Темежников Евгений Александрович : другие произведения.

The Military Balance 2019

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

THE MILITARY BALANCE 2019

ВОЕННЫЙ БАЛАНС 2019


      Вооруженные силы стран мира: Общее оглавление
   Предыдущий: The Military Balance 2018
   Следующий: The Military Balance 2020

ОГЛАВЛЕНИЕ


Editor's Introduction / Введение
Chapter 1. Sixty years of The Military Balance / Шестьдесят лет Военного Баланса
Chapter 2. Comparative defence statistics
Chapter 3. North America / Северная Америка.
Canada, USA
Chapter 4. Europe / Европа.
Albania, Austria, Belgium, Bosnia-Herzegovina, Bulgaria, Croatia, Cyprus, Czech, Denmark, Estonia, Finland, France, Germany, Greece, Hungary, Iceland, Ireland, Italia, Latvia, Lithuania, Luxembourg, Macedonia, Malta, Montenegro, Multinational, Netherlands, Norway, Poland, Portugal, Romania, Serbia, Slovakia, Slovenia, Spain, Sweden, Switzerland, Turkey, United Kingdom
Chapter 5. Russia and Eurasia / Россия и Евразия
Armenia, Azerbaijan, Belarus, Georgia, Kazakhstan, Kyrgyzstan, Moldova, Russia, Tajikistan, Turkmenistan, Ukraine, Uzbekistan
Chapter 6. Asia / Азия
Afghanistan, Australia, Bangladesh, Brunei, Cambodia, China, Fiji, India, Indonesia, Japan, Korea North, Korea South, Laos, Malaysia, Mongolia, Myanmar, Nepal, New Zealand, Pakistan, Papua New Guinea, Philippines, Singapore, Sri Lanka; Taiwan, Thailand, Timor-Leste, Vietnam
Chapter 7. Middle East and North Africa / Ближний Восток и Северная Африка
Algeria, Bahrain, Egypt, Iran, Iraq, Israel, Jordan, Kuwait, Lebanon, Libia, Mauritania, Morocco, Oman, Palestinian, Qatar, Saudi Arabia, Syria, Tunisia, UAE, Yemen
Chapter 8. Latin America and the Caribbean / Латинская Америка и Карибское море
Antigua & Barbuda, Argentina, Bahams, Barbados, Belize, Bolivia, Brazil, Chile, Colombia, Costa Rica, Cuba, Dominican, Ecuador, El Salvador, Guatemala, Guyana, Haiti, Honduras, Jamaica, Mexico, Nicaragua, Panama, Paraguay, Peru, Suriname, Trinidad & Tobago, Uruguay, Venezuela
Chapter 9. Sub-Saharan Africa / Африка к югу от Сахары
Angola, Benin, Bostwana, Burkina Faso, Burundi, Cameroon, Cape Verde, Central African, Chad, Congo, Cote d'Ivoire, DR Congo, Djibouti, Equatorial Guinea, Eritrea, Ethiopia, Gabon, Gambia, Ghana, Guinea, Guinea-Bissau, Kenia, Lesoto, Liberia, Madagascar, Malawi, Mali, Mauritius, Mozambique, Namibia, Niger, Nigeria, Rwanda, Senegal, Seychelles, Sierra Leone, Somalia, South Africa, South Sudan, Sudan, Tanzania, Togo, Uganda, Zambia, Zimbabwe
PART TWO. Объяснения и примечания

Editor's Introduction


   This 2019 edition of The Military Balance is published 60 years after it fist appeared as an 11-page pamphlet in late 1959. The international security environment is again as uncertain today as it was then. Great-power competition still dominates contemporary Western policy discussions, but now it is not only Moscow's actions that generate attention. China perhaps represents even more of a challenge, as it introduces yet more advanced military systems and is engaged in a strategy to improve its forces' ability to operate at distance from the homeland. At the same time, while Western armed forces - particularly after Russia seized Crimea in 2014 - are refocusing on more traditional security challenges, though characterised by disruptive new elements, they are having to do this alongside, not instead of, the range of post-9/11 tasks.
   The threat from terrorists persists, as does the impact of conflict and instability in Africa. And while the war in the Middle East against the Islamic State, also known as ISIS or ISIL, might have succeeded in eradicating its territorial base, ISIS could revert to insurgent tactics. Meanwhile, the civil war in Syria grinds on, with the regime in the ascendant. Tentative diplomatic progress at the end of 2018 raised hopes that the effects of the conflict in Yemen might be alleviated, if not an immediate end brought to the war. In Asia, the unexpected North Korean moratorium on missile testing led to renewed diplomatic contact on the peninsula, and between Pyongyang and Washington. However, although summits continued, there remained no progress on the issue of North Korea's denuclearization. In Europe, NATO's eastern members worry about Russia, while simmering conflict continues in eastern Ukraine. In late 2018, Russia began flexing its muscles once more, this time in the Sea of Azov.
   Defence spending
   In early April 2019, NATO foreign ministers are due to convene to mark the Alliance's 70th anniversary, just days after the United Kingdom's scheduled departure from the European Union. They will celebrate the Alliance's accomplishments, though likely be aware that while external actors may be bent on undermining Euro-Atlantic cohesion, uncertainty also comes from within. US President Donald Trump returned to a familiar theme at the July 2018 NATO summit. The US, he said, `might do its own thing' unless European allies started spending more on defence. Although defence spending in NATO's European members grew by 4.2% in 2018, it is likely that Trump will, at the Alliance's anniversary gathering, again press Europe to spend more. In mid-2018 he said that European states should increase defence spending to 2% of GDP `immediately'. As of late 2018, doing this would mean that NATO European states would have to fid an extra US$102 billion, on top of the amount they currently spend.
   Global defence spending in 2018 amounted to over US$1.67 trillion. This was an increase of more than US$80bn over the previous year and reflected higher spending in Western states, notably the United States. Indeed, the US has driven the global rise in spending, with a 5% real-terms budget increase between 2017 and 2018; in 2018, the US accounted for 45% of the global increase in defence spending, in constant 2010 dollars.
   China sets the pace
   China's military modernisation has been striking for the speed of development and breadth of its ambition to modernise the People's Liberation Army by 2035 and create `world-class forces' by 2049. This ambition is supported by defence spending that has been on a relentlessly upward trajectory. Between 1998 and 2018, China's official defence budget grew, on average, annually by 10% in real terms. Between 2017 and 2018, there was a slight deceleration caused by slower economic growth, but the defence budget still grew year-on-year by nearly 6%.
   Naval shipbuilding is focusing more than before on large, high-capability surface combatants. Indeed, Chinese naval capability is entering a new phase, designed to facilitate long-distance operations and heighten operational tempo. The simultaneous launch of two Type-055 cruisers in June 2018 meant that four had been launched in just over a year, and at least four more are under construction. China's fist indigenous aircraft carrier began sea trials in 2018, as did the fist Type-055. The carrier is based on the Liaoning, formerly a Soviet vessel: China's next carrier looks set to be its fist truly domestic design, with improved capability to undertake more conventional carrier operations.
   China's air force, meanwhile, continues to improve its capacity for tactical air combat. Testing of the Chengdu J-20 heavy fihter continued in 2018 and entry into front-line service seems closer. It appears that the PL-15 extended range active-radar-guided air-to-air missile (AAM) has started entering service. Likely fitted with an active electronically scanned array seeker, it marks a considerable improvement in the air force's AAM inventory. Furthermore, China's long-rumoured next-generation bomber moved closer to public recognition, when the H-20 designation was mentioned in state-controlled media in 2018.
   China is making these moves during a time Beijing terms a `strategic opportunity'. It has decided that any risk involved in implementing these changes is worth bearing now, because the danger of major conflict with a large power is relatively low. As a result, Beijing hopes that when this period of strategic opportunity ends, its armed forces will be able to match or even outmatch those of peer competitors. For the moment, though, China's military power remains latent and there are still areas of weakness, such as in anti-submarine warfare and amphibious operations. However, China continues to take strides towards addressing these deficiencies and is engaged on an improved training and exercise regime enabling it to test operational capability, as well as assess progress towards its modernisation goals.
   Russia matters
   Russia too remains a focus of Western security concern, not only because of its own military-modernisation programme but also because of its use of military power in seizing Crimea; its continued and sometimes provocative military behavior in the Euro-Atlantic area; and continuing support for the Syrian regime of President Bashar al-Assad. New airborne forces formations were activated in Crimea, a key air base was modernised and S-400 (SA-21 Growler) air-defence system replaced the previous S-300 (SA-10 Grumble/SA-20 Gargoyle) on the peninsula. The S-400 system has increased Moscow's potential reach in the Black Sea region.
   There has been renewed interest from Moscow in nuclear and dual-capable weapons systems. The Avangard hypersonic glide vehicle reportedly entered series production in 2018, while Russia also revealed the Burevestnik (SSC-X-9 Skyfall) nuclear-powered cruise missile. So far, two batches of the SSC-X-9 have been manufactured and tested, with only limited results. More successfully, and less publicly, Moscow is assessed to have continued to deploy the 9M729 (SSC-8 Screwdriver) ground-launched cruise missile. The SSC-8 is the cruise missile that, Washington said, led it at the end of 2018 to initiate the 60-day formal withdrawal process from the 1987 Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty. But economic challenges mean that Russia's defence acquisitions have slowed in recent years. In contrast, because of more consistent increases in its defence spending, China does not face the same restrictions.
   Ways of war
   Advanced military systems and technical knowledge continue to spread. Some of these systems, such as hypersonic weapons, might hold at risk distant targets previously deemed safe; they might also compress the decision space for the defending force. Armed forces are looking to develop capabilities in other areas like cyber, space, robotics, directed energy and quantum technologies. China, for instance, has a national plan to develop artificial intelligence technology and is accelerating moves to improve civil-military integration.
   Western states are reassessing previously held assumptions of advantage; for instance, that access to the global commons and freedom to operate in the electromagnetic spectrum are uncontested. They still retain an edge over adversaries, but the gap is narrowing. The pace of change may mean that in future, advantages - if they exist at all - may be held only fleetingly, before the other side catches up.
   Western states can try to stay ahead by investing significantly in research and development and by boosting ties with the commercial high-technology sector. But in the West this is not always a smooth process. Faster acquisitions processes and improved coordination between armed services over military procurements might improve the speed with which systems are fielded. Innovation could be improved so that the urgency of operational innovation is maintained in peacetime, and that risk-taking in innovation is encouraged. In addition, more highly qualified people need to be recruited and retained by armed forces, which also need more flexible career structures.
   Another approach is to accept this situation: not just that contestation is normal but that there is an increasingly level playing field. Western states could look to adapt plans and capabilities to this reality. One way would be to create `moments of advantage', where rapidly focused military power across all domains could create operational overmatch even in an environment that is routinely contested. This idea is associated in the US with the multi-domain-battle concept.
   Whatever strategies may be pursued, armed forces need also to plan on the assumption that their networks will be targeted by adversaries and that jamming and, more insidiously, spoofing, may become routine. They also need to become used to operating in a consistently contested information environment. Indeed, this may be more apparent as innovative adversaries seek to achieve strategic effect by operating below the threshold of war; attacks may happen as much in peacetime as in war. More resilient weapons and networks may help, enabling troops to fight in a degraded electromagnetic environment, but so too will better training and ensuring that the lessons of recent wars are not lost: the next fight might be at range and over the horizon, but it might also be urban.
   Russia is a worry for Washington, but perhaps not so much in the long term. For the US, the `pacing threat' in the 2025-30 time frame remains China. Signs of Washington's concern were again evident in 2018. US Air Force chiefs began publicly advocating that squadron numbers increase to 386 by 2025-30; this came just a couple of years after US Navy leaders advocated that the fleet increase to 355 ships. One reason for this is that, in the Asia-Pacific, the US is aware it faces the `tyranny of distance'.
   It is clear that China's military modernisation is leading others to reassess their own plans. Some states in the Asia Pacific, such as Australia and Japan, are reshaping their procurements to include more advanced weapons systems, including next-generation combat aircraft, advanced air defence weapons and better submarines. China fields - and is developing - a range of weapons that would complicate the planning of armed forces trying to enter the South China Sea, particularly under combat conditions. While China may have halted its land-reclamation and island-building programme in the South China Sea, it has instead concentrated on building up facilities and weapons on features there, implicitly exerting pressure on both its near neighbors and other regional states looking to exercise freedom of navigation.
   China's modernising armed forces are being seen more often in more places. But while they may be engaged on a wider range of missions, they are still developing and remain operationally untested. China may have arrived strategically, but it has yet to arrive militarily. However, the progress it is making towards fielding better-equipped and -trained armed forces means that day continues to grow closer.

Domain trends


   Defence economics
   Global defence spending picked up by 1.8% in real terms between 2017 and 2018. The rise in 2018 was driven by the United States, which increased its defence budget by 5% in real terms between 2017 and 2018. The US thereby accounted for 45% of global defence-spending increases in 2018.
   As a result of this increase, global military expenditure has bounced back from its low point in 2014, when lower energy prices led oil and gas exporters in particular to curb their defence outlays.
   There is still a serious lack of transparency over military expenditures in the Middle East and North Africa. There is no assessment available for conflict-afflicted countries (Libya, Syria, Yemen) or particularly opaque states (Qatar, UAE), while data is unreliable for other countries in the region (Bahrain, Oman, Saudi Arabia) because of lack of detailed publicly released information and likely off budget funding.
   According to available data, Middle Eastern states continued to dedicate the largest share of GDP to defence and security by a wide margin. Among the world's top ten defence spenders by share of GDP, eight were from the Middle East (Algeria, Iran, Iraq, Israel, Jordan, Kuwait, Oman and Saudi Arabia), ranging from more than 4% to 11% of GDP. This reflects security concerns in a conflict-torn region but also over-prioritization of defence compared to other policy sectors. The rest of the top-ten list comprises other states facing security challenges - Afghanistan and Mali.
   Defence-related revenue for eight out of the ten defence focused Chinese state-owned enterprises indicates that, in 2016, seven of these were in the top 20 of the world's largest defence firms. Three of these - China South Industries Group Corporation (CSGC), Aviation Industry Corporation of China (AVIC) and China North Industries Group Corporation (NORINCO) - appeared in the top ten.
   Land
   Armoured fighting vehicle inventories are being modernised rather than simply replaced. The high cost of producing new designs, in light of the quantities required, has resulted in many new vehicle programmes being delayed or cancelled. This has led many countries to instead upgrade and extend the life of existing platforms rather than replacing them.
   Armoured utility vehicles, cheaper and less complex than traditional land platforms, are continuing to prove popular with armies engaged in operations against asymmetric adversaries and with nascent armoured-vehicle manufacturers, as they offer a cheaper entry point into the market.
   The proliferation of surface-to-surface conventional ballistic- and cruise-missile capabilities continues, albeit slowly, as states see them as usefully cost-effective ways to hold at risk the military and civilian targets of stronger potential adversaries. In turn, this trend is helping to drive rising interest in missile-defence systems.
   Development work continues on advanced unmanned ground vehicles. However, initial military interest seems more directed towards unmanned or optionally manned logistics and support vehicles, rather than in the development of combat platforms.
   The renewed possibility of high-intensity conflict with peer competitors continues to preoccupy Western armies, though the operations on which they are currently engaged largely consist of training, logistics and fires support to local actors. At the same time, they are increasingly aware that the growing trend of urbanisation may make future combat increasingly challenging. Adequately addressing this will require more investment in bespoke, including urban, training facilities.
   Maritime
   There is an increasing emphasis on blue-water capabilities. Power-projection capabilities, such as amphibious and land-attack capabilities, remain in demand and will continue to spread, but there is a renewed focus on the ability to engage at sea as well as from the sea. In turn, the growing complexity of the maritime domain is leading to a general rise in capability requirements for naval vessels, particularly for principal surface combatants like frigates, but also for smaller surface combatants and patrol vessels.
   Navies, particularly long-established forces, are emphasising the need to boost ship numbers, following years of fleet reductions. This is driven by a more complex and competitive maritime domain and is leading states to examine ways not just of increasing new procurements but also sustaining existing capabilities in service for longer.
   The proliferation of submarine capabilities is driving a new or renewed focus on anti-submarine capabilities. This is shifting the emphasis not only of procurements but also of training and deployments compared to recent experience.
   The proliferation and renewal of conventional offensive capabilities continues, particularly of anti-ship missiles. This will drive requirements for new means of distributing offensive capabilities ever more widely among fleets. At the same time, the increased missile threat is driving greater interest in maritime missile defences, and investment in this area will likely increase.
   There is increased interest in introducing innovative capabilities in the maritime domain, such as uninhabited and directed-energy systems; a number of these systems have started to be fielded and this will likely increase in pace. This will inevitably influence judgments over fleet composition and employment.
   Aerospace
   Very high-speed glide vehicles and cruise missiles are being pursued by China, Russia and the United States as a means of countering missile defences. Russia could field a hypersonic glide vehicle, the Avangard, as early as 2019. Several other countries, including France, India and Japan, are also exploring the possible development of weapons capable of hypersonic (Mach 5+) speed. "Russia and the US are looking to break a speed barrier that has limited the maximum speed of helicopters for almost 50 years. Both countries have high-speed designs in flight-test, both exploring different means of raising significantly the top speed of new designs.
   Although the US and partner nations are introducing into their inventories the F-35 fihter/ground-attack aircraft, several are also extending the lives of the previous aircraft `generation'. This is in part due to F-35 programme delays and, in the US in particular, the annual rate of acquisition. Lower funding for this than originally planned has led the air force to extend the life of some of its fighter fleet, including the F-16C/D.
   Several air forces are in the process of revamping their air-to-air missile (AAM) inventories. The United Kingdom is introducing the Meteor rocket-ramjet-powered beyond-visual-range radar-guided AAM; the US is exploring what might follow the AIM-120 AMRAAM; and China now looks to be introducing into service the PL-15 radar-guided AAM. Meanwhile, Russia has introduced into service the R-77-1 (AA-12B Adder) and continues upgrade work, while testing of the Indian Astra radar-guided AAM is nearing completion.
   China, Russia and the US all now have next-generation bombers in various stages of design and development. The US B-21 Raider will enter service during the second half of the 2020s and could be joined by a Chinese design before the end of that decade. Russia, while working on a low-observable design to meet its PAK-DA future-bomber requirement, also plans to put an upgraded Tu-160 Blackjack into production, capabilities ever more widely among fleets. At the same time, the increased missile threat is driving greater interest in maritime missile defences, and investment in this area will likely increase.
   There is increased interest in introducing innovative capabilities in the maritime domain, such as uninhabited and directed-energy systems; a number of these systems have started to be fielded and this will likely increase in pace. This will inevitably influence judgments over fleet composition and employment.
   Cyber
   The past year witnessed signifiant changes in national policies and military doctrines regarding cyberspace. EU and NATO states have taken a firmer stance in publicly attributing cyber attacks, and they have also declared their intentions to engage adversaries in cyberspace and through concerted diplomatic and economic sanctions.
   Multinational companies are improving their own cyber defences, as well as influencing internet-governance policy and adapting to regulatory measures at the global level.
   Governments and regional blocs are beginning to impose incentives and disincentives at the level of individual persons or companies - perhaps because extraterritorial pressures have so far proven largely ineffective vis-a-vis other sovereign states. There were four major examples in 2018 of the public attribution of cyber operations: the attribution by seven nations of the Not Petya malware attack to the Russian armed forces; US indictments of Russian military-intelligence organisations for interference in the 2016 US presidential election; German, UK and US alerts that Russia was targeting their critical-infrastructure networks; and the Dutch-led response to an attempted Russian cyber operation against the Organisation for the Prohibition of Chemical Weapons. These indicate collective Western resolve to publicly confront perceived Russian cyber activities.
   In order to improve deterrence, moves are under way to change the perceived utility of cyber operations for foreign actors. To this end, the US is increasingly producing criminal indictments, identifying individuals from China, Iran, North Korea and Russia. They may never face extradition and prosecution, but the professional disadvantages associated with being publicly revealed in such a way may in the future alter the personal decision calculus of foreign hackers. The EU and the US are seeking to use economic sanctions against individual hackers and corporate entities in a similar way.
   Several nations, including Australia, France, Germany, the UK and the US, have all publicised both their offensive cyber capabilities and their willingness to use them for national defence. US military doctrine, in particular, has adopted a more confrontational tone, asserting in the Department of Defense 2018 Cyber Strategy that the US will `defend forward to disrupt or halt malicious cyber activity at its source, including activity that falls below the level of armed conflict'. Coupled with commitments from Denmark, Estonia, the Netherlands, the UK and US to use their cyber capabilities for NATO's collective defence, such doctrines may presage a more conflictual online environment. While nation-states are drawing lines in the sand regarding foreign cyber operations, they are breaking down the silos among their own military units to capitalise on, and boost, functional cooperation.

Введение


   Это издание "военного баланса" вышло в свет через 60 лет после того, как оно появилось в виде 11-страничного памфлета в конце 1959 года. Международная обстановка в плане безопасности сегодня вновь столь же неопределенна, как и тогда. Конкуренция великих держав по-прежнему доминирует в современных дискуссиях о политике Запада, но теперь внимание привлекают не только действия Москвы. Китай, возможно, представляет собой еще большую проблему, поскольку он вводит еще более совершенные военные системы и занимается стратегией повышения способности своих сил действовать вдали от родины. В то же время, в то время как западные вооруженные силы - особенно после захвата Россией Крыма в 2014 году - переориентируются на более традиционные вызовы безопасности, хотя и характеризующиеся новыми разрушительными элементами, им приходится делать это наряду с целым рядом задач возникших 11 сентября, а не вместо них.
   Угроза со стороны террористов сохраняется, как и последствия конфликтов и нестабильности в Африке. И хотя война на Ближнем Востоке против Исламского государства, также известного как ИГИЛ, могла бы привести к уничтожению его территориальной базы, ИГИЛ может вернуться к тактике повстанцев. Между тем гражданская война в Сирии продолжается, а режим находится на самом крае. Предварительный дипломатический прогресс в конце 2018 года породил надежду на то, что последствия конфликта в Йемене могут быть смягчены, если не будет немедленно положен конец войне. В Азии неожиданный северокорейский мораторий на ракетные испытания привел к возобновлению дипломатических контактов на полуострове и между Пхеньяном и Вашингтоном. Однако, хотя саммиты продолжались, никакого прогресса в вопросе денуклеаризации Северной Кореи по-прежнему не наблюдалось. В Европе восточные члены НАТО беспокоятся о России, в то время как на востоке Украины продолжается бурлящий конфликт. В конце 2018 года Россия вновь начала размахивать мускулами, на этот раз в Азовском море.
   Расходы на оборону
   В начале апреля 2019 года министры иностранных дел стран НАТО должны собраться, чтобы отметить 70-летие Североатлантического союза, всего через несколько дней после запланированного выхода Соединенного Королевства из Европейского Союза. Они будут праздновать достижения Североатлантического союза, хотя, вероятно, будут знать, что в то время как внешние субъекты могут быть склонны к подрыву евроатлантической сплоченности, неопределенность также исходит изнутри. Президент США Дональд Трамп вернулся к знакомой теме на саммите НАТО в июле 2018 года. США, по его словам, "могут сделать свое дело", если европейские союзники не начнут больше тратить на оборону. Хотя расходы на оборону в европейских странах - членах НАТО выросли на 4,2% в 2018 году, вполне вероятно, что Трамп на юбилейном собрании альянса снова заставит Европу тратить больше. В середине 2018 года он заявил, что европейские государства должны "немедленно" увеличить расходы на оборону до 2% ВВП. По состоянию на конец 2018 года это означало бы, что европейские государства НАТО должны были бы получить дополнительные US$102 миллиарда сверх той суммы, которую они в настоящее время тратят.
   Глобальные расходы на оборону в 2018 году составили более US$1,67 трлн. Это было увеличение более чем на US$80 миллиардов по сравнению с предыдущим годом и отражало более высокие расходы в западных странах, особенно в Соединенных Штатах. Действительно, США стимулировали глобальный рост расходов, увеличив бюджет в реальном выражении на 5% в период с 2017 по 2018 год; в 2018 году на США приходилось 45% глобального роста расходов на оборону, в постоянных долларах 2010 года.
   Китай задает темп
   Военная модернизация Китая поражает скоростью развития и широтой своих амбиций по модернизации Народно-освободительной армии к 2035 году и созданию "сил мирового класса" к 2049 году. Эти амбиции подкрепляются расходами на оборону, которые неуклонно растут. В период с 1998 по 2018 год официальный оборонный бюджет Китая рос в среднем ежегодно на 10% в реальном выражении. В период с 2017 по 2018 год наблюдалось некоторое замедление темпов экономического роста, но оборонный бюджет по-прежнему рос в годовом исчислении почти на 6%.
   Военно-морское судостроение больше, чем раньше, сосредоточивается на крупных, высокоэффективных надводных боевых кораблях. Действительно, военно-морской потенциал Китая вступает в новую фазу, призванную облегчить проведение операций на дальние расстояния и повысить оперативный темп. Одновременный спуск двух крейсеров типа 055 в июне 2018 года означал, что четыре были спущены чуть более чем за год, и по меньшей мере еще четыре находятся в стадии строительства. Китайский первый авианосец начал ходовые испытания в 2018 году, как и первый крейсер Type-055. Авианосец это Liaoning, бывший советский корабль: следующий китайский авианосец, похоже, будет его первой по-настоящему Отечественной конструкцией, с улучшенными возможностями для проведения более традиционных операций с авианосцами.
   Тем временем военно-воздушные силы Китая продолжают наращивать свои возможности в тактическом воздушном бою. Испытания тяжелого истребителя Chengdu J-20 продолжились в 2018 году, и ввод в эксплуатацию в войсках кажется более близким. По-видимому, на вооружение поступила ракета класса "воздух-воздух" (ААМ) с активным радиолокационным наведением повышенной дальности PL-15. Вероятно, с активным электронным сканирующей антенной решеткой, он отмечает значительное улучшение в возможности воздушных ракет ВВС. Кроме того, китайский дальний бомбардировщик следующего поколения приблизился к принятию на вооружение, когда обозначение H-20 было упомянуто в контролируемых государством средствах массовой информации в 2018 году.
   Китай делает эти шаги в то время, когда Пекин называет это "стратегической возможностью". Он решил, что любой риск, связанный с реализацией этих изменений, стоит нести сейчас, потому что опасность крупного столкновения с большой силой относительно невелика. В результате Пекин надеется, что когда этот период стратегических возможностей закончится, его вооруженные силы смогут сравняться или даже превзойти силы равных конкурентов. Однако на данный момент военная мощь Китая остается скрытой, и все еще существуют области слабости, такие как противолодочная война и десантные операции. Однако Китай продолжает предпринимать шаги по устранению этих недостатков и занимается улучшением подготовки и учений, что позволяет ему проверять оперативный потенциал, а также оценивать прогресс в достижении своих целей модернизации.
   Россия имеет значение
   Россия также остается в центре внимания западной безопасности не только из-за своей собственной программы военной модернизации, но и из-за использования военной мощи в захвате Крыма; ее продолжающегося и иногда провокационного военного поведения в Евроатлантическом регионе; и продолжающейся поддержки сирийского режима президента Башара Асада. В Крыму активизировались новые формирования воздушно-десантных войск, была модернизирована ключевая авиабаза, а система ПВО С-400 заменила на полуострове прежние С-300. Система С-400 увеличила потенциальную досягаемость Москвы в Черноморском регионе.
   Со стороны Москвы вновь возник интерес к системам ядерного и двойного вооружения. Сообщается, что гиперзвуковая глиссадная ракета "Авангард" поступила в серийное производство в 2018 году, а Россия также представила крылатую ядерную ракету "Буревестник" (SSC-X-9 Skyfall). До сих пор были изготовлены и испытаны две партии SSC-X-9, но результаты были весьма ограниченными. Более успешно и менее публично Москва, по оценкам экспертов, продолжила развертывание крылатой ракеты наземного базирования 9М729 (SSC-8). SSC-8 - это крылатая ракета, которая, по словам Вашингтона, привела его в конце 2018 года к началу 60-дневного официального процесса выхода из Договора о ядерных силах средней дальности 1987 года. Но экономические проблемы означают, что в последние годы оборонные приобретения России замедлились. Напротив, из-за более последовательного увеличения своих оборонных расходов Китай не сталкивается с такими же ограничениями.
   Пути к войне
   Передовые военные системы и технические знания продолжают распространяться. Некоторые из этих систем, такие как гиперзвуковое оружие, могут подвергать риску удаленные цели, ранее считавшиеся безопасными; они также могут сжимать пространство принятия решений для обороняющихся сил. Вооруженные силы стремятся развивать потенциал в других областях, таких как кибернетика, космос, робототехника, направленная энергия и квантовые технологии. Китай, например, имеет национальный план развития технологии искусственного интеллекта и ускоряет шаги по улучшению военно-гражданской интеграции.
   Западные государства пересматривают ранее существовавшие предположения о преимуществах; например, что доступ к глобальным общим достижениям и свобода действий в электронике не оспариваются. Они все еще сохраняют преимущество над противниками, но разрыв сокращается. Темп перемен может означать, что в будущем преимущества - если они вообще существуют - могут сохраняться лишь на время, пока другая сторона не догонит их.
   Западные государства могут попытаться продвинуться вперед, вкладывая значительные средства в научные исследования и разработки и укрепляя связи с коммерческим сектором высоких технологий. Но на Западе этот процесс не всегда проходит гладко. Более быстрые процессы закупок и улучшение координации между Вооруженными силами в отношении военных закупок могут повысить скорость изготовления систем. Инновации можно было бы усовершенствовать таким образом, чтобы в мирное время сохранялась актуальность оперативных инноваций и поощрялось принятие рисков в инновационной деятельности. Кроме того, более высококвалифицированные люди должны быть завербованы и удержаны вооруженными силами, которые также нуждаются в более гибких карьерных структурах.
   Другой подход заключается в том, чтобы принять эту ситуацию: не только то, что оспаривание является нормальным, но и то, что существует все более равная игра. Западные государства могли бы попытаться адаптировать планы и возможности к этой реальности. Одним из способов было бы создание "моментов преимущества", когда быстро сосредоточенная военная мощь во всех областях могла бы создать оперативное превосходство даже в условиях, которые обычно оспариваются. Эта идея ассоциируется в США с концепцией многодоменного боя.
   Какие бы стратегии ни применялись, вооруженные силы должны также планировать свои действия исходя из предположения, что их сети будут под прицелом противниками и что помехи и, что еще более коварно, фальсификации, могут стать обычным делом. Они также должны привыкнуть работать в постоянно оспариваемой информационной среде. Действительно, это может быть более очевидным, поскольку новаторские противники стремятся достичь стратегического эффекта, действуя ниже порога войны; атаки могут происходить как в мирное время, так и во время войны. Более устойчивые системы оружие и сети могут помочь, позволяя войскам работать в ухудшенной электромагнитной среде, но это также улучшит подготовку и обеспечит, чтобы уроки недавних войн не были потеряны: следующий бой может быть на расстоянии и за горизонтом, но он также может быть и городским.
   Россия беспокоит Вашингтон, но, возможно, не так сильно в долгосрочной перспективе. Для США "нарастающей угрозой" в 2025-30 годах остается Китай. Признаки беспокойства Вашингтона вновь проявились в 2018 году. Начальники военно-воздушных сил США начали публично выступать за то, чтобы численность эскадрилий увеличилась до 386 к 2025-30 годам; это произошло всего через пару лет после того, как руководители ВМС США выступили за то, чтобы флот увеличили до 355 кораблей. Одна из причин этого заключается в том, что в Азиатско-Тихоокеанском регионе США осознают, что они сталкиваются с "тиранией расстояния".
   Очевидно, что военная модернизация Китая вынуждает других пересмотреть свои собственные планы. Некоторые государства Азиатско-Тихоокеанского региона, такие как Австралия и Япония, пересматривают свои закупки, чтобы включить в них более совершенные системы вооружения, включая боевые самолеты нового поколения, передовые средства ПВО и более совершенные подводные лодки. Китай располагает - и разрабатывает - целым рядом вооружений, которые затруднили бы действия вооруженных сил, пытающихся войти в Южно-Китайское море, особенно в боевых условиях. Хотя Китай, возможно, и прекратил свою программу мелиорации земель и строительства островов в Южно-Китайском море, вместо этого он сосредоточил свои усилия на строительстве объектов и вооружений в этих районах, косвенно оказывая давление как на своих ближайших соседей, так и на другие региональные государства, стремящиеся обеспечить свободу судоходства.
   Модернизирующиеся вооруженные силы Китая все чаще появляются в разных местах. Но хотя они могут быть задействованы в более широком спектре миссий, они все еще развиваются и остаются непроверенными в оперативном плане. Китай, возможно, готов стратегически, но он еще не готов в военном отношении. Однако прогресс, который он делает в направлении создания лучше оснащенных и обученных вооруженных сил, означает, что этот день продолжает приближаться.

Доминирующие тенденции


   Оборонная экономика
   Глобальные расходы на оборону выросли на 1,8% в реальном выражении в период с 2017 по 2018 год. Рост в 2018 году был вызван США, которые увеличили свой оборонный бюджет на 5% в реальном выражении в период с 2017 по 2018 год. Таким образом, на долю США пришлось 45% глобального увеличения оборонных расходов в 2018 году.
   В результате этого роста мировые военные расходы вернулись к своему низкому уровню в 2014 году, когда более низкие цены на энергоносители заставили экспортеров нефти и газа, в частности, сократить свои расходы на оборону.
   На Ближнем Востоке и в Северной Африке по-прежнему наблюдается серьезное отсутствие транспарентности в отношении военных расходов. Нет никакой оценки для стран, затронутых конфликтом (Ливия, Сирия, Йемен) или особо непрозрачных государств (Катар, ОАЭ), в то время как данные недостоверны для других стран региона (Бахрейн, Оман, Саудовская Аравия) из-за отсутствия подробной публично обнародованной информации и вероятного внебюджетного финансирования.
   Согласно имеющимся данным, государства Ближнего Востока продолжали выделять самую большую долю ВВП на оборону и безопасность с большим отрывом. Среди десяти крупнейших мировых оборонных транжир по доле в ВВП восемь были из стран Ближнего Востока (Алжир, Иран, Ирак, Израиль, Иордания, Кувейт, Оман и Саудовская Аравия), от 4% до 11% ВВП. Это отражает проблемы безопасности в раздираемом конфликтами регионе, но также и чрезмерную приоритетность обороны по сравнению с другими секторами политики. Остальная часть первой десятки списка включает другие государства, сталкивающиеся с проблемами безопасности - Афганистан и Мали.
   Доходы, связанные с обороной для восьми из десяти ориентированных на оборону китайских государственных предприятий, свидетельствуют о том, что в 2016 году семь из них входили в топ-20 крупнейших оборонных предприятий мира. Три из них - China South Industries Group Corporation (CSGC), Aviation Industry Corporation of China (AVIC) и China North Industries Group Corporation (NORINCO) - оказались в первой десятке.
   Наземные
   Запасы бронированных транспортных средств боя модернизируются, а не просто заменяются. Высокая стоимость производства новых образцов в свете требуемых количеств, привела к тому, что многие новые транспортные программы были отложены или отменены. Это привело к тому, что многие страны вместо замены существующих платформ стали проводить модернизацию и продлевать срок службы.
   Бронетранспортеры общего назначения, более дешевые и менее сложные, чем традиционные наземные платформы, продолжают пользоваться популярностью у армий, участвующих в операциях против асимметричных противников, и у зарождающихся производителей бронетехники, поскольку они предлагают более дешевую точку входа на рынок.
   Распространение обычных баллистических и крылатых ракет класса "земля-земля" продолжается, хотя и медленно, поскольку государства рассматривают их как полезные и экономически эффективные способы держать под угрозой военные и гражданские цели более сильных потенциальных противников. В свою очередь, эта тенденция способствует росту интереса к системам противоракетной обороны.
   Продолжается разработка перспективных беспилотных аппаратов. Однако первоначальный военный интерес, по-видимому, больше направлен на беспилотные или опционально пилотируемые машины материально-технического обеспечения и поддержки, чем на разработку боевых платформ.
   Возобновление возможности высокоинтенсивного конфликта с равными конкурентами по-прежнему беспокоит западные армии, хотя операции, в которых они в настоящее время участвуют, в основном состоят из обучения, материально-технического обеспечения и поддержки местным субъектам. В то же время они все больше осознают, что растущая тенденция урбанизации может сделать будущую борьбу все более сложной. Адекватное решение этой проблемы потребует дополнительных инвестиций в создание специализированных, в том числе городских, учебных объектов.
   Морские
   Все больше внимания уделяется возможностям в дальних водах. Такие силы, такие как десантные и средства ударов по суше, остаются востребованными и будут продолжать распространяться, но в настоящее время вновь делается акцент на возможности ведения боевых действий как на море, так и с моря. В свою очередь, растущая сложность морской сферы ведет к общему повышению требований к потенциалу морских судов, особенно для основных надводных кораблей, таких как фрегаты, но также и для более мелких надводных кораблей и патрульных судов.
   Военно-морские силы, особенно давно сложившиеся силы, подчеркивают необходимость увеличения числа кораблей после многолетних сокращений флотов. Это обусловлено более сложной и конкурентной морской сферой и побуждает государства изучать пути не только увеличения новых закупок, но и поддержания существующего потенциала в эксплуатации в течение более длительного времени.
   Расширение возможностей подводных лодок приводит к новому или обновленному акценту на противолодочные средства. Это смещает акцент не только на закупках, но и на обучении и развертывании по сравнению с недавним опытом.
   Продолжается распространение и обновление обычных наступательных потенциалов, особенно противокорабельных ракет. Это будет стимулировать требования к новым средствам распределения наступательных возможностей еще более широко среди флотов. В то же время возросшая ракетная угроза вызывает все больший интерес к морской противоракетной обороне, и инвестиции в эту область, вероятно, возрастут.
   Повышается интерес к внедрению инновационных возможностей в морской сфере, таких как необитаемые и управляемые системы; ряд таких систем уже начали осваиваться, и это, вероятно, будет происходить все более быстрыми темпами. Это неизбежно приведет к росту споров о составе флота.
   Аэрокосмические
   Сверхскоростные планирующие аппараты и крылатые ракеты создаются Китаем, Россией и Соединенными Штатами как средство противодействия противоракетной обороне. Россия может построить гиперзвуковой планирующий аппарат "Авангард" уже в 2019 году. Несколько других стран, включая Францию, Индию и Японию, также изучают возможность разработки оружия, способного развивать гиперзвуковую скорость (Мах 5+). Россия и США стремятся преодолеть скоростной барьер, который уже почти 50 лет ограничивает максимальную скорость. Обе страны имеют высокоскоростные конструкции в летном испытании, и обе исследуют различные способы значительного повышения максимальной скорости новых конструкций.
   Хотя США и страны-партнеры вводят в свои арсеналы истребители-бомбардировщики F-35, некоторые из них также продлевают срок службы предыдущего поколения самолетов. Отчасти это связано с задержками в реализации программы F-35 и, в частности, с ежегодными темпами приобретения их в США. Более низкое финансирование для этого, чем первоначально планировалось, привело к тому, что ВВС продлили срок службы некоторых своих истребителей, включая F-16C/D.
   Некоторые военно-воздушные силы находятся в процессе обновления своих запасов ракет класса "воздух-воздух" (ААМ). Соединенное Королевство вводит в эксплуатацию ракету Meteor с прямоточным реактивным двигателем за пределами визуального диапазона радиолокационного наведения AAM; США изучают, что может последовать за AIM-120 AMRAAM; а Китай в настоящее время, похоже, вводит в эксплуатацию PL-15 AAM с радиолокационным наведением. Тем временем Россия приняла на вооружение Р-77-1 (AA-12B Adder) и продолжает модернизацию, а испытания индийской АAM Astra с радиолокационным наведением близятся к завершению.
   Китай, Россия и США сейчас имеют бомбардировщики нового поколения на различных стадиях проектирования и разработки. Американский B-21 Raider поступит на вооружение во второй половине 2020-х годов и может быть противопоставлен к китайской конструкции до конца этого десятилетия. Россия, работая над малозаметной конструкцией для удовлетворения своих требований к будущему бомбардировщику ПАК-ДА, также планирует запустить в производство модернизированный самолет Ту-160, возможно для флота. В то же время возросшая ракетная угроза вызывает все больший интерес к морской противоракетной обороне, и инвестиции в эту область, вероятно, возрастут.
   Повышается интерес к внедрению инновационных возможностей в морской сфере, таких как необитаемые и управляемые системы; ряд таких систем уже начали осваиваться, и это, вероятно, будет происходить все более быстрыми темпами. Это неизбежно приведет к росту споров о составе и силах.
   Кибер
   В прошедшем году произошли значительные изменения в национальной политике и военных доктринах, касающихся киберпространства. Государства ЕС и НАТО заняли жесткую позицию в отношении публичного приписывания кибератак, а также заявили о своих намерениях задействовать противников в киберпространстве и посредством согласованных дипломатических и экономических санкций.
   Многонациональные компании совершенствуют свою собственную киберзащиту, а также расширяют политику управления интернетом и адаптируются к мерам регулирования на глобальном уровне. Правительства и региональные блоки начинают вводить стимулы и сдерживающие факторы на уровне отдельных лиц или компаний - возможно, потому, что экстерриториальное давление до сих пор оказывалось в значительной степени неэффективным по отношению к другим суверенным государствам. В 2018 году было четыре основных примера публичной атрибуции киберопераций: проведение против семи стран вредоносной атаки Not Petya российскими вооруженными силами; обвинения США в адрес российских военно-разведывательных организаций за вмешательство в президентские выборы в США в 2016 году; предупреждения Германии, Великобритании и США о том, что Россия нацелилась на их критически важные инфраструктурные сети; а также реакция Нидерландов на попытку российской кибератаки против Организации по запрещению химического оружия. Все это свидетельствует о коллективной решимости Запада публично противостоять предполагаемой российской кибератаке.
   В целях повышения эффективности сдерживания предпринимаются шаги по изменению восприятия полезности киберопераций для иностранных субъектов. С этой целью США все чаще предъявляют уголовные обвинения, выявляя лиц из Китая, Ирана, Северной Кореи и России. Они могут никогда не столкнуться с экстрадицией и судебным преследованием, но профессиональные недостатки, связанные с публичным разоблачением таким образом, могут в будущем изменить личное решение иностранных хакеров. ЕС и США стремятся использовать экономические санкции против отдельных хакеров и корпоративных структур аналогичным образом.
   Несколько стран, включая Австралию, Францию, Германию, Великобританию и США, публично заявили как о своих наступательных кибернетических возможностях, так и о своей готовности использовать их для национальной обороны. Военная доктрина США, в частности, приняла более конфронтационный тон, утверждая в киберстратегии Министерства обороны 2018 года, что США будут "выносить защиту вперед, чтобы нарушить или остановить вредоносную киберактивность у ее источника, включая деятельность, которая опускается ниже уровня вооруженного конфликта". В сочетании с обязательствами Дании, Эстонии, Нидерландов, Великобритании и США использовать свои кибернетические возможности для коллективной обороны НАТО, такие доктрины могут предвещать более конфликтную онлайн-среду. В то время как национальные государства проводят линии на песке относительно иностранных киберопераций, они разрушают бункеры между своими собственными военными подразделениями, чтобы извлечь выгоду из функционального сотрудничества и повысить его эффективность.

Chapter One. Sixty years of The Military Balance


   This 2019 edition of The Military Balance marks 60 years since the publication first appeared, in late 1959, as a slim pamphlet of just 11 pages. The latest edition has been compiled by the IISS's Defence and Military Analysis Programme, the Institute's largest research team with 14 permanent staff. That fist volume was produced single-handedly by Alastair Buchan, the fist Director of what was then called The Institute for Strategic Studies. The Foreword stated that it was published `as a contribution to the growing concern that is developing throughout the world about the arms race'. It is apparent, from these early editions, that the focus was very much on nuclear capabilities and missile systems. The rationale behind the first pamphlet was that there would be considerable value in collating published information `into one simple comparative analysis [...] in order to provide a firmer basis, not only of the discussion of "the balance of terror", but of the problems of disarmament'.
   It is also true that the appearance of that fist volume stemmed in part from concerns expressed to the Director by senior Western defence officials about a lack of public understanding over the size and nature of the Soviet military challenge to Europe. Indeed, the short paper Making Headway, The First Five Years of the ISS said that `the responsible private citizen ... had little but occasional official statements and the sensational reports of newspapers to judge whether, for instance, there was a "missile gap", how strong the Russian army was, or what was the state of India's defences'.
   Today, the problem is of a different character. There is a torrent of accessible information from a profusion of sources. But making sense of it all is another matter. Indeed, for an audience that is reacquainting itself with the degree to which information can be manipulated, there is still a place for sober, evidence-based and independent sources of information and analysis, like The Military Balance.
   The book evolves
   The amount of data in the book has significantly increased over the years. The fist volume - called The Soviet Union and The NATO Powers, The Military Balance - contained information on just 15 states. The tenth edition in 1968-69, now solely titled The Military Balance (as it had been since the 1963-64 edition), contained information on 59 states; in the 2019 book, the tally is at 171. As Sir Michael Howard has pointed out, Alastair Buchan and his successors were `later to lament that they had got themselves stuck with the title The Military Balance, providing as it does so stark and conceptually misleading an idea of the complex nature of military power'. But, he continued, `stuck they are, and "MilBal" has become the Institute's flgship'.
   In some respects the increase in the number of countries assessed in the book has reflected the internationalisation of the Institute, from the early 1960s onwards, in terms of the composition of its Council, the scope of its research activity as well as its staffing. The word `International' was adopted as a prefix by the organisation in the early 1970s. Not 20 years ago, the editorial team for The Military Balance was mainly composed of former commissioned offirs from the UK armed forces. Today we are an overwhelmingly civilian and increasingly international team. The way in which we display our data has also changed significantly over the years. Today, the book contains detailed lists of military organisations subdivided according to role, while military equipment is broken down according to its type. In doing this, we are mindful of the need to maintain categories that can be compared between states, as well as the wish of the Institute's Council in 1964 that The Military Balance retain the compression of the original edition, so making it easier to fid information. This also helps ensure that the book remains portable. The 2019 edition may be heavier than the first, but it remains a one-volume publication that can easily be carried in an attache case.
   This is one of the features that continues to distinguish The Military Balance from other publications in the field. In deciding which information to prioritise in the book, we are mindful that we cannot accommodate the complete range of military systems operated by states. We display data that we think is essential to national military power. Naturally, this starts with strategic systems, and then progresses through combat weapons systems and combat support equipment. We are more selective on the latter and particularly so when it comes to combat service support (such as logistics and transport) although, of course, we realise that these capacities are vital to armed forces. And it means that some readers may disagree with us on our choices.
   A comparable dataset
   Another distinguishing feature, enabled by the book's concision, is the capacity it provides to compare data categories between country entries. Indeed, this quickly became one of its principal features, exemplified early on by its comparative tables of strategic nuclear systems. The ability to compare, over time, the same categories of organisation and equipment (as well as defence economics) data was helped by the introduction of formal data categorisation. This function developed incrementally, though for equipment it was greatly helped by the public emergence of equipment definitions as part of the discussions over conventional arms control in Europe. Importantly, these were then used by the states that were party to these agreements. The same could be said for the emergence of counting rules associated with strategic-arms-limitation agreements.
   Of course, because of the breadth of our data, even developments like this did not meet all our needs. For instance, the equipment lists for arms-control agreements might only contain definitions for the equipment within the scope of these agreements - so excluding a range of national military equipment. The Institute therefore has its own ways of more formally categorising military equipment, again to assist in the process of comparing across countries. We publish information on these judgements in our `Explanatory Notes'. Sometimes, countries disagree with them and tell us so. But we have to adopt a system that enables the comparison of equipment and forces between states. These comparative approaches remain valuable. The Military Balance still publishes its table of `international comparisons of defence expenditure and military personnel' as well as a range of other comparative tables and charts. These days, governments use our data in public forums for reasons including its reliability and its accessibility; indeed, because it is unclassified, governments may feel more comfortable publishing Military Balance data than releasing their own.
   The Military Balance+
   The launch, in early 2017, of the Military Balance+ interactive digital database started a new era not just in the way we present our defence information, but also in the way that it can be used. We created a searchable system that allows users to query the data for themselves and provides the option to download our defence data in spreadsheet form. This is a signifiant change for our customers, who now no longer have to laboriously type our information into their own database; now they can download our information and integrate it in a fraction of the time taken previously. The database also allows us to diverge from the focus on concision. We do not have to employ so many abbreviations online and have the ability to include more data categories without the restrictions imposed by a bound book. It also allows us to move away from an annual publication cycle. We will retain the printed book, but this will in time provide us with a platform to present perhaps more discrete datasets, as well as conduct more analysis of our information.
   Assessing military power
   In its early years, senior Institute staff were concerned not just that The Military Balance remain concise, but that it remain a primarily quantitative publication. Indeed, one of the reasons for the establishment of the complementary Strategic Survey in 1967 was that the Institute needed a publication where matters of defence policy could be analysed, allowing The Military Balance to focus on quantitative assessments. But over recent decades, we have again introduced into the book analysis of defence plans, and the regional security environments within which nations frame their defence policies. This reflects the view that solely examining equipment, and examining military capabilities quantitatively, tells only part of the story of national military power. Understanding more about national defence policy is important too, as it gives the analyst information about what a nation might envisage as tasks for its armed forces. Policies can be used as guides against which to measure inventories and procurement plans: are these, for instance, well matched against the roles intended for armed forces? A range of other factors are also important in these more qualitative assessments. Operational experience is one, as is robust military training, and we track in our database information on key military exercises undertaken by states as well as their deployments. Also noteworthy is an understanding of the legislative steps that countries need to take before they can actually deploy their armed forces; it is easier for some than others. We cover additional areas in our `capability summaries', such as a country's alliance relations and its defence-industrial base. But these are only indicators. Indeed, if The Military Balance was to engage in more thoroughgoing qualitative studies, it might have to also compare between states factors including doctrine, organisation, training, materiel, leadership and education, personnel, facilities and interoperability (collectively termed DOTMLPFI by NATO), with the trade-off between thoroughness and concision that this would entail.
   Focusing on the future
   That said, there are questions now over what areas of military power we may look to assess, and to quantify, so as to still generate useful comparative assessments in future. Should we sharpen our focus on aspects of `traditional' post-Second World War military power that are once more absorbing the attention of governments, such as strategic nuclear forces and manoeuvre warfare capabilities, at the expense of, say, systems useful in constabulary roles? Of course, an answer to the question `how important are these weapons' may depend in large part on the location in which you happen to be sitting when the question is posed. And the Institute is mindful of the interests of its global membership and worldwide readership, as well as the reality that `non-traditional' security challenges can fairly rapidly become more traditional.
   Whether to include some new weapons systems may be seen as relatively clear-cut decisions - in time we can perhaps expect hypersonic systems to begin featuring in aerospace inventories - though these would still require clear methodological guidelines. But these decisions are harder to make for dual-use systems. For instance, in the 1980s there were suggestions that we should include more on space-based capabilities - the US Strategic Defense Initiative was noted in mid-decade by an external analyst as a possible area of focus. For space, which has relatively recently emerged as a conflicts domain, it is difficult to determine how relevant some civilian satellites may be to military power. For example, armed forces may have access to bandwidth on civilian communications satellites, but determining which satellites are subject to these agreements may be problematic. They may also have access to remote-sensing satellites. However, these judgements are more straightforward when it comes to early-warning satellites.
   New capabilities are emerging, like cyber power, autonomous systems, robotics and more technologically enabled systems, such as command-and-control networks improved with artificial intelligence and machine learning. A key challenge for analysts, and certainly for us working with comparative data, is fist to begin understanding how to assess these. In recent years we have begun to look at proxies for making judgements about military cyber power; for instance, does a country have a military cyber organisation, or has it declared an offensive cyber capability? We are now engaged on a more thoroughgoing project to define metrics to measure cyber power. Of course, a key problem we will face is that cyber power is not solely a military phenomenon. It is critical to military systems, but also vital to economic and energy security, and much of the expertise may lie in the private sector. Nonetheless, our task is to identify categories that the Institute can begin to assess, and a methodology that it can apply in doing so.
   As we gather our data, now and in the future, we adhere to an established formula. The Institute is independent and owes no allegiance to any government. We still, each year, solicit comments from countries on the data we publish, and to this end we maintain lines of communication with ministries of defence and armed forces. These contacts allow us not just to solicit information, but also to engage in a dialogue about data points through the year. We also regularly contact specialists outside government and we conduct continual open-source information gathering. With the volume of information in the public domain growing near-exponentially, this cuts two ways. For instance, increasing print and online imagery is a valuable aid to the analyst, but its practical utility depends on judgements we make, including over veracity. However, the judgements we make are ours alone.
   From its inception, The Military Balance proved its value. Its data was used as a key source by the media from the fist editions, and over the years it has also been used by governments and officials compiling their own defence publications. Examples include Marshal Vasily Sokolovsky's 1962 book Military Strategy, documents, speeches and publications by ministries of defence including the UK Ministry of Defence and the US Department of Defense, testimony to the US Congress, reports by other think tanks and even the 1980s Soviet propaganda pamphlets entitled Whence the Threat to Peace, issued as a riposte to the Pentagon's Soviet Military Power. In some cases, of course, organisations will use our information selectively. Selecting and collating the information is not straightforward. In 1964, it was said that four months of intensive work went into the production of the book. By 1968, this had grown to six to nine months. Now, production of the book and database is a year-round activity.
   For many of those who work on and use our data, the book is a mine of information. Equipment has come and gone during these 60 years, such as the F-111 and the SR-71, but careful examination of the information indicates that there are also significant elements of continuity. For instance, some defence equipment has been in service throughout the 60 years. This includes the Centurion, T-34, T-54 and T-55 tanks and the MiG-21, Tu-95 and Tu-16 aircraft (variants of the latter serving as China's H-6 bomber) and the U-2 and B-52. The current plan is for the B-52 to still be in service in 2050 (it first flew in 1952, six years before the ISS was founded). Sherman main battle tanks only disappeared from our data in the last year, when we assessed that they were no longer in active Paraguayan service (three remain as recovery vehicles in Mexico). At the same time, for the defence specialist the books offer a window on plans that failed to carry through - the first edition notes that `the supersonic TSR-2 will replace the Canberra for tactical purposes'. Those who began producing the book intended it to provide an authoritative basis of accessible information on which debates around military affairs could be centred. We still retain that ambition.
   Challenges in nuclear-arms control: past and present
   Nuclear-arms control is back at the centre of international-security debates. Although agreements related to the control of arms and the conduct of warfare have existed for centuries, the modern concept of arms control emerged as a result of the scholarly debate at the dawn of the Cold War about how to avoid a future conflict, particularly one involving nuclear weapons. The current group of treaties that define arms control - conventional, nuclear and other `weapons of mass destruction' (WMD) - served the world well in managing the Cold War and the period of relative peace that followed.
   However, arms-control regimes have come under increasing pressure since the late 1990s and are now in a period of unprecedented crisis. Should the Intermediate-Range Nuclear Forces (INF) Treaty and New START collapse, the world may be without any bilateral nuclear-arms-control agreements between the two states with the largest nuclear arsenals - Russia and the United States - for the fist time since the 1960s. The risk is that the absence of arms control between these two powers may lead to an arms race with unpredictable consequences and instability that could lead to a new Cold War or potentially even to conflict.
   Defining terms
   The US launched the fist nuclear-arms-control effort, the Baruch Plan, in 1946, under which the US would transfer control of its arsenal to the United Nations in exchange for a verifiable ban on nuclear weapons, to be followed by the elimination of the US nuclear inventory. This proposal failed, not least because the Soviet Union was quickly developing its own nuclear arsenal. Early efforts towards disarmament (including competing proposals throughout the 1950s and 1960s in the Committee on Disarmament) failed largely because they focused on eliminating the weapons, as though they were the cause of international conflicts, rather than a symptom of them. Scholars therefore sought a better approach.
   The best definition of arms control to emerge from the early thinking of Cold War theorists is by Thomas C. Schelling and Morton H. Halperin in their seminal 1961 book, Strategy and Arms Control This book defied the term to include `all the forms of military cooperation between potential enemies in the interest of reducing the likelihood of war, its scope and violence if it occurs, and the political and economic costs of being prepared for it'. They also highlighted how `common interest' between adversaries could lead to cooperation to avoid conflict, as well as asserting that arms control could include reductions or increases in weapons - as long as it focused on establishing stability and reducing the incentive for either side to initiate conflict.
   Arms control was seen as a way not just to prevent nuclear war, but also to manage the arms race and competition for new weapons systems, as well as a means to buy time in order to solve underlying political conflicts. Setting a clearer context and meaning for arms control and its adoption within national strategies helped policymakers and publics alike not only to embrace arms control but also begin to fid ways of implementing it.
   The Cuban Missile Crisis focuses minds
   The US, USSR and UK had been discussing a ban on testing since the late 1950s, but it was the Cuban Missile Crisis in 1962 that gave the US and Soviet political and military leadership the political will to embrace arms control, and particularly nuclear-arms control, as a way to manage tensions and risks during the Cold War.
   The fist tentative steps towards limiting the nuclear-arms race came days after the end of the Cuban Missile Crisis, with then Soviet premier Nikita Khrushchev's proposals to limit nuclear risks. This led to an agreement that established a direct communications link between Moscow and Washington in June 1963 (the `hotline' agreement) and the Partial Nuclear Test Ban Treaty in August 1963, which limited tests by the Soviet Union, the United Kingdom and the US (but not China or France). The goodwill achieved led to the start of US-USSR talks on stopping the spread of nuclear weapons, fist in space, resulting in the Outer Space Treaty of January 1967, and then globally, resulting in a joint draft treaty by the US and USSR on the Non-Proliferation of Nuclear Weapons (NPT) in August 1967. The NPT entered into force in 1970, legally limiting the number of countries that could possess nuclear weapons.
   The golden age of Cold War arms control
   Early successes in US-USSR talks helped build support among NATO members for arms control, as expressed in the December 1967 Report of the Council on the Future Tasks of the Alliance (known as the Harmel Report). The Harmel Report defied the original dual-track approach of deterrence and dialogue, which led directly to NATO's so-called `Reykjavik signal' of 1968, which called for multilateral nuclear- and conventional-arms-control talks with the Warsaw Pact, known as the Mutual and Balanced Force Reductions (MBFR). The Harmel Report also led NATO to support the launch of the Conference on Security and Co-operation in Europe (CSCE), which led to the Helsinki process, resulting in the Helsinki Final Act of 1975 (which included transparency over large-scale military exercises). In parallel, bilateral US-USSR negotiations resulted in three key agreements in May 1972: the Agreement on the Prevention of Incidents On and Over the High Seas (INCSEA); the Strategic Arms Limitation Talks (SALT); and the Anti-Ballistic Missile (ABM) Treaty. This momentum also led to the negotiation and signature (but not ratification) of SALT II (1979). Global efforts to address other WMD resulted in the Biological and Toxin Weapons Convention (BTWC) of 1972, which entered into force in 1975.
   The SS-20 crisis and the INF Treaty
   Despite the progress on arms control, tensions between the US and USSR increased through the 1970s. A notable escalation occurred with the Soviet introduction of a new, destabilising nuclear missile in Europe, the 15Zh45 (SS-20 Saber) in 1977. The SS-20 was a direct threat to stability because of its effectiveness as a first-strike weapon. Critically, it was road mobile and harder to strike than a field launcher. It was also solid-fuelled, and therefore ready to launch in minutes rather than the hours it took to prepare a liquid-fuelled rocket. The SS-20 also was highly accurate, with multiple warheads, unlike the 8K63 (SS-4 Sandal) and 8K65 (SS-5 Skean) missiles it replaced, which required far higher-yield nuclear warheads to damage their targets reliably. Because of this, the SS-4 and SS-5 missiles were seen as retaliatory rather than fist-strike weapons. However, the introduction of the SS-20 led NATO allies to worry that the Soviet Union intended to launch a fist strike (including SS-20s and shorter-range nuclear systems) to knock out NATO command-and-control systems and key airfields and seaports in Europe and prevent the US and Canada from bringing reinforcements from North America. This scenario would give Washington a stark choice after a fist strike: to retaliate against Soviet targets and risk strikes on the continental US, or to `de-couple' from Europe and allow the battlefield to be contained only on the territory of European NATO and Warsaw Pact states.
   NATO reacted to the introduction of the SS-20 by reaching a second `dual-track' decision in December 1979, declaring that, on the one hand, NATO would restore deterrence through basing a similar nuclear weapon system in Europe - the Pershing II ground launched ballistic missile (GLBM) and BGM-109G Gryphon ground-launched cruise missile (GLCM) - thus eliminating any perceived Soviet fist strike advantage. On the other hand, NATO would offer a route to reduce now-mutual risks through nuclear-arms control: specifically, a ban on ground launched missiles with a range between 1,000 kilometres and 5,500 km in the European theatre. NATO member states met intensively from 1979 onwards to design and agree to the parameters of a treaty, which continued through the negotiations. Bilateral US-USSR talks, augmented by consultation among NATO member states before and after each round of talks, began in 1981 but collapsed in 1983 with the deployment of the Pershing II ballistic-missile and Gryphon cruise-missile systems in Europe. Like the SS-20, both of these systems were road-mobile and solid-fuelled. However, following a pivotal summit between then US president Ronald Reagan and then Soviet premier Mikhail Gorbachev in Reykjavik in 1986, both sides agreed to a global ban on Soviet and US intermediate-range ground-launched missiles and shorter-range systems. The INF Treaty, signed in 1987, banned GLBMs and GLCMs with ranges between 1,000 km and 5,500 km (`intermediate-range missiles', according to the treaty text) and `shorter-range' GLBMs and GLCMs with ranges between 500 km and 1,000 km.
   Helsinki and the end of the Cold War
   Meanwhile, through the CSCE process, the Helsinki Final Act chapter on military transparency became the Stockholm Document of 1986, which contained more extensive and mandatory military-transparency rules, especially over military exercises, known as Conference - and Security-Building Measures. The Challenges in nuclear-arms control: past and present 15 Stockholm Document was expanded and updated in 1990, renamed the Vienna Document, further updated in 1992, 1994 and 1999, and is now known as the Vienna Document 2011. The MBFR talks ended in 1989 without producing a treaty, but the wide ranging talks, which included discussion of nuclear weapons and aerial verification, resulted in the Conventional Armed Forces in Europe (CFE) Treaty in 1990. The aerial-verification regime was turned into its own treaty, the Open Skies Treaty, which provides the right to overfly all territory of each party (signed in 1992, but did not enter into force until 2002). On the bilateral track, success on the INF Treaty led to agreement on START in 1991, which, along with the CFE Treaty, provided verifiable, transparent reductions in the Cold War conventional and nuclear arsenals.
   Enthusiasm for arms control and disarmament continued after the end of the Cold War, with the US and USSR (later Russia) announcing unilateral limits on short-range nuclear forces, known as the Presidential Nuclear Initiatives (PNI) of 1991 and 1992. A year later, Russia and the US subsequently agreed to ban multiple independently targetable re-entry vehicles (MIRVs) in START II (which did not enter into force). Other successful arms-control efforts included the ban on chemical weapons, known as the Chemical Weapons Convention (CWC), which was signed in 1993 and entered into force in 1997. Less successful was the call for a ban on the production of fissile material, the proposed Fissile Material Cut-Of Treaty, which has been on the agenda of the UN Conference on Disarmament since 1995 without leading to a treaty, and the Comprehensive Nuclear Test-Ban Treaty (CTBT), which was signed in 1996, but is still not in force. The Agreement on the Adaptation of the CFE Treaty suffered a similar fate in 1999, with the treaty signed but still not in force. Critics of arms control began to push back on the underlying concept and framework (especially regarding the reliance on bilateral US-Russia treaties), while concerns over unaddressed non-compliance with existing agreements emerged in the context of a range of agreements, including the BTWC, CFE, CWC, INF, NPT and PNI.
   A new form of arms control
   Discussion over the utility of arms control came to the forefront of security debates with the US decision to withdraw from the ABM Treaty in 2002. Russia retaliated by withdrawing its ratification of the START II Treaty and pursuing MIRV-capable strategic missile systems. Then US president George W. Bush sought to introduce a new paradigm for bilateral nuclear-arms control with Russia, submitting a short and simple draft of a politically binding agreement to limit deployed systems. However, Russia insisted the treaty be legally binding, and the result was the Strategic Offensive Reductions Treaty (SORT). SORT lacked verification, instead requiring each side to declare that it had reduced the total number of its operationally deployed strategic nuclear warheads. SORT was superseded by the 2010 Treaty on Measures for the Further Reduction and Limitation of Strategic Offensive Arms, known as New START. Russia and the US returned to a pattern of more complex agreements that included verifiable elimination of nuclear delivery systems and limits on strategic delivery systems and deployed weapons that would reduce numbers down to levels not seen since the late 1950s. In February 2018, both parties announced they had reached the central limits of New START. However, the treaty did not limit MIRV-capable systems and, with the new administration of President Donald Trump, the US may be returning to the SORT approach of simple but non-verifiable agreements, instead of verifiable arms control. (For instance, John Bolton - now national security advisor to President Trump - as long ago as 2010 wrote critically of New START's `myopic focus on Russian arms levels' and advocated greater flexibility over launchers.) Russia, in the meantime, rejected then US president Barack Obama's offer of further reductions in strategic nuclear weapons as proposed in his Berlin speech of June 2013.
   SS-20 crisis redux
   Since then, the crisis of arms-control compliance has worsened. Russia's willingness to violate the INF Treaty in pursuit of dual-capable, precision ground launched cruise missiles of short and intermediate range, in the context of its pursuit of a broader set of strike capabilities, is of particular concern for stability. Its introduction of the 9M729 (SSC-8 Screwdriver), a road-mobile, dual-capable GLCM with a range likely greater than 2,000 km, has reintroduced the spectre of credible nuclear fist strike to Europe for the fist time in a generation. At the very least, Russia's unwillingness to take decisive and transparent steps to allay any concerns about the system or, more specifically, to destroy it in a verifiable way, has unsettled European states.
   Instead, Russia has pursued counter-charges that the US had considered settled in the 1990s, while denying the existence of the system in bilateral talks from 2013 to 2017. In response, fist the Obama administration and then the Trump administration sought to increase political, military and economic pressure on Russia to return to compliance and maintain allied support (including NATO and Asian allies). In December 2017, Russia admitted the existence of the system, but denied it was a treaty violation, though it gave no further explanation and made no effort to resolve US concerns during 2018. As a result of Russia's action, the US declared Russia in violation of the INF Treaty in July 2014 and has been seeking support from allies for additional steps, while Russia continues to deny it is in violation. On 4 December, the US said it had found Russia in `material breach' of the treaty and that it would suspend its obligations `as a remedy effective in 60 days unless Russia returns to full and verifiable compliance'.
   What's next?
   With little prospect of a positive resolution of the challenges facing the INF Treaty, nuclear-arms control is at a critical stage. If Russia continues to violate the INF Treaty, the extension of New START, which expires in 2021, is hard to envision. Some in the Trump administration suggest that they could pursue another SORT type agreement, but while that likely is not Russia's preference - Moscow arguably would prefer verification, plus legal limitations - both sides may fid that they currently have neither the funds nor the inclination to engage in a strategic nuclear-arms race. Both Moscow and Washington are already investing signifiant sums in nuclear-force modernisation, as they strive to reach their modernisation targets within New START limits. However, both countries have been developing air- and sea-launched intermediate-range missile systems for some time, and ground-launched systems are more likely to join the mix should the INF Treaty collapse. In addition, other states are developing and deploying such missile systems, in particular China, with the majority of its nuclear weapons delivered by intermediate-range ground-launched systems. Indeed, it has been argued that technology and the proliferation of related knowhow are passing the INF Treaty by. More countries are seeking precision-guided, dual-capable cruise missile technology, as other advanced systems suited to fist-strike capabilities pass from drawing board to deployment, including long-range cruise missiles, hypersonic missiles and boost-glide systems.
   One possible way forward was proposed by the US and Russia in October 2007 in a joint statement at the 62nd session of the UN General Assembly. In the face of the proliferation of intermediate- and shorter-range missiles, both sides proposed that additional countries (especially China) could join a call to renounce `ground-launched ballistic and cruise missiles with ranges between 500 and 5,500 kilometers, leading to the destruction of any such missiles, and the cessation of associated programs'. While this proposal did not gain traction at the time, the spread of such systems - both nuclear-capable and conventional - has grown and the potential threat they pose has become clearer. (In addition, the current impasse over membership in the Missile Technology Control Regime (MTCR), with Russia blocking applications for new membership and China not yet permitted to join due to concerns over its export-control regime, has prevented the MTCR from fully achieving its aims.) The joint 2007 proposal could even be expanded to include a ban on the development, production and deployment of such systems, along with verifiable destruction provisions. It is likely that, to succeed today, such an agreement would also have to involve air- and sea-launched systems. It could mean revisiting the idea - discussed as part of the original INF Treaty proposals - of introducing regional limits on intermediate-range missile systems, rather than an outright ban.
   Other issues will need to be addressed too, including shorter-range nuclear weapons and new technical problems. The latter includes long-distance hypersonic weapons and the challenge they pose in compressing a defender's decision space; the related role of artificial intelligence in military decision-making loops; lethal autonomous weapons; and how to (and whether it is possible to) deter cyber attacks (which could potentially target early-warning or nuclear-command-and-control facilities). While arriving at the frameworks capable of managing even one of these challenges could be problematic, surviving a new, more complex, less predictable and more multipolar equivalent of the Cold War could be even more difficult.
   []

   Quantum computing and defence
   The integration of quantum technologies currently represents one of the most anticipated advances for armed forces, yet their precise impact remains difficult to predict. Although economical applications and widespread use are still years away, there is little doubt that they will have disruptive effect when they are employed at scale. In May 2018, the head of quantum computing at technology firm Intel suggested that `if 10 years from now we have a quantum computer with a few thousand qubits, that would certainly change the world in the same way the fist microprocessor did'. (A qubit, or quantum bit, is the basic unit of information in a quantum computer, analogous to a bit in a standard computer.) But while quantum technology is expected to eventually have far-reaching effects for military forces, intelligence services and law-enforcement agencies, it is unclear how far it will alter the traditional balance of power among states, or between states and non-state actors.
   Potential military applications
   The field of quantum information science is giving rise to multiple new defence-related applications that are often grouped together under the single moniker `quantum', but which merit independent consideration. Quantum key distribution (QKD), quantum cryptanalysis and quantum sensing all promise to significantly affect strategic security in differing ways. For example, QKD provides a near-term advantage for defenders to secure their communications, while quantum cryptanalysis is an inherently offensive capability, though one that is maturing at a slower pace. Generalized quantum computing will offer many other possibilities, but they are too uncertain at this stage to permit concerted analysis of their second-order effects.
   The most common form of quantum encryption is the transmission of cryptographic keys (i.e., QKD) using quantum `superposition's' of photons during the initiation of secure communications sessions. In keeping with Heisenberg's uncertainty principle, the exact states of the photons are indeterminate until they are isolated and measured - only then do they exhibit a specific state of polarization. As the very process of intercepting (or `eavesdropping' on) a qubit irreversibly changes it, QKD offers a valuable means of knowing if communications have been intercepted and examined (e.g., through a `man-in-the-middle' attack). This is analogous to using tamper-resistant envelopes for sending letters via the standard postal network. QKD technology is applicable to existing systems for encrypted communications, but until the last few years it had faced implementation challenges over long distances, thereby rendering it impractical outside limited environments.
   Quantum cryptanalysis refers to the specific application of quantum computing for decrypting encoded messages. Current encryption standards primarily rely upon mathematical algorithms for encoding data, which are effectively unbreakable in any reasonable period of time. For example, US military-grade, Advanced Encryption Standard 256-bit encryption would theoretically require billions of years for modern computers to crack the code through brute-force methods (i.e., `trial-and-error' of all possible solutions). Quantum computers, however, will eventually be able to replace sequential trial-and error methods for processing such complex mathematical problems with alternate means to consider many possibilities simultaneously. The promise of quantum cryptanalysis is so alluring that some countries are already beginning to collect encrypted foreign communications with the expectation that they will be able to extract valuable secrets from that data in the future. When quantum cryptanalysis does become available, it will significantly affect international relations by making broadcast (or intercepted) communications open to decryption. For countries that extensively rely on encryption to secure military operations, diplomatic correspondence or other sensitive data, this could be a watershed event.
   In September 2018, the United States published its National Strategic Overview for Quantum Information Science, which defied quantum sensing as `leveraging quantum mechanics to enhance the fundamental accuracy of measurements and/or enabling new regimes or modalities for sensors and measurement'. Such new capabilities would afford clear military advantages. The United Kingdom's Defence Science Expert Committee has highlighted the potential importance of improved gravity sensors (quantum gravimeters), which could detect moving masses under water, such as submarines. Superconducting magnetometers that use quantum technology to measure miniscule changes in magnetic fields could also be used to locate enemy submarines, while quantum radar could be used to detect even low-observable aircraft. As the UK Defence Science and Technology Laboratory has said, `it is anticipated that new militarily disruptive technologies (e.g., novel communications or radar modalities) will be enabled'. Quantum technologies already form part of developments related to the miniaturization of atomic clocks, which are useful for position, navigation and timing purposes.
   Quantum computing will likely provide other disruptive applications, although it is too early in the research-and-development phase to foresee what inventions lie ahead or how friendly forces or adversaries may leverage them. Quantum computing will not entirely supplant classical computing methods based on transistors and silicon microchips. Instead, quantum computing should best be conceived of as an alternative, complementary and even synergistic technology that will be able to solve some problems that current computers cannot, but which will most likely also be comparatively ineffective, or only marginally bettr, for solving other problems at which current computers excel.
   National programmes
   Several nations are heavily investing in quantum research to gain economic and military advantage. The dual-use nature of quantum computing means that private companies and universities will also play key roles in inventing and adapting these new technologies. In its March 2018 submission to the UK House of Commons Science and Technology Committee, the Institute of Physics asserted that `the UK needs to convert its strong research base into commercial products, by deepening connections between academia and industry, and capitalizing on relevant industrial strengths'. The extent to which a nation-state can marshal resources to prioritise the development of military applications may prove a decisive edge in this new technological race.
   China was an early leader in quantum research and development. In 2016, Beijing initiated an effort to achieve major breakthroughs in quantum technologies by 2030, and that same year it launched the world's fist quantum satellite, which teleported a photon to Earth in 2017. The Micius satellite has now successfully completed QKD from orbit to ground stations in Xinglong, China, and Graz, Austria. In 2017, China also established the fist long-distance, terrestrial quantum-communication link between Beijing and Shanghai. These scientifi achievements represent landmark initiatives that could secure China's government communications against foreign observation - at least until post-quantum cryptanalysis becomes a functional reality. The planned US$10-billion National Laboratory for Quantum Information Sciences in Hefei, Anhui province, will lead the nation's drive for quantum computing and sensing.
   The US is another possible leader in the race to realize quantum applications for defence. Since 2016, the government has sponsored over US$200 million in quantum research, and in 2018 the Department of Energy and the National Science Foundation committed another US$250m to support quantum sensing, computing and communications through two- to fie-year grant awards. Among the armed forces, the US Army Research Office funds extensive research in quantum computing, while the US Air Force sees it as transformative technology for information and space warfare. But even more relevant may be private-sector companies such as Google, IBM, Intel and Microsoft, which have been conducting quantum research for almost a decade. In the West, they - along with the Canadian company D-Wave Systems - are leading the development of quantum computers that may run the quantum-enabled military platforms of the future.
   Collectively, European nations are also investing substantially and making significant advances. The European Commission's quantum-technologies flagship programme will be a large-scale research initiative in the order of ?1bn (US$1.1bn) over a ten-year period. It is intended to focus on four main areas of quantum technology: communication, computation, simulation and sensing. In 2013, the UK government announced a five-year investment of ₤270m (US$422m) for its own National Quantum Technologies Programme, which is intended to `create a coherent government, industry and academic quantum technology community', and quantum technologies were in late 2018 the subject of a UK Parliamentary inquiry. French President Emmanuel Macron signed a memorandum of understanding with Australia's then-prime minister Malcolm Turnbull in May 2018 on a joint venture between the two countries to develop and commercialise a quantum silicon integrated circuit. This joint venture will combine the efforts of the Australian company Silicon Quantum Computing and the French research institute Commissariat a l'energie antimasque et aux energies alternatives. Finally, in September 2018, Germany announced new funding for quantum-technologies research worth ?650m (US$771m) for the period 2018-22.
   Russia is also investing in quantum computing, at the Russian Quantum Center, but it has not committed the same level of resources as other nations and remains behind China and the US. That may partially correlate with the overall decline in Russian scientific-research capacity since the 1990s. President Vladimir Putin has, however, reportedly raised national spending on research and development (R&D) to 1% of Russia's gross domestic product, with R187bn (US$3bn) earmarked for fundamental scientific R&D in 2018. Nonetheless, the recent breakthroughs in quantum information science have not been driven by Russian researchers, as is evident from vocal US concerns about a growing `quantum gap' with China, without similar attention to threats from Russia in this field.
   Quantum supremacy
   The term `quantum supremacy' refers to the ability of a quantum computer to perform tasks beyond the capability of today's most powerful conventional supercomputers. Google announced a 72-qubit processor in 2018 - surpassing IBM's record the previous year of 50 qubits - and said that its new chip might achieve quantum supremacy within a year. But it is not just the number of qubits that matters; rather, a combination of factors - including the `depth' of a quantum circuit, or how many logical operations it can perform before errors proliferate - affect the true computational power that IBM researchers have termed `quantum volume'. Intel shares the view that quantum technologies are incredibly complex and will require significant time to perfect commercial applications.
   It is also worth considering what quantum technologies might mean for geopolitics. There are grounds for concern that the advent of quantum technologies will only exacerbate the digital divide among nations and increase security disparities. For example, quantum cryptanalysis could theoretically be a great equaliser, but in reality it may only become available to wealthy, advanced countries who can afford to operate the required assets. If a select handful of countries can both force transparency on their adversaries' communications and safeguard their own through QKD or post-quantum-encryption algorithms, then hegemonic relationships might persist. The same could hold true for massive data processing to deliver real-time intelligence and operational advantages to technically advanced states. This potential new security dilemma was raised during the 4th European Cybersecurity Forum in Krakow, Poland, in October 2018.
   Conversely, the development and widespread diffusion of quantum technologies might over time reduce the comparative advantage of some powers. If every government can secure its communications, process intelligence data with heretofore-unprecedented scale and speed, and detect foreign military assets in the air or under the sea, then a leveling effect might be observed. All that can be certain at this stage is that technical quantum supremacy is both inevitable and close to hand, and that the disruptive effects of quantum technologies will likely lead countries to change their defence postures.

Глава Первая. Шестьдесят лет военного баланса


   Это издание военного баланса в 2019 году отмечает 60-летие с момента публикации первого, появившегося в конце 1959 года в виде тонкого памфлета всего на 11 страницах. Это издание было подготовлено программой оборонного и военного анализа IISS, самой большой исследовательской группой института с 14 постоянными сотрудниками, которая была подготовлена в одиночку Аластером Бьюкеном, первым директором того, что тогда называлось Институтом стратегических исследований. В предисловии говорилось, что она была опубликована "в качестве вклада в растущую озабоченность, которая развивается во всем мире по поводу гонки вооружений". Из этих ранних изданий становится очевидным, что основное внимание уделялось исключительно ядерному потенциалу и ракетным системам. Основная идея первой брошюры состояла в том, что было бы весьма полезно свести опубликованную информацию "в один простой сравнительный анализ [ ... ], с тем чтобы обеспечить более широкую основу для обсуждения не только "баланса террора", но и проблем разоружения".
   Верно также и то, что появление этого первого тома отчасти было вызвано опасениями, высказанными директору высокопоставленными представителями западных оборонных ведомств по поводу недостаточного понимания общественностью масштабов и характера советского военного вызова Европе. Действительно, в короткой газетной статье Making Headway, The First Five Years of the ISS говорилось, что "ответственный частный гражданин ... имел мало, но иногда официальные заявления и сенсационные сообщения газет, чтобы судить, например, существовал ли "ракетный разрыв", насколько сильна была русская армия или каково было состояние обороны Индии".
   Сегодня эта проблема носит совершенно иной характер. Существует поток доступной информации из множества источников. Но разобраться во всем этом - совсем другое дело. Действительно, для аудитории, которая заново знакомится со степенью манипулирования информацией, все еще есть место для трезвых, основанных на фактических данных и независимых источников информации и анализа, таких как военный баланс.
   Книга развивается
   Количество данных в книге значительно увеличилось за эти годы. Первый том под названием "Советский Союз и державы НАТО, военный баланс" - содержал информацию всего по 15 государствам. В десятом издании 1968-1969 годов, которое теперь называлось исключительно "Военный баланс" (как это было после издания 1963-64 годов), содержалась информация о 59 государствах; в книге 2019 года счет идет на 171. Как отмечал сэр Майкл Говард, Аластер Бьюкен и его преемники "впоследствии жаловались на то, что они застряли на названии "военный баланс", давая при этом четкое и концептуально вводящее в заблуждение представление о сложной природе военной мощи". Но, продолжал он, "они застряли, и "МилБал" стал флагманом Института".
   В некоторых отношениях увеличение числа стран, о которых идет речь в книге, отразило интернационализацию института с начала 1960-х годов в плане состава его совета, масштабов его исследовательской деятельности, а также его персонала. Слово "международный" было принято организацией в качестве префикса в начале 1970-х гг. Не более 20 лет назад редакционная группа журнала "Военный баланс" состояла в основном из бывших офицеров Вооруженных сил Великобритании. Сегодня мы в подавляющем большинстве являемся гражданской и все более международной командой. Способ, которым мы показываем наши данные также изменились на протяжении многих лет. Сегодня книга содержит подробные списки военных организаций, разделенных по ролям, а военная техника разбита по типам. При этом мы помним о необходимости сохранения категорий, которые могут быть сопоставлены между государствами, а также о желании совета Института в 1964 году, чтобы военный баланс сохранил сжатие первоначального издания, что облегчило бы сбор информации. Это также помогает гарантировать, что книга остается портативной. Издание 2019 года может быть тяжелее, чем первое, но оно остается однотомным изданием, которое легко переносится в кейсе.
   Это одна из особенностей, которая продолжает отличать военный баланс от других публикаций. При принятии решения о том, какую информацию следует включить в книгу в качестве приоритетной, мы учитываем, что не можем охватить весь спектр военных систем, эксплуатируемых государствами. Мы показываем данные, которые, по нашему мнению, необходимы для национальной военной мощи. Естественно, это начинается со стратегических систем, а затем прогрессирует через боевые системы вооружения и средства боевого обеспечения. Мы более избирательно подходим, особенно когда речь заходит о поддержке боевой службы (например, материально-техническое обеспечение и транспорт), хотя, конечно, мы понимаем, что эти возможности жизненно важны для Вооруженных сил. И это означает, что некоторые читатели могут не согласиться с нами в нашем выборе.
   Сопоставимый набор данных
   Еще одной отличительной чертой, обеспечиваемой краткостью книги, является ее способность сравнивать категории данных между записями стран. Действительно, это быстро стало одной из его главных особенностей, о чем свидетельствуют его сравнительные таблицы стратегических ядерных систем. Возможность сравнивать во времени одни и те же категории данных по организации и оборудованию (а также по экономике обороны) была обеспечена введением формальной классификации данных. Эта функция развивалась постепенно, хотя в отношении оборудования ей в значительной степени помогало публичное появление дефиниций оборудования в рамках дискуссий по контролю над обычными вооружениями в Европе. Важно отметить, что они затем использовались государствами, которые были участниками этих соглашений. То же самое можно сказать и о появлении правил подсчета, связанных с соглашениями об ограничении стратегических вооружений.
   Конечно, из-за широты наших данных даже такие разработки не отвечали всем нашим потребностям. Например, перечни оборудования для соглашений о контроле над вооружениями могут содержать только дефиниции в отношении оборудования, подпадающего под сферу действия этих соглашений, - таким образом, исключая целый ряд национальных военных средств. Поэтому институт имеет свои собственные способы более формальной классификации военной техники, опять же для оказания помощи в процессе сравнения между странами. Мы публикуем информацию об этих решениях в наших "пояснительных записках". Иногда страны не соглашаются с ними и говорят нам об этом. Но мы должны принять систему, которая позволит сравнивать технику и силы между государствами. Эти сравнительные подходы сохраняют свою ценность. Военный баланс по-прежнему публикует свою таблицу "международных сопоставлений расходов на оборону и военного персонала", а также ряд других сравнительных таблиц и диаграмм. В наши дни правительства используют наши данные в публичных форумах по причинам, включающим их надежность и доступность; действительно, поскольку они не засекречены, правительства могут чувствовать себя более комфортно, публикуя данные военного баланса, чем публикуя свои собственные.
   Военный баланс+
   Запуск в начале 2017 года интерактивной цифровой базы данных Military Balance+ положил начало новой эре не только в том, как мы представляем нашу оборонную информацию, но и в том, как ее можно использовать. Мы создали поисковую систему, которая позволяет пользователям запрашивать данные для себя и предоставляет возможность загружать наши оборонные данные в виде электронных таблиц. Это значительное изменение для наших клиентов, которым теперь больше не нужно кропотливо вводить нашу информацию в свою собственную базу данных; теперь они могут загружать нашу информацию и интегрировать ее в течение доли времени, затраченного ранее. База данных также позволяет нам отклониться от упора на сокращение. Нам не нужно использовать так много сокращений в интернете и иметь возможность включать больше категорий данных без ограничений, налагаемых печатной книгой. Это также позволяет нам отойти от годового цикла публикаций. Мы сохраним печатную книгу, но со временем это даст нам платформу для представления, возможно, более дискретных наборов данных, а также для проведения большего анализа нашей информации.
   Оценка военной мощи
   В первые годы своего существования старшие сотрудники института были озабочены не только тем, чтобы военный баланс оставался кратким, но и тем, чтобы он оставался главным образом количественным изданием. Действительно, одна из причин создания дополнительного стратегического обзора в 1967 году заключалась в том, что Институт нуждался в публикации, в которой можно было бы проанализировать вопросы оборонной политики, что позволило бы сосредоточить внимание на количественных оценках военного баланса. Но за последние десятилетия мы вновь ввели в книгу Анализ оборонных планов и региональных условий безопасности, в рамках которых страны выстраивают свою оборонную политику. Это отражает мнение о том, что только изучение оборудования и количественное изучение военного потенциала является лишь частью истории Национальной военной мощи. Кроме того, важно понимать больше о национальной оборонной политике, поскольку она дает аналитику информацию о том, что страна может рассматривать в качестве задач для своих вооруженных сил. Политика может использоваться в качестве ориентира для оценки запасов и планов закупок: хорошо ли они согласуются, например, с ролями, предназначенными для Вооруженных сил? В этих более качественных оценках важен также целый ряд других факторов. Одним из них является оперативный опыт, а также надежная военная подготовка, и мы отслеживаем в нашей базе данных информацию о ключевых военных учениях, проводимых государствами, а также об их развертывании. Также заслуживает внимания понимание законодателем шестидесяти лет военного баланса 11 решительных шагов, которые страны должны предпринять, прежде чем они смогут реально развернуть свои вооруженные силы; это проще для одних, чем для других. Мы рассматриваем дополнительные области в наших "сводках возможностей", такие как союзнические отношения страны и ее оборонно-промышленная база. Но это только показатели. В самом деле, если бы военный баланс был задействован в более тщательных качественных исследованиях, ему, возможно, пришлось бы также сопоставлять между собой факторы государств, включая доктрину, организацию, подготовку, материальное обеспечение, руководство и образование, персонал, объекты и оперативную совместимость (совместно именуемую DOTMLPFI НАТО), с компромиссом между тщательностью и лаконичностью, что это повлечет за собой.
   Сосредоточенность на будущем
   Тем не менее, в настоящее время есть вопросы относительно того, какие области военной мощи мы можем попытаться оценить и количественно оценить, чтобы в будущем все еще генерировать полезные сравнительные оценки. Следует ли нам заострить наше внимание на тех аспектах "традиционной" военной мощи после Второй Мировой Войны, которые вновь поглощают внимание правительств, таких как стратегические ядерные силы и возможности маневренной войны, за счет, скажем, систем, полезных в роли полиции? Конечно, ответ на вопрос "насколько важно это оружие" может во многом зависеть от того, в каком месте вы находитесь, когда задается этот вопрос. И Институт помнит об интересах своих глобальных членов и мировой читательской аудитории, а также о том, что "нетрадиционные" вызовы безопасности могут довольно быстро стать более традиционными.
   Вопрос о включении некоторых новых систем вооружений можно рассматривать как относительно четкие решения - со временем мы, возможно, сможем ожидать, что гиперзвуковые системы начнут фигурировать в аэрокосмических кадастрах, - хотя это все еще потребует четких методологических указаний. Но эти решения сложнее принимать для систем двойного назначения. Например, в 1980-х годах были высказаны предложения о том, что мы должны включить больше информации о потенциале космического базирования - Стратегическая оборонная инициатива США была отмечена в середине десятилетия внешним аналитиком в качестве возможной области сосредоточения внимания. Что касается космоса, который относительно недавно превратился в область конфликта, то трудно определить, насколько релевантны некоторые гражданские спутники для военной мощи. Например, вооруженные силы могут иметь доступ к полосе пропускания на гражданских спутниках связи, но определение того, какие спутники подпадают под действие этих соглашений, может оказаться проблематичным. Они также могут иметь доступ к спутникам дистанционного зондирования. Однако эти суждения более прямолинейны, когда речь заходит о спутниках раннего предупреждения.
   Появляются новые возможности, такие как кибернетическая мощь, автономные системы, робототехника и более технологичные системы, такие как командно-контрольные сети, усовершенствованные с помощью искусственного интеллекта и машинного обучения. Ключевой задачей для аналитиков и, конечно же, для нас, работающих со сравнительными данными, является понимание того, как их оценивать. В последние годы мы начали искать доверенных лиц для вынесения суждений о военной кибернетической мощи; например, есть ли у страны военная киберорганизация или она объявила о наступательном кибернетическом потенциале? Сейчас мы занимаемся более тщательным проектом, чтобы бросить вызов метрикам для измерения кибернетической мощи. Конечно, ключевая проблема, с которой мы столкнемся, заключается в том, что кибернетическая мощь - это не только военный феномен. Это крайне важно для военных систем, но также жизненно важно для экономической и энергетической безопасности, и большая часть экспертных знаний может быть получена в частном секторе. Тем не менее, наша задача состоит в том, чтобы определить категории, которые институт может начать оценивать, и методологию, которую он может применять при этом.
   Когда мы собираем наши данные, сейчас и в будущем, мы придерживаемся устоявшейся формулы. Институт независим и не имеет никаких обязательств перед каким-либо правительством. Мы по-прежнему каждый год запрашиваем комментарии стран по публикуемым нами данным и с этой целью поддерживаем линии связи с министерствами обороны и вооруженными силами. Эти контакты позволяют нам не только запрашивать информацию, но и вести диалог о точках сбора данных в течение всего года. Мы также регулярно контактируем со специалистами за пределами правительства и проводим постоянный сбор информации из открытых источников. Поскольку объем информации в общественном достоянии растет почти экспоненциально, для сокращения есть два пути. Например, увеличение количества печатных и онлайновых изображений является ценным подспорьем для аналитика, но его практическая полезность зависит от наших суждений, в том числе и относительно достоверности. Однако суждения, которые мы выносим, принадлежат только нам.
   С самого начала военный баланс доказал свою ценность. Его данные использовались в качестве ключевого источника средствами массовой информации из первых изданий, и на протяжении многих лет он также использовался правительствами и официальными лицами, составлявшими свои собственные оборонные издания. В качестве примеров можно привести книгу маршала Василия Соколовского "Военная стратегия" 1962 года, документы, речи и публикации министерств обороны, включая Министерство обороны Великобритании и Министерство обороны США, свидетельства Конгрессу США, доклады других аналитических центров и даже советские пропагандистские брошюры 1980-х годов под названием "Откуда исходит угроза миру", выпущенные в ответ на Soviet Military Power Пентагона. В некоторых случаях, конечно, организации будут использовать нашу информацию выборочно. Выбор и сопоставление информации не является простым делом. В 1964 году было сказано, что на создание книги ушло четыре месяца напряженной работы. К 1968 году этот показатель вырос до шести-девяти месяцев. Теперь производство книги и базы данных является круглогодичной деятельностью.
   Для многих из тех, кто работает над нашими данными и использует их, эта книга - кладезь информации. Оборудование пришло и ушло в течение этих 60 лет, например F-111 и SR-71, но тщательное изучение информации показывает, что существуют также значительные элементы преемственности. Например, некоторые виды оборонной техники находятся на вооружении в течение 60 лет. Это включает в себя танки Centurion, Т-34, Т-54 и Т-55, а также самолеты МиГ-21, Ту-95 и Ту-16 (в варианте китайского бомбардировщика Н-6) и U-2 и B-52. В настоящее время планируется, что B-52 все еще будет находиться в эксплуатации в 2050 году (первый полет состоялся в 1952 году, за шесть лет до основания ISS). Танки Sherman исчезли из наших данных только в прошлом году, когда мы оценили, что они больше не находятся на активной парагвайской службе (три остаются в качестве восстановительных машин в Мексике). В то же время, для специалиста по обороне книги открывают окно на планы, которые не удалось осуществить - первое издание отмечает, что "сверхзвуковой TSR-2 заменит Canberra в тактических целях". Те, кто начал выпускать эту книгу, предполагали, что она послужит авторитетной основой доступной информации, на которой можно будет сосредоточить дебаты вокруг военных проблем. Мы все еще сохраняем это стремление.

   Вызовы в области контроля над ядерными вооружениями: прошлое и настоящее
   Контроль над ядерными вооружениями вновь оказался в центре дискуссий по вопросам международной безопасности. Хотя соглашения, связанные с контролем над вооружениями и ведением военных действий, существовали веками, современная концепция контроля над вооружениями возникла в результате научных дебатов на заре Холодной войны о том, как избежать будущего конфликта, особенно связанного с ядерным оружием. Нынешняя группа договоров, бросающих вызов контролю над вооружениями - обычными, ядерными и другими видами "оружия массового уничтожения" (ОМУ), - хорошо послужила миру в управлении холодной войной и последовавшим за ней периодом относительного мира.
   Однако с конца 1990-х годов режимы контроля над вооружениями подвергаются все большему давлению и сейчас переживают период беспрецедентного кризиса. Если договор о ядерных силах средней и меньшей дальности (РСМД) и новый договор СНВ рухнут, мир может оказаться без каких-либо двусторонних соглашений о контроле над ядерными вооружениями между двумя государствами с крупнейшими ядерными арсеналами - Россией и Соединенными Штатами - впервые с 1960-х годов. Риск заключается в том, что отсутствие контроля над вооружениями между этими двумя державами может привести к гонке вооружений с непредсказуемыми последствиями и нестабильностью, которая может привести к новой холодной войне или даже к конфликту.
   Вызывающие термины
   В 1946 году США приступили к осуществлению первого плана контроля над ядерным оружием - плана Баруха, в соответствии с которым США должны были передать контроль над своим арсеналом Организации Объединенных Наций в обмен на поддающийся проверке запрет на ядерное оружие, за которым должна была последовать ликвидация американского ядерного арсенала. Это предложение провалилось не в последнюю очередь потому, что Советский Союз быстро развивал свой собственный ядерный арсенал. Первые шаги в направлении разоружения (включая конкурирующие предложения на протяжении 1950-х и 1960-х годов в Комитете по разоружению) провалились в основном потому, что они были направлены на ликвидацию оружия, как будто оно было причиной международных конфликтов, а не их симптомом. Поэтому ученые искали лучший подход.
   Лучшее определение контроля над вооружениями, которое можно найти в ранних работах теоретиков холодной войны, было дано Томасом Шеллингом и Мортоном Х. Гальперином в их основополагающей книге 1961 года "Стратегия и контроль над вооружениями", в которой этот термин был отвергнут, чтобы включить "все формы военного сотрудничества между потенциальными врагами в интересах уменьшения вероятности войны, ее масштабов и насилия, если оно произойдет, а также политических и экономических издержек, связанных с подготовкой к ней". Они также подчеркнули, как "общий интерес" между противниками может привести к сотрудничеству во избежание конфликта, а также утверждали, что контроль над вооружениями может включать сокращение или увеличение вооружений - при условии, что он сосредоточен на установлении стабильности и уменьшении стимула для любой из сторон инициировать конфликт.
   Контроль над вооружениями рассматривался как способ не только предотвратить ядерную войну, но и управлять гонкой вооружений и конкуренцией за новые системы вооружений, а также как средство выиграть время для разрешения лежащих в основе политических конфликтов. Установление более четкого контекста и смысла контроля над вооружениями и его принятие в рамках национальных стратегий помогло директивным органам и общественности не только охватить контроль над вооружениями, но и начать искать пути его осуществления.
   Кубинский ракетный кризис фокусирует умы
   США, СССР и Великобритания обсуждали запрет на испытания с конца 1950-х годов, но именно Кубинский ракетный кризис 1962 года дал американскому и советскому политическому и военному руководству политическую волю принять контроль над вооружениями, и особенно над ядерным оружием, как способ справиться с напряженностью и рисками во время Холодной войны.
   Первые робкие шаги по ограничению гонки ядерных вооружений были предприняты спустя несколько дней после окончания Кубинского ракетного кризиса, когда тогдашний советский премьер Никита Хрущев предложил ограничить ядерные риски. Это привело к соглашению, которое установило прямую линию связи между Москвой и Вашингтоном в июне 1963 года (соглашение о "горячей линии") и Договор о частичном запрещении ядерных испытаний в августе 1963 года, который ограничил испытания Советским Союзом, Соединенным Королевством и США (но не Китаем или Францией). Достигнутая добрая воля привела к началу американо-советских переговоров о прекращении распространения ядерного оружия, прежде всего в космосе, в результате чего в январе 1967 года был подписан договор по космосу, а затем в глобальном масштабе - совместный проект договора США и СССР о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в августе 1967 года. ДНЯО вступил в силу в 1970 году, юридически ограничив число стран, которые могли бы обладать ядерным оружием.
   Золотой век контроля над вооружениями времен Холодной войны
   Первые успехи в переговорах между США и СССР помогли укрепить поддержку среди членов НАТО в области контроля над вооружениями, как это было выражено в докладе Совета о будущих задачах Североатлантического союза в декабре 1967 года (известном как доклад Хармеля). Доклад Хармеля бросил вызов первоначальному двухвекторному подходу сдерживания и диалога, который непосредственно привел к так называемому "Рейкьявикскому сигналу" НАТО 1968 года, который призывал к многосторонним переговорам по контролю над ядерным оружием и обычными вооружениями с Варшавским договором, известным как взаимное и сбалансированное сокращение сил (MBFR). Доклад Хармеля также побудил НАТО поддержать начало конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), которая привела к Хельсинкскому процессу, результатом которого стал Хельсинкский Заключительный акт 1975 года (который включал прозрачность в отношении крупномасштабных военных учений). Параллельно двусторонние американо-советские переговоры привели в мае 1972 года к трем ключевым соглашениям: соглашению о предотвращении инцидентов в открытом море и над ним (INCSEA); переговорам по ограничению стратегических вооружений (ОСВ); и Договору о противоракетной обороне (ПРО). Этот импульс также привел к переговорам и подписанию (но не ратификации) ОСВ II (1979 год). Глобальные усилия по борьбе с другими видами ОМУ привели к принятию Конвенции о биологическом и Токсинном оружии (КБТО) 1972 года, которая вступила в силу в 1975 году.
   Кризис SS-20 и Договор о РСМД
   Несмотря на прогресс в области контроля над вооружениями, напряженность между США и СССР усилилась в 1970-х гг. Заметная эскалация произошла с введением Советским Союзом в 1977 г. новой дестабилизирующей ядерной ракеты 15Ж45 (SS-20 Saber) в Европе. SS-20 был прямой угрозой стабильности из-за своей эффективности в качестве ударного оружия первого удара. Критически важно, что это был дорожный мобильный ударный комплекс, его было труднее отслеживать, чем стационарную пусковую установку. Он также был твердотопливным и поэтому готов к запуску за считанные минуты, а не за часы, которые требовались для подготовки ракеты на жидком топливе. SS-20 также был высокоточным, с несколькими боеголовками, в отличие от ракет 8K63 (SS-4 Sandal) и 8K65 (SS-5 Skean), которые он заменил, что требовало гораздо более мощных ядерных боеголовок для надежного поражения своих целей. Из-за этого ракеты SS-4 и SS-5 рассматривались скорее как ответное, а не оружие первого удара. Однако появление SS-20 заставило союзников по НАТО обеспокоиться тем, что Советский Союз намеревался нанести первый удар (включая SS-20 и ядерные системы меньшей дальности), чтобы выбить системы командования и управления НАТО, ключевые аэродромы и морские порты в Европе и помешать США и Канаде доставить подкрепления из Северной Америки. Этот сценарий поставил бы Вашингтон перед жестким выбором после первого удара: нанести ответный удар по советским целям и рисковать ударами по континентальной части США или "де-парализовать" Европу и позволить полю боя удерживаться только на территории европейских государств НАТО и Варшавского договора.
   НАТО отреагировало на введение SS-20 принятием второго "двухколейного" решения в декабре 1979 года, заявив, что, с одной стороны, НАТО восстановит сдерживание путем базирования аналогичной системы ядерного оружия в Европе - наземной баллистической ракеты Pershing II (GLBM) и крылатой ракеты наземного базирования BGM-109G Gryphon (GLCM) - таким образом, устраняя любое предполагаемое преимущество советского первого удара. С другой стороны, НАТО могла бы предложить путь снижения взаимных рисков посредством контроля над ядерными вооружениями: в частности, запрет на наземные ракеты с дальностью действия от 1000 до 5500 км на европейском театре военных действий. Государства - члены НАТО интенсивно встречались с 1979 года, чтобы разработать и согласовать параметры договора, который продолжался в ходе переговоров. Двусторонние американо-советские переговоры, дополненные консультациями между государствами - членами НАТО до и после каждого раунда переговоров, начались в 1981 году, но потерпели крах в 1983 году с развертыванием баллистических ракет Pershing II и крылатых ракетных комплексов Gryphon в Европе. Как и SS-20, обе эти системы были дорожно-мобильными и твердотопливными. Однако после важнейшего саммита между тогдашним президентом США Рональдом Рейганом и тогдашним советским премьером Михаилом Горбачевым в Рейкьявике в 1986 году обе стороны согласились на глобальный запрет на советские и американские ракеты средней дальности наземного базирования и системы меньшей дальности. Договор о РСМД, подписанный в 1987 году, запрещал GLBM и GLCM с дальностью действия от 1000 км до 5500 км ("ракеты средней дальности", согласно тексту договора) и GLBM и GLCM с дальностью действия от 500 км до 1000 км.
   Хельсинки и конец Холодной войны
   Тем временем, благодаря процессу СБСЕ, глава Хельсинкского Заключительного Акта о военной транспарентности стала Стокгольмским документом 1986 года, который содержал более обширные и обязательные правила военной транспарентности, особенно в отношении военных учений, известных как меры укрепления доверия и безопасности. Проблемы в области контроля над ядерными вооружениями: прошлое и настоящее 15 Стокгольмский документ был расширен и обновлен в 1990 году, переименован в Венский документ, дополнительно обновлен в 1992, 1994 и 1999 годах и теперь известен как Венский документ 2011 года. Переговоры по MBFR закончились в 1989 году без заключения договора, но более широкие переговоры, которые включали обсуждение ядерного оружия и воздушной проверки, привели к заключению договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) в 1990 году. Режим воздушной верификации был превращен в свой собственный договор - Договор по открытому небу, который предусматривает право пролета всей территории каждой из сторон (подписан в 1992 году, но вступил в силу только в 2002 году). На двустороннем направлении успех по Договору о РСМД привел к соглашению о СНВ в 1991 году, которое, наряду с ДОВСЕ, обеспечило проверяемые, прозрачные сокращения обычных и ядерных арсеналов времен Холодной войны.
   Энтузиазм в отношении контроля над вооружениями и разоружения продолжался и после окончания Холодной войны, когда США и СССР (позднее Россия) объявили односторонние ограничения на ядерные силы малой дальности, известные как президентские ядерные инициативы (ПЯИ) 1991 и 1992 годов. Год спустя Россия и США впоследствии договорились о запрете РГЧИН (MIRV) в СНВ-2 (который не вступил в силу). К числу других успешных мер по контролю над вооружениями относится запрет на химическое оружие, известный как Конвенция по химическому оружию (КХО), которая была подписана в 1993 году и вступила в силу в 1997 году. Менее успешным был призыв к запрещению производства расщепляющегося материала, предложенный договор о сокращении производства расщепляющегося материала, который был включен в повестку дня Конференции ООН по разоружению с 1995 года, но не привел к заключению договора, и Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), который был подписан в 1996 году, но до сих пор не вступил в силу. Аналогичная участь постигла Соглашение об адаптации ДОВСЕ в 1999 году, когда договор был подписан, но все еще не вступил в силу. Критики контроля над вооружениями начали отталкиваться от лежащей в его основе концепции и рамок (особенно в том, что касается опоры на двусторонние американо-российские договоры), в то время как в контексте целого ряда соглашений, включая КБТО, ДОВСЕ, КХО, РСМД, ДНЯО и ПЯИ, возникли опасения по поводу нерассмотренного несоблюдения существующих соглашений.
   Новая форма контроля над вооружениями
   Дискуссия о полезности контроля над вооружениями вышла на передний план дебатов по вопросам безопасности с решением США выйти из Договора по ПРО в 2002 году. Россия ответила тем, что отозвала ратификацию Договора СНВ-2 и занялась созданием стратегических ракетных комплексов, способных нести ядерный заряд. Тогда президент США Джордж Буш-младший попытался ввести новую парадигму двустороннего контроля над ядерными вооружениями с Россией, представив короткий и простой проект политически обязывающего соглашения об ограничении развернутых систем. Однако Россия настаивала на том, чтобы договор был юридически обязывающим, и результатом стал Договор о стратегических наступательных сокращениях (SORT). SORT не проводил проверки, вместо этого требуя от каждой стороны заявить, что она сократила общее число своих оперативно развернутых стратегических ядерных боеголовок. SORT был заменен договором 2010 года О мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, известным как новый СНВ. Россия и США вернулись к шаблону более сложных соглашений, которые включали в себя поддающуюся проверке ликвидацию ядерных систем доставки и ограничения на стратегические системы доставки и развернутые вооружения, что позволит сократить их количество до уровней, невиданных с конца 1950-х гг. в феврале 2018 г. обе стороны объявили, что достигли пределов нового СНВ. Тем не менее, договор не ограничивал MIRV-способные системы, и с новой администрацией президента Дональда Трампа США, возможно, вернутся к такому подходу простых, но не поддающихся проверке соглашений, а не к проверяемому контролю над вооружениями. (Например, Джон Болтон - ныне советник президента Трампа по национальной безопасности - еще в 2010 году критически отозвался о "близоруком фокусе нового СНВ на уровень российских вооружений" и высказался за большую гибкость по сравнению с пусковыми установками. Тем временем Россия отвергла предложение тогдашнего президента США Барака Обамы о дальнейших сокращениях стратегических ядерных вооружений, предложенное в его Берлинской речи в июне 2013 года.
   Возвращение кризиса SS-20
   С тех пор кризис соблюдения режима контроля над вооружениями обострился. Готовность России нарушить Договор о РСМД в погоне за высокоточными крылатыми ракетами малой и средней дальности двойного назначения наземного базирования в контексте ее стремления к более широкому набору ударных возможностей вызывает особую озабоченность в плане стабильности. Внедрение 9M729 (SSC-8), дорожной КРНБ двойного назначения с дальностью действия, вероятно, превышающей 2000 км, вновь вернуло призрак вероятного ядерного удара в Европу впервые за поколение. По крайней мере, нежелание России предпринять решительные и прозрачные шаги для того, чтобы развеять любые опасения по поводу этой системы или, более конкретно, уничтожить ее проверяемым образом, выбило европейские государства из колеи.
   Вместо этого Россия выдвинула встречные обвинения, которые США считали установленными в 1990-х годах, отрицая существование этой системы на двусторонних переговорах с 2013 по 2017 год. В ответ администрация Обамы, а затем и администрация Трампа стремились усилить политическое, военное и экономическое давление на Россию, чтобы она вернулась к соблюдению обязательств, и сохранить поддержку союзников (включая НАТО и азиатских). В декабре 2017 года Россия признала существование этой системы, но отрицала, что это было нарушением договора, хотя она не давала никаких дальнейших объяснений и не предпринимала никаких действий для решения проблем США в течение 2018 года. В результате действий России, США объявили Россию нарушителем Договора о РСМД в июле 2014 года и добивались поддержки от союзников для дополнительных шагов, в то время как Россия продолжает отрицать, что это нарушение. 4 декабря США заявили, что обнаружили в России "существенные нарушении" договора и что она приостановит свои обязательства "в качестве эффективного средства правовой защиты в течение 60 дней, если Россия не вернется к полному и поддающемуся проверке соблюдению".
   Что дальше?
   С небольшой перспективой позитивного решения проблем, стоящих перед Договором о РСМД, контроль над ядерными вооружениями находится на критическом этапе. Если Россия продолжит нарушать Договор о РСМД, то продление срока действия нового СНВ, который истекает в 2021 году, трудно себе представить. Некоторые в администрации Трампа предполагают, что они могли бы предложить другое соглашение типа SORT, но хотя это, вероятно, не является предпочтением России - Москва, возможно, предпочла бы проверку, плюс юридические ограничения - обе стороны могут признать, что в настоящее время у них нет ни средств, ни склонности участвовать в гонке стратегических ядерных вооружений. И Москва, и Вашингтон уже вкладывают значительные суммы в модернизацию ядерных сил, стремясь достичь своих целей в новых рамках СНВ. Однако обе страны уже некоторое время разрабатывают ракетные комплексы средней дальности воздушного и морского базирования, и наземные системы с большей вероятностью присоединятся к этому комплексу в случае краха Договора о РСМД. Кроме того, другие государства разрабатывают и развертывают такие ракетные системы, в частности Китай, причем большая часть его ядерного оружия доставляется наземными системами средней дальности. Действительно, утверждалось, что технология и распространение соответствующих ноу-хау обходят договор о РСМД стороной. Все больше стран ищут высокоточные технологии крылатых ракет двойного назначения, поскольку другие передовые системы, пригодные для нанесения ударов первым, переходят от чертежной доски к развертыванию, включая крылатые ракеты большой дальности, гиперзвуковые ракеты и системы скоростного планирования.
   Один из возможных путей продвижения вперед был предложен США и Россией в октябре 2007 года в совместном заявлении на 62-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Перед лицом распространения ракет средней и меньшей дальности обе стороны предложили, чтобы дополнительные страны (особенно Китай) присоединились к призыву отказаться от "баллистических и крылатых ракет наземного базирования с дальностью действия от 500 до 5500 километров, что приведет к уничтожению любых таких ракет и прекращению связанных с ними программ". Хотя в то время это предложение не получило широкого распространения, распространение таких систем - как ядерных, так и обычных - возросло, и потенциальная угроза, которую они представляют, стала более очевидной. (Кроме того, нынешний тупик в вопросе членства в режиме контроля за ракетными технологиями (РКРТ), когда Россия блокирует заявки на новое членство, а Китай еще не разрешил присоединиться из-за озабоченности по поводу своего режима экспортного контроля, помешал РКРТ полностью достичь своих целей.) Совместное предложение 2007 года можно было бы даже расширить, включив в него запрет на разработку, производство и развертывание таких систем наряду с положениями о поддающемся проверке уничтожении. Вполне вероятно, что для достижения успеха сегодня такое соглашение должно было бы также включать системы воздушного и морского базирования. Это могло бы означать пересмотр идеи - обсуждавшейся в рамках первоначальных предложений по договору РСМД - о введении региональных ограничений на ракетные системы средней дальности, а не прямой запрет.
   Необходимо будет также решить и другие вопросы, включая ядерное оружие меньшей дальности и новые технические проблемы. Последний включает в себя гиперзвуковое оружие дальнего действия и проблему, которую оно создает при сжатии пространства принятия решений обороны; связанную с этим роль искусственного интеллекта в военных циклах принятия решений; смертоносное автономное оружие; и как (и возможно ли) сдерживать кибератаки (которые потенциально могут быть нацелены на объекты раннего предупреждения или ядерного командования и управления). Хотя достижение рамок, способных справиться даже с одним из этих вызовов, может быть проблематичным, выживание в новом, более сложном, менее предсказуемом и более многополярном эквиваленте холодной войны может быть еще более сложным.
   Квантовые вычисления и оборона
   Интеграция квантовых технологий в настоящее время представляет собой один из наиболее ожидаемых достижений для Вооруженных сил, однако их точное воздействие по-прежнему трудно предсказать. Хотя до экономичного применения и широкого использования еще много лет, есть мало сомнений в том, что они будут иметь разрушительный эффект, когда они будут использоваться масштабно. В мае 2018 года глава отдела квантовых вычислений в технологической фирме Intel предположил, что "если через 10 лет у нас будет квантовый компьютер с несколькими тысячами кубитов, это, безусловно, изменит мир так же, как это сделал первый микропроцессор". (Кубит, или квантовый бит, - это основная единица информации в квантовом компьютере, аналогичная биту в стандартном компьютере.) Но хотя квантовая технология, как ожидается, в конечном итоге будет иметь далеко идущие последствия для Вооруженных сил, разведывательных служб и правоохранительных органов, неясно, насколько она изменит традиционный баланс сил между государствами или между государствами и негосударственными субъектами.
   Потенциальные военные применения
   Область квантовой информатики порождает множество новых приложений, связанных с защитой, которые часто объединяются под одним названием "Квант", но которые заслуживают независимого рассмотрения. Квантовое распределение ключей (QKD), квантовый криптоанализ и квантовое зондирование - все это обещает существенно повлиять на стратегическую безопасность различными способами. Например, QKD предоставляет защитникам краткосрочное преимущество для защиты их коммуникаций, в то время как квантовый криптоанализ является по своей сути наступательной способностью, хотя и созревающей более медленными темпами. Обобщенные квантовые вычисления дадут много других возможностей, но они слишком неопределенны на данном этапе, чтобы позволить согласованный анализ их эффектов второго порядка.
   Наиболее распространенной формой квантового шифрования является передача криптографических ключей (например, QKD) с использованием квантовой "суперпозиции" фотонов во время инициирования защищенных сеансов связи. В соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга точные состояния фотонов неопределимы до тех пор, пока они не будут изолированы и измерены - только тогда они проявляют определенное состояние поляризации. Поскольку сам процесс перехвата (или "подслушивания") кубита необратимо изменяет его, QKD предлагает ценное средство узнать, были ли перехвачены и исследованы сообщения (например, через атаку "человек-в-середине"). Это аналогично использованию защищенных от несанкционированного доступа конвертов для отправки писем через стандартную почтовую сеть. Технология QKD применима к существующим системам зашифрованной связи, но до последних нескольких лет она сталкивалась с проблемами внедрения на больших расстояниях, что делало ее непрактичной вне ограниченных сред.
   Квантовый криптоанализ относится к специфическому применению квантовых вычислений для расшифровки закодированных сообщений. Современные стандарты шифрования в основном опираются на математические алгоритмы кодирования данных, которые практически не поддаются взлому в любой разумный период времени. Например, американский военный продвинутый стандарт шифрования 256-битное шифрование теоретически потребовало бы миллиардов лет для современных компьютеров, чтобы взломать код с помощью методов грубой силы (т. е. "проб и ошибок" всех возможных решений). Однако квантовые компьютеры в конечном итоге смогут заменить последовательные методы проб и ошибок для обработки таких сложных математических задач альтернативными средствами для одновременного рассмотрения многих возможностей. Перспектива квантового криптоанализа настолько заманчива, что некоторые страны уже начинают собирать зашифрованные иностранные сообщения в расчете на то, что в будущем они смогут извлечь из этих данных ценные секреты. Когда квантовый криптоанализ действительно станет доступным, он существенно повлияет на международные отношения, сделав широковещательные (или перехваченные) сообщения открытыми для расшифровки. Для стран, которые широко полагаются на шифрование для обеспечения безопасности военных операций, дипломатической переписки или других конфиденциальных данных, это может стать переломным событием.
   В сентябре 2018 года Соединенные Штаты опубликовали свой национальный стратегический обзор квантовой информатики, который бросил вызов квантовому зондированию как "использованию квантовой механики для повышения фундаментальной точности измерений и/или обеспечения новых режимов или методов для датчиков и измерений". Такие новые возможности могли бы обеспечить явные военные преимущества. Комитет экспертов по оборонной науке Соединенного Королевства подчеркнул потенциальную важность усовершенствованных гравитационных датчиков (квантовых гравиметров), которые могут обнаруживать движущиеся массы под водой, например подводные лодки. Сверхпроводящие магнитометры, использующие квантовую технологию для измерения мельчайших изменений магнитных полей, могут также использоваться для обнаружения вражеских подводных лодок, а квантовый радар может использоваться для обнаружения даже малозаметных самолетов. Как заявила британская оборонная научно-техническая лаборатория, "ожидается, что будут задействованы новые разрушительные в военном отношении технологии (например, новые средства связи или радары)". Квантовые технологии уже являются частью разработок, связанных с миниатюризацией атомных часов, которые полезны для определения местоположения, навигации и определения времени.
   Квантовые вычисления, скорее всего, обеспечат другие прорывные приложения, хотя еще слишком рано на этапе исследований и разработок предвидеть, какие изобретения ждут впереди или как дружественные силы или противники могут использовать их. Квантовые вычисления не смогут полностью вытеснить классические методы вычислений, основанные на транзисторах и кремниевых микрочипах. Вместо этого квантовые вычисления лучше всего рассматривать как альтернативную, комплементарную и даже синергетическую технологию, которая сможет решить некоторые проблемы, которые нынешние компьютеры не могут, но которые, скорее всего, также будут сравнительно неэффективны или лишь незначительно лучше для решения других проблем, в которых нынешние компьютеры преуспевают.
   Национальные программы
   Некоторые страны активно инвестируют в квантовые исследования, чтобы получить экономическое и военное преимущество. Природа квантовых вычислений двойного назначения означает, что частные компании и университеты также будут играть ключевую роль в изобретении и адаптации этих новых технологий. В своем представлении в марте 2018 года Комитету по науке и технологиям Палаты общин Великобритании Институт физики заявил, что "Великобритании необходимо преобразовать свою мощную исследовательскую базу в коммерческую продукцию, углубляя связи между академическими кругами и промышленностью и используя соответствующие промышленные преимущества". Степень, в которой национальное государство может мобилизовать ресурсы для приоритетного развития военного применения, может оказаться решающим преимуществом в этой новой технологической гонке.
   Китай был одним из первых лидеров в области квантовых исследований и разработок. В 2016 году Пекин предпринял попытку достичь крупных прорывов в квантовых технологиях к 2030 году, и в том же году он запустил первый в мире квантовый спутник, который телепортировал фотон на Землю в 2017 году. Спутник Micius в настоящее время успешно завершил QKD с орбиты на наземные станции в Синлуне, Китай, и Граце, Австрия. В 2017 году Китай также установил первый междугородний, наземный канал квантовой связи между Пекином и Шанхаем. Эти научные достижения представляют собой знаковые инициативы, которые могли бы защитить правительственные коммуникации Китая от иностранного наблюдения - по крайней мере, до тех пор, пока квантовый криптоанализ не станет функциональной реальностью. Запланированная Национальная лаборатория квантовой информатики стоимостью US$10 миллиардов в Хэфэе, провинция Аньхой, будет руководить Национальным движением в области квантовых вычислений и зондирования.
   США - еще один возможный лидер в гонке за реализацией квантовых приложений для обороны. С 2016 года правительство спонсирует более US$200 миллионов в области квантовых исследований, а в 2018 году Министерство энергетики и Национальный научный фонд выделяют еще US$250 миллионов на поддержку квантового зондирования, вычислений и связи через двухлетние гранты. Среди вооруженных сил США исследовательское подразделение армии финансирует обширные исследования в области квантовых вычислений, в то время как ВВС США рассматривают его как преобразующую технологию для информационной и космической войны. Но еще более актуальными могут быть компании частного сектора, такие как Google, IBM, Intel и Microsoft, которые проводят квантовые исследования уже почти десять лет. На Западе они - вместе с канадской компанией D-Wave Systems - ведут разработку квантовых компьютеров, которые могут запустить военные платформы с квантовой поддержкой будущего.
   В совокупности европейские страны также вкладывают значительные средства и добиваются значительных успехов. Флагманская программа Европейской Комиссии по квантовым технологиям будет представлять собой крупномасштабную исследовательскую инициативу на сумму порядка 1 млрд. евро (US$1,1 млрд.) в течение десятилетнего периода. Она предназначена для сосредоточения внимания на четырех основных областях квантовой технологии: коммуникация, вычисление, моделирование и зондирование. В 2013 году правительство Великобритании объявило о годовом инвестировании в размере 270 млн фунтов стерлингов (US$422 млн.) для своей собственной национальной программы квантовых технологий, которая призвана "создать согласованное правительство, промышленность и академическое сообщество квантовых технологий", а в конце 2018 года квантовые технологии стали предметом парламентского расследования в Великобритании. Президент Франции Эммануэль Макрон подписал меморандум о взаимопонимании с тогдашним премьер-министром Австралии Малькольмом Тернбуллом в мае 2018 года о совместном предприятии между двумя странами по разработке и коммерциализации квантовой Кремниевой интегральной схемы. Это совместное предприятие объединит усилия австралийской компании Silicon Quantum Computing и французского научно-исследовательского института Commissariat a l'Energie antimasque et aux energies alternatives. Наконец, в сентябре 2018 года Германия объявила о новом финансировании исследований в области квантовых технологий на сумму 650 млн. евро (US$771 млн.) на период 2018-22 годов.
   Россия также инвестирует в квантовые вычисления в Российском квантовом центре, но она не имеет такого же уровня ресурсов, как другие страны, и остается позади Китая и США. Это может частично коррелироваться с общим снижением российского Научно-исследовательского потенциала с 1990-х гг. Президент Владимир Путин, однако, как сообщается, увеличил национальные расходы на исследования и разработки (НИОКР) до 1% валового внутреннего продукта России, при этом 187 млрд рублей (US$3 млрд.) были выделены на фундаментальные научные исследования и разработки в 2018 году. Тем не менее, недавние прорывы в области квантовой информатики не были вызваны российскими исследователями, как это видно из громких опасений США по поводу растущего "квантового разрыва" с Китаем, без аналогичного внимания к угрозам со стороны России в этой области.
   Квантовое превосходство
   Термин "квантовое превосходство" относится к способности квантового компьютера выполнять задачи, выходящие за рамки возможностей самых мощных современных обычных суперкомпьютеров. Google анонсировала 72-кубитный процессор в 2018 году, превзойдя рекорд IBM предыдущего года в 50 кубитов, и заявила, что ее новый чип может достичь квантового превосходства в течение года. Но это не просто количество кубитов, что имеет значение; скорее всего, комбинация факторов - включая "глубину" квантовой схемы или количество логических операций, которые она может выполнить до появления ошибок, - влияет на истинную вычислительную мощность, которую исследователи IBM назвали "квантовым объемом". Intel разделяет мнение, что квантовые технологии невероятно сложны и потребуют значительного времени для совершенствования коммерческих приложений.
   Также стоит задуматься о том, что могут означать квантовые технологии для геополитики. Есть основания опасаться, что появление квантовых технологий лишь усугубит цифровой разрыв между странами и увеличит неравенство в сфере безопасности. Например, квантовый криптоанализ теоретически мог бы стать отличным уравнителем, но в действительности он может стать доступным только для богатых, развитых стран, которые могут позволить себе управлять необходимыми активами. Если избранная горстка стран сможет одновременно навязать прозрачность коммуникациям своих противников и защитить свои собственные с помощью QKD или квантовых алгоритмов шифрования, то гегемонистские отношения могут сохраниться. То же самое можно было бы сказать и о массивной обработке данных, обеспечивающей разведывательные и оперативные преимущества в реальном времени для технически развитых государств. Эта потенциальная новая дилемма безопасности была поднята во время 4-го Европейского форума по кибербезопасности в Кракове, Польша, в октябре 2018 года.
   И наоборот, развитие и широкое распространение квантовых технологий может со временем уменьшить сравнительные преимущества некоторых держав. Если бы каждое правительство могло обеспечить безопасность своих коммуникаций, обрабатывать разведывательные данные с доселе невиданными масштабами и скоростью и обнаруживать иностранные военные объекты в воздухе или под водой, то можно было бы наблюдать выравнивающий эффект. Все, что можно сказать с уверенностью на данном этапе, это то, что техническое квантовое превосходство одновременно неизбежно и близко, и что разрушительные эффекты квантовых технологий, вероятно, заставят страны изменить свои оборонные позиции.

Chapter Two. Comparative defence statistics



   [] []

   []

   []

   []

   [] []



Chapter Three. North America


   The 2018 Nuclear Posture Review committed to nuclear modernisation, including development of low yield warheads for SLBMs and, in the longer term, a modern nuclear-armed sea-launched cruise missile. Pentagon efforts to partner with Silicon Valley and technology firms to accelerate innovation have met some opposition from the sector, including refusal by Google staff to participate in the Project Maven AI initiative.
   The US army is fielding specially trained Security Force Assistance Brigades to provide trainers, advisors and mentors to partner other nations' forces. It continues to balance the requirements of ongoing missions with the reorientation to traditional tasks, also improving its combat-training centres and hastening their reorientation to high-end combat.
   The US Air Force continues to face the challenge of an ageing inventory combined with the lower pace of delivery of replacement types. USAF chiefs are advocating an expanded number of operational squadrons: the target mentioned is 386 by 2030. Any question of whether the Pentagon wanted to sustain two combat aircraft manufacturers (Lockheed Martin plus one other) appears to have been resolved with Boeing picking trainer, tanker UAV, and helicopter orders that will help sustain its military business.
   The US Navy continues to try to balance rebuilding readiness with achieving early progress towards increasing platform numbers to achieve a 355-ship battle force target.
   After delays, Canada announced that a consortium led by Lockheed Martin (with the UK Type-26 design) was the preferred bidder for its Canadian Surface Combatant programme.
   [] []


   North America
   UNITED STATES
   Towards the end of its first year in power, the administration of US President Donald Trump began to release national-security documents that elaborated its political priorities. Trump wrote of his 2017 National Security Strategy (NSS) that `we are charting a new and very diffrent course'. His administration has done so in two important ways: by prioritizing the return of great-power competition; and by unsetting Washington's closest allies.
   Strategy documents
   The strategy of `principled realism' described by the December 2017 NSS is a narrative arc of military strength and generous institution building by the United States that surrendered American advantages and empowered and emboldened potential rivals. The contrast with the 2015 NSS is clear. That document, released by the Obama administration, affirmed `America's leadership role within a rules based international order that works best through empowered citizens, responsible states, and effective regional and international organizations'. The 2017 version flps the perspective from an international order of increasing cooperation to one of increased competition and of `intertwined, long-term challenges that demand our sustained national attntion and commitment'. It acknowledges that US advantages long taken for granted are shrinking relative to challengers and commits to prioritise US effrts to manage great-power competition from China and Russia.
   Priorities from the NSS carried through into the 2018 National Defense Strategy (NDS), and into the Department of Defense's (DoD's) budget requests. The NDS states that `inter-state strategic competition, not terrorism, is now the primary concern in U.S. national security'. Great-power challengers, rogue states (Iran and North Korea) and transnational threats shape the NDS and reprioritise spending in the defence budget. The language is stark. The United States' `competitive military advantage has been eroding'. The US armed forces have `no preordained right to victory on the battlefield', and tough choices need to be made in order `to field a lethal, resilient, and rapidly adapting Joint Force'. It departs from the NSS in stressing the primacy of diplomacy in Washington's international engagement and emphasising the essential contributions of allies - the document contains multiple references to their importance.
   In its February 2018 Nuclear Posture Review, the DoD provided more detail on its long-stated assertion that Russia was in violation of the 1987 Intermediate Range Nuclear Forces (INF) Treaty, and committed the US to nuclear modernisation, including the development of low-yield warheads for submarine launched ballistic missiles and, in the longer term, a modern nuclear-armed sea-launched cruise missile. The DoD also committed to robust missile defences. However, as of November it had yet to release its Missile Defense Review. Formerly the Ballistic Missile Defense Review, this new version is expected to focus also on hypersonic threats and advocate an enhanced detection and tracking architecture, including in space.
   Congress largely complied with the administration's defence strategy and spending priorities, agreeing the US$716-billion top line during budget negotiations in March and passing the 2018 National Defense Authorization Act (NDAA) on schedule for the first time in a decade and with wide bipartisan support (the vote was 85-10 in the Senate, 351-66 in the House of Representatives). The budget deal extends only until 2020, however, making sustained support questionable.
   The DoD's force-sizing construct has likewise been brought into alignment with the focus on great power competition; but it also emphasises that the ability to defeat aggression by a major power, while deterring opportunistic aggression and disrupting imminent threats from terrorism and `weapons of mass destruction', will require the fully mobilised joint force in wartime. While that appears to be an expanded construct, the previous force-sizing construct had focused on steady-state (rather than full wartime mobilisation) capacity. While Congress authorized an increase in end strength for the force, the DoD is programming money first to restore readiness that had eroded under Budget Control Act (BCA) 2011 spending caps. The US$33bn shortfall identified in 2017 by Secretary of Defense James Matts has been filed, mostly by Congress ignoring the administration's reduction of Overseas Contingency Operations (OCO) funding. A Congress led by the president's own party has been activist in foreign and defence policy to stay the president's hand. Examples include continuing State Department funding despite administration efforts to reduce it by nearly 30%; supporting NATO in advance of the Brussels Summit; rejecting Russia's request to question US diplomats (which Trump had agreed with President Vladimir Putin to allow); and legislating against the withdrawal of US troops from South Korea or Europe without the secretary of defense's approval.
   Alliance relations
   The authors of the NSS have been commended for blunting the tone of President Trump's `America First' campaign speeches and producing a strategy document more amenable to sustaining existing rules, alliances and institutions. However, the president's own views were unchanged, as the gap between his speech presenting the document and the NSS illustrated: `We have made clear that countries that are immensely wealthy should reimburse the United States for the cost of defending them. This is a major departure from the past, but a fair and necessary one.'
   While President Trump considers that he is `strengthening even our strongest alliances', other members of these alliances do not agree. NATO allies have been left reeling from their interactions with the president, who refers to their own defence spending as money owed to the US and seems not to consider as relevant the legacy of shared sacrifice in war. Trump derailed the G7 meeting in June 2018, refusing to sign the communique and publicly denigrating Canada's Prime Minister Justin Trudeau. Trump also seems to consider the European Union as much of a foe as China, at least in trade terms. Unilateral US withdrawal from the Iranian nuclear deal - even after acknowledgement by the director of national intelligence and the secretaries of state and defense that Iran was in compliance with the agreement - and the subsequent imposition of secondary sanctions on European firms, led Heiko Maas, the German foreign minister, to suggest an international payments system independent of US influence. Trump's announcement that the US would withdraw from the INF Treaty also unsettled Washington's European allies. And talk of a `bloody nose' attack under consideration by the US on North Korea alarmed both South Korea and Japan. Meanwhile, personal diplomacy by the president with North Korea and Russia left a trail of confusion about what he had agreed - North Korea maintains the US agreed to sign a peace treaty as a precursor to denuclearisation, while the White House maintains the opposite.
   Those insults and alarms have come despite strenuous efforts by the departments of state and defense to sustain policy cooperation, and similarly strenuous restraint by allies in consenting to give President Trump the policy successes he claims. The 2018 NATO summit produced policy outcomes that could have been a significant success for the administration: renewed commitment by all allies to increased defence spending; a new Atlantic Command, headquartered in Norfolk, Virginia, to protect reinforcement routes and data cables in the Atlantic; and formal agreement on a force of 30 battalions, 30 air squadrons and 30 ships to be deployable within 30 days. (The US had, earlier in May, announced it would reinstate its 2nd Fleet, focused on the Atlantic; the fleet had been disestablished in 2011.) President Trump, however, preferred friction with allies before his Helsinki summit with President Putin. Indeed, where the administration has made advances, this has arguably been down to the work of government departments. Examples include the DoD's trilateral cooperation with Finland and Sweden, intelligence sharing arrangements with India and further rotational deployments of US troops to Poland and the Baltic states.
   Secretary of Defense Matts, meanwhile, adroitly worked with both parties in Congress and closely with allies. That task became more difficult with the firing of Secretary of State Rex Tillerson and National Security Advisor H.R. McMaster. Their replacements, Mike Pompeo and John Bolton, are more closely aligned with the president's views than their predecessors and are reshaping their staff in similar directions, leaving the DoD less latitude for independent policies. At the same time, President Trump appears to be growing in confience about his own judgement on national-security issues and, analysts understand, impatient at the legal, legislative and bureaucratic processes that make the DoD less responsive than he expects it to be. Examples include the Space Force, proposed as the sixth US military service, and Trump's desire for a large military parade.
   The incoherent policy atmosphere of the Trump administration always held the prospect for significant DoD changes, such as ending military exercises on the Korean Peninsula or banning military service by transgender or non-US citizens, and corroding civil-military norms by giving political speeches to military audiences or associating the DoD with immigration policies. But administration-personnel appointments in 2018 increase the likelihood of White House activism and effectiveness in imposing the president's political agenda on the Pentagon.
   US Army
   The 2018 US NDS's emphasis on inter-state strategic competition has led the US Army to continue its refocus from counter-insurgency towards also preparing for high-intensity combat against peer competitors. The Fiscal Year (FY) 2017 NDAA allocated resources for this task, and the 2019 NDAA accelerates this trend.
   Readiness gains have been significant. Army Chief of Staf General Mark Milley testifid before the Senate Armed Services Committee on 12 April 2018 that the readiness of active army brigade combat teams (BCTs) had increased from 30% a year before to 50% in May 2018. The army's goal is to achieve 66% for the regular army and 33% for the reserve component by 2022. Readiness, in this context, means that the units are fully staffed and equipped and immediately able to conduct decisive operations if ordered. This status is validated by a rotation though one of the Combat Training Centers (CTCs).
   The army continues to improve the CTCs and hasten their reorientation to high-end combat. In 2018, there were 20 rotations to these centres, including four for reserve components. According to General Milley's testimony, these rotations are `focused on the high-end fight, replicating near-peer competitor capabilities, including increased enemy lethality, degraded communications, persistent observation, and a contested environment'.
   The army is also balancing the demand to produce ready units with high-end combat skills with the enduring missions in Afghanistan and elsewhere to counter irregular adversaries. In February 2018, the army established and deployed its first Security Force Assistance Brigade (SFAB) to Afghanistan. SFABs are designed to provide focused attention and expertise to the advisory mission. General Milley said that the SFAB comprises `the chain of command of an infantry brigade combat team from staff sergeant on up'. This approach means conventional BCTs will no longer need to be repurposed from their conventional warfare focus. SFABs also serve as a hedge for high-end missions, as they can be rapidly filed with junior offirs and soldiers to become a full infantry BCT. The army plans to field a total of six SFABs, including one in the National Guard.
   Some 150,000 soldiers remain deployed in support of US combatant commands. For the European Deterrence Initiative (EDI), 1,500 additional soldiers are planned join the 33,000 already in Europe by 2020. This increase includes a field-artillery brigade headquarters, two multiple-rocket-launcher battalions and a short-range air-defence battalion. The 2019 NDAA continues to increase authorized army-personnel levels to support improved readiness and meet new missions. Active-duty end-strength is expected to rise by 4,000 in FY2019 to 487,500 (the army's goal is 500,000), while the National Guard and army reserve will remain at 343,500 and 199,500 respectively.
   Army equipment programmes are also accelerating, particularly plans to modernise Armored BCTs. The 2019 NDAA authorizes a range of equipment for this purpose (see Table 1).
   The army is also upgrading two BCT sets of Stryker vehicles to the latest version and Abrams tanks with the Trophy active-protection system, a battle-tested Israeli design. Nevertheless, these modernisation efforts are, as Milley told the Senate Armed Services Committe, upgrading `technologies and ideas that come out of the `60s and `70s'. Congress allocated additional funds for modernisation programmes during the committee stages of the NDAA, particularly for research, development, test and evaluation.
   Addressing peer competitors
   The army took several important decisions in 2017-18 in a bid to close capability gaps with peer competitors. In December 2017, it published `Multi Domain Battle: Evolution of Combined Arms for the 21st Century: 2025-2040', since renamed `Multi Domain Operations'. This is the service's evolving concept for how it intends to seize the advantage from potential adversaries and restore a credible conventional deterrent and war-fighting capability against peer competitors.
   Addressing peer-competitor challenges has spurred the army to priorities modernisation efforts. In October 2017, it created eight cross-functional teams to address its most important capability challenges: long-range precision fies; next-generation combat vehicles; future vertical lift; network command, control, communication and intelligence; assured positioning, navigation and timing; air and missile defence; soldier lethality; and the synthetic training environment.
   In November 2017, the army created an Army Modernization Task Force, which culminated in June 2018 with the establishment of US Army Futures Command (AFC), the most significant reorganisation of the service since the creation of the Training and Doctrine Command (TRADOC) in the 1970s. AFC began operations on 1 July.
   []
   Army Futures Command
   AFC is the army's fourth four-star command, joining TRADOC, US Army Forces Command and US Army Materiel Command (AMC). Based in Austin, Texas, AFC has three subordinate organisations: Futures and Concepts; Combat Development; and Combat Systems. These are drawn principally from the AMC and TRADOC and include the Army Capabilities Integration Center; the Capability Development and Integration Centers and their battle labs, currently part of the TRADOC Centers of Excellence (such as manoeuvre and fields); the TRADOC Analysis Center; the Research, Development and Engineering Command; and the Army Materiel Systems Analysis Activity.
   As a result, TRADOC is no longer responsible for building the future army. Instead, as the order announcing the creation of the AFC noted, `TRADOC recruits, trains, and educates the Army's Soldiers; develops leaders; supports training in units; develops doctrine; establishes standards; and builds the Army by developing and integrating operational and functional concepts and organizational designs for the fielded force'.
   US Navy and US Coast Guard
   The US Navy (USN) spent 2018 dealing with issues including the continuing fallout from the ship collisions in the western Pacific in 2017; the debate over how - and how quickly - to achieve the target of a 355-ship fleet; and the beginnings of a change in posture arising from the NDS's reference to the return of great-power competition.
   Multiple senior officers, chiefly based in the western Pacify, left their posts in the wake of the collisions. Investigations identified some specific and systemic failures. A particular problem among forward deployed surface forces in the western Pacific was that training and readiness standards were affected by the demands of a growing operational tempo. While the lessons identified have focused particularly on surface naval forces in the Pacific, many are seen to apply to other parts of the surface navy.
   Some recommendations have proved contentious - such as consolidating force-generation responsibilities, including for the Pacific, under Fleet Forces Command in Norfolk, Virginia. The challenge is that operational demands are, if anything, increasing, and thereby sharpening the dilemma over how to restore readiness levels while also seeking to grow the fleet.
   As if to underline the operational tempo, in May 2018 the USN carried out its first two-ship freedom of-navigation operation in its recent series of such missions in the South China Sea, and a two-destroyer transit of the Taiwan Strait in July. At the same time, mechanical problems sidelined two major amphibious ships that were due to participate in the 2018 Rim of the Pacific (RIMPAC) exercise, an indicator of readiness challenges in the amphibious force.
   Meanwhile, the discussion continues over the target for a 355-ship fleet, including over whether it is even an appropriate goal. There is also pressure from the navy, Congress and defence companies over how best to achieve early results in terms of growing numbers and capability. Some estimates have suggested that reaching the 355-ship goal could take until 2050, unless more urgent approaches are found. Strategies proposed have included modernising and extending the lives of current platforms - for example, keeping Arleigh Burke-class destroyers in service for at least 45 years - and accelerating aircraft carrier and submarine procurement schedules. At the same time, the navy has been preparing a new force structure assessment that could modify the target fleet size, though this depends on new estimates of the likely requirement for key platforms, such as submarines; the likely impact on the capabilities of new programmes like the FFG(X) next-generation frigate; as well as, possibly, a new squeeze on funding in the coming years.
   The USN has looked to fill capability gaps in response to an increasingly contested maritime space. It chose the Norwegian-designed Naval Strike Missile to fulfill its requirement for an over-the-horizon antiship weapon for the Littoral Combat Ship, while the filing of a submarine-launched Harpoon anti-ship missile by the USS Olympia during RIMPAC - the first such launch from a US submarine in more than two decades - signaled the likely return of the weapon and capability to the US inventory.
   In April, there was no fleet carrier in the Middle East region when USN forces launched Tomahawk cruise-missile strikes on Syrian targets following an alleged chemical-weapons attack by the Assad regime. This highlights a situation that seems set to become increasingly regular as the navy adopts a more dynamic deployment model, in part to increase tactical unpredictability. Indeed, the navy is likely to rely increasingly on allies and the use of big-deck amphibious ships to provide limited field-wing naval-aviation capabilities to supplement its carriers.
   The carrier USS Harry S. Truman, which might normally have been expected to deploy to the Middle East, remained instead in the Mediterranean and North Atlantic for a shortened period of three months at sea. This was one of the clearest examples of how the navy is looking to reshape its posture to move away from inflexible standing commitments in order to prepare for more high-end operations. Another was the re-establishment of the 2nd Fleet to refocus on delivering naval capability across the North Atlantic.
   The 2nd Fleet's area of operations will extend into the Arctic, an area of increased significance also for the US Coast Guard. In March 2016, the navy and coastguard issued a request for proposals for the design and construction of up to three new heavy icebreakers. The coastguard was also due to commission a seventh new Legend-class national security cutter as Congress continued to debate adding numbers to the inventory. Originally intended to be a class of eight ships, Congress has approved funding for 11, and has been considering adding a twelfth. The coastguard is also trying to balance requirements for smaller offshore-patrol cutters and fast-response cutters as it seeks to recapitalize its fleet.
   US Air Force
   The US Air Force (USAF) has for the better part of this decade been focused on the challenge from current and emerging competitors, while at the same time maintaining a commitment to counter-insurgency and counter-terrorism operations. Its problem is not that China is now emerging as a major aerospace power, which it had anticipated, but that Russia is attempting to reclaim its great-power status. The USAF again has to plan for European contingencies in parallel to the Indo-Pacific. Air Force Secretary Heather Wilson has said that `the Air Force is too small for what the nation is asking us to do'.
   Moreover, the air force does not have time to draw breath as it moves to address the deteriorating security environment, nor can it rely solely on overmatching the technology of a potential peer or near peer adversary. The absolute gap between the US and China and Russia continues to close. Both are close to introducing fifth-generation combat aircraft, while China might begin to field a bomber aircraft with a reduced radar signature in the second half of the next decade. Beijing and Moscow are also pursuing advanced guided weapons.
   Sustained combat operations are placing stress on the air force. William Roper, then air-force assistant secretary, said in March 2018 that `cost-effective modernization is a top Air Force priority, and the need for it has never been more pressing. Twenty-six years of continuous combat operations has done more than just take a toll on Airmen and equipment; it has allowed the national security environment to change while our time, talent, and treasure were otherwise engaged.' That said, it also provided the USAF with greater operational experience than China or Russia.
   The USAF is operating combat-aircraft types for longer, and at a higher rate of use, than expected. This is the cumulative result of funding constraints, development delays, shifting priorities, and a more demanding and unpredictable security environment. Legacy tactical fleets are being retained for longer than previously planned. The F-15E Strike Eagle is now expected to remain in the inventory until 2040, while the last F-16C/D Fighting Falcons might not be withdrawn until almost 2050. The average age of an aircraft in the air force's tactical combat fleet is 25 years. Stresses on people and aircraft, and changing security challenges, have led the air-force hierarchy to advocate an expanded number of operational squadrons. The `air force we need', said Wilson in September, `has 386 operational squadrons by 2030'.
   []
   Modernisation priorities
   The workhorse of the future fighter fleet, the F-35A Lightning II, entered operational squadron service in 2017, and the air force plans to buy 258 aircraft between 2019 and 2024. Development concerns appear to have been for the most part overcome, while the aircraft's unit cost is also reducing. The cost for the low-rate initial production (LRIP) 10 batch was US$94.3 million, and this is expected to be cut further in LRIP 11. That said, the USAF and other F-35 customers were during the course of 2018 increasingly worried by support costs. USAF Chief of Staff General David Goldfein said he was `concerned' about the issue. The risk is that greater-than-anticipated sustainment costs over the life of the programme would affect the planned procurement budget.
   As of September 2018, the air force planned to receive its first 18 Boeing KC-46A Pegasus tanker aircraft by the end of April 2019, 20 months later than originally planned. Development problems with some of the aircraft's systems continued to be an issue during 2018. The air force intends to buy 179 KC-46As, with the type being used to first replace the McDonnell Douglas KC-10A Extender, 59 of which remain in service.
   The air force's third procurement priority is the Northrop Grumman B-21 Raider low-observable bomber. This will replace the B-2 Spirit and the B-1B Lancer in the nuclear and conventional roles respectively. A critical design review was due for the programme at the end of 2018, and the first aircraft are meant to begin entering the inventory in the second half of the 2020s. This aggressive schedule continues to suggest that the still-classified detailed design may be well progressed. The air force's bomber road map sees the B-2 leave the inventory by 2032, with the B-1B following by 2036. The B-52H Stratofortress will remain in service until the 2050s, supplementing the planned 100-plus B-21s.
   Critical to the B-52H in the nuclear-deterrent role is the Long-range Stand-of (LRSO) cruise missile, which will replace the AGM-86 nuclear-armed cruise missile. Lockheed Martin and Raytheon are developing designs for the LRSO - which is associated with the AGM-180/181 designation - under technology-maturation and risk-reduction contracts.
   Performance characteristics of the LRSO requirement have not been made public, though the air force has been more forthcoming about two high-speed-weapons projects, both being developed by Lockheed Martin - the AGM-183A Air-launched Rapid Response Weapon (ARRW) and the Hypersonic Conventional Strike Weapon (HCSW). The USAF's renewed and public activity in the hypersonic domain is in part a response to Chinese and Russian pursuit of such technology. Meanwhile, the air-launched Hypersonic Air-breathing Weapon Concept (HAWC) is also being pursued by the air force. Other notable announcements in the year included the selection of a Boeing-SAAB team as the preferred bidder for the T-X trainer contract - giving Boeing a continuing stake in the design and manufacture of combat-capable field-wing aircraft - and the firm's contract-win, alongside Leonardo, in the programme to replace the UH-1N with the MH-139 in the liaison role for intercontinental-ballistic-missile personnel.
   The USAF is also having to navigate President Trump's demand that an independent Space Force be set up, and the implications of this for the air force's Space Command. The president's idea to create a space service has not met with universal approval, with some opponents arguing it is a distraction.
   DEFENCE ECONOMICS
   The FY2019 budget for national-defence (discretionary 050 budget authority) spending totaled US$716 billion. This funding breaks down into US$617.1bn in base spending for the DoD, augmented by US$69bn in OCO funding. Of the remainder, US$21.9bn is requested for atomic-energy defence activities, chiefly managed by the Department of Energy, with the last US$8bn allotted to other defence activities, principally counter-terrorism operations conducted by the Federal Bureau of Investigation.
   Discretionary 050 budget authority is the most commonly cited measure of US defence spending. It is the value classified as `national defense' for the purposes of the spending caps instituted by the BCA of 2011, though the OCO account is exempt from these caps. The discretionary 050 budget authority request excludes US$10.8bn in mandatory defence spending, such as concurrent-receipt military retirement benefits; US$5.3bn in discretionary Foreign Military Financing (FMF) programmes managed by the State Department; US$11.7bn of discretionary and mandatory spending for the US Coast Guard (which operates under the Department of Homeland Security); and US$193bn for discretionary and mandatory veterans' benefits and services.
   Budget authority is distinct from annual federal outlays in that it authorizes some spending for later years. The 050 discretionary and mandatory budget requests for FY2019 would result in US$688.9bn in outlays between 1 October 2018 and 30 September 2019, if spent according to plan. The IISS uses annual outlays for its defence-budget figures. The DoD component of the 050 spending request breaks down as follows: US$182bn for the US Army, US$194.1bn for the US Navy and US Marine Corps US$194.2bn for the air force and US$115.8bn for defence-wide activities. The army receives nearly half of all OCO, while the air force is allocated one-quarter, and the remainder is more or less evenly divided between the navy and defence-wide activities. The distributions of both base and OCO spending by department are typical of recent years.
   By functional category, the DoD funding request for 2019 equates to US$283.5bn for operations and maintenance, US$152.9bn for military personnel, US$144.3bn for procurement, US$92.4bn for research, development, test and evaluation (RDT&E), US$9.8bn for military construction, US$1.6bn for family housing, and US$1.6bn for revolving and management funds. Relative to FY2018-enacted appropriations, this represents a 2.3% decline in nominal procurement spending and a 4.8% increase to military personnel. There are nominal increases to both the operations and maintenance and RDT&E accounts. Each is less than a percentage point above inflation, which is estimated by the Congressional Budget Offi at 2.2% in FY2018 and 2.0% in FY2019. Using enacted appropriations as a baseline better reflects congressional involvement in the budget process.
   [] []
   Two-year budget deal to amend the BCA
   Annual 050 defence-budget growth from 2018 to 2019 was 2.1% in nominal terms, or roughly pacing inflation, which means that there has been no real increase in buying power. The 2018 Bipartisan Budget Act (BBA18) essentially reset the floor of base defence spending in 2018. This led to 10.6% growth in enacted appropriations from 2017 to 2018 before allowing the 2019 budget to grow with inflation from that new spending floor. Taken together, the 2018 and 2019 budgets represent a US$165bn increase above BCA spending caps for 050 discretionary budget authority in those two years. In FY2019, combined base and OCO discretionary 050 budget authority will be the highest since 2011, when adjusted for inflation.
   How did these higher budgets transpire? President Donald Trump and the DoD leadership requested US$603bn in base discretionary national-defence spending in FY2018, far in excess of the US$549bn spending cap for that year. However, this is typical of budget requests after passage of the BCA: the Obama administration similarly submitted requests in excess of the spending caps for discretionary spending each year. On 9 February 2018, Congress passed the BBA18, which raised the base defence-spending caps to US$629bn and US$647bn in 2018 and 2019, respectively - an increase of US$165bn. Along with OCO spending and a series of additional smaller emergency-spending requests owing to North Korean provocations and hurricane relief, Congress appropriated a total of US$700.9bn in discretionary 050 budget authority for 2018. This figure was above the 2018 budget request, but in line with unifies top-line figures advanced by the House and Senate Armed Services committees in late 2016 and early 2017. As such, Congress was the primary driving force behind the defence-budget increases.
   Unusually, the president's 2019 defence-budget request was released before appropriations for FY2018 were fully known. The final appropriation for FY2018 did not occur until 23 March 2018, about a month after the release of the FY2019 request and 175 days into FY2018. White House and Pentagon official's based their 2019 request on the two-year BBA18 deal reached earlier in the year by Congress. BBA18 raised spending caps on defence and non-defence spending to pave the way for 2018 appropriations and the 2019 request.
   Force structure
   The final 2018 defence appropriations added 8,500 active-duty military personnel above the FY2018 request: 7,500 for the army and 1,000 for the marine corps. The 2019 budget requests a further 15,600 active-duty personnel from 2018 levels: 4,000 soldiers, 7,500 sailors, 4,000 airmen and 100 marines. The pay raise for 2018 was 2.4%, and the requested pay raise for 2019 is 2.6%, the largest in nine fiscal years.
   While the 2019 NDAA resources the 2019 military-personnel request completely, congressional appropriators, who actually allocate the spending, only funded about 7,000 of the 15,600 personnel requested to instead fund modernisation priorities. A similar approach was adopted by the Senate in their draft NDAA, but abandoned in the final law (P.L. 115-232, signed by the president on 13 August 2018).
   Most of this bolstered end-strength will address combat-readiness shortfalls by restoring ground units and naval-vessel crews to optimal strengths, and by addressing the air force's shortages in pilots and maintenance personnel. In FY2019, the army will continue to stand up its Security Force Assistance Brigades. The air force is adding a net of one active fihter squadron to its total force. The Department of the Navy projects no changes to marine-corps force structure and the addition of seven new active warships.
   The 2019 defence-budget request also includes end-strength projections out to 2023. The navy and army would like to grow by 9,500 personnel each (active and reserve) above the FY2019 request, while the air force would like to add 11,400 and the marines just 300. These levels suggest few major force structure changes in the near future. To use the army as an example, the projected active force of 495,500 in FY2023 would be just over the troop levels in the last full year of the Obama presidency, but far below President Trump's campaign promise of a 540,000- person active army.
   Modernisation and the National Defense Strategy
   The 2019 defence budget is the first to implement the precepts of the new NDS, released in January 2018. Pursuant to the strategy's reorientation of threats, the character of the budget suggests the DoD is pursuing a capability-based build-up rather than a capacity driven one. Force structure will remain more or less steady, and modernisation will concentrate on developing next-generation systems.
   Navy shipbuilding is a prime example. Congress appropriated 14 ships in 2018 and the White House requested ten more in FY2019 (see Table 3). Congress ended up adding two Littoral Combat Ships, an Expeditionary Fast Transport Vessel and a cable ship, as well as funds for the future procurement of another destroyer and two amphibious ships. But despite plans to sustain similar production rates for the next few years, the overall fleet is projected to peak at 326 vessels in 2023. It will not attain this size again until 2036, as the retirement rate of hulls outpaces production.
   Naval-aviation procurement is down relative to 2018 appropriations, but tracks closely to the planning for 2019 that was included in last year's budget request. Programmes with notable decreases include the request for nine F-35C Joint Strike Fighters (down from ten in FY2018), 20 F-35Bs (down from 24), four KC-130J tanker/transport aircraft (down from six) and seven V-22 Osprey tilt-rotor aircraft (down from 14).
   Conversely, the procurement picture for the marines is relatively positive, with notable additions including US$191m for communications equipment and an extra US$94m to procure new HIMARS rocket artillery systems.
   The army in late 2017 unveiled its `big six' modernisation priorities: long-range precision fires; next-generation combat vehicles; future vertical lift; networks and communications/intelligence, surveillance and reconnaissance; air and missile defence; and soldier lethality. The service has reallocated over 80% of its science and technology funding to support these, although this encompasses just 22% of army RDT&E, or US$2.4bn dollars.
   While the army pursues new equipment, it is slowing procurement of legacy systems. After expanded helicopter purchases in 2018, aviation procurement funding is down by more than 30% in the 2019 request. Nonetheless, upgrades continue unabated. More Abrams tanks have been slated for the Abrams improvement programme, and the 2019 request funds enough commercial off the-shelf active protection systems to outfit 261 tanks (enough for three brigades). And procurement of the new armoured personnel carrier (AMPV) to replace the M113 is up by 90 units compared to 2018 appropriations (for a total request of 197).
   In 2019, the air force is due to receive 87% of all new research and development dollars relative to 2018 appropriations. Importantly, this increase is to unclassified air-force accounts: there is no nominal increase to classified RDT&E. The majority of new funding is directed into four space programmes: Evolved Expendable Launch Vehicles, Evolved Space-based Infrared Radar System, Navstar GPS and research into `operationally responsive space'. While space programmes benefited from increased RDT&E, the procurement picture is less bright, falling by US$1.2bn relative to 2018 appropriations. This decline is exaggerated by Congress's contentious decision to add two Wideband Global SATCOM satellites, which the air force did not request, into 2018 appropriations at a cost of US$595m. Aircraft procurement is also lagging for three main reasons. The first relates to the cancelled plan to recapitalize the JSTARS surveillance aircraft, possibly with a new aircraft, in favours of alternatives still in development. Secondly, delays in KC-46 tanker production have resulted in US$151m in further losses to the procurement programme. Finally, the 2019 budget requests only 48 F-35As, compared to 56 included in 2018 appropriations.
   []
   OCO and emergency spending
   The 2019 request for OCO totals US$69bn, a slight increase from 2018's appropriated US$65.9bn. However, the 2018 OCO appropriation was bolstered by a further US$5.8bn in emergency funding passed separately in December 2017 and February 2018. US$1.2bn of that amount was for hurricane relief, with the rest intended to repair the USS Fitzerald and USS John S. McCain, augment ballistic-missile defence capabilities and increase troop levels in Afghanistan. There is no equivalent supplemental budget request for any type of emergency spending in 2019.
   The significant change to OCO is the US$6.5bn request for the EDI, significantly more than that requested in 2018 or enacted in 2017 (US$4.8bn and US$3.4bn, respectively).
   More than US$3.2bn of the EDI increase is allocated to prepositioning equipment, which represents half of the total EDI request. Of that US$3.2bn, 77% goes toward the army's goal of establishing equipment sets to support a division-sized force based around two Armored Brigade Combat Teams (one upgraded with active protection systems), two fires brigades, supporting air defence and ancillary units. Ten percent of the total is for additional Patriot PAC-3 MSE air-defence systems and long-range air-launched cruise missiles (JASSM-ER), with most of the remainder allocated to Air Force Deployable Airbase Systems.
   Total spending for Central Command train-and equip operations remains steady, though with a shift away from Iraq and Syria toward Afghanistan. The Afghan Security Forces Fund request is for US$5.2bn, up from the 2018 appropriation of US$4.7bn. Conversely, the 2018 appropriation for train - and equip activities to counter the Islamic State, also known as ISIS or ISIL, was US$1.8bn; the 2019 request totals US$1.4bn. Like FY2018, the 2019 request supports an end-strength of 11,958 in Afghanistan and 5,765 in counter-ISIS operations in Iraq and Syria, but increases personnel assigned to in-theatre support of both operations from 56,310 to 59,463.
   Future Years Defense Program
   The 2019 defence-budget request was the first completed by the Trump administration to include a Future Years Defense Program (FYDP), which projects spending from FY2019 through FY2023.
   In general, trends in future years are consistent with the approach of the 2019 budget request. Annualized growth in discretionary national-defence spending between FY2018 and FY2023 is 2.1%, nearly identical with projected annual inflation in the US. The result is flat or declining defence spending when measured in constant dollars. Projected expenditures closely track the spending levels advanced by the last DoD plans completed before the enactment of the BCA 2011. In other words, the Pentagon is planning to restore funding to pre-sequestration levels without factoring in real growth to undo shortfalls brought about by the spending caps.
   Projections of spending by public law title are available only for base accounts. They show that spending on base RDT&E is projected to decline by 6% in nominal terms by 2023. Spending on military personnel and procurement both outpace inflation and average overall budget growth. Because these accounts often have significant OCO components, it is not possible to project their exact values.
   While Pentagon and White House leaders seem intent on quickly folding OCO back into the base budget, owing to both real and imagined criticisms of OCO, they are likely to have as litter success as recent administrations - mostly due to the continuation of the BCA into 2020 and 2021. Yet FYDP plans beyond 2019 may not come to fruition. The BCA remains in effect for FY2020 and FY2021, meaning a further two-year budget agreement is necessary to secure the requested administration budgets. Without such a deal, base national-defence spending in FY2020 and FY2021 would fall by US$171bn, or about 13% of the total request.
   Resourcing the FYDP would require a budget deal even larger than BBA18, which was over twice as large as the 2013 and 2015 budget deals combined, making it unlikely. The decline of OCO spending (which is exempt from budgets caps), compounding national debt and potential legislative changes stemming from the 2018 midterm elections could all prevent such a large deal from materializing.
   Foreign Military Financing programmes
   Outside the national-defence account, the State Department requested US$5.3bn in discretionary spending for FMF. This amount is in line with last year's request for US$5.1bn. Both of these figures reflect the Trump administration's objective of reducing State Department spending. Given congressional pushback to such proposals, the request should be viewed as a poor predictor of actual expenditures. Last year, for example, Congress appropriated US$6.1bn for FMF - close to the 2017 request (US$6.3bn).
   Comparing the 2018 and 2019 requests still reveals useful information about relative changes in priorities. Funding for Israel increased from US$3.1bn to US$3.3bn, reflecting a new bilateral ten-year agreement for US$34bn in FMF contributions between 2019 and 2028. One condition of that deal is a gradual elimination of Israel's ability to convert one-quarter of received FMF funds into local currency to purchase Israeli products. Elsewhere, requested FMF spending on Pakistan reduced from US$100m to US$80m. Meanwhile, the 2018 request for a single `Global' account worth US$201m was reduced to US$75m to improve budgetary oversight. This was augmented by a series of new, separate requests for individual countries (Colombia, Lebanon, the Philippines, Tunisia, Ukraine and Vietnam) totaling US$172m. However, requests for Egypt (US$1.3bn), Jordan (US$350m) and general administration remain unchanged.
   CANADA
   Delivering on the pledges of the Liberal government's 2017 defence-policy review remains the focus of Canadian defence. This report promised adaptation to a new and more challenging security environment, with a subtext that Canada would aim to maintain and strengthen international commitments and engagement.
   Deployments
   Canada has been deploying small but significant capability packages. In some areas, these commitments have been modestly boosted. At the July NATO summit in Brussels, Prime Minister Justin Trudeau announced a four-year extension - to March 2023 - of Canada's contribution to the Alliance's Enhanced Forward Presence in Europe. Canada leads the multinational battle group in Latvia. The announcement also indicated that the mission would grow from 455 to 540 personnel.
   Canada's maritime commitment to NATO - a frigate deployed to the European theatre - was bolstered from February 2018 by the extended deployment to European waters of the submarine HMCS Windsor. While these Victoria-class vessels have operated before in the North Atlantic, this was the first-ever deployment of one by Canada to the Mediterranean. Trudeau also announced in July that Canada would take command of a new NATO training and capacity-building mission in Iraq. Up to 250 Canadian personnel will deploy up to late 2019.
   A submarine also featured in Canada's broader effrts to project power, particularly in the Asia Pacific. From September 2017, the Vancouver Island home ported HMCS Chicoutimi began a seven-month deployment to the region, the first by a Royal Canadian Navy (RCN) submarine since the 1960s. At the end of July, the frigate HMCS Calgary also deployed to the region for fie months, while Canada deployed 1,000 personnel to the US-led Rim of the Pacific (RIMPAC) exercise, including two frigates, two coastal-defence vessels and the new interim auxiliary oiler MV Asterix, which joined the fleet in January, thereby filing a major capability gap. The Asia-Pacific saw other capabilities deployed, including to help monitor compliance with UN sanctions against North Korea. And, after some delay, in July 2018 Canada began deploying the first of eight helicopters, plus some 250 personnel, to support the UN stabilisation mission in Mali. Amid these activities, questions continued about the Canadian forces' capabilities, their ability to sustain operational tempo and the future defence programme.
   Procurement
   Canada's long-running plans to recapitalize its combat-aircraft fleet, currently based on ageing CF-18 Hornets, have been further complicated by a trade dispute between Ottawa and Boeing over a complaint by the latter against the Canadian firm Bombardier. Canada abandoned an expected interim purchase of 18 F/A-18E/F Super Hornets. Instead, it is purchasing a similar number of second-hand F/A-18s from Australia.
   Also, in December 2017, Canada formally launched a new competition to fid a long-term successor aircraft to replace the previous administration's contentious plan to purchase 65 F-35A Lightning IIs (although Canada remains an industrial partner in the programme). The aim of the new plan is to select a design by early 2022, with the first of 88 new aircraft to be delivered in 2025. The list of `eligible suppliers' for the procurement comprises Airbus Defence and Space (with Eurofighter Typhoon), Boeing Defense (Super Hornet), Dassault Aviation (Rafale), Lockheed Martin (F-35 Lightning) and Saab (Gripen). The arrival of the converted merchant ship Asterix heralded a welcome revival of Canada's own afloat support capacity. Until then, since the retirement of the Protecteur and Preserver, the RCN had been relying on help from the Chilean and Spanish navies. Canada's Joint Support Ship programme is intended to provide a new long-term afloat-support capability based on the German Navy's Berlin class. However, by 2018 the estimated cost of the project had increased by more than 40%. Initial construction began in June 2018, although detailed design of the two planned vessels had yet to be finalized, raising fears about potential additional cost increases and further delays.
   The RCN had been targeting delivery dates of 2022 and 2023 for the two ships, already somewhat later than originally planned, but these may now stretch by a further year or two.
   In October 2018, after a series of delays, the Canadian government announced that it had selected the consortium led by Lockheed Martin, offering the BAE Systems Type-26 design, as the preferred bidder for its future Canadian Surface Combatant (CSC) programme. The other contending consortiums were offering versions of the Dutch De Zeven Provincien and the Spanish F-105 frigate designs. A filed-price bid from Italy's Fincantieri in November 2017, based on the FREMM design, was rejected by Canada as being outside the prescribed procurement process.
   Canada still intends for construction of the CSC to begin in the early 2020s, and that a `full complement' of 15 vessels will be procured to replace the current frigates and recently retired destroyers on a one-for-one basis. This remains an ambitious target. Meanwhile, the navy aims to modernise the current Victoria-class submarines in order to keep them effective until the mid-2030s. By then, however, their age will make this a challenge (the boats were launched in the UK between 1986 and 1993), as will any ambition to replace them.
   The first Harry De Wolf-class Arctic offshore patrol ship was launched in September 2018, and the government later said it will buy a sixth. There has been criticism that these vessels are under-equipped for their roles in what could become an increasingly challenging theatre of operations. The Canadian government has also been negotiating for the conversion of three modern commercial icebreakers to Canadian Coast Guard service on the model of the urgent requirement that led to the conversion of the MV Asterix.

   NORAD: watching Northern America's skies and seas
   The deteriorating security environment and likely impact of climate change have reinvigorated interest in replacing the North Warning System (NWS). Part of the sensor suite for the US-Canada North American Aerospace Defense Command (NORAD), this had until recently appeared to be a Cold War-era relic. At the same time, a sign both of Canada's interest in the Arctic and its growing capabilities there can be seen in the country's May 2018 decision to extend its air-defence identification zone to cover the country's entire Arctic archipelago.
   Following the 9/11 attacks, the NWS became part of the defence against any further aerial threat from terrorists. At the same time, its traditional role of providing early warning of state-orchestrated air attack diminished. An increase in Russian long-range bomber flghts skirting Canada's air-defence identification zone has - when combined with increased accessibility to the Arctic - not only refocused attention on potential threats from the north, but also resulted in steps to upgrade early-warning capabilities. Canada and the United States are engaged in studies examining options to replace the NWS, and an analysis will notionally be completed by 2020. Initial deliveries of a replacement capability might begin in 2026.
   Radar coverage
   The original US-Canada joint North American Air Defense Command was established in 1957, with responsibility for the Distant Early Warning radar network of FPS-19 long range and FPS-23 low-level radars, commonly known as the DEW Line. The former radar could detect a bomber size target fling at medium altitude at a range of 160 nautical miles. In the 1980s, the DEW Line was supplanted by the NWS.
   The NWS consists of a chain of medium- and long range radars providing air surveillance and early warning. In Canada, eleven AN/FPS-117 long-range radars are supported by 36 AN/FPS-124 short-range systems. The FPS-117 entered service in 1988 and the FPS-124 in 1990. Radar data is collated at the Royal Canadian Air Force's 22 Wing, also known as the Canadian Air Defence Sector. There are also three NWS sites in Alaska. Following assessment, and if required, radar information is then forwarded to NORAD at Peterson Air Force Base in Colorado. The NWS improved the capacity to detect Soviet-era cruise missiles, though capability in this area remained only partial. Developments in combataircraft and cruise-missile technology are now driving requirements for the technologies that will succeed the present radar system.
   For example, Russia has already introduced into service an air-launched cruise missile with a reduced radar signature, the Kh-101/102 (AS-23A/B Kodiak). Depending on the version, this missile has an estimated maximum range of either 4,000 kilometers or 5,000 km, and a cruise altitude of around 50 meters. The Russian Navy, meanwhile, is fielding the 3M14 (SS-N-30A Kalibr) cruise missile on both ships and submarines, which has an engagement range in excess of 2,000 km. While these missiles are subsonic, Russia is also developing hypersonic cruise missiles for its aerospace and naval forces.
   These, however, are far from the only demands that will be placed upon the NWS replacement architecture. Low-observable combat-aircraft technology is no longer limited to the US and a handful of its allies. Russia continues to develop a design to meet its PAK DA bomber requirement that is widely held to have signature management at the heart of its design, though progress on this design is likely to depend on the trajectory of the Russian defence budget. NORAD's new surveillance network, however, is planned to be in operation well beyond 2050.
   Surveillance requirements
   Canada's All Domain Situational Awareness programme is attempting to identify the relevant technologies and approaches for future surveillance needs. As well as aerospace, maritime surface and sub-surface surveillance are part of the requirement. The notional timescale is to identify an approach by 2021, select the contractor(s) by 2023 and award a contract in 2024. The overall upgrade programme will likely take at least a decade to implement. Canada already uses its RADARSAT constellation for maritime surveillance, and this is likely to feature further in the architecture of a replacement NWS. The extent to which satellites will provide elements of the required aerospace surveillance has yet to become clear. Maritime surveillance will also be supported by the acquisition of a long-range uninhabited aerial vehicle. Delivery of the yet-to-be-selected system is due in the mid-2020s. Maritime surveillance is increasing in prominence with the impact of climate change on the Northwest Passage, and the waterways across Canada's north linking the Pacific and Atlantic oceans on average becoming navigable for longer periods each year. Other considerations include the extent to which resilience is required. During the Cold War, the DEW and NWS were tripwire systems. Their static radars were vulnerable to attack but were unlikely to be particularly high-value targets. It is likely that resilience considerations will form part of the planning process for the replacement architecture.
   While the exact suite of sensors remains to be determined, as does the degree to which these are ground- or space-based, the requirement for them is enduring. Economic, ecological and security interests in the Arctic region will only grow, and because of these factors, the recapitalisation of Canada's and the United States' northern air-, and now maritime-, surveillance capacity will almost certainly remain a priority for Ottawa and Washington.

