте. Это Коля. Коля Серебров.
   Загремели тяжелые засовы. И передо мной предстал Юдин. Бывший старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, бывший начальник следственной части, бывший депутат городской Думы, и прочая, и прочая, и прочая. А также мой учитель и покровитель.
   Я шагнул к нему, и мы крепко обнялись. А через минуту-другую уже выпили по рюмочке бренди. Я, конечно, помнил, что я - за рулем, но в нынешней моей ситуации потеря прав не представлялась какой-то уж дикой катастрофой.
   -Ну, давай, излагай, Коля Серебров,- велел Федор Кириллович, роняя свое тучное тело на видавший виды диван.
   -Да, видите ли, Федор Кириллович, дело тут такое...- замялся я. Когда я ехал сюда, то мне казалось, что я без проблем сумею раскрыться перед этим человеком.
  -- Коля! Ты меня знаешь -со мной или как с врачом, или никак. За язык я тебя не тяну. Можем и просто так посидеть. Бренди вон - полная бутылка...
   Я плюнул и выложил ему все как есть. Также, как недавно и Шубину с Оксаной.
   Юдин наполнил наши рюмки, выпил залпом, закусил долькой апельсина и откинулся на диванную спинку, сцепив пальцы на животе.
  -- Да-а, дело серьезное,- протянул он. И вдруг спросил невпопад: - Так говоришь, Сережка Шубин на повышение пошел?
   Несколько минут он просидел молча, оттопырив нижнюю губу - размышлял. Я поглядывал в окно. Сентябрь уходил, постепенно сдавая позиции глубокой, настоящей осени с ее свинцовыми дождями и ветром, пронизывающим до костей.
   -Вот что я скажу тебе, Коля, - подал голос Федор Кириллович, когда мне уже начало казаться, что он задремал. - Ты не задумывался, почему они выбрали именно тебя? В чем смысл игры?
   -Вероятно, им надо было на кого-то всё свалить, - пожал я плечами.
  -- Нет! -внезапно он с силой хлопнул себя по колену. - Нет и еще раз нет! Им надо было не свалить на кого-либо вину, а с помощью убийства той девушки - как ее, Лариса? - взять тебя в оборот. Именно тебя, а не кого-то другого.
  -- Хорошо, а причем здесь убийство Толстошеина? Его-то они никак не могли приписать мне.
   Федор Кириллович развёл руками.
   -Ты слишком многого хочешь от больного старика. Но, поверь мне, связь есть.
  -- Так что же мне делать конкретно сейчас? Идти сдаваться?
  -- Пожалуй, нет. Кустинский -дуб, каких мало. Ему это дело просто не по зубам. Пока тебе лучше оставаться в тени. Я по своим каналам попробую выяснить, что за каша вокруг тебя заварилась.
   Я поднялся.
  -- Спасибо, Федор Кириллович. Большое спасибо.
  
   ***
  
   Лежа на кушетке, я час за часом пытался построить из кусочков своей невеселой мозаики целостную картину. Итак, все началось с моего визита к Ларисе Барановой. Затем - Толстошеин. Почему убит? Левон Оганян, мой клиент - и тоже убит. И должника, и кредитора... Спасся только посредник, Жоржик Стервятник, да и то лишь потому, что вовремя смотался на Мальту. Я ворочался на постели, выстраивая из своих кирпичиков какое-то подобие дома. Но ничего не выходило у меня, несмотря даже на то, что я мужественно отказался от Степиных традиционных "двухсот грамм на сон грядущий".
   Я пробовал оттолкнуться от гипотезы Юдина о том, что ловушка была расставлена именно для меня, а не для какого-то случайного человека. Кому было нужно, чтоб я очутился за решеткой? Да, у меня есть враги - а у кого их нет? Но кто из них способен на такое?..
   До боли в висках я думал и думал, но ни одна светлая мысль не посетила мою бедную голову. Тогда я встал, оделся (в квартире было холодно) и направился на кухню. Свет фар въезжающей во двор машины едва не ослепил меня сквозь оконное стекло (Степа жил на первом этаже).
   Окрыв дверцу холодильника, я достал полупустую бутылку "Столичной", к которой успел уже изрядно приложиться Степан, и стал шарить по шкафам в поисках подходящей посуды. Меня отвлек странный звук, доносящийся из прихожей. Я замер. Тихий скрежет не исчез. Кто-то ковырялся в замке! Ринувшись в комнату, я выхватил из-под подушки пистолет. Будить Степу мне не хотелось - он обязательно поднял бы шум, губительный для меня.
   Между тем, ночные гости планомерно продолжали свое дело. Дверь стала приоткрываться. Но мешала еще цепочка. Ее успешно перекусили. В проеме я увидел две тени. Вскинув пистолет, я негромко, но четко скомандовал:
  -- Руки!..
   Тени метнулись; я заметил блеск оружия. "Макаров" дважды громыхнул в моих руках. Один из непрошеных гостей рухнул лицом вниз, второй исчез. Звон разбиваемого стекла из кухни подсказал мне, что вторжение продолжается.
   -Степа! -громко позвал я. И поспешил на кухню. В темноте кто-то хватил меня по руке, и оружие мое брякнуло об пол. Следующий удар сбил меня с ног. Я рискнул встать, но тот, кто был против меня, упредил эту попытку и снова ударил меня. Профессионал... Из прихожей донесся Степин голос: "В чем дело?"
  -- Степа, на пол! - заорал я что было мочи. -Ложись!!
   И тут грохнул выстрел. Чье-то тело рухнуло на пол. Не делая больше поползновений встать, я обеими ногами разом отпихнул нависшего надо мною человека. Тот полетел через всю кухню, разметывая по пути нехитрую мебель. Я пошарил около себя рукой в надежде найти пистолет, потом поднялся и, вспрыгнув на подоконник, нырнул во двор. По счастью, ключ от "Нивы" лежал у меня в кармане джинсов, а сама "Нива" стояла под аркой.
   В минуту опасности я действую автоматически и весьма быстро. Поэтому прежде, чем эти красавцы в доме опомнились, я успел завести двигатель и стартовать. Впрочем, очень скоро по моему зеркалу заднего обзора полоснул луч их фар. Пробегая по двору, я краем глаза заметил их тачку - темный "Фольксваген". Мы неслись по пустынным улицам, пугая скрежетом тормозов на перекрестках приблудных кошек. В юности я мечтал быть автогонщиком. Так что перспектива разбиться в лепешку меня не больно-то и пугала - я решил показать этим гадам, чего стоит отставной прапорщик ВДВ, если его как следует разозлить.
   Я набрал скорость и дважды перестроился - сначала в центр, а затем - в левый ряд. Свернул. Заметил впереди самосвал. Только бы Степин движок выдержал!.. Так, обгоняем, идем впереди. Водитель самосвала решил, наверное, что я чокнутый. Или юный наркоман на родительской тачке. Метрах в пятистах был поворот направо, на проспект. Идущий впритык за мною самосвал должен был, по моему замыслу, усложнить моим преследователям задачу. Так и вышло. Я повернул направо, и самосвал на доли секунды закрыл от них обзор проспекта. Лоб в лоб мне несся джип, по-видимому, полный отморозков. Я успел свернуть, а те, что в "Фольксвагене" - нет. Удар был отличный; я бросил взгляд в зеркальце заднего вида и увидел, как "Фольксваген" кувыркается по мостовой. Если они и не погибли, то проблем с владельцами джипа им хватит уж точно. Я даже позволил себе злорадно усмехнуться.
   Иногда руки наши (как и другие части тела) соображают быстрей, чем голова. Я еще не успел по-настоящему обдумать вопрос о том, где проведу остаток ночи, как с удивлением заметил, что еду прямиком по шоссе номер семь. На 59-м километре этого шоссе не так давно купила двухэтажную дачу Оксана Рихтер - моя однокурсница и адвокат...
  
