Военный Баланс 2012 года - это комплексная и независимая оценка военного потенциала и оборонной экономики 171 территории. Это также справочное издание, посвященное событиям в глобальной военной сфере и сфере безопасности.
Год назад военные аналитики, возможно, предполагали, что в 2011 году в оборонных дебатах будет доминировать ряд вопросов, включая продолжающийся сдвиг относительного баланса военной мощи в Азию; подъем Китая и его растущий стратегический охват; углубление бюджетных проблем в Западных экономиках и влияние этого на оборонное планирование; десятилетнюю годовщину 11 сентября; и решение о будущем присутствии США в Ираке. Вместо этого в этом году господствовало арабское Пробуждение.
Стратегический ландшафт на Ближнем Востоке и в Северной Африке претерпевает изменения, в результате чего возникают новые вопросы и неопределенность, влияющие на давние представления о балансе региональных сил, военном потенциале и сдерживании. Действия вооруженных сил некоторых государств привели аналитиков к выводу, что они функционируют в основном как внутренние силы безопасности. Действительно, в течение прошедшего года многие арабские военные иногда вели себя как продолжение правящих режимов, а иногда как независимые институциональные игроки, сосредоточенные на обеспечении и поддержании своих собственных позиций. В некоторых случаях то, что на бумаге казалось обширными и современными боевыми силами, на самом деле оказалось состоящим из относительно небольших ядер привилегированных и хорошо оснащенных войск, предназначенных для укрепления режимов.
Этот стратегический поток остро ощущается в Израиле. Беспорядки в непосредственной близости от Израиля обостряют устоявшееся внимание военных планировщиков страны, уже много лет озабоченных развитием иранских ядерных и баллистических ракетных программ. В этом регионе очевидное сползание Йемена к еще большей нестабильности касается не только йеменцев и их ближайших соседей, но и тех стран, чьи морские перевозки и грузы проходят по жизненно важным морским путям к югу от страны, уже подвергаясь нежелательному вниманию сомалийских пиратов. Что касается стран Персидского залива, то арабское Пробуждение отвлекло внимание от главной угрозы стабильности, которую они также воспринимают: амбиций Тегерана и его ядерных и баллистических ракетных программ.
Но арабское Пробуждение также продемонстрировало беспрецедентную готовность ряда арабских правительств поддержать военные операции и принять в них участие. Как ОАЭ, так и Катар развернули боевые самолеты, а в случае Катара - спецназ, для проведения операций в Ливии, а другие арабские страны развернули военные силы для поддержки гуманитарных миссий. Однако, по крайней мере, по состоянию на конец ноября 2011 года не было особого желания повторять это в Сирии, где режим Асада продолжает энергично сопротивляться требованиям демонстрантов. Интервенция в Бахрейн в марте 2011 года высветила другую сторону этой военной деятельности, по крайней мере в государствах Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ), с готовностью использовать силы "щита полуострова" ССАГПЗ для поддержания внутренней безопасности, основываясь на разделе Устава ССАГПЗ о военном сотрудничестве. Однако малые государства Персидского залива опасаются, что ссылка на устав для развертывания в Бахрейне может послужить прецедентом для вмешательства Саудовской Аравии в их собственные дела. Заострение внимания на Иране также стимулирует военные разработки ССАГПЗ: хотя США поддерживают ключевые региональные силы обороны и объекты и играют центральную координирующую роль в элементах регионального оборонного сотрудничества, государства ССАГПЗ в последнее время проявляют все большее желание совершенствовать координационные механизмы внутри ССАГПЗ.
Вывод войск США из Ирака в декабре 2011 года усиливает значимость подобных событий. США сохраняют ключевые базы и значительные силы в регионе, но неспособность согласовать условия с Ираком означала прекращение устойчивого военного присутствия США, которое началось со смены режима в 2003 году. Вашингтон, конечно, сохранит значительное оборонное присутствие через большое американское посольство и военные контракты, подписанные с Ираком. Но для США последствия войн в Ираке и Афганистане - в сочетании с воздействием финансового кризиса на бюджеты и восприятием нежелания союзников помогать нести это бремя - могут иметь последствия для характера и степени участия США в будущих кризисах. Это не обязательно указывает на сокращение, но Вашингтон может более тщательно подумать о том, обязательно ли вмешательство в кризисы отвечает интересам США; о характере и продолжительности любого военного ответа; и о типе сил, которые США должны развивать и поддерживать. Тем не менее, не каждая военная чрезвычайная ситуация будет выбрана Вашингтоном, поэтому сохранение гибких сил, способных действовать в широком диапазоне непредвиденных обстоятельств, также будет занимать Пентагон. США, тем не менее, остаются единственным членом НАТО, способным поддерживать крупномасштабные воздушно-морские операции, и единственным, кто способен проецировать наземные силы, превышающие горстку бригад, на операции вне зоны действия НАТО. В то время как американские силы будут сокращаться в размерах, адаптивность, продемонстрированная в годы после 11 сентября и особенно после вторжения в Ирак в 2003 году, означает, что меньшие силы все еще будут весьма боеспособны. Однако, как сказал в мае 2011 года бывший министр обороны США Роберт Гейтс, "небольшие военные, независимо от того, насколько они превосходны, смогут посещать меньше мест и делать меньше вещей".
США продолжают предоставлять большую часть сил для текущей миссии НАТО в Афганистане, где к 2015 году планируется передача полного руководства безопасностью афганским властям. Афганская национальная армия и полиция продолжают расширяться, и многие международные вооруженные силы и органы безопасности поддерживают усилия по наращиванию потенциала этих сил, а также по развитию институтов внутри афганского правительства. Обещание многих западных правительств вывести боевые силы к 2015 году делает еще более настоятельным широко распространенное предположение о независимом планировании, выполнении миссий и поддержании афганских сил безопасности; оно также усиливает давление на Кабул и его международных сторонников, чтобы исправить институциональную слабость в управлении, которая так мешала кампании НАТО.
Эта постоянная приверженность США демонстрирует, как и развертывание в Ливии, устойчивый военный потенциал, сохраняемый США. Решение Вашингтона по большей части отказаться от прямой боевой роли в операции на задворках Европы показало, что, даже когда он "руководит сзади", США остаются незаменимым членом НАТО. В то время как Североатлантический союз был в состоянии управлять своей Ливийской операцией без сокращения сил в Афганистане, все могло бы измениться, если бы кампания продолжалась дольше, чем это было сделано. В ходе операции также подчеркивалось важное значение вспомогательных средств, таких как материально-техническая поддержка и ISR, которые США продолжали поставлять после того, как они вышли из боевых операций. Ливия также выявила значительные недостатки со стороны американских партнеров по Альянсу, в частности нехватку воли и некоторых ключевых возможностей и военных специализаций. Несмотря на упреки Гейтса по поводу бремени, которое США должны были взять на себя в Ливии, есть мало шансов, что эта ситуация улучшится, особенно в свете экономических трудностей Европы и их влияния на оборонные амбиции и ресурсы. Действительно, желание, чтобы европейские государства взяли на себя больше оборонного бремени для континента, возможно, является в такой же степени отражением признания Вашингтоном грядущих сокращений оборонного бюджета и растущего значения Азии, как и усталость США от столь длительного несения такого бремени.
Некоторые европейские правительства продолжают изучать пути объединения и обмена потенциалами. Давление на оборонный бюджет в большинстве стран НАТО и ЕС создало окно возможностей, которое теоретически должно подтолкнуть правительства к более тесному оборонному сотрудничеству. Однако выявленные до сих пор области потенциального сотрудничества по большей части связаны с образованием, подготовкой кадров, материально-технической поддержкой и техническим обслуживанием, а не с развертываемыми фронтовыми силами. Такое сотрудничество может сэкономить деньги при создании такого же или улучшенного потенциала, но оно должно быть дополнено согласованным долгосрочным подходом, который закрепляет объединение и совместное использование в планировании национальной обороны и фокусируется на потенциалах, имеющих отношение к вероятным задачам. В то время как это может быть заманчиво для использования в объединении и совместном использовании инициативных проектов, которые в противном случае были бы удалены, это может просто привести к тому, что устаревшие возможности будут загружены на европейский уровень.
В краткосрочной перспективе, до тех пор пока не будет достигнута существенная экономия средств за счет межгосударственного сотрудничества или усиления промышленной координации или конкуренции, страны прибегают к программам сокращения персонала и оборудования. Для европейских правительств решение о сокращении военного потенциала в целом было продиктовано экономическими соображениями. Была проведена некоторая переоценка национальных приоритетов, но практически не проводились многосторонние консультации по вопросу о масштабах сокращения потенциала. Сокращение расходов на оборону в реальном выражении в период с 2008 по 10 год произошло по меньшей мере в 16 европейских государствах-членах НАТО, и в значительной их части реальное сокращение превысило 10%. НАТО все еще сохраняет свое стремление к тому, чтобы государства-члены тратили на оборону не менее 2% своего ВВП: эта цифра была достигнута в 2010 году пятью государствами: США, Великобританией, Францией, Турцией и Грецией.
Как отмечалось в прошлогоднем военном балансе, наблюдается значительный и продолжающийся сдвиг относительной военной мощи от Запада в сторону Азии, где быстрый экономический рост и сохраняющаяся стратегическая неопределенность означают как спрос, так и наличие существенно возросших ресурсов для обороны. В целом по региону расходы на оборону за последний год увеличились относительно существенно - на 3,15% в реальном выражении, несмотря на рост инфляции. На долю Китая, Японии, Индии, Южной Кореи и Австралии приходилось более 80% от общего объема региональных расходов. Китай, главный транжира региона, увеличил свою долю региональных расходов до более чем 30%, в то время как Япония и Индия увидели, что их доля в общем объеме региональных расходов упала ниже 20% и 10% соответственно. Вскоре должны быть заключены многие ключевые контракты на закупку. Индия, Япония и Южная Корея находятся в процессе покупки новых истребителей. Индия по-прежнему планирует наращивать свой морской потенциал за счет приобретения подводных лодок и своей программы создания отечественных авианосцев (а также одного бывшего российского авианосца). Австралия также стала свидетелем укрепления морского потенциала и приобретения F/A-18E/F Super Hornets в ожидании прибытия F-35. После периода относительной стагнации обороноспособность Индонезии резко возросла в ноябре 2011 года, когда было объявлено о приобретении 24 истребителей F-16C/D у США.
В Китае устойчивый рост позволил значительно увеличить расходы на оборону в течение последнего десятилетия; официальные расходы в 2011 году были более чем в два с половиной раза выше уровня 2001 года. За этот период оборонный бюджет рос в среднем примерно на 10,9% в год в реальном выражении, что несколько опережало темпы роста экономики в целом. Китай переводит эти увеличения в плоскость наращивания потенциала, но, несмотря на чаяния НОАК, в военном потенциале страны сохраняются слабые места. Технологические достижения, продемонстрированные авианосцем "Варяг" и J-20 , более скромны, чем предполагают некоторые паникерские гипотезы о военном развитии Китая. "Варяг" стареет, Китай еще не имеет возможности управлять боевыми самолетами с авианосца, и хотя его морские учения, возможно, стали более масштабными и продолжительными в последние годы, у него нет опыта комплексных операций боевой группы авианосцев. Кроме того, хотя в последние годы оборонная промышленность Китая добилась значительных успехов, Пекин по-прежнему полагается на внешние оборонные технологии для восполнения пробелов в потенциале. Однако параллельное развитие противоспутникового потенциала, противокорабельных баллистических ракет и кибервойнных потенциалов беспокоит специалистов по планированию обороны, возможно, не меньше, чем стремление Пекина повысить свой обычный потенциал.
Убийство лидера "Аль-Каиды" Усамы бен Ладена во время военного рейда США в мае 2011 года привело к размышлениям о том, как изменилась война и военный потенциал после 11 сентября. Безусловно, на Западе многие вооруженные силы, особенно сухопутные, существенно изменились по своему мировоззрению, подготовке и оснащению с того момента, как они начали свое десятилетие. В некоторых случаях эти изменения были вызваны требованиями контртеррористических или контрпартизанских операций; императивы сокращения бюджетов в настоящее время означают, что силы должны учитывать, какие из уроков, извлеченных из этих конфликтов, и оборудование, закупленное для них, сохраняются. Недавние военные операции для многих западных сил укрепили преимущества гибкости; доступа к полному спектру возможностей; "совместных" военных операций; наличия доступа к достаточному количеству "сапог на Земле", если это необходимо; и постоянной полезности разведки, наблюдения и разведки, материально-технического и вспомогательного потенциала и хорошей доктрины, руководства и подготовки. Они также подчеркнули растущее значение силовой защиты. Многие западные страны больше не сохраняют возможности полного спектра и, вероятно, будут еще больше сокращать свои силы, в то время как другие страны, возможно, вскоре столкнутся с таким выбором. Но относительная непопулярность войн в Ираке и Афганистане также может затруднить западным правительствам использование их приходящего в упадок оборудования.
США и другие западные страны будут стремиться сохранить качественное и количественное превосходство над такими государствами, как Китай, посредством постоянных инвестиций в исследования и разработки, а также уделения особого внимания качеству и надежности оборудования, лидерству и подготовке кадров и уделения особого внимания максимизации ценности военных партнерств и соглашений о сотрудничестве. Дополнительные преимущества можно искать в таких областях, как боеприпасы с передовыми технологиями (например, уменьшенная летальность, направленная энергия и высокоскоростное оружие); беспилотные системы; расширенная интеграция мощностей C4ISR; а также информационные и кибернетические возможности. Но промежутки между ними сужаются. Не западные государства, часто с различным недавним военным опытом и оборонными приоритетами, могут обратиться к Западу за уроками и, возможно, указателями на полезные возможности, организации и тактику, но они могут быть менее ограничены в финансовом отношении. Во многих из этих государств шаги по рекапитализации сил, средств и вариантов точного оснащения и вооружения - а также то, как и в каких непредвиденных обстоятельствах будут задействованы эти силы и средства, - будут определяться местными оборонными приоритетами.
Военный Баланс обновляется каждый год, чтобы обеспечить точную оценку глобальных военных сил и оборонной экономики. В этом году, 171 стран. Каждое издание вносит свой вклад в обеспечение уникальной компиляции данных и информации, позволяя читателю увидеть долгосрочные тенденции через изучение предыдущих изданий, начиная с 1959 года. Данные, содержащиеся в настоящем издании, являются точными в соответствии с оценками МИСИ по состоянию на ноябрь 2011 года. Включение территории, страны или государства в Военный Баланс не означает юридического признания или поддержки какого-либо правительства.
Общее расположение и содержание
Предисловие редактора содержит общее замечание по вопросам обороны и краткое содержание книги.
Военный Баланс включает в себя региональные тенденции, военный потенциал и оборонно-экономические данные по странам, сгруппированным по регионам. Данные были реорганизованы, и в этом году они включают в себя боевое обеспечение и поддержку боевой службы. Три эссе в начале книги анализируют заметные проблемы обороны, а затем следует набор цветных графиков, детализирующих сравнительную статистику обороны. Региональная политика и экономический анализ дополняются углубленными очерками об оборонных бюджетах десяти ведущих стран в 2011 году. На протяжении всего курса читатели будут читать различные таблицы по оборонным и оборонно-экономическим вопросам, а также карты, показывающие отдельные развертывания в Афганистане; конфликт в Кот-д'Ивуаре, военный ответ Японии на землетрясение, цунами и ядерную катастрофу; и вопросы безопасности в Арктике.
В этом году МИСИ включил в себя краткие сводки об обороноспособности целого ряда государств. Они предназначены для обеспечения интерпретации результатов организационного и инвентаризационного анализа, содержащихся в каждой позиции страны. Это согласуется с признанием Института, отмеченным в последних изданиях этой книги, что военный потенциал включает в себя нечто большее, чем изучение запасов оборудования. В будущих печатных и онлайновых изданиях МИСИ разработает более качественные аналитические материалы, подобные этим. Этот онлайновый продукт также позволит МИСИ предоставлять таблицы и диаграммы, которые из-за нехватки места не могут быть включены в ежегодные печатные тома, а также обеспечит подписчикам гибкость в доступе к данным МИСИ и текстовому анализу. Диаграмма конфликтов, включенная свободно в Военный Баланс, обновляется, чтобы показать данные о недавних и текущих вооруженных конфликтах до 1 ноября 2011 года.
Использование военного баланса
Для того чтобы правильно интерпретировать данные, содержащиеся в записях стран, необходимо ознакомиться с пояснительными Примечаниями, начинающимися на странице 485. Большое количество данных в военном балансе было сжато в переносной объем благодаря широкому использованию сокращений. Поэтому важным инструментом является индекс сокращений для разделов данных, который начинается на странице 495. Общий индекс в этом году включен в конце книги.
Присвоение и признание авторства
Международный институт стратегических исследований не имеет никаких обязательств перед каким-либо правительством, группой правительств или какой-либо политической или иной организацией. Его оценки являются его собственными, основанными на материалах, доступных ему из самых разнообразных источников. К сотрудничеству со стороны правительств всех перечисленных стран были обращены просьбы и во многих случаях оно было получено. Однако некоторые данные в военном балансе являются оценочными.
Мы заботимся о том, чтобы эти данные были как можно более точными и свободными от предвзятости. Институт имеет значительный долг перед рядом своих собственных членов, консультантов и всех тех, кто помогает собирать и проверять материалы. Генеральный директор, главный исполнительный директор и сотрудники Института берут на себя всю полноту ответственности за данные и суждения, содержащиеся в этой книге. Комментарии и предложения по данным и текстовым материалам, содержащимся в книге, а также по стилю и форме представления данных приветствуются и должны быть направлены редактору журнала Military Balance по адресу: IISS, 13-15 Arundel Street, London WC2R 3DX, UK, e-mail: [email protected] авторские права на всю информацию в военном балансе принадлежат исключительно МИС. Заявка на воспроизведение ограниченного объема данных может быть подана в издательство: Taylor & Francis, 4 Park Square, Milton Park, Abingdon, Oxon, OX14 4RN, UK, e-mail: [email protected]да. Несанкционированное использование данных военного баланса будет подлежать судебному разбирательству.
Те потрясения, которые потрясли арабский мир с декабря 2010 года, в значительной степени были обусловлены поведением служб безопасности в каждой стране. По состоянию на декабрь 2011 года четкой модели не было выявлено, и различия в занятости, сплоченности, эффективности и результативности вооруженных сил и сил внутренней безопасности были заметны во всем регионе. Эти различия могут быть объяснены такими факторами, как различные уровни оплаты труда и льгот; сектантская, политическая и племенная лояльность; внутренняя организация; дифференциация и выборочное развертывание подразделений; профессионализм и политизация высших чинов; использование иностранных наемников.