Глава 3. Северная Америка


   В Обзоре ядерной стратегии 2018 года говорится о приверженности ядерной модернизации, включая разработку боеголовок малой мощности для БРПЛ и, в более долгосрочной перспективе, современной крылатой ракеты морского базирования с ядерным зарядом. Усилия Пентагона по налаживанию партнерских отношений с Силиконовой долиной и технологическими фирмами для ускорения инноваций встретили некоторое противодействие со стороны сектора, включая отказ сотрудников Google участвовать в проекте Maven AI initiative.
   Армия США выставляет специально обученные бригады содействия силам безопасности для обеспечения инструкторов, советников и наставников для взаимодействия с силами других стран. Она продолжает балансировать потребности текущих миссий с переориентацией на традиционные задачи, а также совершенствует свои центры боевой подготовки и ускоряет их переориентацию на ведение боевых действий высокого класса.
   Военно-воздушные силы США по-прежнему сталкиваются с проблемой старения запасов в сочетании с более низкими темпами поставки запасных типов. Начальники ВВС США выступают за расширение числа оперативных эскадрилий: упомянутая цель - 386 к 2030 году. Любой вопрос о том, хотел ли Пентагон поддерживать двух производителей боевых самолетов (Lockheed Martin плюс еще один), по-видимому, был решен с помощью заказов Boeing на сбор тренажеров, беспилотных летательных аппаратов-заправщиков и вертолетов, которые помогут поддерживать его военный бизнес.
   Военно-Морской Флот США продолжает пытаться сбалансировать готовность к восстановлению с достижением скорейшего прогресса в направлении увеличения числа платформ для достижения 355-корабельного боевого состава.
   После задержек Канада объявила, что консорциум во главе с Lockheed Martin (с британской конструкцией Type-26) является предпочтительным претендентом на участие в канадской программе надводных боевых кораблей
   [] []
   Северная Америка
   СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
   Ближе к концу своего первого года пребывания у власти администрация президента США Дональда Трампа начала выпускать документы по национальной безопасности, которые определяли ее политические приоритеты. Трамп написал о своей Стратегии национальной безопасности на 2017 год, что "мы намечаем новый и очень сложный курс". Его администрация сделала это двумя важными способами: придав приоритетное значение возвращению конкуренции великих держав; и расстроив ближайших союзников Вашингтона.
   Стратегический документ
   Стратегия "принципиального реализма", описанная NSS в декабре 2017 года, представляет собой повествовательную дугу военной мощи и щедрого институционального строительства Соединенными Штатами, которые отказались от американских преимуществ и наделили полномочиями и ободрили потенциальных соперников. Контраст с NSS 2015 года очевиден. Этот документ, выпущенный администрацией Обамы, подчеркивал "ведущую роль Америки в рамках основанного на правилах международного порядка, который лучше всего работает через наделенных полномочиями граждан, ответственных государств и эффективных региональных и международных организаций". Версия 2017 года отражает перспективу от международного порядка расширения сотрудничества к более высокой конкуренции и "взаимосвязанным, долгосрочным вызовам, которые требуют нашего постоянного национального внимания и приверженности". Он признает, что преимущества США, которые долгое время считались само собой разумеющимися, уменьшаются по сравнению с соперниками, и обязуется уделять приоритетное внимание американским эффектам для управления конкуренцией великих держав со стороны Китая и России.
   Приоритеты NSS были перенесены в Национальную стратегию обороны на 2018 год (NDS), а также в бюджетные запросы Министерства обороны (DoD). NDS заявляет, что "межгосударственная стратегическая конкуренция, а не терроризм, является сейчас главной заботой национальной безопасности США". Великие державы-соперники, государства-изгои (Иран и Северная Корея) и транснациональные угрозы формируют NDS и перераспределяют расходы в оборонном бюджете. Этот язык очень суров. "Конкурентное военное преимущество Соединенных Штатов постепенно ослабевает". Вооруженные силы США не имеют "предопределенного права на победу на поле боя", и необходимо сделать жесткий выбор, чтобы "создать смертоносные, устойчивые и быстро адаптирующиеся совместные силы". Он отходит от NSS, подчеркивая главенство дипломатии в международном участии Вашингтона и подчеркивая существенный вклад союзников - документ содержит многочисленные ссылки на их важность.
   В своем обзоре ядерной позиции в феврале 2018 года Министерство обороны предоставило более подробную информацию о своем давно заявленном утверждении о том, что Россия нарушает Договор о промежуточных ядерных силах 1987 года (РСМД), и обязало США провести ядерную модернизацию, включая разработку боеголовок малой мощности для подводных баллистических ракет и, в более долгосрочной перспективе, современных ядерных крылатых ракет морского базирования. Минобороны также обязалось обеспечить надежную противоракетную оборону. Однако по состоянию на ноябрь она еще не опубликовала свой обзор противоракетной обороны. Как ожидается, эта новая версия, ранее называвшаяся обзором противоракетной обороны, будет также ориентирована на гиперзвуковые угрозы и пропагандировать усовершенствованную архитектуру обнаружения и слежения, в том числе в космосе.
   Конгресс в значительной степени соответствовал оборонной стратегии администрации и приоритетам расходов, согласовав верхнюю строчку в размере US$716 миллиардов во время переговоров по бюджету в марте и приняв закон О национальной обороне 2018 года (NDAA) по графику впервые за десятилетие и при широкой двухпартийной поддержке (голосование было 85-10 в Сенате, 351-66 в Палате представителей). Однако бюджетная сделка продлится только до 2020 года, что ставит под сомнение устойчивую поддержку.
   Конструкция определения размера сил МО также была приведена в соответствие с акцентом на конкуренцию великих держав; но она также подчеркивает, что способность победить агрессию крупной державы, сдерживая оппортунистическую агрессию и разрушая неизбежные угрозы терроризма и "оружия массового уничтожения", потребует полной мобилизации совместных сил в военное время. Хотя это, по-видимому, расширенная конструкция, предыдущая конструкция определения размеров сил была сосредоточена на устойчивом состоянии (а не на полной мобилизации военного времени) потенциала. В то время как Конгресс санкционировал увеличение конечной сил, Министерство обороны программирует денежный в первую очередь для восстановления готовности, которая была размыта в соответствии с законом О бюджетном контроле (BCA) 2011 года. Дефицит в размере US$33 млрд, объявленный в 2017 году министром обороны Джеймсом Мэттсом, был подан, в основном, Конгрессом, игнорирующим сокращение администрацией финансирования зарубежных чрезвычайных операций (OCO). Конгресс, возглавляемый собственной партией президента, был активистом во внешней и оборонной политике, чтобы удержать руку президента. Примеры включают продолжающееся финансирование Госдепартамента, несмотря на усилия администрации сократить его почти на 30%; поддержку НАТО в преддверии брюссельского саммита; отклонение просьбы России допросить американских дипломатов (что Трамп согласился разрешить президенту Владимиру Путину); и принятие законов против вывода американских войск из Южной Кореи или Европы без одобрения Министра обороны.
   Союзнические отношения
   Авторы NSS были высоко оценены за то, что приглушили тон предвыборных речей президента Трампа "Америка первая" и создали стратегический документ, более подходящий для поддержания существующих правил, альянсов и институтов. Однако собственные взгляды президента оставались неизменными, как показал разрыв между его речью, в которой он представил документ, и NSS: "мы ясно дали понять, что страны, которые чрезвычайно богаты, должны возместить Соединенным Штатам расходы на их защиту. Это серьезное отступление от прошлого, но справедливое и необходимое."
   В то время как президент Трамп считает, что он "укрепляет даже наши самые сильные альянсы", другие члены этих альянсов не согласны. Союзники по НАТО были ошеломлены своим взаимодействием с президентом, который ссылается на свои собственные расходы на оборону как на деньги, причитающиеся США, и, похоже, не считает уместным наследие общей жертвы в войне. Трамп сорвал встречу G7 в июне 2018 года, отказавшись подписать коммюнике и публично очернив премьер-министра Канады Джастина Трюдо. Трамп также, похоже, считает Европейский Союз таким же врагом, как и Китай, по крайней мере в торговом плане. Односторонний выход США из иранской ядерной сделки - даже после признания директором Национальной разведки и госсекретарями обороны того факта, что Иран соблюдает соглашение, - и последующее введение вторичных санкций в отношении европейских фирм побудили министра иностранных дел Германии Хейко Мааса предложить международную платежную систему, независимую от американской инфляции. Заявление Трампа о том, что США выйдут из Договора о РСМД, также выбило из колеи европейских союзников Вашингтона. И разговоры о "кровавом носе" атаки, рассматриваемого США на Северную Корею, встревожили как Южную Корею, так и Японию. Между тем личная дипломатия президента с Северной Кореей и Россией оставила след путаницы в том, о чем он договорился - Северная Корея утверждает, что США согласились подписать мирный договор в качестве предвестника денуклеаризации, в то время как Белый дом утверждает обратное.
   Эти оскорбления и тревоги пришли, несмотря на напряженные усилия государственных ведомств и Министерства обороны по поддержанию политического сотрудничества, а также на столь же напряженную сдержанность союзников, согласившихся дать президенту Трампу политические успехи, о которых он заявляет. Саммит НАТО в 2018 году дал политические результаты, которые могли бы стать значительным успехом для администрации: возобновление приверженности всех союзников увеличению расходов на оборону; новое Атлантическое командование со штаб-квартирой в Норфолке, штат Вирджиния, для защиты маршрутов подкрепления и кабелей передачи данных в Атлантике; и официальное соглашение о том, что силы в составе 30 батальонов, 30 авиаэскадрилий и 30 кораблей будут развернуты в течение 30 дней. (Ранее в мае США объявили о восстановлении своего 2-го флота, сосредоточенного в Атлантике; флот был расформирован в 2011 году.) Президент Трамп, однако, предпочел трения с союзниками до своего Хельсинкского саммита с президентом Путиным. Действительно, там, где администрация добилась прогресса, это, возможно, было связано с работой правительственных ведомств. Примеры включают трехстороннее сотрудничество Министерства обороны с Финляндией и Швецией, договоренности об обмене разведданными с Индией и дальнейшее ротационное развертывание американских войск в Польше и странах Балтии.
   Министр обороны Мэттс, тем временем, умело работал с обеими партиями в Конгрессе и тесно сотрудничал с союзниками. Эта задача стала более сложной с приходом к власти госсекретаря Рекса Тиллерсона и советника по национальной безопасности Х. Р. Макмастера. Их заместители, Майк Помпео и Джон Болтон, более тесно связаны с взглядами президента, чем их предшественники, и перестраивают свой персонал в аналогичных направлениях, оставляя Минобороны меньше свободы для независимой политики. В то же время президент Трамп, по-видимому, все больше доверяет своему собственному суждению по вопросам национальной безопасности и, как понимают аналитики, нетерпеливо относится к правовым, законодательным и бюрократическим процессам, которые делают Министерство обороны менее отзывчивым, чем он ожидает. Примеры включают космические силы, предложенные в качестве шестой военной службы США, и желание Трампа провести большой военный парад.
   Несогласованная политическая атмосфера администрации Трампа всегда содержала перспективу значительных изменений МО, таких как прекращение военных учений на Корейском полуострове или запрет на военную службу трансгендерными или неамериканскими гражданами, а также коррозия военно-гражданских норм путем произнесения политических речей перед военной аудиторией или ассоциирование МО с иммиграционной политикой. Но кадровые назначения администрации в 2018 году увеличивают вероятность активности и эффективности Белого дома в навязывании Пентагону политической повестки дня президента.
   Армия США
   Акцент NDS США на межгосударственную стратегическую конкуренцию в 2018 году привел к тому, что армия США продолжает переориентироваться с борьбы с повстанцами на подготовку к высокоинтенсивным боевым действиям против равных конкурентов. В 2017 финансовом году (FY) NDAA выделил ресурсы для этой задачи, а в 2019 году NDAA ускоряет эту тенденцию.
   Прирост готовности был значительным. Начальник штаба Сухопутных войск генерал Марк Милли заявил в сенатском комитете по вооруженным силам 12 апреля 2018 года, что боеготовность бригадных боевых команд активной армии (BCT) увеличилась с 30% годом ранее до 50% в мае 2018 года. Цель армии - достичь к 2022 году 66% для регулярной армии и 33% для резервного компонента. Готовность в этом контексте означает, что подразделения полностью укомплектованы и оснащены и немедленно могут проводить решающие операции, если им будет приказано. Этот статус подтверждается ротацией в одном из центров боевой подготовки (CTC).
   Армия продолжает совершенствовать CNC и ускоряет их переориентацию на высококлассные боевые действия. В 2018 году в эти центры было произведено 20 ротаций, в том числе четыре для резервных компонентов. По свидетельству генерала Милли, эти ротации `сосредоточены на высококлассной борьбе, воспроизводя возможности конкурентов, близкие к равным, включая повышенную смертоносность противника, ухудшенную связь, постоянное наблюдение и спорную обстановку".
   Армия также балансирует спрос на производство готовых подразделений с высоким уровнем боевых навыков с длительными миссиями в Афганистане и других местах для борьбы с нерегулярными противниками. В феврале 2018 года армия создала и развернула свою первую бригаду содействия силам безопасности (SFAB) в Афганистане. SFAB предназначены для обеспечения целенаправленного внимания и экспертных знаний Консультативной миссии. Генерал Милли сказал, что SFAB включает в себя "цепочку командования боевой группой пехотной бригады от старшего сержанта и выше". Этот подход означает, что обычные BCT больше не нужно будет перепрофилировать с их обычного боевого фокуса. SFAB также служат преградой для миссий высокого класса, так как они могут быть быстро заполнены младшими офицерами и солдатами, чтобы стать полноценным пехотным BCT. Армия планирует выставить в общей сложности шесть SFAB, в том числе один в составе национальной гвардии.
   Около 150 000 солдат остаются развернутыми в поддержку американских боевых командований. В рамках Европейской инициативы сдерживания (EDI) планируется, что к 2020 году к 33 000 уже находящимся в Европе солдатам присоединятся еще 1500 человек. Это увеличение включает в себя штаб бригады полевой артиллерии, два батальона реактивных систем залпового огня и батальон ПВО ближнего действия. NDAA 2019 года продолжает увеличивать утвержденный уровень личного состава армии для поддержки повышения готовности и выполнения новых задач. Ожидается, что численность действующих военнослужащих в конце текущего финансового года увеличится на 4000 человек и составит 487 500 человек (цель армии-500 000 человек), в то время как численность Национальной гвардии и армейского резерва останется на уровне 343 500 и 199 500 человек соответственно.
   Ускоряются также программы оснащения армии, в частности планы модернизации бронированных машин. NDAA 2019 года санкционирует ряд оборудования для этой цели (см. таблицу 1).
   Армия также модернизирует два комплекта BCT машин Stryker до последней версии и танки Abrams с трофейной системой активной защиты, испытанной в бою израильской конструкции. Тем не менее, эти усилия по модернизации, как сказал Милли сенатскому Комитету по вооруженным силам, являются модернизацией "технологий и идей, которые приходят из 60-х и 70-х годов". Конгресс выделил дополнительные средства на модернизационные программы на всех этапах работы комитета NDAA, в частности на исследования, разработки, испытания и оценку.
   Обращение к коллегам-конкурентам
   Армия приняла несколько важных решений в 2017-18 годах в попытке закрыть разрыв в возможностях с равными конкурентами. В декабре 2017 года он опубликовал `Многодоменный Бой: эволюция общевойсковых вооружений в 21 веке: 2025-2040', с тех пор переименованный в "Многодоменные операции". Такова эволюционирующая концепция службы в отношении того, как она намеревается воспользоваться преимуществом потенциальных противников и восстановить надежные обычные средства сдерживания и возможности ведения войны против равных конкурентов.
   Решение проблем равных конкурентов подтолкнуло армию к приоритетным усилиям по модернизации. В октябре 2017 года он создал восемь функциональных групп для решения своих наиболее важных задач в области создания потенциала: высокоточные системы дальнего действия; боевые машины нового поколения; будущий вертикальный подъем; сетевое командование, управление, связь и разведка; гарантированное позиционирование, навигация и синхронизация; воздушная и противоракетная оборона; летальность солдат; и синтетическая среда обучения.
   В ноябре 2017 года армия создала целевую группу по модернизации армии, кульминацией которой в июне 2018 года стало создание будущего командования армии США (AFC) - самой значительной реорганизации службы с момента создания учебного и доктринального командования (TRADOC) в 1970-х годах.
   []
   Командование Армией Будущего
   AFC - четвертое четырехзвездочное командование армии, объединяющее TRADOC, командование Сухопутных войск США и командование материально-технической базы армии США (AMC). Базирующаяся в Остине, штат Техас, AFC имеет три подчиненные организации: Futures and Concepts; Combat Development; и Combat Systems. Эти взяты в основном из AMC и TRADOS и включают Армейский Интеграционный Центр; Capability Development и интеграционные центры, а их в лаборатории, в настоящее время часть TRADOC центров передового опыта (например, маневр и поля); с TRADOS аналитический центр; научно-исследовательские, опытно-конструкторскиие и технологические команды; и деятельности по системному анализу военной техники.
   В результате TRADOC больше не несет ответственности за строительство будущей армии. Вместо этого, как отмечалось в приказе, объявляющем о создании AFC, "TRADOC рекрутирует, обучает и тренирует солдат армии; развивает лидеров; поддерживает обучение в подразделениях; разрабатывает доктрину; устанавливает стандарты; и строит армию путем разработки и интеграции оперативных и функциональных концепций и организационных проектов для полевых сил".
   Военно-Морской Флот США и береговая охрана США
   Военно-Морской Флот США (USN) провел 2018 год, занимаясь такими вопросами, как продолжающиеся отставки из за столкновений кораблей в западной части Тихого океана в 2017 году; дебаты о том, как - и как быстро - достичь цели 355-корабельного флота; и начало изменения позиции, вызванного ссылкой NDS на возвращение конкуренции великих держав.
   Многочисленные высокопоставленные офицеры, главным образом базирующиеся в западной части Тихого океана, покинули свои посты после столкновений. Исследования выявили некоторые специфические и системные сбои. Особая проблема передового развертывания надводных сил в западной части Тихого океана заключалась в том, что стандарты подготовки и готовности были нарушены требованиями растущего оперативного темпа. Хотя выявленные уроки были сосредоточены в основном на надводных военно-морских силах в Тихоокеанском регионе, многие из них, как представляется, применимы и к другим частям надводного флота.
   Некоторые рекомендации оказались спорными - например, консолидация ответственности за формирование сил, в том числе для Тихоокеанского региона, под командованием сил флота в Норфолке, штат Виргиния. Проблема заключается в том, что оперативные требования, если они вообще есть, растут, и тем самым обостряется дилемма о том, как восстановить уровень готовности, одновременно стремясь к росту флота.
   Как бы для того, чтобы подчеркнуть оперативный темп, в мае 2018 года USN выполнила свою первую операцию по обеспечению свободы судоходства на двух кораблях в своей недавней серии таких миссий в Южно-Китайском море, а в июле - транзит двух эсминцев через Тайваньский пролив. В то же время механические проблемы отодвинули на второй план два крупных корабля-амфибии, которые должны были принять участие в учениях Rim of the Pacific (RIMPAC) в 2018 году, что является показателем проблем готовности в составе десантных сил.
   Тем временем продолжается дискуссия о цели для 355-корабельного флота, в том числе о том, является ли она вообще подходящей целью. Существует также давление со стороны военно-морского флота, Конгресса и оборонных компаний по поводу того, как лучше всего достичь ранних результатов с точки зрения роста численности и потенциала. По некоторым оценкам, достижение цели в 355 кораблей может продлитбся до 2050 года, если не будут найдены более срочные подходы. Предложенные стратегии включали модернизацию и продление срока службы существующих платформ - например, сохранение эсминцев класса "Арлей Берк" в строю не менее 45 лет - и ускорение сроков закупок авианосцев и подводных лодок. В то же время военно-морской флот готовит новую оценку структуры сил, которая может изменить размер флота, хотя это зависит от новых оценок вероятных потребностей в ключевых платформах, таких как подводные лодки; вероятного влияния на возможности новых программ, таких как фрегат FFG (X) следующего поколения; а также, возможно, новое сжатие финансирования в ближайшие годы.
   USN стремится восполнить пробелы в потенциале в ответ на все более спорное морское пространство. Она выбрала норвежскую морскую ударную ракету, чтобы выполнить свои требования по противокорабельному оружию за горизонтом для прибрежного боевого корабля, в то время как пуск противокорабельной ракеты Harpoon с подводной лодки Olympia во время RIMPAC - первый такой запуск с американской подводной лодки за более чем два десятилетия - сигнализировала о вероятном возвращении оружия и возможностей в американские запасы.
   В апреле в Ближневосточном регионе не было ни одного авианосца, когда силы ВС США нанесли удары крылатыми ракетами Tomahawk по сирийским целям после предполагаемого нападения режима Асада с применением химического оружия. Это подчеркивает ситуацию, которая, как представляется, будет становиться все более регулярной, поскольку военно-морской флот принимает более динамичную модель развертывания, отчасти для повышения тактической непредсказуемости. Действительно, военно-морской флот, скорее всего, будет все больше полагаться на союзников и использование крупнопалубных десантных кораблей для обеспечения ограниченных возможностей полевой морской авиации в дополнение к своим авианосцам.
   Авианосец USS Harry S. Truman, который обычно предполагалось развернуть на Ближнем Востоке, вместо этого оставался в Средиземном море и Северной Атлантике в течение короткого периода в три месяца в море. Это был один из самых ярких примеров того, как военно-морской флот стремится изменить свою позицию, чтобы отойти от негибких постоянных обязательств, чтобы подготовиться к более высоким операциям. Другим было восстановление 2-го флота, чтобы переориентироваться на доставку военно-морского потенциала через Северную Атлантику.
   Зона действий 2-го флота будет расширена в Арктике, что также имеет повышенное значение для береговой охраны США. В марте 2016 года военно-морской флот и береговая охрана направили запрос на предложения по проектированию и строительству до трех новых тяжелых ледоколов. Береговая охрана также должна была ввести в эксплуатацию седьмой новый катер национальной безопасности класса "Легенда", поскольку Конгресс продолжал обсуждать вопрос о добавлении номеров к списку. Первоначально предполагалось, что это будет класс из восьми кораблей, Конгресс одобрил финансирование для 11 и рассматривал вопрос о добавлении двенадцатого. Береговая охрана также пытается сбалансировать требования к небольшим катерам морского патрулирования и катерам быстрого реагирования, поскольку она стремится рекапитализировать свой флот.
   ВВС США
   Военно-воздушные силы США (ВВС США) в течение большей части этого десятилетия были сосредоточены на вызове со стороны нынешних и новых конкурентов, в то же время сохраняя приверженность борьбе с повстанцами и контртеррористическими операциями. Его проблема заключается не в том, что Китай сейчас превращается в крупную аэрокосмическую державу, как он ожидал, а в том, что Россия пытается вернуть себе статус великой державы. ВВС США вновь вынуждены планировать свои действия на случай непредвиденных обстоятельств в Европе параллельно с Индо-Тихоокеанским регионом. Министр Военно-воздушных сил Хизер Уилсон сказала, что "Военно-воздушные силы слишком малы для того, что страна просит нас сделать".
   Кроме того, военно-воздушные силы не имеют времени на то, чтобы перевести дух, когда они пытаются справиться с ухудшающейся обстановкой в плане безопасности, и не могут полагаться исключительно на превосходство в технологиях потенциального равного или почти равного противника. Абсолютный разрыв между США и Китаем и Россией продолжает сокращаться. Оба они близки к внедрению боевых самолетов пятого поколения, в то время как Китай может начать выпускать бомбардировщики с уменьшенной радиолокационной заметностью во второй половине следующего десятилетия. Пекин и Москва также создают передовые управляемые вооружения.
   Длительные боевые действия создают дополнительную нагрузку на военно-воздушные силы. Уильям Ропер, тогдашний помощник министра ВВС, заявил в марте 2018 года, что "экономически эффективная модернизация является главным приоритетом ВВС, и необходимость в ней никогда не была более насущной. Двадцать шесть лет непрерывных боевых операций сделали больше, чем просто нанесли урон летчикам и оборудованию; это позволило изменить обстановку в области национальной безопасности, в то время как наше время, талант и сокровища были задействованы иначе. Тем не менее, это также обеспечило ВВС США больший оперативный опыт, чем Китай или Россия."
   ВВС США эксплуатируют боевые типы самолетов дольше и с более высокой скоростью использования, чем ожидалось. Это совокупный результат финансовых ограничений, задержек в развитии, смены приоритетов и более сложной и непредсказуемой обстановки в области безопасности. Устаревшие тактические флоты сохраняются дольше, чем планировалось ранее. Теперь ожидается, что F-15E Strike Eagle останется на вооружении до 2040 года, в то время как последние F-16C/D Fighting Falcons могут быть выведены почти до 2050 года. Средний возраст самолета в тактическом боевом парке ВВС составляет 25 лет. Стрессы на людях и самолетах, а также меняющиеся вызовы безопасности привели к тому, что иерархия ВВС стала выступать за увеличение числа оперативных эскадрилий. "ВВС, которые нам нужны, - сказал Уилсон в сентябре, - к 2030 году будут иметь 386 оперативных эскадрилий".
   []
   Приоритеты модернизации
   Рабочая лошадка будущего флота истребителей, F-35A Lightning II, поступила в оперативную эскадрилью в 2017 году, и ВВС планируют купить 258 самолетов между 2019 и 2024 годами. По-видимому, проблемы развития были по большей части преодолены, в то время как удельная стоимость самолета также снижается. Стоимость за низкого курса начального мелкосерийного производства (LRIP) 10 партии составил 94,3 млн. долларов, и ожидается, что она будет снижена в LRIP до 11. Тем не менее, ВВС США и другие клиенты F-35 в течение 2018 года все больше беспокоились о расходах на поддержку. Начальник штаба ВВС США генерал Дэвид Голдфейн заявил, что он "обеспокоен" этим вопросом. Риск заключается в том, что более высокие, чем предполагалось, расходы на обеспечение устойчивого развития в течение всего срока действия программы скажутся на планируемом бюджете закупок."
   По состоянию на сентябрь 2018 года ВВС планировали получить свои первые 18 самолетов-заправщиков Boeing KC-46A Pegasus к концу апреля 2019 года, на 20 месяцев позже, чем первоначально планировалось. Проблемы с разработкой некоторых систем самолета продолжали оставаться проблемой в течение 2018 года. ВВС намерены закупить 179 KC-46As, причем этот тип будет использоваться для первой замены McDonnell Douglas KC-10A, 59 из которых остаются на вооружении.
   Третьим приоритетом в закупках ВВС является малозаметный бомбардировщик Northrop Grumman B-21 Raider. Он заменит B-2 Spirit и B-1B Lancer в ядерной и обычной роли соответственно. В конце 2018 года программа должна была подвергнуться критическому пересмотру конструкции, и первые самолеты должны были начать поступать на вооружение во второй половине 2020-х гг. Этот агрессивный график по-прежнему предполагает, что все еще засекреченное детальное проектирование может быть хорошо продвинуто. Дорожная карта бомбардировщиков ВВС предусматривает, что B-2 будет снят к 2032 году, а B-1B последует за ним к 2036 году. B-52H Stratofortress останется на вооружении до 2050-х годов, дополняя запланированные 100 с лишним B-21.
   Решающее значение для B-52H в роли ядерного сдерживания имеет крылатая ракета дальнего действия (LRSO), которая заменит крылатую ракету с ядерным вооружением AGM-86. Lockheed Martin и Raytheon разрабатывают проекты для LRSO, который связан с обозначением AGM-180/181, в рамках контрактов на технологическое созревание и снижение рисков.
   Эксплуатационные характеристики требования LRSO не были обнародованы, хотя ВВС были более откровенны в отношении двух проектов высокоскоростного оружия, оба из которых разрабатываются компанией Lockheed Martin - оружие быстрого реагирования AGM-183A с воздушным запуском (ARRW) и гиперзвуковое обычное ударное оружие (HCSW). Возобновленная и публичная деятельность ВВС США в области гиперзвуковых технологий отчасти является ответом на стремление Китая и России к такой технологии. Между тем, концепция гиперзвукового оружия с воздушным запуском (HAWC) также разрабатывается военно-воздушными силами. Другие заметные объявления в этом году включали выбор команды Boeing-SAAB в качестве предпочтительного претендента на контракт с тренировочным самолетом T-X, дающий Boeing постоянную долю в разработке и производстве боеспособных самолетов и контракт, наряду с Leonardo, в программе замены UH-1N на MH-139 в качестве связующего звена для персонала межконтинентальных баллистических ракет.
   ВВС США также должны ориентироваться на требование президента Трампа о создании независимых космических сил и последствия этого для Космического командования ВВС. Идея президента о создании космической службы не встретила всеобщего одобрения, и некоторые оппоненты утверждают, что это отвлекающий маневр.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   В бюджете на 2019 финансовый год расходы на национальную оборону (дискреционные бюджетные полномочия 050) составили US$716 млрд. Это финансирование разбивается на US$617,1 млрд. в базовых расходах Министерства обороны, дополненных US$69 млрд в финансировании OCO. Из оставшейся суммы US$21,9 млрд. испрашиваются на оборонные мероприятия в области атомной энергетики, главным образом под управлением Министерства энергетики, а последние US$8 млрд. выделяются на другие оборонные мероприятия, главным образом на контртеррористические операции, проводимые Федеральным бюро расследований.
   Дискреционные бюджетные полномочия 050 являются наиболее часто упоминаемым показателем расходов США на оборону. Это значение классифицируется как "Национальная оборона" для целей ограничения расходов, введенного BCA в 2011 году, хотя счет OCO освобожден от этих ограничений. Запрос дискреционного бюджетного органа 050 исключает US$10,8 млрд. в обязательных оборонных расходах, таких как единовременные военные пенсионные пособия; US$5,3 млрд. в дискреционных программах иностранного военного финансирования (FMF), управляемых Государственным департаментом; US$11,7 млрд. дискреционные и обязательные расходы на береговую охрану США (которая действует под эгидой Министерства внутренней безопасности); и US$193 млрд. - дискреционные и обязательные льготы и услуги для ветеранов.
   Бюджетное управление отличается от ежегодных федеральных расходов тем, что оно санкционирует некоторые расходы на последующие годы. 050 дискреционных и обязательных бюджетных заявок на 2019 финансовый год приведут к расходам в размере US$688,9 млрд. в период с 1 октября 2018 года по 30 сентября 2019 года, если они будут потрачены в соответствии с планом. IISS использует ежегодные расходы для своих показателей оборонного бюджета. Компонент Минобороны в заявке на расходы 050 распределяется следующим образом: US$182 млрд. для армии США, US$194,1 млрд. для ВМС США и Корпуса морской пехоты США, US$194,2 млрд. для ВВС и US$115,8 млрд. для оборонных мероприятий. Армия получает почти половину всех OCO, в то время как военно-воздушные силы распределяются на одну четверть, а остальная часть более или менее равномерно распределяется между военно-морским флотом и общевойсковыми мероприятиями. Распределение как базовых, так и операционных расходов по отделам является типичным для последних лет.
   По функциональной категории запрос Министерства обороны на финансирование на 2019 год составляет US$283,5 млрд. для операций и технического обслуживания, US$152,9 США для военнослужащих, US$144,3 млрд. для закупок, US$92,4 млрд. для исследований, разработок, испытаний и оценки (RDT&E), US$9,8 млрд. для военного строительства, US$1,6 млрд. для семейного жилья и US$1,6 млрд. для оборотных и управленческих фондов. По сравнению с утвержденными ассигнованиями на 2018 финансовый год это означает сокращение номинальных расходов на закупки на 2,3% и увеличение численности военного персонала на 4,8%. Существует номинальное увеличение как для операций и обслуживания, так и для счетов RDT&E. Каждый из них меньше, чем на процентный пункт выше инфляции, которая, по оценкам Бюджетного управления Конгресса, составляет 2,2% в 2018 финансовом году и 2,0% в 2009 финансовом году. Использование утвержденных ассигнований в качестве базовой линии лучше отражает участие конгресса в бюджетном процессе.
   [] []
   До трех лет вносить изменения в BCA
   Годовой прирост оборонного бюджета 050 с 2018 по 2019 год составил 2,1% в номинальном выражении, или примерно соответствует темпам инфляции, что означает отсутствие реального роста покупательной способности. Закон о двухпартийном бюджете 2018 года (BBA18) по существу обнулил нижний предел базовых расходов на оборону в 2018 году. Это привело к росту на 10,6% утвержденных ассигнований с 2017 по 2018 год, прежде чем позволить бюджету на 2019 год расти вместе с инфляцией от этого нового расходного уровня. Вместе взятые, бюджеты на 2018 и 2019 годы представляют собой увеличение на US$165 млрд по сравнению с предельными расходами BCA для 050 дискреционных бюджетных полномочий в эти два года. В 2019 финансовом году совокупные базовые и дискреционные бюджетные полномочия OCO 050 будут самыми высокими с 2011 года, если они будут скорректированы на инфляцию.
   Как же появились эти более высокие бюджеты? Президент Дональд Трамп и руководство Минобороны запросили US$603 млрд. в качестве базовых дискреционных расходов на национальную оборону в 2018 финансовом году, что намного превышает лимит расходов на этот год в размере US$549 млрд. Тем не менее, это типично для бюджетных запросов после прохождения BCA: администрация Обамы аналогичным образом подавала запросы сверх лимитов расходов на дискреционные расходы каждый год. 9 февраля 2018 года конгресс принял закон BBA18, который повысил базовые лимиты расходов на оборону до US$629 млрд. и US$647 млрд. в 2018 и 2019 годах соответственно - увеличение на US$165 млрд. Наряду с расходами на ОСО и серией дополнительных меньших запросов на чрезвычайные расходы в связи с провокациями Северной Кореи и оказанием помощи пострадавшим от ураганов, Конгресс выделил в общей сложности US$700,9 млрд. в дискреционном бюджете 050 на 2018 год. Эта цифра была выше бюджетного запроса на 2018 год, но в соответствии с унифицированными цифрами высшего уровня, выдвинутыми комитетами по вооруженным силам Палаты представителей и Сената в конце 2016 года и начале 2017 года. Таким образом, Конгресс был главной движущей силой увеличения оборонного бюджета.
   Необычно, что запрос президента на оборонный бюджет на 2019 год был обнародован до того, как были полностью известны ассигнования на 2018 финансовый год. Окончательные ассигнования на 2018 финансовый год были выделены только 23 марта 2018 года, примерно через месяц после опубликования запроса на 2019 финансовый год и через 175 дней после его поступления. Белый дом и Пентагон официально основали свой запрос на 2019 год на двухлетней сделке BBA18, достигнутой ранее в этом году Конгрессом. BBA18 повысил лимиты расходов на оборону и не оборонные расходы, чтобы проложить путь для ассигнований на 2018 год и запроса на 2019 год.
   Силовая структура
   Окончательные ассигнования на оборону в 2018 году добавили 8500 военнослужащих, находящихся на действительной службе, по сравнению с запросом на 2018 финансовый год: 7500 для армии и 1000 для морской пехоты. В бюджете на 2019 год предусмотрено дополнительно 15 600 действующих военнослужащих с уровней 2018 года: 4000 солдат, 7500 моряков, 4000 летчиков и 100 морских пехотинцев. Повышение заработной платы в 2018 году составило 2,4%, а запрашиваемое повышение заработной платы в 2019 году - 2,6%, что является самым большим показателем за девять финансовых лет.
   В то время как NDAA в 2019 году полностью финансирует запрос на военный персонал в 2019 году, представители Конгресса, которые фактически распределяют расходы, финансировали только около 7 000 из 15 600 человек, запрошенных для финансирования приоритетов модернизации. Аналогичный подход был принят Сенатом в их проекте NDAA, но оставлен в окончательном законе (P. L. 115-232, подписанном президентом 13 августа 2018 года).
   Большая часть этой усиленной конечной численности будет направлена на устранение недостатков в боеготовности путем восстановления оптимальных сил наземных подразделений и экипажей морских судов, а также на решение проблемы нехватки пилотов и обслуживающего персонала в ВВС. В 2019 финансовом году армия будет продолжать поддерживать свои бригады содействия силам безопасности. Военно-воздушные силы добавляют сеть из одной активной эскадрильи фихтера к своим общим силам. Департамент военно-морского флота не планирует никаких изменений в структуре сил морской пехоты и добавления семи новых действующих военных кораблей.
   Запрос оборонного бюджета на 2019 год также включает в себя прогнозы конечной численности до 2023 года. Военно-морской флот и армия хотели бы увеличить численность личного состава на 9500 человек каждый (активный и резервный) по сравнению с запросом на 2019 финансовый год, в то время как военно-воздушные силы хотели бы добавить 11 400 человек, а морская пехота - только 300 человек. Эти уровни предполагают незначительные серьезные изменения структуры сил в ближайшем будущем. Если использовать армию в качестве примера, то прогнозируемые активные силы в размере 495 500 человек в 2023 финансовом году будут чуть выше уровня в последний полный год президентства Обамы, но намного ниже предвыборного обещания президента Трампа о 540 000 человек активной армии.
   Модернизация и Стратегия национальной обороны
   Оборонный бюджет на 2019 год - это первый шаг по реализации положений новой NDS, опубликованной в январе 2018 года. В соответствии с переориентацией стратегии на угрозы характер бюджета свидетельствует о том, что Министерство обороны стремится к наращиванию общего потенциала, а не к наращиванию потенциала, ориентированного на конкретные цели. Силовая структура останется более или менее устойчивой, а модернизация сосредоточится на разработке систем следующего поколения.
   Ярким примером является военно-морское кораблестроение. Конгресс выделил 14 кораблей в 2018 году, а Белый дом запросил еще десять в 2012 финансовом году (см. таблицу 3). Конгресс закончил тем, что добавил два литоральных боевых корабля, экспедиционное быстроходное транспортное судно и кабельное судно, а также средства для будущих закупок еще одного эсминца и двух десантных кораблей. Но, несмотря на планы поддерживать аналогичные темпы производства в течение следующих нескольких лет, общий флот, по прогнозам, достигнет пика в 326 судов в 2023 году. Он не достигнет этого размера снова до 2036 года, так как уровень выхода кораблей опережает производство.
   Закупки военно-морской авиации сокращаются по сравнению с ассигнованиями на 2018 год, но тесно связаны с планированием на 2019 год, которое было включено в прошлогодний бюджетный запрос. Программы с заметным уменьшением включен запрос на девять истребителей F-35С (из десяти в FY2018), 20 истребителей F-35Bs (из 24), четыре самолета KC-130J заправщик/транспортный самолет (из шести) и семь V-22 Osprey конвертоплана (из 14).
   И наоборот, картина закупок для морской пехоты является относительно позитивной, с заметными добавлениями, включая US$191 млн. для оборудования связи и дополнительные US$94 млн. для закупки новых ракетно-артиллерийских систем HIMARS.
   Армия в конце 2017 года обнародовала свои приоритеты модернизации "большой шестерки": дальнобойные высокоточные стрельбы; боевые машины нового поколения; будущий вертикальный охват; сеть и связь/разведка, наблюдение и разведка; воздушная и противоракетная оборона; и летальность солдат. Служба перераспределила более 80% своего научно-технического финансирования для поддержки этих проектов, хотя это охватывает всего 22% армейских RDT&E, или US$2,4 млрд. США.
   В то время как армия желает новую технику, она замедляет закупку устаревших систем. После расширения закупок вертолетов в 2018 году финансирование авиационных закупок сократилось более чем на 30% в заявке на 2019 год. Тем не менее, модернизация продолжается безостановочно. Еще несколько танков Abrams были запланированы для программы усовершенствования Abrams, и запрос на 2019 год финансирует достаточно коммерческих готовых систем активной защиты для оснащения 261 танка (достаточно для трех бригад). А закупки нового бронетранспортера (AMPV) для замены M113 увеличились на 90 единиц по сравнению с ассигнованиями на 2018 год (в общей сложности запрос составил 197 единиц).
   В 2019 году ВВС должны получить 87% всех новых долларов на исследования и разработки относительно ассигнований на 2018 год. Важно отметить, что это увеличение относится к несекретным счетам военно-воздушных сил: нет никакого номинального увеличения для классифицированных RDT&E. большинство новых финансовых средств направляется на четыре космические программы: усовершенствованные расходуемые ракеты-носители, усовершенствованная инфракрасная радиолокационная система космического базирования, Navstar GPS и исследования в области "оперативно реагирующего космоса". В то время как космические программы выиграли от увеличения RDT&E, картина закупок менее яркая, сократившись на US$1,2 млрд. по сравнению с ассигнованиями на 2018 год. Это снижение преувеличено спорным решением Конгресса добавить два широкополосных спутника глобальной спутниковой связи, которые ВВС не запрашивали, в ассигнования на 2018 год стоимостью US$595 млн. закупки самолетов также отстают по трем основным причинам. Первый связан с отмененным планом рекапитализации самолета наблюдения JSTARS, возможно, с новым самолетом, в пользу альтернатив, все еще находящихся в разработке. Во-вторых, задержки в производстве танкеров KC-46 привели к дополнительным потерям для программы закупок в размере US$151 млн. Наконец, в бюджете на 2019 год предусмотрено только 48 F-35As по сравнению с 56, включенными в ассигнования на 2018 год.
   []
   OCO и чрезвычайные расходы
   В 2019 запрос итоговых значений ОСО US$69 млд., незначительное повышение с 2018 выделяется US$65.9 млрд. Тем не менее, ассигнования на ОСО 2018 года были подкреплены еще одним чрезвычайным финансированием в размере US$5,8 млрд., которое было выделено отдельно в декабре 2017 года и феврале 2018 года. US$1,2 млрд из этой суммы предназначались для ликвидации последствий урагана, а остальная часть предназначалась для ремонта кораблей Fitzerald и John S. McCain, увеличения потенциала противоракетной обороны и увеличения численности войск в Афганистане. В 2019 году нет эквивалентного дополнительного бюджетного запроса для любого вида чрезвычайных расходов.
   Существенным изменением для OCO является запрос на EDI в размере US$6,5 млрд., что значительно больше, чем было запрошено в 2018 году или введено в действие в 2017 году (US$4,8 млрд. и US$3,4 млрд. соответственно).
   Более US$3,2 млрд. из увеличения EDI выделяются на оборудование для подготовки предложений, что составляет половину от общего объема запросов на EDI. Из этих US$3,2 млрд. 77% идет на цели армии по созданию комплектов оборудования для поддержки сил дивизионного размера, базирующихся вокруг двух боевых бригад бронетанковой бригады (одна модернизирована с активными системами защиты), двух огневых бригад, поддерживающих противовоздушную оборону и вспомогательные подразделения. Десять процентов от общей суммы приходится на дополнительные системы ПВО Patriot PAC-3 MSE и крылатые ракеты дальнего действия с воздушным запуском (JASSM-ER), а большая часть оставшейся части выделяется на развертываемые авиабазы ВВС.
   Общие расходы на подготовку и оснащение Центрального командования остаются стабильными, хотя и с переходом от Ирака и Сирии к Афганистану. Запрос на финансирование афганских сил безопасности составляет US$5,2 млрд., по сравнению с ассигнованиями на 2018 год в размере US$4,7 млрд.. И наоборот, ассигнования на подготовку и оснащение в 2018 году для борьбы с "Исламским государством", также известным как ИГИЛ, составили US$1,8 млрд., а в 2019 году US$1,4 млрд. Как и в 2018 финансовом году, запрос на 2019 год поддерживает конечную численность 11 958 человек в Афганистане и 5 765 человек в операциях по борьбе с ИГИЛ в Ираке и Сирии, но увеличивает численность персонала, назначенного для поддержки обеих операций на театре военных действий, с 56 310 до 59 463 человек.
   Программа Обороны на будущие годы
   Запрос оборонного бюджета на 2019 год был первым завершенным администрацией Трампа, чтобы включить программу обороны на будущие годы (FYDP), которая проецирует расходы с 2019 по 2023 год.
   В целом тенденции будущих лет согласуются с подходом бюджетного запроса на 2019 год. Ежегодный прирост дискреционных расходов на национальную оборону в период с 2018 по 2023 финансовый год составляет 2,1%, что почти совпадает с прогнозируемым годовым притоком в США. В результате расходы на оборону остаются неизменными или сокращаются, если измерять их в постоянных долларах. Прогнозируемые расходы внимательно отслеживают уровни расходов, выдвинутые последними планами Министерства обороны, завершенными до принятия BCA 2011. Другими словами, Пентагон планирует восстановить финансирование до уровня, предшествующего секвестру, без учета реального роста, чтобы ликвидировать дефицит, вызванный ограничениями расходов.
   Прогнозы расходов по государственно-правовому титулу доступны только для базовых счетов. Они показывают, что расходы на базовую RDT&E, по прогнозам, сократятся на 6% в номинальном выражении к 2023 году. Расходы на военный персонал и закупки опережают как инфляцию, так и средний общий рост бюджета. Поскольку эти учетные записи часто имеют значительные компоненты OCO, невозможно спроецировать их точные значения.
   В то время как лидеры Пентагона и Белого дома, похоже, намерены быстро свернуть OCO обратно в базовый бюджет, вследствие как реальной, так и воображаемой критики OCO, они, вероятно, будут иметь такой же успех, как и недавние администрации - в основном из-за продолжения BCA в 2020 и 2021 годах. Однако планы FYDP после 2019 года могут и не осуществиться. BCA остается в силе на 2020-2021 финансовые годы, что означает, что для обеспечения требуемых административных бюджетов необходимо дополнительное двухлетнее бюджетное соглашение. Без такой сделки базовые расходы на национальную оборону в 2020-2021 гг. упадут на US$ 171 млрд., или около 13% от общего объема запроса.
   Для финансирования FYDP потребуется бюджетная сделка даже больше, чем BBA18, которая была более чем в два раза больше, чем бюджетные сделки 2013 и 2015 годов вместе взятые, что делает ее маловероятной. Сокращение расходов OCO (которые освобождаются от бюджетных ограничений), усугубляющийся государственный долг и потенциальные законодательные изменения, вытекающие из промежуточных выборов 2018 года, все это может предотвратить материализацию такой крупной сделки.
   Программы иностранного военного финансирования
   Помимо счета национальной обороны, Государственный департамент запросил US$5,3 млрд. дискреционных расходов на FMF. Эта сумма соответствует прошлогоднему запросу на US$5,1 млрд. Обе эти цифры отражают цель администрации Трампа по сокращению расходов Госдепартамента. Учитывая откат Конгресса на такие предложения, запрос следует рассматривать как плохой прогноз фактических расходов. Например, в прошлом году Конгресс выделил на FMF US$6,1 млрд. - почти столько же, сколько в 2017 году (US$6,3 млрд.).
   Сравнение запросов на 2018 и 2019 годы по-прежнему позволяет получить полезную информацию об относительных изменениях приоритетов. Финансирование Израиля увеличилось с US$3,1 млрд. до US$3,3 млрд., что отражает новое двустороннее десятилетнее соглашение о выделении US$34 млрд. в виде взносов в FMF в период с 2019 по 2028 год. Одним из условий этой сделки является постепенное прекращение возможности Израиля конвертировать одну четверть полученных средств FMF в местную валюту для покупки израильских товаров. В других странах запрашиваемые FMF расходы на Пакистан сократились со US$100 млн. до US$80 млн. Между тем, в 2018 году запрос на единый "глобальный" счет стоимостью US$201 млн. был сокращен до US$75 млн. для улучшения бюджетного надзора. Это было дополнено серией новых, отдельных запросов для отдельных стран (Колумбия, Ливан, Филиппины, Тунис, Украина и Вьетнам) на общую сумму US$172 млн. однако запросы для Египта (US$1,3 млрд.), Иордании (US$350 млн.) и общей администрации остаются неизменными.
   КАНАДА
   Выполнение обязательств либерального правительства по пересмотру оборонной политики в 2017 году остается в центре внимания канадской обороны. Этот доклад обещал адаптацию к новой и более сложной обстановке в области безопасности с подтекстом, что Канада будет стремиться поддерживать и укреплять международные обязательства и взаимодействие.
   Развертывания
   Канада развертывает небольшие, но значительные пакеты возможностей. В некоторых областях эти обязательства были скромно усилены. На июльском саммите НАТО в Брюсселе премьер-министр Джастин Трюдо объявил о продлении на четыре года - до марта 2023 года - вклада Канады в расширение передового присутствия Североатлантического союза в Европе. Канада возглавляет многонациональную боевую группу в Латвии. В объявлении также указывалось, что численность персонала миссии увеличится с 455 до 540 человек.
   Морские обязательства Канады перед НАТО - фрегат, развернутый на европейском театре военных действий, - были подкреплены с февраля 2018 года расширенным развертыванием в европейских водах подводной лодки Windsor. Хотя эти суда класса Victoria уже эксплуатировались ранее в Северной Атлантике, это было первое в истории развертывание одного из них Канадой в Средиземном море. Трюдо также объявил в июле, что Канада возьмет на себя командование новой миссией НАТО по подготовке кадров и наращиванию потенциала в Ираке. До конца 2019 года будет развернуто до 250 канадских военнослужащих.
   Подводная лодка также фигурировала в более широких планах Канады по проецированию энергии, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе. С сентября 2017 года на острове Ванкувер, где базируется HMCS Chicoutimi, началось семимесячное развертывание в этом регионе, первое с 1960-х годов подводной лодкой Королевского канадского флота (RCN). В конце июля фрегат HMCS Calgary также был развернут в регионе в течение нескольких месяцев, в то время как Канада развернула 1000 человек для учений под руководством США Rim of the Pacific (RIMPAC), включая два фрегата, два судна береговой обороны и новый временный вспомогательный танкер MV Asterix, который присоединился к флоту в январе, тем самым создав значительный разрыв в потенциале. В Азиатско-Тихоокеанском регионе были развернуты и другие возможности, в том числе для содействия контролю за соблюдением санкций ООН против Северной Кореи. И, после некоторой задержки, в июле 2018 года, Канада начала развертывание первого из восьми вертолетов, плюс около 250 человек личного состава, для поддержки миссии ООН по стабилизации в Мали. На фоне этих мероприятий продолжались вопросы о возможностях канадских вооруженных сил, их способности поддерживать оперативный темп и будущей оборонной программе.
   Закупка
   Долгосрочные планы Канады по рекапитализации своего парка боевых самолетов, в настоящее время базирующегося на устаревших CF-18 Hornets, были дополнительно осложнены торговым спором между Оттавой и Boeing из-за жалобы последнего на канадскую фирму Bombardier. Канада отказалась от ожидаемой промежуточной закупки 18 F/A-18E/F Super Hornets. Вместо этого он закупает аналогичное количество подержанных F/A-18 из Австралии.
   Кроме того, в декабре 2017 года Канада официально объявила новый конкурс на создание долгосрочного самолета-преемника для замены спорного плана предыдущей администрации по покупке 65 самолетов F-35A Lightning IIs (хотя Канада остается промышленным партнером в этой программе). Цель нового плана состоит в том, чтобы выбрать дизайн к началу 2022 года, а первый из 88 новых самолетов будет поставлен в 2025 году. Список "подходящих поставщиков" для закупки включает Airbus Defence and Space (с Eurofighter Typhoon), Boeing Defense (Super Hornet), Dassault Aviation (Rafale), Lockheed Martin (F-35 Lightning) и Saab (Gripen). Прибытие переоборудованного торгового судна Asterix возвестило о долгожданном возрождении собственного потенциала поддержки Канады на плаву. До этого момента, с момента отставки Protecteur и Preserver, RCN полагалась на помощь чилийского и испанского флотов. Канадская совместная программа вспомогательных судов призвана обеспечить новый долгосрочный потенциал поддержки на плаву, основанный на типе Berlin ВМС Германии. Однако к 2018 году сметная стоимость проекта выросла более чем на 40%. Первоначальное строительство началось в июне 2018 года, хотя детальное проектирование двух запланированных судов еще не было завершено, что вызывает опасения по поводу возможного увеличения дополнительных расходов и дальнейших задержек.
   RCN планировал поставить эти два корабля в 2022 и 2023 годах, уже несколько позже, чем первоначально планировалось, но теперь они могут растянуться еще на год или два.
   В октябре 2018 года, после ряда задержек, канадское правительство объявило, что оно выбрало консорциум во главе с Lockheed Martin, предлагающий проект BAE Systems Type-26, В качестве предпочтительного претендента на участие в своей будущей программе Canadian Surface Combatant (CSC). Другие конкурирующие консорциумы предлагали варианты голландского проекта De Zeven Provincien и испанского проекта фрегата F-105. Поданная в ноябре 2017 года заявка от итальянской компании Fincantieri, основанная на проекте FREMM, была отклонена Канадой как находящаяся вне установленного процесса закупок.
   Канада по-прежнему намерена начать строительство CSC в начале 2020-х годов, и что "полный комплект" из 15 судов будет закуплен для замены нынешних фрегатов и недавно вышедших в отставку эсминцев на индивидуальной основе. Это по-прежнему амбициозная цель. Тем временем военно-морской флот стремится модернизировать нынешние подводные лодки класса Victoria, чтобы сохранить их эффективность до середины 2030-х гг. Однако к тому времени их возраст сделает это проблемой (лодки были спущены на воду в Великобритании между 1986 и 1993 гг.), как и любые амбиции по их замене.
   Первый арктический морской патрульный корабль класса Harry De Wolf был спущен на воду в сентябре 2018 года, и правительство позже заявило, что купит шестой. Высказывались критические замечания по поводу того, что эти суда недостаточно оснащены для выполнения своей роли в том, что может стать все более сложным театром военных действий. Канадское правительство также ведет переговоры о преобразовании трех современных коммерческих ледоколов в службу береговой охраны Канады по образцу срочного требования, которое привело к преобразованию MV Asterix.
   НОРАД: наблюдение за небом и морями Северной Америки
   Ухудшение обстановки в плане безопасности и вероятные последствия изменения климата вновь пробудили интерес к замене Северной Системы Предупреждения (NWS). Часть набора сенсоров для командования Воздушно-космической обороны США и Канады (NORAD), это до недавнего времени казалось реликтом эпохи холодной войны. В то же время свидетельством заинтересованности Канады в Арктике и ее растущего потенциала может служить принятое в мае 2018 года решение о расширении зоны опознавания ПВО для охвата всего Арктического архипелага страны.
   После терактов 11 сентября NWS стали частью обороны от любой дальнейшей воздушной угрозы со стороны террористов. В то же время его традиционная роль обеспечения раннего предупреждения о воздушном нападении, организованном государством, уменьшилась. Увеличение числа российских дальних бомбардировщиков, пролетающих над канадской опознавательной зоной ПВО, в сочетании с повышением доступности Арктики не только переориентировало внимание на потенциальные угрозы с севера, но и привело к принятию мер по модернизации систем раннего предупреждения. Канада и Соединенные Штаты участвуют в исследованиях, изучающих варианты замены NWS, и этот анализ предположительно будет завершен к 2020 году. Первоначальные поставки замещающего потенциала могут начаться в 2026 году.
   Радиолокационное покрытие
   Первоначальное американо-канадское объединенное командование противовоздушной обороны Северной Америки было создано в 1957 году и отвечало за радиолокационную сеть дальнего радиолокационного предупреждения FPS-19 дальнего радиуса действия и маловысотных FPS-23, широко известную как линия DEW. Прежний радар мог обнаружить бомбардировщик, летящий на средней высоте на дальность 160 морских миль. В 1980-х годах линия DEW была вытеснена NWS.
   NWS состоит из цепочки радаров среднего и дальнего радиуса действия, обеспечивающих воздушное наблюдение и раннее предупреждение. В Канаде одиннадцать радаров дальнего действия AN/FPS-117 поддерживаются 36 системами ближнего действия AN/FPS-124. FPS-117 поступил на вооружение в 1988 году, а FPS-124-в 1990 году. Радиолокационные данные собираются в 22-м крыле Королевских канадских ВВС, также известном как канадский сектор противовоздушной обороны. Кроме того, на Аляске есть еще три объекта NWS. После оценки, и если требуется, радиолокационная информация затем направляется в NORAD на базе ВВС Петерсона в Колорадо. NWS улучшили способность обнаруживать крылатые ракеты советской эпохи, хотя возможности в этой области оставались лишь частичными. Развитие технологий боевой авиации и крылатых ракет в настоящее время определяет требования к технологиям, которые придут на смену нынешней радиолокационной системе.
   Например, Россия уже ввела на вооружение крылатую ракету воздушного базирования с уменьшенной радиолокационной сигнатурой Kh-101/102 (AS-23A/B Kodiak). В зависимости от версии, эта ракета имеет расчетную максимальную дальность полета либо 4000 километров, либо 5000 километров, а крейсерская высота составляет около 50 метров. Тем временем ВМФ России размещает крылатую ракету 3М14 (SS-N-30A Kalibr) на кораблях и подводных лодках, дальность поражения которой превышает 2000 км. Хотя эти ракеты являются дозвуковыми, Россия также разрабатывает гиперзвуковые крылатые ракеты для своих Воздушно-космических и военно-морских сил.
   Однако это далеко не единственные требования, которые будут предъявляться к архитектуре замещения NWS. Малозаметная боевая авиационная техника больше не ограничивается США и горсткой их союзников. Россия продолжает разрабатывать проект для удовлетворения своих требований к бомбардировщику ПАК ДА, который, по общему мнению, должен иметь управление сигнатурами в основе своей конструкции, хотя прогресс в этой конструкции, вероятно, будет зависеть от российского оборонного бюджета. Однако новая сеть наблюдения NORAD, как ожидается, будет действовать значительно позже 2050 года.
   Требования к надзору
   Канадская программа ситуационного информирования по всем областям деятельности стремится определить соответствующие технологии и подходы для удовлетворения будущих потребностей в области надзора. А также аэрокосмическое, морское, наземное и подводное наблюдение являются частью этого требования. Должны определится к 2021 году, выбрать подрядчика (подрядчиков) к 2023 году и заключить контракт в 2024 году. На реализацию общей программы модернизации, вероятно, потребуется не менее десяти лет. Канада уже использует свою группировку радиолокационных спутников для наблюдения за морским пространством, и это, вероятно, будет иметь дальнейшее значение в архитектуре замещающего NWS. Пока еще не ясно, в какой степени спутники будут обеспечивать элементы необходимого аэрокосмического наблюдения. Морское наблюдение будет также поддерживаться приобретением необитаемого летательного аппарата большой дальности. Поставка еще не отобранной системы должна состояться в середине 2020-х годов. Морское наблюдение становится все более заметным в связи с воздействием изменения климата на Северо-Западный проход, и водные пути через север Канады, соединяющие тихий и Атлантический океаны, в среднем становятся судоходными на более длительные периоды каждый год. Другие соображения включают в себя степень, в которой требуется устойчивость. Во время Холодной войны DEW и NW были системами растяжек. Их статические радары были уязвимы для атак, но вряд ли представляли собой особо ценные цели. Вполне вероятно, что соображения устойчивости станут частью процесса планирования замещающей архитектуры.
   Хотя точный набор датчиков еще предстоит определить, как и степень их наземного или космического базирования, потребность в них сохраняется. Экономические, экологические интересы и интересы безопасности в Арктическом регионе будут только расти, и из-за этих факторов рекапитализация Северного воздушного, А теперь и морского потенциала наблюдения Канады и Соединенных Штатов почти наверняка останется приоритетом для Оттавы и Вашингтона.

   CANADA
   []


Capabilities
Canada's armed forces are focused principally on territorial defence, as well as contributing important capabilities to international missions, principally through NATO. The 2017 defence review reaffirmed commitments to NATO, but also to modernising capabilities, including cyber power. Canada operates a volunteer force with high standards of training. The review promised to increase regular and reserve forces, with particular enhancements in the areas of cyber and intelligence. Deployments, although relatively small scale, underscore a determination to maintain a power-projection capability and international engagement. Canada's leadership of a NATO battle group in Latvia highlights a continuing capability to deploy medium sized land formations. It has also contributed to NATO's air policing mission. Meanwhile, the deployments of frigates and submarines to the NATO theatre and the Pacific demonstrate continuing blue-water naval capabilities. The 2017 review pledged to finally deliver on a range of delayed procurements aimed at making the services more suitable to future operations. It raised the target for a new-generation fighter to 88 aircraft, but a trade dispute with Boeing saw Canada turn to Australia to purchase second-hand F/A-18s to supplement its current fleet. In October 2018, the government selected the Lockheed Martin-led consortium and its BAE Systems Type-26 frigate design as the preferred bidder for Canada's future surface combatant. Canada maintains a well-developed range of mainly small and medium-sized defence firms. The strongest sector is in combat vehicles and components, though the naval sector has recently developed.
Способности
Вооруженные силы Канады сосредоточены главным образом на территориальной обороне, а также предоставляют важные возможности для международных миссий, главным образом через НАТО. В обзоре обороны 2017 года были подтверждены обязательства перед НАТО, а также перед модернизацией потенциала, включая кибернетическую мощь. В Канаде действуют добровольческие силы с высоким уровнем подготовки. В ходе обзора было обещано увеличить численность регулярных и резервных сил, особенно в области кибернетики и разведки. Развертывание сил, хотя и относительно небольшого масштаба, подчеркивает решимость сохранить потенциал проецирования мощи и международное участие. Канадское руководство боевой группой НАТО в Латвии подчеркивает сохраняющуюся возможность развертывания средних сухопутных формирований. Она также внесла свой вклад в миссию НАТО по воздушному патрулированию. Тем временем развертывание фрегатов и подводных лодок на театре военных действий НАТО и в Тихом океане демонстрирует сохраняющиеся военно-морские возможности глубоких вод. В обзоре 2017 года было объявлено, что в конечном итоге будет осуществлен ряд отложенных закупок, направленных на то, чтобы сделать услуги более подходящими для будущих операций. Он поднял цель для истребителя нового поколения до 88 самолетов, но торговый спор с Boeing заставил Канаду обратиться к Австралии, чтобы купить подержанные F/A-18, чтобы пополнить свой нынешний флот. В октябре 2018 года правительство выбрало возглавляемый Lockheed Martin консорциум и его проект фрегата BAE Systems Type-26 В качестве предпочтительного претендента на будущий надводный боевой корабль Канады. В Канаде имеется хорошо развитая сеть в основном малых и средних оборонных предприятий. Самый сильный сектор - это боевые машины и компоненты, хотя военно-морской сектор недавно развился.

ACTIVE 66,600 (Army 23,000 Navy 8,300 Air Force 12,000 Other 23,300) Paramilitary 4,500
RESERVE 27,000 (Army 17,000 Navy 4,600 Air 2,100 Other 3,300)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES SPACE SURVEILLANCE 1 Sapphire

Army 23,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
   Mechanised
   1 (1st) mech bde gp (1 armd regt, 2 mech inf bn, 1 lt inf bn, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log bn)
   2 (2nd & 5th) mech bde gp (1 armd recce regt, 2 mech inf bn, 1 lt inf bn, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 engr regt
    3 MP pl
AIR DEFENCE
   1 SAM regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 82: 42 Leopard 2A4 (trg role); 20 Leopard 2A4M (upgraded); 20 Leopard 2A6M (52 Leopard 1C2 in store)
   RECCE ~120 LAV-25 Coyote
   IFV 550: 141 LAV-III Kodiak; 409 LAV 6.0
   APC 443
     APC (T) 268: 235 M113; 33 M577 (CP)
     APC (W) 175 LAV Bison (incl 10 EW, 32 amb, 32 repair, 64 recovery)
   AUV 455: 7 Cougar; 448 TAPV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 23: 5 Buffalo; 18 Wisent 2
   ARV 12 BPz-3 Buffel
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS TOW-2
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 287
   TOWED 163 105mm 126: 98 C3 (M101); 28 LG1 MkII; 155mm 37 M777
   MOR 124: 81mm 100; SP 81mm 24 LAV Bison
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Light Skylark
AIR DEFENCE SAM Point-defence Starburst

Reserve Organisations 17,000
Canadian Rangers 5,000 Reservists Provide a limited military presence in Canada's northern, coastal and isolated areas. Sovereignty, public-safety and surveillance roles
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
   Other
   5 (patrol) ranger gp (187 patrols)

Army Reserves 12,000 Reservists
Most units have only coy-sized establishments
FORCES BY ROLE
COMMAND
   10 bde gp HQ
MANOEUVRE
   Reconnaissance
   18 recce regt (sqn)
   Light
   51 inf regt (coy)
COMBAT SUPPORT
   16 fd arty regt (bty)
   3 indep fd arty bty
   10 cbt engr regt (coy)
   1 EW regt (sqn)
   4 int coy
   10 sigs regt (coy)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   10 log bn (coy)
   3 MP coy

Royal Canadian Navy 8,300
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES SSK 4:
   4 Victoria (ex-UK Upholder) with 6 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT (2 currently non-operational)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES
FFGHM 12:
   12 Halifax with 2 quad lnchr with RGM-84 Block II Harpoon AShM, 2 octuple Mk48 VLS with RIM-7P Sea Sparrow SAM/RIM-162C ESSM SAM,
     2 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx CIWS, 1 57mm gun (capacity 1 SH-3 (CH-124) Sea King ASW hel)
MINE WARFARE
   MINE COUNTERMEASURES MCO 12 Kingston (also used in patrol role)
LOGISTICS AND SUPPORT 10
   AORH 1 Asterix (Resolve) (capacity 2 CH-148 Cyclone ASW hel)
   AX 9: AXL 8 Orca; AXS 1 Oriole

Reserves 4,600 reservists
24 units tasked with crewing 10 of the 12 MCOs, harbour defence & naval control of shipping

Royal Canadian Air Force (RCAF) 12,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   4 sqn with F/A-18A/B Hornet (CF-18AM/BM)
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with SH-3 Sea King (CH-124)
   1 sqn with CH-148 Cyclone
MARITIME PATROL
   2 sqn with P-3 Orion (CP-140 Aurora)
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT
   3 sqn with AW101 Merlin (CH-149 Cormorant); C-130H/H-30 (CC-130) Hercules
   1 sqn with DHC-5 (CC-115) Buffalo
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with A310/A310 MRTT (CC-150/CC-150T)
   1 sqn with KC-130H
TRANSPORT
   1 sqn with C-17A (CC-177) Globemaster
   1 sqn with CL-600 (CC-144B)
   1 sqn with C-130J-30 (CC-130) Hercules
   1 (utl) sqn with DHC-6 (CC-138) Twin Ottr
TRAINING
   1 OCU sqn with F/A-18A/B Hornet (CF-18AM/BM)
   1 OCU sqn with C-130H/H-30/J (CC-130) Hercules
   1 OCU sqn with CH-148 Cyclone
   1 OCU sqn with Bell 412 (CH-146 Griffn)
   1 sqn with P-3 Orion (CP-140 Aurora)
TRANSPORT HELICOPTER
   5 sqn with Bell 412 (CH-146 Griffn)
   3 (cbt spt) sqn with Bell 412 (CH-146 Griffn)
   1 (Spec Ops) sqn with Bell 412 (CH-146 Griffn - OPCON Canadian Special Operations Command)
   1 sqn with CH-47F (CH-147F) Chinook
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 95 combat capable
   FGA 77: 59 F/A-18A (CF-18AM) Hornet; 18 F/A-18B (CF-18BM) Hornet
   ASW 18 P-3 Orion (CP-140M Aurora)
   TKR/TPT 7: 2 A310 MRTT (CC-150T); 5 KC-130H
   TPT 47: Heavy 5 C-17A (CC-177) Globemaster III; Medium 25: 6 C-130H (CC-130) Hercules; 2 C-130H-30 (CC-130) Hercules;
     17 C-130J-30 (CC-130) Hercules; Light 10: 6 DHC-5 (CC-115) Buffalo; 4 DHC-6 (CC-138) Twin Otter;
   PAX 7: 3 A310 (CC-150 Polaris); 4 CL-600 (CC-144B/C)
   TRG 4 DHC-8 (CT-142)
HELICOPTERS
   ASW 26: 11 SH-3 (CH-124) Sea King (to be withdrawn end 2018); 15 CH-148 Cyclone (6 more Block 2 hels delivered but not yet accepted)
   MRH 68 Bell 412 (CH-146 Griffn)
   TPT 29: Heavy 15 CH-47F (CH-147F) Chinook; Medium 14 AW101 Merlin (CH-149 Cormorant)
RADARS 53
   AD RADAR NORTH WARNING SYSTEM 47: 11 AN/FPS-117 (range 200nm); 36 AN/FPS-124 (range 80nm)
   STRATEGIC 6: 4 Coastal; 2 Transportable
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-65 Maverick
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; SARH AIM-7M Sparrow
   ARH AIM-120C AMRAAM
BOMBS
   Laser-guided: GBU-10/GBU-12/GBU-16 Paveway II; GBU-24 Paveway III
   INS/GPS-guided: GBU-31 JDAM; GBU-38 JDAM; GBU-49 Enhanced Paveway II

NATO Flight Training Canada
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TRG 45: 26 T-6A Texan II (CT-156 Harvard II); 19 Hawk 115 (CT-155) (advanced wpns/tactics trg)

Contracted Flying Services - Southport
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 7 Beech C90B King Air
   TRG 11 G-120A
HELICOPTERS
   MRH 9 Bell 412 (CH-146)
   TPT Light 7 Bell 206 Jet Ranger (CH-139)

Canadian Special Operations Forces Command 1,500
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt (Canadian Special Operations Regiment)
   1 SF unit (JTF 2)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 CBRN unit (Canadian Joint Incident Response Unit - CJIRU)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 (spec ops) sqn, with Bell 412 (CH-146 Griffn - from the RCAF)
EQUIPMENT BY TYPE
NBC VEHICLES 4 LAV Bison NBC
HELICOPTERS MRH 10 Bell 412 (CH-146 Griffn)

Canadian Forces Joint Operational Support Group
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 engr spt coy
   1 (close protection) MP coy
   1 (joint) sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (spt) log unit
   1 (movement) log unit

Paramilitary 4,500
   Canadian Coast Guard 4,500
   Incl Department of Fisheries and Oceans; all platforms are designated as non-combatant
EQUIPMENT BY TYPE
   PATROL AND COASTAL COMBATANTS 69
     PSOH 1 Leonard J Cowley
     PSO 1 Sir Wilfred Grenfell (with hel landing platform)
     PCO 13: 2 Cape Roger; 1 Gordon Reid; 9 Hero; 1 Tanu
     PCC 1 Harp
     PB 53: 1 Post; 1 Quebecois; 1 Vakta; 10 Type-300A; 36 Type-300B; 1 S. Dudka; 1 Simmonds (on loan from RCMP); 2 Baie de Plaisance
   AMPHIBIOUS LANDING CRAFT UCAC 4 Type-400
   LOGISTICS AND SUPPORT 42
     ABU 7
     AG 4
     AGB 15
     AGOR 8 (coastal and offshore fishery vessels)
     AGOS 8
   HELICOPTERS MRH 7 Bell 412EP TPT 19: Medium 1 S-61; Light 18: 3 Bell 206L Long Ranger; 15 Bell 429

Cyber
In June 2017, Canada's defence-policy review said that Canada `will develop the capability to conduct active cyber operations focused on external threats to Canada in the context of government-authorized military missions'. This was because a `purely defensive' cyber posture was `no longer sufficient'. In November 2017, the first transferees were stood up in the new `cyber operator' role; civilian recruitment was due to start in 2018 and reservist recruitment in 2019. Canada published a cyber-security strategy in October 2010 and an action plan on implementation in 2013. The armed forces' Information Management Group (IMG) is responsible for electronic warfare and network defence. The Canadian Force Information Operations Group, under the IMG, commands the Canadian Forces Information Operations Group Headquarters; the Canadian Forces Electronic Warfare Centre; the Canadian Forces Network Operation Centre, which is the national operational cyber-defence unit permanently assigned to support Canadian Forces operations; and other units.
Кибер
В июне 2017 года в обзоре оборонной политики Канады говорилось, что Канада "будет развивать потенциал для проведения активных киберопераций, ориентированных на внешние угрозы для Канады в контексте санкционированных правительством военных миссий". Это произошло потому, что "чисто оборонительная" кибер-позиция была "уже недостаточна". В ноябре 2017 года в новой роли "кибероператора" были назначены первые получатели; набор гражданских лиц должен был начаться в 2018 году, а набор резервистов - в 2019 году. Канада опубликовала Стратегию кибербезопасности в октябре 2010 года и план действий по ее осуществлению в 2013 году. Группа информационного обеспечения Вооруженных сил (IMG) отвечает за радиоэлектронную борьбу и сетевую оборону. Группа информационных операций канадских Вооруженных сил, действующая под эгидой IMG, командует штабом группы информационных операций канадских Вооруженных сил; центром радиоэлектронной борьбы канадских Вооруженных Сил; сетевым оперативным центром канадских Вооруженных Сил, который является национальным оперативным подразделением киберзащиты, постоянно назначаемым для поддержки операций канадских Вооруженных сил; и другими подразделениями.

DEPLOYMENT
ALBANIA: OSCE Albania 1
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 2
CARIBBEAN: Operation Caribbe 1 MCO
CYPRUS: UN UNFICYP (Operation Snowgoose) 1
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO (Operation Crocodile) 8
EGYPT: MFO (Operation Calumet) 68; 1 MP team
IRAQ: Operation Inherent Resolve (Impact) 370; 1 SF trg gp; 1 med unit; 1 hel fl with 4 Bell 412 (CH-146 Griffn) hel
KUWAIT: Operation Inherent Resolve (Impact) 1 A310 MRTT (C-150T); 2 C-130J-30 Hercules (CC-130J)
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence (Operation Reassurance) 350; 1 mech inf bn HQ; 1 mech inf coy(+); LAV 6.0; M777
MALI: UN MINUSMA (Operation Presence) 138: 1 hel sqn with 3 CH-47F (CH-147F) Chinook; 5 Bell 412 (CH-145 Griffn)
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 2: 1 FFGHM
MIDDLE EAST: UN UNTSO (Operation Jade) 4 obs
PACIFIC OCEAN: Operation Caribbe 2 MCO
ROMANIA: NATO Air Policing 135; 5 F/A-18A Hornet (CF-18)
SERBIA: NATO KFOR Joint Enterprise (Operation Kobold) 5; OSCE Kosovo 2
SOUTH SUDAN: UN UNMISS (Operation Soprano) 5; 5 obs
UKRAINE: Operation Unifir 200; OSCE Ukraine 35

FOREIGN FORCES
United Kingdom BATUS 400; 1 trg unit; 1 hel fl with SA341 Gazelle AH1
United States 150


   UNITED STATES
   []


Capabilities
The United States remains the world's most capable military power, with a unique ability to project power on a global basis. The Pentagon's 2018 National Defense Strategy refocused priorities on the return of renewed `great-power competition' and called for a reversal in reductions in the size of the joint force. A new Nuclear Posture Review backed the development of low-yield warheads and a nuclear-capable sea-launched cruise missile. A missile-defence review is pending, and the direction to create a space force has fuelled debate over the best way to integrate space into national-security policy. The US is NATO's most capable member, and has defence-treaty obligations to, among others, Australia, the Philippines, Japan, South Korea and Thailand. The US maintains an all-volunteer force, including significant reserves, with high levels of training throughout all command and service levels. However, readiness remains a major concern. Modernisation priorities include a renewal of strategic nuclear capabilities, including a new class of ballistic-missile submarine and a new long-range bomber, and a major recapitalisation of air assets across the services. A major declared priority for the current administration is a long term naval build-up to a 355-ship combat fleet. The US also continues to actively develop its defensive and offensive cyber capabilities. The country has the strongest defence industry globally, with a dominant position in the international defence market, although a report initiated by President Trump warned that key areas of the defence-industrial base were eroding, which could have consequences for the defence supply chain.
Способности
Соединенные Штаты остаются самой мощной военной державой в мире, обладающей уникальной способностью проецировать свою мощь на глобальную основу. Национальная оборонная стратегия Пентагона на 2018 год переориентировала приоритеты на возвращение возобновленной "конкуренции великих держав" и призвала к обратному сокращению численности Объединенных сил. Новый обзор состояния ядерного оружия поддержал разработку боеголовок с низкой мощностью и крылатых ракет морского базирования, способных нести ядерную боеголовку. В настоящее время проводится обзор системы противоракетной обороны, и решение о создании космических сил вызвало дискуссию о том, как лучше всего интегрировать космос в политику национальной безопасности. США являются наиболее способным членом НАТО и имеют обязательства по оборонному договору, в частности, перед Австралией, Филиппинами, Японией, Южной Кореей и Таиландом. США поддерживают все добровольческие силы, включая значительные резервы, с высоким уровнем подготовки на всех уровнях командования и службы. Однако готовность по-прежнему вызывает серьезную озабоченность. Приоритеты модернизации включают в себя обновление стратегического ядерного потенциала, включая новый класс подводных лодок с баллистическими ракетами и новый дальний бомбардировщик, а также крупную рекапитализацию авиационных средств по всему миру. Одним из главных объявленных приоритетов для нынешней администрации является долгосрочное наращивание военно-морского флота до 355 боевых кораблей флота. США также продолжают активно развивать свои оборонительные и наступательные кибернетические возможности. Страна обладает самой сильной оборонной промышленностью в мире, занимая доминирующее положение на международном оборонном рынке, хотя в докладе, инициированном Президентом Трампом, предупреждалось, что ключевые области оборонно-промышленной базы разрушаются, что может иметь последствия для цепочки поставок оборонной продукции.

ACTIVE 1,359,450 (Army 476,200 Navy 329,850 Air Force 325,900 US Marine Corps 185,400 US Coast Guard 42,100)
RESERVE 845,600 (Army 524,000 Navy 100,950 Air Force 176,150 Marine Corps Reserve 38,350 US Coast Guard 6,150)

ORGANISATIONS BY SERVICE

US Strategic Command
HQ at Offutt AFB (NE). Five missions: US nuclear deterrent; missile defence; global strike; info ops; ISR

US Navy
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES STRATEGIC SSBN
     14 Ohio with up to 24 UGM-133A Trident D-5/D-5LE nuclear SLBM, 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT

US Air Force Global Strike Command
FORCES BY ROLE
MISSILE
   9 sqn with LGM-30G Minuteman III
BOMBER
   5 sqn with B-52H Stratofortress
   2 sqn with B-2A Spirit (+1 ANG sqn personnel only)
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
ICBM Nuclear 400 LGM-30G Minuteman III (1 Mk12A or Mk21 re-entry veh per missile)
AIRCRAFT
BBR 66: 20 B-2A Spirit; 46 B-52H Stratofortress
AIR-LAUNCHED MISSILES
ALCM Nuclear AGM-86B

Strategic Defenses - Early Warning
North American Aerospace Defense Command (NORAD) - a combined US-CAN org
EQUIPMENT BY TYPE
RADAR
   NORTH WARNING SYSTEM 50: 14 AN/FPS-117 (range 200nm); 36 AN/FPS-124 (range 80nm)
   SOLID STATE PHASED ARRAY RADAR SYSTEM (SSPARS) 5: 2 AN/FPS-123 Early Warning Radar located at Cape Cod AFS (MA) and
     Clear AFS (AK); 3 AN/FPS-132 Upgraded Early Warning Radar located at Beale AFB (CA), Thule (GL) and Fylingdales Moor (UK)
   SPACETRACK SYSTEM 10: 1 AN/FPS-85 Spacetrack Radar at Eglin AFB (FL);
     6 contributing radars at Cavalier AFS (ND), Clear (AK), Thule (GL), Fylingdales Moor (UK), Beale AFB (CA) and Cape Cod (MA);
     3 Spacetrack Optical Trackers located at Socorro (NM), Maui (HI), Diego Garcia (BIOT)
   PERIMETER ACQUISITION RADAR ATTACK
   CHARACTERISATION SYSTEM (PARCS) 1 AN/FPQ-16 at Cavalier AFS (ND)
   DETECTION AND TRACKING RADARS 5 located at Kwajalein Atoll, Ascension Island, Australia, Kaena Point (HI), MIT Lincoln Laboratory (MA)
   GROUND BASED ELECTRO OPTICAL DEEP
   SPACE SURVEILLANCE SYSTEM (GEODSS) Socorro (NM), Maui (HI), Diego Garcia (BIOT)
STRATEGIC DEFENCES - MISSILE DEFENCES
  SEA-BASED: Aegis engagement cruisers and destroyers
  LAND-BASED: 40 ground-based interceptors at Fort Greely (AK); 4 ground-based interceptors at Vandenburg AFB (CA)

Space
EQUIPMENT BY TYPE
   SATELLITES 137
   COMMUNICATIONS 43: 4 AEHF; 6 DSCS-III; 2 Milstar-I; 3 Milstar-II; 5 MUOS; 1 PAN-1 (P360); 5 SDS-III; 2 SDS-IV; 6 UFO; 9 WGS SV2
   NAVIGATION/POSITIONING/TIMING 31: 12 NAVSTAR Block IIF; 19 NAVSTAR Block IIR/IIRM
   METEOROLOGY/OCEANOGRAPHY 6 DMSP-5
   ISR 16: 5 FIA Radar; 5 Evolved Enhanced/Improved Crystal (visible and infrared imagery); 2 Lacrosse
     (Onyx radar imaging satellite); 1 NRO L-76; 1 ORS-1; 1 Tac Sat-4; 1 Tac Sat-6
   ELINT/SIGINT 27: 2 Mentor (advanced Orion); 3 Advanced Mentor; 4 Mercury; 1 NRO L-67; 1 Trumpet; 4 Improved Trumpet; 12 SBWASS
     (Space Based Wide Area Surveillance System; Naval Ocean Surveillance System)
   SPACE SURVEILLANCE 6: 4 GSSAP; 1 SBSS (Space Based Surveillance System); 1 ORS-5
   EARLY WARNING 8: 4 DSP; 4 SBIRS Geo-1

US Army 476,200
FORCES BY ROLE
Sqn are generally bn sized and tp are generally coy sized
COMMAND
   3 (I, III & XVIII AB) corps HQ
   1 (2nd) inf div HQ
SPECIAL FORCES (see USSOCOM)
MANOEUVRE
Armoured
   1 (1st) armd div (2 (2nd & 3rd ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn);
     1 (1st SBCT) mech bde (1 armd recce sqn, 3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 MRL bde HQ; 1 log bde; 1 (hy cbt avn) hel bde)
   1 (1st) cav div (3 (1st-3rd ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 MRL bde (1 MRL bn);
     1 log bde; 1 (hy cbt avn) hel bde)
   1 (1st) inf div (2 (1st & 2nd ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 log bde;
     1 (cbt avn) hel bde)
   1 (3rd) inf div (2 (1st & 2nd ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 lt inf bn;
     1 MRL bde HQ; 1 log bde; 1 (cbt avn) hel bde)
Mechanised
   1 (4th) inf div (1 (3rd ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 (1st SBCT) mech bde
     (1 armd recce sqn, 3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn);
   1 (2nd IBCT) lt inf bde (1 recce sqn, 3 inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 MRL bde HQ; 1 log bde; 1 (hy cbt avn) hel bde)
   1 (7th) inf div (2 (1st & 2nd SBCT, 2nd ID) mech bde (1 armd recce sqn, 3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn))
   1 (1st SBCT, 25th ID) mech bde (1 armd recce sqn, 3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
   2 (2nd & 3rd CR) mech bde (1 armd recce sqn, 3 mech sqn, 1 arty sqn, 1 cbt engr sqn, 1 CSS sqn)
Light
   1 (10th Mtn) inf div (3 (1st-3rd IBCT) lt inf bde (1 recce sqn, 3 inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 log bde; 1 (cbt avn) hel bde)
   1 (25th) inf div (2 (2 & 3rd IBCT) inf bde (1 recce sqn, 2 inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 log bde; 1 (cbt avn) hel bde)
   2 (Sy Force Assist) inf bde(-)
Air Manoeuvre
   1 (82nd) AB div (1 (1st AB BCT) AB bde (1 recce bn, 1 mech coy; 3 para bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 2 (2nd & 3rd AB BCT)
     AB bde (1 recce bn, 3 para bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 (cbt avn) hel bde; 1 log bde)
   1 (101st) air aslt div (3 (1st-3rd AB BCT) AB bde (1 recce bn, 3 para bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn); 1 (cbt avn) hel bde; 1 log bde)
   1 (173rd AB BCT) AB bde (1 recce bn, 2 para bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
   1 (4th AB BCT, 25th ID) AB bde (1 recce bn, 2 para bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
Other
   1 (11th ACR) trg armd cav regt (OPFOR) (2 armd cav sqn, 1 CSS bn)
COMBAT SUPPORT
   3 MRL bde (2 MRL bn)
   1 MRL bde (4 MRL bn)
   4 engr bde
   2 EOD gp (2 EOD bn)
   10 int bde
   2 int gp
   4 MP bde
   1 NBC bde
   3 (strat) sigs bde
   4 (tac) sigs bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bde
   3 med bde
   1 tpt bde
HELICOPTER
   2 (cbt avn) hel bde
   1 (cbt avn) hel bde HQ
AIR DEFENCE
5 SAM bde

Reserve Organisations
Army National Guard 335,200 reservists
Normally dual-funded by DoD and states. Civil emergency responses can be mobilised by state governors.
Federal government can mobilise ARNG for major domestic emergencies and for overseas operations
FORCES BY ROLE
COMMAND
   8 div HQ
SPECIAL FORCES (see USSOCOM)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce sqn
Armoured
   5 (ABCT) armd bde (1 armd recce sqn, 2 armd bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
Mechanised
   2 (SBCT) mech bde (1 armd recce sqn, 3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
Light
   14 (IBCT) lt inf bde (1 recce sqn, 3 inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
   6 (IBCT) lt inf bde (1 recce sqn, 2 inf bn, 1 arty bn, 1 cbt engr bn, 1 CSS bn)
   4 lt inf bn
Air Manoeuvre
   1 AB bn
COMBAT SUPPORT
   8 arty bde
   1 SP arty bn
   8 engr bde
   1 EOD regt
   3 int bde
   3 MP bde
   1 NBC bde
   2 (tac) sigs bde
   18 (Mnv Enh) cbt spt bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   9 log bde
   17 (regional) log spt gp
HELICOPTER
   8 (cbt avn) hel bde
   5 (theatre avn) hel bde
AIR DEFENCE
   3 SAM bde

Army Reserve 188,800 reservists
Reserve under full command of US Army. Does not have state-emergency liability of Army National Guard
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES (see USSOCOM)
COMBAT SUPPORT
   4 engr bde
   4 MP bde
   2 NBC bde
   2 sigs bde
   3 (Mnv Enh) cbt spt bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   9 log bde
   11 med bde
HELICOPTER
1 (theatre avn) hel bde

Army Stand-by Reserve 700 reservists
Trained individuals for mobilisation

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,386: 775 M1A1 SA Abrams; 1,611 M1A2 SEPv2 Abrams (~3,500 more M1A1/A2 Abrams in store)
   ASLT 134 M1128 Stryker MGS
   RECCE 1,745: ~1,200 M3A2/A3 Bradley; 545 M1127 Stryker RV (~800 more M3 Bradley in store)
   IFV 2,931: ~14 LAV-25; ~2,500 M2A2/A3 Bradley; 334 M7A3/SA BFIST (OP); 83 M1296 Styker Dragoon; (~2,000 more M2 Bradley in store)
   APC 10,547
     APC (T) ~5,000 M113A2/A3 (~8,000 more in store)
     APC (W) 2,613: 1,773 M1126 Stryker ICV; 348 M1130 Stryker CV (CP); 188 M1131 Stryker FSV (OP); 304 M1133 Stryker MEV (Amb)
   PPV 2,934: 2,633 MaxxPro Dash; 301 MaxxPro LWB (Amb)
   AUV 9,016: 2,900 M1117 ASV; 465 M1200 Armored Knight (OP); 5,651 M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 531: 113 M1 ABV; 250 M9 ACE; 168 M1132 Stryker ESV
   ARV 1,177+: 360 M88A1; 817 M88A2 (~1,000 more M88A1 in store); some M578
   VLB 60: 20 REBS; 40 Wolverine HAB
   MW 3+: Aardvark JSFU Mk4; some Husky 2G; 3+ Hydrema 910 MCV-2; M58/M59 MICLIC; M139; Rhino
NBC VEHICLES 234 M1135 Stryker NBCRV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 1,133: 133 M1134 Stryker ATGM; ~1,000 M1167 HMMWV TOW
     MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 5,411
   SP 155mm 965: 900 M109A6; 65 M109A7 (~500 more M109A6 in store)
   TOWED 1,339: 105mm 821 M119A2/3; 155mm 518 M777A2
   MRL 227mm 600: 375 M142 HIMARS; 225 M270A1 MLRS
   MOR 2,507: 81mm 990 M252; 120mm 1,076 M120/M1064A3; SP 120mm 441 M1129 Stryker MC
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional MGM-140A/B ATACMS; MGM-168 ATACMS (All launched from M270A1 MLRS or M142 HIMARS MRLs)
AMPHIBIOUS 116
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 8
     LSL 8 Frank Besson (capacity 24 Abrams MBT)
   LANDING CRAFT 70
     LCU 34 LCU-2000
     LCM 36 LCM 8 (capacity either 1 MBT or 200 troops)
AIRCRAFT
   ISR 19: 14 RC-12X Guardrail; 5 RC-12 Guardrail (trg)
   ELINT 8: 5 EO-5C ARL-M (COMINT/ELINT); 2 EO-5B ARL-C (COMINT); 1 TO-5C (trg)
   TPT 156: Light 152: 113 Beech A200 King Air (C-12 Huron); 28 Cessna 560 Citation (UC-35A/B); 11 SA-227 Metro (C-26B/E);
     PAX 4: 1 Gulfstream IV (C-20F); 2 Gulfstream V (C-37A); 1 Gulfstream G550 (C-37B)
   TRG 4 T-6D Texan II
HELICOPTERS
   ATK 714: 464 AH-64D Apache; 250 AH-64E Apache
   SAR 249: 19 HH-60L Black Hawk; 230 HH-60M Black Hawk (medevac)
   TPT 2,822: Heavy 450 CH-47F Chinook; Medium 1,884: 250 UH-60A Black Hawk; 914 UH-60L Black Hawk; 720 UH-60M Black Hawk;
     Light 488: 423 UH-72A Lakota; 65 UH-1H/V Iroquois
   TRG ~50 TH-67 Creek
UNMANNED AERIAL VEHICLES 388
   CISR Heavy 152 MQ-1C Gray Eagle
   ISR Medium 236 RQ-7B Shadow
AIR DEFENCE SAM 1,183+
   Long-range 480 MIM-104D/E/F Patriot PAC-2 GEM/PAC-2 GEM-T/PAC-3/PAC-3 MSE
   Short-range NASAMS
   Point-defence 703+: FIM-92 Stinger; 703 M1097 Avenger
MISSILE DEFENCE Long-range 42 THAAD
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114 Hellfire

US Navy 329,850
Comprises 2 Fleet Areas, Atlantic and Pacific. 6 Fleets: 2nd - Atlantic; 3rd - Pacific; 4th - Caribbean, Central and South America; 5th - Indian Ocean, Persian Gulf, Red Sea; 6th - Mediterranean; 7th - W. Pacific; plus Military Sealift Command (MSC); Naval Reserve Force (NRF).
For Naval Special Warfare Command, see US Special Operations Command
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 67
   STRATEGIC SSBN 14 Ohio opcon US STRATCOM with up to 24 UGM-133A Trident D-5/D-5LE nuclear SLBM, 4 single 533mm TT with
       Mk48 Sea Arrow HWT
   TACTICAL 53
    SSGN 49:
     4 Ohio (mod) with total of 154 Tomahawk LACM , 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT 7 Los Angeles with 1 12-cell VLS with
       Tomahawk LACM, 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT
     22 Los Angeles (Imp) with 1 12-cell VLS with Tomahawk LACM, 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT
     10 Virginia Flight I/II with 1 12-cell VLS with Tomahawk LACM, 4 single 533mm TT with Mk48 ADCAP mod 6 HWT
     6 Virginia Flight III with 2 6-cell VLS with Tomahawk LACM, 4 single 533mm TT with Mk48 ADCAP mod 6 HWT
    SSN 4:
     1 Los Angeles with 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT
     3 Seawolf with 8 single 660mm TT with up to 45 Tomahawk LACM/Mk48 Sea Arrow HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 112
   AIRCRAFT CARRIERS CVN 11
     1 Gerald R. Ford with 2 octuple Mk29 mod 5 GMLS with RIM-162D ESSM SAM, 2 Mk49 mod 3 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 Mk 15 Phalanx CIWS
       (typical capacity 75+ F/A-18E/F Super Hornet FGA ac; F-35C Lightning II FGA ac (IOC planned 02/2019); E-2D Hawkeye AEW&C ac;
       EA-18G Growler EW ac; MH- 60R Seahawk ASW hel; MH-60S Knighthawk MRH hel)
     10 Nimit with 2 8-cell Mk29 GMLS with RIM-162 ESSM SAM, 2 Mk49 GMLS with RIM-116 SAM, 2 Mk 15 Phalanx CIWS
       (typical capacity 55 F/A-18 Hornet FGA ac; F-35C Lightning II FGA ac (IOC planned 02/2019); 4 EA-18G Growler EW ac; 4 E-2C/D Hawkeye AEW ac;
       6 H-60 Seahawk hel)
   CRUISERS CGHM 23:
     22 Ticonderoga with Aegis Baseline 5/6/8/9 C2, 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 61-cell Mk41 VLS with SM-2ER SAM/SM-3
       SAM/SM-6 SAM/ Tomahawk LACM, 2 triple 324mm ASTT with Mk54 LWT, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 2 127mm guns
       (capacity 2 MH-60R Seahawk/MH-60S Knight Hawk hels)
     1 Zumwalt with 20 4-cell Mk57 VLS with RIM-162 ESSM SAM/SM-2ER SAM/ASROC ASW/Tomahawk LACM, 2 155mm guns
       (capacity 2 MH-60R Seahawk ASW hel or 1 MH-60R Seahawk ASW hel and 3 Fire Scout UAV)
   DESTROYERS 65
    DDGHM 37 Arleigh Burke Flight IIA with Aegis Baseline 5/6/7/9 C2, 1 29-cell Mk41 VLS with ASROC ASW/SM-2ER SAM/SM-3 SAM/SM-6
       SAM/Tomahawk LACM, 1 61-cell Mk41 VLS with ASROC ASW/SM-2ER SAM/SM-3 SAM/SM-6 SAM/ Tomahawk LACM, 2 triple 324mm ASTT with
       Mk54 LWT, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 2 MH-60R Seahawk/MH-60S Knight Hawk hels)
    DDGM 28 Arleigh Burke Flight I/II with Aegis Baseline 5/9 C2, 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 32-cell Mk41 VLS with ASROC
       ASW/SM-2ER SAM/SM-3 SAM/SM-6 SAM/Tomahawk LACM, 1 64-cell Mk41 VLS with ASROC ASW/SM-2 ER SAM/ Tomahawk LACM, 2 Mk49
       GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk54 LWT, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS (4 with 2 SeaRAM instead of Phalanx),
       1 127mm gun, 1 hel landing platform (of which two suffered major damage in collisions)
   FRIGATES FFHM 13:
     6 Freedom with 1 21-cell Mk49 lnchr with RIM-116 RAM Block 2 SAM, 1 57mm gun (capacity 2 MH- 60R/S Seahawk hel or 1 MH-60 with 3
       MQ-8 Fire Scout UAV)
     7 Independence with 1 11-cell SeaRAM lnchr with RIM-116 SAM, 1 57mm gun (capacity 2 MH-60R/S Seahawk hel and 3 MQ-8 Fire Scout UAV)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 61
   PCFG 10 Cyclone with 1 quad Mk 208 lnchr with BGM-176B Griff B SSM
   PCF 3 Cyclone
   PBF 6 Mk VI
   PBR 42
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 11
   MCO 11 Avenger with 1 SLQ-48 MCM system, 1 SQQ-32(V)3 Sonar (mine hunting)
COMMAND SHIPS LCC 2 Blue Ridge with 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS (capacity 3 LCPL; 2 LCVP; 700 troops; 1 med hel)
       (of which 1 vessel partially crewed by Military Sealift Command personnel)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 32
    LHA 1 America with 2 octuple Mk29 GMLS with RIM- 162D ESSM SAM; 2 Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 Mk 15 Phalanx CIWS
       (capacity 6 F-35B Lightning II FGA ac; 12 MV-22B Osprey tpt ac; 4 CH- 53E Sea Stallion hel; 7 AH-1Z Viper/UH-1Y Iroquois hel; 2 MH-60 hel)
    LHD 8 Wasp with 2 octuple Mk29 GMLS with RIM- 7M/RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 Mk 15 Phalanx
       Block 1B CIWS (capacity: 6 AV-8B Harrier II FGA or F-35B Lightning II FGA ac; 4 CH-53E Sea Stallion hel; 6 MV- 22B Osprey tpt ac; 4 AH-1W/Z hel;
       3 UH-1Y hel; 3 LCAC(L); 60 tanks; 1,687 troops)
    LPD 11 San Antonio with 2 21-cell Mk49 GMLS with RIM-116 SAM (capacity 2 CH-53E Sea Stallion hel or 2 MV-22 Osprey; 2 LCAC(L); 14 AAAV;
       720 troops)
    LSD 12:
     4 Harpers Ferry with 2 Mk 49 GMLS with RIM- 116 SAM, 2 Phalanx Mk15 CIWS, 1 hel landing platform (capacity 2 LCAC(L); 40 tanks; 500 troops)
     8 Whidbey Island with 2 Mk49 GMLS with RIM- 116 SAM, 2 Phalanx Mk15 CIWS, 1 hel landing platform (capacity 4 LCAC(L); 40 tanks; 500 troops)
   LANDING CRAFT 245
    LCU 32 LCU-1600 (capacity either 2 M1 Abrams MBT or 350 troops)
    LCP 108: 75 LCPL; 33 Utility Boat
    LCM 25: 10 LCM-6; 15 LCM-8
    LCAC 80 LCAC(L) (capacity either 1 MBT or 60 troops (undergoing upgrade programme))
LOGISTICS AND SUPPORT 14
   AFDL 1 Dynamic
   AGOR 5 (all leased out): 1 Ocean; 3 Thomas G. Thompson; 1 Kilo Moana
   ARD 2
   AX 1 Prevail
   ESB 1 Lewis B. Puller (capacity 4 MH-53/MH-60 hel)
   SSA 2 (for testing)
   SSAN 1 (for propulsion plant training)
   UUV 1 Cuttroat (for testing)

Naval Reserve Forces 100,950
   Selected Reserve 58,200
   Individual Ready Reserve 42,750

Naval Inactive Fleet
Notice for reactivation: 60-90 days minimum (still on naval vessel register)
EQUIPMENT BY TYPE
AMPHIBIOUS 7
   LHA 3 Tarawa LPD 4 Austin
LOGISTICS AND SUPPORT 4
   AOE 2 Supply
   ARS 2 Safeguard

Military Sealift Command (MSC)

Fleet Oiler (PM1)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 15
   AOR 15 Henry J. Kaiser with 1 hel landing platform

Special Mission (PM2)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 22
   AGM 3: 1 Howard O. Lorenzen; 1 Invincible (commercial operator); 1 Sea-based X-band Radar
   AGOR 6 Pathfinder
   AGOS 5: 1 Impeccable (commercial operator); 4 Victorious
   AGS 1 Waters
   AS 7 (long-term chartered, of which 1 C-Champion, 1 Malama, 1 Dominator, 4 Arrowhead)

Prepositioning (PM3)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 27
   AG 2: 1 V Adm K.R. Wheeler; 1 Fast Tempo
   AK 4: 2 LTC John U.D. Page; 1 Maj. Bernard F. Fisher; 1 CPT David I. Lyon
   AKEH 2 Lewis and Clark
   AKR 10: 2 Bob Hope; 1 Stockham; 7 Watson
   AKRH 5 2nd Lt John P. Bobo
   AP 2: 1 Guam; 1 Westpac Express
   ESD 2 Montford Point

Service Support (PM4)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   AH 2 Mercy with 1 hel landing platform
   ARS 2 Safeguard
   AS 2 Emory S Land
   ATF 3 Powhatan

Sealift (PM5)
(At a minimum of 4 days' readiness)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 23
   AOT 6 (long-term chartered, of which 1 Empire State; 1 Galveston; 1 Lawrence H. Gianella; 1 Maersk Peary; 1 SLNC Pax; 1 SLNC Goodwill)
   AK 7: 1 Ocean Crescent; 3 Sgt Matej Kocak; 1 1st Lt Harry L. Martin; 1 LCpl Roy M. Wheat; 1 Sea Eagle (long-term chartered)
   AKR 10: 5 Bob Hope; 2 Gordon; 2 Shughart; 1 Watson

Fleet Ordnance and Dry Cargo (PM6)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 14
   AOE 2 Supply
   AKEH 12 Lewis and Clark

Aflat Staging Command Support (PM7)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   ARC 1 Zeus
   ESB 1 Lewis B. Puller (capacity 4 MH-53 hel/4 MV-22 tiltrotor; 250 troops)

Expeditionary Fast Transport (PM8)
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   EPF 9 Spearhead

US Maritime Administration (MARAD)

National Defense Reserve Fleet
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 19
   AGOS 2 General Rudder
   AGM 2: 1 Pacific Collector; 1 Pacifi Tracker
   AK 6: 1 Cape Ann (breakbulk); 1 Cape Chalmers (breakbulk); 2 Cape Farewell; 1 Cape Nome (breakbulk); 1 Del Monte (breakbulk)
   AOT 3 Paul Buck
   AP 4: 1 Empire State VI; 1 Golden Bear; 1 Kennedy; 1 State of Maine
   AX 2: 1 Freedom Star; 1 Kings Pointer

Ready Reserve Force
Ships at readiness up to a maximum of 30 days
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 43
   ACS 6: 2 Flickertail State; 1 Gopher State; 3 Keystone State
   AK 4: 2 Wright (breakbulk); 2 Cape May (heavy lift)
   AKR 33: 1 Adm W.M. Callaghan; 4 Algol; 4 Cape Capella; 1 Cape Decision; 4 Cape Ducato; 1 Cape Edmont; 1 Cape Henry; 2 Cape Hudson;
     2 Cape Knox; 4 Cape Island; 1 Cape Orlando; 1 Cape Race; 1 Cape Trinity; 2 Cape Trinity; 2 Cape Victory; 2 Cape Washington

Naval Aviation 98,600
10 air wg. Average air wing comprises 8 sqns: 4 with F/A-18; 1 with MH-60R; 1 with EA-18G; 1 with E-2C/D; 1 with MH-60S
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F/A-18C Hornet
   19 sqn with F/A-18E Super Hornet
   11 sqn with F/A-18F Super Hornet
   2 sqn with F-35C Lightning II
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   11 sqn with MH-60R Seahawk
   1 ASW/CSAR sqn with HH-60H Seahawk
   3 ASW/ISR sqn with MH-60R Seahawk; MQ-8B Fire Scout
ELINT
   1 sqn with EP-3E Aries II
ELINT/ELECTRONIC WARFARE
   13 sqn with EA-18G Growler
MARITIME PATROL
   3 sqn with P-3C Orion
   8 sqn with P-8A Poseidon
   1 sqn (forming) with P-8A Poseidon
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   6 sqn with E-2C Hawkeye
   3 sqn with E-2D Hawkeye
COMMAND & CONTROL
   2 sqn with E-6B Mercury
MINE COUNTERMEASURES
   2 sqn with MH-53E Sea Dragon
TRANSPORT
   2 sqn with C-2A Greyhound
TRAINING
   1 (FRS) sqn with EA-18G Growler
   1 (FRS) sqn with C-2A Greyhound; E-2C/D Hawkeye; TE-2C Hawkeye
   1 sqn with E-6B Mercury
   2 (FRS) sqn with F/A-18A/A+/B/C/D Hornet; F/A-18E/F Super Hornet
   2 (FRS) sqn with F-35C Lightning II
   1 (FRS) sqn with MH-53 Sea Dragon
   2 (FRS) sqn with MH-60S Knight Hawk; HH-60H Seahawk
   2 (FRS) sqn with MH-60R Seahawk
   1 sqn with P-3C Orion
   1 (FRS) sqn with P-3C Orion; P-8A Poseidon
   6 sqn with T-6A/B Texan II
   2 sqn with T-44C Pegasus
   5 sqn with T-45C Goshawk
   3 hel sqn with TH-57B/C Sea Ranger
   1 (FRS) UAV sqn with MQ-8B Fire Scout; MQ-8C Fire Scout
TRANSPORT HELICOPTER
   14 sqn with MH-60S Knight Hawk
   1 tpt hel/ISR sqn with MH-60S Knight Hawk; MQ-8B Fire Scout
ISR UAV
   1 sqn with MQ-4C Triton
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 1,007 combat capable
   FGA 736: 23 F-35C Lightning II; 10 F-16A Fighting Falcon; 4 F-16B Fighting Falcon; 10 F/A-18A/A+ Hornet; 9 F/A-18B Hornet; 90 F/A-18C Hornet;
     30 F/A-18D Hornet; 290 F/A-18E Super Hornet; 270 F/A-18F Super Hornet
   ASW 140: 65 P-3C Orion; 75 P-8A Poseidon
   EW 131 EA-18G Growler*
   ELINT 9 EP-3E Aries II
   AEW&C 80: 50 E-2C Hawkeye; 30 E-2D Hawkeye
   C2 16 E-6B Mercury
   TKR 3: 1 KC-130R Hercules; 1 KC-130T Hercules; 1 KC-130J Hercules
   TPT Light 60: 4 Beech A200 King Air (C-12C Huron); 6 Beech A200 King Air (UC-12F Huron); 8 Beech A200 King Air (UC-12M Huron);
     33 C-2A Greyhound; 2 DHC- 2 Beaver (U-6A); 7 SA-227-BC Metro III (C-26D)
   TRG 582: 44 T-6A Texan II; 232 T-6B Texan II; 7 T-38C Talon; 55 T-44C Pegasus; 242 T-45C Goshawk; 2 TE-2C Hawkeye
HELICOPTERS
   ASW 225 MH-60R Seahawk
   MRH 271 MH-60S Knight Hawk (Multi Mission Support)
   MCM 28 MH-53E Sea Dragon
   ISR 3 OH-58C Kiowa
   CSAR 11 HH-60H Seahawk
   TPT 13: Heavy 2 CH-53E Sea Stallion; Medium 3 UH-60L Black Hawk; Light 8: 5 UH-72A Lakota; 2 UH-1N Iroquois; 1 UH-1Y Venom
   TRG 119: 43 TH-57B Sea Ranger; 76 TH-57C Sea Ranger
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR 91
   Heavy 41: 1 MQ-4C Triton; 20 MQ-8B Fire Scout; 16 MQ-8C Fire Scout; 4 RQ-4A Global Hawk (under evaluation and trials);
     Medium 35 RQ-2B Pioneer; Light 15 RQ-21A Blackjack
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9M Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH AIM-7 Sparrow; ARH AIM-120C-5/C-7/D AMRAAM
   ASM AGM-65F Maverick; AGM-114B/K/M Hellfire; APKWS
   AShM AGM-84D Harpoon; AGM-119A Penguin 3
   ARM AGM-88B/C/E HARM/AARGM
   ALCM Conventional AGM-84E/H/K SLAM/SLAMER
BOMBS
   Laser-guided: GBU-10/12/16 Paveway II; GBU-24 Paveway III
   INS/GPS guided: GBU-31/32/38 JDAM; Enhanced Paveway II; GBU-54 Laser JDAM; AGM-154A/C/C-1 JSOW

Naval Aviation Reserve
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F/A-18A+ Hornet
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with MH-60R Seahawk
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with EA-18G Growler
MARITIME PATROL
   2 sqn with P-3C Orion
TRANSPORT
   5 log spt sqn with B-737-700 (C-40A Clipper)
   2 log spt sqn with Gulfstream III/IV (C-20D/G); Gulfstream V/G550 (C-37A/B)
   4 sqn with C-130T Hercules
   1 sqn with KC-130T Hercules
TRAINING
   2 (aggressor) sqn with F-5F/N Tiger II
   1 (aggressor) sqn with F/A-18A+ Hornet
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with HH-60H Seahawk
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 77 combat capable
   FTR 31: 2 F-5F Tiger II; 29 F-5N Tiger II
   FGA 29 F/A-18A+ Hornet
   ASW 12 P-3C Orion
   EW 5 EA-18G Growler*
   TKR 5 KC-130T Hercules
   TPT 41: Medium 18 C-130T Hercules;
     PAX 23: 15 B-737-700 (C-40A Clipper); 1 Gulfstream III (C-20D); 3 Gulfstream IV (C-20G); 1 Gulfstream V (C-37A); 3 Gulfstream G550 (C-37B)
HELICOPTERS
   ASW 7 MH-60R Seahawk
   MCM 7 MH-53E Sea Dragon
   CSAR 16 HH-60H Seahawk

US Marine Corps 185,400
3 Marine Expeditionary Forces (MEF), 3 Marine Expeditionary Brigades (MEB), 7 Marine Expeditionary Units (MEU) drawn from 3 div.
An MEU usually consists of a battlion landing team (1 SF coy, 1 lt armd recce coy, 1 recce pl, 1 armd pl, 1 amph aslt pl, 1 inf bn, 1 arty bty, 1 cbt engr pl),
an aviation combat element (1 medium-lift sqn with attched atk hel, FGA ac and AD assets) and a composite log bn, with a combined total of about 2,200 personnel. Composition varies with mission requirements
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES (see USSOCOM)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 (MEF) recce coy
Amphibious
   1 (1st) mne div (2 armd recce bn, 1 recce bn, 1 tk bn, 2 mne regt (4 mne bn), 1 mne regt (3 mne bn), 1 amph aslt bn, 1 arty regt (3 arty bn, 1 MRL bn),
       1 cbt engr bn, 1 EW bn, 1 int bn, 1 sigs bn)
   1 (2nd) mne div (1 armd recce bn, 1 recce bn, 1 tk bn, 3 mne regt (3 mne bn), 1 amph aslt bn, 1 arty regt (2 arty bn), 1 cbt engr bn, 1 EW bn, 1 int bn, 1 sigs bn)
   1 (3rd) mne div (1 recce bn, 1 inf regt (3 inf bn), 1 arty regt (2 arty bn), 1 cbt spt bn (1 armd recce coy, 1 amph aslt coy, 1 cbt engr coy), 1 EW bn, 1 int bn,
       1 sigs bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   3 log gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 447 M1A1 Abrams
   IFV 488 LAV-25
   APC APC (W) 207 LAV variants (66 CP; 127 log; 14 EW)
   AAV 1,200 AAV-7A1 (all roles)
   AUV 2,429: 1,725 Cougar; 704 M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 42 M1 ABV
   ARV 185: 60 AAVRA1; 45 LAV-R; 80 M88A1/2
   MW 38 Buffalo; some Husky 2G
   VLB 6 Joint Aslt Bridge
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 106 LAV-AT
     MANPATS FGM-148 Javelin; FGM-172B SRAW-MPV; TOW
ARTILLERY 1,452
   TOWED 812: 105mm: 331 M101A1; 155mm 481 M777A2
   MRL 227mm 40 M142 HIMARS
   MOR 600: 81mm 535 M252; SP 81mm 65 LAV-M; 120mm (49 EFSS in store for trg)
UNMANNED AERIAL VEHCILES
   ISR Light 100 BQM-147 Exdrone
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger

Marine Corps Aviation 34,700
3 active Marine Aircraft Wings (MAW) and 1 MCR MAW
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F/A-18A++ Hornet
   5 sqn with F/A-18C Hornet
   4 sqn with F/A-18D Hornet
   h F-35B Lightning II
ELECTRONIC WARFARE
1 sqn with EA-6B Prowler
COMBAT SEARCH & RESCUE/TRANSPORT
   1 sqn with Beech A200/B200 King Air (UC-12F/M Huron); Beech 350 King Air (UC-12W Huron); Cessna 560 Citation Ultra/Encore (UC-35C/D);
       DC-9 Skytrain (C-9B Nightingale); Gulfstream IV (C-20G); HH-1N Iroquois
TANKER
   3 sqn with KC-130J Hercules
TRANSPORT
   14 sqn with MV-22B Osprey
   2 sqn (forming) with MV-22B Osprey
TRAINING
   1 sqn with AV-8B Harrier II; TAV-8B Harrier
   1 sqn with F/A-18B/C/D Hornet
   1 sqn with F-35B Lightning II
   1 sqn with MV-22B Osprey
   1 hel sqn with AH-1W Cobra; AH-1Z Viper; HH-1N Iroquois; UH-1Y Venom
   1 hel sqn with CH-53E Sea Stallion
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with AH-1W Cobra; UH-1Y Venom
   5 sqn with AH-1Z Viper; UH-1Y Venom
TRANSPORT HELICOPTER
   8 sqn with CH-53E Sea Stallion
   1 (VIP) sqn with MV-22B Osprey; VH-3D Sea King; VH-60N Presidential Hawk
ISR UAV
   3 sqn with RQ-21A Blackjack
AIR DEFENCE
   2 bn with M1097 Avenger; FIM-92 Stinger (can provide additional heavy-calibre support weapons)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 452 combat capable
   FGA 443: 61 F-35B Lightning II; 5 F-35C Lightning II; 45 F/A-18A++ Hornet; 7 F/A-18B Hornet; 107 F/A-18C Hornet; 92 F/A-18D Hornet;
       110 AV-8B Harrier II; 16 TAV-8B Harrier
   EW 9 EA-6B Prowler*
   TKR 45 KC-130J Hercules
   TPT 20: Light 17: 5 Beech A200/B200 King Air (UC- 12F/M Huron); 5 Beech 350 King Air (C-12W Huron); 7 Cessna 560 Citation Ultra/Encore (UC-35C/D); PAX 3: 2 DC-9 Skytrain (C-9B Nightingale); 1 Gulfstream IV (C-20G)
   TRG 3 T-34C Turbo Mentor
   TILTROTOR TPT 306 MV-22B Osprey
HELICOPTERS
   ATK 177: 77 AH-1W Cobra; 100 AH-1Z Viper
   SAR 4 HH-1N Iroquois
   TPT 286: Heavy 139: 138 CH-53E Sea Stallion; 1 CH- 53K King Stallion; Medium 19: 8 VH-60N Presidential Hawk (VIP tpt); 11 VH-3D Sea King (VIP tpt);
     Light 128 UH-1Y Venom
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light 80 RQ-21A Blackjack
AIR DEFENCE
SAM Point-defence FIM-92 Stinger; M1097 Avenger
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9M Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH AIM-7P Sparrow; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65E/F IR Maverick; AGM-114 Hellfire; AGM-176 Griffi APKWS
   AShM AGM-84D Harpoon
   ARM AGM-88 HARM
   LACM AGM-84E/H/K SLAM/SLAM-ER
BOMBS
   Laser-guided GBU-10/12/16 Paveway II
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM; AGM-154A/C/C-1 JSOW

Reserve Organisations
Marine Corps Reserve 38,350
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   2 MEF recce coy
Amphibious
   1 (4th) mne div (1 armd recce bn, 1 recce bn, 2 mne regt (3 mne bn), 1 amph aslt bn, 1 arty regt (2 arty bn, 1 MRL bn), 1 cbt engr bn, 1 int bn, 1 sigs bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp

Marine Corps Aviation Reserve 12,000 reservists
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F/A-18A++ Hornet
TANKER
   2 sqn with KC-130J/T Hercules
TRANSPORT
   2 sqn with MV-22B Osprey
TRAINING
1 sqn with F-5F/N Tiger II
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with AH-1W Cobra; UH-1Y Venom
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with CH-53E Sea Stallion
ISR UAV
   1 sqn with RQ-21A Blackjack
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 23 combat capable
   FTR 12: 1 F-5F Tiger II; 11 F-5N Tiger II
   FGA 11 F/A-18A++ Hornet
   TKR 20: 7 KC-130J Hercules; 13 KC-130T Hercules
   TPT Light 7: 2 Beech 350 King Air (UC-12W Huron); 5 Cessna 560 Citation Ultra/Encore (UC-35C/D)
   TILTROTOR TPT 12 MV-22B Osprey
HELICOPTERS
   ATK 37 AH-1W Cobra
   TPT 32: Heavy 6 CH-53E Sea Stallion; Light 26 UH-1Y Venom
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light 20 RQ-21A Blackjack

Marine Stand-by Reserve 700 reservists Trained individuals available for mobilisation

US Coast Guard 42,100 (military); 8,500 (civilian)
9 districts (4 Pacifi, 5 Atlantic)
EQUIPMENT BY TYPE
   PATROL AND COASTAL COMBATANTS 160
   PSOH 23: 1 Alex Haley; 13 Famous; 3 Hamilton; 6 Legend
   PCO 42: 14 Reliance (with 1 hel landing platform); 28 Sentinel (Damen 4708)
   PCC 22 Island
   PBI 73 Marine Protector
   LOGISTICS AND SUPPORT 78
   ABU 52: 16 Juniper; 4 WLI; 14 Keeper; 18 WLR
   AG 13: 1 Cosmos; 4 Pamlico; 8 Anvil
   AGB 12: 9 Bay; 1 Mackinaw; 1 Healy; 1 Polar (1 Polar in reserve)
   AXS 1 Eagle

US Coast Guard Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   SAR 20: 11 HC-130H Hercules; 9 HC-130J Hercules
   TPT 34: Medium 14 C-27J Spartan; Light 18 CN235-200 (HC-144A - MP role); PAX 2 Gulfstream V (C-37A)
HELICOPTERS
   SAR 146: 44 MH-60T Jayhawk; 102 AS366G1 (MH-65C/D) Dauphin II

US Air Force (USAF) 325,900
Almost the entire USAF (plus active force ANG and AFR) is divided into 10 Aerospace Expeditionary Forces (AEF), each on call for 120 days every 20 months.
At least 2 of the 10 AEFs are on call at any one time, each with 10,000-15,000 personnel, 90 multi-role ftr and bbr ac, 31 intra-theatre refuelling aircraft and 13 aircraft for ISR and EW missions

Global Strike Command (GSC)
2 active air forces (8th & 20th); 8 wg
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   9 ICBM sqn with LGM-30G Minuteman III
BOMBER
   4 sqn with B-1B Lancer
   2 sqn with B-2A Spirit
   5 sqn (incl 1 trg) with B-52H Stratofortress
COMMAND & CONTROL
   1 sqn with E-4B
TRANSPORT HELICOPTER
   3 sqn with UH-1N Iroquois

Air Combat Command (ACC)
2 active air forces (9th & 12th); 12 wg. ACC numbered air forces provide the air component to CENTCOM, SOUTHCOM and NORTHCOM
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with F-22A Raptor
FIGHTER/   F-35A Lightning II (forming)
GROUND ATTACK
   3 sqn with A-10C Thunderbolt II (+1 sqn personnel only)
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with EA-18G Growler (personnel only - USN aircraft)
   2 sqn with EC-130H Compass Call
ISR
   2 sqn with E-8C J-STARS (personnel only)
   5 sqn with OC-135/RC-135/WC-135
   2 sqn with U-2S
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   5 sqn with E-3B/C/G Sentry
COMBAT SEARCH & RESCUE
   2 sqn with HC-130J Combat King II
   2 sqn with HH-60G Pave Hawk
TRAINING
   1 sqn with A-10C Thunderbolt II
   1 sqn with E-3B/C Sentry
   2 sqn with F-15E Strike Eagle
   1 sqn with F-22A Raptor
   1 sqn with RQ-4A Global Hawk; TU-2S
   5 UAV sqn with MQ-9A Reaper
COMBAT/ISR UAV
   7 sqn with MQ-9A Reaper
   2 sqn with RQ-170 Sentinel
ISR UAV
2 sqn with EQ-4B/RQ-4B Global Hawk

Pacifi Air Forces (PACAF)
Provides the air component of PACOM, and commands air units based in Alaska, Hawaii, Japan and South Korea. 3 active air forces (5th, 7th, & 11th); 8 wg
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with F-15C/D Eagle
   2 sqn with F-22A Raptor (+1 sqn personnel only)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   5 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
GROUND ATTACK
   1 sqn with A-10C Thunderbolt II
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   2 sqn with E-3B/C Sentry
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with HH-60G Pave Hawk
TANKER
   1 sqn with KC-135R (+1 sqn personnel only)
TRANSPORT
1 sqn with B-737-200 (C-40B); Gulfstream V (C-37A)
2 sqn with C-17A Globemaster
1 sqn with C-130J-30 Hercules
1 sqn with Beech 1900C (C-12J); UH-1N Huey
TRAINING
   1 (aggressor) sqn with F-16C/D Fighting Falcon

United States Air Forces Europe (USAFE)
Provides the air component to both EUCOM and AFRICOM. 1 active air force (3rd); 5 wg
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-15C/D Eagle
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-15E Strike Eagle
   3 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with HH-60G Pave Hawk
TANKER
   1 sqn with KC-135R Stratotanker
TRANSPORT
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
   2 sqn with Gulfstream V (C-37A); Learjet 35A (C-21A); B-737-700 (C-40B)

Air Mobility Command (AMC)
Provides strategic and tactical airlift, air-to-air refuelling and aeromedical evacuation. 1 active air force (18th); 12 wg and 1 gp
FORCES BY ROLE
TANKER
   4 sqn with KC-10A Extender
   9 sqn with KC-135R/T Stratotanker (+2 sqn with personnel only)
TRANSPORT
   1 VIP sqn with B-737-200 (C-40B); B-757-200 (C-32A)
   1 VIP sqn with Gulfstream V (C-37A)
   1 VIP sqn with VC-25 Air Force One
   2 sqn with C-5M Super Galaxy
   8 sqn with C-17A Globemaster III (+1 sqn personnel only)
   1 sqn with C-130H Hercules (+1 sqn personnel only)
   5 sqn with C-130J-30 Hercules (+1 sqn personnel only)
   1 sqn with Gulfstream V (C-37A)
   2 sqn with Learjet 35A (C-21A)

Air Education and Training Command
1 active air force (2nd), 10 active air wg and 1 gp
FORCES BY ROLE
TRAINING
   1 sqn with C-17A Globemaster III
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
   4 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   4 sqn with F-35A Lightning II
   1 sqn with KC-46A Pegasus (forming)
   1 sqn with KC-135R Stratotanker
   5 (fling trg) sqn with T-1A Jayhawk
   10 (fling trg) sqn with T-6A Texan II
   10 (fling trg) sqn with T-38C Talon
   1 UAV sqn with MQ-9A Reaper

EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   ICBM Nuclear 400 LGM-30G Minuteman III (1 Mk12A or Mk21 re-entry veh per missile)
AIRCRAFT 1,466 combat capable
   BBR 139: 61 B-1B Lancer; 20 B-2A Spirit; 58 B-52H Stratofortress (46 nuclear capable)
   FTR 264: 95 F-15C Eagle; 10 F-15D Eagle; 159 F-22A Raptor
   FGA 922: 211 F-15E Strike Eagle; 443 F-16C Fighting Falcon; 114 F-16D Fighting Falcon; 154 F-35A Lightning II
   ATK 141 A-10C Thunderbolt II
   EW 14 EC-130H Compass Call
   ISR 41: 2 E-9A; 4 E-11A; 2 OC-135B Open Skies; 27 U-2S; 4 TU-2S; 2 WC-135 Constant Phoenix
   ELINT 22: 8 RC-135V Rivet Joint; 9 RC-135W Rivet Joint; 3 RC-135S Cobra Ball; 2 RC-135U Combat Sent
   AEW&C 31: 11 E-3B Sentry; 3 E-3C Sentry; 17 E-3G Sentry
   C2 4 E-4B
   TKR 156: 126 KC-135R Stratotanker; 30 KC-135T Stratotanker
   TKR/TPT 59 KC-10A Extender
   CSAR 15 HC-130J Combat King II
   TPT 331: Heavy 182: 36 C-5M Super Galaxy; 146 C-17A Globemaster III; Medium 104 C-130J/J-30 Hercules;
     Light 23: 4 Beech 1900C (C-12J); 19 Learjet 35A (C-21A);
     PAX 22: 4 B-737-700 (C-40B); 4 B-757-200 (C-32A); 12 Gulfstream V (C-37A); 2 VC-25A Air Force One
   TRG 1,127: 178 T-1A Jayhawk; 444 T-6A Texan II; 505 T-38A/C Talon
HELICOPTERS
   CSAR 74 HH-60G Pave Hawk
   TPT Light 62 UH-1N Huey
UNMANNED AERIAL VEHICLES 244
   CISR Heavy 200 MQ-9A Reaper
   ISR Heavy 44: 3 EQ-4B; 31 RQ-4B Global Hawk; ~10 RQ-170 Sentinel
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger
   AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II;
   SARH AIM-7M Sparrow; ARH AIM-120C/D AMRAAM
   ASM AGM-65D/G Maverick; AGM-130A; AGM-176 Griffi APKWS
   ALCM Nuclear AGM-86B (ALCM); Conventional AGM-86C (CALCM); AGM-86D (penetrator); AGM-158 JASSM; AGM-158B JASSM-ER
   ARM AGM-88A/B HARM
   EW MALD/MALD-J
BOMBS
Laser-guided GBU 10/12/16 Paveway II, GBU-24 Paveway III; GBU-28
   INS/GPS guided GBU 31/32/38 JDAM; GBU-54 Laser JDAM; GBU-15 (with BLU-109 penetrating warhead or Mk84);
       GBU-39B Small Diameter Bomb (250lb); GBU- 43B MOAB; GBU-57A/B MOP; Enhanced Paveway III

Reserve Organisations

Air National Guard 107,450 reservists
FORCES BY ROLE
BOMBER
   1 sqn with B-2A Spirit (personnel only)
   F-22A Raptor (+1 sqn personnel only)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   11 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
GROUND ATTACK
   4 sqn with A-10C Thunderbolt II
ISR
   1 sqn with E-8C J-STARS
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with HC-130P/N Combat King
   1 sqn with HC-130J Combat King II (forming)
   1 sqn with MC-130P Combat Shadow
   3 sqn with HH-60G Pave Hawk
TANKER
   17 sqn with KC-135R Stratotanker (+1 sqn personnel only)
   3 sqn with KC-135T Stratotanker
TRANSPORT
   1 sqn with B-737-700 (C-40C)
   6 sqn with C-17A Globemaster (+2 sqn personnel only)
   12 sqn with C-130H Hercules
   1 sqn with C-130H/LC-130H Hercules
   2 sqn with C-130J-30 Hercules
   1 sqn with WC-130H Hercules
TRAINING
   1 sqn with C-130H Hercules
   1 sqn with F-15C/D Eagle
   4 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with MQ-9A Reaper
COMBAT/ISR UAV
   11 sqn with MQ-9A Reaper
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 579 combat capable
   FTR 157: 127 F-15C Eagle; 10 F-15D Eagle; 20 F-22A Raptor
   FGA 336: 291 F-16C Fighting Falcon; 45 F-16D Fighting Falcon
   ATK 86 A-10C Thunderbolt II
   ISR 16 E-8C J-STARS
   ELINT 11 RC-26B Metroliner
   CSAR 10: 2 HC-130N Combat King; 3 HC-130P Combat King; 5 HC-130J Combat King II
   TKR 172: 148 KC-135R Stratotanker; 24 KC-135T Stratotanker
   TPT 218: Heavy 50 C-17A Globemaster III;
     Medium 165: 123 C-130H Hercules; 20 C-130J/J-30 Hercules; 10 LC-130H Hercules; 4 MC-130P Combat Shadow; 8 WC-130H Hercules;
     PAX 3 B-737-700 (C-40C)
HELICOPTERS CSAR 18 HH-60G Pave Hawk
UNMANNED AERIAL VEHICLES CISR Heavy 35 MQ-9A Reaper

Air Force Reserve Command 68,700 reservists
FORCES BY ROLE
BOMBER
   1 sqn with B-52H Stratofortress (personnel only)
FIGHTER
   2 sqn with F-22A Raptor (personnel only)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16C/D Fighting Falcon (+1 sqn personnel only)
   1 sqn with F-35A Lightning II (personnel only)
GROUND ATTACK
   1 sqn with A-10C Thunderbolt II (+2 sqn personnel only)
ISR
   1 (Weather Recce) sqn with WC-130J Hercules
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with E-3B/C Sentry (personnel only)
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with HC-130N Combat King
   2 sqn with HH-60G Pave Hawk
TANKER
   4 sqn with KC-10A Extender (personnel only)
   7 sqn with KC-135R Stratotanker (+2 sqn personnel only)
TRANSPORT
   1 (VIP) sqn with B-737-700 (C-40C)
   2 sqn with C-5M Super Galaxy (+1 sqn personnel only)
   3 sqn with C-17A Globemaster (+9 sqn personnel only)
   6 sqn with C-130H Hercules
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
   1 (Aerial Spray) sqn with C-130H Hercules
TRAINING
   1 (aggressor) sqn with A-10C Thunderbolt II; F-15C/E Eagle; F-16 Fighting Falcon; F-22A Raptor (personnel only)
   1 sqn with A-10C Thunderbolt II
   1 sqn with B-52H Stratofortress
   1 sqn with C-5M Super Galaxy
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   5 (fling training) sqn with T-1A Jayhawk; T-6A Texan II; T-38C Talon (personnel only)
COMBAT/ISR UAV
   2 sqn with MQ-9A Reaper (personnel only)
ISR UAV
   1 sqn with RQ-4B Global Hawk (personnel only)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 126 combat capable
   BBR 18 B-52H Stratofortress
   FGA 53: 49 F-16C Fighting Falcon; 4 F-16D Fighting Falcon
   ATK 55 A-10C Thunderbolt II
   ISR 10 WC-130J Hercules (Weather Recce)
   CSAR 6 HC-130N Combat King
   TKR 70 KC-135R Stratotanker
   TPT 104: Heavy 42: 16 C-5M Super Galaxy; 26 C-17A Globemaster III; Medium 58: 48 C-130H Hercules; 10 C-130J-30 Hercules; PAX 4 B-737-700 (C-40C)
HELICOPTERS CSAR 16 HH-60G Pave Hawk

Civil Reserve Air Fleet
Commercial ac numbers flctuate
AIRCRAFT TPT 517 international (391 long-range and 126 short-range); 36 national

Air Force Stand-by Reserve 16,858 reservists
Trained individuals for mobilisation

US Special Operations Command
(USSOCOM) 63,150; 6,550 (civilian)
Commands all active, reserve and National Guard Special Operations Forces (SOF) of all services based in CONUS

Joint Special Operations Command
Reported to comprise elite US SOF, including Special Forces Operations Detachment Delta (`Delta Force'), SEAL Team 6 and integral USAF support

US Army Special Operations Command 34,100
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   5 SF gp (4 SF bn, 1 spt bn)
   1 ranger regt (3 ranger bn; 1 cbt spt bn)
COMBAT SUPPORT
   1 civil affirs bde (5 civil affirs bn)
   1 psyops gp (3 psyops bn)
   1 psyops gp (4 psyops bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (sustainment) log bde (1 sigs bn)
HELICOPTER
   1 (160th SOAR) hel regt (4 hel bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 28: 16 M1126 Stryker ICV; 12 Pandur
   AUV 640 M-ATV
ARTILLERY 20
   MOR 120mm 20 XM905 EMTAS
HELICOPTERS
   MRH 51 AH-6M/MH-6M Litte Bird
   TPT 141: Heavy 69 MH-47G Chinook; Medium 72 MH-60M Black Hawk
UAV
   CISR Heavy 12 MQ-1C Gray Eagle
   ISR Light 29: 15 XPV-1 Tern; 14 XPV-2 Mako
   TPT Heavy 28 CQ-10 Snowgoose

Reserve Organisations

Army National Guard
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
2 SF gp (3 SF bn)

Army Reserve
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   2 psyops gp
   4 civil affirs comd HQ
   8 civil affirs bde HQ
   32 civil affirs bn (coy)

US Navy Special Warfare Command 9,850
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   8 SEAL team (total: 48 SF pl)
   2 SEAL Delivery Vehicle team

Reserve Organisations

Naval Reserve Force
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   8 SEAL det
   10 Naval Special Warfare det
   2 Special Boat sqn
   2 Special Boat unit
   1 SEAL Delivery Vehicle det

US Marine Special Operations Command (MARSOC) 3,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt (3 SF bn)
COMBAT SUPPORT
   1 int bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp

Air Force Special Operations Command (AFSOC) 16,200
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with AC-130J Ghostrider
   1 sqn with AC-130U Spectre
   1 sqn with AC-130W Stinger II
TRANSPORT
   3 sqn with CV-22B Osprey
   1 sqn with DHC-8; Do-328 (C-146A)
   2 sqn with MC-130H Combat Talon
   3 sqn with MC-130J Commando II
   3 sqn with PC-12 (U-28A)
TRAINING
   1 sqn with M-28 Skytruck (C-145A)
   1 sqn with CV-22A/B Osprey
   1 sqn with HC-130J Combat King II; MC-130J Commando II
   1 sqn with Bell 205 (TH-1H Iroquois)
   1 sqn with HH-60G Pave Hawk; UH-1N Huey
COMBAT/ISR UAV
   2 sqn with MQ-9 Reaper
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 37 combat capable
   ATK 37: 12 AC-130J Ghostrider; 13 AC-130U Spectre; 12 AC-130W Stinger II
   CSAR 3 HC-130J Combat King II
   TPT 97: Medium 49: 14 MC-130H Combat Talon II; 35 MC-130J Commando II; Light 48: 9 Do-328 (C-146A); 4 M-28 Skytruck (C-145A); 35 PC-12 (U-28A)
   TILT-ROTOR 49 CV-22A/B Osprey
HELICOPTERS
   CSAR 3 HH-60G Pave Hawk
   TPT Light 34: 28 Bell 205 (TH-1H Iroquois); 6 UH-1N Huey
UNMANNED AERIAL VEHICLES CISR Heavy 30 MQ-9 Reaper

Reserve Organisations

Air National Guard
FORCES BY ROLE
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with C-130J Hercules/EC-130J Commando Solo
ISR
   1 sqn with Beech 350ER King Air (MC-12W Liberty)
TRANSPORT
   1 fl with B-737-200 (C-32B)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   EW 3 EC-130J Commando Solo
   ISR 13 Beech 350ER King Air (MC-12W Liberty)
   TPT 5: Medium 3 C-130J Hercules; PAX 2 B-757-200 (C-32B)

Air Force Reserve
FORCES BY ROLE
TRAINING
   1 sqn with AC-130U Spectre (personnel only)
   1 sqn with M-28 Skytruck (C-145A) (personnel only)
COMBAT/ISR UAV
   1 sqn with MQ-9 Reaper (personnel only)

Cyber
The Department of Defense (DoD) released a new Cyber Strategy in September 2018. It said that China and Russia were conducting persistent campaigns in and through cyberspace that posed a long-term strategic risk to the US and its allies. The US, the document continued, `will defend forward to disrupt or halt malicious cyber activity at its source, including activity that falls below the level of armed conflct'. The same month, the US released a National Cyber Strategy that said as well as US vulnerability to peacetime cyber attcks, the `risk is growing' that adversaries `will conduct cyber attcks against the United States during a crisis short of war'.
Cyber Command was elevated to the level of a unified combatant command in May 2018 (it was previously a subunifid command under US Strategic Command), and the DoD is continuing to examine the possibility of separating Cyber Command from the National Security Agency. Cyber Command requested a budget of US$647m for FY2018, representing a 16% increase on the previous year. Its Cyber Mission Force (CMF) of 133 teams reached IOC in October 2016 and the DoD said in May 2018 that it had reached FOC in May 2018. The air force plans to merge offnsive and defensive cyber operations into a full-spectrum cyber capability called the Cyber Operations Squadron by 2026. In June, the DoD published a new edition of the joint doctrinal paper that defies the roles and responsibilities for cyberspace operations conducted by the US armed forces. A month later, the air force formally initiated the request-for-proposal process to develop a cyber-weapons system for US Cyber Command, known as the `Unified Platform'. High-level DoD cyber exercises include the defence-focused Cyber Flag and Cyber Guard series, which involve broader actors from across government and includes critical-national-infrastructure scenarios. DARPA's Plan X programme has been funding research on cyber warfare since 2013. According to the army, this `gives commanders a way to see and respond to key cyber terrain in the same way they react to actions on the physical battlefield, and enables synchronizing cyber effcts with key related war-fihting functions such as intelligence, signal, information operations and electronic warfare'. In October 2012, then-president Barack Obama signed Presidential Policy Directive 20 (PPD-20), the purpose of which was to establish clear standards for US federal agencies in confronting threats in cyberspace. Among other provisions, PPD-20 stated that presidential approval is required for any cyber operations with `signifiant consequences', although it was reported in August 2018 that President Trump had rescinded the directive.
Кибер
Министерство обороны (МО) выпустило новую Киберстратегию в сентябре 2018 года. В нем говорилось, что Китай и Россия проводят постоянные кампании в киберпространстве и через него, что создает долгосрочный стратегический риск для США и их союзников. США, как говорится в документе, `будут защищать свои интересы, чтобы нарушить или остановить вредоносную кибератаку у ее источника, включая деятельность, которая опускается ниже уровня вооруженного конфликта". В том же месяце США выпустили национальную Киберстратегию, в которой говорилось, что, как и уязвимость США к кибератакам мирного времени, "растет риск", что противники "будут проводить кибератаки против Соединенных Штатов во время кризиса, близкого к войне". Киберкомандование было повышено до уровня боевого командования unifid в мае 2018 года (ранее это было субподрядное командование Стратегического командования США), и Министерство обороны продолжает изучать возможность отделения Киберкомандования от Агентства национальной безопасности. Киберкомандование запросило бюджет в размере 647млн долларов США на 2018 финансовый год, что на 16% больше, чем в предыдущем году. Его кибер-миссия Force (CMF) из 133 команд достигла МОК в октябре 2016 года, а Министерство обороны заявило в мае 2018 года, что оно достигло FOC в мае 2018 года. Военно-воздушные силы планируют к 2026 году объединить наступательные и оборонительные кибероперации в полномасштабный кибернетический потенциал под названием "эскадрилья киберопераций". В июне Министерство обороны США опубликовало новое издание совместного доктринального документа, который бросает вызов роли и ответственности за операции в киберпространстве, проводимые вооруженными силами США. Месяц спустя военно-воздушные силы официально инициировали процесс запроса предложений по разработке системы кибероружия для Киберкомандования США, известной как "платформа Unifid". Киберучения Минобороны высокого уровня включают в себя серию ориентированных на оборону кибер-флагов и кибер-охранников, в которых участвуют более широкие субъекты со всего правительства и которые включают критические сценарии национальной инфраструктуры. Программа DARPA "план X" финансирует исследования в области кибервойны с 2013 года. По мнению армии, это `дает командирам возможность видеть и реагировать на ключевые киберпространства таким же образом, как они реагируют на действия на физическом баттефилде, и позволяет синхронизировать киберэффекты с ключевыми связанными с войной функциями, такими как разведка, сигнал, информационные операции и радиоэлектронная борьба". В октябре 2012 года тогдашний президент США Барак Обама подписал президентскую директиву N 20 (PPD-20), целью которой было установление четких стандартов для федеральных ведомств США в противодействии угрозам в киберпространстве. Среди других положений PPD-20 заявил, что президентское одобрение требуется для любых киберопераций со "значительными последствиями", хотя в августе 2018 года сообщалось, что президент Трамп отменил директиву.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operations Resolute Support 8,475; 1 div HQ; 1 ARNG div HQ (fwd); 1 spec ops bn; 3 inf bde(-); 1 inf bn;
   1 ARNG inf bn; 1 mne regt(-); 1 arty bty with M777A2; 1 ARNG MRL bty with M142 HIMARS; 1 EOD bn;
   1 (cbt avn) hel bde with AH-64E Apache; CH-47F Chinook; UH-60 Black Hawk; 1 FGA sqn with F-16C Fighting Falcon; 1 atk sqn with A-10C Thunderbolt II;
   1 EW sqn with EC-130H Compass Call; 1 ISR gp with MC-12W Liberty; 1 ISR unit with RC-12X Guardrail; 1 tpt sqn with C-130J-30 Hercules;
   1 CSAR sqn with HH-60G Pave Hawk; 1 CISR UAV sqn with MQ-9A Reaper; 1 ISR UAV unit with RQ-21A Blackjack
US Central Command Operation Freedom's Sentinel 8,000
ARABIAN SEA: US Central Command US Navy 5th Fleet: 1 SSGN; 1 DDGHM; 1 LSD; Combined Maritime Forces TF 53: 1 AE; 2 AKE; 1 AOH; 3 AO
ARUBA: US Southern Command 1 Forward Operating Location
ASCENSION ISLAND: US Strategic Command 1 detection and tracking radar at Ascension Auxiliary Air Field
ATLANTIC OCEAN: US Northern Command US Navy 2nd Fleet: 6 SSBN; 20 SSGN; 4 CVN; 10 CGHM; 11 DDGHM; 7 DDGM; 3 FFHM; 3 PCF;
     2 LHD; 3 LPD; 5 LSD
AUSTRALIA: US Pacifi Command 1,500; 1 SEWS at Pine Gap; 1 comms facility at Pine Gap; 1 SIGINT stn at Pine Gap;
     US Strategic Command 1 detection and tracking radar at Naval Communication Station Harold E Holt
BAHRAIN: US Central Command 5,000; 1 HQ (5th Fleet); 2 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3
BELGIUM: US European Command 900
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 6
BRITISH INDIAN OCEAN TERRITORY: US Strategic Command 300; 1 Spacetrack Optical Tracker at Diego Garcia;
     1 ground-based electro-optical deep space surveillance system (GEODSS) at Diego Garcia
   US Pacifi Command 1 MPS sqn (MPS-2 with equipment for one MEB) at Diego Garcia with 2 AKRH; 3 AKR; 1 AKEH; 1 ESD;
       1 naval air base at Diego Garcia, 1 support facility at Diego Garcia
BULGARIA: US European Command 150; 1 armd inf coy with M1A2 SEPv2 Abrams; M2A3 Bradley
CAMEROON: US Africa Command 300; MQ-1C Gray Eagle
CANADA: US Northern Command 150
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 8
COLOMBIA: US Southern Command 50
CUBA: US Southern Command 1,000 (JTF-GTMO) at Guantanamo Bay
CURACAO: US Southern Command 1 Forward Operating Location
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3
DJIBOUTI: US Africa Command 4,700; 1 tpt sqn with C-130H/J-30 Hercules; 1 spec ops sqn with MC-130H/J; PC-12 (U-28A);
     1 CSAR sqn with HH-60G Pave Hawk; 1 CISR UAV sqn with MQ-9A Reaper; 1 naval air base
EGYPT: MFO 454; elm 1 ARNG recce bn; 1 ARNG spt bn
EL SALVADOR: US Southern Command 1 Forward Operating Location (Military, DEA, USCG and Customs personnel)
GERMANY: US Africa Command 1 HQ at Stuttart
US European Command 37,950; 1 Combined Service HQ (EUCOM) at Stuttart-Vaihingen
   US Army 23,000
     FORCES BY ROLE
       1 HQ (US Army Europe (USAREUR)) at Heidelberg; 1 div HQ (fwd); 1 SF gp; 1 recce bn; 2 armd bn; 1 mech bde(-); 1 fd arty bn; 1 (cbt avn) hel bde(-);
       1 (cbt avn) hel bde HQ; 1 int bde; 1 MP bde; 1 sigs bde; 1 spt bde; 1 (APS) armd bde eqpt set
     EQUIPMENT BY TYPE
       M1A2 SEPv2 Abrams; M2A3/M3A3 Bradley; M1296 Stryker Dragoon, M109A6; M777A2; AH-64D Apache; CH-47F Chinook; UH-60M Black Hawk;
       HH-60M Black Hawk
   US Navy 500
   USAF 13,100
     FORCES BY ROLE
     1 HQ (US Air Force Europe (USAFE)) at Ramstein AB; 1 HQ (3rd Air Force) at Ramstein AB;
     1 ftr wg at Spangdahlem AB with 1 ftr sqn with 24 F-16C/D Fighting Falcon; 1 tpt wg at Ramstein AB with 14 C-130J-30 Hercules; 2 Gulfstream V (C-37A);
     5 Learjet 35A (C-21A); 1 B-737-700 (C-40B)
   USMC 1,350
GREECE: US European Command 400; 1 naval base at Makri; 1 naval base at Souda Bay; 1 air base at Iraklion
GREENLAND (DNK): US Strategic Command 160; 1 AN/FPS-132 Upgraded Early Warning Radar and 1 Spacetrack Radar at Thule
GUAM: US Pacifi Command 6,000; 4 SSGN; 1 MPS sqn (MPS-3 with equipment for one MEB) with 2 AKRH; 4 AKR; 1 ESD; 1 AKEH;
     1 bbr sqn with 6 B-52H Stratofortress; 1 tkr sqn with 12 KC-135R Stratotanker; 1 tpt hel sqn with MH-60S; 1 SAM bty with THAAD; 1 air base; 1 naval base
HONDURAS: US Southern Command 380; 1 avn bn with CH-47F Chinook; UH-60 Black Hawk
HUNGARY: US European Command 100; 1 armd recce tp; M3 Bradley
IRAQ: US Central Command Operation Inherent Resolve 5,000; 1 div HQ; 1 cav bde(-); 1 EOD pl; 1 atk hel sqn with AH-64D Apache
ISRAEL: US Strategic Command 1 AN/TPY-2 X-band radar at Mount Keren
ITALY: US European Command 12,750
   US Army 4.200; 1 AB bde(-)
   US Navy 4,000; 1 HQ (US Navy Europe (USNAVEUR)) at Naples; 1 HQ (6th Fleet) at Gaeta; 1 MP sqn with 4 P-8A Poseidon at Sigonella
   USAF 4,350; 1 ftr wg with 2 ftr sqn with 21 F-16C/D Fighting Falcon at Aviano; 1 CSAR sqn with 8 HH-60G Pave Hawk at Aviano
   USMC 200
JAPAN: US Pacifi Command 53,900
   US Army 2,700; 1 corps HQ (fwd); 1 SF gp; 1 avn bn; 1 SAM bn
   US Navy 20,250; 1 HQ (7th Fleet) at Yokosuka; 1 base at Sasebo; 1 base at Yokosuka
   FORCES BY ROLE
   3 FGA sqn at Iwakuni with 10 F/A-18E Super Hornet; 1 FGA sqn at Iwakuni with 10 F/A-18F Super Hornet;
   2 EW sqn at Iwakuni/Misawa with 5 EA-18G Growler; 1 AEW&C sqn at Iwakuni with 5 E-2D Hawkeye; 2 ASW hel sqn at Atsugi with 12 MH-60R;
   1 tpt hel sqn at Atsugi with 12 MH-60S
   EQUIPMENT BY TYPE
   1 CVN; 3 CGHM; 2 DDGHM; 8 DDGM (2 non-op); 1 LCC; 4 MCO; 1 LHD; 1 LPD; 2 LSD
   USAF 12,150
   FORCES BY ROLE
   1 HQ (5th Air Force) at Okinawa - Kadena AB; 1 ftr wg at Misawa AB with (2 ftr sqn with 22 F-16C/D Fighting Falcon);
   1 wg at Okinawa - Kadena AB with (2 ftr sqn with 27 F-15C/D Eagle; 1 ftr sqn with 14 F-22A Raptor; 1 tkr sqn with 15 KC-135R Stratotanker;
   1 AEW&C sqn with 2 E-3B/C Sentry; 1 CSAR sqn with 10 HH-60G Pave Hawk); 1 tpt wg at Yokota AB with 10 C-130J-30 Hercules; 3 Beech 1900C (C-12J);
   1 Spec Ops gp at Okinawa - Kadena AB with (1 sqn with 5 MC-130H Combat Talon; 1 sqn with 5 MC-130J Commando II; 1 unit with 5 CV-22 Osprey);
   1 ISR sqn with RC-135 Rivet Joint; 1 ISR UAV fl with 5 RQ-4A Global Hawk
   USMC 18,800
   FORCES BY ROLE
   1 mne div; 1 mne regt HQ; 1 arty regt HQ; 1 recce bn; 1 mne bn; 1 amph aslt bn; 1 arty bn; 1 FGA sqn with 12 F/A-18C Hornet;
   1 FGA sqn with 12 F/A-18D Hornet; 1 FGA sqn with 12 F-35B Lightning II; 1 tkr sqn with 15 KC-130J Hercules; 2 tpt sqn with 12 MV-22B Osprey
   US Strategic Command 1 AN/TPY-2 X-band radar at Shariki; 1 AN/TPY-2 X-Band radar at Kyogamisaki
JORDAN: US Central Command Operation Inherent Resolve 2,300: 1 FGA sqn with 12 F-15E Strike Eagle; 1 CISR UAV sqn with 12 MQ-9A Reaper
KOREA, REPUBLIC OF: US Pacifi Command 28,500
   US Army 19,200
   FORCES BY ROLE
   1 HQ (8th Army) at Seoul; 1 div HQ (2nd Inf) located at Tongduchon; 1 armd bde; 1 (cbt avn) hel bde; 1 MRL bde; 1 AD bde; 1 SAM bty with THAAD
   EQUIPMENT BY TYPE
   M1A2 SEPv2 Abrams; M2A2/M3A3 Bradley; M109A6; M270A1 MLRS; AH-64D Apache; CH-47F Chinook; UH-60L/M Black Hawk;
   MIM-104 Patriot; FIM-92A Avenger; 1 (APS) armd bde eqpt set
   US Navy 250
   USAF 8,800
   FORCES BY ROLE
   1 (AF) HQ (7th Air Force) at Osan AB; 1 ftr wg at Osan AB with (1 ftr sqn with 20 F-16C/D Fighting Falcon; 1 atk sqn with 24 A-10C Thunderbolt II);
   1 ftr wg at Kunsan AB with (2 ftr sqn with 20 F-16C/D Fighting Falcon); 1 ISR sqn at Osan AB with U-2S USMC 250
KUWAIT: US Central Command 14,000; 1 ARNG armd bde; 1 ARNG (cbt avn) hel bde; 1 spt bde; 1 FGA sqn with 12 F-16C Fighting Falcon;
   1 tpt sqn with 12 MV-22B Osprey; 1 CISR UAV sqn with MQ-9A Reaper; 2 AD bty with MIM- 104E/F Patriot PAC-2/3; 1 (APS) armd bde set;
   1 (APS) inf bde set
LATVIA: US European Command 60; 1 tpt hel fl; 5 UH-60M Black Hawk
LIBYA: UN UNSMIL 1 obs
MALI: UN MINUSMA 24
MARSHALL ISLANDS: US Strategic Command 1 detection and tracking radar at Kwajalein Atoll
MEDITERRANEAN SEA: US European Command US Navy 6th Fleet: 2 DDGHM; 6 DDGM; 1 LPD; 1 LCC
MIDDLE EAST: UN UNTSO 2 obs
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
NETHERLANDS: US European Command 400
NIGER: US Africa Command 800
NORWAY: US European Command 1,000; 1 mne bn; 1 (USMC) MEU eqpt set; 1 (APS) SP 155mm arty bn set
PACIFIC OCEAN: US Pacifi Command US Navy 3rd Fleet: 8 SSBN; 21 SSGN; 4 SSN; 4 CVN; 10 CGHM; 21 DDGHM; 6 DDGM; 9 FFHM; 3 MCO;
   1 LHA; 3 LHD; 5 LPD; 3 LSD
PERSIAN GULF: US Central Command US Navy 5th Fleet: 1 CGHM; 1 LHA; 1 LPD; 1 LSD; 10 PCFG; 6 (Coast Guard) PCC
   Combined Maritime Forces CTF-152: 4 MCO; 1 ESB
PHILIPPINES: US Pacifi Command Operation Pacifi Eagle - Philippines 250
POLAND: NATO Enhanced Forward Presence 774; 1 ARNG armd bn with M1A1 AIM Abrams; M2A2 ODS Bradley; M109A6
   US European Command 2,100; 1 armd bde HQ; 1 armd cav sqn(-) with M1A2 SEPv2 Abrams; M3A3 Bradley; 1 SP arty bn with M109A6;
   1 atk hel fl with 4 AH-64D Apache; 1 tpt hel fl with 8 UH-60 Black Hawk
PORTUGAL: US European Command 250; 1 spt facility at Lajes
QATAR: US Central Command 10,000: 1 bbr sqn with 6 B-1B Lancer; 1 ISR sqn with 4 RC-135 Rivet Joint; 1 ISR sqn with 4 E-8C JSTARS;
   1 tkr sqn with 24 KC- 135R/T Straotanker; 1 tpt sqn with 4 C-17A Globemaster; 4 C-130H/J-30 Hercules; 2 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3
US Strategic Command 1 AN/TPY-2 X-band radar
ROMANIA: US European Command 1,150; 1 armd inf bn HQ; 2 armd/armd inf coy with M1A2 SEPv2 Abrams; M2A3 Bradley;
   1 tpt hel fl with UH-60L Black Hawk
SAUDI ARABIA: US Central Command 500
SERBIA : NATO KFOR Joint Enterprise 685; elm 1 ARNG inf bde HQ; 1 recce bn; 1 hel fl with UH-60; OSCE Kosovo 5
SINGAPORE: US Pacifi Command 200; 1 log spt sqn; 1 spt facility
SOMALIA: US Africa Command 500
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 7
SPAIN: US European Command 3,200; 1 air base at Moron; 1 naval base at Rota
SYRIA: US Central Command Operation Inherent Resolve 2,000+; 1 ranger unit; 1 mne bn; 1 arty bty with M777A2; 1 MRL bty with M142 HIMARS
THAILAND: US Pacifi Command 300
TURKEY: US European Command 1,700; 1 tkr sqn with 14 KC-135; 1 ELINT fl with EP-3E Aries II; 1 air base at Incirlik; 1 support facility at Ankara;
   1 support facility at Izmir
US Strategic Command 1 AN/TPY-2 X-band radar at Kurecik
UKRAINE: JMTG-U 220 (trg mission); OSCE Ukraine 70
UNITED ARAB EMIRATES: US Central Command 5,000: 1 ftr sqn with 6 F-22A Raptor; 1 ISR sqn with 4 U-2; 1 AEW&C sqn with 4 E-3 Sentry;
   1 tkr sqn with 12 KC-10A; 1 ISR UAV sqn with RQ-4 Global Hawk; 2 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3
UNITED KINGDOM: US European Command 9,250
   FORCES BY ROLE
   1 ftr wg at RAF Lakenheath with 1 ftr sqn with 24 F-15C/D Eagle, 2 ftr sqn with 23 F-15E Strike Eagle; 1 ISR sqn at RAF Mildenhall with OC-135/RC-135;
   1 tkr wg at RAF Mildenhall with 15 KC-135R/T Stratotanker; 1 spec ops gp at RAF Mildenhall with (1 sqn with 8 CV-22B Osprey;
   1 sqn with 8 MC-130J Commando II)
   US Strategic Command 1 AN/FPS-132 Upgraded Early Warning Radar and 1 Spacetrack Radar at Fylingdales Moor

FOREIGN FORCES
Germany Air Force: trg units with 40 T-38 Talon; 69 T-6A Texan II; 24 Tornado IDS; Missile trg at Fort Bliss (TX)
Netherlands 1 hel trg sqn with AH-64D Apache; CH-47D Chinook
Singapore Air Force: trg units with F-16C/D; 12 F-15SG; AH-64D Apache; 6+ CH-47D Chinook hel

   Arms procurements and deliveries - North America. Selected events in 2018
   In June, Northrop Grumman acquired Orbital ATK for US$7.8bn and assumed US$1.4bn of debt. Orbital ATK is the main supplier of solid rocket motors for US military missile systems and Northrop Grumman is one of four US companies capable of supplying missile systems. The US Federal Trade Commission approved the acquisition, provided that Northrop Grumman sell solid rocket motors to other missile manufacturers on a non-discriminatory basis. Orbital will become a division of Northrop Grumman and be renamed Northrop Grumman Innovation Systems.
   In September, the US Air Force selected the MH-139 helicopter offred by Boeing and Leonardo to replace its fleet of UH-1N Hueys used by forces guarding intercontinental-ballistic-missile sites and performing VIP and search-and-rescue duties. The other two contenders were based on the omnipresent UH-60 Black Hawk. Boeing was awarded a US$2.4bn contract in September to supply up to 84 MH-139s.
   The Department of Defense published a report in September on the US defence-industrial base, concluding that it faced signifiant challenges, including uncertain US government spending, a decline in domestic manufacturing capability and capacity, and a less skilled workforce. The health of the country's `lower tier' manufacturers and the United States' dependence on foreign sole-source suppliers of key materials, such as rare earth elements, were highlighted as risks for the future. The report made a number of recommendations, including strengthening oversight of foreign investments, expanding direct investment in lower-tier manufacturing, diversifying sources of supply and efforts to promote STEM.
   In October, Canada selected the vessel for its Canadian Surface Combatant programme. The Lockheed Martin Canada and BAE Systems Global Combat Ship design is based on the United Kingdom's Type-26 frigate. Canada plans to build 15 vessels at an estimated cost of CUS$56-60bn (US$43.4-46.5bn). Halifaxbased Irving Shipbuilding is the prime contractor, and deliveries are expected to begin in the mid-2020s.
   L-3 Technologies and Harris Corporation announced in October that they were to merge and form L-3 Harris Technologies. The companies state that this will create the sixth-largest defence company in the US. The merger has to be approved by various government offis but could be completed by mid-2019.

   Закупки и поставки оружия - Северная Америка
   Избранные события в 2018 году
   В июне Northrop Grumman приобрела Orbital ATK за US$ 7,8 млрд и взяла на себя долг в размере US$ 1,4 млрд. Orbital ATK является основным поставщиком твердотопливных ракетных двигателей для американских военных ракетных систем, а Northrop Grumman - одна из четырех американских компаний, способных поставлять ракетные системы. Федеральная торговая комиссия США одобрила это приобретение при условии, что Northrop Grumman продаст твердотопливные ракетные двигатели другим производителям ракет на недискриминационной основе. Orbital станет подразделение Northrop Grumman и будет переименована в Northrop Grumman инновационных систем.
   В сентябре ВВС США выбрали вертолет MH-139, предоставленный Boeing и Leonardo, чтобы заменить им UH-1N Hueys, используемый силами, охраняющими объекты межконтинентальных баллистических ракет и выполняющими VIP-и поисково-спасательные функции. Два других претендента были основаны на вездесущем UH-60 Black Hawk. В сентябре компания Boeing получила контракт на поставку 84 самолетов MH-139 на сумму US$2,4 млрд.
   В сентябре Министерство обороны опубликовало доклад о военно-промышленной базе США, в котором делался вывод о том, что она столкнулась со значительными проблемами, включая неопределенность государственных расходов США, снижение внутреннего производственного потенциала, а также менее квалифицированную рабочую силу. В качестве рисков для будущего были выделены состояние здоровья производителей "нижнего эшелона" в стране и зависимость Соединенных Штатов от иностранных поставщиков ключевых материалов, таких как редкоземельные элементы. В докладе был сформулирован ряд рекомендаций, включая усиление надзора за иностранными инвестициями, расширение прямых инвестиций в обрабатывающие производства более низкого уровня, диверсификацию источников поставок и повышение эффективности в целях содействия развитию STEM.
   В октябре Канада выбрала это судно для своей канадской программы надводных боевых действий. Проект глобального боевого корабля Lockheed Martin Canada and BAE Systems основан на фрегате Type-26 Соединенного Королевства. Канада планирует построить 15 судов общей стоимостью CUS$56-60 млрд (US$43,4-46,5 млрд.). Компания Halifax based Irving Shipbuilding является главным подрядчиком, и поставки, как ожидается, начнутся в середине 2020-х годов.
   L-3 Technologies и Harris Corporation объявили в октябре, что они должны объединиться и сформировать L-3 Harris Technologies. Компании заявляют, что это позволит создать шестую по величине оборонную компанию в США. Слияние должно быть одобрено различными правительственными ведомствами, но может быть завершено к середине 2019 года.

   []

   []

   []

   []



Chapter Four. Europe


   While NATO continued to implement a demanding transformation agenda but struggled to shake of the discomfort of internal divisions, the EU progressed a large number of defence-cooperation initiatives. This demonstrated political convergence on the issue, but these had yet to yield any significant improvement to military capability.
   At its Brussels Summit, NATO said it would create a Cyber Operations Centre and two new commands: a Joint Force Command dealing with transatlantic lines of communication, and a Joint Support and Enabling Command to strengthen logistics capacity and military mobility.
   Exercise Trident Juncture, which took place in and offshore Norway in October, was NATO's largest exercise in decades. It saw the deployment of the VJTF, and some 50,000 troops in total, plus partner countries Finland and Sweden.
   The EU's PESCO initiative released two batches of projects, and while the second list (released in November) contains more projects related to specific military requirements, it still does not fully address strategic-capability gaps, including in strategic airlift, that were identified in the EU's June 2018 Capability Development Plan.
   Industrial and military logic supports a single European combat-aircraft development, but politics has seen two rival projects emerge, one from France and Germany and another from the UK.
   There is renewed emphasis in NATO on the maritime domain, intended to add credibility to the Enhanced Forward Presence and particularly NATO's ability to sustain this through transatlantic reinforcement.
   NATO European member states increased their total defence spending by 4.2% between 2017 and 2018.

   [] []
   Europe
   Defence establishments in Europe have continued to adapt in the face of a complex threat environment. There are sustained efforts to increase defence spending, adjust military forces and equipment capabilities, and introduce additional multinational defence initiatives. Concern about Russia's military modernisation and its application of force in Syria and Ukraine was matched in 2018 by a growing sense among policymakers that Moscow was acting within European societies, seeking to undermine societal coherence and exert political coercion. For example, in March 2018, former Russian military-intelligence officer Sergei Skripal was poisoned by a weapons grade nerve agent, believed to be of Russian origin. Skripal had been convicted in Russia of spying for the United Kingdom, and after his release in a spy swap had been living in the UK. In April, Russian military intelligence officers were caught by the Dutch security services as they attmpted to mount a surveillance and cyber operation against the Organisation for the Prohibition of Chemical Weapons (OPCW), based in The Hague. The OPCW had earlier identifid the agent used against Skripal. These events added to a growing list of Russian meddling conducted on European soil.
   Meanwhile, amid fears that external factors were bent on undermining cohesion in Europe, uncertainty also came from within. During the July 2018 NATO summit in Brussels, US President Donald Trump, ignoring recent and planned future increases in defence spending among European NATO allies, suggested that the US `might do its own thing' unless European allies started to spend more on defence. While several European governments found reassurance in the commitment to NATO expressed by Secretary of Defense James Mattis, others argued that it was not sustainable to expect US policy to proceed against the expressed position of the US president. Mattis, visiting Paris in October 2018, had urged European observers to ignore some of the divisive headlines, suggesting that `actions speak loudest'. Indeed, the US government had reinforced its military presence in Europe and, notwithstanding Trump's rhetoric, funds for the Pentagon's European Deterrence Initiative continued to grow. Nonetheless, recurring rumours that Mattis might either resign or be field added to the unease in European capitals.
   Strategic autonomy and European ambition
   German Chancellor Angela Merkel concluded in 2017 that the US was no longer necessarily a reliable partner. In a series of speeches and opinion-editorial pieces in July and August 2018, Heiko Maas, foreign minister in the Merkel cabinet, began `making plans for a new world order' in which Europe would form a counterweight for situations in which the US `crosses the line'. Maas suggested that an alliance of multilaterals, including Canada, Japan and South Korea, as well as like-minded Europeans, was needed to protect the international order, based on multilateralism, cooperation and the rule of law.
   In contrast, the UK took a more measured approach. Still consumed by domestic political divisions over its exit from the European Union (Brexit) and negotiations over the terms of withdrawal, on 16 July Prime Minister Theresa May referred to the crisis created by Trump's suggestion merely as an `additional session' of the NATO summit. Indeed, May suggested that Trump `has made a difference' primarily by focusing `the eyes of those around the table on the question of the 2% commitment'. Earlier, May explained at February's Munich Security Conference that the UK was `unconditionally committd' to European security and that a new security partnership should govern this policy area between the EU and the UK after Brexit. While many of her counterparts across the continent welcomed the sentiment, a fial agreement on Brexit - at least one that was agreed in the UK - proved elusive well into the autumn. The possibility that an acrimonious withdrawal from the EU would make security and defence cooperation more difficult was as real as it was unintended.
   In contrast, France was pursuing ideas for a more autonomous posture, fist outlined in September 2017 in a speech by President Emmanuel Macron. This is perhaps unsurprising given the long-standing desire in Paris for a significant degree of European independence in security and defence matters. Macron's major idea was for a European Intervention Initiative. Though details remained sketchy, this would see a group of European nations use existing military assets and units to provide rapid-response capabilities for crisis management. In June 2018, nine countries (Belgium, Denmark, Estonia, France, Germany, the Netherlands, Portugal, Spain and the UK) signed a letter of intent (LOI) to pursue this initiative. The LOI makes clear that the initiative is not about creating formations for operations, but rather is meant to establish a `non-binding forum of European participating states' with the `ultimate objective ... to develop a shared strategic culture'. Participating governments have discussed some associated measures, including enhanced cooperation on strategic foresight and intelligence sharing; scenario development and planning; support to operations; and an exchange on lessons learned and doctrine. Paris was keen to maintain some distance between its initiative and formal EU security and defence structures but some partners, including Berlin, wanted a closer link, and the LOI suggests that the European Intervention Initiative should contribute to ongoing defence-collaboration efforts within the EU. Nonetheless, the fact that Denmark, which has an opt-out from EU military cooperation, and Brexit-focused Britain joined France's initiative showed the benefits of not directly associating it with Brussels.
   Among European governments, there seem to be at least three different schools of thought over what European strategic autonomy might ultimately mean. For the UK , strategic autonomy - to the extent that it was seen as desirable at all - seems to mean the ability to provide a stronger European contribution to transatlantic burden sharing. For Germany, strategic autonomy referred to the ability to provide a counterweight to the US in face of existing policy differences, while for France it implied the ability to take military action independent of the US. On the multinational level, an interesting paradox emerged in 2018. Whereas NATO continued to implement a demanding transformation agenda started at its Wales Summit in 2014, but struggled to shake of the discomfort created by internal divisions, the EU progressed a large number of defence-cooperation initiatives, demonstrating political convergence on the issue, but these had yet to yield any signifiant improvement to military capability.
   EU defence cooperation takes shape
   The EU focused on implementing plans drawn up in 2017 to strengthen defence cooperation. In December 2017, member states formally launched Permanent Structured Cooperation (PESCO), a concept that foresees far-reaching defence collaboration among EU member states to develop their military capability. When originally conceived, access to PESCO was supposed to be governed by demanding criteria regarding military capability and political will. In contrast, PESCO as adopted in 2017 is a much more inclusive undertaking, with softer criteria for those wishing to join. As a result, all EU member states except for Denmark, Malta and the UK are taking part. A fist batch of 17 projects was launched in March 2018. European governments, perhaps surprised themselves by the rapid progress during 2017 towards agreement on PESCO, largely committd to projects that were already under way. It was hardly a surprise, therefore, when initial statements from participating governments suggested that more ambitious ventures would be put forward for the second batch of PESCO projects. This second list, released in November, contains more projects directly focused on specific military requirements, but still does not address strategic capability gaps including in the areas of heavy transport and strategic airlift.
   During summer 2018, it became apparent that the EU felt it had succeeded, for the fist time, in putting in place all elements necessary to generate military capabilities to support EU security and defence aspirations. The Capability Development Plan (CDP) sets common capability-development priorities for EU members. The CDP was revised in 2018 to take account of the suggestion, in the 2016 EU Global Strategy, that the Union should be able to protect its citizens. It singled out as priority items ground-combat capabilities, enhanced logistics and medical capabilities, air mobility, air superiority, the integration of military air capabilities, naval maneuverability, underwater control, space based information and communications services, information superiority and cyber operations. This revised set of priorities points to more high-end military capabilities than the EU's recent operational activity would imply. Coordination with the NATO Defence Planning Process is also foreseen.
   The priorities set in the CDP would feed into the Coordinated Annual Review on Defence (CARD), which would see member states report on their capability plans, with EU institutions monitoring alignment with CDP priorities and identifying opportunities for cooperation among member states. A CARD pilot phase was under way in 2018. Then, PESCO would draw on CARD results to plan and implement projects in support of the CDP. PESCO projects in turn would at least partially draw on the European Defence Fund (EDF) that would make EU funds available to support defence research and development, and ultimately capability development. PESCO projects would be eligible for a higher rate of EDF funding than other projects (30% instead of 20%), and some governments have already indicated their preference to restrict EDF funding to PESCO projects altogether. The plan is that enhanced European military capabilities result from this process of priority setting, de facto harmonisation of capability development processes and planning of projects co-financed with EU funding. These capabilities would be directly related to the EU's level of ambition and compatible with NATO. At the end of 2018, this theory of EU capability development had crystallised into the EU's main defence effort, though it remained essentially untested.
   DEFENCE ECONOMICS
   Ten years after the financial crash, European economies have broadly recovered. In 2017, the euro area boasted its fastest growth rate in the past decade, at 2.4%, but the rate of economic output slowed down in 2018 to 2.0%. Central and Eastern European states, such as Slovakia (3.9% GDP growth in 2018), Latvia (3.7%) and Slovenia (4.5%), were particularly dynamic. Outside the euro zone, Romania and Poland also achieved strong economic output in 2018, at 4.0% and 4.4% respectively.
   European Union Structural and Investment Funds contributed to the recovery in Central and Eastern Europe. For example, in 2017, the IMF calculated that EU funds made up half of the public investment in Romania and Hungary. According to the World Bank, EU funding was equivalent to more than 4% of GDP for some Central European countries, often in the form of Cohesion Funds for infrastructure projects.
   Low interest rates since the 2008 crisis also contributed to Europe's economic growth, by stimulating credit and investment. Governments' expenditure on interest payments fell, in turn reducing debt-to-GDP ratios in 2018. There are, however, some early signs of tightening monetary policy, which will raise the costs of debt servicing. In August 2018, the Bank of England increased its interest rate by a quarter of a percentage point to 0.75% - the highest level since 2009. By August 2018, the Czech National Bank had raised its interest rate fie times in the year. Although the European Central Bank will keep its interest rate at its present level until mid-2019, by the end of 2018 it is set to normalise its monetary policy by looking to end quantitative easing.
   This overall positive picture does not mask the difficulties experienced in some countries. Italy's right-left coalition proposed a public-spending increase in its fist budget, combining tax cuts with the introduction of a minimum basic income. The budget plan proved unpopular with Europe's financial authorities and risks aggravating Italy's debt, which already stands at 130% of GDP. In the United Kingdom, although unemployment continues to fall, down to 4.1% in 2018, growth has slowed in comparison to its continental neighbors. The UK's GDP grew by 2.3% in 2015, but then slowed to 1.7% in 2017 and 1.4% in 2018. The IMF explained this deceleration by pointing to the effect of the fall in the pound in slowing real-term income growth, as well as reduced investment in the country because of uncertainty surrounding the UK's decision to withdraw from the EU. Further south, while Turkey experienced a growth rate of 3.5% in 2018, its currency weakened considerably in the summer due to tariff imposed by the United States over a detained US citizen. This in turn helped propel inflation in Turkey to an estimated annual 15% in 2018.
   Defence spending and procurement
   Within this context, Europe's military spending continued to grow at a steady pace, rising by 4.0% in real terms in 2018, slightly down from 4.4% in 2017. Nominal increases between 2017 and 2018 for the region's biggest spenders were 4.3% in France, 4.1% in Germany and 3.2% in the UK.
   This overall trend of rising defence spending is set to continue. The French parliament voted in 2018 for a seven-year forward plan for defence spending. The Loi de Programmation Militaire forecasts that the budget will rise to ?44.0 billion (US$53.2bn) by 2023, excluding pensions, from a figure of ?34.2bn (US$40.6bn) in 2018. The increase will fund a recruitment drive for 6,000 civilian and military staff the bulk of which will bolster the cyber-defence and intelligence services. The extra funding will also enable new equipment purchases, including the modernisation of France's nuclear deterrent. (This is expected to cost ?25.0bn (US$29.3bn) between 2019 and 2023.) In 2019, the priority focus is on expeditionary capabilities and sustainability, with the expected delivery of six Reaper uninhabited aerial vehicles (UAVs), one more A400M transport aircraft, two KC-130J tankers, the modernisation of one KC-130H tanker/transport, and one A330 MRTT for resupply and strategic airlift. Unsurprisingly, these reflct the requirements and lessons from France's continuing overseas military operations.
   While the increase in defence spending in France benefits from a political consensus, there was less unanimity in Germany after the new coalition government was formed in March 2018. However, the budget for 2019 was eventually setted at ?42.9bn (US$50.2bn), including pensions, which at 11.4% is a significant increase in nominal terms compared to 2018 (?38.5bn, or US$45.7bn).
   In the UK, the National Audit Offi reported potential shortfalls in the Ministry of Defence's (MoD's) 2018-28 Equipment Plan, at a minimum of £7.0bn (US$9.4bn), including £5.9bn (US$7.9bn) in the next four years. Despite these, treasury documents indicate a continued increase in the core defence budget (excluding pensions and other non-MoD funding sources) from £37.0bn (US$49.5bn) in 2018 to £37.9bn (US$49.2bn) in 2019. The MoD also benefited from £800 million in extra funding in the course of the year, including £600m (US$803m) for the Dreadnought programme. There is greater political consensus in Baltic and Nordic countries, where governments have announced spending increases. In Denmark, for instance, government and opposition parties agreed to increase defence spending, with signifiant annual steps taking the Danish defence budget over DKK38.7bn (US$6.3bn) by 2023.
   In Sweden, a report initiated by the previous government and published in early 2018 called for spending increases totalling SEK168bn (US$19bn) between 2021 and 2030. The increase was justified, according to the report's authors, by the rising costs of replacing and maintaining military equipment. In Finland, the defence budget increased to ?3.1bn (US$3.7bn) in 2019, up from ?2.9bn (US$3.4bn) in 2018, largely due to the Squadron 2020 naval recapitalisation programme. Budgets are also rising in Estonia, to more than ?600m (US$770m) by 2022, and Latvia, where the government expected to spend ?182m (US$216m) in defence investments in 2018.
   Defence-spending increases in European Union member states will, in a few years, be supplemented by money spent by the EU on defence objectives. The European Commission's proposals for the multi-annual financial framework 2021-27 include ?13bn (US$15bn) over the course of the seven-year period dedicated to defence research and capability development. Another ?6.5bn (US$7.7bn) will be dedicated to military mobility. Nonetheless, and despite the increase in member states' defence budgets, cooperation in defence programmes is still seen as the best way to rationalise spending and generate economies of scale. That said, joint projects have in the past not always proven to be cheaper than domestic ones. In 2018, France and Germany committed to work jointly on a future tank programme (the Main Ground Combat System) and combat aircraft (the Future Combat Air Systems). Other areas of potential cooperation include cruise missiles, swarming UAVs, satellites and maritime-patrol aircraft. EU-level initiatives such as the Permanent Structured Cooperation (PESCO) framework may also in future make a diffrence. PESCO is specifially designed to foster defence cooperation among member states, including on arms procurement.
   Defence industry
   As well as PESCO, the European Defence Fund (EDF) allocates EU funding to support cooperative defence research and capability-development projects. Paving the way for the full introduction of the EDF, the EU has introduced two mechanisms. The Preparatory Action for Defence Research (PADR) will disburse ?90m (US$107m) and the European Defence Industrial Development Programme (EDIDP) ?500m (US$593m) until 2020. Then, between 2021 and 2027, these mechanisms will be taken over by the EDF. The EU proposes to support all or part of the research and capability-development projects, with the key pre-condition that they are undertaken by three companies from three countries.
   The PADR currently supports fie projects, which reveal interesting patterns (see Table 9). Italy is the most involved state, with 15 firms and research organisations committd to four out of the five projects. Leonardo leads the most significant, Ocean 2020, which received a ?35m grant (US$41.5m) and aims to integrate uninhabited platforms for naval surveillance. Spain and Germany come behind Italy, with eight and seven bodies involved respectively across three project areas.
   With the EDF, the EU is introducing a mechanism to support innovation in defence research: 5% of the fund will be dedicated to disruptive technology and innovative equipment. This comes in the wake of a broader push across large European arms-producing states to foster innovation in light of defencetechnology advances elsewhere, particularly those led by China and the US.
   This motivation could also be seen in France, where the 2018 budget allocated ?4.7bn (US$5.6bn) for defence research and development (R&D). There have also been a range of new institutional frameworks in recent years. To rationalise these various mechanisms, in early 2018 the French defence ministry created an agency dedicated to defence innovation, linked to the DGA, the defence-procurement and technology agency, with a ?1bn (US$1.2bn) budget. Within this, an Innovation Defence Lab will be tasked to identify civilian innovations that can be used for military purposes.
   The UK has also set up new mechanisms to facilitate defence innovation. The 2017 Defence R&D budget came to ?3.1bn (US$4.0bn). A UK Defence Solutions Centre (UKDSC), established in 2017, runs an innovation competition to generate new technologies relevant for defence. The UKDSC also hosts an Innovation and Collaborative Engagement Lab that brings together experts from innovative technology sectors. In 2016, the UK launched the Defence Innovation Initiative, which includes a Defence and Security Accelerator and a Defence Innovation Fund, which was allocated ?800m (US$1.1bn) over ten years.
   Germany is looking to establish similar institutional frameworks. Berlin allocated ?1.1bn Europe (US$1.3bn) for defence R&D in 2018. The Bundeswehr created a Cyber Innovation Hub in 2017, funded with ?15m (US$17m) over three years. Germany's new defence-innovation agency, the Agentur fur Disruptive Innovationen in der Cybersicherheit und Schlusseltechnologien, was due to be established before the end of 2018.
   Turkey's defence-industrial base is also strongly backed by the government. The lira's fall in mid-2018 could complicate Turkish procurement of foreign platforms, in particular F-35 combat aircraft, but also foreign-supplied parts for Turkish programmes, such as the indigenous combat aircraft (the TF-X) and the Altay main battle tank. However, indigenous procurements are relatively sheltered from the currency crisis.
   Turkey has an ambitious goal to become self-sufficient in defence procurement by 2023. According to NATO, Turkey allocates more than 30% of its defence expenditure to weapons procurement and defence R&D. In 2018, 28.5% of all the country's R&D spending was dedicated to defence, amounting to TL3.26bn (US$636m). This has allowed Turkey to develop its defence industry and become a significant exporter. In 2017, according to the Defence and Aerospace Industry Manufacturers Association, aerospace and other defence exports reached US$1.8bn. Turkey's total aerospace (including civil aviation) and defence-industry revenue grew by 7.2% between 2013 (US$5.1bn) and 2018 (US$6.7bn).