   7.
  
   Я бы не сказал, что она жутко удивилась или обрадовалась, увидев меня. Спросонья она зевала, терла глаза и все время поправляла ночную рубашку (которая, надо сказать, очень мило просвечивала); я без приглашения уселся на кухонный табурет.
  -- Я сварю кофе,- сказала она.
   Кофе оказался никаким - так, просто теплая водичка. Я поведал Оксане подробности ночного нападения.
  -- Ты глупо сделал, что сбежал, - был ее ответ.- Мы с Сергеем обязательно бы что-нибудь придумали. А теперь...
  -- Теперь придумывать придется мне. Что Кустинский? Еще не лопнул от злости?
  -- Для него изловить тебя - дело чести. Меня ты тоже ставишь в идиотское положение.
  -- Самое идиотское положение среди всех - у меня. С этим, по-моему, нельзя не согласиться.
   Она закурила. Глядя на ее лицо, я вспоминал наши студенческие веселые годы. Если бы мне, будущему оперативнику, а затем следователю, сказали, что я буду бегать как заяц от своих же товарищей по работе, то я бы, наверное, спятил, не сходя со своего места. Или набил бы морду шутнику.
   Взгляд Оксаны упал на табло электронных часов на столе.
  -- Четыре утра, - заметила она. - Я, вообще-то, привыкла дрыхнуть до одиннадцати.
   Мне было отведено место на первом этаже, на узкой кушетке. Заснуть я, конечно, не смог. Думал о Степане (которого, скорее всего, убили), о Ларисе, о Левоне. И о своем тайном и очень могущественном недоброжелателе. Затем мои мысли переключились на тот голос... Мне казалось... Да нет, я просто был уверен, что, вспомни я, кому он принадлежит - и моя головоломка сложится процентов на пятьдесят, если не на все сто.
   Поднявшись, я вышел на веранду. Вдохнул свежего предрассветного воздуха. По-видимому, именно он и привнес в мою голову мысль, которая заставила меня чуть улыбнуться. Вернувшись в дом, я решительно направился к лестнице, что вела на второй этаж...
  
   ***
  
   Когда я вошел, она заворочалась во сне. Я приблизился. Присел на край ее широкой кровати. И, тихо склонившись, поцеловал ее в губы. Она пробудилась и уперлась в мое лицо недоуменным взглядом. Я откинул одеяло...
  -- Не надо, Коль, - слабо запротестовала она. Но мы оба в этот момент поняли, что - надо, и нечего этого стесняться...
  
   ***
   -Что ты собираешься делать? - спросила Оксана за завтраком.
  -- А что ты мне посоветуешь? - задал я встречный вопрос.
  -- Поговори с Сергеем. Он мужик умный, и не паникер. Да и связи у него...
   Я почесал в затылке.
  -- С Серегой я свяжусь, но позже. А сейчас мне важней узнать подробности перестрелки на квартире у Степана. Я ведь, как минимум, ранил одного из них.
  -- Как ты намерен это сделать?
  -- Я -никак. А вот ты -можешь, и довольно просто. Тебя ведь в Прокуратуре хорошо знают, ты ж там работала.
  -- Всего полгода, -усмехнулась она. - Хорошо, постараюсь. Ты пока побудешь здесь?
  -- Да нет, пожалуй... Сгоняю в город, позвоню Юдину. Может, он чего разузнал.
  -- Машина твоя засвечена. Возьми мою,- предложила она.
  -- Ну, Оксан, ты просто прелесть!
  -- Ладно, ладно,- отмахнулась она. - Потом сочтемся.
  