Военное поведение: между репрессиями и самосохранением
В течение прошедшего года Вооруженные силы арабских государств иногда вели себя как органическое продолжение правящих режимов, а иногда как независимые институциональные игроки, стремящиеся обеспечить и сохранить свое собственное положение и привилегии. Такое поведение является следствием особых национальных ситуаций: в Тунисе и Египте, где не было родственников правителей на высших армейских и полицейских должностях, регулярные вооруженные силы дистанцировались от режима до решающего эффекта. В Ливии, Сирии, Йемене и Бахрейне, где спецслужбы оставались сплоченными или отбивались, родственникам правителей были доверены ключевые командные функции. В этих случаях большую часть репрессивного бремени несли надежные элитные и в целом хорошо оснащенные подразделения: Республиканская гвардия в Йемене во главе с бригадным генералом Ахмедом Салехом, сыном президента Али Абдаллы Салеха; этническая алавитская 4-я бронетанковая дивизия в Сирии под командованием бригадного генерала Махера Аль-Асада, брата президента Башара Асада.; 32-я бригада "Хамис" в Ливии, названная в честь младшего сына Муаммара Каддафи; силы обороны Бахрейна и силы внутренней безопасности, возглавляемые старшими членами правящей семьи Аль-Халифа. В более широком смысле методы осуществления контроля над вооруженными силами давали переменный эффект. В Сирии политика назначения алавитского офицера заместителем любого суннитского командира и, наоборот, до сих пор успешно предотвращала инакомыслие среди высших чинов армии (хотя последствия дальнейших сообщений о дезертирстве армии в конце 2011 года и нападениях "Свободной сирийской армии" еще предстоит увидеть). Однако в Египте стратегия Мубарака по умиротворению военных, позволив им вести свой собственный бизнес, не гарантировала их лояльности.
Напряженность в отношениях между регулярными вооруженными силами, силами внутренней безопасности, военизированными формированиями и ополченцами также сыграла свою роль. В Тунисе армия, которую часто оттеснял режим бывшего президента Зин эль-Абидина бен Али, сражалась с лоялистской Республиканской гвардией в течение нескольких дней после ухода Бен Али. В Египте соперничество между военными и Министерством внутренних дел проявлялось во время и после февральских протестов 2011 года: армия не поддерживала полицию в предыдущие дни и не координировала с ними свои действия, как только полиция покидала улицу. В Сирии рейды шаббихи (вооруженных головорезов режима) против протестующих часто мотивировали дезертирство армии. Действительно, тот факт, что режимы, которые вкладывали большие средства в обеспечение внутренней безопасности и защиту от переворотов, могли так быстро поддаться народным, часто мирным восстаниям, говорит о том, что этот акцент был в равной степени причиной их собственной гибели и гарантией выживания.
Анализ поведения арабских военных показывает, что они зачастую отражают эволюцию, сложности и напряженность внутри своих собственных обществ, а не обязательно следуют желаниям и интересам своих политических лидеров. В Тунисе военные способствовали падению режима и добровольно отошли в сторону во время переходного периода. В Египте амбивалентное, но главное командование армии облегчило переход от Мубарака - только для того, чтобы принять тяжелый, хотя и неопределенный подход к переходу, когда оно стало заботиться о защите своей институциональной власти и привилегий.
В Ливии регулярные вооруженные силы быстро раскололись, причем значительное число немедленно присоединилось и организовало восстание против Каддафи. В Сирии, военные оставались в основном сплоченными, хотя растущее число в основном перебежчиков низкого ранга присоединилось к протестующим в столкновениях против лояльных элитных подразделений. В Йемене, в то время как некоторые высшие военные командиры и их войска перешли на сторону оппозиции, режим Салеха поддерживал лояльность элитных подразделений под командованием членов семьи. В Бахрейне военные продемонстрировали свою абсолютную лояльность королевской семье Аль-Халифа-функцию исключения шиитов из ее рядов и вербовки иностранных суннитских наемников - и приняли активное участие в репрессиях. В Алжире, где вооруженные силы остаются опорой режима Абдельазиза Бутефлки и крупным экономическим игроком, события еще не потребовали его развертывания и не проверили его сплоченность.
Эта сложная картина не помешает арабским правительствам, в частности, извлечь уроки из событий прошлого года. Правительства могут прийти к выводу, что инвестиции в службы безопасности действительно помогают обеспечить выживание, и могут задаться вопросом, следует ли реформировать их механизмы безопасности для повышения подотчетности или лучше потратить деньги на улучшение социальных и экономических условий в попытке успокоить, а не принуждать население. На самом деле те, кто участвует в борьбе за выживание, как режим Асада, скорее всего, будут вознаграждать и полагаться на свои самые лояльные подразделения, усиливая принудительное давление, применяемое к демонстрантам.
Другие правительства, столкнувшиеся с новыми беспорядками или опасающиеся их возобновления, вполне могут инвестировать больше средств в свои силы безопасности. Это, вероятно, будет иметь место в Персидском заливе, Алжире, Иордании и Марокко, где ужесточение внутренней безопасности может сопровождать робкие усилия по политической либерализации. Богатые страны также попытаются обеспечить поддержку путем набора в Вооруженные силы и улучшения условий службы, курс, взятый Катаром, когда он повысил военные оклады в сентябре 2011 года, и ранее Саудовской Аравией, которая объявила о премиях и повышениях для военнослужащих в марте 2011 года, а также о создании 60.000 должностей внутренней безопасности. Но переходные государства, такие как Египет, Ливия и Тунис - в зависимости от пространства для маневра, предоставленного новому поколению политиков, - могут захотеть реформировать и ограничить роль вооруженных сил в политической жизни, что может столкнуться с некоторым сопротивлением.
Новый региональный Военный Баланс
Стратегический ландшафт на Ближнем Востоке быстро меняется, возникают новые вопросы и неопределенность, влияющие на давние представления о балансе региональных сил, военном потенциале и сдерживании.
Это особенно остро ощущается в Израиле. Арабское Пробуждение усугубило его изоляцию в регионе. Стратегическое партнерство с Турцией находится в упадке; холодный мир с Египтом хрупок; мир с Иорданией зависит от хрупкой Хашимитской монархии; гибель израильско-палестинского мирного процесса может привести к возобновлению конфликта; угроза со стороны "Хезболлы" обострилась; и ее военное превосходство над меняющейся Сирией грозит стать неуместным. Такая эволюционирующая картина могла бы побудить израильских специалистов по планированию обороны адаптировать свою военную позицию. Конфликт с Египтом, хотя и маловероятный, требует нового внимания к южному флангу Израиля. По крайней мере, это потребует планирования на случай непредвиденных обстоятельств и большей мобилизации сил для сдерживания возможных угроз со стороны Синая и возможных разрушительных последствий в контролируемой ХАМАС Газе. Сообщение о потоке оружия из бывших ливийских складов на восток еще больше встревожит Израиль.
Далее к северу Израиль уже привык к условно слабой и управляемой меньшинствами Сирии, которую можно было бы сдержать, но которая не желала и не могла пойти на прямую и условную эскалацию. Если режим Асада потеряет контроль над значительной частью страны или рухнет, Израилю придется иметь дело с новыми, возможно, неприятными реалиями. Новое сирийское правительство, возможно, не будет объединено с Ираном и "Хезболлой", но вряд ли откажется от своих притязаний на оккупированные Голанские высоты или быстро избавится от враждебности по отношению к Израилю. Распад государства, фрагментация или гражданская война усложнили бы военные возможности Израиля. Новая реальность в его окрестностях заставит израильских плановиков рассмотреть свои варианты комплектования, развертывания и наращивания потенциала: на данном этапе Израиль, безусловно, будет стремиться к тому, чтобы в военном отношении отгородиться от все более неустроенного будущего. Тем временем Израиль продолжает выражать озабоченность по поводу ядерной и баллистической ракетной программ Ирана.
Если режим Асада в Сирии падет, Иран может быть побужден к дальнейшему инвестированию в обычные и асимметричные возможности в качестве средства оказания влияния. Сирийский коллапс также создаст трудности в снабжении "Хезболлы" оружием и боеприпасами, если она вновь вступит в конфликт с Израилем. Вполне возможно, что Иран ускорил бы доставку и того, и другого в качестве формы планирования на случай непредвиденных обстоятельств. Уже есть сообщения о том, что оружие, предварительно размещенное в Сирии с 2006 года, было передано Ливану из соображений безопасности.
Позицию Израиля можно было бы ослабить, поскольку его соседи вряд ли будут заниматься дорогостоящими военными закупками: им не хватает ресурсов, они имеют различный уровень доступа к новой технике и имеют более насущные приоритеты. Египетские военные ежегодно получают от США военную помощь в размере 1,3 миллиарда долларов. В последние годы Каир начал модернизировать свои наземные и воздушные запасы, особенно с помощью Западной, особенно американской, техники. У египетских военных мало стимулов ставить под угрозу свою способность продолжать этот процесс или ставить под угрозу соглашения о поддержке и техническом обслуживании, обращаясь к другим поставщикам. Но это не является немыслимым в некоторых областях потенциала: Турция и Египет, как сообщалось, обсуждают возможные продажи турецких беспилотников. Скудные ресурсы, имеющиеся в распоряжении Сирии, вероятно, будут использованы для обеспечения выживания режима путем награждения союзников и лояльных им подразделений.
Для стран Персидского залива арабское Пробуждение укрепило иранский охват и влияние, вытеснив Мубарака и отвлекая внимание от главной угрозы, которую они видят для региональной стабильности: амбиций Тегерана и его ядерной программы. Такое восприятие угрозы вряд ли приведет к какому-либо сокращению закупок вооружений, которые в последние годы включали в себя, в частности, сделки по быстрым реактивным самолетам, вертолетам, высокоточным боеприпасам и системам противоракетной обороны. Одним из препятствий на пути этих сделок могло бы стать усиление общественного и парламентского контроля Запада за сделками с оружием в странах Персидского залива. Критика продаж товаров для обеспечения безопасности и обороны Бахрейну уже всплыла в США и Великобритании после того, как бахрейнские военные приняли участие в подавлении деятельности островного государства. Еще одним спорным вопросом станет и без того спорная Западная, в частности американская, помощь элитным йеменским силам, якобы для борьбы с терроризмом. Эти подразделения, которыми командуют родственники Салеха, принимали участие в операциях против протестующих.
Интервенции за рубежом: исключение
Арабское Пробуждение также продемонстрировало беспрецедентную готовность ряда арабских правительств поддержать военные интервенции и принять в них участие. Ранняя поддержка Персидским заливом интервенции в Ливию послужила важным и символическим политическим прикрытием для операции под руководством НАТО. Однако ограниченные возможности Катара и Объединенных Арабских эмиратов (ОАЭ) в плане проецирования силы означали, что их прямой военный вклад был ограничен и критически зависел от западной материально-технической поддержки: Катар предоставил шесть самолетов Mirage 2000 плюс ротации C-17: ОАЭ развернули шесть F-16 и шесть Mirage 2000.
Однако развертывание Катаром специальных сил для подготовки ливийских повстанцев, возможно, сыграло ключевую роль в повышении потенциала повстанцев. В сочетании с меньшей токсичностью того, что они являются арабскими мусульманскими нациями, способность ОАЭ и Катара выделять деньги, поставлять оружие, обучать повстанцев и оказывать помощь специальным силам без общественного контроля и подотчетности оказалась полезным дополнением к воздушной кампании НАТО в обеспечении падения Каддафи Иордания играла сдержанную роль: она также предоставляла самолеты, хотя остается неясным, какие миссии они выполняют. Еще одним возможным вкладом была подготовка и поддержка специальных сил, и в сентябре иорданцы обязались развернуть полевой госпиталь. Однако на момент написания статьи интервенция в Ливию казалась исключением, и в арабских столицах не было особого желания повторять ее в Сирии или Йемене. В этих случаях стратегические риски, военные условия, политические сложности и сектантский подтекст перевешивают любые политические преимущества прямого военного вмешательства.
Вмешательство стран Персидского залива в марте 2011 года с целью укрепления пошатнувшейся монархии в Бахрейне контрастировало с ливийским случаем. Развертывание сил защиты полуострова Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ) (см. стр. 307) было основано на втором пункте раздела устава ССАГПЗ о военном сотрудничестве, в котором говорится, что любая угроза государству ССАГПЗ является угрозой для всех государств-членов: в качестве оправдания использовались пока еще необоснованные утверждения о вмешательстве Ирана. По всей вероятности, он должен был не только положить конец месяцу в основном мирных протестов, которые раздирали монархию, но и предотвратить любое политическое урегулирование, которое будет включать значительные уступки оппозиции.
Силы ССАГПЗ - более 1000 саудовских военнослужащих из состава Национальной гвардии и 500 полицейских ОАЭ - показали низкую пользу. Они столкнулись с протестующими в первые дни после их развертывания, но были вовлечены в несколько столкновений. Их главная миссия состояла в защите ключевых объектов инфраструктуры и объектов, освобождении бахрейнских военных, Национальной гвардии и полицейских подразделений для проведения широкомасштабных и жестких репрессий.
Многие из шиитского большинства Бахрейна считают войска щита полуострова оккупационной силой и инструментом саудовского контроля. Для суннитского меньшинства они гарантируют выживание режима, его монархический характер и самобытность Бахрейна в Персидском заливе. Хотя в Бахрейне остаются только саудовские войска, протяженность и характер развертывания щита полуострова остаются неопределенными. Среди рассматриваемых вариантов - создание баз "Щит полуострова" в каждом из шести государств ССАГПЗ. И наоборот, вмешательство Бахрейна может противоречить идеалу большей военной интеграции ССАГПЗ: несмотря на то, что было упомянуто положение устава ССАГПЗ, малые государства Персидского залива опасаются, что это может послужить прецедентом для вмешательства Саудовской Аравии в их дела.
Открытие для реформы сектора безопасности?
Среди множества недовольств, которые подпитывали арабское Пробуждение, всепроникающие государственные репрессии и непрекращающаяся жестокость полиции занимали почти первое место. Первой искрой стало самосожжение 26-летнего продавца фруктов Мохаммеда Буазизи в Тунисе после спора с местными властями о разрешении на его бизнес. В Египте ключевая группа Facebook, стоявшая за январской революцией, была названа "мы все Халед Саид", в честь молодого человека, забитого до смерти полицией. Реформа сектора безопасности (РСБ), которая будет включать политические, культурные, доктринальные и организационные изменения, будет необходима для поддержания усилий по политической либерализации.
Это требование египетских революционеров, о чем свидетельствует штурм и последующее роспуск Следственной службы государственной безопасности-силы внутренней безопасности и борьбы с терроризмом, которую критикуют за ее методы. Министерство внутренних дел было также уволено, а его глава приговорен к тюремному заключению после революции.
Однако остается неясным, приведут ли народные требования к существенным изменениям. Верховный совет вооруженных сил (ВСС), де-факто правящий орган Египта, согласился на ограниченные реформы под давлением улицы. Но поскольку военные, по-видимому, не желают брать на себя задачу поддержания хрупкого внутреннего порядка в течение длительного времени, целесообразность вполне может возобладать над долгосрочными требованиями реформирования системы безопасности. У скаф есть еще одна причина сопротивляться массовым реформам: его власть и управление переходным процессом в первую очередь мотивированы желанием сформировать новый политический порядок; сохранить институциональную власть и автономию; а также ограничить любой правительственный и парламентский надзор за его миссией, бюджетом, внутренними функциями или обширными деловыми интересами.
В Бахрейне независимая следственная комиссия, созданная для расследования событий, включая действия протестующих и сил безопасности в феврале и марте 2011 года, задокументировала целый ряд злоупотреблений со стороны сил безопасности и описала обычное применение чрезмерной силы этими учреждениями. Его рекомендации включали отмену полномочий на арест у аппарата национальной безопасности страны и создание учебных программ для полиции Бахрейна. Хотя некоторые офицеры низшего звена были уволены в ожидании расследования их действий, остается открытым вопрос о том, будут ли привлечены к ответственности высшие эшелоны Бахрейнского аппарата безопасности, многие из которых являются членами королевской семьи, прекратится ли практика вербовки иностранных суннитов и будут ли открыты ряды сил безопасности для бахрейнских шиитов. Во всем арабском мире политические лидеры будут чувствовать себя запертыми в неловких, неудобных отношениях с военными лидерами, поскольку обе группы изо всех сил пытаются приспособиться к новым реалиям и найти способы удовлетворить народные требования, сохраняя при этом свое влияние.
Война в Ливии
В феврале 2011 года внутренний протест в Ливии перерос в гражданскую войну. К середине марта силы Каддафи очистили от повстанцев большую часть западной Ливии и были близки к тому, чтобы вернуть себе Бенгази, первый город, который восстал. Хотя некоторые опорные пункты повстанцев остались в горах Джебель-Нафуса к югу от Триполи и Мисураты на Западе, у мятежников было мало шансов выстоять, и Каддафи дал понять, что намерен отомстить. Принятие резолюции Совета Безопасности ООН (СБ ООН) 1973 года и последующие военные операции стран НАТО и государств, не входящих в НАТО, оказали решающую поддержку повстанческим силам.
Силы НАТО поддерживали эту военную миссию в течение семи месяцев, и альянс завершил операцию "Единый защитник" 31 октября, после падения Сирта и гибели Каддафи 20 октября. Однако эта операция выявила пробелы как в потенциале НАТО, так и в его воле, вызвав критику со стороны высокопоставленных американских чиновников по поводу атрофирующегося потенциала и продолжающегося падения финансирования. Действительно, то, что война длилась так долго, было в некотором смысле следствием этих ограничений ресурсов. Таким образом, хотя война может привести к краткосрочному удовлетворению во многих европейских столицах, она высвечивает ряд холодных реалий, которые европейским государствам НАТО придется учитывать.
Ход войны
Резолюция СБ ООН 1973, принятая 17 марта, санкционировала "все необходимые средства " для защиты гражданских лиц и установила бесполетную зону. Она запрещала любые "оккупационные силы". Принуждение началось во второй половине дня 19 марта с французских авиаударов по колонне режима, приближающейся к Бенгази, к которым той же ночью присоединились атаки Великобритании и США на ливийские ПВО, которые были быстро нейтрализованы. Морские силы также развернуты для обеспечения соблюдения эмбарго на поставки оружия. Через две недели военное командование перешло от USAFRICOM к НАТО. Президент Барак Обама вывел американские войска из прямого боя 4 апреля, хотя США продолжали играть важную вспомогательную роль, обеспечивая подавление противовоздушной обороны и прикрытие ISR, а также 80% дозаправки самолетов НАТО в воздухе. Затем последовали шесть месяцев кумулятивного уничтожения целей режима атаками под руководством НАТО. Международная контактная группа по Ливии и командная структура НАТО обеспечивали политические и военные рамки, которые связывали НАТО и участвующие в ней страны, не входящие в НАТО, включая Швецию, Иорданию, Катар и ОАЭ, причем последние две страны оказывали значительную сдержанную политическую и военную поддержку повстанцам.
Первоначально кампания была сосредоточена на угрозе мятежным анклавам. На Западе сочетание жесткой обороны и авиаударов НАТО нанесло поражение усилиям режима по захвату Мисураты. Повстанцы имели доступ к поставкам, доставляемым морем из восточной Ливии, и провал попыток режима закрыть этот доступ путем постановки мин оказался дорогостоящим. Позиции повстанцев в районе Джебель-Нафуса были близки к падению, что вызвало такое беспокойство у Франции, что она тайно сбросила с воздуха оружие и припасы в конце мая.
Политическое расхождение проявилось в различной степени военной приверженности этой операции. Иордания, Нидерланды, Испания, Швеция и Турция ограничились вспомогательными ролями и броском боевого воздушного патрулирования. После ухода США с боевых задач наземная атака была оставлена бельгийским, канадским, датским, французским, норвежским, катарским, ОАЭ и британским войскам. Начиная с апреля, половина боевой мощи и большая часть неамериканской поддержки, такой как сбор разведданных, были предоставлены Великобританией и Францией. Многие члены НАТО, в частности Польша и Германия (чей министр иностранных дел публично критиковал действия НАТО), не развернули никаких сил в ущерб себе.