   []

   [] [] []

   []
   NORTH ATLANTIC AND THE HIGH NORTH
   There is now renewed emphasis in NATO on the maritime domain, centred on the North Atlantic and the `High North'. This is intended to add credibility to the Alliance's Enhanced Forward Presence (EFP) strategy, and particularly NATO's ability to sustain this through transatlantic reinforcement, within the context of a perceived growth in the potential Russian threat in this arena, notably in submarine activity.
   NATO's response has included the agreement to create a new joint-force command based in Norfolk, Virginia. This command will be focused on maritime security and sustaining transatlantic reinforcement. Meanwhile, in July 2018, the US Navy re-established its 2nd Fleet in order to refocus its activities in the North Atlantic area. In addition, 2018 saw an extended US Navy aircraft-carrier deployment in European waters, including a fist foray by a US Navy carrier into the Arctic Circle in more than two decades.
   Nonetheless, Russian force levels - including submarines - remain substantially lower than those of Soviet forces at the end of the Cold War. It is also difficult to assess the numbers of submarine sorties. These may remain relatively low by historical standards, but the potency of individual Russian platforms, together with the reduction in NATO anti-submarine-warfare (ASW) and blue-water naval capabilities since the end of the Cold War, suggest that Russian capabilities would pose a significant challenge to Alliance forces.
   NATO navies have been interested in the arrival of the Yasen (Severodvinsk)-class cruise-missile submarine (SSGN) Severodvinsk. Although the design has its origins in the Cold War, it only became operational in 2016, is notably quiet, and carries a significant inventory of both land-attack and anti-ship missiles. A number of improved versions of this submarine are under construction or planned. Modernisation of Russia's Antey (Oscar-II)-class SSGNs is also under way.
   There is also a renewed emphasis on traditional maritime strategic focal points, such as the transit routes of the Greenland-Iceland-United Kingdom (GIUK) Gap, but the character of the potential threat to these is less certain. It may be less a general threat to sea lines of communication and more one of individual platforms putting specific high-level NATO assets at risk. The UK, for example, has highlighted increased Russian activity associated with the Royal Navy's ballistic-missile-submarine base at Faslane, in Scotland. However, there might also be a threat to specific high-value naval formations: for example, targeting just one vessel carrying transatlantic reinforcements could have significant strategic effect.
   Among other responses, the US has been refurbishing its base facilities in Keflvik, Iceland, in order to station P-8A Poseidon maritime-patrol aircraft there, in part to cover the GIUK Gap. Norway and the UK are also buying P-8s, and cooperation between all three is planned. A critical US capability in the Cold War was its underwater sound-surveillance system (SOSUS), placed in the vicinity of the GIUK Gap to track submarines. There have been reports of recent upgrade work, and further development of NATO and US acoustic-surveillance capabilities may be under consideration.
   Meanwhile, Russia has continued to invest in precision long-range weapons, ranging from air-defence to land-attck cruise missiles. All of these pose a potential challenge to NATO's ability to manoeuvre and add to Russia's ability to defend in depth - including protecting Russia's ballistic missile-submarine force through a revived `bastion' concept in the Arctic Circle.
   In late 2017, the then-chief of the UK Defence Staff highlighted concerns about the potential Russian threat to the undersea-cable infrastructure. Threats to such infrastructure are not new, but modern societies are more reliant on these cables than previously. There are particular concerns about Russia's development of surface `mother ships' and submarines that can host a variety of deep-ocean mini-submarines.
   There is also concern that the `High North' could become an arena of strategic competition. Reducing sea ice will potentially increase significantly the utility of polar shipping routes, particularly the Northern Sea Route, and increase access to and the value of energy and other natural resources. Russia has a direct stake in this and has been taking steps to strengthen its capabilities in the High North. However, other states are also being prompted to refocus on and revive their ability to operate in this region (hence the return in 2018, after more than a decade, of a Royal Navy submarine to an under-ice exercise) and also drawing in other major actors, notably China.
   SWEDEN
   Russia's annexation of Crimea in 2014 and its support of separatists in eastern Ukraine were a clear indication to the Swedish security and defence community that Russia's increased involvement in the affairs of neighboring states now posed a challenge to the hitherto-benign security environment in the Baltic. This situation was reflected in a May 2014 report by the Swedish Defence Commission. This document, which set out objectives for security policy and defence developments over the next fie years, noted that the territorial defence of Sweden was once again the primary task for the Swedish Armed Forces (SAF). At the same time, having been subject to repeated reductions in the 1990s and early 2000s, no further cuts were announced in defence spending or organisation.
   The subsequent defence bill, agreed by parliament in 2015, said that the war-fighting capability of the SAF needed to be strengthened along with defence cooperation with other countries and organisations, within the restrictions of a non-aligned policy. In addition, initial steps were taken to reactivate the Cold War-era `total defence' concept, in terms of planning and preparatory actions involving national and local government agencies, as well as private enterprises and civil society. Another outcome was that the trend of falling defence expenditure levelled out and started to rise in absolute terms, although not as a percentage of GDP.
   Defence priorities
   These new priorities are notable in part because of the limited interest that hitherto had been paid to defence-related issues across the political spectrum. During the Cold War, defence issues were prominent in Swedish society and in government policy. Sweden's priorities changed during the 1980s, and particularly after the collapse of the Soviet Union in 1991, in light of the development of a more favourable security situation in the Baltic region and the desire by politicians to release defence funds for other areas of government spending. Swedish defence policy in the 1990s and early 2000s was largely focused on peace support operations, fist in the western Balkans and later in Afghanistan. Other areas of importance were procurement and defence-industry issues, such as the recurrent upgrades to the JAS-39C/D Gripen combat aircraft and related export drives.
   In the wake of the deep force reductions that took place between 1990 and 2005 and the suspension of peacetime conscription in 2010, the armed forces and security issues had become less `visible' to the population. About two-thirds of defence-related infrastructure was closed in the years after the Cold War, with this process accelerating in the late 1990s and early 2000s. Before 1990, almost every county in Sweden hosted either an army garrison, an air-force wing or a naval base, and the vast majority of men had military experience from their time as conscripts. (Until it was suspended in 2010, only Swedish men were conscripted.) In recent years, administrations have therefore tried to revive awareness of defence issues among the population. An example of this was the distribution in June 2018 of a civil-defence brochure called `If crisis or war comes'. Sent to all Swedish households, this pamphlet contained information on emergency preparedness, total defence and the warning systems used to alert citizens in various contingencies.
   The renewed interest in security and defence has spurred debate on the merits of Swedish military non-alignment versus NATO membership. Sweden's political parties are divided on this issue. The Social Democrats, the Green Party, the Left Party and the Swedish Democrats are in favour of continued non-alignment. The Social Democrats say that a shift in Swedish policy would be destabilising for the Baltic Sea region. Others say that NATO membership would force Sweden to raise its defence spending, and this money would be better spent on areas including foreign aid and domestic welfare. Concerns about Alliance membership also include the politics of some members, and the possession of nuclear weapons by three allies.
   At the other end of the spectrum are parties that formed the government between 2006 and 2014. The Moderate Party, the Liberal Party, the Center Party and the Christian Democratic Party are all publicly in favour of Swedish NATO membership, though it is not high on their agenda. Proponents of membership say that this should have the support of a majority of the population and that any application should be made in tandem with Finland. However, opinion polls show that Swedish opinion is divided. A poll in Sweden's biggest daily newspaper in January 2018 showed that the public was 43% in favour of NATO membership, 37% against and 25% undecided. A previous poll from July 2017 published by the public television company showed 32% in favour, 43% against and 25% undecided. Historically, the percentage of the Swedish population against NATO membership has been higher than that in favour.
   Defence cooperation
   Despite its non-aligned status, Sweden has continued a policy of close cooperation with NATO in several areas, in addition to long-standing membership of the Partnership for Peace programme and contributions to Alliance-led operations. Cooperation has been deepened by membership of the enhanced opportunities programme for partner countries, along with Finland, and implementation of the 2014 host-nation support agreement with NATO. Sweden has also taken part, as a partner country, in several NATO exercises, such as CMX 2016 and Trident Juncture 2018. Aside from cooperation with NATO, as a member of the European Union Sweden has supported the development of the Permanent Structured Cooperation (PESCO), launched in late 2017. In terms of peace-support operations, Sweden's major troop contribution has since 2015 been an intelligence, surveillance and reconnaissance unit deployed to the UN-led operation in Mali, MINUSMA.
   Sweden is a firm supporter of Nordic Defence Cooperation (NORDEFCO), and is due to chair the mechanism in 2019. However, the most signifiant recent developments in defence cooperation are several agreements on peacetime cooperation with countries such as the United Kingdom and the United States in order to, among other things, boost interoperability. Bilateral cooperation with Finland is particularly important and includes operational planning for joint action in various contingencies including war, if activated by the political authorities in the two countries.
   The armed forces
   The present-day Swedish Armed Forces is largely a product of the 2004 defence bill. This was the third in a succession of defence decisions (1995/1996, 1999/2001 and 2004) that reduced the size of the armed forces and defence funding. Parliament stated in 2004 that the basis for the SAF's posture should be that there were no military threats of any significance and that this would be the case for the foreseeable future. An additional assumption was that any changes would come with at least ten years' notice (the ten-year rule was dropped in 2010, two years after the war in Georgia). This move meant that operational planning for territorial defence was discontinued; consequently, there was no need for wartime organisation or a mobilisation system. The armed forces were mainly tasked with taking part in international operations and maintaining existing military skills. Readiness requirements differed between units, ranging from days to years, in order to economies because of scarce resources. With the exception of coastal artillery, most military units were maintained to some degree, although numbers were in many cases small, with correspondingly limited operational capability. In 2010, the government suspended conscription, as part of a move towards an all-volunteer force. However, the end of conscription was not matched by the number of volunteers needed to fill posts. According to the ministry, `all-volunteer recruitment hasn't provided the Armed Forces with enough trained personnel' and readiness was suffering. The armed forces were short of `1,000 active squad leaders, soldiers and sailors as well as 7,000 reservists' in 2016. Announcing the return of conscript service from the beginning of 2018, defence authorities said that recruitment would be both voluntary and conscript-based and would be gender-neutral, with both men and women now subject to the draft.
   Army
   The Swedish Army comprises two mechanised brigades with units including armour (with Leopard 2 main battle tanks), mechanised infantry (with CV9040 infantry fighting vehicles), artillery, engineering, air-defence and auxiliary units. The southern brigade is headquartered in Skovde, while the northern brigade is headquartered in Boden. As well as these two brigades, there are more specialised units, such as ranger and intelligence battalions, and a chemical, biological, radiological and nuclear company. The army has experienced difficulty in filing personnel intensive units with volunteers and will benefit from the decision to reintroduce conscription.
   An important outcome of the 2015 defence bill was to once again garrison the island of Gotland. As a result, a mechanised battle group has been permanently based there since 2017. New barracks and maintenance facilities have been built outside Visby, near training facilities that were not dismantled when the armoured regiment stationed there was disbanded in 2005. Indeed this unit, the Gotland Regiment, was itself revived in 2018, at least in name. Gotland was also central to Sweden's large Aurora military exercise in 2017.
   Ongoing army procurements include self-propelled mortars, Archer self-propelled artillery pieces, and short-range anti-aircraft missiles. Elements of the CV90 and Leopard 2 MBT fleets, delivered in the 1990s, are being refurbished and upgraded. In August 2018, in order to boost the capability of its air-defence network, the government decided to acquire the US-made Patriot surface-to-air missile system. This will replace the 1960s-vintage Hawk and is one of Sweden's major defence procurements in the near term.
   Navy
   Sweden's main naval base is at Karlskrona, with a supplementary base located outside Stockholm. There is also a harbour and replenishment facilities in Gothenburg on the west coast. The main operational components of the navy are two naval-warfare flotillas, a submarine flotilla and an amphibious battalion equipped with fast assault craft. The navy was the principal beneficiary of the change to voluntary recruitment in 2010, as it was able to recruit specialists more directly, and its units operate modern vessels such as the Visby-class corvettes and the Gotland-class submarines. The level of interoperability with other countries is high, especially so in the case of Finland; the navy plays an important role in bilateral operational defence cooperation.
   The navy frequently takes part in multilateral exercises, such as BALTOPS. Like the army, its main limitation is its small size (five corvettes, five submarines, four missile boats, as well as smaller vessels for counter-mine operations, logistics support and surveillance), though it has responsibility for one of the longest coastlines in Europe.
   Current naval procurements include a new signals intelligence ship, the new A26 submarine class (with two on order) and new anti-ship missiles (RBS-15 Mk4) for the Visby corvettes. In addition, two Gotland-class submarines, two Goteborg-class corvettes and the amphibious battalion's fleet of fast assault craft are being refurbished and upgraded.
   Air force
   The air force's main task of monitoring Swedish airspace and securing the territorial integrity has proven more demanding over the last few years due to the assertive behaviour of Russian forces in the Baltic Sea area. Its inventory includes Saab JAS-39 C/D Gripen multi-role fihters organised into six squadrons based at Lulea, Ronneby and Satenas. The last C/D version was delivered to the Swedish Air Force in 2015. The Gripen's operational capability was significantly boosted by the integration in 2016 of the Meteor long-range air-to-air missile; its armament till then included AIM-120 AMRAAM and IRIS-T air-to-air missiles, RBS-15 air-to-surface missiles and GBU-49 laser-guided bombs. Alternative bases for fighter wings exist at Uppsala and at Gotland. However, the deteriorating security environment has highlighted the need to disperse the fighter squadrons to wartime locations during periods of heightened readiness. This concept was developed by the air force during the Cold War but only limited infrastructure, materiel and dedicated personnel remain after the reductions of the 1990s and early 2000s.
   For airlift, a transport squadron of six C-130Hs is based at Satenas. Sweden is also a member of the SAC Heavy Airlift Wing in Hungary, which operates three C-17s. The SAF's fleet of AW 109, UH-60M Black Hawk and NH90 helicopters is organised in a combined helicopter wing, with three squadrons for ground based and naval operations. The naval version of NH90 is capable of conducting anti-submarine operations.
   The air force is the dominant service in terms of research and development and procurement. Indeed, the largest proportion of the defence-materiel budget is taken up by development and production of the new JAS-39 Gripen E. The Swedish government has ordered 60 in total. The `E' variant's fist flight took place in mid-2017. The aircraft are expected to be delivered between 2020 and 2026.
   Home Guard
   The volunteer-based Home Guard serves as Sweden's territorial force. It includes nearly 22,000 troops in 40 battalions and can be mobilised in hours, according to the armed forces. This was tested in a large mobilisation exercise in mid-2018. Its main tasks include the protection of military installations and navy and air-force bases, as well as surveillance and intelligence gathering. The Home Guard also supports the emergency services in disasters, such as the forest fies in summer 2018.
   Some elements of the Home Guard are tactically mobile and the coastal units are equipped with fast boats. Mortars, radio equipment and transport vehicles have recently been either procured or transferred from the army. The Home Guard's personnel establishment has in recent years been stable. However, the reintroduction of conscription and basic military training will also be important for future recruitment to the Home Guard. In many parts of Sweden, it represents the sole military presence, which makes the Home Guard an important link between the public and the armed forces.
   Defence economics
   The Swedish economy is growing and is expected to continue to do so in the near future. According to the IMF, GDP growth for 2018 will be 2.4%, which is above the forecast for the euro area (2.0%). The labour market is strong but unemployment is not expected to fall much further from the current level of 6.3%, due to a slowdown in job creation and the labour force growing as a result of immigration.
   The Swedish defence budget has risen from US$5.99 billion in 2013 to US$6.54bn in 2018, when measured in constant (2010) US dollars. Defence spending in Sweden in 2018 amounts to 1.12% of GDP compared to 1.54% in Norway, 1.23% in Finland and 1.20% in Denmark. According to an agreement reached in 2017 between the Social Democrats, the Green Party, the Moderate Party and the Center Party, the defence budget should rise by US$300 million each year from 2018-20. In spite of this, the SAF reported in spring 2018 that it needs even more funding in order to fulfill the aims of the 2015 defence bill. This was supported by a government-appointed public inquiry, which in February 2018 said that the acquisition of new equipment, in-service support and equipment maintenance for the SAF were underfunded by at least US$700m between 2018 to 2025.
   The next long-term defence bill is planned for 2020. The Swedish Defence Commission (with representatives from all parties in parliament) is expected to report back to government in May 2019 their recommendations for defence policy for the years 2021-25. One of the major issues for political negotiations will be generating a sustainable level of defence spending beyond 2020. Several parties in parliament have argued in favour of a substantial increase during the 2020s, aimed at reaching 2% of GDP in the latter half of the decade.
   As late as 2000 Sweden spent 2% of GDP on defence, according to Military Balance figures. Any government would need significant political will to today pursue similar funding aspirations. And were such a funding boost to transpire, the challenge for the Swedish Armed Forces would then be to absorb the effctive doubling of its budget at the same time as transforming its defence posture.

[]
   UNITED KINGDOM
   The United Kingdom's armed forces retain significant deployable combat power, but under-staffing and a forward equipment programme that has been labelled `unaffordable' limit their current and future military capabilities. While UK Defence Secretary Gavin Williamson has announced a `Modernising Defence Programme', the likelihood of acquiring the funds necessary to deliver this appears low, raising the possibility of further reductions.
   The 2010 UK Strategic Defence and Security Review (SDSR) reduced the UK armed forces' conventional military capability by about one-third, and the judgement that the country's defence-policy goals and equipment programmes were unaffordable led to a reduction in military ambition. However, the 2015 SDSR resulted in the decision to invest in equipment modernisation in order to deliver the more capable `Joint Force 2025'. Orders were placed for F-35B Lightning II Joint Strike Fighters, AH-64E Apache helicopters, MQ-9B Sky Guardian (dubbed Protector in UK service) uninhabited aerial vehicles (UAVs) and P-8A Poseidon maritime-patrol aircraft. The financial strategy to achieve this was based on 0.5% real-terms growth to the defence budget each year, more effective control of equipment programme-cost growth and ambitious targets for internal efficiency savings.
   Modernising defence
   By late 2017, a year after the UK National Security Council concluded that threats from domestic terrorism, cyberspace, and Russia's military and `hybrid' challenges were materialising more rapidly than envisaged, it was clear that the defence programme was again running into financial trouble. One reason was that the 2016 referendum vote to leave the European Union devalued the pound and increased the cost of buying foreign equipment. Another was that the costs of some future equipment programmes, particularly submarine and nuclear capabilities, were growing faster than anticipated, while many of the Ministry of Defence's (MoD's) efficiency savings had not materialised.
   In January 2018, Williamson announced that he would lead a `Modernising Defence Programme' scrutinising the MoD and its business and equipment procurement processes, in order to identify savings and ways to increase efficiency. Another strand of this review is to decide on the UK's current and future capabilities. Williamson has said he would press for more funds, while he and the service chiefs have made explicit statements about the increasing Russian threat to the UK and its forces. At the time of writing, it was unclear when this plan would be published.
   However, in November 2018 the UK's National Audit Office assessed the equipment plan as `unaffordable', pointing towards a major shortfall in the forward equipment programme's funding. The ?186.4-billion (US$249bn) plan had an affordability gap of at least ?7.0bn (US$9.4bn), of which ?5.9bn (US$7.9bn) will occur in the next four years. The MoD is looking for efficiency and costs-saving measures as a result of these funding challenges. During 2018, leaks indicated three operational-capability-reduction packages under consideration. The combination of an unaffordable equipment plan, a high proportion of new equipment projects being at risk and increasing levels of under-staffing raise difficult choices for the MoD, with a high probability of further cuts to the armed forces' conventional capability. These circumstances also increase the considerable challenge of funding any capability enhancements that might be proposed by the Modernising Defence Programme.
   Equipment and operations
   Amid this challenging financial environment, the UK nonetheless continued to order and introduce new equipment into service. In 2018, fixed-wing trials began for HMS Queen Elizabeth. The carrier transited to the US east coast where the UK's newly acquired F-35B aircraft landed on the vessel for the fist time. The MoD also announced it would procure the E-7 airborne early-warning aircraft and rejoin the Boxer armoured-vehicle programme for its Mechanised Infantry Vehicle requirement. Together with Ajax tracked vehicles, the wheeled Boxer is envisaged as being a key component of the army's future Strike Brigades. Although the defence secretary said that there were no plans to decommission the two landing-platform-dock (LPD) amphibious ships, the landing-platform-helicopter (LPH) HMS Ocean was decommissioned and sold to Brazil.
   While the UK's global deployments persist, personnel strength has continued to fall across the services. Under-staffing increased by 1.3% in 2018, an overall deficit of 6.2%, compared with 3.3% in 2016. There are particular deficiencies in numbers of pilots, intelligence specialists and engineers, especially nuclear engineers. These shortages result, in part, from pay being below comparable civilian levels. The MoD claims it has sufficient personnel to meet its operational requirements, and while the army could probably draw on its reserve, the navy and air force reserves are smaller and lack many key capabilities.
   Uncertain prospects
   It is unlikely that efficiency savings alone will release funds of the order required to tackle the current financial difficulties. The July 2018 Major Projects Review said that there is considerable risk in many future equipment projects, with almost half being graded amber (`successful delivery is in doubt') or red (`successful delivery appears to be unachievable'), the latter including future nuclear reactors, Astute submarines, Protector UAVs and the upgraded Warrior infantry fighting vehicle. Many of the programmes at risk are crucial to delivering the capabilities required by Joint Force 2025. Furthermore, without significant improvements in pay, allowances, accommodation and training, the chances of the services approaching full strength are likely to be remote.
   Financial commitments to other areas by the government, and uncertainty over the near-term trajectory of the economy after the UK withdraws from the EU, make it unlikely that there will be a significant increase in the defence budget. This reduces the MoD's room for manoeuvre in balancing existing and future capability requirements, and means that further reductions to the conventional capabilities of the UK's armed forces may be likely

   []

   []
   []

   NATO summit propels transformation
   At its 11-12 July 2018 summit in Brussels, NATO added yet more layers to its post-2014 adaptation process. Based on US suggestions, and according to US diplomats closely associated with Secretary of Defense James Mattis, a new readiness initiative was agreed committing NATO member states collectively to have 30 battalions, 30 air squadrons and 30 naval combat vessels ready to use in 30 days. In the run-up to the summit, several European NATO members expressed concern about the lack of detail related to the readiness initiative and what precisely was expected of them. Known as the `four thirties', this goal is meant to be achieved by 2020. In October 2018, General Curtis Scaparrotti, NATO Supreme Allied Commander Europe (SACEUR), was reported as saying that `perhaps the most important thing that has changed [in NATO] is the mindset that we have to get up every day now and be ready to deal with a real threat. That is a fundamental change.' Although progress on delivering the readiness initiative will be closely watched in Washington, NATO commanders point to the underlying shift in approach indicated by the initiative. Collective defence and hard security concerns are once again at the heart of Alliance thinking, and the organisation is focused on recovering high-readiness capability, as well as the capacity to move and deploy large formations.
   At the Brussels Summit, NATO also agreed measures to improve military mobility and defied a new plan for SACEUR to examine the administrative challenges of moving military personnel and assets across countries. The NATO Command Structure (NCS) was adjusted following an internal review, which had revealed shortcomings when measured against the declared political-military level of ambition. NATO will create a Cyber Operations Centre as well as two new commands: a Joint Force Command dealing with transatlantic lines of communication to be based in Norfolk, Virginia, and a Joint Support and Enabling Command to be based in Germany. Both commands should strengthen logistics capacity and support military mobility, and mean that the NCS will grow again in terms of personnel (by about 1,200) after severe post-Cold War cuts that saw staff levels reduced from about 22,000 posts at the end of the Cold War to some 6,800 at the start of 2018.
   On 25 October, NATO launched its biggest exercise in decades, with the two-week-long Trident Juncture 2018 bringing together some 50,000 troops from NATO member states, plus partner countries Finland and Sweden, to exercise in Norway, the Baltic Sea and the North Atlantic. In early October, it was announced that the US aircraft carrier USS Harry S. Truman and its strike group would join the exercise.
   NATO also launched a training and capacity-building mission in Iraq, to be led by Canada and set to begin before the end of 2018, and agreed to conduct more exercises focused on southern-flank scenarios and contingencies.

   []
   []

Глава Четвертая. Европа


   В то время как НАТО продолжала осуществлять сложную программу преобразований, но изо всех сил старалась избавиться от дискомфорта внутренних разногласий, ЕС продвигал большое число инициатив в области оборонного сотрудничества. Это продемонстрировало политическую конвергенцию в этом вопросе, но они еще не привели к сколько-нибудь значительному улучшению военного потенциала.
   На своем Брюссельском саммите НАТО заявила, что создаст Центр киберопераций и два новых командования: Объединенное командование Сил, занимающееся трансатлантическими линиями связи, и Объединенное командование поддержки и поддержки для укрепления материально-технического потенциала и военной мобильности.
   Учения Trident Juncture, которые прошли в октябре в Норвегии и за ее пределами, стали крупнейшими учениями НАТО за последние десятилетия. На нем было развернуто VJTF и в общей сложности около 50 000 военнослужащих, а также страны-партнеры Финляндия и Швеция.
   Инициатива ЕС PESCO выпустила две партии проектов, и хотя второй список (выпущенный в ноябре) содержит больше проектов, связанных с конкретными военными требованиями, он все еще не полностью устраняет пробелы в стратегическом потенциале, в том числе в стратегических воздушных перевозках, которые были определены в плане развития потенциала ЕС в июне 2018 года.
   Промышленная и военная логика поддерживает единую европейскую разработку боевых самолетов, но в политике появились два конкурирующих проекта-Один из Франции и Германии, а другой из Великобритании.
   В НАТО вновь делается акцент на морском пространстве, что призвано повысить доверие к расширенному передовому присутствию и, в частности, способность НАТО поддерживать его посредством трансатлантического укрепления.
   Европейские государства-члены НАТО увеличили свои общие расходы на оборону на 4,2% в период с 2017 по 2018 год.

   [] []
   Оборонные предприятия в Европе продолжают адаптироваться к сложной обстановке угрозы. Существуют устойчивые меры по увеличению расходов на оборону, корректировке военного потенциала и оснащения и внедрению дополнительных многонациональных оборонных инициатив. Озабоченность по поводу военной модернизации России и ее применения силы в Сирии и Украине в 2018 году была подкреплена растущим чувством среди политиков, что Москва действует в рамках европейских обществ, стремясь подорвать социальную согласованность и оказать политическое давление. Например, в марте 2018 года бывший сотрудник российской военной разведки Сергей Скрипаль был отравлен боевым отравляющим веществом, предположительно российского происхождения. Скрипаль был осужден в России за шпионаж в пользу Соединенного Королевства, а после освобождения по шпионскому обмену жил в Великобритании. В апреле российские военные разведчики были пойманы голландскими спецслужбами при попытке организовать слежку и кибератаку против базирующейся в Гааге Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). ОЗХО ранее установила личность агента, использованного против Скрипаля. Эти события пополнили растущий список российского вмешательства, проводимого на европейской земле.
   Между тем, на фоне опасений, что внешние факторы стремятся подорвать единство в Европе, неуверенность пришла и изнутри. Во время саммита НАТО в Брюсселе в июле 2018 года президент США Дональд Трамп, игнорируя недавнее и планируемое в будущем увеличение оборонных расходов среди европейских союзников по НАТО, предположил, что США "могут сделать свое дело", если европейские союзники не начнут тратить больше на оборону. В то время как некоторые европейские правительства находили утешение в приверженности НАТО, выраженной министром обороны Джеймсом Мэттисом, другие утверждали, что было бы неразумно ожидать, что политика США будет идти вразрез с выраженной позицией американского президента. Маттис, посетив Париж в октябре 2018 года, призвал европейских наблюдателей игнорировать некоторые вызывающие разногласия заголовки, предполагая, что "действия говорят громче всего". Действительно, американское правительство усилило свое военное присутствие в Европе, и, несмотря на риторику Трампа, средства на Европейскую инициативу сдерживания Пентагона продолжали расти. Тем не менее, повторяющиеся слухи о том, что Маттис может либо уйти в отставку, либо быть арестован, добавили беспокойства в европейских столицах.
   Стратегическая автономия и европейские амбиции
   Канцлер Германии Ангела Меркель в 2017 году пришла к выводу, что США больше не обязательно являются надежным партнером. В серии выступлений и редакционных статей в июле и августе 2018 года Хейко Маас, министр иностранных дел в кабинете Меркель, начал "строить планы нового мирового порядка", в котором Европа будет служить противовесом для ситуаций, в которых США "пересекают черту". Маас высказал мнение о том, что для защиты международного порядка, основанного на многосторонности, сотрудничестве и верховенстве права, необходим союз многосторонних деятелей, включая Канаду, Японию и Южную Корею, а также единомышленников-европейцев.
   В отличие от этого, Великобритания заняла более взвешенный подход. Все еще поглощенная внутриполитическими разногласиями по поводу ее выхода из Европейского Союза (Brexit) и переговорами об условиях выхода, 16 июля премьер-министр Тереза Мэй назвала кризис, созданный предложением Трампа, просто "дополнительной сессией" саммита НАТО. Действительно, Мэй предположила, что Трамп "сделал различие", прежде всего, сосредоточив "глаза тех, кто сидит за столом, на вопросе о 2% - ном обязательстве". Ранее Мэй объяснила на февральской Мюнхенской конференции по безопасности, что Великобритания "безоговорочно привержена" европейской безопасности и что новое партнерство в области безопасности должно регулировать эту область политики между ЕС и Великобританией после Brexit. В то время как многие из ее коллег по всему континенту приветствовали это чувство, официальное соглашение по Brexit - по крайней мере, то, которое было согласовано в Великобритании - оказалось неуловимым еще осенью. Возможность того, что резкий выход из ЕС сделает сотрудничество в области безопасности и обороны более сложным, была столь же реальной, сколь и непреднамеренной.
   В отличие от этого, Франция преследовала идеи более автономной позиции, о чем было сказано в сентябре 2017 года в речи президента Эммануэля Макрона. Это, пожалуй, неудивительно, учитывая давнее стремление Парижа к значительной степени европейской независимости в вопросах безопасности и обороны. Главной идеей Макрона была европейская интервенционная инициатива. Хотя детали остаются отрывочными, это будет означать, что группа европейских государств использует существующие военные средства и подразделения для обеспечения быстрого реагирования на кризисные ситуации. В июне 2018 года девять стран (Бельгия, Дания, Эстония, Франция, Германия, Нидерланды, Португалия, Испания и Великобритания) подписали письмо о намерениях (LOI) для реализации этой инициативы. LOI ясно дает понять, что инициатива заключается не в создании формирований для операций, а скорее в создании "необязательного Форума европейских государств-участников" с "конечной целью ... развивать общую стратегическую культуру". Участвующие правительства обсудили некоторые связанные с этим меры, включая расширение сотрудничества в области стратегического прогнозирования и обмена разведывательными данными; разработка сценариев и планирование; поддержка операций; а также обмен информацией об извлеченных уроках и доктрине. Париж стремился сохранить некоторую дистанцию между своей инициативой и официальными структурами безопасности и обороны ЕС, но некоторые партнеры, включая Берлин, хотели более тесной связи, и LOI предполагает, что Европейская интервенционная инициатива должна способствовать продолжающимся эффектам оборонного сотрудничества внутри ЕС. Тем не менее, тот факт, что Дания, которая отказалась от военного сотрудничества с ЕС, и Британия, ориентированная на Brexit, присоединились к инициативе Франции, показал преимущество того, что она напрямую не ассоциируется с Брюсселем.
   Среди европейских правительств, по-видимому, существует по меньшей мере три различных школы мышления о том, что в конечном итоге может означать европейская стратегическая автономия. Для Великобритании стратегическая автономия - в той мере, в какой она вообще считалась желательной, - по-видимому, означает способность обеспечить более весомый Европейский вклад в трансатлантическое распределение бремени. Для Германии стратегическая автономия означала способность обеспечить противовес США перед лицом существующих политических разногласий, в то время как для Франции она подразумевала способность предпринимать военные действия независимо от США. На международном уровне в 2018 году возник интересный парадокс. В то время как НАТО продолжала осуществлять сложную программу преобразований, начатую на ее саммите в Уэльсе в 2014 году, но изо всех сил старалась избавиться от дискомфорта, вызванного внутренними разногласиями, ЕС продвигал большое число инициатив в области оборонного сотрудничества, демонстрируя политическую конвергенцию по этому вопросу, но они еще не привели к какому-либо значительному улучшению военного потенциала.
   Военно-техническое сотрудничество ЕС принимает форму
   ЕС сосредоточился на реализации разработанных в 2017 году планов по укреплению оборонного сотрудничества. В декабре 2017 года государства-члены официально приступили к постоянному структурированному сотрудничеству (PESCO), концепции, которая предусматривает далеко идущее оборонное сотрудничество между государствами-членами ЕС для развития их военного потенциала. Первоначально предполагалось, что доступ к PESCO будет регулироваться жесткими критериями, касающимися военного потенциала и политической воли. Напротив, PESCO, принятая в 2017 году, является гораздо более инклюзивным предприятием с более мягкими критериями для желающих присоединиться. В результате все государства-члены ЕС, за исключением Дании, Мальты и Великобритании, принимают в нем участие. Первая партия из 17 проектов была запущена в марте 2018 года. Европейские правительства, возможно, сами удивленные быстрым прогрессом в 2017 году в направлении соглашения по PESCO, в значительной степени взяли на себя обязательства по проектам, которые уже были начаты. Поэтому неудивительно, что в первоначальных заявлениях правительств стран-участниц было высказано предположение о том, что для второй партии проектов PESCO будут выдвинуты более амбициозные проекты. Этот второй список, опубликованный в ноябре, содержит больше проектов, непосредственно ориентированных на конкретные военные потребности, но по-прежнему не решает проблемы дефицита стратегического потенциала, в том числе в области тяжелого транспорта и стратегических воздушных перевозок.
   Летом 2018 года стало очевидно, что ЕС впервые преуспел в создании всех элементов, необходимых для создания военного потенциала в поддержку устремлений ЕС в области безопасности и обороны. План развития потенциала (CDP) устанавливает общие приоритеты развития потенциала для членов ЕС. CDP был пересмотрен в 2018 году с учетом предложения, содержащегося в глобальной стратегии ЕС на 2016 год, о том, что Союз должен иметь возможность защищать своих граждан. В нем в качестве приоритетных пунктов были выделены наземные боевые возможности, усиленные материально-технические и медицинские возможности, воздушная мобильность, превосходство в воздухе, интеграция военно-воздушных сил, морская маневренность, подводное управление, космические информационно-коммуникационные службы, информационное превосходство и кибероперации. Этот пересмотренный набор приоритетов указывает на более высокий военный потенциал высшего уровня, чем предполагала бы недавняя оперативная деятельность ЕС. Предусматривается также координация с процессом оборонного планирования НАТО.
   Приоритеты, установленные в CDP, будут использоваться в рамках скоординированного ежегодного обзора по вопросам обороны (CARD), в ходе которого государства-члены будут представлять доклады о своих планах наращивания потенциала, а учреждения ЕС будут следить за согласованием с приоритетами CDP и выявлять возможности для сотрудничества между государствами-членами. В 2018 году был начат пилотный этап разработки карты. Затем PESCO будет использовать результаты карт для планирования и реализации проектов в поддержку CDP. Проекты PESCO, в свою очередь, по крайней мере частично, будут опираться на Европейский оборонный фонд (EDF), который предоставит средства ЕС для поддержки оборонных исследований и разработок, а в конечном счете и для развития потенциала. Проекты PESCO будут иметь право на более высокую ставку финансирования EDF, чем другие проекты (30% вместо 20%), и некоторые правительства уже заявили о своем предпочтении ограничить финансирование EDF проектами PESCO в целом. План заключается в том, что усиление европейского военного потенциала является результатом этого процесса установления приоритетов, фактической гармонизации процессов развития потенциала и планирования проектов, финансируемых совместно с ЕС. Эти возможности будут напрямую связаны с уровнем амбиций ЕС и совместимы с НАТО. В конце 2018 года эта теория развития потенциала ЕС выкристаллизовалась в основной оборонный проект ЕС, хотя по существу она осталась непроверенной.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   Спустя десять лет после финансового краха европейские экономики в целом восстановились. В 2017 году еврозона похвасталась самыми быстрыми темпами роста за последнее десятилетие - 2,4%, но темпы экономического роста замедлились в 2018 году до 2,0%. Особенно динамично развивались страны Центральной и Восточной Европы, такие как Словакия (рост ВВП в 2018 году составил 3,9%), Латвия (3,7%) и Словения (4,5%). За пределами еврозоны Румыния и Польша также достигли высокого экономического роста в 2018 году - 4,0% и 4,4% соответственно.
   Структурные и инвестиционные фонды Европейского союза внесли свой вклад в восстановление экономики Центральной и Восточной Европы. Например, в 2017 году МВФ подсчитал, что средства ЕС составляют половину государственных инвестиций в Румынию и Венгрию. По данным Всемирного банка, финансирование ЕС было эквивалентно более чем 4% ВВП для некоторых центральноевропейских стран, часто в форме фондов сплочения для инфраструктурных проектов.
   Низкие процентные ставки после кризиса 2008 года также способствовали экономическому росту Европы, стимулируя кредитование и инвестиции. Расходы правительств на выплату процентов снизились, что, в свою очередь, привело к снижению отношения долга к ВВП в 2018 году. Однако есть некоторые ранние признаки ужесточения денежно-кредитной политики, что приведет к увеличению расходов на обслуживание долга. В августе 2018 года Банк Англии повысил свою процентную ставку на четверть процентного пункта до 0,75% - самого высокого уровня с 2009 года. К августу 2018 года чешский национальный банк несколько раз в течение года повышал свою процентную ставку. Хотя Европейский Центральный банк сохранит свою процентную ставку на нынешнем уровне до середины 2019 года, к концу 2018 года он намерен нормализовать свою денежно-кредитную политику, стремясь положить конец количественному смягчению.
   Эта общая позитивная картина не скрывает трудностей, с которыми сталкиваются некоторые страны. Правая и левая коалиция Италии предложила увеличить государственные расходы в своем первом бюджете, сочетая снижение налогов с введением минимального базового дохода. Бюджетный план оказался непопулярным у европейских финансовых властей и рискует усугубить долг Италии, который уже составляет 130% ВВП. В Соединенном Королевстве, хотя безработица продолжает падать, до 4,1% в 2018 году, рост замедлился по сравнению с его континентальными соседями. ВВП Великобритании вырос на 2,3% в 2015 году, но затем замедлился до 1,7% в 2017 году и 1,4% в 2018 году. МВФ объяснил это замедление тем, что падение фунта замедляет рост реальных доходов населения, а также сокращает инвестиции в страну из-за неопределенности вокруг решения Великобритании выйти из ЕС. Далее на юг, в то время как Турция пережила рост на 3,5% в 2018 году, ее валюта значительно ослабла летом из-за тарифа, введенного Соединенными Штатами в отношении задержанного гражданина США. Это, в свою очередь, помогло увеличить инфляцию в Турции до примерно 15% в годовом исчислении в 2018 году.
   Расходы на оборону и закупки
   В этом контексте военные расходы Европы продолжали расти устойчивыми темпами, увеличившись на 4,0% в реальном выражении в 2018 году, немного снизившись с 4,4% в 2017 году. Номинальный рост с 2017 по 2018 год для крупнейших транжир региона составил 4,3% во Франции, 4,1% в Германии и 3,2% в Великобритании.
   Эта общая тенденция роста расходов на оборону будет продолжаться и впредь. Французский парламент проголосовал в 2018 году за семилетний перспективный план расходов на оборону. По прогнозам Министерства обороны, к 2023 году бюджет увеличится до 44,0 млрд евро (US$53,2 млрд.) без учета пенсий с 34,2 млрд евро (US$40,6 млрд.) в 2018 году. Это увеличение позволит финансировать набор 6000 гражданских и военных сотрудников, основная часть которых будет направлена на укрепление киберзащиты и разведывательных служб. Дополнительное финансирование также позволит закупать новое оборудование, в том числе модернизировать французское ядерное сдерживание. (Это, как ожидается, будет стоить 25,0 млрд евро (US$29,3 млрд.) между 2019 и 2023 годами.) В 2019 году приоритетное внимание уделяется экспедиционным возможностям и устойчивости, с ожидаемой поставкой шести беспилотных летательных аппаратов Reaper (БПЛА), еще одного транспортного самолета A400M, двух танкеров KC-130J, модернизации одного танкер-транспорта KC-130H и одного MRTT A330 для пополнения запасов и стратегической воздушной перевозки. Неудивительно, что они отражают требования и уроки, извлеченные из продолжающихся военных операций Франции за рубежом.
   В то время как увеличение расходов на оборону во Франции идет на пользу политическому консенсусу, в Германии после формирования нового коалиционного правительства в марте 2018 года единодушия стало меньше. Однако бюджет на 2019 год в конечном итоге был определен в размере 42,9 млрд евро (US$50,2 млрд.), включая пенсии, что на 11,4% является значительным увеличением в номинальном выражении по сравнению с 2018 годом (38,5 млрд евро, или US$45,7 млрд.).
   В Великобритании Национальное аудиторское бюро сообщило о потенциальных недостатках в плане оснащения Министерства обороны (МО) на 2018-28 годы, как минимум ?7,0 млрд (US$9,4 млрд), в том числе ?5,9 млрд. (US$7,9 млрд.) в ближайшие четыре года. Несмотря на это, казначейские документы указывают на продолжающееся увеличение основного оборонного бюджета (за исключением пенсий и других не связанных с MoD источников финансирования) из ?37,0 млрд. (US$49,5 млрд.) в 2018 году до ?37,9 млрд. (US$49,2 млрд.) в 2019 году. MoD также извлек выгоду из этого ?800 миллионов дополнительного финансирования в течение года, включая ?600 миллионов (US$803 миллиона) на программу Dreadnought. В странах Балтии и Северной Европы, где правительства объявили об увеличении расходов, наблюдается больший политический консенсус. В Дании, например, правительство и оппозиционные партии договорились об увеличении расходов на оборону, причем к 2023 году датский оборонный бюджет значительно увеличится на 38,7 млрд. датских крон (US$6,3 млрд.).
   В Швеции в докладе, инициированном предыдущим правительством и опубликованном в начале 2018 года, содержался призыв к увеличению расходов на общую сумму 168 млрд шведских крон (US$19 млрд.) в период с 2021 по 2030 год. Это увеличение было оправдано, по мнению авторов доклада, ростом расходов на замену и техническое обслуживание военной техники. В Финляндии оборонный бюджет увеличился до 3,1 млрд евро (US$3,7 млрд.) в 2019 году по сравнению с 2,9 млрд евро (US$3,4 млрд.) в 2018 году, главным образом благодаря программе модернизации флота Squadron 2020. Бюджеты также растут в Эстонии-до более чем 600 млн. евро (US$770 млн.) к 2022 году, и Латвии, где правительство ожидало потратить 182 млн. евро (US$216 млн.) на оборонные инвестиции в 2018 году.
   Увеличение расходов на оборону в государствах-членах Европейского Союза через несколько лет будет дополняться деньгами, расходуемыми ЕС на оборонные цели. Предложения Европейской Комиссии по многолетним финансовым рамкам 2021-27 годов включают 13 млрд. евро (US$15 млрд.) в течение семилетнего периода, посвященного оборонным исследованиям и развитию потенциала. Еще 6,5 млрд евро (US$7,7 млрд.) будет выделено на военную мобильность. Тем не менее, несмотря на увеличение оборонных бюджетов государств-членов, сотрудничество в оборонных программах по-прежнему рассматривается как наилучший способ рационализации расходов и достижения экономии за счет эффекта масштаба. При этом совместные проекты в прошлом не всегда оказывались дешевле отечественных. В 2018 году Франция и Германия обязуются совместно работать над будущей программой танков (основная наземная боевая система) и боевых самолетов (будущие боевые воздушные системы). Другие области потенциального сотрудничества включают крылатые ракеты, роящиеся БПЛА, спутники и морские патрульные самолеты. Инициативы на уровне ЕС, такие как постоянная структура сотрудничества (PESCO), также могут в будущем внести свой вклад. PESCO специально предназначена для развития оборонного сотрудничества между государствами-членами, в том числе в области закупок вооружений.
   Оборонная промышленность
   Как и PESCO, Европейский оборонный фонд (EDF) выделяет средства ЕС для поддержки совместных оборонных исследований и проектов развития потенциала. Прокладывая путь для полного внедрения EDF, ЕС ввел два механизма. Подготовительные действия для проведения исследований обороны (PADR) выделит ?90 млн. (US$107 млн.) и Европейского оборонного промышленного развития программы (EDIDP) ?500 млн. (US$593 млн.) до 2020 года. Затем, между 2021 и 2027 годами, эти механизмы будут переданы в ведение EDF. ЕС предлагает поддерживать все или часть проектов в области исследований и развития потенциала, при этом ключевым условием является то, что они осуществляются тремя компаниями из трех стран.
   В настоящее время PADR поддерживает пять проектов, которые раскрывают интересные закономерности (см. таблицу 9). Италия является наиболее вовлеченным государством, где 15 фирм и исследовательских организаций берут на себя обязательства по четырем из проектов пяти. Leonardo возглавляет наиболее значимый проект Ocean 2020, который получил грант в размере 35 миллионов евро (US$41,5 миллиона) и нацелен на интеграцию необитаемых платформ для наблюдения ВМС. Испания и Германия идут вслед за Италией, причем в трех проектных областях задействованы соответственно восемь и семь органов.
   С помощью EDF ЕС вводит механизм поддержки инноваций в оборонных исследованиях: 5% средств фонда будут направлены на прорывные технологии и инновационное оборудование. Это происходит вслед за более широким толчком со стороны крупных европейских государств - производителей оружия, чтобы стимулировать инновации в свете достижений оборонной техники в других странах, особенно во главе с Китаем и США.
   Эту мотивацию можно также увидеть во Франции, где в бюджете на 2018 год было выделено 4,7 млрд евро (US$5,6 млрд.) на оборонные исследования и разработки (НИОКР). Кроме того, в последние годы был создан целый ряд новых институциональных структур. Чтобы рационализировать эти различные механизмы, в начале 2018 года Министерство обороны Франции создало агентство по оборонным инновациям, связанное с DGA, агентством по оборонным закупкам и технологиям, с бюджетом в 1 млрд. евро (US$1,2 млрд.). В рамках этого проекта перед лабораторией инновационной обороны будет поставлена задача выявить гражданские инновации, которые могут быть использованы в военных целях.
   Великобритания также создала новые механизмы для содействия инновациям в области обороны. Бюджет оборонных НИОКР на 2017 год подошел к концу ?3.1 млрд (US$4,0 млрд.). Британский Центр оборонных решений (UKDSC), созданный в 2017 году, проводит конкурс инноваций для создания новых технологий, имеющих отношение к обороне. UKDSC также проводит лабораторию инноваций и совместной работы, которая объединяет экспертов из инновационных технологических секторов. В 2016 году Великобритания запустила инновационную инициативу в области обороны, которая включает ускоритель обороны и безопасности и Фонд оборонных инноваций, который был выделен ?800 млн (US$1,1 млрд.) за десять лет.
   Германия стремится создать аналогичные институциональные рамки. Берлин выделил Европе 1,1 млрд евро (US$1,3 млрд.) на оборонные НИОКР в 2018 году. Бундесвер создал кибер-инновационный центр в 2017 году, финансируемый на сумму ?15 млн (US$17 млн.) в течение трех лет. Новое оборонно-инновационное агентство Германии-Agentur fur Disruptive Innovationen in der Cybersicherheit und Schlusseltechnologien - должно было быть создано до конца 2018 года.
   Оборонно-промышленная база Турции также активно поддерживается правительством. Падение курса лиры в середине 2018 года может осложнить турецкие закупки иностранных платформ, в частности боевых самолетов F-35, а также поставляемых из-за рубежа запчастей для турецких программ, таких как отечественный боевой самолет (TF-X) и основной танк Altay. Однако местные закупки относительно защищены от валютного кризиса.
   У Турции есть амбициозная цель стать самодостаточной в сфере оборонных закупок к 2023 году. По данным НАТО, Турция выделяет более 30% своих оборонных расходов на закупку вооружений и оборонные НИОКР. В 2018 году 28,5% всех расходов страны на НИОКР были направлены на оборону, составив 3,26 млрд. ТЛ (US$636 млн.). Это позволило Турции развить свою оборонную промышленность и стать крупным экспортером. В 2017 году, по данным Ассоциации производителей оборонной и аэрокосмической промышленности, объем экспорта продукции аэрокосмической и другой оборонной промышленности достиг US$1,8 млрд. Общая выручка Турции в аэрокосмической (включая гражданскую авиацию) и оборонной промышленности выросла на 7,2% в период с 2013 года (US$5,1 млрд.) по 2018 год (US$6,7 млрд.).

   []

   [] [] []

   []
   СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА И КРАЙНИЙ СЕВЕР
   В настоящее время в НАТО вновь делается акцент на морском пространстве, в центре которого находятся Северная Атлантика и "Крайний Север". Это призвано повысить доверие к стратегии расширенного передового присутствия Североатлантического союза (EFP) и, в частности, к способности НАТО поддерживать ее посредством трансатлантического укрепления в контексте предполагаемого роста потенциальной российской угрозы на этой арене, особенно в области подводной деятельности.
   Ответом НАТО стало соглашение о создании нового Командования объединенными силами, базирующегося в Норфолке, штат Вирджиния. Это командование будет сосредоточено на морской безопасности и поддержании трансатлантического укрепления. Между тем, в июле 2018 года ВМС США восстановили свой 2-й флот, чтобы переориентировать свою деятельность в Североатлантическом регионе. Кроме того, в 2018 году было расширено развертывание авианосцев ВМС США в европейских водах, включая первый выход авианосца ВМС США за Полярный круг более чем за два десятилетия.
   Тем не менее, уровень вооруженных сил России - включая подводные лодки - остается существенно ниже, чем у советских войск в конце Холодной войны. Трудно также оценить количество боевых выходов подводных лодок. Они могут оставаться относительно низкими по историческим меркам, но мощь отдельных российских платформ, а также сокращение противолодочных средств НАТО и военно-морских сил "глубокой воды" после окончания Холодной войны предполагают, что российские возможности будут представлять собой значительную проблему для сил Североатлантического союза.
   Военно-морские силы НАТО были заинтересованы появлением подводной лодки с крылатыми ракетами класса Ясень (Северодвинск). Хотя эта конструкция берет свое начало в холодной войне, она начала функционировать только в 2016 году, особенно тихо, и несет в значительный запас как протво-наземных, так и противокорабельных ракет. Ряд усовершенствованных вариантов этой подводной лодки находится в стадии строительства или планирования. Также идет модернизация российских SSG класса Antey (Oscar-II).
   Кроме того, вновь акцентируется внимание на традиционных морских стратегических координационных центрах, таких как транзитные маршруты разрыва Гренландия-Исландия-Соединенное Королевство (GIUK), однако характер потенциальной угрозы для них менее определенен. Это может быть не столько общая угроза морским линиям связи, сколько одна из отдельных платформ, подвергающих риску конкретные высокоуровневые активы НАТО. Великобритания, например, подчеркнула возросшую активность России, связанную с базой Королевских Военно-морских сил с баллистическими ракетами и подводными лодками в Фаслейне, в Шотландии. Однако существует также угроза для конкретных высокоценных военно-морских формирований: например, нацеливание только на одно судно, перевозящее трансатлантические подкрепления, может иметь значительный стратегический эффект.
   Среди других ответных мер США провели реконструкцию своей базы в Кефлвике, Исландия, с тем чтобы разместить там морские патрульные самолеты P-8A Poseidon, частично для прикрытия разрыва в Джуке. Норвегия и Великобритания также закупают Р-8, и сотрудничество между всеми тремя странами планируется. Важнейшей возможностью США в холодной войне была система подводного звукового наблюдения (SOSUS), размещенная в непосредственной близости от пролива Джук для слежения за подводными лодками. Поступили сообщения о недавних работах по модернизации, и в настоящее время рассматривается вопрос о дальнейшем развитии потенциала акустического наблюдения НАТО и США.
   Тем временем Россия продолжает инвестировать в высокоточные дальнобойные вооружения, начиная от средств ПВО и заканчивая крылатыми ракетами наземного базирования. Все это создает потенциальный вызов способности НАТО маневрировать и усиливает способность России к глубокой обороне - включая защиту российских подводных сил с баллистическими ракетами через возрожденную концепцию "бастиона" за Полярным кругом.
   В конце 2017 года тогдашний начальник Штаба обороны Великобритании выразил обеспокоенность по поводу потенциальной российской угрозы подводной кабельной инфраструктуре. Угрозы для такой инфраструктуры не новы, но современные общества больше полагаются на эти кабели, чем раньше. Особое беспокойство вызывает развитие в России надводных "кораблей-маток" и подводных лодок, способных принимать различные глубоководные подводные мини-лодки.
   Существует также опасение, что "Крайний Север" может стать ареной стратегической конкуренции. Сокращение морского льда потенциально значительно повысит полезность полярных морских путей, особенно Северного морского пути, а также увеличит доступ к энергетическим и другим природным ресурсам и их ценность. Россия имеет в этом прямую заинтересованность и предпринимает шаги по укреплению своего потенциала на Крайнем Севере. Однако другим государствам также предлагается переориентироваться и возродить свою способность действовать в этом регионе (отсюда возвращение в 2018 году, после более чем десятилетнего перерыва, подводной лодки Королевского флота к подледным учениям), а также привлечь других крупных игроков, в частности Китай.
   ШВЕЦИЯ
   Аннексия Россией Крыма в 2014 году и ее поддержка сепаратистов на востоке Украины явились для шведского сообщества безопасности и обороны четким свидетельством того, что возросшее участие России в делах соседних государств теперь бросает вызов доселе благоприятной обстановке в области безопасности в Балтийском регионе. Эта ситуация была отражена в докладе шведской оборонной комиссии за май 2014 года. В этом документе, в котором были определены цели развития политики безопасности и обороны на ближайшие пять лет, отмечалось, что территориальная оборона Швеции вновь стала главной задачей шведских вооруженных сил (ШВС). В то же время, несмотря на неоднократные сокращения в 1990-х и начале 2000-х годов, никаких дальнейших сокращений расходов на оборону или организацию не было объявлено.
   В последующем законопроекте Об обороне, согласованном парламентом в 2015 году, говорилось, что военный потенциал ШВС необходимо укреплять наряду с оборонным сотрудничеством с другими странами и организациями в рамках ограничений политики неприсоединения. Кроме того, были предприняты первые шаги по возрождению концепции "тотальной обороны" времен Холодной войны в плане планирования и подготовительных действий с участием национальных и местных правительственных учреждений, а также частных предприятий и гражданского общества. Еще одним результатом стало то, что тенденция снижения расходов на оборону выровнялась и начала расти в абсолютном выражении, хотя и не в процентном отношении к ВВП.
   Приоритеты обороны
   Эти новые приоритеты примечательны отчасти из-за ограниченного интереса, который до сих пор уделялся вопросам обороны во всем политическом спектре. Во время Холодной войны вопросы обороны занимали видное место в шведском обществе и в политике правительства. Приоритеты Швеции изменились в 1980-е годы, и особенно после распада Советского Союза в 1991 году, в свете развития более благоприятной ситуации в области безопасности в Балтийском регионе и стремления политиков высвободить средства на оборону для других областей государственных расходов. Шведская оборонная политика в 1990-х и начале 2000-х годов была в основном сосредоточена на операциях по поддержанию мира, в первую очередь на Западных Балканах, а затем и в Афганистане. Другими важными областями были вопросы закупок и оборонно-промышленного комплекса,такие как периодическая модернизация боевых самолетов JAS-39C/D Gripen и связанные с этим экспортные поставки.
   После глубокого сокращения численности Вооруженных сил, которое произошло в период с 1990 по 2005 год, и приостановления призыва в мирное время в 2010 году, Вооруженные силы и вопросы безопасности стали менее "заметными" для населения. Около двух третей оборонной инфраструктуры было закрыто в годы после окончания Холодной войны, причем этот процесс ускорился в конце 1990-х и начале 2000-х гг. До 1990 года почти в каждом графстве Швеции размещался армейский гарнизон, авиационное крыло или военно-морская база, и подавляющее большинство мужчин имели военный опыт с момента призыва на военную службу. (До тех пор, пока он не был приостановлен в 2010 году, призывались только шведские мужчины.) Поэтому в последние годы администрации стараются возродить осведомленность населения о вопросах обороны. Примером этого стало распространение в июне 2018 года брошюры по гражданской обороне под названием "Если наступит кризис или война". Эта брошюра, разосланная всем шведским домохозяйствам, содержала информацию о готовности к чрезвычайным ситуациям, общей обороне и системах оповещения, используемых для оповещения граждан в различных чрезвычайных ситуациях.
   Возобновившийся интерес к безопасности и обороне подстегнул дебаты о преимуществах шведского военного неприсоединения по сравнению с членством в НАТО. Политические партии Швеции разделились в этом вопросе. Социал-демократы, партия Зеленых, Левая партия и Шведские демократы выступают за продолжение процесса неприсоединения. Социал-демократы говорят, что изменение шведской политики будет дестабилизировать ситуацию в регионе Балтийского моря. Другие говорят, что членство в НАТО заставит Швецию увеличить свои расходы на оборону, и эти деньги будут лучше расходоваться на такие сферы, как иностранная помощь и внутреннее благосостояние. Озабоченность по поводу членства в альянсе также включает политику некоторых членов и обладание ядерным оружием тремя союзниками.
   На другом конце спектра находятся партии, которые сформировали правительство в период с 2006 по 2014 год. Умеренная партия, Либеральная партия, центристская партия и Христианско-демократическая партия - все они публично выступают за вступление Швеции в НАТО, хотя это и не является главным вопросом их повестки дня. Сторонники членства говорят, что это должно получить поддержку большинства населения и что любое заявление должно подаваться в тандеме с Финляндией. Однако опросы общественного мнения показывают, что шведское мнение разделилось. Опрос в крупнейшей ежедневной газете Швеции в январе 2018 года показал, что общественность была 43% в пользу членства в НАТО, 37% против и 25% не определились. Предыдущий опрос от Июля 2017 года, опубликованный общественной телекомпанией, показал, что 32% за, 43% против и 25% не определились. Исторически сложилось так, что процент шведского населения, выступающего против членства в НАТО, был выше, чем в пользу этого.
   Оборонное сотрудничество
   Несмотря на свой внеблоковый статус, Швеция продолжает проводить политику тесного сотрудничества с НАТО в ряде областей, в дополнение к давнему членству в программе "Партнерство ради мира" и вкладу в операции под руководством Североатлантического союза. Сотрудничество было углублено благодаря участию в Программе расширенных возможностей для стран-партнеров вместе с Финляндией и осуществлению соглашения о поддержке принимающей страны с НАТО в 2014 году. Швеция также принимала участие в качестве страны-партнера в нескольких учениях НАТО, таких как CMX 2016 и Trident Juncture 2018. Помимо сотрудничества с НАТО, Швеция как член Европейского Союза поддержала развитие Постоянного структурированного сотрудничества (PESCO), начатого в конце 2017 года. Что касается операций по поддержанию мира, то основным контингентом Швеции с 2015 года является подразделение разведки, наблюдения и разведки, развернутое в рамках операции ООН в Мали, MINUSMA.
   Швеция является твердым сторонником оборонного сотрудничества Северных стран (NORDEFCO) и должна возглавить этот механизм в 2019 году. Однако наиболее значительными последними достижениями в области оборонного сотрудничества являются несколько соглашений о сотрудничестве в мирное время с такими странами, как Соединенное Королевство и Соединенные Штаты, с тем чтобы, среди прочего, повысить оперативность взаимодействия. Двустороннее сотрудничество с Финляндией имеет особенно важное значение и включает оперативное планирование совместных действий в различных непредвиденных ситуациях, включая войну, если оно будет активизировано политическими властями двух стран.
   Вооруженные силы
   Нынешние шведские вооруженные силы в значительной степени являются продуктом оборонного законопроекта 2004 года. Это было уже третье решение в череде оборонных решений (1995/1996, 1999/2001 и 2004), которые привели к сокращению численности Вооруженных сил и финансирования обороны. Парламент заявил в 2004 году, что основой для позиции ШВС должно быть отсутствие каких-либо серьезных военных угроз и что это будет иметь место в обозримом будущем. Еще одно предположение состояло в том, что любые изменения должны были произойти по меньшей мере через десять лет (правило десяти лет было отменено в 2010 году, через два года после войны в Грузии). Этот шаг означал, что оперативное планирование территориальной обороны было прекращено; следовательно, отпала необходимость в организации военного времени или системе мобилизации. Перед Вооруженными силами в основном ставилась задача участия в международных операциях и поддержания существующих военных навыков. Требования к готовности различались между подразделениями, варьируясь от дней до лет, в целях экономии из-за нехватки ресурсов. За исключением береговой артиллерии, большинство воинских частей были в той или иной степени сохранены, хотя их численность во многих случаях была невелика и соответственно ограничена оперативными возможностями. В 2010 году правительство приостановило призыв на военную службу в рамках перехода к созданию полностью добровольческих сил. Однако окончание призыва в армию не соответствовало количеству добровольцев, необходимых для заполнения должностей. По данным министерства, "полностью добровольческая вербовка не обеспечила Вооруженные Силы достаточным количеством подготовленных кадров", и готовность к ней сильно пострадала. В 2016 году в Вооруженных силах не хватало "1000 действующих командиров отделений, солдат и матросов, а также 7000 резервистов". Объявив о возвращении призыва на военную службу с начала 2018 года, военные власти заявили, что призыв будет носить как добровольный, так и призывной характер и будет носить гендерно нейтральный характер, причем в настоящее время призыву подлежат как мужчины, так и женщины.
   Армия
   Шведская армия состоит из двух механизированных бригад с подразделениями, включающими бронетехнику (с основными боевыми танками Leopard 2), механизированную пехоту (с боевыми машинами пехоты CV9040), артиллерию, инженерные, зенитные и вспомогательные подразделения. Штаб-квартира Южной бригады находится в Сковде, а штаб-квартира Северной бригады-в Бодене. Наряду с этими двумя бригадами существуют более специализированные подразделения, такие как батальоны рейнджеров и разведки, а также химическая, биологическая, радиологическая и ядерная роты. Армия столкнулась с трудностями при комплектовании кадровых подразделений добровольцами и выиграет от решения о возобновлении призыва на военную службу.
   Важным итогом законопроекта об обороне 2015 года стало создание нового гарнизона на острове Готланд. В результате с 2017 года здесь постоянно базируется механизированная боевая группа. Новые казармы и ремонтные сооружения были построены за пределами Висбю, рядом с учебными объектами, которые не были демонтированы, когда дислоцированный там бронетанковый полк был расформирован в 2005 году. Действительно, это подразделение, Готландский полк, было возрождено в 2018 году, по крайней мере, по названию. Готланд также был центральным пунктом крупных военных учений Швеции Aurora в 2017 году.
   Текущие армейские закупки включают в себя самоходные минометы, самоходные артиллерийские установки Archer и зенитные ракеты малой дальности. В настоящее время идет ремонт и модернизация элементов ОБТ CV90 и Leopard 2, поставленных в 1990-е годы. В августе 2018 года, чтобы повысить потенциал своей сети противовоздушной обороны, правительство решило приобрести американский ракетный комплекс класса "земля-воздух" Patriot. Это заменит старинный Hawk 1960-х годов и станет одним из крупнейших оборонных закупок Швеции в ближайшей перспективе.
   Флот
   Главная военно-морская база Швеции находится в Карлскруне, а дополнительная база расположена за пределами Стокгольма. Кроме того, в Гетеборге на западном побережье есть гавань и пункты пополнения запасов. Основными оперативными компонентами военно-морского флота являются две военно-морские флотилии, подводная флотилия и десантный батальон, оснащенный быстроходными десантными кораблями. Военно-морской флот был главным бенефициаром перехода к добровольному набору в 2010 году, поскольку он мог более непосредственно набирать специалистов, а его подразделения эксплуатируют современные суда, такие как корветы класса Visby и подводные лодки класса Gotland. Уровень оперативной совместимости с другими странами высок, особенно в случае Финляндии; военно-морской флот играет важную роль в двустороннем оперативном оборонном сотрудничестве.
   Военно-морской флот часто принимает участие в многосторонних учениях, таких как BALTOPS. Как и армия, ее главным ограничением является малый размер (5 корветов, 5 подводных лодоки, 4 ракетных катера, а также более мелкие суда для противоминных операций, материально-технического обеспечения и наблюдения), хотя она несет ответственность за одну из самых длинных береговых линий в Европе.
   В настоящее время военно-морские закупки включают новый корабль электронной разведки, новую подводную лодку класса А26 (с двумя заказанными) и новые противокорабельные ракеты (RBS-15 Mk4) для корветов Visby. Кроме того, ремонтируются и модернизируются две подводные лодки класса Gotland, два корвета класса Goteborg и флот быстроходных десантных кораблей десантного батальона.
   Воздушные силы
   Главная задача военно-воздушных сил по наблюдению за воздушным пространством Швеции и обеспечению территориальной целостности страны в последние годы стала более сложной из-за агрессивного поведения российских войск в районе Балтийского моря. В его арсенале имеются многоцелевые истребители Saab JAS-39 C/D Gripen, объединенные в шесть эскадрилий, базирующихся в Лулео, Роннебю и Сатенасе. Последняя версия C/D была поставлена шведским ВВС в 2015 году. Оперативные возможности Gripen были значительно повышены благодаря интеграции в 2016 году с ракетой класса "воздух-воздух" большой дальности Meteor. Его вооружение до этого включало ракеты класса "воздух-воздух" AIM-120 AMRAAM и IRIS-T, ракеты класса "воздух-земля" RBS-15 и бомбы с лазерным наведением GBU-49. Альтернативные базы для истребительных крыльев существуют в Уппсале и на Готланде. Однако ухудшение обстановки в плане безопасности высветило необходимость рассредоточения истребительных эскадрилий по местам дислокации в военное время в периоды повышенной готовности. Эта концепция была разработана военно-воздушными силами во время Холодной войны, но после сокращений 1990-х и начала 2000-х годов осталась лишь ограниченная инфраструктура, материальная база и преданный персонал.
   Для воздушных перевозок в Сатенасе базируется транспортная эскадрилья из шести C-130Hs. Швеция также является членом тяжелого авиационного крыла SAC в Венгрии, которое эксплуатирует три C-17. Флот SAF из AW 109, UH-60M Black Hawk и NH90 вертолетов организован в объединенном вертолетном крыле с тремя эскадрильями для наземных и морских операций. Военно-морская версия NH90 способна вести противолодочные операции.
   Военно-воздушные силы являются доминирующей службой с точки зрения исследований, разработок и закупок. Действительно, наибольшая доля оборонно-технического бюджета приходится на разработку и производство нового JAS-39 Gripen E. Всего шведское правительство заказало 60 самолетов. Первый полет варианта "Е" состоялся в середине 2017 года. Ожидается, что самолеты будут поставлены в период с 2020 по 2026 год.
   Ополчение
   Добровольческая внутренняя гвардия служит в качестве территориальных сил Швеции. Она включает в себя почти 22 000 военнослужащих в составе 40 батальонов и может быть мобилизована в течение нескольких часов, по данным вооруженных сил. Это было проверено в ходе крупных мобилизационных учений в середине 2018 года. В его основные задачи входит охрана военных объектов и военно-морских и военно-воздушных баз, а также наблюдение и сбор разведывательной информации. Ополчение также поддерживает экстренные службы в случае стихийных бедствий, таких как лесные пожары летом 2018 года.
   Некоторые элементы ополчения тактически мобильны, а береговые подразделения оснащены быстроходными катерами. Минометы, радиотехническое оборудование и транспортные средства были недавно либо закуплены, либо переданы из армии. Кадровый состав ополчения в последние годы был стабильным. Однако возобновление призыва на военную службу и базовой военной подготовки также будет иметь важное значение для будущего набора в ряды ополченцев. Во многих частях Швеции она представляет собой единственное военное присутствие, что делает ополчение важным связующим звеном между общественностью и вооруженными силами.
   Экономика обороны
   Шведская экономика растет и, как ожидается, будет продолжать расти в ближайшем будущем. По данным МВФ, рост ВВП на 2018 год составит 2,4%, что выше прогноза для еврозоны (2,0%). Рынок труда является сильным, но безработица, как ожидается, не упадет намного дальше нынешнего уровня в 6,3% из-за замедления темпов создания рабочих мест и роста рабочей силы в результате иммиграции.
   Оборонный бюджет Швеции вырос с US$5,99 миллиарда в 2013 году до US$6,54 миллиарда в 2018 году, если измерять его в постоянных (2010 год) долларах США. Расходы на оборону в Швеции в 2018 году составят 1,12% ВВП по сравнению с 1,54% в Норвегии, 1,23% в Финляндии и 1,20% в Дании. В соответствии с соглашением, достигнутым в 2017 году между социал-демократами, Партией зеленых, умеренной партией и Центристской партией, оборонный бюджет должен ежегодно увеличиваться на US$300 миллионов с 2018-20 годов. Несмотря на это, ШВС весной 2018 года сообщили, что им необходимо еще больше финансирования для выполнения целей оборонного законопроекта 2015 года. Это было поддержано назначенным правительством общественным расследованием, которое в феврале 2018 года заявило, что приобретение нового оборудования, поддержка в процессе эксплуатации и техническое обслуживание оборудования для ШВС были недофинансированы по меньшей мере на US$700 миллионов в период с 2018 по 2025 год.
   Следующий долгосрочный оборонный законопроект запланирован на 2020 год. Ожидается, что шведская комиссия по обороне (с участием представителей всех партий в парламенте) представит правительству в мае 2019 года свои рекомендации по оборонной политике на 2021-25 годы. Одним из главных вопросов для политических переговоров станет обеспечение устойчивого уровня расходов на оборону после 2020 года. Несколько партий в парламенте высказались за существенное увеличение в течение 2020-х годов, направленное на достижение 2% ВВП во второй половине десятилетия.
   Еще в 2000 году Швеция тратила на оборону 2% ВВП, согласно данным Military Balance. Любому правительству потребовалась бы значительная политическая воля, чтобы сегодня преследовать аналогичные финансовые устремления. И если бы такое увеличение финансирования произошло, то задача шведских вооруженных сил состояла бы в том, чтобы поглотить эффективное удвоение своего бюджета одновременно с преобразованием своей оборонной позиции.

[]
   СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО
   Вооруженные силы Соединенного Королевства сохраняют значительную боевую мощь для развертывания, но недостаточное укомплектование штатов и программа передового оснащения, которая была названа "неподъемной", ограничивают их нынешний и будущий военный потенциал. Хотя министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон объявил о "модернизации оборонной программы", вероятность получения средств, необходимых для ее осуществления, кажется низкой, что повышает вероятность дальнейших сокращений.
   В 2010 году британский стратегический обзор обороны и безопасности (SDSR) сократил обычный военный потенциал вооруженных сил Великобритании примерно на треть, и решение о том, что цели оборонной политики страны и программы оснащения были недоступны, привело к сокращению военных амбиций. Тем не менее, SDSR 2015 года привело к решению инвестировать в модернизацию оборудования, чтобы поставить более способные "совместные силы 2025 года". Были размещены заказы на совместные ударные истребители F-35B Lightning II, вертолеты AH-64E Apache, БПЛА MQ-9B Sky Guardian (получившие название Protector на службе Великобритании) и морские патрульные самолеты P-8A Poseidon. Финансовая стратегия для достижения этой цели была основана на ежегодном росте оборонного бюджета на 0,5% в реальном выражении, более эффективном контроле за ростом расходов по программам оснащения и амбициозных целях по внутренней экономии средств.
   Модернизация обороны
   К концу 2017 года, через год после того, как Совет национальной безопасности Великобритании пришел к выводу, что угрозы со стороны внутреннего терроризма, киберпространства и российских военных и "гибридных" вызовов материализуются быстрее, чем предполагалось, стало ясно, что оборонная программа снова сталкивается с финансовыми проблемами. Одна из причин заключалась в том, что голосование на референдуме 2016 года о выходе из Евросоюза девальвировало фунт стерлингов и увеличило стоимость покупки иностранного оборудования. Другая причина заключалась в том, что расходы на некоторые будущие программы оснащения, в частности на подводные лодки и ядерный потенциал, росли быстрее, чем ожидалось, в то время как многие из экономии средств Министерства обороны (МО) на эффективность не материализовались.
   В январе 2018 года Уильямсон объявил, что возглавит "модернизационную оборонную программу", тщательно изучаемую МО, его бизнес и процессы закупок оборудования, чтобы определить экономию и пути повышения эффективности. Еще одним направлением этого обзора является принятие решения о текущих и будущих возможностях Великобритании. Уильямсон заявил, что будет настаивать на выделении дополнительных средств, в то время как он и руководители службы сделали явные заявления о растущей российской угрозе Великобритании и ее силам. На момент написания этой статьи было неясно, когда этот план будет опубликован.
   Однако в ноябре 2018 года Госконтроль Великобритании оценил план оснащения как `неподъемный", указав на серьезный дефицит финансирования программы форвардного оснащения. Этот план на £186,4 миллиарда (US$249 миллиардов) имел разрыв в доступности по крайней мере £7,0 млрд. (US$9,4 млрд.), из которых £5,9 млрд. (US$7,9 млрд) придется на ближайшие четыре года. МО ищет меры по повышению эффективности и экономии средств в результате этих проблем с финансированием. В течение 2018 года утечки указывали на три рассматриваемых пакета мер по сокращению оперативных возможностей. Сочетание неподъемного плана оснащения, высокой доли новых проектов оснащения, находящихся под угрозой, и растущего уровня недоукомплектованности кадрами ставит МО перед трудным выбором с высокой вероятностью дальнейшего сокращения обычных возможностей Вооруженных сил. Эти обстоятельства также усугубляют значительную проблему финансирования любых мер по укреплению потенциала, которые могут быть предложены в рамках программы модернизации обороны.
   Вооружение и операции
   Несмотря на эти сложные финансовые условия, Великобритания тем не менее продолжала заказывать и вводить в эксплуатацию новое оборудование. В 2018 году начались испытания авианосца HMS Queen Elizabeth. Авианосец проследовал к восточному побережью США, где недавно приобретенный Великобританией самолет F-35B впервые приземлился на судно. МО также объявило, что оно закупит самолет раннего предупреждения E-7 и присоединится к программе бронетранспортеров Boxer для удовлетворения своих потребностей в механизированной пехоте. Вместе с гусеничными машинами Ajax колесный боксер рассматривается как ключевой компонент будущих ударных бригад армии. Хотя министр обороны заявил, что не планируется выводить из эксплуатации два десантных корабля-платформы-дока (LPD), десантная платформа-вертолет (LPH) HMS Ocean была выведена из эксплуатации и продана Бразилии.
   В то время как глобальное развертывание Великобритании продолжается, численность персонала продолжает падать во всех службах. Недоукомплектованность кадрами увеличилась на 1,3% в 2018 году, общий дефицит составил 6,2% по сравнению с 3,3% в 2016 году. Особенно остро ощущается нехватка пилотов, специалистов по разведке и инженеров, особенно инженеров-ядерщиков. Эта нехватка частично объясняется тем, что уровень оплаты труда гражданских лиц ниже сопоставимого уровня. МО утверждает, что у него достаточно личного состава для удовлетворения своих оперативных потребностей, и в то время как армия, вероятно, могла бы использовать свой резерв, резервы военно-морского флота и ВВС меньше и не имеют многих ключевых возможностей.
   Неопределенные перспективы
   Маловероятно, что только экономия на эффективности позволит высвободить средства, необходимые для решения текущих финансовых проблем. В июльском обзоре крупных проектов 2018 года говорилось, что существует значительный риск во многих будущих проектах оборудования, причем почти половина из них классифицируется как янтарные ("успешная поставка находится под сомнением") или красные ("успешная поставка кажется недостижимой"), включая будущие ядерные реакторы, подводные лодки Astute, беспилотные летательные аппараты Protector и модернизированную боевую машину пехоты Warrior. Многие из программ, находящихся под угрозой, имеют решающее значение для обеспечения потенциала, необходимого Объединенным силам к 2025 году. Кроме того, без существенного улучшения условий оплаты труда, пособий, жилья и профессиональной подготовки шансы на то, что службы будут работать в полном составе, скорее всего, будут весьма незначительными.
   Финансовые обязательства правительства по другим направлениям и неопределенность в отношении ближайшей траектории развития экономики после выхода Великобритании из ЕС делают маловероятным значительное увеличение оборонного бюджета. Это уменьшает возможности МО для маневра в балансировании существующих и будущих потребностей в потенциале, а также означает, что дальнейшее сокращение обычных возможностей Вооруженных сил Великобритании может быть вероятным.

   []

   []
   []
   Саммит НАТО продвигает трансформацию
   На своем саммите 11-12 июля 2018 года в Брюсселе НАТО добавила еще больше слоев к своему процессу адаптации после 2014 года. На основе предложений США, а также по словам американских дипломатов, тесно связанных с министром обороны Джеймсом Мэттисом, была согласована новая инициатива готовности, обязывающая государства-члены НАТО коллективно иметь 30 батальонов, 30 авиаэскадрилий и 30 боевых кораблей Военно-морского флота, готовых к использованию в течение 30 дней. В преддверии саммита несколько европейских членов НАТО выразили озабоченность по поводу отсутствия подробностей, связанных с инициативой по обеспечению готовности, и того, что именно от них ожидается. Эта цель, известная как "четыре тридцатых", должна быть достигнута к 2020 году. В октябре 2018 года сообщалось, что генерал Кертис Скапарротти, Верховный Главнокомандующий НАТО в Европе (SACEUR), сказал: "Возможно, самое важное, что изменилось [в НАТО], - это то, что мы должны вставать каждый день и быть готовыми иметь дело с реальной угрозой. Это фундаментальное изменение.' Хотя прогресс в реализации инициативы по обеспечению готовности будет внимательно отслеживаться в Вашингтоне, командование НАТО указывает на основополагающий сдвиг в подходе, обозначенный этой инициативой. Вопросы коллективной обороны и жесткой безопасности вновь стали основой мышления Североатлантического союза, и организация сосредоточена на восстановлении потенциала высокой готовности, а также способности перемещать и развертывать крупные формирования.
   На Брюссельском саммите НАТО также согласовала меры по повышению военной мобильности и отвергла новый план SACEUR по изучению административных проблем перемещения военного персонала и имущества между странами. Командная структура НАТО была скорректирована после внутреннего обзора, который выявил недостатки, если сравнивать их с заявленным военно-политическим уровнем амбиций. НАТО создаст Центр киберопераций, а также два новых командования: Объединенное командование Сил, занимающееся трансатлантическими линиями связи, которое будет базироваться в Норфолке, штат Вирджиния, и Объединенное командование поддержки и обеспечения, которое будет базироваться в Германии. Оба командования должны укреплять материально-технический потенциал и поддерживать мобильность военнослужащих, а это означает, что численность личного состава НКВД вновь увеличится (примерно на 1200 человек) после серьезных сокращений после окончания Холодной войны, в результате которых численность персонала была сокращена с примерно 22 000 должностей в конце Холодной войны до примерно 6 800 в начале 2018 года.
   25 октября НАТО приступила к самым крупным за последние десятилетия учениям-двухнедельному Trident Juncture 2018, в котором приняли участие около 50 000 военнослужащих из стран-членов НАТО, а также стран-партнеров Финляндии и Швеции, чтобы провести учения в Норвегии, Балтийском море и Северной Атлантике. В начале октября было объявлено, что к учениям присоединится американский авианосец USS Harry S. Truman и его ударная группа.
   Кроме того, НАТО приступила к осуществлению миссии по подготовке кадров и наращиванию потенциала в Ираке, которую возглавит Канада и которая должна начаться до конца 2018 года, и договорилась о проведении дополнительных учений, ориентированных на сценарии и непредвиденные обстоятельства в южной части нсфок.


   ALBANIA
   []

Capabilities
Principal missions for Albania's armed forces include territorial defence, internal security, disaster-relief tasks, and smallscale peacekeeping or training deployments. Tirana is looking to improve the operational readiness of its mechanised infantry battalion in order to fulfi obligations to NATO, which it joined in 2009. Other priorities include improving border management and information sharing to prevent transnational crime and terrorism. Greece and Italy police Albania's airspace. Albania contributes to EU missions but does not possess an independent expeditionary capability. Most Soviet-era equipment has been sold. Limited defence modernisation under the Long-term Development Plan 2016-25 is proceeding, but progress has so far been restricted to small numbers of helicopters. However, the contract for the purchase of the Integrated Surveillance System for Albanian Airspace was approved in November 2017. The navy is expected to receive upgrades to vessels that have been or still are deployed in the Aegean Sea. In late 2018, the prime minister announced that NATO will invest in modernising the Kucove air base. Albania has little in the way of domestic defence industry, with no ability to design and manufacture modern military platforms. Nevertheless, the country has some publicly owned defence companies that are capable of producing small arms, explosives and ammunition.
Способности
Основные задачи Вооруженных сил Албании включают в себя территориальную оборону, внутреннюю безопасность, задачи по оказанию помощи в случае стихийных бедствий и маломасштабное миротворческое или учебное развертывание. Тирана стремится повысить оперативную готовность своего мотострелкового батальона, чтобы выполнить обязательства перед НАТО, к которому она присоединилась в 2009 году. Другие приоритеты включают совершенствование пограничного контроля и обмена информацией в целях предупреждения транснациональной преступности и терроризма. Греция и Италия охраняют воздушное пространство Албании. Албания вносит свой вклад в миссии ЕС, но не обладает независимым экспедиционным потенциалом. Большая часть оборудования советской эпохи была продана. Ограниченная модернизация обороны в рамках Долгосрочного плана развития на 2016-25 годы продолжается, но прогресс пока ограничивается небольшим количеством вертолетов. Однако контракт на закупку комплексной системы наблюдения за воздушным пространством Албании был утвержден в ноябре 2017 года. Ожидается, что военно-морской флот получит модернизацию судов, которые были или все еще находятся в Эгейском море. В конце 2018 года премьер-министр объявил, что НАТО будет инвестировать средства в модернизацию авиабазы Кукове. Албания имеет мало возможностей для развития отечественной оборонной промышленности, не имея возможности разрабатывать и производить современные военные платформы. Тем не менее в стране есть несколько государственных оборонных предприятий, способных производить стрелковое оружие, взрывчатые вещества и боеприпасы.

ACTIVE 8,000 (Land Force 3,000 Naval Force 650 Air Force 550 Other 3,800) Paramilitary 500

ORGANISATIONS BY SERVICE

Land Force 3,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
   1 cdo bn
MANOEUVRE
Light
   3 lt inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 mor bty
   1 NBC coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC PPV 3 Maxxpro Plus
ARTILLERY MOR 93: 82mm 81; 120mm 12

Naval Force 650
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBF 5 Archangel

Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 22
   PB 9: 4 Iluria (Damen Stan Patrol 4207); 3 Mk3 Sea Spectre; 2 (other)
   PBR 13: 4 Type-227; 1 Type-246; 1 Type-303; 7 Type-2010

Air Force 550
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   TPT 27: Medium 4 AS532AL Cougar; Light 22: 1 AW109; 5 Bell 205 (AB-205); 7 Bell 206C (AB-206C); 8 Bo-105; 2 H145

Regional Support Brigade 700
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt bde (1 engr bn, 1 (rescue) engr bn, 1 CIMIC det)

Military Police
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   AUV IVECO LMV

Logistics Brigade 1,200
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (1 tpt bn, 2 log bn)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 136
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 1
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 21; 1 EOD pl
MALI: EU EUTM Mali 4
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 2: 1 PB
SERBIA: NATO KFOR 28; OSCE Kosovo 3
UKRAINE: OSCE Ukraine 9

FOREIGN FORCES
Armenia OSCE 1
Austria OSCE 1
Bosnia-Herzegovina OSCE 1
Bulgaria OSCE 1
Canada OSCE 1
Georgia OSCE 1
Germany OSCE 3
Italy OSCE 1
Macedonia (FYROM) OSCE 2
Moldova OSCE 1
Serbia OSCE 1
United Kingdom OSCE 2


   AUSTRIA
   []

Capabilities
Austria remains constitutionally non-aligned, but is an EU member and actively engaged in the Common Security and Defence Policy. Defence-policy objectives are based on the 2013 National Security Strategy, the 2014 Defence Strategy and the 2015 Military Strategy, including providing military capabilities to maintain sovereignty and territorial integrity, to enable military assistance to the civil authorities and to participate in crisis-management missions abroad. A 2017 defence plan included structural changes at the operational and tactical command-and-control level; Vienna is also planning to boost its rapid-response capability and to stand up new Jager battalions. In addition, army brigades will specialise according to roles, such as rapid response, mechanised (heavy), air-mobile (light) and mountain warfare. Initial steps were taken in 2017 but implementation appears incomplete. While not a NATO member, Austria joined NATO's Partnership for Peace framework in 1995 and has since participated in NATO-led crisis-management operations. In April 2018, the government announced modest budget increases to support training and exercises. The level of ambition for crisis response is to be able to deploy and sustain a minimum (on average) of 1,100 troops. In August 2018, several options were discussed to replace Austria's Typhoon aircraft, including upgrades to the existing fleet as well as replacement of the existing airframes. Protected mobility is a modernisation priority for 2018 and 2019, and a range of armoured vehicles are due to enter service. Austria's defence-industrial base is comprised of some 100 companies with signifiant niche capabilities and international ties in the areas of weapons and ammunitions, communications equipment and vehicles.
Способности
Австрия остается конституционно неприсоединившейся страной, но является членом ЕС и активно участвует в общей политике в области безопасности и обороны. Цели оборонной политики основаны на Стратегии национальной безопасности 2013 года, стратегии обороны 2014 года и военной стратегии 2015 года, включая обеспечение военного потенциала для поддержания суверенитета и территориальной целостности, предоставления военной помощи гражданским властям и участия в миссиях по урегулированию кризисов за рубежом. План обороны на 2017 год включал структурные изменения на уровне оперативного и тактического командования и управления; Вена также планирует усилить свой потенциал быстрого реагирования и создать новые егерские батальоны. Кроме того, армейские бригады будут специализироваться в соответствии с ролями, такими как быстрое реагирование, механизированная (тяжелая), воздушно-мобильная (легкая) и горная война. Первые шаги были предприняты в 2017 году, но их реализация представляется неполной. Хотя Австрия и не является членом НАТО, она присоединилась к Рамочной программе НАТО "Партнерство ради мира" в 1995 году и с тех пор участвует в проводимых под руководством НАТО операциях по урегулированию кризисов. В апреле 2018 года правительство объявило о скромном увеличении бюджета для поддержки обучения и учений. Цель антикризисного реагирования заключается в том, чтобы иметь возможность развернуть и поддерживать как минимум (в среднем) 1100 военнослужащих. В августе 2018 года было обсуждено несколько вариантов замены австрийского самолета Typhoon, включая модернизацию существующего флота, а также замену существующих самолетов. Защищенная мобильность является приоритетом модернизации на 2018 и 2019 годы, и ряд бронированных машин должен поступить на вооружение. Оборонно-промышленная база Австрии включает в себя около 100 компаний, обладающих значительными нишевыми возможностями и международными связями в области вооружений и боеприпасов, средств связи и транспортных средств.

ACTIVE 21,200 (Land Forces 11,550 Air 2,700 Support 6,950)
Conscript liability 6 months recruit trg, 30 days reservist refresher trg for volunteers; 120-150 days additional for offirs, NCOs and specialists.
Authorised maximum wartime strength of 55,000
RESERVE 157,900 (Joint structured 27,700; Joint unstructured 130,200)
Some 12,000 reservists a year undergo refresher trg in tranches

ORGANISATIONS BY SERVICE

Land Forces 11,550
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 (4th) armd inf bde (1 recce/SP arty bn, 1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 spt bn)
Mechanised
   1 (3rd) mech inf bde (1 recce/SP arty bn, 2 mech inf bn, 1 mot inf bn; 1 cbt engr bn, 1 spt bn)
Light
   1 (7th) lt inf bde (1 recce bn, 3 inf bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn)
   1 (6th) mtn inf bde (3 mtn inf bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 56 Leopard 2A4
   AIFV 112 Ulan
   APC APC (W) 78 Pandur
   AUV 157: 29 Dingo 2; 128 IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 30: 20 4KH7FA-SB; 10 M88A1
NBC VEHICLES 12 Dingo 2 AC NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Bill 2 (PAL 2000)
ARTILLERY 114
   SP 155mm 24 M109A5OE
   MOR 120mm 90 sGrW 86 (10 more in store)

Air Force 2,700
The Air Force is part of Joint Forces Comd and consists of 2 bde; Air Support Comd and Airspace Surveillance Comd
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with Typhoon
ISR
   1 sqn with PC-6B Turbo Porter
TRANSPORT
   1 sqn with C-130K Hercules
TRAINING
   1 trg sqn with Saab 105Oe*
   1 trg sqn with PC-7 Turbo Trainer
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Bell 212 (AB-212)
   1 sqn with OH-58B Kiowa
   1 sqn with S-70A Black Hawk
   2 sqn with SA316/SA319 Alouette III
AIR DEFENCE
   2 bn
   1 radar bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 33 combat capable
   FTR 15 Eurofighter Typhoon Tranche 1
   TPT 11: Medium 3 C-130K Hercules; Light 8 PC-6B Turbo Porter
   TRG 32: 12 PC-7 Turbo Trainer; 18 Saab 105Oe*; 2 DA40NG
HELICOPTERS
   MRH 24 SA316/SA319 Alouette III
   ISR 10 OH-58B Kiowa
   TPT 32: Medium 9 S-70A-42 Black Hawk; Light 23 Bell 212 (AB-212)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Mistral
   GUNS 35mm 24 Z-FIAK system (6 more in store)
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IIR IRIS-T

Special Operations Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF gp
   1 SF gp (reserve)

Support 6,950
Support forces comprise Joint Services Support Command and several agencies, academies and schools

Cyber
The implementation plan for the 2013 National Cyber Security Strategy is nearly complete; the strategy will be reviewed in the near term. An Austrian cyber-security law, based on the EU Network and Information Systems (NIS) Directive, took effct in late 2018, and a national NIS authority is to be created. A national Cyber Security Steering Group coordinates cyber-security-related matters on the strategic-operational level on a whole-of-government approach. The defence ministry is responsible for strategic planning and direction. The ministry's Cyber Defence Board (led by the cyber coordinator) provides strategic planning and direction. The defence structures/organisation within the Cyber Defence Centre reached full operating capability at the end of 2017. A CIS and Cyber Security Centre will be subordinated to the Joint Support and Enabling Command and will assume overall responsibility for cyber defence at the operational level. There is an operational centralised Computer Security Incident Response Capability, based on the armed forces' milCERT.
Кибер
План реализации Национальной стратегии кибербезопасности на 2013 год практически завершен; в ближайшее время стратегия будет пересмотрена. Австрийский закон о кибербезопасности, основанный на директиве ЕС о сетях и информационных системах (НИС), вступил в силу в конце 2018 года, и будет создан национальный орган по НИС. Национальная руководящая группа по кибербезопасности координирует вопросы, связанные с кибербезопасностью, на стратегическом и оперативном уровне на основе общегосударственного подхода. Министерство обороны отвечает за стратегическое планирование и руководство. Совет по киберзащите Министерства (возглавляемый киберкоординатором) обеспечивает стратегическое планирование и руководство. Оборонные структуры / организации, входящие в состав Центра киберзащиты, вышли на полную боеспособность в конце 2017 года. Центр CIS и кибербезопасности будет подчинен объединенному командованию поддержки и поддержки и возьмет на себя общую ответственность за киберзащиту на оперативном уровне. Существует оперативная централизованная система реагирования на инциденты компьютерной безопасности, основанная на системе milCERT вооруженных сил.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 17
ALBANIA: OSCE Albania 1
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 344; 1 inf bn HQ; 2 inf coy; 1 hel unit
CYPRUS: UN UNFICYP 5
LEBANON: UN UNIFIL 182; 1 log coy
MALI: EU EUTM Mali 12; UN MINUSMA 3
MIDDLE EAST: UN UNTSO 4 obs
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
SERBIA: NATO KFOR 508; 1 recce coy; 2 mech inf coy; 1 log coy; OSCE Kosovo 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 14
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 7 obs


   BELGIUM
   []

Capabilities
In July 2016, the government published its strategic vision for defence up to 2030. Brussels intends to stabilise Belgium's defence effrt and then provide for growth after 2020. It also envisages a reduced personnel component of around 25,000. However, a large number of impending service retirements means that a gradual increase in recruitment is planned. Belgium also continues to pursue high readiness levels and deployable niche capabilities. NATO membership is central to defence policy, as are the EU and the UN. Due to its limited force size, Belgium often collaborates with neighbours and has committed with Denmark and the Netherlands to form a composite combined special-operations command. Belgium can deploy forces for a small-scale overseas operation and maintains overseas deployments on EU and UN missions. The government is investing in short-term requirements related to aircraft readiness, personal equipment and land-forces vehicles. As part of the defence plan, the government envisages launching five investment projects for fighter aircraft, frigates, mine-countermeasures vessels, UAVs and land-combat vehicles. The air force has selected the F-35 Lightning II to replace its F-16s. Belgium has an advanced, export-focused defence industry, focusing on components and subcontracting, though in FN Herstal it has one of the world's largest manufacturers of small arms.
Способности
В июле 2016 года правительство опубликовало свое стратегическое видение обороны до 2030 года. Брюссель намерен стабилизировать обороноспособность Бельгии, а затем обеспечить ее рост после 2020 года. Он также предусматривает сокращение численности персонала примерно на 25 000 человек. Вместе с тем большое число предстоящих отставок по службе означает, что планируется постепенное увеличение набора персонала. Бельгия также продолжает стремиться к достижению высокого уровня готовности и развертываемого потенциала. Членство в НАТО занимает центральное место в оборонной политике, как и ЕС и ООН. Из-за своей ограниченной численности сил Бельгия часто сотрудничает с соседними странами и обязалась совместно с Данией и Нидерландами сформировать сводное объединенное командование специальных операций. Бельгия может развернуть силы для проведения маломасштабной зарубежной операции и поддерживает зарубежные развертывания в миссиях ЕС и ООН. Правительство инвестирует средства в краткосрочные потребности, связанные с обеспечением готовности воздушных судов, личного имущества и транспортных средств сухопутных войск. В рамках оборонного плана правительство предусматривает запуск инвестиционных пяти проектов для самолетов истребителей, фрегатов, противоминных судов, беспилотных летательных аппаратов и наземных боевых машин. ВВС выбрали F-35 Lightning II для замены своих F-16. Бельгия имеет передовую, ориентированную на экспорт оборонную промышленность, ориентированную на компоненты и субподряд, хотя в FN Herstal она имеет одного из крупнейших мировых производителей стрелкового оружия.

ACTIVE 26,550 (Army 9,750 Navy 1,450 Air 5,700
Medical Service 1,250 Joint Service 8,400)
RESERVE 5,100

ORGANISATIONS BY SERVICE

Land Component 9,750
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops regt (1 SF gp, 1 cdo bn, 1 para bn)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech bde (1 ISR bn; 3 mech bn; 2 lt inf bn; 1 arty bn; 2 engr bn; 2 sigs gp; 2 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 EOD unit
   1 MP coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 18 Piranha III-C DF90
   RECCE 36 Pandur Recce
   IFV 19 Piranha III-C DF30
   APC APC (W) 78: 64 Piranha III-C; 14 Piranha III-PC (CP)
   AUV 656: 220 Dingo 2 (inc 52 CP); 436 IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 8 Piranha III-C
   ARV 13: 4 Pandur; 9 Piranha III-C
   VLB 4 Leguan
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike-MR
   ARTILLERY 60
   TOWED 105mm 14 LG1 MkII
   MOR 46: 81mm 14; 120mm 32

Naval Component 1,450
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 2
   FRIGATES FFGHM 2 Leopold I (ex-NLD Karel Doorman) with 2 quad lnchr with Harpoon AShM, 1 16-cell Mk48 VLS with RIM-7P Sea Sparrow SAM,
       4 single Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 med hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
   PCC 2 Castor
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES
   MHC 5 Flower (Tripartite)
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AGFH 1 Godetia (log spt/comd) (capacity 1 Alouette III)
   AGOR 1 Belgica
   AXS 1 Zenobe Gramme

Naval Aviation (part of the Air Component)
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   ASW 4 NH90 NFH
   MRH 3 SA316B Alouette III

Air Component 5,700
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   4 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Sea King Mk48
TRANSPORT
   1 sqn with A321; ERJ-135 LR; ERJ-145 LR; Falcon 900B
   1 sqn with C-130H Hercules
   unit with AW109
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AW109 (ISR)
ISR UAV
   1 sqn with RQ-5A Hunter (B-Hunter)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 76 combat capable
   FTR 58: 48 F-16AM Fighting Falcon; 10 F-16BM Fighting Falcon
   TPT 16: Medium 10 C-130H Hercules; Light 4: 2 ERJ-135 LR; 2 ERJ-145 LR; PAX 2: 1 A321; 1 Falcon 900B
   TRG 50: 18 Alpha Jet*; 9 SF-260D; 23 SF-260M
HELICOPTERS
   ASW 4 NH90 NFH opcon Navy
   MRH 3 SA316B Alouette III opcon Navy
   SAR 3 Sea King Mk48 (to be replaced by NH90 NFH)
   TPT 17: Medium 4 NH90 TTH; Light 13 AW109 (ISR) (7 more in store)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Heavy 12 RQ-5A Hunter (B-Hunter) (1 more in store)
AIR-LAUNCHED MISSILES
AAM IR AIM-9M Sidewinder; IRR AIM-9X Sidewinder II; ARH AIM-120B AMRAAM
   BOMBS
   Laser-guided: GBU-10/GBU-12 Paveway II; GBU-24 Paveway III
   INS/GPS guided: GBU-31 JDAM; GBU-38 JDAM; GBU-54 Laser JDAM (dual-mode)

Medical Service 1,250
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 med unit
   1 fd hospital
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 10: 4 Pandur (amb); 6 Piranha III-C (amb)
   AUV 10 Dingo 2 (amb)

Cyber
The defence ministry released the Belgian Defence Cyber Security Strategy in 2014, outlining three pillars of its cybersecurity capability: Cyber Defence, Cyber Intelligence and Cyber Counter-Offnsive, with `full operational capacity' by 2020. A `Strategic Vision for Defence' covering the period 2016-30 was published in June 2016. In this, the cyber mandate was updated, including not only cyber defence and intelligence but also offnsive capabilities. According to the defence ministry, this capability must, on the one hand, ensure an appropriate level of cyber security for Belgian weapons and communication systems, while on the other it must also be able to identify, manipulate or distort an opponent's networks and systems. A cyberintelligence pillar guarantees the necessary situational understanding to guarantee freedom of action. The defence ministry is developing its Cyber Security Operations Centre, which provides a second layer of cyber defence. All other types of cyber operations (response, exploitation, inflence, offnsive) are the responsibility of the centralised cyber capability.
Кибер
Министерство Обороны выпустило бельгийскую Стратегию кибербезопасности в 2014 году, в которой были определены три основных компонента ее потенциала в области кибербезопасности: киберзащита, киберразведка и кибер-контрнаступление с "полным оперативным потенциалом" к 2020 году. В июне 2016 года было опубликовано "стратегическое видение обороны", охватывающее период 2016-30 годов. При этом был обновлен кибернетический мандат, включающий не только киберзащиту и разведку, но и наступательные возможности. По мнению Минобороны, эта способность должна, с одной стороны, обеспечивать надлежащий уровень кибербезопасности бельгийских систем вооружения и связи, а с другой-быть способной идентифицировать, манипулировать или искажать сети и системы противника. Компонент кибератаки гарантирует необходимое понимание ситуации, чтобы гарантировать свободу действий. Министерство Обороны разрабатывает свой оперативный центр кибербезопасности, который обеспечивает второй уровень киберзащиты. Все другие виды киберопераций (реакция, эксплуатация, влияние, наступление) относятся к сфере ответственности централизованного кибернетического потенциала.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 78
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1; 1 obs
FRANCE: NATO Air Component 28 Alpha Jet located at Cazaux/Tours
IRAQ: Operation Inherent Resolve 30
JORDAN: Operation Inherent Resolve (Desert Falcon) 30
LITHUANIA: NATO Enhanced Forward Presence 100; 1 tpt coy; NATO Baltic Air Policing 4 F-16AM Fighting Falcon
MALI: EU EUTM Mali 20; UN MINUSMA 130; 1 recce unit; 1 tpt fl with 1 C-130H Hercules
MIDDLE EAST: UN UNTSO 1 obs
NORTH SEA: NATO SNMCMG 1: 1 MHC
UKRAINE: OSCE Ukraine 1

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 900


   BOSNIA-HERZEGOVINA
   []

Capabilities
The armed forces' primary goals are to defend territorial integrity and contribute to peacekeeping missions and civilian-support operations. Bosnia-Herzegovina joined NATO's Partnership for Peace in 2006 and a Membership Action Plan was presented in 2010. Its aspiration to join NATO has been delayed due to unresolved defence-property issues. The country is reforming its armed forces and modernising its equipment in accordance with its Defence Review, Development and Modernisation Plan for 2017-27 and its NATO aspirations. The armed forces are professional and represent all three ethnic groups. However, low salaries likely negatively affct recruitment and retention. Bosnia-Herzegovina contributes to NATO missions and has deployed personnel to Operation Resolute Support in Afghanistan, but the armed forces have no capacity to independently deploy and self-sustain beyond national borders. The inventory comprises mainly ageing Sovietera equipment. There is an aspiration to procure new Western armoured vehicles and helicopters, but fiancial constraints have limited progress. Bosnia-Herzegovina has little in the way of a domestic defence industry, with only the capability to produce small arms, ammunition and explosives.
Способности
Основными целями Вооруженных Сил являются защита территориальной целостности и содействие миротворческим миссиям и операциям по поддержке гражданского населения. Босния и Герцеговина присоединилась к программе НАТО "Партнерство во имя мира" в 2006 году, а в 2010 году был представлен план действий по членству. Его стремление вступить в НАТО было отложено из-за нерешенных вопросов оборонной собственности. Страна реформирует свои вооруженные силы и модернизирует свою технику в соответствии со своим планом обзора обороны, развития и модернизации на 2017-27 годы и своими устремлениями в НАТО. Вооруженные силы являются профессиональными и представляют все три этнические группы. Однако низкие зарплаты, вероятно, негативно сказываются на наборе и удержании персонала. Босния и Герцеговина вносит свой вклад в миссии НАТО и развернула персонал для проведения операции "Решительная поддержка" в Афганистане, однако вооруженные силы не имеют возможности самостоятельно развертывать свои силы и обеспечивать их самообеспечение за пределами национальных границ. На вооружении находится в основном устаревшее советское оборудование. Существует стремление закупить новую западную бронетехнику и вертолеты, но финансовые трудности ограничивают прогресс. Босния-Герцеговина не имеет практически никакой внутренней оборонной промышленности, имея лишь возможность производить стрелковое оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества.

ACTIVE 10,500 (Armed Forces 10,500)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Armed Forces 10,500
   1 ops comd; 1 spt comd
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bde (1 recce coy, 3 inf bn, 1 arty bn)
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt bde (1 tk bn, 1 engr bn, 1 EOD bn, 1 int bn, 1 MP bn, 1 CBRN coy, 1 sigs bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log comd (5 log bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 45 M60A3
   APC APC (T) 20 M113A2
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   VLB MTU
   MW Bozena
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 60: 8 9P122 Malyutka; 9 9P133 Malyutka; 32 BOV-1; 11 M-92
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); HJ-8; Milan
ARTILLERY 224
   TOWED 122mm 100 D-30
   MRL 122mm 24 APRA-40
   MOR 120mm 100 M-75

Air Force and Air Defence Brigade 800
FORCES BY ROLE
HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205; Mi-8MTV Hip; Mi-17 Hip H
   1 sqn with Mi-8 Hip; SA-342H/L Gazelle (HN-42/45M)
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FGA (7 J-22 Orao in store)
   ATK (6 J-1 (J-21) Jastreb; 3 TJ-1(NJ-21) Jastreb all in store)
   ISR (2 RJ-1 (IJ-21) Jastreb* in store)
   TRG (1 G-4 Super Galeb (N-62)* in store)
HELICOPTERS
   MRH 13: 4 Mi-8MTV Hip; 1 Mi-17 Hip H; 1 SA-341H Gazelle (HN-42); 7 SA-342L Gazelle (HN-45M)
   TPT 21: Medium 8 Mi-8 Hip Light 13 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
   TRG 1 Mi-34 Hermit
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 20 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
     Point-defence 7+: 6 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); 9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 1 9K35M3 Strela-10M3 (SA-13 Gopher); 9K310 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 764
     SP 169: 20mm 9 BOV-3 SPAAG; 30mm 154: 38 M53; 116 M-53/59; 57mm 6 ZSU-57-2
     TOWED 586: 20mm 468: 32 M55A2, 4 M38, 1 M55 A2B1, 293 M55A3/A4, 138 M75; 23mm 29 ZU-23,30mm 33 M-53; 37mm 7 Type-55;
       40mm 49: 31 L60, 16 L70, 2 M-12

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 63
ALBANIA: OSCE Albania 1
ARMENIA/AZERBAIJAN: OSCE Minsk Conference 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3 obs
MALI: UN MINUSMA 2
SERBIA: OSCE Kosovo 10
UKRAINE: OSCE Ukraine 50

FOREIGN FORCES
Part of EUFOR - Operation Althea unless otherwise stated
Albania 1
Austria 344; 1 inf bn HQ; 2 inf coy
Azerbaijan OSCE 1
Bulgaria 11
Canada OSCE 2
Chile 15
Czech Republic 2 OSCE 1
Germany OSCE 1
Greece 2
Hungary 164; 1 inf coy OSCE 1
Ireland 5 OSCE 1
Italy 5 OSCE 6
Macedonia (FYORM) 3
Moldova OSCE 1
Netherlands OSCE 1
Poland 39
Romania 48
Russia OSCE 2
Serbia OSCE 1
Slovakia 41
Slovenia 14
Spain 2 OSCE 3
Switzrland 21
Turkey 249; 1 inf coy
United Kingdom 2; OSCE 3
United States OSCE 6


   BULGARIA
   []

Capabilities
The armed forces' main priority is defending state sovereignty and territorial integrity. Bulgaria is in the process of implementing the Programme for the Development of the Defence Capabilities of the Bulgarian Armed Forces 2020. In March 2018, the National Assembly adopted a new National Security Strategy that includes cyber and transportation security for the fist time, while attention was also paid to hybrid threats. A NATO member, Bulgaria enjoys close ties with the US. With only limited numbers of combat aircraft itself, Bulgaria's airspace is protected by NATO's Air Policing Mission. It has reached several bilateral defence-cooperation agreements with regional states. Sofi has increased the military retirement age and reduced the maximum age for recruitment in an attempt to cope with personnel shortages. Training is prioritised for those units intended for international operations and those with certain readiness levels declared to NATO and the EU. Bulgaria regularly trains and exercises with NATO partners and regional allies. The country contributes to NATO and EU missions but has little logistics-support capability. Despite long-term plans for reform, the armed forces still rely heavily on ageing Soviet-era equipment. In May 2018, Bulgaria approved the purchase of new or used fighter aircraft to replace its MiG-29s, as well as the acquisition of core combat capabilities to enable the formation of battalion battlegroups within the mechanised brigades. The navy is prioritising the procurement of a multi-purpose patrol vessel and the modernisation of its frigates to boost its presence in the Black Sea. Bulgaria's defence industry exports small arms but has limited capacity to design and manufacture platforms.
Способности
Главным приоритетом вооруженных сил является защита государственного суверенитета и территориальной целостности. Болгария находится в процессе реализации Программы развития оборонного потенциала болгарских Вооруженных сил до 2020 года. В марте 2018 года Национальная Ассамблея приняла новую Стратегию национальной безопасности, которая впервые включает кибербезопасность и транспортную безопасность, а также уделяет внимание гибридным угрозам. Будучи членом НАТО, Болгария поддерживает тесные связи с США. Имея лишь ограниченное количество боевых самолетов, воздушное пространство Болгарии защищено миссией воздушной полиции НАТО. Она заключила несколько двусторонних соглашений о сотрудничестве в области обороны с государствами региона. Софи повысила пенсионный возраст военнослужащих и снизила максимальный возраст для призыва на военную службу в попытке справиться с нехваткой кадров. Обучение является приоритетным для тех подразделений, которые предназначены для международных операций, а также для тех, которые имеют определенный уровень готовности, объявленный НАТО и ЕС. Болгария регулярно проводит тренировки и учения с партнерами по НАТО и региональными союзниками. Страна вносит свой вклад в миссии НАТО и ЕС, но имеет мало возможностей материально-технического обеспечения. Несмотря на долгосрочные планы реформ, вооруженные силы по-прежнему в значительной степени зависят от устаревшей советской техники. В мае 2018 года Болгария одобрила закупку новых или бывших в употреблении самолетов истребителей для замены своих МиГ-29, а также приобретение основных боевых возможностей для формирования батальонных боевых групп в составе механизированных бригад. Военно-морской флот уделяет приоритетное внимание закупке многоцелевого сторожевого корабля и модернизации своих фрегатов для усиления своего присутствия в Черном море. Оборонная промышленность Болгарии экспортирует стрелковое оружие, но имеет ограниченные возможности для разработки и производства платформ.
  
ACTIVE 31,300 (Army 15,300 Navy 3,450 Air 6,700 Central Staf 5,850)
RESERVE 3,000 (Joint 3,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 16,300
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
Mechanised
   2 mech bde (4 mech inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr bn, 1 log bn, 1 SAM bn)
Light
   1 mtn inf regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt (1 fd arty bn, 1 MRL bn)
   1 engr regt (1 cbt engr bn, 1 ptn br bn, 1 engr spt bn)
   1 NBC bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 90 T-72M1/M2
   IFV 160: 90 BMP-1; 70 BMP-23
   APC 120
     APC (T) 100 MT-LB
     APC (W) 20 BTR-60
   AUV 17 M1117 ASV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV MT-LB
   ARV T-54/T-55; MTP-1; MT-LB
   VLB BLG67; TMM
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 24 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel)
     MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); (9K11 Malyutka (AT-3 Sagger) in store)
   GUNS 126: 85mm (150 D-44 in store); 100mm 126 MT-12
ARTILLERY 311
   SP 122mm 48 2S1
   TOWED 152mm 24 D-20
   MRL 122mm 24 BM-21
   MOR 120mm 215 2S11 SP Tundzha
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 9K79 Tochka (SS-21 Scarab)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela (SA-7 Grail)#; 24 9K33 Osa (SA-8 Gecko)
   GUNS 400
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 23mm ZU-23; 57mm S-60; 100mm KS-19

Navy 3,450
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 4
     FFM 3 Drazki (ex-BEL Wielingen) with 1 octuple Mk29 GMLS with RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 single 533mm ASTT with L5 HWT, 1 sextuple 375mm
       MLE 54 Creusot-Loire A/S mor, 1 100mm gun (Fittd for but not with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM)
     FF 1 Smeli (ex-FSU Koni) with 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm guns
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 3
   PCFG 1 Mulnaya! (ex-FSU Tarantul II) with 2 twin lnchr with P-15M Termit-M (SS-N-2C Styx) AShM, 2 AK630M CIWS, 1 76mm gun
   PCT 2 Reshitelni (ex-FSU Pauk I) with 4 single 406mm TT, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 76mm gun
MINE COUNTERMEASURES 6
   MHC 1 Tsibar (Tripartite - ex-BEL Flower)
   MSC 3 Briz (ex-FSU Sonya)
   MSI 2 Olya (ex-FSU)
AMPHIBIOUS 1
   LCM 1 Vydra (capacity either 3 MBT or 200 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 8: 2 AGS; 2 AOL; 1 ARS; 2 ATF; 1 AX

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS ASW 2 AS565MB Panther

Air Force 6,700
FORCES BY ROLE
FIGHTER/ISR
   1 sqn with MiG-29A/UB Fulcrum
TRANSPORT
   1 sqn with An-30 Clank; C-27J Spartan; L-410UVP-E; PC-12M
TRAINING
   1 sqn with L-39ZA Albatros*
   1 sqn with PC-9M
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24D/V Hind D/E
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS532AL Cougar; Bell 206 Jet Ranger; Mi-17 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 21 combat capable
   FTR 15: 12 MiG-29A Fulcrum!; 3 MiG-29UB Fulcrum!
   FGA (Some MiG-21bis Fishbed/MiG-21UM Mongol B in store)
   ISR 1 An-30 Clank
   TPT 7: Medium 3 C-27J Spartan; Light 4: 1 An-2T Colt; 2 L-410UVP-E; 1 PC-12M
   TRG 12: 6 L-39ZA Albatros*; 6 PC-9M (basic)
HELICOPTERS
   ATK 6 Mi-24D/V Hind D/E
   MRH 5 Mi-17 Hip H
   TPT 18: Medium 12 AS532AL Cougar; Light 6 Bell 206 Jet Ranger
UNMANNED AERIAL VEHICLES EW Yastreb-2S
AIR DEFENCE
SAM
   Long-range S-200 (SA-5 Gammon); S-300 (SA-10 Grumble)
   Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa); 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)# R-73 (AA-11 Archer) SARH R-27R (AA-10 Alamo A)
   ASM Kh-29 (AS-14 Kedge); Kh-25 (AS-10 Karen)

Special Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
1 spec ops bde (1 SF bn, 1 para bn)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 158
ALBANIA: OSCE Albania 1
BLACK SEA: NATO SNMCMG 2: 1 MHC
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 11
MALI: EU EUTM Mali 5
SERBIA: NATO KFOR 23; OSCE Kosovo 2
UKRAINE: OSCE Ukraine 43

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 150; 1 armd inf coy; M1A2 SEPv2 Abrams; M2A3 Bradley


   CROATIA
   []

Capabilities
Principal tasks for the armed forces include defending national sovereignty and territorial integrity as well as tackling terrorism and contributing to international missions. Croatia joined NATO in 2009, having reformed its armed forces to create a small professional force, with a focus on international peacekeeping duties. Economic challenges have delayed further defence modernisation. The Act on Service in the Croatian Armed Forces was amended in 2018, aiming to improve conditions of service. Zagreb has defence-cooperation agreements with Bosnia-Herzegovina, Hungary and Romania, and personnel frequently train with regional and international allies. Croatia participates in NATO and EU missions, including in Afghanistan. The inventory is almost entirely composed of ageing Soviet-era equipment. Modernisation objectives include the acquisition of helicopters, while Zagreb has selected second-hand Israeli F-16Ds to replace its MiG-21 aircraft fleet. Croatia has a small defence industry, focused on small arms, ammunition, explosives and naval systems.
Способности
Основные задачи Вооруженных сил включают защиту национального суверенитета и территориальной целостности, а также борьбу с терроризмом и содействие международным миссиям. Хорватия вступила в НАТО в 2009 году, реформировав свои вооруженные силы для создания небольших профессиональных сил с акцентом на международные миротворческие функции. Экономические проблемы задерживают дальнейшую модернизацию обороны. В 2018 году в Закон О службе в Вооруженных силах Хорватии были внесены поправки, направленные на улучшение условий службы. Загреб имеет соглашения о сотрудничестве в области обороны с Боснией и Герцеговиной, Венгрией и Румынией, и персонал часто тренируется с региональными и международными союзниками. Хорватия участвует в миссиях НАТО и ЕС, в том числе в Афганистане. Вооружение почти полностью состоит из устаревшего оборудования советской эпохи. Цели модернизации включают приобретение вертолетов, в то время как Загреб выбрал подержанные израильские F-16Ds для замены своих самолетов МиГ-21. Хорватия располагает небольшой оборонной промышленностью, ориентированной на стрелковое оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и военно-морские системы.

ACTIVE 15,200 (Army 10,750 Navy 1,300 Air 1,300 Joint 1,850) Paramilitary 3,000
Conscript liability Voluntary conscription, 8 weeks
RESERVE 18,350 (Army 18,350)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Joint 1,850 (General Staff
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn

Army 10,750
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde (1 tk bn, 1 armd bn, 2 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 ADA bn, 1 cbt engr bn)
Light
   1 mot inf bde (2 mech inf bn, 2 mot inf bn, 1 fd arty bn, 1 ADA bn, 1 cbt engr bn)
Other
   1 inf trg regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty/MRL regt
   1 AT regt
   1 engr regt
   1 int bn
   1 MP regt
   1 NBC bn
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt
AIR DEFENCE
   1 ADA regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 75 M-84
   IFV 101 M-80
   APC 198
     APC (T) 14 BTR-50
     APC (W) 132: 6 BOV-VP; 126 Patria AMV (incl variants)
   PPV 52: 32 Maxxpro Plus; 20 RG-33 HAGA (amb)
   AUV 172: 10 IVECO LMV; 162 M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV M84AI; WZT-3; 6 Maxxpro Recovery
   VLB 5 MT-55A
   MW 2: 1 Bozena; 1 Rhino
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   P 41 POLO BOV 83
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
ARTILLERY 259
   SP 20: 122mm 8 2S1; 155mm 12 PzH 2000
   TOWED 107: 122mm 53 D-30; 130mm 36 M-46H1; 155mm 18 M1H1
   MRL 28: 122mm 27: 6 M91 Vulkan; 21 BM-21 Grad; 128mm 1 LOV RAK M91 R24
   MOR 104: 82mm 29 LMB M96; 120mm 75: 70 M-75; 5 UBM 52
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 8 Strela-10; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 96
     SP 20mm 39 BOV-3 SP
     TOWED 20mm 65 M55A4

Navy 1,300
Navy HQ at Split
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PCFG 1 Kon?ar with 2 twin lnchr with RBS15B Mk I AShM, 1 AK630 CIWS, 1 57mm gun
   PCG 4:
     2 Kralj with 4 single lnchr with RBS15B Mk I AShM, 1 AK630 CIWS, 1 57mm gun (with minelaying capability)
     2 Vukovar (ex-FIN Helsinki) with 4 single lnchr with RBS15B Mk I AShM, 1 57mm gun
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES MHI 1 Korcula
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 5:
   LCT 2 Cetina (with minelaying capability)
   LCVP 3: 2 Type-21; 1 Type-22
LOGISTICS AND SUPPORT AKL 1
COASTAL DEFENCE AShM 3 RBS15K

Marines
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 indep mne coy

Coast Guard
FORCES BY ROLE
   Two divisions, headquartered in Split (1st div) and Pula (2nd div)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 4 Mirna
LOGISTICS AND SUPPORT
   AKL 1 PT-71
   AX 2

Air Force and Air Defence 1,300
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 (mixed) sqn with MiG-21bis/UMD Fishbed
TRANSPORT
   1 sqn with An-32 Cline
TRAINING
   1 sqn with PC-9M; Z-242L
   1 hel sqn with Bell 206B Jet Ranger II
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Mi-8MTV Hip H; Mi-8T Hip C; Mi-171Sh
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 11 combat capable
   FGA 11: 8 MiG-21bis Fishbed; 3 MiG-21UMD Fishbed
   TPT Light 2 An-32 Cline
   TRG 22: 17 PC-9M; 5 Z-242L
HELICOPTERS
   MRH 27: 11 Mi-8MTV Hip H; 16 OH-58D Kiowa Warrior
   TPT 21: Medium 13: 3 Mi-8T Hip C; 10 Mi-171Sh; Light 8 Bell 206B Jet Ranger II
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium Hermes 450
AIR DEFENCE SAM
   Point-defence 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); 9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3S (AA-2 Atoll)#; R-60; R-60MK (AA-8 Aphid)
   ASM AGM-114 Hellfire

Special Forces Command
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF gp

Paramilitary 3,000
   Police 3,000 armed

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 123
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 9 obs
LEBANON: UN UNIFIL 1
LITHUANIA: NATO Enhanced Forward Presence 230; 1 mech inf coy with Patria AMV; M-ATV
POLAND: NATO Enhanced Forward Presence 69; 1 MRL bty with M91 Vulkan
SERBIA: NATO KFOR 35; 1 hel unit with Mi-8 Hip
OSCE Kosovo 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 11
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 6 obs


   CYPRUS
   []

Capabilities
The National Guard is focused on protecting the island's territorial integrity and sovereignty, and safeguarding Cyprus's EEZ. Its main objective is to deter any Turkish incursion, and to provide enough opposition until military support can be provided by Greece, its primary ally. Cyprus has been enhancing its defence cooperation with Greece, including on cyber defence. Nicosia has also pledged deeper military ties with Israel, while France has renewed and enhanced its defence-cooperation agreement with Cyprus, with plans to develop facilities for French vessels on the island. Having reduced conscript liability in 2016, Nicosia began recruiting additional contract-service personnel, as part of the effort to modernise and professionalise its forces. Cyprus exercises with several international partners, most notably France, Greece and Israel. External deployments have been limited to some officers joining EU and UN missions. Cyprus has little logistics capability to support operations abroad. Equipment comprises a mix of Soviet-era and modern European systems. Cyprus has little in the way of a domestic defence industry, with no ability to design and manufacture modern equipment. The government is looking for opportunities to cooperate with the Greek defence industry.
Способности
Национальная гвардия сосредоточена на защите территориальной целостности и суверенитета острова, а также на защите ИЭЗ Кипра. Его главная цель - сдержать любое турецкое вторжение и обеспечить достаточную оппозицию до тех пор, пока Греция, ее главный союзник, не сможет оказать военную поддержку. Кипр укрепляет свое оборонное сотрудничество с Грецией, в том числе в области киберзащиты. Никосия также обещала углубить военные связи с Израилем, в то время как Франция возобновила и расширила свое соглашение о сотрудничестве в области обороны с Кипром, планируя создать на острове объекты для французских судов. Сократив в 2016 году ответственность призывников, Никосия начала набор дополнительного персонала контрактной службы в рамках усилий по модернизации и профессионализации своих сил. Кипр проводит учения с несколькими международными партнерами, прежде всего с Францией, Грецией и Израилем. Внешнее развертывание было ограничено некоторыми офицерами, присоединившимися к миссиям ЕС и ООН. Кипр имеет мало логистических возможностей для поддержки операций за рубежом. Оборудование представляет собой смесь советских и современных европейских систем. Кипр имеет мало возможностей для развития отечественной оборонной промышленности, не имея возможности проектировать и производить современное оборудование. Правительство ищет возможности для сотрудничества с греческой оборонной промышленностью.

ACTIVE 15,000 (National Guard 15,000) Paramilitary 750
Conscript liability 14 months
RESERVE 50,000 (National Guard 50,000)
Reserve service to age 50 (offirs dependent on rank; military doctors to age 60)

ORGANISATIONS BY SERVICE

National Guard 15,000 (incl conscripts)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
1 comd (regt) (1 SF bn)
MANOEUVRE
Armoured
   1 lt armd bde (2 armd bn, 1 armd inf bn)
Mechanised
   4 (1st, 2nd, 6th & 7th) lt mech bde
Light
   1 (4th) lt inf bde
   2 (2nd & 8th) lt inf regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty comd (8 arty bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (3rd) spt bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 134: 82 T-80U; 52 AMX-30B2
   RECCE 69 EE-9 Cascavel
   IFV 43 BMP-3
   APC 294
     APC (T) 168 Leonidas
     APC (W) 126 VAB (incl variants)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 3: 2 AMX-30D; 1 BREM-1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 33: 15 EE-3 Jararaca with Milan; 18 VAB with HOT
     MANPATS Milan
   RCL 106mm 144 M40A1
   GUNS TOWED 100mm 20 M-1944
ARTILLERY 432
   SP 155mm 24: 12 Mk F3; 12 Zuzana
   TOWED 84: 105mm 72 M-56; 155mm 12 TR-F-1
   MRL 22: 122mm 4 BM-21; 128mm 18 M-63 Plamen
   MOR 302: 81mm 170 E-44 (70+ M1/M9 in store); 107mm 20 M2/M30; 120mm 112 RT61
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 4 9K37M1 Buk M1-2 (SA-11 Gadfl)
     Short-range 18: 12 Aspide; 6 9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet)
     Point-defence Mistral
   GUNS TOWED 60: 20mm 36 M-55; 35mm 24 GDF-003 (with Skyguard)

Maritime Wing
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 (coastal defence) AShM bty with MM40 Exocet AShM
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 6
PCC 2: 1 Alasia (ex-OMN Al Mabrukha) with 1 hel landing platform; 1 OPV 62 (ISR Sa'ar 4.5 derivative)
PBF 4: 2 Rodman 55; 2 Vittria
COASTAL DEFENCE AShM 3 MM40 Exocet

Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
TPT Light 1 BN-2B Islander TRG 1 PC-9
HELICOPTERS
ATK 11 Mi-35P Hind E
MRH 7: 3 AW139 (SAR); 4 SA342L1 Gazelle (with HOT for anti-armour role)
TPT Light 2 Bell 206L3 Long Ranger

Paramilitary 750+
Armed Police 500+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 (rapid-reaction) paramilitary unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 2 VAB VTT
HELICOPTERS MRH 4: 2 AW139; 2 Bell 412SP

Maritime Police 250
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10
   PBF 5: 2 Poseidon; 1 Shaldag; 2 Vittria
   PB 5 SAB-12

DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 2

FOREIGN FORCES
Argentina UNFICYP 244; 2 inf coy; 1 hel fl
Austria UNFICYP 5
Bangladesh UNFICYP 2
Brazil UNFICYP 2
Canada UNFICYP 1
Chile UNFICYP 12
Greece Army: 950; ~200 (offirs/NCO seconded to GreekCypriot National Guard)
Hungary UNFICYP 11
Pakistan UNFICYP 1
Paraguay UNFICYP 12
Serbia UNFICYP 2
Slovakia UNFICYP 242; 1 inf coy; 1 engr pl
United Kingdom 2,260; 2 inf bn; 1 hel sqn with 4 Bell 412 Twin Huey Operation Inherent Resolve (Shader) 500: 1 FGA sqn with 8 Tornado GR4;
       6 Typhoon FGR4; 2 Sentinel R1; 1 A330 MRTT Voyager KC3; 2 C-130J Hercules UNFICYP (Operation Tosca) 278: 1 recce coy

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Data here represents the de facto situation on the northern section of the island. This does not imply international recognition as a sovereign state.

Capabilities
ACTIVE 3,000 (Army 3,000) Paramilitary 150 Conscript liability 15 months
RESERVE 15,000
Reserve liability to age 50

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army ~3,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   5 inf bn
   7 inf bn (reserve)
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 106mm 36
ARTILLERY MOR 120mm 73

Paramilitary
   Armed Police ~150
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (police) SF unit

Coast Guard
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 6
   PCC 5: 2 SG45/SG46; 1 Rauf Denktash; 2 US Mk 5
   PB 1

FOREIGN FORCES
TURKEY
Army ~33,800
FORCES BY ROLE
   1 corps HQ; 1 SF regt; 1 armd bde; 2 mech inf div; 1 mech inf regt; 1 arty regt; 1 avn comd
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 287 M48A5T2
   IFV 147 ACV AIFV
   APC APC (T) 492: 106 ACV AAPC (incl variants); 386 M113 (incl variants)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 60 ACV TOW
     MANPATS Milan
   RCL 106mm 219 M40A1
ARTILLERY 643
   SP 155mm 174: 30 M44T; 144 M52T1
   TOWED 84: 105mm 36 M101A1; 155mm 36 M114A2; 203mm 12 M115
   MRL 122mm 9 T-122
   MOR 376: 81mm 171; 107mm 70 M30; 120mm 135 HY-12
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 1 PB
AIRCRAFT TPT Light 3 Cessna 185 (U-17)
HELICOPTERS TPT 3 Medium 2 AS532UL Cougar Light 1 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence FIM-92 Stinger
   GUNS TOWED 150: 20mm 122: 44 Rh 202; 78 GAI-D01; 35mm 28 GDF-003


   CZECH REPUBLIC
   []

Capabilities
The 2015 national-security strategy states that NATO is central to Czech security, while the 2017 defence strategy points to Russian assertiveness, an arc of instability to the south and southeast of Europe and information warfare, including cyber attacks, as core security challenges. In February 2017, the Czech Republic signed a letter of intent with Germany to affiate the 4th Czech Rapid Deployment Brigade with the 10th German Armoured Division under NATO's Framework Nations Concept. In the same year, a bilateral agreement with Slovakia addressed mutual air-defence issues. It was announced in 2018 that the two countries will cooperate on procurement tenders. The government plans to increase personnel numbers and adopted an Active Reserve Law in 2016, which aims to incentivise engagement in the reserves. However, recruitment and retention remains a challenge. The armed forces are able to deploy on a variety of international crisis-management operations, including NATO's Enhanced Forward Presence in the Baltic states. The defence ministry announced plans at the end of 2017 to upgrade existing military training and simulation facilities by 2025. The government is trying to replace legacy equipment in order to both modernise the armed forces and reduce dependence on Russia for spare parts and services. Modernisation priorities include infantry fihting vehicles, self-propelled howitzers, multi-role helicopters, transport aircraft, short-range air-defence systems and UAVs. The defence-industrial base includes development and manufacturing capability, in particular relating to small arms, vehicles, and training and light attack aircraft. The holding company Czechoslovak Group brings together several companies across the munitions, vehicles and aerospace sectors.
Способности
В Стратегии национальной безопасности 2015 года говорится, что НАТО занимает центральное место в Чешской безопасности, в то время как оборонная стратегия 2017 года указывает на напористость России, дугу нестабильности на юге и юго-востоке Европы и информационную войну, включая кибератаки, как основные вызовы безопасности. В феврале 2017 года Чешская Республика подписала с Германией письмо о намерениях объединить 4-ю чешскую бригаду быстрого развертывания с 10-й немецкой бронетанковой дивизией в рамках концепции рамочных Наций НАТО. В том же году двустороннее соглашение со Словакией касалось взаимных вопросов противовоздушной обороны. В 2018 году было объявлено, что две страны будут сотрудничать по закупочным тендерам. Правительство планирует увеличить численность персонала и в 2016 году приняло закон о действующих резервах, который направлен на стимулирование участия в резервах. Однако набор и удержание персонала по-прежнему остаются сложной задачей. Вооруженные силы могут быть задействованы в различных международных операциях по урегулированию кризисов, включая усиленное передовое присутствие НАТО в странах Балтии. В конце 2017 года Минобороны объявило о планах модернизации существующих военных учебно-тренажерных комплексов к 2025 году. Правительство пытается заменить устаревшую технику, чтобы одновременно модернизировать вооруженные силы и снизить зависимость от России в части запасных частей и услуг. Приоритетными направлениями модернизации являются боевые машины пехоты, самоходные гаубицы, многоцелевые вертолеты, транспортные самолеты, системы ПВО малой дальности и беспилотные летательные аппараты. Оборонно-промышленная база включает в себя опытно-конструкторские и производственные мощности, в частности в области стрелкового оружия, транспортных средств, учебной и легкой ударной авиации. Холдинговая компания Czechoslovak Group объединяет несколько компаний в области боеприпасов, транспортных средств и аэрокосмической промышленности.

ACTIVE 23,200 (Army 12,250 Air 5,850 Other 3,650)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 12,250
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 ISR/EW regt (1 recce bn, 1 EW bn)
Armoured
   1 (7th) mech bde (1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 mot inf bn)
Mechanised
   1 (4th) rapid reaction bde (2 mech inf bn, 1 mot inf bn,
   1 AB bn)
COMBAT SUPPORT
   1 (13th) arty regt (2 arty bn)
   1 engr regt (3 engr bn, 1 EOD bn)
   1 CBRN regt (2 CBRN bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt (2 log bn, 1 maint bn)

Active Reserve
FORCES BY ROLE
COMMAND
   MANOEUVRE
Armoured
   1 armd coy
Light
   14 inf coy (1 per territorial comd) (3 inf pl, 1 cbt spt pl, 1 log pl)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 30 T-72M4CZ (89 T-72 in store)
   RECCE (34 BPzV Svatava in store)
   IFV 227: 120 BMP-2; 107 Pandur II (incl variants); (98 BMP-1; 65 BMP-2 all in store)
   APC
     APC (T) (17 OT-90 in store)
   AUV 21 Dingo 2; IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 10 VPV-ARV (12 more in store); VT-55A; VT-72M4
   VLB 6 MT-55A (3 more in store)
   MW Bozena 5; UOS-155 Belarty
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); FGM-148 Javelin; Spike-LR
   RCL 84mm Carl Gustaf
ARTILLERY 96
   SP 152mm 48 M-77 Dana (38 more in store)
   MOR 48: 120mm 40 M-1982; (45 more in store); SP 120mm 8 SPM-85

Air Force 5,850
Principal task is to secure Czech airspace. This mission is fulfiled within NATO Integrated Extended Air Defence System (NATINADS) and, if necessary, by means of the Czech national reinforced air-defence system. The air force also provides CAS for army SAR, and performs a tpt role
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Gripen C/D
   1 sqn with L-159 ALCA; L-159T
TRANSPORT
   2 sqn with A319CJ; C295M; CL-601 Challenger; L-410 Turbolet; Yak-40 Codling
TRAINING
   1 sqn with L-39ZA Albatros*; L-159 ALCA; L-159T
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24/Mi-35 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-171Sh
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; PZL W-3A Sokol
AIR DEFENCE
   1 (25th) SAM regt (2 AD gp)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 44 combat capable
   FGA 14: 12 Gripen C; 2 Gripen D
   ATK 21: 16 L-159 ALCA; 5 L-159T
   TPT 15: Light 12: 4 C295M; 6 L-410 Turbolet; 2 Yak-40 Codling; PAX 3: 2 A319CJ; 1 CL-601 Challenger
   TRG 9 L-39ZA Albatros*
HELICOPTERS
   ATK 17: 7 Mi-24 Hind D; 10 Mi-35 Hind E
   MRH 5 Mi-17 Hip H
   TPT Medium 30: 4 Mi-8 Hip; 16 Mi-171Sh; 10 PZL W3A Sokol
AIR DEFENCE SAM
   Point-defence 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K32 Strela-2# (SA-7 Grail) (available for trg RBS-70 gunners); RBS-70
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9M Sidewinder; ARH AIM-120C-5 AMRAAM
BOMBS
   Laser-guided: GBU Paveway

Other Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp
MANOEUVRE
Other
   1 (presidential) gd bde (2 bn)
   1 (honour guard) gd bn (2 coy)
COMBAT SUPPORT
   1 int gp
   1 (central) MP comd
   3 (regional) MP comd
   1 (protection service) MP comd

Cyber
A Cyber Security Act entered into force in January 2015 and a new National Cyber Security Strategy and an Action Plan for 2015-20 were published. The former states that the country will look `to increase national capacities for active cyber defence and cyber attck countermeasures'. The National Cyber and Information Security Agency was established on 1 August 2017 as the central body of state administration for cyber security, including the protection of classifid information in the area of information and communications systems and cryptographic protection, which was previously the responsibility of the National Security Agency. The defence ministry is developing its own cyber-defence capabilities according to specifi tasks based on EU or NATO documents and the requirements of the National Action Plan. The defence ministry security director also leads on cyber security.
Кибер
В январе 2015 года вступил в силу закон о кибербезопасности, а также были опубликованы новая национальная стратегия кибербезопасности и план действий на 2015-2020 годы. В первом говорится, что страна будет стремиться "увеличить национальный потенциал для активной киберзащиты и противодействия кибератакам". Национальное агентство кибербезопасности и информационной безопасности было создано 1 августа 2017 года в качестве центрального органа государственного управления по вопросам кибербезопасности, включая защиту секретной информации в области информационно-коммуникационных систем и криптографической защиты, которая ранее входила в компетенцию Агентства национальной безопасности. Министерство Обороны разрабатывает свои собственные средства киберзащиты в соответствии с конкретными задачами на основе документов ЕС или НАТО и требований Национального плана действий. Директор по безопасности Министерства обороны также руководит вопросами кибербезопасности.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 281
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 2; OSCE Bosnia and Herzegovina 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 3 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1; 1 obs
EGYPT: MFO 18; 1 C295M
IRAQ: Operation Inherent Resolve 30
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 60; 1 mor pl
MALI: EU EUTM Mali 41; UN MINUSMA 3; 2 obs
SERBIA: NATO KFOR 10; OSCE Kosovo 1; UN UNMIK 2 obs
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 3
UKRAINE: OSCE Ukraine 14


   DENMARK
   []

Capabilities
Danish military capabilities remain compact but effctive despite pressures on spending and deployments. In January 2018, the government issued a new defence agreement for 2018-23, envisaging increased defence spending to deal with a deteriorating security environment. In particular, it is intended to strengthen deterrence, cyber defence and Denmark's role in international operations, as well as the armed forces' ability to support civilian authorities in national-security tasks. Denmark plans to set up a heavy brigade with ground-based air-defence capabilities and a light infantry battalion to take on patrol and guard missions in support of the police. Denmark also intends to strengthen naval air defence, as well as anti-submarine-warfare capabilities. Ties to NATO, NORDEFCO and other regional neighbours have increased. A defence agreement, aimed at deterring Russia, was signed in April 2015 with other Nordic states. Denmark is an EU member but has opted out of military cooperation under the Common Security and Defence Policy. The new defence agreement foresees that national service is retained and that the annual conscript intake should rise. Procurement of the F-35A to replace the country's ageing F-16AM/BM fleet was confimed in June 2016. However, the strain of transitioning to the new platform could temporarily reduce Denmark's ability to contribute to NATO air-policing tasks. Industrial support from Terma, Denmark's largest defence company, may have been important to the F-35 procurement decision, as some key sub-components and composites are produced by the firm. The defence-industrial base is focused on exports to Europe and North America and is mainly active in defence electronics and the design and manufacture of components and subsystems.
Способности
Датский военный потенциал остается компактным, но эффективным, несмотря на давление на расходы и развертывание. В январе 2018 года правительство выпустило новое оборонное соглашение на 2018-23 годы, предусматривающее увеличение расходов на оборону в связи с ухудшением обстановки в области безопасности. В частности, она призвана укрепить сдерживание, киберзащиту и роль Дании в международных операциях, а также способность вооруженных сил оказывать поддержку гражданским властям в решении задач национальной безопасности. Дания планирует создать тяжелую бригаду с наземными средствами противовоздушной обороны и легкий пехотный батальон для выполнения задач патрулирования и охраны в поддержку полиции. Дания также намерена усилить военно-морскую противовоздушную оборону, а также противолодочные средства. Расширились связи с НАТО, NORDEFCO и другими региональными соседями. Оборонное соглашение, направленное на сдерживание России, было подписано в апреле 2015 года с другими северными государствами. Дания является членом ЕС, но отказалась от военного сотрудничества в рамках общей политики в области безопасности и обороны. Новое оборонное соглашение предусматривает сохранение национальной службы и увеличение ежегодного набора призывников. Закупка F-35A для замены устаревшего F-16AM/BM в стране была подтверждена в июне 2016 года. Однако напряжение, связанное с переходом на новую платформу, может временно снизить способность Дании вносить свой вклад в выполнение задач воздушной полиции НАТО. Промышленная поддержка со стороны Terma, крупнейшей датской оборонной компании, возможно, была важна для решения о закупках F-35, поскольку некоторые ключевые компоненты и композиты производятся фирмой. Оборонно-промышленная база ориентирована на экспорт в Европу и Северную Америку и в основном занимается оборонной электроникой, проектированием и производством компонентов и подсистем.

ACTIVE 14,500 (Army 6,900 Navy 2,200 Air 2,900 Joint 2,500)
Conscript liability 4-12 months, most voluntary
RESERVES 45,700 (Army 34,300 Navy 5,300 Air Force 4,750 Service Corps 1,350)

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 6,900
Div and bde HQ are responsible for trg only; if necessary, can be transformed into operational formations
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 div HQ
   2 bde HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
   1 ISR bn
Armoured
1 tk bn
Mechanised
3 mech inf bn
2 mech inf bn(-)
COMBAT SUPPORT
   1 SP arty bn
   1 cbt engr bn
   1 CBRN/construction bn
   1 EOD coy
   1 int bn
   1 MP bn
   3 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bn
   1 maint bn
   1 spt bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 38 Leopard 2A5 (12 more in store)
   IFV 44 CV9035 MkIII
   APC 226
     APC (T) 125 M113 (incl variants); (306 more in store awaiting disposal)
     APC (W) 101: 79 Piranha III (incl variants); 22 Piranha V
   AUV 120: 84 Eagle IV; 36 Eagle V
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 10 Bergepanzer 2
   VLB 6 Biber
MW 14 910-MCV-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 84mm 186 Carl Gustav
ARTILLERY 24
   SP 155mm 12 M109A3 (being replaced by CAESAR)
   MOR TOWED 120mm 12 Soltam K6B1
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger

Navy 2,200
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 3
   DESTROYERS DDGHM 3 Iver Huitfeldt with 4 quad lnchr with RGM-84L Harpoon Block II AShM, 1 32-cell Mk41 VLS (to be fitd with SAM),
       2 12-cell Mk56 VLS with RIM-162 SAM, 2 twin 324mm TT with MU90 LWT, 1 Millennium CIWS, 2 76mm guns (capacity 1 med hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 13
   PSOH 4 Thetis 1 76mm gun (capacity 1 MH-60R Seahawk)
   PSO 3 Knud Rasmussen with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCC 6 Diana
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 6
   MCI 4 MSF MK-I
   MSD 2 Holm
LOGISTICS AND SUPPORT 11
   ABU 2 (primarily used for MARPOL duties)
   AE 1 Sleipner
   AG 2 Absalon (flxible support ships) with 4 quad lnchr with RGM-84L Harpoon Block II AShM, 3 12-cell Mk 56 VLS with RIM-162 ESSM SAM,
       2 twin 324mm TT with MU90 LWT, 2 Millennium CIWS, 1 127mm gun (capacity 2 AW101 Merlin; 2 LCP, 7 MBT or 40 vehicles; 130 troops)
   AGS 2 Holm
   AKL 2 Seatruck
   AXS 2 Svanen

Air Force 2,900
Tactical Air Command
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Super Lynx Mk90B
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AW101 Merlin
   1 sqn with AS550 Fennec (ISR)
TRANSPORT
   1 sqn with C-130J-30 Hercules; CL-604 Challenger (MP/VIP)
TRAINING
   1 unit with MFI-17 Supporter (T-17)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 44 combat capable
   FTR 44: 34 F-16AM Fighting Falcon; 10 F-16BM Fighting Falcon (30 operational)
   TPT 8: Medium 4 C-130J-30 Hercules; PAX 4 CL-604 Challenger (MP/VIP)
   TRG 27 MFI-17 Supporter (T-17)
HELICOPTERS
   ASW 9: 6 Super Lynx Mk90B; 3 MH-60R Seahawk
   MRH 8 AS550 Fennec (ISR) (4 more non-operational)
   TPT Medium 13 AW101 Merlin (8 SAR; 5 Tpt)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; ARH AIM-120B AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick
BOMBS
   Laser-guided EGBU-12/GBU-24 Paveway II/III
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM

Control and Air Defence Group
1 Control and Reporting Centre, 1 Mobile Control and Reporting Centre. 4 Radar sites

Special Operations Command
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
   1 diving unit

Reserves
Home Guard (Army) 34,300 reservists (to age 50)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 regt cbt gp (3 mot inf bn, 1 arty bn)
   5 (local) def region (up to 2 mot inf bn)

Home Guard (Navy) 4,500 reservists (to age 50)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 30
   PB 30: 17 MHV800; 1 MHV850; 12 MHV900

Home Guard (Air Force) 4,750 reservists (to age 50)

Home Guard (Service Corps) 1,350 reservists

Cyber
A National Strategy for Cyber and Information Security was released in December 2014. The Centre for Cyber Security (CFCS) is situated within the Danish Defence Intelligence Service. The CFCS is Denmark's national information and communications technology (ICT) security authority with three primary responsibilities: contribute to protecting Denmark against cyber threats; assist in securing a solid and robust ICT critical infrastructure; and warn of, protect against and counter cyber attcks. The 2018-23 Defence Agreement will lead to a signifiant increase in the CFCS's resources. In addition to existing cyber-defence capabilities, Denmark has developed a capacity to conduct defensive and offnsive military operations in cyberspace that will become fully operational in 2019.
Кибер
В декабре 2014 года была опубликована Национальная стратегия кибербезопасности и информационной безопасности. Центр кибербезопасности (CFCS) находится в составе датской службы военной разведки. CFCS является национальным органом по обеспечению безопасности в области информационно-коммуникационных технологий (ICT) Дании, на который возложены три основные обязанности: содействовать защите Дании от киберугроз; оказывать помощь в обеспечении надежной и надежной критической инфраструктуры ICT; а также предупреждать, защищать и противодействовать кибератакам. Оборонное соглашение 2018-23 годов приведет к значительному увеличению ресурсов CFCS. В дополнение к имеющимся возможностям киберзащиты Дания создала потенциал для проведения оборонительных и наступательных военных операций в киберпространстве, которые полностью вступят в силу в 2019 году.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 160
ESTONIA: NATO Enhanced Forward Presence 186; 1 armd inf coy with CV9035
IRAQ: Operation Inherent Resolve 190; 1 SF gp; 1 trg team
KUWAIT: Operation Inherent Resolve 20
MALI: UN MINUSMA 1
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 1: 1 AG
MIDDLE EAST: UN UNTSO 11 obs
SERBIA: NATO KFOR 35
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 11
UKRAINE: OSCE Ukraine 8
UNITED ARAB EMIRATES: Operation Inherent Resolve 20


   ESTONIA
   []

Capabilities
Estonia has small active armed forces and is reliant on NATO membership as a security guarantor. Security policy is predicated on the goals of ensuring sovereignty and territorial integrity, and there is concern over Russian security policy and military activity. The government's 2017-26 National Defence Development Plan (NDDP) reflcts the worsening security environment in the Baltic region. The active armed forces are supplemented by a reserve component. In June 2018 Estonia joined the French-inspired European Intervention Force. A NATO battlegroup based in Estonia became operational in mid-2017 as part of the Alliance's Enhanced Forward Presence. The country's Amari air base hosts a NATO Baltic Air Policing detachment. Estonia is also a member of the UK-led multinational Joint Expeditionary Force. Cyber security is a strength, and Tallinn hosts NATO's Cybersecurity Centre of Excellence. The NDDP notes a desire to increase the annual conscript intake and the total number of active personnel. There is very limited organic capability to deploy beyond borders, though Estonian forces take part in EU, NATO and UN missions abroad on a small scale. The NDDP identifis the need for additional armoured mobility and armoured fiepower, anti-armour weapons and increased munitions stocks. The country has a niche defence-industrial capability, including ship repair and digital systems.
Способности
Эстония имеет небольшие активные вооруженные силы и полагается на членство в НАТО в качестве гаранта безопасности. Политика безопасности основывается на целях обеспечения суверенитета и территориальной целостности, и существует озабоченность в отношении российской политики безопасности и военной деятельности. Правительственный план развития национальной обороны на 2017-26 годы (NDDP) отражает ухудшение обстановки в области безопасности в Балтийском регионе. Действующие вооруженные силы дополняются резервным компонентом. В июне 2018 года Эстония присоединилась к европейским интервенционным силам, вдохновленным Францией. Боевая группа НАТО, базирующаяся в Эстонии, начала действовать в середине 2017 года в рамках усиленного передового присутствия Североатлантического союза. На авиабазе Амари страны базируется подразделение Балтийской воздушной полиции НАТО. Эстония также является членом возглавляемой Великобританией многонациональной Объединенной экспедиционной армии. Кибербезопасность сильна, и в Таллине находится Центр передового опыта НАТО в области кибербезопасности. NDDP отмечает стремление увеличить ежегодный набор призывников и общее число действующих сотрудников. Существует очень ограниченный потенциал для развертывания за пределами границ, хотя эстонские войска принимают участие в миссиях ЕС, НАТО и ООН за рубежом в небольших масштабах. NDDP определяет потребность в дополнительной бронетанковой мобильности и броневой мощи, противотанковом оружии и увеличенных запасах боеприпасов. Страна обладает нишевым оборонно-промышленным потенциалом, включая судоремонт и цифровые системы.

ACTIVE 6,600 (Army 5,700 Navy 400 Air 500)
Defence League 15,800
Conscript liability 8 or 11 months (depending on specialisation; conscripts cannot be deployed)
RESERVE 12,000 (Joint 12,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 2,500; 3,200 conscript (total 5,700)
   4 def region. All units except one inf bn are reserve based
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (1st) bde (1 recce coy, 3 inf bn, 1 arty bn, 1 AD bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn)
   1 (2nd) inf bde (1 inf bn, 1 spt bn)
COMBAT SUPPORT
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn

Defence League 15,800
   15 Districts
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 28 CV9035EE (incl 2 CP)
   APC 158
   APC (W) 151: 56 XA-180 Sisu; 80 XA-188 Sisu; 15 BTR-80
   PPV 7 Mamba
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 2 Pioneerpanzer 2 Dachs
   ARV 2 BPz-2
   VLB 2 Biber
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS FGM-148 Javelin; Milan
   RCL 160+; 106mm: 30 M40A1; 84mm Carl Gustav; 90mm 130 PV-1110
ARTILLERY 376
   TOWED 66: 122mm 42 D-30 (H 63); 155mm 24 FH-70
   MOR 310: 81mm 131: 41 B455; 10 NM 95; 80 M252; 120mm 179: 14 2B11; 165 M/41D
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Mistral
   GUNS TOWED 23mm ZU-23-2

Navy 300; 100 conscript (total 400)
EQUIPMENT BY TYPE
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4
   MCCS 1 Tasuja (ex-DNK Lindormen)
   MHC 3 Admiral Cowan (ex-UK Sandown) (1 in refi)

Air Force 500
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with An-2 Colt
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with R-44 Raven II
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 2 An-2 Colt
HELICOPTERS TPT Light 4 R-44 Raven II

Special Operations Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bn

Paramilitary
Border Guard
The Estonian Border Guard is subordinate to the Ministry of the Interior. Air support is provided by the Estonian Border Guard Aviation Corps
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 13
PCO 2: 1 Kati; 1 Kindral Kurvits
PCC 1 Kou (FIN Silma)
PB 10: 1 Pikker; 1 Raju (Baltic 4500WP); 1 Valve; 8 (other)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 3
LOGISTICS & SUPPORT AGF 1 Balsam
AIRCRAFT TPT Light 2 L-410
HELICOPTERS MRH 3 AW139

Cyber
Estonia adopted a national Cyber Security Strategy in 2008 and in 2009 added a Cyber Security Council to the government's Security Committe, which supports strategic-level, inter-agency cooperation. Tallinn hosts the NATO Cooperative Cyber Security Centre of Excellence and the NATO Locked Shields cyber exercise takes place annually in Estonia, as has the Cyber Coalition exercise since 2013. A Cyber Security Strategy for 2014-17 advocated greater integration of capability. A Defence Cyber Command became operational in August 2018, with full operating capability reportedly expected by 2023.
Кибер
Эстония приняла национальную Стратегию кибербезопасности в 2008 году и в 2009 году добавила Совет кибербезопасности к правительственному комитету безопасности, который поддерживает межведомственное сотрудничество стратегического уровня. В Таллинне находится Центр передового опыта совместной кибербезопасности НАТО, а в Эстонии ежегодно проводятся учения НАТО Locked Shields cyber exercise, а также учения Киберкомандования с 2013 года. Стратегия кибербезопасности на 2014-17 годы предусматривает более широкую интеграцию потенциала. Киберкомандование обороны вступило в строй в августе 2018 года, а полная боеспособность, как сообщается, ожидается к 2023 году.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 40
IRAQ: Operation Inherent Resolve 7
LEBANON: UN UNIFIL 38
MALI: Operation Barkhane 50; EU EUTM Mali 4; UN MINUSMA 3
MIDDLE EAST: UN UNTSO 3 obs
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
SERBIA: NATO KFOR 2
UKRAINE: OSCE Ukraine 3

FOREIGN FORCES
All NATO Enhanced Forward Presence unless stated
Denmark 186; 1 armd inf coy
Germany NATO Baltic Air Policing 6 Eurofighter Typhoon
United Kingdom 900; 1 armd inf bn HQ; 1 armd inf coy (+); 1 engr sqn


   FINLAND
   []

Capabilities
Finland's armed forces are primarily focused on territorial defence. The country's long border with Russia has focused attention on Russia's military capabilities and plans. The 2017 Defence Report argues that changes in the security environment have increased the demands on the armed forces and stresses that fiancial constraints are forcing trade-off between long-term procurement plans and operational readiness. An EU member state, Finland's principal multilateral defence relationships include NORDEFCO and the Northern Group, as well as strong bilateral cooperation with Sweden and the US; it is building close ties with NATO short of membership. In 2017, Finland joined a multinational cooperation programme for air-to-ground precision-guided munitions set up by a group of NATO member states. The country's largest deployment is to the UNIFIL mission but it also contributes to NATO operations and the international counter-ISIS coalition. In 2015, the air force launched the HX Fighter Programme to replace its F/A-18s. A request for quotations was issued in April 2018 and the replacement aircraft is expected to be selected in 2021. Under Finland's Squadron 2020 programme, the navy will replace patrol boats and minelayers with corvette-sized vessels capable of operating in shallow water and cold weather. Finland's defence industry consists largely of privately owned SMEs, concentrating on niche products for international markets, but it also features some internationally competitive larger companies producing wheeled armoured vehicles and turreted mortar systems.
Способности
Вооруженные силы Финляндии в первую очередь сосредоточены на территориальной обороне. Протяженная граница страны с Россией привлекла внимание к военным возможностям и планам России. В оборонном докладе за 2017 год утверждается, что изменения в обстановке безопасности повысили требования к вооруженным силам, и подчеркивается, что финансовые ограничения вынуждают идти на компромисс между долгосрочными планами закупок и оперативной готовностью. Будучи членом ЕС, Финляндия имеет основные многосторонние оборонные отношения с NORDEFCO и Северной группой, а также сильное двустороннее сотрудничество со Швецией и США; она строит тесные связи с НАТО, не входя в него. В 2017 году Финляндия присоединилась к многонациональной программе сотрудничества по высокоточным боеприпасам класса "воздух-земля", созданной группой государств-членов НАТО. Самое крупное развертывание страны приходится на миссию UNIFIL, но она также вносит свой вклад в операции НАТО и международной коалиции по борьбе с ИГИЛ. В 2015 году ВВС запустили программу истребителей HX для замены F/A-18. Запрос на котировки был выпущен в апреле 2018 года, и ожидается, что замена самолета будет выбрана в 2021 году. В рамках программы Финляндии "эскадра 2020" военно-морской флот заменит патрульные катера и минные заградители корветами, способными работать на мелководье и в холодную погоду. Оборонная промышленность Финляндии состоит в основном из частных МСП, концентрирующихся на нишевых продуктах для международных рынков, но она также включает в себя некоторые конкурентоспособные на международном уровне крупные компании, производящие колесные бронированные машины и турельные минометные системы.

ACTIVE 21,500 (Army 15,300 Navy 3,500 Air 2,700) Paramilitary 2,700
Conscript liability 165, 255 or 347 days (latter for NCOs, officers or those on `especially demanding' duties)
RESERVE 216,000 (Army 170,000 Navy 20,000 Air 26,000)
Paramilitary 11,500 18,000 reservists a year do refresher training: total obligation 80 days (150 for NCOs, 200 for offirs) between conscript service and age 50
(NCOs and offirs to age 60)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 5,000; 10,300 conscript (total 15,300)
FORCES BY ROLE
Finland's army maintains a mobilisation strength of about 285,000. In support of this requirement, two conscription cycles, each for about 13,500 conscripts, take place each year. After conscript training, reservist commitment is to the age of 60.
Reservists are usually assigned to units within their local geographical area. All service appointments or deployments outside Finnish borders are voluntary for all members of the armed services. All brigades are reserve based Reserve Organisations 170,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd BG (regt)
Mechanised
   2 (Karelia & Pori Jaeger) mech bde
Light
   3 (Jaeger) bde
   6 lt inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 AD regt
   7 engr regt
   3 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   Some log unit
HELICOPTER
   1 hel bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 80 Leopard 2A6 (100 Leopard 2A4 in store)
   IFV 212: 110 BMP-2/-2MD; 102 CV9030FIN
   APC 613
     APC (T) 142: 40 MT-LBu; 102 MT-LBV
     APC (W) 471: 260 XA-180/185 Sisu; 101 XA-202 Sisu (CP); 48 XA-203 Sisu; 62 AMV (XA-360)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 27: 15 MTP-LB; 12 VT-55A
   VLB 27: 12 BLG-60M2; 6 Leopard 2S; 9 SISU Leguan
   MW Aardvark Mk 2; KMT T-55; 6 Leopard 2R CEV; RA-140 DS
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS NLAW; Spike-MR; Spike-LR
ARTILLERY 681
   SP 122mm 40: 4 K9 Thunder; 36 2S1 Gvozdika (PsH 74)
   TOWED 324: 122mm 234 D-30 (H 63); 130mm 36 M-46 (K 54); 155mm 54 K 83/GH-52 (K 98)
   MRL 56: 122mm 34 RM-70; 227mm 22 M270 MLRS
   MOR 279+: 81mm Krh/71; 120mm 261 Krh/92; SP 120mm 18 XA-361 AMOS
HELICOPTERS
   MRH 7: 5 Hughes 500D; 2 Hughes 500E
   TPT Medium 20 NH90 TTH
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 11 ADS-95 Ranger
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 44: 20 Crotale NG (ITO 90); 24 NASAMS II FIN (ITO 12)
     Point-defence 16+: 16 ASRAD (ITO 05); FIM-92 Stinger (ITO 15); RBS 70 (ITO 05/05M)
   GUNS 400+: 23mm ItK 95/ZU-23-2 (ItK 61); 35mm ItK 88;
     SP 35mm Leopard 2 ITK Marksman

Navy 1,600; 1,900 conscript (total 3,500)
FORCES BY ROLE
Naval Command HQ located at Turku; with two subordinate Naval Commands (Gulf of Finland and Archipelago Sea);
1 Naval bde; 3 spt elm (Naval Materiel Cmd, Naval Academy, Naval Research Institute)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   PCGM 4 Hamina with 4 RBS15SF3 (MTO-85M) AShM, 1 octuple VLS with Umkhonto-IR (ITO2004) SAM, 1 57mm gun
   PBF 12 Jehu (U-700) (capacity 24 troops)
   PBG 4 Rauma with 6 RBS15SF3 (MTO-85M) AShM
MINE WARFARE 15
   MINE COUNTERMEASURES 10
   MCC 3 Katanpaa
   MSI 7: 4 Kiiski; 3 Kuha
   MINELAYERS ML 5:
     2 Hameenmaa with 1 octuple VLS with Umkhonto-IR (ITO2004) SAM, 2 RBU 1200 A/S mor, up to 100-120 mines, 1 57mm gun
     3 Pansio with 50 mines
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 51
   LCM 1 Kampela
   LCP 50
LOGISTICS AND SUPPORT 7
   AG 3: 1 Louhi; 2 Hylje
   AX 4: 3 Fabian Wrede; 1 Lokki

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bde
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt bde (1 AShM bty)
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE
   AShM 4 RBS-15K
ARTY 130mm 30 K-53tk (static)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike (used in AShM role)

Air Force 1,950; 750 conscript (total 2,700)
3 Air Comds: Satakunta (West), Karelia (East), Lapland (North)
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
3 sqn with F/A-18C/D Hornet
ISR
   1 (survey) sqn with Learjet 35A
TRANSPORT
   1 fl with C295M
   4 (liaison) fl with PC-12NG
TRAINING
   1 sqn with Hawk Mk50/51A/66* (air-defence and ground-attck trg)
   1 unit with L-70 Vinka
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 107 combat capable
   FGA 62: 55 F/A-18C Hornet; 7 F/A-18D Hornet
   MP 1 F-27-400M
   ELINT 1 C295M
   TPT Light 10: 2 C295M; 3 Learjet 35A (survey; ECM trg; tgt-tow); 5 PC-12NG
   TRG 74: 1 G-115EA; 29 Hawk Mk50/51A*; 16 Hawk Mk66*; 28 L-70 Vinka
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder; ARH AIM-120C AMRAAM
   LACM Conventional AGM-158 JASSM
BOMBS
   INS/GPS-guided GBU-31 JDAM; AGM-154C JSOW

Paramilitary
Border Guard 2,700
Ministry of Interior. 4 Border Guard Districts and 2 Coast Guard Districts
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with Do-228 (maritime surv); AS332 Super Puma; Bell 412 (AB-412) Twin Huey; Bell 412EP (AB-412EP) Twin Huey;AW119KE Koala
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 45
   PSO 1 Turva with 1 hel landing platform
   PCC 3: 2 Tursas; 1 Merikarhu
   PB 41
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT UCAC 6
AIRCRAFT TPT Light 2 Do-228
HELICOPTERS
   MRH 5: 3 Bell 412 (AB-412) Twin Huey; 2 Bell 412EP (AB-412EP) Twin Huey
   TPT 9: Medium 5 AS332 Super Puma; Light 4 AW119KE Koala

Reserve 11,500 reservists on mobilisation

Cyber
The 2017-20 Implementation Plan for Finland's Cyber Security said that the defence ministry would develop and maintain a comprehensive cyber-defence capability for their statutory tasks, including a cyber-attck capability. The 2013 national cyber strategy and the defence forces internal concept encompass intelligence as well as offnsive and defensive cyber capabilities. Full operating capability is planned by 2020. The defence forces published a Cyber Defence Concept in 2016 and created an internal implementation plan to generate the required capabilities. The cyber division is organised under the defence forces' C5 Agency. The European Centre of Excellence for Countering Hybrid Threats was established in Helsinki in April 2017.
Кибер
В плане реализации программы обеспечения кибербезопасности Финляндии на 2017-20 годы говорится, что Министерство обороны разработает и будет поддерживать всеобъемлющий потенциал киберзащиты для выполнения своих уставных задач, включая потенциал кибератаки. Национальная киберстратегия 2013 года и внутренняя концепция Сил обороны охватывают разведывательные, а также наступательные и оборонительные кибернетические возможности. Полная работоспособность планируется к 2020 году. Силы обороны опубликовали концепцию киберзащиты в 2016 году и создали внутренний план внедрения для создания необходимых возможностей. Кибердивизион организован под эгидой Агентства С5 Сил обороны. Европейский центр передового опыта по противодействию гибридным угрозам был создан в Хельсинки в апреле 2017 года.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 29
IRAQ: Operation Inherent Resolve 100; 1 trg team
LEBANON: UN UNIFIL 300; elm 1 mech inf bn; 1 maint coy
MALI: EU EUTM Mali 1; UN MINUSMA 4
MIDDLE EAST: UN UNTSO 18 obs
SERBIA: NATO KFOR 20
SOMALIA: EU EUTM Somalia 7
UKRAINE: OSCE Ukraine 23


   FRANCE
   []

Capabilities
France maintains globally deployed forces that are also engaged on enduring operations in Africa. The 2017 Strategic Review reiterated operational commitments in sub-Saharan Africa and the Middle East, as well as a continued presence in the Asia-Pacifi. The Programme Budget Law for 2019-25 set out defence-budget increases to support these goals. France plays a leading military role in the EU, NATO and the UN. In 2018, Paris launched the European Intervention Initiative, joined by nine other European countries, intended to foster a common strategic culture and develop the ability to jointly deploy quickly in case of crises. French forces are experienced and well trained, taking part in a range of NATO and other multinational exercises. Deployments abroad have demonstrated the ability to support expeditionary forces independently; however, the more recent focus on domestic security has reduced training levels and limited the ability to deploy more troops overseas. Some strategic military air-transport requirements are dependent on allies and external contractors. The high operational tempo has increased the stress on equipment. The Programme Budget Law seeks to remedy this with a budget increase for maintenance, reform of aerospace maintenance, and accelerated modernisation of multi-role tanker transport and refuelling aircraft. France has a sophisticated defence industry, exemplified by companies such as Dassault, MBDA and Nexter, with most procurements undertaken domestically and strong exports. However, President Macron has called for increased European defence-industrial cooperation. France is also seeking to invest in future technologies and supports start-ups and innovation in the defence domain.
Способности
Франция поддерживает развернутые на глобальном уровне силы, которые также участвуют в продолжительных операциях в Африке. В Стратегическом обзоре 2017 года были подтверждены оперативные обязательства в странах Африки к югу от Сахары и на Ближнем Востоке, а также продолжающееся присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Закон о программном бюджете на 2019-25 годы предусматривает увеличение оборонного бюджета для поддержки этих целей. Франция играет ведущую военную роль в ЕС, НАТО и ООН. В 2018 году Париж запустил европейскую интервенционную инициативу, к которой присоединились еще девять европейских стран, направленную на формирование общей стратегической культуры и развитие способности к быстрому совместному развертыванию в случае кризисов. Французские войска опытны и хорошо обучены, принимая участие в целом ряде учений НАТО и других многонациональных учений. Развертывание за рубежом продемонстрировало способность поддерживать экспедиционные силы самостоятельно; однако более недавнее сосредоточение внимания на внутренней безопасности привело к снижению уровня подготовки и ограничило возможности развертывания большего числа войск за рубежом. Некоторые стратегические военно-воздушные транспортные потребности зависят от союзников и внешних подрядчиков. Высокие эксплуатационные темпы увеличили нагрузку на оборудование. Закон О бюджете по программам направлен на решение этой проблемы путем увеличения бюджетных ассигнований на техническое обслуживание, реформу аэрокосмического обслуживания и ускоренную модернизацию многофункциональных танкерных транспортных и заправочных самолетов. Франция имеет развитую оборонную промышленность, примером которой являются такие компании, как Dassault, MBDA и Nexter, причем большинство закупок осуществляются внутри страны и сильный экспорт. Однако президент Макрон призвал к расширению европейского оборонно-промышленного сотрудничества. Франция также стремится инвестировать в будущие технологии и поддерживает стартапы и инновации в области обороны.