  
   8.
  
   Честно говоря, я и сам не знал, зачем отправился в "Родничок". Со дня смерти Ларисы прошло уже десять дней. Дуроломы Кустинского наверняка перетряхнули там всё и всех. Однако я пришёл сюда. Заказал у стойки бокал пива. Оглядел незаметно публику. Ничего особенного, всё как обычно. Справа от меня пристроился парень в кожаной куртке и бейсболке. Он тоже взял пива.
   -Лёш, ты слыхал про вчерашнюю аварию на Большом проспекте?- спросил вдруг парень у бармена. Я, естественно, весь обратился в слух.
  -- А чего такое?
  -- Да джип с "крутыми", понимаешь, на полном ходу в "Фольксваген" вписался.
  -- Ну и чё?
  -- Да ничё. "Фольксваген", ясное дело, всмятку. "Крутые" вылезли, всех добили и - ходу.
  -- Ну дальше чё?
  -- Через плечо! - не выдержал парнишка в бейсболке. -За что купил, за то продаю. Пивка налей еще.
   Я посидел еще немного. Но разговор о происшествии не возобновлялся. Сам я, естественно, выспрашивать не мог. Выйдя на улицу, я направился под арку- туда, где всё произошло. Там стояли двое забулдыг. Один из них даже сделал попытку выудить у меня рубль на опохмелку.
   Я пошел дальше. В голове моей беспрестанно звучало это "Добить его?" До ближайшего телефона-автомата было метров сто пятьдесят. Спасибо Оксане, которая снабдила меня своей телефонной карточкой. Федор Кириллович ответил сразу, будто ждал моего звонка.
   -Послушай, Коля, тут такое дело... Ты не мог бы перезвонить мне завтра? Думаю, у меня будет более точная информация.
   Ну что ж, завтра - так завтра. Я повесил трубку. Неподалеку располагался небольшой парк с аттракционом, и я решил посидеть там, поесть мороженого и обдумать сложившуюся ситуацию. На полпути что-то заставило меня резко остановиться. Это чувство... Ошибиться я не мог - за мной следили. "Пасли", выражаясь на профессиональном жаргоне. Не оборачиваясь, я заложил руки в карманы и двинулся дальше, но не в парк, а левее, в сторону гаражей. Перебежал улицу и очутился в проходе между двумя железными боксами. Быстрым шагом пересек его, затем резко обернулся - и вовремя: человек в плаще, стоя в конце прохода, целился в меня из пистолета. Я метнулся, прижимаясь к металлической стенке гаража. Выстрел прозвучал как хлопок -у этого типа был глушитель. Так, а что дальше? У него есть пистолет, а у меня - нет. Я продвинулся к другому углу гаража и рискнул выглянуть. Никого... Идти по проходу мне было нельзя - в случае появления стрелка я оказался бы в мышеловке. Оставалось ждать. Метрах в двадцати передо мной круто уходил вниз обрыв. Откуда он появится - справа или слева? Он возник слева. Я, конечно, узнал его еще раньше, когда он целился в меня в пространстве между гаражами. Высокий лоб и бородка без усов... Станислав Эдуардович навел на меня оружие, и я, оттолкнувшись от стенки гаража, в три прыжка достиг обрыва. Прыжок совпал с острой обжигающей болью под лопаткой. А затем я приземлился в придорожные кусты. Катясь по камням, я мельком увидел два пыльных фонтанчика в паре метров от себя - подручный Паши Виселицы продолжал свои попытки отправить меня в мир иной. К счастью, лесной массив был рядом. Да и Солнце светило в глаза моему визави. Через пару минут, надежно скрытый кустами и деревьями, я уже сидел на земле и пытался определить, серьезно ли мое ранение. К счастью, пуля просто прошла по касательной. Я приложил к своей царапине носовой платок.
   "Значит, это Пашины штучки...",- подумал я. Что ж, по крайней мере, картина прояснялась...
   ***
  
   Думаю, что когда я вынырнул с заднего сиденья и обхватил за шею, он испытал скорее не испуг, а удивление.
  -- Где пистолет? - прошипел я ему в самые уши. -Ну, говори, сука!
  -- В бардачке...,- икнул он.
   Я перегнулся через сиденье и достал оружие. Каких-то контрдействий с его стороны я не опасался - он был деморализован.
   -Ну, давай поболтаем. Зачем Паша хочет меня убрать?
   Станислав Эдуардович молчал. Пришлось слегка придушить его. И тогда он стал более разговорчив.
   -Я... я... я не знаю! Паша... Павел Арсеньевич считает, что... что вы... вы хотите его убить, - выдохнул он наконец. От неожиданности я даже выпустил его. Он потер рукою шею.
   -Ладно, гад, живи пока. Пистолет я конфискую,- сказал я. - А Паше передай: охотиться за мной - себе дороже. Понял?
   Он торопливо закивал; я открыл дверцу и вышел. Мне было что обдумать, и я хотел сделать это в спокойной обстановке.
  
   ***
  
   На даче меня ждал сюрприз. В лице Шубина.
  -- Это я позвонила Сергею,- виновато улыбнулась Оксана, разливая чай по чашкам.
  -- Наслышан, наслышан о твоих художествах,- сказал мой приятель. - И долго так бегать думаешь?
  -- Пока не поймают,- пожал я плечами.
  -- Ну вот, считай, что уже поймали, -улыбнулся Сергей. - Ты не беспокойся - оформим тебе явку с повинной...,- он стал вставать. И тут я, внезапно даже для самого себя, рванул из-за пояса пистолет, отобранный у Пашиного подручного. Шубин остолбенел. Я стал отступать к дверям.
  -- Извини, Сережа. Сдаваться мне пока рано. Завтра я встречусь кое с кем. Может, что и прояснится. Тогда я сам к тебе приду.
   Сказав это, я стремительно выбежал из домика.
  