С конца июня участились нападения на объекты режима, чему способствовали улучшенные разведывательные данные и наблюдение со стороны перебежчиков и базирующегося в Бенгази Национального переходного совета (НПС). Эти нападения были направлены на то, чтобы добиться принудительного воздействия на руководство режима, чтобы убедить его соблюдать резолюцию 1973 Совета Безопасности ООН. Но в то время как повстанцы на востоке оттеснили силы режима от окраин Бенгази, они не смогли сместить правительственную оборону в Бреге, выставив напоказ свою ограниченную военную эффективность. На Западе повстанцы оттеснили войска режима, окружившие Мисурату, и расширили свои позиции в районе Джебель-Нафуса. Повстанцы и их сторонники использовали это время для поставок оружия, улучшения военного потенциала повстанцев и управления ими, а также для улучшения координации с НАТО. Тем временем Великобритания возглавила международные усилия по оказанию помощи НПС в разработке плана постконфликтной стабилизации и восстановления под руководством Ливии, стремясь избежать проблем, возникших после предыдущих конфликтов, в частности в Ираке.
Уроки, извлеченные в ходе боевых действий, а также внешние поставки, обучение и консультации, повысили эффективность повстанческих сил. К июлю НАТО приняло более агрессивную интерпретацию резолюции СБ ООН 1973, отражающую мнение Великобритании и Франции о том, что режим представляет собой такую угрозу для ливийского гражданского населения, что он должен быть подвергнут прямому нападению. К 20 августа военные, внутренние силы безопасности и репрессивные возможности режима были в достаточной степени подорваны нападениями коалиции, которые превзошли как вооруженные силы повстанцев, так и доверие граждан Триполи, настроенных против Каддафи. Город пал в результате синхронной операции, которая объединила точные удары НАТО, наступление и высадку десанта повстанческих подразделений, активизацию спящих ячеек, публичные призывы к восстанию антиправительственных имамов и внешнее нарушение ливийского государственного вещания. За этим последовали политические и военные усилия повстанцев и НПС по стабилизации Триполи, предотвращению возмездия и возобновлению основных служб. Все эти усилия были направлены, как и военные усилия НАТО, на то, чтобы избежать предполагаемых неудач афганской и иракской интервенций. Смерть Каддафи в конце октября ознаменовала конец организованного сопротивления.
Объяснение результата
В феврале и начале марта силы безопасности Каддафи не смогли быстро подавить мятежников, главным образом потому, что режиму не хватало достаточно лояльных и компетентных войск. После 19 марта силы Каддафи быстро адаптировались, скрывая танки, бронетехнику, артиллерию и ракеты в городских районах. И они столь же быстро выставили большое количество вооруженных машин 4×4 или "технических средств". Они были подвижны, маневренны и легко скрывались, но поскольку они также были основной платформой для вооружения повстанцев, НАТО было трудно отличить колонны режима и повстанцев.
Гадхаф никогда не формулировал стратегию. Возможно, он надеялся на прекращение огня, за которым последует период переговоров, или же он надеялся, что время приведет коалицию к расколу. Однако режим не допустил никаких потерь со стороны НАТО. Авиаудары НАТО нейтрализовали военно-воздушные силы и средства ПВО Каддафи и со временем нейтрализовали военно-морские силы и силы береговой обороны, лишив режим возможности бросить вызов морской линии связи повстанцев от Бенгази до Мисураты. На корабли НАТО не наносилось никаких ударов вне зоны действия береговой артиллерии, авиабаз НАТО, штабов или командно-диспетчерских сетей. В коалиционных государствах не было никаких специальных сил или спонсируемых государством террористических актов. Это лишало возможности увеличить число жертв и нанести военный ущерб силам НАТО там, где они были наиболее уязвимы, или увеличить военные и политические издержки операции.
Повстанцы
Повстанцы начали войну с низким уровнем военной эффективности. Это было вызвано сочетанием неопытности - многие повстанцы ранее были мирными жителями - а также результатом того, что Каддафи лишил крупную ливийскую армию ресурсов. Он отдавал приоритет лояльным подразделениям, и это привело к плохому уровню подготовки и технического обслуживания в основных вооруженных силах. По мере развития войны повстанцы в западной Ливии скромно повышали свою эффективность, например, за счет использования импровизированных противотанковых заграждений в Мисурате - вероятно, в результате обучения в ходе боевых действий, а также советов, обучения, наставничества и поставок извне, например из Катара. Примером может служить "Трипольская бригада", которая, как сообщается, обучалась силами из Персидского залива. Наряду с истощением сил режима в результате нападений НАТО, эти факторы в конечном итоге означали, что объединенная боевая мощь НАТО и повстанцев превзошла способность режима защитить себя.
Коалиционная стратегия
НАТО утверждает, что ее операция по выполнению резолюции СБ ООН 1973 сократила нападения режима на мирных жителей, тем самым спасая жизни. Конечно, без вмешательства повстанцев в Бенгази и восточной Ливии они были бы быстро разгромлены, а за ними последовали бы повстанцы дальше на Западе. Таким образом, удалось предотвратить крупномасштабное возмездие со стороны сил Каддафи.
Как USAFRICOM, так и НАТО быстро перешли к созданию систем командования и управления, что позволило США перейти от ведущей роли к вспомогательной 4 апреля. Эта поддержка - включая дозаправку в воздухе, сбор разведданных, поисково-спасательные работы в боевых условиях и пополнение запасов высокоточного оружия - тем не менее была жизненно важной.
Совет Безопасности ООН в 1973 году установил политические и военные рамки, которые связывают воедино НАТО и участвующие в нем страны, не входящие в НАТО. Теоретически он был беспристрастным и подразумевал, что коалиция должна была бы атаковать повстанческие силы, представляющие угрозу для гражданского населения. Действительно, НАТО заявило следующее: "Наши цели - это те силы и объекты, которые представляют угрозу для гражданского населения. ... До сих пор оппозиционные силы демонстрировали все признаки того, что они привержены защите гражданских лиц и уважению прав человека. Мы ожидаем, что эта приверженность будет продолжаться. Наши цели - это те силы и объекты, которые представляют угрозу для гражданского населения". Эта осторожная формулировка указывает на то, в какой степени НАТО пришлось "отбиваться" от расходящихся взглядов государств-членов: одни считали, что сама природа режима Каддафи означает, что все правительственные силы представляют угрозу для ливийского гражданского населения, в то время как другие выступали за более узкое толкование мандата.
Как и в Афганистане, НАТО успешно интегрировала военный вклад государств, не входящих в НАТО. Операция ISR Североатлантического союза выросла из фона слабого понимания Ливии, чтобы произвести значительно улучшенную ситуационную осведомленность и целевые данные. Бортовые платформы ELINT, такие как US Rivet Joint и UK Nimrod R1, оказались бесценными, как и радар наземного наблюдения Sentinel RAF; это было дополнено информацией, предоставленной перебежчиками. Как только потенциальные цели были определены, сочетание точных данных о целях, жестких правил ведения боевых действий, тщательного наведения под жестким политическим контролем и высокоточных боеприпасов означало, что НАТО нанесло относительно небольшое число жертв среди гражданского населения; общее число остается неопределенным.
Первоначальная оценка
Кампания НАТО была ограничена условиями мандата ООН и осложнена отсутствием полной поддержки внутри Альянса. Главные участники явно стремились спровоцировать падение Каддафи, но не смогли направить НАТО на это. Поэтому один из уроков войны состоит в том, что политические намерения - а не только заявленная политическая цель - и военные средства должны быть согласованы с самого начала. Неспособность достичь этого увеличивает связанные с этим риски.
В ходе недавних операций все чаще стали использоваться высокоточные бомбы и ракеты, а также устанавливаться системы наведения на наземную артиллерию, реактивные снаряды и минометы. А усилия по минимизации потерь среди гражданского населения и сопутствующего ущерба привели к более широкому использованию меньших боеголовок. Ливия подтвердила эту тенденцию. Похоже, что авиа- и ракетные удары НАТО наносились исключительно высокоточным оружием. Особенно полезными были двухрежимные противотанковые ракеты RAF "Brimstone"; с их низкой взрывоопасностью они успешно использовались для поражения целей в городских районах, которые не могли быть поражены бомбами.
Роль военно-морских сил НАТО была занижена. Помимо обеспечения соблюдения морского эмбарго, военные корабли собирали значительные разведывательные данные и обеспечивали радиолокационное наблюдение. Имели место некоторые перестрелки между кораблями НАТО и ливийскими орудиями и ракетными установками, но потенциал военных кораблей НАТО для нападения на цели режима был ограничен отсутствием высокоточных снарядов для морских орудий.
Хотя ударные вертолеты обладают меньшей выносливостью, чем быстроходные реактивные самолеты, и более уязвимы для наземного огня, их интегрированные системы наблюдения, ракеты и пушки означали, что с самого начала планировщики НАТО стремились интегрировать их в воздушную кампанию, усложнить расчеты режима и высвободить реактивные самолеты для атаки целей вглубь страны. Ударные вертолеты Корпуса морской пехоты США могли бы быть развернуты с десантных кораблей в начале кампании, но американское сокращение боевых задач закрыло этот вариант. На полпути кампании был разработан импровизированный французский и британский потенциал, брошенный с десантных штурмовых кораблей.
Это лишь один из примеров того, как план кампании был недостаточно обеспечен ресурсами. В июне 2011 года тогдашний министр обороны США Роберт Гейтс заявил, что центр воздушных операций НАТО в Италии, руководивший этой кампанией, был рассчитан на выполнение 300 боевых вылетов в день, но с трудом справлялся со 150 самолетами, что составляет примерно одну треть от общего числа полетов над гораздо меньшим театром военных действий Сербии/Косово в 1999 году. Американские специалисты по таргетингу были, по его словам, предоставлены для увеличения потенциала для проведения кампании, 'как раз вовремя' вливание персонала, который не всегда может быть доступен в будущих непредвиденных ситуациях".
Авиация НАТО должна была быть разделена между защитой повстанческих анклавов и нападением на инфраструктуру режима. Операции в Ираке показали, что без наземных войск угроза бомбардировок городских районов может быть устранена постоянным присутствием вооруженных самолетов. Но были значительные периоды времени, когда силы режима, угрожающие территории мятежников, сами не подвергались угрозе со стороны авиации НАТО. На протяжении большей части кампании НАТО удавалось подавить лишь относительно небольшую долю нападений на Мисурату и Джебель-Нафусу. Это означало, что война продлилась бы дольше, чем это было бы возможно, если бы план кампании НАТО был полностью обеспечен ресурсами.
Это важно, потому что гражданские войны имеют свою собственную динамику. По мере их продвижения обе стороны становятся все более враждебными друг к другу, растут военные преступления, растет радикализация, растет организованная преступность и накапливается ущерб гражданской инфраструктуре. Как было продемонстрировано на Балканах, все эти факторы затрудняют постконфликтную стабилизацию, восстановление и примирение. Некоторые официальные лица НАТО утверждают, что эти риски будут компенсированы работой международного сообщества и НПС по планированию послевоенной стабилизации. Так ли это на самом деле, еще предстоит выяснить.
Координация
Эффективность воздушных атак НАТО была снижена из-за ограниченного воздушного/наземного сотрудничества между НАТО и повстанческими силами. По мере продвижения кампании появлялись свидетельства того, что повстанческие силы передавали информацию в НАТО. Когда Триполи пал, НАТО признало, что получает информацию от "союзных сил в Ливии". Вероятно, это были небольшие группы разведчиков, спецназовцев и авиадиспетчеров, действовавшие под национальным, а не натовским командованием и действовавшие в координации с НАТО. В конце октября сообщалось, что начальник штаба Вооруженных сил Катара заявил, что катарские вооруженные силы организовали учебные и контактные операции, осуществляя связь между повстанцами и силами НАТО. Вероятно, именно поэтому тактика повстанцев и удары НАТО казались все более синхронными по мере продолжения кампании. Действительно, военные советники и инструкторы, как представляется, повысили эффективность и координацию действий повстанческих сил. Захват Триполи, который включал в себя высокоточные атаки НАТО, наступление повстанцев, операции по срыву ливийского государственного вещания и массовые текстовые сообщения жителей города, казался организованным.
Военно-стратегические последствия
Франция и Великобритания осуществляли значительное политическое и военное руководство операцией НАТО, и их военный авторитет в отношениях с НАТО и США возрос. Лондон и Париж будут утверждать, что война усиливает потребность в более тесном двустороннем военном партнерстве и обеспечила практику в этом отношении. А роль, которую сыграли ОАЭ и Катар, усилила их влияние на США и НАТО.
В Вашингтоне война, вероятно, усилила разочарование Конгресса и правительства в НАТО и многих его европейских членах. В своей июньской речи Гейтс заявил, что НАТО не имеет достаточного современного потенциала, заявил, что слишком многие страны НАТО отказались от войны, и поставил под сомнение готовность США взять на себя будущие тяготы НАТО. Решение Обамы "руководить из-за спины" увеличивает потенциальное бремя для НАТО в целом, особенно для таких членов, как Великобритания и Франция, которые стремятся к экспедиционному военному потенциалу и военному влиянию. Это приведет к обострению существующей военной напряженности внутри Североатлантического союза.
Последствия для будущих мероприятий
Интервенции в Афганистане и Ираке позволили свергнуть действующие режимы, но их планирование, исполнение и выделение ресурсов создали многие трудности, которые мешали последующей стабилизации. Хотя потребуется время, чтобы осознать все последствия войны для долгосрочной стабильности Ливии, очевидно, что эта интервенция, осуществляемая на основе беспристрастного мандата, не только изменила политическую и военную динамику, но и на практике не могла быть осуществлена беспристрастно. Это усиливает тенденцию вмешательства ООН и НАТО во внутренние конфликты в Боснии и Косово.
Сторонники либерального интервенционизма и "ответственности за защиту" уже заявляли, что сила их дела была усилена Ливийской интервенцией. Однако война во многих отношениях была наиболее благоприятной для НАТО. Североатлантический союз имеет обширные сети командования и управления и опыт интеграции многонациональных сил. Пропаганда режима была неуклюжей, и не было никакой реальной ливийской обычной угрозы инфраструктуре НАТО и родным землям. Ливийский потенциал ОМУ мог бы удержать некоторые страны от военных действий и создать значительные проблемы для НАТО, а также затруднить планирование и отвлечь разведывательный и ударный потенциал от других задач. Береговая линия страны позволяла использовать морскую мощь, и, поскольку Ливия находится близко к Европе, ограниченные стратегические возможности НАТО по подъему не были испытаны. Боевые действия не перекинулись на соседние государства, и бегство почти миллиона человек из Ливии не привело (до сих пор) к дестабилизации обстановки в регионе.
Наиболее важные уроки ливийской войны могут быть извлечены авторитарными режимами и государствами, а также негосударственными субъектами, которым требуется военный потенциал для сдерживания или борьбы с США или другими силами, аналогично обученными и оснащенными. Их военные и силовые планировщики могут прийти к выводу, что им необходимо улучшить свои внутренние возможности безопасности (например, хорошо оснащенные, хорошо обученные, политически лояльные элитные силы), чтобы остановить протесты до того, как они разовьются. Они будут стремиться не допустить принятия Советом Безопасности столь же широких резолюций и подорвать формирование любых коалиций против них. Они также могут увидеть ценность в нанесении ударов по вражеской инфраструктуре и использовании систем "анти-доступа". Наконец, они могли бы посчитать, что Каддафи поступил глупо, добровольно отказавшись от своего потенциала в области ОМУ.
В странах НАТО, где военные и оборонные предприятия будут стремиться продвигать свои собственные интересы, не будет недостатка в пропаганде конкретных возможностей со стороны заинтересованных групп, но военные уроки ливийского конфликта, выявленные в столицах коалиционных сил, вряд ли будут новыми. Те, кого привлекают авторитарные режимы, могут иметь более серьезные последствия для будущих конфликтов.
До 11 сентября 2001 года западные вооруженные силы были на 12 лет отстранены от тех, которые во время Холодной войны между концом 1940-х и 1989 годами в целом готовились к потенциальной войне в Европе. В период с 1989 по 2001 год они участвовали в самых разнообразных операциях. К 2001 году эти силы были уверены, что они могут проводить операции по поддержанию мира, а также боевые операции против государственных субъектов. В то же время некоторые военные специалисты и аналитики считали, что "революция в военном деле" (RMA) будет сочетать в себе значительно улучшенное наблюдение, связь и высокоточное ударное оружие, что приведет к более высокому знанию противника и более целенаправленным и эффективным ударам. Это позволило бы модернизированным сетевым силам быстрее побеждать противников, которые не воспользовались преимуществами новых технологий и доктрин. После разгрома иракской армии в 2003 году тактика и характер повстанцев, столкнувшихся с войсками коалиции, поначалу притупили остроту этого преимущества. Эти легко приспосабливающиеся противники использовали асимметричную тактику для противодействия огневой мощи и тактике коалиционных сил.
Главным фактором возможного тактического успеха в Ираке было повторное открытие принципов борьбы с повстанцами (COIN), установленных в предыдущих войнах, применявшихся путем концентрации достаточного количества наземных войск для обеспечения безопасности народа на основе систематического подхода "ясно, держать и строить". Тем не менее, по мере развития иракской войны армии и военно-воздушные силы адаптировали некоторые инструменты RMA для борьбы с повстанцами, включая беспилотные летательные аппараты, обеспечивающие постоянное наблюдение, использование высокоточного оружия и высокоэффективные командно-диспетчерские сети, способные быстро вести точный огонь по вражеским целям. Улучшение сбора и анализа разведывательной информации включало более тесную интеграцию тактической и стратегической разведки.
В то время как западные войны после 11 сентября велись в основном на суше, операции в Ираке, Афганистане и Ливии с самого начала были "совместными", с необходимостью тесной интеграции сухопутных, воздушных и, в меньшей степени, военно-морских сил. Кроме того, военное планирование и более широкие операции все чаще вовлекают невоенные правительственные ведомства, включая правоохранительные органы и органы развития, а в некоторых случаях и межправительственные "стабилизационные" группы. В настоящее время некоторым вооруженным силам приходится планировать свою деятельность и действовать в перекрывающемся районе между повстанцами и правоохранительными органами. Например, в Афганистане военнослужащие дислоцируются для выполнения антикоррупционных обязанностей. Другие вооруженные силы берут на себя задачи, которые до сих пор оставались прерогативой сил внутренней безопасности (как это видно на примере внутренних развертываний мексиканской и бразильской армий). Они также должны учитывать такие возможности, как кибернетика, которая лишь относительно недавно рассматривается как имеющая военную полезность. Все эти факторы будут влиять на будущее развитие западных вооруженных сил, поскольку они смещают акцент с войн последних десяти лет на более широкие стратегические задачи. Они могут быть вызваны такими разнообразными факторами, как рост претендентов на роль великих держав, влияние территориальных споров на региональную стабильность, последствия пиратства и продолжающаяся повстанческая и террористическая деятельность; они также в разной степени повлияют на развитие незападных вооруженных сил.
Сухопутные силы
В течение последнего десятилетия обычная сухопутная война между государствами была в основном доверена первому месяцу операции "Иракская свобода" в 2003 году и короткой российско-грузинской войне 2008 года. Обе эти войны показали уязвимость обычных армий перед противником с превосходством в общей огневой мощи, воздушной мощи и возможностях разведки, наблюдения, обнаружения целей и разведки (ISTAR).
За сменой режима в Ираке и Афганистане последовали затяжные военные операции против повстанцев, включая усилия по созданию новых местных сил безопасности путем обучения, консультирования и наставничества. С такими мятежами доминирующий опыт западных армий в результате сильно изменился. Однако уроки, извлеченные из западного опыта - и разработки в области систем вооружений, вытекающие из этого опыта, - вероятно, также повлияют на развитие незападных армий.