ACTIVE 203,900 (Army 114,450 Navy 35,300 Air 40,800, Other Staff 13,350) Paramilitary 103,400
RESERVE 36,300 (Army 21,650 Navy 5,400 Air 5,550 Other Staff 3,700) Paramilitary 40,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Nuclear Forces

Navy 2,200
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES STRATEGIC SSBN 4
     1 Le Triomphant with 16 M45 SLBM with 6 TN-75 nuclear warheads, 4 single 533mm TT with F17 Mod 2 HWT/SM39 Exocet AShM (in refit until 2018/19)
     3 Le Triomphant with 16 M51 SLBM with 6 TN-75 nuclear warheads, 4 single 533mm TT with F17 Mod 2 HWT/SM39 Exocet AShM
AIRCRAFT FGA 20 Rafale M F3 with ASMPA msl

Air Force 1,800
Air Strategic Forces Command
FORCES BY ROLE
STRIKE
   1 sqn with Rafale B with ASMPA msl
   1 sqn with Rafale B with ASMPA msl (forming)
TANKER
   1 sqn with C-135FR; KC-135 Stratotanker
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 20 combat capable
   FGA 20 Rafale B
   TKR/TPT 11 C-135FR
   TKR 3 KC-135 Stratotanker

Paramilitary
Gendarmerie 40

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 7
COMMUNICATIONS 3: 2 Syracuse-3 (designed to integrate with UK Skynet & ITA Sicral); 1 Athena-Fidus (also used by ITA)
ISR 4: 2 Helios (2A/2B); 2 Pleiades

Army 114,450
Regt and BG normally bn size
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 corps HQ (CRR-FR)
   2 div HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce regt
Armoured
   1 (2nd) armd bde (2 tk regt, 3 armd inf regt, 1 SP arty regt, 1 engr regt)
   1 (7th) armd bde (1 tk regt, 1 armd BG, 3 armd inf regt, 1 SP arty regt, 1 engr regt)
   1 armd BG (UAE)
Mechanised
   1 (6th) lt armd bde (2 armd cav regt, 1 armd inf regt, 1 mech inf regt, 1 mech inf regt(-), 1 SP arty regt, 1 engr regt)
   1 (FRA/GER) mech bde (1 armd cav regt, 1 mech inf regt)
   1 mech regt (Djibouti)
Light
   1 (27th) mtn bde (1 armd cav regt, 3 mtn inf regt, 1 arty regt, 1 engr regt)
   3 inf regt (French Guiana & French West Indies)
   1 inf regt (New Caledonia)
   1 inf bn (CТte d'Ivoire)
   1 inf coy (Mayott)
Air Manoeuvre
   1 (11th) AB bde (1 armd cav regt, 4 para regt, 1 arty regt,
   1 engr regt, 1 spt regt)
   1 AB regt (La Reunion)
   1 AB bn (Gabon)
Amphibious
   1 (9th) amph bde (2 armd cav regt, 1 armd inf regt, 2 mech inf regt, 1 SP arty regt, 1 engr regt)
Other
   4 SMA regt (French Guiana, French West Indies & Indian Ocean)
   3 SMA coy (French Polynesia, Indian Ocean & New Caledonia)
COMBAT SUPPORT
   1 MRL regt
   2 engr regt
   2 EW regt
   1 int bn
   1 CBRN regt
   5 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   5 tpt regt
   1 log regt
   1 med regt
   3 trg regt
HELICOPTER
   1 (4th) hel bde (3 hel regt)
ISR UAV
   1 UAV regt
AIR DEFENCE
   1 SAM regt

Special Operation Forces 2,200
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF regt
HELICOPTER
   1 hel regt

Reserves 21,650 reservists
Reservists form 79 UIR (Reserve Intervention Units) of about 75 to 152 troops, for `Proterre' - combined land projection forces bn, and 23 USR
(Reserve Specialised Units) of about 160 troops, in specialised regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 200 Leclerc
   ASLT 248 AMX-10RC
   RECCE 1,516: 70 ERC-90F4 Sagaie; 1,446 VBL/VB2L
   IFV 627: 517 VBCI VCI; 110 VBCI VPC (CP)
   APC 2,338
     APC (T) 53 BvS-10
     APC (W) 2,285: 2,200 VAB; 85 VAB VOA (OP)
   AUV 16 Aravis
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 54 AMX-30EBG
   ARV 48+: 30 AMX-30D; 18 Leclerc DNG; VAB-EHC
   VLB 67: 39 EFA; 18 PTA; 10 SPRAT
   MW 24+: AMX-30B/B2; 4 Buffalo; 20 Minotaur
   NBC VEHICLES 40 VAB NRBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 110 VAB Milan
   MANPATS Eryx; FGM-148 Javelin; Milan; MMP
ARTILLERY 273+
   SP 155mm 109: 32 AU-F-1; 77 CAESAR
   TOWED 155mm 12 TR-F-1
   MRL 227mm 12 M270 MLRS
   MOR 140+: 81mm LLR 81mm; 120mm 140 RT-F-1
AIRCRAFT TPT Light 13: 5 PC-6B Turbo Porter; 5 TBM-700; 3 TBM-700B
HELICOPTERS
   ATK 70: 38 Tiger HAP; 32 Tiger HAD
   MRH 110: 18 AS555UN Fennec; 92 SA341F/342M Gazelle (all variants)
   TPT 157: Heavy 8 H225M Caracal (CSAR); Medium 114: 26 AS532UL Cougar; 36 NH90 TTH; 52 SA330 Puma; Light 35 H120 Colibri (leased)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 23 SDTI (Sperwer)
AIR DEFENCE SAM Point-defence Mistral

Navy 35,300
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 10
   STRATEGIC SSBN 4:
     1 Le Triomphant opcon Strategic Nuclear Forces with 16 M45 SLBM with 6 TN-75 nuclear warheads, 4 single 533mm TT with F17 Mod 2
       HWT/SM39 Exocet AShM (currently undergoing modernisation programme to install M51 SLBM; expected completion 2018/19)
     3 Le Triomphant opcon Strategic Nuclear Forces with 16 M51 SLBM with 6 TN-75 nuclear warheads, 4 single 533mm TT with F17 Mod 2
       HWT/SM39 Exocet AShM
   TACTICAL SSN 6:
     6 Rubis with 4 single 533mm TT with F17 Mod 2 HWT/SM39 Exocet AShM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 24
   AIRCRAFT CARRIERS 1
    CVN 1 Charles de Gaulle with 4 Sylver A43 octuple VLS with Aster 15 SAM, 2 sextuple Sadral lnchr with Mistral SAM
       (capacity 35-40 Rafale M/E-2C Hawkeye/AS365 Dauphin)
   DESTROYERS DDGHM 12:
     2 Cassard with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 Mk13 GMLS with SM-1MR SAM, 2 sextuple Sadral lnchr with Mistral SAM,
       2 single 533mm ASTT with L5 Mod 4 HWT, 1 100mm gun (capacity 1 AS565SA Panther ASW hel)
     2 Forbin with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 4 8-cell Sylver A50 VLS with Aster 30 SAM, 2 8-cell Sylver A50 VLS with Aster 15 SAM,
       2 twin 324mm ASTT with MU90, 2 76mm gun (capacity 1 NH90 TTH hel)
     1 Georges Leygues with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM, 2 sextuple Sadral lnchr with Mistral SAM,
       2 single 533mm ASTT with L5 HWT, 1 100mm gun (capacity 2 Lynx hel)
     3 Georges Leygues (mod) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM, 2 twin Simbad lnchr with Mistral SAM,
       2 single 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 100mm gun (capacity 2 Lynx hel)
     4 Aquitaine with 2 8-cell Sylver A70 VLS with MdCN (SCALP Naval) LACM, 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 8-cell Sylver A43 VLS
       with Aster 15 SAM, 2 twin B515 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 NH90 NFH hel)
   FRIGATES FFGHM 11:
     6 Floreal with 2 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 twin Simbad lnchr with Mistral SAM, 1 100mm gun (capacity 1 AS565SA Panther hel)
     5 La Fayett with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM (space for fitting 2 octuple VLS lnchr for Aster 15/30),
       1 100mm gun (capacity 1 AS565SA Panther/SA321 Super Frelon hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   FSM 7 D'Estienne d'Orves with 1 twin Simbad lnchr with Mistral SAM, 4 single ASTT, 1 100mm gun
   PSO 3 d'Entrecasteaux with 1 hel landing platform
   PCC 5: 2 L'Audacieuse; 3 Flamant
   PCO 5: 2 La Confince, 1 LapИrouse; 1 Le Malin; 1 Fulmar
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 17
   MCD 4 Vulcain
   MHC 3 AntarХs
   MHO 10 иridan
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 3
    LHD 3 Mistral with 2 twin Simbad lnchr with Mistral SAM (capacity up to 16 NH90/SA330 Puma/AS532 Cougar/Tiger hel;
       2 LCAC or 4 LCM; 13 MBTs; 50 AFVs; 450 troops)
LANDING CRAFT 38
   LCT 4 EDA-R
   LCM 9 CTM
   LCVP 25
LOGISTICS AND SUPPORT 34
   ABU 1 Telenn Mor
   AG 3 Chamois
   AGE 2: 1 Corraline; 1 LapИrouse (used as trials ships for mines and divers)
   AGI 1 Dupuy de Lome
   AGM 1 Monge
   AGOR 2: 1 Pourquoi pas? (used 150 days per year by Ministry of Defence; operated by Ministry of Research and Education otherwise); 1 Beautemps-beauprИ
   AGS 3 LapИrouse
   AORH 3 Durance with 1-3 twin Simbad lnchr with Mistral SAM (capacity 1 SA319 Alouette III/AS365 Dauphin/Lynx)
   ATF 2 Malabar
   ATS 2 Loire (BSAH)
   AXL 10: 8 Leopard; 2 Glycine
   AXS 4: 2 La Belle Poule; 2 other

Naval Aviation 6,500
FORCES BY ROLE
STRIKE/FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with Rafale M F3
   1 sqn (forming) with Rafale M F3
ANTI-SURFACE WARFARE
   1 sqn with AS565SA Panther
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   2 sqn (forming) with NH90 NFH
   1 sqn with Lynx Mk4
MARITIME PATROL
   2 sqn with Atlantique 2
   1 sqn with Falcon 20H Gardian
   1 sqn with Falcon 50MI
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with E-2C Hawkeye
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with AS365N/F Dauphin 2
TRAINING
   1 sqn with EMB 121 Xingu
   1 unit with SA319B Alouette III
   1 unit with Falcon 10MER
   1 unit with CAP 10M
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 54 combat capable
   FGA 42 Rafale M F3
   ASW 12 Atlantique 2 (10 more in store)
   AEW&C 3 E-2C Hawkeye
   SAR 4 Falcon 50MS
   TPT 26: Light 11 EMB-121 Xingu; PAX 15: 6 Falcon 10MER; 5 Falcon 20H Gardian; 4 Falcon 50MI
   TRG 7 CAP 10M
HELICOPTERS
   ASW 38: 16 Lynx Mk4; 22 NH90 NFH
   MRH 45: 9 AS365N/F/SP Dauphin 2; 2 AS365N3; 16 AS565SA Panther; 18 SA319B Alouette III
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-550 Magic 2; IIR Mica IR; ARH Mica RF
   ASM AASM; AS-30L
   AShM AM39 Exocet
   LACM Nuclear ASMPA
BOMBS
   Laser-guided: GBU-12 Paveway II

Marines 2,000

Commando Units 550
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce gp
Amphibious
   2 aslt gp
   1 atk swimmer gp
   1 raiding gp
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt gp
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp

Fusiliers-Marin 1,450
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   2 sy gp
   7 sy coy

Reserves 5,400 reservists

Air Force 40,800
FORCES BY ROLE
STRIKE
   1 sqn with Rafale B with ASMPA msl
   1 sqn with Rafale B with ASMPA msl (forming)
SPACE
   1 (satellite obs) sqn
FIGHTER
   1 sqn with Mirage 2000-5
   1 sqn with Mirage 2000B/C
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with Mirage 2000D
   1 (composite) sqn with Mirage 2000-5/D (Djibouti)
   2 sqn with Rafale B/C
   1 sqn with Rafale B/C (UAE)
ELECTRONIC WARFARE
   1 fl with C-160G Gabriel (ESM)
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 (Surveillance & Control) sqn with E-3F Sentry
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT
   4 sqn with C-160R Transall; CN235M; SA330 Puma; AS555 Fennec (Djibouti, French Guiana, Gabon, Indian Ocean & New Caledonia)
TANKER
   1 sqn with C-135FR; KC-135 Stratotanker
TANKER/TRANSPORT
   2 sqn with C-160R Transall
TRANSPORT
   1 sqn with A310-300; A330; A340-200 (on lease)
   1 sqn with A400M
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; C-160R Transall
   1 sqn with C-130H/H-30/J-30 Hercules
   2 sqn with CN235M
   1 sqn with Falcon 7X (VIP); Falcon 900 (VIP); Falcon 2000
   3 fl with TBM-700A
   1 (mixed) gp with C-160 Transall; DHC-6-300 Twin Ottr
TRAINING
   1 OCU sqn with Mirage 2000D
   1 OCU sqn with Rafale B/C
   1 OCU sqn with SA330 Puma; AS555 Fennec
   1 OCU unit with C-160 Transall
   1 (aggressor) sqn with Alpha Jet*
   4 sqn with Alpha Jet*
   3 sqn with Grob G120A-F; TB-30 Epsilon
   1 sqn with EMB-121
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AS555 Fennec
   2 sqn with AS332C/L Super Puma; SA330 Puma; H225M
ISR UAV
   1 sqn with MQ-9A Reaper
AIR DEFENCE
   3 sqn with Crotale NG; SAMP/T
   1 sqn with SAMP/T
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES see Space
AIRCRAFT 292 combat capable
   FTR 41: 35 Mirage 2000-5/2000C; 6 Mirage 2000B
   FGA 167: 67 Mirage 2000D; 52 Rafale B; 48 Rafale C
   ELINT 2 C-160G Gabriel (ESM)
   AEW&C 4 E-3F Sentry
   TKR 3 KC-135 Stratotanker
   TKR/TPT 12: 1 A330 MRTT; 11 C-135FR
   TPT 130: Heavy 14 A400M; Medium 34: 5 C-130H Hercules; 9 C-130H-30 Hercules; 2 C-130J-30 Hercules; 18 C-160R Transall;
     Light 70: 19 CN235M-100; 8 CN235M-300; 5 DHC-6-300 Twin Ottr; 23 EMB-121 Xingu; 15 TBM-700;
     PAX 12: 3 A310-300; 1 A330; 2 A340-200 (on lease); 2 Falcon 7X; 2 Falcon 900 (VIP); 2 Falcon 2000
   TRG 153: 84 Alpha Jet*; 18 Grob G120A-F (leased); 25 TB-30 Epsilon (incl many in storage); 6 PC-21; 13 SR20 (leased); 7 SR22 (leased)
HELICOPTERS
   MRH 37 AS555 Fennec
   TPT 36: Heavy 11 H225M Caracal; Medium 25: 1 AS332C Super Puma; 4 AS332L Super Puma; 20 SA330B Puma
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 6 MQ-9A Reaper (unarmed)
AIR DEFENCE SAM Long-range 8 SAMP/T; Shortrange 12 Crotale NG
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-550 Magic 2; IIR Mica IR; ARH Mica RF
   ASM AASM; AS-30L; Apache
   LACM
   Nuclear ASMPA
   Conventional SCALP EG
BOMBS
   Laser-guided: GBU-12 Paveway II

Security and Intervention Brigade
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF gp
MANOEUVRE
Other
   24 protection units
   30 (fie fighting and rescue) unit

Reserves 5,550 reservists

Paramilitary 103,400
Gendarmerie 103,400; 40,000 reservists
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
ASLT 28 VBC-90
APC APC (W) 153 VXB-170 (VBRG-170)
ARTILLERY MOR 81mm some
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 38
PB 38: 2 Athos; 4 GИranium; 24 VCSM; 8 VSMP
HELICOPTERS TPT Light 60: 25 AS350BA Ecureuil; 20 H135; 15 H145

Cyber
In mid-December 2016, the French defence ministry published a new cyber-security doctrine based on a concept of active defence, whereby a newly formed military-cyber corps is authorised to pre-emotively identify, trace and track potential attackers, neutralise such attacks on a preemptive basis and retaliate against attacks on the basis of an escalation model that also allows for kinetic responses. Cyber defence is formally designated an art of war and is to be taught to France's entire officer corps. The military cyber corps, staffed largely by the foreign-intelligence service, will report directly to the chief of the general staff. The new doctrine acknowledges the presence of a Tailored Access Unit, which has been in existence for over 30 years and is deployed overseas to provide covert coverage of specific targets. The military-cyber corps personnel level is scheduled to rise to 2,600, supplemented by a reserve force, which itself is scheduled to rise to 4,400. The February 2018 strategic review of cyber defence noted four operational areas for cyber: protection, intelligence, judicial investigation and `military action', which can use `active cyber warfare' and allow `national defence operations'.
Кибер
В середине декабря 2016 года Министерство обороны Франции опубликовало новую доктрину кибербезопасности, основанную на концепции активной обороны, в соответствии с которой вновь сформированный военный киберкорпус уполномочен предварительно выявлять и отслеживать потенциальных злоумышленников, нейтрализовывать такие атаки на упреждающей основе и принимать ответные меры против атак на основе модели эскалации, которая также допускает кинетические ответные меры. Киберзащита официально обозначена как Искусство войны и должна быть обучена всему французскому корпусу офицеров. Военный киберкорпус, укомплектованный в основном Службой внешней разведки, будет подчиняться непосредственно начальнику Генерального штаба. Новая доктрина признает наличие специального подразделения доступа, которое существует уже более 30 лет и развернуто за рубежом для обеспечения скрытого охвата конкретных целей. Планируется, что численность личного состава Военно-киберкорпуса возрастет до 2600 человек, а также будет пополнена резервными силами, которые сами по себе увеличатся до 4400 человек. В феврале 2018 года стратегический обзор киберзащиты отметил четыре оперативных направления для киберзащиты: защита, разведка, судебное расследование и "военные действия", которые могут использовать "активную кибервойну" и разрешать "операции национальной обороны".

DEPLOYMENT
ARABIAN SEA: Combined Maritime Forces CTF-150: 2 FFGHM
BURKINA FASO: Operation Barkhane 250; 1 SF gp; 1 H225M; 1 SA342 Gazelle
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 40 UN MINUSCA 10; 1 UAV unit
CHAD: Operation Barkhane 1,500; 1 mech inf BG; 1 FGA det with 4 Mirage 2000C/D; 1 tpt det with 1 C-130H; 4 CN235M
CтTE D'IVOIRE: 950; 1 (Marine) inf bn
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2
DJIBOUTI: 1,450; 1 (Marine) combined arms regt with (2 recce sqn, 2 inf coy, 1 arty bty, 1 engr coy); 1 hel det with 2 SA330 Puma; 1 SA342 Gazelle;
     1 LCM; 1 FGA sqn with 4 Mirage 2000-5; 1 SAR/tpt sqn with 1 C-160 Transall; 2 SA330 Puma
EGYPT: MFO 1
FRENCH GUIANA: 2,100: 1 (Foreign Legion) inf regt; 1 (Marine) inf regt; 1 SMA regt; 2 PCO; 1 tpt sqn with 3 CN235M; 5 SA330 Puma; 4 AS555 Fennec; 3 gendarmerie coy; 1 AS350BA Ecureuil; 1 H145
FRENCH POLYNESIA: 1,180: 1 SMA coy; 1 naval HQ at Papeete; 1 FFGHM; 1 PSO; 1 PCO; 1 AFS; 3 Falcon 200 Gardian; 1 SAR/tpt sqn with 2 CN235M
FRENCH WEST INDIES: 1,000; 1 (Marine) inf regt; 2 SMA regt; 2 FFGHM; 1 AS565SA Panther; 1 SA319 Alouette III;
     1 naval base at Fort de France (Martinique); 4 gendarmerie coy; 1 PB; 2 AS350BA Ecureuil
GABON: 350; 1 AB bn
GERMANY: 2,000 (incl elm Eurocorps and FRA/GER bde); 1 (FRA/GER) mech bde (1 armd cav regt, 1 mech inf regt)
GULF OF GUINEA: Operation Corymbe 1 LHD; 1 FSM
INDIAN OCEAN: 2,000 (incl La RИunion and TAAF); 1 (Marine) para regt; 1 (Foreign Legion) inf coy; 1 SMA regt; 1 SMA coy;
     2 FFGHM; 1 PCO; 1 LCM; 1 naval HQ at Port-des-Galets (La RИunion); 1 naval base at Dzaoudzi (Mayott); 1 Falcon 50M; 1 SAR/tpt sqn with 2 CN235M;
     5 gendarmerie coy; 1 SA319 Alouette III
IRAQ: Operation Inherent Resolve (Chammal) 500; 1 SF gp; 1 trg unit; 1 SP arty bty with 4 CAESAR
JORDAN: Operation Inherent Resolve (Chammal) 8 Rafale F3; 1 Atlantique 2
LEBANON: UN UNIFIL 669; 1 mech inf bn(-); 1 maint coy; VBL; VBCI; VAB; Mistral
MALI: Operation Barkhane 1,750; 1 mech inf BG; 1 log bn; 1 hel unit with 4 Tiger; 3 NH90 TTH; 6 SA330 Puma; 4 SA342 Gazelle;
     EU EUTM Mali 13; UN MINUSMA 24
NEW CALEDONIA: 1,660; 1 (Marine) mech inf regt; 1 SMA coy; 6 ERC-90F1 Lynx; 1 FFGHM; 1 PSO; 2 PCC; 1 base with 2 Falcon 200 Gardian at NoumИa;
     1 tpt unit with 2 CN235 MPA; 3 SA330 Puma; 4 gendarmerie coy; 2 AS350BA Ecureuil
NIGER: Operation Barkhane 500; 1 FGA det with 2 Mirage 2000C; 2 Mirage 2000D; 1 tkr/tpt det with 1 C-135FR; 1 C-160 Transall;
     1 UAV det with 4 MQ-9A Reaper
QATAR: Operation Inherent Resolve (Chammal) 1 E-3F Sentry
SENEGAL: 350; 1 Falcon 50MI
SYRIA: Operation Inherent Resolve (Chammal) 1 SF unit
UKRAINE: OSCE Ukraine 18
UNITED ARAB EMIRATES: 650: 1 armd BG (1 tk coy, 1 arty bty); Leclerc; CAESAR; : Operation Inherent Resolve (Chammal); 1 FGA sqn with 6 Rafale F3
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
Belgium 28 Alpha Jet trg ac located at Cazaux/Tours
Germany 400 (GER elm Eurocorps)
Singapore 200; 1 trg sqn with 12 M-346 Master


   GERMANY
   []

Capabilities
The 2016 defence white paper committed Germany to a leadership role in European defence. It also emphasised the importance of NATO and the need for the armed forces to contribute to collective-defence tasks. The 2018 Konzeption der Bundeswehr underlines that collective- and territorial-defence tasks will drive current military-modernisation effrts and are of equal standing with international crisis-management operations. The key implication for defence modernisation is that Germany will need to invest in readiness and return to fully equipping operational units, after having experimented in recent years with rotating equipment among units depending on their deployment or training demands. Germany is aligning its defence-planning process with capability goals derived from multinational guidance. Berlin has been a key sponsor of the Framework Nations Concept and in the EU led the drive to implement Permanent Structured Cooperation on defence. Close military cooperation has been established, including the affixation of units, with the Czech Republic, France, the Netherlands and Romania. The defence ministry has announced the objective of increasing authorised active force numbers but this will be challenging, given recruitment and retention problems after conscription was suspended in 2011. The armed forces are also struggling to improve their readiness levels in light of increasing demands on NATO's eastern flank. In 2019, Germany will be the framework nation for NATO's Very High Readiness Joint Task Force land component. Shortages of spare parts and maintenance problems are reported in all three services. Germany's defence-industrial base is able to design and manufacture equipment to meet requirements across all military domains, with strengths in land and naval systems. The government is pursuing a policy of closer defence-industrial cooperation in Europe.
Способности
В оборонной Белой книге 2016 года Германия взяла на себя ведущую роль в европейской обороне. Он также подчеркнул важность НАТО и необходимость того, чтобы вооруженные силы вносили свой вклад в решение задач коллективной обороны. В концепции бундесвера на 2018 год подчеркивается, что задачи коллективной и территориальной обороны будут способствовать текущей военной модернизации и будут иметь равное значение с международными операциями по управлению кризисами. Ключевое значение для модернизации обороны имеет то, что Германия должна будет инвестировать в готовность и вернуться к полному оснащению оперативных подразделений, после того как в последние годы она экспериментировала с ротацией оборудования между подразделениями в зависимости от их развертывания или потребностей в обучении. Германия согласовывает свой процесс планирования обороны с целями создания потенциала, вытекающими из многонационального руководства. Берлин был одним из ключевых спонсоров концепции Рамочной Организации Объединенных Наций и в ЕС возглавлял усилия по осуществлению Постоянного структурированного сотрудничества в области обороны. Было налажено тесное военное сотрудничество, в том числе с объединением подразделений, с Чешской Республикой, Францией, Нидерландами и Румынией. Министерство обороны объявило о намерении увеличить утвержденную численность действующих сил, но это будет непросто, учитывая проблемы с набором и удержанием после того, как призыв на военную службу был приостановлен в 2011 году. Вооруженные силы также изо всех сил стараются повысить уровень своей готовности в свете растущих требований к восточному флангу НАТО. В 2019 году Германия станет рамочным государством для наземного компонента Объединенной оперативной группы НАТО очень высокой степени готовности. Во всех трех службах отмечается нехватка запасных частей и проблемы с техническим обслуживанием. Оборонно-промышленная база Германии способна проектировать и производить оборудование, отвечающее требованиям всех военных сфер, с сильными сторонами в сухопутных и военно-морских системах. Правительство проводит политику более тесного оборонно-промышленного сотрудничества в Европе.

ACTIVE 179,400 (Army 61,700 Navy 15,900 Air 27,600 Joint Support Service 27,400 Joint Medical Service 19,950 Cyber 12,700; Other 14,150)
Conscript liability Voluntary conscription only. Voluntary conscripts can serve up to 23 months
RESERVE 28,250 (Army 6,500 Navy 1,200 Air 3,300 Joint Support Service 11,500 Joint Medical Service 3,300 Other 2,450)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 7
COMMUNICATIONS 2 COMSATBw (1 & 2)
ISR 5 SAR-Lupe

Army 61,700
FORCES BY ROLE
COMMAND
   elm 2 (1 GNC & MNC NE) corps HQ
MANOEUVRE
Armoured
   1 (1st) armd div (1 (9th) armd bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 lt inf bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn);
       1 (21st) armd bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 1 armd inf bn, 1 lt inf bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn);
       1 (41st) mech inf bde (1 armd recce bn, 2 armd inf bn, 1 lt inf bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs coy, 1 spt bn); 1 tk bn (for NLD 43rd Bde); 1 SP arty bn; 1 sigs coy)
   1 (10th) armd div (1 (12th) armd bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs coy, 1 spt bn);
       1 (37th) mech inf bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 engr bn, 1 sigs coy, 1 spt bn);
       1 (23rd) mtn inf bde (1 recce bn, 3 mtn inf bn, 1 cbt engr bn, 1 spt bn); 1 SP arty bn; 1 SP arty trg bn; 2 mech inf bn (GER/FRA bde);
       1 arty bn (GER/FRA bde); 1 cbt engr coy (GER/FRA bde); 1 spt bn (GER/FRA bde))
Air Manoeuvre
   1 (rapid reaction) AB div (1 SOF bde (2 SOF bn); 1 AB bde (2 recce coy, 2 para regt, 2 cbt engr coy); 1 atk hel regt; 2 tpt hel regt; 1 sigs coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 236: 217 Leopard 2A5/A6; 19 Leopard 2A7
   RECCE 185: 169 Fennek (incl 14 engr recce, 14 fies spt); 16 Wiesel
   IFV 578: 357 Marder 1A3/A4/A5; 221 Puma
   APC 1,246
     APC (T) 507: 345 Bv-206D/S; 162 M113 (inc variants)
     APC (W) 739: 208 Boxer (inc CP and trg variants); 531 TPz-1 Fuchs (inc variants)
   AUV 683: 247 Dingo 2; 363 Eagle IV/V; 73 Wiesel 1 Mk20 (with 20mm gun)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 42 Dachs
   ARV 134: 89 BPz-2 1; 45 BPz-3 BЭffl
   VLB 53: 22 Biber; 1 Leopard 2 with Leguan; 30 M3
   MW 24 Keiler
NBC VEHICLES 8 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 102 Wiesel with TOW
   MANPATS Milan; Spike-LR (MELLS)
ARTILLERY 223
   SP 155mm 113 PzH 2000
   MRL 227mm 20 M270 MLRS
   MOR 90: 120mm 60 Tampella; SP 120mm 30 M113 with Tampella
HELICOPTERS
   ATK 67 Tiger
   TPT 118: Medium 63 NH90; Light 55: 41 Bell 205 (UH-1D Iroquois); 14 H135
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 128: Medium 44 KZO; Light 84 LUNA

Navy 15,900
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 6:
6 Type-212A with 6 single 533mm TT with DM2A4 Seehecht HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 14
   DESTROYERS DDGHM 7:
     4 Brandenburg with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 16-cell Mk41 VLS with RIM-7M/P, 2 Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM,
       2 twin 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity 2 Sea Lynx Mk88A hel)
     3 Sachsen with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84F Harpoon AShM, 1 32-cell Mk41 VLS with SM-2MR/RIM-162B ESSM SAM, 2 21-cell Mk49 GMLS
       with RIM-116 RAM SAM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity; 2 Sea Lynx Mk88A hel)
   FRIGATES 7
    FFGHM 2 Bremen with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 GMLS with RIM-7M/P Sea Sparrow SAM,
       2 Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun (capacity 2 Sea Lynx Mk88A hel)
    FFGM 5 Braunschweig (K130) with 2 twin lnchr with RBS15 AShM, 2 Mk49 GMLS each with RIM-116 RAM SAM, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 24
   MHO 10 Frankenthal (2 used as diving support)
   MSO 2 Ensdorf
   MSD 12 Seehund
AMPHIBIOUS LCU 1 Type-520
LOGISTICS AND SUPPORT 22
   AFSH 3 Berlin (Type-702) (capacity 2 Sea King Mk41 hel; 2 RAMs)
   AG 4: 2 Schwedeneck (Type-748); 2 Stollergrund (Type-745)
   AGI 3 Oste (Type-423)
   AGOR 1 Planet (Type-751)
   AOR 6 Elbe (Type-404) with 1 hel landing platform (2 specifid for PFM support; 1 specifid for SSK support; 3 specifid for MHC/MSC support)
   AOT 2 RhOn (Type-704)
   APB 2: 1 Knurrhahn; 1 Ohre
   AXS 1 Gorch Fock

Naval Aviation 2,000
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 8 combat capable
   ASW 8 AP-3C Orion
TPT Light 2 Do-228 (pollution control)
HELICOPTERS
   ASW 22 Lynx Mk88A
   SAR 21 Sea King Mk41

Naval Special Forces Command
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
1 SF coy

Sea Battalion
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bn

Air Force 27,600
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 wg (2 sqn with Eurofighter Typhoon)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 wg (2 sqn with Tornado IDS)
   1 wg (2 sqn with Eurofighter Typhoon (multi-role))
ISR
   1 wg (1 ISR sqn with Tornado ECR/IDS; 2 UAV sqn with Heron)
TANKER/TRANSPORT
   1 (special air mission) wg (3 sqn with A310 MRTT; A319; A340; AS532U2 Cougar II; Global 5000)
TRANSPORT
   1 wg (total: 1 sqn with C-160D Transall)
   1 wg (3 sqn (forming) with A400M Atlas)
TRAINING
   1 sqn located at Holloman AFB (US) with Tornado IDS
   1 unit (ENJJPT) located at Sheppard AFB (US) with T-6 Texan II; T-38A
   1 hel unit located at Fassberg
TRANSPORT HELICOPTER
   1 tpt hel wg (3 sqn with CH-53G/GA/GE/GS Stallion; 1 sqn with H145M)
AIR DEFENCE
   1 wg (3 SAM gp) with MIM-104C/F Patriot PAC-2/3
   1 AD gp with ASRAD Ozelot; C-RAM Mantis and trg unit
   1 AD trg unit located at Fort Bliss (US) with MIM-104C/F Patriot PAC-2/3
   3 (tac air ctrl) radar gp

Air Force Regiment
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
1 sy regt

EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 217 combat capable
   FTR 129 Eurofighter Typhoon
   ATK 68 Tornado IDS
   ATK/EW 20 Tornado ECR*
   TKR/TPT 4 A310 MRTT
   TPT 53: Heavy 21 A400M; Medium 23 C-160D Transall;
   PAX 9: 1 A310; 2 A340 (VIP); 2 A319; 4 Global 5000
   TRG 109: 69 T-6A Texan II, 40 T-38A
HELICOPTERS
   MRH 15 H145M
   TPT 73: Heavy 70 CH-53G/GA/GS/GE Stallion; Medium 3 AS532U2 Cougar II (VIP)
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Heavy 8 Heron 1
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 30 MIM-104C/F Patriot PAC-2/PAC-3
     Point-defence 10 ASRAD Ozelot (with FIM-92 Stinger)
   GUNS 35mm 12 C-RAM Mantis
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/Li Sidewinder; IIR IRIS-T; ARH AIM-120B AMRAAM
   LACM Taurus KEPD 350
   ARM AGM-88B HARM
BOMBS
   Laser-guided GBU-24 Paveway III, GBU-54 JDAM

Joint Support Service 27,400
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   3 MP regt
   2 NBC bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   6 log bn
   1 spt regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 74 TPz-1 Fuchs (inc variants)
   AUV 451: 206 Dingo 2; 245 Eagle IV/V
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 59: 29 BPz-2; 30 BPz-3 BЭffl
NBC VEHICLES 35 TPz-1 Fuchs A6/A7/A8 NBC

Joint Medical Services 19,900
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 med regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 109: 72 Boxer (amb); 37 TPz-1 Fuchs (amb)
   AUV 42 Eagle IV/V (amb)

Cyber & Information Command 12,700
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   4 EW bn
   6 sigs bn

Cyber
Germany issued a Cyber Security Strategy in February 2011. The National Cyber Security Council, an inter-ministerial body at state-secretary level, analyses cyber-related issues. A National Cyber Response Centre was set up at the Federal Offi for Information Security in April 2011. In 2016, Germany boosted its cyber capabilities by implementing far-reaching reforms. A new Directorate-General Cyber/IT (CIT) was created within the Federal Ministry of Defence, with two divisions for Cyber/IT Governance and IT Services/ Information Security. The director-general serves as chief information officer and point of contact for other federal ministries and agencies. The director-general's tasks include advancing technical cyber/IT capabilities and guiding cyber policies. A Cyber and Information Space Command (KdoCIR) led by a chief of staff for Cyber and Information Space (InspCIR) was launched in April 2017. The overall aim of these reforms is to assign current capabilities to areas of responsibility, protect Bundeswehr and national cyber and IT infrastructure, and improve capabilities in order to better respond to cyber attacks. Germany's defence minister stated in April 2017 that the armed forces could respond with offensive cyber operations if networks are attacked.
Кибер
Германия выпустила стратегию кибербезопасности в феврале 2011 года. Национальный совет по кибербезопасности, являющийся межведомственным органом на уровне государственного секретаря, анализирует вопросы, связанные с кибербезопасностью. В апреле 2011 года в Федеральном управлении по информационной безопасности был создан Национальный центр кибербезопасности. В 2016 году Германия усилила свои кибернетические возможности, проведя далеко идущие реформы. В рамках федерального Министерства обороны был создан новый Генеральный директорат по кибернетике/ИТ (CIT) с двумя подразделениями по управлению кибернетикой/ИТ и ИТ-службам/ информационной безопасности. Генеральный директор выполняет функции главного информационного сотрудника и контактного лица для других федеральных министерств и ведомств. В задачи генерального директора входит развитие технических кибер/ИТ-возможностей и руководство киберполитикой. Был запущен в апреле 2017 кибер-и информационного пространства команды (KdoCIR) руководит начальник штаба по кибербезопасности и информационного пространства (InspCIR). Общая цель этих реформ состоит в том, чтобы распределить текущие возможности по зонам ответственности, защитить Бундесвер и национальную кибер-и ИТ-инфраструктуру, а также улучшить возможности для более эффективного реагирования на кибератаки. Министр обороны Германии заявил в апреле 2017 года, что Вооруженные силы могут ответить наступательными кибероперациями, если сети будут атакованы.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 1,300; 1 bde HQ; 1 recce bn; 1 hel fl with CH-53; 1 UAV fl with 3 Heron 1 UAV
ALBANIA: OSCE Albania 3
ARMENIA/AZERBAIJAN: OSCE Minsk Conference 1
BLACK SEA: NATO SNMCMG 2: 1 AOR
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia & Herzegovina 1
DJIBOUTI: EU Operation Atalanta 1 AP-3C Orion
ESTONIA: NATO Baltic Air Policing 6 Eurofighter Typhoon
FRANCE: 400 (incl GER elm Eurocorps)
IRAQ: 110 (trg spt)
JORDAN: Operation Inherent Resolve 300; 4 Tornado ECR; 1 A310 MRTT
LEBANON: UN UNIFIL 112; 1 FFGM
LIBYA: UN UNISMIL 2 obs
LITHUANIA: NATO Enhanced Forward Presence 580; 1 mech inf bn HQ; 1 mech inf coy(+) with Leopard 2A6; Boxer
MALI: EU EUTM Mali 147; UN MINUSMA 430; 1 sy coy; 1 int coy; 1 UAV sqn
MEDITERRANEAN SEA: EU EU NAVFOR MED: 1 FFGHM; NATO SNMG 2: 1 FFGHM
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
NIGER: Operation Barkhane 2 C-160 Transall
NORTH SEA: NATO SNMCMG 1: 1 MHO
POLAND: 100 (GER elm MNC-NE)
SERBIA: NATO KFOR 440; OSCE Kosovo 7
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 3; 11 obs
SUDAN: UN UNAMID 7
UKRAINE: OSCE Ukraine 28
UNITED STATES: Trg units with 40 T-38 Talon; 69 T-6A Texan II at Goodyear AFB (AZ)/Sheppard AFB (TX);
     1 trg sqn with 14 Tornado IDS at Holloman AFB (NM); NAS Pensacola (FL); Fort Rucker (AL); Missile trg at Fort Bliss (TX)
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 3 obs

FOREIGN FORCES
France 2,000; 1 (FRA/GER) mech bde (1 armd cav regt, 1 mech inf regt)
United Kingdom 3,750; 1 armd bde(-) (1 tk regt, 1 armd inf bn); 1 SP arty regt; 1 maint regt; 1 med regt
United States
US Africa Command: Army; 1 HQ at Stuttart
US European Command: 37,950; 1 combined service HQ (EUCOM) at Stuttart-Vaihingen
   Army 23,000; 1 HQ (US Army Europe (USAREUR) at Heidelberg; 1 div HQ (fwd); 1 SF gp; 1 recce bn; 2 armd bn; 1 mech bde(-); 1 arty bn;
     1 (cbt avn) hel bde(-); 1 (cbt avn) hel bde HQ; 1 int bde; 1 MP bde; 1 sigs bde; 1 spt bde; 1 ARNG SAM bde(-); 1 (APS) armd bde eqpt set;
     M1A2 SEPv2 Abrams; M2A2 Bradley; Stryker Dragoon; M109A6; M119A3; M777A2; AH-64D Apache; CH-47F Chinook; UH-60L/M Black Hawk;
     HH-60M Black Hawk; M1097 Avenger
   Navy 500
   USAF 13,100; 1 HQ (US Airforce Europe (USAFE)) at Ramstein AB; 1 HQ (3rd Air Force) at Ramstein AB;
     1 ftr wg at Spangdahlem AB with 1 ftr sqn with 24 F-16CJ Fighting Falcon; 1 airlift wg at Ramstein AB with 14 C-130J-30 Hercules; 2 Gulfstream V (C-37A);
     5 Learjet 35A (C-21A); 1 B-737-700 (C-40B)
   USMC 1,350


   GREECE
   []

Capabilities
Greece's 2014 National Military Strategy identifies the country's principal defence objectives as safeguarding sovereignty and territorial integrity. The armed forces would also be expected to support Cyprus in the event of a conflict. The Force Structure 2013-27 document set out plans to make the armed forces more flexible, rapidly deployable and cost-effective. Greece is a NATO member and leads an EU battle group. In recent years, defence cooperation agreements have been signed with Cyprus, Egypt and Israel. In 2018, talks began on an enhanced US presence in the country. The Mutual Defense Cooperation Agreement is the cornerstone of US-Greece defence cooperation and provides for a naval-support facility and an airfield at Souda Bay in Crete. The armed forces are conscript based, although Athens is looking to become fully professional. However, financial difficulties and widespread abuse of the deferment process have slowed plans. Training levels are reportedly good, with a focus by the armed forces on joint operational training. Greece's deployments involve limited numbers of personnel and focus on the near abroad, although the country contributes to EU, NATO and UN missions. Greece is modernising and upgrading its stored P-3B Orion aircraft to strengthen its maritime-patrol and anti-submarine-warfare capability. Rotary wing transport capability is being boosted and most of the F-16 fleet is being upgraded. Procurement priorities include the procurement of multi-purpose frigates and a new combat aircraft. Greece has an extensive defence industry focused on the domestic market, capable of manufacturing and developing naval vessels, subsystems, ammunition and small arms.
Способности
Национальная военная стратегия Греции на 2014 год определяет основные оборонные цели страны как обеспечение суверенитета и территориальной целостности. Ожидается также, что Вооруженные силы окажут поддержку Кипру в случае возникновения конфликта. В документе О структуре сил на 2013-27 годы излагаются планы повышения гибкости вооруженных сил, их быстрого развертывания и экономической эффективности. Греция является членом НАТО и возглавляет боевую группу ЕС. В последние годы соглашения о сотрудничестве в области обороны были подписаны с Кипром, Египтом и Израилем. В 2018 году начались переговоры об усилении американского присутствия в стране. Соглашение о взаимном оборонном сотрудничестве является краеугольным камнем американо-греческого оборонного сотрудничества и предусматривает создание объекта военно-морской поддержки и аэродрома в заливе Суда на Крите. Вооруженные силы базируются на призывниках, хотя Афины стремятся стать полностью профессиональными. Однако финансовые трудности и широко распространенное злоупотребление процессом отсрочки замедлили осуществление планов. Уровень подготовки, как сообщается, является хорошим, и вооруженные силы уделяют особое внимание совместной оперативной подготовке. Развертывание Греции включает ограниченное количество персонала и сосредоточено на ближнем зарубежье, хотя страна вносит свой вклад в миссии ЕС, НАТО и ООН. Греция модернизирует находящиеся на хранении самолеты P-3B Orion для укрепления своего потенциала в области морского патрулирования и противолодочной обороны. Повышается транспортная способность Вертолетного крыла, и большая часть F-16 модернизируется. Приоритетными направлениями закупок являются закупка многоцелевых фрегатов и нового боевого самолета. Греция обладает обширной оборонной промышленностью, ориентированной на внутренний рынок, способной производить и развивать военно-морские суда, подсистемы, боеприпасы и стрелковое оружие.

ACTIVE 142,350 (Army 93,500 Navy 16,250 Air 21,000 Joint 11,600) Paramilitary 4,000
Conscript liability 9 months army; 12 months navy and air force
RESERVE 220,500 (Army 181,500 Navy 5,000 Air 34,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 48,500; 45,000 conscripts (total 93,500)
Units are manned at 3 different levels - Cat A 85% fully ready, Cat B 60% ready in 24 hours, Cat C 20% ready in 48 hours (requiring reserve mobilisation).
3 military regions
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 corps HQ (incl NRDC-GR)
   1 armd div HQ
   3 mech inf div HQ
   1 inf div HQ
SPECIAL FORCES
   1 SF comd
   1 cdo/para bde
MANOEUVRE
Reconnaissance
   4 recce bn
Armoured
   4 armd bde (2 armd bn, 1 mech inf bn, 1 SP arty bn)
Mechanised
   10 mech inf bde (1 armd bn, 2 mech bn, 1 SP arty bn)
Light
   2 inf regt
Air Manoeuvre
   1 air mob bde
   1 air aslt bde
Amphibious
   1 mne bde
COMBAT SUPPORT
   2 MRL bn
   3 AD bn (2 with I-Hawk, 1 with Tor M1)
   3 engr regt
   2 engr bn
   1 EW regt
   10 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log corps HQ
   1 log div (3 log bde)
HELICOPTER
   1 hel bde (1 hel regt with (2 atk hel bn), 2 tpt hel bn, 4 hel bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 1,328: 170 Leopard 2A6HEL; 183 Leopard 2A4; 500 Leopard 1A4/5; 100 M60A1/A3; 375 M48A5
   RECCE 242 VBL
   IFV 398 BMP-1
   APC APC (T) 2,407: 86 Leonidas Mk1/2; 2,108 M113A1/A2; 213 M577 (CP)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 261: 12 BЭffl; 43 BPz-2; 94 M88A1; 112 M578
   VLB 12+: 12 Biber; Leguan
   MW Giant Viper
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 557: 195 HMMWV with 9K135 Kornet-E (AT-14 Spriggan); 362 M901
   MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); Milan; TOW
   RCL 84mm Carl Gustav; 90mm EM-67; SP 106mm 581 M40A1
ARTILLERY 3,609
   SP 587: 155mm 442: 418 M109A1B/A2/A3GEA1/A5; 24 PzH 2000; 203mm 145 M110A2
   TOWED 557: 105mm 351: 333 M101; 18 M-56; 155mm 206 M114
   MRL 145: 122mm 109 RM-70; 227mm 36 M270 MLRS
   MOR 2,320: 81mm 1,700; 107mm 620 M30 (incl 231 SP)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional MGM-140A ATACMS (launched from M270 MLRS)
AIRCRAFT TPT Light 18: 1 Beech 200 King Air (C-12C) 2 Beech 200 King Air (C-12R/AP Huron); 15 Cessna 185 (U-17A/B)
HELICOPTERS
   ATK 28: 19 AH-64A Apache; 9 AH-64D Apache
   TPT 140: Heavy 24: 18 CH-47D Chinook; 6 CH-47SD Chinook;
     Medium 14 NH90 TTH; Light 102: 88 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 14 Bell 206 (AB-206) Jet Ranger
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 4 Sperwer
AIR DEFENCE
SAM 155
     Medium-range 42 MIM-23B I-Hawk
     Short-range 21 9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet)
     Point-range 92+: 38 9K33 Osa-M (SA-8B Gecko); 54 ASRAD HMMWV; FIM-92 Stinger
   GUNS TOWED 727: 20mm 204 Rh 202; 23mm 523 ZU-23-2

National Guard 33,000 reservists
Internal security role
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf div
Air Manoeuvre
   1 para regt
COMBAT SUPPORT
   8 arty bn
   4 AD bn
COMBAT SUPPORT
   1 hel bn

Navy 14,200; 2,050 conscript (total 16,250)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 11:
     3 Poseidon (GER Type-209/1200) with 8 single 533mm TT with SUT HWT
     1 Poseidon (GER Type-209/1200) (modernised with AIP technology) with 8 single 533mm TT with SUT HWT
     3 Glavkos (GER Type-209/1100) with 8 single 533mm TT with UGM-84C Harpoon AShM/SUT HWT
     4 Papanikolis (GER Type-214) with 8 single 533mm TT with UGM-84C Harpoon AShM/SUT HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 13
   FRIGATES FFGHM 13:
     4 Elli Batch I (ex-NLD Kortenaer Batch 2) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 GMLS with RIM-7M/P Sea Sparrow
       SAM, 2 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 Bell 212 (AB-212) hel or 1 S-70B Seahawk hel)
     2 Elli Batch II (ex-NLD Kortenaer Batch 2) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 GMLS with RIM-7M/P Sea Sparrow
       SAM, 2 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 Phalanx CIWS, 2 76mm gun (capacity 2 Bell 212 (AB-212) hel or 1 S-70B Seahawk hel)
     3 Elli Batch III (ex-NLD Kortenaer Batch 2) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 lnchr with RIM-7M/P Sea Sparrow
       SAM, 2 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 Bell 212 (AB-212) hel)
     4 Hydra (GER MEKO 200) with 2 quad lnchr with RGM-84G Harpoon AShM, 1 16-cell Mk48 Mod 5 VLS with RIM-162 ESSM SAM, 2 triple 324mm
       ASTT each with Mk46 LWT, 2 Phalanx CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 S-70B Seahawk ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 33
   CORVETTES FSGM 5 Roussen (Super Vita) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 21-cell Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM,
       1 76mm gun
   PCFG 12:
     2 Kavaloudis (FRA La Combattante IIIB) with 6 single lnchr with RB 12 Penguin AShM, 2 single 533mm TT with SST-4 HWT, 2 76mm gun
     3 Kavaloudis (FRA La Combattante IIIB) with 2 twin lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 single 533mm TT with SST-4 HWT, 2 76mm gun
     2 Laskos (FRA La Combattante III) with 4 MM38 Exocet AShM, 2 single 533mm TT with SST-4 HWT, 2 76mm gun
     2 Laskos (FRA La Combattante III) with 2 twin lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 single 533mm TT with SST-4 HWT, 2 76mm gun
     1 Votsis (ex-GER Tiger) with 2 twin Mk-141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 76mm gun
     2 Votsis (ex-GER Tiger) with 2 twin MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCO 8:
     2 Armatolos (DNK Osprey) with 1 76mm gun
     2 Pirpolitis with 1 76mm gun
     4 Machitis with 1 76mm gun
   PB 8: 4 Andromeda (NOR Nasty); 2 Stamou; 2 Tolmi
MINE COUNTERMEASURES 4
   MHO 4: 2 Evropi (ex-UK Hunt); 2 Evniki (ex-US Osprey)
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LST 5:
     5 Chios (capacity 4 LCVP; 300 troops) with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
LANDING CRAFT 15
   LCU 5
   LCA 7
   LCAC 3 Kefallinia (Zubr) with 2 AK630 CIWS (capacity either 3 MBT or 10 APC (T); 230 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 25
   ABU 2
   AG 2 Pandora
   AGOR 1 Naftilos
   AGS 2: 1 Stravon; 1 Pytheas
   AOR 2 Axios (ex-GER Luneburg)
   AORH 1 Prometheus (ITA Etna) with 1 Phalanx CIWS
   AOT 4 Ouranos
   AWT 6 Kerkini
   AXS 5

Coastal Defence
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE AShM 2 MM40 Exocet

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 div with S-70B Seahawk; Bell 212 (AB-212) ASW
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT ASW (5 P-3B Orion in store undergoing modernisation)
HELICOPTERS
   ASW 18: 7 Bell 212 (AB-212) ASW; 11 S-70B Seahawk
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114 Hellfire
   AShM AGM-119 Penguin

Air Force 18,800; 2,200 conscripts (total 21,000)

Tactical Air Force
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-4E Phantom II
   3 sqn with F-16CG/DG Block 30/50 Fighting Falcon
   3 sqn with F-16CG/DG Block 52+ Fighting Falcon
   2 sqn with F-16C/D Block 52+ ADV Fighting Falcon
   1 sqn with Mirage 2000-5EG/BG Mk2
   1 sqn with Mirage 2000EG/BG
AIRBORNE EARLY WARNING
   1 sqn with EMB-145H Erieye
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 231 combat capable
   FGA 231: 34 F-4E Phantom II; 70 F-16CG/DG Block 30/50 Fighting Falcon; 55 F-16CG/DG Block 52+; 30 F-16 C/D Block 52+ ADV Fighting Falcon;
       19 Mirage 2000-5EG Mk2; 5 Mirage 2000-5BG Mk2; 16 Mirage 2000EG; 2 Mirage 2000BG
   AEW 4 EMB-145AEW (EMB-145H) Erieye
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/P Sidewinder; R-550 Magic 2; IIR IRIS-T; Mica IR; ARH AIM-120B/C AMRAAM; Mica RF
   ASM AGM-65A/B/G Maverick
   LACM SCALP EG
   AShM AM39 Exocet
   ARM AGM-88 HARM
BOMBS
   Electro-optical guided: GBU-8B HOBOS
   Laser-guided: GBU-10/12/16 Paveway II; GBU-24 Paveway III; GBU-50 Enhanced Paveway II
   INS/GPS-guided GBU-31 JDAM; AGM-154C JSOW

Air Defence
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   6 sqn/bty with MIM-104A/B/D Patriot/Patriot PAC-1 SOJC/Patriot PAC-2 GEM
   2 sqn/bty with S-300PMU-1 (SA-10C Grumble)
   12 bty with Skyguard/RIM-7 Sparrow/guns; Crotale NG/GR; Tor-M1 (SA-15 Gauntlet)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 48: 36 MIM-104A/B/D Patriot/Patriot PAC-1 SOJC/PAC-2 GEM; 12 S-300PMU-1 (SA-10C Grumble)
     Short-range 13+: 9 Crotale NG/GR; 4 9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet); some Skyguard/Sparrow
   GUNS 30mm 35+ Artemis-30

Air Support Command
FORCES BY ROLE
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS332C Super Puma (SAR/CSAR)
   1 sqn with AW109; Bell 205A (AB-205A) (SAR); Bell 212 (AB-212 - VIP, tpt)
TRANSPORT
   1 sqn with C-27J Spartan
   1 sqn with C-130B/H Hercules
   1 sqn with EMB-135BJ Legacy; ERJ-135LR; Gulfstream V
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
TPT 26: Medium 23: 8 C-27J Spartan; 5 C-130B Hercules; 10 C-130H Hercules; Light 2: 1 EMB-135BJ Legacy; 1 ERJ-135LR; PAX 1 Gulfstream V
HELICOPTERS
TPT 31: Medium 12 AS332C Super Puma; Light 19: 12 Bell 205A (AB-205A) (SAR); 4 Bell 212 (AB-212) (VIP, Tpt); 3 AW109

Air Training Command
FORCES BY ROLE
TRAINING
   2 sqn with T-2C/E Buckeye
   2 sqn with T-6A/B Texan II
   1 sqn with T-41D
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TRG 91: 28 T-2C/E Buckeye; 20 T-6A Texan II; 25 T-6B Texan II; 18 T-41D

Paramilitary
Coast Guard and Customs 4,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 124:
   PCC 3
   PCO 1 Gavdos (Damen 5009)
   PBF 54
   PB 66
AIRCRAFT TPT Light 4: 2 Cessna 172RG Cutlass; 2 TB-20 Trinidad
HELICOPTERS SAR: 3 AS365N3

Cyber
A new Joint Cyber Command in the Hellenic National Defence General Staff was established in 2014, replacing the existing Cyber Defence Directorate. The National Policy on Cyber Defence was published in March 2018.
Кибер
Новое Объединенное Киберкомандование в Генеральном штабе национальной обороны Греции было создано в 2014 году, заменив собой существующий директорат киберзащиты. Национальная политика в области киберзащиты была опубликована в марте 2018 года.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 5
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 1
CYPRUS: Army 950 (ELDYK army); ~200 (offirs/NCOs seconded to Greek-Cypriot National Guard) (total 1,150);
     1 mech bde (1 armd bn, 2 mech inf bn, 1 arty bn); 61 M48A5 MOLF MBT; 80 Leonidas APC; 12 M114 arty; 6 M110A2 arty
LEBANON: UN UNIFIL 148; 1 FFGHM
MALI: EU EUTM Mali 2
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 2: 1 FFGHM; 1 PCO; 1 MHO
SERBIA: NATO KFOR 116; 1 inf coy OSCE Kosovo 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 23

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 400; 1 naval base at Makri; 1 naval base at Soudha Bay; 1 air base at Iraklion


   HUNGARY
   []

Capabilities
Hungary published a National Security Strategy and National Military Strategy in 2012. Territorial defence and the ability to participate in NATO and other international operations are central tenets of the military strategy, including the medium-term aim of having forces capable of taking part in high-intensity operations. Hungary is also implementing the Zrinyi 2026 national defence and armed-forces modernisation plan, announced in December 2016. Hungary coordinates policy with the other member states of the VisegrАd Group, including on defence, and hosts the NATO Centre of Excellence for Military Medicine. At the end of 2017, the ministry of defence announced that Hungary would resume pilot training in 2018. In 2017, the defence ministry established the Military Augmentation Preparation and Training Command to improve recruitment, training and military education. The armed forces participate in international crisis-management missions, notably in the Balkans, Afghanistan and Iraq, but have very limited organic capacity to deploy forces beyond national borders. Increasing migration pressure has involved the armed forces in internal border-control operations, assisting national police forces. Announced equipment-modernisation priorities focus on individual soldier equipment and fixed- and rotary-wing aircraft. The defence ministry focused on the air-force-related elements of Zrinyi 2026 in 2018, in part to assist with the transport of troops to international missions. Hungary's defence-industrial base is limited, though the defence ministry set up an inter-ministerial working group to boost domestic capacity in the small-arms sector.
Способности
В 2012 году Венгрия опубликовала Стратегию национальной безопасности и Национальную военную стратегию. Территориальная оборона и способность участвовать в операциях НАТО и других международных операциях являются центральными принципами военной стратегии, включая среднесрочную цель иметь силы, способные принимать участие в операциях высокой интенсивности. Венгрия также реализует план модернизации национальной обороны и вооруженных сил " Zrinyi 2026", объявленный в декабре 2016 года. Венгрия координирует свою политику с другими государствами-членами Вышеградской группы, в том числе в области обороны, и принимает у себя Центр передового опыта НАТО в области военной медицины. В конце 2017 года Министерство обороны объявило, что Венгрия возобновит подготовку пилотов в 2018 году. В 2017 году Минобороны создало командование по подготовке и переподготовке военнослужащих для улучшения комплектования, обучения и военного образования. Вооруженные силы участвуют в международных миссиях по урегулированию кризисов, особенно на Балканах, в Афганистане и Ираке, но имеют весьма ограниченный органический потенциал для развертывания сил за пределами национальных границ. Усиливающееся миграционное давление вовлекает вооруженные силы в операции по внутреннему пограничному контролю, оказывая помощь национальным полицейским силам. Объявленные приоритеты модернизации оборудования сосредоточены на индивидуальной военной технике, а также на самолетах fied и винтокрылых самолетах. В 2018 году Министерство обороны сосредоточило свое внимание на связанных с воздушными силами элементах "Зриного 2026", в частности для оказания помощи в транспортировке войск для международных миссий. Оборонно-промышленная база Венгрии ограничена, хотя Министерство обороны создало межведомственную рабочую группу для наращивания внутреннего потенциала в секторе стрелкового оружия.

ACTIVE 27,800 (Army 10,450 Air 5,750 Joint 11,600)
Paramilitary 12,000
RESERVE 20,000

ORGANISATIONS BY SERVICE
Hungary's armed forces have reorganised into a joint force

Land Component 10,450 (incl riverine element)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 ISR regt
Mechanised
   1 (5th) mech inf bde (3 mech inf bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (25th) mech inf bde (1 tk bn; 2 mech inf bn, 1 arty bn, 1 AT bn, 1 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 engr regt
   1 EOD/rvn regt
   1 CBRN bn
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 44 T-72M1
   IFV 120 BTR-80A
   APC 272
   APC (W) 260 BTR-80
   PPV 12 Maxxpro Plus
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV BAT-2
   ARV VT-55A
   VLB BLG-60; MTU; TMM
NBC VEHICLES 24+: 24 K90 CBRN Recce; PSZH-IV CBRN Recce
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
ARTILLERY 31
   TOWED 152mm 31 D-20
   MOR 82mm
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR 2
MINE COUNTERMEASURES MSR 4 Nestin

Air Component 5,750
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Gripen C/D
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl
TRAINING
   1 sqn with Z-143LSi; Z-242L
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H
AIR DEFENCE
   1 SAM regt (9 bty with Mistral; 3 bty with 2K12 Kub (SA-6 Gainful))
   1 radar regt
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 14 combat capable
   FGA 14: 12 Gripen C; 2 Gripen D
   TPT 6: Light 4 An-26 Curl; PAX 2 A319
   TRG 4: 2 Z-143LSi; 2 Z-242L
HELICOPTERS
   ATK 11: 3 Mi-24D Hind D; 6 Mi-24V Hind E; 2 Mi-24P Hind F
   MRH 7 Mi-17 Hip H
   TPT Medium 3 Mi-8 Hip (10 in store)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 16 2K12 Kub (SA-6 Gainful); Mistral
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; SARH R-27 (AA-10 Alamo A); ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick; 3M11 Falanga (AT-2 Swattr); 9K114 Shturm-V (AT-6 Spiral)
BOMBS Laser-guided Paveway II

Paramilitary 12,000
Border Guards 12,000 (to reduce)
Ministry of Interior
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 (Budapest) paramilitary district (7 rapid reaction coy)
   11 (regt/district) paramilitary regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 68 BTR-80

Cyber
A National Cyber Security Centre was established in 2015 by uniting the GovCERT-Hungary and the National Electronic Information Security Authority. The centre is supervised by the interior ministry (MoI). There is also a National Cybersecurity Coordination Council, a National Cybersecurity Forum and a cyber coordinator for cyber security at the governmental level. The Information Security Centre for Critical Systems and Facilities operated by the MoI's National Disaster Management Directorate has responsibility for critical-infrastructure protection, including of information. The Cyber Defence Centre (CDC) was established in 2016 within the Military National Security Service for security management, vulnerability assessment and for incident handling in the defence sector. Since the end of 2017, the CDC has operated a 24/7 computer-incident response capability.
Кибер
Национальный центр кибербезопасности был создан в 2015 году путем объединения правительства Венгрии и Национального управления электронной информационной безопасности. Центр находится под контролем Министерства внутренних дел (МВД). Существует также Национальный координационный совет по кибербезопасности, Национальный форум по кибербезопасности и киберкоординатор по кибербезопасности на правительственном уровне. Центр информационной безопасности для критически важных систем и объектов, управляемый Национальным управлением МЧС по борьбе со стихийными бедствиями, отвечает за защиту критически важных объектов инфраструктуры, включая информацию. Центр киберзащиты (CDC) был создан в 2016 году в рамках военной службы национальной безопасности для управления безопасностью, оценки уязвимости и обработки инцидентов в оборонном секторе. С конца 2017 года CDC работает в режиме 24/7 с возможностью реагирования на компьютерные инциденты.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 111
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU Operation Althea 164; 1 inf coy; OSCE Bosnia & Herzegovina 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2; 2 obs
CYPRUS: UN UNFICYP 11
IRAQ: Operation Inherent Resolve 164
LEBANON: UN UNIFIL 10
MALI: EU EUTM Mali 7
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
SERBIA: NATO KFOR 388; 1 inf coy (KTM)
SOMALIA: EU EUTM Somalia 4
UKRAINE: OSCE Ukraine 28
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 100; 1 armd recce tp; M3A3 Bradley


   ICELAND
   []

Capabilities
Iceland is a NATO member but maintains only a coastguard service. In 2016, the country established a National Security Council to implement and monitor security policy. The coastguard controls the NATO Iceland Air Defence System, as well as a NATO Control and Reporting Centre that feeds into NATO air- and missile defence and air-operations centres. Increased Russian air and naval activities in the Atlantic and close to NATO airspace have led to complaints from Iceland. Iceland considers its bilateral defence agreement with the US as an important pillar of its security policy and participates in the security-policy dialogue of NORDEFCO. Iceland hosts NATO and regional partners for exercises, transits and naval task groups, as well as the Icelandic Air Policing mission. Despite there being no standing armed forces, Iceland makes financial contributions and on occasion deploys civilian personnel to NATO missions. In late 2016, following a June joint declaration between the two countries, the US Navy began operating P-8 Poseidon maritime-patrol aircraft from Keflvik air base, and was reportedly upgrading hangars and other infrastructure at the site to enable regular, rotational patrols.
Способности
Исландия является членом НАТО, но имеет только службу береговой охраны. В 2016 году в стране был создан Национальный Совет Безопасности для осуществления и мониторинга политики безопасности. Береговая охрана контролирует исландскую систему противовоздушной обороны НАТО, а также Центр контроля и отчетности НАТО, который обеспечивает связь с центрами воздушной и ракетной обороны и воздушными операциями НАТО. Возросшая активность российской авиации и военно-морских сил в Атлантике и вблизи воздушного пространства НАТО привела к жалобам со стороны Исландии. Исландия рассматривает свое двустороннее оборонное соглашение с США в качестве важного столпа своей политики безопасности и участвует в диалоге по вопросам политики безопасности NORDEFCO. Исландия принимает НАТО и региональных партнеров для учений, транзитных перевозок и военно-морских оперативных групп, а также исландскую миссию воздушной полиции. Несмотря на отсутствие постоянных вооруженных сил, Исландия вносит финансовые взносы и время от времени направляет гражданский персонал в миссии НАТО. В конце 2016 года, после июньского совместного заявления между двумя странами, военно-морской флот США начал эксплуатировать морские патрульные самолеты P-8 Poseidon с авиабазы Кефлвик и, как сообщается, модернизировал ангары и другую инфраструктуру на этом объекте, чтобы обеспечить регулярное ротационное патрулирование.

ACTIVE NIL Paramilitary 250

ORGANISATIONS BY SERVICE

Paramilitary
Iceland Coast Guard 250
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 3
   PSOH: 2 Aegir
   PSO 1 Thor
LOGISTICS AND SUPPORT AGS 1 Baldur
AIRCRAFT TPT Light 1 DHC-8-300 (MP)
HELICOPTERS
   TPT Medium 2 AS332L1 Super Puma

FOREIGN FORCES
Iceland Air Policing: Aircraft and personnel from various NATO members on a rotating basis


   IRELAND
   []

Capabilities
The armed forces' core mission is defending the state against armed aggression, although a 2015 white paper broadened the scope of the national-security risk assessment beyond traditional military and paramilitary threats. It listed inter- and intra-state conflict, cyber attacks, terrorism, emergencies and natural disasters, among others. The army maintains substantial EOD capabilities. Ireland is active in EU defence cooperation and continues to contribute to multinational operations. Its forces are well trained for their roles. Ireland is also working to establish a specialist reserve with relevant professional qualifications. It has stuffiest logistic capability to sustain its UN deployments but has no strategic-airlift capacity. After the white paper, Dublin identified a large number of defence projects to be completed over a ten-year period. Key priorities include a mid-life upgrade for the army's Piranha armoured personnel carriers, EOD robots and UAVs. Ireland has a small defence industry. Specialist firms export drive-train technologies for land systems while aviation maintenance, repair and overhaul is principally focused on the civil sector.
Способности
Основной задачей вооруженных сил является защита государства от вооруженной агрессии, хотя в "Белой книге" за 2015 год были расширены рамки оценки рисков национальной безопасности за пределами традиционных военных и полувоенных угроз. В нем перечислялись, в частности, межгосударственные и внутригосударственные конфликты, кибератаки, терроризм, чрезвычайные ситуации и стихийные бедствия. Армия сохраняет значительные возможности по ОВЗ. Ирландия активно участвует в оборонном сотрудничестве ЕС и продолжает вносить свой вклад в многонациональные операции. Ее силы хорошо подготовлены для выполнения своих функций. Ирландия также работает над созданием резерва специалистов с соответствующими профессиональными квалификациями. Она имеет достаточный материально-технический потенциал для поддержания развертывания своих подразделений в ООН, но не обладает стратегическим потенциалом воздушных перевозок. После принятия "Белой книги" Дублин определил большое число оборонных проектов, которые должны быть завершены в течение десяти лет. Ключевые приоритеты включают в себя модернизацию среднего срока службы армейских бронетранспортеров Piranha, роботов EOD и беспилотных летательных аппаратов. В Ирландии есть небольшая оборонная промышленность. Специалисты фирм экспортируют приводные технологии для наземных систем, в то время как техническое обслуживание, ремонт и капитальный ремонт авиации в основном сосредоточены на гражданском секторе.

ACTIVE 9,500 (Army 7,500 Navy 1,100 Air 900)
RESERVE 4,050 (Army 3,850 Navy 200)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,500
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 ranger coy
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce sqn
Mechanised
   1 mech inf coy
Light
   1 inf bde (1 cav recce sqn, 4 inf bn, 1 arty regt (3 fd arty bty, 1 AD bty), 1 fd engr coy, 1 sigs coy, 1 MP coy, 1 tpt coy)
   1 inf bde (1 cav recce sqn, 3 inf bn, 1 arty regt (3 fd arty bty, 1 AD bty), 1 fd engr coy, 1 sigs coy, 1 MP coy, l tpt coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 6 Piranha IIIH 30mm
   APC 101
   APC (W) 74: 56 Piranha III; 18 Piranha IIIH
   PPV 27 RG-32M
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTURCTURE
   MSL MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 299
   TOWED 105mm 23: 17 L118 Light Gun; 6 L119 Light Gun
   MOR 275: 81mm 180; 120mm 95
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence RBS-70
   GUNS TOWED 40mm 32 L/70 each with 8 Flycatcher

Reserves 3,850 reservists
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 (integrated) armd recce sqn
   2 (integrated) cav sqn
Mechanised
   1 (integrated) mech inf coy
Light
   14 (integrated) inf coy
COMBAT SUPPORT
   4 (integrated) arty bty
   2 engr gp
   2 MP coy
   3 sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 med det
   2 tpt coy
Naval Service 1,100
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PSOH 1 Eithne with 1 57mm gun
   PSO 5: 2 Roisin with 1 76mm gun; 3 Samuel Becket with 1 76mm gun
   PCO 2 Orla (ex-UK Peacock) with 1 76mm gun
LOGISTICS AND SUPPORT AXS 2

Air Corps 880
   2 ops wg; 2 spt wg; 1 trg wg; 1 comms and info sqn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 2 CN235 MPA
   TPT Light 5: 4 Cessna FR-172H; 1 Learjet 45 (VIP)
   TRG 8 PC-9M
HELICOPTERS:
   MRH 6 AW139
   TPT Light 2 H135 (incl trg/medevac)

DEPLOYMENT
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 5; OSCE Bosnia and Herzegovina 1
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 4
LEBANON: UN UNIFIL 353; elm 1 mech inf bn
MALI: EU EUTM Mali 20
MEDITERRANEAN SEA: EU EUNAVFOR MED 1 PSO
MIDDLE EAST: UN UNTSO 13 obs
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
SERBIA: NATO KFOR 12; OSCE Kosovo 3
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 126; 1 inf coy
UKRAINE: OSCE Ukraine 11
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 3 obs


   ITALY
   []

Capabilities
Italy is concerned by security challenges in the Euro-Atlantic environment, as well as from Europe's southern flank. The 2017-19 defence plan, building on the 2015 defence white paper, outlined a goal to reduce personnel numbers and improve joint activity between the services. NATO member Italy takes part in the Alliance's air-policing mission and since early 2017 has deployed to Latvia as part of the Enhanced Forward Presence. The EUNAVFORMED force is headquartered in Rome, while the US Navy 6th Fleet is based in Naples. Italian forces are well equipped and trained, though the white paper indicated a desire to improve joint training. The country takes part in and hosts NATO and other multinational exercises and continues to support NATO, EU and UN operations abroad. However, Italy is planning to gradually reduce its presence overseas to focus on Europe's southern flank. Italy's logistics capability is enabled by a fleet of medium transport aircraft and tankers. The white paper detailed capability-enhancement programmes including upgrades to main battle tanks and procurement of armoured fighting vehicles, counter-UAV systems and electronic-warfare capabilities. The expected retirement of much of the naval fleet has triggered a long-term replacement plan; funds are still being allocated for the FREMM frigate programme. F-35As have been ordered for the air force (and F-35Bs for naval aviation). Italy has an advanced defence industry, producing equipment across all the domains, with particular strengths in shipbuilding and aircraft and helicopter manufacturing. The country hosts Europe's F-35 final assembly and check-out facility at Cameri. Italy takes part in European defence-industrial cooperation projects, including PESCO projects.
Способности
Италия обеспокоена проблемами безопасности в евроатлантической среде, а также с южного фланга Европы. В оборонном плане на 2017-19 годы, основанном на Оборонной Белой книге 2015 года, была поставлена цель сократить численность персонала и улучшить совместную деятельность служб. Член НАТО Италия принимает участие в миссии Альянса по охране воздушного пространства и с начала 2017 года дислоцируется в Латвии в рамках расширенного передового присутствия. Штаб-квартира EUNAVFORMED сил находится в Риме, а 6-й флот ВМС США базируется в Неаполе. Итальянские войска хорошо оснащены и обучены, хотя в Белой книге указано на желание улучшить совместную подготовку. Страна принимает участие в учениях НАТО и других многонациональных учениях и продолжает поддерживать операции НАТО, ЕС и ООН за рубежом. Однако Италия планирует постепенно сократить свое присутствие за рубежом, сосредоточившись на южном фланге Европы. Материально-техническое обеспечение Италии обеспечивается комплексом средних транспортных самолетов и танкеров. В "Белой книге" подробно излагаются программы укрепления потенциала, включая модернизацию основных боевых танков и закупку боевых бронированных машин, систем противодействия беспилотным летательным аппаратам и средств радиоэлектронной борьбы. Ожидаемый выход на пенсию значительной части Военно-морского флота вызвал долгосрочный план замены; средства по-прежнему выделяются на программу фрегата FREMM. F-35As были заказаны для ВВС (и F-35Bs для морской авиации). Италия имеет развитую оборонную промышленность, производящую оборудование во всех областях, с особыми преимуществами в области судостроения и производства самолетов и вертолетов. В этой стране находится европейский завод по окончательной сборке и проверке F-35 в Камери.. Италия принимает участие в европейских проектах оборонно-промышленного сотрудничества, в том числе в проектах PESCO.

ACTIVE 171,050 (Army 99,950 Navy 30,000 Air 41,100) Paramilitary 175,750
RESERVES 18,300 (Army 13,400 Navy 4,900)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 9
COMMUNICATIONS 4: 1 Athena-Fidus (also used by FRA); 3 Sicral
ISR 5: 4 Cosmo (Skymed); 1 OPSAT-3000

Army 99,950
Regt are bn sized
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 (NRDC-ITA) corps HQ (1 spt bde, 1 sigs regt, 1 spt regt)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (Friuli) div (1 (Ariete) armd bde (1 cav regt, 2 tk regt, 1 mech inf regt, 1 SP arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt);
       1 (Pozzuolo del Friuli) cav bde (1 cav regt, 1 amph regt, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt);
       1 (Folgore) AB bde (1 cav regt, 3 para regt, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt); 1 (Friuli) air mob bde (1 air mob regt, 2 avn regt))
   1 (Acqui) div (1 (Pinerolo) mech bde (1 tk regt, 3 mech inf regt, 1 SP arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt);
       1 (Granatieri) mech bde (1 cav regt, 1 mech inf regt);
       1 (Garibaldi Bersaglieri) mech bde (1 cav regt, 1 tk regt, 2 mech inf regt, 1 SP arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt);
       1 (Aosta) mech bde (1 cav regt, 3 mech inf regt, 1 SP arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt);
       1 (Sassari) lt mech bde (3 mech inf regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt))
Mountain
   1 (Tridentina) mtn div (2 mtn bde (1 cav regt, 3 mtn inf regt, 1 arty regt, 1 mtn cbt engr regt, 1 spt bn, 1 log regt))
COMBAT SUPPORT
   1 arty comd (1 arty regt, 1 MRL regt, 1 NBC regt)
   1 AD comd (2 SAM regt, 1 ADA regt)
   1 engr comd (2 engr regt, 1 CIMIC regt)
   1 EW/sigs comd (1 EW/ISR bde (1 EW regt, 1 int regt, 1 STA regt); 1 sigs bde with (7 sigs regt))
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log comd (2 log regt, 4 med unit)
HELICOPTER
   1 hel bde (3 hel regt)
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 200 C1 Ariete
   ASLT 259 B1 Centauro
   IFV 428: 200 VCC-80 Dardo; 208 VBM 8в8 Freccia (incl 36 with Spike-LR); 20 VBM 8в8 Freccia (CP)
   APC 828
   APC (T) 361: 245 Bv-206; 116 M113 (incl variants)
   APC (W) 428: 151 Puma 4в4; 277 Puma 6в6
   PPV 39 VTMM
   AUV 10 Cougar; IVECO LMV
   AAV 15: 14 AAVP-7; 1 AAVC-7
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 40 Dachs; M113
   ARV 138: 137 BPz-2; 1 AAVR-7
   VLB 64 Biber
   MW 9: 6 Buffalo; 3 Miniflil
NBC VEHICLES 14: 5 VBR NBC; 9 VBR NBC Plus
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike; Milan
   RCL 80mm Folgore
ARTILLERY 1,018
   SP 155mm 193: 124 M109L; 69 PzH 2000
   TOWED 188: 105mm 25 Oto Melara Mod 56; 155mm 163 FH-70
   MRL 227mm 21 MLRS
   MOR 616: 81mm 283 Expal; 120mm 325: 183 Brandt; 142 RT-61 (RT-F1) SP 120mm 21 VBM 8в8 Freccia
AIRCRAFT TPT Light 6: 3 Do-228 (ACTL-1); 3 P-180 Avanti
HELICOPTERS
   ATK 36 AW129CBT Mangusta
   MRH 14 Bell 412 (AB-412) Twin Huey
   TPT 143: Heavy 27: 12 CH-47C Chinook; 15 CH-47F Chinook; Medium 39 NH90 TTH;
       Light 77: 6 AW109; 32 Bell 205 (AB-205); 26 Bell 206 Jet Ranger (AB-206); 13 Bell 212 (AB-212)
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 16 SAMP/T
     Short-range 32 Skyguard/Aspide
     Point-defence FIM-92 Stinger
   GUNS SP 25mm 64 SIDAM
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM Spike-ER

Navy 30,000
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 8:
     4 Pelosi (imp Sauro, 3rd and 4th series) with 6 single 533mm TT with Type-A-184 HWT
     4 Salvatore Todaro (Type-212A) with 6 single 533mm TT with Type-A-184 Mod 3 HWT/DM2A4 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 18
   AIRCRAFT CARRIERS CVS 2:
     1 Cavour with 4 octuple VLS with Aster 15 SAM, 2 76mm guns (capacity mixed air group of 20 AV-8B Harrier II; AW101 Merlin; NH90; Bell 212)
     1 G. Garibaldi with 2 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT
       (capacity mixed air group of 18 AV-8B Harrier II; AW101 Merlin; NH90; Bell 212)
   DESTROYERS DDGHM 11:
     2 Andrea Doria with 2 quad lnchr with Otomat Mk2A AShM, 1 48-cell VLS with Aster 15/Aster 30 SAM, 2 single 324mm ASTT with MU90 LWT, 3 76mm guns
       (capacity 1 AW101 Merlin/NH90 hel)
     2 Luigi Durand de la Penne (ex-Animoso) with 2 quad lnchr with Otomat Mk 2A AShM/Milas A/S, 1 Mk13 GMLS with SM-1MR SAM,
       1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 127mm gun, 3 76mm guns (capacity 1 NH90 or 2 Bell 212 (AB-212) hel)
   3 Bergamini (GP) with 2 quad lnchr with Otomat Mk2A AShM, 1 16-cell VLS with Aster 15/Aster 30 SAM, 2 triple 324mm ASTT with MU90 LWT,
       1 127mm gun, 1 76mm gun (capacity 2 AW101/NH90 hel)
   4 Bergamini (ASW) with 2 quad lnchr with Otomat Mk2A AShM, 1 16-cell VLS with Aster 15/Aster 30 SAM, 2 triple 324mm ASTT with MU90 LWT,
       2 76mm gun (capacity 2 AW101/NH90 hel)
   FRIGATES FFGHM 5 Maestrale with 4 single lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT with
       Mk46 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 NH90 or 2 Bell 212 (AB-212) hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 15
   CORVETTES FSM 1 Minerva 1 8-cell Albatros lnchr with Aspide SAM, 1 76mm gun
   PSOH 10:
     4 Cassiopea with 1 76mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel
   4 Comandante Cigala Fuligosi with 1 76mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212)/NH90 hel)
   2 Sirio (capacity 1 Bell 212 (AB-212) or NH90 hel)
   PB 4 Esploratore
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 10
   MHO 10: 8 Gaeta; 2 Lerici
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 3
    LHD 3:
     2 San Giorgio with 1 76mm gun (capacity 3-4 AW101/NH90/Bell 212; 3 LCM 2 LCVP; 30 trucks; 36 APC (T); 350 troops)
     1 San Giusto with 1 76mm gun (capacity 2 AW101 Merlin/ NH90/Bell 212; 3 LCM 2 LCVP; 30 trucks; 36 APC (T); 350 troops)
  LANDING CRAFT 24: 15 LCVP; 9 LCM
LOGISTICS AND SUPPORT 63
   ABU 5 Ponza
   AFD 9
   AGE 3: 1 Leonardo (coastal); 1 Raffele Rosseti; 1 Vincenzo Martellota
   AGI 1 Eletta
   AGOR 1 Alliance
   AGS 3: 1 Ammiraglio Magnaghi with 1 hel landing platform; 2 Aretusa (coastal)
   AKSL 6 Gorgona
   AORH 3: 1 Etna with 1 76mm gun (capacity 1 AW101/NH90/Bell 212 hel); 2 Stromboli with 1 76mm gun (capacity 1 AW101/NH90 hel)
   AOT 7 Depoli
   ARSH 1 Anteo (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel)
   ATS 6 Ciclope
   AWT 7: 1 Bormida; 2 Simeto; 4 Panarea
   AXL 3 Aragosta
   AXS 8: 1 Amerigo Vespucci; 1 Palinuro; 1 Italia; 5 Caroly

Naval Aviation 2,200
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with AV-8B Harrier II; TAV-8B Harrier II
ANTI-SUBMARINE WARFARE/TRANSPORT
   5 sqn with AW101 ASW Merlin; Bell 212 ASW (AB-212AS); Bell 212 (AB-212); NH90 NFH
MARITIME PATROL
   1 fl with P-180
AIRBORNE EARLY WANRING & CONTROL
   1 fl with AW101 AEW Merlin
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 17 combat capable
   FGA 17: 14 AV-8B Harrier II; 2 TAV-8B Harrier II; 1 F-35B Lightning II
   MP 3 P-180
HELICOPTERS
   ASW 47: 10 AW101 ASW Merlin; 9 Bell 212 ASW; 28 NH90 NFH
   AEW 4 AW101 AEW Merlin
   TPT 15: Medium 11: 8 AW101 Merlin; 3 NH-90 MITT;
   Light 4 Bell 212 (AB-212)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; ARH AIM-120 AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick
   AShM Marte Mk 2/S

Marines 3,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne regt (1 recce coy, 2 mne bn, 1 log bn)
   1 (boarding) mne regt (2 mne bn)
   1 landing craft gp
Other
   1 sy regt (3 sy bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC (T) 27: 24 VCC-1; 3 VCC-2
   AAV 18: 15 AAVP-7; 2 AAVC-7
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 1 AAVR-7
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan; Spike
ARTILLERY
   MOR 32: 81mm 18 Brandt; 120mm 10 Brandt; SP 120mm 4 M106
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger

Air Force 41,100
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   4 sqn with Eurofighter Typhoon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with AMX Ghibli
   1 (SEAD/EW) sqn with Tornado ECR
   2 sqn with Tornado IDS
   1 sqn with F-35A Lightning II
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with AMX Ghibli
MARITIME PATROL
   1 sqn (opcon Navy) with ATR-72MP (P-72A)
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with KC-767A
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with AB-212 ICO
SEARCH & RESCUE
   1 wg with AW139 (HH-139A); Bell 212 (HH-212); HH-3F Pelican
TRANSPORT
   2 (VIP) sqn with A319CJ; AW139 (VH-139A); Falcon 50; Falcon 900 Easy; Falcon 900EX; SH-3D Sea King
   2 sqn with C-130J/C-130J-30/KC-130J Hercules
   1 sqn with C-27J Spartan
   1 (calibration) sqn with P-180 Avanti
TRAINING
   1 OCU sqn with Eurofighter Typhoon
   1 sqn with MB-339PAN (aerobatic team)
   1 sqn with MD-500D/E (NH-500D/E)
   1 OCU sqn with Tornado
   1 OCU sqn with AMX-T Ghibli
   1 sqn with MB-339A
   1 sqn with MB-339CD*
   1 sqn with SF-260EA, 3 P2006T (T-2006A)
ISR UAV
   1 sqn with MQ-9A Reaper; RQ-1B Predator
AIR DEFENCE
   2 bty with Spada
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 211 combat capable
   FTR 86 Eurofighter Typhoon
   FGA 48: 31 AMX Ghibli; 8 AMX-T Ghibli; 9 F-35A Lightning II
   ATK 34 Tornado IDS
   ATK/EW 15 Tornado ECR*
   MP 2 ATR-72MP (P-72A)
   SIGINT 1 Beech 350 King Air
   AEW&C 2 Gulfstream G550 CAEW
   TKR/TPT 6: 4 KC-767A; 2 KC-130J Hercules
   TPT 74: Medium 31: 9 C-130J Hercules; 10 C-130J-30 Hercules; 12 C-27J Spartan; Light 35: 15 P-180 Avanti; 20 S-208 (liaison);
       PAX 8: 3 A319CJ; 2 Falcon 50 (VIP); 2 Falcon 900 Easy; 1 Falcon 900EX (VIP)
   TRG 109: 18 M-346; 21 MB-339A; 28 MB-339CD*; 16 MB-339PAN (aerobatics); 26 SF-260EA
HELICOPTERS
   MRH 54: 13 AW139 (HH-139A/VH-139A); 2 MD-500D (NH-500D); 39 MD-500E (NH-500E)
   CSAR 7 AW101 (HH-101A)
   SAR 12 HH-3F Pelican
   TPT 31: Medium 2 SH-3D Sea King (liaison/VIP); Light 29 Bell 212 (HH-212)/AB-212 ICO
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Heavy 14: 9 MQ-9A Reaper; 5 RQ-1B Predator
AIR DEFENCE SAM Short SPADA
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; IIR IRIS-T; ARH AIM-120B AMRAAM
   ARM AGM-88 HARM
   LACM SCALP EG/Storm Shadow
BOMBS
   Laser-guided/GPS: Enhanced Paveway II; Enhanced Paveway III

Joint Special Forces Command (COFS)
Army
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt (9th Assalto paracadutisti)
   1 STA regt
   1 ranger regt (4th Alpini paracadutisti)
COMBAT SUPPORT
   1 psyops regt
TRANSPORT HELICOPTER
   1 spec ops hel regt

Navy (COMSUBIN)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp (GOI)
   1 diving gp (GOS)

Air Force
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 wg (sqn) (17th Stormo Incursori)

Paramilitary
Carabinieri
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops gp (GIS)

Paramilitary 175,750
Carabinieri 107,650
The Carabinieri are organisationally under the MoD.
They are a separate service in the Italian Armed Forces as well as a police force with judicial competence Mobile and Specialised Branch
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 (mobile) paramilitary div (1 bde (1st) with (1 horsed cav regt, 11 mobile bn); 1 bde (2nd) with (1 (1st) AB regt, 2 (7th & 13th) mobile regt))
HELICOPTER
   1 hel gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (T) 3 VCC-2
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 69
AIRCRAFT TPT Light: 1 P-180 Avanti
HELICOPTERS
   MRH 24 Bell 412 (AB-412)
   TPT Light 19 AW109

Customs 68,100
(Servizio Navale Guardia Di Finanza)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 179
   PCF 1 Antonio Zara
   PBF 146: 19 Bigliani; 24 Corrubia; 9 Mazzei; 62 V-2000; 32 V-5000/V-6000
   PB 32: 24 Buratt; 8 Meatini
LOGISTICS AND SUPPORT AX 1 Giorgio Cini

Cyber
A Joint Integrated Concept on Computer Network Operations was approved in 2009, as was a Joint Interagency Concept on Cyberwarfare in 2014. The National Strategic Framework for Cyberspace Security, released in 2013, says that the defence ministry `plans, executes and sustains Computer Network Operations in the cyber domain in order to prevent, localize and defend (actively and indepth), oppose and neutralise all threats and/or hostile actions in the cyber domain'. Following the 2015 defence white paper, Italy created a Joint Cyber Command. This will achieve full operational capability in 2019. Initial focus is on network protection, including of deployed forces.
Кибер
В 2009 году была утверждена совместная комплексная концепция функционирования компьютерных сетей, а в 2014 году - совместная межведомственная концепция кибервойн. В Национальной стратегической программе обеспечения Киберпространственной безопасности, опубликованной в 2013 году, говорится, что Министерство обороны "планирует, осуществляет и поддерживает операции компьютерных сетей в киберпространстве в целях предотвращения, локализации и защиты (активно и независимо), противодействия и нейтрализации всех угроз и/или враждебных действий в киберпространстве". После принятия в 2015 году оборонной Белой книги Италия создала Объединенное Киберкомандование. Это позволит достичь полного оперативного потенциала в 2019 году. Первоначально основное внимание уделяется защите сети, в том числе развернутых сил.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 800; 1 mech inf bde HQ; 1 mech inf regt(-); 1 hel regt(-); AW129 Mangusta; NH90; RQ-7
ALBANIA: OSCE Albania 1
BLACK SEA: NATO SNMCMG 2: 1 MHO
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 5; OSCE Bosnia and Herzegovina 6
DJIBOUTI: 90
EGYPT: MFO 78; 3 PB
GULF OF ADEN & INDIAN OCEAN: EU Operation Atalanta 1 DDGHM
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 2 obs
IRAQ: Operation Inherent Resolve (Prima Parthica) 845; 1 inf regt; 1 trg unit; 1 hel sqn with 4 NH90
KUWAIT: Operation Inherent Resolve (Prima Parthica) 255; 4 AMX; 2 MQ-9A Reaper; 1 KC-767A
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 160; 1 mech inf coy
LEBANON: UN UNIFIL 1,043; 1 mech bde HQ; 1 mech inf bn; 1 MP coy; 1 hel bn
LIBYA: MIASIT 375; UN UNSMIL 2 obs
MALI: EU EUTM Mali 12; UN MINUSMA 2
MEDITERRANEAN SEA: EU EU NAVFOR MED: 1 LHD
NIGER: MISIN 70
SERBIA: NATO KFOR 538; 1 mtn inf BG HQ; 1 Carabinieri unit; OSCE Kosovo 10
SOMALIA: EU EUTM Somalia 123
TURKEY: NATO Operation Active Fence 130; 1 SAM bty with SAMP/T
UKRAINE: OSCE Ukraine 26
UNITED ARAB EMIRATES: 120; 1 tpt fl with 2 C-130J Hercules
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 12,750
   Army 4,200; 1 AB IBCT(-)
   Navy 4,000; 1 HQ (US Navy Europe (USNAVEUR)) at Naples; 1 HQ (6th Fleet) at Gaeta; 1 ASW Sqn with 4 P-8A Poseidon at Sigonella
   USAF 4,350; 1 ftr wg with 2 ftr sqn with 21 F-16C/D Fighting Falcon at Aviano; 1 CSAR sqn with 8 HH-60G Pave Hawk
   USMC 200

   LATVIA
   []

Capabilities
Latvia has small armed forces focused on maintaining national sovereignty and territorial integrity but the country depends on NATO membership as a security guarantor. Russia is Latvia's overriding security concern, which in general drives security policy. The 2016 State Defence Concept set defence-strategic principles, priorities and activities. That same year, a National Armed Forces Development plan 2016-28 illustrated a capabilities-based planning process. Principal tasks are to develop and increase capabilities that would ensure early warning, detection and situational awareness, to increase combat readiness and to enhance the ability to counter hybrid threats. The armed forces are volunteer-based, although the option of moving to conscription was discussed, and rejected, in 2017. Latvia has no requirement and therefore no capacity to independently deploy and sustain forces beyond its national boundaries, although the armed forces have taken part in a range of NATO operations, and EU civilian and military missions. Land capabilities are part of the focus of the armed forces development plan - particularly for the mechanised land-force brigade and National Guard. Acquisition requirements include self-propelled howitzers, CVR(T), MANPADS and ATGW systems. The defence ministry also plans to improve combat readiness. Latvia has only niche defence-industrial capability, with cyber security a focus.
Способности
У Латвии есть небольшие вооруженные силы, ориентированные на поддержание национального суверенитета и территориальной целостности, но страна зависит от членства в НАТО как гаранта безопасности. Россия является главной заботой Латвии в области безопасности, которая в целом определяет политику безопасности. В Концепции государственной обороны на 2016 год определены оборонно-стратегические принципы, приоритеты и направления деятельности. В том же году Национальный план развития Вооруженных сил на 2016-28 годы проиллюстрировал процесс планирования на основе потенциала. Основными задачами являются развитие и наращивание потенциала, обеспечивающего раннее предупреждение, обнаружение и ситуационную осведомленность, повышение боеготовности и повышение способности противостоять гибридным угрозам. Вооруженные силы являются добровольческими, хотя вариант перехода на призыв в армию обсуждался и был отклонен в 2017 году. Латвия не имеет потребности и, следовательно, не имеет возможности самостоятельно развертывать и поддерживать силы за пределами своих национальных границ, хотя вооруженные силы принимали участие в целом ряде операций НАТО, а также в гражданских и военных миссиях ЕС. Наземный потенциал является частью плана развития Вооруженных сил - особенно для механизированной бригады Сухопутных войск и Национальной гвардии. Требования к приобретению включают самоходные гаубицы, CVR(T), ПЗРК и системы ПТРК. Минобороны также планирует повысить боеготовность войск. Латвия обладает лишь узкоспециализированным оборонно-промышленным потенциалом, при этом особое внимание уделяется кибербезопасности.

ACTIVE 6,210 (Army 1,400 Navy 480 Air 430 Joint Staf 3,300 National Guard 600)
RESERVE 15,900 (National Guard 7,750; Joint 8,150)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Joint 3,300
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn

Army 1,400
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf bde (2 mech inf bn, 1 cbt spt bn HQ, 1 CSS bn HQ)

National Guard 600; 7,750 part-time (8,350 total)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (2nd) inf bde (4 inf bn; 1 engr bn)
   3 (1st, 3rd & 4th) inf bde (3 inf bn; 1 sy bn; 1 spt bn)
COMBAT SUPPORT
   1 cyber unit
   1 NBC coy
   1 psyops pl
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 3 T-55 (trg)
   RECCE 81 FV107 Scimitar (incl variants)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MANPATS Spike-LR
   RCL 84mm Carl Gustav; 90mm 130 Pvpj 1110
ARTILLERY 123
   SP 155mm 47 M109A5OE
   TOWED 100mm 23 K-53
   MOR 53: 81mm 28 L16; 120mm 25 M120

Navy 480 (incl Coast Guard)
Naval Forces Flotilla separated into an MCM squadron and a patrol-boat squadron. LVA, EST and LTU have set up a joint naval unit, BALTRON, with bases at Liepaja, Riga, Ventspils (LVA), Tallinn (EST), Klaipeda (LTU). Each nation contributes 1-2 MCMVs
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PB 5 Skrunda (GER Swath)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 6
   MHO 5 Imanta (ex-NLD Alkmaar/Tripartite)
   MCCS 1 Vidar (ex-NOR)
LOGISTICS AND SUPPORT 1
   AXL 1 Varonis (comd and spt ship, ex-NLD)

Coast Guard
Under command of the Latvian Naval Forces
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
   PB 6: 1 Astra; 5 KBV 236 (ex-SWE)

Air Force 430
Main tasks are airspace control and defence, maritime and land SAR and air transportation
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 (mixed) tpt sqn with An-2 Colt; Mi-17 Hip H; PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE
   1 AD bn
   1 radar sqn (radar/air ctrl)
AIRCRAFT TPT Light 4 An-2 Colt
HELICOPTERS
   MRH 4 Mi-17 Hip H
   TPT Light 2 PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence RBS-70
   GUNS TOWED 40mm 24 L/70

Paramilitary
State Border Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
   PB 3: 1 Valpas (ex-FIN); 1 Lokki (ex-FIN); 1 Randa
HELICOPTERS
   TPT Light 4: 2 Bell 206B (AB-206B) Jet Ranger II; 2 AW109E Power

Cyber
The Cyber Security Strategy of Latvia was published in 2014. Latvia established a military computer emergency-response team (MilCERT) unit in early 2016. The MilCERT monitors information and communication technologies of the defence ministry and institutions, including the armed forces. It cooperates closely with the national CERT, participates in international exercises and increases cyber-defence capabilities. A Cyber Defence Unit has been operational in the National Guard since 2014. Its goal is to ensure the formation of reserve cyber-defence capabilities and its main role is to support the MilCERT and the national CERT.
Кибер
Стратегия кибербезопасности Латвии была опубликована в 2014 году. В начале 2016 года в Латвии было создано подразделение военной компьютерной группы экстренного реагирования (MilCERT). MilCERT осуществляет мониторинг информационно-коммуникационных технологий Министерства обороны и учреждений, в том числе вооруженных сил. Он тесно сотрудничает с Национальным центром сертификации, участвует в международных учениях и наращивает потенциал киберзащиты. В Национальной гвардии с 2014 года действует подразделение киберзащиты. Его цель-обеспечение формирования резервных киберзащитных потенциалов, а главная роль - поддержка MilCERT и национального CERT.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 36
IRAQ: Operation Inherent Resolve 6
MALI: EU EUTM Mali 3; UN MINUSMA 17
NORTH SEA: NATO SNMCMG 1: 1 MHO
UKRAINE: OSCE Ukraine 7

FOREIGN FORCES
All NATO Enhanced Forward Presence unless stated
Albania 21; 1 EOD pl
Canada 350; 1 mech inf bn HQ; 1 mech inf coy(+)
Czech Republic 60; 1 mor pl
Italy 160; 1 mech inf coy
Poland 169; 1 tk coy
Slovakia 150; 1 mech inf coy
Slovenia 50; 1 CBRN pl(+)
Spain 300; 1 armd inf coy(+)
United States Operation Atlantic Resolve: 1 tpt hel fl; 5 UH-60M Black Hawk


   LITHIANIA
   []

Capabilities
Lithuania's small armed forces focus on maintaining territorial integrity and national sovereignty but the country relies on NATO membership for its security. Like the other Baltic states, it is reliant on NATO's air-policing deployment for a combat-aircraft capacity. Russia is the country's predominant security concern, and this shapes Lithuanian defence policy. In January 2017, Lithuania adopted a new National Security Strategy, reflecting the worsening regional security environment. Better combat readiness is an objective. Compulsory military service was reintroduced in 2015. Lithuania has a limited medium-airlift capability, for use in supporting its forces on multinational deployed operations, and has no requirement for solely sovereign missions. It takes an active part in NATO and EU operations. The country is purchasing the NASAMS SAM system to improve its ground-based air defences. Lithuania has a small defence-industrial base, with niche capabilities, for instance in helicopter support and maintenance.
Способности
Небольшие вооруженные силы Литвы сосредоточены на поддержании территориальной целостности и национального суверенитета, но страна полагается на членство в НАТО для своей безопасности. Как и другие прибалтийские государства, она зависит от развертывания военно-воздушных сил НАТО для обеспечения боеспособности авиации. Россия является главной заботой страны в области безопасности, и это формирует оборонную политику Литвы. В январе 2017 года Литва приняла новую Стратегию национальной безопасности, отражающую ухудшение обстановки в области региональной безопасности. Повышение боеготовности - это цель. Обязательная воинская повинность была вновь введена в 2015 году. Литва располагает ограниченным потенциалом для переброски самолетов средней грузоподъемности для поддержки своих сил в многонациональных развернутых операциях и не имеет потребности в исключительно суверенных миссиях. Она принимает активное участие в операциях НАТО и ЕС. Страна закупает систему ЗРК NASAMS для улучшения своей наземной противовоздушной обороны. Литва имеет небольшую оборонно-промышленную базу, имеющую нишевые возможности, например, в области поддержки и технического обслуживания вертолетов.

ACTIVE 19,850 (Army 12,400 Navy 750 Air 1,200 Other 5,500) Paramilitary 14,400
Conscript liability 9 months
RESERVE 6,700 (Army 6,700)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,350; 5,050 active reserves (total 12,400)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
1 (1st) mech bde (1 recce coy, 4 mech inf bn, 1 arty bn)
Light
   1 (2nd) mot inf bde (2 mot inf bn, 1 arty bn)
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 trg regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 4 Boxer (Vilkas) (in test)
   APC APC (T) 238: 234 M113A1; 4 M577 (CP)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 8 MT-LB
   ARV 6: 2 BPz-2; 4 M113
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 10 M1025A2 HMMWV with FGM-148 Javelin
     MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 64
   SP 16 PzH 2000
   TOWED 105mm 18 M101
   MOR 120mm 30: 5 2B11; 10 M/41D; 15 M113 with Tampella
AIR DEFENCE SAM Point-defence GROM

Reserves
National Defence Voluntary Forces 5,050 active reservists
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
6 (territorial) def unit

Navy 760
LVA, EST and LTU established a joint naval unit, BALTRON, with bases at Liepaja, Riga, Ventpils (LVA), Tallinn (EST), Klaipeda (LTU)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   PCC 4 Zemaitis (ex-DNK Flyvefiken) with 1 76mm gun
   MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4
   MHC 3: 1 S?duvis (ex-GER Lindau); 2 Skulvis (ex-UK Hunt)
   MCCS 1 Jotvingis (ex-NOR Vidar)
LOGISTICS AND SUPPORT AAR 1 Šakiai

Air Force 1,200
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT 5: Medium 3 C-27J Spartan; Light 2 L-410 Turbolet
   TRG 1 L-39ZA Albatros
HELICOPTERS
   MRH 3 AS365M3 Dauphin (SAR)
   TPT Medium 3 Mi-8 Hip (tpt/SAR)
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger; RBS-70

Special Operation Force
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp (1 CT unit; 1 Jaeger bn, 1 cbt diver unit)

Logistics Support Command 1,350
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn

Training and Doctrine Command 1,550
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 trg regt

Other Units 2,600
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn

Paramilitary 14,400
Riflmen Union 11,000
State Border Guard Service 3,400
Ministry of Interior
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 3: 1 Lokki (ex-FIN); 1 KBV 041 (ex-SWE); 1 KBV 101 (ex-SWE)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT UCAC 2 Christina (Griffn 2000)
AIRCRAFT TPT Light 1 Cessna 172RG
HELICOPTERS TPT Light 5: 1 BK-117 (SAR); 2 H120 Colibri; 2 H135

Cyber
In mid-2017, all cyber responsibilities were consolidated under the defence ministry. From the beginning of 2018, the ministry took on the role of leadership for Lithuania's overall cyber and state information resources (SIR) security and is now responsible for shaping national cyber-security policy. A unified National Cyber Security Centre under the defence ministry operates as the main national computer emergency-response unit for management of cyber incidents related to critical information infrastructure and SIR, public services, ISPs and digital-services providers. The law on cyber security was amended in mid-2018. The defence ministry prepared a National Cyber Security Strategy in cooperation with other state institutions and the private sector; this was adopted in August 2018. Lithuania is establishing a Regional Cyber Security Defense Center that will concentrate on practical aspects of cyber defence, including for NATO and its partners. Lithuania also in 2018 started a Cyber Rapid Response Teams and Mutual Assistance in Cybersecurity project within the PESCO framework.
Кибер
В середине 2017 года все кибернетические функции были объединены в рамках Министерства обороны. С начала 2018 года министерство взяло на себя роль лидера в обеспечении общей кибербезопасности Литвы и государственных информационных ресурсов (ГИС) и теперь отвечает за формирование национальной политики в области кибербезопасности. Единый Национальный центр кибербезопасности при Министерстве обороны функционирует в качестве главного национального подразделения по реагированию на чрезвычайные компьютерные ситуации для управления кибер-инцидентами, связанными с критической информационной инфраструктурой и сетями, государственными службами, интернет-провайдерами и поставщиками цифровых услуг. Закон о кибербезопасности был изменен в середине 2018 года. Министерство обороны совместно с другими государственными учреждениями и частным сектором подготовило Национальную стратегию кибербезопасности, которая была принята в августе 2018 года. Литва создает региональный Центр защиты кибербезопасности, который будет сосредоточен на практических аспектах киберзащиты, в том числе для НАТО и ее партнеров. Литва также в 2018 году приступила к реализации проекта по созданию групп быстрого реагирования и взаимной помощи в области кибербезопасности в рамках программы PESCO.
DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 50
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 1
MALI: EU EUTM Mali 2; UN MINUSMA 38; 1 obs
NORTH SEA: NATO SNMCMG 1: 1 MHC
SERBIA: NATO KFOR 1
UKRAINE: JMTG-U 40; OSCE Ukraine 2

FOREIGN FORCES
All NATO Enhanced Forward Presence unless stated
Belgium 250; 1 mech inf coy NATO Baltic Air Policing 4 F-16AM Fighting Falcon
Croatia 230; 1 mech inf coy
Germany 580; 1 armd inf bn HQ; 1 mech inf coy(+)
Netherlands 250; 1 armd inf coy
Norway 13; 1 int unit


   LUXEMBOURG
   []

Capabilities
Luxembourg maintains a limited military capability to participate in European collective security and crisis management. Defence Guidelines for 2025 and Beyond were published at the end of 2017. They contain strong statements of support for NATO and EU security policy and contributions to international missions. They also outline ambitious modernisation plans, including a reorganisation of the army, which will take on joint responsibilities, including for ISR, a new air component and a military-cyber cell. Luxembourg has contributed troops to the multinational battle group in Lithuania as part of NATO's Enhanced Forward Presence. It is part of the European Multi-Role Tanker Transport Fleet programme, partially funding one A330 MRTT, but the Belgian and Dutch air forces are responsible for policing Luxembourg's airspace. Sustaining the army's personnel strength depends on better recruiting and retention and being able to recruit from other EU states. A review is under way, examining a specialised reserve of civilian experts. The defence guidelines envisage considerable equipment improvements and cooperative development of UAV capabilities with Belgium and the Netherlands. Ambitions for the new air component include tactical-airlift and medical-evacuation capabilities. There is a small but advanced space industry and some foreign defence firms have a presence, but the country is otherwise reliant on imports. A strategy for defence industry, innovation and research is to be developed as part of the new defence guidelines.
Способности
Люксембург сохраняет ограниченный военный потенциал для участия в европейской коллективной безопасности и управлении кризисами. В конце 2017 года были опубликованы руководящие принципы обороны на 2025 год и последующий период. Они содержат решительные заявления о поддержке политики безопасности НАТО и ЕС и о вкладе в международные миссии. Они также намечают амбициозные планы модернизации, включая реорганизацию армии, которая возьмет на себя совместную ответственность, в том числе за ISR, новый воздушный компонент и военно-кибернетическую ячейку. Люксембург предоставил войска в состав многонациональной боевой группы В Литве в рамках расширенного передового присутствия НАТО. Он является частью европейской программы многоцелевого танкерного транспортного флота, частично финансируя один A330 MRTT, но бельгийские и голландские военно-воздушные силы несут ответственность за охрану воздушного пространства Люксембурга. Поддержание численности личного состава армии зависит от более эффективного набора и удержания персонала, а также от возможности вербовки из других государств ЕС. В настоящее время проводится проверка, в ходе которой будет изучен специализированный резерв гражданских экспертов. Руководство по обороне предусматривает значительное улучшение оборудования и совместное развитие возможностей БПЛА с Бельгией и Нидерландами. Амбиции нового воздушного компонента включают в себя тактическую переброску по воздуху и медико-эвакуационные возможности. Есть небольшая, но развитая космическая промышленность, есть некоторые иностранные оборонные предприятия, но в остальном страна зависит от импорта. В рамках нового руководства по обороне должна быть разработана стратегия развития оборонной промышленности, инноваций и научных исследований.

ACTIVE 900 (Army 900) Paramilitary 600

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 900
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   2 recce coy (1 to Eurocorps/BEL div, 1 to NATO pool of deployable forces)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   AUV 48 Dingo 2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS NLAW; TOW
ARTILLERY MOR 81mm 6

Paramilitary 600
Gendarmerie 600

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 2
MALI: EU EUTM Mali 2
MEDITERRANEAN SEA: EU EUNAVFOR MED 2 Merlin IIIC (leased)


   MACEDONIA
   []

Capabilities
The armed forces' primary goals are safeguarding the state's territorial integrity and sovereignty, as well as contributing to operations under the EU, NATO and UN umbrellas. A strategic defence review was released in 2018, which set out aims to optimise, reorganise and modernise the armed forces into a small, modern and flexible force. The review's `Future armed forces 2028' concept calls for changes in the armed forces' structure, the consolidation of commands and headquarters, and a reorganised defence ministry. Skopje joined NATO's Membership Action Plan in 1999. NATO accession is subject to the resolution of the dispute with Greece over the country's name. The armed forces are fully professional and the country aims to train all units, particularly those with deployable capability, to NATO standards. A number of units are earmarked for participation in NATO-led operations. Skopje contributes to EU and NATO missions, with personnel deployed to Operation Resolute Support in Afghanistan. Participation in international peacekeeping missions has increased logistics capability. The country has modest maritime and air wings and relies on Soviet-era equipment. A 2014-23 modernisation plan is intended to update equipment to NATO standards, but progress has been limited. Among the priorities identified are the procurement of air-defence missile batteries and medium- and long-range anti-armour systems. There is little in the way of a domestic defence industry, with no ability to design and manufacture modern equipment.
Способности
Основными целями Вооруженных Сил являются обеспечение территориальной целостности и суверенитета государства, а также участие в операциях под эгидой ЕС, НАТО и ООН. В 2018 году был выпущен Стратегический оборонный обзор, в котором ставились задачи по оптимизации, реорганизации и модернизации вооруженных сил в небольшие, современные и гибкие силы. Концепция обзора "будущие вооруженные силы-2028" предусматривает изменения в структуре вооруженных сил, консолидацию командования и штабов, а также реорганизацию министерства обороны. Скопье присоединился к Плану действий по вступлению в НАТО в 1999 году. Вступление в НАТО зависит от разрешения спора с Грецией по поводу названия страны. Вооруженные силы являются полностью профессиональными, и страна стремится обучить все подразделения, особенно те, которые могут быть развернуты, стандартам НАТО. Ряд подразделений предназначены для участия в операциях под руководством НАТО. Скопье вносит свой вклад в миссии ЕС и НАТО, а персонал развернут для проведения операции "Решительная поддержка" в Афганистане. Участие в международных миротворческих миссиях укрепило материально-технический потенциал. Страна располагает скромными морскими и воздушными крыльями и опирается на технику советских времен. План модернизации на 2014-23 годы предусматривает обновление оборудования до стандартов НАТО, однако прогресс был ограниченным. В числе приоритетных задач, обозначенных в документе, - закупка зенитно-ракетных батарей и зенитно-ракетных комплексов средней и большой дальности. Мало что стоит на пути отечественной оборонной промышленности, не имеющей возможности проектировать и производить современное оборудование.

ACTIVE 8,000 (Army 8,000) Paramilitary 7,600
RESERVE 4,850

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 8,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt (1 SF bn, 1 Ranger bn)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf bde (1 tk bn, 4 mech inf bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 NBC coy)
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (3 log bn)

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE Light
   1 inf bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 31 T-72A
   RECCE 10 BRDM-2
   IFV 11: 10 BMP-2; 1 BMP-2K (CP)
   APC 202
     APC (T) 47: 9 Leonidas; 28 M113; 10 MT-LB
     APC (W) 155: 57 BTR-70; 12 BTR-80; 2 Cobra; 84 TM-170 Hermelin
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 57mm; 82mm M60A
ARTILLERY 126
   TOWED 70: 105mm 14 M-56; 122mm 56 M-30 M-1938
   MRL 17: 122mm 6 BM-21; 128mm 11
   MOR 39: 120mm 39

Marine Wing
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 2 Botica

Aviation Brigade
FORCES BY ROLE
TRAINING
   1 fl with Z-242; Bell 205 (UH-1H Iroquois)
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24K Hind G2; Mi-24V Hind E
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8MTV Hip; Mi-17 Hip H
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 1 An-2 Colt
   TRG 5 Z-242
HELICOPTERS
   ATK 4 Mi-24V Hind E (10: 2 Mi-24K Hind G2; 8 Mi-24V Hind E in store)
   MRH 6: 4 Mi-8MTV Hip; 2 Mi-17 Hip H
   TPT Light 2 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 8 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 40mm 36 L20

Paramilitary
   Police 7,600 (some 5,000 armed) incl 2 SF units
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (T) M113; APC (W) BTR-80; TM-170 Heimlin
   AUV Ze'ev
HELICOPTERS
   MRH 1 Bell 412EP Twin Huey
   TPT Light 2: 1 Bell 206B (AB-206B) Jet Ranger II; 1 Bell 212 (AB-212)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 44
ALBANIA: OSCE Albania 2
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 3; OSCE Bosnia and Herzegovina 1
LEBANON: UN UNIFIL 2
SERBIA: OSCE Kosovo 14
UKRAINE: OSCE Ukraine 31


   MALTA
   []

Capabilities
The principal roles for the armed forces are maintaining external security and support for civil emergencies and to the police. There is also focus on maritime security in the Mediterranean. Malta is neutral but is a member of NATO's Partnership for Peace programme. The country also participates in bilateral and multilateral exercises. Although deployment capacity is limited, Malta has contributed to European missions. Italy has assisted Malta in meeting some security requirements, including air surveillance, while the European Internal Security Fund is funding some modernisation. Although there is some shipbuilding and ship-repair activity and a small aviation maintenance industry, none are defence-specific and Malta relies on imports to equip its armed forces.
Способности
Основные функции вооруженных сил заключаются в поддержании внешней безопасности и оказании поддержки в чрезвычайных ситуациях гражданского характера и полиции. Особое внимание уделяется также морской безопасности в Средиземноморье. Мальта нейтральна, но является членом программы НАТО "Партнерство ради мира". Страна также участвует в двусторонних и многосторонних учениях. Хотя возможности развертывания ограничены, Мальта вносит свой вклад в европейские миссии. Италия оказала Мальте помощь в выполнении некоторых требований безопасности, включая воздушное наблюдение, в то время как Европейский фонд внутренней безопасности финансирует некоторую модернизацию. Несмотря на то, что существует определенная деятельность в области судостроения и судоремонта, а также небольшая отрасль технического обслуживания авиации, ни одна из них не является оборонной, и Мальта полагается на импорт для оснащения своих вооруженных сил.

ACTIVE 1,950 (Armed Forces 1,950)
RESERVE 180 (Emergency Volunteer Reserve Force 120 Individual Reserve 60)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Armed Forces of Malta 1,950
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Light
   1 (1st) inf regt (3 inf coy, 1 cbt spt coy)
COMBAT SUPPORT
   1 (3rd) cbt spt regt (1 cbt engr sqn, 1 EOD sqn, 1 maint sqn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (4th) CSS regt (1 CIS coy, 1 sy coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 81mm L16
AIR DEFENCE GUNS 14.5mm 1 ZPU-4

Maritime Squadron
Organised into 5 divisions: offshore patrol; inshore patrol; rapid deployment and training; marine engineering; and logistics
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PCO 1 Emer
   PCC 1 Diciott
   PB 6: 4 Austal 21m; 2 Marine Protector
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AAR 2 Cantieri Vittria

Air Wing
   1 base party. 1 fl ops div; 1 maint div; 1 integrated log div;
   1 rescue section
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 5: 3 Beech 200 King Air (maritime patrol); 2 BN-2B Islander
   TRG 3 Bulldog T MK1
HELICOPTERS
   MRH 6: 3 AW139 (SAR); 3 SA316B Alouette III


   MONTENRGRO
   []

Capabilities
According to its defence strategy, Montenegro intends to develop an integrated defence system, capable of defending and preserving independence, sovereignty and national territory. However, the principal concern of the authorities is integrating Montenegro into the collective security system of NATO as well as the EU. Montenegro joined NATO in 2017. Montenegro that year accepted NATO's capability targets and has also been aligning its defence planning process with NATO standards. The country has signed defence agreements with Croatia, Slovenia and Poland in recent years. Reform and professionalism of the armed forces has been slow, and developments have been focused on structural issues around improving recruitment, outflow and professional development. The armed forces are not designed to have an expeditionary capability, and as such have little logistics capability to support deployments beyond national borders. Nevertheless, personnel have deployed to Afghanistan with NATO, affording them valuable experience. Podgorica intends to replace ageing Soviet-era equipment. Procurement priorities include light and medium helicopters and light armoured vehicles as well as improved communications capacities according to NATO standards. Future plans include the formation of a SOF unit and intelligence unit in the land forces. The country's defence industry is capable of producing small arms and ammunition.
Способности
В соответствии со своей оборонной стратегией Черногория намерена создать интегрированную систему обороны, способную защищать и сохранять независимость, суверенитет и национальную территорию. Однако главной заботой властей является интеграция Черногории в систему коллективной безопасности НАТО, а также ЕС. Черногория вступила в НАТО в 2017 году. Черногория в том же году приняла цели НАТО по наращиванию потенциала, а также привела свой процесс планирования обороны в соответствие со стандартами НАТО. В последние годы страна подписала оборонные соглашения с Хорватией, Словенией и Польшей. Реформа и повышение профессионализма вооруженных сил осуществлялись медленно, и в настоящее время основное внимание уделяется структурным вопросам, связанным с улучшением набора, оттока и профессионального развития военнослужащих. Вооруженные силы не предназначены для того, чтобы иметь экспедиционный потенциал, и как таковой имеют мало возможностей материально-технического обеспечения для поддержки развертывания за пределами национальных границ. Тем не менее, личный состав был направлен в Афганистан вместе с НАТО, что дало им ценный опыт. Подгорица намерена заменить устаревшее оборудование советской эпохи. Приоритеты закупок включают легкие и средние вертолеты и легкую бронетехнику, а также улучшение возможностей связи в соответствии со стандартами НАТО. В планах на будущее - формирование подразделения SOF и разведывательного подразделения в сухопутных войсках. Оборонная промышленность страны способна производить стрелковое оружие и боеприпасы.

ACTIVE 1,950 (Army 875 Navy 350 Air Force 225 Other 500) Paramilitary 10,100

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 875
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce coy
Light
   1 mot inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 MP coy
   1 sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 8 BOV-VP M-86
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   SP 9 BOV-1
   MSL MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
ARTILLERY 135
   TOWED 122mm 12 D-30
   MRL 128mm 18 M-63/M-94 Plamen
   MOR 105: 82mm 73; 120mm 32

Navy 350
1 Naval Cmd HQ with 4 operational naval units (patrol boat; coastal surveillance; maritime detachment; and SAR) with additional sigs, log and trg units with a separate coastguard element. Some listed units are in the process of decommissioning
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PSO 1 Kotor with 1 twin 76mm gun (1 further vessel in reserve)
   PCFG 2 Rade Koncar! (of which 1 in refit) with 2 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2B Styx) AShM (missiles disarmed)
   PB 2 Mirna (Type-140) (Police units)
LOGISTICS AND SUPPORT 1 AXS 1 Jadran!

Air Force 225
Golubovci (Podgorica) air base under army command
FORCES BY ROLE
TRAINING
   1 (mixed) sqn with G-4 Super Galeb; Utva-75 (none operational)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with SA341/SA342L Gazelle
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TRG (4 G-4 Super Galeb non-operational; 4 Utva-75 non-operational)
HELICOPTERS
   MRH 13 SA341/SA342L (HN-45M) Gazelle
   TPT Medium 1 Bell 412EP Twin Huey

Paramilitary ~10,100
Montenegrin Ministry of Interior Personnel ~6,000
Special Police Units ~4,100

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 20
MALI: EU EUTM Mali 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 3
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

Multinational Organisations
Capabilities
The following represent shared capabilities held by contributors collectively rather than as part of national inventories.
Способности
Нижеследующие данные отражают общие возможности, которыми располагают страны-доноры коллективно, а не в рамках национальных кадастров.

ORGANISATIONS BY SERVICE

NATO AEW&C Force
Based at Geilenkirchen (GER). Original participating countries (BEL, CAN, DNK, GER, GRC, ITA, NLD, NOR, PRT, TUR, US) have been subsequently joined by 5 more (CZE, ESP, HUN, POL, ROM).
FORCES BY ROLE
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
1 sqn with B-757 (trg); E-3A Sentry (NATO standard)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
AEW&C 16 E-3A Sentry (NATO standard)
TPT PAX 1 B-757 (trg)

Strategic Airlift Capability
Heavy Airlift Wing based at Papa air base (HUN). 12 participating countries (BLG, EST, FIN, HUN, LTU, NLD, NOR, POL, ROM, SVN, SWE, USA)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Heavy 3 C-17A Globemaster III

Strategic Airlift Interim Solution
Intended to provide strategic-airlift capacity pending the delivery of A400M aircraft by leasing An-124s.
14 participating countries (BEL, CZE, FIN, FRA, GER, GRC, HUN, LUX, NOR, POL, SVK, SVN, SWE, UK)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Heavy 2 An-124-100 (4 more available on 6-9 days' notice)


   NETHERLANDS
   []

Capabilities
The 2018 defence review tasks the armed forces with territorial defence and supporting national civil authorities with law enforcement, disaster relief and humanitarian assistance. Dutch forces have integrated increasingly with NATO allies, particularly Germany. The army contains a Dutch-German tank battalion; there is also cooperation and integration with the German armed forces in the air and naval domains. The Netherlands has air-policing agreements with France, Belgium and Luxembourg and is a member of the UK-led Joint Expeditionary Force. The Netherlands, Belgium and Denmark have committed to forming a composite special-operations command. Dutch forces are fully professional and well trained and the Netherlands can deploy and sustain a medium-scale force for a single operation, or a small-scale joint force for an extended period. The Netherlands makes significant contributions to NATO and EU military operations globally. The country has a modern European- and US-sourced equipment inventory. An agreement is in place with Belgium on the joint acquisition of new frigates and minehunters, while the air force is to acquire F-35 Lightning II combat aircraft. The Netherlands is part of the programme for a multinational NATO unit of A330 transport/tanker aircraft. The country has an advanced domestic defence industry focusing on armoured vehicles, naval ships and air-defence systems, but also hosts a range of international aerospace-company subsidiaries. Damen Schelde Naval Shipbuilding exports frigates, corvettes and fast-attack craft, while Dutch Aero manufactures engine components for the F-35. The country also collaborates with Germany on the Boxer and Fennek armoured vehicles.
Способности
Обзор обороны 2018 года ставит перед Вооруженными силами задачи территориальной обороны и поддержки национальных гражданских властей с помощью правоохранительных органов, помощи в случае стихийных бедствий и гуманитарной помощи. Голландские войска все больше интегрируются с союзниками по НАТО, особенно с Германией. В состав армии входит голландско-германский танковый батальон; существует также сотрудничество и интеграция с германскими вооруженными силами в военно-воздушной и военно-морской сферах. Нидерланды имеют соглашения о воздушной полиции с Францией, Бельгией и Люксембургом и являются членом возглавляемых Великобританией совместных экспедиционных сил. Нидерланды, Бельгия и Дания обязались сформировать сводное командование специальных операций. Голландские силы полностью профессиональны и хорошо подготовлены, и Нидерланды могут развернуть и поддерживать силы среднего масштаба для одной операции или небольшие совместные силы в течение длительного периода времени. Нидерланды вносят значительный вклад в военные операции НАТО и ЕС по всему миру. Страна располагает современным оборудованием европейского и американского производства. Существует соглашение с Бельгией о совместном приобретении новых фрегатов и минных тральщиков, а ВВС должны приобрести боевые самолеты F-35 Lightning II. Нидерланды являются частью программы создания многонационального подразделения НАТО в составе транспортного самолета-заправщика А330. В стране есть развитая отечественная оборонная промышленность, ориентированная на бронетехнику, военно-морские корабли и системы ПВО, но также имеется целый ряд дочерних предприятий международных аэрокосмических компаний. Военно-морское судостроение Damen Schelde экспортирует фрегаты, корветы и быстроходные корабли, а DutchAero производит компоненты двигателей для F-35. Страна также сотрудничает с Германией по бронетехнике Boxer и Fennek.

ACTIVE 35,400 (Army 18,850 Navy 8,500 Air 8,050)
Military Constabulary 5,900
RESERVE 4,500 (Army 4,000 Navy 80 Air 420) Military Constabulary 160 Reserve liability to age 35 for soldiers/sailors, 40 for NCOs, 45 for officers

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 18,850
FORCES BY ROLE
COMMAND
   elm 1 (1 GNC) corps HQ
SPECIAL FORCES
   4 SF coy
MANOEUVRE Reconnaissance
   1 ISR bn (2 armd recce sqn, 1 EW coy, 2 int sqn, 1 UAV bty)
Mechanised
   1 (43rd) mech bde (1 armd recce sqn, 2 armd inf bn, 1 engr bn, 1 maint coy, 1 med coy)
   1 (13th) mech bde (1 recce sqn, 2 mech inf bn, 1 engr bn, 1 maint coy, 1 med coy)
Air Manoeuvre
   1 (11th) air mob bde (3 air mob inf bn, 1 engr coy, 1 med coy, 1 supply coy, 1 maint coy)
COMBAT SUPPORT
   1 SP arty bn (3 SP arty bty)
   1 AD comd (1 AD sqn; 1 AD bty)
   1 CIMIC bn
   1 engr bn
   2 EOD coy 1 (CIS) sigs bn 1 CBRN coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 med bn
   5 fd hospital
   3 maint coy
   2 tpt bn

Reserves 2,700 reservists
National Command
Cadre bde and corps tps completed by call-up of reservists (incl Territorial Comd)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn (could be mobilised for territorial def)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 196 Fennek
   IFV 170 CV9035NL
   APC APC (W) 200 Boxer (8 driver trg; 52 amb; 60 CP; 23 log)
   AUV 60 Bushmaster IMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 10: Dachs; 10 Kodiak
   ARV 25+: BPz-2; 25 BPz-3 BЭffl
   VLB 13 Legaun
   MW Bozena
NBC VEHICLES 6 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
     SP 40 Fennek MRAT
     MANPATS Spike-MR (Gil)
ARTILLERY 119:
   SP 155mm 18 PzH 2000
   MOR 101: 81mm 83 L16/M1; 120mm 18 Brandt
AIR DEFENCE SAM
   Long-range 20 MIM-104D/F Patriot PAC-2 GEM/PAC-3 (TMD capable)
   Short-range 6 NASAMS II
   Point-defence 18+: FIM-92 Stinger; 18 Fennek with FIM-92 Stinger

Navy 8,500 (incl Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4 Walrus with 4 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 6
   DESTROYERS DDGHM 4:
     3 De Zeven ProvinciКn with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84F Harpoon AShM, 1 40-cell Mk41 VLS with SM-2MR/ESSM SAM, 2 twin 324mm ASTT
       with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 NH90 hel)
     1 Zeven ProvinciКn with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84F Harpoon AShM, 1 40-cell Mk41 VLS with SM-2MR/ ESSM SAM, 2 twin 324mm ASTT
       with Mk46 LWT, 2 Goalkeeper CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 NH90 hel)
FRIGATES FFGHM
     2 Karel Doorman with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84A/C Harpoon AShM, 1 16-cell Mk48 VLS with RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 twin 324mm ASTT
       with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 NH90 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
   PSOH 4 Holland with 1 76mm gun (capacity 1 NH90 hel)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES
   MHO 6 Alkmaar (Tripartite)
AMPHIBIOUS
  PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LPD 2:
     1 Rottrdam with 2 Goalkeeper CIWS (capacity 6 NH90/ AS532 Cougar hel; either 6 LCVP or 2 LCM and 3 LCVP; either 170 APC or 33 MBT; 538 troops)
     1 Johan de Wit with 2 Goalkeeper CIWS (capacity 6 NH90 hel or 4 AS532 Cougar hel; either 6 LCVP or 2 LCM and 3 LCVP; either 170 APC or 33 MBT;
       700 troops)
  LANDING CRAFT 17
   LCM 5 Mk9
   LCVP 12 Mk5
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AFSH 1 Karel Doorman with 2 Goalkeeper CIWS (capacity 6 NH90/AS532 Cougar or 2 CH-47F Chinook hel; 2 LCVP)
   AGS 2 Snellius
   AK 1 Pelikaan
   AOT 1 Patria
   AS 1 Mercuur
   AXL 1 Van Kingsbergen
   AXS 1 Urania

Marines 2,650
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp (1 SF sqn, 1 CT sqn)
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne bn
   1 amph aslt gp
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp (coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (T) 160: 87 Bv-206D; 73 BvS-10 Viking
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 4 BvS-10; 4 BPz-2
   MED 4 BvS-10
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike-MR (Gil)
ARTILLERY MOR 81mm 12 L16/M1
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger

Air Force 8,050
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
ANTI-SUBMARINE WARFARE/SEARCH & RESCUE
   1 sqn with NH90 NFH
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules
   1 sqn with KDC-10; Gulfstream IV
TRAINING
   1 OEU sqn with F-35A Lightning II
   1 sqn with PC-7 Turbo Trainer
   1 hel sqn with AH-64D Apache; CH-47D Chinook (based at Fort Hood, TX)
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with AH-64D Apache
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS532U2 Cougar II
   1 sqn with CH-47D/F Chinook
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 63 combat capable
   FTR 61 F-16AM/BM Fighting Falcon
   FGA 2 F-35A Lightning II (in test)
   TKR 2 KDC-10
   TPT 5: Medium 4: 2 C-130H Hercules; 2 C-130H-30 Hercules; PAX 1 Gulfstream IV
   TRG 13 PC-7 Turbo Trainer
HELICOPTERS
   ATK 28 AH-64D Apache
   ASW 12 NH90 NFH
   TPT 33: Heavy 17: 11 CH-47D Chinook; 6 CH-47F Chinook;
   Medium 16: 8 AS532U2 Cougar II; 8 NH90 TTH
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/M Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; ARH AIM-120B AMRAAM
   ASM AGM-114K Hellfire; AGM-65D/G Maverick
BOMBS
   Laser-guided GBU-10/GBU-12 Paveway II; GBU-24 Paveway III (all supported by LANTIRN)
   INS/GPS guided GBU-39 Small Diameter Bomb

Paramilitary
Royal Military Constabulary 5,900
Subordinate to the Ministry of Defence, but performs most of its work under the authority of other ministries
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   5 paramilitary district (total: 28 paramilitary unit)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC APC (W) 24 YPR-KMar

Cyber
A Defence Cyber Command (DCC) was launched in September 2014 and became operational in early 2017. It provides `integrated military operational and offnsive cyber capacity'. The DCC is situated in the army but comprises personnel from all the armed services. In late July 2018, the DCC came under the direct command of the commander of the armed forces in order to help the deploy ability of this capability. According to the defence ministry, `the armed forces can attck, manipulate and disable the digital systems of opponents. Potential opponents might be other states, terrorist or other organisations, or hackers.' A Joint SIGINT Cyber Unit was stood up in 2014 under the General Intelligence and Security Service and the Dutch Military Intelligence and Security Service. An updated defence cyber strategy was published in November 2018.
Кибер
Оборонное Киберкомандование (DCC) было создано в сентябре 2014 года и начало функционировать в начале 2017 года. Он обеспечивает "комплексный военный оперативный и наступательный кибернетический потенциал". DCC находится в армии, но включает в себя персонал всех вооруженных сил. В конце июля 2018 года DCC перешел под непосредственное командование командующего вооруженными силами, чтобы помочь развертыванию этого потенциала. По данным Минобороны, " вооруженные силы могут атаковать, манипулировать и выводить из строя цифровые системы противника. Потенциальными противниками могут быть другие государства, террористические или иные организации, а также Хакеры.- В 2014 году было создано Объединенное Кибернетическое подразделение SIGINT, подчиненное Службе общей разведки и безопасности и Службе военной разведки и безопасности Нидерландов. Обновленная оборонная киберстратегия была опубликована в ноябре 2018 года.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 160
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 1
CARIBBEAN: 1 AFSH
IRAQ: Operation Inherent Resolve 150; 3 trg unit
JORDAN: Operation Inherent Resolve 150; 6 F-16AM Fighting Falcon
LEBANON: UN UNIFIL 1
LITHUANIA: NATO Enhanced Forward Presence 250; 1 armd inf coy
MALI: UN MINUSMA 241; 1 recce coy
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 1: 1 DDGHM
MIDDLE EAST: UN UNTSO 13 obs
NORTH SEA: NATO SNMCMG 1: 1 MHO
SERBIA: OSCE Kosovo 1
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 6
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 2
UKRAINE: OSCE Ukraine 6
UNITED STATES: 1 hel trg sqn with AH-64D Apache; CH-47D Chinook based at Fort Hood (TX)

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 400


   NORWAY
   []

Capabilities
Norway sustains small but well-equipped and highly trained armed forces. Territorial defence is at the heart of security policy. The Long Term Defence Plan, published in 2016, said that the armed forces needed further adjustments to address evolving security challenges at home and abroad. In October 2017, the defence ministry announced measures to strengthen capability in the High North. A USMC contingent has deployed to Vaernes, on a rotational basis, since January 2017. In August 2018, this was extended for up to fie years and a second location at Setermonden added. The US will invest, through its European Deterrence Initiative, in infrastructure upgrades at Rygge Air Station to enable reinforcements in case of conflict. Norway is not an EU member, but it signed a cooperation agreement with the European Defence Agency in 2006. At any one time, around one-third of troops are conscripts. Norway maintains a small presence in a range of international crisis-management missions, including in Afghanistan, Iraq and in Jordan. Equipment recapitalisation is ongoing. Norway's fist F-35A arrived in late 2017 and the government announced that it would procure four submarines as part of a strategic partnership with Germany. Large procurements will stretch budgets, with the F-35 alone reportedly taking up 32% of all procurement spending between 2018 and 2025. In June 2018, it was announced that a planned upgrade to Norway's main battle tank fleet would be abandoned until the mid-2020s. Norway has an advanced and diverse defence-industrial base with a high percentage of SMEs and a mix of private and state-owned companies.
Способности
Норвегия поддерживает небольшие, но хорошо оснащенные и хорошо обученные вооруженные силы. Территориальная оборона лежит в основе политики безопасности. В долгосрочном плане обороны, опубликованном в 2016 году, говорится, что Вооруженные Силы нуждаются в дальнейших корректировках для решения возникающих проблем безопасности внутри страны и за рубежом. В октябре 2017 года Министерство обороны объявило о мерах по укреплению потенциала на Крайнем Севере. С января 2017 года в Ваернесе на ротационной основе развернут контингент ВМС США. В августе 2018 года это было продлено на срок до пяти лет, и было добавлено второе место в Сетермондене. США будут инвестировать, через свою европейскую инициативу сдерживания, в модернизацию инфраструктуры на авиабазе Ригге, чтобы обеспечить подкрепление в случае конфликта. Норвегия не является членом ЕС, но в 2006 году подписала соглашение о сотрудничестве с Европейским оборонным агентством. В любой момент времени около трети военнослужащих являются призывниками. Норвегия сохраняет незначительное присутствие в ряде международных миссий по урегулированию кризисов, в том числе в Афганистане, Ираке и Иордании. Продолжается рекапитализация оборудования. Первый норвежский истребитель F-35A прибыл в конце 2017 года, и правительство объявило, что оно закупит четыре подводные лодки в рамках стратегического партнерства с Германией. Крупные закупки будут растягивать бюджеты, причем только F-35, как сообщается, займет 32% всех расходов на закупки в период с 2018 по 2025 год. В июне 2018 года было объявлено, что запланированная модернизация основного боевого танка flet в Норвегии будет прекращена до середины 2020-х гг. Норвегия имеет передовую и разнообразную оборонно-промышленную базу с высоким процентом МСП и сочетанием частных и государственных компаний.

ACTIVE 23,250 (Army 8,100 Navy 3,900 Air 3,600 Central Support 7,000 Home Guard 650)
Conscript liability 19 months maximum. Conscripts fist serve 12 months from 19-28, and then up to 4-5 refresher training periods until age 35, 44, 55 or 60 depending on rank and function. Conscription was extended to women in 2015
RESERVE 40,000 (Home Guard 40,000)
Readiness varies from a few hours to several days

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 3,700; 4,400 conscript (total 8,100)
The armoured infantry brigade - Brigade North - trains new personnel of all categories and provides units for international operations. At any time around one-third of the brigade will be trained and ready to conduct operations. The brigade includes one high-readiness armoured battalion (Telemark Battalion) with combat support and combat service support units on high readiness
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
1 (GSV) bn (1 (border) recce coy, 1 ranger coy, 1 spt coy,
   1 trg coy)
Armoured
   1 armd inf bde (1 ISR bn, 2 armd bn, 1 lt inf bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 MP coy, 1 CIS bn, 1 spt bn, 1 med bn)
Light
   1 lt inf bn (His Majesty The King's Guards)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 36 Leopard 2A4
   RECCE 21 CV9030
   IFV 91: 76 CV9030N; 15 CV9030N (CP)
   APC 390
     APC (T) 315 M113 (incl variants)
     APC (W) 75 XA-186 Sisu/XA-200 Sisu
   AUV 190: 20 Dingo 2; 170 IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 25: 16 CV90 STING; 8 M113 AEV; 1 Wisent-2
   ARV 6 BPz-2
   VLB 35: 26 Leguan; 9 Leopard 1
   MW 9 910 MCV-2
NBC VEHICLES 6 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 202
   SP 155mm 24 M109A3GN
   MOR 202: 81mm 150 L16; SP 81mm 28: 16 CV9030; 12 M125A2

Navy 2,100; 1,800 conscripts (total 3,900)
Joint Command - Norwegian National Joint Headquarters. The Royal Norwegian Navy is organised into four elements under the command of the chief of staf of the Navy: the naval units (Kysteskadren), the schools (Sjoforsvarets Skoler), the naval bases and the coastguard (Kystvakten)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 ISR coy (Coastal Rangers)
COMBAT SUPPORT
   1 EOD pl
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 6 Ula with 8 single 533mm TT with A3 Seal DM2 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 4
DESTROYERS DDGHM 4 FridtjofNansen with Aegis C2 (mod), 2 quad lnchr with NSM AShM, 1 8-cell Mk41 VLS with ESSM SAM, 2 twin 324mm ASTT
       with Sting Ray LWT, 1 76mm gun (capacity 1 NH90 hel) (1 other sank 11/2018; may be salvaged and returned to service)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12:
   PCFG 6 Skjold with 8 single lnchr with NSM AShM, 1 76mm gun
   PBF 6 CB90N (capacity 20 troops)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4:
   MSC 2 Alta with 1 twin Simbad lnchr with Mistral SAM
   MHC 2 Oksoy with 1 twin Simbad lnchr with Mistral SAM
LOGISTICS AND SUPPORT 5
   AGI 1 Marjata IV
   AGS 2: 1 HU Sverdrup II; 1 Eger (Marjata III) with 1 hel landing platform
   AXL 2 Reine

Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 13
   PSOH 3 Nordkapp with 1 57mm gun (capacity 1 med tpt hel)
   PSO 5: 3 Barentshav; 1 Harstad; 1 Svalbard with 1 57mm gun, 1 hel landing platform
   PCC 5 Nornen

Air Force 2,600 ; 1,000 conscript (total 3,600)
Joint Command - Norwegian National HQ
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3C Orion; P-3N Orion (pilot trg)
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with Falcon 20C (EW, Flight Inspection Service)
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Sea King Mk43B; AW101
TRANSPORT
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
TRAINING
   1 sqn with MFI-15 Safari
TRANSPORT HELICOPTER
2 sqn with Bell 412SP Twin Huey
   1 sqn with NH90 (forming)
AIR DEFENCE
   1 bn with NASAMS II
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 79 combat capable
   FTR 57: 47 F-16AM Fighting Falcon; 10 F-16BM
   FGA 16 F-35A Lightning II
   ASW 6: 4 P-3C Orion; 2 P-3N Orion (pilot trg)
   EW 2 Falcon 20C
   TPT Medium 4 C-130J-30 Hercules
   TRG 16 MFI-15 Safari
HELICOPTERS
   ASW 8 NH90 NFH
   SAR 17: 5 AW101; 12 Sea King Mk43B
   MRH 18: 6 Bell 412HP; 12 Bell 412SP
AIR DEFENCE
   SAM Short-range NASAMS II
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; IRIS-T; ARH AIM-120B AMRAAM; AIM-120C AMRAAM
BOMBS
   Laser-guided EGBU-12 Paveway II
   INS/GPS guided JDAM

Special Operations Command (NORSOCOM)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (armed forces) SF comd (2 SF gp)
   1 (navy) SF comd (1 SF gp)

Central Support, Administration and Command 6,150; 850 conscripts (total 7,000)
Central Support, Administration and Command includes military personnel in all joint elements and they are responsible for logistics and CIS in support of all forces in Norway and abroad

Home Guard 650 (40,000 reserves)
The Home Guard is a separate organisation, but closely cooperates with all services. The Home Guard is organised in 11 Districts with mobile Rapid Reaction Forces (3,000 troops in total) as well as reinforcements and follow-on forces (37,000 troops in total)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 11: 4 Harek; 2 Gyda; 5 Alusafe 1290

Cyber
The defence ministry is responsible for defending military networks and national coordination in armed conflict. The 2012 Cyber Security Strategy for Norway contained cross governmental guidelines for cyber defence. Norwegian Armed Forces Cyber Defence supports the armed forces by establishing, operating and protecting networks. It is responsible for defending military networks against cyber attack. It also supports the armed forces at home and abroad with the establishment, operation, development and protection of communications systems, and is responsible for defending military networks against cyber attacks, as well as developing network defence.
Кибер
Министерство обороны отвечает за защиту военных сетей и национальную координацию в вооруженных конфликтах. Стратегия кибербезопасности Норвегии 2012 года содержала межведомственные руководящие принципы киберзащиты. Норвежские вооруженные силы киберзащита поддерживает вооруженные силы путем создания, эксплуатации и защиты сетей. Он отвечает за защиту военных сетей от кибератак. Она также оказывает поддержку вооруженным силам в стране и за рубежом в создании, эксплуатации, развитии и защите систем связи и отвечает за защиту военных сетей от кибератак, а также за развитие сетевой обороны.
Europe
DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 70
EGYPT: MFO 3
IRAQ: Operation Inherent Resolve 60; 1 trg unit
JORDAN: Operation Inherent Resolve 60
LITHUANIA: NATO Enhanced Forward Presence 13; 1 int unit
MALI: UN MINUSMA 15
MIDDLE EAST: UN UNTSO 14 obs
NORTH SEA: NATO SNMG 1: 1 DDGHM; NATO SNMCMG 1: 1 MHC
SERBIA: NATO KFOR 2; OSCE Kosovo 1
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 14
UKRAINE: OSCE Ukraine 12

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 1,000; 1 mne bn; 1 (USMC) MEU eqpt set; 1 (APS) 155mm SP Arty bn eqpt set


   POLAND
   []

Capabilities
Territorial defence and NATO membership are central pillars of Poland's defence policy. The primary focus of the 2017-32 defence concept is to prepare the armed forces to provide a deterrent against Russian aggression. Russia is characterised as a direct threat to Poland and to a stable international order. The government continues to pursue a goal of permanently stationing US troops in the country. Security and defence cooperation also takes place through the Visegrad Group. There are also defence ties through the Bucharest Nine, which brings together NATO's eastern-flank countries. Warsaw has also established a fund to bolster its neighbours' defence-modernisation ambitions. The 2017-32 defence concept defies an ambition to restore divisions as tactical combat units, rather than administrative units. Recruitment is under way for the Territorial Defence Force, launched in 2017. Poland has some capacity to independently deploy forces beyond national borders. Defence-acquisition reform is planned but a national armaments strategy has yet to be released. A new armaments agency is due to be launched to consolidate responsibilities and establish stronger control over programmes. Poland intends to build up its own anti-access/area-denial capacity and in the 2017 Defence Concept expressed an interest in research into emerging technologies. Warsaw continues plans to strengthen its domestic defence-industrial base, much of which is now consolidated in the state-owned holding company PGZ, using technology transfers and international partnering. Beyond PGZ, several international defence primes have subsidiaries in Poland.
Способности
Территориальная оборона и членство в НАТО являются центральными столпами оборонной политики Польши. Основной целью оборонной концепции 2017-32 годов является подготовка Вооруженных сил к обеспечению сдерживания российской агрессии. Россия характеризуется как прямая угроза Польше и стабильному международному порядку. Правительство продолжает преследовать цель постоянного размещения американских войск в стране. Сотрудничество в области безопасности и обороны осуществляется также через Вышеградскую группу. Существуют также оборонные связи через Бухарестскую девятку, которая объединяет восточные страны НАТО. Варшава также создала фонд для поддержки оборонно-модернизационных амбиций своих соседей. Оборонная концепция 2017-32 годов бросает вызов стремлению восстановить дивизии в качестве тактических боевых единиц, а не административных единиц. В настоящее время идет набор в силы территориальной обороны, начатый в 2017 году. Польша обладает некоторым потенциалом для самостоятельного развертывания сил за пределами национальных границ. Планируется провести реформу оборонных закупок, однако Национальная стратегия в области вооружений еще не разработана. Должно быть создано новое агентство по вооружениям для консолидации ответственности и установления более строгого контроля над программами. Польша намерена наращивать свой собственный потенциал по борьбе с доступом / отказом в зоне и в оборонной концепции 2017 года выразила заинтересованность в исследованиях новых технологий. Варшава продолжает планы по укреплению своей внутренней оборонно-промышленной базы, большая часть которой сейчас консолидирована в государственном холдинге PGZ, используя передачу технологий и международное партнерство. Помимо PGZ, несколько международных оборонных предприятий имеют дочерние предприятия в Польше.

ACTIVE 117,800 (Army 61,200 Navy 7,000 Air Force 18,700 Special Forces 3,400 Territorial 14,000 Joint 13,500) Paramilitary 73,400

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 61,200
FORCES BY ROLE
COMMAND
elm 1 (MNC NE) corps HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 recce regt
Armoured
   1 (11th) armd cav div (2 armd bde, 1 mech bde, 1 arty regt)
Mechanised
   1 (12th) div (2 mech bde, 1 (coastal) mech bde, 1 arty regt)
   1 (16th) div (1 armd bde, 2 mech bde, 1 arty regt)
   1 (18th) div (1 armd bde, 1 mech bde)
Air Manoeuvre
   1 (6th) air aslt bde (3 air aslt bn)
   1 (25th) air cav bde (3 air cav bn, 2 tpt hel bn, 1 (casevac) med unit)
COMBAT SUPPORT
   2 engr regt
   1 ptn br regt
   2 chem def regt
COMBAT SUPPORT
   2 log bde
HELICOPTER
   1 (1st) hel bde (2 atk hel sqn with Mi-24D/V Hind D/E, 1 CSAR sqn with Mi-24V Hind E; PZL W-3PL Gluszec; 2 ISR hel sqn with Mi-2URP;
       2 hel sqn with Mi-2)
AIR DEFENCE
   3 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 637: 142 Leopard 2A4; 105 Leopard 2A5; 232 PT-91 Twardy; 158 T-72A/T-72M1 (221 more in store)
   RECCE 407: 282 BRDM-2; 38 BWR; 87 BRDM-2 R5
   IFV 1,636: 1,277 BMP-1; 359 Rosomak IFV
   APC 257
     APC (T) WDSz (OP)
     APC (W) 227: 211 Rosomak APC; 16 AWD RAK (CP)
   PPV 30 Maxxpro
   AUV 85: 40 Cougar (on loan from US); 45 M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 25+: IWT; MT-LB; 17 Rosomak WRT; 8 MID Bizon
   ARV 69: 28 BPz-2; 15 MT-LB; 26 WZT-3M
   VLB 62: 4 Biber; 48 BLG67M2; 10 MS-20 Daglezja
   MW 18: 14 Bozena 4; ISM Kroton; 4 Kalina SUM
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); Spike-LR
ARTILLERY 815
   SP 427: 122mm 292 2S1 Gvozdika; 152mm 111 M-77 Dana; 155mm 24 Krab
   MRL 122mm 180: 75 BM-21; 30 RM-70; 75 WR-40 Langusta
   MOR 216: 98mm 89 M-98; 120mm 95 M120; SP 120mm32 SMK120 RAK
HELICOPTERS
   ATK 28 Mi-24D/V Hind D/E
   MRH 64: 7 Mi-8MT Hip; 3 Mi-17 Hip H; 1 Mi-17AE Hip (aeromedical); 5 Mi-17-1V Hip; 16 PZL Mi-2URP Hoplite; 24 PZL W-3W/WA Sokol;
       8 PZL W-3PL Gluszec (CSAR)
   TPT 34: Medium 9: 7 Mi-8T Hip; 2 PZL W-3AE Sokol (aeromedical); Light 25 PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 20 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
     Point-defence 84+: 9K32 Strela-2# (SA-7 Grail); 64 9K33 Osa-AK (SA-8 Gecko); 20 ZSU-23-4MP Biala; GROM; Poprad
   GUNS 332
     SP 23mm 8 ZSU-23-4
     TOWED 23mm 324; 252 ZU-23-2; 72 ZUR-23-2KG/PG

Navy 7,000
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 3
  SSK 3:
     2 Sokol (ex-NOR Type-207) with 8 single 533mm TT 1 Orzel (ex-FSU Kilo) with 6 single 533mm TT each with 53-65 HWT
       (currently non-operational; has been in refi since 2014; damaged by fie in 2017)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 2
   FRIGATES FFGHM 2 Pulaski (ex-US Oliver Hazard Perry) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84D/F Harpoon AShM/SM-1MR SAM, 2 triple 324mm
       ASTT with MU90 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 SH-2G Super Seasprite ASW hel) (1 vessel used as training ship)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   CORVETTES FSM 1 Kaszub with 2 quad lnchr with 9K32 Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 2 twin 533mm ASTT with SET-53 HWT,
       2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 76mm gun
   PCFGM 3:
     3 Orkan (ex-GDR Sassnitz with 1 quad lnchr with RBS15 Mk3 AShM, 1 quad lnchr (manual aiming) with Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 1 AK630 CIWS,
       1 76mm gun
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 21
   MCCS 1 Kontradmira? Xawery Czernicki
   MHO 3 Krogulec
   MSI 17: 1 Gop?o; 12 Gardno; 4 Mamry
AMPHIBIOUS 8
   LANDING SHIPS LSM 5 Lublin (capacity 9 tanks; 135 troops)
   LANDING CRAFT LCU 3 Deba (capacity 50 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 20
   AGI 2 Moma
   AGS 8: 2 Heweliusz; 4 Wildcat 40; 2 (coastal)
   AORL 1 Baltyk
   AOL 1 Moskit
   ARS 4: 2 Piast; 2 Zbyszko
   ATF 2
   AX 1 Wodnik with 1 twin AK230 CIWS
   AXS 1 Iskra
COASTAL DEFENCE AShM 12+: 12 NSM; MM40 Exocet
AIR DEFENCE SAM
   Short-range Crotale NG/GR

Naval Aviation 1,300
FORCES BY ROLE
ANTI SUBMARINE WARFARE/SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Mi-14PL Haze A; Mi-14PL/R Haze C
   1 sqn with PZL W-3RM Anakonda; SH-2G Super Seasprite
MARITIME PATROL
   1 sqn with An-28RM; An-28E
TRANSPORT
   1 sqn with An-28TD; M-28B TD Bryza
   1 sqn with An-28TD; M-28B; Mi-17 Hip H; PZL Mi-2 Hoplite; PZL W-3T; 1 PZL W-3A
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 10: 8 An-28RM Bryza; 2 An-28E Bryza
   TPT Light 4: 2 An-28TD Bryza; 2 M-28B TD Bryza
HELICOPTERS ASW 11: 7 Mi-14PL Haze; 4 SH-2G Super Seasprite
   MRH 1 Mi-17 Hip H
   SAR 8: 2 Mi-14PL/R Haze C; 4 PZL W-3RM Anakonda; 2 PZL W-3WA RM Anakonda
   TPT Light 7: 4 PZL Mi-2 Hoplite; 1 PZL W-3A; 2 PZLW-3T

Air Force 18,700
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-29A/UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with F-16C/D Block 52+ Fighting Falcon
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
2 sqn with Su-22M-4 Fittr
SEARCH AND RESCUE
   1 sqn with Mi-2; PZL W-3 Sokol
TRANSPORT
   1 sqn with C-130E; PZL M-28 Bryza
   1 sqn with C295M; PZL M-28 Bryza
TRAINING
   1 sqn with PZL-130 Orlik
   1 sqn with TS-11 Iskra
   1 hel sqn with SW-4 Puszczyk
TRANSPORT HELICOPTER
   1 (Spec Ops) sqn with Mi-17 Hip H
   1 (VIP) sqn with Mi-8; W-3WA Sokol
AIR DEFENCE
   1 bde with S-125 Neva SC (SA-3 Goa); S-200C Vega (SA-5 Gammon)
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 98 combat capable
   FTR 32: 25 MiG-29A Fulcrum; 7 MiG-29UB Fulcrum
   FGA 66: 36 F-16C Block 52+ Fighting Falcon; 12 F-16D Block 52+ Fighting Falcon; 12 Su-22M4 Fittr; 6 Su-22UM3K Fittr
   TPT 46: Medium 5 C-130E Hercules; Light 39: 16 C295M; 23 M-28 Bryza TD; PAX 2: 1 Gulfstream G550; 1 737-800
   TRG 68: 8 M-346; 28 PZL-130 Orlik; 32 TS-11 Iskra
HELICOPTERS
   MRH 8 Mi-17 Hip H
   TPT 69: Medium 29: 9 Mi-8 Hip; 10 PZL W-3 Sokol; 10 PZL W-3WA Sokol (VIP); Light 40: 16 PZL Mi-2 Hoplite; 24 SW-4 Puszczyk (trg)
AIR DEFENCE SAM
   Long-range 1 S-200C Vega (SA-5 Gammon)
   Short-range 17 S-125 Neva SC (SA-3 Goa)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); AIM-9 Sidewinder; R-27T (AA-10B Alamo); IIR AIM-9X Sidwinder II; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65J/G Maverick; Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge)
   LACM Conventional AGM-158 JASSM

Special Forces 3,400
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF units (GROM, FORMOZA & cdo)
COMBAT SUPPORT/
   1 cbt spt unit (AGAT)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt unit (NIL)

Territorial Defence Forces 14,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   3 sy bde
   10 sy bde (forming)

Paramilitary 73,400
Border Guards 14,300
Ministry of Interior

Maritime Border Guard 3,700
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 18
   PCC 2 Kaper
   PBF 6: 2 Straznik; 4 IC16M
   PB 10: 2 Wisloka; 2 Baltic 24; 1 Project MI-6
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT UCAC 2 Griffn 2000TDX

Prevention Units (Police) 59,100
Anti-terrorist Operations Bureau n.k.
Ministry of Interior

Cyber
The National Security Bureau issued a cyber-security doctrine in January 2015. The doctrine specifies significant tasks needed in order to build a national cyber-security capability. It was reported that the document noted the need to pursue `active cyber defence, including offensive actions in cyberspace' and maintain `readiness for cyberwar'. In November 2018, the defence ministry announced that the classified 2017-26 armed forces development plan had been agreed, noting references to the creation of cyber-defence forces.
Кибер
В январе 2015 года Бюро национальной безопасности опубликовало доктрину кибербезопасности. В доктрине определены важные задачи, необходимые для создания национального потенциала в области кибербезопасности. Сообщалось, что в документе отмечается необходимость проведения "активной киберзащиты, включая наступательные действия в киберпространстве "и поддержания" готовности к кибервойне". В ноябре 2018 года Минобороны объявило о согласовании плана развития Вооруженных сил на 2017-26 годы, отметив ссылки на создание сил киберзащиты.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 315; UN UNAMA 1 obs
ARMENIA/AZERBAIJAN: OSCE Minsk Conference 1
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 39
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 1
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1 obs
IRAQ: Operation Inherent Resolve 130
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 160; 1 tk coy
ROMANIA: NATO MNB-SE 225; 1 mech inf coy; Rosomak
SERBIA: NATO KFOR 252; 1 inf coy; OSCE Kosovo 1;
UN UNMIK 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 41
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
All NATO Enhanced Forward Presence unless stated
Croatia 69; 1 MRL bty with M91 Vulkan
Germany MNC-NE corps HQ: 100
Romania 120; 1 ADA bty; 1 MP coy
United Kingdom 115; 1 recce sqn
United States: 774; 1 ARNG armd bn with M1A1 AIM Abrams; M2A2 ODS Bradley; M109A6 Operation Atlantic Resolve 2,100; 1 armd bde HQ;
       1 armd cav sqn(-); 1 SP arty bn; M1A2 SEPv2 Abrams; M3A3 Bradley; M109A6; 1 atk hel fl with AH-64D Apache; 1 tpt hel fl with 8 UH-60 Black Hawk


   PORTUGAL
   []

Capabilities
Principal tasks for Portugal's all-volunteer armed forces are homeland defence, maritime security, multinational operations and responding to humanitarian disasters. The 2013 strategic review set out key defence tasks and envisaged a reduction in army strength and organisational change dividing the services into immediate reaction forces, permanent defence forces and modular forces. Investment plans support Portugal's ambition to fild rapid-reaction and maritime-surveillance capabilities for territorial defence and multinational operations. The government in December 2018 approved a new military programme law for 2019-30; this has to be approved by parliament. The proposal is expected to boost local defence industry, leading to the acquisition of up to six KC-390 aircraft; six offshore patrol vessels; a replenishment tanker; and a multi-purpose logistics ship. There will be new investments in cyber security and in dual-use technologies. Portugal is an active member of NATO, and NATO's new cyber-security academy is being built there. It also contributes to EU military structures. There is a close relationship with former dependencies and with the US, which operates out of Lajes air base. The army plans to enhance electronic-warfare capacity, light armour and upgrade its Leopard 2A6s. The navy intends to upgrade its frigates and submarines and acquire patrol vessels and a logistic-support ship, while the air force plans to modernise its remaining F-16s and its P-3C Orion maritime-patrol aircraft. There is an active defence industry, though principally in relation to shipbuilding, broader maintenance tasks and the manufacture of components and small arms and light weapons.
Способности
Основными задачами для всех добровольческих вооруженных сил Португалии являются оборона страны, безопасность на море, многонациональные операции и реагирование на гуманитарные катастрофы. Стратегический обзор 2013 года определил ключевые оборонные задачи и предусматривал сокращение численности армии и организационные изменения, разделив службы на силы немедленного реагирования, постоянные силы обороны и модульные силы. Инвестиционные планы поддерживают стремление Португалии создать потенциал быстрого реагирования и наблюдения на море для территориальной обороны и многонациональных операций. Правительство в декабре 2018 года утвердило новый закон о военной программе на 2019-30 годы, который должен быть одобрен парламентом. Ожидается, что это предложение будет способствовать развитию местной оборонной промышленности, что приведет к приобретению до шести самолетов KC-390, шести морских патрульных судов, танкера пополнения запасов и многоцелевого корабля материально-технического снабжения. Появятся новые инвестиции в кибербезопасность и технологии двойного назначения. Португалия является активным членом НАТО, и там строится новая академия кибербезопасности НАТО. Он также вносит свой вклад в военные структуры ЕС. Существует тесная связь с бывшими зависимостями и с США, которая действует вне авиабазы Лайес. Армия планирует увеличить возможности радиоэлектронной борьбы, легкой брони и модернизировать свои Leopard 2A6. военно-морской флот намерен модернизировать свои фрегаты и подводные лодки и приобрести патрульные суда и корабль материально-технического обеспечения, а ВВС планируют модернизировать свои оставшиеся F-16 и свои морские патрульные самолеты P-3C Orion. Существует активная оборонная промышленность, хотя в основном она связана с судостроением, более широкими задачами технического обслуживания и производством компонентов и стрелкового оружия и легких вооружений.

ACTIVE 27,200 (Army 13,700 Navy 7,600 Air 5,900) Paramilitary 24,700
RESERVE 211,950 (Army 210,000 Navy 1,250, Air Force 700)
Reserve obligation to age 35

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 13,700
   5 territorial comd (2 mil region, 1 mil district, 2 mil zone)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 ISR bn
Mechanised
   1 mech bde (1 cav tp, 1 tk regt, 1 mech inf bn, 1 arty bn, 1 AD bty, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 spt bn)
   1 (intervention) bde (1 cav tp, 1 recce regt, 2 mech inf bn, 1 arty bn, 1 AD bty, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 spt bn)
Air Manoeuvre
   1 (rapid reaction) bde (1 cav tp, 1 cdo bn, 2 para bn, 1 arty bn, 1 AD bty, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 spt bn)
Other
   1 (Azores) inf gp (2 inf bn, 1 AD bty)
   1 (Madeira) inf gp (1 inf bn, 1 AD bty)
COMBAT SUPPORT
   1 STA bty
   1 engr bn (1 construction coy; 1 EOD unit; 1 ptn br coy;
   1 CBRN coy)
   1 EW coy
   1 MP bn
   1 psyops unit
   1 CIMIC coy (joint)
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 maint coy
   1 log coy
   1 tpt coy
   1 med unit
AIR DEFENCE
   1 AD bn

Reserves 210,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 (territorial) def bde (on mobilisation)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 37 Leopard 2A6
   RECCE 30: 14 V-150 Chaimite; 16 VBL
   IFV 30 Pandur II MK 30mm
   APC 397
     APC (T) 239: 176 M113A1; 14 M113A2; 49 M577A2 (CP)
     APC (W) 158: 12 V-200 Chaimite; 146 Pandur II (incl variants)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV M728
   ARV 13: 6 M88A1, 7 Pandur II ARV
   VLB M48
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 26: 17 M113 with TOW; 4 M901 with TOW; 5 Pandur II with TOW
     MANPATS Milan; TOW
   RCL 84mm Carl Gustav; 90mm M67; 106mm 45 M40A1
ARTILLERY 321
   SP 155mm 24: 6 M109A2; 18 M109A5
   TOWED 63: 105mm 39: 17 L119 Light Gun; 21 M101A1; 1 Model 56 pack howitzr; 155mm 24 M114A1
   MOR 234: 81mm 143; SP 81mm 12: 2 M125A1; 10 M125A2; 107mm 11 M30; SP 107mm 18: 3 M106A1; 15 M106A2; 120mm 50 Tampella
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 20+: 1 M48A2 Chaparral; 19 M48A3 Chaparral; FIM-92 Stinger
   GUNS TOWED 20mm 20 Rh 202

Navy 7,600 (incl 1,250 Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2 Tridente (GER Type-214) with 8 533mm TT with UGM-84L Harpoon Block II AShM/Black Shark HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 5
   FRIGATES FFGHM 5:
     2 Bartolomeu Dias (ex-NLD Karel Doorman) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 16-cell Mk48 VLS with RIM-7M Sea Sparrow
       SAM, 2 Mk32 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 76mm gun (capacity: 1 Lynx Mk95 (Super Lynx) hel)
     3 Vasco Da Gama with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84C Harpoon AShM, 1 octuple Mk 29 GMLS with RIM-7M Sea Sparrow SAM, 2 Mk32
       triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 100mm gun (capacity 2 Lynx Mk95 (Super Lynx) hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   CORVETTES FS 2:
     1 Baptista de Andrade with 1 100mm gun, 1 hel landing platform
     1 Joao Coutinho with 1 twin 76mm gun, 1 hel landing platform
   PSO 3 Viana do Castelo with 1 hel landing platform
   PCC 4: 2 Cacine; 2 Tejo (ex-DNK Flyvisken)
   PBR 11: 1 Albatroz; 5 Argos; 4 Centauro; 1 Rio Minho
LOGISTICS AND SUPPORT 11
   AGS 4: 2 D Carlos I (ex-US Stalwart); 2 Andromeda
   AORL 1 BИrrio (ex-UK Rover) with 1 hel landing platform (for medium hel)
   AXS 6: 1 Sagres; 1 Creoula; 1 Polar; 2 Belatrix; 1 Zarco

Marines 1,250
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF det
MANOEUVRE
Light
   2 lt inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 mor coy
   1 MP det
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 120mm 30

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS ASW 5 Lynx Mk95 (Super Lynx)

Air Force 5,900
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3C Orion
ISR/TRANSPORT
   1 sqn with C295M
COMBAT SEARCH & RESCUE
   1 sqn with with AW101 Merlin
TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/C-130H-30 Hercules
   1 sqn with Falcon 50
TRAINING
   1 sqn with SA316 Alouette III
   1 sqn with TB-30 Epsilon
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 35 combat capable
   FTR 30: 26 F-16AM Fighting Falcon; 4 F-16BM Fighting Falcon
   ASW 5 P-3C Orion
   ISR: 7: 5 C295M (maritime surveillance), 2 C295M (photo recce)
   TPT 13: Medium 5: 2 C-130H Hercules; 3 C-130H-30 Hercules (tpt/SAR); Light 5 C295M; PAX 3 Falcon 50 (tpt/VIP)
   TRG 16 TB-30 Epsilon
HELICOPTERS
   MRH 6 SA316 Alouette III (trg, utl)
   TPT Medium 12 AW101 Merlin (6 SAR, 4 CSAR, 2 fihery protection)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/I Sidewinder; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65A Maverick
   AShM AGM-84A Harpoon
BOMBS
   Laser-guided/GPS GBU-49 Enhanced Paveway II
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM

Paramilitary 24,700
National Republican Guard 24,700
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32
   PBF 12
   PB 20
HELICOPTERS MRH 7 SA315 Lama

Cyber
The 2013 Cyber Defence Policy Guidance established a national cyber-defence structure. Portugal released a National Cyberspace Security Strategy in 2015. The strategic-military aspects of cyber defence are the responsibility of the Council of the Chiefs of Staff A Cyber Defence Centre, under the chief of defence, reached full operating capability in 2017. Cyber-defence units within the three branches of the armed forces are responsible for responding to cyber attcks.
Кибер
В руководстве по политике киберзащиты 2013 года была создана национальная структура киберзащиты. Португалия выпустила национальную Стратегию безопасности киберпространства в 2015 году. Военно-стратегические аспекты киберзащиты находятся в ведении Совета начальников штабов Центр киберзащиты, находящийся в подчинении начальника обороны, вышел на полную боеспособность в 2017 году. Подразделения киберзащиты в трех родах Вооруженных сил отвечают за реагирование на кибератаки.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 195
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 45; UN MINUSCA 165; 1 AB coy
IRAQ: Operation Inherent Resolve 34
MALI: EU EUTM Mali 12; UN MINUSMA 2
NORTH SEA: NATO SNMG 1: 1 FFGHM
SERBIA: NATO KFOR 3; OSCE Kosovo 1
SOMALIA: EU EUTM Somalia 4
UKRAINE: OSCE Ukraine 2
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 1 obs

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 250; 1 spt facility at Lajes


   ROMANIA
   []

Capabilities
Romania's armed forces are structured around territorial defence, support to NATO and EU missions and contributing to regional and global stability and security. Principal security threats include, according to the National Defence Strategy 2015-19 and the 2016 Military Strategy, Russia's increased presence in the Black Sea, hybrid warfare, cyber attacks and terrorism. The government has stated the intention to strengthen operational capabilities and develop its partnerships and cooperation with other NATO and EU members, and there is an ongoing programme to modernise and upgrade the armed forces to meet NATO standards. Bucharest has signed defence-cooperation agreements with regional allies. Nevertheless, it places a great value on its strategic partnership with the US. Romania hosts the Aegis Ashore ballistic-missile-defence system at Deveselu. Romania trains widely with its NATO and regional allies and contributes to EU and NATO missions. The inventory is mainly composed of ageing Soviet-era equipment, which is seen as a factor limiting capability. Acquisition plans include armoured vehicles, air-defence radars, surface-to-air missiles and corvettes. Acquisition of second-hand F-16s has enhanced Romania's air capabilities. Romania was once a significant weapons exporter, yet since 1989 the country's defence industry has struggled. Current production focuses on small arms and ammunition. However, Bucharest is looking to boost the industry through offset agreements and technology transfers.
Способности
Вооруженные силы Румынии структурированы вокруг территориальной обороны, поддержки миссий НАТО и ЕС и содействия региональной и глобальной стабильности и безопасности. Основные угрозы безопасности включают, согласно Национальной стратегии обороны на 2015-19 годы и военной стратегии на 2016 год, усиление присутствия России в Черном море, гибридные войны, кибератаки и терроризм. Правительство заявило о своем намерении укреплять оперативный потенциал и развивать партнерские отношения и сотрудничество с другими членами НАТО и ЕС, а также о текущей программе модернизации и модернизации вооруженных сил в соответствии со стандартами НАТО. Бухарест подписал соглашения об оборонном сотрудничестве с региональными союзниками. Тем не менее она придает большое значение своему стратегическому партнерству с США. Румыния разместила в Девеселу систему противоракетной обороны Aegis Ashore. Румыния широко тренируется со своими союзниками по НАТО и регионам и вносит свой вклад в миссии ЕС и НАТО. Эти запасы в основном состоят из устаревшего оборудования советской эпохи, которое рассматривается как фактор, ограничивающий возможности. Планы приобретения включают в себя бронетехнику, радары ПВО, ракеты класса "земля-воздух" и корветы. Приобретение подержанных истребителей F-16 повысило военно-воздушные возможности Румынии. Румыния когда-то была крупным экспортером оружия, но с 1989 года оборонная промышленность страны испытывает серьезные трудности. В настоящее время основное внимание уделяется стрелковому оружию и боеприпасам. Тем не менее, Бухарест стремится стимулировать развитие отрасли за счет офсетных соглашений и передачи технологий.

ACTIVE 69,300 (Army 36,000 Navy 6,500 Air 10,300 Joint 16,500) Paramilitary 57,000
RESERVE 50,000 (Joint 50,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 36,000
Readiness is reported as 70-90% for NATO-designated forces (1 div HQ, 1 mech bde, 1 inf bde & 1 mtn inf bde) and 40-70% for other forces
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 div HQ (2nd & 4th)
   elm 1 div HQ (MND-SE)
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (2 SF bn, 1 para bn, 1 log bn)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bde
   2 recce regt
Mechanised
   5 mech bde (1 tk bn, 2 mech inf bn, 1 arty bn, 1 AD bn, 1 log bn)
Light
   1 (MNB-SE) inf bde (3 inf bn, 1 arty bn, 1 AD bn, 1 log bn)
   2 mtn inf bde (3 mtn inf bn, 1 arty bn, 1 AD bn, 1 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 MRL bde (3 MRL bn, 1 STA bn, 1 log bn)
   2 arty regt
   1 engr bde (4 engr bn, 1 ptn br bn, 1 log bn)
   2 engr bn
   3 sigs bn
   1 CIMIC bn
   1 MP bn
   3 CBRN bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   3 spt bn
AIR DEFENCE
   3 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 418: 260 T-55AM; 104 TR-85; 54 TR-85 M1
   IFV 139: 38 MLI-84 (incl CP); 101 MLI-84M Jderul
   APC 851
     APC (T) 76 MLVM
     APC (W) 715: 69 B33 TAB Zimbru; 31 Piranha III; 2 Piranha V; 410 TAB-71 (incl variants); 203 TAB-77 (incl variants)
   PPV 60 Maxxpro
   AUV 427 TABC-79 (incl variants)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 51: 3 BPz-2; 3 MLI-84M TEHEVAC; 5 TERA-71L; 40 TERA-77L
   VLB 40 BLG-67
   NBC VEHICLES 80 RCH-84
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 134: 12 9P122 Malyutka (AT-3 Sagger); 74 9P133 Malyutka (AT-3 Sagger); 48 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   GUNS
     SP 100mm (23 SU-100 in store)
     TOWED 100mm 222 M-1977
ARTILLERY 1,087
   SP 122mm 24: 6 2S1; 18 Model 89
   TOWED 449: 122mm 98 (M-30) M-1938 (A-19); 152mm 351: 247 M-1981; 104 M-1985
   MRL 122mm 188: 134 APR-40; 54 LAROM
   MOR 426: SP 82mm 160: 80 TAB-71AR; 80 TABC-79AR; 120mm 266 M-1982
AIR DEFENCE
   SAM Short-range 32 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
   GUNS 60
     SP 35mm 36 Gepard
     TOWED 35mm 24 GDF-003

Navy 6,500
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 3
   DESTROYERS 3
    DDGH 1 Marasesti with 4 twin lnchr with P-15M Termit-M (SS-N-2C Styx) AShM, 2 triple 533mm ASTT with 53-65 HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor,
       2 twin 76mm guns (capacity 2 SA-316 (IAR-316) Alouette III hel)
    DDH 2 Regele Ferdinand (ex-UK Type-22), with 2 triple 324mm TT, 1 76mm gun (capacity 1 SA330 (IAR-330) Puma)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 24
   CORVETTES 4
    FSH 2 Tetal II with 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 SA316 (IAR-316) Alouette III hel)
    FS 2 Tetal I with 2 twin 533mm ASTT with 53-65E HWT, 2 RBU 2500 Smerch 1 A/S mor, 2 twin 76mm guns
   PCFG 3 Zborul with 2 twin lnchr with P-15M Termit-M (SS-N-2C Styx) AShM, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCFT 3 Naluca with 4 single 533mm ASTT
   PCR 8:
     5 Brutar II with 2 BM-21 MRL, 1 100mm gun
     3 Kogalniceanu with 2 BM-21 MRL, 2 100mm guns
   PBR 6 VD141 (ex-MSR now used for river patrol)
MINE WARFARE 11
MINE COUNTERMEASURES 10
   MSO 4 Musca with 2 RBU 1200 A/S mor, 2 AK230 CIWS
   MSR 6 VD141
   MINELAYERS ML 1 Corsar with up to 120 mines, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 57mm gun
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AE 2 Constanta with 2 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm guns
   AGOR 1 Corsar
   AGS 2: 1 Emil Racovita;1 Catuneanu
   AOL 1 Tulcea
   ATF 1 Grozavu
   AXS 1 Mircea

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 naval inf regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   AUV 14: 11 ABC-79M; 3 TABC-79M

Air Force 10,300
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-21 Lancer C
FIGHTER GROUND ATTACK
   1 sqn (forming) with with F-16AM/BM Fighting Falcon
GROUND ATTACK
   1 sqn with IAR-99 Soim
TRANSPORT
   1 sqn with An-30 Clank; C-27J Spartan
   1 sqn with C-130B/H Hercules
TRAINING
   1 sqn with IAR-99 Soim*
   1 sqn with SA316B Alouette III (IAR-316B); Yak-52 (Iak-52)
TRANSPORT HELICOPTER
   2 (multi-role) sqn with IAR-330 SOCAT Puma
   3 sqn with SA330 Puma (IAR-330)
AIR DEFENCE
   1 AD bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 engr spt regt
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 56 combat capable
   FTR 12: 8 F-16AM Fighting Falcon; 4 F-16BM Fighting Falcon
   FGA 24: 6 MiG-21 Lancer B; 18 MiG-21 Lancer C
   ISR 2 An-30 Clank
   TPT Medium 12: 7 C-27J Spartan; 4 C-130B Hercules; 1 C-130H Hercules
   TRG 32: 10 IAR-99*; 10 IAR-99C Soim*; 12 Yak-52 (Iak-52)
HELICOPTERS
   MRH 30: 22 IAR-330 SOCAT Puma; 8 SA316B Alouette III (IAR-316B)
   TPT Medium 36: 21 SA330L Puma (IAR-330L); 15 SA330M Puma (IAR-330M)
AIR DEFENCE SAM Medium-range 14: 6 S-75M3 Volkhov (SA-2 Guideline); 8 MIM-23 Hawk PIP III
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9M Sidewinder; R-73 (AA-11 Archer); R-550 Magic 2; Python 3 ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM Spike-ER
BOMBS
   Laser-guided GBU-12 Paveway
   INS/GPS guided GBU-38 JDAM

Paramilitary ~57,000
Gendarmerie ~57,000
Ministry of Interior

Cyber
Romania's 2013 and 2015 cyber-security strategies defie the conceptual framework, aim, objectives, priorities and courses of action for providing cyber security at the national level. Romania's 2016 Military Strategy said the country needed to develop the legal framework to conduct operations in cyberspace. The defence ministry contains a military CERT. Romania is in 2019 due to join the NATO Cooperative Cyber Defence Centre of Excellence.
Кибер
Стратегии Румынии в области кибербезопасности на 2013 и 2015 годы противоречат концептуальным рамкам, целям, задачам, приоритетам и направлениям действий по обеспечению кибербезопасности на национальном уровне. В военной стратегии Румынии на 2016 год говорится, что стране необходимо разработать правовую базу для проведения операций в киберпространстве. В Министерстве обороны есть военный сертификат. Румыния в 2019 году должна присоединиться к Центру передового опыта совместной киберзащиты НАТО.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 742; 1 inf bn
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 48
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 14
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 4; 7 obs
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 2 obs
IRAQ: Operation Inherent Resolve 50
MALI: EU EUTM Mali 3; UN MINUSMA 3
POLAND: NATO Enhanced Forward Presence 120; 1 ADA bty; 1 MP coy
SERBIA: NATO KFOR 71; UN UNMIK 1 obs
SOMALIA: EU EUTM Somalia 3
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2; 5 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 36

FOREIGN FORCES
Canada NATO Air Policing: 135; 4 F/A-18A Hornet (CF-18)
Poland NATO MNB-SE 225; 1 mech inf coy; Rosomak
United States US European Command: 1,150; 1 armd inf bn HQ; 2 armd/armd inf coy; M1A2 SEPv2 Abrams; M2A3 Bradley;
       1 tpt hel fl with 5 UH-60L Black Hawk


   SERBIA
   []

Capabilities
Serbia's armed forces focus on territorial defence, internal security and limited support to peacekeeping missions. According to the 2018 draft security strategy, key threats include separatism, religious and political extremism, and further international recognition of Kosovo. The armed forces are modernising to address long-term capability shortfalls and personnel shortages. Priorities include procurements; improving availability, maintenance and readiness levels; and bolstering air-defence systems. Serbia has agreed to deepen cooperation with NATO through an Individual Partnership Action Plan, though Belgrade does not aspire to join the Alliance. Serbia also maintains a close relationship with Russia, which in recent years has transferred military equipment to Serbia. The armed forces have reduced in size over the last decade, though annual recruitment goals are not being met. The armed forces also lack skilled technicians to operate and maintain advanced systems and suffr from a shortage of pilots. Serbia mostly trains with its Balkan neighbours, as well as Belarus, Russia and NATO countries. Serbia contributes to EU, OSCE and UN peacekeeping missions. Serbia's defence industry focuses on missile and artillery systems, and small arms and ammunition, but the country is reliant on external suppliers for major platforms. Serbia continues to develop its defence industry with a focus on the aerospace industry.
Способности
Вооруженные силы Сербии сосредоточены на территориальной обороне, внутренней безопасности и ограниченной поддержке миротворческих миссий. Согласно проекту Стратегии безопасности на 2018 год, ключевыми угрозами являются сепаратизм, религиозный и политический экстремизм, а также дальнейшее международное признание Косово. Вооруженные силы модернизируются для решения долгосрочных проблем нехватки потенциала и кадрового дефицита. Приоритетными задачами являются закупки, повышение уровня готовности, технического обслуживания и готовности, а также укрепление систем противовоздушной обороны. Сербия согласилась углубить сотрудничество с НАТО посредством индивидуального плана действий партнерства, хотя Белград и не стремится присоединиться к Альянсу. Сербия также поддерживает тесные отношения с Россией, которая в последние годы передала Сербии военную технику. За последнее десятилетие численность Вооруженных сил сократилась, хотя ежегодные цели по набору персонала не выполняются. Вооруженные силы также испытывают нехватку квалифицированных технических специалистов для эксплуатации и обслуживания передовых систем и страдают от нехватки пилотов. Сербия в основном тренируется со своими балканскими соседями, а также с Белоруссией, Россией и странами НАТО. Сербия вносит свой вклад в миротворческие миссии ЕС, ОБСЕ и ООН. Оборонная промышленность Сербии сосредоточена на ракетных и артиллерийских системах, стрелковом оружии и боеприпасах, но страна зависит от внешних поставщиков основных платформ. Сербия продолжает развивать свою оборонную промышленность, уделяя особое внимание аэрокосмической промышленности.