   9.
  
   Ночевать пришлось на чердаке. Без удобств, разумеется.
   "Если у Юдина ничего не выгорит,- думал я,- то придется идти с повинной к Кустинскому."
   Часов до двух я бесцельно шлялся по городу, стараясь не привлекать внимания милиционеров. Затем позвонил Юдину.
  -- Федор Кириллович, здравствуйте. Это Коля. Вы мне сказали позвонить.
  -- Да, Коленька. Это не телефонный разговор. Давай встретимся. Знаешь кафе рядом с моим домом, за углом?
  -- Знаю, конечно.
  -- Жду тебя там через полчаса. Успеешь?
  -- Да, Федор Кириллович.
   ***
  
   Чтобы не опоздать, я взял такси. Оксанина "девятка" осталась у подъезда дома, на чердаке которого я провел ночь - не самую лучшую в моей жизни. Именно теперь я не мог рисковать, ведь любой ретивый гаишник мог меня остановить. Когда подъехал, то увидел Юдина уже внутри - он сидел прямо за огромным, во всю стену, окном, и сосредоточенно работал ножом и вилкой, не глядя на улицу. Я вошел. Он поднял голову. Взглядом указал на место напротив себя - садись, мол.
   Нетерпение так и съедало меня изнутри. Юдин, наконец, оторвался от содержимого своей тарелки и, сцепив пальцы рук, посмотрел на меня очень внимательно.
  -- Вам удалось что-нибудь выяснить, Федор Кириллович? - не выдержал я.
  -- Удалось, - сказал он, вытирая губы салфеткой. - Но навряд ли тебя это утешит.
   Я не успел ничего на это ответить, потому что через открытую дверь кафе донесся вдруг жуткий скрип тормозов. Я повернул голову и увидел проплывающий на низкой скорости мимо кафе "Жигуленок". Из заднего окна высунулось укороченное дуло автомата. Дробно ударила очередь. Я инстинктивно повалился под столик, а Юдин зачем-то стал вставать, и звон разбитого стекла смешался с его криком... Люди в кафе повскакивали со своих мест; кто-то, подобно мне, успел упасть на пол. Я повернул голову в сторону Юдина; он лежал навзничь рядом с опрокинутым стулом, и взгляд его был направлен на меня. Казалось, он силится что-то сказать. Я сделал движение к нему и сразу понял, что ему уже ничем помочь нельзя. Я склонился к самым его губам, которые беззвучно шевелились, и скорее догадался, чем услышал слова: " Трефовый валет..." Голова Федора Кирилловича бессильно свесилась набок. Стремглав вскочив, я вылетел из кафе и побежал...
   Бежал я долго, почти не разбирая дороги. Пока, наконец, не выдохся и не прислонился спиной к стене какого-то дома; я стоял, ловя на себе брезгливые взгляды прохожих, которые наверняка думали, что я в стельку пьян. Всё! Теперь - всё! Последняя ниточка оборвана, и надо идти сдаваться Шубину. Да и поверит ли он мне, после того, как я наставлял на него пистолет?! Я в отчаянии не заметил, как медленно сполз по стене и теперь практически сидел на земле.
   Вспышка в моем мозгу будто бы высветила тот уголок, до которого никак не могла дотянуться моя память. И я вспомнил... Я вспомнил и лицо, и имя. Это была еще не победа, даже не полпобеды. Но уже и не глухой, черный тупик, как минуту назад.
  
   ***
  
   Через адресный стол я узнал его адрес и телефон. Последний был мне, впрочем, ни к чему - у меня было жгучее желание побеседовать с этим уродом лично. И я отправился к нему на квартиру. Дома никого не оказалось; я спустился во двор, присел на лавочку рядом с рыжеволосым парнишкой лет десяти, и приготовился ждать. Мой сосед повернул ко мне свою веснушчатую физиономию.
  -- Дядя, а вы не знаете, сколько времени?
   Я взглянул на часы и ответил.
  -- Тогда я побегу. Сейчас по телику - "Криминальные Новости".
   И я остался в одиночестве. Давно ли дети бежали со двора домой, чтобы посмотреть "В гостях у сказки"? А теперь вот - криминальные новости...
   Мое положение осложнялось тем, что я не мог отойти от своего наблюдательного пункта, ибо рисковал в таком случае пропустить того, кого ждал.
  
  
  
  
  
   10.
  