Хотя войны в Ираке и Афганистане подтвердили сохраняющуюся актуальность классических принципов борьбы с повстанцами (включая примат политики, устранение коренных причин повстанчества и достижение прогресса во всех областях управления и развития), очевидно, что в отсутствие эффективной местной безопасности не было никакой замены большому количеству войск на местах или способности проводить общевойсковые боевые операции.
Защита и огневая мощь
Ирак и Афганистан переживали периоды интенсивных наземных боев, и уровень потерь был соответственно высок для западных армий, местных сил и гражданского населения. Повстанцы широко используют самодельные взрывные устройства, в том числе придорожные бомбы, имеющие смертельный эффект. Угроза СВУ была аналогична той, которую представляют собой наземные мины и мины-ловушки в обычных войнах, но в Ираке и Афганистане масштабы этой угрозы и ее успех в увеличении числа жертв стали стратегическим шоком для многих западных армий. С ростом потенциала повстанцев, ростом числа жертв и сокращением поддержки этих войн на Западе значение защиты войск возросло. Улучшенные бронежилеты были выставлены для защиты отдельных солдат, хотя это увеличило вес, который должны нести войска. Были достигнуты значительные успехи в области боевой медицины, включая усовершенствованные полевые перевязки, развертывание военных фельдшеров вплоть до командного уровня и передовое развертывание передовых медицинских технологий: в результате выживаемость среди тех, кто получил серьезные ранения, выше, чем в любой предыдущей войне.
Общий подход к борьбе с самодельными взрывными устройствами был применен во всех национальных контингентах НАТО в Афганистане. Борьба с самодельными взрывными устройствами стала основным видом деятельности для всех развернутых войск, и инициативы включают оснащение пехоты ручными детекторами и формирование специальных групп по борьбе с самодельными взрывными устройствами с использованием высокотехнологичного оборудования, такого как дистанционно управляемые наземные транспортные средства. Но без самых тяжелых войск и воздушных средств, которые могли бы доминировать на земле и сдерживать установку СВУ, инициатива часто оставалась за повстанцами. Как воздушно-десантные войска могут в значительной степени кружить
...
это привело к решительному повышению эффективности пехоты западных армий, отчасти потому, что вес дополнительного снаряжения и бронежилетов в сочетании с угрозой СВУ замедлил продвижение войск.
Ирак и Афганистан привели к более глубокому осознанию западными армиями необходимости защиты местного гражданского населения, что привело к более строгим правилам ведения боевых действий и более широкому применению высокоточного оружия. В Афганистане американские и британские войска широко использовали управляемые артиллерийские ракеты, часто вместо сбрасываемых с воздуха боеприпасов. Улучшилась интеграция тактической авиации с сухопутными войсками. Тактические группы воздушного контроля теперь регулярно развертываются на уровне роты и ниже. Широко использовались ударные вертолеты для точного нанесения ударов, непосредственной воздушной поддержки и сопровождения. Вооруженные беспилотные летательные аппараты (БПЛА), такие как "хищник" и "жнец", также были интегрированы в тактическое сражение на суше, как для разведки, наблюдения и разведки (ISR), так и для доставки оружия.
Разведка, наблюдение и рекогносцировка
Войны в Ираке и Афганистане подчеркнули тезис о том, что единственным наиболее важным источником разведывательной информации в монете является местное население. Это требует децентрализованных разведывательных возможностей и использования человеческих разведывательных групп для культивирования и эксплуатации информаторов. Были предприняты согласованные усилия по улучшению сбора разведывательной информации на местах, и в результате разведывательный персонал ISAF расширился на всех уровнях-от корпуса до роты. Эти разработки дополняются расширением сбора разведывательной информации с пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов, улучшением слияния разведывательных данных на тактическом и стратегическом уровнях и более тесной интеграцией национальной стратегической разведки с военной тактической разведкой.
Адаптация, лидерство и обучение
Будучи изначально плохо подготовленными к борьбе с повстанцами в Ираке, американские войска продемонстрировали впечатляющую приспособляемость к неожиданным требованиям кампании. Это включало в себя тактику, а также быстрое внедрение нового и улучшенного оборудования, такого как MRAP. Финансирование этих усовершенствований иногда находилось путем задержки или отсрочки производства оборудования нового поколения. Наиболее важной адаптацией стала быстрая эволюция успешного тактического подхода к монетам. Это вытекало как из организации, доктрины и культуры, так и из технологии.
Быстрая адаптация не была доверена западным армиям: противники также адаптировались. Повстанческая технология придорожных бомб в Ираке развивалась в ответ на тактику и технику коалиции. Тем временем в 2011 году армия Каддафи адаптировалась к атакам НАТО, рассредоточив оружие в городских районах, чтобы затруднить НАТО его применение. Это, в свою очередь, привело к тому, что самолеты, выполняющие резолюцию СБ ООН 1973, стали использовать высокоточные боеприпасы с меньшей производительностью при поражении целей с воздуха. Лоялисты Каддафи также переключили большую часть своих возможностей на вооруженные автомобили 4x4 или "технические средства", что затруднило различие между войсками режима и повстанцами.
Ливийская война также продемонстрировала важность обучения и руководства. Это продолжалось так долго главным образом из-за низкого уровня военной эффективности среди повстанцев. То, что западные подразделения продолжали вести боевые действия в Ираке и Афганистане со значительной эффективностью, в основном свидетельствует о высоких стандартах руководства и морального духа, подкрепленных требовательной и всесторонней подготовкой.
Последствия
Начиная с 11 сентября, боевые действия на уровне отряда, взвода и роты оставались такими же, как и в Корее и Вьетнаме. Но не только новый акцент на интенсивную оптимизацию для борьбы с повстанцами изменил армии; другие аспекты их развертывания и операций отличаются от тех, которые подходят для проведения общевойсковых маневров против обычной сухопутной армии. Это особенно наглядно проявляется в статичном расположении баз безопасности, которые обеспечивают щедрую материально-техническую поддержку и обширную коммуникационную инфраструктуру в большем масштабе, чем это может быть достигнуто в ходе маневренных операций. Однако такие крупные базы были уязвимы для нападения повстанцев, и западным армиям пришлось разработать контрмеры, включая развертывание радаров и орудий против ракетного нападения в Ираке.
Сухопутная война в настоящее время требует способности интегрировать традиционный общевойсковой огонь и маневр с реконструкцией, развитием и информационными операциями. Эти возможности ранее рассматривались большинством западных армий как периферийные, и такие возможности, которые существовали, часто создавались из резервов, а не из регулярных войск. Как сказал генерал-лейтенант армии США Майкл Вейн (директор Центра интеграции возможностей армии США), " специализированные навыки необходимы для успешных операций. Они включают в себя оперативную адаптивность, знание культуры и языка, ведение переговоров, цифровую грамотность и Космические Знания, техническую разведку вооружений и эксплуатацию объектов. Эти специализированные навыки теперь должны стать универсальными задачами."Как это будет достигнуто западными армиями, пока не ясно.
По мере вывода западных армий из Афганистана большинству из них потребуется время для ремонта и технического обслуживания оборудования, большая часть которого будет изношена. Кроме того, первичная ориентация западных армий на монету должна быть сбалансирована путем восстановления способности выполнять весь спектр функций, часто требуемых оборонной политикой. В то же время многие передовые виды обычных вооружений, на которые ранее возлагались надежды, были отменены или отложены из-за финансовых ограничений, возросших с 2008 года. Некоторые уроки войн последнего десятилетия, вероятно, включая широкое использование беспилотных летательных аппаратов, бронежилетов, высокоточной артиллерии и усовершенствования спешенной пехоты, станут основными возможностями для западных армий и будут внимательно изучаться армиями по всему миру. Другие возможности, такие как защищенные патрульные машины типа MRAP с ограниченной мобильностью по пересеченной местности, могут быть сочтены менее полезными для будущих армий "общего назначения".
Морские силы
Хотя основные конфликты после 11 сентября были в основном сухопутными, военно-морские силы были задействованы в широком спектре ролей - от десантов до авианосной ударной авиации в 2001, 2003 и, в меньшей степени, в 2011 году, а также в морском патрулировании и прибрежных маневрах. Однако основное внимание было уделено борьбе с асимметричными угрозами, в частности с терроризмом, пиратством, борьбой с наркотиками и угрозой со стороны быстроходных ударных судов. Некоторые военно-морские силы извлекли уроки из этих ролей, касающихся полезности платформ и дизайна, а также интеграции с воздушными силами и силами специального назначения и развивающейся роли нелетального оружия. Развитые страны, в частности, осуществляют программы, предусматривающие использование многоцелевых судов, что является переходом от концепции судов, предназначенных для выполнения конкретных задач, принятой в двадцатом веке. Это изменение также обусловлено проблемой поддержания жизнеспособных флотов и расширения возможностей платформы в условиях ограниченного финансирования.
Многоцелевые корабли
Концепция модульных или многоцелевых кораблей отражает основные эксплуатационные требования, предъявляемые сегодня к флотам. Американский литоральный боевой корабль (LCS) является, пожалуй, лучшим примером модульного многоцелевого судна: предназначенного для работы в прибрежных и прибрежных водах, это небольшой корабль размером с фрегат, предназначенный для выполнения различных функций - от траления мин до противолодочной войны и транспортировки войск, в зависимости от его конфигурации. Глобальный боевой корабль Великобритании (Тип 26), вероятно, будет еще одним многоцелевым кораблем, примерно на 1000 тонн легче, чем первоначально предусматривалось полное водоизмещение в 6000 тонн. Вместо двух подклассов кораблей (противолодочного и общего назначения), которые первоначально планировались, теперь будет существовать только один вариант типа 26 для Королевского флота. Аналогичная тенденция к приобретению многоцелевых судов прослеживается и в германской серии боевых кораблей MEKO.
Жесткая экономия усиливает тенденцию к созданию более доступных и гибких платформ. Сокращение бюджетных расходов в крупных западных вооруженных силах поощряет приобретение все меньшего числа и меньших судов на фоне относительно благоприятной обстановки в плане безопасности. Создание консорциумов - это вариант, который все чаще используется для совместного покрытия расходов на разработку основных наземных объектов. Великобритания ведет переговоры с такими потенциальными партнерами, как Австралия, Бразилия, Новая Зеландия и, возможно, Чили, об участии в проекте типа 26. Еще одним примером проекта консорциума является продолжающаяся франко-итальянская программа фрегата FREMM, в рамках которой в прошлом году было спущено на воду первое судно, ввод которого в эксплуатацию ожидался в 2012 году, и который является продолжением франко-итальянского проекта "Horizon" 2000-х годов.
Такие многоцелевые суда не обязательно малы: Тип 26 будет значительно больше, чем эсминцы типа 42, которые в настоящее время заменяются, а FREMM так же тяжел, как эсминцы класса Tourville, которые в настоящее время выводятся из эксплуатации во Франции. Многоцелевые суда часто должны быть больше, чем их одноролевые эквиваленты, поскольку они должны перевозить больше оборудования, если только они не являются действительно модульными, как в случае с LCS. Тем не менее, переход к многоцелевым судам отражает сегодня основные приоритеты морской деятельности военно-морских сил. Хотя крупные эсминцы и крейсера по-прежнему необходимы для проецирования энергии и сопровождения авианосцев, вероятность значительного военно-морского конфликта между государствами в настоящее время представляется низкой. Таким образом, основные задачи современных крупных военно-морских сил обычно связаны с борьбой с асимметричными угрозами, особенно с мелкими и быстрыми врагами, такими как пираты, преступники, потенциально морские террористы и быстроходные ракетные катера Военно-морских сил развивающихся государств. Эти роли требуют широкого спектра возможностей и гибкости, а не самых больших капитальных кораблей, с обширными возможностями противовоздушной обороны.
Распространение ряда противокорабельных ракет вызывает озабоченность у военно-морских сил развитых стран: они предоставляют пользователю возможность задействовать более медленные и крупные суда крупных военно-морских сил при относительно небольших затратах. Например, иранский Корпус Стражей Исламской революции располагает флотом небольших быстроходных ударных катеров, которые в настоящее время вооружены противокорабельными ракетами С-702. Они могут быть использованы в эффекте Роя или с тактикой удара и бегства против более крупных судов. Точно так же китайский флот быстроходных ударных катеров типа 022, каждый из которых несет восемь противокорабельных ракет YJ-83, вероятно, будет использоваться в качестве очень мобильных платформ в береговой и прибрежной обороне. Индонезия также развивает свои вооруженные ракетами быстроходные ударные катера.
Другие традиционные роли также находятся в движении или наблюдают снижение спроса. Морская огневая поддержка, мощное оружие имперской эпохи, по-видимому, имеет все меньшую полезность в современную эпоху. Хотя они использовались в ливийской кампании 2011 года, многие из этих снарядов были скорее звездными вспышками, чем осколочно-фугасными снарядами. Причуды современной войны, требующие большей точности и меньшего числа жертв среди гражданского населения, сделали морскую артиллерийскую поддержку менее привлекательным вариантом. В настоящее время осуществляются различные программы по разработке управляемых артиллерийских снарядов или ракетных боеприпасов, которые позволили бы более широко использовать их в спорных прибрежных условиях, таких как дальнобойный наземный ударный снаряд BAE Systems/Lockheed Martin, который будет использоваться на передовой пушечной системе эсминца класса "Zumwalt" и дальнобойных управляемых боеприпасах типа "Vulcano" от ОТО Мелары.
Большие платформы сохраняются
В свете этого новый эсминец британского Королевского флота Type 45 кажется чем-то вроде аномалии. Оцененный в 1 миллиард фунтов стерлингов за судно, Тип 45, похоже, не соответствует нынешним приоритетам Королевского флота, которые сосредоточены на угрозах асимметричной войны. Это помогает объяснить, почему первоначальная потребность в 12 была сокращена вдвое до шести в 2004 году. В первую очередь это корабли противовоздушной обороны, они также являются эскортами авианосцев, но в военно-морском флоте, не имеющем нынешних возможностей нанесения авианосных ударов, неясно, является ли корабль подходящим для нынешних требований. Аналогичным образом, планируемое количество эсминцев класса "Zumwalt", которые будут построены США по цене более 3 миллиардов долларов за корабль, было сокращено с 32 до всего лишь трех. Сокращение бюджета также вынудило западные военно-морские силы сократить свои планы по созданию новых авианосцев. Великобритания решила обойтись без авианосного ударного потенциала до 2020 года, а затем будет преследовать англо-французский авианосный потенциал, основанный на двух действующих авианосцах. Даже Военно-Морской Флот США обсуждал вопрос о сокращении одного из своих 11 авианосцев в попытке сэкономить расходы.
Однако в развивающихся странах экономический рост остается устойчивым, и авианосцы по-прежнему являются одним из основных предметов закупок для развивающихся держав. Китай отправил свой первый авианосец на ходовые испытания в 2011 году; Индия покупает переоборудованный советский авианосец, одновременно планируя построить еще два носителя на родине. Бразилия продолжает эксплуатировать бывший авианосец класса "Clemenceau", хотя срок его службы сомнителен и может быть запрошена замена. Это лишь еще больше подчеркивает дихотомию между расходами развитых и развивающихся стран и тенденциями в области закупок. Первые продолжают переходить к более мелким и мобильным платформам, адаптируемым для ведения асимметричной войны. Развивающиеся государства в некоторых случаях проявляют все больший интерес к основным платформам, продолжая преследовать именно те асимметричные военные возможности, которые так беспокоят специалистов по планированию обороны и военно-морской персонал развитых государств.
Разработка платформы
Однако военно-морские силы как развитых, так и развивающихся государств заинтересованы в развертывании все более крупных десантных судов, по существу, самой крупной из имеющихся многоцелевых форм судов. Для развитых стран эти корабли дают возможность развернуть вертолетную авиацию на море без использования своих ограниченных авианосцев, а также обеспечивают гибкость для развертывания десантных сил. В развивающихся странах, где программы авианосцев могут быть незначительными или вообще отсутствовать, но желание проецировать воздушную мощь на море остается, десантно-штурмовые суда либо заполняют пробел в проекции мощности, либо могут выступать в качестве ступеньки к более крупным авианосцам. Принятое Россией в декабре 2010 года решение о закупке у Франции четырех десантных вертолетоносных доков класса "Мистраль" подчеркивает стремление к многоцелевым кораблям, поскольку они действуют как вертолетоносцы, так и десантно-штурмовые суда, перевозящие до 16 тяжелых вертолетов, 40 танков и 900 военнослужащих. Южная Корея ввела в эксплуатацию первый из своих LHDs класса Dokdo в 2007 году, а Испания ввела в эксплуатацию Juan Carlos I в 2010 году. Между тем, десантные платформы доки (LPDs) имеют амфибийные возможности с уменьшенной несущей способностью вертолетов: Китай ввел в эксплуатацию свой первый тип 071 LPD в 2007 году (второй проходит ходовые испытания, а третий строится), а Чили приобрела Foudre у Франции в октябре 2011 года. Алжир заказал LPD класса San Giorgio из Италии в августе 2011 года, который, если бы он был поставлен, стал бы существенным усилением его амфибийных возможностей. Австралия, тем временем, приобрела у Великобритании десантный корабль-док Largs Bay, который был официально передан в октябре 2011 года.
Полезность винтокрылой морской авиации была доказана в ходе последних миссий, начиная от сбора разведывательных данных в ходе операций по борьбе с пиратством и заканчивая атакой вертолетов на побережье Ливии. Хотя вертолеты более уязвимы для средств противовоздушной обороны, в конфликтах, связанных с почти полным господством в воздухе, они могут усилить свои возможности, а на море - увеличить радиус действия корабля, что делает их бесценными при работе с более мелкими и быстрыми судами.
Дизель-электрические подводные лодки (SSK) одинаково привлекательны как для военно-морских сил развивающихся, так и для военно-морских сил развитых стран, которые стремятся улучшить свои возможности в области морского контроля (в отличие от контроля над морем) без затрат и опыта, необходимых для эксплуатации атомных подводных лодок. Страны Юго-Восточной Азии активно работают в этой области. Вьетнам заказал шесть подводных лодок класса "Kilo", Малайзия приняла на вооружение свои первые два SSK, Сингапур принимает на вооружение модернизированные бывшие шведские лодки класса "Archer", а Индонезия и Таиланд проявляют интерес к новым закупкам подводных лодок. Япония стремится увеличить число своих подводных лодок с 16 до 22, в то время как Австралия имеет долгосрочные планы по 12 новым, более крупным SSK в качестве замены для своих шести лодок класса "Collins". Эти события могут, по крайней мере частично, свидетельствовать о беспокойстве по поводу усилий Китая по наращиванию собственного подводного потенциала. В Европе Германия и Италия введут в строй последнюю из своих подводных лодок типа 212 соответственно в 2012 и 2014 годах, в то время как Алжир улучшил свои возможности с помощью двух улучшенных лодок класса Kilo. Воздушно-независимая двигательная установка, которая позволяет этим подводным лодкам патрулировать без шноркеля, также становится все более распространенной особенностью.