ACTIVE 28,150 (Army 13,250 Air Force and Air Defence 5,100 Training Command 3,000 Guards 1,600 Other MoD 5,200)
Paramilitary 3,700 Conscript liability 6 months (voluntary)
RESERVE 50,150
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 13,250
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (1 CT bn, 1 cdo bn, 1 para bn)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) bde (1 tk bn, 2 mech inf bn, 1 inf bn, 1 SP arty bn, 1 MRL bn, 1 AD bn, 1 engr bn, 1 log bn)
   3 (2nd, 3rd & 4th) bde (1 tk bn, 2 mech inf bn, 2 inf bn, 1 SP arty bn, 1 MRL bn, 1 AD bn, 1 engr bn, 1 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 (mixed) arty bde (4 arty bn, 1 MRL bn, 1 spt bn)
   2 ptn bridging bn
   1 NBC bn
   1 sigs bn
   2 MP bn

Reserve Organisations
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   8 (territorial) inf bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 212: 199 M-84; 13 T-72
   RECCE 46 BRDM-2
   IFV 335: 323 M-80; 12 Lazar-3
   APC 83 APC(T) 44: 12 BTR-50 (CP); 32 MT-LB (CP)
     APC (W) 39 BOV-VP M-86; some Lazar-3
ENANCE VEHICLES
   AEV IWT
   ARV M84A1; T-54/T-55
   VLB MT-55; TMM
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 48 BOV-1 (M-83) with 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
     MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot)
   RCL 90mm 6 M-79
ARTILLERY 443
   SP 67+: 122mm 67 2S1 Gvozdika; 155mm B-52 NORA
   TOWED 132: 122mm 78 D-30; 130mm 18 M-46; 152mm 36 M-84 NORA-A
   MRL 81: 128mm 78: 18 M-63 Plamen; 60 M-77 Organj; 262mm 3 M-87 Orkan
   MOR 163: 82mm 106 M-69; 120mm 57 M-74/M-75
AIR DEFENCE
   SAM
   Short-range 77 2K12 Kub (SA-6 Gainful);
   Point-defence 17+: 12 9K31M Strela-1M (SA-9 Gaskin); 5 9K35M Strela-10M; 9K32M Strela-2M (SA-7 Grail)#; Šilo (SA-16 Gimlet)
   GUNS TOWED 40mm 36 Bofors L/70

River Flotilla
The Serbian-Montenegrin navy was transferred to Montenegro upon independence in 2006, but the Danube fltilla remained in Serbian control.
The flotilla is subordinate to the Land Forces
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PBR 5: 3 Type-20; 2 others
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4
   MSI 4 Nestin with 1 quad lnchr with Strela 2M (SA-N-5 Grail) SAM
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCVP 5 Type-22
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AGF 1 Kozara
   AOL 1

Air Force and Air Defence 5,100
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-21bis Fishbed; MiG-29 Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with G-4 Super Galeb*; J-22 Orao
ISR
   2 fl with IJ-22 Orao 1*; MiG-21R Fishbed H*
TRANSPORT
   1 sqn with An-2; An-26; Do-28; Yak-40 (Jak-40); 1 PA-34 Seneca V
TRAINING
   1 sqn with G-4 Super Galeb* (adv trg/light atk); SA341/342 Gazelle; Utva-75 (basic trg)
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with SA341H/342L Gazelle; (HN-42/45); Mi-24 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; Mi-17V-5 Hip
AIR DEFENCE
   1 bde (5 bn (2 msl, 3 SP msl) with S-125 Neva (SA-3 Goa); 2K12 Kub (SA-6 Gainful); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet))
   2 radar bn (for early warning and reporting)
COMBAT SUPPORT
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 maint bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 63 combat capable
   FTR 13+ : 2+ MiG-21bis Fishbed; 2+ MiG-21UM Mongol B; 5 MiG-29 Fulcrum; 4 MiG-29UB Fulcrum
   FGA 17 J-22 Orao 1
   ISR 12: 10 IJ-22R Orao 1*; 2 MiG-21R Fishbed H*
   TPT Light 10: 1 An-2 Colt; 4 An-26 Curl; 2 Do-28 Skyservant; 2 Yak-40 (Jak-40); 1 PA-34 Seneca V
   TRG 42: 21 G-4 Super Galeb*; 11 Utva-75; 10 Lasta 95
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-24 Hind
   MRH 52: 1 Mi-17 Hip H; 2 Mi-17V-5 Hip; 2 SA341H Gazelle (HI-42); 34 SA341H Gazelle (HN-42)/SA342L Gazelle (HN-45);
       13 SA341H Gazelle (HO-2)/SA342L1 Gazelle (HO-45)
   TPT Medium 8 Mi-8T Hip (HT-40)
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 15: 6 S-125 Pechora (SA-3 Goa); 9 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS TOWED 40mm 24 Bofors L/70
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid)
   ASM AGM-65 Maverick; A-77 Thunder

Guards 1,600
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 (ceremonial) gd bde (1 gd bn, 1 MP bn, 1 spt bn)

Paramilitary 3,700
Gendarmerie 3,700
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 12+: some Lazar-3; 12 BOV-VP M-86
   AUV BOV M-16 Milos

DEPLOYMENT
ALBANIA: OSCE Albania 1
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 7; UN MINUSCA 73; 2 obs; 1 med coy
CYPRUS: UN UNFICYP 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1
LEBANON: UN UNIFIL 177; 1 mech inf coy
MALI: EU EUTM Mali 3
MIDDLE EAST: UN UNTSO 1 obs
SOMALIA: EU EUTM Somalia 6
UKRAINE: OSCE Ukraine 16


TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Data here represents the de facto situation in Kosovo. This does not imply international recognition as a sovereign state. In February 2008, Kosovo declared itself independent. Serbia remains opposed to this, and while Kosovo has not been admittd to the United Nations, a number of states have recognised Kosovo's self-declared status.
Данные здесь отражают фактическую ситуацию в Косово. Это не означает международного признания в качестве суверенного государства. В феврале 2008 года Косово объявило о своей независимости. Сербия по-прежнему выступает против этого, и хотя Косово не было принято в Организацию Объединенных Наций, ряд государств признали самопровозглашенный статус Косово.

Kosovo Security Force 2,500; reserves 800
The Kosovo Security Force (KSF) was formed in January 2009 as a non-military organisation with responsibility for crisis response, civil protection and EOD. In 2017, a proposal by Pristina to establish an army was opposed by Russia, Serbia, the US and NATO. Legislation to this effect was passed by Pristina in October 2018. In December, NATO said that should the KSF's mandate evolve, it would have to examine its level of engagement with the force. The KSF is armed with small arms and light vehicles only.
Косовские силы безопасности (KSF) были сформированы в январе 2009 года как невоенная организация, отвечающая за реагирование на кризисы, гражданскую защиту и EOD. В 2017 году против предложения Приштины создать армию выступили Россия, Сербия, США и НАТО. Законодательство по этому вопросу было принято Приштиной в октябре 2018 года. В декабре НАТО заявила, что в случае изменения мандата KSF ей придется изучить уровень своего взаимодействия с силами. KSF вооружены только стрелковым оружием и легкими транспортными средствами.

FOREIGN FORCES
All under Kosovo Force (KFOR) command unless otherwise specified
Albania 28 OSCE 3
Armenia 40
Austria 508; 1 recce coy; 2 mech inf coy; 1 log coy OSCE 1
Bosnia-Herzegovina OSCE 10
Bulgaria 23 OSCE 2
Canada 5 OSCE 2
Croatia 35; 1 hel fl with Mi-8 OSCE 1
Czech Republic 10 OSCE 1 UNMIK 2 obs
Denmark 35
Estonia 2
Finland 20
Georgia OSCE 1
Germany 198 OSCE 4
Greece 116; 1 inf coy OSCE 1
Hungary 388; 1 inf coy (KTM)
Ireland 12 OSCE 3
Italy 538; 1 mtn inf BG HQ; 1 Carabinieri unit OSCE 11
Kyrgyzstan OSCE 2
Lithuania 1
Macedonia (FYROM) OSCE 14
Moldova 41 OSCE 2 UNMIK 1 obs
Netherlands OSCE 1
Norway 2 OSCE 1
Poland 260; 1 inf coy OSCE 1 UNMIK 1 obs
Portugal 3 OSCE 1
Romania 71 UNMIK 1 obs
Russia OSCE 1
Slovenia 241; 1 mot inf coy; 1 MP unit; 1 hel unit
Spain OSCE 1
Sweden 2 OSCE 3
Switzerland 190; 1 inf coy; 1 engr pl; 1 hel fl with AS332
Tajikistan OSCE 1
Turkey 299; 1 inf coy UNMIK 1 obs
Ukraine 40 OSCE 1 UNMIK 3 obs
United Kingdom 24 OSCE 5
United States 655; elm 1 ARNG inf bde HQ; 1 recce bn; 1 hel fl with UH-60 OSCE 8


   SLOVAKIA
   []

Capabilities
Slovakia is trying to modernise its armed forces and replace obsolete equipment while contributing to international crisis-management missions. A defence white paper in September 2016 set out security priorities and a plan to increase defence capabilities. In 2017, the government approved a new defence strategy, a new military strategy and a Long-Term Defence Development Plan. A NATO and EU member state, Slovakia cooperates closely with the VisegrАd Group framework. Bratislava has signed an agreement to enable air policing and closer integration of air-defence capabilities. After amending the law on conscription in 2017, Slovakia began to implement its Active Reserves pilot project in order to help address shortfalls in specialist capacities, including in engineering. Results of the pilot project fell short of expectations, and Slovakia passed legislation in early 2018 to improve the training conditions for active reservists from mid-2018 onwards. Slovakia has committed to deploying a company-sized unit to NATO's Enhanced Forward Presence and has also contributed to EU operations and UN peacekeeping missions. Bratislava is planning to replace its small fighter and rotary-wing-transport fleets. Coinciding with the July 2018 NATO summit, the government announced it had selected the F-16. There are also ambitions to replace land equipment and improve the level of technology in the armed forces. Part of Slovakia's defence-industrial base is organised within the state-controlled holding company DMD Group, including KONSTRUKTA Defence, which produces land systems. Other companies focus on maintenance, repair and overhaul services.
Способности
Словакия пытается модернизировать свои вооруженные силы и заменить устаревшую технику, одновременно внося свой вклад в международные миссии по урегулированию кризисов. В сентябре 2016 года в "Белой книге по обороне" были определены приоритеты в области безопасности и план по наращиванию оборонного потенциала. В 2017 году правительство утвердило новую оборонную стратегию, новую военную стратегию и долгосрочный план оборонного развития. Являясь государством-членом НАТО и ЕС, Словакия тесно сотрудничает с Вышеградской группой. Братислава подписала соглашение о создании условий для обеспечения воздушной полиции и более тесной интеграции средств противовоздушной обороны. После внесения поправок в закон О воинской повинности в 2017 году Словакия приступила к реализации своего пилотного проекта по созданию активных резервов, с тем чтобы помочь решить проблему нехватки специалистов, в том числе в области инженерного дела. Результаты пилотного проекта не оправдали ожиданий, и в начале 2018 года Словакия приняла закон, направленный на улучшение условий подготовки действующих резервистов с середины 2018 года. Словакия обязалась развернуть подразделение размером с роту для усиления передового присутствия НАТО, а также внесла свой вклад в операции ЕС и миротворческие миссии ООН. Братислава планирует заменить свои небольшие истребительные и винтокрылые транспортные флоты. Совпадая с июльским саммитом НАТО 2018 года, правительство объявило, что выбрало F-16. Есть также амбиции по замене наземной техники и повышению уровня техники в Вооруженных силах. Часть оборонно-промышленной базы Словакии организована в рамках контролируемой государством холдинговой компании DMD Group, в том числе KONSTRUKTA Defence, которая производит наземные системы. Другие компании специализируются на обслуживании, ремонте и капитальном ремонте.

ACTIVE 15,850 (Army 6,250 Air 3,950 Central Staff 2,550 Support and Training 3,100)
Conscript liability 6 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Central Staf 2,550
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (5th) spec ops bn

Army 6,250
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 (2nd) armd bde (1 recce bn, 1 tk bn, 1 armd inf bn, 1 mot inf bn, 1 mixed SP arty bn)
Mechanised
   1 (1st) mech bde (3 armd inf bn, 1 MRL bn, 1 engr bn, 1 NBC bn)
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt bde (2 log bn, 1 maint bn, 1 spt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHITING VEHICLES
   MBT 30 T-72M
   RECCE 18 BPsVI
   IFV 249: 148 BMP-1; 91 BMP-2; 10 BVP-M
   APC 101+ APC (T) 72 OT-90
     APC (W) 22: 7 OT-64; 15 Tatrapan (6в6)
   PPV 7+ RG-32M
   AUV IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV MT-55; VT-55A; VT-72B; WPT-TOPAS
   VLB AM-50; MT-55A
   MW Bozena; UOS-155 Belarty
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   SP 9S428 with Malyutka (AT-3 Sagger) on BMP-1; 9P135 Fagot (AT-4 Spigot) on BMP-2; 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel) on BRDM-2
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 68
   SP 19: 152mm 3 M-77 Dana; 155mm 16 M-2000 Zuzana
   TOWED 122mm 19 D-30
   MRL 30: 122mm 4 RM-70; 122/227mm 26 RM-70/85 MODULAR
AIR DEFENCE SAM
   Point-defence 48+: 48 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)

Air Force 3,950
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29AS/UBS Fulcrum
TRANSPORT
   1 fl with C-27J Spartan
   1 fl with L-410FG/T/UVP Turbolet
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H
   1 sqn with PZL MI-2 Hoplite
TRAINING
   1 sqn with L-39CM/ZA/ZAM Albatros
AIR DEFENCE
   1 bde with 2K12 Kub (SA-6 Gainful); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail); S-300 (SA-10 Grumble)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 24 combat capable
   FTR 12: 10 MiG-29AS Fulcrum; 2 MiG-29UBS Fulcrum;
   TPT 10: Medium 2 C-27J Spartan; Light 8: 2 L-410FG Turbolet; 2 L-410T Turbolet; 4 L-410UVP Turbolet
   TRG 12: 6 L-39CM Albatros*; 5 L-39ZA Albatros*; 1 L-39ZAM Albatros*
HELICOPTERS
   ATK (15: 5 Mi-24D Hind D; 10 Mi-24V Hind E all in store)
   MRH 13 Mi-17 Hip H
   TPT 9: Medium 3: 1 Mi-8 Hip; 2 UH-60M Black Hawk
   Light 6 PZL MI-2 Hoplite
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PS (SA-10 Grumble)
   Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
   Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer)
   SARH R-27R (AA-10A Alamo)
   ASM S5K/S5KO (57mm rockets); S8KP/S8KOM (80mm rockets)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 36
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 41
CYPRUS: UN UNFICYP 242; 1 inf coy; 1 engr pl
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 150; 1 mech inf coy
MIDDLE EAST: UN UNTSO 2 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 12


   SLOVENIA
   []

Capabilities
Since joining NATO and the EU in 2004, territorial defence and the ability to take part in peace-support operations have been central to Slovenia's defence strategy. The defence ministry completed a Strategic Defence Review in December 2016. Its core conclusion was that the goals of the previous 2009 review had been missed and that capability development had stalled at a time when Europe's security environment had deteriorated. Underfunding and bureaucratic failure to implement the policy guidelines were singled out as key reasons. The main development goal to 2023 has been defied as the formation and equipping of two battalion sized battle groups. Doctrine will also be reviewed. Slovenia acts as the framework nation for the NATO Mountain Warfare Centre of Excellence. Because its small air wing is not equipped to provide air policing, Italy and Hungary currently provide this capability under NATO arrangements. The country contributes to EU, NATO and UN operations and exercises with other member states. Recruitment and retention continues to be a challenge. Slovenia started its third rotation to NATO's Enhanced Forward Presence in July 2018 where it contributes to the Canadian-led battle group. Continuing resource challenges mean that significant modernisation steps seem unlikely during the current Medium-Term Defence Programme to 2020. Slovenia's defence industry relies heavily on exports for its revenue and focuses on individual solider equipment, small arms and ammunition, and CBRN protection and detection.
Способности
С момента вступления Словении в НАТО и ЕС в 2004 году территориальная оборона и возможность принимать участие в операциях по поддержанию мира занимали центральное место в оборонной стратегии Словении. Министерство обороны завершило Стратегический оборонный обзор в декабре 2016 года. Его основной вывод заключался в том, что цели предыдущего обзора 2009 года были упущены и что развитие потенциала застопорилось в то время, когда обстановка в области безопасности в Европе ухудшилась. В качестве основных причин были названы недостаточное финансирование и бюрократическая неспособность выполнить руководящие принципы политики. Главной целью развития до 2023 года было поставлено формирование и оснащение двух батальонов крупногабаритными боевыми группами. Доктрина также будет пересмотрена. Словения выступает в качестве рамочного государства для Центра передового опыта НАТО в горной войне. Поскольку ее небольшое воздушное крыло не оборудовано для обеспечения воздушной полиции, Италия и Венгрия в настоящее время предоставляют этот потенциал в рамках договоренностей НАТО. Страна вносит свой вклад в операции и учения ЕС, НАТО и ООН с другими государствами-членами. Набор и удержание персонала по-прежнему является сложной задачей. Словения начала свою третью ротацию в усиленном передовом присутствии НАТО в июле 2018 года, где она вносит свой вклад в возглавляемую Канадой боевую группу. Сохраняющиеся проблемы с ресурсами означают, что значительные шаги по модернизации кажутся маловероятными в рамках текущей среднесрочной оборонной программы до 2020 года. Оборонная промышленность Словении в значительной степени зависит от экспорта своих доходов и сосредоточена на индивидуальной военной технике, стрелковом оружии и боеприпасах, а также CBRN защите и обнаружении.

ACTIVE 7,250 (Army 7,250)
RESERVE 1,500 (Army 1,500)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,250
FORCES BY ROLE
Regt are bn sized
SPECIAL FORCES
   1 SF unit (1 spec ops coy, 1 CSS coy)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) mech inf bde (1 mech inf regt, 1 mtn inf regt, 1 cbt spt bn (1 ISR coy, 1 arty bty, 1 engr coy, 1 MP coy, 1 CBRN coy, 1 sigs coy, 1 SAM bty))
   1 (72nd) mech inf bde (2 mech inf regt, 1 cbt spt bn (1 ISR coy, 1 arty bty, 1 engr coy, 1 MP coy, 1 CBRN coy, 1 sigs coy, 1 SAM bty))
COMBAT SUPPORT
   1 EW coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (1 log regt, 1 maint regt (1 tk coy), 1 med regt)

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mountain
   2 inf regt (territorial - 1 allocated to each inf bde)
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 14 M-84 (trg role) (32 more in store)
   APC 115+:
   APC (W) 115: 85 Pandur 6в6 (Valuk); 30 Patria 8в8 (Svarun)
   PPV Cougar 6в6 JERRV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV VT-55A
   VLB MT-55A
NBC VEHICLES 10 Cobra CBRN
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike MR/LR
ARTILLERY 68
   TOWED 155mm 18 TN-90
   MOR 50+: 82mm M-69; 120mm 50 MN-9/M-74
AIR DEFENCE SAM Point-defence 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)

Army Maritime Element 130
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 2
   PCC 1 Triglav III (RUS Svetlyak)
   PBF 1 Super Dvora MkII

Air Element 610
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with Falcon 2000EX; L-410 Turbolet; PC-6B Turbo Porter
TRAINING
   1 unit with Bell 206 Jet Ranger (AB-206); PC-9M*; Z-143L; Z-242L
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS532AL Cougar; Bell 412 Twin Huey
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 maint sqn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 9 combat capable
   TPT 4: Light 3: 1 L-410 Turbolet; 2 PC-6B Turbo Porter
   PAX 1 Falcon 2000EX
   TRG 19: 9 PC-9M*; 2 Z-143L; 8 Z-242L
HELICOPTERS
   MRH 8: 5 Bell 412EP Twin Huey; 2 Bell 412HP Twin Huey; 1 Bell 412SP Twin Huey (some armed)
   TPT 8: Medium 4 AS532AL Cougar; Light 4 Bell 206 Jet Ranger (AB-206)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 8
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 14
IRAQ: Operation Inherent Resolve 6
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 50; 1 recce pl
LEBANON: UN UNIFIL 18
MALI: EU EUTM Mali 4
MIDDLE EAST: UN UNTSO 3 obs
SERBIA: NATO KFOR 241; 1 mot inf coy; 1 MP unit; 1 hel unit
UKRAINE: OSCE Ukraine 1


   SPAIN
   []

Capabilities
The 2017 National Security Strategy indicated that Spain's defence policy was global in scope, though concerned by threats emanating from the Middle East and sub-Saharan Africa. The army began a force-structure review in 2015, which resulted in a reorganisation into multipurpose brigades with heavy, medium and light capabilities, optimised for deployable operations and with a greater emphasis on mechanised formations and special-operations forces. Spain is a member of NATO and continues to support NATO, EU and UN operations abroad. The country hosts one of NATO's two Combined Air Operations Centres, and the country's Joint Special Operations Command will provide the Special Operations Component Command for the NATO Response Force in 2018. The armed forces are well trained and there is a routine exercise programme for both domestic and multinational exercises. The country's equipment and logistic-support capability appears to be sufficient to meet its national commitments and contribution to NATO operations and exercises. In early 2018, Spain launched an equipment modernisation plan, with funding for the modernisation of army Chinook helicopters, for the S-80 submarine programme and for military-communications satellites. Spain has reportedly expressed interest in acquiring the F-35 to replace its AV-8Bs. Madrid has also expressed willingness to join European combat aircraft replacement projects such as the Franco-German FCAS and announced that it will participate in funding the European MALE UAV project. Spain's defence industry manufactures across all domains and exports globally. Navantia is the principal, state owned, shipbuilding firm. The industry is largely integrated within the European defence-industrial manufacturing base.
Способности
В Стратегии национальной безопасности на 2017 год указывается, что оборонная политика Испании носит глобальный характер, хотя и связана с угрозами, исходящими с Ближнего Востока и Африки к югу от Сахары. В 2015 году армия приступила к пересмотру структуры сил, результатом которого стала реорганизация в многоцелевые бригады с тяжелым, средним и легким вооружением, оптимизированные для развертывания операций и с большим акцентом на механизированные соединения и силы специальных операций. Испания является членом НАТО и продолжает поддерживать операции НАТО, ЕС и ООН за рубежом. В этой стране находится один из двух объединенных центров воздушных операций НАТО, а объединенное командование специальных операций страны в 2018 году обеспечит командование компонентом специальных операций для Сил реагирования НАТО. Вооруженные силы хорошо подготовлены, и существует обычная программа учений как для внутренних, так и для многонациональных учений. Как представляется, имеющегося у страны оборудования и материально-технического обеспечения вполне достаточно для выполнения ее национальных обязательств и участия в операциях и учениях НАТО. В начале 2018 года Испания приступила к реализации плана модернизации оборудования, предусматривающего финансирование модернизации армейских вертолетов Chinook, программы подводных лодок C-80 и военных спутников связи. Испания, как сообщается, выразила заинтересованность в приобретении F-35 для замены своих AV-8Bs. Мадрид также выразил готовность присоединиться к европейским проектам по замене боевых самолетов, таким как франко-германская FCAS, и объявил, что будет участвовать в финансировании Европейского проекта БПЛА MALE. Оборонная промышленность Испании производит продукцию во всех областях и экспортирует ее по всему миру. Navantia - это главная, государственная, судостроительная фирма. Эта отрасль в значительной степени интегрирована в европейскую оборонно-промышленную производственную базу.

ACTIVE 120,350 (Army 69,250 Navy 20,100 Air 19,350 Joint 11,650) Paramilitary 75,800
RESERVE 15,150 (Army 9,200 Navy 2,900 Air 2,350 Other 700)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 2: 1 Spainsat; 1 Xtar-Eur

Army 69,250
The Land Forces High Readiness HQ Spain provides one NATO Rapid Deployment Corps HQ (NRDC-ESP)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 corps HQ (CGTAD/NRDC-ESP) (1 int regt, 1 MP bn)
   2 div HQ
SPECIAL FORCES
   1 comd (4 spec ops bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd cav regt (2 armd recce bn)
Mechanised
   3 (10th, 11th & 12th) mech bde (1 armd regt (1 armd recce bn, 1 tk bn), 1 mech inf regt (1 armd inf bn, 1 mech inf bn),
       1 lt inf bn, 1 SP arty bn, 1 AT coy, 1 AD coy, 1 engr bn, 1 int coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (1st) mech bde (1 armd regt (1 armd recce bn, 1 tk bn), 1 mech inf regt (1 armd inf bn, 1 mtn inf bn), 1 mtn inf bn, 1 SP arty bn, 1 AT coy, 1 AD coy,
       1 engr bn, 1 int coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   2 (2nd/La Legion & 7th) lt mech bde (1 armd recce bn, 1 mech inf regt (2 mech inf bn), 1 lt inf bn, 1 fd arty bn, 1 AT coy, 1 AD coy, 1 engr bn, 1 int coy,
       1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Air Manoeuvre
   1 (6th) bde (1 recce bn, 2 para bn, 1 lt inf bn, 1 fd arty bn, 1 AT coy, 1 AD coy, 1 engr bn, 1 int coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Other
   1 (Canary Islands) comd (1 lt inf bde (2 mech inf regt (1 mech inf bn), 1 lt inf regt (1 lt inf bn), 1 fd arty regt, 1 AT coy, 1 engr bn, 1 int coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn); 1 spt hel bn; 1 AD regt)
   1 (Balearic Islands) comd (1 inf regt)
   2 (Ceuta and Melilla) comd (1 recce regt, 1 mech inf bn, 1 inf bn, 1 arty regt, 1 engr bn, 1 sigs coy, 1 log bn)
COMBAT SUPPORT
   1 arty comd (1 arty regt; 1 MRL regt; 1 coastal arty regt)
   1 engr comd (2 engr regt, 1 bridging regt)
   1 EW/sigs bde (2 EW regt, 3 sigs regt)
   1 NBC regt
   1 CIMIC bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (5 log regt; 1 tpt regt)
   1 med bde (1 log unit, 2 med regt, 1 fd hospital unit)
HELICOPTER
   1 hel comd (1 atk hel bn, 2 spt hel bn, 1 tpt hel bn, 1 sigs bn, 1 log unit (1 spt coy, 1 supply coy))
AIR DEFENCE
   1 AD comd (3 SAM regt, 1 sigs unit)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 327: 108 Leopard 2A4; 219 Leopard 2E
   RECCE 271: 84 B1 Centauro; 187 VEC-M1
   IFV 227: 206 Pizarro; 21 Pizarro (CP)
   APC 895
     APC (T) 473: 20 Bv-206S; 453 M113 (incl variants)
     APC (W) 312 BMR-600/BMR-600M1
   PPV 110 RG-31
   AUV 260 IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 34 CZ-10/25E
   ARV 72: 16 Leopard REC; 1 AMX-30; 3 BMR REC; 4 Centauro REC; 14 Maxxpro MRV; 12 M113; 22 M47
   VLB 16: 1 M47; 15 M60
   MW 6 Husky 2G
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike-LR; TOW
ARTILLERY 1,560
   SP 155mm 96 M109A5
   TOWED 281: 105mm 217: 56 L118 Light Gun; 161 Model 56 pack howitzer; 155mm 64 SBT 155/52 SIAC
   MOR 1,183: 81mm 777; SP 81mm 4 VAMTAC with Cardom 81mm; 120mm 402
COASTAL DEFENCE ARTY 155mm 19 SBT 155/52 APU SBT V07
HELICOPTERS
   ATK 21: 6 Tiger HAP-E; 15 Tiger HAD-E
   TPT 84: Heavy 17 CH-47D Chinook (HT-17D); Medium 40: 16 AS332B Super Puma (HU-21); 12 AS532UL Cougar; 6 AS532AL Cougar; 6 NH90 TTH;
       Light 27: 6 Bell 205 (HU-10B Iroquois); 5 Bell 212 (HU.18); 16 H135 (HE.26/HU.26)
UAV ISR Medium 6: 2 Searcher MkII-J (PASI); 4 Searcher MkIII (PASI)
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 18 MIM-104C Patriot PAC-2
     Medium-range 38 MIM-23B I-Hawk Phase III
     Short-range 21: 8 NASAMS; 13 Skyguard/Aspide
     Point-defence Mistral
   GUNS TOWED 35mm 67: 19 GDF-005; 48 GDF-007

Navy 20,100 (incl Naval Aviation and Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
   SUBMARINES TACTICAL SSK 3:
     3 Galerna with 4 single 533mm TT with F17 Mod 2/L5 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 11
   DESTROYERS DDGHM 5:
     5 Alvaro de Bazan with Aegis Baseline 5 C2, 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84F Harpoon AShM, 1 48-cell Mk41 VLS with SM-2MR/RIM-162B
       Sea Sparrow SAM, 2 Mk32 Mod 9 SVTT twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 SH-60B Seahawk ASW hel)
   FRIGATES FFGHM 6:
     6 Santa Maria with 1 Mk13 GMLS with RGM-84C Harpoon AShM/SM-1MR SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Meroka mod 2 CIWS,
       1 76mm gun (capacity 2 SH-60B Seahawk ASW hel)
AMPHIBIOUS
  PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 3:
   LHD 1 Juan Carlos I (capacity 18 hel or 10 AV-8B FGA ac; 4 LCM-1E; 42 APC; 46 MBT; 900 troops)
   LPD 2 Galicia (capacity 6 Bell 212 or 4 SH-3D Sea King hel; 4 LCM or 2 LCM & 8 AAV; 130 APC or 33 MBT; 540 troops)
LANDING CRAFT 12
   LCM 12 LCM 1E
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AORH 2: 1 Patino (capacity 3 Bell 212 or 2 SH-3D Sea King hel); 1 Cantabria (capacity 3 Bell 212 or 2 SH-3D Sea King hel)

Maritime Action Force
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 22
   PSOH 5 Meteoro (Buques de Accion Maritima) with 1 76mm gun
   PSO 5:
     3 Alboran each with 1 hel landing platform
     2 Descubierta with 1 76mm gun
   PCO 4 Serviola with 1 76mm gun
   PCC 3 Anaga with 1 76mm gun
   PB 4: 2 P-101; 2 Toralla
   PBR 1 Cabo Fradera
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 6
   MHO 6 Segura
LOGISTICS AND SUPPORT 29
   AGI 1 Alerta
   AGOR 2 (with ice-strengthened hull, for polar research duties in Antarctica)
   AGS 3: 2 Malaspina; 1 Castor
   AK 2: 1 Martin Posadillo with 1 hel landing platform; 1 El Camino Espanol
   AP 1 Contramaestre Casado with 1 hel landing platform
   ASR 1 Neptuno
   ATF 3: 1 Mar Caribe; 1 Mahon; 1 La Grana
   AXL 8: 4 Contramaestre; 4 Guardiamarina
   AXS 8

Naval Aviation 850
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with AV-8B Harrier II Plus
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with SH-60B/F Seahawk
TRANSPORT
   1 (liaison) sqn with Cessna 550 Citation II; Cessna 650 Citation VII
TRAINING
   1 sqn with Hughes 500MD8
   1 fl with TAV-8B Harrier
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 212 (HU-18)
   1 sqn with SH-3D Sea King
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 13 combat capable
   FGA 13: 8 AV-8B Harrier II Plus; 4 AV-8B Harrier II (upgraded to II Plus standard); 1 TAV-8B Harrier (on lease from USMC)
   TPT Light 4: 3 Cessna 550 Citation II; 1 Cessna 650 Citation VII
HELICOPTERS
   ASW 21: 7 SH-3D Sea King (tpt); 12 SH-60B Seahawk; 2 SH-60F Seahawk
   MRH 9 Hughes 500MD
   TPT Light 7 Bell 212 (HA-18)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; ARH AIM-120 AMRAAM
   ASM AGM-65G Maverick
   AShM AGM-119 Penguin

Marines 5,350
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bn
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bde (1 recce unit, 1 mech inf bn, 2 inf bn, 1 arty bn, 1 log bn)
Other
   1 sy bde (5 mne garrison gp)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2 M60A3TTS
   APC APC (W) 34: 32 Piranha IIIC; 1 Piranha IIIC (amb); 1 Piranha IIIC EW (EW)
   AAV 18: 16 AAV-7A1/AAVP-7A1; 2 AAVC-7A1 (CP)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 4 Piranha IIIC
   ARV 2: 1 AAVR-7A1; 1 M88; 1 Piranha IIIC
ARTILLERY 30
   SP 155mm 6 M109A2
   TOWED 105mm 24 Model 56 pack howitzer
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike-LR; TOW-2
AIR DEFENCE SAM Point-defence Mistral

Air Force 19,350
The Spanish Air Force is organised in 3 commands - General Air Command, Combat Air Command and Canary Islands Air Command
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with Eurofighter Typhoon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   5 sqn with F/A-18A/B MLU Hornet (EF-18A/B MLU)
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3A/M Orion
ISR
   1 sqn with Beech C90 King Air
   1 sqn with Cessna 550 Citation V; CN235 (TR-19A)
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with C-212 Aviocar; Falcon 20D
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with AS332B/B1 Super Puma; CN235 VIGMA
   1 sqn with AS332B Super Puma; CN235 VIGMA
   1 sqn with C-212 Aviocar; CN235 VIGMA
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with KC-130H Hercules
TRANSPORT
   1 VIP sqn with A310; Falcon 900
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; A400M
   1 sqn with C-212 Aviocar
   2 sqn with C295
   1 sqn with CN235
TRAINING
   1 OCU sqn with Eurofighter Typhoon
   1 OCU sqn with F/A-18A/B (EF-18A/B MLU) Hornet
   1 sqn with Beech F33C Bonanza
   2 sqn with C-101 Aviojet
   1 sqn with C-212 Aviocar
   1 sqn with T-35 Pillan (E-26)
   2 (LIFT) sqn with F-5B Freedom Fighter
   1 hel sqn with H120 Colibri
   1 hel sqn with S-76C
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS332M1 Super Puma; AS532UL Cougar (VIP)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 170 combat capable
   FTR 83: 64 Eurofighter Typhoon; 19 F-5B Freedom Fighter
   FGA 84: 20 F/A-18A Hornet (EF-18A); 52 EF-18A MLU; 12 EF-18B MLU
   ASW 3 P-3M Orion
   MP 8 CN235 VIGMA
   ISR 2 CN235 (TR-19A)
   EW 3: 1 C-212 Aviocar (TM.12D); 2 Falcon 20D
   TKR 5 KC-130H Hercules
   TPT 77: Heavy 3 A400M; Medium 7: 6 C-130H Hercules; 1 C-130H-30 Hercules;
       Light 59: 3 Beech C90 King Air; 22 Beech F33C Bonanza; 10 C-212 Aviocar (incl 9 trg); 13 C295; 8 CN235; 3 Cessna 550 Citation V (ISR);
       PAX 8: 2 A310; 1 B-707; 5 Falcon 900 (VIP)
   TRG 98: 61 C-101 Aviojet; 37 T-35 Pillan (E-26)
HELICOPTERS
   TPT 40: Medium 18: 9 AS332B/B1 Super Puma; 4 AS332M1 Super Puma; 3 AS332C1 Super Puma; 2 AS532UL Cougar (VIP);
       Light 22: 14 H120 Colibri; 8 S-76C
AIR DEFENCE SAM
     Short-range Skyguard/Aspide
     Point-defence Mistral
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/JULI Sidewinder; IIR IRIS-T; SARH AIM-7P Sparrow; ARH AIM-120B/C AMRAAM
   ARM AGM-88B HARM
   ASM AGM-65G Maverick
   AShM AGM-84D Harpoon
   LACM Taurus KEPD 350
BOMBS
   Laser-guided: GBU-10/12/16 Paveway II; GBU-24 Paveway III; EGBU-16 Paveway II; BPG-2000
   INS/GPS guided: GBU-38 JDAM

Emergencies Military Unit (UME) 3,500
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 div HQ
MANOEUVRE
Other
   5 Emergency Intervention bn
   1 Emergency Support and Intervention regt
COMBAT SUPPORT
   1 sigs bn
HELICOPTER
   1 hel bn opcon Army

Paramilitary 75,800
Guardia Civil 75,800
   17 regions, 54 Rural Comds
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   8 (rural) gp
MANOEUVRE
Other
   15 (traffic) sy gp
   1 (Special) sy bn
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 64
   PSO 1 with 1 hel landing platform
   PCC 2
   PBF 34
   PB 27
AIRCRAFT TPT Light 2 CN235-300
HELICOPTERS
   MRH 20: 2 AS653N3 Dauphin; 18 Bo-105ATH
   TPT Light 21: 8 BK-117; 13 H135

Cyber
A Joint Cyber Defense Command was set up in 2013, subordinate to Spain's chief of defence. In 2014, short-/ medium-term goals included achieving full operating capability on `CNDefense, CNExploitation, and CNAttck'. Spain's intelligence CERT coordinates CERT activities.
Кибер
В 2013 году было создано Объединенное командование киберзащиты, подчиненное главнокомандующему обороны Испании. В 2014 году краткосрочные / среднесрочные цели включали в себя достижение полного операционного потенциала на "CNDefense, CNExploitation и CNAttck". Испания интеллект свиду координирует действия сертификата.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 40
BLACK SEA: NATO SNMCMG 2: 1 MHO
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 2; OSCE Bosnia and Herzegovina 3
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 8
DJIBOUTI: EU Operation Atalanta 1 P-3M Orion
GABON: Operation Barkhane 45; 1 C295M
GULF OF ADEN & INDIAN OCEAN: EU Operation Atalanta 1 LPD
IRAQ: Operation Inherent Resolve 350; 2 trg unit
LATVIA: NATO Enhanced Forward Presence 300; 1 armd inf coy(+)
LEBANON: UN UNIFIL 630; 1 mech bde HQ; 1 mech inf bn(-); 1 engr coy; 1 sigs coy
MALI: EU EUTM Mali 292; UN MINUSMA 1
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 2: 1 DDGHM; 1 AORH; EU EU NAVFOR MED: 1 FFGHM; 1 CN235
SENEGAL: Operation Barkhane 57; 1 C-130H Hercules
SERBIA: OSCE Kosovo 1
SOMALIA: EU EUTM Somalia 13
TURKEY: NATO Operation Active Fence 149; 1 SAM bty with MIM-104C Patriot PAC-2
UKRAINE: OSCE Ukraine 16

FOREIGN FORCES
United States US European Command: 3,200; 1 air base at MorСn; 1 naval base at Rota


   SWEDEN
   []

Capabilities
Sweden's armed forces remain configured for territorial defence and there has been growing concern at Russian military activity in the Baltic area. There has also been a focus on increasing cooperation with neighbours and NATO in recent years. The 2016-20 defence bill set out the aims of strengthening operational capabilities and deepening multilateral and bilateral defence relationships. Sweden decided to relocate its service staff from Stockholm to other locations in 2019 in order to provide better protection. There are plans to increase defence ties with the UK and the US. Concerns over readiness levels have led to greater cooperation with NATO and NORDEFCO. In May 2018, Sweden, Finland and the US signed a statement of intent to develop closer cooperation on exercises and interoperability. Readiness, exercises and training, as well as cyber defence, are spending priorities. Amid recruitment challenges, Sweden announced in March 2017 that it would reinstate conscription from January 2018. Sweden has started to re-garrison the island of Gotland. Readiness challenges in the air force triggered a discussion about extending the service life of the JAS-39C Gripen Cs beyond their intended 2026 retirement date, not least since the air force was slated to receive a lower number of JAS-39Es than requested. In August 2018, Sweden proceeded with the acquisition of the Patriot medium range air-defence system. The country's export-oriented defence industry is privately owned and capable of meeting most of the armed forces' equipment needs, including for advanced combat aircraft and conventional submarines.
Способности
Вооруженные силы Швеции по-прежнему сосредоточены на территориальной обороне, и все большую озабоченность вызывает военная активность России в Балтийском регионе. В последние годы особое внимание уделяется также расширению сотрудничества с соседями и НАТО. В законопроекте Об обороне на 2016-20 годы определены цели укрепления оперативного потенциала и углубления многосторонних и двусторонних оборонных отношений. Швеция приняла решение перевести свой обслуживающий персонал из Стокгольма в другие места в 2019 году, чтобы обеспечить лучшую защиту. Есть планы по наращиванию оборонных связей с Великобританией и США. Озабоченность по поводу уровня готовности привела к расширению сотрудничества с НАТО и NORDEFCO. В мае 2018 года Швеция, Финляндия и США подписали заявление о намерениях развивать более тесное сотрудничество по учениям и оперативной совместимости. Готовность, учения и подготовка, а также киберзащита являются приоритетными направлениями расходов. На фоне проблем с набором персонала Швеция объявила в марте 2017 года, что она восстановит призыв на военную службу с января 2018 года. Швеция приступила к перевооружению гарнизона на острове Готланд. Проблемы готовности в ВВС вызвали дискуссию о продлении срока службы JAS-39C Gripen Cs после их предполагаемой даты выхода на пенсию в 2026 году, не в последнюю очередь потому, что ВВС должны были получить меньшее количество JAS-39, чем было запрошено. В августе 2018 года Швеция приступила к приобретению зенитно-ракетной системы Patriot средней дальности. Оборонная промышленность страны, ориентированная на экспорт, находится в частном владении и способна удовлетворить большую часть потребностей Вооруженных сил в технике, в том числе в современных боевых самолетах и обычных подводных лодках.

ACTIVE 29,750 (Army 6,850 Navy 2,100 Air 2,700 Other 18,100) Voluntary Auxiliary Organisations 21,200
Conscript liability 4-11 months, depending on branch (selective conscription; 4,000 in total, gender neutral)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 6,850
The army has been transformed to provide brigade-sized task forces depending on the operational requirement
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 bde HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
Armoured
   5 armd bn
   1 armd BG
Mechanised
   1 mech bn
Light
   1 mot inf bn
   1 lt inf bn
Air Manoeuvre
   1 AB bn
Other
   1 sy bn
COMBAT SUPPORT
   2 arty bn
   2 engr bn
   2 MP coy
   1 CBRN coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 tpt coy
AIR DEFENCE
   2 AD bn

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   40 Home Guard bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 120 Leopard 2A5 (Strv 122)
   IFV 396: 354 CV9040 (Strf 9040; incl CP); 42 Epbv 90 (OP)
   APC 1,083
     APC (T) 408: 258 Pbv 302; 150 BvS10 MkII
     APC (W) 315: 34 XA-180 Sisu (Patgb 180); 20 XA-202 Sisu (Patgb 202); 148 XA-203 Sisu (Patgb 203); 113 Patria AMV (XA-360/Patgb 360)
   PPV 360 RG-32M
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 6 Kodiak
   ARV 40: 14 Bgbv 120; 26 Bgbv 90
   VLB 3 Brobv 120
   MW 33+: Aardvark Mk2; 33 Area Clearing System
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS NLAW; RBS-55
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 305
   SP 155mm 23 Archer
   MOR 282; 81mm 201 M/86; 120mm 81 M/41D
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range MIM-23B Hawk (RBS-97)
     Point-defence RBS-70
   GUNS SP 40mm 30 Strv 90LV

Navy 1,250; 850 Amphibious (total 2,100)
EQUIPMENT BY TYPE
   SUBMARINE TACTICAL SSK 5:
     3 Gotland (AIP fitd) with 2 single 400mm TT with Typ 431 LWT/Typ 451 LWT, 4 single 533mm TT with Typ 613 HWT/Typ 62 HWT
     2 Sodermanland (AIP fitd) with 3 single 400mm TT with Typ 431 LWT/Typ 451LWT, 6 single 533mm TT with Typ 613 HWT/Typ 62 HWT
   PATROL AND COASTAL COMBATANTS 143
     CORVETTES FSG 5 Visby with 8 RBS15 AShM, 4 single 400mm ASTT with Tp45 LWT, 1 57mm gun, 1 hel landing platform
   PCGT 4:
     2 Galve with 4 twin lnchr with RBS15 Mk2 AShM, 4 single 400mm ASTT with Tp431 LWT, 4 Saab 601 A/S mor, 1 57mm gun
     2 Stockholm with 4 twin lnchr with RBS15 Mk2 AShM, 4 Saab 601 mortars, 4 single 400mm ASTT with Tp431 LWT, 1 57mm gun
   PBF 129 Combat Boat 90E/H/HS (capacity 18 troops)
   PB 5 Tapper (Type 80)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 7
   MCC 5 Koster
   MCD 2 SparO (StyrsO mod)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 11
   LCVP 8 Trossbat
   LCAC 3 Griffn 8100TD
LOGISTICS AND SUPPORT 15
   AG 2: 1 Carlskrona with 2 57mm gun, 1 hel landing platform (former ML); 1 Trosso (spt ship for corvetts and patrol vessels but can also be used as HQ ship)
   AGF 2 Ledningsbat 2000
   AGI 1 Orion
   AKL 1 Loke
   ARS 2: 1 Belos III; 1 Furusund (former ML)
   AX 5 Altair
   AXS 2: 1 Falken; 1 Gladan

Amphibious 850
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 amph bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 81mm 12 M/86
COASTAL DEFENCE AShM 8 RBS-17 Hellfire

Air Force 2,700
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   6 sqn with JAS 39C/D Gripen
TRANSPORT/ISR/AEW&C
   1 sqn with C-130H Hercules (Tp-84); KC-130H Hercules (Tp-84); Gulfstream IV SRA-4 (S-102B); S-100B/D Argus
TRAINING
   1 unit with Sk-60
AIR DEFENCE
   1 (fihter control and air surv) bn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 96 combat capable
   FGA 96 JAS 39C/D Gripen
   ELINT 2 Gulfstream IV SRA-4 (S-102B)
   AEW&C 3: 1 S-100B Argus; 2 S-100D Argus
   TKR 1 KC-130H Hercules (Tp-84)
   TPT 8: Medium 5 C-130H Hercules (Tp-84); Light 2 Saab 340 (OS-100A/Tp-100C); PAX 1 Gulfstream 550 (Tp-102D)
   TRG 67 Sk-60W
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 8 RQ-7 Shadow (AUV 3 Ornen)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-65 Maverick (RB-75)
   AShM RB-15F
   AAM IR AIM-9L Sidewinder (RB-74); IIR IRIS-T (RB-98); ARH AIM-120B AMRAAM (RB-99); Meteor
BOMBS
   Laser-Guided GBU-12 Paveway II
   INS/GPS guided GBU-39 Small Diameter Bomb

Armed Forces Hel Wing
FORCES BY ROLE
TRANSPORT HELICOPTER
   3 sqn with AW109 (Hkp 15A); AW109M (Hkp-15B); NH90 (Hkp-14) (SAR/ASW); UH-60M Black Hawk (Hkp-16)
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   ASW 5 NH90 ASW
   TPT 48: Medium 28: 15 UH-60M Black Hawk (Hkp-16); 13 NH90 TTH (Hkp-14); Light 20: 12 AW109 (Hkp-15A); 8 AW109M (Hkp-15B)

Special Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops gp
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt gp

Other 18,100
Includes staff logisitics and intelligence personnel
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
   1 EW bn
   1 psyops unit
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bn
   1 maint bn
   4 med coy
   1 tpt coy

Cyber
Sweden has a national CERT, is involved in informal CERT communities and is a member of the European Government CERTs group. A national cyber-security strategy has also been adopted. Four ministries have a cyber remit: defence, foreign affirs, justice, and enterprise and industry. The Swedish Civil Contingencies Agency, which reports to the defence ministry, is in charge of supporting and coordinating security nationwide. According to the 2015 defence bill, `cyber defence capabilities are an important part of the Swedish Defence. Vital systems must be protected from attck. This also requires the ability to carry out active operations in the cyber domain.' As well as strengthening capacity as part of the total-defence concept, Sweden sees international cooperation in cyber as vital.
Кибер
Швеция имеет национальный сертификат, участвует в неформальных сообществах CERT и является членом европейской правительственной группы CERTs. Была также принята Национальная стратегия кибербезопасности. В киберпространстве участвуют четыре министерства: обороны, иностранных дел, юстиции, а также предприятий и промышленности. Шведское агентство гражданских чрезвычайных ситуаций, которое подчиняется Министерству обороны, отвечает за поддержку и координацию безопасности по всей стране. Согласно оборонному законопроекту 2015 года, " возможности киберзащиты являются важной частью шведской обороны. Жизненно важные системы должны быть защищены от Аттак. Это также требует возможности проводить активные операции в киберпространстве."Наряду с укреплением потенциала в рамках концепции тотальной обороны Швеция считает жизненно важным международное сотрудничество в киберпространстве.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 29
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 9
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1; 1 obs
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 5 obs
IRAQ: Operation Inherent Resolve 66
KOREA, REPUBLIC OF: NNSC 5 obs
MALI: EU EUTM Mali 6; UN MINUSMA 241; 1 int coy
MIDDLE EAST: UN UNTSO 6 obs
SERBIA: NATO KFOR 2; OSCE Kosovo 3
SOMALIA: EU EUTM Somalia 4
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 11
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs


   SWITZERLAND
   []

Capabilities
The conscript-based armed forces are postured for territorial defence and limited participation in international peace-support operations. The government has begun to reduce its armed forces, reflecting an assessment that in the militia-based system not all personnel would realistically be available for active service. With permanent neutrality a core feature of foreign and security policy, Switzerland is not a member of any alliances, although it joined NATO's Partnership for Peace Programme in 1996 and on occasion contributes to NATO- and EU-led operations alongside its engagement in UN or OSCE missions. Switzerland does not participate in combat operations for peace-enforcement purposes and its deployments are limited in size. The 2016 armed-forces development plan emphasises improvements in readiness, training and equipment. The approach to readiness is changing to a flexible model in which different units are called up for active service gradually and on different timelines. Plans to replace F-5 Tiger II combat aircraft with the Gripen were scrapped after a national referendum rejected the proposal in May 2014. With Switzerland's air-policing capabilities diminished, in July 2018 the government relaunched its attempt to procure a new combat aircraft. The multi-stage selection process is expected to be completed by the end of 2020 and now includes replacement of the F/A18 Hornet, which will be life-extended through to 2030. Other priorities include upgrades to Switzerland's air-surveillance systems and transport helicopters. Switzerland's defence industry has limited design and manufacturing capabilities, with recognised capacity in the land-vehicles sector, which has links to North American companies.
Способности
Вооруженные силы, базирующиеся на призыве, созданы для территориальной обороны и ограниченного участия в международных операциях по поддержанию мира. Правительство приступило к сокращению своих вооруженных сил, отражая оценку того, что в системе, основанной на ополчении, не весь личный состав будет реально доступен для действительной службы. Поскольку постоянный нейтралитет является ключевым элементом внешней политики и политики безопасности, Швейцария не является членом каких - либо альянсов, хотя она присоединилась к программе НАТО "Партнерство ради мира" в 1996 году и иногда вносит свой вклад в операции под руководством НАТО и ЕС наряду с участием в миссиях ООН или ОБСЕ. Швейцария не участвует в боевых операциях в целях принуждения к миру, и ее развертывание ограничено по своим масштабам. В плане развития Вооруженных сил на 2016 год особое внимание уделяется повышению боеготовности, подготовке и оснащению. Подход к готовности меняется на гибкую модель, в которой различные подразделения призываются на активную службу постепенно и в разные сроки. Планы по замене боевого самолета F-5 Tiger II на самолет Gripen были отменены после того, как национальный референдум отклонил это предложение в мае 2014 года. В связи с уменьшением возможностей швейцарской воздушной силы в июле 2018 года правительство возобновило свою попытку приобрести новый боевой самолет. Ожидается, что многоэтапный процесс отбора будет завершен к концу 2020 года и теперь включает замену F/A18 Hornet, срок службы которого будет продлен до 2030 года. Другие приоритеты включают модернизацию швейцарских систем воздушного наблюдения и транспортных вертолетов. Оборонная промышленность Швейцарии имеет ограниченные конструкторские и производственные возможности, а также признанные мощности в секторе наземных транспортных средств, который имеет связи с североамериканскими компаниями.

ACTIVE 21,450 (Armed Forces 21,450)
Conscript liability 260-600 compulsory service days depending on rank. 18 or 23 weeks' training (depending on branch) generally at age 20, followed by 6 refresher trg courses (3 weeks each). Alternative service available.
RESERVE 134,800
Civil Defence 73,000 (51,000 Reserve)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Armed Forces 2,950 active; 18,500 conscript (21,450 total)
Operations Command 72,600 on mobilisation 4 Territorial Regions. With the exception of military police all units are non-active
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 regional comd
SPECIAL FORCES
   2 SF bn
MANOEUVRE
Armoured
   2 (1st & 11th) bde (1 recce bn, 1 tk bn, 2 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 engr bn, 1 sigs bn)
Mechanised
   1 (4th) bde (2 recce bn, 2 SP arty bn, 1 ptn br bn)
Light
   10 inf bn
   7 mtn inf bn
   1 mtn inf unit
COMBAT SUPPORT
   4 engr bn
   4 MP bn
   1 NBC bn
   1 int unit
COMBAT SUPPORT
   4 engr rescue bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 134 Leopard 2 (Pz-87 Leo)
   IFV 186: 154 CV9030CH; 32 CV9030 (CP)
   APC 914
   APC (T) 238 M113A2 (incl variants)
   APC (W) 676: 346 Piranha II; 330 Piranha I/II/IIIC (CP)
   AUV 441 Eagle II
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 12 Kodiak
   ARV 25 BЭffl
   MW 46: 26 Area Clearing System; 20 M113A2
NBC VEHICLES 12 Piranha IIIC CBRN
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 106 Piranha I TOW-2
ARTILLERY 433
   SP 155mm 133 M109 KAWEST
   MOR 81mm 300 Mw-72
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR 11 Aquarius
AIR DEFENCE SAM Point-defence FIM-92 Stinger

Air Force 17,200 on mobilisation
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with F-5E/F Tiger II
   3 sqn with F/A-18C/D Hornet
TRANSPORT
   1 sqn with Beech 350 King Air; DHC-6 Twin Otter; PC-6 Turbo Porter; PC-12
   1 VIP Flt with Beech 1900D; Cessna 560XL Citation; Falcon 900EX
TRAINING
   1 sqn with PC-7CH Turbo Trainer; PC-21
   1 sqn with PC-9 (tgt towing)
   1 OCU Sqn with F-5E/F Tiger II
TRANSPORT HELICOPTER
   6 sqn with AS332M Super Puma; AS532UL Cougar; H135M
ISR UAV
   1 sqn with ADS 95 Ranger
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 85 combat capable
   FTR 54: 42 F-5E Tiger II; 12 F-5F Tiger II
   FGA 31: 25 F/A-18C Hornet; 6 F/A-18D Hornet
   TPT 22: Light 21: 1 Beech 350 King Air; 1 Beech 1900D; 1 Cessna 560XL Citation; 1 DHC-6 Twin Otter; 15 PC-6 Turbo Porter;
       1 PC-6 (owned by armasuisse, civil registration); 1 PC-12 (owned by armasuisse, civil registration); PAX 1 Falcon 900EX
   TRG 44: 28 PC-7CH Turbo Trainer; 8 PC-9; 8 PC-21
HELICOPTERS
   MRH 20 H135M
   TPT Medium 25: 15 AS332M Super Puma; 10 AS532UL Cougar
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 16 ADS 95 Ranger (4 systems)
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR AIM-9P Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; ARH AIM-120B/C-7 AMRAAM

Ground Based Air Defence (GBAD) GBAD assets can be used to form AD clusters to be deployed independently as task forces within Swiss territory
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM Point Rapier; FIM-92 Stinger
   GUNS 35mm Some GDF with Skyguard

Armed Forces Logistic Organisation 9,650 on mobilisation
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (6 log bn; 1 tpt bn; 6 med bn)

Command Support Organisation 11,150 on mobilisation
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt bde

Training Command 37,350 on mobilisation
COMBAT SERVICE SUPPORT
   5 trg unit

Civil Defence 73,000 (51,000 Reserve) (not part of armed forces)

Cyber
Five Swiss government organisations have responsibilities for cyber threats and responses: the Federal Intelligence Service; the Military Intelligence Service; the Command Support Organisation; Information Security and Facility Protection; and the Federal Office for Civil Protection. A National Cyber Defence Strategy was published in 2012. A national strategy for protection against cyber risks was adopted by the Federal Council in April 2018.
Кибер
Пять швейцарских правительственных организаций несут ответственность за киберугрозы и ответные меры: Федеральная разведывательная служба; Служба военной разведки; организация поддержки командования; Информационная безопасность и защита объектов; и Федеральное ведомство гражданской защиты. В 2012 году была опубликована Национальная стратегия киберзащиты. Национальная стратегия защиты от киберугроз была принята Федеральным советом в апреле 2018 года.

DEPLOYMENT
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 21
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 3 obs
KOREA, REPUBLIC OF: NNSC 5 offirs
MALI: UN MINUSMA 6
MIDDLE EAST: UN UNTSO 12 obs
SERBIA: NATO KFOR 235 (military volunteers); 1 inf coy; 1 engr pl; 1 hel fl with AS332M Super Puma
UKRAINE: OSCE Ukraine 8
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs


   TURKEY
   []

Capabilities
Turkey has large, well-equipped armed forces that are primarily structured for national defence. Much recent activity has focused on internal security and cross-border operations in response to the continuing war in Syria. The Turkish Armed Forces 2033 Strategic Plan aims to modernise military equipment and the force structure. According to government offials, terrorism is the main security threat. Turkey is a NATO member and has provided access to its airspace and facilities for operations in Iraq and Syria. Following the attempted coup in July 2016, Ankara dismissed large numbers of offirs from its armed forces, with the loss of experienced personnel affcting both operational effctiveness and training levels, especially in the air force. The armed forces train regularly, including with NATO allies. Turkish statements have indicated an intention to enhance its presence in Cyprus, possibly including a naval base in the northern part of the island. Equipment is mostly sourced from national fims. Ankara selected BMC to start series production for its fist national main battle tank, a project that has been delayed for over two decades. Turkey is also developing a domestic fighter aircraft, with the delivery of F-35As in question as a result of US restrictions. To bolster air defence, Ankara signed a contract with Russia for S-400 missile systems. Under new laws, the president has authority over defence procurement and control over Turkey's top defence companies. Turkey has signed defencecooperation agreements with a focus on exports and technology transfer, in an effrt to boost its national defence industry and achieve defence-industrial autonomy. The defence industry is developing more sophisticated weapons platforms across all domains.
Способности
Турция располагает крупными, хорошо оснащенными вооруженными силами, которые в первую очередь предназначены для национальной обороны. В последнее время большая часть деятельности была сосредоточена на внутренней безопасности и трансграничных операциях в ответ на продолжающуюся войну в Сирии. Стратегический план вооруженных сил Турции до 2033 года направлен на модернизацию военной техники и структуры Вооруженных сил. По мнению правительственных чиновников, терроризм является главной угрозой безопасности. Турция является членом НАТО и предоставила доступ к своему воздушному пространству и объектам для проведения операций в Ираке и Сирии. После попытки государственного переворота в июле 2016 года Анкара уволила большое количество офицеров из своих вооруженных сил, а потеря опытных кадров сказалась как на оперативной эффективности, так и на уровне подготовки, особенно в военно-воздушных силах. Вооруженные силы регулярно тренируются, в том числе и с союзниками по НАТО. Турецкие заявления указывают на намерение усилить свое присутствие на Кипре, возможно, включая военно-морскую базу в северной части острова. Оборудование в основном поставляется из национальных фимс. Анкара выбрала BMC для начала серийного производства своего первого национального главного боевого танка, проект которого был отложен более чем на два десятилетия. Турция также разрабатывает отечественный самолет истребитель, причем поставка F-35As под вопросом из-за ограничений США. Для усиления противовоздушной обороны Анкара подписала с Россией контракт на поставку ракетных комплексов С-400. Согласно новым законам, президент обладает полномочиями по оборонным закупкам и контролю над крупнейшими оборонными компаниями Турции. Турция подписала соглашения о сотрудничестве в оборонной сфере с акцентом на экспорт и передачу технологий, чтобы повысить эффективность своей национальной оборонной промышленности и достичь оборонно-промышленной автономии. Оборонная промышленность разрабатывает все более совершенные оружейные платформы по всем направлениям.

ACTIVE 355,200 (Army 260,200 Navy 45,000 Air 50,000) Paramilitary 156,800
Conscript liability 12 months (5.5 months for university graduates; 21 days for graduates with exemption)
RESERVE 378,700 (Army 258,700 Navy 55,000 Air 65,000)
Reserve service to age 41 for all services

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES ISR 2 Gokturk-1/2

Army ~260,200 (including conscripts)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 army HQ
   9 corps HQ
SPECIAL FORCES
   8 cdo bde
   1 mtn cdo bde
   1 cdo regt
MANOEUVRE
Armoured
   1 (52nd) armd div (2 armd bde, 1 mech bde)
   7 armd bde
Mechanised
   2 (28th & 29th) mech div
   14 mech inf bde
Light
   1 (23rd) mot inf div (3 mot inf regt)
   7 mot inf bde
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 trg arty bde
   6 arty regt
   2 engr regt
AVIATION
   4 avn regt
   4 avn bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,379: 316 Leopard 2A4; 170 Leopard 1A4; 227 Leopard 1A3; 100 M60A1; 650 M60A3; 166 M60T; 750 M48A5 T2 (2,000 M48A5 T1 in store)
   RECCE ~250 Akrep
   IFV 645 ACV AIFV
   APC 4,336
     APC (T) 3,636: 823 ACV AAPC; 2,813 M113/M113A1/M113A2
   PPV 700+: 50+ Edjer Yaclin 4в4; ~650 Kirpi
   AUV 882: 800+ Cobra; 82 Cobra II
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 12+: AZMIM; 12 M48; M113A2T2
   ARV 150: 12 Leopard 1; 105 M48T5; 33 M88A1
   VLB 88: 36 Leguan; 52 Mobile Floating Assault Bridge
   MW Husky 2G; Tamkar
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 365 ACV TOW
     MANPATS 9K135 Kornet-E (AT-14 Spriggan); Cobra; Eryx; Milan
   RCL 3,869: 57mm 923 M18; 75mm 617; 106mm 2,329 M40A1
ARTILLERY 7,799+
   SP 1,080: 155mm 825: ~150 M44T1; 365 M52T (mod); ~310 T-155 Firtina; 175mm 36 M107; 203mm 219 M110A2
   TOWED 760+: 105mm 75+ M101A1; 155mm 523: 517 M114A1/M114A2; 6 Panter; 203mm 162 M115
   MRL 146+: 107mm 48; 122mm ~36 T-122; 227mm 12 M270 MLRS; 302mm 50+ TR-300 Kasirga (WS-1)
   MOR 5,813+
     SP 1,443+: 81mm; 107mm 1,264 M106; 120mm 179
     TOWED 4,370: 81mm 3,792; 120mm 578
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional MGM-140A ATACMS (launched from M270 MLRS); J-600T Yildrim (B-611/CH-SS-9 mod 1)
AIRCRAFT
   ISR 5 Beech 350 King Air
   TPT Light 8: 5 Beech 200 King Air; 3 Cessna 421
   TRG 49: 45 Cessna T182; 4 T-42A Cochise
HELICOPTERS
   ATK 77: 18 AH-1P Cobra; 12 AH-1S Cobra; 5 AH-1W Cobra; 4 TAH-1P Cobra; 9 T129A; 29 T129B
   MRH 28 Hughes 300C
   TPT 225+: Heavy 7 CH-47F Chinook; Medium 77+: 29 AS532UL Cougar; 48+ S-70A Black Hawk;
       Light 141: 12 Bell 204B (AB-204B); ~45 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 64 Bell 205A (AB-205A); 20 Bell 206 Jet Ranger
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Medium 33 Bayraktar TB2
   ISR Heavy Falcon 600/Firebee; Medium CL-89; Gnat; Light Harpy
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 148+: 70 Altigan PMADS octuple Stinger lnchr, 78 Zipkin PMADS quad Stinger lnchr; FIM-92 Stinger
   GUNS 1,664
     SP 35mm Korkut; 40mm 262 M42A1
     TOWED 1,402: 20mm 439 GAI-D01/Rh-202; 35mm 120 GDF-001/GDF-003; 40mm 843: 803 L/60/L/70; 40 T-1
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM Mizrak-U (UMTAS)
BOMBS
   Laser-guided MAM-L; MAM-C

Navy ~45,000 (including conscripts)
EQUIPMENT BY TYPE
   SUBMARINES TACTICAL SSK 12:
   4 Atilay (GER Type-209/1200) with 8 single 533mm ASTT with SST-4 HWT
   8 Preveze/GЭr (GER Type-209/1400) with 8 single 533mm ASTT with UGM-84 Harpoon AShM/Tigerfih Mk2 HWT/DM2A4 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 19
FRIGATES FFGHM 19:
   4 Barbaros (mod GER MEKO 200 F246 & F247) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 8-cell Mk41 VLS with RIM-162B ESSM SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 3 Sea Zenith CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel)
   4 Gabya (ex-US Oliver Hazard Perry class) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84C Harpoon AShM/SM-1MR SAM, 1 8-cell Mk41 VLS with RIM-162B ESSM SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 S-70B Seahawk/AB-212 ASW hel)
   4 Gabya (ex-US Oliver Hazard Perry class) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84C Harpoon AShM/SM-1MR SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 S-70B Seahawk/AB-212 ASW hel)
   4 Yavuz (GER MEKO 200TN) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 GMLS with Sea Sparrow SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 3 Sea Zenith CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel)
   3 Ada with 2 quad lnchr with RCM-84C Harpoon AShM, 1 Mk49 21-cell lnchr with RIM-116 SAM, 2 Mk32 twin 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 S-70B Seahawk hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 52:
CORVETTES FSGM 6:
   6 Burak (ex-FRA d'Estienne d'Orves) with 2 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 4 single 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Mk54 A/S mor, 1 100mm gun
PCFG 19:
   4 Dogan (GER Lurssen-57) with 2 quad lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 76mm gun
   9 Kilic with 2 quad Mk 141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 76mm gun
   4 RЭzgar (GER Lurssen-57) with 2 quad lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 76mm gun
   2 Yildiz with 2 quad lnchr with RGM-84A/C Harpoon AShM, 1 76mm gun
PCC 16 Tuzla
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 15:
MHO 11: 5 Engin (FRA Circe); 6 Aydin
MSC 4 Seydi (US Adjutant)
AMPHIBIOUS
LANDING SHIPS LST 5:
   2 Bayraktar with 1 hel landing platform (capacity 20 MBT; 250 troops)
   1 Osman Gazi with 1 Phalanx CIWS (capacity 4 LCVP; 17 tanks; 980 troops) (with 1 hel landing platform)
   2 Sarucabey with 1 Phalanx CIWS (capacity 11 tanks; 600 troops) (with 1 hel landing platform)
LANDING CRAFT 30
   LCT 21: 2 C-120/130; 11 C-140; 8 C-151
   LCM 9: 1 C-310; 8 LCM 8
   LOGISTICS AND SUPPORT 35
   ABU 2: 1 AG5; 1 AG6 with 1 76mm gun
   AGS 2: 1 Cesme (ex-US Silas Bent); 1 Cubuklu
   AOR 2 Akar with 1 twin 76mm gun, 1 Phalanx CIWS, 1 hel landing platform
   AOT 2 Burak
   AOL 1 Gurcan
   AP 1 Iskenderun
   ASR 3: 1 Alemdar with 1 hel landing platform; 2 Isin II
   ATF 9: 1 Akbas; 1 Degirmendere; 1 Gazal; 1 Inebolu; 5 Onder
   AWT 3 Sogut
   AXL 8
   AX 2 Pasa (ex-GER Rhein)

Marines 3,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bde (3 mne bn; 1 arty bn)

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   2 sqn with Bell 212 ASW (AB-212 ASW); S-70B Seahawk
   1 sqn with ATR-72-600; CN235M-100; TB-20 Trinidad
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
MP 6 CN235M-100
TPT Light 7: 2 ATR-72-600; 5 TB-20 Trinidad
HELICOPTERS
ASW 29: 11 Bell 212 ASW (AB-212 ASW); 18 S-70B Seahawk

Air Force ~50,000
   2 tac air forces (divided between east and west)
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-4E Phantom 2020
   8 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
ISR
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 unit with King Air 350
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn (forming) with B-737 AEW&C
EW
   1 unit with CN235M EW
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with AS532AL/UL Cougar
TANKER
   1 sqn with KC-135R Stratotanker
TRANSPORT
   1 sqn with A400M; C-160D Transall
   1 sqn with C-130B/E/H Hercules
   1 (VIP) sqn with Cessna 550 Citation II (UC-35); Cessna 650 Citation VII; CN235M; Gulfstream 550
   3 sqn with CN235M
   10 (liaison) fl with Bell 205 (UH-1H Iroquois); CN235M
TRAINING
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with F-5A/B Freedom Fighter; NF-5A/B Freedom Fighter
   1 sqn with SF-260D
   1 sqn with KT-IT
   1 sqn with T-38A/M Talon
   1 sqn with T-41D Mescalero
AIR DEFENCE
   4 sqn with MIM-14 Nike Hercules
   2 sqn with Rapier
   8 (fiing) unit with MIM-23 Hawk
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 AB bde
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 308 combat capable
FTR 27: 17 NF-5A Freedom Fighter; 10 NF-5B Freedom Fighter (48 F-5s being upgraded as LIFT)
   FGA 281: 20 F-4E Phantom 2020; 27 F-16C Fighting Falcon Block 30; 162 F-16C Fighting Falcon Block 50; 14 F-16C Fighting Falcon Block 50+;
       8 F-16D Block 30 Fighting Falcon; 33 F-16D Fighting Falcon Block 50; 16 F-16D Fighting Falcon Block 50+; 1 F-35A Lightning II
   ISR 5 Beech 350 King Air
   EW 2+ CN235M EW
   AEW&C 4 B-737 AEW&C
   TKR 7 KC-135R Stratotanker
   TPT 88: Heavy 7 A400M; Medium 31: 6 C-130B Hercules; 12 C-130E Hercules; 1 C-130H Hercules; 12 C-160D Transall;
   Light 49: 2 Cessna 550 Citation II (UC-35 - VIP); 2 Cessna 650 Citation VII; 45 CN235M; PAX 1 Gulfstream 550
   TRG 168: 33 SF-260D; 70 T-38A/M Talon; 25 T-41D Mescalero; 40 KT-IT
HELICOPTERS
   TPT 35: Medium 20: 6 AS532AL Cougar (CSAR); 14 AS532UL Cougar (SAR); Light 15 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
UNMANNED AERIAL VEHICLES 29+
   CISR Heavy 8 ANKA-S
   ISR 27+: Heavy 9+: some ANKA; 9 Heron; Medium 18 Gnat 750
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range MIM-14 Nike Hercules
     Medium-range MIM-23 Hawk
     Point-defence Rapier
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9S Sidewinder; Shafrir 2(#); IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH AIM-7E Sparrow; ARH AIM-120A/B AMRAAM
   ARM AGM-88A HARM
   ASM AGM-65A/G Maverick; Popeye I
   LACM Coventional AGM-84K SLAM-ER
BOMBS
   Electro-optical guided GBU-8B HOBOS (GBU-15)
   INS/GPS guided AGM-154A JSOW; AGM-154C JSOW
   Laser-guided MAM-C; MAM-L; Paveway I; Paveway II

Paramilitary 156,800
Gendarmerie 152,100
Ministry of Interior; Ministry of Defence in war
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo bde
MANOEUVRE
Other
   1 (border) paramilitary div
   2 paramilitary bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE Akrep
   APC 560+
   APC (W) 560: 535 BTR-60/BTR-80; 25 Condor
   PPV Kirpi
   AUV Cobra; Cobra II
AIRCRAFT
   ISR Some O-1E Bird Dog
   TPT Light 2 Do-28D
HELICOPTERS
   ATK 4 T129B
   MRH 19 Mi-17 Hip H
   TPT 35: Medium 12 S-70A Black Hawk; Light 23: 8 Bell 204B (AB-204B); 6 Bell 205A (AB-205A); 8 Bell 206A (AB-206A) Jet Ranger; 1 Bell 212 (AB-212)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Medium 12 Bayraktar TB2
BOMBS
   Laser-guided MAM-L; MAM-C

Coast Guard 4,700
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 104
   PSOH 4 Dost with 1 76mm gun
   PBF 60
   PB 40
AIRCRAFT MP 3 CN235 MPA
HELICOPTERS MRH 8 Bell 412EP (AB-412EP - SAR)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 506; 1 mot inf bn(-)
ARABIAN SEA & GULF OF ADEN: Combined Maritime Forces CTF-151: 1 FFGHM
BLACK SEA: NATO SNMCMG 2: 1 MHO
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 249; 1 inf coy
CYPRUS (NORTHERN): ~33,800; 1 army corps HQ; 1 SF regt; 1 armd bde; 2 mech inf div; 1 mech inf regt; 1 arty regt; 1 avn comd; 287 M48A5T2;
     147 ACV AIFV; 106 ACV AAPC (incl variants); 386 M113 (incl variants); 36 M101A1; 36 M114A2; 12 M115; 30 M44T; 144 M52T1; 9 T-122; 171 81mm mor;
     70 M30; 135 HY-12; Milan; 60 ACV TOW; 219 M40A1; FIM-92 Stinger; 44 Rh 202; 78 GAI-D01; 16 GDF-003; 3 Cessna 185 (U-17);
     2 AS532UL Cougar; 1 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 PB
IRAQ: Army: 2,000; 1 armd BG
LEBANON: UN UNIFIL 86; 1 PCFG
MEDITERRANEAN SEA: NATO SNMG 2: 1 FFGHM; 1 PCC
QATAR: Army: 200 (trg team); 1 mech inf coy; 1 arty unit; 12+ ACV AIFV/AAPC; 2 T-155 Firtina
SERBIA: NATO KFOR 291; 1 inf coy UN UNMIK 1 obs
SOMALIA: 200 (trg team); UN UNSOM 1 obs
SYRIA: ~5,000; 1 cdo unit; 2 armd BG; 1 SAM unit; 1 gendarmerie unit
UKRAINE: OSCE Ukraine 10

FOREIGN FORCES
Italy Active Fence: 130; 1 SAM bty with SAMP/T
Saudi Arabia Inherent Resolve: 6 F-15S Eagle
Spain Active Fence: 149; 1 SAM bty with MIM-104C Patriot PAC-2
United States US European Command: 1,700; 1 tkr sqn with 14 KC-135; 1 ELINT fl with EP-3E Aries II; 1 spt facility at Izmir; 1 spt facility at Ankara;
   1 air base at Incirlik US Strategic Command: 1 AN/TPY-2 X-band radar at KЭrecik


   UNITED KINGDOM
   []

Capabilities
The 2018 National Security Capability Review highlighted a range of security challenges, including from state-based threats and from terrorists. UK defence policy is based on using the armed forces to reduce direct threats by projecting stability abroad. Principal defence priorities are contributing to the counter-ISIS coalition and NATO tasks, including in Afghanistan and in Eastern Europe. The ministry of defence oversees all-volunteer armed forces. Joint Forces Command comprises key joint force elements, such as special-forces and military-cyber capabilities. The armed forces are relatively well balanced between combat, combat support and logistics, but many key capabilities are close to critical mass and all three services are short of personnel. A Modernising Defence Programme has been ongoing for most of 2018, but without additional funding further capability reductions are likely. This puts at risk the delivery of the `Future Force 2025' intended to conduct combat against peer opponents. The US is the country's closest military ally. There is also a close intelligence relationship with the `Five Eyes' nations and a growing military partnership with France. The UK has decided to retain military forces in Germany and leads the Combined Joint Expeditionary Force. A naval base has recently opened in Bahrain and the UK continues to support the FPDA in Southeast Asia. Force modernisation continues, but the defence budget is under pressure because of the fall in the value of the pound, the cost growth of major equipment programmes and the diffilty of achieving savings targets. Expeditionary logistic capability meets policy requirements, but peacetime logistic support within the UK is dependent on contractors. The country's sophisticated defence industry is a world leader in defence exports but cannot meet all of the UK's requirements.
Способности
В ходе обзора потенциала национальной безопасности в 2018 году был выявлен целый ряд вызовов безопасности, в том числе со стороны угроз со стороны государства и со стороны террористов. Оборонная политика Великобритании основана на использовании Вооруженных сил для уменьшения прямых угроз путем обеспечения стабильности за рубежом. Основные оборонные приоритеты способствуют выполнению задач коалиции по борьбе с ИГИЛ и НАТО, в том числе в Афганистане и Восточной Европе. Министерство обороны осуществляет надзор за всеми добровольческими вооруженными силами. Командование объединенными силами включает в себя ключевые элементы Объединенных сил, такие как специальные силы и военно-кибернетический потенциал. Вооруженные силы относительно хорошо сбалансированы между боевыми действиями, боевой поддержкой и материально-техническим обеспечением, но многие ключевые возможности близки к критической массе, и все три службы испытывают нехватку личного состава. Большую часть 2018 года продолжается модернизация оборонной программы, но без дополнительного финансирования возможны дальнейшие сокращения потенциала. Это ставит под угрозу доставку `будущих сил 2025 года", предназначенных для ведения боевых действий против равных противников. США являются ближайшим военным союзником страны. Существует также тесная разведывательная связь с нациями "Пяти глаз" и растущее военное партнерство с Францией. Великобритания решила сохранить военные силы в Германии и возглавляет Объединенный Объединенный экспедиционный корпус. Недавно в Бахрейне была открыта военно-морская база, и Великобритания продолжает поддерживать FPDA в Юго-Восточной Азии. Модернизация вооруженных сил продолжается, но оборонный бюджет находится под давлением из-за падения стоимости фунта стерлингов, роста стоимости основных программ оснащения и сложности достижения целевых показателей экономии. Экспедиционный логистический потенциал отвечает требованиям политики, но в мирное время логистическая поддержка в Великобритании зависит от подрядчиков. Современная оборонная промышленность страны является мировым лидером в экспорте оборонной продукции, но не может удовлетворить все потребности Великобритании.

ACTIVE 148,350 (Army 83,500 Navy 32,350 Air 32,500)
RESERVE 80,000 (Regular Reserve 43,600 (Army 29,450, Navy 6,550, Air 7,600);    Volunteer Reserve 34,350 (Army 27,450, Navy 3,650, Air 3,250);
   Sponsored Reserve 2,050)
Includes both trained and those currently under training within the Regular Forces, excluding university cadet units

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Forces 1,000
Royal Navy
EQUIPMENT BY TYPE
   SUBMARINES STRATEGIC SSBN 4:
     4 Vanguard with 1 16-cell VLS with UGM-133A Trident II D-5/D-5LE nuclear SLBM, 4 533mm TT with Spearfih HWT
       (each boat will not deploy with more than 40 warheads, but each missile could carry up to 12 MIRV; some Trident D-5 capable of being confiured
       for sub-strategic role)
MSL SLBM Nuclear 48 UGM-133A Trident II D-5 (fewer than 160 declared operational warheads)

Royal Air Force
EQUIPMENT BY TYPE
RADAR STRATEGIC 1 Ballistic Missile Early Warning System (BMEWS) at Fylingdales Moor

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 8: 1 NATO-4B; 3 Skynet-4; 4 Skynet-5

Army 80,400; 3,100 Gurkhas (total 83,500)
Regt normally bn size. Many cbt spt and CSS regt and bn have reservist sub-units
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 (ARRC) corps HQ
MANOEUVRE
Armoured
   1 (3rd) armd div (3 armd inf bde (1 armd recce regt, 1 tk regt, 2 armd inf bn, 1 mech inf bn); 1 log bde (5 log regt; 3 maint regt; 3 med regt))
Light
   1 (1st) lt inf div (1 (4th) inf bde (1 recce regt, 1 lt mech inf bn; 2 lt inf bn); 1 (7th) inf bde (1 recce regt, 3 lt inf bn); 2 (11th & 160th) inf bde (2 lt inf bn);
       1 (51st) inf bde (1 recce regt; 1 lt mech inf bn; 1 lt inf bn); 1 (38th) inf bde (1 lt inf bn); 1 (Spec Inf Gp) inf bde(-) (3 inf bn(-));
       1 log bde (2 log regt; 2 maint bn; 2 med regt))
   2 lt inf bn (London)
   1 (Gurkha) lt inf bn (Brunei)
Air Manoeuvre
   1 (16th) air aslt bde (1 recce pl, 2 para bn, 1 (Gurkha) air mob bn, 1 fd arty regt, 1 cbt engr regt, 1 log regt, 1 med regt)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (3 SP arty regt, 2 fd arty regt)
   1 engr bde (5 cbt engr regt, 2 EOD regt, 1 (MWD) EOD search regt, 1 engr regt, 1 (air spt) engr regt, 1 log regt)
   1 (geographic) engr regt
   1 ISR bde (1 STA regt, 1 EW regt, 3 int bn, 1 ISR UAV regt)
   1 MP bde (3 MP regt)
   1 sigs bde (7 sigs regt)
   1 sigs bde (2 sigs regt; 1 (ARRC) sigs bn)
   1 (77th) info ops bde (3 info ops gp, 1 spt gp, 1 engr spt/log gp)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 engr spt gp
   1 log bde (3 log regt; 1 maint regt)
   1 med bde (3 fd hospital)
AIR DEFENCE
   2 AD regt

Reserves
Army Reserve 27,450 reservists
The Army Reserve (AR) generates individuals, sub-units and some full units.
The majority of units are subordinate to regular formation headquarters and paired with one or more regular units
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 recce regt
Armoured
   1 armd regt
Light
   15 lt inf bn
Air Manoeuvre
   1 para bn
COMBAT SUPPORT
   3 arty regt
   1 STA regt
   1 MRL regt
   3 engr regt
   4 int bn
   4 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   11 log regt
   6 maint regt
   4 med regt
   10 fd hospital
AIR DEFENCE
   1 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 227 Challenger 2
   RECCE 613: 197 Jackal; 110 Jackal 2; 130 Jackal 2A; 145 FV107 Scimitar; 31 Scimitar Mk2
   IFV 623: 466 FV510 Warrior; 88 FV511 Warrior (CP); 51 FV514 Warrior (OP); 18 FV515 Warrior (CP)
   APC 1,291
   APC (T) 895 Bulldog Mk3
   PPV 396 Mastiff6в6)
   AUV 1,238: 399 Foxhound; 252 FV103 Spartan (incl variants); 23 Spartan Mk2 (incl variants); 396 Panther CLV; 168 Ridgback
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 92: 60 Terrier; 32 Trojan
   ARV 259: 80 Challenger ARRV; 28 FV106 Samson; 5 Samson Mk2; 105 FV512 Warrior; 41 FV513 Warrior
   MW 64 Aardvark
   VLB 70: 37 M3; 33 Titan
   NBC VEHICLES 8 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP Exactor (Spike NLOS)
   MANPATS FGM-148 Javelin; NLAW
ARTILLERY 598
   SP 155mm 89 AS90
   TOWED 105mm 114 L118 Light Gun
   MRL 227mm 35 M270B1 MLRS
   MOR 81mm 360 L16A1
AMPHIBIOUS LCM 3 Ramped Craft Logistic
AIR DEFENCE SAM
   Point-defence 74: 60 FV4333 Stormer with Starstreak; 14 Rapier FSC; Starstreak (LML)

Joint Helicopter Command
Tri-service joint organisation including Royal Navy, Army and RAF units
Army
FORCES BY ROLE
ISR
   1 regt (1 sqn with BN-2 Defender/Islander; 1 sqn with SA341B Gazelle AH1)
ATTACK HELICOPTER
   1 regt (2 sqn with AH-64D Apache; 1 trg sqn with AH-64D Apache)
   1 regt (2 sqn with AH-64D Apache)
HELICOPTER
   1 regt (2 sqn with AW159 Wildcat AH1)
   1 (spec ops) sqn with AS365N3; SA341B Gazelle AH1
   1 fl with Bell 212 (Brunei)
   1 fl with SA341B Gazelle AH1 (Canada)
TRAINING
   1 hel regt (1 sqn with AH-64D Apache; 1 sqn with AS350B Ecureuil; 1 sqn with Bell 212; Lynx AH9A; SA341B Gazelle AH1)
ISR UAV
   1 ISR UAV regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 maint regt

Army Reserve
FORCES BY ROLE
HELICOPTER
   1 hel regt (4 sqn personnel only)

Royal Navy
FORCES BY ROLE
ATTACK HELICOPTER
   1 lt sqn with AW159 Wildcat AH1
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AW101 Merlin HC3/3A/3i
Royal Air Force
FORCES BY ROLE
TRANSPORT HELICOPTER
   3 sqn with CH-47D/SD/F Chinook HC3/4/4A/6
   2 sqn with SA330 Puma HC2
TRAINING
   1 OCU sqn with CH-47D/SD/F Chinook HC3/4/4A/6; SA330 Puma HC2
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 12: 9 BN-2T-4S Defender; 3 BN-2 Islander AL1
HELICOPTERS
   ATK 50 AH-64D Apache
   MRH 66: 5 AS365N3; 34 AW159 Wildcat AH1; 27 SA341B Gazelle AH1
   TPT 122: Heavy 60: 38 CH-47D Chinook HC4/4A; 7 CH-47SD Chinook HC3; 1 CH-47SD Chinook HC5; 14 CH-47F Chinook HC6;
       Medium 48: 25 AW101 Merlin HC3/3A/3i; 23 SA330 Puma HC2; Light 14: 9 AS350B Ecureuil; 5 Bell 212
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Medium 7 Watchkeeper (37+ more in store)

Royal Navy 32,350
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 10
   STRATEGIC SSBN 4:
     4 Vanguard, opcon Strategic Forces with 1 16-cell VLS with UGM-133A Trident II D-5/D-5LE nuclear SLBM, 4 single 533mm TT with Spearfih HWT
       (each boat will not deploy with more than 40 warheads, but each missile could carry up to 12 MIRV; some Trident D-5 capable of being confiured for
       sub-strategic role)
   TACTICAL SSN 6:
     3 Trafalgar with 5 single 533mm TT with UGM-109E Tactical Tomahawk Block IV (TACTOM) LACM/ Spearfih HWT
     3 Astute with 6 single 533mm TT with UGM-109E Tactical Tomahawk Block IV (TACTOM) LACM/Spearfih HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 20
   AIRCRAFT CARRIERS CV 1
     1 Queen Elizabeth (to be fitd with 3 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS)
       (future capacity 24 F-35B Lightning II, 14 Merlin HM2/Wildcat HMA2/CH-47 Chinook hel) (in trials)
   DESTROYERS 6
    DDGHM 3 Daring (Type-45) with 2 quad lnchr with RGM-84C Harpoon, 6 8-cell Sylver A50 VLS with Sea Viper (Aster 15 and Aster 30) SAM, 2
       Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 114mm gun (capacity 1 AW159 Wildcat/AW101 Merlin hel)
    DDHM 3 Daring (Type-45) with 6 8-cell Sylver A50 VLS with Sea Viper (Aster 15 and Aster 30) SAM, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 114mm gun
       (capacity 1 AW159 Wildcat/AW101 Merlin hel)
   FRIGATES FFGHM 13:
     8 Duke (Type-23) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84C Harpoon AShM, 1 32-cell VLS with Sea Wolf SAM, 2 twin 324mm ASTT with Sting Ray
       LWT, 1 114mm gun (capacity either 2 AW159 Wildcat or 1 AW101 Merlin hel)
     5 Duke (Type-23) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84C Harpoon AShM, 1 32-cell VLS with Sea Ceptor SAM, 2 twin 324mm ASTT with Sting Ray
       LWT, 1 114mm gun (capacity either 2 AW159 Wildcat or 1 AW101 Merlin hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 22
   PSO 4: 2 River Batch 1; 1 River Batch 1 (mod) with 1 hel landing platform; 1 River Batch 2 with 1 hel landing platform
   PBI 18: 16 Archer (trg); 2 Scimitar
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 13
   MCO 6 Hunt (incl 4 mod Hunt)
   MHC 7 Sandown (1 additional decommissioned and used in trg role)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 2
     LPD 2 Albion with 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS (capacity 2 med hel; 4 LCU or 2 LCAC; 4 LCVP; 6 MBT; 300 troops) (of which 1 at extended readiness)
LOGISTICS AND SUPPORT 4
   AGB 1 Protector with 1 hel landing platform
   AGS 3: 1 Scott 2 Echo (all with 1 hel landing platform)

Royal Fleet Auxiliary
Support and miscellaneous vessels are mostly manned and maintained by the Royal Fleet Auxiliary (RFA), a civilian flet owned by the UK MoD, which has approximately 1,950 personnel with type comd under Fleet Commander
AMPHIBIOUS PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 3
   LSD 3 Bay (capacity 4 LCU; 2 LCVP; 24 CR2 Challenger 2 MBT; 350 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 12
   AORH 5: 2 Wave; 1 Fort Victoria with 2 Mk 15 Phalanx CIWS; 2 Tide (capacity 1 AW159 Wildcat/AW101 Merlin hel)
   AFSH 2 Fort Rosalie
   AG 1 Argus (aviation trg ship with secondary role as primarily casualty-receiving ship)
   AKR 4 Point (not RFA manned)

Naval Aviation (Fleet Air Arm) 4,650
FORCES BY ROLE
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   3 sqn with AW101 ASW Merlin HM2
   2 sqn with AW159 Wildcat HMA2
AIRBORNE EARLY WARNING
   1 sqn with Merlin Mk 2 Crowsnest (forming)
TRAINING
   1 sqn with Beech 350ER King Air
   1 sqn with G-115
   1 sqn with Hawk T1
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 12 combat capable
   TPT Light 4 Beech 350ER King Air (Avenger)
   TRG 17: 5 G-115; 12 Hawk T1*
HELICOPTERS
   ASW 58: 28 AW159 Wildcat HMA2; 30 AW101 ASW Merlin HM2

Royal Marines 6,600
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 (3rd Cdo) mne bde (2 mne bn; 2 sy bn; 1 amph aslt sqn; 1 (army) arty regt; 1 (army) engr regt; 1 ISR gp (1 EW sqn; 1 cbt spt sqn; 1 sigs sqn; 1 log sqn),
       1 log regt) 1 landing craft sqn opcon Royal Navy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC (T) 99 BvS-10 Mk2 Viking
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTUCTURE
   MSL MANPATS FGM-148 Javelin
ARTILLERY 39
   TOWED 105mm 12 L118 Light Gun
   MOR 81mm 27 L16A1
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 2 Island
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 30
   LCU 10 LCU Mk10 (capacity 4 Viking APC or 120 troops) LCVP 16 LCVP Mk5B (capacity 35 troops) UCAC 4 Griffn 2400TD
AIR DEFENCE SAM Point-defence Starstreak

Royal Air Force 32,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with Typhoon FGR4/T3
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with Typhoon FGR4/T3
   1 sqn with F-35B Lightning II (forming)
GROUND ATTACK
   2 sqn with Tornado GR4/4A
ISR
   1 sqn with Sentinel R1
   1 sqn with Shadow R1
ELINT
   1 sqn with RC-135W Rivet Joint
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with E-3D Sentry
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Bell 412EP Griff HAR-2
TANKER/TRANSPORT
   2 sqn with A330 MRTT Voyager KC2/3
TRANSPORT
   1 (comms) sqn with AW109E/SP; BAe-146; BN-2A Islander CC2
   1 sqn with A400M Atlas
   1 sqn with C-17A Globemaster
   3 sqn with C-130J/J-30 Hercules
TRAINING
   1 OCU sqn with Typhoon
   1 OCU sqn with E-3D Sentry; Sentinel R1
   1 sqn with Beech 200 King Air
   1 sqn with EMB-312 Tucano T1
   2 sqn with Hawk T1/1A/1W
   1 sqn with Hawk T2
   3 sqn with Tutor
COMBAT/ISR UAV
   2 sqn with MQ-9A Reaper
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 250 combat capable
   FGA 154: 17 F-35B Lightning II (in test); 137 Typhoon FGR4/T3
   ATK 37 Tornado GR4/GR4A
   ISR 9: 4 Sentinel R1; 5 Shadow R1
   ELINT 3 RC-135W Rivet Joint
   AEW&C 6 E-3D Sentry
   TKR/TPT 14 A330 MRTT Voyager KC2/3
   TPT 61: Heavy 28: 20 A400M Atlas; 8 C-17A Globemaster; Medium 19: 6 C-130J Hercules; 13 C-130J-30 Hercules;
       Light 10: 5 Beech 200 King Air (on lease); 2 Beech 200GT King Air (on lease); 3 BN-2A Islander CC2; PAX 4 BAe-146 CC2/C3
   TRG 208: 5 EMB-500 Phenom 100; 39 EMB-312 Tucano T1 (39 more in store); 101 G-115E Tutor; 28 Hawk T2*; 31 Hawk T1/1A/1W* (~46 more in store);
       4 T-6C Texan II
HELICOPTERS
   MRH 5: 1 AW139; 4 Bell 412EP Griff HAR-2
   TPT Light 3: 2 AW109E; 1 AW109SP
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 9 MQ-9A Reaper
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/L(I) Sidewinder; IIR ASRAAM; ARH AIM-120C-5 AMRAAM; Meteor
   ASM AGM-114 Hellfire; Brimstone; Dual-Mode Brimstone; Brimstone II
   ALCM Storm Shadow
BOMBS
   Laser/GPS-guided GBU-10 Paveway II; GBU-24 Paveway III; Enhanced Paveway II/III; Paveway IV

Royal Air Force Regiment
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   6 sy sqn
COMBAT SUPPORT
   1 CBRN sqn

Tri-Service Defence Helicopter School
FORCES BY ROLE
TRAINING
   1 hel sqn with Bell 412EP Griff HT1
   2 hel sqn with AS350B Ecureuil
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   MRH 11 Bell 412EP Griff HT1
   TPT Light 27: 25 AS350B Ecureuil; 2 AW109E

Volunteer Reserve Air Forces
(Royal Auxiliary Air Force/RAF Reserve)
MANOEUVRE
Other
   5 sy sqn
COMBAT SUPPORT
   2 int sqn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 med sqn
   1 (air movements) sqn
   1 (HQ augmentation) sqn
   1 (C-130 Reserve Aircrew) fl

UK Special Forces
Includes Royal Navy, Army and RAF units
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (SAS) SF regt
   1 (SBS) SF regt
   1 (Special Reconnaissance) SF regt
   1 SF BG (based on 1 para bn)
AVIATION
   1 wg (includes assets drawn from 3 Army hel sqn, 1 RAF tpt sqn and 1 RAF hel sqn)
COMBAT SUPPORT
   1 sigs regt
Reserve
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 (SAS) SF regt

Cyber
The National Cyber Security Centre plays a central role in coordinating the UK's cyber policy, and works with ministries and agencies to implement cyber-security programmes. A Joint Forces Cyber Group was set up in 2013, including a Joint Cyber Reserve, providing support to two Joint Cyber Units and other information-assurance units across the defence establishment. Increased concern about the potential of information operations in and through the cyber domain was central to the 2015 creation of 77 Brigade. The 2015 Strategic Defence and Security Review designated cyber a tier-one risk and stated that the UK would respond to a cyber attck in the same way as it would an equivalent conventional attck. In October 2016, the UK acknowledged publicly the use of offnsive cyber capabilities against ISIS. In April 2016, it was announced that a Cyber Security Operations Centre would be established under the Ministry of Defence (MoD) and tasked with protecting the ministry's cyberspace. The Defence Cyber School was opened in March 2018. The UK is developing specialist rapid-response teams, trained to isolate, defend and respond to cyber threats and prepared to deploy around the UK and to operational theatres overseas. Through the National Offnsive Cyber Programme - a partnership between the MoD and Government Communications Headquarters (GCHQ) since 2015 - the UK says it has strengthened its cyber capabilities and has continued to employ offnsive cyber alongside the conventional capabilities of the armed forces.
Кибер
Национальный центр кибербезопасности играет центральную роль в координации киберполитики Великобритании и сотрудничает с министерствами и ведомствами по реализации программ кибербезопасности. В 2013 году была создана кибергруппа Объединенных сил, включающая совместный кибер-резерв, обеспечивающий поддержку двух совместных кибернетических подразделений и других подразделений по обеспечению информационной безопасности в рамках оборонного предприятия. Повышенная озабоченность по поводу потенциала информационных операций в киберпространстве и через него была главной причиной создания в 2015 году 77 бригады. В обзоре стратегической обороны и безопасности 2015 года киберугрозы были отнесены к первому уровню риска и было заявлено, что Великобритания ответит на кибератаку таким же образом, как и на эквивалентную обычную аттаку. В октябре 2016 года Великобритания публично признала использование наступательных кибернетических возможностей против ИГИЛ. В апреле 2016 года было объявлено, что при Министерстве обороны (МО) будет создан оперативный центр кибербезопасности, которому будет поручено защищать киберпространство Министерства. Школа оборонной кибернетики была открыта в марте 2018 года. Великобритания разрабатывает специальные группы быстрого реагирования, обученные изолировать, защищать и реагировать на киберугрозы и готовые к развертыванию по всей территории Великобритании и на оперативных театрах за рубежом. В рамках Национальной программы Offnsive Cyber Programme - партнерства между МО и штабом правительственной связи (GCHQ) с 2015 года - Великобритания заявляет, что она укрепила свои кибернетические возможности и продолжает использовать offnsive cyber наряду с обычными возможностями вооруженных сил.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 1,100; 1 inf bn(+); 1 hel fl with 3 Puma HC2
ALBANIA: OSCE Albania 2
ARABIAN SEA: Operation Kipion 1 DDHM; 1 LPD; 1 LSD
ARMENIA/AZERBAIJAN: OSCE Minsk Conference 1
ASCENSION ISLAND: 20
ATLANTIC (NORTH)/CARIBBEAN: 1 LSD
ATLANTIC (SOUTH): 1 PSO
BAHRAIN: 160; 1 naval base
BELIZE: BATSUB 12
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 2; OSCE Bosnia and Herzegovina 3
BRITISH INDIAN OCEAN TERRITORY: 40; 1 navy/marine det
BRUNEI: 1,000; 1 (Gurkha) lt inf bn; 1 jungle trg centre; 1 hel fl with 3 Bell 212
CANADA: BATUS 370; 1 trg unit; 1 hel fl with SA341 Gazelle AH1
CYPRUS: 2,260; 2 inf bn; 1 SAR sqn with 4 Bell 412 Griff HAR-2; 1 radar (on det); Operation Shader 500: 1 FGA sqn with 6 Tornado GR4;
     6 Typhoon FGR4; 2 Sentinel R1; 1 E-3D Sentry; 1 A330 MRTT Voyager KC3; 2 C-130J Hercules; UN UNFICYP (Operation Tosca) 278; 1 recce coy
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO (Operation Percival) 2
EGYPT: MFO 2
ESTONIA: NATO Enhanced Forward Presence (Operation Cabrit) 900; 1 armd inf bn HQ; 1 armd inf coy(+); 1 engr sqn
FALKLAND ISLANDS: 1,200: 1 inf coy(+); 1 sigs unit; 1 AD det with Rapier; 1 PSO; 1 ftr fl with 4 Typhoon FGR4; 1 tkr/ tpt fl with 1 A330 MRTT Voyager;
      1 A400M; 1 hel fl with 2 Chinook
GERMANY: 3,750; 1 armd inf bde(-) (1 tk regt, 1 armd inf bn); 1 SP arty regt; 1 maint regt; 1 med regt
GIBRALTAR: 570 (incl Royal Gibraltar regt); 2 PB
IRAQ: Operation Shader 400; 2 inf bn(-); 1 engr sqn(-)
KENYA: BATUK 350; 1 trg unit
KUWAIT: Operation Shader 50; 1 CISR UAV sqn with 8 MQ-9A Reaper
LIBYA: UN UNSMIL (Operation Tramal) 1 obs
MALI: Operation Barkhane 90; 1 hel fl with 3 Chinook HC3; EU EUTM Mali 8; UN MINUSMA (Operation Newcombe) 2
NEPAL: 60 (Gurkha trg org)
NIGERIA: 50 (trg team)
OMAN: 90
PERSIAN GULF: Operation Kipion 2 MCO; 2 MHC; 1 LSD
POLAND: NATO Enhanced Forward Presence 115; 1 recce sqn
SERBIA: NATO KFOR 24; OSCE Kosovo 5
SOMALIA: EU EUTM Somalia 4; UN UNSOM (Operation Praiser) 43; 3 obs; UN UNSOS (Operation Catan) 40; 2 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS (Operations Trenton & Vogul) 333; 1 engr coy
UKRAINE: Operation Orbital 53 (trg team); OSCE Ukraine 65
UNITED ARAB EMIRATES: 200; 1 tpt/tkr fl with C-17A Globemaster; C-130J Hercules; A330 MRTT Voyager

FOREIGN FORCES
United States
   US European Command: 9,250; 1 ftr wg at RAF Lakenheath (1 ftr sqn with 24 F-15C/D Eagle, 2 ftr sqn with 23 F-15E Strike Eagle);
     1 ISR sqn at RAF Mildenhall with OC-135/RC-135; 1 tkr wg at RAF Mildenhall with 15 KC-135R/T Stratotanker;
     1 spec ops gp at RAF Mildenhall (1 sqn with 8 CV-22B Osprey; 1 sqn with 8 MC-130J Commando II)
   US Strategic Command: 1 AN/FPS-132 Upgraded Early Warning Radar and 1 Spacetrack radar at Fylingdales Moor

   Arms procurements and deliveries - Europe
   Selected events in 2018
   In April, France and Germany signed an agreement to collaborate on a Future Combat Air System (FCAS) that aims to replace the Dassault Rafale and the Eurofighter Typhoon. Dassault will lead on the project with the aim of producing prototypes for testing in the mid- 2020s. A concept design issued by Airbus showed a low-observable, twin-engine fighter aircraft acting as part of a command-and-control network with other aircraft and unmanned systems. A model displayed by Dassault in late 2018 was broadly similar but was tailless, unlike the Airbus design which showed twin outwardly canted vertical stabilisers.
   The United Kingdom launched a Combat Air Strategy in July and displayed a concept model of a fighter aircraft that it hopes will begin replacing the Typhoon in the mid-2030s. The Tempest project is a collaboration between BAE Systems, Leonardo, MBDA and Rolls-Royce, although the UK is open to foreign partners to help share costs. The Tempest is a large, low-observable, twin-engined design with a flxible payload confiuration. The UK plans to invest ё2bn (US$2.7bn) over ten years in the project.
   The French defence ministry created a defenceinnovation agency in September. The agency will focus on the research and development of key technologies, as well as the integration of civilian technologies into military equipment. This is simultaneous to a larger reform of the French procurement agency (DGA) that began in 2017 that seeks to speed up the procurement process and improve cooperation between the armed forces and industry.
   At the EURONAVAL trade show in Paris in October, French defence minister Florence Parly announced the start of an 18-month study phase to determine France's future aircraft-carrier requirements. The options include operating more than one carrier. Although only in the early stages of what will be a decades-long programme, the minister stated that a new French carrier must be capable of operating the Franco-German FCAS and that France was in discussions with the US over the acquisition of the General Atomics electromagnetic aircraft-launching system (EMALS) used on the USS Gerald R. Ford carrier.
   In October, Fincantieri and Naval Group announced a 50/50 joint venture (JV) to build ships for Italy and France, as well as export customers. Although the JV did not have any contracts at the time of writing, it is working towards offring a logistic-ship design to the French Navy based on a vessel being built for the Italian Navy. The JV will also bid for the midlife upgrade of the French and Italian Horizon-class destroyers.


   Закупки и поставки оружия-Европа. Избранные события в 2018 году
  
   В апреле Франция и Германия подписали соглашение о сотрудничестве по созданию будущей боевой авиационной системы (FCAS), которая должна заменить Dassault Rafale и Eurofighter Typhoon. Dassault будет руководить проектом с целью производства прототипов для испытаний в середине 2020-х гг. концептуальный проект, выпущенный Airbus, показал малозаметный двухмоторный самолет истребитель, действующий в составе командно-диспетчерской сети с другими самолетами и беспилотными системами. Модель, показанная Dassault в конце 2018 года, была в целом похожа, но была бесхвостой, в отличие от конструкции Airbus, которая показывала два внешне наклоненных вертикальных стабилизатора.
   Великобритания запустила боевую воздушную стратегию в июле и представила концептуальную модель самолета истребителя, который, как она надеется, начнет заменять Typhoon в середине 2030-х гг. Проект Tempest - это сотрудничество между BAE Systems, Leonardo, MBDA и Rolls-Royce, хотя Великобритания открыта для иностранных партнеров, чтобы помочь разделить расходы. Tempest -это большая, малозаметная двухмоторная конструкция с гибкой конфигурацией полезной нагрузки. Великобритания планирует инвестировать в этот проект ё2 млрд (US$2,7 млрд) в течение десяти лет.
   В сентябре Министерство обороны Франции создало агентство по оборонным инновациям. Основное внимание агентство будет уделять исследованиям и разработкам ключевых технологий, а также интеграции гражданских технологий в военную технику. Это происходит одновременно с более масштабной реформой французского агентства по закупкам (DGA), которая началась в 2017 году и направлена на ускорение процесса закупок и улучшение сотрудничества между Вооруженными силами и промышленностью.
   На выставке EURONAVAL в Париже в октябре министр обороны Франции Флоренс Парли объявила о начале 18-месячного этапа исследования для определения будущих потребностей Франции в авианосцах. Эти варианты включают в себя эксплуатацию нескольких авианосцев. Хотя только на ранних стадиях того, что будет десятилетней программой, министр заявил, что новый французский авианосец должен быть способен эксплуатировать франко-германские FCAS и что Франция обсуждает с США приобретение электромагнитной системы запуска самолетов General Atomics (EMALS), используемой на американском авианосце Gerald R. Ford.
   В октябре Fincantieri и Naval Group объявили о создании совместного предприятия 50/50 (JV) для строительства кораблей для Италии и Франции, а также экспортных клиентов. Хотя на момент написания этой статьи JV не имело никаких контрактов, оно работает над передачей французскому Военно-Морскому Флоту проекта логистического судна, основанного на судне, строящемся для итальянского военно-морского флота. JV также будет участвовать в тендере на модернизацию среднего класса французских и итальянских эсминцев класса Horizon.

   []

   []

   []


Chapter Five. Russia and Eurasia


   Improving air-ground cooperation is a focus for the armed forces, exemplified by the appointment of a career ground-forces officer as C-in-C of the Russian Aerospace Forces. Russia is also working to refine its reconnaissance-strike complex.
   This is another lesson from Russia's operation in Syria, which remains a springboard for senior commanders; deployment there is important for promotion.
   Russia's Su-57 development is progressing at a modest pace. Meanwhile, improved versions of a previous generation, including the Su-35, are improving air force capabilities.
   Russia's Navy commissioned its fist new truly blue-water principal surface combatant in some two decades, including with a new, potentially more capable air-defence system.
   The creation of information troops and reinstatement of the Main Directorate for Political-Military Affairs showed that Russia's command has sharpened its attention on confrontation in the information domain.
   Russia's surge of naval capabilities into the Eastern Mediterranean in late 2018 demonstrated its ability to potentially pose challenges to NATO and other navies in the region.
   [] []

   Russia and Eurasia
   RUSSIA
   In March 2018, Russia went to the polls in its latest presidential election. Vladimir Putin was again returned to office. Continuity was also the order of the day at the defence ministry: both Minister of Defence Sergei Shoigu and Chief of the General Staf General Valery Gerasimov retained their posts after the election.
   Nonetheless, there were some personnel movements of note. Perhaps the most interesting reshuffle in the defence ministry in some years was the appointment of Colonel-General Sergei Surovikin, a career Ground Forces officer, as commander-in-chief of the Russian Aerospace Forces. Such an appointment is unprecedented not only in Russian but also Soviet history and perhaps reflects the officially stated rationale behind the selection - to improve cooperation between the Aerospace Forces and the Ground Forces. However, air-force offir Lieutenant-General Andrei Yudin kept his post as deputy to the commander-in-chief. Before taking on his new role, Surovikin had commanded Russia's armed forces in Syria for nine months and gained significant experience during 2017's major offensive against the Islamic State, also known as ISIS or ISIL.
   Syria: battle laboratory
   Russia's operation in Syria remains a springboard for senior commanders; deployment there is important for promotion. Since the mission began in late 2015, more than 500 Russian generals have rotated through the country on deployment. Indeed, the newly appointed commanders-in-chief of the Eastern and Central military districts have commanded Russian troops in Syria.
   Moscow's mission in Syria has two principal priorities: firstly, to bolster the regime of its ally, Bashar al-Assad, and secondly, to use the deployment as a test bed for the development of joint operations and new weapons and tactics. For example, Russia has put its concept of a joint information battle space into practice there, by providing troops with real-time information on friendly and adversary forces. The defence ministry has invested considerable effort in improving cooperation between units and refining the reconnaissance-strike complex. As part of this, Russia continues to work on modernising its reconnaissance capabilities, to detect and monitor targets in real time, and to reduce the time between the detection of a target and its engagement by artillery, aircraft or precision weapons.
   According to reports from the Russian defence ministry, between the start of the mission in September 2015 and August 2018, the Aerospace Forces carried out 39,000 combat flights in Syria. A little over half of these were completed at night. These figures indicate improvements to both air capability and aircrew proficiency. But activity fell in 2018: from January to September, only 5,000 combat flights were carried out, which was reportedly a reduction on the previous year. This decline is largely due to the balance of power in the conflict changing in favour of the pro-government forces, which has allowed Russia to reduce its military presence in Syria. In summer 2018, a number of aircraft and helicopters returned to Russia, including, it was reported, all the new Mi-28 and Ka-52 attack helicopters. At the beginning of autumn, about 30 aircraft remained in Syria - the lowest number since the beginning of Russia's intervention.
   The information dimension
   The Syria campaign continues to be studied in Russian military academies, leading to a range of lessons for tactics and procurement. As well as lessons on the efficacy of weaponry, one of the most important relates to active information and psychological operations, which are used to suppress an opponent's will to resist. Alongside traditional methods, such as spreading leaflets, missions of this type have reportedly also been conducted in cyberspace.
   Russia announced in 2017 that it had formed the Information Operations Troops. There is little information available in public on this group's activities, although it is understood that its covert activity is conducted mainly in cyberspace. In 2018, the defence ministry reinstated the Main Directorate for Military-Political Affairs, which has among its key responsibilities the management of propaganda and counter-propaganda, patriotic education and psychological support for the armed forces. The creation of these new organisations shows that the Russian command has sharpened its attention on confrontation in the information domain.
   Personnel
   As a result of Russia's demographic crisis of the 1990s, the number of young men each year reaching draft age remains low. Nonetheless, according to official statements, in 2017 the armed forces reached 95% of target strength. This is the result of the high number of contract personnel being recruited, which reached over 380,000 in early 2018. Consequently, the draft continues to be reduced. In spring 2018, 128,000 men were conscripted, less than in spring 2017. Around 260,000 recruits in total were expected to be conscripted over the course of 2018. The reduction in the draft will continue and the current plan is to have 499,200 contract personnel with only 150,000 conscripts in the armed forces by 2020.
   Support units contain fewer contract personnel, freeing contractors to instead be employed in frontline combat units, including the Airborne Forces and marines, which are recruiting two battalion tactical groups of contract troops for each regiment or brigade. These units are intended to solve the problem of uneven training levels caused by the draft and demobilisation cycle for conscripts serving only one year. Overall, 126 battalion tactical groups wholly comprising contract troops have been formed in the Ground Forces and Airborne Forces. These are reported to be at constant combat readiness, which, for Russian analysts, is understood to mean around 24-hours readiness to move. Meanwhile, special forces, combined-arms units in Russia's peacekeeping forces (such as the 15th Separate Motor-rifle Brigade) and submarine crews are entirely staffed by contract personnel.
   However, the contract-personnel level falls short of the goal set at the beginning of the reform effort, where the armed forces would be composed entirely of fully combat-ready units. Conscripts still represent a third of the armed forces and remain only marginally fi for real combat operations; it is understood that they have not been sent to Syria, even in support roles.
   New weapons
   On 1 March 2018, in his annual address to the Federal Assembly, Putin referred to the ongoing development of innovative strategic-weapons systems. Some of these were hitherto publicly unknown. Burevestnik, a nuclear-powered ultra-long-range cruise missile, is currently in test. According to Russian reports, Peresvet mobile lasers have been observed at Strategic Rocket Forces bases. A squadron of modernised MiG-31 fighters equipped with the Kinzhal hypersonic air-to-surface missile (modelled on the 9M723 (SS-26 Stone) ballistic missile from the Iskander-M system) is undergoing operational testing in the Southern Military District, in the Caspian Sea area. Less still is known about Poseidon, a nuclear-powered uninhabited underwater vehicle.
   Specialists understand that these weapons are currently prototypes. It is unclear whether they will complete the test-and-development process. The fist tests of the Burevestnik cruise missile were unsuccessful, and efforts are currently being directed towards developing an improved model.
   However, there are fewer doubts about the RS-28 Sarmat (SS-X-29), the new liquid-fuelled, multiple independently targetable re-entry vehicle-equipped heavy intercontinental ballistic missile (ICBM), to be fitted out with the already-tested Avangard hypersonic glide vehicle. Sarmat is intended to replace the RS-20 (SS-18 Satan) ICBM.
   Despite Putin's bold statements, these weapons are not `game-changers'. They could be useful in terms of securing a second-strike capability, but they do not provide Russia with the capacity to mount successfully an immediate counterforce nuclear strike. It is possible that they are considered by Moscow only as a reliable guarantee of preserving Russia's second-strike retaliatory capability, or perhaps also a useful bargaining chip in any future arms-control negotiations.
   Infrastructure
   The construction of military bases along the border with Ukraine continues. The 152nd Logistics Brigade was reported as formed at Liski in Voronezh in February 2018. The 20th Combined Arms Army (CAA), based close to the border, is still forming. In addition to two motor-rifle divisions, the 20th CAA includes an anti-aircraft brigade, an artillery brigade, a missile brigade and a command-and-control brigade, the 9th Signal Brigade at Voronezh.
   There have been no significant changes in the group of ground forces deployed to Crimea. However, the Airborne Forces activated the 171st Airborne Battalion in Feodosia in December 2017 and the Aerospace Forces replaced the 12th Regiment's S-300PM1 (SA-20 Gargoyle) surface-to-air missile (SAM) systems with S-400s. The modernisation of Belbek airfield is the largest infrastructure project on the Crimean Peninsula. Once the second runway is complete, the airfield will be able to receive all types of strategic-aviation assets. In addition, a squadron of Tu-22M3 Backfire bombers equipped with antiship missiles (possibly Kh-32s) may be permanently stationed there, making the peninsula even more important to Moscow in asserting its control over the Black Sea.
   Another significant development is the return of Russian carrier aviation to the NITKA land-based carrier simulator in Crimea. Before the peninsula was annexed, a new training centre was being built by Russia in Yeysk, on the shores of the Sea of Azov, though this was not completed. During summer 2018, both regiments of the navy's carrier-based fighters were training in Crimea.
   Meanwhile, plans to boost Russia's military presence in the Arctic have slowed and a new Arctic motor-rifle brigade intended for the Yamal Peninsula in northwest Siberia has been put on hold. However, there are plans to build, before the end of 2019, a small air-defence base near Tiksi on Russia's northeast coast; there was a base near Tiksi during the Cold War.
   At the same time, recent investments in Arctic airfields have proved their worth. After modernisation, in 2018 a Tu-160 Blackjack strategic bomber was for the fist time able to land at Anadyr airfield in Chukotka. In the same year, a group of Tu-142 anti-submarine aircraft flew over the North Pole to the shores of Alaska for the fist time in some years.
   Command and control
   Russia's leadership often states that international affirs are entering a period of rapid change and sustained instability. President Vladimir Putin, for instance, has pointed to the simultaneous growth of international competition and the degradation of global governance mechanisms. Chief of the General Staff General Valery Gerasimov has discussed the evolution of the character of war, noting increasing international competition over energy, transit routes and access to markets. He emphasises that the reasons for the use of military force are broadening, and how quickly thriving states can now be reduced to violent chaos.
   Moscow categorises threats into two groups. The first is the development of long-range, high-precision weapons and mobile forces. These capabilities increase the tempo of military activity, reducing operational pauses in action. The second is based on the broad use of political, economic, humanitarian, information and other non-military measures, applied in coordination with the protest potential of a population and supplemented by military measures. As a result, according to Gerasimov, it is increasingly important in contemporary conflicts to be able to defend the population and strategic sites and communications from the activity of special forces and saboteurs and manage the system of territorial defence.
   Taken together, these have led to the view in Moscow that the (armed) protection of a state is not simply a military matter, but one that requires the consolidation of all agencies of state power. Indeed, Gerasimov has said that territorial defence can only be organised with the involvement of law-enforcement and security agencies. Furthermore, a priority for Moscow is to improve the correlation between information management, decisionmaking and executive actors across the state, in order to improve responsiveness in times of crises. According to Gerasimov, such views are now expressed in the Defence Plan, a new form of strategic planning that emerged in early 2013 and was subsequently updated for the period 2016-20.
   Despite the widespread view in the Euro-Atlantic community that Russian decision-making, apparently unhindered by democratic processes, is a simpler and faster process than in Western capitals, a number of issues complicate the picture for the Russian leadership.
   Firstly, the chain of command has in the past often proved unreliable. For example, information - even on strategic questions, such as during the early days of the Ukraine crisis - is often inefficiently passed up the chain, hindering timely decision-making. In addition, instructions passed down the chain have sometimes been fulfilled only tardily or incompletely, even in implementing the strategic agenda set out in Putin's 2012 May decrees. The leadership is making considerable effrts to address such problems, but even if decision-making in Moscow becomes faster, the quality of the information on which decisions are based and the effctiveness of action once decisions have been taken are open to question.
   Secondly, though organisations such as the Security Council and the Main Directorate for Special Projects (GUSP) exist to oversee such processes, it is often difficult to coordinate the activities of different ministries, agencies and departments - as well as actors at federal, regional and local levels - and between civilian and military authorities. The armed forces have criticised the civilian authorities for their lack of readiness, for example, and their slow implementation of military orders, as well as noting more practical problems in terms of logistics, transport, reconnaissance and communications. Indeed, in many ways, this is a reminder that Russia is not monolithic, and that numerous vested interests throughout the chain of command and across the various parts of the state mean that the orchestration of Russian state power is not always harmonious.
   Recognising such problems, the authorities have looked to improve information management and synchronisation. Measures have included major exercises that not only rehearse rapid deployments over long distances, but also bring together actors from across the state, such as the central bank and various ministries, including transport, communications, health and agriculture. Similarly, there have been strategic policing exercises, such as Zaslon 2015, while the armed forces have exercised with the National Guard - a force established in 2016 to combine the interior troops, special-forces and rapid-response troops, and other non-military armed forces in Russia - to rehearse the protection of strategically important locations (such as energy, industry and transport centres) against saboteurs and terrorists. Territorial-defence staff are also being established to improve coordination between regional and military authorities.
   Perhaps the most important development, however, has been the establishment of the National Defence Management Centre (NDMC), sometimes also known as the National Defence Control Centre. Mikhail Mizintsev, commander of the NDMC, has stated that the armed forces must be ready to react quickly to crises without having to endure a prolonged transition to a war footing - in other words, the goal is to minimise the mobilisation gap. The NDMC, which opened in 2014, facilitates this and has an extensive remit. It has three levels of command: a supreme command centre, which controls the strategic nuclear forces; a combat command centre, which monitors the global political-military situation and provides forecasting and analysis; and a centre that oversees everyday activities, coordinating the work of security ministries and departments in peacetime, including the Interior Ministry, foreign- and militaryintelligence organisations, the Ministry of Emergencies and the Federal Security Service's Border Guards. Indeed, all defence-related information flws are narrowed into this single channel, to enable all military movement in Russia and international defence and security developments to be tracked in real time.
   As the hub of a nationwide network of such centres, the NDMC is intended to unify all existing command and monitoring systems across Russia and act as a single point of coordination for information and control over all agencies. It also oversees information and cyber security, and monitors social networks, unrest and protests. Since being commissioned, the NDMC has also supervised equipment modernisation, strategic exercises and combat operations in Syria. It represents a new stage in the attempt to enhance and improve Russian command and control.
   Ground forces
   New units have formed incrementally in 2018, including a new (127th) motor-rifle division, formed out of some of the existing brigades of the 5th Army around Vladivostok, the upgrade of three of six Airborne Forces tank companies to battalions and the formation of a new tank battalion in Kaliningrad. The established tank and motor-rifle divisions appear to be moving towards achieving their full complement, although most still lack at least one of their planned regiments.
   The planned gradual reduction in expenditure on equipment purchases was confirmed at the `Armiya 2018' military exhibition, where contract agreements were down on 2017. In addition, a significant proportion of the equipment mock-ups seen in previous years are still not yet ready for serial production. At the show, it was announced that a total of 132 T-14 tanks and T-15 heavy infantry fighting vehicles would be delivered between 2018 and 2022. However, it was striking that there were no contracts to buy in quantity new light armoured vehicles. The Kurganets-25 tracked platform and the wheeled Bumerang will be produced only in small batches for testing in 2019-21.
   Indeed, there has been continued emphasis on recapitalising existing vehicle fleets. The 2016 T-72B3 upgrade (with a more powerful engine and improved reactive armour) is currently being issued to tank regiments in the new motor-rifle divisions and all B3 models are expected to be retrofitted to this standard at some point. Deliveries of the BMP-2 infantry fighting vehicle upgraded with the Berezhok combat module (BMP-2M) began in the Central Military District in 2018. Further production of the Tornado-S 300 mm multiple-rocket launcher appears to have been complicated by a legal case brought against the manufacturer in July by the defence ministry.
   Aerospace forces
   The Russian Aerospace Forces (VKS) continued during 2018 to absorb the lessons from their ongoing involvement in Syria and to come to terms with the more modest ambitions of Russia's latest State Armament Programme (SAP 2018-27).
   Besides allowing new and upgraded aircraft and weapons to be tested operationally, the Syria mission has provided valuable experience for air and ground crews. Workers from the defence-aerospace industry have also supported the deployment from the air base at Hmeimim in Syria.
   The performance of Russian aircraft in Syria may have allowed the VKS to take a more sanguine view of the slow progress of the Su-57 being developed to meet its future multi-role fighter (PAK-FA) requirement. The Su-35S Flanker E made its operational debut in Syria, as did one of its primary air-to-air missiles, the R-77-1 (AA-12B Adder) active radar-guided medium-range weapon. This Su-35 iteration of the Flanker was originally conceived as an export-only product, but as the PAK-FA was delayed it was adopted by the air force as a gap-filer. Indications so far are that the SAP to 2027 only supports the acquisition of a small number of Su-57s (at least until 2023). Pre-production versions of the Su-57 are being flwn with an interim engine, as the intended engine may not be ready for series production before 2023.
   Further indications of more modest near- to medium-term acquisition aims for the VKS include the emphasis on upgrades to existing bomber types, and the intention to begin to build an upgraded variant of the Tu-160 Blackjack, the Tu-160M2. The latter features updated NK-32 engines (production of which has been restarted), increased range and updated avionics, which will serve as the basis for those to be used in the PAK-DA next-generation bomber requirement. Development continues of a new bomber design, Tupolev's Item 80, which is meant to meet the PAK-DA requirement, but the pace appears to have slowed. It is possible that PAK-DA may be viewed increasingly as a complement to, rather than a replacement for, the Blackjack. As Tu-160M2 and PAK-DA enter production, the Tu-95MS Bear strategic bomber may be gradually withdrawn.
   However, the emphasis for the VKS remains the development and acquisition of a variety of stand-of air-to-surface weapons for the bomber fleet. As well as continuing to buy the Kh-101/ Kh-102 (AS-23A/B Kodiak) long-range cruise missile, the development of both shorter- and apparently longer-range land-attack weapons is under way. The Kh-50 designation has been associated with a smaller cruise missile likely intended for internal carriage on aircraft whose weapons bay will not accommodate the larger Kh-101. Boosting the inventory of short-range air-launched precisionguided weapons is also a priority. The air force has relied on unguided free-fall bombs in Syria, in part reflecting the need to complete the development of or increase production rates on armaments projects now reaching fruition, such as the Kh-30 family of air-to-surface missiles.
   Naval forces
   At the end of July 2018, Admiral Gorshkov - the first Project 22350 frigate - was fially commissioned some 12 years after the ship was first laid down. This marked the introduction into service of the first new truly blue-water surface combatant in nearly two decades. At the same time, a second Gorshkov-class frigate was nearing completion, with four more in the pipeline, possibly to be followed by an improved and slightly enlarged version, the Project 22350M.
   A factor in the effectiveness of these ships will be whether issues have been resolved with the development of their 3K96-2 (SA-NX-28) PolimentRedut air-defence missile system. If so, this would mark a significant improvement in the Russian Navy's area air-defence capability.
   In terms of legacy blue-water capabilities, the much-needed refit of Russia's sole aircraft carrier, Admiral Kuznetsov, got under way in 2018. Indications are that the work will focus on the refurbishment of propulsion and electronic systems, rather than any more substantial capability enhancements. Even so, the vessel is unlikely to be back in operation before the early 2020s; that could move further to the right after the damage in October 2018 to the large flating dry dock that carried the vessel.
   It remains the case that the most significant recent trend in Russian naval capabilities has been the focus on the construction of relatively small surface platforms and submarines armed with long-range cruise and anti-ship missiles from the Kalibr family of weapons. Even here, new deliveries in 2018 were proceeding slowly. Nonetheless, the first of the improved Project 08851 Yasen-M-class submarines began sea trials in September 2018. Programmes to modernise the capabilities of a range of legacy large surface platforms also continue, at a relatively slow pace.
   Also after a considerable delay, in June the navy commissioned the amphibious landing ship Ivan Gren, some 14 years after construction of the vessel began. A relatively modest 120 metres in length and displacing just 6,600 tonnes, the ship nevertheless represents a considerable improvement over the elderly inventory of amphibious shipping. A key question remains over the extent to which Moscow plans to invest in further improvements in this area; only two of these ships have been ordered so far.
   The navy has additionally sought to achieve strategic effect by moving platforms between key theatres and undertaking some significant showcase deployments and concentrations of force. For example, in August 2018, the navy deployed a group of more than a dozen ships, including at least six Kalibr-equipped vessels, in the eastern Mediterranean. Although dubbed an exercise, they appeared ready to support Russian operations in Syria and to act as a deterrent to Western and other naval forces operating in the area. In June, the Northern Fleet carried out its largest Arctic exercise in a decade. Then, in September, the Pacific Fleet mounted an exercise involving more than 20 vessels, said to have been the largest since the end of the Cold War, followed quickly by a three-ship regional deployment. These developments appeared to mark a further increase in the level of Russian naval activity, demonstrating at least an ability to deploy in key regions, if not necessarily on a global scale.
   Strategic Rocket Forces
   Compared to other service arms, Russia's strategic nuclear forces remain relatively immune to budget cuts. Nevertheless, they too have lost one of their major projects. In December 2017, it was announced that development of the Barguzin mobile railway complex would be discontinued due to fiancial constraints, with the funds redirected to new strategic weapons.
   The most important of these is the new RS-28 Sarmat (SS-X-29) heavy liquid-fuelled ICBM. Launch tests were carried out in December 2017 and twice more over the next six months, including a limited fiing of the fist-stage engines. In 2018, the Strategic Rocket Forces completed the rearmament of three missile divisions with the RS-24 Yars (SS-27 mod 2) ICBM. The plan remains to replace all RS-12M Topol (SS-25 Sickle) and RS-12M2 Topol-M (SS-27 mod 1) ICBMs with Yars by 2021, though achieving this looks unlikely, given the production rates that would be required. Nonetheless, thanks to the rapid acquisition of new missiles, the Strategic Rocket Forces stand out as the most advanced branch of the Russian armed forces: as of 2018, some 79% of its weapons were classed as `new'.
   DEFENCE ECONOMICS
   Defence spending
   Russia's economy has exhibited only modest growth, or decline, since 2013. The economy grew by 1.5% in 2017 and 1.7% in 2018. Russia's Ministry of Economic Development is forecasting 2.0% growth in 2020, increasing to 3.3% by 2024, but new economic-policy initiatives will be needed if such a revival is to be achieved. By contrast, the IMF forecasts only 1.2% growth in 2023.
   Under the State Armament Programme (SAP) 2011-20, Russian defence spending grew rapidly in real terms and as a share of GDP, peaking in 2015. Since then, the rate of growth has moderated and the GDP share is now declining (see Table 11). The SAP to 2020 was always regarded as a one-of process of quickly tackling years of meagre funding, permitting the transition to a more normal annual rate of arms procurement after a few years. This time has arrived and, according to the Ministry of Finance's plans, revealed in July 2018, spending on `national defence' (the budget chapter covering the defence ministry's military outlays) will increase to a modest extent in nominal terms in 2019-21. However, it is due to fall as a share of GDP from almost 2.9% in 2018 to 2.6% in 2021, resulting in a share of total military spending of approximately 3.6%. This corresponds to its level before the start of the SAP to 2020.
   Understanding the trend of Russian military spending has been complicated by technical factors that have affected the reported defence budget. In 2016 and 2017, the `national defence' chapter included substantial sums to cover past debts to the defence industry under the system of state guaranteed credits. This was used to boost spending in the early years of the SAP. The debt settlement amounted to 792 billion roubles (US$11.8bn) in 2016 and 187bn roubles (US$3.2bn) in 2017. But these payments did not contribute to Russia's defence capability and should be excluded from any analysis of the trend of actual military expenditure. Excluding debt settlements, defence spending in nominal terms fell by 6% in 2016 and 11% in 2017, compared with the 28% growth in spending seen in 2015.
   In 2017, an additional factor led to a reduction in the reported level of spending. As part of its campaign to tighten contract discipline and effective use of budget funding, the defence ministry decided late in the year to withhold payments to defence companies until contracts for the delivery of new weapons had been completed. The outcome was that more than 200bn roubles (US$3.4bn) was withheld leading to a 6% under spend compared with the total federal budget allocation to `national defence' in 2017. The withheld payments were disbursed in the early months of 2018, leading to an overspend that was not foreseen when the year's budget was adopted. An amended version of the budget law for 2018 was adopted in early July and this increased the allocation to `national defence' by about 245bn roubles (US$3.9bn), covering additional outlays relating to the 2017 state defence order. The budget was amended again in November but with only a modest increase in defence spending. It remains to be seen whether the withholding of payments late in the year will become a regular practice.
   A new State Armament Programme to 2027
   With the formation of a new government following the start of Vladimir Putin's fourth term as president in May 2018, Yury Borisov, formerly deputy defence minister for procurement, replaced Dmitriy Rogozin as deputy prime minister responsible for oversight of the defence industry and f rst deputy chair of the Military-Industrial Commission (chaired by Putin). Borisov has a background in the electronics industry. His successor as deputy defence minister for procurement was Aleksey Krivoruchko, who was from 2014 to June 2018 general director of Kalashnikov, part of the Rostec state corporation.
   Before his departure, Borisov had overseen the preparation of Russia's new SAP, replacing the one to 2020. Originally, this was to have been for the years 2016-25, but at the beginning of 2015 it was postponed until economic prospects were more certain. At first, it was expected to run from 2018 to 2025 but in 2017 it was decided that it should be a ten-year programme to 2027. President Vladimir Putin finally approved the new SAP in December 2017.
   The state programme is classified. It is valued in current prices and only the first five years are operational; the second f ve are presented only in general terms. Total funding of the defence ministry's forces under the SAP to 2027 will be 19 trillion roubles (US$304bn); for the forces of other agencies, such as the Federal Security Service, the Russian National Guard and the Ministry of Emergencies, more than 3 trn roubles (US$48.1bn) has been allocated. In nominal terms, the defence ministry will receive the same sum as under the previous programme, but in real terms probably only 50-60% of the sum allocated in the SAP to 2020. In addition, the defence ministry will receive 1 trn roubles (US$16bn) for infrastructure investment directly related to the deployment of new weapons. It is not known what share of the ministry's allocation relates to the first five years of the SAP, but it is probably much more than the 31% allocated under the previous SAP to 2020. However, this time, probably because of the tense international situation, there has been no indication of the number of new systems to be delivered under the programme.
   As before, strategic missiles have first priority. Acquisition of the RS-24 Yars (SS-27 mod 2) intercontinental ballistic missile (ICBM) will continue, and from around 2020 the new RS-28 Sarmat (SS-X-29) heavy ICBM should enter service. A number of old RS-18 (SS-19 Stiletto) ICBMs will be equipped with the new Avangard hypersonic boost-glide vehicle. The priority for the space forces will be to restore Russia's missile early-warning satellite network, with the re-equipping of the ground-based warning system with Voronezh radars nearing completion. The air-defence forces will receive more S-400 surface-to-air missile (SAM) systems, but from around 2020 they should begin to receive its successor, the delayed S-500 endo-atmospheric missile-defence system. The new medium-range S-350 Vityaz SAM should also enter service.
   The air force will probably acquire a smaller number of new aircraft than under the previous SAP. A high priority will be the renewal of the transport-aircraft fleet, including introducing into service the Il-76MD-90A, starting production of the light Il-112 military transport and completing the development of the medium Il-276. However, the number of transports in service is unlikely to increase much before 2025. Rotary-wing development may be limited to upgraded versions of the Ka-52 and Mi-28N helicopters. Russia has made rapid progress in developing and deploying reconnaissance uninhabited aerial vehicles (UAVs) but still lacks a strike system, which is set to be a high priority under the new SAP. The heavy Okhotnik, being developed by the Sukhoi design bureau, may be the f rst real strike UAV to enter Russian service.
   The Armata main bat le tank will likely enter service with the ground forces but not in large numbers. As acknowledged by Borisov, Armata is too expensive for mass acquisition. Instead, procurement in quantity will focus on modernised T-72, T-80 and T-90 tanks. More Terminator combat vehicles and Koalitsiya-SV self-propelled howitzers will be acquired. Work on new robotic systems will likely be a priority under the new programme.
   It is clear that the navy will receive very few, if any, heavy surface ships before 2027. More Project 22350 frigates and Project 20380 corvettes will be built, plus some new Project 20386 corvettes and a larger number of small missile ships armed with Kalibr and Oniks cruise missiles. Submarine building will focus on completing the series of Project 995A Borey-A ballistic-missile boats armed with Bulava missiles and Project 08851 Yasen-M multi-role submarines, though from the early 2020s construction is expected to begin on the fist Khaski-class successor. The building of new non-nuclear submarines depends, to a large extent, on whether Russia is finally able to produce a viable air-independent propulsion unit.
   Defence industry
   Rogozin now heads the state corporation for the space-missile industry, Roscosmos, which was established in August 2015. This is now undergoing a major reorganisation, with the aim of improving effiency after a series of costly launch failures.
   The vast state corporation Rostec, headed by Sergey Chemezov, uniting 700 enterprises grouped into 15 holding companies, looks set to absorb the United Aircraft Corporation as an additional holding company, achieving full control of the entire aviation industry - fixed wing, helicopters, engines and avionics. Reorganisation of the United Shipbuilding Corporation now also seems likely, as it is one of the least effective corporate structures of the defence sector. The building of many new naval ships has been subject to long delays.
   A significant development for the defence industry was the adoption in late 2017 of a government decree establishing new pricing principles for military products developed and produced under the state defence order. It is designed as a cost-saving measure and should increase profits for defence contractors, making possible the financing of more investment and re-equipping from company earnings rather than budget sources. It should also promote the development of more extensive subcontracting. This was discouraged by the old system of pricing, which left subcontractors with meagre profits. The new approach is now being introduced, but it will take some time before it is operational.
   Meanwhile, the elaborate system to closely monitor the use of budget funding under the state defence order continues to function. While the defence industry still complains of excessive bureaucracy and intrusive monitoring, the procurement process should lead to fewer diversions of funding to other purposes and corruption associated with arms procurement. In response to sanctions, a specialised lead bank, Promsvyazbank - organised so as to minimise its vulnerability to sanction pressures - has been designated the principal bank for servicing the state defence order.
   Arms exports
   In 2017, for the third year running, Russian arms manufacturing films signed contracts totalling approximately US$15bn. Once again, sales of aircraft and air-defence systems accounted for a large proportion of total exports. By July 2018, China had received a regimental set of S-400s, while a deal for the system worth a reported US$2.5bn was concluded with Turkey, notwithstanding NATO opposition, with deliveries to begin in late 2019 or early 2020. India has signed a contract for the S-400, while several other countries, including Iraq, Saudi Arabia and Qatar, have expressed interest in buying it. Most of the 24 Su-35 fighters sold to China in November 2015 have been delivered, while in February 2018 a deal worth US$1.14bn was concluded with Indonesia for 11 Su-35s. India and Malaysia have also expressed interest in buying the aircraft. There is an expectation that Russia's use of a wide range of weaponry in Syria will boost export sales.

   []

   []

   []
   [] []
   BELARUS
   Belarus's armed forces are slowly completing their long transformation from the force that separated from the Soviet military into those of a middle-sized European country. While official documents underline the still-close military alliance with Russia, Minsk's position is more nuanced. In general, this stems from ad hoc decisions rather than deliberate policies by either Minsk or Moscow. Belarus lacks the funds for significant military investments and has its own distinct priorities, while Moscow is unwilling to invest much in its ally without gaining more control over Belarusian armed forces and facilities.
   Security and defence policy
   The Belarusian government rarely discusses its security policy in public. However, while Minsk has limited military goals, it is tailoring its armed forces to tackle contemporary security challenges. Indeed, Defence Minister Andrei Ravkov describes the armed forces' ongoing rearmament programme as `selective'. In February 2018, the defence ministry revealed plans to reduce the army's stored weapons and materiel by a quarter in order to save costs, although the age of some of this equipment makes the prospect of selling it on unlikely. There are two principal drivers for security policy: political stability and relations with Russia.
   Internal security
   In numerous official statements and semi-official pronouncements, the government has demonstrated concern over the potential for civil unrest to turn into violent clashes and armed conflict, and perhaps prompt foreign intervention. In recent years, Belarusian defence officials have emphasised the need to be ready to cope with multiple security issues without external assistance. While leaders frequently say little on Russia's role in defending Belarus, President Alexander Lukashenko said in October 2018 that in case of a security crisis, there could not be 100% reliance `even on Russia'. Earlier, in February Lukashenko suggested that Russia's leadership does not see the need to supply the armies of its allies. He also said that Minsk looks to `arm and modernise' together with fellow Collective Security Treaty Organisation (CSTO) member states, although there is only public information on cooperation with Kazakhstan. Belarusian officials also highlight defence cooperation with China.
   Ravkov described new challenges and threats facing the country late in the decade as including `terrorist and extremist organisations actively [using] new concepts and mechanisms of regime change in other countries', advancing constitutional change and violating these states' `territorial integrity by provoking internal armed conflicts'. Analysts assess that he also included powerful foreign states in this group of challenges. Minsk had observed events in eastern Ukraine and was keen to prevent the same happening in Belarus. In January 2016, Belarus adopted a new military doctrine, revising the previous version from 2001. Among potential military threats, the document emphasised `hybrid warfare' and `colour revolutions'. The former term implied Russian intervention of the kind Moscow undertook in eastern Ukraine, although Belarusian officials did not say so directly. The latter term refers to purported Western attempts at regime change of the sort alleged by Moscow to have occurred since the mid-2000s in Georgia and Ukraine, although Belarusian officials did not cite these as examples. Belarus's military exercises and rearmament programme reflect Minsk's preparation for these scenarios. However, there is little evidence that Minsk is preparing for any direct confrontation with Western states or NATO, even as an ally of Russia. According to the official military daily newspaper Belorusskaya voennaya gazeta, `the preparation of Belarusian armed forces is aimed mostly at fighting terrorist groups and not engaging in any large-scale hostilities'.
   Relations with Russia
   For Minsk, cooperation with Russia does not mean that both countries should adhere to identical defence policies or views on security. Belarus elaborates a more nuanced opinion on NATO activities in the region and is more muted in public pronouncements than Moscow. In a 2015 television interview, Ravkov called the increasing NATO presence in the region `a danger', but stressed that `there is no military threat'. Unlike Moscow, Minsk remains committd to transparency by remaining in the Treaty on Conventional Armed Forces in Europe and opening up Zapad 2017 exercises that included Belarusian units to NATO and OSCE observers, as well as observers from neighbouring countries, including Ukraine.
   That said, Minsk recognises Russia's security concerns and to an extent provides support for Russia's defence effrts. Belarus, which has limited economic potential and resources, leverages Moscow's use of Belarusian defence capacities and territory. Indeed, some elements of its armed forces may be more important to Russia than to Belarus, most notably air and missile defence. Analysts consider that Minsk maintains these capabilities mostly to play a role in the defence of Russia. It also enables Minsk to avoid the permanent basing of Russian forces in Belarusian territory, except for two highly specialised technical facilities - the Russian Navy's long-range low-frequency communications centre in Vileyka and the Hantsavichy early-warning radar, both of which were established in Soviet or early post-Soviet times. It is believed that Russia does not pay directly for either facility; in return the Belarusian military has free access to Russian military facilities such as the Ashuluk military training area. Analysts also understand that Belarus has access to economic and other benefis from the Kremlin, with these perhaps including subsidised oil and gas or access to markets.
   Belarus's geography dictates much of its security policy. By the mid-2000s, it had NATO neighbours to the north and the west, and since 2014, Ukraine, to the south, has developed closer ties to the West. These developments left Minsk with the choice of either risking tension with the West or adjusting its policies. Minsk chose the latter by renouncing most of its earlier anti-Western rhetoric, increasing divergence with Russia on foreign policy and defence matters (higher transparency in exercises, maintaining its obligations under the Treaty on Conventional Armed Forces in Europe, increasing self-reliance in military policy), and increasing contacts with NATO and its member states. The geopolitical situation with regard to Russia, however, remained static. Belarus will always be important to Russia, as it is situated next to Russia's core regions around Moscow. Because of this, Moscow considers it necessary to have at least minimal air- and missile-defence capacities in Belarus, either under allied Belarusian command or Russian units in-country. While Moscow would like to increase its military capabilities in Belarus, with a view to NATO states' capacities to the west, in 2016 Minsk reportedly displayed reluctance to station Russian 9K720 Iskander-M (SS-26 Stone) short-range ballistic-missile systems under Russian command in Belarus as Moscow refused to supply the systems to Minsk. Prior to this, analysts had understood that Russia was interested in obtaining for its forces an air base in Belarus.
   In 2016, Minsk and Moscow also completed the formalities around the adoption of the 2009 agreement on establishing a single air-defence system for Belarus and Russia. The agreement essentially formalised or confirmed already existing air defence cooperation mechanisms. The main joint standby-alert duty arrangements (sovmestnoe boevoe dezhurstvo) began in 1996, in addition to information exchanges, joint training sessions and equipment supplies. The joint operation of Belarusian and Russian military units attached to this single air defence system will be coordinated from the Russian air force's central command centre. For all other purposes, these units remain under national command, but this would change in the case of armed conflict, when a joint Belarus-Russia air defence command would be established. In 2017, Minsk and Moscow amended the 2009 agreement by specifying and limiting its scope: in the original text, the joint command could be established in a `period of a threat'; the amendments stipulated the establishment of such a command only in a `period of immediate threat of aggression'.
   In November 2017, the Belarus-Russia agreement on supplying a joint regional group of Belarusian and Russian troops entered force. Both parties agreed that each had to supply their own national army units, which shall become part of this group in case of an imminent conflict - there is no permanently staffed formation. Moscow has committd to supplying Minsk with equipment and arms only during an `increasing military threat to the Union state [of Belarus and Russia] and in times of war'.
   The armed forces
   When the independent Belarusian armed forces formed in the 1990s, it was similar to its Russian counterpart in terms of doctrine, training, equipment and organisation, and officers moved between the two forces. Now the two armed forces have different missions, identities, structures, equipment and training. Belarus switched to a brigade-based organisational structure before Russia and kept that structure after Russia started re-establishing larger units. Belarus also maintains and modernises many of the platforms that Russia is phasing out and increasingly develops its own, sometimes in cooperation with other countries, such as China.
   However, the Belarusian armed forces are deployed largely as they were in Soviet times. The existing Western and Northwestern operational commands, formed in 2001, reflect the tendency to not make changes to military deployments unless absolutely necessary. There have been some recent changes, such as a new air-defence regiment armed with Tor-M2E (SA-15 Gauntlet) surface-to-air missile (SAM) systems and a battlion of internal troops stationed near the Lithuanian border to guard the nuclear power plant under construction there.
   Minsk has said it will retain obligatory military service for all men. Most of those drafted who have secondary education serve for 18 months, while those with a university degree serve for 12 months. Conscripts can be assigned to serve in the army, special forces, air defence and air force, internal troops or border troops. However, the army is looking to introduce a more flxible military-service system and unlike in Soviet times does not call up all conscripts. Conscripts with different educational backgrounds and qualifications serve different types of military service. According to official statements, in 2018, about 80% of conscripts were not immediately drafted for full-time military service. The armed forces are increasing reserve service, which includes usually university-educated recruits serving for shorter periods over the course of two years. Later, these reserves attnd refresher courses and take part in military exercises. Conscripts do not have the freedom to choose whether to do full conscription service or reserve service. Minsk is also looking to increase the professional component, and the share of professional servicemen and women in the army rose from 16% in 2014 to 20% at the beginning of 2018.
   Army
   While the army still contains remnants of the Soviet era, there are lines of modernisation. The government pays particular attntion to special-operations forces and rocket and missile forces. No spending fiures are published, but the intensive involvement of specialoperations forces in exercises and the development of new weapons for the rocket and missile units provides evidence for this.
   Minsk's reliance on Russia for air-defence equipment has led to lower levels of investment in that domain. In recent years, however, Belarus has only obtained from Russia some Tor-M2E SAM systems, second-hand S-300PS (SA-10 Grumble) SAM systems (for the air force), Yak-130 aircraft and the Kaiman armoured reconnaissance vehicle, and the Belarusian-modernised BTR-70MB1 armoured personnel carrier. Planned acquisitions for 2018 included Tor-M2E air-defence systems and radars from Russia, and a number of uninhabited aerial vehicles (UAVs), including types designed for artillery targeting and reconnaissance.
   Air force
   The air force has been incrementally retiring sophisticated platforms, such as Su-24 and Su-27 combat aircraft and Mi-24 attack helicopters, without identifid replacements. Officials insist that the Yak-130 training/light-attack aircraft can take on the roles of most of these systems. The delivery of 12 Su-30SM aircraft from Russia was due to start in 2018 but has been postponed.
   Annual fling hours for pilots have increased but remain at a relatively low level. In the Soviet era, fling hours amounted to around 120 each year per fighter pilot; by the late 2010s, this had fallen to just 70-75 hours. Minsk considers the reduced capabilities of the Belarusian Air Force to be as much a problem for Russia as for Belarus. For many years, it seemed that Minsk expected Moscow to deliver newer aircraft, either for a symbolic fee or as payment in goods. Conversely, Moscow has unsuccessfully tried - since at least the beginning of 2013 - to have Minsk accept the deployment of a Russian Air Force regiment in Belarus.
   Training and cooperation
   Belarus has established military training departments offering various programmes in major civilian universities. After establishing an aviation-training capability in the 2000s, pilots can now train at the Military Academy and civilian Minsk State Higher Aviation College.
   The armed forces train on a bilateral and multilateral basis with Russia but also with CSTO forces - the Belarusian 103rd Airborne Brigade is part of the CSTO Collective Rapid Reaction Force (KSOR) - as well as China. Belarusian special-operations troops trained with their Chinese counterparts most recently in 2018 in China, while People's Liberation Army troops last exercised in Belarus in 2017. In May 2018, Minsk also held its fist joint drills with Kazakhstan. Belarus also takes part in NATO's Partnership for Peace programme and, according to the foreign ministry, there have been about 125 joint Belarus-NATO activities since 1997. In 2015- 16, Belarus signed bilateral military-cooperation agreements with its three neighbouring NATO member countries, Latvia, Lithuania and Poland.
   Army exercises mostly focus on counterinsurgency and urban warfare. Minsk has retired numerous types of equipment that would be required for offensive operations, especially armour and artillery, bombers and attack helicopters, and has abandoned some military facilities; for example, its only military-helicopter base is in Kobryn, on the border with Ukraine. Belarus has not purchased modern mechanised armoured vehicles in signifiant numbers, except for light-armoured platforms.
   Defence economics and industry
   Unlike its neighbours, Belarus has not responded to growing regional tensions with more than a modest defence-budget increase. From a low point of US$506 million in 2016, the 2018 budget reached US$629m. Indeed, not only does Minsk see no pressing need for larger investments in national security, it has litte money for these. In 2012, Minsk urged Moscow to contribute to the financing of the Belarusian armed forces, stressing their importance to Russia. In February 2018, Lukashenko once again criticised Russia for failing to build up the armies of the CSTO members.
   Little is spent on military equipment and Minsk looks to avoid imports, preferring to produce it domestically, even if this results in weaponry of only limited capability. That is particularly true of mechanised armoured vehicles. Indeed, Belarus's defence industry is one of the few sectors of national industry that is significantly developing. The armed forces' inventory is increasingly supplied by Belarusian firms, which is in itself an achievement. For a long time after independence, Belarusian industry only produced limited defence products, such as electronic and optical equipment and various components. Now, government officials openly articulate the aspiration to develop more defence products, particularly artillery and small arms. However, with the national budget constrained, defence firms are currently focused on improving their exports. According to the State Military Industrial Committe (SMIC) of Belarus, arms exports in 2017 were 15% up on the previous year, exceeding US$1 billion, though these figures are at variance with other public estimates, which place overall exports at around half that. Some Belarusian defence firms are in private hands, although they operate under the control of the SMIC.
   According to an official SMIC statement, 54% of the `international interaction' of the Belarusian defence industry involves Russian partners, which, if anything, indicates some success in internationalising Belarus's defence industries. Belarusian firms supply many of the components for Russian arms, such as electronics, tank sights and chassis for Russian missiles, including for Moscow's strategic nuclear systems. However, as early as 2010, Russia began to replace foreign components and Belarus has been no exception. However, it is understood that Moscow has so far failed to replace the Belarusian chassis in Russian missile systems or to buy the Minsk-based MZKT factory that produces them. Nonetheless, in the long term, Belarus's defence industry and the national defence-industrial base will be undermined by such efforts.
   While most Belarusian defence products are modernised Soviet designs, there are some new products, including rockets and missiles. Belarus designed, with Chinese support, the Polonez multiple-launch rocket system, then developed and manufactured a missile for it. Together with China, Belarus has also for some time worked on designing a SAM system. In addition, Minsk is developing UAVs for the Belarusian armed forces. In 2016, it demonstrated a fist-strike system, the Burevestnik-MB, which is armed with eight unguided 57 mm rockets, and two so-called `kamikaze' miniUAVs. Effrts to manufacture indigenous armoured vehicles started relatively recently. Two models of light armoured vehicle - the Caiman and the Volat V1 - and the BTR-70MB1 variant have been designed for the Belarusian armed forces.

   []

Пятая глава. Россия и Евразия

   Одним из основных направлений деятельности Вооруженных сил является совершенствование взаимодействия в воздушно-сухопутных войсках, примером чего может служить назначение кадрового офицера сухопутных войск на должность командующего Воздушно-космическими силами России. Россия также работает над совершенствованием своего разведывательно-ударного комплекса.
   Это еще один урок из российской операции в Сирии, которая остается плацдармом для старших командиров; пребывание там важно для продвижения.
   Развитие российского Су-57 идет довольно скромными темпами. Между тем, улучшенные версии предыдущего поколения, в том числе и Су-35, совершенствуют возможности ВВС.
   Военно-Морской Флот России примерно за два десятилетия ввел в строй свой первый по-настоящему океанский основной надводный боевой корабль, в том числе с новой, потенциально более мощной системой ПВО.
   Создание информационных войск и восстановление главного управления по военно-политическим вопросам показало, что российское командование заострило свое внимание на противостоянии в информационной сфере.
   Наращивание военно-морских сил России в Восточном Средиземноморье в конце 2018 года продемонстрировало ее способность потенциально создавать проблемы для НАТО и других военно-морских сил в регионе.
   [] []
   Россия и Евразия

   РОССИЯ
   В марте 2018 года Россия вышла на избирательные участки на своих последних президентских выборах. Владимир Путин вновь вернулся на свой пост. Преемственность была и в Минобороны: и министр обороны Сергей Шойгу, и начальник Генштаба генерал Валерий Герасимов сохранили свои посты после выборов.
   Тем не менее некоторые кадровые перестановки были заметны. Пожалуй, самой интересной кадровой перестановкой в Минобороны за последние несколько лет стало назначение на должность главнокомандующего Воздушно-космическими силами России генерал-полковника Сергея Суровикина, кадрового офицера Сухопутных войск. Такое назначение является беспрецедентным не только в российской, но и в советской истории и, возможно, отражает официально заявленное обоснование выбора - улучшение взаимодействия Воздушно-космических сил и сухопутных войск. Однако командующий ВВС генерал-лейтенант Андрей Юдин сохранил свой пост заместителя главнокомандующего. Перед тем как приступить к своей новой роли, Суровикин в течение девяти месяцев командовал вооруженными силами России в Сирии и приобрел значительный опыт в ходе крупного наступления 2017 года против Исламского государства, также известного как ИГИЛ.
   Сирия: боевая лаборатория
   Операция России в Сирии остается плацдармом для высшего командования, нахождение там имеет важное значение для продвижения. С момента начала миссии в конце 2015 года более 500 российских генералов прошли ротацию по всей стране для участия. Действительно, недавно назначенные главнокомандующие Восточным и Центральным военными округами командовали российскими войсками в Сирии.
   Миссия Москвы в Сирии имеет два главных приоритета: во-первых, укрепить режим своего союзника Башара Асада, а во-вторых, использовать развертывание в качестве испытательного полигона для разработки совместных операций и новых видов оружия и тактики. Например, там Россия реализовала свою концепцию совместного информационного боевого пространства, предоставив войскам информацию в режиме реального времени о дружественных и противоборствующих силах. Министерство обороны приложило значительные усилия для улучшения взаимодействия между подразделениями и совершенствования разведывательно-ударного комплекса. В рамках этого Россия продолжает работу по модернизации своих разведывательных возможностей, по обнаружению и мониторингу целей в режиме реального времени, а также по сокращению времени между обнаружением цели и ее поражением артиллерией, авиацией или высокоточным оружием.
   По данным Минобороны России, с начала выполнения миссии в сентябре 2015 года по август 2018 года Воздушно-космические силы совершили в Сирии 39 тысяч боевых вылетов. Чуть больше половины из них были совершены ночью. Эти цифры свидетельствуют о повышении как летного потенциала, так и квалификации летного состава. Но активность упала в 2018 году: с января по сентябрь было выполнено всего 5 000 боевых вылетов, что, как сообщается, было сокращением по сравнению с предыдущим годом. Это снижение во многом связано с изменением баланса сил в конфликте в пользу проправительственных сил, что позволило России сократить свое военное присутствие в Сирии. Летом 2018 года в Россию вернулся целый ряд самолетов и вертолетов, в том числе, как сообщалось, все новые ударные вертолеты Ми-28 и Ка-52. В начале осени в Сирии оставалось около 30 самолетов - самое низкое число с начала российской интервенции.
   Информационное измерение
   Сирийская кампания продолжает изучаться в российских военных академиях, что приводит к целому ряду уроков по тактике и снабжению. Наряду с уроками по эффективности вооружения, один из важнейших относится к активным информационно-психологическим операциям, которые используются для подавления воли противника к сопротивлению. Наряду с традиционными методами, такими как распространение листовок, подобные миссии, как сообщается, проводились и в киберпространстве.
   Россия объявила в 2017 году, что сформировала войска информационных операций. В открытом доступе имеется мало информации о деятельности этой группы, хотя понятно, что ее тайная деятельность ведется в основном в киберпространстве. В 2018 году Минобороны восстановило Главное управление по военно-политическим вопросам, которое в числе своих ключевых обязанностей имеет управление пропаганды и контрпропаганды, патриотического воспитания и психологического обеспечения Вооруженных сил. Создание этих новых организаций свидетельствует о том, что российское командование заострило свое внимание на противостоянии в информационной сфере.
   Персонал
   В результате демографического кризиса 1990-х годов в России количество молодых людей, ежегодно достигающих призывного возраста, остается низким. Тем не менее, согласно официальным заявлениям, в 2017 году Вооруженные силы достигли 95% целевой численности. Это является результатом большого числа набираемых контрактников, которое в начале 2018 года превысило 380 000 человек. Следовательно, проект продолжает сокращаться. Весной 2018 года было призвано 128 000 человек, что меньше, чем весной 2017 года. В общей сложности в течение 2018 года ожидается набор около 260 000 новобранцев. Сокращение призыва будет продолжаться, и в настоящее время планируется, что к 2020 году в Вооруженных силах будет насчитываться 499 200 контрактников и только 150 000 призывников.
   Вспомогательные подразделения содержат меньшее количество контрактного персонала, освобождая контрактников для использования в прифронтовых боевых частях, включая воздушно-десантные войска и морскую пехоту, в которые набирают две батальонные тактические группы контрактных войск для каждого полка или бригады. Эти подразделения призваны решить проблему неравномерного уровня подготовки, обусловленного циклом призыва и демобилизации призывников, проходящих службу только один год. Всего в Сухопутных войсках и Воздушно-Десантных Войсках сформировано 126 батальонных тактических групп, полностью состоящих из контрактных войск. Сообщается, что они находятся в постоянной боевой готовности, что, по мнению российских аналитиков, означает примерно 24-часовую готовность к перемещению. Между тем спецназ, общевойсковые подразделения миротворческих сил России (например, 15-я отдельная мотострелковая бригада) и экипажи подводных лодок полностью укомплектованы контрактниками.
   Однако уровень контрактного персонала не дотягивает до цели, поставленной в начале реформы, когда вооруженные силы будут полностью состоять из полностью боеспособных подразделений. Призывники по-прежнему составляют треть вооруженных сил и остаются лишь незначительно готовыми к реальным боевым действиям; понятно, что их не посылали в Сирию даже на вспомогательные роли.
   Новые виды вооружения
   1 марта 2018 года в своем ежегодном послании Федеральному Собранию Путин упомянул о продолжающемся развитии инновационных систем стратегического вооружения. Некоторые из них были до сих пор публично неизвестны. В настоящее время испытывается крылатая ракета сверхбольшой дальности Буревестник с ядерным двигателем. По российским данным, мобильные лазеры Пересвет были замечены на базах Ракетных войск стратегического назначения. Эскадрилья модернизированных истребителей МиГ-31, оснащенных гиперзвуковой ракетой класса "воздух-поверхность" Кинжал (по образцу баллистической ракеты 9М723 (SS-26) системы Искандер-М), проходит оперативные испытания в Южном военном округе, в районе Каспийского моря. Еще меньше известно о Посейдоне - необитаемом подводном аппарате с ядерным двигателем.
   Специалисты понимают, что это оружие в настоящее время является прототипом. Пока неясно, завершат ли они процесс тестирования и разработки. Первые испытания крылатой ракеты "Буревестник" прошли неудачно, и в настоящее время ведутся работы по созданию усовершенствованной модели.
   Однако меньше сомнений вызывает новая жидкостная многоцелевая ракета РС-28 Сармат (СС-Х-29), тяжелая межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) с несколькими независимыми боеголовками, которая будет оснащена уже испытанным гиперзвуковым глиссадным аппаратом Авангард. Сармат предназначен для замены МБР РС-20 (SS-18).
   Несмотря на смелые заявления Путина, это оружие не является "изменяющим правила игры". Они могут быть полезны с точки зрения обеспечения ответного ударного потенциала, но они не обеспечивают России возможности для успешного проведения немедленного контрнаступательного ядерного удара. Вполне возможно, что они рассматриваются Москвой лишь как надежная гарантия сохранения ответного потенциала России на второй удар или, возможно, также как полезный козырь в любых будущих переговорах по контролю над вооружениями.
   Инфраструктура
   Продолжается строительство военных баз вдоль границы с Украиной. 152-я бригада материально-технического обеспечения была сформирована в Лисках в Воронеже в феврале 2018 года. 20-я общевойсковая армия (ОА), базирующаяся недалеко от границы, все еще формируется. Кроме двух мотострелковых дивизий, в состав 20-й ОА входят зенитная бригада, артиллерийская бригада, ракетная бригада и командно-диспетчерская бригада, 9-я бригада связи под Воронежем.
   Существенных изменений в составе группировки сухопутных войск, дислоцированной в Крыму, не произошло. Однако в декабре 2017 года ВДВ активизировали 171-й воздушно-десантный батальон в Феодосии, а Воздушно-космические силы заменили зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) 12-го полка С-300ПМ1 (SA-20) на ЗРК С-400. Модернизация аэродрома Бельбек является крупнейшим инфраструктурным проектом на Крымском полуострове. После завершения строительства второй взлетно-посадочной полосы аэродром сможет принимать все виды стратегических авиационных средств. Кроме того, там может быть постоянно дислоцирована эскадрилья бомбардировщиков Ту-22М3, оснащенных противокорабельными ракетами (возможно, Х-32), что делает полуостров еще более важным для Москвы в отстаивании своего контроля над Черным морем.
   Еще одним важным событием стало возвращение российской авианосной авиации к наземному авиасимулятору "НИТКА" в Крыму. До аннексии полуострова Россия строила в Ейске, на берегу Азовского моря, новый учебный центр, но он так и не был достроен. Летом 2018 года оба полка палубных истребителей ВМФ проходили подготовку в Крыму.
   Между тем планы по наращиванию военного присутствия России в Арктике замедлились, и новая арктическая мотострелковая бригада, предназначенная для полуострова Ямал в Северо-Западной Сибири, была приостановлена. Однако есть планы построить до конца 2019 года небольшую базу ПВО близ Тикси на северо-восточном побережье России; во времена Холодной войны такая база была рядом с Тикси.
   В то же время недавние инвестиции в арктические аэродромы доказали свою состоятельность. После модернизации в 2018 году стратегический бомбардировщик Ту-160 впервые смог приземлиться на аэродроме Анадырь на Чукотке. В том же году группа противолодочных самолетов Ту-142 впервые за несколько лет пролетела над Северным полюсом к берегам Аляски.
   Командование и управление
   Российское руководство часто заявляет, что международные отношения вступают в период быстрых перемен и устойчивой нестабильности. Президент Владимир Путин, например, указал на одновременный рост международной конкуренции и деградацию механизмов глобального управления. Начальник Генерального штаба генерал Валерий Герасимов обсудил эволюцию характера войны, отметив усиление международной конкуренции за энергоносители, транзитные маршруты и выход на рынки сбыта. Он подчеркивает, что причины для применения военной силы расширяются, и как быстро процветающие государства теперь могут быть сведены к насильственному хаосу.
   Москва классифицирует угрозы на две группы. Первый - это развитие дальнобойного, высокоточного оружия и мобильных сил. Эти возможности повышают темп военной активности, сокращая оперативные паузы в действиях. Вторая основана на широком использовании политических, экономических, гуманитарных, информационных и других невоенных мер, применяемых в координации с протестным потенциалом населения и дополняемых военными мерами. В результате, по мнению Герасимова, в современных конфликтах все большее значение приобретает умение защищать население, стратегические объекты и коммуникации от действий спецназа и диверсантов, а также управлять системой территориальной обороны.
   Все это вместе взятое привело к тому, что в Москве сложилось мнение, что (вооруженная) защита государства - это не просто военное дело, а такое, которое требует консолидации всех органов государственной власти. Действительно, Герасимов сказал, что территориальная оборона может быть организована только с привлечением правоохранительных органов и силовых структур. Кроме того, приоритетной задачей для Москвы является улучшение взаимосвязи между информационным управлением, принятием решений и исполнительными органами власти в масштабах всего государства, с тем чтобы повысить оперативность реагирования во время кризисов. По словам Герасимова, такие взгляды сейчас выражаются в оборонном плане - новой форме стратегического планирования, появившейся в начале 2013 года и впоследствии обновленной на период 2016-20 годов.
   Несмотря на широко распространенное в евроатлантическом сообществе мнение о том, что принятие решений в России, по-видимому, не стесненное демократическими процессами, является более простым и быстрым процессом, чем в западных столицах, ряд вопросов усложняет картину для российского руководства.
   Во-первых, субординация в прошлом часто оказывалась ненадежной. Например, информация - даже по стратегическим вопросам, как, например, в первые дни украинского кризиса - часто неэффективно передается по цепочке, препятствуя своевременному принятию решений. Кроме того, поручения, передаваемые по цепочке, иногда выполнялись лишь запоздало или неполно, даже при реализации стратегической повестки дня, изложенной в майских указах Путина 2012 года. Руководство предпринимает значительные усилия для решения таких проблем, но даже если процесс принятия решений в Москве ускорится, качество информации, на которой основываются решения, и эффективность действий после принятия решений остаются под вопросом.
   Во-вторых, хотя такие организации, как Совет Безопасности и Главное управление специальных проектов (ГУСП), существуют для надзора за такими процессами, зачастую бывает трудно координировать деятельность различных министерств, ведомств и ведомств - а также субъектов на федеральном, региональном и местном уровнях - и между гражданскими и военными властями. Вооруженные силы критиковали гражданские власти за их недостаточную готовность, например, и медленное выполнение военных заказов, а также отмечали более практические проблемы с точки зрения материально-технического обеспечения, транспорта, разведки и связи. Действительно, во многих отношениях это напоминание о том, что Россия не монолитна и что многочисленные корыстные интересы по всей цепочке командования и в различных частях государства означают, что оркестровка российской государственной власти не всегда гармонична.
   Признавая эти проблемы, власти смотрели по совершенствованию управления информацией и синхронизации. Эти меры включали в себя крупные учения, которые не только репетируют быстрое развертывание на большие расстояния, но и объединяют участников со всего государства, таких как центральный банк и различные министерства, включая транспорт, связь, здравоохранение и сельское хозяйство. Точно так же были проведены стратегические полицейские учения, такие как "Заслон" в 2015 году, а вооруженные силы провели учения с Национальной гвардией - силами, созданными в 2016 году для объединения внутренних войск, сил специального назначения и быстрого реагирования, а также других невоенных вооруженных сил России - для отработки защиты стратегически важных объектов (таких как энергетические, промышленные и транспортные центры) от диверсантов и террористов. Кроме того, для улучшения координации между региональными и военными властями создаются штабы территориальной обороны.
   Однако, пожалуй, самым важным событием стало создание Национального центра управления обороной (НЦУО), иногда также известного как Национальный центр управления обороной. Михаил Мизинцев, командующий НЦУО, заявил, что Вооруженные силы должны быть готовы быстро реагировать на кризисы, не переживая длительного перехода на военное положение - иными словами, задача состоит в том, чтобы минимизировать мобилизационный разрыв. НЦУО, который открылся в 2014 году, способствует этому и имеет обширные полномочия. Он имеет три уровня командования: высший командный центр, который контролирует стратегические ядерные силы; боевой командный центр, который следит за глобальной военно-политической обстановкой и обеспечивает прогнозирование и анализ; и центр, который контролирует повседневную деятельность, координирует работу министерств и ведомств безопасности в мирное время, включая Министерство внутренних дел, внешнеполитические и военно-разведывательные организации, Министерство по чрезвычайным ситуациям и Пограничную службу Федеральной службы безопасности. Действительно, все информационные потоки, связанные с обороной, сведены в этот единый канал, чтобы можно было отслеживать в режиме реального времени все военные перемещения в России и международные события в области обороны и безопасности.
   Являясь узлом общенациональной сети таких центров, НДМК призван объединить все существующие системы командования и контроля по всей России и выступить единым координационным центром для информации и контроля над всеми ведомствами. Он также осуществляет надзор за информационной и кибербезопасностью, а также следит за социальными сетями, волнениями и протестами. С момента ввода в строй НЦУО также осуществлял контроль за модернизацией техники, стратегическими учениями и боевыми операциями в Сирии. Он представляет собой новый этап в попытках усилить и усовершенствовать российское командование и управление.
   Сухопутные войска
   В 2018 году постепенно формируются новые подразделения, в том числе новая (127-я) мотострелковая дивизия, сформированная из некоторых существующих бригад 5-й армии в районе Владивостока, модернизация трех из шести танковых рот ВДВ до батальонов и формирование нового танкового батальона в Калининграде. Сформированные танковые и мотострелковые дивизии, по-видимому, движутся к достижению полного укомплектования, хотя большинство из них все еще не имеют по крайней мере одного из своих запланированных полков.
   Запланированное постепенное сокращение расходов на закупку техники было подтверждено на военной выставке "Армия-2018", где контрактные соглашения были заключены на 2017 год. Кроме того, значительная часть макетов оборудования, увиденных в предыдущие годы, все еще не готова к серийному производству. На выставке было объявлено, что в общей сложности 132 танка Т-14 и тяжелые боевые машины пехоты Т-15 будут поставлены в период с 2018 по 2022 год. Однако поразительно, что не было никаких контрактов на закупку в количественном отношении новых легких бронированных машин. Гусеничная платформа Курганец-25 и колесный Бумеранг будут выпускаться только небольшими партиями для испытаний в 2019-21 годах.
   Действительно, по-прежнему делается упор на модернизацию существующих парков. В настоящее время в танковых полках новых мотострелковых дивизий ведется модернизация Т-72Б3 2016 года (с более мощным двигателем и улучшенной реактивной броней), и все модели Б3, как ожидается, будут в какой-то момент переоснащены до этого стандарта. Поставки боевой машины пехоты БМП-2, модернизированной боевым модулем Бережок (БМП-2М), начались в Центральном военном округе в 2018 году. Дальнейшее производство 300-мм реактивной системы залпового огня Торнадо-С, как представляется, было осложнено судебным разбирательством, возбужденным против производителя в июле Министерством обороны.
   Воздушно-космические силы
   Российские Воздушно-космические силы (ВКС) продолжали в течение 2018 года усваивать уроки своего продолжающегося участия в Сирии и смиряться с более скромными амбициями последней государственной программы вооружения России (ГПВ 2018-27).
   Помимо того, что сирийская миссия позволяет проводить оперативные испытания новых и модернизированных самолетов и вооружений, она предоставляет ценный опыт воздушным и наземным экипажам. Работники оборонно-космической промышленности также поддержали развертывание с авиабазы Хмеймим в Сирии.
   Работа российских самолетов в Сирии, возможно, позволила ВКС более оптимистично взглянуть на медленный прогресс Су-57, разрабатываемого для удовлетворения своих будущих потребностей в многоцелевом истребителе (ПАК-ФА). Су-35С дебютировал в Сирии, как и одна из его основных ракет класса "воздух-воздух" с активным РЛ наведением среднего радиуса действия Р-77-1 (AA-12B). Этот Су-35 вариант Flanker изначально задумывался как экспортный продукт, но поскольку ПАК-ФА был задержан, он был принят на вооружение ВВС в качестве временной замены. Пока что имеются данные, что ГПВ до 2027 года поддерживает лишь приобретение небольшого количества Су-57 (по крайней мере, до 2023 года). Предсерийные версии Су-57 сейчас обкатываются с промежуточным двигателем, так как предполагаемый двигатель может быть не готов к серийному производству до 2023 года.
   Дальнейшие указания на более скромные цели приобретения ВКС в ближайшей и среднесрочной перспективе включают акцент на модернизацию существующих типов бомбардировщиков и намерение начать строительство модернизированного варианта самолета Ту-160М2. Последний оснащен модернизированными двигателями НК-32 (производство которых было возобновлено), увеличенной дальностью полета и обновленной авионикой, которая послужит основой для той, что будет использоваться в бомбардировщике ПАК-ДА следующего поколения. Продолжается разработка новой конструкции бомбардировщика "Туполев-80", которая должна была отвечать требованиям ПАК-ДА, но темпы ее, по-видимому, замедлились. Вполне возможно, что ПАК-ДА все чаще будет рассматриваться как дополнение к Ту-160, а не замена ему. По мере ввода в серийное производство Ту-160М2 и ПАК-ДА стратегический бомбардировщик Ту-95МС может быть постепенно выведен из эксплуатации.
   Однако основной упор для ВКС по-прежнему делается на разработку и приобретение различных образцов вооружения класса "воздух-поверхность" для бомбардировочного флота. Наряду с продолжением закупок крылатых ракет большой дальности Х-101/ Х-102 (AS-23A/B), ведется разработка как более ближнего, так и, по-видимому, и более дальнего оружия наземного нападения. Обозначение Х-50 было связано с меньшей крылатой ракетой, вероятно, предназначенной для внутренней перевозки на самолетах, чей оружейный отсек не будет вмещать более крупные Х-101. Одним из приоритетов также является наращивание запасов высокоточного оружия малой дальности. Военно-воздушные силы сделали ставку на неуправляемые бомбы свободного падения в Сирии, отчасти отражая необходимость завершения разработки или увеличения темпов производства по проектам вооружений, которые в настоящее время завершаются, таким как семейство ракет класса "воздух-поверхность" Х-30.
   ВМС
   В конце июля 2018 года Адмирал Горшков - первый фрегат проекта 22350 был официально сдан в эксплуатацию примерно через 12 лет после того, как корабль был заложен. Это ознаменовало введение в строй первого за почти два десятилетия нового по-настоящему океанского надводного корабля. В то же время близилось к завершению строительство второго фрегата класса Горшков, а также еще четырех фрегатов, за которыми, возможно, последует усовершенствованный и слегка увеличенный вариант проекта 22350М.
   Фактором эффективности этих кораблей будет являться то, были ли решены вопросы с разработкой ими зенитно-ракетного комплекса 3К96-2 (SA-NX-28) Полиментредут. Если это так, то это означало бы значительное улучшение потенциала ПВО российского ВМФ.
   С точки зрения унаследованных возможностей океанских вод, столь необходимое переоборудование единственного российского авианосца Адмирал Кузнецов началось в 2018 году. Есть основания полагать, что эта работа будет сосредоточена на модернизации двигательных установок и электронных систем, а не на каком-либо более существенном расширении их возможностей. Тем не менее, судно вряд ли вернется в строй до начала 2020-х годов; это может продолжиться и дальше после повреждения в октябре 2018 года большого плавучего сухого дока, в котором стояло судно.
   По-прежнему наиболее значимой тенденцией в последнее время в Российском военно-морском потенциале остается ориентация на строительство относительно небольших надводных платформ и подводных лодок, вооруженных крылатыми ракетами дальнего действия и противокорабельными ракетами семейства Калибр. Даже здесь новые поставки в 2018 году шли медленно. Тем не менее, первая из усовершенствованных подводных лодок проекта 08851 Ясень-М начала ходовые испытания в сентябре 2018 года. Программы модернизации возможностей целого ряда унаследованных крупных наземных платформ также продолжают осуществляться относительно медленными темпами.
   Также после значительной задержки в июне военно-морской флот ввел в строй десантный корабль Иван Грен, примерно через 14 лет после начала строительства судна. Несмотря на относительно скромную длину в 120 метров и водоизмещение всего в 6600 тонн, этот корабль представляет собой значительное улучшение по сравнению со старыми амфибийными судами. Ключевым вопросом остается вопрос о том, в какой степени Москва планирует инвестировать в дальнейшие усовершенствования в этой области; пока заказано только два таких корабля.
   Военно-морской флот также стремился достичь стратегического эффекта, перемещая платформы между ключевыми театрами военных действий и предпринимая некоторые значительные демонстрационные развертывания и концентрации сил. Например, в августе 2018 года военно-морской флот развернул в Восточном Средиземноморье группу из более чем десятка кораблей, включая по меньшей мере шесть кораблей оснащенных Калибром. Несмотря на то, что они были названы учениями, они оказались готовы поддержать российские операции в Сирии и действовать в качестве сдерживающего фактора для западных и других военно-морских сил, действующих в этом районе. В июне Северный флот провел крупнейшее за последние десять лет арктическое учение. Затем, в сентябре, Тихоокеанский флот провел учения с участием более чем 20 судов, которые, как говорят, были самыми крупными со времен окончания Холодной войны, а затем быстро последовало региональное развертывание трех кораблей. Эти события, по-видимому, ознаменовали дальнейшее повышение уровня военно-морской активности России, демонстрируя, по крайней мере, способность к развертыванию в ключевых регионах, если не обязательно в глобальном масштабе.
   Ракетные Войска Стратегического Назначения
   По сравнению с другими видами вооружения, стратегические ядерные силы России остаются относительно неуязвимыми для бюджетных сокращений. Тем не менее, они тоже потеряли один из своих крупных проектов. В декабре 2017 года было объявлено, что разработка мобильного железнодорожного комплекса Баргузин будет прекращена из-за финансовых ограничений, а средства перенаправлены на новые стратегические вооружения.
   Наиболее важной из них является новая тяжелая жидкостная МБР РС-28 Сармат (SS-X-29). Пусковые испытания были проведены в декабре 2017 года и еще два раза в течение следующих шести месяцев, включая ограниченный запуск двигателей первой ступени. В 2018 году Ракетные войска стратегического назначения завершили перевооружение трех ракетных дивизионов на МБР РС-24 Ярс (SS-27 mod 2). План по-прежнему заключается в замене всех МБР РС-12M Тополь (SS-25) и РС-12М2 Тополь-М (SS-27 mod 1) на МБР Ярс к 2021 году, хотя достижение этого выглядит маловероятным, учитывая темпы производства, которые потребуются. Тем не менее, благодаря быстрому приобретению новых ракет, Ракетные войска стратегического назначения выделяются как самая передовая отрасль вооруженных сил России: по состоянию на 2018 год около 79% их вооружения были классифицированы как "новые".
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   Расходы на оборону
   С 2013 года российская экономика демонстрирует лишь скромный рост или спад. Экономика выросла на 1,5% в 2017 году и на 1,7% в 2018 году. Минэкономразвития России прогнозирует рост экономики на 2,0% в 2020 году, а к 2024 году - на 3,3%, но для достижения такого оживления потребуются новые инициативы в экономической политике. Напротив, МВФ прогнозирует рост только на 1,2% в 2023 году.
   В рамках государственной программы вооружения (ГПВ) на 2011-2020 годы расходы на оборону России быстро росли в реальном выражении и в доле ВВП, достигнув пика в 2015 году. С тех пор темпы роста замедлились, и в настоящее время доля ВВП снижается (см. таблицу 11). ГПВ до 2020 года всегда рассматривался как единый процесс быстрого решения проблемы многолетнего скудного финансирования, позволяющий через несколько лет перейти к более нормальным годовым темпам закупок вооружений. Это время уже наступило, и, согласно планам Минфина, обнародованным в июле 2018 года, расходы на "национальную оборону" (раздел бюджета, покрывающий военные расходы Министерства обороны) в 2019-21 годах в номинальном выражении увеличатся незначительно. Однако она должна упасть в доле ВВП с почти 2,9% в 2018 году до 2,6% в 2021 году, в результате чего доля общих военных расходов составит примерно 3,6%. Это соответствует его уровню до начала работы ГПВ до 2020 года.
   Понимание тенденции российских военных расходов было осложнено техническими факторами, которые повлияли на заявленный оборонный бюджет. В 2016 и 2017 годах в раздел "Национальная оборона" были включены значительные суммы для покрытия прошлых долгов оборонной промышленности по системе гарантированных государством кредитов. Это было использовано для увеличения расходов в первые годы существования ГПВ. В 2016 году погашение долга составило 792 млрд рублей ($11,8 млрд), а в 2017 году-187 млрд рублей ($3,2 млрд). Но эти выплаты не способствовали укреплению обороноспособности России и должны быть исключены из любого анализа динамики фактических военных расходов. Без учета погашения долга расходы на оборону в номинальном выражении снизились на 6% в 2016 году и на 11% в 2017 году по сравнению с 28% - ным ростом расходов в 2015 году.
   В 2017 году дополнительный фактор привел к снижению заявленного уровня расходов. В рамках своей кампании по ужесточению контрактной дисциплины и эффективному использованию бюджетных средств Минобороны в конце года приняло решение приостановить выплаты оборонным предприятиям до завершения контрактов на поставку нового вооружения. В результате было удержано более 200 млрд рублей ($3,4 млрд), что привело к сокращению расходов на 6% по сравнению с общим объемом ассигнований федерального бюджета на "национальную оборону" в 2017 году. Удержанные платежи были выплачены в первые месяцы 2018 года, что привело к перерасходу средств, который не был предусмотрен при принятии бюджета на этот год. В начале июля была принята измененная редакция закона О бюджете на 2018 год, которая увеличила ассигнования на "национальную оборону" примерно на 245 млрд рублей ($3,9 млрд), покрывая дополнительные расходы, связанные с государственным оборонным заказом на 2017 год. В ноябре в бюджет вновь были внесены поправки, но лишь с незначительным увеличением расходов на оборону. Еще предстоит выяснить, станет ли удержание платежей в конце года обычной практикой.
   Новая государственная программа вооружения до 2027 года
   С формированием нового правительства после начала четвертого президентского срока Владимира Путина в мае 2018 года Юрий Борисов, ранее замминистра обороны по закупкам, сменил Дмитрия Рогозина на посту вице-премьера, курирующего оборонную промышленность, и первого заместителя председателя Военно-промышленной комиссии (председательствовал Путин). Борисов имеет опыт работы в электронной промышленности. Его преемником на посту заместителя министра обороны по закупкам стал Алексей Криворучко, который с 2014 по июнь 2018 года был генеральным директором ОАО "Калашников", входящего в госкорпорацию "Ростех".
   Перед своим отъездом Борисов руководил подготовкой новой российской ГПВ, которая должна была заменить ГПВ до 2020 года. Первоначально она должна была быть на 2016-25 годы, но в начале 2015 года оно было отложено до тех пор, пока экономические перспективы не станут более определенными. Сначала предполагалось, что она будет действовать с 2018 по 2025 год, но в 2017 году было решено, что это будет десятилетняя программа до 2027 года. Президент Владимир Путин окончательно утвердил новый ГПВ в декабре 2017 года.
   Государственная программа засекречена. Он оценивается в текущих ценах, и только первые пять лет являются операционными; вторые пять лет представлены только в общих чертах. Общий объем финансирования сил Минобороны в рамках ГПВ до 2027 года составит 19 трлн рублей ($304 млрд), а для сил других ведомств, таких как Федеральная Служба безопасности, Национальная гвардия России и МЧС, выделено более 3 трлн рублей ($48,1 млрд). В номинальном выражении Минобороны получит ту же сумму, что и по предыдущей программе, но в реальном выражении, вероятно, только 50-60% от суммы, выделенной в рамках ГПВ до 2020 года. Кроме того, Минобороны получит 1 трлн рублей ($16 млрд) на инфраструктурные инвестиции, непосредственно связанные с развертыванием новых вооружений. Неизвестно, какая доля ассигнований Министерства относится к первым пяти годам действия ГПВ, но это, вероятно, гораздо больше, чем 31%, выделенные по предыдущему ГПВ до 2020 года. Однако на этот раз, вероятно из-за напряженной международной обстановки, не было никаких указаний на количество новых систем, которые будут поставлены в рамках этой программы.
   Как и прежде, стратегические ракеты имеют первостепенное значение. Приобретение межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) РС-24 Ярс (SS-27 mod 2) будет продолжено, и примерно с 2020 года на вооружение должна поступить новая тяжелая МБР РС-28 Сармат (SS-X-29). Ряд старых МБР РС-18 (SS-19) будет оснащен новым гиперзвуковым разгонно-глиссадным аппаратом Авангард. Приоритетной задачей для космических сил станет восстановление российской спутниковой системы раннего предупреждения о ракетном нападении, а также близящееся к завершению переоснащение наземной системы оповещения воронежскими радиолокационными станциями. Войска противовоздушной обороны получат больше зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-400, но примерно с 2020 года они должны начать получать его преемника - отложенный за-атмосферный комплекс ПРО С-500. На вооружение также должен поступить новый ЗРК средней дальности С-350 Витязь.
   ВВС, вероятно, приобретут меньшее количество новых самолетов, чем при прежней ГПВ. Первоочередной задачей станет обновление парка транспортных самолетов, в том числе ввод в эксплуатацию Ил-76МД-90А, начало производства легкого военно-транспортного Ил-112 и завершение разработки среднего Ил-276. Однако до 2025 года количество транспортных средств, находящихся в эксплуатации, вряд ли сильно увеличится. Разработка винтокрыла может быть ограничена модернизированными версиями вертолетов Ка-52 и Ми-28Н. Россия добилась быстрого прогресса в разработке и развертывании разведывательных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), но по-прежнему не имеет ударной системы, которая должна стать приоритетной задачей в рамках новой системы ГПВ. Тяжелый Охотник, разрабатываемый ОКБ Сухого, может стать первым настоящим ударным беспилотником, поступившим на вооружение России.
   Основной танк Армата, скорее всего, поступит на вооружение сухопутных войск, но не в большом количестве. По признанию Борисова, Армата слишком дорога для массового приобретения. Вместо этого закупки в количественном выражении будут сосредоточены на модернизированных танках Т-72, Т-80 и Т-90. Будут приобретены еще боевые машины Терминатор и самоходные гаубицы Коалиция-СВ. Работа над новыми роботизированными системами, вероятно, будет приоритетной в рамках новой программы.
   Ясно, что до 2027 года флот получит очень мало тяжелых надводных кораблей, если вообще получит их. Будут построены еще фрегаты проекта 22350 и корветы проекта 20380, а также несколько новых корветов проекта 20386 и большее количество малых ракетных кораблей, вооруженных крылатыми ракетами Калибр и Оникс. Подводное строительство будет сосредоточено на завершении серии ПЛАРБ проекта 995А Борей-А, вооруженных ракетами Булава, и многоцелевых подводных лодок проекта 08851 Ясень-М, хотя с начала 2020-х годов ожидается начало строительства первого преемника класса Хаски. Строительство новых неядерных подводных лодок во многом зависит от того, сможет ли Россия наконец создать жизнеспособную воздушно-независимую двигательную установку.
   Оборонная промышленность
   Сейчас Рогозин возглавляет государственную корпорацию ракетно-космической промышленности "Роскосмос", которая была создана в августе 2015 года. В настоящее время она проходит серьезную реорганизацию с целью повышения эффективности после ряда дорогостоящих неудачных запусков.
   Огромная госкорпорация "Ростех" во главе с Сергеем Чемезовым, объединившая 700 предприятий, сгруппированных в 15 холдингов, похоже, намерена поглотить Объединенную авиастроительную корпорацию в качестве дополнительного холдинга, добившись полного контроля над всей авиационной промышленностью - самолетами, вертолетами, двигателями и авионикой. Реорганизация Объединенной судостроительной корпорации сейчас также представляется вероятной, поскольку она является одной из наименее эффективных корпоративных структур оборонного комплекса. Строительство многих новых кораблей Военно-морского флота было сопряжено с длительными задержками.
   Существенным событием для оборонно-промышленного комплекса стало принятие в конце 2017 года постановления правительства, устанавливающего новые принципы ценообразования на продукцию военного назначения, разрабатываемую и производимую в рамках гособоронзаказа. Он задуман как мера экономии средств и должен увеличить прибыль оборонных подрядчиков, сделав возможным финансирование большего объема инвестиций и переоснащение за счет доходов компаний, а не бюджетных источников. Это также должно способствовать развитию более широкого субподряда. Этому препятствовала старая система ценообразования, которая оставляла субподрядчикам скудные прибыли. В настоящее время вводится новый подход, но потребуется некоторое время, прежде чем он начнет действовать.
   Между тем отработанная система пристального контроля за использованием бюджетных средств в рамках гособоронзаказа продолжает функционировать. В то время как оборонная промышленность все еще жалуется на чрезмерную бюрократию и навязчивый контроль, процесс закупок должен привести к меньшему отвлечению финансовых средств на другие цели и коррупции, связанной с закупками вооружений. В ответ на санкции главным банком по обслуживанию гособоронзаказа был назначен специализированный головной банк - Промсвязьбанк, организованный таким образом, чтобы минимизировать его уязвимость перед санкционным давлением.
   Экспорт вооружений
   В 2017 году уже третий год подряд российские производители вооружений подписали контракты на общую сумму около $15 млрд. Опять же, продажи самолетов и систем ПВО составляли значительную долю от общего объема экспорта. К июлю 2018 года Китай получил полковой комплект С-400, а с Турцией, несмотря на противодействие НАТО, была заключена сделка на поставку системы стоимостью $2,5 млрд. Поставки должны были начаться в конце 2019 или начале 2020 года. Индия подписала контракт на поставку С-400, а несколько других стран, включая Ирак, Саудовскую Аравию и Катар, выразили заинтересованность в его покупке. Большая часть из 24 истребителей Су-35, проданных Китаю в ноябре 2015 года, была поставлена, а в феврале 2018 года была заключена сделка на сумму $1,14 млрд с Индонезией на 11 истребителей Су-35. Индия и Малайзия также выразили заинтересованность в покупке самолета. Есть надежда, что использование Россией широкого спектра вооружений в Сирии будет способствовать увеличению экспортных продаж.