   Ждать пришлось долго, до вечера. Сгущались сумерки, и я начал опасаться, что могу не узнать его в неверном свете лампочки, висящей над входом в подъезд. Всё-таки в последний раз мы пересекались достаточно давно. Однако я узнал. К подъезду мягко подкатила иномарка, и оттуда появился тот, кто был мне нужен. На всякий случай я отвернулся; он запер машину. Пискнула сигнализация, мигнули фары, и он вошел в дом. Я быстро последовал за ним. Поднялся на второй этаж. Пока он возился с ключами, я внезапно напал на него и вырубил, хватив ребром ладони по шее. Мне пришлось поддержать его грузное тело, чтобы он не свалился прямо тут, на площадке. Выпавшие из его рук ключи я подобрал и сумел даже отпереть ими два замка (всё это время он висел у меня на руке). Худо, если сейчас выползет кто-то из соседей. Нет, пронесло. Худо, если его квартира поставлена на охрану, и надо отключить ее через код. Но тут уж придется рискнуть... Я дотащил его до большой комнаты и бросил в кресло.
   Связать его галстуком и ремнем от брюк большого труда не составило. Затем я привел его в чувство, выплеснув в лицо стакан воды. Он вперил в меня взгляд, полный ненависти, но, моментально сообразив, что расклад пока не в его пользу, скроил жалкую мину и залепетал:
  -- В чем дело? Кто вы? Я вас не знаю... Это ограбление, да? Я укажу, где деньги, честное слово...
  -- Заткнись, Каратаев. Ты меня узнал. А теперь быстро просвети меня насчет того, кто поручил тебе всю эту подставу? Лариску Баранову ты сам приколол?
  -- Что? - испуганно отпрянул он. - Какую Лариску? Я впервые вас вижу...
   Я врезал ему по зубам. Несильно, а так, для острастки.
  -- Брось в несознанку играть, Каратаев. Ты ж знаешь наши ментовские методы. Я тебя расколю, и довольно быстро.
  -- Я ничего не знаю, -упорствовал он. - Вы принимаете меня за другого.
  -- Так, поищем-ка целлофановый пакет!- сказал я. Пакет нашелся в кухне. Я водрузил его на голову сидящего на диване человека и принялся ждать. Глухое мычание дало мне понять, что клиент созрел. Я снял пакет.
  -- Не надо... Я... Я скажу... Я не виноват. Мы... Это он нас втянул во всё это...
  -- Кто? Имя! Имя, сучонок! - для верности я вновь набросил пакет. И опять снял его.
  -- Я... Я не могу. Меня тут же уберут, понимаешь ты, Серебров!
  -- Значит, ты всё же меня вспомнил, ублюдок! Так слушай же! Сейчас я тебя вырублю. Ты видел, я умею это делать. Затем устрою маленький такой пожарчик. Может, его и потушат. Но ты-то уж точно задохнешься в дыму. Я это сделаю, потому что ты не далее как одиннадцать дней назад ты грубо подставил меня под "мокрое" дело. Я даю тебе один, последний шанс. Кто и почему?
   Я стоял у него за спиной, и он видел, как я заношу руку для удара.
  -- А-а-а!- истошно завопил он вдруг и выбросился из кресла. Со связанными руками и ногами он пополз в сторону прихожей. Это был жест отчаяния. Я, конечно же, настиг его и возвратил в кресло, дав при этом хорошего пинка под ребра.
  -- Значит, предпочитаешь сдохнуть за своего вонючего хозяина? - я надвинулся на него и отвел правый кулак, выбирая место для удара.
  -- Ладно, хрен с тобой!- завизжал он. И - назвал имя...
  -- Что-о?! - воскликнул я. -Врешь, сука! - и принялся что есть силы хлестать его по щекам. В перерывах между ударами он успел прохрипеть: "Всё! Всё расскажу!" Я перестал его бить.
  -- Слушаю. Но учти, паскуда - если брешешь...
   И он начал "колоться"...
  