В целом, прошедшее десятилетие оказало большое влияние на военно-морское мышление и тактику в развитых флотах. Многоцелевые суда становятся все более распространенными, поскольку воспринимаемая угроза перекочевала из государственных военно-морских сил в негосударственные угрозы, исходящие от небольших быстроходных судов. Проекция мощности корабля на берег, особенно на начальных этапах сухопутной кампании, означает, что авианосцы, десантные корабли и их эскорт остаются актуальными, но сокращение использования традиционной морской артиллерии и уязвимость к противокорабельным ракетам подрывает, по крайней мере в краткосрочной перспективе, полезность капитальных кораблей. Тем не менее, ключевые развивающиеся страны по-прежнему воспринимают сильный военно-морской флот как важнейший фактор обеспечения безопасности своих все более глобализирующихся интересов и будут осуществлять крупные судостроительные программы для усиления своей мощи на море.
Аэрокосмические силы
Конфликты, начавшиеся после 11 сентября в Ираке, Афганистане и Ливии, подчеркнули стратегическое значение авиации для обеспечения кинетического и некинетического эффекта, а также для обеспечения наблюдения и разведки (ISR). Однако финансовый кризис, с которым сталкиваются многие правительства и Министерства обороны, оказывает глубокое воздействие на военную авиацию, особенно в Европе. Она также - наряду с уроками недавних конфликтов - способствует развитию технологий, занятости и даже теории воздушно-космической мощи. Как и сухопутная и морская среда, они будут тщательно изучаться специалистами по планированию обороны и военно-воздушным персоналом в странах, которые все еще процветают экономически.
В то время как современная полезность авиации не подвергается сомнению, среди стратегических мыслителей и специалистов по оборонному планированию в США (где авиация уже давно занимает центральное место в национальных военных действиях и потенциале сдерживания) и в других странах существует меньше уверенности в ее будущем направлении. Недавние войны, в которых участвовали США, породили доктринальную неопределенность относительно того, как лучше всего настроить военно-воздушные силы и другую военную авиацию США перед лицом калейдоскопа возникающих угроз.
Наблюдение и разведка (ISR)
На начальных этапах военных операций в Афганистане и Ираке, приведших к смене режима, усовершенствованные ISR и высокоточное оружие воздушного базирования позволили США и их союзникам развернуть наземные силы на существенно более низких уровнях, чем это требовалось ранее. ISR дала Западу асимметричное преимущество в плане улучшения тактической и ситуационной осведомленности на уровне театра военных действий. В ходе этих кампаний было обеспечено распределение активов ISR на уровне взводов, что повысило удобство использования и своевременность их использования. Тем временем платформы ISR теперь могут похвастаться множеством датчиков и систем во все более широком диапазоне радиолокационных частот и электрооптических полос пропускания, а также новыми разработками в области мультиспектральных систем получения изображений. Такие системы, как беспилотник Predator, также были разработаны в качестве оружейных платформ. Боевые операции над Ливией в течение 2011 года еще больше укрепили понимание ценности систем ISR воздушного и космического базирования. ISR космического базирования, а также системы связи, традиционно принадлежащие лишь горстке государств, вероятно, будут расширяться после появления более дешевых и небольших спутников. Великобритания рассматривала малые спутники как средство приобретения национального потенциала геопространственной разведки, в то время как Сингапур изучал полезность сравнительно недорогих спутников дистанционного зондирования. Беспилотные летательные аппараты (БПЛА, также известные как RPA или дистанционно пилотируемые воздушные системы) появились в результате недавних войн в качестве важных платформ для перевозки систем ISR. Оснащение БПЛА способным комплексом датчиков и длительностью в десятки часов имеет огромное значение, но также поднимает вопрос о живучести. Уровень бортовых ISR, имеющихся в Афганистане и Ливии, весьма желателен для западных вооруженных сил, но аналогичное обеспечение в спорном воздушном пространстве было бы еще одним, возможно, гораздо более дорогостоящим делом. В Ираке разрешительная воздушная среда позволила США развернуть успешную более дешевую платформу в виде самолета MC-12 Liberty ISR, основанного на 350 King Air, который перешел от концепции к первому полету миссии менее чем за год; менее дорогостоящие решения, подобные этому, могли бы оказаться привлекательными для военных с меньшими ресурсами.
Ожидаемая экономия затрат, возможно, повлияла на интерес к беспилотным системам, но опыт последнего десятилетия показывает, что эти системы - по крайней мере, на высоком уровне - являются дорогостоящими и требуют значительного числа вспомогательного персонала. Таким образом, эти системы могут быть доступны только для Военно-воздушных сил богатых, технологически развитых государств. Эта проблема доступности может быть еще более острой по отношению к малозаметным боевым беспилотникам дальнего действия, находящимся сейчас на ранних стадиях разработки. Хотя такие системы, несомненно, займут свое место в будущих ВВС, масштабы и темпы их внедрения, а также способы их оперативного использования (не в последнюю очередь с точки зрения уровня автономии, предоставленной платформе) остаются спорными областями. Воздушным вооружениям необходимо будет тщательно продумать оптимальный баланс сил между пилотируемыми и беспилотными платформами, владение и эксплуатация которых, вероятно, будут оставаться источником трений между Вооруженными силами. В США и Великобритании велись дебаты по поводу права собственности на БПЛА между соответствующими воздушными и сухопутными войсками.
Финансирование воздушных сил
Финансовые проблемы, с которыми сталкиваются многие военно-воздушные силы, особенно на Западе, ставят под угрозу планы закупок. В перспективе - еще более глубокие сокращения. Один из важных примеров касается тактических боевых самолетов ВВС США. Устаревшие истребители ВВС США нуждаются в замене: большинству F-15 более 20 лет, а большинству F-16 около 15-20 лет. Однако задержки с осуществлением программы Lockheed Martin F-35 и угроза расширения и сокращения закупок этого типа создают серьезные проблемы для специалистов по планированию ВВС. Программы продления срока службы боевых самолетов создадут дополнительную нагрузку на бюджеты ВВС.
Между тем, финансовые ограничения вынуждают многие европейские воздушные силы, а также различные отрасли военной авиации США продолжать сокращать свой личный состав и боевые порядки. Британский стратегический обзор обороны и безопасности в 2010 году еще больше сократил Королевские военно-воздушные силы. Последние сокращения оборонных расходов, объявленные в Нидерландах в апреле 2011 года, привели к сокращению истребительной эскадрильи, в то время как немецкий пересмотр в конце октября, как ожидается, приведет к сокращению численности ВВС.
Новые поколения
В то время как американская программа F-35 борется с задержками и эскалацией расходов, за которыми с тревогой наблюдают страны-партнеры по проекту, Россия и Китай проводят летные испытания своих собственных боевых самолетов "пятого поколения". К концу 2011 года на летных испытаниях были задействованы три самолета Сухого Т-50, а первый самолет Chengdu J-20 был запущен в январе 2011 года. После более чем десятилетней стагнации Россия возобновила свои оборонные аэрокосмические исследования и разработки. Вопрос о том, сможет ли она сохранить эти усилия в среднесрочной и долгосрочной перспективе, остается неясным: российская оборонная промышленность, будучи инновационной и способной к мелкосерийному производству, по-прежнему сталкивается с проблемами серийного производства оборудования (см. Россия, с.183). Крах оборонных расходов в 1990-е годы привел к сокращению оборонной промышленности России и потере интеллектуального капитала. Это отрицательно сказалось на производственных мощностях серийного производства. Для Пекина J-20 знаменует собой постепенное изменение амбиций по сравнению с истребителем Chengdu J-10, хотя неясно, как быстро и в каких масштабах начнется производство эксплуатационных вариантов.
Тем не менее, как проекты Т-50, так и J-20 подчеркивают сокращение разрыва в оборонных технологиях с США и Европой. Учитывая ограничения на оборонные расходы США, Вашингтону, возможно, придется смириться с сокращением технологического превосходства, хотя он и попытается добиться того, чтобы оставаться впереди своих конкурентов. Российские и, вероятно, в конечном итоге китайские платформы могут расшириться в результате экспортных продаж, предлагая некоторым странам доступ к высокоэффективным боевым самолетам, недоступным с Запада. Москва уже обеспечила Дели в качестве партнера по Т-50, в то время как Пекин демонстрирует полное намерение увеличить свой оборонный аэрокосмический экспорт. Самолет JF-17 уже находится на вооружении Пакистана. Москва продвигает на экспорт то, что может быть конечной версией истребителя Су-27 - Су-35С.
Но боевые платформы и платформы ISR не единственные, кто получает более пристальное внимание от планировщиков ВВС. Недавние войны повысили ценность дозаправки в воздухе, а также стратегических и тактических воздушных перевозок. В последнем случае полевые и винтокрылые платформы все чаще используются для передвижения на театре военных действий в качестве одного из ответных мер на растущее использование СВУ, нацеленных на наземные силы и их логистические линии. В то же время наблюдается развитие тактического использования воздушных сил с большей интеграцией сухопутных и военно-воздушных сил в операциях, улучшением ближней воздушной поддержки за счет более широкого использования передовых авиадиспетчеров и улучшенных боеприпасов, а также передачей бортовых платформ и продуктов ISR в наземные подразделения.
Боеприпасы точного наведения (PGM) и ракеты
США, Россия, Китай, Великобритания и Франция входят в число государств, продолжающих разработку лазерного и радиочастотного направленного энергетического оружия. В то время как США продолжают исследования в области воздушных лазеров, они, вероятно, будут применяться для защиты от тактических, а не баллистических ракет. Для крылатых ракет разрабатываются мощные микроволновые полезные нагрузки. Этот тип боеголовки может генерировать локализованный электромагнитный импульс, который может повредить или вывести из строя электронные системы.
Россия и Китай переоснащают свои запасы оружия воздушного базирования. Уроки, преподнесенные американскими кампаниями за последнее десятилетие, а в случае России - ее опытом в Грузии, побудили Москву и Пекин перейти к разработке и переоснащению своих воздушных вооружений высокоточными управляемыми боеприпасами (PGM). Оба государства также продолжают разрабатывать спутниковые навигационные системы, главным образом для военных целей, для содействия навигации и наведению оружия. Российские ВВС ввели в свой арсенал обычную крылатую ракету дальнего действия воздушного базирования наземного базирования (LACM)-Х-555, как и Китай с YJ-63. Пекин также продолжает разработку воздушного варианта своего наземного LACM DH-10. Традиционно вооруженные крылатые ракетные системы и технологии продолжают распространяться, как в роли наземных атак, так и в роли противокорабельных средств. Индонезия испытала российский самолет 3М-55 (SS-N-26) В апреле 2011 года, в то время как Пакистан продолжал разрабатывать ракету Ra'ad ALCM и ракету Babur GLCM. Сирия заказала для береговой обороны 3М-55 Бастион. По мере совершенствования технологий противовоздушной обороны разработчики крылатых ракет рассматривают в качестве контрмер очень малозаметные платформы с уменьшенным радиолокационным сечением, а также высокоскоростные крылатые ракеты. США проводят как малозаметные, так и высокоскоростные исследования, причем те же самые пути изучаются и в России. Индия также планирует совместно с Россией проводить исследования в области высокоскоростного оружия.
Что касается боеголовок, то большие PGM увеличиваются в размерах, причем некоторые системы предназначены для размещения пенетраторов, а также боеголовок, чтобы более эффективно атаковать защищенные и заглубленные цели. Небольшие PGM, тем временем, становятся все меньше: это может помочь увеличить число самолетов, которые могут нести, в то время как уменьшенный размер боеголовки предназначен для минимизации сопутствующего ущерба и небоевых потерь. Максимизация нагрузки на вооружение за счет минимизации размера боеголовки становится важной задачей при поражении целей на перегруженной местности; это также желательно, когда число платформ находится под возрастающим давлением.
Изучение уроков
Войны последних десяти лет оказали глубокое влияние на изменение видов военных операций, которые западные вооруженные силы проводили в этих конфликтах. Они привели к развитию техники, используемой для проведения этих кампаний, и стимулировали дебаты по поводу ресурсов, которые понадобятся вооруженным силам в будущем. Для западных вооруженных сил адаптация к условиям, сложившимся на местах в Ираке и Афганистане, представляла собой задачу, которую можно было успешно решать лишь тогда, когда было развернуто достаточное количество войск для обеспечения устойчивого противодействия повстанцам, а эта стратегия требовала повторного изучения конкретных навыков и ресурсов. Против противников, которые упорно сопротивлялись и были способны как выдержать, так и нанести значительные потери, западным воинским частям необходимо было готовиться к крупным боевым операциям. Эти войны также потребовали адаптации существующего оборудования и приобретения нового оборудования для удовлетворения потребностей этих театров военных действий. Оборонные предприятия и отрасли промышленности будут рассматривать вопрос о том, как они могут повысить оперативность реагирования в циклах планирования закупок, с тем чтобы адаптивный потенциал мог быть создан в большей степени за счет обычных потоков закупок, а не в качестве срочных оперативных потребностей в случае Соединенного Королевства. Кроме того, во всех службах, задействованных в недавних западных кампаниях, наблюдается более глубокое понимание необходимости защиты гражданских жизней с соответствующими ограничениями на правила ведения боевых действий. Все большее внимание на Западе уделяется оборудованию и силам, которые могут быть сконфигурированы для различных операций, а также быть относительно недорогими. В то же время западные государства сталкиваются с трудным выбором того, какое оборудование будет иметь устойчивую полезность после вывода войск из Афганистана.
Некоторые уроки будут извлечены из последних десяти лет. Важность ISR и силовой защиты - это два фактора, и оба они, вероятно, приведут к увеличению инвестиций во всем мире, хотя, как показал отмеченный выше самолет МС-12, военные, требующие компетентных платформ ISR для операций в неконкурентном воздушном пространстве, не всегда должны учитывать новейшие высококачественные беспилотные летательные аппараты. Гибкость платформ и гибкость сил - это еще один урок: адаптация к меняющимся требованиям военных кампаний была явно важна. Тщательная подготовка имеет важное значение для обеспечения гибкости сил. Кроме того, военные планировщики будут все больше осознавать, что противники могут стремиться использовать асимметричные преимущества в конфликте, примеры которых могут включать кибер-активность и самодельные взрывные устройства. Вероятно, им также придется учитывать способность некоторых противников бросать им вызов как обычным, так и асимметричным образом: в своей войне против "Хезболлы" в 2006 году Израиль сражался с гибридным противником, который демонстрировал смесь возможностей и тактики, которые можно было бы ожидать как от обычных, так и от повстанческих противников. Израильские силы пережили ряд военных потрясений, не в последнюю очередь вызванных нереалистичными ожиданиями того, чего могут достичь объединенные силы и высокоточное оружие. Эффективность израильской армии была снижена в результате подготовки к операциям по обеспечению безопасности в Газе и на Западном берегу в ущерб подготовке к общевойсковым боевым действиям.
Для западных правительств непопулярность иракской и Афганской войн может сделать более трудным рассмотрение вопроса о применении силы, чем после балканских конфликтов 1990-х годов, особенно если конфликт, вероятно, будет связан с существенными наземными обязательствами, а оборонные бюджеты уже сокращаются и, вероятно, еще больше сократятся по мере вывода войск из Афганистана, сохранение больших кадровых резервов, использованных в недавних военных кампаниях, окажется более трудным. Незападные правительства, часто с различным недавним военным опытом и оборонными приоритетами, могут обращаться к Западу за уроками и, возможно, указателями на полезные возможности, организации и тактику, но они могут быть менее ограничены финансами. Во многих из этих государств шаги по модернизации или рекапитализации сил, средств и вариантов точного оснащения и вооружения - а также то, как и в каких непредвиденных обстоятельствах будут задействованы эти силы и средства, - будут определяться местными оборонными приоритетами.
Война в Афганистане остается главным направлением военных усилий США и многих других стран в НАТО и за его пределами (см. The Military Balance 2011, стр. 9), о чем свидетельствует отказ от отвлечения ресурсов из Афганистана в ливийскую кампанию. Но, несмотря на некоторые военные успехи и рекордное количество иностранных войск, политический прогресс остается неуловимым.
В ноябре 2010 года НАТО и президент Афганистана Хамид Карзай договорились о том, что афганские власти возьмут на себя ведущую роль в обеспечении безопасности по всей стране с конца 2014 года, что стало возможным благодаря притоку в 2009-10 годах дополнительных 30.000 американских военнослужащих. В июне 2011 года президент США Барак Обама объявил, что всплеск достиг своего пика и численность начнет сокращаться, а к концу 2011 года должны были уйти 10.000 американских военнослужащих. Оставшиеся должны были быть выведены к сентябрю 2012 года. Обама заявил, что оставшиеся 68.000 американских военнослужащих будут "возвращаться домой в стабильном темпе", поскольку афганские национальные силы безопасности (АНС) взяли на себя руководство безопасностью. Американский генерал Дэвид Петреус, в то время командовавший возглавляемыми НАТО международными силами содействия безопасности (ISAF), рекомендовал значительно сократить их численность. Генерал морской пехоты США Джон Аллен, сменивший Петреуса в июле 2011 года, проводит обзор плана кампании и развития АНБ.
В течение 2011 года АНБ продолжало расти. К октябрю численность афганской национальной армии (АНА) и Афганской Национальной полиции (АНП) составляла примерно 171.600 и 134.000 человек соответственно. Цель состоит в том, чтобы иметь 195.000 АНА и 157.000 АНП к 31 октября 2012 года, и эти цели, вероятно, будут достигнуты. АНА совершенствует свою боевую поддержку и поддержку боевой службы, и по мере сокращения сил НАТО она, вероятно, сможет удерживать те районы на юге Афганистана, которые сейчас свободны от повстанцев. АНП также будет развиваться, но его эффективность зависит от более широких улучшений в системе правосудия, включая суды, адвокатов и тюрьмы. Эти районы отстают еще больше, поскольку поступают сообщения о том, что НАТО откажется отправлять заключенных в афганские тюрьмы, которые не соответствуют минимальным международным стандартам. Несмотря на некоторое сокращение числа жертв и случаев отсутствия персонала, темпы сокращения численности АНА, пограничной полиции и элитной полиции гражданского порядка по-прежнему значительно превышают месячный целевой показатель в 1,4%.
Война в 2011 году
ISAF продолжали наступательные операции в 2011 году, например успешно оспаривая контроль повстанцев над провинциями Кундуз и Балх. Это было сделано на основе прогресса, достигнутого в 2010 году, который включал улучшение разведывательной деятельности, разминирование опорных пунктов талибов в провинциях Гильменд и Кандагар, а также значительное присутствие лидеров повстанцев в Афганистане силами специального назначения. В июле 2011 года Лашкар-Гах (столица провинции Гильменд), Кабул (за вычетом одного района), Бамиан, Панджшер, Герат, Мазари-Шариф и Мехтар-лам были переданы афганскому руководству безопасности. Второй транш округов и провинций был объявлен в ноябре 2011 года, чтобы начать переход к концу года. Главными усилиями по-прежнему оставались южные районы Афганистана; как представляется, наступательные операции ISAF по расчистке и удержанию населенных районов на юге улучшили там положение в плане безопасности. Хотя повстанцы продолжали нападать на ISAF и АНСБ с применением стрелкового оружия и самодельных взрывных устройств по всей территории страны, территориальные завоевания 2010 года не были обращены вспять. Действительно, НАТО проявляет осторожный оптимизм в отношении того, что улучшение ситуации в области безопасности будет продолжаться. Например, британские офицеры и официальные лица были уверены, что сочетание увеличения численности войск, успешных операций "очистить, удержать и построить", растущего потенциала и уверенности АНСО, успешной передачи Лашкар-Гаха афганскому руководству по вопросам безопасности и созревания многих гражданских проектов развития означало, что Гильменд находится на пути к успешному переходу к афганскому руководству по вопросам безопасности к концу 2014 года.