   []

   []

   []
   [] []
   БЕЛАРУСЬ
   Вооруженные силы Беларуси медленно завершают свою длительную трансформацию из сил, отделившихся от Советских Вооруженных сил, в силы среднего размера европейской страны. В то время как официальные документы подчеркивают все еще тесный военный союз с Россией, позиция Минска более тонка. В целом это происходит скорее от специальных решений, чем от преднамеренной политики Минска или Москвы. У Беларуси нет средств для значительных военных инвестиций и есть свои собственные четкие приоритеты, а Москва не желает вкладывать много средств в своего союзника, не получив большего контроля над белорусскими вооруженными силами и объектами.
   Политика в области безопасности и обороны
   Белорусское правительство редко публично обсуждает свою политику безопасности. Однако, хотя Минск имеет ограниченные военные цели, он перестраивает свои вооруженные силы для решения современных вызовов безопасности. Действительно, министр обороны Андрей Равков называет текущую программу перевооружения Вооруженных сил "выборочной". В феврале 2018 года Минобороны обнародовало планы по сокращению запасов вооружения и военной техники в армии на четверть в целях экономии расходов, хотя возраст некоторых из этих средств делает маловероятной перспективу их продажи. Существует два основных фактора политики безопасности: политическая стабильность и отношения с Россией.
   Внутренняя безопасность
   В многочисленных официальных заявлениях и полуофициальных заявлениях правительство продемонстрировало обеспокоенность по поводу того, что гражданские беспорядки могут перерасти в ожесточенные столкновения и вооруженные конфликты, а также, возможно, в стремительное иностранное вмешательство. В последние годы белорусские военные чиновники подчеркивают необходимость быть готовыми решать многочисленные вопросы безопасности без внешней помощи. В то время как лидеры часто мало говорят о роли России в защите Беларуси, Президент Александр Лукашенко заявил в октябре 2018 года, что в случае кризиса безопасности не может быть 100%-ной зависимости "даже от России". Ранее в феврале Лукашенко высказал предположение, что руководство России не видит необходимости в снабжении армий своих союзников. Он также сообщил, что Минск рассчитывает "вооружиться и модернизироваться" вместе с другими государствами-членами Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), хотя есть только публичная информация о сотрудничестве с Казахстаном. Белорусские официальные лица также подчеркивают важность оборонного сотрудничества с Китаем.
   Равков охарактеризовал новые вызовы и угрозы, стоящие перед страной в конце десятилетия, как включающие "террористические и экстремистские организации, активно использующие новые концепции и механизмы смены режимов в других странах", продвигающие конституционные изменения и нарушающие "территориальную целостность этих государств путем провоцирования внутренних вооруженных конфликтов". По оценкам аналитиков, он также включил в эту группу вызовов мощные иностранные государства. Минск наблюдал за событиями на востоке Украины и стремился предотвратить то же самое в Беларуси. В январе 2016 года Беларусь приняла новую военную доктрину, пересмотрев предыдущую версию с 2001 года. Среди потенциальных военных угроз документ выделил "гибридную войну" и "цветные революции". Первый термин подразумевал российское вмешательство, подобное тому, которое Москва предприняла на востоке Украины, хотя белорусские официальные лица прямо об этом не говорили. Последний термин относится к предполагаемым западным попыткам смены режима, которые, по утверждению Москвы, имели место с середины 2000-х годов в Грузии и Украине, хотя белорусские официальные лица не приводили их в качестве примеров. Белорусские военные учения и программа перевооружения отражают подготовку Минска к этим сценариям. Однако мало что свидетельствует о том, что Минск готовится к какой-либо прямой конфронтации с западными государствами или НАТО, даже в качестве союзника России. Согласно официальной военной ежедневной газете "Белорусская военная газета", "подготовка белорусских вооруженных сил направлена в основном на борьбу с террористическими группировками и не ведет никаких масштабных боевых действий".
   Отношения с Россией
   Для Минска сотрудничество с Россией не означает, что обе страны должны придерживаться одинаковой оборонной политики или взглядов на безопасность. Беларусь вырабатывает более тонкое мнение о деятельности НАТО в регионе и более сдержанно выступает в публичных заявлениях, чем Москва. В телевизионном интервью 2015 года Равков назвал растущее присутствие НАТО в регионе "опасностью", но подчеркнул, что "военной угрозы нет". В отличие от Москвы, Минск сохраняет приверженность транспарентности, оставаясь в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе и открывая учения "Запад-2017", в которых участвовали белорусские подразделения для наблюдателей НАТО и ОБСЕ, а также наблюдателей из соседних стран, включая Украину.
   Тем не менее, Минск признает озабоченность России в области безопасности и в определенной степени оказывает поддержку российским оборонным силам. Беларусь, обладающая ограниченным экономическим потенциалом и ресурсами, использует в своих интересах использование Москвой белорусского оборонного потенциала и территории. Действительно, некоторые элементы ее вооруженных сил могут быть более важны для России, чем для Беларуси, в первую очередь противовоздушная и противоракетная оборона. Аналитики считают, что Минск сохраняет эти возможности в основном для того, чтобы играть определенную роль в обороне России. Это также позволяет Минску избежать постоянного базирования российских войск на белорусской территории, за исключением двух узкоспециализированных технических объектов - Центра дальней низкочастотной связи ВМФ России в Вилейке и радиолокационной станции раннего предупреждения Ханцавичи, которые были созданы в советское или раннее постсоветское время. Считается, что Россия не платит напрямую ни за один объект; взамен белорусские военные имеют свободный доступ к российским военным объектам, таким как полигон Ашулук. Аналитики также понимают, что Беларусь имеет доступ к экономическим и другим выгодам от Кремля, в том числе, возможно, к субсидируемым нефти и газу или доступу на рынки.
   География Беларуси во многом диктует ее политику безопасности. К середине 2000-х годов у нее были соседи по НАТО на севере и западе, а с 2014 года Украина на юге развила более тесные связи с Западом. Эти события поставили Минск перед выбором: либо рисковать обострением отношений с Западом, либо корректировать свою политику. Минск выбрал последнее, отказавшись от большей части своей прежней антизападной риторики, усилив расхождения с Россией во внешнеполитических и оборонных вопросах (повышение прозрачности учений, сохранение своих обязательств по Договору об обычных вооруженных силах в Европе, повышение самостоятельности в военной политике), а также расширение контактов с НАТО и ее государствами-членами.. Однако геополитическая ситуация в отношении России оставалась статичной. Беларусь всегда будет важна для России, так как она расположена рядом с основными регионами России вокруг Москвы. В связи с этим Москва считает необходимым иметь в Беларуси хотя бы минимальный потенциал противовоздушной и противоракетной обороны - либо под командованием союзников-белорусов, либо в составе российских подразделений внутри страны. В то время как Москва хотела бы увеличить свои военные возможности в Беларуси с учетом возможностей стран НАТО на Западе, в 2016 году Минск, как сообщается, проявил нежелание размещать российские баллистические ракетные комплексы малой дальности 9К720 Искандер-М (SS-26) под российским командованием в Беларуси, поскольку Москва отказалась поставлять эти системы Минску. До этого аналитики понимали, что Россия заинтересована в получении для своих войск авиабазы в Белоруссии.
   В 2016 году Минск и Москва также завершили формальности вокруг принятия соглашения 2009 года О создании единой системы противовоздушной обороны Беларуси и России. Соглашение по существу формализовало или подтвердило уже существующие механизмы сотрудничества в области противовоздушной обороны. Основные совместные мероприятия по дежурству в режиме ожидания и боевой готовности (совместное боевое дежурство) начались в 1996 году, помимо обмена информацией, совместных учебных занятий и поставок оборудования. Совместная работа белорусских и российских воинских частей, входящих в эту единую систему ПВО, будет координироваться из центрального командного центра ВВС России. Для всех остальных целей эти подразделения остаются под национальным командованием, но это изменится в случае вооруженного конфликта, когда будет создано совместное белорусско-российское командование ПВО. В 2017 году Минск и Москва внесли поправки в соглашение 2009 года, уточнив и ограничив его сферу действия: в первоначальном тексте объединенное командование могло быть создано в `период угрозы"; поправки предусматривали создание такого командования только в "период непосредственной угрозы агрессии".
   В ноябре 2017 года вступило в силу белорусско-российское соглашение о поставках совместной региональной группировки белорусских и российских войск. Обе стороны договорились о том, что каждая должна была поставить свои собственные подразделения Национальной армии, которые должны были войти в состав этой группировки в случае неминуемого конфликта - там нет постоянно укомплектованного формирования. Москва обязалась поставлять Минску технику и вооружение только в период "нарастающей военной угрозы Союзному государству [Беларуси и России] и в военное время".
   Вооруженные силы
   Когда в 1990-е годы были сформированы независимые белорусские вооруженные силы, они были похожи на своих российских коллег по доктрине, подготовке, оснащению и организации, и офицеры перемещались между этими двумя силами. Теперь у двух вооруженных сил есть разные миссии, личности, структуры, оборудование и подготовка. Беларусь перешла на бригадную организационную структуру еще до России и сохранила эту структуру после того, как Россия начала восстанавливать более крупные подразделения. Беларусь также поддерживает и модернизирует многие платформы, которые Россия постепенно сворачивает, и все больше развивает свои собственные, иногда в сотрудничестве с другими странами, такими как Китай.
   Однако белорусские вооруженные силы дислоцируются в основном так, как это было в советское время. Существующие западные и северо-западные оперативные командования, сформированные в 2001 году, отражают тенденцию не вносить изменений в военные развертывания без крайней необходимости. В последнее время произошли некоторые изменения, такие как новый полк ПВО, вооруженный зенитно-ракетными комплексами Тор-М2Е (SA-15) и боевой отряд внутренних войск, дислоцированный вблизи литовской границы для охраны строящейся там атомной электростанции.
   Минск заявил, что сохранит обязательную военную службу для всех мужчин. Большинство призывников, имеющих среднее образование, служат 18 месяцев, а те, кто имеет высшее образование, - 12 месяцев. Призывники могут быть назначены на службу в армию, спецназ, ПВО и ВВС, внутренние войска или Пограничные войска. Однако армия стремится внедрить более гибкую систему военной службы и в отличие от советских времен не призывает всех призывников. Призывники с различным образованием и квалификацией проходят различные виды военной службы. Согласно официальным заявлениям, в 2018 году около 80% призывников не были сразу призваны на срочную военную службу. Вооруженные силы увеличивают службу в резерве, которая обычно включает рекрутов с высшим образованием, проходящих службу в течение более коротких периодов в течение двух лет. Позже эти резервы проходят курсы повышения квалификации и принимают участие в военных учениях. Призывники не имеют свободы выбора, проходить ли им полную воинскую повинность или службу в запасе. Минск также стремится увеличить профессиональную составляющую, и доля профессиональных военнослужащих и женщин в армии выросла с 16% в 2014 году до 20% в начале 2018 года.
   Армия
   В то время как армия все еще содержит остатки советской эпохи, есть линии модернизации. Особое внимание правительство уделяет силам специальных операций и ракетно-космическим войскам. Данные о расходах не публикуются, но об этом свидетельствует интенсивное участие Сил специальных операций в учениях и разработка нового вооружения для ракетных и ракетных подразделений.
   Зависимость Минска от России в поставках средств противовоздушной обороны привела к снижению объемов инвестиций в эту сферу. Однако в последние годы Беларусь получила от России только несколько ЗРК Тор-М2Э, подержанные ЗРК С-300ПС (SA-10) (для ВВС), самолеты Як-130 и бронетранспортер Кайман, а также модернизированный белорусский бронетранспортер БТР-70МБ1. Планируемые закупки на 2018 год включали в себя зенитные комплексы и радары Тор-M2E из России, а также ряд беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), в том числе типов, предназначенных для артиллерийского наведения и разведки.
   Воздушные силы
   Военно-воздушные силы постепенно выводят из эксплуатации сложные платформы, такие как боевые самолеты Су-24 и Су-27, а также ударные вертолеты Ми-24, не требуя их замены. Официальные лица настаивают на том, что учебный легкий штурмовик Як-130 может взять на себя роль большинства из этих систем. Поставка 12 самолетов Су-30СМ из России должна была начаться в 2018 году, но была отложена.
   Ежегодные часы полетов для пилотов увеличились, но остаются на относительно низком уровне. В советское время количество летных часов составляло около 120 в год на одного летчика-истребителя; к концу 2010-х годов этот показатель снизился всего до 70-75 часов. Минск считает, что снижение возможностей белорусских ВВС является такой же проблемой для России, как и для Беларуси. В течение многих лет казалось, что Минск ожидает от Москвы поставки новых самолетов либо за символическую плату, либо в качестве оплаты товарами. И наоборот, Москва безуспешно пыталась - по крайней мере с начала 2013 года - добиться от Минска согласия на размещение в Беларуси полка российских ВВС.
   Обучение и сотрудничество
   В Беларуси созданы кафедры военной подготовки, предлагающие различные программы в крупных гражданских вузах. После создания в 2000-х годах авиационно-учебного центра летчики теперь могут обучаться в Военной академии и гражданском Минском государственном высшем авиационном колледже.
   Вооруженные силы обучаются на двусторонней и многосторонней основе не только с Россией, но и с силами ОДКБ - Белорусская 103-я воздушно-десантная бригада входит в состав Коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ (КСОР) - а также с Китаем. Белорусские спецназовцы тренировались вместе со своими китайскими коллегами совсем недавно - в 2018 году в Китае, а войска Народно-освободительной армии в последний раз тренировались в Беларуси в 2017 году. В мае 2018 года Минск также провел первые совместные учения с Казахстаном. Беларусь также принимает участие в программе НАТО "Партнерство во имя мира", и, по данным МИД, с 1997 года Беларусь и НАТО провели около 125 совместных мероприятий. В 2015-16 годах Беларусь подписала двусторонние соглашения о военном сотрудничестве с тремя соседними странами-членами НАТО-Латвией, Литвой и Польшей.
   Армейские учения в основном сосредоточены на борьбе с повстанцами и городских войнах. Минск вывел из эксплуатации многочисленные виды техники, которые потребуются для проведения наступательных операций, особенно бронетехнику и артиллерию, бомбардировщики и ударные вертолеты, а также оставил некоторые военные объекты; например, его единственная военно-вертолетная база находится в Кобрине, на границе с Украиной. Беларусь не закупала в значительном количестве современную механизированную бронетехнику, за исключением легких бронированных платформ.
   Оборонная экономика и промышленность
   В отличие от своих соседей, Беларусь не ответила на растущую региональную напряженность более чем скромным увеличением оборонного бюджета. С самого низкого уровня в US$506 в 2016 году бюджет 2018 года достиг US$629. Действительно, Минск не только не видит острой необходимости в более крупных инвестициях в национальную безопасность, но и имеет мало денег для этого. В 2012 году Минск призвал Москву внести свой вклад в финансирование белорусских вооруженных сил, подчеркнув их важность для России. В феврале 2018 года Лукашенко в очередной раз раскритиковал Россию за то, что она не смогла создать армии стран-членов ОДКБ.
   На военную технику тратится мало, и Минск стремится избегать импорта, предпочитая производить ее внутри страны, даже если это приводит к оружию лишь ограниченного потенциала. Это особенно верно в отношении бронетехники. Действительно, оборонная промышленность Беларуси - одна из немногих отраслей национальной промышленности, которая существенно развивается. Инвентарь вооруженных сил все чаще поставляют белорусские фирмы, что само по себе является достижением. Долгое время после обретения независимости белорусская промышленность выпускала лишь ограниченную оборонную продукцию - электронное и оптическое оборудование, различные комплектующие. Сейчас государственные чиновники открыто заявляют о стремлении развивать больше оборонной продукции, в частности артиллерию и стрелковое оружие. Однако в условиях ограниченности национального бюджета оборонные предприятия в настоящее время сосредоточены на улучшении своего экспорта. По данным Государственного военно-промышленного комитета Беларуси, экспорт вооружений в 2017 году вырос на 15% по сравнению с предыдущим годом и превысил US$1 млрд., хотя эти цифры расходятся с другими общественными оценками, согласно которым общий объем экспорта составляет около половины этого показателя. Некоторые белорусские оборонные предприятия находятся в частных руках, хотя и действуют под контролем SMIC.
   Согласно официальному заявлению SMIC, 54% `международного взаимодействия " белорусской оборонной промышленности осуществляется с участием российских партнеров, что, во всяком случае, свидетельствует о некотором успехе в интернационализации белорусской оборонной промышленности. Белорусские фирмы поставляют многие компоненты для российского вооружения, такие как электроника, танковые прицелы и шасси для российских ракет, в том числе для стратегических ядерных систем Москвы. Однако уже в 2010 году Россия начала замещать зарубежные комплектующие, и Беларусь не стала исключением. Однако понятно, что Москва до сих пор не смогла заменить белорусское шасси в российских ракетных комплексах или купить Минский завод МЗКТ, который их производит. Тем не менее, в долгосрочной перспективе оборонная промышленность Беларуси и национальная оборонно-промышленная база будут подорваны такими усилиями.
   Хотя большая часть белорусской оборонной продукции - это модернизированные советские образцы, есть и новые изделия, в том числе ракеты и ракетные комплексы. Беларусь спроектировала при поддержке Китая реактивную систему залпового огня Полонез, а затем разработала и изготовила для нее ракету. Вместе с Китаем Беларусь также некоторое время работала над созданием системы ЗРК. Кроме того, Минск разрабатывает беспилотники для белорусских вооруженных сил. В 2016 году он продемонстрировал ударный комплекс Буревестник-МБ, вооруженный восемью неуправляемыми 57-мм ракетами и двумя так называемыми мини-ракетами "камикадзе". Производство бронетехники местного производства началось сравнительно недавно. Для белорусских вооруженных сил были разработаны две модели легкой бронетехники - Кайман и Волат V1, а также вариант БТР-70МБ1.

   []

   Командование и контроль
   Российское руководство часто заявляет, что международные отношения вступают в период быстрых перемен и устойчивой нестабильности. Президент Владимир Путин, например, указал на одновременный рост международной конкуренции и деградацию механизмов глобального управления. Начальник Генерального штаба генерал Валерий Герасимов обсудил эволюцию характера войны, отметив усиление международной конкуренции за энергоносители, транзитные маршруты и выход на рынки сбыта. Он подчеркивает, что причины применения военной силы расширяются, и как быстро процветающие государства теперь могут быть сведены к насильственному хаосу.
   Москва делит угрозы на две группы. Первая - это разработка дальнобойного, высокоточного оружия и мобильных сил. Эти возможности повышают темп военной деятельности, сокращая оперативные паузы в действиях. Вторая основана на широком использовании политических, экономических, гуманитарных, информационных и других невоенных мер, применяемых в координации с протестным потенциалом населения и дополняемых военными мерами. В результате, по мнению Герасимова, в современных конфликтах все большее значение приобретает умение защищать население и стратегические объекты и коммуникации от действий спецназа и диверсантов, а также управлять системой территориальной обороны.
   Все это вместе взятое привело к тому, что в Москве сложилось мнение, что (вооруженная) защита государства - это не просто военный вопрос, а вопрос, требующий консолидации всех органов государственной власти. Действительно, Герасимов сказал, что территориальная оборона может быть организована только с привлечением правоохранительных органов и силовых структур. Кроме того, одним из приоритетов для Москвы является улучшение взаимосвязи между информационным управлением, принятием решений и исполнительными органами власти в масштабах всего государства, с тем чтобы повысить оперативность реагирования в периоды кризисов. По словам Герасимова, такие взгляды сейчас высказываются в оборонном плане - новой форме стратегического планирования, которая появилась в начале 2013 года и впоследствии была обновлена на период 2016-20 годов.
   Несмотря на широко распространенное в евроатлантическом сообществе мнение о том, что принятие решений в России, по-видимому, не стесненное демократическими процессами, является более простым и быстрым процессом, чем в западных столицах, ряд вопросов осложняет картину для российского руководства.
   Во-первых, цепочка командования в прошлом часто оказывалась ненадежной. Например, информация - даже по стратегическим вопросам, как, например, в первые дни украинского кризиса - часто неэффективно передается по цепочке, препятствуя своевременному принятию решений. Кроме того, передаваемые по цепочке поручения иногда выполнялись лишь с опозданием или не полностью, даже при реализации стратегической повестки дня, изложенной в майских указах Путина 2012 года. Руководство предпринимает значительные усилия для решения таких проблем, но даже если процесс принятия решений в Москве ускорится, качество информации, на которой основываются решения, и эффективность действий после принятия решений остаются под вопросом.
   Во - вторых, хотя такие организации, как Совет Безопасности и Главное управление специальных проектов (ГУСП), существуют для надзора за такими процессами, зачастую трудно координировать деятельность различных министерств и ведомств, а также субъектов на федеральном, региональном и местном уровнях и между гражданскими и военными властями. Вооруженные силы критиковали гражданские власти за их неготовность, например, и медленное выполнение военных заказов, а также отмечали более практические проблемы с точки зрения материально-технического обеспечения, транспорта, разведки и связи. Действительно, во многих отношениях это напоминание о том, что Россия не является монолитной, и что многочисленные корыстные интересы по всей цепочке командования и в различных частях государства означают, что оркестровка российской государственной власти не всегда гармонична.
   Признавая наличие таких проблем, власти стремятся улучшить управление информацией и ее синхронизацию. Эти меры включали в себя проведение крупных учений, в ходе которых не только отрабатывалось быстрое развертывание войск на большие расстояния, но и объединялись представители различных государственных структур, таких как центральный банк и различные министерства, включая транспорт, связь, здравоохранение и сельское хозяйство. Кроме того, были проведены стратегические полицейские учения, такие как "Заслон-2015", а вооруженные силы провели учения с Национальной гвардией - силами, созданными в 2016 году для объединения внутренних войск, сил специального назначения и быстрого реагирования, а также других невоенных вооруженных сил России - для отработки защиты стратегически важных объектов (таких как энергетические, промышленные и транспортные центры) от диверсантов и террористов. Кроме того, создаются штабы территориальной обороны для улучшения координации между региональными и военными властями.
   Однако, возможно, самым важным событием стало создание Национального центра управления обороной (НЦУО). Михаил Мизинцев, командующий НЦУО, заявил, что Вооруженные силы должны быть готовы быстро реагировать на кризисы, не переживая длительного перехода на военный лад - иными словами, задача состоит в том, чтобы минимизировать мобилизационный разрыв. НЦУО, который открылся в 2014 году, способствует этому и имеет обширные полномочия. Он имеет три уровня управления: высший командный центр, который контролирует стратегические ядерные силы; боевой командный центр, который следит за глобальной военно-политической обстановкой и осуществляет прогнозирование и анализ; и центр, который контролирует повседневную деятельность, координируя работу министерств и ведомств безопасности в мирное время, включая МВД, внешнеполитические и военно-разведывательные организации, Министерство по чрезвычайным ситуациям и Пограничную службу Федеральной службы безопасности. Действительно, все информационные потоки, связанные с обороной, сузились до этого единственного канала, чтобы можно было отслеживать все военные перемещения в России и международные события в области обороны и безопасности в режиме реального времени.
   Являясь центром общенациональной сети таких центров, НЦУО призван объединить все существующие системы командования и контроля по всей России и выступать в качестве единого центра координации информации и контроля над всеми ведомствами. Он также контролирует информационную и кибербезопасность, а также следит за социальными сетями, беспорядками и протестами. С момента ввода в строй НЦУО также осуществлял контроль за модернизацией техники, стратегическими учениями и боевыми операциями в Сирии. Она представляет собой новый этап в попытках усилить и усовершенствовать российское командование и управление.


   ARMENIA
   []

Capabilities
The armed forces' main focus is territorial defence, given continuing tensions with neighbouring Azerbaijan over Nagorno-Karabakh. In early 2018, a Modernisation Programme was released for the period 2018-24. Despite economic constraints, the document outlined the ambitious goal of reorganising the command structure and modernising the equipment inventory. The programme includes sections on cyber- and information-domain capabilities. Armenia is a member of the CSTO and maintains strong defence ties with Russia, centred on equipment-procurement, technical-advice and personnel-training programmes. Military doctrine remains influenced by Russian thinking. Armenia is also engaged in a NATO Individual Partnership Action Plan. Conscription continues, but there is a growing cohort of professional officers. The armed forces have deployed on NATO and UN missions in Afghanistan, Kosovo and Lebanon, providing learning opportunities. Personnel train regularly and take part in annual CSTO exercises and with Russia in bilateral drills. Equipment is mainly of Russian origin. Agreements have been reached in recent years to purchase modern Russian systems. Serviceability and maintenance of mainly ageing aircraft have been a problem for the air force. There is some capacity to manufacture defence equipment for the domestic market, including electro optics, light weapons and UAVs, but Armenia is reliant on Russia for other equipment platforms and systems.
Способности
Основным направлением деятельности Вооруженных сил является территориальная оборона, учитывая сохраняющуюся напряженность в отношениях с соседним Азербайджаном по Нагорному Карабаху. В начале 2018 года была выпущена программа модернизации на период 2018-24 годов. Несмотря на экономические трудности, документ обозначил амбициозную цель реорганизации структуры командования и модернизации материально-технической базы. Программа включает в себя разделы, посвященные кибер - и информационно-доменным возможностям. Армения является членом ОДКБ и поддерживает прочные оборонные связи с Россией, которые сосредоточены на закупках оборудования, технических консультациях и программах подготовки кадров. Военная доктрина остается под влиянием русского мышления. Армения также участвует в плане действий индивидуального партнерства НАТО. Призыв на военную службу продолжается, но растет число профессиональных офицеров. Вооруженные силы были развернуты в миссиях НАТО и ООН в Афганистане, Косово и Ливане, предоставляя возможности для обучения. Личный состав регулярно тренируется и принимает участие в ежегодных учениях ОДКБ, а с Россией - в двусторонних учениях. Оборудование в основном российского происхождения. В последние годы были достигнуты договоренности о закупке современных российских систем. Исправность и техническое обслуживание в основном устаревших самолетов были проблемой для ВВС. Есть определенные возможности для производства оборонной техники для внутреннего рынка, включая электрооптику, легкое вооружение и беспилотники, но Армения зависит от России в отношении других платформ и систем оборудования.

ACTIVE 44,800 (Army 41,850 Air/AD Aviation Forces (Joint) 1,100 other Air Defence Forces 1,850)
Paramilitary 4,300
Conscript liability 24 months
RESERVE
Some mobilisation reported, possibly 210,000 with military service within 15 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 22,900; 18,950 conscripts (total 41,850)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) corps (1 recce bn, 1 tk bn, 2 MR regt, 1 maint bn)
   1 (2nd) corps (1 recce bn, 1 tk bn, 2 MR regt, 1 lt inf regt,
   1 arty bn)
   1 (3rd) corps (1 recce bn, 1 tk bn, 4 MR regt, 1 lt inf regt,
   1 arty bn, 1 MRL bn, 1 sigs bn, 1 maint bn)
   1 (4th) corps (4 MR regt; 1 SP arty bn; 1 sigs bn)
   1 (5th) corps (with 2 fortified areas) (1 MR regt)
Other
   1 indep MR trg bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 MRL bde
   1 AT regt
   1 AD bde
   2 AD regt
   2 (radiotech) AD regt
   1 engr regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 109: 3 T-54; 5 T-55; 101 T-72A/B
   RECCE 12 BRM-1K (CP)
   IFV 231: 75 BMP-1; 6 BMP-1K (CP); 150 BMP-2
   APC APC (W) 130: 8 BTR-60; 100 BTR-60 look-a-like; 18 BTR-70; 4 BTR-80
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV MT-LB
   ARV BREhM-D; BREM-1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 22+: 9 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel); 13 9P149 Shturm (AT-6 Spiral); 9K129 Kornet-E (AT-14 Spriggan)
ARTILLERY 232
   SP 38: 122mm 10 2S1 Gvozdika; 152mm 28 2S3 Akatsiya
   TOWED 131: 122mm 69 D-30; 152mm 62: 26 2A36 Giatsint-B; 2 D-1; 34 D-20
   MRL 57: 122mm 47 BM-21 Grad; 273mm 4 WM-80; 300mm 6 9A52 Smerch
   MOR 120mm 12 M120
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 16: 8 9K72 Elbrus (SS-1C Scud B); 4 9K79 Tochka (SS-21 Scarab); 4 9K720 Iskander-E
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light 15 Krunk
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 2K11 Krug (SA-4 Ganef); S-75 Dvina (SA-2 Guideline); 9K37M Buk-M1 (SA-11 Gadfl)
     Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-125 Pechora (SA-3 Goa)
     Point-defence 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K333 Verba; 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 23mm ZU-23-2

Air and Air Defence Aviation Forces 1,100
   1 Air & AD Joint Command
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-25/Su-25UBK Frogfoot
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 15 combat capable
   ATK 15: 13 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UBK Frogfoot
   TPT 4: Heavy 3 Il-76 Candid; PAX 1 A319CJ
   TRG 14: 4 L-39 Albatros; 10 Yak-52
HELICOPTERS
   ATK 7 Mi-24P Hind
   ISR 4: 2 Mi-24K Hind; 2 Mi-24R Hind (cbt spt)
   MRH 10 Mi-8MT (cbt spt)
   C2 2 Mi-9 Hip G (cbt spt)
   TPT Light 7 PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE SAM Long-range S-300PT (SA-10 Grumble); S-300PS (SA-10 Grumble)

Paramilitary 4,300
Police
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   4 paramilitary bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
RECCE 5 BRM-1K (CP)
IFV 45: 44 BMP-1; 1 BMP-1K (CP)
APC APC (W) 24 BTR-60/BTR-70/BTR-152
ABCV 5 BMD-1

Border Troops
Ministry of National Security
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 3 BRM-1K (CP)
   IFV 35 BMP-1
   APC APC (W) 23: 5 BTR-60; 18 BTR-70
   ABCV 5 BMD-1

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 121
ALBANIA: OSCE Albania 1
LEBANON: UN UNIFIL 33
MALI: UN MINUSMA 1
MOLDOVA: OSCE Moldova 1
SERBIA: NATO KFOR 40
UKRAINE: OSCE Ukraine 2

FOREIGN FORCES
OSCE figures represent total Minsk Conference mission personnel in both Armenia and Azerbaijan
Bosnia-Herzegovina OSCE 1
Germany OSCE 1
Moldova OSCE 2
Poland OSCE 1
Russia 3,300: 1 mil base with (1 MR bde; 74 T-72; 80 BMP-1; 80 BMP-2; 12 2S1; 12 BM-21); 1 ftr sqn with 18 MiG-29 Fulcrum;
     1 hel sqn with 8 Mi-24P Hind; 4 Mi-8MT Hip; 2 SAM bty with S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); 1 SAM bty with 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
United Kingdom OSCE 1

   AZERBAJAN
   []

Capabilities
The armed forces' principal focus is territorial defence, in light of continuing tensions with neighbouring Armenia over Nagorno Karabakh. A defence doctrine was adopted in 2010. Azerbaijan maintains a defence relationship with NATO and is in the fifth cycle (2017-19) of its NATO Individual Partnership Action Plan. Azerbaijan is looking to deepen ties with Belarus, Serbia, the UK and the US through military-cooperation agreements. Defence cooperation with Moscow is focused on equipment procurement and technical advice. Readiness within Azerbaijan's conscript-based armed services varies between units. Azerbaijan has taken part in multilateral exercises and its forces have trained with Turkish troops in bilateral drills. The armed forces have little expeditionary capability though they contribute to NATO's Operation Resolute Support in Afghanistan. Defence modernisation and procurement has been a focus in the past decade, to replace the ageing inventory of mainly Soviet-era equipment. The air force in particular suffers from maintenance problems. Recent orders include for air defence and artillery systems and wheeled and tracked armoured vehicles, predominantly of Russian origin. Azerbaijan's limited but growing defence-industrial capabilities are centred on the Ministry of Defence Industry, which manages and oversees the production of small arms and light weapons. While the country is reliant on external suppliers for major defence-equipment platforms and systems, some defence companies have started to export to foreign markets.
Способности
Основным направлением деятельности Вооруженных сил является территориальная оборона в свете сохраняющейся напряженности в отношениях с соседней Арменией по Нагорному Карабаху. В 2010 году была принята оборонная доктрина. Азербайджан поддерживает оборонные отношения с НАТО и находится в пятом цикле (2017-19) своего плана действий индивидуального партнерства НАТО. Азербайджан стремится к углублению связей с Беларусью, Сербией, Великобританией и США посредством соглашений о военном сотрудничестве. Оборонное сотрудничество с Москвой сосредоточено на закупках оборудования и технических консультациях. Готовность в Вооруженных Силах Азербайджана на основе призывников варьируется между подразделениями. Азербайджан принимал участие в многосторонних учениях, а его войска тренировались с турецкими войсками в двусторонних учениях. Вооруженные силы имеют небольшой экспедиционный потенциал, хотя они вносят свой вклад в операцию НАТО "Решительная поддержка" в Афганистане. В последнее десятилетие особое внимание уделялось модернизации и закупкам оборонной техники, призванной заменить устаревшие запасы оборудования, в основном советского производства. Военно-воздушные силы, в частности, страдают от проблем технического обслуживания. Последние заказы включают в себя системы ПВО и артиллерии, а также колесную и гусеничную бронетехнику, преимущественно российского производства. Ограниченный, но растущий оборонно-промышленный потенциал Азербайджана сосредоточен в Министерстве оборонной промышленности, которое управляет производством стрелкового оружия и легких вооружений и контролирует его. В то время как страна находится в зависимости от внешних поставщиков основных платформ и систем оборонной техники, некоторые оборонные предприятия начали экспортировать свои товары на внешние рынки.

ACTIVE 66,950 (Army 56,850 Navy 2,200 Air 7,900)
Paramilitary 15,000
Conscript liability 18 months (12 for graduates)
RESERVE 300,000
Some mobilisation reported; 300,000 with military service within 15 years
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 56,850
FORCES BY ROLE
COMMAND
5 corps HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   4 MR bde
Light
   19 MR bde
Other
   1 sy bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 arty trg bde
   1 MRL bde
   1 AT bde
   1 engr bde
   1 sigs bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 439: 95 T-55; 244 T-72A/AV/B; 100 T-90S
   RECCE 15 BRM-1
   IFV 216: 43 BMP-1; 33 BMP-2; 88 BMP-3; 7 BTR-80A; 45+ BTR-82A
   APC 568
     APC (T) 336 MT-LB
     APC (W) 142: 10 BTR-60; 132 BTR-70
   PPV 90: 45 Marauder; 45 Matador
   AUV 65+: 35 Cobra; 30+ Sand Cat
   ABCV 20 BMD-1
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV IMR-2; MT-LB
   ARV BREM-L Brelianka
   MW Bozena; GW-3 (minelayer)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   SP 10 9P157-2 Khrizantema-S (AT-15 Springer)
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); Spike-LR
ARTILLERY 598
   SP 96: 122mm 46 2S1 Gvozdika; 152mm 33: 6 2S3 Akatsiya; 18 2S19 Msta-S; 9 M-77 Dana; 155mm 5 ATMOS 2000; 203mm 12 2S7 Pion
   TOWED 207: 122mm 129 D-30; 130mm 36 M-46; 152mm 42: 18 2A36 Giatsint-B; 24 D-20
   GUN/MOR 120mm 36: 18 2S9 NONA-S; 18 2S31 Vena
   MRL 147: 122mm 60+: 43 BM-21 Grad; 9+ IMI Lynx; 8 RM-70 Vampir; 128mm 12 RAK-12; 220mm 18 TOS-1A; 300mm 36: 30 9A52 Smerch; 6+ Polonez;
       302mm 21 T-300 Kasirga
   MOR 120mm 112: 5 Cardom; 107 M-1938 (PM-38)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 6: 2 IAI LORA; ~4 9M79 Tochka (SS-21 Scarab)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 3 Aerostar
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 2K11 Krug (SA-4 Ganef)
     Point-defence 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K32 Strela (SA-7 Grail)#; 9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin);
       9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 23mm ZU-23-2

Navy 2,200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 11
   CORVETTES FS 1 Kusar (ex-FSU Petya II) with 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm gun
   PSO 2: 1 Luga (Wodnik 2) (FSU Project 888; additional trg role); 1 Neftegaz (Project B-92) (ex-Coast Guard)
   PCC 3: 2 Petrushka (FSU UK-3; additional trg role); 1 Shelon (ex-FSU Project 1388M)
   PB 3: 1 Araz (ex-TUR AB 25); 1 Bryza (ex-FSU Project 722); 1 Poluchat (ex-FSU Project 368)
   PBF 3 Stenka
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4
   MHC 4: 2 Korund (Yevgenya) (Project 1258); 2 Yakhont (FSU Sonya)
AMPHIBIOUS 6
   LSM 3: 1 Polnochny A (FSU Project 770) (capacity 6 MBT; 180 troops); 2 Polnochny B (FSU Project 771) (capacity 6 MBT; 180 troops)
   LCM 3: 2 T-4 (FSU); 1 Vydra! (FSU) (capacity either 3 MBT or 200 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT AGS 1 (FSU Project 10470)

Air Force and Air Defence 7,900
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29 Fulcrum; MiG-29UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with Su-24 Fencer; Su-25 Frogfoot; Su-25UB Frogfoot B
TRANSPORT
   1 sqn with An-12 Cub; Yak-40 Codling
TRAINING
   1 sqn with L-39 Albatros
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 regt with Ka-32 Helix C; Mi-8 Hip; Mi-24 Hind; PZL Mi-2 Hoplite
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 37 combat capable
   FTR 16: 14 MiG-29 Fulcrum; 2 MiG-29UB Fulcrum
   ATK 21: 2 Su-24 Fencer!; 16 Su-25 Frogfoot; 3 Su-25UB Frogfoot B
   TPT 4: Medium 1 An-12 Cub; Light 3 Yak-40 Codling
   TRG 12 L-39 Albatros
HELICOPTERS
   ATK 26 Mi-24 Hind
   MRH: 20+ Mi-17-IV Hip
   TPT 24: Medium 17: 1 Bell 412; 3 Ka-32 Helix C; 13 Mi-8 Hip Light 7 PZL Mi-2 Hoplite
UAV ISR 16: Heavy 1 Heron; Medium 15: 4 Aerostar; 10+ Hermes 450; 1 Hermes 900
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-200 Vega (SA-5 Gammon); S-300PM/PMU2 Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline); 9K37M Buk-M1 (SA-11 Gadfl); Buk-MB;
       S-125-2TM Pechora-2TM (SA-26)
   Short-range Abisr
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer) IR/
   SARH R-27 (AA-10 Alamo)
   ASM Barrier-V

Paramilitary ~15,000
State Border Service ~5,000
Ministry of Internal Affirs
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 168 BMP-1/BMP-2
   APC APC (W) 19 BTR-60/70/80
ARTILLERY MRL 122mm 3 T-122
HELICOPTERS ATK 24 Mi-35M Hind
UNMANNED AERIAL VEHICULES
   ISR Medium Hermes 900

Coast Guard
The Coast Guard was established in 2005 as part of the State Border Service
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 16
   PCG 3 Sa'ar 62 with 1 8-cell lnchr with Spike NLOS SSM, 1 hel landing platform
   PBF 9: 1 Osa II (FSU Project 205); 6 Shaldag V; 2 Silver Ships 48ft
   PB 4: 2 Baltic 150; 1 Point (US); 1 Grif (FSU Zhuk)
LOGISTICS AND SUPPORT 5
   ARS 1 Iva (FSU Vikhr)
   ATF 4 Neftegaz (Project B-92) (also used for patrol duties)

Internal Troops 10,000+
Ministry of Internal Affirs
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC APC (W) 7 BTR-60/BTR-70/BTR-80

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 120
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 1

FOREIGN FORCES
OSCE fiures represent total Minsk Conference mission personnel in both Armenia and Azerbaijan
Bosnia-Herzegovina OSCE 1
Germany OSCE 1
Moldova OSCE 2
Poland OSCE 1
United Kingdom OSCE 1

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Nagorno-Karabakh was part of Azerbaijan, but mostly populated by ethnic Armenians. In 1988, when interethnic clashes between Armenians and Azeris erupted in Azerbaijan, the local authorities declared their intention to secede and join Armenia. Baku rejected this and armed conflict erupted. A ceasefire was brokered in 1994; since then, Armenia has controlled most of Nagorno-Karabakh. While Armenia provides political, economic and military support to Nagorno-Karabakh, the region has declared itself independent - although this has not been recognised by any other state, including Armenia. Baku claims Nagorno-Karabakh and the occupied territories as part of Azerbaijan. Data presented here represents an assessment of the de facto situation.
Nagorno-Karabakh
Available estimates vary with reference to military holdings in Nagorno-Karabakh. Main battle tanks are usually placed at around 200-300 in number, with similar numbers for other armoured combat vehicles and artillery pieces, and small numbers of helicopters. Overall personnel-strength estimates are between 18,000 and 20,000. Some of the equipment listed may belong to Armenian forces.
ТЕРРИТОРИЯ, ГДЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТ ЭФФЕКТИВНОГО КОНТРОЛЯ
Нагорный Карабах был частью Азербайджана, но в основном населен этническими армянами. В 1988 году, когда в Азербайджане вспыхнули межэтнические столкновения между армянами и азербайджанцами, местные власти заявили о своем намерении отделиться и присоединиться к Армении. Баку отверг это предложение, и разразился вооруженный конфликт. В 1994 году было достигнуто перемирие, и с тех пор Армения контролирует большую часть Нагорного Карабаха. В то время как Армения оказывает политическую, экономическую и военную поддержку Нагорному Карабаху, регион объявил себя независимым - хотя это не было признано ни одним другим государством, включая Армению. Баку претендует на Нагорный Карабах и оккупированные территории в составе Азербайджана. Представленные здесь данные представляют собой оценку фактической ситуации.
Нагорный Карабах
Имеющиеся оценки варьируются в зависимости от военных запасов в Нагорном Карабахе. Основные боевые танки обычно размещаются в количестве около 200-300, с аналогичным числом других боевых бронированных машин и артиллерийских орудий, а также небольшим количеством вертолетов. Общая численность персонала, по оценкам, составляет от 18 000 до 20 000 человек. Часть перечисленной техники может принадлежать армянским войскам.
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-72
   RECCE BRDM-2
IFV BMP-1; BMP-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9P149 Shturm (AT-6 Spiral)
   MANPATS 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 73mm SPG-9
ARTILLERY 232
   SP 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 2S3 Akatsiya
   TOWED 122mm D-30; 152mm 2A36 Giatsint-B; D-20
   MRL 122mm BM-21 Grad; 273mm WM-80
   MOR 120mm M-74/M-75
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 9K72 Elbrus (SS-1C Scud B)
HELICOPTERS
   ATK 5 Mi-24 Hind
   MRH 5 Mi-8MT Hip
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 2K11 Krug (SA-4 Ganef); S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
     Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-125 Pechora (SA-3 Goa)
     Point-defence 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 23mm ZU-23-2


   BELARUS
   []

Capabilities
Located between Russia and NATO European members, the main task of Belarus's armed forces is maintaining territorial integrity. The country's latest military doctrine was approved in July 2016, and identified as security challenges `hybrid methods' and `colour revolutions'. It also called for smaller, more mobile forces with improved counter-terrorism capabilities. Belarus is a member of the CSTO. Russia remains the country's principal defence partner, though Minsk has also looked to improve defence cooperation with China and Turkey. The forces remain conscript-based and train regularly with other CSTO partners. There has been increased emphasis on the training of territorial-defence troops to allow them to better operate with the regular forces. There is a small heavy-airlift fleet that could be supplemented by civil transport aircraft, and Minsk has a special-forces brigade trained for the air-assault role. There is no requirement to independently deploy and sustain the armed forces, but they could do so as a part of the CSTO. Russia continues to be Minsk's main defence-equipment supplier. In recent years, Belarus has received air-defence systems and advanced combat-trainer/light-attack aircraft from Moscow. A small number of Su-30SM multi-role fighters is on order. The local defence industry manufactures vehicles, guided weapons and electronic-warfare systems, among other equipment. However, there is no capacity to design or manufacture modern combat aircraft. The sector also undertakes upgrade work for foreign customers.
Способности
Находясь между Россией и европейскими членами НАТО, главная задача Вооруженных Сил Беларуси - сохранение территориальной целостности. Последняя военная доктрина страны была утверждена в июле 2016 года и обозначена как вызовы безопасности "гибридными методами" и "цветными революциями". В нем также содержится призыв к созданию меньших, более мобильных сил с улучшенными контртеррористическими возможностями. Беларусь является членом ОДКБ. Россия остается главным оборонным партнером страны, хотя Минск также стремится улучшить оборонное сотрудничество с Китаем и Турцией. Эти силы остаются призывными и регулярно тренируются с другими партнерами по ОДКБ. Повышенное внимание уделяется подготовке войск территориальной обороны, с тем чтобы они могли лучше взаимодействовать с регулярными войсками. Существует небольшой парк тяжелых воздушных судов, который может быть дополнен гражданской транспортной авиацией, и в Минске есть бригада специального назначения, подготовленная для выполнения роли воздушного десанта. Нет необходимости в самостоятельном развертывании и поддержании вооруженных сил, но они могли бы сделать это в рамках ОДКБ. Россия продолжает оставаться главным поставщиком оборонной техники для Минска. В последние годы Беларусь получила от Москвы зенитные комплексы и современные учебно-боевые/легкие штурмовики. Небольшое количество многофункциональных истребителей Су-30СМ заказано. Местная оборонная промышленность производит, в частности, транспортные средства, управляемое оружие и системы радиоэлектронной борьбы. Однако здесь нет мощностей для проектирования или производства современных боевых самолетов. Сектор также проводит модернизационные работы для иностранных заказчиков.

ACTIVE 45,350 (Army 10,700 Air 11,750 Special Operations Forces 5,900 Joint 17,000) Paramilitary 110,000
Conscript liability 18 months (alternative service option)
RESERVE 289,500 (Joint 289,500 with mil service within last 5 years)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 10,700
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 comd HQ (West & North West)
MANOEUVRE
Mechanised
   2 mech bde
   2 mech bde(-)
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 engr bde
   1 engr regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 542: 527 T-72B; 15 T-72B3 mod
   RECCE 132 BRM-1; Cayman BRDM
   IFV 932 BMP-2
   APC APC (T) 58 MT-LB
   AUV 8 CS/VN3B mod; GAZ Tigr
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV BAT-2; IMR-2; MT-LB
   VLB 24: 20 MTU-20; 4 MT-55A
   MW UR-77
NBC VEHICLES BRDM-2RKhB; RKhM-4; RKhm-K
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 160: 75 9P148 Konkurs; 85 9P149 Shturm
   MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
ARTILLERY 583
   SP 333: 122mm 125 2S1 Gvozdika; 152mm 208: 125 2S3 Akatsiya; 71 2S5; 12 2S19 Msta-S
   TOWED 152mm 72 2A65 Msta-B
   MRL 164: 122mm 128 BM-21 Grad; 220mm 36 9P140 Uragan
   MOR 120mm 14 2S12
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 2K22 Tunguska (SA-19 Grison)
   GUNS SP 23mm ZU-23-2 (tch)

Air Force and Air Defence Forces 11,750
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-29/S/UB Fulcrum
GROUND ATTACK
   2 sqn with Su-25K/UBK Frogfoot A/B
TRANSPORT
   1 base with An-12 Cub; An-24 Coke; An-26 Curl; Il-76 Candid; Tu-134 Crusty
TRAINING
   Some sqn with L-39 Albatros
ATTACK HELICOPTER
   Some sqn with Mi-24 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   Some (cbt spt) sqn with Mi-8 Hip; Mi-8MTV-5 Hip; Mi-26 Halo
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 64 combat capable
   FTR 34: 28 MiG-29 Fulcrum/MiG-29S Fulcrum C; 6 MiG-29UB Fulcrum B
   FGA (21 Su-27/UB Flanker B/C non-operational/stored)
   ATK 22 Su-25K/UBK Frogfoot A/B
   TPT 8: Heavy 2 Il-76 Candid (+9 civ Il-76 available for mil use); Light 6: 1 An-24 Coke; 4 An-26 Curl; 1 Tu-134 Crusty
   TRG 8+: Some L-39 Albatros; 8 Yak-130 Mittn*
HELICOPTERS
   ATK 12 Mi-24 Hind
   TPT 26: Heavy 6 Mi-26 Halo; Medium 20: 8 Mi-8 Hip; 12 Mi-8MTV-5 Hip
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer)
   SARH R-27R (AA-10 Alamo A)
   ASM Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge)
   ARM Kh-58 (AS-11 Kilter) (likely WFU)

Air Defence
AD data from Uzal Baranovichi EW radar
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   1 bde S-300PS (SA-10B Grumble)
   3 regt with S-300PS (SA-10 Grumble)
   1 bde with 9K37 Buk (SA-11 Gadfl); 9K332 Tor-M2E (SA-15 Gauntlet)
   1 regt with 9K322 Tor-M2E
   2 regt with 9K33 Osa (SA-8 Gecko)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PS (SA-10 Grumble)
   Medium-range 9K37 Buk (SA-11 Gadfl)
   Short-range 17 9K332 Tor-M2E (SA-15 Gauntlet)
   Point-defence 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher)

Special Operations Command 5,900
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
MANOEUVRE
Mechanised
   2 mech bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 185: 32 BTR-70M1; 153 BTR-80
ARTILLERY 42
   TOWED 122mm 24 D-30
   GUN/MOR TOWED 120mm 18 2B23 NONA-M1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)

Joint 17,000 (Centrally controlled units and MoD staff
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 MRL bde
   2 engr bde
   1 EW unit
   1 NBC regt
   1 ptn bridging regt
   2 sigs bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (T) 20 MT-LB
NBC VEHICLES BRDM-2RKhB; RKhM-4; RKhM-K
ARTILLERY 112
   SP 152mm 36 2S5 Giatsint-S
   TOWED 152mm 36 2A65 Msta-B
   MRL 300mm 40: 36 9A52 Smerch; 4 Polonez
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 96: 36 9K79 Tochka (SS-21 Scarab); 60 9K72 Elbrus (SS-1C Scud B)

Paramilitary 110,000
State Border Troops 12,000
Ministry of Interior
Militia 87,000
Ministry of Interior
Internal Troops 11,000

DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 5
UKRAINE: OSCE Ukraine 7


   GEORGIA
   []

Capabilities
Georgia's main security preoccupations concern Russian military deployments and the breakaway regions of Abkhazia and South Ossetia. A Strategic Defence Review 2017-20 was published in April 2017. This aimed at improving personnel structures, training facilities and equipment and stressed a `total defence' approach involving the armed forces and civil society. The document noted the importance of Georgia's reserve component for this frame work. A new defence white paper was published in 2017. Longstanding security cooperation with the US includes the Georgia Defence Readiness Program, designed to boost military capabilities. The armed forces are professional and are working to develop NATO compatibility, although conscription is still active. Despite participation in several NATO multinational exercises, readiness varies greatly between units and training levels tend to be variable. Georgia's armed forces have little expeditionary logistic capabilities, contributing only to NATO's Resolute Support mission in Afghanistan. The backbone of the armed forces' military equipment is legacy Soviet-era systems with varying degrees of obsolescence. The Major Systems Acquisitions Strategy 2019-25 outlines efforts to procure new equipment in several areas, including air defence, anti-tank systems, artillery, intelligence and aviation. The country has only recently begun to develop a defence-industrial base, and this is intended mainly to support the armed forces. The State Military Scientific-Technical Center has demonstrated some maintenance, repair, overhaul and design capabilities for the production of light armoured vehicles.
Способности
Основные проблемы Грузии в области безопасности связаны с развертыванием российских вооруженных сил и отколовшимися регионами Абхазии и Южной Осетии. В апреле 2017 года был опубликован Стратегический оборонный обзор 2017-20. Это было направлено на совершенствование кадровых структур, учебных объектов и оборудования и подчеркивало необходимость "тотальной обороны" с участием вооруженных сил и гражданского общества. В документе отмечается важность резервного компонента Грузии для этой Рамочной работы. В 2017 году была опубликована новая Белая книга обороны. Давнее сотрудничество в области безопасности с США включает в себя программу готовности Грузии к обороне, призванную повысить военный потенциал. Вооруженные силы являются профессиональными и работают над развитием совместимости с НАТО, хотя призыв на военную службу все еще активен. Несмотря на участие в нескольких многонациональных учениях НАТО, степень готовности подразделений сильно варьируется, а уровень подготовки, как правило, является переменным. Вооруженные силы Грузии имеют мало экспедиционных материально-технических возможностей, внося свой вклад только в решительную поддержку миссии НАТО в Афганистане. Основу военной техники Вооруженных Сил составляют устаревшие системы советской эпохи с различной степенью устаревания. В стратегии крупных приобретений систем на 2019-25 годы намечены усилия по закупке новой техники в ряде областей, включая противовоздушную оборону, противотанковые системы, артиллерию, разведку и авиацию. Страна только недавно начала развивать оборонно-промышленную базу, и это в основном направлено на поддержку вооруженных сил. Государственный военный научно-технический центр продемонстрировал некоторые возможности технического обслуживания, ремонта, капитального ремонта и проектирования для производства легкой бронетехники.

ACTIVE 20,650 (Army 19,050 National Guard 1,600) Paramilitary 5,400
Conscript liability 12 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 15,000; 4,050 conscript (total 19,050)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
MANOEUVRE
Light
   5 inf bde
Amphibious
   2 mne bn (1 cadre)
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 engr bde
   1 sigs bn
   1 SIGINT bn
   1 MP bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 med bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 123: 23 T-55AM2; 100 T-72B/SIM1
   RECCE 5: 1 BRM-1K; 4+ Didgori-2
   IFV 71: 25 BMP-1; 46 BMP-2
   APC 189+
     APC (T) 69+: 3+ Lazika; 66 MT-LB
     APC (W) 120+: 25 BTR-70; 19 BTR-80; Cobra; 8+ Didgori-1; 3+ Didgori-3; 65 Ejder
   AUV 10+: ATF Dingo; 10 Cougar
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV IMR-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); FGM-148 Javelin
   GUNS TOWED ~40: 85mm D-44; 100mm T-12
ARTILLERY 240
   SP 67: 122mm 20 2S1 Gvozdika; 152mm 46: 32 M-77 Dana; 13 2S3 Akatsiya; 1 2S19 Msta-S; 203mm 1 2S7 Pion
   TOWED 71: 122mm 58 D-30; 152mm 13: 3 2A36 Giatsint-B; 10 2A65 Msta-B
   MRL 122mm 37: 13 BM-21 Grad; 6 GradLAR; 18 RM-70
   MOR 120mm 65: 14 2S12 Sani; 33 M-75; 18 M120
AIR DEFENCE SAM
   Short-range Spyder-SR
   Point-defence Grom; Mistral-2; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)

Aviation and Air Defence Command 1,300 (incl 300 conscript)
   1 avn base, 1 hel air base
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 3 combat capable
   ATK 3 Su-25KM Frogfoot (6 Su-25 Frogfoot in store)
   TPT Light 9: 6 An-2 Colt; 1 Tu-134A Crusty (VIP); 2 Yak-40 Codling
   TRG 9 L-29 Delfin
HELICOPTERS
   ATK 6 Mi-24 Hind
   TPT 29: Medium 17 Mi-8T Hip; Light 12 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 1+ Hermes 450
AIR DEFENCE SAM
   Medium-range 9K37 Buk-M1 (SA-11 Gadfl) (1-2 bn)
   Point-defence 8 9K33 Osa AK (SA-8B Gecko) (two bty); 9K33 Osa AKM (6-10 updated SAM systems)

National Guard 1,600 active reservists opcon Army
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bde

Paramilitary 5,400
Border Police 5,400
Coast Guard
HQ at Poti. The Navy was merged with the Coast Guard in 2009 under the auspices of the Georgian Border Police, within the Ministry of the Interior
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 21
   PBF 6: 4 Ares 43m; 1 Kaan 33; 1 Kaan 20
   PB 15: 1 Akhmeta; 2 Dauntless; 2 Dilos (ex-GRC); 1 Kutaisi (ex-TUR AB 25); 2 Point; 7 Zhuk (3 exUKR)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 1 Vydra (ex-BLG) (capacity either 3 MBT or 200 troops)

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 870; 1 lt inf bn: UN UNAMA 2 obs
ALBANIA: OSCE Albania 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: EU EUTM RCA 35
MALI: EU EUTM Mali 1
SERBIA: OSCE Kosovo 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 22

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Following the August 2008 war between Russia and Georgia, the areas of Abkhazia and South Ossetia declared themselves independent. Data presented here represents the de facto situation and does not imply international recognition as sovereign states.

FOREIGN FORCES
Russia 7,000; 1 mil base at Gudauta (Abkhazia) with (1 MR bde; 40 T-90A; 120 BTR-82A; 18 2S3; 12 2S12; 18 BM- 21; some S-300 SAM; some atk hel);
     1 mil base at Djava/ Tskhinvali (S. Ossetia) with (1 MR bde; 40 T-72; 120 BMP- 2; 36 2S3; 12 2S12)


   KAZAKHSTAN
   []

Capabilities
Kazakhstan's new military doctrine, adopted in October 2017, indicates a change in focus from countering violent extremism towards a wider concern for border security and hybrid threats to national security. In May 2018, a new military branch was created to protect against cyber threats. In the army, air-mobile units are held at the highest level of readiness. Kazakhstan entered a bilateral military agreement with Uzbekistan in September 2017 to cooperate on training and education, countering violent extremism and reducing militant movements in their region. Kazakhstan has a close defence relationship with Russia, reinforced by CSTO and SCO membership, and Moscow operates a radar station at Balkash. In 2016, in an effort to improve training, Kazakhstan broadened the curriculum taught in military academies. Kazakhstan takes part in regional and CSTO exercises, including anti-terror drills. By regional standards, the armed forces are both relatively sizeable and well equipped, following the acquisition of significant amounts of new and upgraded materiel in recent years, primarily from Russia. Fighter/ground-attack aircraft seem to be a particular priority, with new orders placed in 2018. However, airworthiness across the air inventory remains problematic. Russia has also supplied Kazakhstan with S-300PS self-propelled surface-to-air missile systems as part of a Joint Air-Defence Agreement, boosting its long-range air-defence capability. Kazakhstan is growing its indigenous defence industry, and exports increased in 2017-18. A joint venture with South African firm Paramount Engineering will deliver Arlan 4x4 vehicles. Further joint ventures and production of rotary-wing and medium-lift field-wing aircraft are envisaged in cooperation with European companies.
Способности
Новая военная доктрина Казахстана, принятая в октябре 2017 года, свидетельствует об изменении акцента с борьбы с насильственным экстремизмом на более широкую заботу о безопасности границ и гибридных угрозах национальной безопасности. В мае 2018 года было создано новое военное подразделение для защиты от киберугроз. В сухопутных войсках Воздушно-мобильные соединения находятся на самом высоком уровне боеготовности. В сентябре 2017 года Казахстан заключил двустороннее военное соглашение с Узбекистаном о сотрудничестве в области подготовки кадров и образования, противодействия насильственному экстремизму и сокращения числа воинствующих движений в своем регионе. Казахстан имеет тесные оборонные отношения с Россией, подкрепленные членством в ОДКБ и ШОС, а Москва управляет радиолокационной станцией в Балкаше. В 2016 году, стремясь улучшить подготовку кадров, Казахстан расширил учебный план, преподаваемый в военных академиях. Казахстан принимает участие в региональных учениях и учениях ОДКБ, в том числе антитеррористических учениях. По региональным меркам, вооруженные силы являются как относительно крупными, так и хорошо оснащенными после приобретения в последние годы значительного количества новой и модернизированной техники, в первую очередь из России. Истребители / штурмовики, по-видимому, являются особым приоритетом, и новые заказы будут размещены в 2018 году. Однако летная годность во всем воздушном инвентаре остается проблематичной. Россия также поставила Казахстану самоходные зенитно-ракетные комплексы С-300ПС в рамках совместного соглашения по противовоздушной обороне, повысив его дальнобойную обороноспособность. Казахстан наращивает собственную оборонную промышленность, а экспорт увеличился в 2017-18 годах. Совместное предприятие с южноафриканской фирмой Paramount Engineering будет поставлять автомобили Arlan 4x4. В сотрудничестве с европейскими компаниями планируется дальнейшее создание совместных предприятий и производство винтокрылых и среднемагистральных полевых самолетов.

ACTIVE 39,000 (Army 20,000 Navy 3,000 Air 12,000 MoD 4,000) Paramilitary 31,500
Conscript liability 12 months (due to be abolished)
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 20,000
   4 regional comd: Astana, East, West and Southern
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
Mechanised
   3 mech bde
Air Manoeuvre
   4 air aslt bde
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
   1 SSM unit
   3 cbt engr bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 300 T-72BA
   RECCE 100: 40 BRDM-2; 60 BRM-1
   IFV 607: 500 BMP-2; 107 BTR-80A
   APC 369+
   APC (T) 150 MT-LB
   APC (W) 209: 2 BTR-3E; 190 BTR-80; 17 Cobra
   PPV 10+ Arlan
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV MT-LB
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 3+: 3 BMP-T; HMMWV with 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9P149 Shturm (MT-LB with AT-6 Spiral)
     MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
   GUNS 100mm 68 MT-12/T-12
ARTILLERY 611
   SP 246: 122mm 126: 120 2S1 Gvozdika; 6 Semser; 152mm 120 2S3 Akatsiya
   TOWED 150: 122mm 100 D-30; 152mm 50 2A65 Msta-B (122mm up to 300 D-30 in store)
   GUN/MOR 120mm 25 2S9 NONA-S
   MRL 127: 122mm 100 BM-21 Grad; 220mm 3 TOS-1A; 300mm 24: 6 BM-30 Smerch; 18 IMI Lynx (with 50 msl) (122mm 100 BM-21 Grad;
       220mm 180 9P140 Uragan all in store)
   MOR 63 SP 120mm 18 Cardom; 120mm 45 2B11 Sani/M120
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
SRBM Conventional 12 9K79 Tochka (SS-21 Scarab)

Navy 3,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PCGM 2 Kazakhstan with 1 Barrier-BK lnchr with 4 RK-2B SSM, 1 Arbalet-K lnchr with 4 9K38 Igla (SA-18 Grouse), 1 AK306 CIWS
   PCC 1 Kazakhstan with 1 122mm MRL
   PBF 3 Sea Dolphin
   PB 6: 3 Archangel; 1 Dauntless; 1 Turk (AB 25); 1 Other
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 1
   MCC 1 Alatau (Project 10750E) with 1 AK306 CIWS
LOGISTICS AND SUPPORT AGS 1 Zhaik

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 naval inf bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 70 BTR-82A

Air Force 12,000 (incl Air Defence)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29/MiG-29UB Fulcrum
   2 sqn with MiG-31B/MiG-31BM Foxhound
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-27 Flogger D; MiG-23UB Flogger C
   1 sqn with Su-27/Su-27UB Flanker
   1 sqn with Su-27/Su-30SM Flanker
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-25 Frogfoot
TRANSPORT
   1 unit with Tu-134 Crusty; Tu-154 Careless
   1 sqn with An-12 Cub, An-26 Curl, An-30 Clank, An-72 Coaler, C295M
TRAINING
   1 sqn with L-39 Albatros
ATTACK HELICOPTER
   5 sqn with Mi-24V Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   Some sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); H145; Mi-8 Hip; Mi-17V-5 Hip; Mi-171Sh Hip; Mi-26 Halo
AIR DEFENCE
   Some regt with S-75M Volkhov (SA-2 Guideline); S-125 Neva (SA-3 Goa); S-300/S-300PS (SA-10/10B Grumble); 2K11 Krug (SA-4 Ganef);
    Some S-200 Angara (SA-5 Gammon); 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 106 combat capable
   FTR 46: 12 MiG-29 Fulcrum; 2 MiG-29UB Fulcrum; 32 MiG-31/MiG-31BM Foxhound
   FGA 46: 12 MiG-27 Flogger D; 2 MiG-23UB Flogger C; 20 Su-27 Flanker; 4 Su-27UB Flanker; 8 Su-30SM
   ATK 14: 12 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UB Frogfoot
   ISR 1 An-30 Clank
   TPT 19: Medium 2 An-12 Cub; Light 16: 6 An-26 Curl, 2 An-72 Coaler; 6 C295; 2 Tu-134 Crusty; PAX 1 Tu-154 Careless
   TRG 18: 17 L-39 Albatros; 1 Z-242L
HELICOPTERS
   ATK 24: 20 Mi-24V Hind (some upgraded); 4 Mi-35M Hind
   MRH 26: 20 Mi-17V-5 Hip; 6 Mi-171Sh Hip
   TPT 14: Heavy 4 Mi-26 Halo; Light 10: 4 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 6 H145
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 2 Wing Loong (GJ-1)
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-200 Angara (SA-5 Gammon); S-300 (SA-10 Grumble); 40+ S-300PS (SA-10B Grumble)
   Medium-range 2K11 Krug (SA-4 Ganef); S-75M Volkhov (SA-2 Guideline)
   Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-125 Neva (SA-3 Goa)
   Point-defence 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); SARH R-33 (AA-9 Amos); ARH R-77 (AA-12A Adder - on MiG-31BM)
   ASM Kh-23 (AS-7 Kerry)#; Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge)
   ARM Kh-27 (AS-12 Kegler); Kh-58 (AS-11 Kilter)

Paramilitary 31,500
National Guard ~20,000
Ministry of Interior
AIRCRAFT
Some TPT Medium 1 Y-8F-200WA

State Security Service 2,500

Border Service ~9,000
Ministry of Interior
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 7: Light 6: 4 An-26 Curl; 1 An-74T; 1 An-74TK PAX 1 SSJ-100
HELICOPTERS TPT Medium 15: 1 Mi-171; 14 Mi-171Sh

Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 22
   PBF 11: 1 Aibar (Project 0210); 8 FC-19; 2 Saygak
   PB 11: 4 Almaty; 5 Sardar; 2 Zhuk (of which 1 may be operational)

DEPLOYMENT
MOLDOVA: OSCE Moldova 2
UKRAINE: OSCE Ukraine 5
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 5 obs


   KYRGYZSTAN
   []

Capabilities
Although Kyrgyzstan is generally dependent on Russian assistance for its defence requirements, it has started to expand its ties with regional countries on issues such as defence-industrial cooperation. A July 2013 military doctrine detailed reforms including plans for enhanced command and control, more effective military logistics and a modern air-defence system. As part of Kyrgyzstan's effort to counter terrorism, the government ordered the creation of an inter-agency working group to devise an anti-extremism and anti-terrorism programme. There is a close strategic relationship with Russia and Kyrgyzstan is a member of both the CSTO and the SCO. Moscow maintains a military presence, including a squadron of Su-25SM ground-attack aircraft at Kant air base, which it has leased since 2003. Talk are ongoing over a possible second Russian base. In 2018, bilateral cooperation agreements were signed with Kazakhstan and Uzbekistan. Joint training is held with regional countries, including on anti-terror drills, but combat readiness remains an issue. Kyrgyzstan has a limited capability to deploy externally, and personnel are deployed to OSCE and UN missions in Ukraine, Serbia and South Sudan. The armed forces possess ageing land equipment and limited air capabilities, relying instead on Russian support, training and deployments. There is little local defence industry, although in 2018 Kazakhstan and Kyrgyzstan discussed defence-industrial cooperation and prospects for mutual supplies of military products.
Способности
Хотя Кыргызстан в целом зависит от российской помощи в удовлетворении своих оборонных потребностей, он начал расширять свои связи со странами региона по таким вопросам, как оборонно-промышленное сотрудничество. В военной доктрине от июля 2013 года подробно описаны реформы, включая планы по усилению командования и управления, повышению эффективности военной логистики и созданию современной системы противовоздушной обороны. В рамках усилий Кыргызстана по борьбе с терроризмом правительство распорядилось создать межведомственную рабочую группу для разработки программы борьбы с экстремизмом и терроризмом. Есть тесные стратегические отношения с Россией, и Кыргызстан является членом как ОДКБ, так и ШОС. Москва сохраняет военное присутствие, включая эскадрилью штурмовиков Су-25СМ на авиабазе Кант, которую она арендует с 2003 года. Ведутся разговоры о возможной второй российской базе. В 2018 году были подписаны двусторонние соглашения о сотрудничестве с Казахстаном и Узбекистаном. Проводятся совместные учения со странами региона, в том числе по антитеррористическим учениям, но боеготовность остается вопросом. Кыргызстан имеет ограниченные возможности для развертывания за пределами страны, а персонал направлен в миссии ОБСЕ и ООН в Украине, Сербии и Южном Судане. Вооруженные силы обладают устаревшей наземной техникой и ограниченными воздушными возможностями, полагаясь вместо этого на российскую поддержку, подготовку и развертывание. Отечественная оборонная промышленность практически отсутствует, хотя в 2018 году Казахстан и Кыргызстан обсуждали вопросы оборонно-промышленного сотрудничества и перспективы взаимных поставок военной продукции.

ACTIVE 10,900 (Army 8,500 Air 2,400) Paramilitary 9,500
Conscript liability 18 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 8,500
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
MANOEUVRE
Mechanised
   2 MR bde
   1 (mtn) MR bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 AD bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 150 T-72
   RECCE 30 BRDM-2
   IFV 320: 230 BMP-1; 90 BMP-2
   APC APC (W) 55: 25 BTR-70; 20 BTR-70M; 10 BTR-80
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 73mm SPG-9
   GUNS 100mm 36: 18 MT-12/T-12; 18 M-1944
ARTILLERY 228
   SP 122mm 18 2S1 Gvozdika
   TOWED 123: 122mm 107: 72 D-30; 35 M-30 (M-1938); 152mm 16 D-1
   GUN/MOR 120mm 12 2S9 NONA-S
   MRL 21: 122mm 15 BM-21; 220mm 6 9P140 Uragan
   MOR 120mm 54: 6 2S12; 48 M-120
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 48
     SP 23mm 24 ZSU-23-4
     TOWED 57mm 24 S-60

Air Force 2,400
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 regt with L-39 Albatros*
TRANSPORT
   1 regt with An-2 Colt; An-26 Curl
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 regt with Mi-24 Hind; Mi-8 Hip
AIR DEFENCE
   Some regt with S-125 Pechora (SA-3 Goa); S-75 Dvina (SA-2 Guideline); 2K11 Krug (SA-4 Ganef)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 4 combat capable
   TPT Light 6: 4 An-2 Colt; 2 An-26 Curl
   TRG 4 L-39 Albatros*
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-24 Hind
   TPT Medium 8 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
   Medium-range 2K11 Krug (SA-4 Ganef); S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa)

Paramilitary 9,500
Border Guards 5,000 (KGZ conscript, RUS officers)
Internal Troops 3,500
National Guard 1,000

DEPLOYMENT
MOLDOVA: OSCE Moldova 2
SERBIA: OSCE Kosovo 2
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1 obs
SUDAN: UN UNAMID 1 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 26

FOREIGN FORCES
Russia ~500 Military Air Forces: 13 Su-25SM Frogfoot; 2 Mi-8 Hip


   MOLDOVA
   []

Capabilities
The primary role of Moldova's armed forces is to maintain territorial integrity, though their size means they would be unable to offer more than token resistance to a determined adversary. The forces are constitutionally neutral. In early 2017, a National Defence Strategy for 2017-21 was approved, including border defence, airspace control and protection, and improvements to the military-training system, as well as equipment-modernisation imperatives. Moldova continues to build relations with both European states and NATO. The country signed up to the NATO Defence Capacity Building Initiative in September 2014. Moldova is aiming to end mandatory conscription and develop professional armed forces. The Professional Army 2018-2021 programme was approved in June 2018. The services exercise regularly with NATO states. Moldova has no requirement or capability to independently deploy and support its forces overseas. However, service members have deployed as part of KFOR. The country has no defence-industrial capabilities beyond the basic maintenance of front-line equipment.
Способности
Главная роль Вооруженных сил Молдовы заключается в сохранении территориальной целостности, хотя их численность означает, что они не смогут оказать более чем символическое сопротивление решительному противнику. Эти силы конституционно нейтральны. В начале 2017 года была утверждена Национальная стратегия обороны на 2017-21 годы, включающая оборону границ, контроль и защиту воздушного пространства, совершенствование системы военной подготовки, а также императивы модернизации техники. Молдова продолжает выстраивать отношения как с европейскими государствами, так и с НАТО. В сентябре 2014 года страна присоединилась к инициативе НАТО по наращиванию оборонного потенциала. Молдова стремится покончить с обязательной воинской повинностью и развивать профессиональные вооруженные силы. Программа профессиональной армии на 2018-2021 годы была утверждена в июне 2018 года. Службы регулярно проводят учения с государствами НАТО. Молдова не имеет никаких требований или возможностей для самостоятельного развертывания и поддержки своих сил за рубежом. Однако военнослужащие развернуты в составе СДК. У страны нет оборонно-промышленного потенциала, кроме основного обслуживания фронтовой техники.

ACTIVE 5,150 (Army 3,250 Air 600 Logistic Support 1,300) Paramilitary 900
Conscript liability 12 months (3 months for university graduates)
RESERVE 58,000 (Joint 58,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 1,300; 1,950 conscript (total 3,250)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Light
   3 mot inf bde
   1 lt inf bn
Other
   1 gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr bn
   1 NBC coy
   1 sigs bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC 163
   APC (T) 69: 9 BTR-D; 60 MT-LB (variants)
   APC (W) 94: 13 BTR-80; 81 TAB-71
   ABCV 44 BMD-1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 73mm SPG-9
   GUNS 100mm 37 MT-12
ARTILLERY 221
   TOWED 69: 122mm 17 (M-30) M-1938; 152mm 52: 21 2A36 Giatsint-B; 31 D-20
   GUN/MOR SP 120mm 9 2S9 NONA-S MRL 220mm 11 9P140 Uragan
   MOR 132: 82mm 75 BM-37; 120mm 57: 50 M-1989; 7 PM-38
AIR DEFENCE GUNS TOWED 39: 23mm 28 ZU-23; 57mm 11 S-60

Air Force 600 (incl 250 conscripts)
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with An-2 Colt; Mi-8MTV-1/PS Hip; Yak-18
AIR DEFENCE
   1 regt with S-125 Neva (SA-3 Goa)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 3: 2 An-2 Colt; 1 Yak-18
HELICOPTERS
   TPT Medium 6: 2 Mi-8PS Hip; 4 Mi-8MTV-1 Hip
AIR DEFENCE SAM Short-range 3 S-125 Neva (SA-3 Goa)

Paramilitary 900
OPON 900 (riot police)
Ministry of Interior

DEPLOYMENT
ALBANIA: OSCE Albania 1
ARMENIA/AZERBAIJAN: OSCE Minsk Conference 2
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 1
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2; 3 obs
SERBIA: NATO KFOR 41; OSCE Kosovo 2; UN UNMIK 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
UKRAINE: OSCE Ukraine 45

FOREIGN FORCES
Armenia OSCE 1
Austria OSCE 1
Estonia OSCE 1
Germany OSCE 1
Hungary OSCE 1
Ireland OSCE 1
Kazakhstan OSCE 2
Kyrgyzstan OSCE 2
Russia ~1,500 (including 400 peacekeepers) 7 Mi-24 Hind/Mi-8 Hip
Ukraine 10 mil obs (Joint Peacekeeping Force)
United States OSCE 1


   RUSSIA
   []

Capabilities
Russia supports capable conventional military forces and retains the second-largest nuclear arsenal in the world. The armed forces underpin an assertive foreign policy. Military aims are guaranteeing sovereignty and territorial integrity and maintaining and increasing Russia's influence in the near abroad and further afield. Russia is a leading member of both the CSTO and the SCO. The armed forces comprise a mix of volunteers and conscripts. Defence reforms launched in 2008 emphasised the shift from a conscript-based mass-mobilization army to smaller, more professional ground forces. Morale has improved because of better pay, terms and conditions, and greater prestige associated with military service. The armed forces can independently deploy and sustain forces on a global scale, although at extended distances force size would be modest. Its air-led intervention in Syria shows Russia can deploy, sustain and maintain a high operational tempo for a fixed and rotary-wing air force, along with the required force-protection package for the main operating base. Russia continues to modernize its nuclear and conventional weapons. The 2020 State Armament Programme (SAP) has been broadly successful, although several of the more ambitious procurement goals were not met. The follow-on programme, SAP 2027, continues the emphasis on modernisation, though some aims are more modest. Russia can design, develop and manufacture advanced nuclear and conventional weaponry. Its defence-industrial base, however, suffered from the lack of investment in the 1990s, and more recently from the loss of access to Ukrainian components. The defence-aerospace sector has been particularly successful in terms of exports, with the sale of combat aircraft and surface-to-air missile systems.
Способности
   Россия поддерживает боеспособные обычные вооруженные силы и сохраняет второй по величине ядерный арсенал в мире. Вооруженные силы поддерживают твердую внешнюю политику. Военные цели - это обеспечение суверенитета и территориальной целостности, сохранение и усиление влияния России в ближнем зарубежье и за его пределами. Россия является ведущим членом как ОДКБ, так и ШОС. Вооруженные силы состоят из добровольцев и призывников. Начатые в 2008 году оборонные реформы подчеркивали переход от армии массовой мобилизации на основе призывников к более мелким и профессиональным сухопутным войскам. Моральный дух улучшился из-за лучшей оплаты труда, условий и более высокого престижа, связанного с военной службой. Вооруженные силы могут самостоятельно развертывать и поддерживать силы в глобальном масштабе, хотя на больших расстояниях численность сил была бы скромной. Ее воздушная интервенция в Сирии показывает, что Россия может развернуть, поддерживать и поддерживать высокий оперативный темп для самолетных и вертолетных сил, а также необходимый пакет силовой защиты для основной операционной базы. Россия продолжает модернизировать свои ядерные и обычные вооружения. Государственная программа вооружения на 2020 год (ГПВ) была в целом успешной, хотя некоторые из наиболее амбициозных целей в области закупок не были достигнуты. В последующей программе ГПВ 2027 упор по-прежнему делается на модернизацию, хотя некоторые цели носят более скромный характер. Россия может проектировать, разрабатывать и производить передовые ядерные и обычные вооружения. Однако ее оборонно-промышленная база в 1990-е годы страдала от недостатка инвестиций, а в последнее время - от потери доступа к украинским компонентам. Оборонно-космический сектор был особенно успешным с точки зрения экспорта, с продажей боевых самолетов и ракетных комплексов класса "земля-воздух".

ACTIVE 900,000 (Army 280,000 Navy 150,000 Air 165,000 Strategic Rocket Force 50,000 Airborne 45,000 Special Operations Forces 1,000
     Railway Troops 29,000 Command and Support 180,000)
   Paramilitary 554,000
Conscript liability 12 months (conscripts now can opt for contract service immediately, which entails a 24-month contract)

RESERVE 2,000,000 (all arms)
Some 2,000,000 with service within last 5 years; reserve obligation to age 50

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Deterrent Forces ~80,000 (incl personnel assigned from the Navy and Aerospace Forces)

Navy
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES STRATEGIC SSBN 10:
   1 Kalmar (Delta III) with 16 R-29RKU-02 Statsiya-02 (SSN-18 Stingray) nuclear SLBM, 2 single 400mm TT with SET-72 LWT,
       4 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/USET-80K Keramika HWT
   6 Delfi (Delta IV) with 16 R-29RMU2 Sineva/R- 29RMU2.1 Layner (SS-N-23 Skiff nuclear SLBM,
       4 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/ USET-80K Keramika HWT
   3 Borey (Dolgorukiy) with 16 Bulava (SS-N-32) nuclear SLBM, 6 single 533mm TT with USET-80K Keramika HWT/UGST Fizikov HWT
   (1 Akula (Typhoon)! in reserve for training with capacity for 20 Bulava (SS-N-32) nuclear SLBM,
       6 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/ USET-80K Keramika HWT)

Strategic Rocket Force Troops 50,000
3 Rocket Armies operating silo and mobile launchers organised in 12 divs. Regt normally with 10 silos (6 for RS-20/SS-18), or 9 mobile lnchr, and one control centre
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   9 ICBM regt with RS-12M Topol (SS-25 Sickle)
   8 ICBM regt with RS-12M2 Topol-M (SS-27 mod 1)
   3 ICBM regt with RS-18 (SS-19 Stilett)
   9 ICBM regt with RS-20 (SS-18 Satan)
   10 ICBM regt with RS-24 Yars (SS-27 mod 2)
   4 ICBM regt (forming) with RS-24 Yars (SS-27 mod 2)
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   ICBM Nuclear 334:
     ~63 RS-12M Topol (SS-25 Sickle) (mobile single warhead);
     60 RS-12M2 Topol-M (SS-27 mod 1) silo-based (single warhead);
     18 RS-12M2 Topol-M (SS-27 mod 1) road mobile (single warhead);
     30 RS-18 (SS-19 Stilett) (mostly mod 3, 6 MIRV per msl) (being withdrawn);
     46 RS-20 (SS-18 Satan) (mostly mod 5, 10 MIRV per msl);
     103 RS-24 Yars (SS-27 mod 2; ~3 MIRV per msl) road mobile;
     14 RS-24 Yars (SS-27 mod 2; ~3 MIRV per msl) silo-based

Long-Range Aviation Command
FORCES BY ROLE
   BOMBER
     1 sqn with Tu-160/Tu-160M1 Blackjack
     3 sqn with Tu-95MS/MS mod Bear
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
     BBR 76: 10 Tu-160 Blackjack with Kh-55SM (AS-15B Kent) nuclear LACM;
       6 Tu-160M1 Blackjack with Kh-55SM (AS-15B Kent)/Kh-102 (AS-23 Kodiak) nuclear LACM;
       46 Tu-95MS Bear H with Kh-55SM (AS-15B Kent) nuclear LACM;
       14 Tu-95MS mod Bear H with Kh-55SM (AS-15B Kent)/Kh-102 (AS-23 Kodiak) nuclear LACM

Space Command
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 101
     COMMUNICATIONS 59: 2 Blagovest; 2 Garpun; 13 Gonets-D/M (dual-use); 3 Mod Globus (Raduga-1M); 4 Meridian; 3 Parus;
       3 Raduga; 21 Rodnik (Strela-3M); 8 Strela-3
     EARLY WARNING 2 Tundra
     NAVIGATION/POSITIONING/TIMING 25 GLONASS
     ISR 10: 2 Bars-M; 1 GEO-IK 2; 1 Kondor; 1 Kosmos-2519; 2 Persona; 3 Resurs-P
     ELINT/SIGINT 5: 4 Liana (Lotos-S); 1 Tselina-2
RADAR 12; Russia leases ground-based radar stations in Baranovichi (Belarus) and Balkhash (Kazakhstan).
        It also has radars on its own territory at Lekhtusi (St Petersburg); Armavir (Krasnodar); Olenegorsk (Murmansk); Mishelevka (Irkuts); Kaliningrad;
       Pechora (Komi); Yeniseysk (Krasnoyarsk); Baranul (Altayskiy); Orsk (Orenburg) and Gorodets/Kovylkino (OTH)

Aerospace Defence Command
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   2 AD div HQ
   4 SAM regt with S-300PM1/PM2 (SA-20 Gargoyle)
   5 SAM regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE SAM 222
     Long-range 186: 90 S-300PM1/PM2 (SA-20 Gargoyle); 96 S-400 (SA-21 Growler)
     Short-range 36 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
MISSILE DEFENCE 68 53T6 (ABM-3 Gazelle)
RADAR 1 ABM engagement system located at Sofrino (Moscow)

Army ~280,000 (incl conscripts)
4 military districts (West (HQ St Petersburg), Centre (HQ Yekaterinburg), South (HQ Rostov-on-Don) & East (HQ Khabarovsk), each with a unified Joint Strategic Command
FORCES BY ROLE
COMMAND
   12 army HQ
   1 corps HQ
SPECIAL FORCES
   8 (Spetsnaz) SF bde
   1 (Spetsnaz) SF regt
MANOEUVRE
   Reconnaissance
   2 recce bde
Armoured
   1 (4th) tk div (1 armd recce bn, 2 tk regt, 1 MR regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
   1 (90th) tk div (1 armd recce bn, 2 tk regt, 1 MR regt, 1 arty regt)
   2 tk bde (1 armd recce bn, 3 tk bn, 1 MR bn, 1 arty bn, 1 MRL bn, 2 AD bn, 1 engr bn, 1 EW coy, 1 NBC coy)
   1 (3rd) MR div (1 armd recce bn, 1 tk regt, 2 MR regt, 1 arty regt)
   1 (144th) MR div (1 armd recce bn, 1 tk regt, 1 MR regt, 1 arty regt)
   1 (150th) MR div (1 armd recce bn, 2 tk regt, 1 MR regt; 1 arty regt, 1 AD regt)
   14 (BMP) MR bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 3 armd inf bn, 2 arty bn, 1 MRL bn, 1 AT bn, 2 AD bn, 1 engr bn, 1 EW coy, 1 NBC coy)
Mechanised
   1 (2nd) MR div (1 armd recce bn, 1 tk regt, 2 MR regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
   1 (42nd) MR div (1 armd recce bn, 3 MR regt, 1 arty regt)
   9 (BTR/MT-LB) MR bde (1 recce bn; 1 tk bn; 3 mech inf bn; 2 arty bn; 1 MRL bn; 1 AT bn; 2 AD bn; 1 engr bn; 1 EW coy; 1 NBC coy)
   2 MR bde (4-5 mech inf bn; 1 arty bn; 1 AD bn; 1 engr bn)
   3 (lt/mtn) MR bde (1 recce bn; 2 mech inf bn; 1 arty bn)
   1 (18th) MGA div (2 MGA regt; 1 arty regt; 1 tk bn; 2 AD bn)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   10 SRBM/GLCM bde with 9K720 Iskander-M (SS-26 Stone/SSC-7) (multiple brigades also with 9M729 (SSC-8 Screwdriver))
   1 SRBM bde with 9K79-1 Tochka-U (SS-21B Scarab)
COMBAT SUPPORT
   9 arty bde
   1 hy arty bde
   4 MRL bde
   4 engr bde
   1 MP bde
   5 NBC bde
   10 NBC regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   10 log bde
AIR DEFENCE
   14 AD bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,750: 750 T-72B/BA; 800 T-72B3; 400 T-73B3 mod; 450 T-80BV/U; 350 T-90/T-90A
     (10,200 in store: 7,000 T-72/T-72A/B; 3,000 T-80B/BV/U; 200 T-90)
   RECCE 1,700: 1,000 BRDM-2/2A (1,000+ BRDM-2 in store); 700 BRM-1K (CP)
   IFV 5,140: 500 BMP-1; 3,000 BMP-2; 540 BMP-3; 100 BTR-80A; 1,000 BTR-82A/AM (8,500 in store: 7,000 BMP-1; 1,500 BMP-2)
   APC 6,100+
   APC (T) 3,500+: some BMO-T; 3,500 MT-LB (2,000 MTLB in store)
   APC (W) 2,600: 800 BTR-60 (all variants); 200 BTR-70 (all variants); 1,500 BTR-80; 100+ BPM-97 Dozor (4,000 BTR-60/70 in store)
   PPV Typhoon-K
   AUV 100+: 100+ GAZ Tigr; some IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV BAT-2; IMR; IMR-2; IMR-3; IRM; MT-LB
   ARV BMP-1; BREM-1/64/K/L; BTR-50PK(B); M1977; MTP-LB; RM-G; T-54/55; VT-72A
   VLB KMM; MT-55A; MTU; MTU-20; MTU-72; PMM-2
   MW BMR-3M; GMX-3; MCV-2 (reported); MTK; MTK-2; UR-77
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP BMP-T with 9K120 Ataka (AT-9 Spiral 2); 9P149 with 9K114 Shturm (AT-6 Spiral); 9P149M with 9K132 Shturm-SM (AT-9 Spiral-2);
       9P157-2 with 9K123 Khrizantema (AT-15 Springer); 9P163-3 with 9M133 Kornet (AT-14 Spriggan); 9K128-1 Kornet-T (AT-14 Spriggan)
     MANPATS 9K111M Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); 9K115-1 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2);
       9K115-2 Metis-M1 (AT-13 Saxhorn 2); 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   RCL 73mm SPG-9
   GUNS TOWED 100mm 526 MT-12 (100mm 2,000 T-12/MT-12 in store)
ARTILLERY 4,342+
   SP 1,610: 122mm 150 2S1 Gvozdika; 152mm 1,400: 800 2S3 Akatsiya; 100 2S5 Giatsint-S; 500 2S19/2S19M1/2S19M2 Msta-S/SM; 203mm 60 2S7M Malka
     (4,260 in store: 122mm 2,000 2S1 Gvozdika; 152mm 2,000: 1,000 2S3 Akatsiya; 850 2S5 Giatsint-S; 150 2S19 Msta-S; 203mm 260 2S7 Pion)
   TOWED 150: 152mm 150 2A65 Msta-B (12,415 in store: 122mm 8,150: 4,400 D-30; 3,750 M-30 (M-1938); 130mm 650 M-46;
     152mm 3,575: 1,100 2A36 Giatsint-B; 600 2A65 Msta-B; 1,075 D-20; 700 D-1 (M-1943); 100 M-1937 (ML-20); 203mm 40 B-4M)
   GUN/MOR 180+
     SP 120mm 80+: 30 2S23 NONA-SVK; 50+ 2S34
     TOWED 120mm 100 2B16 NONA-K
   MRL 862+ 122mm 550 BM-21 Grad/Tornado-G; 220mm 200 9P140 Uragan; some 9K512 Uragan-1M; some TOS-1A; 300mm 112: 100 9A52 Smerch;
       12 9A54 Tornado-S (3,220 in store: 122mm 2,420: 2,000 BM-21 Grad; 420 9P138; 132mm 100 BM-13; 220mm 700 9P140 Uragan)
   MOR 1,540+: 82mm 800+ 2B14; 120mm 700 2S12 Sani; 240mm 40 2S4 Tulpan
       (2,590 in store: 120mm 1,900: 1,000 2S12 Sani; 900 M-1938 (PM-38); 160mm 300 M-160; SP 240mm 390 2S4 Tulpan)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM 144:
     Dual-capable 120 9K720 Iskander-M (SS-26 Stone)
     Conventional 24 9K79-1 Tochka-U (SS-21B Scarab) (some Scud in store)
   GLCM Dual-capable Some 9M728 (SSC-7); some 9M729 (SSC-8 Screwdriver)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
     ISR Heavy Tu-243 Reys/Tu-243 Reys D (service status unclear); Light BLA-07; Pchela-1; Pchela-2
AIR DEFENCE
   SAM 1,520+
     Long-range S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); S-300V4 (SA-23)
     Medium-range 350: ~200 9K37M Buk-M1-2 (SA-11 Gadfl); ~90 9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly); ~60 9K317M Buk-M3 (SA-17 Grizzly)
     Short-range 120+ 9K331/9K332 Tor-M/M1/M2/M2U (SA-15 Gauntlet) (9M338 msl entering service)
     Point-defence 1,050+: 250+ 2K22M Tunguska (SA-19 Grison);
       400 9K33M3 Osa-AKM (SA-8B Gecko); 400 9K35M3 Strela-10 (SA-13 Gopher);
       9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K333 Verba; 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 23mm ZU-23-2; 57mm S-60

Reserves
Cadre formations
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
   Mechanised
   13 MR bde

Navy ~150,000 (incl conscripts)
4 major flet organisations (Northern Fleet, Pacifi Fleet, Baltic Fleet, Black Sea Fleet) and Caspian Sea Flotilla
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 58
   STRATEGIC SSBN 10:
     1 Kalmar (Delta III) with 16 R-29RKU-02 Statsiya-02 (SSN-18 Stingray) nuclear SLBM, 2 single 400mm TT with SET-72 LWT,
       4 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/USET-80K Keramika HWT
     6 Delfi (Delta IV) with 16 R-29RMU2 Sineva/R- 29RMU2.1 Layner (SS-N-23 Skiff nuclear SLBM,
       4 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/ USET-80K Keramika HWT
     3 Borey (Dolgorukiy) with 16 Bulava (SS-N-32) nuclear SLBM, 6 single 533mm TT with USET-80K Keramika HWT/UGST Fizikov HWT
     (1 Akula (Typhoon)! in reserve for training with capacity for 20 Bulava (SS-N-32) nuclear SLBM,
       6 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/ USET-80K Keramika HWT)
   TACTICAL 48
   SSGN 9:
     8 Antey (Oscar II) with 2 12-cell lnchr with 3M45 Granit (SS-N-19 Shipwreck) AShM, 2 single 650mm TT each with T-65 HWT/RPK-7 (SS-N-16 Stallion)
       ASW msl, 4 single 553mm TT with 53-65K HWT/ SET-65K HWT/USET-80K Keramika HWT (of which 2 in refi)
     1 Yasen (Severodvinsk) with 1 octuple VLS with 3M54K (SS-N-27 Sizzler) AShM/3M55 Onyx (SS-N- 26 Strobile) AShM/3M14K (SS-N-30) dual-capable
       LACM; 10 single 533mm TT with USET-80K Keramika HWT/UGST Fizikov HWT SSN 16:
     9 Schuka-B (Akula I) with 4 single 533mm TT with 53- 65K HWT/TEST-71M HWT/USET-80K Keramika HWT/3M10 Granat (SS-N-21 Sampson) nuclear
       LACM (weapons in store), 4 single 650mm TT with T-65 HWT/RPK-7 (SS-N-16 Stallion) ASW msl (of which 6 in refi)
     2 Schuka-B (Akula II) with 4 single 533mm TT with 53-65K HWT/TEST-71M HWT/USET-80K Keramika HWT/3M10 Granat (SS-N-21 Sampson) nuclear
       LACM (weapons in store), 4 single 650mm TT with T-65 HWT/RPK-7 (SS-N-16 Stallion) ASW msl (of which 1 in refi)
     2 Kondor (Sierra II) with 4 single 533mm TT with TEST-71M HWT/USET-80K Keramika HWT/3M10 Granat (SS-N-21 Sampson) nuclear
       LACM (weapons in store), 4 single 650mm TT with T-65 HWT
     3 Schuka (Victor III) with 4 single 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT/USET-80K Keramika HWT/3M10 Granat (SS-N-21 Sampson) nuclear
       LACM (weapons in store), 2 single 650mm TT with T-65 HWT
     (1 Barracuda (Sierra I) (in reserve) with 6 single 533mm TT with TEST-71M HWT/USET-80K Keramika HWT/3M10 Granat (SS-N-21 Sampson) nuclear
       LACM (weapons in store))
   SSK 23:
     16 Paltus (Kilo) (of which 2 in refi) with 6 single 533mm TT with 53-65K HWT/TEST-71M HWT/ USET-80K Keramika HWT
     6 Varshavyanka (Kilo) with 6 single 533mm TT with 53- 65K HWT/TEST-71M HWT/USET-80K Keramika HWT/3M54K (SS-N-27 Sizzler) AShM/3M14K
       (SSN-30) dual-capable LACM
     1 Lada (Petersburg) (in test) with 6 single 533mm TT with USET-80K Keramika HWT/3M54K (SS-N- 27 Sizzler) AShM/3M14K (SS-N-30) dual-capable
       LACM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 35
   AIRCRAFT CARRIERS CV 1 Admiral Kuznetsov with 12 lnchr with 3M45 Granit (SS-N-19 Shipwreck) AShM, 24 8-cell 3S95 VLS with 3K95 Kindzhal        (SA-N-9 Gauntlet) SAM, 2 RBU 12000 Udav 1 A/S mor, 8 Kortik CIWS with 3M11 (SA-N-11 Grison) SAM, 6 AK630M CIWS
       (capacity 18-24 Su-33 Flanker D Ftr ac; MiG- 29KR FGA ac; 15 Ka-27 Helix ASW hel, 2 Ka-31R Helix AEW hel) (in refi since 2018)
  CRUISERS 4
   CGHMN 1:
     1 Orlan (Kirov) with 20 lnchr with 3M45 Granit (SSN-19 Shipwreck) AShM, 6 6-cell B-203A VLS with S-300F Fort (SA-N-6 Grumble) SAM,
       6 6-cell B-203A VLS with S-300FM Fort-M (SA-N-20 Gargoyle) SAM, 16 octuple 3S95 VLS with 3K95 Kindzhal (SA-N-9 Gauntlet) SAM,
          2 quintuple 533mm TT with RPK-6M Vodopad-NK (SS-N-16 Stallion) A/S msl, 1 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 RBU 1000 Smerch 3 A/S mor,
       6 Kortik CIWS with 9M311 (SAN-11 Grison) SAM, 1 twin 130mm gun (capacity 3 Ka-27 Helix ASW hel)
     (1 other non-operational; undergoing extensive refi and planned to return to service in 2021)
   CGHM 3:
     3 Atlant (Slava) with 8 twin lnchr with 3M70 Vulkan (SS-N-12 mod 2 Sandbox) AShM, 8 octuple VLS with S-300F Fort (SA-N-6 Grumble)
       SAM/S-300FM Fort M (SA-N-20 Gargoyle) SAM, 2 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 quintuple 533mm ASTT with SET-65K HWT,
       2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 6 AK630 CIWS, 1 twin 130mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
  DESTROYERS 16
   DDGHM 15:
     5 Sarych (Sovremenny) with 2 quad lnchr with 3M80 Moskit (SS-N-22 Sunburn) AShM, 2 twin 3S90 lnchr with 9K30 Uragan (SA-N-7 Gadfl) SAM,
       2 twin 533mm TT with 53-65K HWT/SET-65K HWT, 2 RBU 1000 Smerch 3 A/S mor, 4 AK630M CIWS, 2 twin 130mm guns
       (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel) (of which 1 in refi)
     8 Fregat (Udaloy I) with 2 quad lnchr with URK-5 Rastrub-B (SS-N-14 Silex) AShM/ASW, 8 octuple 3S95 VLS with 3K95 Kindzhal (SA-N-9 Gauntlet)
       SAM, 2 quad 533mm ASTT with 53-65K HWT/ SET-65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 4 AK630M CIWS, 2 100mm guns
       (capacity 2 Ka-27 Helix ASW hel)
     1 Fregat (Udaloy II) with 2 quad lnchr with 3M80 Moskit (SS-N-22 Sunburn) AShM, 8 octuple 3S95 VLS with 3K95 Kindzhal (SA-N-9 Gauntlet) SAM,
       2 Kortik CIWS with 3M11 (SA-N-11 Grison) SAM, 2 quintuple 533mm ASTT with 53-65K HWT/SET- 65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor,
       1 twin 130mm gun (capacity 2 Ka-27 Helix ASW hel)
     1 Admiral Gorshkov (Project 22350) with 2 8-cell UKSK VLS with 3M14T (SS-N-30) dual-capable LACM/3M54T (SS-N-27 Sizzler) AShM/3M55 Oniks
       (SS-N-26 Strobile) AShM/91RT2 A/S msl, 4 8-cell VLS with 3K96-2 Poliment-Redut (SA-N-28) SAM, 2 quad 324mm TT with Paket-NK LWT,
       2 Palash CIWS, 1 130mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
    DDGM 1:
     1 Komsomolets Ukrainy (Kashin mod) with 2 quad lnchr with 3M24 Uran (SS-N-25 Switchblade) AShM, 2 twin lnchr with Volnya (SA-N-1 Goa) SAM,
       5 single 533mm ASTT with 53-65K HWT/ SET-65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 twin 76mm gun
  FRIGATES 14
   FFGHM 10:
     3 Admiral Grigorovich (Krivak V) with 1 8-cell VLS with 3M54 (SS-N-27 Sizzler) AShM/3M55 Oniks (SS-N-26 Strobile) AShM/3M14 (SS-N-30)
       dualcapable LACM, 2 12-cell VLS with 9M317E Shtil-1 SAM, 2 twin 533mm TT with 53-65K HWT/SET- 65K HWT, 1 RBU 6000 A/S mor, 2 AK630 CIWS,
       1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
     2 Jastreb (Neustrashimy) with 2 quad lnchr with 3M24 Uran (SS-N-25 Switchblade) AShM, 4 octuple 3S95 VLS with 3K95 Kindzhal (SA-N-9 Gauntlet),
       6 single 533mm ASTT with RPK-6M Vodopad-NK (SS-N-16 Stallion) A/S msl, 1 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 Kortik CIWS with 3M11
       (SA-N-11 Grison), 1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel) (of which 1 in refi)
     1 Steregushchiy (Project 20380) with 2 quad lnchr with 3M24 Uran (SS-N-25 Switchblade) AShM, 2 quad 324mm ASTT with Paket-NK LWT,
       1 Kortik-M CIWS with 3M311 (SA-N-11 Grison) SAM, 2 AK630 CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
     4 Steregushchiy (Project 20380) with 2 quad lnchr with 3M24 Uran (SS-N-25 Switchblade) AShM, 3 4-cell 3S97 VLS with 3K96-3 Redut (SA-N-28)
       SAM (in test), 2 quad 324mm ASTT with Paket-NK LWT, 2 AK630 CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
   FFGM 4:
     1 Gepard with 2 quad lnchr with 3M24 Uran (SS-N- 25 Switchblade) AShM, 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
     1 Gepard with 1 8-cell VLS with 3M14T Kalibr-NK (SS-N-30) dual-capable LACM/3M54T (SS-N- 27 Sizzler) AShM/3M5S Oniks (SS-N-26 Strobile) AShM,
       1 3K89 Palma CIWS with 9M337 Sasna-R SAM, 1 76mm gun
     1 Burevestnik (Krivak I mod)! with 1 quad lnchr with URK-5 Rastrub-B (SS-N-14 Silex) AShM/ASW, 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM,
       2 quad 533mm ASTT with 53-65K HWT/SET-65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm guns
     1 Burevestnik M (Krivak II) with 1 quad lnchr with URK-5 Rastrub-B (SS-N-14 Silex) AShM/ASW, 2 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko SAM),
       2 quad 533mm ASTT with 53-65K HWT/SET-65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 100mm guns
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 105
  CORVETTES 49
   FSGM 20
     6 Buyan-M (Sviyazhsk) with 1 octuple VLS with 3M54 (SS-N-27 Sizzler) AShM/3M14 (SS-N-30) dual-capable LACM, 2 sextuple lnchr with 3M47 Gibka
       (SA-N-10 Grouse) SAM, 1 AK630-M2 CIWS, 1 100mm gun
     2 Sivuch (Dergach) with 2 quad lnchr with 3M80 Moskit (SS-N-22 Sunburn) AShM, 1 twin lnchr with 4K33AM Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM,
       2 AK630M CIWS, 1 76mm gun
     12 Ovod (Nanuchka III) with 2 triple lnchr with P-120 Malakhit (SS-N-9 Siren) AShM, 1 twin lnchr with Osa-MA2 (SA-N-4 Gecko) SAM, 1 AK630 CIWS,
       1 76mm gun
   FSM 29:
     2 Albatros (Grisha III) with 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 twin 57mm gun
     18 Albatros (Grisha V) with 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 twin 533mm ASTT, 1 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 76mm gun
     3 Buyan (Astrakhan) with 1 sextuple lnchr with 3M47 Gibka (SA-N-10 Grouse) SAM, 1 A-215 Grad-M 122mm MRL, 2 AK306 CIWS, 1 100mm gun
     6 Parchim II with 2 quad lnchr with Strela-2 (SA-N- 5 Grail) SAM, 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCFG 23:
     5 Molnya (Tarantul II) with 2 twin lnchr with P-22 Termit-R (SS-N-2D Improved Styx) AShM, 2 AK630 MCIWS, 1 76mm gun
     17 Molnya (Tarantul III) with 2 twin lnchr with 3M80 Moskit (SS-N-22 Sunburn) AShM, 2 AK630M CIWS, 1 76mm gun
     1 Molnya (Tarantul III) with 2 twin lnchr with 3M80 Moskit (SS-N-22 Sunburn) AShM, 1 Palma CIWS, 1 76mm gun
   PCF 1 Molnya (Tarantul III) with 2 AK630M CIWS, 1 76mm gun
   PBF 13: 11 Raptor (capacity 20 troops); 2 Mangust
   PBR 4 Shmel with 1 76mm gun
   PB 15 Grachonok
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 43
   MCC 1 Alexandrit (Project 12700) with 1 AK306 CIWS
   MHI 8: 7 Sapfi (Lida) with 1 AK306 CIWS; 1 Malakhit (Olya)
   MHO 2 Rubin (Gorya) with 2 quad lnchr with Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 1 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   MSC 22: 20 Yakhont (Sonya) with 4 AK630 CIWS (some with 2 quad lnchr with Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM); 2 Korund-E (Yevgenya) (Project 1258E)
   MSO 10: 9 Akvamaren (Natya); 1 Agat (Natya II) (all with 2 quad lnchr (manual aiming) with Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 2 RBU 1200 Uragan A/S mor,
       2 twin AK230 CIWS
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LST 20:
     12 Project 775 (Ropucha I/II) with 2 twin 57mm guns (capacity either 10 MBT and 190 troops or 24 APC (T) and 170 troops)
     3 Project 775M (Ropucha III) with 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity either 10 MBT and 190 troops or 24 APC (T) and 170 troops)
     4 Tapir (Alligator) with 2-3 twin lnchr with Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 2 twin 57mm guns (capacity 20 tanks; 300 troops)
     1 Ivan Gren (Project 11711) with 1 AK630M-2 CIWS, 2 AK630M CIWS (capacity 1 Ka-29 Helix B hel; 13 MBT/36 AFV; 300 troops)
   LANDING CRAFT 28
    LCM 26: 9 Akula (Ondatra) (capacity 1 MBT); 5 Dyugon (capacity 5 APC or 100 troops); 12 Serna (Project 11770 (capacity 2 APC or 100 troops)
    LCAC 2 Pomornik (Zubr) with 2 22-cell 140mm MS-227 Ogon' MRL, 2 AK630 CIWS (capacity 230 troops; either 3 MBT or 10 APC(T))
LOGISTICS AND SUPPORT 267
   SSAN 9: 1 Orenburg (Delta III Stretch); 1 Losharik; 1 Nelma (X-Ray) (Project 1851); 2 Halibut (Paltus) (Project 18511);
     3 Kashalot (Uniform); 1 Podmoskovye (Project 09787)
   SSA 1 Sarov (Project 20120)
   ABU 12: 8 Kashtan; 4 Project 419 (Sura)
   AE 9: 7 Muna; 1 Dubnyak; Akademik Kovalev (Project 20181) with 1 hel landing platform
   AEM 2: 1 Kalma-3 (Project 1791R); 1 Lama
   AFS 1 Longvinik (Project 23120)
   AG 1 Potok
   AGB 5: 1 Dobrynya Mikitich; 1 Ilya Muromets; 2 Ivan Susanin; 1 Vladimir Kavraisky
   AGE 1 Tchusovoy
   AGI 14: 2 Alpinist; 2 Dubridium (Project 1826); 1 Moma; 7 Vishnya; 2 Yuri Ivanov
   AGM 1 Marshal Nedelin
   AGOR 8: 1 Akademik Krylov; 1 Igor Belousov; 1 Seliger; 2 Sibiriyakov; 2 Vinograd; 1 Yantar
   AGS 69: 8 Biya; 19 Finik; 7 Kamenka; 5 Moma; 9 Onega; 5 Baklan (Project 19920); 4 Baklan (Project 19920B); 2 Vaygach; 10 Yug
   AGSH 1 Samara
   AH 3 Ob!
   AK 3: 2 Irgiz; 1 Pevek with 1 AK306 CIWS
   AOL 9: 2 Dubna; 3 Uda; 4 Altay (mod)
   AOR 3 Boris Chilikin
   AORL 2: 1 Kaliningradneft; 1 Olekma
   AOS 2 Luza
   AR ~7 Amur
   ARC 4: 3 Emba; 1 Improved Klasma
   ARS 30: 1 Kommuna; 6 Goryn; 4 Mikhail Rudnitsky; 18 Project 23040; 1 Zvezdochka (Project 20180)
   AS 3 Project 2020 (Malina)
   ASR 1 Elbrus
   ATF 55: 1 Okhotsk; 1 Baklan; ~3 Katun; 4 Ingul; 2 Neftegaz; 12 Okhtensky; 13 Prometey; 1 Prut; 4 Sliva; 14 Sorum
   AWT 1 Manych
   AXL 10: 8 Petrushka; 2 Smolny with 2 RBU 2500 A/S mor, 2 twin 76mm guns

Naval Aviation ~31,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-31B/BS Foxhound
   1 sqn with Su-27/Su-27UB Flanker
   1 regt with Su-33 Flanker D; Su-25UTG Frogfoot
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with MiG-29KR/KUBR Fulcrum
   1 regt with MiG-31BM Foxhound; Su-24M/M2/MR Fencer
ANTI-SURFACE WARFARE/ISR
   1 regt with Su-24M/MR Fencer; Su-30SM
   1 sqn with Su-24M/MR Fencer
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   3 sqn with Il-38/Il-38N May*; Il-18D; Il-20RT Coot A; Il-22 Coot B
   8 sqn with Ka-27/Ka-29 Helix
   1 sqn with Mi-14 Haze A
   2 sqn with Tu-142MK/MZ/MR Bear F/J*
   1 unit with Ka-31R Helix
MARITIME PATROL/TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Be-12 Mail*; Mi-8 Hip
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT
   1 sqn with An-12PS Cub; An-26 Curl; Tu-134
TRANSPORT
   1 sqn with An-12BK Cub; An-24RV Coke; An-26 Curl; An-72 Coaler; An-140
   2 sqn with An-26 Curl; Tu-134
TRAINING
   1 sqn with L-39 Albatros; Su-25UTG Frogfoot
   1 sqn with An-140; Tu-134; Tu-154, Il-38 May
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip
AIR DEFENCE
   1 SAM regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle)
   1 SAM regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-300PS (SA-10B Grumble)
   1 SAM regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
   1 SAM regt with S-300PS (SA-10B Grumble); S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 217 combat capable
   FTR 67: 12 MiG-31B/BS Foxhound; 20 MiG-31BM Foxhound; 17 Su-33 Flanker D; 18 Su-27/Su-27UB Flanker
   FGA 44: 19 MiG-29KR Fulcrum; 3 MiG-29KUBR Fulcrum; 22 Su-30SM
   ATK 46: 41 Su-24M Fencer; 5 Su-25UTG Frogfoot (trg role)
   ASW 44: 12 Tu-142MK/MZ Bear F; 10 Tu-142MR Bear J (comms); 15 Il-38 May; 7 Il-38N May
   MP 5: 4 Be-12PS Mail*; 1 Il-18D
   ISR 12 Su-24MR Fencer E*
   SAR 3 An-12PS Cub
   ELINT 4: 2 Il-20RT Coot A; 2 Il-22 Coot B
   TPT 49: Medium 2 An-12BK Cub; Light 45: 1 An-24RV Coke; 24 An-26 Curl; 6 An-72 Coaler; 4 An-140; 9 Tu-134; 1 Tu-134UBL; PAX 2 Tu-154M Careless
   TRG 4 L-39 Albatros
HELICOPTERS
   ATK 8 Mi-24P Hind
   ASW 83: 41 Ka-27PL Helix; 22 Ka-27M Helix; 20 Mi-14 Haze A
   EW 8 Mi-8 Hip J
   AEW 2 Ka-31R Helix
   SAR 56: 16 Ka-27PS Helix D; 40 Mi-14PS Haze C
   TPT 41: Medium 35: 27 Ka-29 Helix; 4 Mi-8T Hip; 4 Mi-8MT Hip; Light 6 Ka-226T
AIR DEFENCE SAM
   Long-range 120: 56 S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); 40 S-300PS (SA-10 Grumble); 24 S-400 (SA-21 Growler)
   Short-range 12 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-27T/ET (AA-10B/D Alamo); R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11A Archer); ARH R-77-1 (AA-12B Adder);
     SARH R-27R/ER (AA-10A/C Alamo); R-33 (AA-9A Amos)
   ARM Kh-25MP (AS-12 Kegler); Kh-31P (AS-17A Krypton); Kh-58 (AS-11 Kilter)
   ASM Kh-59 (AS-13 Kingbolt); Kh-29T
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton)

Naval Infantry (Marines) ~35,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 corps HQ
SPECIAL FORCES
   4 (OMRP) SF unit
   11 (PDSS) cbt diver unit
MANOEUVRE
   Reconnaissance
   1 recce bde
   Mechanised
   3 MR bde
   1 MR regt
   6 naval inf bde
   1 naval inf regt
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM/GLCM bde with 9K720 Iskander-M (SS-26 Stone/SSC-7)
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
AIR DEFENCE
   2 SAM regt with 9K33 Osa (SA-8 Gecko); Strela-1/Strela-10 (SA-9 Gaskin/SA-13 Gopher)
   2 SAM regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
   1 SAM regt with S-300V4 (SA-23)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 300: 50 T-72B; 200 T-72B3; 50 T-80BV
   IFV 1,061: 400 BMP-2; 661 BTR-82A
   APC 400
     APC (T) 300 MT-LB
     APC (W) 100 BTR-80
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 60 9P148 with 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9P149 with 9K114 Shturm (AT-6 Spiral); 9P157-2 with 9K123 Khrisantema (AT-15 Springer)
     MANPATS 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   GUNS 100mm T-12
ARTILLERY 383
   SP 163: 122mm 95 2S1 Gvozdika; 152mm 68: 50 2S3 Akatsiya; 18 2S19 Msta-S
   TOWED 152mm 100: 50 2A36 Giatsint-B; 50 2A65 Msta-B
   GUN/MOR 66
     SP 120mm 42: 12 2S23 NONA-SVK; 30 2S9 NONA-S
     TOWED 120mm 24 2B16 NONA-K
   MRL 54: 122mm 36 BM-21 Grad/Tornado-G; 220mm 18 9P140 Uragan
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHER
   SRBM Dual-capable 12 9K720 Iskander-M (SS-26 Stone)
   GLCM Dual-capable Some 9M728 (SSC-7)
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 48+: 48 S-400 (SA-21 Growler); S-300V4 (SA-23)
     Short-range 12 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
     Point-defence 70+: 20 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 50 9K31 Strela-1/9K35 Strela-10 (SA-9 Gaskin/SA-13 Gopher); 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS 23mm 60 ZSU-23-4

Coastal Missile and Artillery Troops 2,000
FORCES BY ROLE
  COASTAL DEFENCE
   5 AShM bde
   1 AShM regt
EQUIPMENT BY TYPE
  COASTAL DEFENCE
   ARTY SP 130mm ~36 A-222 Bereg
   AShM 76+: 36 3K60 Bal (SSC-6 Sennight); 40 3K55 Bastion (SSC-5 Stooge); some 4K44 Redut (SSC-1 Sepal); some 4K51 Rubezh (SSC-3 Styx)

Aerospace Forces ~165,000 (incl conscripts)
A joint CIS Unifid Air Defence System covers RUS, ARM, BLR, KAZ, KGZ, TJK, TKM and UZB
FORCES BY ROLE
BOMBER
   3 regt with Tu-22M3 Backfie C
   3 sqn with Tu-95MS/MS mod Bear
   1 sqn with Tu-160/Tu-160M1 Blackjack
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29/MiG-29UB Fulcrum (Armenia)
   1 regt with MiG-31BM Foxhound
   1 regt with MiG-31B/BS/BM Foxhound
   1 regt with MiG-31B/BS/BM Foxhound; Su-27/Su-27UB Flanker
   1 regt with Su-27/Su-27SM/Su-27UB Flanker; Su-30M2
   2 regt with Su-30SM
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with MiG-31BM Foxhound; Su-27SM Flanker; Su-30M2; Su-30SM; Su-35S Flanker
   1 regt with Su-27SM Flanker; Su-35S Flanker
   1 regt with Su-35S Flanker; Su-30SM
   1 regt with Su-27 Flanker; Su-27SM3 Flanker; Su-30M2
   1 regt with Su-25 Frogfoot; Su-30SM
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-24M/M2 Fencer; Su-34 Fullback
   1 regt with Su-24M Fencer; Su-25SM Frogfoot
   3 regt with Su-25SM/SM3 Frogfoot
   1 sqn with Su-25SM Frogfoot (Kyrgyzstan)
   3 regt with Su-34 Fullback
ISR
   2 regt with Su-24MR Fencer*
   2 sqn with Su-24MR Fencer*
   1 fl with An-30 Clank
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with A-50/A-50U Mainstay
TANKER
   1 sqn with Il-78/Il-78M Midas
TRANSPORT
   6 regt/sqn with An-12BK Cub; An-26 Curl; Tu-134 Crusty; Tu-154 Careless; Mi-8 Hip
   1 regt with An-124 Condor; Il-76MD Candid
   1 regt with An-12BK Cub; Il-76MD Candid
   1 sqn with An-22 Cock
   3 regt with Il-76MD Candid
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 bde with Ka-52A Hokum B; Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-26 Halo; Mi-8MTV-5 Hip
   1 bde with Ka-52A Hokum B; Mi-26 Halo; Mi-8 Hip
   1 bde with Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-26 Halo; Mi-8 Hip
   2 regt with Ka-52A Hokum B; Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-8 Hip
   1 regt with Ka-52A Hokum B; Mi-24P Hind; Mi-8PPA Hip; Mi-8 Hip
   1 regt with Ka-52A Hokum B; Mi-8 Hip
   1 regt with Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-8 Hip
   1 regt with Mi-28N Havoc B; Mi-24P Hind; Mi-35 Hind; Mi-8 Hip
   2 regt with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
   2 sqn with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
AIR DEFENCE
   9 AD div HQ
   4 regt with 9K37M Buk-M1-2/9K317 Buk-M2 (SA-11 Gadfl/SA-17 Grizzly); S-300V (SA-12 Gladiator/Giant)
   1 bde with S-300PS (SA-10 Grumble)
   4 regt with S-300PS (SA-10 Grumble)
   7 regt with S-300PM1/PM2 (SA-20 Gargoyle)
   9 regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 1,223 combat capable
   BBR 139: 61 Tu-22M3 Backfie C; 1 Tu-22M3M Backfie; 1 Tu-22MR Backfie (1 in overhaul);
     46 Tu-95MS Bear; 14 Tu- 95MS mod Bear; 10 Tu-160 Blackjack; 6 Tu-160M1 Blackjack
   FTR 222: 70 MiG-29/MiG-29UB Fulcrum; 12 MiG- 31B/31BS Foxhound; 80 MiG-31BM Foxhound; 50 Su-27 Flanker; 10 Su-27UB Flanker
   FGA 412: 44 MiG-29SMT Fulcrum; 6 MiG-29UBT Fulcrum; 47 Su-27SM Flanker; 19 Su-27SM3 Flanker; 20 Su-30M2; 91 Su-30SM;
     112 Su-34 Fullback; 73 Su-35S Flanker
   ATK 264: 70 Su-24M/M2 Fencer; 40 Su-25 Frogfoot; 139 Su-25SM/SM3 Frogfoot; 15 Su-25UB Frogfoot
   ISR 87: 4 An-30 Clank; 79 Su-24MR Fencer*; 2 Tu-214ON; 2 Tu-214R
   EW 3 Il-22PP
   ELINT 31: 14 Il-20M Coot A; 5 Il-22 Coot B; 12 Il-22M Coot B
   AEW&C 18: 14 A-50 Mainstay; 4 A-50U Mainstay
   C2 11: 4 Il-80 Maxdome; 2 Il-82; 4 Tu-214SR; 1 Tu-214PUSBUS
   TKR 15: 5 Il-78 Midas; 10 Il-78M Midas
   TPT 427: Heavy 111: 9 An-124 Condor; 2 An-22 Cock; 99 Il-76MD Candid; 1 Il-76MD-M Candid; Medium 65 An- 12BK Cub;
     Light 234: 114 An-26 Curl; 25 An-72 Coaler; 5 An-140; 9 An-148-100E; 27 L-410; 54 Tu-134 Crusty; PAX 17 Tu-154 Careless
   TRG 227: 120 L-39 Albatros; 107 Yak-130 Mittn*
HELICOPTERS
   ATK 375+: 117 Ka-52A Hokum B; 100 Mi-24D/V/P Hind; 90+ Mi-28N Havoc B; 8 Mi-28UB Havoc; 60+ Mi-35 Hind
   EW 27: 20 Mi-8PPA Hip; 7 Mi-8MTRP-1 Hip
   TPT 339: Heavy 33 Mi-26/Mi-26T Halo; Medium 306 Mi-8/Mi-8MT/Mi-8AMTSh/Mi-8AMTSh-VA/Mi-8MTV-5 Hip
   TRG 69: 19 Ka-226U; 50 Ansat-U
   UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium Forpost (Searcher II)
AIR DEFENCE SAM 620:
   Long-range 490: 160 S-300PS (SA-10 Grumble); 150 S-300PM1/PM2 (SA-20 Gargoyle); 20 S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); 160 S-400 (SA-21 Growler)
   Medium-range 80 9K37M Buk-M1-2/9K317 Buk-M2 (SA-11 Gadfl/SA-17 Grizzly)
   Short-range 50 96K6 Pantsir-S1/S2 (SA-22 Greyhound)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-27T/ET (AA-10B/D Alamo); R-73 (AA-11 Archer); R-60T (AA-8 Aphid); SARH R-27R/ER (AA- 10A/C Alamo); R-33/33S (AA-9 Amos A/B);
     ARH R-77-1 (AA-12B Adder); R-37M (AA-13A Axehead); PRH R-27P/ EP (AA-10E/F Alamo)
   ARM Kh-25MP (AS-12A Kegler); Kh-25M (AS-12B Kegler); Kh-31P/PM (AS-17A/C Krypton); Kh-58 (AS-11 Kilter)
   ASM Kh-29 (AS-14 Kedge); Kh-38; Kh-59/Kh-59M (AS-13 Kingbolt/AS-18 Kazoo); Kinzhal; 9M114 Kokon (AT-6 Spiral); 9M120 Ataka (AT-9 Spiral 2);
     9M120-1 Vikhr (AT-16 Scallion)
   AShM Kh-22 (AS-4 Kitchen); Kh-31A/AM (AS-17B/D Krypton); Kh-32 (entering service); Kh-35U (AS-20 Kayak)
   LACM
     Nuclear Kh-55SM (AS-15B Kent); Kh-102 (AS-23 Kodiak); Conventional Kh-101 (AS-23 Kodiak); Kh-555 (AS-22)
BOMBS
   Laser-guided KAB-500; KAB-1500L
   TV-guided KAB-500KR; KAB-1500KR; KAB-500OD; UPAB 1500
   INS/GLONASS-guided KAB-500S

Airborne Troops ~45,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (AB Recce) SF bde
MANOEUVRE
   Air Manoeuvre
   2 AB div (1 tk coy; 2 para/air aslt regt; 1 arty regt; 1 AD regt)
   2 AB div (2 para/air aslt regt; 1 arty regt; 1 AD regt)
   1 indep AB bde
   3 air aslt bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 60 T-72B3
   IFV 20 BTR-82AM
   APC APC (T) 776: 700 BTR-D; 76 BTR-MDM
   AUV GAZ Tigr; UAMZ Toros
   ABCV 1,291: 100 BMD-1; 1,000 BMD-2; 10 BMD-3; 30 BMD-4; 151 BMD-4M
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV BREM-D; BREhM-D
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 100 BTR-RD
     MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); 9K115- 1 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2);
       9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   RCL 73mm SPG-9
   GUNS SP 125mm 36+ 2S25 Sprut-SD
ARTILLERY 600+
   TOWED 122mm 150 D-30
   GUN/MOR SP 120mm 250: 220 2S9 NONA-S; 30 2S9 NONA-SM; (500 2S9 NONA-S in store)
   MOR TOWED 200+ 82mm 150 2B14; 120mm 50+ 2B23 NONA-M1
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 30+: 30 Strela-10MN; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K333 Verba; 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch);
       9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin)
   GUNS SP 23mm 150 BTR-ZD

Special Operations Forces ~1,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF unit

Railway Troops ~29,000
   4 regional commands
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   10 (railway) tpt bde

Russian Military Districts

Western Military District
HQ at St Petersburg
Army
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 army HQ
SPECIAL FORCES
   2 (Spetsnaz) SF bde
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bde
Armoured
   1 tk div
   1 tk bde
   2 MR div
Mechanised
   1 MR div
   3 MR bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   2 SRBM/GLCM bde with Iskander-M
   1 SRBM bde with Tochka-U
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 (hy) arty bde
   1 MRL bde
   1 engr bde
   1 MP bde
   1 NBC bde
   2 NBC regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bde
AIR DEFENCE
   3 AD bde

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   2 MR bde

Northern Fleet
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 29
   STRATEGIC 8 SSBN (of which 1 in refi and 1 in reserve)
   TACTICAL 21: 4 SSGN; 11 SSN (of which 3 in refi and 1 in reserve); 6 SSK (of which 1 in refi)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 10: 1 CV (in refi); 1 CGHMN (1 other in refi); 1 CGHM; 7 DDGHM
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10: 2 FSGM; 6 FSM; 4 PB
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 10: 1 MHO; 2 MSO; 7 MSC
AMPHIBIOUS 6: 4 LST; 2 LCM

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 regt with Su-33 Flanker D; Su-25UTG Frogfoot
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with MiG-29KR/KUBR Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   1 regt with MiG-31BM Foxhound; Su-24M/M2/MR Fencer
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Il-38 May; Il-20RT Coot A; Tu-134
   3 sqn with Ka-27/Ka-29 Helix
   1 sqn with Tu-142MK/MZ/MR Bear F/J
AIR DEFENCE
   3 SAM regt with S-300PS (SA-10 Grumble); S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 38: 20 MiG-31BM Foxhound; 18 Su-33 Flanker D
   FGA 25: 19 MiG-29KR Fulcrum; 4 MiG-29KUBR Fulcrum; 2 Su-30SM
   ATK 18: 13 Su-24M Fencer; 5 Su-25UTG Frogfoot (trg role)
   ASW 21: 10 Il-38 May; 11 Tu-142MK/MZ/MR Bear F/J
   ISR 4 Su-24MR Fencer*
   ELINT 3: 2 Il-20RT Coot A; 1 Il-22 Coot B
   TPT 9: 8 An-26 Curl; 1 Tu-134
HELICOPTERS
   ASW Ka-27 Helix A
   TPT Medium Ka-29 Helix B; Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PS (SA-10 Grumble); S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-400 (SA-21 Growler)
   Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 corps HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   2 MR bde
   1 naval inf bde

Coastal Artillery and Missile Troops
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   1 AShM bde

Baltic Fleet
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 8: 2 DDGHM; 6 FFGHM (of which 1 in refi)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 25: 6 FSGM; 6 FSM; 7 PCFG; 5 PBF; 1 PB
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 12: 1 MCC; 5 MSC; 6 MHI
AMPHIBIOUS 13: 4 LST; 7 LCM; 2 LCAC

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with Su-27 Flanker
ANTI-SURFACE WARFARE/ISR
   1 sqn with Su-24M/MR Fencer; Su-30SM
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Ka-27/Ka-29 Helix
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Tu-134 Crusty
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 18 Su-27/Su-27UB Flanker
   FGA 8 Su-30SM
   ATK 10 Su-24M Fencer
   ISR 4 Su-24MR Fencer*
   TPT 8: 6 An-26 Curl; 2 Tu-134 Crusty
HELICOPTERS
   ATK Mi-24P Hind
   ASW Ka-27 Helix
TPT Medium Ka-29 Helix; Mi-8 Hip

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 corps HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   1 MR bde
   1 MR regt
   1 naval inf bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM/GLCM bde with Iskander-M
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
AIR DEFENCE
   3 SAM regt

Coastal Artillery and Missile Troops
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   1 AShM regt

Military Air Force
   6th Air Force & Air Defence Army
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 regt with Su-30SM
   1 regt with MiG-31B/BS/BM Foxhound; Su-27 Flanker
   1 regt with Su-27SM Flanker; Su-35S Flanker
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-34 Fullback
ISR
   1 sqn with Su-24MR Fencer
   1 fl with A-30 Clank
TRANSPORT
   1 regt with An-12 Cub; An-26 Curl; Tu-134 Crusty
ATTACK HELICOPTER
   1 bde with Ka-52A Hokum B; Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-26 Halo; Mi-8MTV-5 Hip
   1 regt with with Mi-24P/Mi-35 Hind; Mi-28N Havoc B; Mi-8 Hip
   1 regt with Mi-24P Hind; Ka-52A Hokum B; Mi-8 Hip; Mi-8PPA Hip
AIR DEFENCE
   1 SAM regt with 9K37M Buk-M1-2 (SA-11 Gadfl); S-300V (SA-12 Gladiator/Giant)
   5 SAM regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle)
   1 SAM regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 61: 31 MiG-31B/BS/BM Foxhound; 30 Su-27/Su-27UB Flanker
   FGA 85: 12 Su-27SM Flanker; 24 Su-30SM; 24 Su-34 Fullback; 25 Su-35S Flanker
   ISR 19: 4 An-30 Clank; 15 Su-24MR Fencer*
   TPT 12 An-12/An-26/Tu-134
HELICOPTERS
   ATK 64+: 24 Ka-52A Hokum B; 16 Mi-24P Hind; 24 Mi-28N Havoc B; 12+ Mi-35 Hind
   EW 10 Mi-8PPA Hip
   TPT Medium 50 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); S-400 (SA-21 Growler)
   Medium-range 9K37M Buk-M1-2 (SA-11 Gadfl)
   Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)

Airborne Troops
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (AB Recce) SF bde
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   3 AB div

Central Military District
HQ at Yekaterinburg

Army
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 army HQ
SPECIAL FORCES
   2 (Spetsnaz) SF bde
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk div
   3 MR bde
Mechanised
   2 MR bde
   2 (lt/mtn) MR bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   2 SRBM/GLCM bde with Iskander-M
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 MRL bde
   1 engr bde
   2 NBC bde
   2 NBC regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bde
AIR DEFENCE
   3 AD bde

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   3 MR bde

Military Air Force
   14th Air Force & Air Defence Army
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 regt with MiG-31BM Foxhound
   1 regt with MiG-31B/BS/BM Foxhound
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-34 Fullback
   1 sqn with Su-25SM Frogfoot (Kyrgyzstan)
ISR
   1 sqn with Su-24MR Fencer E
TRANSPORT
   1 regt with An-12 Cub; An-26 Curl; Tu-134 Crusty; Tu-154; Mi-8 Hip
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 regt with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
   1 sqn with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip (Tajikistan)
AIR DEFENCE
   3 regt with S-300PS (SA-10 Grumble)
   1 bde with S-300PS (SA-10 Grumble)
   1 regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle)
   2 regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
FTR 40 MiG-31B/BS/BM Foxhound
FGA 12 Su-34 Fullback
ATK 25: 12 Su-24M Fencer; 13 Su-25SM Frogfoot
ISR 9 Su-24MR Fencer E
TPT 36 An-12 Cub/An-26 Curl/Tu-134 Crusty/Tu-154 Careless
HELICOPTERS
ATK 24 Mi-24 Hind
TPT 46: 6 Mi-26 Halo; 40 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
Long-range S-300PS (SA-10 Grumble); S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-400 (SA-21 Growler)
Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)

Airborne Troops
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 AB bde

Southern Military District
HQ located at Rostov-on-Don

Army
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 army HQ
SPECIAL FORCES
   3 (Spetsnaz) SF bde
   1 (Spetsnaz) SF regt
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bde
Armoured
   1 MR div
   3 MR bde
   1 MR bde (Armenia)
   1 MR bde (South Ossetia)
Mechanised
   1 MR div
   1 MR bde
   1 MR bde (Abkhazia)
   1 (lt/mtn) MR bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   2 SRBM/GLCM bde with Iskander-M
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   1 MRL bde
   1 engr bde
   1 NBC bde
   2 NBC regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bde
AIR DEFENCE
   4 AD bde

Black Sea Fleet
The Black Sea Fleet is primarily based in Crimea, at Sevastopol, Karantinnaya Bay and Streletskaya Bay
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 7 SSK (of which 1 in refi)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 7: 1 CGHM; 1 DDGM; 3 FFGHM; 2 FFGM
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 35: 4 FSGM; 6 FSM; 5 PCFG; 6 PB; 9 PBF; 2 PBR
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 10: 1 MHO; 6 MSO; 2 MSC; 1 MHI
AMPHIBIOUS 10: 7 LST; 3 LCM

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
FIGHTER
ANTI-SURFACE WARFARE/ISR
   1 regt with Su-24M/MR Fencer; Su-30SM
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Ka-27 Helix
   1 sqn with Mi-14 Haze
MARITIME PATROL/TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Be-12PS Mail*; Mi-8
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FGA 12 Su-30SM
   ATK 13 Su-24M Fencer
   ISR 4 Su-24MR Fencer E
   MP 3 Be-12PS Mail*
   TPT 6 An-26
HELICOPTERS
   ASW Ka-27 Helix
   TPT Medium Mi-8 Hip (MP/EW/Tpt)

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 corps HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   2 naval inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
AIR DEFENCE
   1 SAM regt

Coastal Artillery and Missile Troops
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   2 AShM bde

Caspian Sea Flotilla
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 2 FFGM
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8: 1 FSGM; 3 FSM; 1 PCFG; 1 PB; 2 PBR
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 3: 2 MSC; 1 MHI
AMPHIBIOUS 9 LCM

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 naval inf regt

Military Air Force
   4th Air Force & Air Defence Army
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 regt with Su-30SM
   1 sqn with MiG-29 Fulcrum (Armenia)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with Su-27/Su-27SM Flanker; Su-30M2
   1 regt with Su-27/Su-27SM3 Flanker; Su-30M2
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-24M Fencer; Su-25SM Frogfoot
   2 regt with Su-25SM/SM3 Frogfoot
   1 regt with Su-34 Fullback
ISR
   1 regt with Su-24MR Fencer E
TRANSPORT
   1 regt with An-12 Cub/Mi-8 Hip
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 bde with Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-8 Hip; Mi-26 Halo
   1 regt with Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-8 Hip
   2 regt with Ka-52A Hokum B; Mi-28N Havoc B; Mi-35 Hind; Mi-8AMTSh Hip
   1 sqn with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip (Armenia)
AIR DEFENCE
   1 regt with 9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly)
   1 regt with S-300PM1 (SA-20 Gargoyle)
   3 regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 46: 12 MiG-29 Fulcrum; 34 Su-27 Flanker
   FGA 95: 12 Su-27SM Flanker; 12 Su-27SM3 Flanker; 14 Su-30M2; 21 Su-30SM; 36 Su-34 Fullback
   ATK 97: 12 Su-24M Fencer; 85 Su-25SM/SM3 Frogfoot
   ISR 24 Su-24MR Fencer*
   TPT 12 An-12 Cub
HELICOPTERS
   ATK 117: 25 Ka-52A Hokum B; 44 Mi-28N Havoc B; 8 Mi-24P Hind; 40 Mi-35 Hind
   TPT 72: Heavy 10 Mi-26 Halo; Medium 62 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PM1 (SA-20 Gargoyle); S-400 (SA-21 Growler)
   Medium-range 9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly)
   Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)

Airborne Troops
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 AB div
   1 air aslt bde

Eastern Military District
HQ located at Khabarovsk

Army
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 army HQ
SPECIAL FORCES
   1 (Spetsnaz) SF bde
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
   6 MR bde
Mechanised
   4 MR bde
   1 MGA div
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   4 SRBM/GLCM bde with Iskander-M/K
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
   1 MRL bde
   1 engr bde
   1 NBC bde
   4 NBC regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 log bde
AIR DEFENCE
   4 AD bde

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   8 MR bde

Pacific Fleet
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 22
   STRATEGIC 4 SSBN
   TACTICAL 18: 5 SSGN (of which 3 in refi); 5 SSN (of which 4 in refi); 8 SSK
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 8: 1 CGHM; 6 DDGHM (of which 2 in refi); 1 FFGHM
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 25: 4 FSGM; 8 FSM; 10 PCFG; 3 PB
MINE WARFARE 8: 2 MSO; 6 MSC
AMPHIBIOUS 9: 4 LST; 5 LCM

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-31B/BS Foxhound
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   3 sqn with Ka-27/Ka-29 Helix
   2 sqn with Il-38 May*; Il-18D; Il-22 Coot B
   1 sqn with Tu-142MK/MZ/MR Bear F/J*
TRANSPORT
   2 sqn with An-12BK Cub; An-26 Curl; Tu-134
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 12 MiG-31B/BS Foxhound
   ASW 23: 11 Tu-142MK/MZ/MR Bear F/J; 12 Il-38 May
   EW ELINT 1 Il-22 Coot B
   TPT 6: 2 An-12BK Cub; 3 An-26 Curl; 1 Tu-134
HELICOPTERS
   ASW Ka-27 Helix
   TPT Medium Ka-29 Helix; Mi-8 Hip

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   2 naval inf bde
AIR DEFENCE
   1 SAM regt

Coastal Artillery and Missile Troops
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   2 AShM bde

Military Air Force
11th Air Force & Air Defence Army
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 regt with MiG-31BM Foxhound; Su-27SM Flanker; Su-30M2; Su-30SM; Su-35S Flanker
   1 regt with Su-35S Flanker; Su-30SM
   1 regt with Su-25 Frogfoot; Su-30SM
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-24M/M2 Fencer; Su-34 Fullback
   1 regt with Su-25SM Frogfoot
ISR
   1 regt with Su-24MR Fencer E
TRANSPORT
   2 sqn with An-12 Cub/An-26 Curl/Tu-134 Crusty/Tu-154 Careless
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 bde with Ka-52A Hokum B; Mi-8 Hip; Mi-26 Halo
   1 regt with Ka-52A Hokum B; Mi-8 Hip; Mi-26 Halo
   1 regt with Mi-24P Hind; Mi-8 Hip
AIR DEFENCE
   2 regt with 9K37M Buk-M1-2 (SA-11 Gadfl);
   9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly); S-300V (SA-12 Gladiator/Giant)
   1 regt with S-300PS (SA-10 Grumble)
   3 regt with S-400 (SA-21 Growler); 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   FTR 20 MiG-31B/BS/BM Foxhound
   FGA 120: 23 Su-27SM Flanker; 6 Su-30M2; 31 Su-30SM; 26 Su-34 Fullback; 34 Su-35S Flanker
   ATK 102: 20 Su-24M Fencer; 10 Su-24M2 Fencer; 72 Su-25/Su-25SM Frogfoot
   ISR 28 Su-24MR Fencer E
   TPT 24: 22 An-12 Cub/An-26 Curl; 1 Tu-134 Crusty; 1 Tu-154 Careless
HELICOPTERS
   ATK 36: 24 Ka-52A Hokum B; 12 Mi-24P Hind
   TPT 60: Heavy 4 Mi-26 Halo; Medium 56 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-300PS (SA-10 Grumble); S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); S-400 (SA-21 Growler)
   Medium-range 9K317 Buk-M1-2 (SA-11 Gadfl); 9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly)
   Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)

Airborne Troops
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   2 air aslt bde

Paramilitary 554,000

Border Guard Service ~160,000
Subordinate to Federal Security Service
FORCES BY ROLE
   10 regional directorates
MANOEUVRE
Other
   7 frontier gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV/APC (W) 1,000 BMP/BTR
ARTILLERY 90:
   SP 122mm 2S1 Gvozdika
   GUN/MOR SP 120mm 2S9 NONA-S
   MOR 120mm 2S12 Sani
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS
   FRIGATES FFHM 3 Nerey (Krivak III) with 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 quad 533mm TT lnchr, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor,
       1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix A ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 191
   PSO 5: 4 Komandor; 1 Okean (Project 22100) with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCO 23: 8 Alpinist (Project 503); 1 Sprut; 12 Okhotnik (Project 22460) with 1 AK630M CIWS, 1 hel landing platform; 2 Purga with 1 hel landing platform
   PCC 35: 5 Molnya II (Pauk II); 3 Svetlyak (Project 10410) with 2 AK306 CIWS; 18 Svetlyak (Project 10410) with 1 AK630M CIWS, 1 76mm gun;
     8 Svetlyak (Project 10410) with 2 AK630M CIWS; 1 Yakhont with 2 AK306 CIWS
   PCR 1 Slepen (Yaz) with 1 AK630 CIWS, 2 100mm guns
   PBF 85: 55 Mangust; 3 Mirazh (Project 14310); 4 Mustang-2 (Project 18623); 21 Sobol; 2 Sokzhoi with 1 AK306 CIWS
   PBR 30: 2 Ogonek with 1 AK306 CIWS; 2 Ogonek with 2 AK306 CIWS; 8 Piyavka with 1 AK630 CIWS; 18 Moskit (Vosh) with 1 AK630 CIWS, 1 100mm gun
   PB 12: 2 Morzh (Project 1496M; 10 Lamantin (Project 1496M1)
LOGISTICS AND SUPPORT 37
   AE 1 Muna
   AGB 3 Ivan Susanin (primarily used as patrol ships) with 2AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   AK 8 Pevek with 1 AK306 CIWS
   AKSL 5 Kanin
   AO 3: 1 Ishim (Project 15010); 2 Envoron
   ATF 17: 16 Sorum (primarily used as patrol ships) with 2 AK230M CIWS; 1 Sorum (primarily used as patrol ship) with 2 AK306 CIWS
AIRCRAFT TPT ~86: 70 An-24 Coke/An-26 Curl/An-72 Coaler/Il-76 Candid/Tu-134 Crusty/Yak-40 Codling; 16 SM-92
HELICOPTERS: ~200 Ka-28 (Ka-27) Helix ASW/Mi-24 Hind Atk/Mi-26 Halo Spt/Mi-8 Hip Spt

Federal Guard Service ~40,000-50,000
Org include elm of ground forces (mech inf bde and AB regt)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf regt
Air Manoeuvre
   1 AB regt
Other
   1 (Presidential) gd regt

Federal Security Service Special Purpose Centre ~4,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF unit (Alfa and Vympel units)

National Guard ~340,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   10 paramilitary div (2-5 paramilitary regt)
   17 paramilitary bde (3 mech bn, 1 mor bn)
   36 indep paramilitary rgt
   90 paramilitary bn (incl special motorised units)
Aviation
   8 sqn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE some BRDM-2A
   IFV/APC (W) 1,650 BMP-2/BTR-70M/BTR-80/BTR-82A/BTR-82AM
ARTILLERY 35
   TOWED 122mm 20 D-30
   MOR 120mm 15 M-1938 (PM-38)
AIRCRAFT
   TPT 29: Heavy 9 Il-76 Candid; Medium 2 An-12 Cub;
   Light 18: 12 An-26 Curl; 6 An-72 Coaler
HELICOPTERS
   TPT 71: Heavy 10 Mi-26 Halo; Medium 60+: 60 Mi-8 Hip; some Mi-8AMTSh Hip; Light 1 Ka-226T

Cyber
The fist official doctrinal statement on the role of the Russian military in cyberspace, the `Conceptual Views on the Activity of the Russian Federation Armed Forces in Information Space', was released at the end of 2011, and described cyber-force tasks with little correlation to those of equivalent commands in the West. In particular, the document contains no mention of the possibility of offensive cyber activity. It is also entirely defensive in tone and focuses on force protection and the prevention of information warfare, including allowing for a military role in negotiating international treaties governing information security. In January 2012, then chief of the general staff Makarov gave a different picture of the three main tasks in this area: `disrupting adversary information systems, including by introducing harmful software; defending our own communications and command systems'; and `working on domestic and foreign public opinion using the media, Internet and more'. The third task is a reminder that, unlike some other nations with advanced cyber capabilities, Russia considers cyber warfare as an integral component of information warfare. Operations in Crimea from early 2014, in the wider information space concerning the conflict in Ukraine and allegations of influence activity in Western countries' elections demonstrate that Russian thinking and capacity has matured in these areas. In February 2017, Defence Minister Shoigu provided the fist official acknowledgement that Russia had formed a new information-warfare branch of the armed forces.
Кибер
Первое официальное доктринальное заявление о роли российских вооруженных сил в киберпространстве - "концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации в информационном пространстве" - было опубликовано в конце 2011 года и описывало задачи кибернетических сил, мало соотносимые с задачами аналогичных командований на Западе. В частности, в документе не содержится упоминания о возможности наступательной кибератаки. Она также носит исключительно оборонительный характер и сосредоточена на силовой защите и предотвращении информационной войны, включая обеспечение военной роли в переговорах по международным договорам, регулирующим информационную безопасность. В январе 2012 года тогдашний начальник Генштаба Макаров дал иную картину трех основных задач в этой области: "подрыв информационных систем противника, в том числе путем внедрения вредоносного программного обеспечения; защита собственных систем связи и управления"; "работа с отечественным и зарубежным общественным мнением с использованием средств массовой информации, интернета и многого другого". Третья задача - это напоминание о том, что в отличие от некоторых других стран с развитым кибернетическим потенциалом Россия рассматривает кибервойну как неотъемлемый компонент информационной войны. Операции в Крыму с начала 2014 года, в более широком информационном пространстве, связанном с конфликтом на Украине и утверждениями о влиянии на выборы западных стран, свидетельствуют о том, что российское мышление и потенциал созрели в этих областях. В феврале 2017 года министр обороны Сергей Шойгу впервые официально признал, что в России сформировано новое подразделение Вооруженных сил по информационным войнам.

DEPLOYMENT
ARMENIA: 3,300: 1 mil base with (1 MR bde; 74 T-72; 80 BMP-1; 80 BMP-2; 12 2S1; 12 BM-21); 1 sqn with 18 MiG- 29 Fulcrum;
       1 sqn with 8 Mi-24P Hind; 4 Mi-8MT Hip; 2 AD bty with S-300V (SA-12 Gladiator/Giant); 1 AD bty with 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
BELARUS: 1 radar station at Baranovichi (Volga system; leased); 1 naval comms site
BOSNIA-HERZEGOVINA: OSCE Bosnia and Herzegovina 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2; 14 obs
GEORGIA: 7,000; Abkhazia 1 mil base with (1 MR bde; 40 T-90A; 120 BTR-82A; 18 2S3; 12 2S12; 18 BM-21; some S-300 SAM; some atk hel);
       South Ossetia 1 mil base with (1 MR bde; 40 T-72; 120 BMP-2; 36 2S3; 12 2S12)
KAZAKHSTAN: 1 radar station at Balkash (Dnepr system; leased)
KYRGYZSTAN: ~500; 13 Su-25SM Frogfoot; 2 Mi-8 Hip spt hel
MEDITERRANEAN SEA: 2 SSK; 1 FFGHM; 1 FFGM; 1 AGI
MIDDLE EAST: UN UNTSO 5 obs
MOLDOVA/TRANSDNIESTR: ~1,500 (including 441 peacekeepers); 2 MR bn; 100 MBT/AIFV/APC; 7 Mi-24 Hind; some Mi-8 Hip
SERBIA: OSCE Kosovo 1
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 3; 2 obs
SUDAN: UN UNISFA 1 obs
SYRIA: 5,000: 1 inf BG; 3 MP bn; 1 engr unit; ~10 T-72B3/T-90; ~20 BTR-82A; Typhoon-K; Tigr; 12 2A65; 4 9A52 Smerch; TOS-1A; 9K720 Iskander-M;
       10 Su-24M Fencer; 6 Su-34; 4 Su-35S; 1 A-50 Mainstay; 1 Il-20M; 12 Mi-24P/Mi-35M Hind; 4 Mi-8AMTSh Hip; 1 AShM bty with 3K55 Bastion;
       1 SAM bty with S-400; 1 SAM bty with S-300V4; 1 SAM bty with Pantsir-S1/S2; air base at Latakia; naval facility at Tartus
TAJIKISTAN: 5,000; 1 (201st) mil base with (40 T-72B1; 60 BMP-2; 80 BTR-82A; 40 MT-LB; 18 2S1; 36 2S3; 6 2S12; 12 9P140 Uragan);
       4 Mi-24P Hind; 4 Mi-8MTV Hip
UKRAINE: Crimea: 28,000; 1 recce bde, 2 naval inf bde; 1 arty bde; 1 NBC regt; 40 T-72B3 MBT; 80 BMP-2 AIFV; 200 BTR-82A; 20 BTR-80 APC: 150 MT-LB;
       18 2S1 arty; 18 2S19 arty; 12 BM-21 MRL; 1 AShM bde with 3K60 Bal; 3K55 Bastion; 1 FGA regt with Su-24M/MR; Su-30SM;
       1 FGA regt with Su-27SM/SM3; Su-30M2; 1 FGA regt with Su- 24M/Su-25SM; 1 atk/tpt hel regt; 1 ASW hel regt; 2 AD regt with S-400; Pantsir-S1;
       1 Fleet HQ located at Sevastopol; 2 radar stations located at Sevastopol (Dnepr system) and Mukachevo (Dnepr system); Donetsk/Luhansk: 3,000 (reported); OSCE Ukraine 39
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 16 obs


   TAJIKISTAN
   []

Capabilities
The Tajik armed forces have little capacity to deploy other than token forces and almost all equipment is of Soviet-era origin. Regional security and terrorism are concerns, due to the possibility that violence could spill over from Afghanistan. Tajikistan has been building its capability in this area by hosting a CSTO counter-terrorism exercise, and by taking part in stability and counter-terror exercises organised by US CENTCOM, hosting the 2017 iteration. Tajikistan is a member of the CSTO and there is a large Russian military presence at the 201st military base. In 2018, India and Tajikistan agreed to strengthen defence cooperation, in particular on counter-terrorism. Tajikistan has little capacity to deploy other than token forces but border deployments have been stepped up recently in response to regional security and terrorism concerns. In late 2016, a Military Cooperation Plan was signed with Russia. Moscow has indicated that Tajikistan is to receive military equipment, including aircraft. Some donations of personal equipment have been received from the US. Barring maintenance facilities, Tajikistan only has minimal defence industrial capacity.
Способности
Таджикские вооруженные силы имеют мало возможностей для развертывания, кроме символических сил, и почти вся техника имеет советское происхождение. Региональная безопасность и терроризм вызывают озабоченность в связи с возможностью распространения насилия из Афганистана. Таджикистан наращивает свой потенциал в этой области, проводя антитеррористические учения ОДКБ, а также принимая участие в учениях по стабильности и борьбе с терроризмом, организованных американским CENTCOM, с 2017 года. Таджикистан является членом ОДКБ, и на 201-й военной базе имеется большое российское военное присутствие. В 2018 году Индия и Таджикистан договорились об укреплении оборонного сотрудничества, в частности по борьбе с терроризмом. У Таджикистана мало возможностей для развертывания других сил, кроме символических, но в последнее время в ответ на проблемы региональной безопасности и терроризма были активизированы пограничные операции. В конце 2016 года был подписан План военного сотрудничества с Россией. Москва указала, что Таджикистан должен получить военную технику, в том числе авиацию. Некоторые пожертвования личного оборудования были получены из США. За исключением объектов технического обслуживания, Таджикистан имеет лишь минимальный оборонно-промышленный потенциал.

ACTIVE 8,800 (Army 7,300 Air Force/Air Defence 1,500) Paramilitary 7,500
Conscript liability 24 months
ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,300
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   3 MR bde
Air Manoeuvre
   1 air aslt bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
AIR DEFENCE
   1 SAM regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 37: 30 T-72; 7 T-62
   IFV 23: 8 BMP-1; 15 BMP-2
   APC APC (W) 23 BTR-60/BTR-70/BTR-80
ARTILLERY 23
   TOWED 122mm 10 D-30
   MRL 122mm 3 BM-21 Grad
   MOR 120mm 10
AIR DEFENCE SAM
Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-125 Pechora-2M (SA-26)
Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#

Air Force/Air Defence 1,500
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with Tu-134A Crusty
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24 Hind; Mi-8 Hip; Mi-17TM Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
TPT Light 1 Tu-134A Crusty
TRG 4+: 4 L-39 Albatros; some Yak-52
HELICOPTERS
ATK 4 Mi-24 Hind
TPT Medium 11 Mi-8 Hip/Mi-17TM Hip H

Paramilitary 7,500
Internal Troops 3,800
National Guard 1,200
Emergencies Ministry 2,500
Border Guards

DEPLOYMENT
SERBIA: OSCE Kosovo 1
UKRAINE: OSCE Ukraine 17
FOREIGN FORCES
Russia 5,000; 1 (201st) mil base with (40 T-72B1; 60 BMP-2; 80 BTR-82A; 40 MT-LB; 18 2S1; 36 2S3; 6 2S12; 12 9P140 Uragan);
       4 Mi-24P Hind; 4 Mi-8MTV Hip


   TURKMENISTAN
   []

Capabilities
Turkmenistan has concerns over potential regional spillover from the security situation in Afghanistan, but its armed forces lack significant capabilities and equipment. Turkmenistan has maintained a policy of neutrality since 1995 and confirmed this commitment in its 2016 military doctrine. This aimed to increase the armed forces' defensive capability in order to safeguard national interests and territorial integrity. Turkmenistan is not a member of the CSTO. While the ground forces are shifting from a Soviet era divisional structure to a brigade system, progress is slow. The armed forces are largely conscript-based and reliant on Soviet era equipment and doctrine, and the government has stated a requirement to improve conditions of service. Turkmenistan has participated in multinational exercises but has limited capacity to deploy externally and maintains no international deployments. The air force has a modest capability; however, most of the aircraft are of Soviet-era origin and have been stored or scrapped, and no signifiant new procurement has occurred. The 2016 military doctrine was intended to partly redress these issues. There are plans to strengthen the border guard with new equipment and facilities. Plans to bolster the naval forces have resulted in some procurements, leading to a modest improvement in the naval presence in the Caspian Sea. Barring maintenance facilities, Turkmenistan has little domestic defence industry, but is building a number of patrol vessels of Turkish design under licence.
Способности
Туркменистан обеспокоен потенциальными региональными последствиями ситуации в области безопасности в Афганистане, однако его вооруженные силы не обладают значительными возможностями и оборудованием. Туркменистан проводит политику нейтралитета с 1995 года и закрепил это обязательство в своей военной доктрине 2016 года. Это было сделано с целью повышения обороноспособности Вооруженных сил в целях защиты национальных интересов и территориальной целостности. Туркменистан не является членом ОДКБ. В то время как сухопутные войска переходят от советской дивизионной структуры к бригадной системе, прогресс идет медленно. Вооруженные силы в значительной степени базируются на призывниках и зависят от советской техники и доктрины, а правительство заявило о необходимости улучшения условий службы. Туркменистан принимал участие в многонациональных учениях, но имеет ограниченные возможности для развертывания за рубежом и не поддерживает никаких международных развертываний. Военно-воздушные силы обладают скромными возможностями, однако большинство самолетов советского производства были сохранены или утилизированы, и никаких значительных новых закупок не произошло. Военная доктрина 2016 года была призвана частично решить эти проблемы. Планируется усилить пограничную охрану новой техникой и средствами. Планы по укреплению военно-морских сил привели к некоторым закупкам, что привело к незначительному улучшению военно-морского присутствия в Каспийском море. За исключением объектов технического обслуживания, Туркменистан имеет мало отечественной оборонной промышленности, но строит ряд патрульных судов турецкой конструкции по лицензии.