***

   Оксанина "Девятка" летела по мокрому асфальту как по гоночной трассе. Откровенно сказать, чёткого плана у меня не имелось. С каждой минутой километры отделяли меня от той квартиры, где я оставил лежать бесчувственного Каратаева с кляпом во рту и со связанными руками. Отключив его, я позвонил в милицию и продиктовал им адрес, по которому можно в течение двух часов обнаружить истинного убийцу Ларисы Барановой. Время я рассчитал исходя из силы удара.
   На 90-м километре я свернул с шоссе в придорожный лесок. Здесь я решил выждать до утра. Пистолет, отобранный у помощника Паши Виселицы, покоился за поясом. От усталости кружилась голова. Я решил вздремнуть пару часов, чтобы взяться за дело со свежими силами.
   Пробуждение было крайне неприятным - на меня смотрело два автоматных ствола. Двое в "камуфляже" вывели меня из машины. Одного я узнал.
   -Привет, Лысенко, - как можно беззаботнее произнес я.
   -Привет, Серебров,- в тон мне ответил он. - Ты что же - забыл азы тактики? Не подумал про боевое охранение?
   И они повели меня сквозь заросли, время от времени вежливо подпихивая в спину дулами "калашей". Пистолет, разумеется, отобрали. Вскоре мы достигли большой поляны, где всё было так, как рассказал Каратаев - солидный бревенчатый дом, окруженный забором ; на крыше красовалась тарелка спутниковой антенны, а во дворе стояло две-три иномарки. К двери, которую передо мною любезно открыли, штык-ножом была приколота игральная карта - трефовый валет. Входя в комнату, я машинально бросил взгляд на часы - было около семи утра.
   На полу лежал потертый ковролит, стены оклеены простенькими обоями. На письменном столе стояли компьютер и телефон с факсом. Сидевший за столом человек курил сигарету. Его я тоже знал.
  -- Добрый день, Черемных. Выглядишь неважно.
   Он усмехнулся.
  -- Спасибо, Серебров. О себе заботься.
  -- Присесть разрешишь, Максим Олегович?
  -- Милости прошу. Ребята, вы свободны.
   Лысенко и тот, другой, ушли.
  -- Что за комедия, Максим Олегович? "Камуфляж", тачки импортные...
  -- Закуришь? - спросил он.
  -- Благодарю, бросил. Так ты объяснишь мне?..
  -- Коля, ты же и сам всё знаешь. Раз уж нашёл нас...
  -- И что теперь? Ликвидируете меня?
   Черемных развел руками.
  -- Это не мне решать. Посидишь пока в КПЗ...
  -- Благородная идея. Хотя и старая как мир. Навести порядок незаконными методами. Уничтожить негодяев... Но ведь пострадали и невиновные. За что погибла Лариска Баранова? А Стёпа, а Юдин? Да и зачем вы навели Лешу Виселицу на мой след?
  -- Ты стал опасен,- ответил Черемных. - Четверо наших полегли из-за тебя. Помнишь ночную погоню? Земцов и Косенко были моими сослуживцами, с Лебедевым я раз двадцать водку пил...
  -- А кто придумал название? Почему "Трефовый валет"?
  -- Это я предложил. Страсть люблю карты. Ну так что, Серебров? Осознал ты свое положение?
  -- С главным бы потолковать.
   Черемных рассмеялся.
  -- Резину тянешь? Не выйдет ничего. Плохо твое дело. У нас все козыри на руках.
   Я взглянул на него исподлобья. Мой бывший коллега майор Черемных, а ныне - член спецотряда "Трефовый валет", проводящего операции по уничтожению криминальных "авторитетов"... Естественно, без ведома властей. Подставляя меня под убийство, они хотели заполучить меня в свои ряды, только и всего. Если бы я не сбежал, то через пару деньков ко мне в камеру явился бы кто-нибудь из них с предложением - свобода в обмен на сотрудничество. Они ведь знали, что Серебров добровольно убийцей бы не стал. И лишь поэтому погибла Лариса Баранова. Со смертью Витьки Толстошеина и Левона Меченого тоже всё ясно - "Трефовый валет" приговорил их еще раньше и просто приурочил к моему побегу исполнение приговора, дабы я ещё глубже увяз во всей этой истории. Хотя, казалось, глубже уж некуда... А вот Юдин, умница, сумел до них докопаться. Вероятнее всего, он и раньше знал об их существовании и попросил у меня время, чтобы убедиться, что они причастны к моему делу. За что и поплатился жизнью. Они пытались убрать меня даже руками Лёши Виселицы, "слив" ему информацию, что я для него опасен ( его подручный выследил меня у "Родничка"). . Вычислили Степана и сделали попытку взять меня у него на квартире. Видимо, после этого, потеряв своих людей, они и изменили формулировку "поймать" на "убить". Скорее всего, им еще не известно, что я вышел на Каратаева. Что это мне дает в данной ситуации? Увы, ничего. Как говорят иногда наши клиенты-уголовники - надо рвать когти.
   Черемных улыбался, явно довольный собой. Моя расслабленная поза усыпила его бдительность. Да и не ждал он, что я рискну напасть на него прямо в их логове. А я рискнул - схватил его за волосы и приложил физиономией об стол, да еще сверху локтем по спине добавил. Он беззвучно сполз и растекся по полу, а я моментально обшарил его карманы. Ничего. Зато в ящике стола я обнаружил отличный пистолет израильского производства. Я подошел к окну. Лысенко прогуливался перед домом, закинув автомат на плечо. Я позвал его.
  -- Максим Олегович тебя требует.
   Он удивился, но пошел. К счастью, со двора он не мог видеть, что я сотворил с Черемных. А шанса я ему не дал - едва он шагнул через порог, я приставил к его виску дуло, а другой рукой тут же выхватил из рук его АК.
   -Лицом к стене!- велел я. Он, обалдело глядя на меня, повиновался, и я свалил его уже многократно опробованным за эти дни ударом сзади в затылок.
   Минут через пять я появился во дворе - одетый в "камуфляжку" Лысенко и с его автоматом наперевес. На поясе болтался его же штык-нож. Палить я не собирался - мне нужна была машина. Я выбрал серый джип- внедорожник и беспечной походкой направился к нему. Внутри у меня всё дрожало. Я старался не смотреть по сторонам. Только бы дверца оказалась открытой, а уж завести я как-нибудь сумею.
  -- Эй, Петро!
   Возглас ударил меня по спине, как плетью. Я обернулся и послал очередь прямо в живот тому, кто меня окликнул, приняв, очевидно, за Лысенко. Эх, не суждено мне прокатиться на джипе! Я рванул к открытым воротам на своих двоих, ожидая, что кто-нибудь срежет меня выстрелом вдогонку. Раздалась пара хлопков. По звуку я угадал, что это - родной "Макаров", и запетлял, как заяц. Лес рядом. Добегу ли? Над головой знакомо просвистела еще тройка пуль. Я кувыркнулся в траве, повернулся лицом к преследователям, дал очередь. Они залегли. Я пополз к спасительному лесу. Слава Богу, стрелки они неважные. Видать, волынили на огневой подготовке. Волоча за собой автомат, я вполз в ближайшие кусты. Теперь - пусть побегают, охотнички! Я видел, как трое, что погнались за мной, пригибаясь, перебежками возвратились назад, во двор. А через несколько минут оттуда выехал тот самый джип. Внедорожник-то он внедорожник, но по лесу ему не пройти. На что они рассчитывают? Джип остановился, и из него появились четверо; водитель остался на месте. Растянувшись в цепь, они двинулись к лесу. Я бросился в чащу. Против четырех стволов мне ничего не светит. Я помнил примерно, где оставил Оксанину машину. Отсюда до ее дачи было совсем недалеко. Ее я должен, в первую очередь, вывести из-под удара. К счастью, машину они не тронули. Вероятно, решили вернуться за ней позже. В моем рожке оставалось несколько патронов. Я бросил автомат на заднее сиденье, а пистолет переложил из кармана куртки за ремень. Мой путь лежал к даче Оксаны Рихтер...
  
   ***
  
   Прежде, чем идти, я внимательно осмотрелся. Окна были зашторены. Вокруг - ничего подозрительного. Я взвесил пистолет на руке и вышел из-за деревьев...
   Дверь в доме была открыта. Я застыл на пороге. Что-то не так... Но идти всё равно надо.
  -- Оксана! - тихо позвал я. Ответа не последовало. И я сделал роковой шаг в комнату...
   Ударили, видимо, прикладом, потому что чувство было такое, что вылетели мозги. Я упал, успев проклясть себя за беспечность.
   - Вяжи его, гада, крепче, - раздалось где-то далеко, за границами уплывающего сознания...
  