В первом полугодии 2011 года наблюдалось незначительное снижение уровня смертности в НАТО - 285 человек по сравнению с 324 за аналогичный период 2010 года. Однако число жертв среди гражданского населения возросло. В своем промежуточном докладе за июль 2011 года миссия ООН по содействию Афганистану (МООНСА) задокументировала 1462 случая гибели гражданских лиц за первые шесть месяцев этого года, что на 15% больше, чем за аналогичный период 2010 года. МООНСА заявила, что основными факторами, обусловившими этот рост, были "более широкое и широкое применение СВУ, более сложные нападения террористов-смертников, активизация кампании целенаправленных убийств, активизация наземных боевых действий и рост числа жертв среди гражданского населения в результате авиаударов". В целом, по данным МООНСА, " 80% всех смертей среди гражданского населения в первой половине 2011 года были приписаны антиправительственным элементам (рост на 28% по сравнению с аналогичным периодом 2010 года), 14% - проправительственным силам (снижение на 9% по сравнению с аналогичным периодом 2010 года) и 6% - не были приписаны.
В докладе Генерального секретаря ООН Совету Безопасности за сентябрь 2011 года было подсчитано, что среднее число инцидентов в сфере безопасности с января по август 2011 года увеличилось на 39% по сравнению с аналогичным периодом 2010 года. Хотя общего роста числа нападений террористов-смертников не наблюдалось, использование террористов-смертников в сложных, "зрелищных" атаках увеличилось на 50% с 2011 года. Летом 2011 года в Кабуле были совершены "зрелищные" нападения на отель "Интерконтиненталь", Британский Совет, посольство США и штаб-квартиру ISAF. Меньше внимания уделялось нападениям за пределами Кабула, в том числе в Тарин-коте, Кандагаре и Джелалабаде. Все они были сдержаны, а затем разгромлены силами АНБ при ограниченной поддержке советников ISAF и вертолетов.
Повстанцы также запугивали и убивали политиков, сотрудников служб безопасности и правительственных чиновников. Большая часть этих усилий была предпринята в Кандагаре, где были убиты заместитель губернатора провинции, мэр, начальник полиции провинции, глава кандагарской Шуры, а также младшие и средние должностные лица. Были также убиты две влиятельные фигуры, близкие к Карзаю: его специальный советник Ян Мухаммад Хан и Ахмед Вали Карзай, его сводный брат и важный пуштунский посредник. Между тем, убийство бывшего президента Бурхануддина Раббани в октябре 2011 года наводило на мысль, что некоторые повстанцы хотели сорвать усилия Кабула по ведению переговоров. Впоследствии Карзай заявил, что больше не будет разговаривать с талибами, подразумевая, что вместо этого он будет вести переговоры с Пакистаном.
Оценка
По мере того как боевой сезон 2011 года подходил к концу, было трудно примирить осторожный оптимизм НАТО с сообщениями ООН о росте насилия, очевидном успехе кампании по убийству повстанцев и освещении СМИ "впечатляющих" нападений в Кабуле. Хотя статистика ООН показывает устойчивый рост числа сложных и "зрелищных" нападений, она также свидетельствует о том, что повстанцы были менее успешны в районах с высокой плотностью сил НАТО и Афганистана. Представители НАТО утверждали, что это свидетельствует не только о тактическом успехе операций по разминированию, но и о влиянии возглавляемых спецназом атак на руководство повстанцев. Но значительные проблемы в области безопасности остаются. Части Южного Афганистана за пределами "очищенных" районов остаются под контролем повстанцев. Окончание всплеска означает, что маловероятно, что дальнейшие наступательные операции очистят еще больше Гильменда и Кандагара.
В восточном Афганистане, самом сердце Сети Хаккани, наблюдается гораздо меньший военный прогресс. Эта повстанческая группировка была ответственна за серию "зрелищ" против культовых объектов в Кабуле. Хотя все они были сдержаны, а затем нейтрализованы АНБ при поддержке ISAF, они свидетельствуют о слабых сторонах в способности АНБ обеспечить безопасность своего капитала. Если такие нападения будут продолжаться с достаточной частотой, то они создадут как внутри Афганистана, так и на международном уровне всепроникающее впечатление неуправляемости и провала переходного процесса.
Если мятежная кампания убийств будет продолжаться с той же интенсивностью, что и в конце 2011 года, то это может вызвать значительное недовольство политиков и чиновников. Он также стремится запугать население и усилить пропаганду о том, что победа повстанцев неизбежна после 2014 года.
Сокращение американских войск, вероятно, будет сопоставимо, если не превзойдено, с аналогичным сокращением 40.000 неамериканских военнослужащих в стране. Нидерланды и Канада вывели боевые части, оставив сокращенные контингенты для подготовки АНСО. Дания планирует сократить число военнослужащих, выполняющих боевые функции, и одновременно увеличить число датских военных и полицейских инструкторов. Великобритания объявила, что ее 10-тысячные силы будут сокращены на 1000 военнослужащих к концу 2012 года и что любые британские войска, оставшиеся после 2014 года, больше не будут участвовать в боевых действиях.
Весьма маловероятно, что сокращение численности войск будет обращено вспять из-за сочетания усталости от войны, финансового давления и предполагаемого уменьшения явной и настоящей опасности, которую представляет собой Аль-Каида. Действительно, политические и финансовые трудности в государствах НАТО могут усилить давление с целью ускорения вывода войск.
Это будет поощрять повстанцев, которые думают, что они могут пережить усилия США и НАТО. Возглавляемая афганцами "программа мира и примирения" охватила несколько тысяч бывших повстанцев. Но в общественном достоянии нет никаких свидетельств того, что военные усилия в Афганистане или Пакистане оказывают какое-либо принудительное воздействие на привлечение повстанцев к столу переговоров, не говоря уже о том, чтобы удерживать их там и принуждать к приемлемой сделке.
Что же теперь за переход?
В книге IISS Adelphi Afghanistan: To 2015 and Beyond (декабрь 2011) дается оценка того, что в краткосрочной перспективе НАТО и АНБ будут пытаться улучшить безопасность в Кабуле и вокруг него, чтобы повысить свои шансы на обнаружение или срыв дальнейших усилий по эффектным атакам Сети Хаккани. Кроме того, будут продолжены усилия по противодействию кампании убийств, а также обмен сообщениями для отражения достигнутого прогресса в области безопасности.
В сентябре 2011 года уходящий председатель Объединенного комитета начальников штабов США адмирал Майк Маллен объяснил, что силы США, НАТО и Афганистана будут "все больше сосредотачиваться на восточном Афганистане" в 2012 году, но он не ожидал увидеть последствия этих операций до конца этого года. В восточном Афганистане, по мнению министра обороны Леона Панетта "топография, культурная география и постоянное присутствие безопасных убежищ в Пакистане дают повстанцам преимущества, которые они потеряли в других частях страны". Вполне вероятно, что необходимые американские войска придут из Южного Афганистана. Этот сдвиг усилий, вероятно, позволит расчистить некоторую территорию, но не очевидно, что имеются достаточные ресурсы или время для адекватной нейтрализации деятельности Хаккани и анклавов до того, как сокращение численности американских войск еще больше снизит боевую мощь ISAF. Между тем наступательные действия Афганистана и НАТО на востоке Афганистана вряд ли будут дополнены усилиями Пакистана против баз Хаккани в Северном Вазиристане.
Самая большая угроза для стратегии переходного периода-это сохраняющееся плохое управление и широкая коррупция. По словам Маллена: "всепроникающая коррупция, осуществляемая преступными покровительственными сетями, включающими государственных чиновников - как на национальном, так и на местном уровнях - препятствует всем усилиям по закреплению тактических успехов ... Если мы будем продолжать быстро сокращать силы, пока такая общественная и системная коррупция остается бесконтрольной, мы рискуем оставить позади правительство, в которое мы не можем разумно рассчитывать на веру афганцев. В лучшем случае это приведет к продолжающимся локальным конфликтам, поскольку соседские силачи будут бороться за свою долю, а народ - за свое выживание; в худшем случае это может привести к краху правительства и гражданской войне.- Он также сказал, что коррупция делегитимизировала те самые власти, которым США должны были передать власть. Это подтверждается значительными доказательствами недостаточного улучшения афганского управления или снижения уровня коррупции, чтобы нейтрализовать коренные причины мятежа, даже в тех районах, которые были "очищены и удержаны". Не очевидно, что к 2014 году будет достигнут достаточный прогресс в этой области, чтобы сделать этот прогресс необратимым.
Американские войска продолжали активно участвовать в боевых действиях и действиях по стабилизации в Афганистане, в то время как в конце декабря 2011 года последние американские войска покинули Ирак. Последствия этих войн в сочетании с влиянием финансового кризиса на бюджет правительства и восприятие США готовности своих союзников взять на себя бремя конфликта могут оказать влияние на характер и степень участия США в будущих кризисах.
Это не означает, что на горизонте намечается полномасштабное глобальное сокращение. Во-первых, сверхдержаве трудно сокращать расходы. Кроме того, США поддерживают ряд альянсов и договорных отношений в области безопасности, таких как отношения с Южной Кореей, Тайванем и Японией, которые могут привести к развертыванию военных активов. Нынешние обстоятельства также не означают, что США прекратят оказывать военную поддержку союзникам, участвующим в операциях: как это произошло в Ливии, эта поддержка может в некоторых случаях состоять из силовых средств, а также применения боевой мощи. Тем не менее Вашингтон, вероятно, будет более тщательно обдумывать, обязательно ли вмешательство в кризисы отвечает интересам США; характер и продолжительность любого военного ответа; а также тип сил, которые США должны развивать и поддерживать. Тем не менее, не каждая военная чрезвычайная ситуация будет выбрана Вашингтоном, поэтому поддержание гибких сил, способных действовать в широком диапазоне непредвиденных обстоятельств, также будет занимать военных планировщиков.
Дебаты о будущем американской политики и стратегии происходят в то время, когда широко ожидаются сокращения оборонных бюджетов и когда кандидаты в президенты в преддверии ноябрьских выборов 2012 года начинают отстаивать свои внешнеполитические позиции. Стратегии и финансовые реалии, вытекающие из этих дебатов, в конечном счете будут определять размер, роль и положение вооруженных сил США в будущем. Расходы будут сокращены; вопрос в том, насколько сильно и как в результате изменятся американские военные.
Изменения в руководстве
2011 год был переходным годом для оборонной политики США, как с точки зрения лидерства, так и с точки зрения приоритетов. 30 июня министр обороны доктор Роберт Гейтс ушел в отставку после четырех с половиной лет пребывания у власти; его заместитель Уильям Дж.Линн III вскоре объявил о своем уходе. Леон Панетт, бывший директор Центрального разведывательного управления (ЦРУ), сменил Гейтса в Пентагоне, а доктор Эштон Картер, до недавнего времени заместитель министра обороны по закупкам, технологиям и логистике, заменил Линн. Панетт и Картер-оба опытные руки Вашингтона. Более ранняя служба Панетта в Конгрессе США и Оффиса управления и бюджета особенно актуальны в текущих дебатах по оборонному бюджету. Панетт, как и Гейтс до него, стремился в своих ранних выступлениях подчеркнуть необходимость тщательно продуманного сокращения оборонных расходов, а не пытаться реализовать установленные финансовые сбережения, такие как те, которые будут получены в результате секвестра (в отсутствие согласия Конгресса по бюджетным предложениям, сделанным Объединенным отборным Комитетом по сокращению дефицита, будет инициировано широкомасштабное автоматическое сокращение расходов- "секвестр" - на 1,2 трлн. долларов в течение 10 лет, начиная с января 2013 года: см. стр. 44). По словам Панетта, последний "заставлял бы поперек стола нарезать салями самые худшие куски". Это опустошило бы силы, оставило бы нашу армию без людей, без подготовки и без снаряжения.
Тем временем в Белом доме Томас Донилан сменил Джеймса Джонса на посту советника по национальной безопасности, а Джеймс Р. Клэппер, отставной генерал-лейтенант ВВС, ранее занимавший пост заместителя министра обороны по разведке, занял пост директора Национальной разведки у отставного адмирала Денниса Блэра. Панетт был заменен в ЦРУ генералом Дэвидом Петреусом, который уволился с действительной армейской службы и передал командование международными силами содействия безопасности НАТО (ISAF) в Афганистане генералу морской пехоты Джону Аллену. Генерал Мартин Демпси после очень короткого пребывания на посту начальника штаба Сухопутных войск сменил ушедшего в отставку адмирала Майкла Маллена на посту председателя Объединенного комитета начальников штабов генерал Рэймонд т. Одиерно сменил Демпси на посту начальника штаба Сухопутных войск, уйдя из Объединенного командования Вооруженных сил США (JFCOM), которое было расформировано 31 августа в качестве меры экономии. (Функции JFCOM были перераспределены между другими боевыми командованиями.) Демпси и Одиерно привносят в свои позиции глубокий оперативный опыт, накопленный во время службы в Ираке. Наконец, адмирал Джонатан Гринерт занял пост начальника Военно-морских операций после отставки адмирала Гэри Раухида.
Президент Барак Обама придерживался своих планов в Ираке и Афганистане, как это описано в Военном балансе 2011 года (стр. 9, 293). После того, как США и Ирак не смогли согласовать условия продолжения американского военного присутствия (главным образом вопрос об иммунитете американских сил перед иракским законодательством), Обама объявил 21 октября, что оставшиеся американские войска покинут Ирак к концу 2011 года. Убийство 2 мая 2011 года основателя "Аль-Каиды" Усамы Бен Ладена американским спецназом во время рейда на его резиденцию в Абботтабаде, Пакистан, стало сигнальной победой в 10-летней "войне с террором" Соединенных Штатов. В своей речи от 22 июня Обама объявил о начале вывода сил быстрого реагирования из Афганистана, как он и обещал в декабре 2009 года. Около 10.000 американских военнослужащих должны были покинуть Афганистан к концу 2011 года, а еще 23.000 - к середине 2012 года. Обама также заявил, что " после этого первоначального сокращения наши войска будут продолжать возвращаться домой в стабильном темпе, поскольку афганские силы безопасности продвигаются вперед. Наша миссия изменится с боевой на вспомогательную. К 2014 году этот переходный процесс будет завершен, и афганский народ будет нести ответственность за свою собственную безопасность". Другие партнеры ISAF также, вероятно, сократят численность своих сил в Афганистане (см. стр. 28), несмотря на ухудшение там условий безопасности.
Последний союзник на ногах
Военные операции США в Ливии в течение 2011 года показали, что даже когда она "ведет из-за спины", Соединенные Штаты являются незаменимым членом НАТО. Однако операция НАТО "Unifid Protector" также продемонстрировала значительные структурные недостатки внутри Альянса: хотя Ливия была операцией НАТО, лишь немногие члены Альянса участвовали в реальных ударных операциях после того, как 4 апреля USAFRICOM передала оперативный контроль. Гейтс ясно дал понять это в своей июньской речи в Брюсселе: "в то время как каждый член альянса голосовал за миссию по Ливии, менее половины из них вообще участвовали в ней, и менее трети были готовы участвовать в ударной миссии". Гейтс оценил ситуацию прямолинейно: "самый могущественный военный союз в истории только через 11 недель начинает операцию против плохо вооруженного режима в малонаселенной стране - и все же многие союзники начинают испытывать нехватку боеприпасов, требуя от США еще раз компенсировать разницу". Действительно, Соединенные Штаты являются единственным членом НАТО, способным осуществлять устойчивые воздушно-морские операции любого масштаба, и единственным, кто способен задействовать наземные силы в составе более чем нескольких бригад в операциях вне зоны ответственности. Как отметил Гейтс "несмотря на более чем 2 миллиона военнослужащих в военной форме - не считая американских военных - НАТО отчаянно пытается поддерживать развертывание от 25 до 40.000 военнослужащих, причем не только в сапогах на земле, но и в важнейших вспомогательных средствах, таких как вертолеты, транспортные самолеты, техническое обслуживание, разведка, наблюдение и разведка и многое другое".
Несмотря на упреки Гейтса, существует мало шансов на то, что эта ситуация улучшится, особенно в свете экономических трудностей европейских членов НАТО и того влияния, которое это оказывает на их оборонные амбиции и ресурсы (см. стр. 71). Таким образом, военный потенциал НАТО будет по-прежнему во многом зависеть от того, что Соединенные Штаты могут и готовы внести в него. Тем не менее Гейтс предупредил в своей речи, что "в Конгрессе США - и в американском политическом органе в целом - будет уменьшаться аппетит и терпение к расходованию все более ценных средств от имени стран, которые, по-видимому, не желают выделять необходимые ресурсы или вносить необходимые изменения, чтобы быть серьезными и способными партнерами в своей собственной обороне". Кроме того, способность Соединенных Штатов покрывать пробелы в потенциале НАТО в будущем, вероятно, уменьшится.
Сдвиги в национальном консенсусе
Снижение поддержки американцами иностранных войн (явление, которое некоторые называют "усталостью от войны") в сочетании со все более сложной экономической ситуацией действительно может привести к некоторому изменению в популярных и политических представлениях США о глобальной роли Соединенных Штатов. Гейтс, выступая в феврале 2011 года в Вест-Пойнте, отразил эту точку зрения, когда сказал, что "любой будущий министр обороны, который советует президенту снова послать большую американскую сухопутную армию в Азию или на Ближний Восток или в Африку, должен "проверить свою голову", как так деликатно выразился генерал Макартур". Гейтс не возражал против участия в непредвиденных ситуациях, которые могут угрожать интересам США или могут быть связаны с союзническими связями, а скорее утверждал, что "армия будет все чаще сталкиваться с необходимостью оправдать количество, размер и стоимость своих тяжелых формирований" и что "в будущем мы можем ожидать, что потенциальные противники [будут] стремиться разрушить традиционные преимущества Америки, в частности нашу способность стрелять, двигаться и общаться со скоростью и точностью". "Нетрадиционные возможности США по - прежнему будут необходимы на различных уровнях и в различных местах", но "вероятность повторения другого Ирака или Афганистана - вторжения, умиротворения и управления большой страной третьего мира - может быть низкой". Сенатор-республиканец Джон Маккейн также отразил эту точку зрения. На вопрос 11 сентября 2011 года о возможности будущих интервенций на Ближнем Востоке и в Центральной Азии Маккейн ответил: "я не думаю, что вы увидите [США] в другой войне в этой части мира ... я не думаю, что американское общественное мнение поддержит это. Я действительно считаю, что мы разработали новые способы противодействия этой угрозе". Конечно, Маккейн не говорил, что США не должны были идти в Ирак или Афганистан, и не возражал против использования американской боевой мощи: говоря о конфликте в Ливии, он сказал, что он "мог бы уже давно закончиться, если бы мы использовали всю мощь американской авиации. В этой стране ты не можешь вести людей сзади". Но хотя он, возможно, указывал на стремление к большей избирательности в будущем, возможно, в соответствии с "формирующейся доктриной Обамы о мускулистом, но более узко сфокусированном преследовании американских интересов" (см. стратегический обзор 2011, стр. 149), это должно быть сбалансировано с вероятностью того, что не все войны будут выбраны Вашингтоном.