ACTIVE 36,500 (Army 33,000 Navy 500 Air 3,000)
Paramilitary 5,000
Conscript liability 24 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 33,000
   5 Mil Districts
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops regt
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
Mechanised
   1 (3rd) MR div (1 tk regt; 3 MR regt, 1 arty regt)
   1 (22nd) MR div (1 tk regt; 1 MR regt, 1 arty regt)
   4 MR bde
   1 naval inf bde
Other
   1 MR trg div
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM bde with SS-1 Scud
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 (mixed) arty/AT regt
   1 MRL bde
   1 AT regt
   1 engr regt
AIR DEFENCE
   2 SAM bde
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 654: 4 T-90S; 650 T-72/T-72UMG
   RECCE 260+: 200 BRDM-2; 60 BRM-1; Nimr Ajban
   IFV 1,038: 600 BMP-1/BMP-1M; 430 BMP-2; 4 BMP-3; 4 BTR-80A
     APC 902+
     APC (W) 874+: 120 BTR-60 (all variants); 300 BTR-70; 450 BTR-80; 4+ Cobra
   PPV 28+ Kirpi
   AUV 8 Nimr Ajban 440A
   ABCV 8 BMD-1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 58+: 8 9P122 Malyutka-M (AT-3 Sagger on BRDM-2); 8 9P133 Malyutka-P (AT-3 Sagger on BRDM-2); 2 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel on BRDM-2);
       36 9P149 Shturm (AT-6 Spiral on MT-LB); 4+ Baryer (on Karakal)
     MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
   GUNS 100mm 60 MT-12/T-12
ARTILLERY 765
   SP 122mm 40 2S1
   TOWED 457: 122mm 350 D-30; 130mm 6 M-46; 152mm 101: 17 D-1; 72 D-20; 6 2A36 Giatsint-B; 6 2A65 Msta-B
   GUN/MOR 120mm 17 2S9 NONA-S
   MRL 154+: 122mm 88: 18 9P138; 70 BM-21 Grad; RM-70; 220mm 60 9P140 Uragan; 300mm 6 9A52 Smerch
   MOR 97: 82mm 31; 120mm 66 M-1938 (PM-38)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 16 SS-1 Scud
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy CH-3A; WJ-600
   ISR Medium Falco
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range: FM-90; 2K12 Kub (SA-6 Gainful) Point-defence 53+: 40 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 13 9K35 Strela-10 mod (SA-13 Gopher);
       9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K32M Strela-2M (SA-7 Grail)#; 9K34 Strela-3 (SA-14 Gremlin); Mistral (reported); QW-2
   GUNS 70
     SP 23mm 48 ZSU-23-4
     TOWED 22+: 23mm ZU-23-2; 57mm 22 S-60
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM CM-502KG; AR-1

Navy 500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   PCFG 2 Edermen (RUS Molnya) with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCGM 2 Arkadag (TUR Tuzla) with 2 twin lnchr with Otomat AShM, 2 twin Simbad-RC lnchr with Mistral SAM, 1 Roketsan A/S mor
LOGISTICS AND SUPPORT AGHS 1 (Dearsan 41m)

Air Force 3,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-29 Fulcrum; MiG-29UB Fulcrum;
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-25 Frogfoot
   1 sqn with Su-25MK Frogfoot
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Mi-8 Hip; Mi-24 Hind
TRAINING
   1 unit with L-39 Albatros
AIR DEFENCE
   Some sqn with S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-125 Pechora (SA-3 Goa); S-125 Pechora-2M (SA-26); S-200 Angara (SA-5 Gammon); FD-2000 (HQ-9);
       KS-1A (HQ-12)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 55 combat capable
   FTR 24: 22 MiG-29A/S Fulcrum; 2 MiG-29UB Fulcrum
   ATK 31: 19 Su-25 Frogfoot; 12 Su-25MK Frogfoot
   TPT Light 3: 1 An-26 Curl; 2 An-74TK Coaler
   TRG 2 L-39 Albatros
HELICOPTERS
   ATK 10 Mi-24P Hind F
   MRH 2+ AW139
   TPT 11: Medium 8: 6 Mi-8 Hip; 2 Mi-17V-V Hip; Light 3+ AW109
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer)
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-200 Angara (SA-5 Gammon); FD-2000 (HQ-9)
   Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-125 Pechora-2M (SA-26); KS-1A (HQ-12)
   Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa); S-125-2BM Pechora

Paramilitary 5,000
Federal Border Guard Service ~5,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 33
   PCGM 8 Arkadag (TUR Tuzla) with 2 twin lnchr with Otomat AShM, 2 twin Simbad-RC lnchr with Mistral SAM, 1 Roketsan A/S mor
   PBF 24: 10 Bars-12; 6 Nazya (Dearsan 33); 5 Grif-T; 3 Sobol
   PB 1 Point
AMPHIBIOUS LCM 1 Dearsan LCM-1
HELICOPTERS
   MRH 2 AW139
   TPT 3+: Medium some Mi-8 Hip; Light 3 AW109


   UKRAINE
   []

Capabilities
Ukraine's overriding security concern is Russia's support for separatists in the east of the country. The armed forces were unable to offer any credible resistance to the Russian annexation of Crimea and struggled to combat the Russian-backed separatist forces. Defence policy is centred on maintaining sovereignty and territorial integrity. Ukraine adopted a revised doctrine in 2015 that identified Moscow as a `military adversary', called for `comprehensive reform' of the security sector and revoked the country's 'nonblock status'. Military reforms since 2015 have addressed the weaknesses exposed in 2014. Ukraine joined the NATO Partnership for Peace programme in 1994, followed in 1997 by the creation of the NATO-Ukraine commission. In 2017, parliament identified NATO membership as a strategic goal. There are two conscript intakes per year, but the longer-term ambition is to professionalise the armed forces. The defence ministry's development programme aims to improve training, eventually aligning to NATO standards. The armed forces participate in bilateral and multinational exercises. Ukraine retains the notional capacity at least to deploy and sustain a modest force by air. Poor logistics capacity was exposed after 2014 and addressing this is a priority. The equipment inventory still consists predominantly of Soviet-era weaponry. Sustaining and in some cases upgrading these systems is a near-term concern, although much will need to be replaced over the coming decade. If not, the armed forces will face increasing problems with obsolescence. The country has a broad defence industry, though its capabilities remain shaped, and limited, by its Soviet heritage. Ukraine was a key provider of guided-weapons technologies in the Soviet Union. It retains the capability to build Soviet-era land systems and can maintain and modestly upgrade Soviet-era tactical combat aircraft.
Способности
Главной заботой Украины в области безопасности является поддержка Россией сепаратистов на востоке страны. Вооруженные силы не смогли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления российской аннексии Крыма и боролись с поддерживаемыми Россией сепаратистскими силами. Оборонная политика сосредоточена на сохранении суверенитета и территориальной целостности. В 2015 году Украина приняла пересмотренную доктрину, которая определила Москву как "военного противника", призвала к "всеобъемлющей реформе" сектора безопасности и отменила "внеблоковый статус" страны. Военные реформы, проводимые с 2015 года, позволили устранить недостатки, выявленные в 2014 году. Украина присоединилась к программе НАТО "Партнерство ради мира" в 1994 году, а затем в 1997 году была создана комиссия НАТО-Украина. В 2017 году парламент определил членство в НАТО в качестве стратегической цели. Есть два призыва в армию в год, но более долгосрочная цель состоит в том, чтобы сделать вооруженные силы более профессиональными. Программа развития Министерства обороны направлена на улучшение подготовки кадров, в конечном итоге приведение ее в соответствие со стандартами НАТО. Вооруженные силы участвуют в двусторонних и многонациональных учениях. Украина сохраняет условный потенциал по крайней мере для развертывания и поддержания скромных сил по воздуху. Слабый логистический потенциал был выявлен после 2014 года, и решение этой проблемы является приоритетной задачей. Инвентарь оборудования по-прежнему состоит преимущественно из вооружения советской эпохи. Поддержание и в некоторых случаях модернизация этих систем является одной из ближайших задач, хотя в течение предстоящего десятилетия многое еще предстоит заменить. В противном случае Вооруженные силы столкнутся с растущими проблемами устаревания. Страна имеет широкую оборонную промышленность, хотя ее возможности по-прежнему формируются и ограничены советским наследием. Украина была ключевым поставщиком технологий управляемого оружия в Советском Союзе. Он сохраняет способность строить наземные системы советской эпохи и может поддерживать и скромно модернизировать советские тактические боевые самолеты.

ACTIVE 209,000 (Army 145,000 Navy 11,000 Air Force 45,000 Airborne 8,000 Special Operations Forces n.k.) Paramilitary 88,000
Conscript liability Army, Air Force 18 months, Navy 2 years. Minimum age for conscription raised from 18 to 20 in 2015
RESERVE 900,000 (Joint 900,000)
Military service within 5 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 145,000
   4 regional HQ
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   5 recce bn
Armoured
   3 tk bde
Mechanised
9 mech bde
   2 mtn bde
Light
   4 mot inf bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILES
   1 SSM bde
COMBAT SUPPORT
   5 arty bde
   3 MRL regt
   1 engr regt
   1 EW regt
   1 EW bn
   2 EW coy
   1 CBRN regt
   4 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   3 maint regt
   1 maint coy
HELICOPTERS
   4 avn bde
AIR DEFENCE
   4 AD regt
Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   3 tk bde
Mechanised
   3 mech bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 854: 720 T-64/T-64BV/BM; 100 T-72AV/B1; 28 T-80BV; 6 T-84 Oplot; (94 T-80; 530 T-72; 578 T-64; 20 T-55 all in store)
   RECCE 548: 433 BRDM-2; 115 BRM-1K (CP)
   IFV 1,137: 193 BMP-1/BMP-1AK; 890 BMP-2; 4 BMP-3; 50+ BTR-3DA; some BTR-3E1; some BTR-4E Bucephalus
   APC 338
   APC (T) 15+: 15 BTR-D; some MT-LB
   APC (W) 313: 5 BTR-60; 215 BTR-70; 93 BTR-80
   PPV 10 Kozak-2
   ABCV 30: 15 BMD-1, 15 BMD-2
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 53 BAT-2; MT-LB
   ARV BREM-1; BREM-2; BREM-64; T-54/T-55
   VLB MTU-20
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 9P149 with 9K114 Shturm (AT-6 Spiral)
     MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); FGM-148 Javelin; Stugna-P; Corsar
   GUNS 100mm ~500 MT-12/T-12
ARTILLERY 1,770
   SP 565+: 122mm 271 2S1 Gvozdika; 152mm 288: 235 2S3 Akatsiya; 18 2S5 Giatsint-S; 35 2S19 Msta-S; 203mm 6+ 2S7 Pion (up to 90 2S7 Pion in store)
   TOWED 515+: 122mm 75 D-30; 152mm 440: 180 2A36 Giatsint-B; 130 2A65 Msta-B; 130+ D-20
   GUN/MOR 120mm TOWED 2 2B16 NONA-K
   MRL 348: 122mm 203: 18 9P138; 185 BM-21 Grad; 220mm 70 9P140 Uragan; 300mm 75 9A52 Smerch
   MOR 120mm 340: 190 2S12 Sani; 30 M-1938 (PM-38); 120 M120-15
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 90 9K79 Tochka (SS-21 Scarab)
HELICOPTERS
   ATK ~35 Mi-24 Hind
   MRH 1 Lev-1
   TPT Medium ~24 Mi-8 Hip
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range Some S-300V (SA-12 Gladiator)
     Short-range 6 9K330 Tor-M
     Point-defence 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K33 Osa-AKM (SA-8 Gecko)
   GUNS
     SP 30mm 70 2S6
     TOWED 23mm ZU-23-2; 57mm S-60
AIR-LAUNCHED MISSILES ASM Barrier-V

Navy 11,000 (incl Naval Aviation and Naval Infantry)
After Russia's annexation of Crimea, HQ shifted to Odessa. Several additional vessels remain in Russian possession in Crimea
   2 Regional HQ
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 1
   FRIGATES FFHM 1 Hetman Sagaidachny (RUS Krivak III) with 1 twin lnchr with Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 quad 533mm ASTT with
       SET-65 HWT/53-65K HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630M CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Ka-27 Helix ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   CORVETTES FS 1 Grisha (II) with 2 twin 533mm ASTT with SAET-60 HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 57mm guns
   PHG 1 Matka (FSU Vekhr) with 2 single lnchr with P-15 Termit-M/R (SS-N-2C/D Styx) AShM, 1 AK630M CIWS, 1 76mm gun
   PBG 4 Gyurza-M (Project 51855) with 2 Katran-M IFV turret with 1 twin lnchr with Baryer ATGM
   PB 1 Zhuk (FSU Grif)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 1
   MHI 1 Korund (Yevgenya) (Project 1258)
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LSM 1 Polnochny C (capacity 6 MBT; 180 troops)
   LANDING CRAFT LCM 1 Akula (Ondatra)
LOGISTICS AND SUPPORT 10
   ABU 1 Project 419 (Sura)
   AG 1 Bereza
   AGI 1 Muna
   AKL 1
   AO 2 Toplivo
   AWT 1 Sudak
   AXL 3 Petrushka

Naval Aviation ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
FIXED-WING AIRCRAFT
   ASW (2 Be-12 Mail non-operational)
   TPT Light (2 An-26 Curl in store)
HELICOPTERS
   ASW 7+: 4+ Ka-27 Helix A; 3 Mi-14PS/PL Haze A/C
   TPT Medium 1 Ka-29 Helix-B

Naval Infantry ~2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 nav inf bde
   1 nav inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 31 T-80BV
   IFV some BMP-1
   APC APC (W) some BTR-60; some BTR-80
ARTILLERY
SP 122mm 2S1 Gvozdika
   TOWED 152mm some 2A36 Giatsint-B

Air Forces 45,000
   3 Regional HQ
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   4 bde with MiG-29 Fulcrum; Su-27 Flanker; L-39 Albatros
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 bde with Su-24M Fencer; Su-25 Frogfoot
ISR
   2 sqn with Su-24MR Fencer E*
TRANSPORT
   3 bde with An-24; An-26; An-30; Il-76 Candid; Tu-134 Crusty
TRAINING
   Some sqn with L-39 Albatros
TRANSPORT HELICOPTER
   Some sqn with Mi-8; Mi-9; PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE
   6 bde with 9K37M Buk-M1 (SA-11 Gadfl); S-300P/PS/PT (SA-10 Grumble)
   4 regt with 9K37M Buk-M1 (SA-11); S-300P/PS/PT (SA-10)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT ~125 combat capable
   FTR 71: ~37 MiG-29 Fulcrum; ~34 Su-27 Flanker
   FGA ~14 Su-24M Fencer
   ATK ~31 Su-25 Frogfoot
   ISR 12: 3 An-30 Clank; ~9 Su-24MR Fencer E*
   TPT 30: Heavy 5 Il-76 Candid; Medium 1 An-70; Light ~24: 3 An-24 Coke; ~20 An-26 Curl; 1 Tu-134 Crusty
   TRG ~32 L-39 Albatros
HELICOPTERS
   C2 ~14 Mi-9
   TPT 32: Medium ~30 Mi-8 Hip; Light 2 PZL Mi-2 Hoplite
AIR DEFENCE SAM 322:
   Long-range 250 S-300P/PS/PT (SA-10 Grumble)
   Medium-range 72 9K37M Buk-M1 (SA-11 Gadfl)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer)
   SARH R-27 (AA-10A Alamo)
   ASM Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge)
   ARM Kh-25MP (AS-12 Kegler); Kh-58 (AS-11 Kilter); Kh-28 (AS-9 Kyle) (likely WFU)

High-Mobility Airborne Troops ~8,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 AB bde
   4 air mob bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 75+: 30 BMD-1; 45 BMD-2; some BTR-3E1; some BTR-4 Bucephalus
   APC 180+
   APC (T) 25 BTR-D
   APC (W) 155+: 1 BTR-60; 2 BTR-70; 122 BTR-80; 30+ Dozor-B
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
ARTILLERY 118
   TOWED 122mm 54 D-30
   GUN/MOR SP 120mm 40 2S9 NONA-S
   MOR 120mm 24 2S12 Sani
AIR DEFENCE GUNS SP 23mm some ZU-23-2 (truck mounted)

Special Operations Forces n.k.
SPECIAL FORCES
   2 SF regt

Paramilitary 88,000

National Guard ~46,000
Ministry of Internal Affirs; 5 territorial comd
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   Some tk bn
Mechanised
   Some mech bn
Light
   Some lt inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-64; T-64BV; T-64BM; T-72
   IFV 83: BTR-3; 32+ BTR-3E1; ~50 BTR-4 Bucephalus; 1 BMP-2
   APC 22+
   APC (W) BTR-70; BTR-80
   PPV 22+: Streit Cougar; Streit Spartan; 22 Kozak-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 73mm some SPG-9
ARTILLERY
   TOWED 122mm some D-30
   MOR 120mm some
AIRCRAFT
   TPT Light 24: 20 An-26 Curl; 2 An-72 Coaler; 2 Tu-134 Crusty
HELICOPTERS TPT 8: Medium 7 Mi-8 Hip; Light 1 Mi-2MSB
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS SP 23mm some ZU-23-2 (truck mounted)

Border Guard ~42,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   some mot inf gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC PPV 17 Kozak-2

Maritime Border Guard
The Maritime Border Guard is an independent subdivision of the State Commission for Border Guards and is not part of the navy
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 21
   PCT 1 Pauk I with 4 single 406mm TT, 2 RBU-1200 A/S mor, 1 76mm gun
   PCC 4 Stenka
   PB 12: 11 Zhuk; 1 Orlan
   PBR 4 Shmel with 1 76mm gun
LOGISTICS AND SUPPORT AGF 1
AIRCRAFT TPT Medium An-8 Camp; Light An-24 Coke; An-26 Curl; An-72 Coaler
HELICOPTERS ASW: Ka-27 Helix A

Cyber
Ukraine remains the target of persistent and damaging cyber attacks, which have prompted greater state attention and international support. In June 2016, a National Cyber Security Coordination Centre was established, a year after the publication of the National Cyber Security Strategy. This centre is an agency of the National Security and Defence Council and consists of representatives from the defence ministry, the armed forces and the SBU (security service), among others. In early 2018, a Cyber threats Response Center was opened, providing inter-agency coordination between the State Service of Special Communications and Information Protection of Ukraine, the state-security service and the national police. Through a Cyber Defence Trust Fund, NATO states are extending help to Ukraine in developing its technical capability to counter cyber attcks. According to NATO, this help will include establishing two Incident Management Centres. NATO members visited the Serhiy Korolylov Zhytomyr Military Institute in 2018, with a view to establishing a course on cyber security. Laboratory exercises as part of this visit included defensive and offensive cyber operations in support of a military scenario. Ukraine has also received bilateral assistance from a number of NATO member states in addressing cyber threats.
Кибер
Украина остается мишенью постоянных и разрушительных кибератак, которые вызвали повышенное внимание государства и международную поддержку. В июне 2016 года, спустя год после публикации Национальной стратегии кибербезопасности, был создан Национальный координационный центр по кибербезопасности. Этот центр является учреждением Совета национальной безопасности и обороны и состоит, в частности, из представителей Министерства обороны, Вооруженных сил и СБУ (Службы безопасности). В начале 2018 года был открыт Центр реагирования на киберугрозы, обеспечивающий межведомственную координацию между Государственной службой специальной связи и защиты информации Украины, Службой государственной безопасности и Национальной полицией. Через целевой фонд киберзащиты государства НАТО оказывают Украине помощь в развитии ее технического потенциала для противодействия кибератакам. По данным НАТО, эта помощь будет включать создание двух Центров управления инцидентами. Члены НАТО посетили Житомирский военный институт имени Сергея Королёва в 2018 году с целью организации курса по кибербезопасности. Лабораторные учения в рамках этого визита включали оборонительные и наступательные кибероперации в поддержку военного сценария. Украина также получила двустороннюю помощь от ряда государств-членов НАТО в борьбе с киберугрозами.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 11
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 255; 8 obs; 2 atk hel sqn
MOLDOVA: 10 obs
SERBIA: NATO KFOR 40; OSCE Kosovo 1; UN UNMIK 3 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 3 obs
SUDAN: UN UNISFA 2; 3 obs

FOREIGN FORCES
Albania OSCE 9
Armenia OSCE 2
Austria OSCE 14
Azerbaijan OSCE 1
Belarus OSCE 7
Belgium OSCE 1
Bosnia-Herzegovina OSCE 50
Bulgaria OSCE 43
Canada OSCE 35 Operation Unifir 200
Croatia OSCE 11
Czech Republic OSCE 14
Denmark OSCE 8
Estonia OSCE 3
Finland OSCE 23
France OSCE 18
Georgia OSCE 22
Germany OSCE 28
Greece OSCE 23
Hungary OSCE 28
Ireland OSCE 11
Italy OSCE 26
Kazakhstan OSCE 5
Kyrgyzstan OSCE 26
Latvia OSCE 7
Lithuania OSCE 2 JMTG-U 40
Macedonia (FYROM) OSCE 31
Moldova OSCE 45
Montenegro OSCE 3
Netherlands OSCE 6
Norway OSCE 12
Poland OSCE 41
Portugal OSCE 2
Romania OSCE 36
Russia OSCE 39
Serbia OSCE 16
Slovakia OSCE 12
Slovenia OSCE 1
Spain OSCE 16
Sweden OSCE 11
Switzrland OSCE 8
Tajikistan OSCE 17
Turkey OSCE 10
United Kingdom OSCE 65 Operation Orbital 53
United States OSCE 70 JMTG-U 220

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
In late February 2014, Russian forces occupied Crimea. The region then requested to join the Russian Federation after a referendum, in March, regarded as unconstitutional by the government in Kiev. Months after Russia's annexation of Crimea, fighting began in Ukraine's Donetsk and Luhansk oblasts, with separatist forces there allegedly operating with Russian support. Conflict in the east has persisted since that date. The information displayed for these forces reflects equipment that has been observed as employed in support of the separatist cause in eastern Ukraine. Data presented here represents the de facto situation and does not imply international recognition.
В конце февраля 2014 года российские войска оккупировали Крым. Затем регион обратился с просьбой о присоединении к Российской Федерации после проведенного в марте референдума, который был признан неконституционным правительством в Киеве. Спустя несколько месяцев после аннексии Крыма Россией в Донецкой и Луганской областях Украины начались боевые действия, причем сепаратистские силы там якобы действовали при поддержке России. С тех пор конфликт на Востоке не прекращается. Информация, представленная для этих сил, отражает технику, которая была замечена как используемая для поддержки сепаратистского дела на востоке Украины. Представленные здесь данные отражают фактическую ситуацию и не подразумевают международного признания.

EASTERN UKRAINE SEPARATIST FORCES ORGANISATIONS BY SERVICE

Donetsk People's Republic ~20,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 (Spetsnaz) SF bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
Armoured
   1 tk bn
Light
   6 mot inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 engr coy
   1 EW coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn

Luhansk People's Republic ~14,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
Armoured
   1 tk bn
Light
   4 mot inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 engr coy
   1 EW coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-64BV; T-64B; T-64BM!; T-72B1; T-72BA
   RECCE BDRM-2
   IFV BMP-1; BMP-2; BTR-4
   APC
     APC (T) BTR-D; MT-LB; GT-MU
     APC (W) BTR-60; BTR-70; BTR-80
   ABCV BMD-1, BMD-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   RCL 73mm SPG-9
   GUNS 100mm MT-12
ARTILLERY
   SP 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 2S3 Akatsiya; 2S19 Msta-S!; 203mm 2S7 Pion
   TOWED 122mm D-30; 152mm 2A65 Msta-B
   GUN/MOR
     SP 120mm 2S9 NONA-S
     TOWED 120mm 2B16 NONA-K
   MRL 122mm BM-21 Grad
   MOR 82mm 2B14; 120mm 2B11 Sani
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 9K332 Tor-M2 (SA-15 Gauntlet)
     Point-defence 2K22 Tunguska (SA-19 Grison); 9K32M Strela-2M (SA-7B Grail); 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher);
       9K38 Igla (SA-18 Grouse); GROM
   GUNS
     SP 23mm ZU-23-2 (tch/on MT-LB)
     TOWED 14.5mm ZPU-2; 57mm S-60

FOREIGN FORCES
Russia Crimea: 28,000; 1 recce bde, 2 naval inf bde; 1 arty bde; 1 NBC bde; 40 T-72B3 MBT; 80 BMP-2 AIFV; 200 BTR-82A; 20 BTR-80 APC: 150 MT-LB;
       18 2S1 arty; 18 2S19 arty; 12 BM-21 MRL; 1 AShM bde with 3K60 Bal; 3K55 Bastion;
       1 FGA regt with Su-24M/MR; Su-30SM; 1 FGA regt with Su-27SM/SM3; Su-30M2; 1 FGA regt with Su- 24M/Su-25SM; 1 atk/tpt hel regt; 1 ASW hel regt;
       1 AD regt with S-300PM; 1 AD regt with S-400; 1 Fleet HQ located at Sevastopol;
       2 radar stations located at Sevastopol (Dnepr system) and Mukachevo (Dnepr system) Donetsk/ Luhansk: 3,000 (reported)

   UZBEKISTAN
   []

Capabilities
Uzbekistan enacted a new military doctrine in early 2018, stressing heightened security concerns over terrorism and the potential spillover of instability from regional conflicts, particularly from Afghanistan. It also noted a requirement for military modernisation. The new doctrine also focuses on border security and hybrid-warfare concerns. Uzbekistan is a member of the SCO, but suspended its CSTO membership in 2012. It maintains bilateral defence ties with Moscow and in late 2018 a defence cooperation agreement was reported with India. The armed forces are army dominated and conscript-based. Uzbekistan has a limited capacity to deploy its forces externally and does not have any international deployments. The armed forces use mainly Soviet-era equipment. A sizeable air capability was inherited from the Soviet Union, but minimal recapitalisation in the intervening period has substantially reduced the active inventory. Logistical and maintenance shortcomings hinder aircraft availability. In recent years, there has been some procurement of rotary- and fixed-wing transport assets. Uzbekistan is reliant on foreign suppliers for advanced military equipment. A State Committee for the Defence Industry was established in late 2017 to organise domestic industry and defence orders. The 2018 defence doctrine calls for improvements to the domestic defence industry.
Способности
Узбекистан принял новую военную доктрину в начале 2018 года, подчеркнув повышенную обеспокоенность в области безопасности в связи с терроризмом и потенциальным распространением нестабильности от региональных конфликтов, особенно из Афганистана. Он также отметил необходимость военной модернизации. Новая доктрина также фокусируется на вопросах пограничной безопасности и гибридной войны. Узбекистан является членом ШОС, но в 2012 году приостановил свое членство в ОДКБ. Она поддерживает двусторонние оборонные связи с Москвой, а в конце 2018 года было подписано соглашение об оборонном сотрудничестве с Индией. В Вооруженных силах доминируют призывники. Узбекистан имеет ограниченные возможности по развертыванию своих сил за рубежом и не располагает какими-либо международными развертываниями. Вооруженные силы используют в основном технику советской эпохи. Значительный воздушный потенциал был унаследован от Советского Союза, но минимальная рекапитализация в промежуточный период существенно сократила активный запас. Недостатки материально-технического обеспечения и технического обслуживания затрудняют доступность воздушных судов. В последние годы были осуществлены некоторые закупки транспортных самолетов и вертолетов. Узбекистан полагается на иностранных поставщиков передовой военной техники. В конце 2017 года был создан Государственный комитет по оборонной промышленности для организации отечественного производства и оборонного заказа. Оборонная доктрина 2018 года предусматривает совершенствование отечественной оборонной промышленности.

ACTIVE 48,000 (Army 24,500 Air 7,500 Joint 16,000) Paramilitary 20,000
Conscript liability 12 months

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 24,500
   4 Mil Districts; 2 op comd; 1 Tashkent Comd
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
Mechanised
   11 MR bde
Air Manoeuvre
   1 air aslt bde
   1 AB bde
Mountain
   1 lt mtn inf bde
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
   1 MRL bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 340: 70 T-72; 100 T-64; 170 T-62
   RECCE 19: 13 BRDM-2; 6 BRM-1
   IFV 270 BMP-2
   APC 359
   APC (T) 50 BTR-D
   APC (W) 259: 24 BTR-60; 25 BTR-70; 210 BTR-80
   PPV 50 Maxxpro+
   ABCV 129: 120 BMD-1; 9 BMD-2
   AUV 11+: 7 Cougar; 4+ M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 20 Maxxpro ARV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot)
   GUNS 100mm 36 MT-12/T-12
ARTILLERY 487+
   SP 83+: 122mm 18 2S1 Gvozdika; 152mm 17+: 17 2S3 Akatsiya; 2S5 Giatsint-S (reported); 203mm 48 2S7 Pion TOWED 200: 122mm 60 D-30;
       152mm 140 2A36 Giatsint-B
   GUN/MOR 120mm 54 2S9 NONA-S
   MRL 108: 122mm 60: 36 BM-21 Grad; 24 9P138; 220mm 48 9P140 Uragan
   MOR 120mm 42: 5 2B11 Sani; 19 2S12 Sani; 18 M-120

Air Force 7,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29/MiG-29UB Fulcrum;
   1 sqn with Su-27/Su-27UB Flanker
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-24 Fencer
   1 sqn with Su-25/Su-25BM Frogfoot
ELINT/TRANSPORT
   1 regt with An-12/An-12PP Cub; An-26/An-26RKR Curl
TRANSPORT
Some sqn with An-24 Coke; C295W; Tu-134 Crusty
TRAINING
   1 sqn with L-39 Albatros
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 regt with Mi-24 Hind; Mi-26 Halo; Mi-8 Hip;
   1 regt with Mi-6 Hook; Mi-6AYa Hook C
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 41 combat capable
   FTR 12 MiG-29/MiG-29UB Fulcrum (18 more in store)
   FGA 13 Su-27/Su-27UB Flanker (11 more in store) (26 Su-17M (Su-17MZ)/Su-17UM-3 (Su-17UMZ) Fittr C/G nonoperational)
   ATK 16: 12 Su-25/Su-25BM Frogfoot; 4 Su-24 Fencer
   EW/Tpt 26 An-12 Cub (med tpt)/An-12PP Cub (EW) ELINT/Tpt 13 An-26 Curl (lt tpt)/An-26RKR Curl (ELINT)
   TPT 7: Heavy 1 Il-76 Candid; Light 6: 1 An-24 Coke; 4 C295W; 1 Tu-134 Crusty
   TRG 14 L-39 Albatros
HELICOPTERS
   ATK 29 Mi-24 Hind
   TPT 69: Heavy 9: 8 H225M Caracal; 1 Mi-26 Halo; Medium 52 Mi-8 Hip; Light 8 AS350 Ecureuil
AIR DEFENCE SAM 45
   Long-range S-200 Angara (SA-5 Gammon); FD-2000 (HQ-9)
   Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/
   SARH R-27 (AA-10 Alamo)
   ASM Kh-23 (AS-7 Kerry); Kh-25 (AS-10 Karen)
   ARM Kh-25P (AS-12 Kegler); Kh-28 (AS-9 Kyle); Kh-58 (AS-11 Kilter)

Paramilitary up to 20,000
Internal Security Troops up to 19,000
Ministry of Interior
National Guard 1,000
Ministry of Defence

   Arms procurements and deliveries - Russia and Eurasia
   Signifiant events in 2018
   Production of the S-500 Prometey ballistic-missile defence and air-defence system began in March at the Nizhny Novgorod Machine-Building Plant (NMZ) and the Kirov Machine-Building Enterprise (KMP). US media reported in May that the S-500 managed to intercept a target at a range of 480 kilometres (a new record). Russia wants to begin S-500 deliveries to front-line units in 2020.
   Ukrainian aerospace fim Antonov signed an agreement with Boeing in July that will see the latter supply parts enabling Antonov to resume aircraft production. Prior to Russia's annexation of Crimea in 2014, Antonov sourced the majority of parts from Russia.
   In August, Russia contracted Sukhoi for the fist two series-production Su-57 combat aircraft, which are planned to be delivered by the end of 2020. They will be fited with the AL-41F-1 engine (Izdeliye 117) used by the Su-35S while development of the Su- 57's new engine (Izdeliye 30) continues. Su-57s with the new engine are planned to be delivered from 2023.
   In September, Russia's Rostec sold 60% of NPO Molniya to Kalashnikov (51% of which is owned by Rostec). NPO Molniya is an aerospace design firm that supplies target drones to the Russian defence ministry and led the Buran space-shuttle programme, which was cancelled in 1993. In 2014, NPO Molniya was facing bankruptcy and unable to meet delivery deadlines but has since been revived. Kalashnikov hopes to expand into the space sector through the acquisition.
   President Vladimir Putin authorised the takeover of United Aircraft Corporation (UAC) by Rostec in October. This will consolidate all of Russia's military-aerospace industry into one entity and should make easier the funding of large aerospace projects. However, unlike UAC, Rostec is currently under sanctions by the US and the takeover could negatively affct Russian aerospace exports.
   Закупки и поставки вооружений - Россия и Евразия
   Знаменательные события в 2018 году
   Производство системы противоракетной обороны и противовоздушной обороны С-500 Прометей началось в марте на Нижегородском машиностроительном заводе (НМЗ) и Кировском машиностроительном предприятии (КМП). В мае американские СМИ сообщили, что С-500 удалось перехватить цель на дальности 480 километров (новый рекорд). Россия хочет начать поставки С-500 в части в 2020 году.
   Украинский аэрокосмический концерн "Антонов" в июле подписал соглашение с Boeing, по которому последний будет поставлять детали, позволяющие "Антонову" возобновить производство самолетов. До аннексии Россией Крыма в 2014 году Антонов закупал большую часть запчастей из России.
   В августе Россия заключила контракт с компанией "Сухой" на первые два серийных боевых самолета Су-57, которые планируется поставить до конца 2020 года. Они будут с двигателем АЛ-41Ф-1 (Изделие 117), используемым Су-35С, а разработка нового двигателя Су-57 (Изделие 30) будет продолжена. Су-57 с с новым двигателем планируется поставить с 2023 года.
   В сентябре российский "Ростех" продал "Калашникову" 60% НПО "Молния" (51% принадлежит "Ростеху"). НПО "Молния" -это фирма аэрокосмического дизайна, поставляющий целевые беспилотники Минобороны России и возглавлявшая программу Буран, которая была отменена в 1993 году. В 2014 году НПО "Молния" столкнулось с банкротством и не смогла уложиться в сроки поставки, но с тех пор была возрождена. "Калашников" надеется расширить свое присутствие в космической отрасли за счет этого приобретения.
   В октябре президент Владимир Путин санкционировал поглощение "Ростехом" Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК). Это позволит объединить всю военно-воздушную промышленность России в единое целое и облегчить финансирование крупных аэрокосмических проектов. Однако, в отличие от ОАК, Ростех в настоящее время находится под санкциями США, и поглощение может негативно сказаться на российском экспорте аэрокосмической продукции.

   []

   [] []



>Chapter Six. Asia


   There is continuing concern in the West and regional countries over China's military modernisation. The PLAAF is moving ahead with the recapitalisation of its combat aircraft fleets, with obsolescent aircraft replaced with modern combat types. A successor to the H-6K medium-bomber is also in development. China also continues to expand its military presence in the South China Sea.
   Regional navies (Japan, South Korea, Australia) continue to develop or renew their ability to generate task-group-centred capabilities for enhanced bluewater operations. Japan's new defence programme guidelines were expected to reinforce `cross-domain` capabilities. Japan is buying Aegis Ashore and looking into converting its Izumo-class vessels to carry the F-35B. Vietnam, meanwhile, continues to modernise its air and naval capabilities to complicate the deployment options of potential adversaries in the country's maritime littoral.
   Some of Asia's top defence spenders drove the regional increase in military expenditure. However, the detailed picture showed some contrasts as defence spending stagnated in Southeast Asia.
   Defence-industry modernisation continues across the region, albeit with varying degrees of success. In particular, India's progress remains hampered by slow and cumbersome bureaucratic processes.
   The unexpected North Korean moratorium on missile testing led to renewed diplomatic contact on the peninsula, and between Pyongyang and Washington. However, while summits continued, there remained no progress on the issue of North Korea's denuclearisation.
   India reported that its Arihant nuclear-powered ballistic missile submarine completed its first operational patrol.
   [] []

   Asia
   In late 2017 and early 2018, the crisis provoked by North Korea's nuclear-weapons and ballistic-missile programmes became the primary focus of attntion in the region and beyond. The Trump administration increasingly viewed Pyongyang's capabilities as posing a direct threat to the United States. Of particular concern were North Korea's sixth nuclear test in September 2017 (which Pyongyang claimed involved a missile-ready, two-stage thermonuclear device) and the testing two months later of a Hwasong-15 intercontinental ballistic missile (ICBM), thought to be capable of reaching the continental US. For several months, there seemed a credible prospect that the US would feel compelled to attcks North Korea with the aim of curtailing or eliminating the perceived threat. It was widely thought that this risked the possibility of escalation, to involve not just the US and the two Koreas, but also China and Japan, with unpredictable strategic and economic effects on the wider Asia-Pacifi region and globally.
   A diplomatic rapprochement between Seoul and Pyongyang in 2018 led the two countries' leaders to meet in April, May and September. As well as this surprising thaw in inter-Korean relations, the Singapore Summit in June 2018 between US President Donald Trump and North Korean leader Kim Jongun, and bilateral negotiations over the following months, removed the immediate prospect of war. However, these developments by no means resolved the protracted and acutely dangerous dispute. In exchange for unspecified `security guarantees' from the US, in Singapore Kim promised `unwavering commitment to complete denuclearisation of the Korean Peninsula'. This phrase reflected North Korea's position that it would only agree to its own denuclearisation if the supposed threat posed by the United States' extended nuclear guarantee to South Korea was withdrawn.
   Three weeks before the Singapore Summit, North Korea demolished tunnels at the Punggye-ri nuclear-test facility, and in July reportedly began dismantling facilities used to develop ballistic-missile engines at the Sohae satellite-launching station. However, these were apparently confidence-building measures rather than substantive steps towards disarmament. Furthermore, analysts questioned the level of destruction at Punggye-ri, and satellite imagery showed extensive continuing activity at the Yongbyon nuclear-research facility. Furthermore, US Secretary of State Mike Pompeo in late July told a Senate committee hearing that North Korea was continuing to produce enriched uranium for use in nuclear weapons. That same month, it was reported that Pyongyang appeared to be building new liquid-fuelled ICBMs at its Sanum-dong facility. Nevertheless, both South Korea and the US continued their intensive diplomacy with North Korea. In late September, Pompeo said that a second Trump-Kim summit was likely, and there was speculation that the US would reciprocate a commitment by Pyongyang on specific steps towards denuclearisation with a formal agreement - to which China would be a party - to end the Korean War.
   Concerns over North Korea and the potential for conflict on the Korean Peninsula have exerted a signifiant influence on military developments in Northeast Asia. In late 2017, the US had deployed forces to the region on a scale that suggested to analysts either that it was planning for a preventive war against North Korea, or at the very least that the Pentagon was keen to deliver a message that Pyongyang should take its concerns seriously. B-52 and B-1 bombers and F-22 and F-35 combat aircraft all flew close to the peninsula in 2016 and 2017. Displaying as well as deploying its advanced military capabilities seemed to be a key element of US strategy. For the fist time in more than a decade, by late October there were three US Navy carrier strike groups in the 7th Fleet area of operations in the western Pacifi. In mid-November and early December, these forces engaged in major exercises with the Japanese and South Korean armed forces. While the South Korean administration led by Moon Jae-in, who became president in May 2017, has played a key role in facilitating the incipient peace process between the US and North Korea, it has continued South Korea's military-modernisation initiatives. Seoul is developing a conventional military deterrent based on the pre-emptive `Kill Chain' capability (aimed at North Korea's missile and nuclear infrastructure, mobile launchers, and command, control and communications system); the Korean Air and Missile Defence system; and the Korean Massive Punishment and Retaliation (KMPR) strike capability targeting North Korea's political and military leadership.
   Some analysts, however, consider that the KMPR strategy, at least, may have been somewhat downgraded by Seoul following the diplomatic activity in 2018. Although the Moon administration in September 2017 allowed the `temporary' deployment to South Korea of four additional US Army Terminal High-Altitude Area Defense (THAAD) missile launchers, and in early 2018 reportedly ordered more Taurus KEPD-350 cruise missiles, an inter Korean military agreement in September saw the two countries agree measures intended to lower tensions around the demilitarised zone, including setting up buffer zones, dismantling border posts and clearing landmines. And in October another South Korea-US military exercise (Vigilant Ace) was suspended, on top of the suspension of exercises including Ulchi Freedom Guardian announced shortly after the Singapore Summit. Nonetheless, South Korea's defence minister reportedly said in November that there `shouldn't be any wavering' in South Korea's military-readiness posture. Japan has also made efforts to strengthen its defences against the security challenge from North Korea, notably through the Cabinet decision in December 2017 to purchase the Aegis Ashore missile defence system.
   The North Korea crisis unfolded alongside continuing concern in the West and regional countries - notably Japan - over China's growing defence spending, its efforts to enhance the capabilities of the People's Liberation Army (PLA), and evidence of its further militarisation of the features that it had occupied and had physically expanded since 2012 in the South China Sea. While the US still outspends China, Beijing's defence budget has continued to increase and the PLA has directed much of its growing budget towards efforts to improve its capabilities. The most obvious evidence of this has been the new equipment that is being brought into service, including a second aircraft carrier, more-capable ballistic missiles, improved submarines and new combat aircraft. At the same time, the PLA has been attempting to strengthen its capacity for warfare in the cyber, space and electronic-warfare arenas, while boosting the potential of China's national defence science, research and development, and industrial base through closer cooperation with the civilian high-technology sector. In combination, these efforts are yielding new capabilities that, alongside other improvements, will significantly strengthen China's maritime power-projection capabilities as well as the credibility of its nuclear deterrent.
   Military capability is a complex phenomenon, however, and the PLA still suffers from important deficiencies, not least in vital areas such as antisubmarine warfare; intelligence, surveillance and reconnaissance; air-to-air refuelling; and joint-service operations. Even more significantly, it lacks recent direct experience of high-intensity operations, and the scale of the continuing purge of corrupt PLA officers may indicate problems with discipline and morale. The Chinese Communist Party's expressed goal of developing the PLA's capability so that it will be capable of `winning wars' in three decades' time inadvertently highlights its present shortcomings and may be an ambitious target. The PLA's growing military capabilities increasingly complicate the United States' operational planning assumptions and could almost certainly inflect serious costs on the US armed forces if they were to have to force operational access to China's maritime littoral in the event of conflict. Nonetheless, the US remains the most important military power in the region, despite its need to project that power over considerable distances.
   Some US allies and security partners worried about China have been unnerved by the Trump administration's unpredictability. However, substantial overall increases in US defence spending as well as the Department of Defense's continuing focus on strengthening US military capability - including the capacity to operate more closely with the armed forces of allies and partners in what it now calls the `Indo-Pacifi' region - are both in large part intended to mitigate China's military challenge. While the Trump administration nominally abandoned its predecessor's `rebalance' to the Asia-Pacifi, the US National Defense Strategy published in January 2018 gave pre-eminent attention to the Indo-Pacifi and explicitly identified China and Russia as the primary `strategic competitors'.
   The US has not been alone in strengthening its military posture in the region in response to China's growing power. In Japan, Prime Minister Shinzo Abe's government has continued gradually to increase defence spending, which has allowed the Japan Self-Defense Forces to begin developing signifiant additional capabilities. While the immediate motivation for some capability-related developments, such as the acquisition of Aegis Ashore, has been the security challenge from North Korea, others - such as the incipient strike capability from Japan's growing force of F-35A combat aircraft - could potentially be used to project military power for wider purposes, against China as well as North Korea.
   Under increasing political pressure from Beijing, and acutely aware that the cross-strait military balance has been shifting increasingly in China's favour, Taiwan's government has continued its efforts to strengthen the island's defence posture. It has been led since January 2016 by President Tsai Ing-wen of the Democratic Progressive Party, which favours a more distinct political identity for Taiwan. The Trump administration has supported Taipei's defence effrts, and in September 2018 announced the sale of spare parts and logistic support for Taiwanese military aircraft; this followed the agreement in June 2017 of a major arms package for Taiwan, including AGM-88 HARM air-to-surface anti-radiation missiles, torpedoes and technical support for early-warning radars.
   In Southeast Asia, Vietnam has displayed the greatest resolution of any Association of Southeast Asian Nations (ASEAN) member in terms of attempting to deter Chinese interference with its interests in the South China Sea. To this end, Hanoi continues to modernise its naval and air arms as part of an effort to establish capabilities to complicate the deployment options of potential adversaries in the country's maritime littral. Vietnam's state-controlled media reported during 2017 that India had not only agreed to supply, but had started delivering, BrahMos anti-ship cruise missiles to Vietnam, though this was denied by New Delhi in 2017 and 2018.
   Elsewhere in Southeast Asia, more varied influences shape national-defence policies, strategies and military procurement. Singapore's defence spending has remained the largest of any Southeast Asian country, and the city-state has continued to invest heavily in major acquisition programmes. New equipment entering service in 2017-18 included A330 MRTT in-flight refuelling aircraft, Aster 30 SAMP/T medium-range ground-based air-defence systems and locally built Independence-class Littoral Mission Vessels, of which fie of eight ships on order are now in service. A serious challenge for the country's armed forces is the impact of a declining national birth rate on the size of the conscript cohort, which is projected to decline by a third by 2030. In response, the acquisition of platforms requiring fewer personnel to operate is planned, including a new, locally developed armoured fighting vehicle and a next-generation howitzer.
   DEFENCE ECONOMICS
   In 2018, Asia was the main engine of global growth, according to the IMF, with GDP growth reaching 5.6%, thereby accounting for 60% of the global total. Within Asia, however, advanced economies slowed down between 2017 (2.4% GDP growth) and 2018 (2.1%), with the notable exception of Australia, where growth accelerated from 2.2% to 3.2%. The economies of Japan, Singapore, South Korea and Taiwan all decelerated. In contrast, the region's emerging markets and developing economies grew by 6.5%. The fastest-growing countries in 2018 were Bangladesh and India at 7.3%, followed by Cambodia (6.9%) and Laos (6.8%), then China and Vietnam both at 6.6%. India's economy in particular rebounded after important currency and tax reforms introduced since 2016, and after the implementation of policies regarding access to bank accounts, identity numbers and mobile phones.
   As it is an export-oriented region, Asia largely benefited from improved global trade. Regional growth was also helped by infrastructure projects. Besides the investments linked to China's Belt and Road Initiative projects, there are important developments in India and Indonesia, among others. However, countries with growing debt will likely face future challenges. In 2018, East Asian countries with high debt levels included China, Laos, Malaysia, Mongolia and Thailand, while Cambodia, Laos, Mongolia and Vietnam all had large fiscal deficits. This has led countries including China, Laos, Malaysia and Vietnam to renew fical-consolidation efforts, which might limit public spending and investments in the near term.
   The trade showdown between the US and China will have a wider effect. Simulations run by international financial institutions show that the hikes in trade tariff could influence regional growth. At the time of writing, it was too early to fully assess the impact of these measures, but there are potential economic consequences for Asia. For instance, if the full range of measures so far mooted are implemented, according to the IMF the effect would be to lower Chinese GDP by 1.6% over two years. The IMF also assessed that GDP growth could fall by 0.9% in South Korea, by 0.7% in India, Indonesia and Japan, and by 0.6% in Australia, Malaysia, the Philippines and Thailand.
   Running counter to protectionist trends, some regional states are instead looking to new multilateral trade agreements. The Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacifi Partnership, or the TPP-11, replaces the Trans-Pacifi Partnership; the US pulled out of the negotiations for this following Donald Trump's election as US president. Ratification by at least six signatories is pending. In Southeast Asia, the ASEAN Trade in Goods Agreement (ATIGA) will reduce tariff among its member states, with full implementation expected in 2018.
   Defence spending and procurement
   Asian defence spending continues to increase. It grew by 4.0% in real terms between 2017 and 2018, picking up speed after a year of slower growth; the rate had been 2.8% between 2016 and 2017. Some of the region's top spenders drove the increase. In real terms, Australia's defence budget grew by 8.4%, China's by 5.7% and South Korea's by 4.5%.
   In contrast, defence spending stagnated in Southeast Asia, with a regional decline of 0.6% between 2017 and 2018, though there was a more pronounced drop in some states, notably Indonesia where real-terms spending fell by 9.7%. This complex picture is a reminder that strong economic growth does not necessarily translate into strong defence budget growth or high levels of defence expenditure. Governments in this sub-region are managing competing policy priorities; in Malaysia, for instance, there is a focus by the new government on healthcare. Overall, Southeast Asian states' defence budgets remain modest when compared to the rest of Asia; combined, they reach only the level of South Korea's defence budget (see Figure 18).
   Consequently, procurement and defence research and development (R&D) spending for these countries remains constrained, compared to larger spenders in East Asia. For instance, Indonesia in 2018 dedicated 15.9% of its budget to these defence investments, which amounted to some US$1.16 billion, while in Malaysia and Vietnam these expenditures totalled US$804 million and US$821m respectively.
   Among Southeast Asian countries, Singapore spends the most on procurement and defence R&D, with the estimated US$2.18bn spent on these in 2018 comprising just below 20% of its total defence budget. The city-state is making signifiant investments in its sophisticated air force. It is set to enhance its rotary-wing fleet with additional H225M Caracal and CH-47F Chinook helicopters, while the fist of six A330 MRTT tankers was delivered in August 2018. The Singaporean government is also expected to decide, by the end of 2018, on whether to buy F-35 combat aircraft as the replacement for its F-16s.
   Australia's increased defence budget is also dedicated largely to improving aerospace capacities. Indeed, air platforms comprise four of the top five acquisition projects for the Australian armed forces in the coming year (see Table 12). The first is the acquisition of F-35 combat aircraft; 72 will be bought in total and the first two were due to arrive in Australia in December 2018.
   These procurement choices reflect Australia's concerns over regional security developments, including China's military progress, and a desire to acquire capabilities allowing it to act on its own as well as with like-minded states. For instance, Australia's procurement of P-8 maritime-patrol aircraft mirrors that in India. South Korea, meanwhile, has selected the P-8 for its future maritime-patrol-aircraft requirement.
   Expenditures for naval programmes, such as the future submarines and frigates, will soon rise, with total programme costs projected at over A$50bn (US$37bn) and A$30bn (US$22bn) respectively. So far, total approved expenditure for Australia's future submarine design and construction is A$2.24bn (US$1.66bn) under phase 1B of the Sea 1000 project and A$395m (US$293m) for the future frigates under phase 1 of the Sea 5000 project.
   Defence industry and markets
   Contract negotiations were ongoing in late 2018 between Canberra and Naval Group regarding Australia's submarine programme. The French company was selected in 2016 to design and build 12 submarines based on the Shortfi Barracuda Block 1A design. A series of contracts has been signed since this announcement, but this situation illustrates the lengthy processes and challenges associated with implementing large equipment deals.
   Even when it comes to long-established partnerships, arms transfers can be affected by disputes. In 2018, Japan and the US discussed Tokyo's concerns regarding the costs and processes of US Foreign Military Sales (FMS). Japan relies heavily on FMS, and the value of FMS deliveries increased from US$779m in 2010 to US$1.01bn in 2017. Japan's Audit Board has expressed concerns in recent years regarding the management of FMS, particularly over the F-35 programme. Japanese authorities, the watchdog said, had no knowledge on why prices had risen, that there were delays in the deliveries of parts and that there was a lack of coordination with Japanese firms involved in the manufacturing process. In 2018, defence ministers from both countries discussed `improvements' to the FMS process, relating to delays in implementing procurement programmes, as well as reimbursements of Japanese overpayments on FMS transactions.
   Meanwhile, South Korea was reclaiming outlays from Indonesia, concerning the KF-X joint combat aircraft programme. According to press reports, Indonesia failed to pay approximately US$200m to South Korea for its share of the expenses, which amounted to 20% of the development costs. Seoul maintained that this did not delay the project, and that it was in discussions with Jakarta to reduce the latter's share in the programme. Indonesia was looking to the KF-X project to boost technology transfer to its own defence sector.
   Developing a domestic defence-industrial base would, in theory, avoid such complications. Many states in the region are looking to do so. Possessing a defence-industrial sector would help with sovereign defence policymaking and would also - if they were to develop an export model - allow states to recoup through foreign earnings some of the investments made in the sector.
   Vietnam is looking to rationalise its state-owned defence enterprises, notably through mergers. In mid-2018, a new regulation was intended to reduce the number of military-operated businesses from 88 to 17, to focus military-owned enterprises on defence tasks and to support economic development. However, this process of rationalisation began a decade ago, with little visible effect so far, though Vietnam's Military Telecommunications General Corporation changed its name to Viettl Military Industry and Telecom Group in early 2018.
   In 2018, Australia took measures to support its defence-industrial base. The government launched a defence-export strategy in 2018, with the aim of Australia becoming one of the world's top-ten defence suppliers by 2028. The strategy created a new Australian Defence Export Office. The government also released A$20m (US$15m) of annual funding to support arms exports and opened an export credit line of A$3.8bn (US$2.9bn) for customers of Australian weapons systems. In April 2018, Canberra also released its Defence Industrial Capability Plan, following a 2016 Defence Industry Policy Statement. It identifid priority areas for support to the defence industry, including on submarine capability, as well as land-combat vehicles and related technology upgrades, and included A$17m (US$13m) per year for grants to support small and medium-sized enterprises (SMEs) working in these areas. These new policies are intended to develop and support local manufacturers. Currently local companies are only dominant in shipbuilding, such as ASC and Austral. Other areas of Australia's defence-industrial base are dominated by foreign-owned prime contractors such as Raytheon Australia, BAE Systems Australia and Thales Australia.
   Reform initiatives were also announced in South Korea in 2018, with a particular focus on developing SMEs. The Defense Acquisition Program Administration (DAPA) aims to diversify local defence suppliers, and boosting the role of SMEs is a key plank of DAPA's import-substitution policy. By raising the profile of SMEs and bettr integrating them into international defence supply chains, DAPA also hopes to enhance export results. In 2017, South Korea exported weapons worth US$3.19bn but intends to raise that figure to US$5bn by 2022. New offset guidelines are expected in early 2019 and may include requirements for foreign arms manufacturers to integrate locally made components into their weapons systems for South Korea's armed forces. The `Defense Business Innovation Plan' launched in August 2018 focused on reforming procurement processes, but also contained initiatives to promote the domestic industrial base and strengthen defence R&D. Plans included intellectual property reform and the creation of a new agency called Defense Science and Technology Planning and Evaluation, to focus on emerging technologies. The plan also contained measures to support arms exports, also via a new agency called the Defense Industry Promotion Association.

   [] []

   []

   []
   CHINA
   President Xi Jinping continues to reform Chinese governance. This includes his ambitious plan to modernise the People's Liberation Army (PLA) by 2035 and complete its transformation into `world-class forces' capable of winning wars by 2049. These major policy projects have attracted signifiant attention in China and internationally, drawing concern not only for the return of highly centralised decision-making in Beijing in the hands of Xi, but also for the expanding government-led military outreach that has led to an escalation of regional tensions.
   Centralised control
   The primacy of the Communist Party of China (CCP), and its leadership role in government, the armed forces and society, was made clear at the 19th Party Congress in October 2017. Furthermore, the president's theory - `Xi Jinping Thought on Socialism with Chinese Characteristics for a New Era' - was written into the Party's constitution, cementing Xi's power in the manner of the precedents set by his predecessors Mao Zedong and Deng Xiaoping. Furthermore, at the 13th National People's Congress (NPC) in March 2018, a constitutional amendment was approved, abolishing term limits for the presidency. Under Xi, the distinctions between party and state have become increasingly blurred, moving away from Deng's vision whereby the two were separate, and each had distinct powers.
   The 19th Party Congress visibly illustrated the Party's expanding control over the PLA, and the recentralisation of decision-making power into Xi and his allies' hands within a slimmed-down Central Military Commission (CMC). Before the 19th Party Congress, the CMC had a chairman (Xi), two vice-chairmen and seven members. At its close, as well as Xi as chairman, the CMC comprised two vice-chairmen and four members. All are close allies of Xi, with personal ties to him. The signal was that Xi would continue to strictly control military reform, to him a personal project.
   The PLA has undergone further organisational change in 2018. A key message has been that the PLA serves the Party, not the other way round. As part of this, Xi has extended his anti-graft campaign - which previously only targeted high-level PLA officials - to include lower-ranking officials. During Xi's fist term as president, more than 13,000 PLA officers, including 100 generals, were targeted in the anti-corruption campaign by the Party's Central Commission for Discipline Inspection and the State's National Supervision Commission. This has earned Xi both respect for ridding branches of the armed forces of corrupt `tigers' (high-level officials) and `flies' (rank-and-fie cadres), but also criticism for his use of the campaign to remove political opponents and promote his allies to positions of power.
   However, control of the PLA by the Party and Xi has not gone unchallenged. Years of insufficient care have led to discontent among PLA veterans, and since 2016 - when there was a large-scale protest in Beijing in front of the defence ministry - veterans have periodically staged public protests in Beijing over unpaid demobilisation benefits, healthcare and pensions. These protests have spread beyond Beijing despite the CCP's creation of the Ministry of Veterans Affairs in March 2018 to deal with their concerns. For instance, a group of over 1,000 PLA veterans staged a protest in Zhenjiang, Jiangsu province, in June 2018. While the leadership of Xi regarding the PLA and political leadership may be publicly projected as strong, these protests nonetheless raise questions. Indeed, following a speech to PLA chiefs at the 2018 Party leaders' summer retreat at Beidaihe, Hebei province, Xi once again called for `absolute loyalty' and `strengthening the party's leadership in the army' in order to make China and the PLA powerful. At public appearances in 2018, Xi's consistent calls for unwavering PLA loyalty to the Party may in fact betray some concern over the strength of this.
   While Xi tries to strengthen control of the PLA, he is using what the 2015 defence white paper labelled as China's `strategic opportunity' of a favourable external environment to modernise the PLA and bolster the armed forces' power-projection capability. The PLA Navy and PLA Air Force (PLAAF) in particular continue to modernise their equipment inventories, and the armed forces have started to integrate new technologies, such as uninhabited aerial vehicles (UAVs), while China continues to develop its capabilities and innovation in the fields of cyber, space and electronic warfare.
   In 2017 and 2018, China demonstrated a more assertive posture in relation to Taiwan and in the East China Sea. In May 2018, the PLAAF flew H-6K bombers and Su-35 Flanker E combat aircraft around Taiwan. These `training flights', as the PLA put it, were an attempt to discourage Taipei from making any moves towards independence. In September 2018, Japan's then defence minister Itsunori Onodera warned of China's unilateral escalation of military activities in the sea and airspace around Japan. In the South China Sea, China's militarisation of the islands and features it occupies in the Spratlys continues.
   Further afield, China has expanded the reach of its international infrastructure-development project, the Belt and Road Initiative. However, regional and international fears have yet to be realised over dual-use ports along the `maritime silk route' that China has built. In addition to its military-logistics base in Djibouti, China announced in August 2018 that it is fully funding and building a training camp in Afghanistan that will be used to improve the counter-terrorism capabilities of both Afghan troops and the PLA. Alongside numerous and increasingly complex training exercises in China, the region and internationally - and continuing deployment on UN operations - this Afghanistan mission will provide the PLA with valuable, albeit non-combat, operational experience.
   Beijing is simultaneously modernising its armed forces, expanding its global reach and engaging in domestic reforms. Maintaining this pace and breadth may prove a challenge, and if the veterans' protests are indicative of morale and cohesion issues within the force and illustrate concerns over the extent of the Party's influence over the PLA, they may influence Xi's ability to deliver on the two deadlines he has set for China's military progress.
   South China Sea
   In 2015, Xi promised then US president Barack Obama that China would not militarise its reclaimed features in the Spratly Islands. Events since that date would seem to indicate otherwise.
   It is true that China's large-scale dredging and reclamation of land appears to have halted, at least for now. However, between 2013 and 2015, China reclaimed 17 times more land than the combined amount reclaimed over the past 40 years by the four other regional Spratly Island claimants (Malaysia, the Philippines, Taiwan and Vietnam). By 2016, China had reclaimed approximately 12.95 square kilometres of land. Between 2016 and 2018, the PLA instead intensified its efforts to fortify these features by building infrastructure and a range of military facilities.
   The three largest of the Spratly Islands (Fiery Cross Reef, Mischief Reef and Subi Reef) now host 3-km-long runways, hangars for combat aircraft, ammunition bunkers, barracks, large berthing facilities, anti-aircraft guns and close-in weapons systems. The seven Chinese-reclaimed Spratly Islands today house over 40 varying radar facilities that represent a signifiant enhancement of China's capabilities in the area relating not just to command and control but also intelligence, surveillance and reconnaissance. In April 2018, reports emerged that China had deployed jamming equipment to Mischief Reef in the Spratlys.
   While surface-to-air missiles and anti-ship cruise missiles (ASCMs) have not yet been installed in the Spratlys, further north, in the Paracel Islands group, China has deployed HQ-9 air-defence systems, probably YJ-62 ASCMs, as well as J-11B combat aircraft on Woody Island, the lattr two possibly as short-term deployments. In May 2018, an H-6K bomber landed on Woody Island, the fist time that one of these bombers had landed on one of China's South China Sea islands.
   While strategic and regional messaging might be key to Beijing's rationale, and the capability of the deployed equipment has yet to be tested in combat, Beijing has nonetheless changed the power balance in the South China Sea. The calculus involved in any decision by the US or its allies on possible military action in the South China Sea has become more complex, and potentially with higher risk. So far, Washington has responded by continuing to conduct freedom-of-navigation naval operations and overflights. In May 2018, the US disinvited China from the 2018 RIMPAC exercise, citing as the reason China's militarisation of the South China Sea. Meanwhile, the resurrected `Quad' regional grouping (which includes Australia, India, Japan and the US) has yet to take shape, with New Delhi denying that the grouping has any military or defence function.
   While the US considers its options, China has succeeded in dividing Association of Southeast Asian Nations (ASEAN) member states and promoting its strategy of bilateral multilateralism. Whether or not the US and its allies in the Indo-Pacifi can agree on how to counter China in the near future, it seems that Beijing will continue to slowly change the strategic environment of the South China Sea at sea, in the air and on reclaimed land.
   []
   PLA Army (PLAA)
   The process of reorganisation and rebasing begun in 2017 is mostly complete, although some brigade moves may yet take place, largely in the Northern and Western Theatre Commands. However, the distinction between the areas of responsibility of the Tibet Military Command and the Western Theatre Command's 77th Group Army now seems to have become blurred, with the latter beginning to rebase part of its manoeuvre force within Tibet itself.
   The focus of the PLAA now appears to be on internal restructuring within the new combined arms brigades and training. The fist reorganised light combined arms infantry unit, formed in 2014 and now part of the 78th Group Army in the Northern Theatre Command, was unveiled publicly in 2018. Utilising 4x4 vehicles from the Dongfeng Mengshi family as personnel carriers, and truck- and jeep mounted howitzers and mortars for fire support, this formation - a battalion of the 48th Combined Arms Brigade - is a template for the rest of the PLAA's light combined arms units. The two newly redesignated air-assault brigades in the Eastern and Southern theatre commands, the 121st from the 75th Group Army and the 161st from the 83rd Group Army, are also now working up their capabilities and have begun exercising in their new role.
   For the heavy and medium combined arms brigades, progress in modernising the PLAA's armoured-fighting-vehicle fleet is still only incremental; a limiting factor is that the army is a relatively low priority for re-equipment. The ZTZ-99 main battle tank, although in production for nearly two decades, continues to equip less than a quarter of the new heavy combined arms brigades. The most advanced variant of the ZTZ-99, the ZTZ-99A, appears to remain restricted to the two formations already equipped with it prior to the reorganisation (the 112th Mechanised Division and 62nd Combined Arms Brigade).
   More progress seems to have been made with the army's combat-support equipment, including artillery, engineering and air-defence systems. The indigenous HQ-16 air-defence system, which analysts consider to be roughly analogous to Russia's Buk, is now in service with nine of the group armies, as well as with units in Tibet and Shanghai. This gives the PLAA its fist widespread medium-range air-defence capability.
   PLA Rocket Force (PLARF)
   The PLARF remains organised in a series of corps leader-grade `bases', now numbering nine in total. Six of them (bases 61-66) command the force's operational missile brigades, while the other three handle warhead storage and transport (67 Base), specialist engineering (68 Base) and test and training (69 Base). The multiple new missile brigades formed during 2017 are now beginning to take shape, with some resultant relocation of units and changes to equipment and missions. In 62 Base, a combination of rebasing of existing units and the formation of two new brigades is likely to result in an additional brigade of DF-21D medium-range ballistic missiles (MRBMs) and a fist brigade of DF-26 intermediate range ballistic missiles being formed in southern China. Both of these missile types have anti-ship capabilities and when the brigades reach operational capability will add to the PLARF's ability to hold at risk possible targets in the South China Sea and Indian Ocean. In northern China, the new brigade in 65 Base will also most probably equip with the DF-21D, since it is currently co-located in Dalian, Liaoning province, with an existing DF-21D formation. This would result in a doubling of the PLARF's anti-ship ballistic missile brigades, when compared to its roster before the reorganisation began.
   The two new brigades formed in 64 and 66 bases are both likely to work up as road-mobile intercontinental ballistic-missile (ICBM) units; one is most probably charged with bringing the still-developmental DF-41 (CH-SS-X-20) ICBM into service, while the other will probably equip with either the DF-31A(G) ICBM or additional DF-41s. Both of these missiles are believed to be capable of deploying multiple independently targetable re-entry vehicles. The new brigades would mark the fist expansion of the PLARF's road-mobile ICBM fleet in nearly a decade.
   In late 2017, media reports described two test firings of a new developmental short-range ballistic missile or MRBM, reportedly with a hypersonic glide-vehicle payload. It is reported that this missile may have the PLA designation DF-17, but there is limited further information available on the missile; its connections, if any, to existing PLARF designs; and its intended mission.
   PLA Navy (PLAN) and China Coast Guard (CCG)
   In April 2018, China deployed to the South China Sea its largest assembly of naval power in modern times. Led by the aircraft carrier Liaoning, what amounted to a fleet review consisted of nearly 50 vessels and sent a signifiant message. It underscored the dramatic progress in the capabilities of the PLAN, not least in its potential for blue-water operations.
   The PLAN has taken further steps in developing its aircraft-carrier capability. In June 2018, China announced that the Liaoning had reached initial operating capability, and three months later said that it had carried out night-fling operations. This provides further evidence that China may be on the cusp of a real, if still limited, operational carrier capability.
   In addition, a second aircraft carrier has begun sea trials and could be accepted into service as early as 2019. Built in China, this second ship is a modified version of the Liaoning. There were also increasing indicators that work is under way on a third, larger vessel that may be fitted with some form of catapult and arrester gear.
   Shipyard output seems to be focusing even more than before on high-capability large surface combatants, adding to the sense that Chinese naval capability development may be entering a new phase. In July 2018, there were simultaneous launches of two of the new Type-055 cruisers. This meant that four had been launched in just over a year, while at least four more are under construction. The first of the Type-055s began sea trials in August 2018.
   It has been estimated that the Type-055s displace between 10,000 and 13,000 tonnes and will enhance the navy's capabilities in task-group operations and independent blue-water deployments. They are seen as most analogous to the United States' Ticonderoga class cruisers, albeit perhaps slightly larger. The Ticonderogas act as air-defence command ships for US Navy carrier strike groups; they have a 122-cell vertical-launch system, compared to 112 cells for the Type-055s. A stretched version of the Type- 052D destroyer was observed with a modified flight deck, possibly to accommodate the new Harbin Z-20 helicopter, perhaps in an anti-submarine role. The PLAN still has areas of relative weakness, notably in anti-submarine warfare and amphibious operations, which continue to constrain its blue-water aspirations. But it also continues to make strides in addressing these deficiencies.
   Shipyards continue to build smaller surface combatants too, particularly Type-054A frigates and Type-056A corvettes, and in September the PLAN commissioned its fifth Type-071 large amphibious landing ship. A first Type-075 amphibious assault vessel is under construction in Shanghai.
   China is also transforming its marine corps. From a force a few years ago of two brigades and approximately 10,000 personnel, the US Department of Defense estimates that by 2020 it will consist of some seven brigades and 30,000 personnel, with a much wider scope of missions.
   The PLAN's four Type-094 Jin-class ballistic missile submarines appear now to be operational. However, it remains unclear whether this means that China is able to deliver an effective deterrent capability. Broader submarine-modernisation efforts continue, and two Type-039B Yuan II-class conventionally powered submarines may have commissioned in 2018.
   In July, administrative control of China's coastguard was transferred from the civilian State Oceanic Administration to the armed forces under the People's Armed Police. The potential impact of this move remained uncertain, beyond clarifying and streamlining a chain of command widely assumed to already exist.
   China's consolidation of its infrastructure on the disputed features it has developed in the South China Sea, plus the ongoing enhancement of its naval capabilities, continued to strengthen its ability to exert influence and potentially exercise control there. During 2018, the incremental progress of these developments reached the point at which the US took the decision to disinvite the PLAN from the US-led Rim of the Pacifi exercise. This and a number of other friction points between the two navies during 2018, including a significantly close encounter between the two nations' warships during a US freedom of-navigation operation in September, portended challenges for both nations' navies in 2019 and highlighted the limits of existing agreements on managing incidents at sea.
   PLA Air Force (PLAAF)
   The capabilities and institutional influence of the PLAAF have advanced significantly in recent years; the ground forces were traditionally the dominant service. General Xu Qiliang, as vice-chairman of the CMC, is now the most senior member of the PLA armed services; a career air-force officer, he was formerly the PLAAF commander. Another PLAAF officer, General Yi Xiaoguang, is the commander of the Central Theatre Command, responsible for the security of Beijing and the surrounding area. These appointments are emblematic of the air force's progress; they would have been nearly unthinkable, say analysts, just a decade ago. Change has been under way since the late 1990s, but a major push came when the PLAAF received its fist service specific strategy in 2004, instructing it to `integrate air and space and be simultaneously prepared for offensive and defensive operations'. For China, this is not simply a matter of improving hardware and weapons systems. There has been a simultaneous drive to remake the PLA as an organisation as well as its people, their mindset, their training and their roles. This has affected not only the PLAAF, but also the PLAN and its naval aviation branch (PLANAF).
   The training and exercise regimen of both the air force and naval aviation have seen considerable change. The PLAAF now has a series of exercises, the `Four Key Brands', which enable it to test operational capability as well as assess progress towards its modernisation goals. These exercises exemplify a move away from scripted drills toward a focus on what China terms `back to back' exercises, where neither side in the exercise has prior knowledge of the other's plans. By doing this, the PLA is attempting to learn from Western armed forces and focus on preparing its next generation of pilots for more realistic - i.e., unscripted - combat in a complex electromagnetic environment.
   The PLAAF has also started expanding the scope and scale of its missions, and there is greater emphasis on operations over water. Less than 30 years ago, PLAAF training manuals included the warning that these operations included challenges such as the `weather changes rapidly' and `the horizon is difficult to detect'. PLAAF aircraft fist flew to the centre line of the Taiwan Strait in 1998 and over the Miyako Strait for the first time in May 2015. Since then, however, there have been multiple flights into the Pacific, some circumnavigating Taiwan, comprising many aircraft types. As it sorties farther from the mainland and conducts patrols more frequently, the PLAAF is improving pilot training and experience, and increasing its interaction with the PLAN's surface and aviation assets. At the same time, the PLANAF is developing its capabilities in carrier operations. Overall, the trend for the PLA's aviation forces is for new aircraft, better pilots, improved training and more interoperability.
   Nonetheless, signifiant challenges remain. One relates to the human side of military capability. More progress needs to be made in ensuring that senior and more conservative leaders trust new ideas and younger troops. Recruiting, training and retaining high-quality personnel is a challenge for any armed force, and one that the PLA is facing as it struggles to build an NCO corps and attact more college graduates.
   Another challenge relates to `jointness'. One of the core objectives of the PLA's most recent round of reforms, this relates to the employment of forces from two or more service branches such that they can together conduct coordinated operations. This is a major change for the PLA, which has long been ground-centric, with organisationally discrete institutions. Indeed, US analysts say both the PLAAF and PLANAF have retained a full suite of aviation capacities because they have not been able to draw on the other's capabilities. This prevents them from realising economies of scale that would result from each maintaining a limited number of distinct capabilities. Interaction among units was traditionally limited in the absence of a common higher-echelon command: regiments within the same corps rarely trained or exercised together because of strict command-and-control relationships. This is slowly beginning to change and there is evidence, albeit limited in comparison to Western experiences, that the PLAAF and PLANAF are looking to develop a level of jointness through common training.
   The PLA is also engaged in a concerted effort to produce strategically effective aviation forces. Longer-duration missions, further from the mainland, and increased integration among and between PLAAF and PLAN aviation will in future become more commonplace. This effort is taking place during a time Beijing terms a `strategic opportunity'. This means that the Communist Party of China has decided that the risks required to implement these changes are worth bearing now, because the risk of major conflicts with a large power is relatively low. Consequently, Beijing hopes that when this period of strategic opportunity ends, its future force will be ready to compete with peer competitors.
   Equipment progress
   The Chengdu J-20 combat aircraft remains on track to be introduced into front-line service with the PLAAF around 2020. An operational test-and-evaluation unit is now fling with the type and initial production standard J-20A aircraft are being delivered, so far at a modest rate. The J-20A will be the fist Chinese combat aircraft designed from the outset with low-observable characteristics to enter the PLAAF inventory.
   The PLAAF has also stood up its fist unit equipped with the Sukhoi Su-35 Flanker E. All 24 Su-35s in the initial order were expected to be delivered by the end of 2018 or early 2019. The deal included acquisition of the export version of the Russian R-77-1 (AA-12B Adder) active-radar-guided medium-range air-to-air missile, an upgrade of the basic R-77. Delivery of this missile to the PLAAF has already begun. However, it is not clear whether the PLAAF will buy additional Su-35 aircraft, or if its operational experience with the type will lead it to favour its own defence industry's continuing development of a single-seat Flanker, the J-11D.
   Development work on the successor to the H-6 medium bomber, the H-20, continues. State-owned media noted in October 2018 that the project was making `signifiant progress'. The H-20 is assumed to be a low-observable - possibly tailless - design, which could enter service from the latter half of the 2020s. Xian, a subsidiary of the Aviation Industry Corporation of China (AVIC), continues to build upgraded variants of the H-6 and is involved with the H-20 programme.
   The H-20 is a key element of the PLAAF's equipment recapitalisation and part of its goal to become a `strategic air force'. This likely includes a nuclear role - the current bomber, the H-6K, is assessed as not having a nuclear role - as well as other tasks. Indeed, the shift emphasises the PLAAF's ability to conduct defensive and offensive air operations beyond the Chinese mainland, as well as to carry out large-scale air operations in concert with ground or maritime forces. Restructuring tactical aviation from a regimental- to a brigade-based organisation is a part of this ambition.
   Production of Xian's Y-20 heavy transport aircraft continues, and the fist regiment is forming with this type. The Y-20 will also likely be the basis for a tanker aircraft that will eventually replace the H-6 in this role. There are also increasing numbers of special-mission aircraft within the PLAAF inventory. For example, electronic-warfare versions of the JH-7 fighter/ground-attack aircraft appear to have been fielded at unit level, while an escort jammer variant of the J-16, the J-16D, is also in test.
   UAVs are increasingly joining the inventory. These will likely take on electronic-warfare roles alongside other intelligence, surveillance and reconnaissance tasks. The PLAAF continues to acquire UAVs with the potential to deliver capabilities from the tactical to theatre level.
   DEFENCE ECONOMICS
   According to Beijing, China's 2018 defence budget was RMB1.11 trillion (US$168 billion) - an increase of 8.1% on the 2017 fiure of RMB1.02trn (US$151bn). Although this percentage increase was greater than in 2017, when the budget was 7% higher than that in 2016, growth is still in single digits. By contrast, between 2011 and 2016, the defence budget grew by more than 10% each year. But 2017 and 2018 figures indicate that single-digit growth is the new normal, placed within the context of China's overall slow economic growth. Nonetheless, despite this slowdown, which it should be remembered is relative - China's GDP still grew by 6.6% in 2018, down from an average of 10% growth annually between 2000 and 2009 - Chinese authorities have also engaged in reforms intended to further develop defence-industrial capabilities.
   Improving China's defence sector is a priority for Xi for two principal reasons: firstly, so it can develop advanced weapons systems for the PLA, and secondly, to help transition China's economic structure from low-end processing to high-end manufacturing. These efforts have been focused in three areas: civil- military integration (CMI); innovation; and industrial rationalisation. China's defence industry has already made signifiant strides. IISS assessments indicate that in 2016, defence-related revenue for eight of the ten Chinese state-owned enterprises (SOEs) involved in defence production would place seven of these in the top 20 of the world's most profitable defence firms. Three of these - China South Industries Group Corporation (CSGC), China Aviation Industry Corporation (AVIC) and China North Industries Group Corporation (NORINCO) - appear in the top ten.
   Civil-military integration
   Xi has often stressed the importance of CMI, also termed civil-military fusion. It was made a national priority in 2015. On 2 March 2018, Xi chaired the fist plenary meeting (and third overall) of the Central Commission for Integrated Civilian-Military Development (CCIMCD), which was set up in January 2017. At the March meeting, Xi emphasised the need for a national civil-military fusion and development strategy and to further develop CMI. These support China's goals of having by 2049 world-class military forces and achieving a modern socialist country (`the Chinese Dream and the dream of building a powerful military', as Xi put it to the 19th Party Congress in October 2017). The meeting approved measures including strategic-development guidelines for CMI, the 2018 plan of action for the CCIMCD, a programme to develop CMI pilot zones focused on innovation and a list of the prospective pilot zones.
   The whole party-state system has been mobilised to deliver Xi's instructions. For instance, the Office of CCIMCD, which is responsible for routine work, has organised workshops to promote civil-military fusion, review progress made so far in these areas and fi any problems identified. As part of this, central-government officials have been dispatched to different locations across China as part of their investigations. All major state-owned enterprises are required to select areas to take part in pilot CMI reform programmes, and some military officials are supposed to work for periods in their relevant civil sector industries.
   Innovation
   The CMI policy is strongly connected to effrts in China to boost defence-industrial innovation. Priorities for 2018 included the continued overhaul of China's defence science-and-technology (S&T) research institutes and academies. Under way since 2017, this programme aims to change the ownership structure of wholly state-owned defence S&T research institutes and academies (those manufacturing sub-systems or even final assembly) so that they can be listed on the stock market. This effort started in the early 2000s, though the focus at that time was on those firms manufacturing spare parts; it is estimated that at least US$30bn was raised from the stock market. Now the focus is shifting to research institutes and academies.
   In the plan, 41 defence-research institutes were identified for ownership reform, covering ordnance, electronics, aerospace, shipbuilding, aviation and the nuclear sector. In May 2018, the Southwest Automation Institute (or 58th Institute) of China South Industries Group Company Ltd was approved as the fist out of the 41 institutes to complete the change. Located in Mianyang City, Sichuan province, this town is well known as a science and manufacturing centre. Its achievements include the production of intelligent munitions, digital manufacturing and digital machine-tool production, among other areas; its total assets reportedly amount to RMB1bn (about US$154 million).
   Analysts think that the 58th Institute case is widely reported so that its transformation can be a model for others to follow. The goal was to similarly overhaul the remaining 40 institutes by the end of 2018 and, by 2020, convert the majority of defence S&T research institutes into corporations. However, not all defence research institutes and academies are going to be overhauled. Institutes responsible for basic research will reportedly remain unchanged but those for technological development and engineering will be overhauled.
   However, converting these organisations is a challenging task, involving changes to areas ranging from salaries and employee welfare to tax incentives, debt arrangement, asset liquidation, the CCP's role in management, labour unions, and price policies for weapons and equipment.
   The March 2018 CCIMCD meeting approved the fist batch of 15 CMI innovation pilot zones.
   These zones can be classified as one of five types: areas with traditional heavy defence industries, though with emerging numbers of private defence subcontractors - Sichuan and Shaanxi provinces being typical cases; areas with the potential to develop disruptive technologies - such as Shenzhen, which is emerging as a tech city; areas with good infrastructure, suitable as incubators for new industries - Ningbo and Hangzhou are seen as ideal examples; areas with a heavy military presence that requires social support, such as Qingdao and Dalian - where military logistics heavily rely on local support; and areas with dual-use heavy industries, such as Ningde and Zhoushan, which are identified as potential military and civilian ports with expansion potential.
   The idea of innovation pilot zones dates back to 2016, when the National Development and Reform Commission set out a plan to have ten such zones. In the end, with motivations perhaps including the chance of gaining central-government funding as well as Xi's favour, at least 26 applications and proposals were reportedly submitted by ministries, provinces and major cities. Xi was reported to have set out instructions emphasising `institutional innovation', creating a new model that could be imitated elsewhere to help break obstacles to CMI.
   In order to develop China's capabilities in sophisticated integrated circuits, advanced computing and biotechnologies, Beijing announced in January 2018 that it would set up national industrial innovation centres and issued documentation. In April, a National Information Optoelectronics Innovation Center (NIOIC) was established at a technology centre in Wuhan, Hubei province, run by FiberHome Technologies, a state-owned enterprise under the supervision of the State-Owned Assets Supervision and Administration Commission. The NIOIC is also home to the national laboratory for fire-optic and cyber-communications technology and the national engineering centre for fire-optic-communications technology, among others. It has reportedly been tasked to develop indigenous advanced integrated circuit chips, amid trade disputes with the US focused on technological competition, so that defence and cyber security can be assured and the government's `Made in China 2025' programme, to improve China's domestic high-tech manufacturing capacity, can be fully supported. Meanwhile, the State Administration for Science, Technology and Industry (SASTIND) runs the National Defense Technology Innovation Centre, designed to implement an innovation-driven technology-development strategy. In 2018, two new centres were approved: the Defense S&T Industry Aviation Engine Innovation Centre, under the Aero Engine Corporation of China, and the Maritime Defense Technology Innovation Centre, under the China Shipbuilding Industry Corporation. It is reported that 11 centres will eventually be approved.
   China's innovation pilot zones
ChengDeMian (Chengdu-Deyang-Mianyang), Sichuan Province
Chongqiang
Dalian, Liaoning Province
Lanzhou, Gansu Province
Luoyang, Henan Province
Ningbo, Zhoushan, Hangzhou and Shaoxing, Zhejiang Province
Ningde, Fujian Province
Qingdao West Coast New Area, Shandong Province
Shenzhen, Guangdong Province
Wuhan, Hubei Province
Xian, Shaanxi Province
Zhongguancun, Beijing
   Industrial rationalisation
   Over the past decade, China's defence industry has been organised under ten state-owned conglomerates. This system too is now being challenged and in January 2018 the government announced that China Nuclear Engineering and Construction Group Corporation would be merged with China National Nuclear Corporation.
   Reports indicated in March that approval has also been given in principle for a merger between China's two major shipbuilding companies - the China State Shipbuilding Corporation and China Shipbuilding Industries Corporation (CSIC). It is estimated that after the merger, total sales revenue will reach RMB$508bn (US$77bn), a figure exceeding the total revenue of South Korea's three major shipbuilders: Hyundai Heavy Industries, Daewoo Shipbuilding and Marine Engineering Co. Ltd, and Samsung Heavy Industry. There has been no formal announcement, however, which analysts assess could be related to ongoing investigations into allegations of corruption. Nonetheless, reports of the potential merger reflct Xi's instruction that China's state-owned enterprises become bigger and stronger in order to compete globally.
   The Chinese government is also now encouraging private-sector involvement in defence S&T. There have been instances of this in the aerospace sector, though some of the firms are subsidiaries of state owned aerospace conglomerates, such as Beijing One Space Technology Co. Ltd. One Space, reportedly with support from SASTIND, launched China's fist private rocket in May 2018 on a mission to collect data for the Aviation Industry Corporation of China. Another example is Land Space Technology Corporation, founded in 2015, which announced in July the completion of its ZQ-2 rocket system. Ground tests of the ZQ-2 are expected to be completed in 2019, with a launch following in 2020. In January 2017, Land Space obtained the fist private commercial launch contract for a foreign customer, launching two satellites for Danish firm GOM Space aboard a Land Space-1 rocket in February 2018. A third example is ExPace Technology Corporation. This subsidiary of the China Aerospace Science and Industry Corporation is also known as the CASIC Rocket Technology Company; it serves as its commercial rocket division and focuses on small satellite launches to low-Earth orbit. Established in February 2016 in Wuhan, ExPace is developing its Kuaizhou rockets for different payloads and looking into fast launches of solid-fuel rockets
   JAPAN
   Japan's evolving defence posture remains driven by a combination of international and domestic pressures. Japanese concerns over North Korea's provocations were exacerbated in 2017 by a series of missile tests, while China's military modernisation and growing maritime activities in the East and South China seas continue to worry Tokyo. Meanwhile, the US presidency of Donald Trump has proven unsetting. On the one hand, the US administration has pledged with its Japanese ally `maximum pressure' on North Korea and commitment to the defence of Japan's Senkaku/Diaoyu Islands, but on the other hand it is rapidly seeking rapprochement with North Korea and demanding that Japan pay more for its own defence and for the benefis of the alliance. Consequently, the Japan Self-Defense Forces (JSDF) have continued to augment their capabilities, mainly in the service of the US-Japan alliance, but seeking a degree of autonomy to hedge against abandonment by the US. At the same time, Prime Minister Shinzo Abe has faced domestic challenges to his leadership and security policy, despite in October 2017 winning for the governing Liberal Democratic Party (LDP) a fifth consecutive electoral victory since 2012.
   Japan's principal new commitment to the US-Japan alliance has been the formal decision in December 2017 to strengthen its ballistic-missiledefence (BMD) capabilities with the purchase from the US of two Aegis Ashore units. These should bolster the JSDF's ability to intercept ballistic missiles; may enhance Japan's defence against cruise missiles if it procures the SM-6 interceptor; and, just as importantly, responds to Trump's calls for Japan to procure more US equipment as a quid pro quo for US security pledges. The Aegis Ashore procurement has provoked some controversy in Japan, with local authorities voicing opposition. Furthermore, only one unit will likely deploy by 2023 and the estimated cost has doubled to around US$3.6 billion.
   In the meantime, Japan is deepening cooperation with the US armed forces. The Japan Maritime Self Defense Force (JMSDF) was revealed in April 2018 as having refueled US destroyers on BMD duties 17 times in 2017. This was accomplished using the Acquisition and Cross-Servicing Agreement and the expanded defiitions of Japanese support for the US in contingencies under new security legislation passed in 2015. Then defence minister Itsunori Onodera suggested in August 2017 that collective self-defence legislation could be used by the JMSDF to intercept North Korean missiles targeted at Guam, even if Japan was not itself directly threatened. Japan Air Self-Defense Force (JASDF) fighter aircraft carried out drills that same month with US B-1 and B-52 bombers in the vicinity of the Sea of Japan as an indirect demonstration to North Korea of US-Japan interoperability and solidarity. The Abe administration has furthermore proved resolute in pushing ahead with plans to relocate the US Marine Corps Air Station at Futenma to Henoko, within Okinawa Prefecture, continuing with land-reclamation works at the new site despite legal action and protests from the prefectural government.
   The Japan Ministry of Defense (JMoD) has in the past three years secured budget increases that have enabled the JSDF to expand existing capabilities and to move into new areas. The JASDF deployed the fist of its F-35A combat aircraft at Misawa in northern Japan in January 2018 and was allocated a budget in March for investigating the procurement of air-launched cruise missiles. Japan's apparent intent is to utilise its Aegis destroyers, Aegis Ashore, F-35As, cruise missiles and uninhabited aerial vehicles to create an integrated system with defensive and potentially offensive aspects to complement US power projection, but also compensate for any US reluctance to defend Japan in the future. The budget also included a sum for research into hypersonic systems and related propulsion.
   The JMSDF launched its seventh Aegis destroyer in July 2017. Onodera reported in March 2018 that the JMoD was actively studying the conversion of the Izumo-class vessels to enable the operation of F-35Bs, confirming long-held speculation that these were not only de facto helicopter carriers but designed to become eventually fully fledged fixed wing aircraft carriers. Japan has long called these vessels `helicopter-carrying destroyers'. Though in the post-war period Japan has denied itself the procurement of carriers as an offensive capability, the conversion project was justified by referring to a `defensive carrier' that was focused on the protection of Japan's outlying islands.
   In March 2018, the Japan Ground Self-Defense Force (JGSDF) established the Amphibious Rapid Deployment Brigade (ARDB). This proto-marine force will focus on the defence of outlying islands and be equipped with AAV7 amphibious vehicles and Osprey aircraft. In addition, the JGSDF is planning to deploy surface-to-ship guided missiles in Japan's southwest islands to ensure that if necessary the straits between Okinawa Prefecture and Taiwan can be closed to Chinese warships. As part of a reorganisation, a single headquarters has been set up to coordinate inter-regional JGSDF action, and lighter and more deployable forces are being created, particularly in the Western and Central armies.
   New National Defence Programme Guidelines were due by the end of 2018 and were likely to promote JSDF `cross-domain' capabilities, reinforced by cyberspace and space capabilities. However, Tokyo's moves to strengthen the US-Japan alliance and its capabilities face some domestic opposition. Defence-procurement costs are seen to be escalating: in 2018, these reportedly increased for Japan's indigenous C-2 transport programme, along with F-35A unit costs and the rising cost of Aegis Ashore, which could constrain Japan's scope to acquire new systems such as a successor to the F-2 fighter.
   Abe's leadership and plans for security-policy reforms have also been questioned due to his entanglement in personal fiancial scandals and internal competition for the LDP presidency election that took place in September 2018. This election saw Abe re-elected as LDP leader, allowing him to serve another term in which he would become Japan's longest-serving prime minister. Additionally, public trust in the JMoD was tarnished by revelations that the JGSDF concealed operations logs for the South Sudan peacekeeping operation. This was in order to cover up the deteriorating local security situation and risk of combat, but the scandal led to the eventual resignation of Onodera's predecessor Tomomi Inada. Abe survived these challenges and has focused the next stage of his premiership on formal revision of the constitution and the so-called `peace clause' of Article 9; this is the final, long-term goal of his political career and is seen as essential by Abe to free Japan from past constraints on security policy. Abe has proposed revisions that leave intact the current clauses of Article 9 but add a further clause that the `JSDF is maintained as an armed organisation to take necessary self-defense measures'. Abe's supporters argue this is a moderate proposal simply acknowledging the reality of the JSDF's existence. But critics respond that the lack of specificity in defining `self-defence measures' could lead to Japan's exercise of force beyond the previous interpretation of the minimum necessary for self-defence.
   THAILAND
   The Royal Thai Armed Forces (RTARF) have always exercised important domestic political and internal security roles alongside their responsibility for external defence. The 22 May 2014 coup took place after Thailand had been wracked for months by violent political conflict between factions supporting and opposing the elected civilian government led by Yingluck Shinawatra, the sister of former prime minister Thaksin Shinawatra. (Thaksin's populist administration had itself been overthrown by an earlier coup in 2006.) Since May 2014, the armed forces, acting through the National Council for Peace and Order, have closely supervised both the government and law enforcement on a day-to-day basis. The armed forces - and particularly the Royal Thai Army (RTA), which remains the dominant service - have also attempted to plot a course for the country through a wide-ranging, 20-year National Strategy. This plan, which focuses on security as well as political, economic, social and environmental aspects, was unanimously approved in July 2018 by the military dominated National Legislative Assembly. According to Thailand's 2017 constitution, the policies of future elected governments must conform to the National Strategy. The military government has several times postponed the general election, which will allow a return to democratic rule; it was next scheduled to be held between late February and early May 2019. Meanwhile, Prime Minister Prayut Chan-o-cha has indicated his interest in continuing `political work' and it is widely rumoured that he may seek to lead a political party in order to continue in his present role after the 2019 election.
   Internal and external security
   Maintaining internal security in Thailand's three southernmost provinces (Narrathiwat, Patani and Yala) remains an important operational task for the RTARF, particularly for the army and the marine corps. Forces are deployed there to tackle an insurgent campaign by ethnic-Malay separatists - largely by groups affricated with the Barisan Revolusi Nasional- Coordinate - which re-ignited in 2004. A tentative peace process has been under way since 2015 and achieved an initial result with the announcement in February 2018 that a pilot violence-free `safety zone' would be established later in the year. Violence in the region has decreased because of the peace process, the government's security measures and a rehabilitation scheme for insurgents. Indeed, the annual death toll from the conflict of 235 in 2017 was the lowest since 2004.
   The RTA's 4th Army Region is headquartered further north in the Kra peninsula at Nakhon Si Thammarat. It includes two infantry divisions and a `development' division, totalling around 35,000 troops. Along with the navy-controlled Royal Thai Marine Corps, the 4th Army Region provides forces for operations in the troubled provinces. However, many front-line duties are carried out by black uniformed army auxiliaries known as Thahan Pran (`hunter-soldiers', often referred to as `rangers'), who operate closely with paramilitary Border Patrol Police units. The headquarters of the multi-agency Internal Security Operations Command Area 4 at Fort Sirindhorn in Yarang District, Patani province, directs operations by all security forces in the region.
   Though the main priority for the RTARF is to ensure national unity and internal security, the armed forces are nevertheless well funded, equipped and trained to deter and defend Thailand against state adversaries. Over the last 40 years, a series of threats have arisen from Thailand's immediate neighbours. Border security was a priority during the 1980s, after the Soviet-supported Vietnamese invasion of Cambodia forced Khmer Rouge and other Cambodian forces opposed to Hanoi's occupation across the border, as well as the refugee populations they controlled. Thailand was one of the nations that supported Cambodian opposition groups and there were frequent clashes between Thai and Vietnamese troops, with protracted fighting in early 1987 near Chong Bok, where the borders of Cambodia, Laos and Thailand intersect. In late 1987 and early 1988, there were border clashes between Thai- and Vietnamese-supported Laotian forces over disputed territory. Sporadic security challenges to Thailand's borders continued after the end of the Cold War and the Cambodian peace settlement of 1991. There was a major border clash with Myanmar in 2001, and in 2010-12 fighting between Myanmar government forces and ethnic-minority rebels spilled across the border into Thailand. In 2008-11, there were a series of confrontations and exchanges of fie with Cambodian forces over disputed border territory around the Preah Vihear temple.
   Unlike some of its fellow members of the Association of Southeast Asian Nations (ASEAN), notably Malaysia, the Philippines and Vietnam, Thailand is not a territorial claimant in the South China Sea and does not perceive a direct threat from China's growing power and maritime assertiveness. Indeed, Thailand's relations with China have warmed during the current decade, influenced by historical ties, current economic links and Thailand's foreign-policy recalibration following the adverse Western reaction to the 2014 coup. Nevertheless, Thailand has substantial maritime interests due to its long coastline, the economic importance of marine resources (especially natural gas) within its exclusive economic zone, its large fishing fleet, its heavy economic dependence on international trade and its increasingly important coastal industrial development. These all provide important reasons for developing the country's navy.
   Foreign-defence relations
   Since the 1950s, defence and security relations with the United States have strongly influenced Thailand's defence policy, doctrine and equipment procurement. The basis for the relationship lies in Thailand's importance as a relatively stable, pro-Western bastion during the Cold War: at that time, it needed external support in the face of both external and domestic communist threats. Thailand was a signatory to the 1954 Manila Pact, which, among other things, established the Southeast Asia Treaty Organisation (SEATO). SEATO dissolved in 1977, but the Manila Pact remains in force, as does the so-called Rusk- Thanat communiquИ of 1962, under which the US promised to assist Thailand if it faced aggression from neighbouring countries. Together with Thailand's post-2003 status as a Major Non-NATO Ally, these agreements provide the foundation for US-Thai security relations. Building on support in earlier decades, Thailand allowed the US to use the naval air base at U-Tapao as a staging post for flights supporting operations in Afghanistan and Iraq.
   Thailand's armed forces have benefited from substantial infusions of US defence equipment, logistic and infrastructural support, and training, managed by the Bangkok-based Joint US Military Advisory Group Thailand. However, the coups of 2006 and 2014 undermined bilateral security relations as well as political ties. Subsequent US restrictions on the supply of military equipment notably provided an important reason for Thailand to diversify its defence procurement. Nevertheless, US-Thai engagement through military exercises has endured. Indeed, the annual Cobra Gold exercise organised in Thailand by the US Pacifi (now Indo-Pacifi) Command and RTARF remains the largest multilateral exercise in the Asia-Pacifi region. Other annual exercises involving Thai and US forces are the CARAT Thailand (naval interoperability), Guardian Sea (anti-submarine warfare), Hanuman Guardian (army) and Cope Tiger (air force) series.
   Thailand also maintains good defence relations with several other regional US allies or security partners, including Australia, where exercise cooperation includes the Chapel Gold (jungle warfare), AusThai (naval), Pitch Black (multinational air combat) and Kakadu (multinational naval) exercise. Thailand cooperates with fellow ASEAN members through the ASEAN Defence Ministers' Meeting (ADMM) and ADMM-Plus (also involving eight of ASEAN's Dialogue Partners), though its strongest bilateral defence cooperation in Southeast Asia is with Singapore. The Singapore Armed Forces (SAF) have conducted extensive training activities in Thailand since the 1970s, and the Republic of Singapore Air Force organises the Cope Tiger air-force exercise with its Thai and US counterparts. In November 2017, Singapore's Ministry of Defence said that bilateral defence cooperation with Thailand would be strengthened, with particular emphasis on closer naval cooperation, counter-terrorism and cyber security. Thailand's defence relations with Japan have intensified since June 2016, when the two nations' defence ministers agreed on a range of exchanges, including bilateral army staf talks and the dispatch of RTA observers to a disaster-relief exercise in Japan.
   Thailand's alliance with the US has not prevented it from developing defence relations with China, which have deepened since 2014. In 2015, the navy selected China to supply submarines as the basis for re-establishing a sub-surface capability; in May 2017, Thailand ordered one S26T boat (an export variant of China's Yuan class), with delivery by 2023 scheduled. The contract is reported to include some weapons systems, spare parts and technology transfer (understood to include developing the Royal Thai Navy's Satthip dockyard such that it can support submarine operations and construction of a similar facility on the southwest coast to support submarine operations in the Andaman Sea). Orders for another two submarines are expected in 2021-22. Thailand has also purchased Chinese-made armoured vehicles: 28 VT-4 (MBT-3000) main batte tanks (MBTs) were delivered by the end of 2017. Plans to purchase ten more VT-4s along with 34 VN-1 (ZBL- 08) wheeled armoured personnel carriers (APCs) were approved in April 2017. At this time, Deputy Prime Minister Prawit Wongsuwan confirmed that an order of a further 11 VT-4s was planned, so that they could equip a full battalion. In January 2018, Army Commander-in-Chief General Chalermchai Sittisart confimed plans to collaborate with China in establishing a military-vehicle maintenance, repair and overhaul facility in Thailand. Since 2015, the two countries have also organised Falcon Strike, a bilateral air-force exercise series in Thailand, which was held for the third time in September 2018.
   Defence economics
   Thailand's defence spending is the third largest in Southeast Asia (after Singapore and Indonesia), and the armed forces' political role has helped to ensure that the defence sector not only continues to receive substantial funding but that there are signifiant annual increases in the military budget. The defence budget for the 2019 fiscal year (starting in October 2018) of US$7.06 billion represents a 4.2% increase over the previous year. It comprises 7.6% of government spending and approximately 1.4% of GDP. About half the budget is allocated to the army; the remainder is more or less evenly divided between the navy and air force, with a small proportion supporting the defence ministry and armed-forces headquarters. It is thought that around two-thirds of the defence budget is used to meet routine personnel, maintenance and operational costs, including the substantial sums associated with internal-security operations in southern Thailand. The remainder of the defence budget is used for procurement and infrastructural projects. The `Vision 2026' defence modernisation plan, approved by Thailand's Defence Council in October 2017, outlines the armed forces' capability improvements over the next decade, recognising that the extent of modernisation will depend on the country's overall economic progress and the allocation of resources to the defence sector. The plan also states the objective of increasing the defence budget to 2% of GDP within the next several years.
   Industry and procurement
   In its Defence Industry Masterplan, the government emphasises the importance of expanding Thailand's presently limited defence industry as an important component of developing the country's military capability, while ensuring that defence spending benefits the national economy. The Masterplan sees technology transfers from foreign defence-equipment suppliers - possibly mandated in the future through a more explicit offset policy - as playing a central role in defence-industrial development, which the government intends to concentrate particularly in Thailand's Eastern Economic Corridor (EEC). The naval dockyard at Satthip in Chonburi province and the nearby naval air base at U-Tapao are viewed respectively as future hubs for the naval and military-aerospace industry. In November 2017, the government identified the defence industry as the 11th key industry targeted to expand in the EEC. Moreover, legislative changes will allow local defence-industrial enterprises - which are mainly owned and operated by the armed forces - to more easily collaborate with foreign defence companies. Already, the Royal Thai Navy's Bangkok Dock company is building modified River-class offshore patrol vessels (OPVs) with the United Kingdom's BAE Systems, and the RTA's Weapon Production Centre is assembling ATMOS 2000 self-propelled howitzers in collaboration with Israel's Elbit Systems. In the aerospace sector, the private Thai company Avia Satcom, in which Saab has a 37% equity stake, has developed tactical data links for Gripen combat aircraft.
   In the past, Thailand's military capability has not been helped by the diversity of equipment operated by the RTARF and by its uncoordinated procurement system, with each service having responsibility for its own equipment programmes. However, the present government is making serious efforts to reform defence procurement, particularly through an expanded role for the defence ministry's Defence Technology Institute. Under legislation that was expected to come into effct by early 2019, this will become the Defence Technology Agency (DTA). The DTA will act as a central procurement agency for the armed forces, as well as overseeing the development of Thailand's defence industry.
   Thailand's armed forces have benefited from limited re-equipment programmes during the present decade, but there are still major outstanding requirements.
   Army
   Following contracts with Ukraine's Ukroboronprom, the army has taken delivery of more than 200 BTR-3E1 APCs and 49 T-84 Oplot MBTs. Delays in fulfilling that contract probably provide an additional reason for the RTA's increased interest in China as a source of armoured vehicles. Given an overall requirement for 150 new MBTs to replace US-made M48s and M60s, further orders for Chinese tanks are possible. Since 2015, the army has been bringing into service 12 locally produced Elbit Systems ATMOS 2000 howitzers, with the Marine Corps taking another six. Twenty-six more may be ordered for the army, with possibly ten units for the Marine Corps. The army has also purchased Oerlikon Skyguard 3 air-defence fie-control systems, as part of a package with eight 35 mm Oerlikon GDF-007 Twin Guns and ammunition. The already diverse inventory of the army's aviation component has received more helicopters from Russia (Mi-17V5s), the US (UH-60Ms), Italy (AW139s) and the European Airbus company (EC145s and UH-72As). Reports suggest that the RTA may buy additional Mi-17V5s. The army also reportedly has a requirement for additional fixed-wing transport aircraft.
   Air Force
   The most important procurement by the Royal Thai Air Force (RTAF) over the last ten years involved the acquisition of 12 JAS 39 Gripen multi-role combat aircraft, two Saab 340 Erieye airborne early-warning (AEW) aircraft and a national air command-andcontrol system (ACCS), based on Saab's 9AIR C4I product, together with data links. This effcted a step change in the potential combat-effctiveness of the RTAF, by providing the basis for an integrated and potentially highly effctive air-defence capability. According to Saab, the company provided access to the source codes for the Gripen so that the RTAF could `develop, upgrade, modify or add equipment, sensors and weapon systems in the future by themselves'. There is now a requirement for an additional six Gripen aircraft. In September 2018, Saab announced that it had been contracted to upgrade Thailand's ACCS with `new hardware and software enhancements'. The next-mostimportant air-force procurement has involved 12 T-50TH Golden Eagle armed lead-in training aircraft from South Korea, with deliveries under way from January 2018.
   Navy
   Much media coverage of Royal Thai Navy (RTN) procurement has justifibly focused on its submarine programme, which is signifiant not just in terms of Thailand's prospective acquisition of a new capability, but also because of its opportunity costs for the service. Nevertheless, a signifiant surface ship procurement programme is also under way, involving a DW 3000F frigate modelled on the South Korean Gwanggaeto class. The ship began sea trials in December 2017 and was scheduled for delivery during 2018. However, funding constraints seem at least temporarily to have stymied plans for a second DW 3000F frigate. In addition, a second Krabi-class OPV (one of the modified River-class vessels) is under construction at Satthip; the navy is expected to order more ships in the same class. While the procurement of new vessels has been limited, during the present decade the RTN has upgraded important surface units, notably its two Chinese-built Type-25T Naresuan-class frigates (commissioned in 1994-95), which Saab equipped with new combat-management systems, fire-control radars and data links allowing direct communication with the RTAF's Erieye AEW platforms.

   []
   India: air - and naval - procurement update
   Much of India's tactical combat-aircraft fleet is ageing and needs replacement, although urgency on this matter is not always apparent in New Delhi's procurement strategies. India fist began to identify a multi-role fighter to fulfill its medium-combat-aircraft requirement some two decades ago, but it is only now near the beginning of a combat-aircraft procurement project to meet the bulk of this need. During the course of 2018, a limited interim acquisition of the French Dassault Rafale became mired in political allegations and counter-claims of corruption. Meanwhile, at least publicly, Indian enthusiasm to acquire a next-generation fighter from Russia was also on the wane.
   A problem for the air force is that the strength of its tactical combat-aircraft squadrons remains well below target, at a time when both external acquisition projects and notional national development programmes are faltering. Furthermore, the rivals against which it baselines its needs - and in a worst-case scenario would face in a war on two fronts - are re-equipping their fleets. China and Pakistan are in the throes of recapitalising their combat-aircraft fleets and associated weapons inventories. Of the two, China constitutes by far the more signifiant challenge, and remains the main source of Islamabad's combat inventory. With the imminent service-entry of China's Chengdu J-20 fighter, India risks a situation where China has been able to develop and introduce into service its fist low observable combat aircraft in roughly the same time frame as that absorbed by Delhi in its failed attempts to buy an `off the-shelf' aircraft for its medium-fighter requirement.
   That said, things seem to move faster in air defence. By the end of 2020 the air force will begin to receive the fist of what is reported as a five-regiment order for the Russian S-400 (SA-21 Growler) long-range surface-to-air missile system, a deal for which was struck by New Delhi and Moscow in October 2018.
   The Indian Navy has relied in the past on signifiant deliveries of platforms and weapons systems from Russia. However, the shortcomings of Russia's naval defence industrial base are in part responsible for New Delhi's problems or delays in achieving its ambitious naval expansion plans. Increasing focus on indigenous warship construction has produced its own problems, with Indian shipyards having a poor record of delivery. Meanwhile, government auditing reports have cited problems with Russian equipment supplies as being a factor in delayed naval programmes.
   As a result, the Indian Navy has diversified its sources of supply; for example, it turned to Israel for the supply of its Barak 1 and Barak 8 air-defence systems. This has led to Indian warships being equipped with a complex mix of Israeli, Russian and Western systems. A growing strategic relationship with the United States is being driven by, and expressed in increasing discussions on, the naval-procurement front. An example is possible collaboration with the US on the design and equipping of India's planned second indigenous aircraft carrier. The US has filed a key maritime requirement with the supply of P-8 maritime-patrol aircraft (the P-8I Neptune), and looks like a strong contender to fil a navy requirement for new ship borne multi-role helicopters.
   India still needs to overcome a slow and cumbersome bureaucratic process and a lack of adequate resources to deliver on its naval-programme ambitions; as in the air domain, New Delhi is increasingly conscious that it is being outpaced in this regard by Beijing.

   []

Глава Шестая Азия


   На Западе и в странах региона по-прежнему существует озабоченность по поводу военной модернизации Китая. PLAAF продвигается вперед с рекапитализацией своих боевых самолетов, заменяя устаревшие самолеты современными боевыми типами. Также разрабатывается преемник среднего бомбардировщика Н-6К. Китай также продолжает расширять свое военное присутствие в Южно-Китайском море.
   Региональные военно-морские силы (Япония, Южная Корея, Австралия) продолжают развивать или обновлять свои возможности по созданию потенциала, ориентированного на целевую группу, для расширения операций в океане. Ожидается, что новые руководящие принципы оборонной программы Японии укрепят потенциал. Япония покупает Aegis на берегу и рассматривает возможность переоборудования своих кораблей класса Izumo для несения F-35B. Вьетнам, тем временем, продолжает модернизировать свои воздушные и морские возможности, чтобы усложнить варианты развертывания потенциальных противников на морском побережье страны.
   Некоторые из крупнейших оборонных растратчиков Азии стимулировали региональный рост военных расходов. Однако детальная картина показала некоторые контрасты, поскольку расходы на оборону в Юго-Восточной Азии стагнировали.
   Модернизация оборонно-промышленного комплекса продолжается по всему региону, хотя и с разной степенью успеха. В частности, прогресс Индии по-прежнему сдерживается медленными и громоздкими бюрократическими процессами.
   Неожиданный северокорейский мораторий на ракетные испытания привел к возобновлению дипломатических контактов на полуострове и между Пхеньяном и Вашингтоном. Однако, хотя саммиты продолжались, по-прежнему не было никакого прогресса в вопросе денуклеаризации Северной Кореи.
   Индия сообщила, что ее атомная подводная лодка с баллистическими ракетами Arihant завершила свое первое оперативное патрулирование.
   [] []
   Азия
   В конце 2017 и начале 2018 года кризис, спровоцированный программами Северной Кореи по созданию ядерного оружия и баллистических ракет, стал главным объектом внимания в регионе и за его пределами. Администрация Трампа все чаще рассматривала возможности Пхеньяна как прямую угрозу Соединенным Штатам. Особую озабоченность вызвали шестое ядерное испытание Северной Кореи в сентябре 2017 года (Пхеньян заявил, что оно включает в себя готовое к запуску двухступенчатое термоядерное устройство) и испытание двумя месяцами позже межконтинентальной баллистической ракеты Hwasong -15 (МБР), которая, как считалось, способна достичь континентальной части США. В течение нескольких месяцев казалось вероятным, что США будут вынуждены атаковать Северную Корею с целью сокращения или устранения предполагаемой угрозы. Широко распространено мнение, что это чревато возможностью эскалации, вовлечения не только США и двух Корей, но также Китая и Японии, с непредсказуемыми стратегическими и экономическими последствиями для более широкого Азиатско-Тихоокеанского региона и всего мира.
   Дипломатическое сближение Сеула и Пхеньяна в 2018 году привело к тому, что лидеры двух стран встретились в апреле, мае и сентябре. Помимо этой удивительной оттепели в межкорейских отношениях, Сингапурский саммит в июне 2018 года между президентом США Дональдом Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном, а также двусторонние переговоры в последующие месяцы устранили непосредственную перспективу войны. Однако эти события никоим образом не разрешили затянувшийся и остро опасный спор. В обмен на неопределенные "гарантии безопасности" со стороны США Ким пообещал в Сингапуре "непоколебимую приверженность полной денуклеаризации Корейского полуострова". Эта фраза отражает позицию Северной Кореи о том, что она согласится на собственную денуклеаризацию только в том случае, если предполагаемая угроза, исходящая от расширенной ядерной гарантии Соединенных Штатов Южной Корее, будет снята.
   За три недели до сингапурского саммита Северная Корея разрушила туннели на испытательном ядерном объекте Пунггье-ри, а в июле, как сообщается, приступила к демонтажу установок, используемых для разработки двигателей баллистических ракет на станции запуска спутников Сохэ. Однако это, по-видимому, были меры укрепления доверия, а не существенные шаги в направлении разоружения. Кроме того, аналитики поставили под сомнение уровень разрушений в Пунггье-ри, а спутниковые снимки показали продолжающуюся активную деятельность на ядерном исследовательском объекте в Йонбене. Кроме того, госсекретарь США Майк Помпео в конце июля сообщил на слушаниях в сенатском комитете, что Северная Корея продолжает производить обогащенный уран для использования в ядерном оружии. В том же месяце было сообщено, что Пхеньян, по-видимому, строит новые жидкостные МБР на своем объекте в Санум-Донге. Тем не менее и Южная Корея, и США продолжали интенсивную дипломатию с Северной Кореей. В конце сентября Помпео сказал, что второй саммит Трампа - Кима был вероятен, и были предположения, что США ответят на обязательство Пхеньяна о конкретных шагах по денуклеаризации формальным соглашением - участником которого будет Китай - о прекращении Корейской войны.
   Опасения по поводу Северной Кореи и потенциального конфликта на Корейском полуострове оказали значительное влияние на военные события в Северо-Восточной Азии. В конце 2017 года США развернули свои силы в регионе в таких масштабах, что аналитики предположили либо о том, что они планируют превентивную войну против Северной Кореи, либо, по крайней мере, что Пентагон стремится донести до Пхеньяна сообщение о том, что он должен серьезно отнестись к своим опасениям. Бомбардировщики B-52 и B-1, а также боевые самолеты F-22 и F-35 - все они летали вблизи полуострова в 2016 и 2017 годах. Демонстрация, а также развертывание своих передовых военных возможностей, казалось, были ключевым элементом американской стратегии. Впервые за более чем десять лет к концу октября в районе операций 7-го флота в западной части Тихого океана появились три ударные авианосные группы ВМС США. В середине ноября и начале декабря эти силы провели крупные учения с участием вооруженных сил Японии и Южной Кореи. В то время как южнокорейская администрация во главе с Мун Чжэ Инем, который стал президентом в мае 2017 года, сыграла ключевую роль в содействии зарождающемуся мирному процессу между США и Северной Кореей, она продолжала инициативы Южной Кореи по военной модернизации. Сеул развивает обычное военное сдерживание, основанное на упреждающем потенциале "цепи убийств" (нацеленном на ракетную и ядерную инфраструктуру Северной Кореи, мобильные пусковые установки, систему командования, управления и связи); корейскую систему противовоздушной и противоракетной обороны; и корейское массированное наказание и возмездие (KMPR) нанесет удар по политическому и военному руководству Северной Кореи.
   Некоторые аналитики, однако, считают, что стратегия KMPR, по крайней мере, может быть несколько понижена Сеулом после дипломатической активности в 2018 году. Хотя администрация Луны в сентябре 2017 года разрешила "временное" размещение в Южной Корее четырех дополнительных ракетных комплексов ПВО армии США (THAAD), а в начале 2018 года, как сообщается, заказала еще несколько крылатых ракет Taurus KEPD-350, в сентябре было подписано межкорейское военное соглашение, в котором две страны согласовали меры, направленные на снижение напряженности вокруг демилитаризованной зоны, включая создание буферных зон, демонтаж пограничных постов и разминирование наземных мин. А в октябре были приостановлены еще одни южнокорейско-американские военные учения (Vigilant Ace), в довершение к приостановке учений в том числе Ulchi Freedom Guardian, объявленной вскоре после сингапурского саммита. Тем не менее, министр обороны Южной Кореи, как сообщается, заявил в ноябре, что "не должно быть никаких колебаний" в позиции военной готовности Южной Кореи. Япония также предприняла усилия по укреплению своей обороны против угрозы безопасности со стороны Северной Кореи, в частности, посредством решения Кабинета министров в декабре 2017 года о покупке системы противоракетной обороны Aegis Ashore.
   Северокорейский кризис развивался параллельно с продолжающейся обеспокоенностью западных и региональных стран - особенно Японии - растущими оборонными расходами Китая, его усилиями по укреплению потенциала Народно-освободительной армии (НОАК) и свидетельством дальнейшей милитаризации тех объектов, которые он оккупировал и физически расширил с 2012 года в Южно-Китайском море. В то время как США все еще опережают Китай, оборонный бюджет Пекина продолжает увеличиваться, и НОАК направила большую часть своего растущего бюджета на усилия по улучшению своих возможностей. Наиболее очевидным свидетельством этого является ввод в строй новой техники, в том числе второго авианосца, более мощных баллистических ракет, усовершенствованных подводных лодок и новых боевых самолетов. В то же время НОАК предпринимает попытки укрепить свой потенциал ведения боевых действий в киберпространстве, космосе и радиоэлектронной войне, одновременно повышая потенциал национальной оборонной науки, исследований и разработок Китая и его промышленной базы за счет более тесного сотрудничества с гражданским высокотехнологичным сектором. В совокупности эти усилия дают новые возможности, которые наряду с другими улучшениями значительно укрепят возможности Китая по проектированию морской мощи, а также доверие к его ядерному сдерживанию.
   Однако военный потенциал является сложным явлением, и НОАК все еще страдает от серьезных недостатков, не в последнюю очередь в таких жизненно важных областях, как противолодочная война; разведка, наблюдение и разведка; дозаправка в воздухе; и совместные операции. Еще более важно то, что в нем отсутствует недавний непосредственный опыт проведения операций высокой интенсивности, а масштабы продолжающейся чистки коррумпированных офицеров НОАК могут свидетельствовать о проблемах с дисциплиной и моральным духом. Выраженная Коммунистической партией Китая цель развития потенциала НОАК таким образом, чтобы она была способна "выигрывать войны" через три десятилетия, непреднамеренно подчеркивает ее нынешние недостатки и может быть амбициозной целью. Растущий военный потенциал НОАК все больше усложняет оперативное планирование США и почти наверняка может привести к серьезным издержкам для американских вооруженных сил, если им придется форсировать оперативный доступ к морскому побережью Китая в случае конфликта. Тем не менее, США остаются самой важной военной державой в регионе, несмотря на необходимость проецировать эту мощь на значительные расстояния.
   Некоторые союзники США и партнеры по безопасности, обеспокоенные Китаем, были расстроены непредсказуемостью администрации Трампа. Однако значительное общее увеличение оборонных расходов США, а также продолжающееся внимание Министерства обороны к укреплению военного потенциала США - включая способность более тесно взаимодействовать с вооруженными силами союзников и партнеров в том, что сейчас называется "Индо-пацифистским" регионом, - в значительной степени направлены на смягчение военного вызова Китая. В то время как администрация Трампа номинально отказалась от "перебалансировки" своего предшественника в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, опубликованная в январе 2018 года Стратегия национальной обороны США уделила первостепенное внимание Индо-Тихоокеанскому региону и четко определила Китай и Россию в качестве основных "стратегических конкурентов".
   США были не одиноки в укреплении своей военной позиции в регионе в ответ на растущую мощь Китая. В Японии правительство премьер-министра Синдзо Абэ продолжало постепенно увеличивать расходы на оборону, что позволило силам самообороны Японии начать развивать значительные дополнительные возможности. В то время как непосредственным мотивом для некоторых связанных с потенциалом событий, таких как приобретение береговых Aegis, был вызов безопасности со стороны Северной Кореи, другие - такие как зарождающийся ударный потенциал от растущей силы боевых самолетов F-35A Японии - потенциально могут быть использованы для проецирования военной мощи для более широких целей, против Китая, а также Северной Кореи.
   Под усиливающимся политическим давлением Пекина и остро осознавая, что военный баланс между двумя сторонами пролива все больше смещается в пользу Китая, правительство Тайваня продолжало свои усилия по укреплению оборонной позиции острова. С января 2016 года ее возглавляет президент Демократической прогрессивной партии Цай Ин-вэнь, который выступает за более четкую политическую идентичность Тайваня. Администрация Трампа поддержала оборонные проекты Тайбэя, а в сентябре 2018 года объявила о продаже запасных частей и материально-технической поддержке тайваньских военных самолетов; это последовало за соглашением в июне 2017 года о крупном пакете вооружений для Тайваня, включая противорадиационные ракеты класса AGM-88 HARM класса "воздух-поверхность", торпеды и техническую поддержку радаров раннего предупреждения.
   В Юго-Восточной Азии Вьетнам продемонстрировал самую большую решимость из всех членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в плане попыток сдержать вмешательство Китая в свои интересы в Южно-Китайском море. С этой целью Ханой продолжает модернизировать свое военно-морское и воздушное вооружение в рамках усилий по созданию потенциала для усложнения вариантов развертывания потенциальных противников в морском пространстве страны. Вьетнамские государственные СМИ сообщили в течение 2017 года, что Индия не только согласилась поставлять, но и начала поставлять противокорабельные крылатые ракеты BrahMos во Вьетнам, хотя в 2017 и 2018 годах Нью-Дели это отрицал.
   В других странах Юго-Восточной Азии более разнообразные факторы влияют на формирование национальной оборонной политики, стратегий и военных закупок. Расходы Сингапура на оборону остаются самыми крупными из всех стран Юго-Восточной Азии, и город-государство продолжает вкладывать значительные средства в крупные программы закупок. Новое оборудование, поступившее на вооружение в 2017-18 годах, включало в себя самолеты дозаправки A330 MRTT в полете, средние наземные зенитно-ракетные комплексы Aster 30 SAMP/T и литоральные корабли класса Independence класса, из которых в настоящее время на вооружении находятся восемь заказанных кораблей. Серьезной проблемой для Вооруженных сил страны является влияние снижения рождаемости в стране на численность призывной когорты, которая, по прогнозам, сократится на треть к 2030 году. В ответ на это планируется приобретение платформ, требующих меньшего количества обслуживающего персонала, включая новую, разработанную на местном уровне боевую бронированную машину и гаубицу следующего поколения.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   В 2018 году Азия была главным двигателем глобального роста, по данным МВФ, при этом рост ВВП достиг 5,6%, составив таким образом 60% от общемирового объема. Однако в Азии темпы роста развитых экономик замедлились в период с 2017 года (рост ВВП на 2,4%) по 2018 год (2,1%), за исключением Австралии, где темпы роста ускорились с 2,2% до 3,2%. Замедлились темпы роста экономики Японии, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня. Напротив, развивающиеся рынки и развивающиеся экономики региона выросли на 6,5%. Самыми быстрорастущими странами в 2018 году стали Бангладеш и Индия - по 7,3%, за ними следуют Камбоджа (6,9%) и Лаос (6,8%), затем Китай и Вьетнам - по 6,6%. Экономика Индии, в частности, восстановилась после важных валютных и налоговых реформ, введенных с 2016 года, а также после реализации политики, касающейся доступа к банковским счетам, идентификационным номерам и мобильным телефонам.
   Поскольку этот регион ориентирован на экспорт, Азия в значительной степени выиграла от улучшения глобальной торговли. Региональному росту также способствовали инфраструктурные проекты. Помимо инвестиций, связанных с китайскими проектами инициативы "Пояс и дорога", есть важные события в Индии и Индонезии, в частности. Однако страны с растущей задолженностью, скорее всего, столкнутся с будущими проблемами. В 2018 году страны Восточной Азии с высоким уровнем долга включали Китай, Лаос, Малайзию, Монголию и Таиланд, в то время как Камбоджа, Лаос, Монголия и Вьетнам имели большие бюджетные дефициты. Это привело к тому, что такие страны, как Китай, Лаос, Малайзия и Вьетнам, возобновили усилия по консолидации фикций, что может ограничить государственные расходы и инвестиции в ближайшем будущем.
   Торговые разборки между США и Китаем будут иметь более широкий эффект. Моделирование, проводимое международными финансовыми институтами, показывает, что повышение торговых тарифов может повлиять на региональный рост. На момент написания настоящего доклада было еще слишком рано полностью оценивать воздействие этих мер, однако существуют потенциальные экономические последствия для Азии. Например, если будет реализован весь комплекс мер, о которых до сих пор шла речь, то, по мнению МВФ, это приведет к снижению ВВП Китая на 1,6% в течение двух лет. МВФ также оценил, что рост ВВП может снизиться на 0,9% в Южной Корее, на 0,7% в Индии, Индонезии и Японии, а также на 0,6% в Австралии, Малайзии, Филиппинах и Таиланде.
   Вопреки протекционистским тенденциям, некоторые региональные государства вместо этого стремятся заключить новые многосторонние торговые соглашения. Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве, или ТТП-11, заменяет Транстихоокеанское партнерство; США вышли из переговоров по этому вопросу после избрания Дональда Трампа президентом США. Ожидается ратификация по меньшей мере шестью подписавшими сторонами. В Юго-Восточной Азии Соглашение АСЕАН о торговле товарами (АТИГА) снизит тариф между его государствами-членами, а его полное осуществление ожидается в 2018 году.
   Расходы на оборону и закупки
   Азиатские оборонные расходы продолжают расти. Он вырос на 4,0% в реальном выражении между 2017 и 2018 годами, набирая скорость после года более медленного роста; этот показатель составил 2,8% между 2016 и 2017 годами. Некоторые из главных транжир региона привели к увеличению этого показателя. В реальном выражении оборонный бюджет Австралии вырос на 8,4%, Китая - на 5,7%, Южной Кореи - на 4,5%.
   В отличие от этого, расходы на оборону стагнировали в Юго-Восточной Азии, причем в период с 2017 по 2018 год они снизились на 0,6%, хотя в некоторых государствах, особенно в Индонезии, где реальные расходы сократились на 9,7%, наблюдалось более выраженное падение. Эта сложная картина является напоминанием о том, что сильный экономический рост не обязательно приводит к сильному росту оборонного бюджета или высоким уровням оборонных расходов. Правительства в этом субрегионе управляют конкурирующими приоритетами политики; например, в Малайзии новое правительство уделяет особое внимание здравоохранению. В целом оборонные бюджеты государств Юго-Восточной Азии остаются скромными по сравнению с остальной Азией; в совокупности они достигают лишь уровня оборонного бюджета Южной Кореи (см. диаграмму 18).
   Следовательно, расходы на закупки и оборонные исследования и разработки (НИОКР) для этих стран остаются ограниченными по сравнению с более крупными расходами в Восточной Азии. Например, Индонезия в 2018 году выделила на эти оборонные инвестиции 15,9% своего бюджета, что составило около US$1,16 млрд, в то время как в Малайзии и Вьетнаме эти расходы составили US$804 млн. и US$821 млн. соответственно.
   Среди стран Юго-Восточной Азии Сингапур тратит больше всего на закупки и оборонные НИОКР, при этом, по оценкам, в 2018 году на эти цели будет потрачено US$2,18 млрд., что составляет чуть менее 20% от общего оборонного бюджета страны. Город-государство делает значительные инвестиции в свои современные военно-воздушные силы. Он намерен пополнить свой винтокрылый парк дополнительными вертолетами H225M Caracal и CH-47F Chinook, а первый из шести танкеров A330 MRTT был поставлен в августе 2018 года. Ожидается также, что правительство Сингапура к концу 2018 года примет решение о покупке боевых самолетов F-35 в качестве замены своих F-16.
   Увеличенный оборонный бюджет Австралии также в значительной степени направлен на улучшение аэрокосмического потенциала. Действительно, воздушные платформы составляют четыре из пяти самых крупных проектов по приобретению для австралийских вооруженных сил в предстоящем году (см. таблицу 12). Первый -это приобретение боевых самолетов F-35; всего будет куплено 72, а два первых должны были прибыть в Австралию в декабре 2018 года.
   Эти варианты закупок отражают озабоченность Австралии развитием событий в области региональной безопасности, включая военный прогресс Китая, и желание приобрести потенциал, позволяющий ей действовать самостоятельно, а также совместно с государствами-союзниками. Например, закупка Австралией морских патрульных самолетов P-8 является зеркальным отражением того, что было сделано в Индии. Южная Корея, тем временем, выбрала P-8 для своих будущих потребностей в морских патрульных самолетах.
   Расходы на военно-морские программы, такие как будущие подводные лодки и фрегаты, вскоре вырастут, и общие расходы по программам, по прогнозам, составят более A$50 млрд. (US$37 млрд.) и A$30 млрд. (US$22 млрд.) соответственно. На сегодняшний день общий объем утвержденных расходов на проектирование и строительство будущих подводных лодок Австралии составляет A$2,24 млрд. (US$1,66 млрд.) в рамках этапа 1B проекта Sea 1000 и A$395 млн. (US$293 млн.) для будущих фрегатов в рамках этапа 1 проекта Sea 5000.
   Оборонная промышленность и рынки
   В конце 2018 года между Канберрой и военно-морской группой продолжались переговоры о контракте в отношении австралийской программы подводных лодок. Французская компания была выбрана в 2016 году для проектирования и строительства 12 подводных лодок на основе конструкции Shortfi Barracuda Block 1A. С момента этого объявления был подписан ряд контрактов, но эта ситуация иллюстрирует длительные процессы и проблемы, связанные с реализацией крупных сделок с оборудованием.
   Даже когда речь заходит о давно установившихся партнерских отношениях, на поставках оружия могут сказываться споры. В 2018 году Япония и США обсудили озабоченности Токио в отношении затрат и процессов иностранных военных продаж США (FMS). Япония сильно зависит от FMS, и стоимость поставок FMS выросла с US$779 млн. в 2010 году до US$1,01 млрд. в 2017 году. В последние годы ревизионная комиссия Японии выразила обеспокоенность в отношении руководства FMS, особенно в отношении программы F-35. Японские власти, по словам наблюдателей, ничего не знают о причинах роста цен, о задержках в поставках запчастей и об отсутствии координации с японскими фирмами, участвующими в производственном процессе. В 2018 году министры обороны обеих стран обсудили "усовершенствования" процесса FMS, связанные с задержками в реализации программ закупок, а также с возмещением японских переплат по сделкам FMS.
   Тем временем Южная Корея требовала от Индонезии возмещения расходов, связанных с совместной программой боевых самолетов KF-X. По сообщениям прессы, Индонезия не смогла выплатить Южной Корее около US$200 миллионов за свою долю расходов, которая составила 20% от расходов на развитие. Сеул утверждал, что это не задерживает осуществление проекта и что он обсуждает с Джакартой вопрос о сокращении доли последней в программе. Индонезия надеется, что проект KF-X будет способствовать передаче технологий в ее собственный оборонный сектор.
   Развитие отечественной оборонно-промышленной базы теоретически позволило бы избежать подобных осложнений. Многие государства региона стремятся сделать это. Обладание оборонно-промышленным сектором будет способствовать выработке суверенной оборонной политики, а также - если они будут развивать экспортную модель - позволит государствам окупить за счет иностранных доходов часть инвестиций, сделанных в этот сектор.
   Вьетнам стремится рационализировать свои государственные оборонные предприятия, в частности путем слияний. В середине 2018 года было принято новое постановление, направленное на сокращение числа военных предприятий с 88 до 17, сосредоточение военных предприятий на оборонных задачах и поддержку экономического развития. Тем не менее, этот процесс рационализации начался десять лет назад, и до сих пор он не принес заметного эффекта, хотя Вьетнамская военная телекоммуникационная Генеральная корпорация сменила свое название на Viettel Military Industry and Telecom Group в начале 2018 года.
   В 2018 году Австралия приняла меры по поддержке своей оборонно-промышленной базы. Правительство приступило к реализации стратегии оборонного экспорта в 2018 году, с тем чтобы к 2028 году Австралия вошла в десятку крупнейших мировых поставщиков оборонной продукции. В рамках этой стратегии было создано новое австралийское оборонное экспортное управление. Правительство также выделило A$20 млн. (US$15 млн.) ежегодного финансирования для поддержки экспорта вооружений и открыло экспортную кредитную линию в размере A$ 3,8 млрд. (US$2,9 млрд.) для клиентов австралийских систем вооружений. В апреле 2018 года Канберра также опубликовала свой план оборонно-промышленного потенциала после заявления о политике в области оборонной промышленности в 2016 году. В нем были определены приоритетные направления поддержки оборонной промышленности, в том числе в области подводных лодок, а также модернизации сухопутных боевых машин и связанных с ними технологий, и предусматривалось выделение A$17 млн. (US13 млн.) в год на гранты для поддержки малых и средних предприятий (МСП), работающих в этих областях. Эта новая политика направлена на развитие и поддержку местных производителей. В настоящее время в судостроении доминируют только местные компании, такие как ASC и Austral. В других областях оборонно-промышленной базы Австралии доминируют иностранные основные подрядчики, такие как Raytheon Australia, BAE Systems Australia и Thales Australia.
   Кроме того, в 2018 году в Южной Корее были объявлены инициативы по реформированию с уделением особого внимания развитию SME. Администрация программы оборонных закупок (DAPA) стремится диверсифицировать местных поставщиков оборонной продукции, и повышение роли SME является ключевым элементом политики импортозамещения DAPA. Повышая доходность SME и лучше интегрируя их в международные цепочки поставок оборонной продукции, DAPA также надеется улучшить результаты экспорта. В 2017 году Южная Корея экспортировала оружия на сумму US$3,19 млрд., но намерена довести эту цифру до $5 млрд. к 2022 году. Ожидается, что в начале 2019 года будут разработаны новые руководящие принципы, которые могут включать требования к иностранным производителям вооружений интегрировать компоненты местного производства в свои системы вооружения для Вооруженных сил Южной Кореи. В "оборонном бизнес-инновационном плане", запущенном в августе 2018 года, основное внимание уделялось реформированию процессов закупок, но также содержались инициативы по развитию отечественной промышленной базы и укреплению оборонных НИОКР. Планы включали реформу интеллектуальной собственности и создание нового агентства под названием "оборонное научно-техническое планирование и оценка", чтобы сосредоточиться на новых технологиях. План также содержал меры по поддержке экспорта вооружений, в том числе через новое ведомство-ассоциацию содействия оборонной промышленности.

   [] []

   []

   []
   КИТАЙ
   Председатель КНР Си Цзиньпин продолжает реформировать китайское управление. Это включает в себя его амбициозный план модернизации Народно-освободительной армии (НОАК) к 2035 году и завершения ее преобразования в "силы мирового класса", способные выигрывать войны к 2049 году. Эти крупные политические проекты привлекли значительное внимание в Китае и на международном уровне, вызвав обеспокоенность не только возвращением в руки Си Цзиньпина крайне централизованного процесса принятия решений, но и расширением военных контактов под руководством правительства, что привело к эскалации региональной напряженности.
   Централизованное управление
   Главенство Коммунистической партии Китая (КПК) и ее руководящая роль в правительстве, вооруженных силах и обществе были четко определены на 19-м съезде партии в октябре 2017 года. Кроме того, теория президента - "Си Цзиньпин думал о социализме с китайскими характеристиками для новой эпохи" - была вписана в Конституцию партии, укрепляя власть Си в соответствии с прецедентами, установленными его предшественниками Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. Кроме того, на 13-м Всекитайском собрании народных представителей (ВСНП) в марте 2018 года была одобрена конституционная поправка, отменяющая ограничения срока полномочий президента. При Си Цзиньпине различия между партией и государством стали все более размытыми, отойдя от видения Дэна, согласно которому эти две стороны были отделены друг от друга и каждая из них обладала различными полномочиями.
   19-й съезд партии наглядно продемонстрировал расширение партийного контроля над НОАК и недавнюю централизацию полномочий по принятию решений в руках Си и его союзников в рамках уменьшенной Центральной военной комиссии (ЦВК). До 19-го съезда партии в ЦК КПК были председатель (Си), два заместителя председателя и семь членов. На момент своего закрытия, а также Си в качестве председателя КПК состоял из двух заместителей председателя и четырех членов. Все они - близкие союзники Си, имеющие с ним личные связи. Сигналом было то, что Си будет продолжать строго контролировать военную реформу, для него это личный проект.
   НОАК претерпела дальнейшие организационные изменения в 2018 году. Ключевым посылом было то, что НОАК служит партии, а не наоборот. В рамках этого Си расширил свою кампанию против взяточничества - которая ранее была нацелена только на высокопоставленных чиновников НОАК - включив в нее чиновников более низкого ранга. Во время первого президентского срока Си Цзиньпина более 13 000 офицеров НОАК, включая 100 генералов, стали мишенями антикоррупционной кампании Центральной комиссии партии по проверке дисциплины и Национальной контрольной комиссии государства. Это снискало Си как уважение за избавление подразделений Вооруженных сил от коррумпированных "тигров" (высокопоставленные чиновники) и "мух" (рядовые кадры), так и критику за использование им кампании по устранению политических оппонентов и продвижению своих союзников на руководящие посты.
   Однако контроль над НОАК со стороны партии и Си не остался бесспорным. Годы недостаточного ухода привели к недовольству среди ветеранов НОАК, а с 2016 года - когда в Пекине перед зданием Министерства обороны прошла масштабная акция протеста-ветераны периодически устраивали в Пекине публичные акции протеста по поводу невыплаченных пособий по демобилизации, медицинской помощи и пенсий. Эти протесты распространились за пределы Пекина, несмотря на создание КПК Министерства по делам ветеранов в марте 2018 года для решения их проблем. Например, группа из более чем 1000 ветеранов НОАК устроила акцию протеста в Чжэньцзяне, провинция Цзянсу, в июне 2018 года. Хотя лидерство Си в отношении НОАК и политического руководства может быть публично спроецировано как сильное, эти протесты тем не менее вызывают вопросы. Действительно, после выступления перед руководителями НОАК на летнем съезде лидеров партии в 2018 году в Бейдайхэ, провинция Хэбэй, Си вновь призвал к "абсолютной лояльности" и "укреплению руководства партии в армии", чтобы сделать Китай и НОАК мощными. На публичных выступлениях в 2018 году последовательные призывы Си к непоколебимой лояльности НОАК к партии могут на самом деле выдать некоторую озабоченность по поводу силы этого.
   В то время как Си пытается усилить контроль над НОАК, он использует то, что в оборонной Белой книге 2015 года было обозначено как "стратегическая возможность" Китая в благоприятной внешней среде для модернизации НОАК и укрепления потенциала проецирования мощи Вооруженных сил. Военно-морской флот НОАК и военно-воздушные силы НОАК (ВВС НОАК), в частности, продолжают модернизировать свои запасы оборудования, а вооруженные силы начали внедрять новые технологии, такие как беспилотные летательные аппараты (БПЛА), в то время как Китай продолжает развивать свои возможности и инновации в области кибернетики, космоса и радиоэлектронной борьбы.
   В 2017 и 2018 годах Китай продемонстрировал более решительную позицию в отношении Тайваня и в Восточно-Китайском море. В мае 2018 года PLAAF совершила полеты на бомбардировщиках H-6K и боевых самолетах Су-35 вокруг Тайваня. Эти "учебные полеты", как выразилась НОАК, были попыткой отговорить Тайбэй от каких-либо шагов в направлении независимости. В сентябре 2018 года тогдашний министр обороны Японии Ицунори Онодэра предупредил об односторонней эскалации Китаем военных действий в море и воздушном пространстве вокруг Японии. В Южно-Китайском море продолжается милитаризация Китаем островов и объектов, которые он занимает в Спратли.
   Кроме того, Китай расширил сферу охвата своего международного проекта развития инфраструктуры-инициативы "Пояс и дорога". Однако региональные и международные опасения по поводу портов двойного назначения вдоль "Морского Шелкового пути", построенного Китаем, еще не оправдались. В дополнение к своей военно-логистической базе в Джибути Китай объявил в августе 2018 года, что он полностью финансирует и строит учебный лагерь в Афганистане, который будет использоваться для повышения контртеррористического потенциала как афганских войск, так и НОАК. Наряду с многочисленными и все более сложными учениями в Китае, регионе и на международном уровне - и продолжающимся развертыванием операций ООН - эта Афганская миссия предоставит НОАК ценный, хотя и небоевой, оперативный опыт.
   Пекин одновременно модернизирует свои вооруженные силы, расширяет свой глобальный охват и участвует во внутренних реформах. Поддержание такого темпа и широты может оказаться сложной задачей, и если протесты ветеранов свидетельствуют о проблемах морального духа и сплоченности внутри сил и иллюстрируют озабоченность по поводу степени влияния партии на НОАК, они могут повлиять на способность Си выполнить два крайних срока, которые он установил для военного прогресса Китая.
   Южно-Китайское Море
   В 2015 году Си Цзиньпин пообещал тогдашнему президенту США Бараку Обаме, что Китай не будет милитаризировать свои отвоеванные территории на островах Спратли. События, произошедшие после этой даты, как представляется, свидетельствуют об обратном.
   Действительно, крупномасштабные работы по дноуглублению и мелиорации земель в Китае, по-видимому, прекратились, по крайней мере на данный момент. Однако в период с 2013 по 2015 год Китай восстановил в 17 раз больше земель, чем совокупная сумма, восстановленная за последние 40 лет четырьмя другими региональными претендентами на остров Спратли (Малайзия, Филиппины, Тайвань и Вьетнам). К 2016 году Китай восстановил около 12,95 квадратных километров земли. В период с 2016 по 2018 год НОАК вместо этого активизировала свои усилия по укреплению этих объектов путем строительства инфраструктуры и ряда военных объектов.
   На трех самых крупных островах Спратли (Риф огненного креста, Риф озорства и Риф Суби) сейчас расположены взлетно-посадочные полосы длиной 3 км, ангары для боевых самолетов, бункеры боеприпасов, казармы, большие причальные сооружения, зенитные орудия и системы ближнего боя. На семи отвоеванных Китаем островах Спратли сегодня находится более 40 различных радиолокационных установок, которые представляют собой значительное расширение возможностей Китая в этой области, связанных не только с командованием и контролем, но и с разведкой, наблюдением и разведкой. В апреле 2018 года появились сообщения о том, что Китай развернул оборудование для постановки помех на рифе Мисчиф в Спратли.
   В то время как ракеты класса "земля-воздух" и противокорабельные крылатые ракеты (ПСКР) еще не были установлены в Спратли, далее к северу, в группе Парасельских островов, Китай развернул системы ПВО HQ-9, вероятно, ПКР YJ-62, а также боевые самолеты J-11B на острове Вуди, два латтр, возможно, в качестве краткосрочных развертываний. В мае 2018 года бомбардировщик H-6K приземлился на острове Вуди, в первый раз, когда один из этих бомбардировщиков приземлился на одном из островов Южно-Китайского моря в Китае.
   Хотя стратегические и региональные сообщения могут быть ключевыми для обоснования действий Пекина, а возможности развернутой техники еще предстоит испытать в бою, Пекин тем не менее изменил баланс сил в Южно-Китайском море. Расчет, связанный с любым решением США или их союзников о возможных военных действиях в Южно-Китайском море, стал более сложным и потенциально сопряженным с более высоким риском. До сих пор Вашингтон отвечал тем, что продолжал проводить военно-морские операции по обеспечению свободы судоходства и пролеты над территорией страны. В мае 2018 года США отстранили Китай от участия в учениях RIMPAC 2018 года, сославшись в качестве причины милитаризации Китаем Южно-Китайского моря. Между тем возрожденная региональная группировка "четверка" (в которую входят Австралия, Индия, Япония и США) еще не сформировалась, а Нью-Дели отрицает, что эта группировка имеет какую-либо военную или оборонную функцию.
   В то время как США рассматривают свои варианты, Китай преуспел в разделении государств - членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и продвижении своей стратегии двусторонней многосторонности. Независимо от того, смогут ли США и их союзники в Индо-Тихоокеанском регионе договориться о том, как противостоять Китаю в ближайшем будущем, похоже, что Пекин будет продолжать медленно менять стратегическую обстановку в Южно-Китайском море на море, в воздухе и на отвоеванной земле.

   []
   Армия НОАК
   Процесс реорганизации и перебазирования, начатый в 2017 году, в основном завершен, хотя некоторые бригадные перемещения еще могут иметь место, в основном в командованиях Северного и Западного театров. Однако различие между областями ответственности Тибетского военного командования и армией 77-й группы командования Западного театра военных действий теперь, по-видимому, стало размытым, и последнее начало перебазировать часть своих маневренных сил в пределах самого Тибета.
   В настоящее время основное внимание НОАК, как представляется, сосредоточено на внутренней перестройке в рамках новых общевойсковых бригад и подготовке кадров. Первая реорганизованная легкая общевойсковая пехотная часть, сформированная в 2014 году и ныне входящая в состав 78-й группы армий командования Северного театра военных действий, была публично представлена в 2018 году. Используя машины 4х4 из семейства Dongfeng Mengshi в качестве бронетранспортеров, а также установленные на грузовиках и джипах гаубицы и минометы для огневой поддержки, это формирование - боевой отряд 48-й общевойсковой бригады - является шаблоном для остальных легких общевойсковых подразделений НОАК. Две недавно переформированные воздушно-десантные бригады командования Восточного и Южного театров военных действий, 121-я из 75-й группы армий и 161-я из 83-й группы армий, также сейчас отрабатывают свои возможности и приступили к выполнению своей новой роли.
   Что касается тяжелых и средних общевойсковых бригад, то прогресс в модернизации парка боевых бронированных машин НОАК все еще носит лишь постепенный характер; сдерживающим фактором является то, что армия является относительно низким приоритетом для перевооружения. Основной боевой танк ZTZ-99, хотя и находится в производстве уже почти два десятилетия, продолжает оснащать менее четверти новых тяжелых общевойсковых бригад. Наиболее продвинутый вариант ZTZ-99, ZTZ-99А, по-видимому, остается ограниченным двумя соединениями, уже оснащенными им до реорганизации (112-я механизированная дивизия и 62-я общевойсковая бригада).
   По-видимому, был достигнут еще больший прогресс в оснащении армии средствами боевого обеспечения, включая артиллерию, инженерные средства и системы противовоздушной обороны. Отечественная система ПВО HQ-16, которую аналитики считают примерно аналогичной российскому Буку, сейчас находится на вооружении девяти армий группы, а также подразделений в Тибете и Шанхае. Это дает НОАК ее первый широко распространенный потенциал ПВО средней дальности.
   Ракетные войска НОАК
   Ракетные войска НОАК остается организованным в ряд "баз" уровня командира корпуса, теперь насчитывающих в общей сложности девять. Шесть из них (базы 61-66) командуют оперативными ракетными бригадами сил, а остальные три занимаются хранением и транспортировкой боеголовок (67 база), специализированным инженерным обеспечением (68 база) и испытаниями и подготовкой (69 база). В настоящее время начинают формироваться многочисленные новые ракетные бригады, сформированные в течение 2017 года, с некоторым последующим перемещением подразделений и изменением оборудования и задач. В 62-й базе комбинация перебазирования существующих подразделений и формирования двух новых бригад, вероятно, приведет к тому, что на юге Китая будет сформирована дополнительная бригада баллистических ракет средней дальности DF-21D и первая бригада баллистических ракет средней дальности DF-26. Оба этих типа ракет обладают противокорабельными возможностями, и когда бригады достигнут боеспособности, это увеличит способность РВ НОАК удерживать под угрозой возможные цели в Южно-Китайском море и Индийском океане. В Северном Китае новая бригада на базе 65 также, скорее всего, будет оснащена DF-21D, поскольку в настоящее время она находится в Даляне, провинция Ляонин, с существующим формированием DF-21D. Это привело бы к удвоению числа бригад противокорабельных баллистических ракет РВ НОАК по сравнению с их составом до начала реорганизации.
   Две новые бригады были сформированы в 64 и 66 базах оба вероятно для того чтобы работать в качестве дорожно-мобильных межконтинентальных баллистических ракет (МБР); из них наиболее вероятно, взимаемые с доведением до сих пор-развивающего DF-41 (CH-SS-X-20 МБР на вооружение, в то время как другие, вероятно, оснастят либо ДФ-31А(Г) МБР или дополнительные ДФ-41С. Обе эти ракеты, как полагают, быть в состоянии нести несколько боеголовок индивидуального наведения. Новые бригады ознаменуют собой первое расширение дорожно-мобильных РВ НОАК почти за десятилетие.
   В конце 2017 года СМИ сообщили о двух испытательных пусках новой опытной баллистической ракеты малой дальности или МРБМ, предположительно с гиперзвуковой глиссадной полезной нагрузкой. Сообщается, что эта ракета может иметь обозначение НОАК DF-17, но имеется ограниченная дополнительная информация о ракете; ее связи, если таковые имеются, с существующими конструкциями РВ НОАК; и ее предполагаемая миссия.
   ВМС НОАК и береговая охрана Китая
   В апреле 2018 года Китай развернул в Южно-Китайском море свою самое крупное соединение военно-морских сил в новейшее время. Возглавляемое авианосцем Liaoning, как сообщал обзор флота, состояло почти из 50 кораблей и пославшего важное сообщение. В нем подчеркивался значительный прогресс в реализации возможностей плана, и не в последнюю очередь в плане его потенциала для осуществления операций на океанских водах.
   В рамках этого плана были предприняты дальнейшие шаги по развитию его авианосного потенциала. В июне 2018 года Китай объявил, что Liaoning достиг первоначального оперативного потенциала, а три месяца спустя заявил, что он провел ночные операции. Это служит еще одним доказательством того, что Китай, возможно, находится на пороге реального, хотя и ограниченного, авианосного оперативного потенциала.
   Кроме того, второй авианосец уже начал ходовые испытания и может быть принят на вооружение уже в 2019 году. Построенный в Китае, этот второй корабль является модифицированной версией Liaoning. Были также увеличены показатели того, что ведутся работы на третьем, более крупном судне, которое может быть оснащено какой-либо формой катапульты и финишера.
   Продукция верфей, по-видимому, еще больше, чем раньше, фокусируется на высокоэффективных крупных надводных боевых кораблях, что усиливает ощущение того, что развитие военно-морского потенциала Китая может вступить в новую фазу. В июле 2018 года состоялись одновременные спуски двух крейсеров нового Type-55. Это означало, что четыре из них были запущены чуть более чем за год, а еще по меньшей мере четыре находятся в стадии строительства. Первый Type-55 начал ходовые испытания в августе 2018 года.
   Считается, что Type-55 водоизмещением от 10 000 до 13 000 тонн и увеличит возможности флота в операциях оперативной группы и независимом развертывании в океане. Они рассматриваются как аналогичные крейсерам класса Ticonderoga Соединенных Штатов, хотя, возможно, несколько больше. Ticonderoga действуют как командные корабли ПВО для авианосных ударных групп ВМС США; они имеют 122-ячейковую систему вертикального пуска, по сравнению с 112 ячейками для Type-055. Была замечена удлиненная версия эсминца Type-052D с модифицированной полетной палубой, возможно, для размещения нового вертолета Harbin Z-20, возможно, в противолодочной роли. ВМС НОАК все еще имеют области относительной слабости, особенно в противолодочной войне и десантных операциях, которые продолжают сдерживать его стремления к океанским водам. Но она также продолжает добиваться успехов в устранении этих недостатков.
   Верфи продолжают строить и более мелкие надводные корабли, в частности фрегаты Type-054А и корветы Type-056А, а в сентябре планируется ввести в строй пятый большой десантный корабль-амфибию Type-071. Первый Type-075 десантное судно, строящееся в Шанхае.
   Китай также развивает свою морскую пехоту. По оценкам Министерства обороны США, в состав сил, которые несколько лет назад состояли из двух бригад и примерно 10 000 человек личного состава, к 2020 году они будут состоять примерно из семи бригад и 30 000 человек личного состава с гораздо более широким кругом задач.
   В настоящее время в ВМС НОАК действуют четыре подводные лодки с баллистическими ракетами Type-094. Однако остается неясным, означает ли это, что Китай способен обеспечить эффективный потенциал сдерживания. Более широкие усилия по модернизации подводных лодок продолжаются, и в 2018 году могут быть введены в строй две обычные подводные лодки типа 039B Yuan II класса.
   В июле административный контроль над береговой охраной Китая был передан от гражданской государственной океанической администрации вооруженным силам под руководством Народной вооруженной полиции. Потенциальные последствия этого шага оставались неопределенными, не говоря уже о том, чтобы прояснить и упорядочить цепочку командования, которая, по общему мнению, уже существует.
   Консолидация Китаем своей инфраструктуры на спорных объектах, которые он развил в Южно-Китайском море, а также продолжающееся наращивание его военно-морских возможностей продолжали укреплять его способность оказывать влияние и потенциально осуществлять контроль там. В течение 2018 года постепенный прогресс этих событий достиг того момента, когда США приняли решение отказаться от участия ВМС НОАК в американских учениях Rim of the Pacifi. Это и ряд других точек трения между двумя флотами в течение 2018 года, включая значительно тесное столкновение между военными кораблями двух стран во время операции США по свободе судоходства в сентябре, предвещало проблемы для флотов обеих стран в 2019 году и высветило пределы существующих соглашений по управлению инцидентами на море.
   ВВС НОАК
   В последние годы возможности и институциональное влияние ВВС НОАК значительно расширились; сухопутные войска традиционно являлись доминирующей службой. Генерал Сюй Цилян, как заместитель председателя CMC, в настоящее время является самым старшим членом вооруженных сил НОАК; кадровый офицер ВВС, он ранее был командующим НОАК. Другой офицер ВСАФ, генерал и Сяогуан, является командующим командованием Центрального театра военных действий, отвечающим за безопасность Пекина и его окрестностей. Эти назначения являются символом прогресса военно-воздушных сил; они были бы почти немыслимы, говорят аналитики, всего лишь десять лет назад. Изменения происходили с конца 1990-х годов, но главный толчок был сделан, когда в 2004 году ВВС НОАК получила свою первую стратегию по обслуживанию, предписывающую ей "интегрировать воздушное и космическое пространство и одновременно быть готовой к наступательным и оборонительным операциям". Для Китая это не просто вопрос совершенствования технических средств и систем вооружения. Одновременно была предпринята попытка переделать НОАК как организацию, а также ее сотрудников, их менталитет, их подготовку и их роли. Это повлияло не только на ВВС НОАК, но и на план и его военно-морское авиационное командование.
   Режим подготовки и учений как военно-воздушных сил, так и морской авиации претерпел значительные изменения. В настоящее время ВВС НОАК проводит серию учений "четыре ключа", которые позволяют ей проверить оперативный потенциал, а также оценить прогресс в достижении целей модернизации. Эти упражнения иллюстрируют переход от сценарных упражнений к сосредоточению внимания на том, что Китай называет упражнениями "спина к спине", когда ни одна из сторон в упражнении не имеет предварительного знания о планах другой. Таким образом, НОАК пытается перенять опыт западных вооруженных сил и сосредоточиться на подготовке своего следующего поколения пилотов к более реалистичному - т. е. незаписанному - бою в сложной электромагнитной среде.
   ВВС НОАК также начала расширять сферу охвата и масштабы своих миссий, и все больше внимания уделяется операциям по воде. Менее 30 лет назад в учебных пособиях ВВС НОАК содержалось предупреждение о том, что эти операции включают в себя такие проблемы, как "быстрые изменения погоды" и "горизонт трудно обнаружить". Самолет ВВС НОАК впервые совершил первый полет к центральной линии Тайваньского пролива в 1998 году и над проливом Мияко в мае 2015 года. С тех пор, было совершено несколько рейсов над Тихим океаном, некоторые из которых были круговыми полетами вокруг Тайваня, включая много типов самолетов. По мере удаления от материка и более частого патрулирования ВВС НОАК совершенствуют подготовку и опыт пилотов, а также расширяют свое взаимодействие с наземными и авиационными средствами ВМС. В то же время ВВС НОАК развивают свои возможности в перевозочных операциях. В целом, тенденция для авиационных сил НОАК - это новые самолеты, лучшие пилоты, улучшенная подготовка и большая совместимость.
   Тем не менее, остаются серьезные проблемы. Один из них касается человеческой стороны военного потенциала. Необходимо добиться большего прогресса в обеспечении того, чтобы старшие и более консервативные лидеры доверяли новым идеям и молодым войскам. Набор, обучение и удержание высококачественного персонала - это задача для любой вооруженной силы, и именно с ней сталкивается НОАК, когда она борется за создание корпуса сержантов и привлечение большего числа выпускников колледжей.
   Еще одна проблема связана с "сплоченностью". Одна из основных целей последнего раунда реформ НОАК заключается в том, чтобы задействовать силы из двух или более подразделений Службы таким образом, чтобы они могли совместно проводить скоординированные операции. Это серьезное изменение для НОАК, которая долгое время была ориентирована на сушу, с организационно обособленными институтами. Действительно, американские аналитики говорят, что и ВВС и морская авиация сохранили полный набор авиационных мощностей, потому что они не смогли использовать возможности другого. Это не позволяет им реализовать экономию масштаба, которая была бы получена в результате сохранения каждым из них ограниченного числа различных возможностей. Взаимодействие между подразделениями традиционно ограничивалось отсутствием общего командования высшего эшелона: полки внутри одного корпуса редко обучались или тренировались вместе из-за строгих отношений командования и управления. Это постепенно начинает меняться, и есть свидетельства, хотя и ограниченные по сравнению с западным опытом, что ВВС и морская авиация стремятся развить уровень совместной работы через общую подготовку.
   НОАК также участвует в согласованных усилиях по созданию стратегически эффективных авиационных сил. Более длительные миссии, более удаленные от материка, а также более тесная интеграция между авиацией ВВС и ВМС в будущем станут более обычным явлением. Эти усилия предпринимаются в то время, которое Пекин называет "стратегической возможностью". Это означает, что Коммунистическая партия Китая решила, что риски, необходимые для осуществления этих изменений, стоит нести уже сейчас, поскольку риск крупных конфликтов с крупной державой относительно невелик. Следовательно, Пекин надеется, что когда этот период стратегических возможностей закончится, его будущие силы будут готовы конкурировать с равными конкурентами.
   Прогресс техники
   Боевой самолет Chengdu J-20 по-прежнему находится на пути к тому, чтобы быть введенным на службу в ВВС НОАК около 2020 года. В настоящее время эксплуатационная испытательно-оценочная служба уже работает с прототипом и начальным серийным стандартом самолета J-20A, поставляемым до сих пор в умеренном темпе. J-20A будет первым китайским боевым самолетом, спроектированным с самого начала с малозаметными характеристиками.
   ВВС НОАК также создали первое подразделение, оснащенное Су-35, все 24 самолета Су-35 в первоначальном заказе должны были быть поставлены к концу 2018 или началу 2019 года. Сделка предусматривала приобретение экспортной версии российской ракеты Р-77-1 (АА-12Б) с активным радиолокационным наведением средней дальности класса "воздух-воздух", модернизацию базовой ракеты Р-77. Поставка этой ракеты в ВВС НОАК уже началась. Однако неясно, будет ли ВВС НОАК закупать дополнительные самолеты Су-35, или же ее опыт эксплуатации этого типа приведет к тому, что она будет способствовать продолжающейся разработке своей собственной оборонной промышленностью одноместного J-11D.
   Продолжается разработка преемника среднего бомбардировщика Н-6 - Н-20. В октябре 2018 года государственные СМИ отмечали, что проект добивается "значительного прогресса". Предполагается, что H-20 будет малозаметной - возможно, бесхвостой - конструкцией, которая может поступить на вооружение со второй половины 2020-х гг. Xian, дочерняя компания корпорации авиационной промышленности Китая (AVIC), продолжает строить модернизированные варианты H-6 и участвует в программе H-20.
   H-20 является ключевым элементом рекапитализации оборудования ВВС НОАК и частью его цели стать "стратегическими военно-воздушными силами". Это, вероятно, включает в себя ядерную роль - нынешний бомбардировщик, H-6K, оценивается как не имеющий ядерной роли - а также другие задачи. Действительно, этот сдвиг подчеркивает способность ВВС НОАК проводить оборонительные и наступательные воздушные операции за пределами материковой части Китая, а также осуществлять крупномасштабные воздушные операции совместно с наземными или морскими силами. Перестройка тактической авиации из полковой в бригадную является частью этой амбициозной задачи.
   Производство тяжелых транспортных самолетов Y-20 продолжается, и с этим типом формируется первый полк. Y-20 также, вероятно, будет основой для самолета-заправщика, который в конечном итоге заменит H-6 в этой роли. Кроме того, растет число самолетов специального назначения, находящихся на вооружении ВВС НОАК. Например, версии радиоэлектронной борьбы истребителя/штурмовика JH-7, по-видимому, были выставлены на уровне подразделений, в то время как вариант эскортного постановщика помех J-16, J-16D, также проходит испытания.
   Беспилотники все чаще присоединяются к инвентарю. Они, вероятно, возьмут на себя функции радиоэлектронной борьбы наряду с другими задачами разведки, наблюдения и разведки. ВВС НОАК продолжает приобретать беспилотники с потенциалом доставки возможностей от тактического уровня до уровня театра военных действий.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   По данным Пекина, оборонный бюджет Китая на 2018 год составил 1,11 трлн юаней (US$168 млрд.) - рост на 8,1% по сравнению с бюджетом на 2017 год в размере 1,02 трлн юаней (US$151 млрд.). Хотя этот процентный прирост был больше, чем в 2017 году, когда бюджет был на 7% выше, чем в 2016 году, рост все еще идет в однозначных цифрах. Напротив, в период с 2011 по 2016 год оборонный бюджет ежегодно рос более чем на 10%. Но цифры 2017 и 2018 годов показывают, что однозначный рост является новой нормой, помещенной в контекст общего медленного экономического роста Китая. Тем не менее, несмотря на это замедление, которое, как следует помнить, является относительным - ВВП Китая все еще рос на 6,6% в 2018 году, по сравнению со средним 10 - процентным ростом в год между 2000 и 2009 годами - китайские власти также занялись реформами, направленными на дальнейшее развитие оборонно-промышленного потенциала.
   Улучшение оборонного сектора Китая является приоритетом для Си по двум основным причинам: Во-первых, чтобы он мог разрабатывать передовые системы вооружений для НОАК, а во-вторых, чтобы помочь перевести экономическую структуру Китая из низкопробной обработки в высокотехнологичное производство. Эти усилия были сосредоточены в трех областях: гражданско-военная интеграция (CMI); инновации; и промышленная рационализация. Оборонная промышленность Китая уже добилась значительных успехов. По оценкам IISS, в 2016 году доходы от оборонной деятельности восьми из десяти китайских государственных предприятий (ГП), участвующих в оборонном производстве, позволят семи из них войти в топ-20 наиболее прибыльных оборонных фирм мира. Три из них - China South Industries Group Corporation (CSGC), China Aviation Industry Corporation (AVIC) и China North Industries Group Corporation (NORINCO) - входят в первую десятку.
   Гражданско-военная интеграция
   Си Цзиньпин неоднократно подчеркивал важность CMI, которое также называют военно-гражданское слияния. В 2015 году оно стал национальным приоритетом. 2 марта 2018 года Си председательствовал на первом пленарном заседании (и третьем в целом) Центральной комиссии по комплексному гражданско-военному развитию (CCIMCD), которая была создана в январе 2017 года. На мартовском совещании Си подчеркнул необходимость разработки национальной стратегии слияния гражданского и военного секторов и дальнейшего развития CMI. Они поддерживают цели Китая по созданию к 2049 году вооруженных сил мирового класса и созданию современной социалистической страны ("китайская мечта и мечта о создании мощной армии", как выразился Си Цзиньпин на 19-м съезде партии в октябре 2017 года). На совещании были одобрены такие меры, как руководящие принципы стратегического развития CMI, план действий CCIMCD на 2018 год, программа развития пилотных зон CMI, ориентированных на инновации, и перечень перспективных пилотных зон.
   Вся партийно-государственная система была мобилизована для выполнения указаний Си Цзиньпина. Например, управление CCIMCD, которое отвечает за повседневную работу, организовало семинары по содействию объединению гражданских и военных сил, анализу прогресса, достигнутого к настоящему времени в этих областях, и выявлению любых выявленных проблем. В рамках этого расследования центральные правительственные чиновники были направлены в различные места по всему Китаю. Все крупные государственные предприятия должны выбрать области для участия в пилотных программах реформы CMI, а некоторые военные чиновники должны работать в течение определенных периодов в соответствующих отраслях гражданского сектора.
   Инновации
   Политика CMI тесно связана с достижениями в Китае, направленными на стимулирование оборонно-промышленных инноваций. Приоритетные задачи на 2018 год включали продолжение капитального ремонта научно-исследовательских институтов и академий оборонной науки и техники Китая. Начатая с 2017 года эта программа направлена на изменение структуры собственности полностью государственных оборонных научно-исследовательских институтов и академий (тех, кто производит подсистемы или даже конечную сборку), чтобы они могли быть перечислены на фондовом рынке. Эта работа началась в начале 2000-х годов, хотя в то время основное внимание уделялось тем фирмам, которые производили запасные части; по оценкам экспертов, с фондового рынка было привлечено не менее US$30 млрд. Сейчас акцент смещается на научно-исследовательские институты и Академии.
   В плане был определен 41 оборонно-исследовательский институт для проведения реформы собственности, охватывающей боеприпасы, электронику, аэрокосмическую промышленность, судостроение, авиацию и ядерный сектор. В мае 2018 года Юго-Западный институт автоматизации (или 58-й институт) China South Industries Group Company Ltd был утвержден в качестве первого из 41 института для завершения изменений. Расположенный в городе Мяньян провинции Сычуань, этот город хорошо известен как научно-производственный центр. Его достижения включают в себя производство интеллектуальных боеприпасов, Цифровое производство и цифровое станкостроение, в том числе в других областях; его общие активы, как сообщается, составляют 1 млрд. юаней (около US$154 млн.).
   Аналитики считают, что дело 58-го Института широко освещается, так что его трансформация может стать моделью для других. Цель состояла в том, чтобы аналогичным образом перестроить оставшиеся 40 институтов к концу 2018 года и к 2020 году преобразовать большинство оборонных научно-исследовательских институтов в корпорации. Однако не все оборонные научно-исследовательские институты и академии будут капитально перестроены. Сообщается, что институты, отвечающие за фундаментальные исследования, останутся неизменными, но институты, отвечающие за технологическое развитие и инжиниринг, будут подвергнуты капитальной перестройке.
   Однако преобразование этих организаций является сложной задачей, включающей изменения в различных областях, начиная от заработной платы и благосостояния работников до налоговых льгот, урегулирования задолженности, ликвидации активов, роли КПК в управлении, профсоюзов и ценовой политики на оружие и технику.
   На совещании CCIMCD в марте 2018 года была одобрена первая партия из 15 пилотных инновационных зон CMI.
   Эти зоны можно классифицировать как пять типов: районы с традиционной тяжелой оборонной промышленностью, хотя и с растущим числом частных оборонных субподрядчиков - типичными примерами являются провинции Сычуань и Шэньси; районы с потенциалом развития прорывных технологий - такие как Шэньчжэнь, который становится технологическим городом; районы с хорошей инфраструктурой, подходящей в качестве инкубаторов для новых отраслей промышленности-Нинбо и Ханчжоу рассматриваются как идеальные примеры; районы с большим военным присутствием, требующие социальной поддержки, такие как Циндао и Далянь - где военная логистика в значительной степени зависит от местной поддержки; и районы с тяжелой промышленностью двойного назначения, такие как Нинде и Чжоушань, которые определены как потенциальные военные и гражданские порты с потенциалом расширения.
   Идея создания пилотных инновационных зон возникла еще в 2016 году, когда Национальная комиссия по развитию и реформам разработала план создания десяти таких зон. В конце концов, с учетом мотивов, возможно, включая возможность получения финансирования от центрального правительства, а также благосклонность Си, по меньшей мере 26 заявлений и предложений были представлены министерствами, провинциями и крупными городами. Сообщалось, что Си сформулировал инструкции, подчеркивающие `институциональные инновации", создав новую модель, которую можно было бы имитировать в других местах, чтобы помочь преодолеть препятствия на пути ММК.
   В целях развития потенциала Китая в области сложных интегральных схем, передовых вычислительных технологий и биотехнологий Пекин в январе 2018 года объявил о создании национальных центров промышленных инноваций и выпустил соответствующую документацию. В апреле в технологическом центре в Ухане, провинция Хубэй, был создан Национальный информационный инновационный центр оптоэлектроники (NIOIC), управляемый компанией FiberHome Technologies, государственным предприятием, находящимся под надзором комиссии по надзору за государственными активами и управлению ими. Кроме того, в НИОИК находятся национальная лаборатория оптических и кибер-коммуникационных технологий и Национальный Инженерный центр оптических коммуникационных технологий. Как сообщается, ему было поручено разработать свои передовые микросхемы на фоне торговых споров с США, ориентированных на технологическую конкуренцию, с тем чтобы можно было обеспечить оборону и кибербезопасность, а также полностью поддержать правительственную программу "Сделано в Китае 2025", направленную на повышение внутреннего высокотехнологичного производственного потенциала Китая. Между тем, государственное управление по науке, технологиям и промышленности (SASTIND) управляет Национальным инновационным центром оборонных технологий, разработанным для реализации инновационной стратегии технологического развития. В 2018 году были утверждены два новых центра: Центр инноваций в области авиационных двигателей Оборонной научно-технической промышленности при Китайской корпорации авиационных двигателей и Центр инноваций в области морских оборонных технологий при Китайской корпорации судостроительной промышленности. Сообщается, что в конечном итоге будут утверждены 11 центров.
   Промышленная рационализация
   За последнее десятилетие оборонная промышленность Китая была организована в рамках десяти государственных конгломератов. Эта система также сейчас подвергается сомнению, и в январе 2018 года правительство объявило, что China Nuclear Engineering and Construction Group Corporation будет объединена с Китайской национальной ядерной корпорацией.
   В марте сообщалось, что в принципе было также одобрено слияние двух крупнейших судостроительных компаний Китая - китайской государственной судостроительной корпорации и Китайской корпорации судостроительной промышленности (CSIC). Предполагается, что после слияния общая выручка от продаж достигнет 508 млрд юаней (US$77 млрд.), что превышает общую выручку трех крупнейших южнокорейских судостроителей: Hyundai Heavy Industries, Daewoo Shipbuilding и Marine Engineering Co. Ltd, и Samsung Heavy Industry. Однако никаких официальных заявлений, которые, по мнению аналитиков, могли бы быть связаны с текущими расследованиями обвинений в коррупции, сделано не было. Тем не менее, сообщения о возможном слиянии отражают указание Си Цзиньпина о том, что государственные предприятия Китая становятся все больше и сильнее, чтобы конкурировать на глобальном уровне.
   Китайское правительство также в настоящее время поощряет участие частного сектора в оборонных научно-технических разработках. Были случаи такого участия в аэрокосмическом секторе, хотя некоторые фирмы являются дочерними компаниями государственных аэрокосмических конгломератов, таких как Beijing One Space Technology Co. Ооо. Один космический корабль, как сообщается, при поддержке SASTIND, был запущен первой частной ракетой Китая в мае 2018 года для сбора данных для корпорации авиационной промышленности Китая. Другой пример - основанная в 2015 году корпорация Land Space Technology Corporation, которая в июле объявила о завершении строительства своей ракетной системы ZQ-2. Наземные испытания ZQ-2 планируется завершить в 2019 году, а запуск - в 2020 году. В январе 2017 года Land Space получила первый частный коммерческий контракт на запуск для иностранного заказчика, запустив два спутника датской фирмы GOM Space на борту ракеты Land Space-1 в феврале 2018 года. Третий пример - ExPace Technology Corporation. Эта дочерняя компания Китайской корпорации аэрокосмической науки и промышленности также известна как компания CASIC Rocket Technology Company; она выполняет функции коммерческого ракетного подразделения и занимается запуском малых спутников на низкую околоземную орбиту. Основанная в феврале 2016 года в Ухане, ExPace разрабатывает свои ракеты Kuaizhou для различных полезных нагрузок и рассматривает возможность быстрого запуска твердотопливных ракет.
   ЯПОНИЯ
   Эволюционирующая оборонная позиция Японии по-прежнему определяется сочетанием международного и внутреннего давления. Опасения Японии по поводу провокаций Северной Кореи были усилены в 2017 году серией ракетных испытаний, в то время как военная модернизация Китая и растущая морская активность в Восточном и Южно-Китайском морях продолжают беспокоить Токио. Между тем, президентство Дональда Трампа в США оказалось тревожным. С одной стороны, администрация США обещала своему японскому союзнику "максимальное давление" на Северную Корею и приверженность защите Японских островов Сенкаку/Дяоюйдао, но с другой стороны, она быстро стремится к сближению с Северной Кореей и требует, чтобы Япония платила больше за свою собственную оборону и за благо Альянса. Следовательно, японские Силы самообороны (JSDF) продолжали наращивать свои возможности, главным образом на службе у американо-японского альянса, но стремились к определенной степени автономии, чтобы подстраховаться от отказа со стороны США. В то же время премьер-министр Синдзо Абэ столкнулся с внутренними вызовами своему руководству и политике безопасности, несмотря на то, что в октябре 2017 года правящая Либерально-демократическая партия (ЛДП) одержала пятую подряд победу на выборах с 2012 года.
   Главным новым обязательством Японии перед американо-японским альянсом стало официальное решение в декабре 2017 года усилить свои возможности по противоракетной обороне (ПРО) с помощью покупки у США двух береговых подразделений Aegis. Это должно укрепить способность JSDF перехватывать баллистические ракеты; может усилить защиту Японии от крылатых ракет, если она приобретет перехватчик SM-6; и, что не менее важно, ответит на призывы Трампа к Японии закупить больше американского оборудования в качестве quid pro quo для обещаний США в области безопасности. Закупка Aegis Ashore вызвала некоторые споры в Японии, причем местные власти высказали несогласие. Кроме того, к 2023 году, скорее всего, будет развернуто только одно подразделение, а сметные расходы удвоятся и составят около US$3,6 млрд.
   Тем временем Япония углубляет сотрудничество с вооруженными силами США. В апреле 2018 года было выявлено, что японские морские силы самообороны (JMSDF) 17 раз заправляли американские эсминцы на BMD в 2017 году. Это было достигнуто с помощью соглашения о приобретении и перекрестном обслуживании и расширенных ограничений японской поддержки США в чрезвычайных ситуациях в соответствии с новым законодательством о безопасности, принятым в 2015 году. Тогдашний министр обороны Ицунори Онодэра в августе 2017 года предположил, что коллективное законодательство о самообороне может быть использовано JMSDF для перехвата северокорейских ракет, нацеленных на Гуам, даже если сама Япония не находится под прямой угрозой. В том же месяце истребители японских ВВС самообороны (JASDF) провели учения с американскими бомбардировщиками B-1 и B-52 в районе Японского моря в качестве косвенной демонстрации Северной Корее американо-японской совместимости и солидарности. Кроме того, администрация Абэ проявила решительность в продвижении планов по переносу авиабазы корпуса морской пехоты США в Футенме в Хеноко, в пределах префектуры Окинава, продолжая мелиоративные работы на новом месте, несмотря на судебные иски и протесты со стороны правительства префектуры.
   Министерство обороны Японии (JMoD) за последние три года обеспечило увеличение бюджета, что позволило JSDF расширить существующие возможности и перейти в новые области. JASDF развернула первый боевой самолет F-35A в Мисаве на севере Японии в январе 2018 года, а в марте был выделен бюджет для исследования закупок крылатых ракет воздушного базирования. Очевидное намерение Японии состоит в том, чтобы использовать свои эсминцы Aegis, Aegis Ashore, F-35As, крылатые ракеты и беспилотные летательные аппараты для создания интегрированной системы с оборонительными и потенциально-наступательными аспектами, чтобы дополнить американскую мощь, но также компенсировать любое нежелание США защищать Японию в будущем. В бюджете также предусматривалась сумма на исследования гиперзвуковых систем и связанных с ними двигательных установок.
   У морских сил самообороны Японии начал свою службу седьмой Aegis эсминец в июле 2017 года. Онодер сообщила в марте 2018 года, что JMoD активно изучает переоборудование судов класса Izumo для обеспечения эксплуатации F-35B, подтверждая давние предположения о том, что они были не только де-факто вертолетоносцами, но и предназначены для того, чтобы в конечном итоге стать полноценными авианосцами. Япония уже давно называет эти корабли "вертолетоносными эсминцами". Хотя в послевоенный период Япония отказала себе в приобретении авианосцев в качестве наступательного потенциала, проект конверсии был оправдан ссылкой на "оборонительный авианосец", который был сосредоточен на защите отдаленных островов Японии.
   В марте 2018 года Сухопутные силы самообороны Японии (JGSDF) создали бригаду быстрого развертывания амфибий (ARDB). Эти протоморские силы будут сосредоточены на обороне отдаленных островов и будут оснащены десантными машинами AAV7 и самолетами Osprey. Кроме того, JGSDF планирует разместить управляемые ракеты класса "земля-корабль" на юго-западных островах Японии, чтобы в случае необходимости закрыть проливы между префектурой Окинава и Тайванем для китайских военных кораблей. В рамках реорганизации был создан единый штаб для координации межрегиональных действий JGSDF, а также создаются более легкие и более развертываемые силы, особенно в Западной и Центральной армиях.
   Новые руководящие принципы национальной программы обороны должны быть разработаны к концу 2018 года и, вероятно, будут способствовать развитию "междоменного" потенциала JSFD, подкрепленного киберпространством и космическим потенциалом. Однако шаги Токио по укреплению американо-японского альянса и его возможностей сталкиваются с некоторым внутренним противодействием. Расходы на оборонные закупки растут: в 2018 году они, как сообщается, увеличились для местной транспортной программы Японии C-2, наряду с удельными расходами F-35A и ростом стоимости Aegis Ashore, что может ограничить возможности Японии приобрести новые системы, такие как преемник истребителя F-2.
   Лидерство Абэ и его планы по реформированию политики безопасности также были поставлены под сомнение из-за его запутанности в личных финансовых скандалах и внутренней конкуренции за президентские выборы ЛДП, которые состоялись в сентябре 2018 года. На этих выборах Абэ был переизбран лидером ЛДП, что позволило ему отслужить еще один срок, в течение которого он станет самым продолжительным премьер-министром Японии. Кроме того, общественное доверие к JMoD было подорвано разоблачениями о том, что JGSDF скрывает журналы операций по поддержанию мира в Южном Судане. Это было сделано для того, чтобы скрыть ухудшение местной ситуации в области безопасности и риск боевых действий, но скандал привел к возможной отставке предшественника Онодеры Томоми Инада. Абэ пережил эти трудности и сосредоточил следующий этап своего премьерства на формальном пересмотре конституции и так называемой "мирной клаузуле" статьи 9; это является конечной, долгосрочной целью его политической карьеры и рассматривается Абэ как необходимое условие для освобождения Японии от прошлых ограничений в области политики безопасности. Абэ предложил внести изменения, которые оставят нетронутыми нынешние положения статьи 9, но добавят еще одно положение о том, что "JSDF сохраняется в качестве вооруженной организации для принятия необходимых мер самообороны". Сторонники Абэ утверждают, что это умеренное предложение, просто признающее реальность существования JSDF. Однако критики отвечают, что отсутствие конкретики в определении "мер самообороны" может привести к тому, что Япония применит силу, выходящую за рамки прежнего толкования минимума, необходимого для самообороны.
   ТАИЛАНД
   Королевские Вооруженные силы Таиланда (RTARF) всегда выполняли важную внутриполитическую и внутреннюю роль в области безопасности наряду со своей ответственностью за внешнюю оборону. Переворот 22 мая 2014 года произошел после того, как Таиланд в течение нескольких месяцев был охвачен жестоким политическим конфликтом между фракциями, поддерживающими и противостоящими избранному гражданскому правительству во главе с Йинглак Чинават, сестрой бывшего премьер-министра Таксина Чинавата. (Популистская администрация Таксина сама была свергнута в результате более раннего государственного переворота в 2006 году.) С мая 2014 года Вооруженные силы, действуя через Национальный совет по вопросам мира и порядка, на ежедневной основе осуществляют тщательный надзор как за правительством, так и за правоохранительными органами. Вооруженные силы - и особенно Королевская тайская армия (рота), которая остается доминирующей службой, - также пытались проложить курс для страны через широкую, 20-летнюю Национальную стратегию. Этот план, в котором основное внимание уделяется безопасности, а также политическим, экономическим, социальным и экологическим аспектам, был единогласно одобрен в июле 2018 года национальным законодательным собранием, в котором доминируют военные. Согласно конституции Таиланда 2017 года, политика будущих избранных правительств должна соответствовать национальной стратегии. Военное правительство несколько раз откладывало всеобщие выборы, которые позволят вернуться к демократическому правлению; в следующий раз они должны были состояться в конце февраля - начале мая 2019 года. Тем временем премьер-министр Прают Чан-о-ча заявил о своей заинтересованности в продолжении "политической работы", и широко распространились слухи, что он может попытаться возглавить политическую партию, чтобы продолжить свою нынешнюю роль после выборов 2019 года.
   Внутренняя и внешняя безопасность
   Поддержание внутренней безопасности в трех самых южных провинциях Таиланда (Нарратхиват, Патани и Яла) остается важной оперативной задачей для RTARF, особенно для армии и морской пехоты. Там развернуты силы для борьбы с повстанческой кампанией этнических малайских сепаратистов - в основном группировок, связанных с Барисанской революционной координацией, - которая вновь вспыхнула в 2004 году. Предварительный мирный процесс идет с 2015 года и достиг первоначального результата, когда в феврале 2018 года было объявлено, что экспериментальная свободная от насилия "зона безопасности" будет создана позднее в этом году. Насилие в регионе уменьшилось благодаря мирному процессу, мерам безопасности правительства и программе реабилитации повстанцев. Действительно, ежегодное число погибших в результате конфликта в 2017 году составило 235 человек, что является самым низким показателем с 2004 года.
   Штаб-квартира 4-й армии рта расположена дальше к северу на полуострове Кра в Накхон-Си-Таммарате. Она включает в себя две пехотные дивизии и дивизию "развития" общей численностью около 35 000 военнослужащих. Наряду с контролируемым военно-морским флотом Королевским Морским корпусом Таиланда, регион 4-й армии обеспечивает силы для операций в неспокойных провинциях. Однако многие фронтовые обязанности выполняют армейские вспомогательные подразделения в черной форме, известные как Тхахан Пран ("охотники-солдаты", часто называемые "рейнджерами"), которые тесно взаимодействуют с военизированными подразделениями Пограничной полиции. Штаб-квартира многоведомственного командования внутренней безопасности района 4 в Форте Сириндхорн в округе Яранг, провинция Патани, руководит операциями всех сил безопасности в регионе.
   Несмотря на то, что главным приоритетом для RTAF является обеспечение национального единства и внутренней безопасности, вооруженные силы, тем не менее, хорошо финансируются, оснащены и обучены для сдерживания и защиты Таиланда от государственных противников. За последние 40 лет со стороны ближайших соседей Таиланда возникла целая серия угроз. Безопасность границ была приоритетом в 1980-х годах, после того как советское вьетнамское вторжение в Камбоджу вынудило Красных кхмеров и другие камбоджийские силы выступить против оккупации Ханоя через границу, а также беженцев, которых они контролировали. Таиланд был одним из государств, которые поддерживали камбоджийские оппозиционные группы, и там часто происходили столкновения между таиландскими и вьетнамскими войсками, с затяжными боями в начале 1987 года около Чонг-бок, где пересекаются границы Камбоджи, Лаоса и Таиланда. В конце 1987 - начале 1988 годов произошли пограничные столкновения между поддерживаемыми Таиландом и Вьетнамом лаосскими силами за спорную территорию. Спорадические угрозы безопасности на границах Таиланда продолжались и после окончания Холодной войны и камбоджийского мирного урегулирования 1991 года. В 2001 году произошло крупное пограничное столкновение с Мьянмой, а в 2010-12 годах бои между правительственными войсками Мьянмы и повстанцами из числа этнических меньшинств перекинулись через границу в Таиланд. В 2008-11 годах произошла серия столкновений и обменов фи с камбоджийскими войсками по поводу спорной пограничной территории вокруг храма Преа Вихеар.
   В отличие от некоторых своих коллег - членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в частности Малайзии, Филиппин и Вьетнама, Таиланд не является территориальным претендентом в Южно-Китайском море и не воспринимает прямую угрозу со стороны растущей мощи Китая и его морской агрессивности. Действительно, отношения Таиланда с Китаем потеплели в течение текущего десятилетия под влиянием исторических связей, текущих экономических связей и перестройки внешней политики Таиланда после неблагоприятной реакции Запада на государственный переворот 2014 года. Тем не менее, Таиланд имеет существенные морские интересы в силу своей протяженности береговой линии, экономической важности морских ресурсов (особенно природного газа) в пределах своей исключительной экономической зоны, своего большого рыболовного флота, своей сильной экономической зависимости от международной торговли и своего все более важного прибрежного промышленного развития. Все это дает важные основания для развития военно-морского флота страны.
   Иностранные оборонные отношения
   Начиная с 1950-х годов отношения в области обороны и безопасности с Соединенными Штатами оказали сильное влияние на оборонную политику, доктрину и закупки оборудования Таиланда. В основе этих отношений лежит важность Таиланда как относительно стабильного прозападного бастиона во время Холодной войны: в то время он нуждался во внешней поддержке перед лицом как внешних, так и внутренних коммунистических угроз. Таиланд подписал Манильский пакт 1954 года, который, среди прочего, учредил организацию Договора о Юго-Восточной Азии (СЕАТО). СЕАТО распался в 1977 году, но Манильский пакт остается в силе, как и так называемое коммюнике Раск-Танат 1962 года, в соответствии с которым США обещали помочь Таиланду, если он столкнется с агрессией со стороны соседних стран. Вместе со статусом Таиланда после 2003 года как основного союзника вне НАТО, эти соглашения обеспечивают основу для американо-тайских отношений в области безопасности. Опираясь на поддержку в предыдущие десятилетия, Таиланд позволил США использовать военно-морскую авиабазу в У-Тапао в качестве плацдарма для полетов, поддерживающих операции в Афганистане и Ираке.
   Вооруженные силы Таиланда извлекли пользу из значительных вливаний американского оборонного оборудования, материально-технической и инфраструктурной поддержки, а также обучения, управляемого базирующейся в Бангкоке объединенной американской военной консультативной группой Таиланд. Однако перевороты 2006 и 2014 годов подорвали двусторонние отношения в области безопасности, а также политические связи. Последующие ограничения США на поставку военной техники, в частности, послужили важной причиной для Таиланда диверсифицировать свои оборонные закупки. Тем не менее, американо-тайское взаимодействие в рамках военных учений продолжалось. Действительно, ежегодные учения Cobra Gold, организованные в Таиланде американским командованием Pacific (ныне Indo-Pacific) и RTARF, остаются крупнейшими многосторонними учениями в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Другими ежегодными учениями с участием тайских и американских сил являются учения CARAT Thailand (военно-морская совместимость), Guardian Sea (противолодочная война), Hanuman Guardian (армия) и Cope Tiger (ВВС).
   Таиланд также поддерживает хорошие оборонные отношения с несколькими другими региональными союзниками США или партнерами по безопасности, включая Австралию, где сотрудничество по учениям включает в себя учения Chapel Gold (jungle warfare), AusThai (naval), Pitch Black (multinational air combat) и Kakadu (multinational naval). Таиланд сотрудничает с другими членами АСЕАН через Совещание министров обороны АСЕАН (АДММ) и АДММ-Плюс (также с участием восьми партнеров АСЕАН по диалогу), хотя его самое сильное двустороннее сотрудничество в области обороны в Юго-Восточной Азии осуществляется с Сингапуром. Сингапурские Вооруженные Силы (СВС) проводят обширные учебные мероприятия в Таиланде с 1970-х годов, а Военно-Воздушные Силы Республики Сингапур совместно со своими таиландскими и американскими коллегами организуют учения Cope Tiger air-force. В ноябре 2017 года Министерство обороны Сингапура заявило, что двустороннее оборонное сотрудничество с Таиландом будет укреплено, с особым упором на более тесное военно-морское сотрудничество, борьбу с терроризмом и кибербезопасность. Оборонные отношения Таиланда с Японией активизировались с июня 2016 года, когда министры обороны двух стран договорились о ряде обменов, включая двусторонние переговоры между армейскими штабами и отправку наблюдателей RTA на учения по ликвидации последствий стихийных бедствий в Японии.
   Союзничество Таиланда с США не помешало ему развивать оборонные отношения с Китаем, которые углубились с 2014 года. В 2015 году военно-морской флот выбрал Китай для поставки подводных лодок в качестве основы для восстановления подводного потенциала; в мае 2017 года Таиланд заказал одну лодку S26T (экспортный вариант китайского класса Yuan), поставка которой запланирована на 2023 год. Сообщается, что контракт включает в себя некоторые системы вооружения, запасные части и передачу технологий (подразумевается, что он включает в себя разработку верфи Королевского флота Таиланда в Саттхипе таким образом, чтобы она могла поддерживать операции подводных лодок и строительство аналогичного объекта на юго-западном побережье для поддержки операций подводных лодок в Андаманском море). Заказы на еще две подводные лодки ожидаются в 2021-22 годах. Таиланд также закупил бронетехнику китайского производства: к концу 2017 года было поставлено 28 основных танков VT-4 (MBT-3000). В апреле 2017 года были утверждены планы по закупке еще десяти VT-4 и 34 колесных бронетранспортеров VN-1 (ZBL - 08). В это время заместитель премьер-министра Правит Вонгсуван сообщил, что планируется заказать еще 11 VT-4, чтобы они могли оборудовать полный батальон. В январе 2018 года главнокомандующий Сухопутными войсками генерал Чалермчай Ситтисарт сообщил, что планирует совместно с Китаем создать в Таиланде центр технического обслуживания, ремонта и капитального ремонта военной техники. С 2015 года обе страны также организовали Falcon Strike, двустороннюю серию учений ВВС в Таиланде, которая была проведена в третий раз в сентябре 2018 года.
   Экономика обороны
   Расходы Таиланда на оборону являются третьими по величине в Юго-Восточной Азии (после Сингапура и Индонезии), и политическая роль вооруженных сил способствовала тому, что оборонный сектор не только продолжает получать значительное финансирование, но и ежегодно значительно увеличивается военный бюджет. Оборонный бюджет на 2019 финансовый год (начиная с октября 2018 года) в размере US$7,06 миллиарда представляет собой увеличение на 4,2% по сравнению с предыдущим годом. Она составляет 7,6% государственных расходов и примерно 1,4% ВВП. Около половины бюджета выделяется на армию; остальная часть более или менее равномерно распределена между военно-морским флотом и военно-воздушными силами, причем небольшая часть поддерживает Министерство обороны и штаб Вооруженных сил. Считается, что около двух третей оборонного бюджета используется для покрытия текущих расходов на персонал, техническое обслуживание и оперативные расходы, включая значительные суммы, связанные с операциями по обеспечению внутренней безопасности в Южном Таиланде. Остальная часть оборонного бюджета идет на закупочные и инфраструктурные проекты. В плане модернизации обороны "видение 2026", одобренном Советом обороны Таиланда в октябре 2017 года, намечено повышение потенциала Вооруженных сил в течение следующего десятилетия, признавая, что степень модернизации будет зависеть от общего экономического прогресса страны и распределения ресурсов в оборонном секторе. В плане также прописана цель увеличения оборонного бюджета до 2% ВВП в течение ближайших нескольких лет.
   Промышленность и закупки
   В своем генеральном плане оборонной промышленности правительство подчеркивает важность расширения ограниченной в настоящее время оборонной промышленности Таиланда как важного компонента развития военного потенциала страны, обеспечивая при этом, чтобы расходы на оборону приносили пользу национальной экономике. В Генеральном плане передача технологий от иностранных поставщиков оборонного оборудования - возможно, санкционированная в будущем посредством более четкой политики компенсации - рассматривается как играющая центральную роль в оборонно-промышленном развитии, которое правительство намерено сосредоточить, в частности, в Восточном экономическом коридоре Таиланда (ЕЭС). Военно-морская верфь в Саттхипе в провинции Чонбури и близлежащая военно-воздушная база в У-Тапао рассматриваются соответственно как будущие центры военно-морской и военно-космической промышленности. В ноябре 2017 года правительство определило оборонную промышленность в качестве 11-й ключевой отрасли, которая должна расшириться в ЕЭК. Кроме того, законодательные изменения позволят местным оборонно-промышленным предприятиям, которые в основном принадлежат Вооруженным силам и управляются ими, легче сотрудничать с иностранными оборонными предприятиями. Уже сейчас компания Bangkok Dock company Королевского Военно-Морского флота Таиланда строит модифицированные морские патрульные суда речного класса (OPVs) с системами BAE Соединенного Королевства, а центр производства оружия RTA собирает самоходные гаубицы ATMOS 2000 в сотрудничестве с израильскими системами Elbit. В аэрокосмическом секторе частная тайская компания Avia Satcom, в которой Saab владеет 37% акций, разработала тактические каналы передачи данных для боевых самолетов Gripen.
   В прошлом военному потенциалу Таиланда мешало разнообразие техники, эксплуатируемой RTARF, и его несогласованная система закупок, когда каждая служба отвечала за свои собственные программы оснащения. Однако нынешнее правительство предпринимает серьезные усилия по реформированию системы оборонных закупок, в частности путем расширения роли института оборонных технологий Министерства обороны. В соответствии с законодательством, которое, как ожидалось, вступит в силу к началу 2019 года, это будет Агентство оборонных технологий (DTA). DTA будет выполнять функции центрального закупочного агентства для Вооруженных сил, а также осуществлять надзор за развитием оборонной промышленности Таиланда.
   В течение нынешнего десятилетия вооруженные силы Таиланда воспользовались ограниченными программами переоснащения, однако по-прежнему существуют серьезные нерешенные потребности.
   Армия
   По контрактам с украинским "Укроборонпромом" армия приняла на вооружение более 200 БТР-3Е1 и 49 МБТ Оплот Т-84. Задержки с выполнением этого контракта, вероятно, являются дополнительной причиной повышенного интереса рта к Китаю как источнику бронетехники. Учитывая общую потребность в 150 новых ОБТ для замены американских М48 и М60, возможны дальнейшие заказы на китайские танки. С 2015 года армия принимает на вооружение 12 гаубиц местного производства Elbit Systems ATMOS 2000, а морская пехота - еще шесть. Еще двадцать шесть могут быть заказаны для армии, и, возможно, десять единиц для морской пехоты. Армия также закупила системы управления ПВО Oerlikon Skyguard 3 в составе пакета с восемью 35-мм спаренными пушками Oerlikon GDF-007 и боеприпасами к ним. И без того разнообразный арсенал авиационной составляющей армии пополнился новыми вертолетами из России (Ми-17В5), США (UH-60M), Италии (AW139) и европейской компании Airbus (EC-145 и UH-72A). По имеющимся данным, RTA может приобрести дополнительные вертолеты Ми-17В5. Армия также, как сообщается,имеет потребность в дополнительных транспортных самолетах.
   Воздушные Силы
   Наиболее важные закупки Королевских ВВС Таиланда (RTAF) за последние десять лет включали приобретение 12 многофункциональных боевых самолетов JAS 39 Gripen, двух самолетов ДРЛО SAAB 340 Erieye (AEW) и национальной системы управления воздушным движением (ACCS), основанной на продукте Saab 9AIR C4I, а также каналов передачи данных. Это привело к постепенному изменению потенциальной боевой эффективности RTAF, обеспечив основу для комплексного и потенциально высокоэффективного потенциала противовоздушной обороны. По словам Saab, компания предоставила доступ к исходным кодам для Gripen, чтобы RTAF могли `самостоятельно разрабатывать, модернизировать, модифицировать или добавлять оборудование, датчики и системы вооружения в будущем". В настоящее время существует потребность в дополнительных шести самолетах типа Gripen. В сентябре 2018 года Saab объявила, что она заключила контракт на модернизацию акк Таиланда с "новыми усовершенствованиями аппаратного и программного обеспечения". Следующая по значимости закупка ВВС была осуществлена с участием 12 учебно-тренировочных самолетов Т-50 Golden Eagle из Южной Кореи, поставки которых начнутся с января 2018 года.
   Флот
   Многие средства массовой информации, освещающие закупки Королевского Военно-Морского флота Таиланда (RTN), обоснованно сосредоточились на его программе подводных лодок, которая имеет важное значение не только с точки зрения перспективного приобретения Таиландом нового потенциала, но и из-за его альтернативных затрат на обслуживание. Тем не менее, в настоящее время также осуществляется значительная программа закупок надводных кораблей, включая фрегат DW 3000F, смоделированный по образцу южнокорейского класса Gwanggaeto. Корабль начал ходовые испытания в декабре 2017 года и был запланирован к сдаче в течение 2018 года. Однако финансовые ограничения, по-видимому, по крайней мере временно помешали планам по созданию второго фрегата DW 3000F. Кроме того, в Саттхипе строится второй ОПВ Krabi -класса (одно из модифицированных судов речного класса); ожидается, что военно-морской флот закажет еще несколько судов того же класса. Хотя закупка новых судов была ограничена, в течение нынешнего десятилетия РТН модернизировала важные надводные части, в частности два фрегата китайского производства built Type-25T Naresuan (введены в эксплуатацию в 1994-95 годах), которые Saab оснастила новыми системами боевого управления, радарами управления огнем и каналами передачи данных, позволяющими осуществлять прямую связь с платформами Erieye AEW RTAF.