   ***
  
   Оксана лежала, связанная, на кушетке. Я валялся на полу. Черемных ходил по комнате, а двое его ребят сидели за столом и резались в карты.
   "Почему я еще жив?" - подумалось мне.
  -- Ну что, очухался? - почти заботливо спросил Черемных. -Здорово ты меня... Кстати, сюда главный едет. Ты ж хотел с ним поболтать. Вы хорошо знакомы, так что...
  -- Воды...,- попросил я. И не услышал звука собственного голоса.
  -- Обойдешься,- Черемных сплюнул на пол. Хрустнул костяшками пальцев.- Вот что... Напрасно ты Женьку-то Каратаева прессовал. Тебе пользы никакой, а парню отвечать за свой длинный язык. Дисциплина у нас, Николай.
   "Как узнали?"- мелькнул дурацкий вопрос. И я решился даже задать его вслух.
   - Да очень просто,- охотно ответил Черемных. - Ты же сдуру в ментовку звякнул. А у нас там - свои, сочувствующие. Вот и весь расклад.
   За окнами пророкотал двигатель автомобиля. И появился тот, кого я с нетерпением жаждал увидеть. Мой друг Сережка Шубин.
  
   11.
  
   Подручные Черемных усадили меня в кресло. Шубин закурил.
   - Ты ж бросил, Серега,- невольно усмехнулся я. Мой взгляд скользнул по штык-ножу, лежавшему на столе.
  -- Снова начал,- тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал мой товарищ. - Коля, я прошу тебя - без твоих фокусов. Иначе нам придется убить тебя.
  -- А я-то, кретин, сначала даже и не поверил, что ты всю эту кашу заварил...
  -- Скажем так - у нас коллективное руководство.
  -- Ну и чего тебе надо от меня? Вы же уже поставили меня на размен...
  -- Видишь ли - это было не моё решение, - Шубин выразительно посмотрел в сторону Черемных. - Я тебя считал и считаю спецом экстра-класса. И хочу, чтобы ты работал с нами - несмотря на то, что от тебя было много вреда.
  -- А не пошёл бы ты?..
   Шубин засопел.
  -- Ты ведь не дурак, Серебров. Две жизни на кону - твоя и...,- он сделал недвусмысленный жест в сторону Оксаны. Я для приличия дал минутную паузу.
  -- И что мне следует сделать?
  -- Вот это уже другой разговор. Для начала - запишем твоё признание на камеру.
  -- Какое признание?
  -- Признание в убийстве, разумеется.
   Я улыбнулся уголком рта.
  -- "У попа была собака..." Ты хочешь, чтобы я признался в убийстве Ларисы Барановой?
  -- Баранова здесь ни при чём. Ты признаешься в убийстве, которое действительно совершишь. Кандидатура уже определена. И текст твоего признания готов,- Шубин похлопал себя по нагрудному карману. Достав сотовый телефон, он набрал номер и приказал кому-то: - Команды А и Б - на обьект дача. Остальным - отбой.
   Я откинулся, полуприкрыл глаза и вытянул ноги.
   -Ладно. Тащи свою камеру. Только у меня два условия. Развяжите девушку и меня.
   Шубин задумался. По своей старой привычке оторвал уголочек газеты и, скатав в шарик, принялся жевать. Я припомнил, что на столе в квартире у Юдина видел такие же маленькие бумажные шарики.
  -- Зачем ты убил Юдина? - вырвалось у меня.
  -- Фёдор Кириллович сам виноват. Он решил всё тебе рассказать. А ты мог натворить глупостей. К примеру, явиться в газету. Видишь ли, таких организаций, как наша - несколько десятков по всей стране. Они связаны между собой цепочкой. Мы не можем позволить себе всё провалить. Борь, освободи девушку.
   Один из парней в "камуфляже" достал нож и перерезал клейкую ленту на руках и ногах Оксаны. Она присела на диване.
  -- Максим, камера у меня в багажнике. Принеси, пожалуйста.
   Черемных пожал плечами, но пошел. Противников стало временно на одного меньше. Я приподнял свои связанные руки, красноречиво напоминая о втором условии. Шубин кивнул Боре, и тот освободил и меня. В самом деле, признание на камеру со связанными запястьями выглядело бы весьма странно. Я медленно поднялся. У второго типа в "камуфляже" был автомат с подствольным гранатометом. Значит, его нужно первым... Я сделал бросок к столу и сцапал штык-нож. Левой рукой сдернул ножны, а правой - послал клинок в автоматчика. Сталь просвистела в воздухе и нашла точку на его горле. Он рухнул; но не успел он упасть, как второй охранник прыгнул на меня. Его нож мелькнул перед моим лицом. Я перехватил запястье, обезоружил его и довернул руку. Раздался хруст, а за ним - крик. Мощный удар ногой в живот вывел его из борьбы. Как раз в эту секунду и вошел Черемных. Окинув взглядом поле битвы, он тут же всё сообразил, но я опередил его на ничтожные доли секунды и выбил оружие, а затем боксерским крюком поразил его в подбородок. Камера полетела на пол. Черемных устоял на ногах и рванул вперед, с намерением снести меня своим весом. И ему бы это удалось, если б я не убрал корпус и не свалил его подсечкой из боевого дзю-до. Черемных стал вставать. Я поймал его шею в локтевой сгиб, сдавил и изо всех сил дернул влево. Мерзкий звук дал мне понять, что с майором всё кончено. Я повернулся к Шубину.
  -- Я же попросил тебя, Серебров - без фокусов!
   Шубин стоял, держа перед собою Оксану; его пистолет упирался ей в висок.
  -- Всё будет по-моему, старый друг. Признание ты сделаешь. И убьешь кого надо. А эту падаль Черемных давно пора было убрать.
  -- Катись в задницу, Сергей. Со мной у тебя номер не пройдет.
  -- Тогда прощай,- Шубин прицелился в меня. В тот момент мне очень хотелось зажмуриться, но я почему-то не сделал этого.
   Оксана перехватила руку Шубина и рванула ее вверх. Пуля, предназначавшаяся мне, ушла в потолок. Я ринулся и намертво сдавил его запястье. Оксана отлетела в сторону, а мы с Шубиным врезались в стену. Вернее, он приложился к ней спиной. Я стал молотить его руку о каменную кладку, пока он не выронил пистолет, а затем дважды вдарил ему коленом в грудь, и он повалился вперед.
   Оксана подскочила ко мне и, косясь на окровавленный труп автоматчика в "камуфляже", со слезами уткнулась мне в плечо.
  -- Да, девочка, да,- я провел рукой по ее волосам. - Я тебя понимаю. Но это еще не конец схватки. Ты же слышала - он вызвал подмогу. Нам придется их встретить.
  -- Бежим, прошу тебя! - пролепетала она.
  -- Нет,- отрезал я. - Догонят. Да и надоело мне от них бегать...
  