Похоже, что обе стороны политического раскола поддерживают заявление Обамы, сделанное в его июньской речи о сокращении войск в Афганистане, о том, что после десяти лет и расходов в размере "триллиона долларов на войну, в период растущего долга и трудных экономических времен ... пришло время сосредоточиться на национальном строительстве здесь, дома". Эта перспектива "первенства внутренних приоритетов" не особенно нова среди демократов, но она, возможно, более очевидна сейчас в рядах республиканцев и среди тех членов Конгресса, которые находятся под влиянием движения чаепития, чем это было раньше. Фискальные консерваторы внутри этих групп склонны считать, что дефицит бюджета является главной угрозой национальной безопасности США. Действительно, губернатор Техаса Рик Перри, кандидат в президенты от Республиканской партии, утверждал в своей августовской речи перед ветеранами иностранных войн, что американские солдаты должны идти в Батт только тогда, когда "наши жизненно важные интересы находятся под угрозой", и что Америка не должна "поддаваться внешней политике военного авантюризма". Однако Мит Ромни, также являющийся кандидатом от Республиканской партии, в начале октября 2011 года настаивал на более высоком базовом оборонном бюджете (без учета расходов на войны) в размере "около 4 процентов" ВВП.
Тем не менее, существует определенная поддержка сокращения расходов на оборону как средства оплаты сокращения дефицита, причем среди целевых показателей - оплата труда и льготы военнослужащих. Пентагон, уже находящийся в разгаре рассмотрения решения Обамы о принудительном сокращении более чем на 400 миллиардов долларов в течение 12 лет, сталкивается с еще большими сокращениями, в зависимости от результатов обсуждения предложения Комитета по сокращению дефицита в размере 1,2 трлн. долларов в виде сокращения федеральных расходов. Независимо от масштабов сокращений, очевидно, что, как отметил Гейтс в июне, когда он представил запрос по оборонному бюджету на 2012 финансовый год в сенатский комитет по вооруженным силам, "меньшие военные, независимо от того, насколько они превосходны, смогут посещать меньше мест и делать меньше вещей".
Стратегия: перемены и преемственность
В Стратегии национальной безопасности (СНБ) 2006 года отмечалось, что "в случае необходимости, в соответствии с давними принципами самообороны", Соединенные Штаты "не исключают применения силы до совершения нападений". Философский сдвиг администрации Обамы в изменении этой позиции был кодифицирован в прошлогоднем Четырехгодичном обзоре обороны (QDR), в котором утверждалось, что "хотя применение силы иногда необходимо, мы исчерпаем все другие варианты перед войной, когда сможем, и тщательно взвесим затраты и риски действий против затрат и рисков бездействия". (Далее говорилось, что США "должны оставить за собой право действовать в одностороннем порядке, если это необходимо для защиты нашей нации и наших интересов".) Важно отметить, что Гейтс дал более конкретную разработку общих контуров американской стратегии после Ирака и Афганистана в своей речи в Вест-Пойнте: "наиболее вероятными, высококлассными сценариями для американских военных являются в первую очередь морские и воздушные бои - будь то в Азии, Персидском заливе или где-либо еще".
Кроме того, несмотря на проблемы НАТО в Ливии, некоторые утверждают, что эта операция показывает, что объединение усилий местных повстанцев с авиацией, силами специальных операций и сложными средствами разведки, наблюдения и разведки может быть успешным в военном отношении способом достижения политических целей. Сторонники либерального интервенционизма и "ответственности за защиту" уже заявляли, что сила их дела была усилена ливийским опытом.
Национальная военная стратегия (NMS), опубликованная в апреле 2011 года, была согласована с движением администрации Обамы в сторону модифицированной оборонной позиции. Этот документ, в котором, по сути, излагаются пути и средства реализации национальных военных задач, поставленных в НСС и ДКР (противодействие насильственному экстремизму; сдерживание и разгром агрессии; укрепление международной и региональной безопасности; формирование будущих сил), имеет подзаголовок "переосмысление военного руководства Америки". В своем вступительном слове адмирал Майкл Маллен, хотя и подчеркивал, "как Объединенные силы будут переосмысливать военное руководство Америки, чтобы приспособиться к сложной новой эпохе", также признал, что "трудный краткосрочный выбор должен быть сделан в свете более широких экономических ограничений". Американские военные, по словам Маллена, должны будут "найти инновационные и доступные способы обеспечить полный спектр возможностей, необходимых для выполнения этой стратегии, делая трудный компромисс между модернизацией, потенциалом, возможностями, позицией и риском".
Хотя NMS обсуждает гамму глобальных вызовов, к которым американские военные должны готовиться, ее четкие приоритеты находятся в Азиатско-Тихоокеанском регионе и на Ближнем Востоке. Поскольку военный потенциал США находится под давлением бюджетных сокращений, относительное значение этих регионов и приоритет, который они требуют, будут только возрастать. Другим регионам будет уделяться меньше внимания.
Китай находится на самом верху повестки дня. В стратегии четко выражено предпочтение конструктивному взаимодействию, а не военной конкуренции с Китаем, выражено желание посредством улучшения отношений между военными "расширить сферы взаимных интересов и выгод, улучшить взаимопонимание, уменьшить заблуждения и предотвратить просчеты". Тем не менее, основной посыл NMS - это озабоченность по поводу военной модернизации Китая и растущей самоуверенности, а также последствий этой тенденции для интересов США, военного баланса, доступа к глобальному достоянию и киберпространству и их использования, а также стабильности в регионе. Действительно, повышение военного потенциала Китая, особенно в области противодействия доступу и отказу в зоне, послужило стимулом для сотрудничества между Военно-Морскими Силами США и Военно-Воздушными Силами США в разработке концепции воздушно-морского боя, как это обсуждалось в военном балансе 2011 года (стр. 47). Настойчивое утверждение NMS о том, что "стратегические приоритеты и интересы страны исходят из Азиатско-Тихоокеанского региона", перекликается с более широкой политикой США, выраженной госсекретарем Хиллари Клинтон, которая в ноябре 2011 года написала в журнале Foreign Policy, что "одной из важнейших задач американского государственного управления в течение следующего десятилетия будет ... фиксация существенно возросших инвестиций - дипломатических, экономических, стратегических и других - в Азиатско-Тихоокеанском регионе". Таким образом, в NMS существует обязательство "расширять наше сотрудничество в области военной безопасности, обмены и учения с Филиппинами, Таиландом, Вьетнамом, Малайзией, Пакистаном, Индонезией, Сингапуром и другими государствами Океании". Если не считать Китая, то Северная Корея остается самой нестабильной проблемой в Азии, особенно учитывая многолетнюю неопределенность в отношении ее намерений и преемственности руководства, ее военного поведения и ее ядерной деятельности.
Что касается Ближнего Востока, то NMS, опубликованная до начала арабского пробуждения и операций в Ливии, определяет "иранский режим, который продолжает искать ядерное оружие, а также продолжает оказывать поддержку террористическим организациям по всему широкому Ближнему Востоку" как главную угрозу региональной стабильности. Пока все указывает на то, что Иран продолжает свою ядерную программу, несмотря на международные санкции. Предотвращение превращения Ирана в государство с ядерным оружием - это цель политики США; как это будет реализовано, остается неясным. Утверждения об иранском заговоре против посла Саудовской Аравии в Вашингтоне в октябре 2011 года лишь усилили напряженность, как и выводы ноябрьского доклада МАГАТЭ по Ирану 2011 года.
Складывающаяся ситуация на Ближнем Востоке заставит пересмотреть военную стратегию США в регионе. Это особенно верно в связи с окончанием режима Мубарака в Египте и неопределенностью, которую вызвало устранение этого столпа региональной политики США. Кроме того, завершилось военное присутствие США в Ираке. Хотя Соединенные Штаты "стремятся к долгосрочному партнерству с Ираком", долгосрочная ориентация Багдада и сила американского влияния в этой стране по-прежнему остаются очевидными.
В области возможностей NMS говорит, что американская стратегия сосредоточена "на создании модульных, адаптивных сил общего назначения, которые могут быть использованы в полном спектре военных операций". Это не обязательно следует толковать как влекущее за собой существенное уменьшение акцента на такие операции, как борьба с повстанцами: "силы будут действовать со способностью к точным и дифференцированным действиям и все больше будут обладать опытом оказания помощи силам безопасности". Кроме того, в NMS есть убедительные указания на то, что будущие операции могут все чаще проводиться с территории США или из районов за рубежом, требующих "меньшего материально-технического следа", учитывая акцент на экспедиционных операциях. Наконец, СНБ подтверждает ядерную политику США: "совместные ядерные силы будут продолжать поддерживать стратегическую стабильность путем поддержания гарантированного потенциала второго удара ... мы сохраним достаточную структуру ядерных сил, чтобы защитить их от неожиданных геополитических изменений, технологических проблем и эксплуатационной уязвимости".
В апреле 2011 года Обама подписал еще один ключевой оборонный документ-План единого командования (UCP). UCP устанавливает задачи, обязанности и географические районы, охватываемые американскими боевыми командованиями. Основные изменения включают в себя:
* Смещение границ АОР (зоны ответственности) в Арктическом регионе с целью использования долгосрочных отношений и улучшения единства усилий.
* Возложение на Северное командование США ответственности за защиту Арктического потенциала.
* Кодификация согласия президента на роспуск командования Объединенными вооруженными силами США.
* Расширение ответственности Стратегического командования США за борьбу с оружием массового уничтожения и разработку глобальной концепции операций противоракетной обороны.
* Возложение на нас ответственности транспортного командования за синхронизацию планирования глобальных распределительных операций.
За публикацией NMS и ОГП в сентябре последовало секретное руководство по планированию обороны. В настоящем документе содержится более подробное стратегическое руководство по ключевым приоритетам планирования и программирования для поддержки NMS и руководства осуществлением сокращений в структуре сил.
ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
Изменение налоговой среды
Большинство наблюдателей ожидали, что расходы США на оборону сократятся, поскольку войны в Ираке и Афганистане сократили расходы, чтобы покрыть расходы только на эти войны, известные как "дополнительные бюджеты", которые в настоящее время составляют почти 20% от общего объема расходов. Если эти доллары больше не будут доступны, расходы на оборону, которые в 2011 году превысили $710 млрд., сократятся примерно до $ 550 млрд.
Вместо этого расходы США на оборону были захвачены гораздо более масштабными дебатами об общих национальных приоритетах. Обама уже выделил оборону для сокращения расходов на 400 миллиардов долларов, но сейчас происходит еще больше сокращений. Те, кто выступает за сохранение расходов США на оборону, были заглушены теми, кто стремится защитить расходы на выплату пособий - особенно расходы на здравоохранение и старость - и теми, кто стремится снизить налоги. Сокращение долгосрочных дефицитных расходов становилось все более важным в течение года, даже когда американские политические и экономические лидеры искали новые способы стимулирования экономики в надежде избежать двойной рецессии.
После начала финансового кризиса в 2008 году сочетание падения цен на жилье, большого долгового навеса и высокой безработицы привело к тому, что экономика переживает устойчивый период отрицательного или низкого роста. После краткого периода более сильной экономической активности в конце 2010 года тусклые экономические показатели вернулись в 2011 году, поскольку потребительский спрос - на который приходится более двух третей всего объема производства в США - стагнировал в экономическом климате, характеризующемся высокими ценами на нефть; перебои в поставках из-за землетрясения и цунами в Японии в марте 2011 года; а также снижение потребительского и делового доверия. В целом Международный валютный фонд ожидает, что реальные темпы роста сократятся вдвое с уровня 2010 года до 1,5% в 2011 году. Партийные споры в Конгрессе по поводу повышения потолка федерального долга в размере $14,3 трлн. в июле 2011 года привели к историческому понижению рейтинга долга США рейтинговым агентством Standard & Poor's, что вызвало дальнейшую неопределенность экономических перспектив США на фоне опасений, что законодательный тупик в отношении фискальной политики может сохраниться, по крайней мере, до выборов 2012 года. Однако, несмотря на ожесточенные дебаты по поводу надлежащего баланса между доходами и налоговыми мерами, и демократы, и республиканцы согласны с тем, что в среднесрочной перспективе государственные расходы США будут характеризоваться сокращением.
Последнее соглашение о потолке долга, достигнутое всего за несколько дней до крайнего срока 2 августа, позволило принять закон О бюджетном контроле 2011 года, который предусматривает в общей сложности сокращение расходов на сумму $917 млрд. в течение десяти лет, главным образом на дискреционные расходы, начиная с сокращения расходов на $21 млрд. в 2011/12 финансовом году. Кроме того, был создан двухпартийный "суперкомитет" (Объединенный отборный Комитет по сокращению дефицита), который должен был предложить дополнительные сокращения на $1,2 трлн. в течение предстоящего десятилетия, причем эти предложения должны были быть одобрены Конгрессом до 23 декабря 2011 года. В отсутствие согласия Конгресса по предложениям комитета, начиная с января 2013 года, будет инициировано широкомасштабное автоматическое сокращение расходов ("секвестр") на сумму $1,2 трлн. в течение десяти лет. Если это произойдет, то оборонный бюджет возьмет на себя бремя полностью Половины требуемых сокращений в размере $1,2 трлн.
Сокращения такого масштаба приведут общие расходы США на оборону в большее соответствие со средними показателями холодной войны, хотя совокупные цифры могут ввести в заблуждение. Расходы США на оборону с 1948 по 1973 год были рассчитаны на призывные силы. После 1973 года Соединенные Штаты приняли добровольческие силы (AVF), но полностью обременительные расходы на профессиональные силы были поняты лишь гораздо позже, поскольку заработная плата и пособия, особенно медицинские и пенсионные, со временем росли. Сравнение текущих расходов с расходами прошлых десятилетий не может служить хорошим ориентиром для американских оборонных усилий.
Расходы на оборону в цифрах
Расходы США на оборону в 2011 году превысили $710 млрд. Эта общая сумма приходится как на базовый бюджет, так и на дополнительные фонды (иногда называемые зарубежными фондами чрезвычайных операций). Последние выделяются отдельно для покрытия дополнительных расходов, связанных с войнами в Ираке и Афганистане. Это выше, чем предыдущие пики оборонных расходов США во время войн в Корее и Вьетнаме, а также во время наращивания оборонных расходов в эпоху Рейгана. Расходы на оборону в 2011 году выросли почти на 90% по сравнению с предыдущим минимумом 1998 года.
Распределение долларов на одну службу говорит о другом. Хотя часто говорят, что военные службы США получают равные доли оборонных долларов - по трети для армии, флота (включая морскую пехоту) и ВВС - картина с 1998 года более сложная. Военные службы переживают неравномерный рост, как и оборонные ведомства (такие как Агентство по противоракетной обороне и Агентство национальной безопасности), которые сейчас потребляют все большую долю общего оборонного бюджета. Среди военных служб армия пережила самый значительный рост - 167%; оборонные ведомства выросли на 105%, а расходы на военно-морской флот и военно-воздушные силы-соответственно на 56 и 55%. Если сравнивать с последним пиком расходов в 1985 году, то расходы армии выросли почти на 65%, Военно-Морского Флота - почти на 5%, а Военно-Воздушных сил - почти на 20%. От пика к пику расходы оборонных ведомств увеличиваются почти на 100%. (Противоракетная оборона покрывается за счет расходов оборонных ведомств, как и оперативная разведка в Ираке и Афганистане.)
Изменились и расходы внутри бюджетных категорий. С 1985 года расходы на эксплуатацию и техническое обслуживание выросли на 50%; научные исследования и разработки выросли почти на 20%; расходы на военный персонал относительно выровнялись (хотя численность персонала значительно сократилась); а расходы на закупки сократились почти на 20%. Эти статистические данные, отражающие, куда были потрачены американские оборонные доллары за последнее десятилетие, помогают установить основу, на основе которой можно было бы проводить будущие сокращения.
Как глубоко резать?
Летом 2010 года тогдашний министр обороны Гейтс попытался предвосхитить то, что, как он знал, станет очередным витком сокращения оборонных расходов. Он призвал сократить расходы на $100 млрд. в первую очередь за счет экономии на эффективности. Этот обзор привел к ряду рекомендаций, которые включали сокращение числа генеральных офицеров и закрытие командования Объединенными силами. Но вместо того, чтобы предотвратить дополнительные сокращения расходов, инициативы Гейтса по повышению эффективности рассматривались администрацией Обамы и Конгрессом как просто первоначальный взнос. Предстояло сделать гораздо более глубокие порезы.
Весной 2011 года руководителям оборонных ведомств было приказано подготовиться к очередному раунду сокращений, которые составят 400 миллиардов долларов в течение следующего десятилетия. Военные службы уже строили свои планы на будущий год, поэтому за лето они составили два комплекта книг, один из которых соответствовал первоначальным прогнозам будущих расходов, а другой - отражал сокращение расходов на 400 миллиардов долларов. Планируемые сокращения сейчас превышают $450 млрд. Подробности вероятных сокращений еще не были обнародованы, хотя военные лидеры намекали на вероятные приоритеты. Лидеры обороны понимают, что им все еще может грозить сокращение до 1 трлн. долларов, но еще не разработали детальных планов для этой возможности. По словам госсекретаря Панетта, сокращения такого масштаба "нанесут реальный ущерб нашей безопасности, нашим войскам и их семьям, а также способности наших военных защитить нацию. Это результат, который был бы абсолютно неприемлемым для меня как министра обороны, для президента и, я полагаю, для руководителей нашей страны". Уходящий председатель JCS Майк Маллен сказал перед сенатским комитетом по вооруженным силам 22 сентября, что сокращения такого масштаба имеют "хороший шанс сломить нас. И предав все это добровольно-принудительно".
Как же справляются военные?
В условиях все больших и больших сокращений бюджета американские военные лидеры быстро выпускают напоминания о том, что они все еще находятся в разгаре завершения выполнения обязательств в Ираке, боевых действий в Афганистане и выполнения повседневных обязательств по всему миру. По мере того как их задачи становятся все более масштабными, они сосредоточивают свое внимание на последствиях предлагаемых сокращений для сил в целом. Адмирал Маллен хорошо подытожил настроения вождей, сказав: "У наших мужчин и женщин на дальнем расстоянии достаточно забот, чтобы просто выполнить свою работу. Они также не должны беспокоиться о том, будут ли им платить за эту работу или их семьи будут продолжать получать необходимую поддержку во время длительных отлучек. Мы можем добиться большего, как военные и как нация".
Но руководители оборонных ведомств действительно видят важные перемены, которые произойдут по мере сворачивания обязательств в Ираке и Афганистане, перемены, которые они решительно хотят осуществить на основе стратегии. Некоторые указывали на возможность того, что Пентагон может быть вынужден отказаться от своей давней цели-возможности вести две крупные войны одновременно. Уходящий заместитель министра обороны Уильям Линн попытался положить конец этой перспективе, когда сказал, что "как бы вы ни изменили стратегию [США], вы не попадете в положение, когда, если вы будете вовлечены в конфликт, вы не сможете сделать ничего другого. [...] Как только я оказываюсь в конфликте, со всем остальным я не могу справиться". Хотя Панетт придерживался той же линии аргументации, некоторые аналитики не так быстро отвергают такую возможность. Если эта точка зрения будет принята, то уровни сил, изложенные в QDR 2010 года (см. Военный Баланс 2011 года, стр. 43), могут измениться. Кроме того, в то время как борьба с террористическими угрозами будет оставаться в центре внимания, возможно, будет меньше внимания уделяться крупным, прочным обязательствам по войскам и больше внимания подготовке иностранных партнеров и нацеливанию отдельных противников с помощью беспилотных летательных аппаратов и резервных систем.