   ***
  
   С мобильника Шубина я позвонил Кустинскому.
  -- Слушай и не перебивай!- сразу гаркнул я, едва он взял трубку. - Присылай СОБР на дачу к Оксане Рихтер. Это в трех километрах от Савиновской развилки, поворот налево. Сейчас здесь будет жарко.
  -- Серебров, послушай...,- начал было он.
  -- Довольно, Игорь! Я не шучу. Я не виновен, меня крупно подставили. За всем стоит Шубин. Всё, отключаюсь. Жду СОБР.
  -- Ну, Серебров, если ты Ваньку валять вздумал...,- раздалось в трубке. Дальше я уже не слушал - время было дорого.
   Вдвоем с Оксаной мы вынесли из дома трупы Черемных и одного из его "бойцов". Второго "бойца" мы связали, хотя он и был в глубоком обмороке, поскольку у него была сломана рука. Скрутили мы также и Шубина. Он пришел в себя и некоторое время молча наблюдал за нашими оборонительными приготовлениями.
  -- Не дури, Серебров,- прохрипел, наконец, командир "Трефовых валетов". - Мои ребята вас на куски порвут и фамилии не спросят.
   Во избежание дальнейших дискуссий я заклеил ему рот скотчем.
  -- Ты стрелять умеешь? - спросил я Оксану.
  -- Сумею, - убежденно сказала она. Я вручил ей пистолет Черемных.
   Минуты через три появились и "гости". Команды А и Б. Впереди ехал микроавтобус, за ним - синяя "Волга" ГАЗ-31. Теперь многое зависело от моего первого выстрела...
   Я очень тщательно прицелился и спустил курок подствольника. Граната пробила лобовое стекло микроавтобуса. Я тут же нырнул под подоконник, чтобы не угодить под взрывную волну. Поднять голову мне уже не дали - со двора началась отчаянная пальба из "Макаровых" и АК. Оксана, бледная, сжимая пистолет обеими руками, силилась слиться со стеной. Я переполз к другому окну и, дав длинную очередь, снова припал к доскам паркета.
  -- Держи дверь! - проорал я Оксане, не соображая в тот момент, что она - впервые за свою жизнь под обстрелом и, скорей всего, забыла даже свое собственное имя. А уж дверь-то "держать" ей и подавно не по силам.
   Грохот пальбы на время прекратился. Я рискнул выглянуть и узрел догорающий микроавтобус и нескольких типов в пятнистых комбинезонах, залегших во дворе. Появившись в проеме окна, я выпустил в их сторону весь остаток рожка, чем вызвал шквал ответного огня. Бесполезный АК я отбросил в угол комнаты, вооружившись пистолетом Шубина. Из другой части дома донесся шум, и я понял, что нас обошли сзади. Когда в комнату ворвались, Оксана выстрелила первой, а уж затем - я. Двое растянулись на пороге. Огонь со стороны двора возобновился.
   "Вот и п....ц", - подумал я. И - услыхал вдали, сквозь трескотню выстрелов, вой милицейской сирены...
   Собровцы выпрыгивали из грузовика один за другим и тут же стреляли поверх голов шубинских "героев" с криками: "Сдавайся!", "Бросай оружие, лицом в землю!" Вся процедура захвата заняла у них не более тридцати секунд. А еще спустя минуту я увидел лицо Кустинского - озабоченное, деловое, и лишь тогда осознал, что всё уже позади...
  
  
  

ЭПИЛОГ

  
   На процессе по делу "Трефовых валетов" я выступал в качестве свидетеля. За три года существования Шубин и Черемных вовлекли в организацию более сорока человек - считая и тех, кого нанимали для разовых заданий. Всего по области им удалось уничтожить семьдесят семь криминальных "авторитетов". Цели Шубина лишь изначально были благородны - а затем он и его "орлы" стали просто брать заказы на тех или иных лидеров преступных сообществ.
   Шубин и еще несколько человек получили пожизненное, несмотря на виртуозную работу их адвоката. Им приписали, помимо всего прочего, еще и создание незаконного вооруженного формирования.
   С Оксаной мы поженились месяц спустя после окончания судебного процесса. Так завершилось моё противоборство с таинственными и грозными "Трефовыми валетами".
  
   15.08.2001
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"