Ближний Восток и Восточная Азия, как отмечалось выше, будут все чаще находиться в центре присутствия и формирующей деятельности, а также военного планирования. Американские войска будут стремиться установить более прочное присутствие на Ближнем Востоке после вывода войск из Ирака. Большое внимание будет уделено Кувейту и Катару. Неопределенность относительно жизнеспособности присутствия ВМС США в Бахрейне побудила политических лидеров рассмотреть альтернативные варианты, хотя их и немного. Контртеррористические операции проводятся из ряда нераскрытых мест по всему региону.
Усиление военной позиции США в Восточной Азии уже некоторое время было в центре внимания политики, но сегодня этому уделяется все большее внимание. Военные планировщики все больше обеспокоены растущей уязвимостью мест, расположенных вблизи Китая и Северной Кореи, особенно на Окинаве. Они стремились расширить американскую сеть механизмов доступа, одновременно инвестируя в укрепление ключевых баз, таких как Гуам, в который за последние десять лет были вложены значительные средства. Между тем, развитие оборонных отношений с Австралией, по-видимому, является излюбленным вариантом для американских плановиков, подтвержденным соглашением середины ноября об усилении американской подготовки и базировании морского контингента. Тем не менее, перспективы по всему региону рассматриваются, и США, например, заявили о желании разместить литоральные боевые корабли в Сингапуре. В Европе, вероятно, произойдет дальнейшее сокращение сухопутных и военно-воздушных сил США, а также соответствующие изменения в структуре рангов среди ключевых американских военнослужащих там. Старший армейский офицер, долгое время бывший четырехзвездочным генералом, теперь имеет трехзвездочное звание. Ожидается, что Военно-воздушные силы и военно-морской флот последуют этому примеру.
Сами военные службы приспосабливаются к этому изменению фокуса внимания. Армия была сильно обложена налогами из-за войн в Ираке и Афганистане, но теперь готова к ряду сокращений. Численность армии в настоящее время утверждена на уровне 562.000 штатных солдат наряду с 22.000 временных разрешений, которые были добавлены для поддержки войны. Поскольку вывод войск из Ирака будет завершен в конце 2011 года, армия приступит к сокращению личного состава, сначала на основе временных разрешений, а затем и на основе штатного персонала. Армейские руководители предупреждали о слишком быстром или слишком глубоком сокращении численности личного состава. Новый главнокомандующий армией генерал Раймонд Одьерно публично поддержал давнее мнение о том, что численность личного состава не должна опускаться ниже 520.000 штатных солдат, хотя многие наблюдатели считают, что сокращение может пойти гораздо глубже. Некоторые считают, что численность рабочей силы скоро приблизится к тем, которые были в годы Клинтона, когда действующая армия была нацелена на 480.000 солдат. Возможно, в ожидании такого исхода Одиерно также заметил, что, когда речь заходит о реструктуризации сил и сокращении войск, важно, чтобы "мы делали это таким образом, чтобы позволить себе гибкость и ... способность расширяться".
В то же время армейские лидеры надеются защитить свои инвестиционные счета. Армейские наземные машины являются относительно новыми, но V-образные защищенные патрульные машины (MRAPs), которые были приобретены для несения службы в Ираке и Афганистане, не являются теми машинами, которые армейские лидеры хотели бы иметь в будущем. Они, конечно же, не заменяют тяжелых бронированных. План армии по созданию наземной боевой машины, который был частью ответа на ныне несуществующую будущую боевую систему, по-прежнему вызывает беспокойство. Так же, как и перспективы армейского легкого тактического автомобиля, который придет на смену почтенному Хамви. Армейские вертолеты, которые сильно изношены в результате недавних войн, нуждаются в замене, хотя вероятность того, что это произойдет в ближайшее время, невелика.
Корпус морской пехоты США (USMC) пытается занять позицию между армией и спецназом. По словам коменданта морской пехоты генерала Джеймса Амоса: "я называю наш сегодняшний Корпус морской пехоты "силами среднего веса".' Я сравниваю это с боксом, где боксер среднего веса может боксировать в тяжелом весе или боксировать в легком весе, просто изменив свой вес и режим тренировок. То же самое относится и к морской пехоте".
Мало кто сомневается в том, что роль корпуса обеспечена, но многие видят изменения в численности его войск и особенно в его оснащении. С учетом того, что численность действующей армии сейчас составляет 202.000 человек, морские пехотинцы вполне могут столкнуться с существенным сокращением личного состава. После отмены экспедиционной боевой машины морской пехоты в начале 2011 года их авиационные программы почти наверняка станут мишенью для серьезных сокращений, а программа F-35B будет широко признана уязвимой. Чреватый задержками и перерасходом средств, F-35B был помещен бывшим министром обороны Робертом Гейтсом на двухлетний испытательный срок в 2011 году. Руководители USMC не так легко откажутся от этой программы, но могут быть вынуждены сделать это из-за финансовых соображений. Возможно, еще большую тревогу для морских пехотинцев вызывает растущий хор наблюдателей, ставящих под сомнение более широкую жизнеспособность морской авиации и спрашивающих, почему "средние силы" должны обладать истребителем-невидимкой пятого поколения или любым истребителем, если уж на то пошло.
Военно-Морской Флот и Военно-Воздушные Силы, по-видимому, находятся в лучшем положении, но давление на каждую службу будет не менее сильным. Ни одна из служб не добилась хороших результатов в дебатах по бюджету в течение последнего десятилетия, и обе отказались от значительных людских ресурсов и элементов структуры сил. Военно-Морской Флот выбрал путь постепенной модернизации, в частности своего воздушного и подводного вооружения, и к 2010 году был значительно более боеспособен, чем десять лет назад. Но она все еще нуждается в модернизации своего надводного флота, как авианосцев, так и основных надводных кораблей, и планирует закупать примерно десять кораблей в год в соответствии с планом обороны на будущие годы (план судостроения на финансовый год службы). Даже при таких темпах число боевых корабле ВМФ будут падать значительно ниже уровня 313 кораблей, который определили руководители ВМФ; и эти силы будут далеко не так близки к цели, о которой некоторые руководители ВМФ упоминали как о 375 кораблях. В нынешнем раунде сокращений число авианосцев может упасть до десяти или даже меньше; число крейсеров может сократиться; а закупки прибрежного боевого корабля можно было бы сократить. Более тревожным для некоторых было то, что число ударных подводных лодок могло значительно не дотягивать до цели 55. Наконец, военно-морской флот ожидает, что программа F-35 модернизирует его воздушное вооружение, хотя, продолжая закупать F/A-18E/F, он, возможно, имеет больше резервных вариантов, чем другие партнеры по обслуживанию.
Военно-воздушные силы сталкиваются с аналогичными проблемами. Они сталкиваются со старением истребительных и бомбардировочных сил, задержками и перерасходом средств на ее усилия по модернизации сил космического пространства, а также с разведывательными, наблюдательными и разведывательными силами, которые оптимизированы для нынешних кампаний по борьбе с терроризмом и повстанцами, а не для новых задач по борьбе с доступом и отказом в зоне ответственности. Транспортные самолеты - это та часть сил, которая появилась в относительно здоровом положении. Тем не менее, поскольку мобильность сил связана со структурой армии, она также, вероятно, будет сокращена в ближайшие годы.
До сих пор руководители военно-воздушных сил демонстрировали некоторую готовность обменять число на возможности. По словам главнокомандующего ВВС генерала Нортона Шварца, "предпочтительнее иметь меньшую, превосходную силу, чем большую, пустую". Военно-воздушные силы также рассматривают другую смесь сил. По словам Шварца, сейчас у нас около 150 бомбардировщиков и 2000 истребителей ... этот баланс может немного измениться в будущем. Я думаю, что абсолютно ясно, что вам нужны как длинные ноги, так и короткие ноги, чтобы справиться с вероятными угрозами, с которыми мы столкнемся".
Это оставляет Военно-Воздушные Силы приверженными новой программе дальних ударов и F-35, хотя мало кто верит, что ВВС в конечном итоге приобретут 1763 F-35, запланированных в настоящее время. Как намекнул Шварц, Военно-воздушные силы в конечном счете могут обменять часть своих истребителей на создание нового дальнего бомбардировщика. Военно-воздушные силы также по-прежнему привержены новому заправочному танкеру Boeing KC-46A, хотя, если бы его состав сил изменился, ВВС могли бы сами нуждаться в меньшем количестве танкеров для поддержки своих миссий.
Силы специальных операций США (SOF), по-видимому, являются единственным элементом сил, который может появиться относительно невредимым из дебатов по бюджету. В то время как американские спецназовцы находились под значительным давлением - их руководители выражали озабоченность по поводу "изнашивания на краях" - адмирал Уильям Макрейвен, новый командующий американским командованием специальных операций, сказал следующее о будущем сил: "когда требования начинают снижаться в зоне ответственности Центрального командования Соединенных Штатов, занятость SOF может вернуться к более сбалансированному применению против наиболее приоритетных стран и областей возможностей из миссий, которые в настоящее время потребляют 86% развернутых сил ... Присутствие SOF сохраняет оперативный доступ для принятия решительных мер, если это необходимо, посредством небольшого, ненавязчивого и настойчивого продвижения вперед во многих странах, где более явное присутствие неприемлемо".
До сих пор военные службы были относительно сдержанны в дебатах о сокращении численности, сосредоточив внимание главным образом на том, как они ожидают изменения своих собственных служб, и ставя свои требования в переговорах по оборонному бюджету. Однако в 2012 году состоятся президентские выборы, а вместе с ними и усиленное изучение вопросов обороны. По мере того как американская электоральная политика будет переходить к внешней и оборонной политике, обсуждение будущих миссий и обязательств, а также роли военных служб будет накаляться. Относительно вежливые дебаты по состоянию на октябрь 2011 года вполне могут уступить место более резким спорам об относительных достоинствах наземной, воздушной и морской мощи в эпоху меняющихся миссий и сокращающихся финансов. Все это будет происходить в контексте более широкого обсуждения роли Америки в мире и ресурсов, которые она должна выделять на реализацию своих чаяний.
КАНАДА
После пяти лет правления меньшинства избиратели впервые дали Консервативной партии премьер-министра Стивена Харпера большинство голосов на федеральных выборах в мае 2011 года. Правительственные экономические планы, скорее всего, будут сосредоточены на стимулирующих мерах и мерах по сокращению дефицита в условиях продолжающегося роста ВВП. По данным Министерства национальной обороны (ДНР), процесс стратегического обзора 2010 года, который был использован для определения ряда мер по экономии расходов в рамках департамента, привел к "экономии почти в 1,6 миллиарда долларов" в 2013-14 годах. Стремясь облегчить свой план действий по сокращению дефицита, правительство обратилось к начальнику отдела преобразований ДНР генерал-лейтенанту Эндрю Лесли с просьбой предложить "организационные изменения, которые будут надлежащим образом сбалансированы и согласованы между [департаментом] и Канадскими вооруженными силами". Его доклад был представлен в июле 2011 года. В предисловии Лесли отметил, что он и его команда изучили новые способы объединения организаций "для достижения потенциальной эффективности, чтобы оптимизировать себя, сохраняя при этом необходимую оперативную направленность. Мы определили области, которые приведут к потенциальной ежегодной административной экономии в размере около $1 млрд". В докладе также определены возможные средства сокращения накладных расходов при одновременной защите развертываемых сил и связанного с ними оборудования, подготовки кадров и инфраструктуры. "Это потребует решительных, коллективных усилий по сокращению штабов и накладных расходов, а также потребует перепрофилирования и реинвестирования порядка 11.000 военных и гражданских лиц". Рекомендации доклада включают возможную демобилизацию штатных резервистов, которые, как отмечается в докладе, работают "главным образом в штаб - квартирах и вспомогательных подразделениях с приблизительной стоимостью 1 млрд. долл.США в год", "возвращаясь к базовому уровню примерно в 4500 человек" из общего числа около 9000 человек. Он также утверждает, что правительство должно сократить "более чем на 30% в течение нескольких лет расходы в размере $2,7 млрд. на подрядчиков, консультантов и частных поставщиков услуг и [инвестировать] средства в будущие капитальные программы, как это предусмотрено в [первой оборонной стратегии Канады]". В парламентских показаниях сообщалось, что Лесли предостерегал от сокращения бюджета закупок, защищая при этом более широкие выводы документа. На момент написания доклада было неясно, в какой степени правительство примет выводы доклада, хотя министр обороны Питер Маккей заявил, что "работа группы по преобразованию поможет определить необходимые организационные изменения для подготовки канадских Вооруженных сил к следующему десятилетию".
Канада сохраняет свои значительные планы закупок в соответствии с устремлениями, подробно изложенными в первой оборонной стратегии Канады 2008 года (см. Военный Баланс 2011 года, стр. 52). План по замене канадских F/A-18A/B Hornets на 65 F-35A вызвал некоторые споры, причем закупки были представлены в политических поединках вокруг выборов 2011 года, а также в парламенте и средствах массовой информации. Разногласия были сосредоточены, в частности, на первоначальных затратах и потенциальных последствиях для Канады любого увеличения расходов на развитие. Однако ДНР указывает, что "$9 млрд. капитальных затрат будут получены из существующего распределения/бюджета [департамента]". Оттава утверждает, что будущие эксплуатационные потребности Канады "могут быть удовлетворены только с помощью возможностей поколения fith" и что F-35 "является единственным доступным истребителем пятого поколения, который отвечает требованиям" ВВС.
Объявление 19 октября о запросе предложений в рамках Национальной стратегии судостроительных закупок ознаменовало собой еще одну точку отсчета в планах закупок страны. Базирующаяся в Новой Шотландии компания Irving Shipbuilding Inc. был выбрана для строительства 21 боевого корабля в пакете, в то время как Ванкуверские верфи были выбраны для строительства семи небоевых судов. Боевой компонент включает в себя от шести до восьми морских патрульных судов ледового класса, способных действовать в районах Крайнего Севера и исключительных экономических зонах Канады в Атлантике и Тихом океане. Она также включает в себя строительство канадских надводных боевых кораблей, предназначенных для замены возможностей, которые в настоящее время наблюдаются на классах "ирокез" и "Галифакс". Пакет небоевого корабля включает в себя морские научные суда для береговой охраны и полярный ледокол.
Канада вывела свой боевой контингент из Афганистана в период с июля по декабрь 2011 года (как и предполагалось в Военном балансе 2011 года, стр. 51-2) с передачей Кандагарского АОР американским силам. Операция "Афина" должна была завершиться в конце 2011 года. Оттава развернула оперативную группу по переходу миссии для управления завершением ее боевой задачи и возвращением необходимых сил и техники. Однако это еще не конец развертывания канадских сил в Афганистане. Операция "Внимание" представляет собой участие Канады в учебной миссии НАТО в Афганистане, где более 900 сотрудников остаются на обучении и наставничестве. Силы должны быть сосредоточены в Кабуле и, по данным ДНР, еще на двух объектах в Герате и Мазари-Шарифе; предполагалось, что миссия сможет выполнить "свой полный учебный мандат" к ноябрю 2011 года. В 2011 году канадские вооруженные силы были также развернуты в Южной Европе и Средиземном море в рамках операции "Мобайл" - вклада Канады в международные операции, направленные на поддержку эмбарго на поставки оружия в Ливию и обеспечение соблюдения режима бесполетной зоны в поддержку резолюции 1973 Совета Безопасности ООН (см. стр. 14). Операция "Мобайл" состояла из двух оперативных групп: одна на суше (оперативная группа Либеччо) и одна на море (оперативная группа Шарлоттаун, затем Ванкувер) в Средиземном море. Оперативная группа Libeccio включала базирующееся на Сицилии авиакрыло, в состав которого входили самолеты CF-18 Hornets, CC-150 Polaris и C-130J Hercules, а также морской патрульный самолет CP-140 Aurora.
Вопрос о том, как управлять давлением на оборонные бюджеты, остается на переднем плане у многих министров обороны, хотя обстоятельства в разных странах различаются. Правительства применяют целый ряд стратегий для преодоления последствий финансово-экономического кризиса. В то время как некоторые из них инициировали меры жесткой экономии и, по-видимому, были обречены на длительный период сокращения оборонных расходов, объявленные до сих пор сокращения закупок и задержки еще не отражают этой реальности. Другие страны, в частности Германия и Великобритания, скорректировали свои национальные уровни амбиций в сторону понижения. Голландские войска полностью откажутся от основных танков и сосредоточат свои силы на развертываемой аэромобильной бригаде для международных операций по урегулированию кризисов. Все чаще правительства могут быть вынуждены ускорять процесс вывода из эксплуатации оборудования, которое либо считается устаревшим, либо слишком дорогим для обслуживания. Между тем сокращение численности войск в Афганистане также вынудит правительства принять трудные решения относительно того, какой из имеющихся у них сил и средств для этого конфликта они должны сохранить.
Некоторые европейские правительства продолжают изучать пути объединения и обмена потенциалами, а также инициативы, осуществляемые в настоящее время в ЕС и НАТО. Объединение и совместное использование не является новой идеей (см. The Military Balance 2010, p. 108). Но бюджетное давление, которое большинство государств-членов ЕС испытывают в сфере обороны, создало окно возможностей, которое теоретически должно подтолкнуть правительства к более тесному европейскому оборонному сотрудничеству.
В выводах Совета по общей политике в области безопасности и обороны от 8 декабря 2010 года содержится призыв к государствам-членам ЕС "использовать все возможности для сотрудничества в области развития потенциала" и, в частности, подумать о объединении и совместном использовании ресурсов. Хотя они определили около 300 возможных областей для объединения и совместного использования, государствам-членам теперь придется признать, что они, скорее всего, принесут выгоды только ценой некоторого сокращения национальной автономии. Установление правильного баланса между автономией и возможностями является трудной, но неизбежной политической задачей. Европейское оборонное агентство должно было составить список проектов по объединению и совместному использованию ресурсов к началу декабря 2011 года.
Однако многие из областей, определенных государствами-членами, касаются образования, профессиональной подготовки, материально-технической поддержки и технического обслуживания, а не развертываемых фронтовых потенциалов, и большинство из них, как представляется, предназначены для объединения, а не для совместного использования. Поэтому в настоящее время государства-члены предпочитают быструю победу, которая будет иметь относительно небольшое влияние на национальную автономию. Это может сэкономить деньги и создать такую же или улучшенную возможность при меньших затратах. Но эта логика должна быть дополнена последовательным, долгосрочным подходом, который закрепляет объединение и совместное использование в планировании национальной обороны и фокусирует внимание на потенциалах, имеющих отношение к вероятным военным задачам. Государства-члены должны избегать соблазна использовать проекты для объединения и совместного использования инициатив, которые в противном случае были бы излишними: многонациональное сотрудничество в области потенциала не должно превращаться в способ загрузки устаревших активов на европейский уровень, чтобы избежать сокращения.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00003.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00004.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00005.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00006.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00007.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00008.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00009.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00010.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00011.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00012.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00013.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00014.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00015.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00016.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00017.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00018.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00019.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00020.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00021.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00022.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00023.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00024.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00025.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00026.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00027.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00028.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00029.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00030.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00031.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00032.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00033.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00034.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00035.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00036.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00037.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00038.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00039.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00040.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00041.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00042.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00043.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00044.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00045.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00046.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00047.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00048.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00049.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00050.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00051.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00052.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00053.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00054.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00055.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00056.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00057.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00058.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00059.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00060.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00061.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00062.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00063.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00064.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00065.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00066.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00067.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00068.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00069.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00070.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00072.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00073.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00074.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00075.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00076.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00077.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00078.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00079.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00080.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00081.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00082.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00083.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00084.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00085.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00001.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2012/page_00002.jpg)