   []
   Индия: обновленные данные о закупках ВВС и военно-морских сил
   Большая часть тактического парка боевых самолетов Индии стареет и нуждается в замене, хотя срочность этого вопроса не всегда очевидна в стратегиях закупок Нью-Дели. Индия начала искать многоцелевой истребитель для удовлетворения своих потребностей в средних боевых самолетах около двух десятилетий назад, но только сейчас она приблизилась к началу проекта по закупке боевых самолетов для удовлетворения основной части этой потребности. В течение 2018 года ограниченное временное приобретение французского Dassault Rafale погрязло в политических обвинениях и встречных заявлениях о коррупции. Между тем, по крайней мере публично, энтузиазм индийцев по поводу приобретения истребителя следующего поколения из России также шел на убыль.
   Проблема для ВВС заключается в том, что численность их тактических эскадрилий боевых самолетов остается значительно ниже целевого уровня в то время, когда как внешние проекты приобретения, так и условные национальные программы развития колеблются. Кроме того, конкуренты, против которых она строит свои потребности - и в худшем случае столкнется в войне на два фронта - перевооружают свои силы. Китай и Пакистан находятся в процессе перевооружения своих сил боевых самолетов и связанных с ними запасов вооружений. Из этих двух стран Китай представляет собой гораздо более серьезную проблему и остается главным источником боевого арсенала Исламабада. С неизбежным вводом в эксплуатацию китайского истребителя Chengdu J-20 Индия рискует оказаться в ситуации, когда Китай смог разработать и ввести в эксплуатацию свой первый малозаметный боевой самолет примерно в те же сроки, что и Дели в своих неудачных попытках купить "готовый" самолет для своих потребностей в средних истребителях.
   Тем не менее, кажется, что в противовоздушной обороне все движется быстрее. К концу 2020 года ВВС начнут получать первый из того, что сообщается как пятиполковый заказ на российские С-400 (SA-21), сделка по которому была заключена Нью-Дели и Москвой в октябре 2018 года.
   Индийские ВМС в прошлом делали ставку на значительные поставки платформ и систем вооружения из России. Однако недостатки российской военно-морской оборонно-промышленной базы отчасти являются причиной проблем Нью-Дели или задержек в реализации амбициозных планов расширения ВМС. Все большее внимание к строительству своих военных кораблей породило свои собственные проблемы, поскольку индийские верфи имеют плохой послужной список поставок. Между тем, в отчетах правительственных аудиторов упоминаются проблемы с поставками российского оборудования как фактор задержки военно-морских программ.
   В результате индийские военно-морские силы диверсифицировали свои источники снабжения; например, они обратились к Израилю за поставкой своих зенитных комплексов Barak -1 и Barak -8. Это привело к тому, что индийские военные корабли были оснащены сложной смесью израильских, российских и западных систем. Растущие стратегические отношения с Соединенными Штатами обусловлены и выражаются во все более широких дискуссиях о военно-морском фронте закупок. Примером может служить возможное сотрудничество с США по проектированию и оснащению планируемого второго индийского авианосца своего производства. США подали ключевое морское требование с поставкой морских патрульных самолетов P-8 (P-8I Neptune) и выглядят как сильный претендент на то, чтобы удовлетворить потребность ВМФ в новых корабельных многоцелевых вертолетах.
   Индии все еще необходимо преодолеть медленный и громоздкий бюрократический процесс и нехватку адекватных ресурсов для реализации своих амбиций в области военно-морской программы; как и в области авиации, Нью-Дели все больше осознает, что Пекин опережает его в этом отношении.

   []


   AFGANISTAN
   []

Capabilities
The Afghan National Defence and Security Forces (ANDSF) are optimised for counter-insurgency and counter-terrorist operations against the Taliban and other groups. Although ANDSF casualties are no longer reported by the US and NATO, credible media reports suggested that already high losses due to casualties and desertion further increased in 2018. These losses have operational effct. Overall, the ANDSF had a personnel shortage of 12%, struggling to retain key specialists including pilots, aircraft mechanics, technical specialists and special-operations forces. Army and police SOF are well regarded by NATO and bear the brunt of offnsive operations and intelligence-led strike operations against insurgent networks. NATO advisers remain embedded in the defence and interior ministries, although the ANDSF are now responsible for the majority of training, albeit with NATO support. The additional US forces authorised to support the new US Afghan strategy reached full strength in the middle of 2018 and the UK announced a signifiant increase in its troop numbers. Indigenous logistic support is slowly improving but remains a source of weakness. Effrts are also under way to improve leadership, intelligence, logistics and coordination between diffrent service arms. The ANDSF Road Map contains ambitious plans to improve capability but depends on continued international support. Air-force modernisation continues, but maintenance diffilties reduce aircraft availability. Afghan forces' logistics are optimised for internal deployments, but their effctiveness is limited by a shortage of suffiently educated and trained personnel. Afghan forces depend greatly on imported military equipment.
Способности
Афганские национальные силы обороны и безопасности (ANDSF) оптимизированы для борьбы с повстанцами и контртеррористическими операциями против талибов и других группировок. Хотя США и НАТО больше не сообщают о потерях в ANDSF, заслуживающие доверия сообщения СМИ предполагают, что и без того высокие потери из-за потерь и дезертирства еще больше увеличатся в 2018 году. Эти потери имеют оперативный эффект. В целом в ANDSF ощущалась кадровая нехватка в размере 12%, и они с трудом удерживали ключевых специалистов, включая пилотов, авиамехаников, технических специалистов и силы специальных операций. Армия и полиция SOF хорошо известны НАТО и несут основную тяжесть наступательных операций и разведывательных ударных операций против повстанческих сил. Советники НАТО по-прежнему работают в министерствах обороны и внутренних дел, хотя в настоящее время ANDSF отвечает за большую часть подготовки, хотя и при поддержке НАТО. Дополнительные силы США, уполномоченные поддерживать новую афганскую стратегию США, достигли полной численности в середине 2018 года, и Великобритания объявила о значительном увеличении численности своих войск. Материально-техническое обеспечение коренных народов постепенно улучшается, но остается источником слабости. Кроме того, в настоящее время проводятся мероприятия по совершенствованию руководства, разведки, материально-технического обеспечения и координации между различными видами служебного оружия. Дорожная карта ANDSF содержит амбициозные планы по укреплению потенциала, но зависит от постоянной международной поддержки. Модернизация ВВС продолжается, но трудности технического обслуживания снижают доступность самолетов. Материально-техническое обеспечение афганских сил оптимизировано для внутреннего развертывания, но их эффективность ограничена нехваткой достаточно образованного и подготовленного персонала. Афганские войска в значительной степени зависят от импортной военной техники.

ACTIVE 174,300 (Army 167,000 Air Force 7,300) Paramilitary 148,700

ORGANISATIONS BY SERVICE

Afghan National Army (ANA) 167,00
   5 regional comd
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops div (1 (National Mission) SF bde (1 SF gp; 1 mech inf bn (2 mech inf coy)); 2 cdo bde (1 mech inf coy,
   4 cdo bn); 1 (1st MSF) mech bde (2 mech inf bn); 1 (2nd MSF) mech bde (3 mech inf bn))
MANOEUVRE
Light
   1 (201st) corps (3 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 inf bde (3 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (203rd) corps (2 inf bde (5 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn,
   1 CSS bn), 2 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (205th) corps (4 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn,
   1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (207th) corps (3 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn,
   1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (209th) corps (1 div HQ; 3 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (215th) corps (3 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn,
   1 CSS bn), 1 inf bde (2 inf bn, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 engr bn, 1 int bn, 2 MP coy, 1 sigs bn)
   1 (111st Capital) div (1 inf bde (1 tk bn, 1 mech inf bn, 2 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 inf bde (4 inf bn, 1 sy coy, 1 cbt spt bn, 1 CSS bn), 1 int bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 20 T-55/T-62 (24 more in store!)
   APC 996
   APC (T) 173 M113A2!
   APC (W) 623 MSFV (inc variants)
   PPV 200 Maxxpro
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 20 Maxxpro ARV
   MW Bozena
ARTILLERY 775
   TOWED 109: 122mm 85 D-30!; 155mm 24 M114A1!
   MOR 82mm 666: 521 2B14!; 105 M-69!; 40 M252!

Afghan Air Force (AAF) 7,300
Including Special Mission Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 19 combat capable
   TPT 47: Medium 4 C-130H Hercules; Light 42: 24 Cessna 208B; 18 PC-12 (Special Mission Wing); PAX 1 B-727 (2 more in store)
   TRG 19 EMB-314 Super Tucano* (of which 7 in the US for trg)
HELICOPTERS
   ATK 4 Mi-35 Hind
   MRH 101: 3 Cheetal; 25 MD-530F (11 armed); 73 Mi-17 Hip H (incl 28 Special Mission Wing hel)
   TPT Medium 16 UH-60A+ Black Hawk
BOMBS
   Laser-guided GBU-58 Paveway II

Paramilitary 148,700
Afghan National Police 148,700
Under control of Interior Ministry. Includes Afghan Uniformed Police (AUP), Afghan National Civil Order Police (ANCOP), Afghan Border Police (ABP), Police Special Forces (GDPSU) and Afghan Anti-Crime Police (AACP)

FOREIGN FORCES
All Operation Resolute Support unless otherwise specifid
Albania 136
Armenia 121
Australia 300; 1 SF unit; 1 sy unit; 1 sigs unit
Austria 17
Azerbaijan 120
Belgium 78
Bosnia-Herzegovina 63
Bulgaria 158
Croatia 123
Czech Republic 281; 1 sy coy; 1 MP unit
Denmark 160
Estonia 40
Finland 29
Georgia 870; 1 lt inf bn
Germany 1,300; 1 bde HQ; 1 recce bn; 1 hel fl with CH-53G Stallion; 1 ISR UAV fl with Heron UAV
Greece 5
Hungary 111
India Indo-Tibetan Border Police 335 (facilities protection)
Italy 800; 1 mech inf bde HQ; 1 mech inf regt(-); 1 hel regt(-) with AW129 Mangusta; NH90; RQ-7
Latvia 36
Lithuania 50
Luxembourg 2
Macedonia (FYROM) 44
Mongolia 120
Montenegro 20
Netherlands 160
New Zealand 13
Norway 70
Poland 315 UNAMA 1 obs
Portugal 195
Romania 742; 1 inf bn
Slovakia 36
Slovenia 8
Spain 40
Sweden 29
Turkey 506; 1 mot inf bn(-)
Ukraine 11
United Kingdom 1,100; 1 inf bn(+); 1 hel fl with 3 SA330 Puma HC2
United States 8,475; 1 div HQ; 1 ARNG div HQ (fwd); 1 spec ops bn; 3 inf bde(-); 1 inf bn; 1 ARNG inf bn; 1 mne regt(-); 1 arty bty with M777A2;
       1 ARNG MRL bty with M142 HIMARS; 1 EOD bn; 1 cbt avn bde with AH-64E Apache; CH-47F Chinook; UH-60L Black Hawk;
       1 FGA sqn with F-16C Fighting Falcon; 1 atk sqn with 12 A-10C Thunderbolt II; 1 ISR gp with MC-12W Liberty; 1 ISR unit with RC-12X Guardrail;
       1 EW sqn with EC-130H Compass Call, 1 tpt sqn with C-130J-30 Hercules, 1 CSAR sqn with HH-60G Pave Hawk;
       1 CISR UAV sqn with MQ-9A Reaper; 1 ISR UAV unit with RQ-21A Blackjack Operation Freedom's Sentinel 8,000


   AUSTRALIA
   []

Capabilities
The Australian Defence Force (ADF) is capable, well trained and well equipped, with strong doctrine, logistic support and C4ISR. It also has considerable recent operational experience. In March 2016, the government published Australia's third defence white paper in seven years. This identifid China's growing regional role, regional military modernisation and inter-state rivalry as among the inflences shaping defence policy. The defence of Australia, securing maritime Southeast Asia and the Pacifi, and contributing to stability and the `rules-based order' across the wider Indo-Pacifi region are the country's three main `defence objectives'. The country's primary ally is the US, but it is also forging closer defence ties with India, Japan and South Korea, while remaining committed to the Five Power Defence Arrangements and close defence relations with New Zealand. The armed forces have considerable operational experience and have played an active part in operations in Afghanistan as well as in the coalition fihting ISIS in Iraq and Syria. Strategic air and sealift platforms give the ADF considerable capability to move and sustain deployments overseas. Australia is signifiantly modernising its navy and locally building submarines, destroyers and frigates based on European designs. Combat-air and maritime-patrol capabilities are also being boosted. Australia imports most of its signifiant defence equipment but possesses a growing defence industry. Its largest naval shipbuilders are ASC Shipbuilding and Austal, whose US subsidiary, Austal USA, builds vessels for the US Navy.
Способности
Австралийские силы обороны (ANDSF) способны, хорошо обучены и хорошо оснащены, имеют сильную доктрину, материально-техническую поддержку и C4ISR. Он также имеет значительный опыт работы в последнее время. В марте 2016 года правительство Австралии опубликовало третью за семь лет Белую книгу по обороне. Она определяет растущую региональную роль Китая, региональную военную модернизацию и межгосударственное соперничество как факторы, формирующие оборонную политику. Оборона Австралии, обеспечение безопасности на море Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона, а также содействие стабильности и "основанному на правилах порядку" в более широком Индо-Тихоокеанском регионе являются тремя основными "оборонными целями" страны. Главным союзником страны являются США, но она также укрепляет более тесные оборонные связи с Индией, Японией и Южной Кореей, оставаясь при этом приверженной пяти силовым оборонным соглашениям и тесным оборонным отношениям с Новой Зеландией. Вооруженные силы имеют значительный оперативный опыт и принимали активное участие в операциях в Афганистане, а также в коалиции по борьбе с ИГИЛ в Ираке и Сирии. Стратегические воздушные и морские платформы дают ANDSF значительные возможности для перемещения и поддержания развертывания за рубежом. Австралия значительно модернизирует свой военно-морской флот и строит подводные лодки, эсминцы и фрегаты по европейским образцам. Наращиваются также возможности боевого воздушного и морского патрулирования. Австралия импортирует большую часть своего значительного оборонного оборудования, но обладает растущей оборонной промышленностью. Его крупный морский судостроитель ASC Shipbuilding and Austal, дочерняя компанией США, строит суда для ВМС США.

ACTIVE 57,050 (Army 29,000 Navy 13,650 Air 14,400)
RESERVE 21,050 (Army 13,200 Navy 2,800 Air 5,050)
Integrated units are formed from a mix of reserve and regular personnel. All ADF operations are now controlled by Headquarters Joint Operations Command (HQJOC)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 1 Optus C1 (dual use for civil/mil comms)

Army 29,000
Forces Command
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 (1st) div HQ (1 sigs regt)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) mech inf bde (1 armd cav regt, 1 mech inf bn, 1 lt mech inf bn, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 sigs regt, 1 CSS bn)
   2 (3rd & 7th) mech inf bde (1 armd cav regt, 2 mech inf bn, 1 arty regt, 1 cbt engr regt, 1 sigs regt, 1 CSS bn)
Amphibious
   1 (2nd RAR) amph bn
Aviation
   1 (16th) avn bde (1 regt (2 ISR hel sqn), 1 regt (3 tpt hel sqn), 1 regt (2 spec ops hel sqn, 1 avn sqn))
COMBAT SUPPORT
   1 (6th) cbt spt bde (1 STA regt (1 STA bty, 1 UAV bty,
   1 CSS bty), 1 AD/FAC regt (integrated), 1 engr regt (2 construction sqn, 1 EOD sqn), 1 EW regt, 1 int bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (17th) CSS bde (3 log bn, 3 med bn, 1 MP bn)

Special Operations Command
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (SAS) SF regt
   1 (SF Engr) SF regt
   2 cdo regt
COMBAT SUPPORT
   3 sigs sqn (incl 1 reserve sqn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 CSS sqn

Reserve Organisations 13,200 reservists
Force Command
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 (2nd) div HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 (regional force) surv unit (integrated)
Light
   1 (4th) inf bde (1 recce regt, 2 inf bn, 1 engr regt, 1 spt bn)
   1 (5th) inf bde (1 recce bn, 4 inf bn, 1 engr regt, 2 spt bn)
   1 (9th) inf bde (1 recce sqn, 2 inf bn, 1 spt bn)
   1 (11th) inf bde (1 recce regt, 3 inf bn, 1 engr regt, 1 spt bn)
   1 (13th) inf bde (1 recce sqn, 2 inf bn, 1 spt bn)
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 trg bde

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 59 M1A1 Abrams
   IFV 253 ASLAV-25 (all variants)
   APC APC (T) 431 M113AS4
   AUV 1,042: 1,020 Bushmaster IMV; 22 Hawkei
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 45: 15 ASLAV-F; 17 ASLAV-R; 19 M88A2
   VLB 5 Biber
   MW 20: 12 Husky; 8 MV-10
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 239
   TOWED 155mm 54 M777A2
   MOR 81mm 185
AMPHIBIOUS 15 LCM-8 (capacity either 1 MBT or 200 troops)
HELICOPTERS
   ATK 22 Tiger
   TPT 82: Heavy 10 CH-47F Chinook; Medium 72: 38 NH90 TTH (MRH90 TTH); 34 S-70A Black Hawk
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 15 RQ-7B Shadow 200
AIR DEFENCE SAM Point-defence RBS-70

Navy 13,660
Fleet Comd HQ located at Sydney. Naval Strategic Comd HQ located at Canberra
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 6 Collins with 6 single 533mm TT with Mk48 Sea Arrow ADCAP HWT/UGM-84C Harpoon AShM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 13
   DESTROYERS DDGHM
     2 Hobart with Aegis Baseline 7.1 C2, 2 quad lnchr with RGM-84D Harpoon AShM, 6 8-cell Mk41 VLS with SM-2 Block IIIB SAM/RIM-162A ESSM SAM,
       2 twin 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 Phalanx CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 MH-60R Seahawk)
   FRIGATES FFGHM 11
     3 Adelaide (Mod) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84L Harpoon Block II AShM/SM-2 Block IIIA SAM, 1 8-cell Mk41 VLS with RIM-162B ESSM SAM,
       2 triple Mk32 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 MH-60R Seahawk ASW hel)
     8 Anzac (GER MEKO 200) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84L Harpoon Block II AShM, 1 8-cell Mk41 VLS with RIM-162B ESSM SAM,
       2 triple 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 127mm gun (capacity 2 MH-60R Seahawk ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 15
   PCO 15: 13 Armidale (Bay mod); 2 Cape (leased)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES MHO 4 Huon (2 Huon in reserve)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 3
    LHD 2 Canberra (capacity 8 hel; 4 LCM; 100 veh; 1,000 troops)
    LSD 1 Choules (ex-UK Bay) (capacity 1 med hel; 2 LCVP; 24 MBT; 350 troops)
   LANDING CRAFT 17
    LCM 12 LCM-1E
    LCVP 5
LOGISTICS AND SUPPORT 14
   AGHS 2 Leeuwin with 1 hel landing platform
   AGS 4 Paluma
   AORH 1 Success
   AOR 1 Sirius
   The following vessels are operated by a private company, DMS Maritime:
   ASR 2: 1 Besant; 1 Stoker
   AX 2: 1 Seahorse Horizon; 1 Seahorse Standard
   AXL 1 Seahorse Mercator
   AXS 1 Young Endeavour

Naval Aviation 1,350
FORCES BY ROLE
ANTI SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with NH90 (MRH90)
   1 sqn with MH-60R Seahawk
TRAINING
   1 OCU sqn with MH-60R Seahawk
   1 sqn with Bell 429; H135
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   ASW 24 MH-60R Seahawk
   TPT 25: Medium 6 NH90 (MRH90); Light 19: 4 Bell 429; 15 H135

Clearance Diving Branch
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 diving unit

Air Force 14,400
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with F/A-18A/B Hornet
   1 sqn with F/A-18F Super Hornet
   1 sqn (forming) with F-35A Lightning II
ANTI SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with AP-3C Orion
   1 sqn (forming) with P-8A Poseidon
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with EA-18G Growler
ISR
   1 (FAC) sqn with PC-9/A(F)
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with B-737-700 Wedgetail (E-7A)
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with A330 MRTT (KC-30A)
TRANSPORT
   1 VIP sqn with B-737BBJ; CL-604 Challenger
   1 sqn with Beech 350 King Air
   1 sqn with C-17A Globemaster III
   1 sqn with C-27J Spartan
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
TRAINING
   1 OCU with F/A-18A/B Hornet
   1 sqn with Beech 350 King Air
   2 (LIFT) sqn with Hawk MK127*
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 172 combat capable
   FGA 105: 55 F/A-18A Hornet; 16 F/A-18B Hornet; 24 F/A-18F Super Hornet; 10 F-35A Lightning II (in test)
   ASW 22: 15 AP-3C Orion; 7 P-8A Poseidon
   EW 12 EA-18G Growler*
   AEW&C 6 B-737-700 Wedgetail (E-7A)
   TKR/TPT 5 A330 MRTT (KC-30A)
   TPT 51: Heavy 8 C-17A Globemaster III; Medium 22: 10 C-27J Spartan; 12 C-130J-30 Hercules; Light 16 Beech 350 King Air;
     PAX 5: 2 B-737BBJ (VIP); 3 CL-604 Challenger (VIP)
   TRG 107: 33 Hawk Mk127*; 62 PC-9/A (incl 4 PC-9/A(F) for tgt marking); 12 PC-21
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IIR AIM-9X Sidewinder II; ASRAAM; ARH AIM-120B/C-5/C-7 AMRAAM
   AShM AGM-84A Harpoon
   LACM Conventional AGM-158 JASSM
BOMBS
   Laser-guided Paveway II/IV; Laser JDAM
   INS/GPS-guided AGM-154C JSOW; JDAM; JDAM-ER

Cyber
Australia's Chief of Defence Force announced in January 2018 the establishment of a new Defence SIGINT and Cyber Command, marking the latest organisational change in Australia's developing cyber capabilities. Australia's Cyber Security Strategy was launched in April 2016. During the launch, the government publicly announced Australia's offensive cyber capabilities, to respond to cyber intrusions against Australian networks. This capability is housed in the Australian Signals Directorate (ASD). The Defence SIGINT and Cyber Command will contain personnel from the joint SIGINT unit and the Joint Cyber Unit alongside civilians from the ASD. Command of the Defence SIGINT and Cyber Command runs from CDF through the Joint Capabilities (Information Warfare) Division. This division was formed in mid-2017, consisting of four branches: Information Warfare Capability; C4 and Battle Management Capability; the Capability Support Directorate; and the Joint Cyber Unit. It will be responsible for offensive and defensive cyber operations. The 2016 Defence White Paper acknowledged the growing challenge from cyber threats and the need to continue developing Australia's capabilities to protect systems and networks. The Australian Cyber Security Centre (ACSC) is Australia's lead organisation for cyber security. Opened in November 2014, the ACSC in July 2018 became part of the ASD, which became a statutory agency. Australian government cyber security expertise from CERT Australia and the Digital Transformation Agency also moved into the ACSC.
Кибер
В январе 2018 года главнокомандующий Силами обороны Австралии объявил о создании нового оборонного подразделения и Киберкомандования, что стало последним организационным изменением в развитии кибернетических возможностей Австралии. Австралийская стратегия кибербезопасности была запущена в апреле 2016 года. Во время запуска правительство публично объявило о наступательных кибернетических возможностях Австралии, чтобы ответить на кибератаки против австралийских сетей. Эта возможность размещена в австралийском управлении связи (ASD). Оборонное подразделение SIGINT и Киберкомандование будут содержать персонал из объединенного подразделения SIGINT и Объединенного кибернетического подразделения наряду с гражданскими лицами из ASD. Командование обороной SIGINT и киберкомандованием осуществляется от CDF через Объединенный отдел средств (информационная война). Это подразделение было сформировано в середине 2017 года, состоящее из четырех подразделений: потенциал информационной войны; C4 и потенциал управления боевыми действиями; директорат поддержки потенциала; и Объединенная кибернетическая группа. Он будет отвечать за наступательные и оборонительные кибероперации. В "Белой книге по обороне" за 2016 год признается растущий вызов со стороны киберугроз и необходимость дальнейшего развития потенциала Австралии по защите систем и сетей. Австралийский центр кибербезопасности (ACSC) является ведущей организацией Австралии по кибербезопасности. Открытый в ноябре 2014 года, ACSC в июле 2018 года стал частью ASD, который стал уставным учреждением. Австралийский правительственный эксперт по кибербезопасности из CERT Australia и Агентства цифровой трансформации также перешел в ACSC.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO ISAF Operation Resolute Support (Highroad) 270; 1 SF unit; 1 sy unit; 1 sigs unit
ARABIAN SEA: Combined Maritime Forces CTF-150 (Operation Manitou) 1 FFGHM
EGYPT: MFO (Operation Mazurka) 27
IRAQ: Operation Inherent Resolve (Okra) 380; 1 SF gp; 1 trg unit
MALAYSIA: 120; 1 inf coy (on 3-month rotational tours); 2 AP-3C Orion (on rotation)
MIDDLE EAST: UN UNTSO (Operation Paladin) 12 obs
PHILIPPINES: Operation Augury 100 (trg team)
SOUTH SUDAN: UN UNMISS (Operation Aslan) 23; 1 obs
UNITED ARAB EMIRATES: Operation Accordion 500: 1 tpt det with 2 C-130J-30 Hercules;
   Operation Inherent Resolve (Okra) 150; 1 B-737-700 Wedgetail (E-7A); 1 A330 MRTT (KC-30A)

FOREIGN FORCES
New Zealand 9 (air navigation trg)
Singapore 230: 1 trg sqn at Pearce with PC-21 trg ac; 1 trg sqn at Oakey with 12 AS332 Super Puma; AS532 Cougar
United States US Pacifi Command: 1,500; 1 SEWS at Pine Gap; 1 comms facility at NW Cape; 1 SIGINT stn at Pine Gap
     US Strategic Command: 1 detection and tracking radar at Naval Communication Station Harold E. Holt


   BANGLADESH
   []

Capabilities
Bangladesh has limited military capability that is optimised for border and domestic security. A wide-ranging defence modernisation plan is under way, called Forces 2030. Counter-terrorism operations increased following a July 2016 attack and it is mounting coordinated patrols of the Bay of Bengal with India. In the recent past, Bangladesh has relied on Chinese and Russian aid and credit to overcome its limited procurement funding. It has increased defence collaboration with India. The country has a long record of UN peacekeeping deployments, with UN payments reportedly providing an important income source. In Autumn 2017, the army deployed to the country's eastern border to provide humanitarian assistance to Rohingya refugees fleeing Myanmar. A major naval recapitalisation and - expansion programme is under way to better protect the country's large EEZ, including procurement of Chinese corvettes. A requirement for modern howitzers and light armoured vehicles for peacekeeping missions has been announced. Substantial efforts have been made to strengthen the nascent shipbuilding industry and work has begun on a new submarine-support facility. The armed forces reportedly retain extensive business interests, in real estate, banks and other businesses.
Способности
   Бангладеш обладает ограниченным военным потенциалом, который оптимизирован для обеспечения пограничной и внутренней безопасности. В настоящее время разрабатывается широкомасштабный план модернизации обороны под названием "Силы-2030". Контртеррористические операции активизировались после нападения в июле 2016 года, и он усиливает скоординированное патрулирование Бенгальского залива с Индией. В недавнем прошлом Бангладеш полагалась на китайскую и российскую помощь и кредиты, чтобы преодолеть свое ограниченное финансирование закупок. Она расширила оборонное сотрудничество с Индией. В стране уже давно ведется учет операций ООН по поддержанию мира, причем платежи ООН, как сообщается, являются важным источником дохода. Осенью 2017 года армия развернулась на восточной границе страны для оказания гуманитарной помощи беженцам из рохинджа, бежавшим из Мьянмы. В настоящее время осуществляется крупная программа рекапитализации и расширения военно-морских сил для лучшей защиты крупных ИЭЗ страны, включая закупку китайских корветов. Было объявлено о потребности в современных гаубицах и легкой бронетехнике для миротворческих миссий. Были предприняты значительные усилия по укреплению зарождающейся судостроительной промышленности, начаты работы по созданию нового объекта обеспечения подводных лодок. Вооруженные силы, как сообщается, сохраняют обширные деловые интересы в сфере недвижимости, банков и других видов бизнеса.

ACTIVE 157,050 (Army 126,150 Navy 16,900 Air 14,000) Paramilitary 63,900

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 126,150
FORCES BY ROLE
COMMAND
   9 inf div HQ
SPECIAL FORCES
   1 cdo bn
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde
   3 indep armd regt
Light
   23 inf bde
   1 (composite) bde
COMBAT SUPPORT
   9 arty bde
   1 engr bde
   1 sigs bde
AVIATION
   1 avn regt (1 avn sqn; 1 hel sqn)
AIR DEFENCE
   1 AD bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 276: 174 Type-59; 58 Type-69/Type-69G; 44 Type-90-II (MBT-2000)
   LT TK 8 Type-62
   RECCE 8+ BOV M11
   APC 481
    APC (T) 134 MT-LB
    APC (W) 347: 330 BTR-80; 17 Cobra
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV MT-LB
   ARV 3+: T-54/T-55; Type-84; 3 Type-654
   VLB MTU
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K115-2 Metis M1 (AT-13 Saxhorn-2)
   RCL 106mm 238 M40A1
ARTILLERY 853+
   SP 155mm 12 NORA B-52
   TOWED 363+: 105mm 170 Model 56 pack howitzr; 122mm 131: 57 Type-54/54-1 (M-30); 20 Type-83; 54 Type-96 (D-30), 130mm 62 Type-59-1 (M-46)
   MRL 122mm 6 (PRC)
   MOR 472: 81mm 11 M29A1; 82mm 366 Type-53/type-87/M-31 (M-1937); 120mm 95 AM-50/UBM 52
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 3: 1 LCT; 2 LCVP
AIRCRAFT TPT Light 7: 1 C295; 5 Cessna 152; 1 PA-31T Cheyenne
HELICOPTERS
   MRH 2 AS365N3 Dauphin
   TPT 6: Medium 3 Mi-171Sh Light 3 Bell 206L-4 Long Ranger
AIR DEFENCE
   SAM
    Short-range FM-90
    Point-defence QW-2; HN-5A (being replaced by QW-2)
   GUNS TOWED 166: 37mm 132 Type-65/74; 57mm 34 Type-59 (S-60)

Navy 16,900
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2 Nabajatra (ex-PRC Ming Type-035G) with 8 single 533mm TT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 4
   FFGHM 1 Bangabandhu (ROK modifid Ulsan) with 2 twin lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple HHQ-7 SAM, 2 triple 324mm TT with A244 LWT,
       1 76mm gun (capacity: 1 AW109E hel)
   FFG 3:
     2 Abu Bakr (ex-PRC Jianghu III) with 2 twin lnchr with C-802A AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 100mm gun
     1 Osman (ex-PRC Jianghu I) with 2 quad lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 100mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 52
   CORVETTES 8
    FSGM 2 Shadhinota (PRC C13B) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 1 octuple FL-3000N lnchr with HHQ-10 SAM,
       1 76mm gun, 1 hel landing platform
    FSG 4:
     2 Durjoy with 2 twin lnchr with C-704 AShM, 1 76mm gun
     2 Bijoy (ex-UK Castle) with 2 twin lnchr with C-704 AShM, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
    FS 2 Durjoy with 2 triple 324mm ASTT, 1 76mm gun
   PSOH 2 Somudra Joy (ex-USCG Hero) with 1 76mm gun, hel landing platform
   PCFG 4 Durdarsha (ex-PRC Huangfeng) with 4 single lnchr with HY-2 (CH-SS-N-2 Saffler) AShM
   PCO 6: 1 Madhumati (Sea Dragon) with 1 57mm gun; 5 Kapatakhaya (ex-UK Island)
   PCC 8:
     2 Meghna with 1 57mm gun (fihery protection)
      1 Nirbhoy (ex-PRC Hainan) with 4 RBU 1200 A/S mor; 2 twin 57mm gun
      5 Padma
   PBFG 5 Durbar (PRC Hegu) with 2 single lnchr with SY-1 AShM
   PBFT 4 Huchuan (PRC) with 2 single 533mm TT each with YU-1 Type-53 HWT
   PBF 4 Titas (ROK Sea Dolphin)
   PB 11: 1 Barkat (ex-PRC Shanghai III); 2 Karnaphuli; 1 Salam (ex-PRC Huangfen); 7 Shaheed Daulat (PRC Shanghai II)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 5
   MSO 5: 1 Sagar; 4 Shapla (ex-UK River)
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LSL 1
   LANDING CRAFT 14
   LCT 2
   LCU 4 (of which 2!)
   LCVP 3!
   LCM 5 Darshak (Yuchin)
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   AG 1
   AGHS 2: 1 Agradoot; 1 Anushandhan
   AOR 2 (coastal)
   AOT 1 Khan Jahangir Ali
   AR 1!
   ATF 1!
   AX 1 Shaheed Ruhul Amin

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 2 Do-228NG (MP)
HELICOPTERS TPT Light 2 AW109E Power
Special Warfare and Diving Command 300

Air Force 14,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29B/UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-7MB/FT-7B Airguard
   1 sqn with F-7BG/FT-7BG Airguard
   1 sqn with F-7BGI/FT-7BGI Airguard
GROUND ATTACK
   1 sqn with Yak-130 Mittn*
TRANSPORT
   1 sqn with An-32 Cline
   1 sqn with C-130B Hercules
   1 sqn with L-410UVP
TRAINING
   1 sqn with K-8W Karakorum*; L-39ZA Albatros*
   1 sqn with PT-6
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AW139; Mi-17 Hip H; Mi-17-1V Hip H; Mi-
   171Sh
   1 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-17-1V Hip H; Mi-171Sh   1 sqn with Bell 212
   1 trg sqn with Bell 206L Long Ranger; AW119 Koala
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 81 combat capable
   FTR 53: 9 F-7MB Airguard; 11 F-7BG Airguard; 12 F-7BGI Airguard; 5 FT-7B Airguard; 4 FT-7BG Airguard; 4 FT-7BGI Airguard;
     6 MiG-29 Fulcrum; 2 MiG-29UB Fulcrum
   TPT 11: Medium 4 C-130B Hercules; Light 7: 3 An-32 Cline!; 3 L-410UVP; 1 C295W
   TRG 38: 8 K-8W Karakorum*; 7 L-39ZA Albatros*; 10 PT-6; 13 Yak-130 Mittn*
HELICOPTERS
   MRH 16: 2 AW139 (SAR); 12 Mi-17 Hip H; 2 Mi-17-1V Hip H (VIP)
   TPT 15: Medium 7 Mi-171Sh; Light 8: 2 Bell 206L Long Ranger; 4 Bell 212; 2 AW119 Koala
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-73 (AA-11 Archer); PL-5; PL-7; SARH R-27R (AA-10A Alamo)

Paramilitary 63,900

Ansars 20,000+
Security Guards

Rapid Action Battalions 5,000
Ministry of Home Affirs
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   14 paramilitary bn

Border Guard Bangladesh 38,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 rvn coy
Other
   54 paramilitary bn

Coast Guard 900
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 13
   PSO 4 Syed Nazrul (ex-ITA Minerva) with 1 hel landing platform
   PB 4: 1 Ruposhi Bangla; 1 Shaheed Daulat; 2 Shetgang
   PBR 5 Pabna

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1,010; 9 obs; 1 cdo coy; 1 inf bn; 1 med coy
CYPRUS: UN UNFICYP 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1,710; 5 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 avn coy; 2 hel coy
LEBANON: UN UNIFIL 116; 1 FSG
MALI: UN MINUSMA 1,415; 3 obs; 1 inf bn; 1 engr coy;    2 sigs coy; 1 tpt coy
SOMALIA: UN UNSOM 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1,601; 7 obs; 1 inf bn; 2 rvn coy; 2 engr coy
SUDAN: UN UNAMID 356; 3 obs; 2 inf coy
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 29; 7 obs; 1 fd hospital


   BRUNEI
   []


Capabilities
The Royal Brunei Armed Forces are professional and well trained. The 2011 defence white paper set out missions such as ensuring territorial integrity and upholding the constitution. C4ISR capabilities are being improved to offset the forces' relatively small size, and the white paper advocates pursuing procurement to strengthen airspace control, hardening C4 systems against cyber attack and protecting national communications infrastructure. Brunei plans to develop a fully mechanised battalion and stated in the white paper that it would examine potential replacements for its Scorpion light tanks. There is a long-established relationship with the UK, for whom Brunei has hosted a garrison since 1962 and a jungle-warfare school since 1972. Brunei is a member of ASEAN and has a close relationship with Singapore, for whom it hosts a permanent training base. The 2011 white paper advocates participation in regional exercises, with an emphasis on command and control, humanitarian assistance and disaster response, and maritime patrol. Brunei does not have the ability to deploy abroad without assistance, but has maintained a small deployment to UNIFIL in Lebanon since 2008. Brunei has no domestic defence industry and imports its military equipment. In 2010, the Centre of Science and Technology Research and Development was established to lead on defence-technology research, manage defence procurements, and provide engineering and support services to the armed forces.
Способности
Королевские Вооруженные Силы Брунея являются профессиональными и хорошо обученными. В "Белой книге по обороне" 2011 года были сформулированы такие задачи, как обеспечение территориальной целостности и соблюдение Конституции. Возможности C4ISR совершенствуются, чтобы компенсировать относительно небольшой размер сил, и Белая книга выступает за проведение закупок для усиления контроля над воздушным пространством, укрепления систем C4 против кибератак и защиты национальной инфраструктуры связи. Бруней планирует создать полностью механизированный батальон и заявил в Белой книге, что он изучит потенциальные замены для своих легких танков Scorpion. Существуют давние отношения с Великобританией, для которой Бруней принимал гарнизон с 1962 года и школу ведения боевых действий в джунглях с 1972 года. Бруней является членом АСЕАН и имеет тесные отношения с Сингапуром, для которого здесь находится постоянная учебная база. В Белой книге 2011 года говорится об участии в региональных учениях с упором на командование и контроль, гуманитарную помощь и реагирование на стихийные бедствия, а также морское патрулирование. Бруней не имеет возможности развернуться за границей без помощи, но с 2008 года он поддерживает небольшое развертывание UNIFIL в Ливане. Бруней не имеет собственной оборонной промышленности и импортирует свою военную технику. В 2010 году был создан Центр научно-технических исследований и разработок для руководства оборонно-технологическими исследованиями, управления оборонными закупками, оказания инженерно-технических и вспомогательных услуг вооруженным силам.

ACTIVE 7,200 (Army 4,900 Navy 1,200 Air 1,100) Paramilitary 400-500
RESERVE 700 (Army 700)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 4,900
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt bn (1 armd recce sqn, 1 engr sqn)

Reserves 700
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 20 FV101 Scorpion (incl FV105 Sultan CP)
   APC APC (W) 45 VAB
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 2 Samson
ARTILLERY MOR 81mm 24

Navy 1,200
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF sqn
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 9
   CORVETTES FSG 4 Darussalam with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 57mm gun, 1 hel landing platform
   PCC 4 Ijtihad
   PBF 1 Mustaed
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 4: 2 Teraban; 2 Cheverton Loadmaster

Air Force 1,100
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with CN235M
TRAINING
   1 sqn with PC-7; Bell 206B Jet Ranger II
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 214 (SAR)
   1 sqn with Bo-105
   1 sqn with S-70i Black Hawk
AIR DEFENCE
   1 sqn with Rapier
   1 sqn with Mistral
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 1 CN235M
   TRG 4 PC-7
HELICOPTERS
   TPT 21: Medium 13: 1 Bell 214 (SAR); 12 S-70i Black Hawk; Light 8: 2 Bell 206B Jet Ranger II; 6 Bo-105 (armed, 81mm rockets)
AIR DEFENCE SAM Point-defence Rapier; Mistral

Paramilitary 400-500
Gurkha Reserve Unit 400-500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn(-)

DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 30
PHILIPPINES: IMT 9

FOREIGN FORCES
Singapore 1 trg camp with infantry units on rotation; 1 trg school; 1 hel det with AS332 Super Puma
United Kingdom 1,000; 1 Gurkha bn; 1 jungle trg centre; 1 hel fl with 3 Bell 212


   CAMBODIA
   []


Capabilities
Despite their name, which reflects Cambodia's formal status as a constitutional monarchy, the Royal Cambodian Armed Forces (RCAF) are essentially the modern manifestation of the armed forces of the former People's Republic of Kampuchea, established in 1979 following Vietnam's invasion. Cambodia faces no direct external military threats, besides border clashes with Thailand. Security concerns regard mainly transnational threats generating instability such as drug trafficking. Cambodia's most important international links are with the Chinese and Vietnamese armed forces. China and Cambodia have developed training ties in recent years, and exercises have grown in scale. Skirmishes on the border with Thailand since 2008 provided little indication of capacity for high-intensity combat. Cambodia lacks resources for personnel training, which is partly financed by Chinese military assistance. The RCAF has an excessive number of senior offirs, while many formations and units appear to be of only nominal status. Cambodia has contributed personnel to UN peacekeeping missions, including MINUSCA and MINUSMA. Despite increased defence spending in recent years, the armed forces rely largely on equipment donations and second-hand procurements, including from China and South Korea. Cambodia has no domestic defence industry, with no ability to design and manufacture modern equipment for its armed forces.
Способности
Несмотря на свое название, которое отражает формальный статус Камбоджи как конституционной монархии, Королевские камбоджийские Вооруженные Силы (RCAF) по сути являются современным проявлением вооруженных сил бывшей Народной Республики Кампучия, созданных в 1979 году после вторжения Вьетнама. Камбоджа не сталкивается с прямыми внешними военными угрозами, кроме пограничных столкновений с Таиландом. Проблемы безопасности касаются главным образом транснациональных угроз, порождающих нестабильность, таких как незаконный оборот наркотиков. Наиболее важные международные связи Камбоджи связаны с китайскими и вьетнамскими вооруженными силами. В последние годы Китай и Камбоджа развивают учебные связи, и масштабы учений растут. Стычки на границе с Таиландом с 2008 года практически не свидетельствовали о возможности ведения высокоинтенсивных боевых действий. Камбоджа испытывает нехватку ресурсов для подготовки кадров, которая частично финансируется за счет китайской военной помощи. RCAF имеет чрезмерное число старших офицеров, в то время как многие соединения и подразделения, как представляется, имеют лишь номинальный статус. Камбоджа предоставила Персонал для миротворческих миссий ООН, включая MINUSCA и MINUSMA. Несмотря на возросшие в последние годы расходы на оборону, вооруженные силы в основном полагаются на пожертвования техники и закупки из вторых рук, в том числе из Китая и Южной Кореи. Камбоджа не имеет собственной оборонной промышленности, не имеет возможности проектировать и производить современное оборудование для своих вооруженных сил.

ACTIVE 124,300 (Army 75,000 Navy 2,800 Air 1,500 Provincial Forces 45,000) Paramilitary 67,000
Conscript liability 18 months service authorised but not implemented since 1993

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~75,000
6 Military Regions (incl 1 special zone for capital)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (911th) AB/SF Bde
MANOEUVRE
Light
   2 (2nd & 3rd Intervention) inf div (3 inf bde)
   5 (Intervention) indep inf bde
   8 indep inf bde
Other
   1 (70th) sy bde (4 sy bn)
   17 (border) sy bn
COMBAT SUPPORT
   2 arty bn
   4 fd engr regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (construction) engr regt
   2 tpt bde
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 200+: 50 Type-59; 150+ T-54/T-55
   LT TK 20+: Type-62; 20 Type-63
   RECCE 4+ BRDM-2
   IFV 70 BMP-1
   APC 230+
     APC (T) M113
     APC (W) 230: 200 BTR-60/BTR-152; 30 OT-64
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55
   MW Bozena; RA-140 DS
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 82mm B-10; 107mm B-11
ARTILLERY 433+
   TOWED 400+: 76mm ZIS-3 (M-1942)/122mm D-30/122mm M-30 (M-1938)/130mm Type-59-I
   MRL 33+: 107mm Type-63; 122mm 13: 8 BM-21; 5 RM-70; 132mm BM-13-16 (BM-13); 140mm 20 BM-14-16 (BM-14)
   MOR 82mm M-37; 120mm M-43; 160mm M-160
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence FN-6; FN-16 (reported)
   GUNS TOWED 14.5mm ZPU-1/ZPU-2/ZPU-4; 37mm M-1939; 57mm S-60

Navy ~2,800 (incl 1,500 Naval Infantry)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 14
   PBF 3 Stenka
   PB 9: 4 (PRC 46m); 3 (PRC 20m); 2 Shershen
   PBR 2 Kaoh Chhlam
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 1
LOGISTICS AND SUPPORT AFDL 1

Naval Infantry 1,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (31st) nav inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn

Air Force 1,500
FORCES BY ROLE
ISR/TRAINING
   1 sqn with P-92 Echo (L-39 Albatros* in store)
TRANSPORT
   1 VIP sqn (reporting to Council of Ministers) with An-
   24RV Coke; AS350 Ecureuil; AS355F2 Ecureuil II
   1 sqn with BN-2 Islander; Y-12 (II)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-8 Hip; Z-9; (Mi-26 Halo in store)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 12: 2 An-24RV Coke; 1 BN-2 Islander; 2 MA60; 5 P-92 Echo (pilot trg/recce); 2 Y-12 (II)
   TRG (5 L-39 Albatros* in store)
HELICOPTERS
   MRH 14: 3 Mi-17 Hip H; 11 Z-9
   TPT 8: Heavy (2 Mi-26 Halo in store); Medium 4 Mi-8 Hip; Light 4: 2 AS350 Ecureuil; 2 AS355F2 Ecureuil II

Provincial Forces 45,000+
Reports of at least 1 inf regt per province, with varying numbers of inf bn (with lt wpn)

Paramilitary
Police 67,000 (including gendarmerie)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 221; 6 obs; 1 engr coy
LEBANON: UN UNIFIL 184; 1 engr coy
MALI: UN MINUSMA 303: 2 engr coy; 1 EOD coy
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 79; 6 obs; 1 MP unit
SUDAN: UN UNAMID 1 obs


   CHINA, People's Republic of PR
   []


Capabilities
China's People's Liberation Army (PLA) remains the world's largest armed force, with an increasingly modern, advanced equipment inventory. Its operational effectiveness, however, remains hampered by training and doctrine issues. China's most recent, 2015 defence white paper outlined the importance of power-projection capabilities, emphasising the requirements for offensive and defensive air operations and `open seas protection'. A major restructuring process is now mostly in effect and will probably be complete by 2020. The establishment of the Strategic Support Force underscores the importance placed upon the further development of China's cyber, space and information-dominance capabilities. China does not maintain any formal alliances, but it does have a number of key defence relationships with regional states and through its membership of the SCO. It also boosted defence ties in Africa in 2018. Improving readiness for combat operations is a key objective of the current reforms; the PLA currently lacks any signifiant recent combat experience and its training has traditionally suffered from over-scripted and unrealistic exercises. Though these weaknesses are acknowledged and possibly being addressed, it is unclear how effective the newly established structures will be at generating and controlling high-intensity combined-arms capabilities. In the short term, changes to roles and requirements for offirs may have had a detrimental effect on morale within the PLA, as well as on its overall level of readiness. The requirement for out-of-area operations is relatively new for the PLA; the navy is the only service to have experience in extended deployments, assisted by its new support base in Djibouti. Major platform inventories in all the services comprise a heterogeneous mix of modern, older and obsolescent designs. The reduction in overall force size as part of the restructuring process has seen some older equipment designs finally withdrawn from service. China has an extensive defence-industrial base, capable of indigenously producing advanced equipment across all domains, although questions persist over quality and reliability.
Способности
Народно-освободительная армия Китая (НОАК) остается крупнейшей в мире вооруженной силой, оснащенной все более современным и передовым оборудованием. Однако его оперативная эффективность по-прежнему сдерживается вопросами подготовки кадров и доктрины. В самой последней "белой книге" по обороне Китая за 2015 год была подчеркнута важность силового потенциала, подчеркнуты требования к наступательным и оборонительным воздушным операциям и "защите открытого моря". В настоящее время в основном осуществляется крупный процесс реструктуризации, который, вероятно, завершится к 2020 году. Создание Сил стратегической поддержки подчеркивает важность, придаваемую дальнейшему развитию кибернетического, космического и информационного потенциала Китая. Китай не поддерживает никаких официальных союзов, но у него есть ряд ключевых оборонных отношений с региональными государствами и через его членство в ШОС. В 2018 году она также способствовала укреплению оборонных связей в Африке. Повышение боеготовности к боевым действиям является ключевой задачей проводимых реформ; НОАК в настоящее время не имеет какого-либо значительного недавнего боевого опыта, и ее подготовка традиционно страдает от чрезмерно продуманных и нереалистичных учений. Хотя эти недостатки признаются и, возможно, устраняются, неясно, насколько эффективно вновь созданные структуры будут генерировать и контролировать высокоинтенсивный общевойсковой потенциал. В краткосрочной перспективе изменения в ролях и требованиях к офицерам могут оказать пагубное воздействие на моральный дух НОАК, а также на ее общий уровень готовности. Необходимость проведения операций за пределами района действия является относительно новой для НОАК; военно-морской флот является единственной службой, имеющей опыт расширенного развертывания, которому помогает его новая база поддержки в Джибути. Основные запасы платформ во всех службах представляют собой разнородную смесь современных, старых и устаревших конструкций. Сокращение общей численности сил в рамках процесса реструктуризации привело к тому, что некоторые старые конструкции оборудования были окончательно выведены из эксплуатации. Китай имеет обширную оборонно-промышленную базу, способную самостоятельно производить современное оборудование во всех областях, хотя сохраняются вопросы по качеству и надежности.

ACTIVE 2,035,000 (Ground Forces 975,000 Navy 250,000 Air Force 395,000 Strategic Missile Forces 120,000 Strategic Support Force 145,000 Other 150,000)
Paramilitary 660,000
Conscript liability Selective conscription; all services 24 months
RESERVE ~510,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Missile Forces 120,000+

People's Liberation Army Rocket Force
The People's Liberation Army Rocket Force (formerly the Second Artillery Force) organises and commands its own troops to launch nuclear counter-attcks with strategic missiles and to conduct operations with conventional missiles. Organised as launch bdes subordinate to 6 army-level msl bases. Org varies by msl type
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 ICBM bde with DF-4
   2 ICBM bde with DF-5A
   1 ICBM bde with DF-5B
   1 ICBM bde with DF-31
   2 ICBM bde with DF-31A/A(G)
   2 IRBM bde with DF-26
   2 MRBM bde with DF-16
   6 MRBM bde with DF-21A/E
   2 MRBM bde with DF-21C
   2 MRBM bde with DF-21D
   4 SRBM bde with DF-11A
   2 SRBM bde with DF-15B
   2 GLCM bde with CJ-10/CJ-10A
   5+ SSM bde (forming)
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   ICBM Nuclear 70: ~10 DF-4 (CH-SS-3); ~20 DF-5A/B (CH-SS-4 Mod 2/3);
       ~8 DF-31 (CH-SS-10 Mod 1); ~24 DF-31A (CH-SS-10 Mod 2); ~8 DF-31A(G) (CH-SS-10 Mod 3)
   IRBM Dual-capable ~30 DF-26
   MRBM 158: Nuclear ~80 DF-21A/DF-21E (CH-SS-5 Mod 2/6);
     Conventional 78: ~24 DF-16 (CH-SS-11 Mod    1/2); ~24 DF-21C (CH-SS-5 Mod 4); ~30 DF-21D (CHSS-5 Mod 5 - ASBM)
   SRBM Conventional 189: ~108 DF-11A (CH-SS-7 Mod 2); ~81 DF-15B (CH-SS-6 Mod 3)
   GLCM Conventional ~54 CJ-10/CJ-10A

Navy
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES STRATEGIC SSBN 4:
   4 Jin (Type-094) with up to 12 JL-2 (CH-SS-N-14) strategic SLBM, 6 single 533mm TT with Yu-6 HWT

Defensive
EQUIPMENT BY TYPE
RADAR STRATEGIC: 4+ large phased array radars; some detection and tracking radars

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 103
   COMMUNICATIONS 6 Zhongxing (dual-use telecom satellites for civ/mil comms)
   NAVIGATION/POSITIONING/TIMING 33: 3 Beidou-2(M); 6 Beidou-2(G); 6 Beidou-2(IGSO); 1 Beidou-3(G); 16 Beidou-3(M); 1 Beidou-3 (ISGO)
   ISR 49: 2 Haiyang (remote sensing); 46 Yaogan Weixing (remote sensing); 1 Ziyuan (ZY-2 - remote sensing)
   ELINT/SIGINT 15: 8 Shijian 6 (4 pairs - reported ELINT/SIGINT role); 7 Shijian 11 (reported ELINT/SIGINT role)

Ground Forces ~975,000
In late 2015, a single, separate headquarters was established for the People's Liberation Army (PLA) ground forces, in place of the four general departments
FORCES BY ROLE
COMMAND
   13 (Group) army HQ
SPECIAL FORCES
   15 spec ops bde
MANOEUVRE
Armoured
   27 (cbd arms) armd bde
   1 hy mech inf div (1 armd regt, 2 mech inf regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
Mechanised
   1 (high alt) mech inf div (1 armd regt, 2 mech inf regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
   23 (cbd arms) mech inf bde
Light
   3 (high alt) mot inf div (1 armd regt, 2 mot inf regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
   24 (cbd arms) inf bde
Air Manoeuvre
   2 air aslt bde
Amphibious
   6 amph aslt bde
Other
   1 (OPFOR) mech inf bde
   1 mech gd div (1 armd regt, 2 mech inf regt, 1 arty regt, 1 AD regt)
   1 sy gd div (4 sy regt)
   16 (border) sy bde
   15 (border) sy regt
   1 (border) sy gp
COMBAT SUPPORT
   15 arty bde
   13 engr/NBC bde
   2 engr regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   13 spt bde
COASTAL DEFENCE
   19 coastal arty/AShM bde
AVIATION
   1 mixed avn bde
HELICOPTER
   12 hel bde
TRAINING
   4 hel trg regt
AIR DEFENCE
   15 AD bde

Reserves
The People's Liberation Army Reserve Force is being restructured, and the army component reduced.
As a result some of the units below may have been re-roled or disbanded
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd regt
Light
   18 inf div
   4 inf bde
   3 indep inf regt
COMBAT SUPPORT
   3 arty div
   7 arty bde
   15 engr regt
   1 ptn br bde
   3 ptn br regt
   10 chem regt
   10 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   9 log bde
   1 log regt
AIR DEFENCE
   17 AD div
   8 AD bde
   8 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 5,800: 600 ZTZ-59; 650 ZTZ-59-II; 600 ZTZ-59D; 200 ZTZ-79; 300 ZTZ-88A/B; 1,000 ZTZ-96; 1,500 ZTZ-96A; 600 ZTZ-99; 250 ZTZ-99A; 100 ZTQ-15
   LT TK 450: 250 ZTD-05; 100 ZTQ-62; 100 ZTS-63A
   ASLT 600 ZTL-11
   IFV 5,000: 400 ZBD-04; 1,000 ZBD-04A; 1,200 ZBL-08; 600 ZBD-86; 650 ZBD-86A; 550 ZSL-92; 600 ZSL-92B
   APC 3,950
   APC (T) 2,700: 750 ZSD-63; 200 ZSD-63C; 1,750 ZSD-89
   APC (W) 1,250: 700 ZSL-92A; 500 ZSL-10; 50 ZSL-93
   AAV 300+ ZBD-05
   AUV Dongfeng Mengshi; Tiger 4x4
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Type-73; Type-84; Type-85; Type-97; Type-654
   VLB KMM; MTU; TMM; Type-84A
   MW Type-74; Type-79; Type-81-II; Type-84
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 1,000: 450 HJ-8 (veh mounted); 100 HJ-10; 450 ZSL-02B
   MANPATS HJ-73D; HJ-8A/C/E; HJ-11
   RCL 3,966: 75mm PF-56; 82mm PF-65 (B-10); PF-78; 105mm PF-75; 120mm PF-98
   GUNS 1,788
   SP 480: 100mm 250 PTL-02; 120mm 230 PTZ-89
   TOWED 100mm 1,308 PT-73 (T-12)/PT-86
ARTILLERY 8,954+
   SP 2,120: 122mm 1,650: 500 PLZ-89; 350 PLZ-07A; 150 PLZ-07B; 300 PCL-09; 350 PLL-09; 152mm 150 PLZ-83A/B; 155mm 320 PLZ-05;
     (400 in store: 122mm 200 PLZ-89; 152mm 200 PLZ-83A)
   TOWED 1,234: 122mm 500 PL-96 (D-30); 130mm 234 PL-59 (M-46)/PL-59-I; 152mm 500 PL-66 (D-20);
     (4,400 in store: 122mm 2,800 PL-54-1 (M-1938)/PL-83/PL-60 (D-74)/PL-96 (D-30); 152mm 1,600 PL-54 (D-1)/PL-66 (D-20))
   GUN/MOR 120mm 1,250: 450 PLL-05; 800 PPZ-10
   MRL 1,550+ 107mm PH-63; 122mm 1,375: 550 PHL-81/PHL-90; 350 PHL-11; 375 PHZ-89; 100 PHZ-11; 300mm 175 PHL-03;
     (700 in store: 122mm 700 PHL-81)
   MOR 2,800: 82mm PP-53 (M-37)/PP-67/PP-82/PP-87; SP 82mm PCP-001; 100mm PP-89
COASTAL DEFENCE
   AShM HY-1 (CH-SSC-2 Silkworm); HY-2 (CH-SSC-3 Seersucker); HY-4 (CH-SSC-7 Sadsack); YJ-62
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 25
   PB 25: 9 Huzong; 16 Shenyang
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 205: 3+ Yugong; 50+ Yunnan II; 100+ Yupen; 2+ Yutu; 50 Yuwei
LOGISTICS AND SUPPORT 22
   AK 6+ Leizhuang
   AKR 1 Yunsong (capacity 1 MBT; 1 med hel)
   ARC 1
   AOT 11: 1 Fuzhong; 8 Fubing; 2 Fulei
   ATF 2 Huntao
   AX 1 Haixun III
AIRCRAFT TPT 9: Medium 5: 4 Y-8; 1 Y-9; Light 4 Y-7
HELICOPTERS
   ATK 270+: 150 WZ-10; 120+ WZ-19
   MRH 351: 22 Mi-17 Hip H; 3 Mi-17-1V Hip H; 38 Mi-17V-5 Hip H; 25 Mi-17V-7 Hip H; 8 SA342L Gazelle; 21 Z-9A; 31 Z-9W; 10 Z-9WA; 193 Z-9WZ
   TPT 382: Heavy 105: 9 Z-8A; 96 Z-8B; Medium 209: 50 Mi-8T Hip; 140 Mi-171; 19 S-70C2 (S-70C) Black Hawk;
     Light 68: 53 AS350 Ecureuil; 15 H120 Colibri
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Heavy BZK-005; BZK-009 (reported); Medium BZK-006 (incl variants); BZK-007; BZK-008; Light Harpy (anti-radiation)
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 168+: 150+ HQ-16A; 18 HQ-17
     Short-range 254: 24 9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet); 30 HQ-6D; 200 HQ-7A/B
     Point-defence HN-5A/-5B; FN-6; QW-1; QW-2
   GUNS 7,396+
     SP 396: 25mm 270 PGZ-04A; 35mm 120 PGZ-07; 37mm 6 PGZ-88
     TOWED 7,000+: 25mm PG-87; 35mm PG-99 (GDF-002); 37mm PG-55 (M-1939)/PG-65/PG-74; 57mm PG-59 (S-60); 100mm PG-59 (KS-19)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR TY-90
   ASM AKD-8; AKD-9; AKD-10

Navy ~250,000
The PLA Navy is organised into fie service arms: submarine, surface, naval aviation, coastal defence and marine corps, as well as other specialised units.
There are three fleets, one each in the Northern, Eastern and Southern theatre commands
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 59
   STRATEGIC SSBN 4:
     4 Jin (Type-094) with up to 12 JL-2 (CH-SS-N-14) strategic SLBM, 6 single 533mm TT with Yu-6 HWT
   TACTICAL 55
    SSN 6:
     2 Shang I (Type-093) with 6 single 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-6 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM or YJ-18 (CH-SS-N-13) AShM
     4 Shang II (Type-093A) with 6 single 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-6 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM or YJ-18 (CH-SS-N-13) AShM
     (3 Han (Type-091) in reserve with 6 single 533mm TT with Yu-3 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM)
    SSK 48:
     2 Kilo (Project 877) with 6 single 533mm TT with TEST-71ME HWT/53-65KE HWT
     2 Improved Kilo (Project 636) with 6 single 533mm TT with TEST-71ME HWT/53-65KE HWT
     8 Improved Kilo (Project 636M) with 6 single 533mm TT with TEST-71ME HWT/53-65KE HWT/3M54E Klub-S (SS-N-27B Sizzler) AShM
     8 Ming (4 Type-035(G), 4 Type-035B) with 8 single 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-4 HWT
     12 Song (Type-039(G)) with 6 single 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-6 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM or YJ-18 (CH-SS-N-13) AShM
     4 Yuan (Type-039A) with 6 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-6 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM or YJ-18 (CH-SS-N-13) AShM
     12 Yuan II (Type-039B) with 6 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-6 HWT/YJ-82 (CH-SS-N-7) AShM or YJ-18 (CH-SS-N-13) AShM
     (8 Ming (Type-035(G)) in reserve with 8 single 533mm TT with Yu-3 HWT/Yu-4 HWT)
    SSB 1 Qing (Type-032) (SLBM trials)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 87
   AIRCRAFT CARRIERS CV 1
     1 Liaoning (RUS Kuznetsov) with 4 18-cell GMLS with HHQ-10 SAM, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 3 H/PJ-11 CIWS
       (capacity 18-24 J-15 ac; 17 Ka-28/Ka-31/Z-8S/Z-8JH/Z-8AEW hel)
   DESTROYERS 27
    DDGHM 25:
     2 Hangzhou (RUS Sovremenny I (Project 956E)) with 2 quad lnchr with 3M80/3M82 Moskit (SS-N-22A/B Sunburn) AShM, 2 3K90 Uragan (SA-N-7 Gadfl)
       SAM, 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 1000 Smerch 3 A/S mor, 4 AK630 CIWS, 2 twin 130mm gun (capacity 1 Z-9C/Ka-28 Helix A hel) (of which 1 in refit)
     2 Hangzhou (RUS Sovremenny II (Project 956EM) with 2 quad lnchr with 3M80/3M82 Moskit (SS-N-22A/B Sunburn) AShM, 2 Yezh (SA-N-12 Grizzly)
       SAM, 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 1000 Smerch 3 A/S mor, 2 Kortik CIWS with 9M311E (SA-N-11 Grison) SAM, 1 twin 130mm gun
       (capacity 1 Z-9C/Ka-28 Helix A hel)
     1 Luhai (Type-051B) with 2 quad lnchr with YJ-12A AShM, 1 32-cell VLS with HHQ-16 SAM/Yu-8 A/S msl, 2 triple 324mm ASTT with Yu-7 LWT,
       1 twin 100mm gun (capacity 2 Z-9C/Ka-28 Helix A hel)
     2 Luhu (Type-052) with 4 quad lnchr with YJ-83 AShM,    1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 triple 324mm ASTT with Yu-7 LWT, 2 FQF 2500 A/S mor,
       2 H/PJ-12 CIWS, 1 twin 100mm gun (capacity 2 Z-9C hel)
     2 Luyang (Type-052B) with 4 quad lnchr with YJ-83 AShM, 2 single lnchr with Yezh (SA-N-12 Grizzly) SAM, 2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT,
       2 H/PJ-12 CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Ka-28 Helix A hel)
     6 Luyang II (Type-052C) with 2 quad lnchr with YJ-62 AShM, 8 sextuple VLS with HHQ-9 SAM, 2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT, 2 H/PJ-12 CIWS,
       1 100mm gun (capacity 2 Ka-28 Helix A hel)
     10 Luyang III (Type-052D) with 8 octuple VLS with YJ-18A (CH-SS-N-13) AShM/HHQ-9ER SAM/Yu-8 A/S msl, 1 24-cell GMLS with HHQ-10 SAM,
       2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT, 1 H/PJ-12 CIWS (1 with H/PJ-11 CIWS), 1 130mm gun (capacity 2 Ka-28 Helix A hel)
    DDGM 2:
     2 Luzhou (Type-051C) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM; 6 sextuple VLS with S-300FM (SA-N-20 Grumble) SAM, 2 H/PJ-12 CIWS, 1 100mm gun,
       1 hel landing platform
   FRIGATES 59
    FFGHM 40:
     2 Jiangkai (Type-054) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT, 2 RBU 1200 A/S mor,
       4 AK630 CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Ka-28 Helix A/Z-9C hel)
     16 Jiangkai II (Type-054A) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 32-cell VLS with Yu-8 A/S msl/HHQ-16 SAM, 2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT,
       2 FQF 2300 A/S mor, 2 H/PJ-12 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Ka-28 Helix A/Z-9C hel)
     12 Jiangkai II (Type-054A) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 32-cell VLS with Yu-8 A/S msl/HHQ-16 SAM, 2 triple 324mm TT with Yu-7 LWT,
       2 FQF 2300 A/S mor, 2 H/PJ-11 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Ka-28 Helix A/Z-9C hel)
     7 Jiangwei II (Type-053H3) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 twin 100mm gun
       (capacity 2 Z-9C hel)
     3 Jiangwei II (Type-053H3) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 8-cell GMLS with HHQ-10 SAM, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 twin 100mm gun
       (capacity 2 Z-9C hel)
    FFGM 4:
     2 Luda IV (Type-051DT) with 4 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 FQF 2500 A/S mor, 2 130mm gun, 3 twin 57mm gun
     2 Luda IV (Type-051G) with 4 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 FQF 2500 A/S mor, 2 triple 324mm ASTT, 2 twin 100mm gun
    FFG 15:
     6 Jianghu I (Type-053H1) with 2 twin lnchr with HY-2 (CH-SS-N-2) AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 twin 100mm gun (capacity 1 Z-9C hel)
     1 Jianghu III (Type-053H2) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 2 RBU 1200, 2 twin 100mm gun
     6 Jianghu I Upgrade (Type-053H1G) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 2 RBU 1200, 2 twin 100mm gun
     2 Luda I (Type-051) with 2 triple lnchr with HY-2 (CHSS-N-2) AShM, 2 triple 324mm ASTT, 2 FQF 2500 A/S mor, 2 twin 130mm gun (minelaying capability)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS ~205
   CORVETTES FSGM 41:
     21 Jiangdao I (Type-056) with 2 twin lnchr with YJ-83 AShM, 1 8-cell GMLS with HHQ-10 SAM, 2 triple 324mm ASTT with Yu-7 LWT, 1 76mm gun,
       1 hel landing platform
     20 Jiangdao II (Type-056A) with 2 twin lnchr with YJ-83 AShM, 1 8-cell GMLS with HHQ-10 SAM, 2 triple 324mm ASTT with Yu-7 LWT, 1 76mm gun,
       1 hel landing platform
   PCFG ~60 Houbei (Type-022) with 2 quad lnchr with YJ-83 AShM, 1 H/PJ-13 CIWS
   PCG 26
     6 Houjian (Type-037-II) with 2 triple lnchr with YJ-8 (CH-SS-N-4) AShM, 1 76mm gun
     20 Houxin (Type-037-IG) with 2 twin lnchr with YJ-8 (CH-SS-N-4) AShM
   PCC 48
     2 Haijiu (Type-037-I) with 4 RBU 1200 A/S mor, 1 twin 57mm gun
     30 Hainan (Type-037) with ~4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm gun
     16 Haiqing (Type-037-IS) with 2 FQF-3200 A/S mor
   PB ~30 Shanghai III (Type-062-1)
MINE WARFARE 42
MINE COUNTERMEASURES 50
   MCO 16: 4 Wochi (Type-081); 6 Wochi mod (Type-081A); 6 Wozang (Type-082II)
   MSC 16: 4 Wosao I (Type-082); 12 Wosao II (Type-082-II)
   MSD 18 Wonang (Type-529) (operated by Wozang MCO)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LPD 5
     5 Yuzhao (Type-071) with 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 4 Yuyi LCAC plus supporting vehicles; 800 troops; 60 armoured vehs; 4 hel)
   LANDING SHIPS 49
    LSM 21:
     1 Yudeng (Type-073-II) (capacity 5 tk or 500 troops)
     10 Yuhai (Type-074) (capacity 2 tk; 250 troops)
     10 Yunshu (Type-073A) (capacity 6 tk)
    LST 28:
     4 Yukan (Type-072-IIG) (capacity 2 LCVP; 10 tk; 200 troops)
     9 Yuting I (Type-072-II/III) (capacity 10 tk; 250 troops; 2 hel)
     9 Yuting II (Type-072A) (capacity 4 LCVP; 10 tk; 250 troops)
     6 Yuting II (Type-072B) (capacity 4 LCVP; 10 tk; 250 troops)
   LANDING CRAFT 63
    LCM ~30 Yunnan
    LCU 11 Yubei (Type-074A) (capacity 10 tanks or 150 troops)
    LCAC 14: 10 Yuyi; 4 Zubr
    UCAC 12 Payi (Type-724)
LOGISTICS AND SUPPORT 145
   ABU 1 Type-744A
   AFS 3: 2 Dayun (Type-904); 1 Danyao I (Type-904A)
   AFSH 2 Danyao II (Type-904B)
   AG 7: 6 Kanhai; 1 Kanwu
   AGB 2 Yanrao (Type-272) with 1 hel landing platform
   AGE 7: 2 Dahua (Type-909) with 1 hel landing platform (weapons test platform); 1 Kantan; 2 Shupang (Type-636); 1 Yanqian (Type-904I);
     1 Yuting I (naval rail gun test ship)
   AGI 15: 1 Dadie; 1 Dongdiao (Type-815) with 1 hel landing platform; 5 Dongdiao (Type-815A) with 1 hel landing platform; 8 FT-14
   AGM 4 Yuan Wang (Type-718) (space and missile tracking)
   AGOR 2 Dahua
   AGS 4 Shupang (Type-636A) with 1 hel landing platform
   AH 8: 5 Ankang; 1 Anwei (Type-920); 2 Qiongsha (hospital conversion)
   AOEH 1 Fuyu (Type-901) with 2 H/PJ-13 CIWS
   AOR 1 Fuqing (Type-905) with 1 hel landing platform
   AORH 9: 2 Fuchi (Type-903); 6 Fuchi mod (Type-903A); 1 Fusu
   AOT 22: 4 Fubai; 16 Fujian (Type-632); 2 Fuxiao
   AP 4: 2 Daguan; 2 Darong
   ARC 2 Youlan
   ARS 14: 1 Dadao; 1 Dadong; 1 Dalang II (Type-922III); 3 Dalang III (Type-922IIIA); 3 Dasan; 2 Dazhou; 3 Hai Jiu 101 with 1 hel landing platform
   ASR 6: 3 Dalao (Type-926); 3 Dajiang (Type-925) (capacity 2 Z-8)
   ATF 14: ~11 Hujiu; 3 Tuqiang
   AWT 8: 4 Fujian; 3 Fushi; 1 Jinyou
   AX 4:
     1 Dashi (Type-0891A) with 2 hel landing platforms
     1 Daxin with 2 FQF 1200 A/S mor, 2 Type-69 CIWS, 1
     57mm gun, 1 hel landing platform
     1 Qi Ji Guang (Type-927) with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
     1 Yudao
   ESD 1 Donghaidao
COASTAL DEFENCE AShM 72 YJ-12/YJ-62 (3 regt)

Naval Aviation 26,000
FORCES BY ROLE
Naval aviation fighter/ground-attack units adopted brigade structure in 2017
BOMBER
   2 regt with H-6DU/G/J
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 bde with J-10A/S Firebird; Su-30MK2 Flanker G
   1 bde with J-11B/BS Flanker L
   1 bde with J-11B/BS Flanker L; JH-7A Flounder
   1 bde with J-8F Finback; JH-7A Flounder
   1 regt with J-15 Flanker
GROUND ATTACK
   1 bde with JH-7 Flounder
ASW/AEW
   3 regt with Y-8J; KJ-200; KJ-500; KQ-200
ELINT/ISR/AEW
   1 regt with Y-8JB/X; Y-9JZ
TRANSPORT
   1 regt with Y-7H; Y-8C; CRJ-200/700
TRAINING
   1 regt with CJ-6A
   1 regt with HY-7
   2 regt with JL-8
   1 regt with JL-9G
   1 regt with JL-9
   1 regt with JL-10
   1 regt with Z-9C
HELICOPTER
   1 regt with Ka-27PS; Ka-28; Ka-31
   1 regt with SH-5; AS365N; Z-9C/D; Z-8J/JH
   1 regt with Y-7G; Z-8; Z-8J; Z-8S; Z-9C/D
AIR DEFENCE
   2 SAM bde with HQ-9
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 385 combat capable
   BBR 31: 27 H-6G; 4 H-6J
   FTR 24 J-8F Finback
   FGA 139: 16 J-10A Firebird; 7 J-10S Firebird; 72 J-11B/BS Flanker L; 20 J-15 Flanker; 24 Su-30MK2 Flanker G
   ATK 120: 48 JH-7; 72 JH-7A Flounder
   ASW 8+: 3 SH-5; 5+ KQ-200
   ELINT 13: 4 Y-8JB High New 2; 3 Y-8X; 6 Y-9JZ
   AEW&C 16: 6 KJ-200 Moth; 6 KJ-500; 4 Y-8J Mask
   TKR 5 H-6DU
   TPT 38: Medium 6 Y-8C; Light 28: 20 Y-5; 2 Y-7G; 6 Y-7H; PAX 4: 2 CRJ-200; 2 CRJ-700
   TRG 118: 38 CJ-6; 12 HY-7; 16 JL-8*; 28 JL-9*; 12 JL-9G*; 12 JL-10*
HELICOPTERS
   ASW 28: 14 Ka-28 Helix A; 14 Z-9C
   AEW 10+: 9 Ka-31; 1+ Z-18 AEW
   MRH 18: 7 AS365N; 11 Z-9D
   SAR 11: 3 Ka-27PS; 4 Z-8JH; 2 Z-8S; 2 Z-9S
   TPT 38: Heavy 30: 8 SA321 Super Frelon; 9 Z-8; 13 Z-8J; Medium 8 Mi-8 Hip
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Heavy BZK-005; Medium BZK-007
AIR DEFENCE
   SAM Long-range 32 HQ-9
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR PL-5; PL-8; PL-9; R-73 (AA-11 Archer); IR/
   SARH R-27 (AA-10 Alamo); SARH PL-11; ARH R-77 (AA-12A Adder); PL-12
   ASM KD-88
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton); YJ-12; YJ-61; YJ-8K; YJ-83K; YJ-9
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton); YJ-91
BOMBS
   Laser-guided: LS-500J
   TV-guided: KAB-500KR; KAB-1500KR

Marines ~25,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bde
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mne bde
Light
   3 mne bde
Amphibious
   2 mne bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT some ZTQ-15
   LT TK 73 ZTD-05
   ASLT 30 ZTL-11
   IFV 60 ZBL-08
   AAV 152 ZBD-05
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS HJ-73; HJ-8
   RCL 120mm Type-98
ARTILLERY 40+
   SP 122mm 40+: 20+ PLZ-07; 20+ PLZ-89
   MRL 107mm PH-63
   MOR 82mm
AIR DEFENCE SAM Point-defence HN-5

Air Force 395,000
FORCES BY ROLE
Fighter/ground-attack units adopted bde structure in 2017
BOMBER
   1 regt with H-6M
   2 regt with H-6H
   5 regt with H-6K
FIGHTER
   5 bde with J-7 Fishcan
   5 bde with J-7E Fishcan
   3 bde with J-7G Fishcan
   4 bde with J-8F/H Finback
   2 bde with J-11A/Su-27SK/Su-27UBK Flanker
   4 bde with J-11A/J-11B/Su-27UBK Flanker
   3 bde with J-11B/BS Flanker L
FIGHTER/GROUND ATTACK
   8 bde with J-10A/J-10S Firebird
   2 bde with J-10B/S Firebird
   1 bde with J-10B/C/S Firebird
   2 bde with J-10C/S Firebird
   1 bde with Su-35 Flanker; Su-30MKK Flanker
   3 bde with J-16 Flanker
   3 bde with Su-30MKK Flanker
GROUND ATTACK
   6 bde with JH-7A Flounder
ELECTRONIC WARFARE
   2 regt with Y-8CB/G/XZ
ISR
   1 regt with JZ-8F Finback*
   1 bde with JZ-8F Finback*
   1 regt with Y-8H1
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 regt with KJ-200 Moth; KJ-500; KJ-2000; Y-8T
COMBAT SEARCH & RESCUE
   4 bde with Y-5; Mi-171E; Z-8
   1 regt with Y-5; Mi-171E; Z-8
TANKER
   1 bde with H-6U
TRANSPORT
   1 (VIP) regt with B-737; CRJ-200/700
   1 (VIP) regt with B-737; Tu-154M; Tu-154M/D
   1 regt with Il-76MD/TD Candid
   1 regt with Il-76MD Candid; Il-78 Midas
   1 regt with Mi-17V-5; Y-7
   1 regt with Y-5/Y-7/Z-9
   1 regt with Y-5/Y-7
   3 regt with Y-7
   1 regt with Y-8
   1 regt with Y-8; Y-9
TRAINING
   5 bde with CJ-6/6A/6B; Y-5
   8 bde with J-7; JJ-7A
   13 bde with JL-8; JL-9
TRANSPORT HELICOPTER
   1 regt with AS332 Super Puma; H225 (VIP)
ISR UAV
   2 bde with GJ-1
AIR DEFENCE
   1 SAM div
   21 SAM bde
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2,413 combat capable
   BBR 172: ~12 H-6 (trg role); ~60 H-6H/M; ~100 H-6K
   FTR 759: 200 J-7 Fishcan; 192 J-7E Fishcan; 120 J-7G Fishcan; 50 J-8F Finback; 50 J-8H Finback; 95 J-11; 20 Su-27SK Flanker; 32 Su-27UBK Flanker
   FGA 702+: 78 J-10 Firebird; 142 J-10A Firebird; 55+ J-10B Firebird; 80+ J-10C Firebird; 48 J-10S Firebird; 130 J-11B/BS Flanker L; 60+ J-16 Flanker;
     12+ J-20A (in test); 73 Su-30MKK Flanker; 24 Su-35 Flanker
   ATK 140 JH-7A Flounder
   EW 14: 4 Y-8CB High New 1; 6 Y-8G High New 3; 2 Y-8XZ High New 7; 2 Y-9XZ
   ELINT 4 Tu-154M/D Careless
   ISR 51: 24 JZ-8 Finback*; 24 JZ-8F Finback*; 3 Y-8H1
   AEW&C 13: 4 KJ-200 Moth; 5 KJ-500; 4 KJ-2000
   C2 5: 2 B-737; 3 Y-8T High New 4
   TKR 13: 10 H-6U; 3 Il-78 Midas
   TPT 335+ Heavy 27: 20 Il-76MD/TD Candid; 7 Y-20; Medium 42+: 30 Y-8C; 12+ Y-9; Light 239: 170 Y-5; 41 Y-7/Y-7H; 20 Y-11; 8 Y-12;
     PAX 27: 9 B-737 (VIP); 5 CRJ-200; 5 CRJ-700; 8 Tu-154M Careless
   TRG 1,004+: 400 CJ-6/-6A/-6B; 12+ HY-7; 50 JJ-7*; 150 JJ-7A*; 350 JL-8*; 30 JL-9*; 12+ JL-10*
   HELICOPTERS
   MRH 22: 20 Z-9; 2 Mi-17V-5 Hip H
   TPT 31+: Heavy 18+ Z-8; Medium 13+: 6+ AS332 Super Puma (VIP); 3 H225 (VIP); 4+ Mi-171
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 12+ GJ-1; GJ-2
   ISR Heavy 7+ EA-03
AIR DEFENCE
   SAM 754+
     Long-range 356+: 180+ HQ-9/-9B; 32 S-300PMU (SA-10 Grumble); 64 S-300PMU1 (SA-20 Gargoyle); 64 S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle);
       16 S-400 (SA-21B Growler)
     Medium-range 320+: 120+ HQ-2/-2A/-2B; 150 HQ-12 (KS-1A); 50+ HQ-22
     Short-range 78+: 24+ HQ-6A; 24 HQ-6D; ~30 HQ-7
   GUNS 16,000 100mm/85mm
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR PL-5B/C; PL-8; R-73 (AA-11 Archer); IIR PL-10; IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); SARH PL-11;
     ARH PL-12; PL-15 (entering service); R-77 (AA-12A Adder); R-77-1 (RVV-SD) (AA-12B Adder)
   ASM AKD-9; AKD-10; KD-88; Kh-29 (AS-14 Kedge); Kh-59M (AS-18 Kazoo)
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton)
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton); YJ-91 (Domestically produced Kh-31P variant)
   ALCM Conventional CJ-20; YJ(KD)-63
BOMBS
   Laser-guided: LS-500J; LT-2
   TV-guided: KAB-500KR; KAB-1500KR

Airborne Corps
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bde
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   6 AB bde
Aviation
   1 hel regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt bde
TRANSPORT
   1 bde with Y-7; Y-8
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ABCV 180 ZBD-03
   APC APC (T) 4 ZZZ-03 (CP)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   SP some HJ-9
ARTILLERY 162+
   TOWED 122mm ~54 PL-96 (D-30)
   MRL 107mm ~54 PH-63
   MOR 54+: 82mm some; 100mm 54
AIRCRAFT TPT 20: Medium 6 Y-8; Light 14: 2 Y-7; 12 Y-12D
HELICOPTERS
   ATK 8 WZ-10K
   CSAR 8 Z-8KA
   MRH 12 Z-9WZ
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence QW-1
   GUNS TOWED 25mm 54 PG-87

Strategic Support Force ~175,000
At the end of 2015, a new Strategic Support Force was established by drawing upon capabilities previously exercised by the PLA's 3rd and 4th departments and
other central functions. It reports to the Central Military Commission and is believed to be responsible for the PLA's space and cyber capabilities

Theatre Commands
In early 2016, the previous seven military regions were consolidated into fie new theatre commands

Eastern Theatre Command
Eastern Theatre Ground Forces
   71st Group Army (1 spec ops bde, 3 armd bde, 2 mech inf bde, 1 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde regt, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   72nd Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde, 1 mech inf bde, 2 inf bde, 2 amph bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   73rd Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde, 1 mech inf bde, 2 inf bde, 2 amph bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
Eastern Theatre Navy
Coastal defence from south of Lianyungang to Dongshan (approx. 35R10ЄN to 23R30ЄN), and to seaward; HQ at Ningbo; support bases at Fujian, Zhoushan, Ningbo
   17 SSK; 10 DDGHM; 18 FFGHM; 6 FFG; 19 FSGM; ~30 PCFG/PCG; ~22 MCMV; 2 LPD; ~22 LST/M
Eastern Theatre Navy Aviation
   1st Naval Aviation Division (1 bbr regt with H-6DU/G; 1 ASW regt with KQ-200; 1 hel regt with Ka-27PS; Ka-28; Ka-31)
   Other Forces (1 FGA bde with JH-7; 1 FGA bde with Su-30MK2; J-10A)
Eastern Theatre Air Force
   10th Bomber Division (1 bbr regt with H-6H; 1 bbr regt with H-6K; 1 bbr regt with H-6M)
   26th Special Mission Division (1 AEW&C regt with KJ-200/KJ-500/Y-8T; 1 AEW&C regt with KJ-2000/Y-8T)
   Fuzhou Base (1 ftr bde with J-7E; 1 ftr bde with J-11A/B; 1 FGA bde with J-16; 1 FGA bde with Su-30MKK; 2 SAM bde)
   Shanghai Base (1 ftr bde with J-7E; 1 ftr bde with J-8F; 1 ftr bde with J-11B; 1 FGA bde with J-10A; 1 FGA bde with J-16; 1 FGA bde with Su-30MKK;
     2 atk bde with JH-7A; 1 trg bde with J-7/JJ-7A; 2 SAM bde)
   Other Forces (1 ISR bde with JZ-8F; 1 CSAR bde; 1 Flight Instructor Training Base with CJ-6; JL-8; JL-9; JL-10)
Marines
(2 mne bde)

Southern Theatre Command
Southern Theatre Ground Forces
   74th Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde, 1 mech inf bde, 2 inf bde, 2 amph bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   75th Group Army (1 spec ops bde, 4 armd bde, 1 mech inf bde, 1 inf bde, 1 air aslt bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 AD bde)
   Other Forces (1 (composite) inf bde (Hong Kong); 1 hel sqn (Hong Kong), 1 AD bn (Hong Kong))
Southern Theatre Navy
Coastal defence from Dongshan (approx. 23R30ЄN) to VNM border, and to seaward (including Paracel and Spratly islands);
     HQ at Zhanjiang; support bases at Yulin, Guangzhou
   4 SSBN; 2 SSN; 16 SSK; 10 DDGHM; 12 FFGHM; 2 FFGM; 7 FFG; 14 FSGM; ~38 PCFG/PCG; ~16 CMV; 3 LPD; ~21 LST/M
Southern Theatre Navy Aviation
   3rd Naval Aviation Division (1 ASW/AEW&C regt with KJ-500; KQ-200; 1 bbr regt with H-6DU/G/J; 1 tpt/hel regt with Y-7G; Z-8; Z-8J; Z-8S; Z-9C/D)
   Other Forces (1 FGA bde with J-11B; 1 FGA bde with J-11B; JH-7A; 1 SAM bde)
Southern Theatre Air Force
   8th Bomber Division (2 bbr regt with H-6K)
   20th Special Mission Division (3 EW regt with Y-8CB/G/XZ)
   Kunming Base (1 FGA bde with J-10A; 1 FGA bde with J-10C; 1 trg bde with JJ-7A; 1 SAM bde)
   Nanning Base (2 FGA bde with J-10A; 1 FGA bde with J-10B/C; 1 FGA bde with Su-35; 1 FGA bde with J-7; 1 FGA bde with Su-30MKK;
     1 atk bde with JH-7A; 2 trg bde with J-7/JJ-7A; 1 SAM bde)
   Other Forces (1 tkr bde with H-6U; 1 CSAR bde)
Marines (2 mne bde)

Western Theatre Command
Western Theatre Ground Forces
   76th Group Army (1 spec ops bde, 4 armd bde, 2 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   77th Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde, 2 mech inf bde; 3 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   Xinjiang Military District (1 spec ops bde, 1 (high alt) mech div, 3 (high alt) mot div, 1 arty bde, 1 AD bde, 1 engr regt, 1 EW regt, 1 hel bde)
   Xizang Military District (1 spec ops bde; 1 (high alt) mech inf bde; 2 mtn inf bde; 1 arty bde, 1 AD bde, 1 engr bde, 1 EW regt, 1 hel bde)
Western Theatre Air Force
   4th Transport Division (1 tpt regt with Y-8/Y-9; 1 tpt regt with Y-7; 1 tpt regt with Mi-17V-5/Y-7/Y-20)
   Lanzhou Base (1 ftr bde with J-11AB; 1 ftr bde with J-7; 1 ftr bde with J-7E; 1 FGA bde with J-16; 1 SAM bde)
   Urumqi Base (1 ftr bde with J-8H; 1 ftr bde with J-11B; 1 atk bde with JH-7A; 2 SAM bde)
   Lhasa Base (1 SAM bde)
   Xi'an Flying Academy (1 trg bde with JJ-7A; 1 trg bde with JL-9; 2 trg bde with JL-8; 1 trg bde with Y-7; Y-8)
   Other Forces (1 surv regt with Y-8H1; 1 CSAR regt)

Northern Theatre Command
Northern Theatre Ground Forces
   78th Group Army (1 spec ops bde, 4 armd bde, 1 mech inf bde, 1 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   79th Group Army (1 spec ops bde, 2 armd bde, 3 mech inf bde, 1 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   80th Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde; 1 mech inf bde, 4 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
Northern Theatre Navy
Coastal defence from the DPRK border (Yalu River) to south of Lianyungang (approx 35R10ЄN), and to seaward;
     HQ at Qingdao; support bases at Lushun, Qingdao.
   4 SSN; 15 SSK; 1 CV; 5 DDGHM; 2 DDGM; 10 FFGHM; 2 FFGM; 4 FFG; 8 FSGM; ~18 PCFG/PCG; ~12 MCMV; ~7 LST/M
Northern Theatre Navy Aviation
   2nd Naval Air Division (2 EW/ISR/AEW regt with Y-8J/JB/W/X; Y-9JZ; 1 MP/hel regt with SH-5; AS365N; Ka-28; SA321; Z-8J/JH; Z-9C/D)
   Other Forces (1 ftr regt with J-15; 1 FGA bde with JH-7A; J-8F; 1 tpt regt with Y-7H/Y-8C/CRJ-200/CRJ-700; 1 trg regt with CJ-6A; 2 trg regt with JL-8;
     1 trg regt with HY-7; 1 trg regt with JL-9G; 1 trg regt with JL-9; 1 trg regt with JL-10)
Northern Theatre Air Force
   16th Special Mission Division (1 EW regt with Y-8/Y-8CB/Y-8G; 1 ISR regt with JZ-8F; 1 tpt regt with Y-5/Y-7)
   Dalian Base (2 ftr bde with J-7H; 1 ftr bde with J-8F; 2 ftr bde with J-11B; 2 FGA bde with J-7E; 1 FGA bde with J-10A; 1 FGA bde with J-10B;
     1 atk bde with JH-7A; 1 trg bde with JJ-7A; 3 SAM bde)
   Jinan Base (1 atk bde with JH-7A; 1 FGA bde with J-10A; 1 ftr bde with J-8F/H; 1 ftr bde with J-7G; 2 SAM bde)
   Harbin Flying Academy (1 trg bde with CJ-6; Y-5; 1 trg bde with H-6; HY-7; 2 trg bde with JL-8; 1 trg bde with JL-9)
   Other Forces (1 CSAR bde)
Marines (2 mne bde)

Central Theatre Command
Central Theatre Ground Forces
   81st Group Army (1 spec ops bde, 2 armd bde, 2 mech inf bde, 1 (OPFOR) mech inf bde, 1 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 avn bde,
     1 AD bde)
   82nd Group Army (1 spec ops bde, 2 armd bde, 2 mech bde, 2 inf bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 hel bde, 1 AD bde)
   83rd Group Army (1 spec ops bde, 1 armd bde, 5 mech inf bde, 1 air aslt bde, 1 arty bde, 1 engr/NBC bde, 1 spt bde, 1 AD bde)
   Other Forces (1 hy mech inf div, 2 (Beijing) gd div)
Central Theatre Air Force
   13th Transport Division (1 tpt regt with Y-8C; 1 tpt regt with Il-76MD/TD; 1 tpt regt with Il-76MD; Il-78)
   34th VIP Transport Division (1 tpt regt with B-737; CRJ200/700; 1 tpt regt with B-737; Tu-154M; Tu-154M/D; 1 tpt regt with Y-7; 1 hel regt with AS332; H225)
   36th Bomber Division (2 bbr regt with H-6K; 1 bbr regt with H-6H)
   Datong Base (1 ftr bde with J-7; 1 ftr bde with J-11A/B; 2 FGA bde with J-7E/G; 2 FGA bde with J-10A; 1 FGA bde with J-10C; 1 SAM div; 4 SAM bde)
   Wuhan Base (2 ftr bde with J-7; 1 ftr bde with Su-27SK/J-11A; 1 FGA bde with J-10B; 1 trg bde with J-7/JJ-7A; 2 SAM bde)
   Shijiazhuang Flying Academy (4 trg bde with JL-8)
Airborne Corps (6 AB bde)
Other Forces (1 CSAR bde)

Paramilitary 660,000+ active
People's Armed Police ~660,000
In 2018 the People's Armed Police (PAP) divested its border defence, firefighting, gold, forest, hydropower and security-guard units. In addition to the forces listed
below, PAP also has 32 regional commands, each with one or more mobile units
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 (1st Mobile) paramilitary corps (3 SF regt; 9 (mobile) paramilitary units; 1 engr/CBRN unit; 1 hel unit)
   1 (2nd Mobile) paramilitary corps (2 SF unit; 9 (mobile) paramilitary units; 1 engr/CBRN unit; 1 hel unit)

China Coast Guard (CCG)
In 2018 the CCG was moved from the authority of the SOA to that of the People's Armed Police
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 422
   PSOH 41:
     2 Zhaotou with 1 76mm gun (capacity 2 med hel)
     6 Zhaoduan (Type-054 mod) with 1 76mm gun (capacity 1 med hel)
     3 Jiangwei I (Type-053H2G) (capacity 1 med hel) (ex-PLAN)
     4 Shuoshi II (capacity 1 med hel)
     2 Shucha I (capacity 1 med hel)
     10 Shucha II (capacity 1 med hel)
     12 Zhaoyu (capacity 1 med hel)
     1 Zhoachang (capacity 1 med hel)
     1 Zhongyang (capacity 1 med hel)
   PSO 45:
     9 Zhaojun (Type-718B) with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
     1 Dalang I (Type-922) (ex-PLAN) 1 Haixun II with 1 hel landing platform
     1 Hai Yang (Type-625C) (ex-PLAN)
     1 Jianghu I (Type-053H) (ex-PLAN)
     1 Kanjie (Type-636A) with 1 hel landing platform (ex-PLAN)
     6 Shusheng with 1 hel landing platform
     3 Shuwu
     3 Tuzhong (ex-PLAN)
     1 Wolei (Type-918) (ex-PLAN)
     1 Xiang Yang Hong 9 (ex-PLAN)
     4 Zhaolai with 1 hel landing platform
     14 Zhaotim
   PCO 33: 4 Zhaogao (Type-056 mod) with 1 hel landing platform; 1 Shuke I; 4 Shuke II; 14 Shuke III; 3 Shuyou; 4 Zhaodai; 3 Zhaoming
   PCC 103: 25+ Type-618B-II; 45 Hailin I/II; 1 Shuzao II; 14 Shuzao III; 9 Zhongeng; 2 Zhongmel; 7 Zhongsui
   PB/PBF ~200
AMPHIBIOUS LST 2 Yuting I (Type-072-II) (ExPLAN; used as hospital vessels and island supply)
LOGISTICS AND SUPPORT 28
   AG 7: 5+ Kaobo; 2 Shutu
   AGB 1 Yanbing (Type-071) (ex-PLAN) AGOR 9: 4 Haijian; 3 Shuguang 04 (ex-PLAN); 2 Xiang Yang Hong 9
   ATF 11
AIRCRAFT
   MP 1+ MA60H
   TPT Light Y-12 (MP role)
HELICOPTERS
   TPT Light Z-9

Maritime Militia
Made up of full- and part-time personnel. Reports to PLA command and trains to assist PLAN and CCG in a variety of military roles. These include ISR, maritime law enforcement, island supply, troop transport and supporting sovereignty claims. The Maritime Militia operates a variety of civilian vessels including fighting boats and oil tankers.

Cyber
The PLA has devoted much attention to information warfare over the past decade, in terms of both battlefield electronic warfare (EW) and wider cyber-warfare capabilities. The main doctrine is the `Integrated Network Electronic Warfare' (INEW) document, which guides PLA computer network operations. PLA thinking appears to have moved beyond INEW, towards a new concept of `information confrontation' (xinxi duikang), which aims to integrate both electronic and non-electronic aspects of information warfare within a single command authority. PLA thinking sees warfare under informationised conditions as characterised by opposing sides using complete systems of ground, naval, air, space and electromagnetic forces. Since 2008, major PLA military exercises have had cyber and information-operations components that have been both offensive and defensive in nature. The PLA reorganised in 2015 and established three new support branches including the Strategic Support Force (SSF). Although precise responsibilities remain unclear, the SSF reportedly has three sections: the fist dealing with intelligence and military operations in cyberspace (defensive and offensive); the second responsible for military space operations (surveillance and satellite); and the third in charge of defensive and offensive EW and electronic intelligence. In March 2017, China released an International Strategy for Cooperation in Cyberspace, which stated that the PLA will play an `important role' in cyberspace. The strategy also stated that the country would `expedite the development of a cyber force and enhance capabilities in terms of situational awareness, cyber defense, supporting state activities and participating in international cooperation, to prevent major cyber crisis, safeguard cyber security and maintain national security and social stability'. In 2017, China also announced the establishment of a Central Commission for Integrated Military and Civilian Development, which seeks to integrate civilian technologies, including in the fields of information and communications technologies and artificial intelligence, into the PLA. China is investing heavily in quantum technology and announced in September 2017 that it would build the largest quantum-research facility in the world to support technology developments that can be used by the armed forces, including code breaking capabilities and covert navigational capacities for submarines.
Кибер
НОАК уделяла большое внимание информационной войне в течение последнего десятилетия, как с точки зрения радиоэлектронной борьбы на поле боя (РЭБ), так и с точки зрения более широких возможностей кибервойны. Основной доктриной является документ "интегрированная сетевая радиоэлектронная борьба" (INEW), который руководит операциями НОАК в компьютерных сетях. Мышление НОАК, по-видимому, вышло за рамки INEW, к новой концепции "информационной конфронтации" (xinxi duikang), которая направлена на интеграцию как электронных, так и неэлектронных аспектов информационной войны в рамках единого командного органа. НОАК рассматривает ведение войны в условиях информатизации как характерное для противоборствующих сторон использование полных систем наземных, морских, воздушных, космических и электромагнитных сил. С 2008 года основные военные учения НОАК включали кибер- и информационно-оперативные компоненты, которые носили как наступательный, так и оборонительный характер. НОАК реорганизовалась в 2015 году и создала три новых вспомогательных подразделения, включая Силы стратегической поддержки (SSF). Хотя точные обязанности остаются неясными, SSF, как сообщается, имеет три секции: первая занимается разведкой и военными операциями в киберпространстве (оборонительные и наступательные); вторая отвечает за военно-космические операции (наблюдение и спутники); и третья отвечает за оборонительные и наступательные РЭБ и электронную разведку. В марте 2017 года Китай опубликовал международную стратегию сотрудничества в киберпространстве, в которой говорилось, что НОАК будет играть "важную роль" в киберпространстве. В стратегии также говорилось, что страна будет "ускорять развитие кибернетических сил и наращивать потенциал с точки зрения ситуационной осведомленности, киберзащиты, поддержки государственной деятельности и участия в международном сотрудничестве для предотвращения крупных киберкризисов, обеспечения кибербезопасности и поддержания национальной безопасности и социальной стабильности". В 2017 году Китай также объявил о создании Центральной комиссии по комплексному военному и гражданскому развитию, которая стремится интегрировать гражданские технологии, в том числе в области информационно-коммуникационных технологий и искусственного интеллекта, в НОАК. Китай инвестирует значительные средства в квантовые технологии и объявил в сентябре 2017 года, что он построит крупнейший в мире центр квантовых исследований для поддержки технологических разработок, которые могут быть использованы вооруженными силами, включая возможности взлома кодов и скрытые навигационные возможности для подводных лодок.

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 223; 9 obs; 1 engr coy; 1 fd hospital
DJIBOUTI: 240; 1 mne coy(-); 1 med unit; 2 ZTL-11; 8 ZBL-08; 1 LPD; 1 ESD
GULF OF ADEN: 1 DDGHM; 1 FFGHM; 1 AORH
LEBANON: UN UNIFIL 418; 2 engr coy; 1 med coy
MALI: UN MINUSMA 403; 1 sy coy; 1 engr coy; 1 fd hospital
MIDDLE EAST: UN UNTSO 5 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1,040; 5 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 fd hospital
SUDAN: UN UNAMID 374; 1 engr coy
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 11 obs


   FIJI
   []

Capabilities
The Republic of Fiji Military Forces (RFMF) are an infantry-dominated defence force with a small naval element. The RFMF has intervened heavily in Fiji's domestic politics, and between a third coup in 2006 and 2014, democracy was effectively suspended. The RFMF is constructing a deployable force headquarters, which will administer all peacekeeping and HADR forces. International peacekeeping operations are an important revenue source for the government. Fiji's principal allies are Australia and New Zealand, with whom the RFMF regularly conducts training and maritime patrols. In 2016, the RFMF announced that it planned to recruit more women for peacekeeping missions, while in early 2018 the navy began recruiting its fist-ever women sailors. The RFMF has recently instituted a Regimental Sergeant Major's course to improve the quality of senior NCOs and to raise standards across the rest of the force. Previously, personnel were sent overseas to receive this level of training. The 2017-18 Defence Budget identified a requirement to put the navy's patrol vessels through a life extension programme. Fiji has no signifiant defence industry and is only able to carry out basic equipment maintenance domestically. Signifiant upgrade and maintenance work is usually conducted in Australia.
Способности
Вооруженные Силы Республики Фиджи (RFMF) - это вооруженные силы, в которых доминирует пехота, а также небольшой военно-морской элемент. RFMF активно вмешивался во внутреннюю политику Фиджи, и между третьим переворотом в 2006 и 2014 годах демократия была фактически приостановлена. RFMF строит развертываемый штаб Сил, который будет управлять всеми миротворческими силами и силами Хадр. Международные операции по поддержанию мира являются важным источником дохода для правительства. Главными союзниками Фиджи являются Австралия и Новая Зеландия, с которыми RFMF регулярно проводит учения и морское патрулирование. В 2016 году RFMF объявил, что планирует набрать больше женщин для миротворческих миссий, а в начале 2018 года военно-морской флот начал набирать своих первых женщин-моряков. RFMF недавно ввел курс полкового сержант-майора для повышения качества подготовки старших сержантов и повышения стандартов в остальной части сил. Ранее персонал отправляли за границу для получения такого уровня подготовки. В оборонном бюджете на 2017-18 годы заложено требование о том, чтобы патрульные корабли ВМФ прошли через программу жизнеобеспечения. Фиджи не имеет серьезной оборонной промышленности и может осуществлять только базовое техническое обслуживание оборудования внутри страны. Значительные работы по модернизации и техническому обслуживанию обычно проводятся в Австралии.

ACTIVE 3,500 (Army 3,200 Navy 300)
RESERVE ~6,000 (to age 45)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 3,200 (incl 300 recalled reserves)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops coy
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bty
   1 engr bn
COMBAT SUPPORT
   1 log bn

Reserves 6,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   AUV 10 Bushmaster IMV
ARTILLERY 16
   TOWED 85mm 4 25-pdr (ceremonial)
   MOR 81mm 12

Navy 300
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 5: 3 Kula (AUS Pacifi); 2 Levuka

DEPLOYMENT
EGYPT: MFO 170; elm 1 inf bn
IRAQ: UN UNAMI 165; 2 sy unit
LEBANON: UN UNIFIL 136; 1 inf coy
MIDDLE EAST: UN UNTSO 2 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 290; 1 inf bn(-); elm 1 log bn


   INDIA
   []

Capabilities
India continues its military modernisation, though progress in some areas remains slow. The armed forces are orientated against both China and Pakistan. Large numbers of paramilitary forces remain employed in the internal-security role, while the army has a major role in internal security in Jammu and Kashmir and in manning front-line positions along the disputed borders with Pakistan. An Indian Joint Armed Forces Doctrine was issued in 2017. Much is consistent with similar US and NATO doctrines. It also sets out joint doctrine for Indian nuclear command and control, and sees an `emerging triad' of space, cyber and special-operations capabilities complementing conventional land, sea and air capabilities. A defence space agency, defence cyber agency and special-operations division are to be formed. Defence cooperation with the US continues to grow, with an increasing level of exercising and sales of US equipment. It is also showing great interest in Russian equipment including an order for the S-400 missile defence system. Indian personnel participate in numerous bilateral and multilateral exercises, and the country is one of the top troop contributors to UN peacekeeping operations. However, the overall capability of the conventional forces is limited by inadequate logistics, maintenance and shortages of ammunition and spare parts. India continues to modernise its conventional military capabilities and its nuclear forces, particularly its delivery systems, but many equipment projects have experienced signifiant delays and cost overruns, particularly indigenous systems. The government's `Make in India' policy aims to strengthen the defence-industrial base. Apart from nuclear weapons and missiles, its indigenous defence industry is often slower to field new capabilities than foreign suppliers.
Способности
Индия продолжает свою военную модернизацию, хотя прогресс в некоторых областях остается медленным. Вооруженные силы ориентированы как против Китая, так и против Пакистана. Большое число военизированных формирований по-прежнему задействовано в обеспечении внутренней безопасности, в то время как армия играет важную роль в обеспечении внутренней безопасности в Джамму и Кашмире и в укомплектовании передовых позиций вдоль спорных границ с Пакистаном. В 2017 году была опубликована доктрина совместных вооруженных сил Индии. Многое согласуется с аналогичными доктринами США и НАТО. В нем также излагается совместная доктрина Индийского ядерного командования и контроля и рассматривается "формирующаяся триада" космических, кибернетических и специальных операций, дополняющих обычные наземные, морские и воздушные возможности. Будут сформированы оборонное космическое агентство, оборонное кибер-агентство и отдел специальных операций. Оборонное сотрудничество с США продолжает расширяться, растет уровень подготовки и продажи американской техники. Он также проявляет большой интерес к российскому оборудованию, в том числе к заказу системы противоракетной обороны С-400. Индийский персонал участвует в многочисленных двусторонних и многосторонних учениях, и страна является одним из главных поставщиков войск для миротворческих операций ООН. Однако общий потенциал обычных вооруженных сил ограничен неадекватным материально-техническим обеспечением, техническим обслуживанием и нехваткой боеприпасов и запасных частей. Индия продолжает модернизировать свой обычный военный потенциал и свои ядерные силы, в частности свои системы доставки, но многие проекты в области оборудования столкнулись со значительными задержками и перерасходом средств, особенно в отношении местных систем. Политика правительства "сделай в Индии" направлена на укрепление оборонно-промышленной базы. Помимо ядерного оружия и ракет, отечественная оборонная промышленность зачастую медленнее осваивает новые возможности, чем иностранные поставщики.

ACTIVE 1,444,500 (Army 1,237,000 Navy 67,700 Air 127,200 Coast Guard 12,600) Paramilitary 1,585,950
RESERVE 1,155,000 (Army 960,000 Navy 55,000 Air 140,000)
Paramilitary 941,000 Army fist-line reserves (300,000) within 5 years of full-time service, further 500,000 have commitment to age 50

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Forces Command
Strategic Forces Command (SFC) is a tri-service command established in 2003. The commander-in-chief of SFC, a senior three-star military officer, manages and administers all strategic forces through separate army and air-force chains of command
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM gp with Agni I
   1 MRBM gp with Agni II
   1 IRBM gp (reported forming) with Agni III
   2 SRBM gp with SS-250 Prithvi II
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS 54
   ICBM Nuclear Agni V (in test)
   IRBM Nuclear Agni III (entering service); Agni IV (in test)
   MRBM Nuclear ~12 Agni II
   SRBM Nuclear 42: ~12 Agni I; ~30 SS-250 Prithvi II; some SS-350 Dhanush (naval testbed)
SUBMARINES STRATEGIC SSBN 1 Arihant with 4 1-cell VLS with K-15 Sagarika SLBM, 6 533mm TT
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ALCM Nuclear Nirbhay (likely nuclear capable; in development)
   Some Indian Air Force assets (such as Mirage 2000H or Su-30MKI) may be tasked with a strategic role

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 12
   NAVIGATION, POSITONING, TIMING: 7 IRNSS
   COMMUNICATIONS: 2 GSAT
   ISR 3: 1 Cartosat 2C; 2 RISAT

Army 1,237,000
   6 Regional Comd HQ (Northern, Western, Central, Southern, Eastern, Southwestern), 1 Training Comd (ARTRAC)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 (strike) corps HQ
   10 (holding) corps HQ
SPECIAL FORCES
   8 SF bn
MANOEUVRE
Armoured
   3 armd div (2-3 armd bde, 1 arty bde (2 arty regt))
   8 indep armd bde
Mechanised
   6 (RAPID) mech inf div (1 armd bde, 2 mech inf bde, 1 arty bde)
   2 indep mech bde
Light
   15 inf div (2-5 inf bde, 1 arty bde)
   1 inf div (forming)
   7 indep inf bde
   12 mtn div (3-4 mtn inf bde, 3-4 arty regt)
   2 indep mtn bde
Air Manoeuvre
   1 para bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM gp with Agni I
   1 MRBM gp with Agni II
   1 IRBM gp (reported forming) with Agni III
   2 SRBM gp with SS-250 Prithvi II
   3 GLCM regt with PJ-10 Brahmos
COMBAT SUPPORT
   3 arty div (2 arty bde, 1 MRL bde)
   2 indep arty bde
   4 engr bde
HELICOPTER
   14 hel sqn
AIR DEFENCE
   8 AD bde

Reserve Organisations
Reserves 300,000 reservists (fist-line reserve within 5 years full-time service); 500,000 reservists (commitment until age 50) (total 800,000)
Territorial Army 160,000 reservists (only 40,000 regular establishment)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   42 inf bn
COMBAT SUPPORT
   6 (Railway) engr regt
   2 engr regt
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   6 ecological bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 3,565+: 122 Arjun; 2,418 T-72M1; 1,025+ T-90S (~1,100 various models in store)
   RECCE Ferret (used for internal-security duties along with some indigenously built armd cars)
   IFV 3,100: 700 BMP-1; 2,400 BMP-2 Sarath (incl some BMP-2K CP)
   APC 336+
   APC (W) 157+ OT-64
   PPV 179: 165 Casspir; 14+ Yukthirath MPV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV BMP-2; FV180
   ARV 730+: T-54/T-55; 156 VT-72B; 222 WZT-2; 352 WZT-3
   VLB AM-50; BLG-60; BLG T-72; Kartik; MTU-20; MT-55; Sarvatra
   MW 24 910 MCV-2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 110 9P148 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   MANPATS 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); Milan 2
   RCL 3,000+: 84mm Carl Gustav; 106mm 3,000+ M40A1 (10 per inf bn)
ARTILLERY 9,719+
   SP 155mm 10 K9 Varja
   TOWED 2,975+: 105mm 1,350+: 600+ IFG Mk1/Mk2/Mk3 (being replaced); up to 700 LFG; 50 M-56; 122mm 520 D-30;
     130mm ~600 M-46 (500 in store) 155mm 505: ~300 FH-77B; ~200 M-46 (mod); 5 M777A2
   MRL 214: 122mm ~150 BM-21/LRAR 214mm 36 Pinaka (non-operational) 300mm 28 9A52 Smerch
   MOR 6,520+: 81mm 5,000+ E1; 120mm ~1,500 AM-50/E1; SP 120mm E1; 160mm 20 M-58 Tampella
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   IRBM Nuclear some Agni-III (entering service)
   MRBM Nuclear ~12 Agni-II
   SRBM Nuclear 42: ~12 Agni-I; ~30 250 Prithvi II
   GLCM Conventional 15 PJ-10 Brahmos
AMPHIBIOUS 2 LCVP
HELICOPTERS
   MRH 275+: 80 Dhruv; 12 Lancer; 3+ Rudra; 120 SA315B Lama (Cheetah); 60 SA316B Alouette III (Chetak)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 25: 13 Nishant; 12 Searcher Mk I/II
AIR DEFENCE
SAM Medium-range Akash Short-range 180 2K12 Kub (SA-6 Gainful) Point-defence 500+: 50+ 9K33 Osa (SA-8B Gecko);
     200 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); 250 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS 2,395+
    SP 155+: 23mm 75 ZSU-23-4; ZU-23-2 (truck-mounted); 30mm 20-80 2S6 Tunguska
    TOWED 2,240+: 20mm Oerlikon (reported); 23mm 320 ZU-23-2; 40mm 1,920 L40/70

Navy 67,700 (incl 7,000 Naval Avn and 1,200 Marines)
Fleet HQ New Delhi. Commands located at Mumbai, Vishakhapatnam, Kochi & Port Blair
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES 16
   STRATEGIC SSBN 1 Arihant with 4 1-cell VLS with K-15 Sagarika SLBM, 6 533mm TT
   TACTICAL 15
    SSN 1 Chakra (ex-RUS Akula II) with 4 single 533mm TT with 3M14E Klub-S (SS-N-30) LACM/3M54E Klub-S (SS-N-27 Sizzler) AShM,
       4 single 650mm TT with T-65 HWT (RUS lease agreement; damaged in 2017, awaiting repair)
    SSK 14:
     4 Shishumar (GER T-209/1500) with 8 single 533mm TT with AEG SUT mod 1 HWT
     2 Sindhughosh (FSU Kilo) with 6 single 533mm TT with 53-65KE HWT/TEST-71ME HWT/SET-65E HWT
     7 Sindhughosh (FSU Kilo) with 6 single 533mm TT with 53-65KE HWT/TEST-71ME HWT/SET-65E HWT/3M54E Klub (SS-N-27 Sizzler) AShM
     1 Kalvari (FRA ScorpХne) with 6 533mm TT with 5M39 Exocet Block 2 AShM/5UT HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 28
   AIRCRAFT CARRIERS 1
    CV 1 Vikramaditya (ex-FSU Kiev mod) with 3 octuple VLS with Barak-1 SAM, 4 AK630 CIWS
       (capacity: 12 MiG-29K/KUB Fulcrum FGA ac; 6 Ka-28 Helix A ASW hel/Ka-31 Helix B AEW hel)
   DESTROYERS 14
    DDGHM 9:
     3 Delhi with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SSN-25 Switchblade) AShM, 2 single lnchr with 3K90 Uragan (SA-N-7 Gadfl) SAM, 4 octuple VLS
       with Barak-1 SAM, 5 single 533mm ASTT, 2 RBU 6000 A/S mor; 2 AK630 CIWS, 1 100mm gun (capacity either 2 Dhruv hel/Sea King Mk42A ASW hel)
     3 Kolkata with 2 octuple VLS with Brahmos AShM; 4 octuple VLS fitd for Barak-8 SAM; 2 twin 533mm TT with SET-65E HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2
       A/S mor, 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 Dhruv/Sea King Mk42B hel)
     3 Shivalik with 1 octuple VLS with 3M54E Klub-N (SS-N-27 Sizzler) AShM/Brahmos AShM, 4 octuple VLS with Barak-1 SAM, 1 single lnchr with 3K90
       Uragan (SA-N-7 Gadfl) SAM, 2 triple 324mm ASTT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Sea King Mk42B ASW hel)
    DDGM 5:
     2 Rajput (FSU Kashin) with 2 twin lnchr with P-15M Termit (SS-N-2C Styx) AShM, 2 twin lnchr with M-1 Volna (SA-N-1 Goa) SAM, 5 single 533mm
       ASTT with Varanustra HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity Ka-28 Helix A hel)
     1 Rajput (FSU Kashin) with 2 twin lnchr with Brahmos AShM, 2 single lnchr with P-15M Termit (SS-N-2C Styx) AShM, 2 twin lnchr with M-1 Volna
       (SA-N-1 Goa) SAM, 5 single 533mm ASTT with SET-65E HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun
       (capacity 1 Ka- 28 Helix A hel)
     2 Rajput (FSU Kashin) with 1 octuple VLS with Brahmos AShM, 2 twin lnchr with P-15M Termit (SS-N-2C Styx) AShM, 2 octuple VLS with Barak SAM.
       1 twin lnchr with M-1 Volna (SA-N-1 Goa) SAM, 5 single 533mm ASTT with SET-65E HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun
       (capacity 1 Ka-28 Helix A hel)
   FRIGATES 13
    FFGHM 10:
     3 Brahmaputra with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 3 octuple VLS with Barak-1 SAM, 2 triple 324mm ASTT with
       A244 LWT, 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 SA316B Alouette III (Chetak)/Sea King Mk42 ASW hel) (of which 1 non-operational)
     1 Godavari with 4 single lnchr with P-15M Termit (SS-N-2D Styx) AShM, 1 octuple VLS with Barak-1 SAM, 2 triple 324mm ASTT with A244 LWT,
       4 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 SA316B Alouette III (Chetak)/Sea King Mk42 ASW hel)
     3 Talwar I with 1 octuple VLS with 3M54E Klub-N (SS-N-27 Sizzler) AShM, 1 single lnchr with 3K90 Uragan (SA-N-7 Gadfl) SAM, 2 twin 533mm
       ASTT with SET-65E HWT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 Kashtan (CADS-N-1) CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Dhruv/Ka-28 Helix A ASW hel)
     3 Talwar II with 1 octuple VLS with Brahmos AShM, 1 single lnchr with 3K90 Uragan (SA-N-7 Gadfl) SAM, 2 twin 533mm ASTT with SET-65E HWT,
      2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 100mm gun (capacity 1 Dhruv/Ka-28 Helix A ASW hel)
    FFH 3:
     3 Kamorta with 2 twin 533mm TT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Dhruv/Ka-28 Helix A ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 106
   CORVETTES FSGM 8:
     4 Khukri with 2 twin lnchr with P-15M Termit (SS-N-2C Styx) AShM, 2 twin lnchr (manual aiming) with 9K32M Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM,
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform (for Dhruv/SA316 Alouette III (Chetak))
     4 Kora with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SSN-25 Switchblade) AShM, 1 quad lnchr (manual aiming) with 9K32M Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM,
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform (for Dhruv/SA316 Alouette III (Chetak))
   PSOH 10: 4 Saryu with 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Dhruv); 6 Sukanya with 4 RBU 2500 A/S mor (capacity 1 SA316 Alouette III (Chetak))
   PCFGM 8
     6 Veer (FSU Tarantul) with 4 single lnchr with P-15M Termit (SS-N-2D Styx) AShM, 2 quad lnchr (manual aiming) with 9K32M Strela-2M (SA-N-5 Grail),
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
     2 Prabal (mod Veer) each with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 1 quad lnchr (manual aiming) with 9K32M Strela- 2M
       (SA-N-5 Grail) SAM, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCMT 3 Abhay (FSU Pauk II) with 1 quad lnchr (manual aiming) with 9K32M Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM, 2 twin 533mm ASTT, 2 RBU 1200 A/S mor,
       1 76mm gun
   PCC 15: 4 Bangaram; 10 Car Nicobar; 1 Trinkat (SDB Mk5)
   PCF 4 Tarmugli (Car Nicobar mod)
   PBF 58: 9 Immediate Support Vessel (Rodman 78); 13 Immediate Support Vessel (Craftway); 15 Plascoa 1300 (SPB); 5 Super Dvora;
     16 Solas Marine Interceptor (additional vessels in build)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 1
    MSO 1 Pondicherry (FSU Natya) with 2 RBU 1200 A/S mor
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS VESSELS 1
   LPD 1 Jalashwa (ex-US Austin) with 1 Phalanx CIWS (capacity up to 6 med spt hel; either 9 LCM or 4 LCM and 2 LCAC; 4 LCVP; 930 troops)
   LANDING SHIPS 8
   LSM 3 Kumbhir (FSU Polnocny C) (capacity 5 MBT or 5 APC; 160 troops)
   LST 5:
     2 Magar (capacity 15 MBT or 8 APC or 10 trucks; 500 troops)
     3 Magar mod (capacity 11 MBT or 8 APC or 10 trucks; 500 troops)
   LANDING CRAFT 12
    LCM 4 LCM 8 (for use in Jalashwa)
    LCT 8: 4 LCU Mk-IV (capacity 1 Arjun MBT/2 T-90 MBT/4 IFV/160 troops); 4 LCU Mk-3 (capacity 2 APC; 120 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 40
   AFD 2: 1 FDN-1; 1 FDN-2
   AGOR 1 Sagardhwani with 1 hel landing platform
   AGHS 8: 1 Makar; 7 Sandhayak
   AO 2 GSL 1,000T Fuel Barge
   AOL 10: 1 Ambika; 2 Poshak II; 7 Purak
   AOR 1 Jyoti with 1 hel landing platform
   AORH 3: 1 Aditya (based on Deepak (1967) Bremer Vulkan design); 2 Deepak with 4 AK630 CIWS
   AP 3 Nicobar with 1 hel landing platform
   ASR 1
   ATF 1
   AWT 3 Ambuda II
   AX 1 Tir
   AXS 4: 2 Mhadei; 2 Tarangini

Naval Aviation 7,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with MiG-29K/KUB Fulcrum
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Ka-28 Helix A
   1 sqn with Sea King Mk42B
MARITIME PATROL
   2 sqn with BN-2 Islander; Do-228-101; Il-38SD May
   1 sqn with P-8I Neptune
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with Ka-31 Helix B
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with SA316B Alouette III (Chetak); Sea King Mk42C
   1 sqn with Dhruv
TRANSPORT
   1 sqn with HS-748M (HAL-748M)
TRAINING
   1 sqn with Do-228
   1 sqn with HJT-16 Kiran MkI/II, Hawk Mk132
   1 hel sqn with Sea King Mk42B
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with UH-3H Sea King
ISR UAV
   1 sqn with Heron; Searcher MkII
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 75 combat capable
   FTR 45 MiG-29K/KUB Fulcrum
   ASW 13: 5 Il-38SD May; 8 P-8I Neptune
   MP 13 Do-228-101
   TPT 37: Light 27: 17 BN-2 Islander; 10 Do-228; PAX 10 HS-748M (HAL-748M)
   TRG 29: 6 HJT-16 Kiran MkI; 6 HJT-16 Kiran MkII; 17 Hawk Mk132*
HELICOPTERS
   ASW 30: 12 Ka-28 Helix A; 18 Sea King Mk42B
   MRH 58: 10 Dhruv; 25 SA316B Alouette III (Chetak); 23 SA319 Alouette III
   AEW 11 Ka-31 Helix B
   TPT Medium 11: 5 Sea King Mk42C; up to 6 UH-3H Sea King
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 10: Heavy 4 Heron; Medium 6 Searcher Mk II
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-550 Magic/Magic 2; R-73 (AA-11 Archer) IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); ARH: R-77 (AA-12A Adder)
   AShM AGM-84 Harpoon (on P-8I ac); Kh-35 (AS-20 Kayak; on May ac); Sea Eagle (service status unclear)

Marines ~1,200 (Additional 1,000 for SPB duties)
After the Mumbai attacks, the Sagar Prahari Bal (SPB), with 80 PBF, was established to protect critical maritime infrastructure
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (marine) cdo force
MANOEUVRE
Amphibious
   1 amph bde

Air Force 127,200
5 regional air comds: Western (New Delhi), Southwestern (Gandhinagar), Eastern (Shillong), Central (Allahabad), Southern (Trivandrum).
2 support comds: Maintenance (Nagpur) and Training (Bangalore)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with MiG-29 Fulcrum; MiG-29UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   4 sqn with Jaguar IB/IS
   6 sqn with MiG-21 Bison
   3 sqn with MiG-27ML/MiG-23UB Flogger
   3 sqn with Mirage 2000E/ED/I/IT (2000H/TH - secondary ECM role)
   11 sqn with Su-30MKI Flanker
ANTI SURFACE WARFARE
   1 sqn with Jaguar IM
ISR
   1 unit with Gulfstream IV SRA-4
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with Il-76TD Phalcon
TANKER
   1 sqn with Il-78 Midas
TRANSPORT
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
   1 sqn with C-17A Globemaster III
   5 sqn with An-32/An-32RE Cline
   1 (comms) sqn with B-737; B-737BBJ; EMB-135BJ
   4 sqn with Do-228; HS-748
   1 sqn with Il-76MD Candid
   1 fl with HS-748
TRAINING
   1 OCU sqn with Su-30MKI Flanker
   1 sqn (forming) with Tejas
   Some units with An-32; Do-228; Hawk Mk 132*; HJT-16 Kiran MkI/II; Jaguar IS/IM; MiG-21bis; MiG-21FL; MiG-21M/MF; MiG-27ML;
     PC-7 Turbo Trainer MkII; SA316B Alouette III (Chetak)
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with Mi-25 Hind; Mi-35 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   5 sqn with Dhruv
   7 sqn with Mi-17/Mi-17-1V Hip H
   12 sqn with Mi-17V-5 Hip H
   2 sqn with SA316B Alouette III (Chetak)
   1 fl with Mi-26 Halo
   2 fl with SA315B Lama (Cheetah)
   2 fl with SA316B Alouette III (Chetak)
ISR UAV
   5 sqn with Heron; Searcher MkII
AIR DEFENCE
   25 sqn with S-125 Pechora (SA-3B Goa)
   6 sqn with 9K33 Osa-AK (SA-8B Gecko)
   2 sqn with Akash
   10 fl with 9K38 Igla-1 (SA-18 Grouse)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 814 combat capable
   FTR 62: 55 MiG-29 Fulcrum (incl 12+ MiG-29UPG); 7 MiG-29UB Fulcrum
   FGA 534: 114 MiG-21 Bison; 39 MiG-21U/UM Mongol; 60 MiG-27ML Flogger; 20 MiG-23UB Flogger; 40 Mirage 2000E/I (2000H);
     10 Mirage 2000ED/IT (2000TH); 242 Su-30MKI Flanker; 9 Tejas
   ATK 115: 28 Jaguar IB; 79 Jaguar IS; 8 Jaguar IM
   ISR 3 Gulfstream IV SRA-4
   AEW&C 4: 1 EMB-145AEW Netra (2 more in test); 3 Il-76TD Phalcon
   TKR 6 Il-78 Midas
   TPT 242: Heavy 27: 10 C-17A Globemaster III; 17 Il-76MD Candid; Medium 10 C-130J-30 Hercules;
     Light 141: 57 An-32; 45 An-32RE Cline; 35 Do-228; 4 EMB-135BJ; PAX 64: 1 B-707; 4 B-737; 3 B-737BBJ; 56 HS-748
   TRG 311: 103 Hawk Mk132*; 91 HJT-16 Kiran MkI/IA; 42 JT-16 Kiran MkII; 75 PC-7 Turbo Trainer MkII
HELICOPTERS
   ATK 19 Mi-25/Mi-35 Hind
   MRH 390: 60 Dhruv; 35 Mi-17 Hip H; 45 Mi-17-1V Hip H; 149 Mi-17V-5 Hip H; 59 SA315B Lama (Cheetah); 39 SA316B Alouette III (Chetak); 3+ Rudra
   TPT Heavy 1+ Mi-26 Halo
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Heavy 9 Heron; Medium some Searcher MkII
AIR DEFENCE SAM
   Medium-range Akash
   Short-range S-125 Pechora (SA-3B Goa)
   Point-defence 9K33 Osa-AK (SA-8B Gecko); 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer) R-550 Magic; IIR Mica IR; IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); SARH Super 530D
     ARH R-77 (AA-12A Adder); Mica RF
   AShM AGM-84 Harpoon; AM39 Exocet; Kh-31A (AS-17B Krypton); Sea Eagle!
   ASM Kh-29 (AS-14 Kedge); Kh-59 (AS-13 Kingbolt); Kh-59M (AS-18 Kazoo); AS-30; Kh-23 (AS-7 Kerry)#; Popeye II (Crystal Maze)
   ARM Kh-25MP (AS-12 Kegler); Kh-31P (AS-17A Krypton)
   ALCM Nuclear Nirbhay (likely nuclear capable; in development)
BOMBS Laser-guided Paveway II

Coast Guard 12,600
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 115
   PSOH 16: 2 Sankalp (capacity 1 Chetak/Dhruv hel); 4 Samar with 1 76mm gun (capacity 1 Chetak/Dhruv hel); 6 Samarth; 1 Vikram (capacity 1 Dhruv hel);
     3 Vishwast (capacity 1 Dhruv hel)
   PSO 3 Samudra Prahari with 1 hel landing platform
   PCO 1 Vikram with 1 hel landing platform
   PCC 40: 20 Aadesh; 8 Rajshree; 5 Rani Abbakka; 7 Sarojini Naidu
   PBF 55: 6 C-154; 2 C-141; 11 C-143; 39 C-401
   PB 1 Priyadarshini
AMPHIBIOUS
   UCAC 18: 6 H-181 (Griffn 8000TD); 12 H-187 (Griffn 8000TD)
AIRCRAFT TPT Light 23 Do-228
HELICOPTERS MRH 21: 4 Dhruv; 17 SA316B Alouette III (Chetak)

Paramilitary 1,585,950

Rashtriya Rifles 65,000
Ministry of Defence. 15 sector HQ
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   65 paramilitary bn

Assam Rifles 63,750
Ministry of Home Affairs. Security within north-eastern states, mainly army-officered; better trained than BSF
FORCES BY ROLE
Equipped to roughly same standard as an army inf bn
COMMAND
   7 HQ
MANOEUVRE
Other
   46 paramilitary bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 81mm 252

Border Security Force 257,350
Ministry of Home Affairs
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   186 paramilitary bn
EQUIPMENT BY TYPE
Small arms, lt arty, some anti-tank weapons
ARTILLERY MOR 81mm 942+
AIRCRAFT TPT some (air spt)
HELICOPTERS MRH 2 Mi-17V-5 Hip

Central Industrial Security Force 144,400
(lightly armed security guards)
Ministry of Home Affairs. Guards public-sector locations

Central Reserve Police Force 313,650
Ministry of Home Affairs. Internal-security duties, only lightly armed, deployable throughout the country
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   236 paramilitary bn
   10 (rapid action force) paramilitary bn
   10 (CoBRA) paramilitary bn
   6 (Mahila) paramilitary bn (female)
   2 sy gp
COMBAT SUPPORT
   5 sigs bn

Defence Security Corps 31,000
Provides security at Defence Ministry sites

Indo-Tibetan Border Police 89,450
Ministry of Home Affairs. Tibetan border security SF/guerrilla-warfare and high-altitude-warfare specialists
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   56 paramilitary bn

National Security Guards 12,000
Anti-terrorism contingency deployment force, comprising elements of the armed forces, CRPF and Border Security Force

Railway Protection Forces 70,000

Sashastra Seema Bal 76,350
Guards the borders with Nepal and Bhutan

Special Frontier Force 10,000
Mainly ethnic Tibetans

Special Protection Group 3,000
Protection of ministers and senior officials

State Armed Police 450,000
For duty primarily in home state only, but can be moved to other states. Some bn with GPMG and army-standard infantry weapons and equipment
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   144 (India Reserve Police) paramilitary bn

Reserve Organisations
Civil Defence 500,000 reservists
Operate in 225 categorised towns in 32 states. Some units for NBC defence

Home Guard 441,000 reservists (547,000 authorised str)
In all states except Arunachal Pradesh and Kerala; men on reserve lists, no trg. Not armed in peacetime.
Used for civil defence, rescue and firefighting provision in wartime; 6 bn (created to protect tea plantations in Assam)

Cyber
The Defence Information Assurance and Research Agency (DIARA) is mandated to deal with cyber-security-related issues for the armed forces. All services have their own cyber-security policies and CERT teams, and headquarters maintain information-security policies. The Indian Army raised the Army Cyber Security Establishment in 2005 and set up the Cyber Security Laboratory at the Military College of Telecommunication Engineering (under the Corps of Signals) in April 2010. The Department for Defence Production in 2018 produced a cyber-security framework so that defence organisations can work towards more common conceptions of their cyber posture, and their cyber-security requirements. The services have their own cyber groups, and further meetings took place in 2018 regarding the long-discussed proposal to establish a tri-service command for cyberspace.
Кибер
Агентство по обеспечению информационной безопасности и исследованиям в области обороны (DIARA) уполномочено заниматься вопросами кибербезопасности вооруженных сил. Все службы имеют свои собственные политики кибербезопасности и группы сертификации, а штаб-квартира поддерживает политику информационной безопасности. В 2005 году индийская армия создала армейский институт кибербезопасности, а в апреле 2010 года - лабораторию кибербезопасности в Военном колледже телекоммуникационной инженерии (при Корпусе сигналов). Министерство оборонного производства в 2018 году разработало структуру кибербезопасности, чтобы оборонные организации могли работать над более общими концепциями своей кибернетической позиции и своих требований к кибербезопасности. Службы имеют свои собственные кибергруппы, и в 2018 году состоялись дальнейшие встречи по поводу давно обсуждаемого предложения о создании трехсервисной команды для киберпространства.

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: 335 (Indo-Tibetan Border Police paramilitary: facilities protection)
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2,625; 22 obs; 3 inf bn; 1 fd hospital
LEBANON: UN UNIFIL 900; 1 inf bn; 1 med coy
MIDDLE EAST: UN UNTSO 2 obs
SOMALIA: UN UNSOM 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2,351; 18 obs; 2 inf bn; 1 engr coy; 2 fd hospital
SUDAN: UN UNISFA 2; 2 obs
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 194; 1 log bn(-)
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 3 obs

FOREIGN FORCES
Total numbers for UNMOGIP mission in India and Pakistan
Chile 2 obs
Croatia 9 obs
Italy 2 obs
Korea, Republic of 7 obs
Philippines 6 obs
Romania 2 obs
Sweden 5 obs
Switzerland 3 obs
Thailand 4 obs
Uruguay 3 obs


   IDNDONESIA
   []

Capabilities
Indonesia's TNI is the largest armed force in Southeast Asia. It has traditionally been concerned primarily with internal security and counter-insurgency. All three services are based on regional commands. The army remains the dominant service and is deployed operationally in West Papua, central Sulawesi and elsewhere. A modernisation plan adopted in 2010 called for the establishment by 2024 of a `Minimum Essential Force' including strengthened naval and air capabilities. The 2015 defence white paper outlined Indonesia's `Global Maritime Fulcrum' policy and advocated building up maritime, satellite and UAV capabilities. In 2018, Indonesia expanded its forces in the eastern areas of the country and stood up a long-expected third naval fleet command and a third air-force command to organise existing units in that area. Indonesia also created a new army reserve division and a third marines group, both to be stationed in the east. An ASEAN member, Indonesia has no formal defence alliances but there are defence-cooperation agreements with other states. It also maintains good relations with China, which has supplied some military equipment. The armed forces have contributed to UN and other international peacekeeping operations. Indonesia regularly exercises with Australian and US armed forces and those of Southeast Asian states. Indonesia's inventory comprises equipment from diverse international sources, and the country uses technology-transfer agreements to develop its national defence industry. The 2015 white paper advocated the creation of a strong, independent defence industry, with emphasis on the maritime sector. Indonesia has a number of public and private defence companies that provide services and equipment across the domains.
Способности
ТНИ Индонезии является самой крупной вооруженной силой в Юго-Восточной Азии. Она традиционно занималась главным образом вопросами внутренней безопасности и борьбы с повстанцами. Все три службы базируются на региональных командах. Армия остается доминирующей службой и развернута в оперативном порядке в Западном Папуа, Центральном Сулавеси и других местах. План модернизации, принятый в 2010 году, предусматривал создание к 2024 году "минимальных основных сил", включая усиленные военно-морские и воздушные силы. В "Белой книге по обороне" за 2015 год была изложена политика Индонезии в отношении "глобальной морской точки опоры" и предлагалось наращивать морской, спутниковый и беспилотный потенциал. В 2018 году Индонезия расширила свои силы в восточных районах страны и создала долгожданное третье командование Военно-морского флота и третье командование Военно-воздушных сил для организации существующих подразделений в этом районе. Индонезия также создала новую армейскую резервную дивизию и третью группу морской пехоты, которые будут размещены на востоке страны. Будучи членом АСЕАН, Индонезия не имеет официальных оборонных союзов, но имеет соглашения о сотрудничестве в области обороны с другими государствами. Он также поддерживает хорошие отношения с Китаем, который поставляет некоторую военную технику. Вооруженные силы внесли свой вклад в Организацию Объединенных Наций и другие международные миротворческие операции. Индонезия регулярно проводит учения с австралийскими и американскими вооруженными силами, а также с вооруженными силами государств Юго-Восточной Азии. Запасы Индонезии включают оборудование из различных международных источников, и страна использует соглашения о передаче технологий для развития своей национальной оборонной промышленности. В "Белой книге" 2015 года говорилось о создании сильной, независимой оборонной промышленности с упором на морской сектор. В Индонезии имеется ряд государственных и частных оборонных компаний, которые предоставляют услуги и оборудование в различных областях.

ACTIVE 395,500 (Army 300,400 Navy 65,000 Air 30,100) Paramilitary 280,000
Conscription liability 24 months selective conscription authorised (not required by law)
RESERVE 400,000
Army cadre units; numerical str n.k., obligation to age 45 for offirs

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army ~300,400
Mil Area Commands (KODAM)
   14 comd (I, II, III, IV, V, VI, VII, IX, XII, XVI, XVII, XVIII, Jaya & Iskandar Muda)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   3 armd cav bn
   5 cav bn
Light
   1 inf bde (1 cav bn, 3 inf bn)
   3 inf bde (2 cdo bn, 1 inf bn)
   1 inf bde (1 cdo bn, 2 inf bn)
   3 inf bde (3 inf bn)
   32 indep inf bn
   16 cdo bn
COMBAT SUPPORT
   12 fd arty bn
   7 cbt engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 construction bn
AVIATION
   1 composite avn sqn
HELICOPTER
   1 hel sqn with Bo-105; Bell 205A; Bell 412; AH-64E Apache Guardian
   1 hel sqn Mi-35P Hind; Mi-17V-5 Hip H
AIR DEFENCE
   1 AD regt (2 ADA bn, 1 SAM unit)
   6 ADA bn
   3 SAM unit

Special Forces Command (KOPASSUS)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF gp (total: 2 cdo/para unit, 1 CT unit, 1 int unit)

Strategic Reserve Command (KOSTRAD)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 div HQ
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd bn
Mechanised
   1 mech inf bde (3 mech inf bn)
Light
   1 inf bde (3 cdo bn)
   1 inf bde (2 cdo bn)
   1 inf bde (2 inf bn)
Air Manoeuvre
   3 AB bde (3 AB bn)
COMBAT SUPPORT
   2 fd arty regt (1 SP arty bn; 2 arty bn)
   1 arty bn 2 cbt engr bn
AIR DEFENCE
   2 AD bn

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 79: 42 Leopard 2A4; 37 Leopard 2RI
   LT TK 350: 275 AMX-13 (partially upgraded); 15 PT-76; 60 Scorpion 90
   RECCE 142: 55 Ferret (13 upgraded); 69 Saladin (16 upgraded); 18 VBL
   IFV 64: 22 Black Fox; 42 Marder 1A3
   APC 634+
   APC (T) 267: 75 AMX-VCI; 34 BTR-50PK; 15 FV4333 Stormer; 143 M113A1-B
   APC (W) 367+: ~150 Anoa; some Barracuda; 40 BTR-40; 45 FV603 Saracen (14 upgraded); 100 LAV-150 Commando; 32 VAB-VTT
   PPV some Casspir
   AUV 39: 14 APR-1; 3 Bushmaster; 22 Commando Ranger;
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 4: 3 Leopard 2; 1 M113A1-B-GN
   ARV 15+: 2 AMX-13; 6 AMX-VCI; 3 BREM-2; 4 BPz-3 Buffl; Stormer; T-54/T-55
   VLB 16: 10 AMX-13; 4 Leguan; 2 Stormer
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS SS.11; Milan; 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
   RCL 90mm M67; 106mm M40A1
   RL 89mm LRAC
ARTILLERY 1,198+
   SP 74: 105mm 20 AMX Mk61; 155mm 54: 36 CAESAR; 18 M109A4
   TOWED 133+: 105mm 110+: some KH-178; 60 M101; 50 M-56; 155mm 23: 5 FH-88; 18 KH-179
   MRL 127mm 36 ASTROS II Mk6
   MOR 955: 81mm 800; 120mm 155: 75 Brandt; 80 UBM 52
AMPHIBIOUS LCU 17: 1 ADRI XXXII; 4 ADRI XXXIII; 1 ADRI XXXIX; 1 ADRI XL; 3 ADRI XLI; 2 ADRI XLIV; 2 ADRI XLVI; 2 ADRI XLVIII; 1 ADRI L
AIRCRAFT TPT Light 9: 1 BN-2A Islander; 6 C-212 Aviocar (NC-212); 2 Turbo Commander 680
HELICOPTERS
   ATK 14: 6 Mi-35P Hind; 8 AH-64E Apache Guardian
   MRH 40: 6 H125M Fennec; 17 Bell 412 Twin Huey (NB-412); 17 Mi-17V-5 Hip H
   TPT Light 29: 7 Bell 205A; 20 Bo-105 (NBo-105); 2 H120 Colibri
   TRG 12 Hughes 300C
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 95+: 2 Kobra (with 125 GROM-2 msl); TD-2000B (Giant Bow II); 51 Rapier; 42 RBS-70; QW-3
   GUNS TOWED 411: 20mm 121 Rh 202; 23mm Giant Bow; 40mm 90 L/70; 57mm 200 S-60
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114 Hellfire

Navy ~65,000 (including Marines and Aviation)
Three fleets: East (Sorong), Central (Surabaya) and West (Jakarta). Two Forward Operating Bases at Kupang (West Timor) and Tahuna (North Sulawesi)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
   2 Cakra (Type-209/1300) with 8 single 533mm TT with SUT HWT
   2 Nagapasa (Type-209/1400) with 8 single 533mm TT with Black Shark HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 13
   FRIGATES 13
    FFGHM 5:
     1 Ahmad Yani (ex-NLD Van Speijk) with 2 twin-cell VLS with 3M55E Yakhont (SS-N-26 Strobile) AShM; 2 SIMBAD twin lnchr (manual)
       with Mistral SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 Bo-105 (NBo-105) hel)
     2 Ahmad Yani (ex-NLD Van Speijk) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 2 SIMBAD twin lnchr (manual)
       with Mistral SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 Bo-105 (NBo-105) hel)
     2 R.E. Martadinata (SIGMA 10514) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 6-cell VLS with VL-MICA SAM,
       2 triple 324mm ASTT with A244/S LWT, 1 Millennium CIWS, 1 76mm gun (1 med hel)
    FFGM 4 Diponegoro (SIGMA 9113) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 quad Tetral lnchr with Mistral SAM, 2 triple 324mm
       ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
    FFG 1 Hajar Dewantara (trg role) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 single 533mm ASTT with SUT HWT, 1 57mm gun
       (capacity 1 Bo-105 (NBo- 105) hel)
    FFHM 3 Ahmad Yani (ex-NLD Van Speijk) with 2 SIMBAD twin lnchr (manual) with Mistral SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun
       (capacity 1 Bo-105 (NBo-105) hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 116
   CORVETTES 20
    FSGM 3 Bung Tomo with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 18-cell VLS with Sea Wolf SAM, 2 triple 324mm ASTT, 1 76mm gun
       (capacity: 1 Bo-105 hel)
    FSGH 1 Nala with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 twin 375mm A/S mor, 1 120mm gun (capacity 1 lt hel)
    FSG 2 Fatahillah with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 triple B515 ILAS-3/Mk32 324mm ASTT with A244/Mk46 LWT, 1 twin 375mm A/S mor,
       1 120mm gun
   FS 14 Kapitan Pattmura (GDR Parchim I) with 4 single 400mm ASTT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 1 twin 57mm gun
   PCFG 3 Mandau with 4 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 57mm gun
   PCG 5:
      3 Sampari (KCR-60M)with 2 twin lnchr for C-705 AShM
      2 Todak with 2 single lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade), 1 57mm gun
   PCT 2 Andau with 2 single 533mm TT, 1 57mm gun
   PCC 11: 4 Kakap with 1 hel landing platform; 2 Pandrong; 3 Pari with 1 57mm gun; 2 Todak with 1 57mm gun
   PBG 8:
     2 Clurit with 2 single lnchr with C-705 AShM, 1 AK630 CIWS
     6 Clurit with 2 single lnchr with C-705 AShM
   PBF 4 Combat Boat AL D-18
   PB 63: 2 Badau (ex-BRN Waspada); 9 Boa; 1 Cucut (ex-SGP Jupiter); 4 Kobra; 1 Krait; 8 Sibarau; 22 Sinabang (KAL 28); 4 Tarihu; 7 Tatihu (PC-40);
       5 Viper
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 8
   MCO 2 Pulau Rengat
   MSC 6 Pulau Rote (ex-GDR Wolgast)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS VESSELS LPD 5:
     1 Dr Soeharso (ex-Tanjung Dalpele; capacity 2 LCU/LCVP; 13 tanks; 500 troops; 2 AS332L Super Puma) (used in AH role)
     4 Makassar (capacity 2 LCU or 4 LCVP; 13 tanks; 500 troops; 2 AS332L Super Puma)
   LANDING SHIPS LST 19
     1 Teluk Amboina (capacity 16 tanks; 800 troops)
     1 Teluk Bintuni (capacity 10 MBT)
     10 Teluk Gilimanuk (ex-GDR Frosch)
     2 Teluk Langsa (capacity 16 tanks; 200 troops)
     5 Teluk Semangka (capacity 17 tanks; 200 troops)
LANDING CRAFT 55
LCM 20
LCU 5
LCVP 30
LOGISTICS AND SUPPORT 26
   AGF 1 Multatuli with 1 hel landing platform
   AGOR 2 Rigel
   AGOS 1 Leuser
   AGHS 1
   AGS 3 Pulau Rote (ex-GDR Wolgast)
   AKSL 4
   AORLH 1 Arun (ex-UK Rover) (damaged at sea 2018, in repair)
   AOR 1 Tarakan with 1 hel landing platform
   AOT 3: 2 Khobi; 1 Sorong
   AP 4: 1 Tanjung Kambani (troop transport) with 1 hel landing platform; 1 Tanjung Nusanive (troop transport); 2 Karang Pilang (troop transport)
   ATF 1
   AXS 3

Naval Aviation ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 27: 3 C212-200; 4 CN235 MPA; 14 N-22B Searchmaster B; 6 N-22SL Searchmaster L
   TPT Light 33: 1 Beech 350i King Air (VIP transport); 8 Beech G36 Bonanza; 2 Beech G38 Baron; 17 C-212-200 Aviocar; 3 TB-9 Tampico; 2 TB-10
HELICOPTERS
   ASW 4 AS565MBe Panther
   MRH 4 Bell 412 (NB-412) Twin Huey
   CSAR 4 H225M Caracal
   TPT 15: Medium 3 AS332L Super Puma (NAS322L);
   Light 12: 3 H120 Colibri; 9 Bo-105 (NBo-105)

Marines ~20,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne gp (1 cav regt, 3 mne bn, 1 arty regt, 1 cbt spt regt, 1 CSS regt)
   1 mne gp (forming)
   1 mne bde (3 mne bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 65: 10 AMX-10 PAC 90; 55 PT-76!
   RECCE 21 BRDM-2
   IFV 114: 24 AMX-10P; 22 BMP-2; 54 BMP-3F; 2 BTR-4; 12 BTR-80A
   APC 103: APC (T) 100 BTR-50P; APC (W) 3 BTR-4M
   AAV 10 LVTP-7A1
ARTILLERY 71+
   TOWED 50: 105mm 22 LG1 MK II; 122mm 28 M-38
   MRL 122mm 21: 4 PHL-90B; 9 RM-70; 8 RM-70 Vampir
   MOR 81mm
AIR DEFENCE GUNS 40mm 5 L/60/L/70; 57mm S-60

Air Force 30,100
   3 operational comd (East, Central and West) plus trg comd
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-5E/F Tiger II
   1 sqn with F-16A/B/C/D Fighting Falcon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with Su-27SK/SKM Flanker; Su-30MK/MK2 Flanker
   2 sqn with Hawk Mk109*/Mk209*
   1 sqn with T-50i Golden Eagle*
GROUND ATTACK
   1 sqn with EMB-314 (A-29) Super Tucano*
MARITIME PATROL
   1 sqn with B-737-200; CN235M-220 MPA
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130B/KC-130B Hercules
TRANSPORT
   1 VIP sqn with B-737-200; C-130H/H-30 Hercules; L-100-30; F-27-400M Troopship; F-28-1000/3000; AS332L Super Puma (NAS332L);
     SA330SM Puma (NAS300SM)
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; L-100-30
   1 sqn with C-212 Aviocar (NC-212)
   1 sqn with CN235M-110; C295M
TRAINING
   1 sqn with Grob 120TP
   1 sqn with KT-1B
   1 sqn with SF-260M; SF-260W Warrior
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with H225M; AS332L Super Puma (NAS332L); SA330J/L Puma (NAS330J/L); H120 Colibri
EQUIPMENT BY TYPE
Only 45% of ac op
AIRCRAFT 109 combat capable
   FTR 9: 7 F-16A Fighting Falcon; 2 F-16B Fighting Falcon (8 F-5E Tiger II; 4 F-5F Tiger II non-operational)
   FGA 40: 19 F-16C Fighting Falcon; 5 F-16D Fighting Falcon; 2 Su-27SK; 3 Su-27SKM; 2 Su-30MK; 9 Su-30MK2
   MP 6: 3 B-737-200; 3 CN235M-220 MPA
   TKR 1 KC-130B Hercules
   TPT 49: Medium 16: 4 C-130B Hercules; 4 C-130H Hercules; 6 C-130H-30 Hercules; 2 L-100-30; Light 24: 9 C295; 9 C-212 Aviocar (NC-212);
     5 CN235-110; 1 F-27- 400M Troopship; PAX 9: 1 B-737-200; 3 B-737-400; 1 B-737- 500; 1 B-737-800BBJ; 1 F-28-1000; 2 F-28-3000
   TRG 121: 15 EMB-314 (A-29) Super Tucano*; 30 Grob 120TP; 7 Hawk Mk109*; 23 Hawk Mk209*; 14 KT-1B; 10 SF-260M; 7 SF-260W Warrior;
     15 T-50i Golden Eagle*
HELICOPTERS
   TPT 36: Heavy 6 H225M (CSAR); Medium 18: 9 AS332 Super Puma (NAS332L) (VIP/CSAR); 1 SA330SM Puma (NAS330SM) (VIP);
     4 SA330J Puma (NAS330J); 4 SA330L Puma (NAS330L); Light 12 H120 Colibri
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9P Sidewinder; R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo)
   ARH R-77 (AA-12A Adder)
   ASM AGM-65G Maverick
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton)

Special Forces (Paskhasau)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 (PASKHASAU) SF wg (total: 6 spec ops sqn)
   4 indep SF coy
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
SAM Point QW-3
GUNS TOWED 35mm 6 Oerlikon Skyshield

Paramilitary 280,000+
Police ~280,000 (including 14,000 police `mobile bde' (BRIMOB) org in 56 coy, incl CT unit (Gegana))
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC (W) 34 Tactica
AIRCRAFT TPT Light 5: 2 Beech 18; 2 C-212 Aviocar (NC-212); 1 Turbo Commander 680
HELICOPTERS TPT Light 22: 3 Bell 206 Jet Ranger; 19 Bo-105 (NBo-105)

KPLP (Coast and Seaward Defence Command)
Responsible to Military Sea Communications Agency
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 31
   PCO 4: 2 Arda Dedali; 2 Trisula
   PB 27: 4 Golok (SAR); 5 Kujang; 3 Rantos; 15 (various)
LOGISTICS AND SUPPORT ABU 1 Jadayat

Bakamla (Maritime Security Agency)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   PSO 1 Tanjung Datu with 1 hel landing platform
   PB 6 Bintang Laut (KCR-40 mod)

Reserve Organisations
Kamra People's Security ~40,000
Report for 3 weeks' basic training each year; part-time police auxiliary.

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 208; 4 obs; 1 engr coy
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 180; 9 obs; 1 engr coy
LEBANON: UN UNIFIL 1,295; 1 inf bn; 1 MP coy; 1 FSGHM
MALI: UN MINUSMA 9; 1 obs
PHILIPPINES: IMT 9
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2; 3 obs
SUDAN: UN UNAMID 800; 4 obs; 1 inf bn
UN UNISFA 2 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 3 obs


   JAPAN
   []

Capabilities
Japan's concerns over its regional security environment have heightened, as evidenced in its 2018 defence white paper. These principally relate to an emerging security challenge from China and an established concern over North Korea. This has stimulated defence-budget increases and defence-policy and legislative reforms to enable Japan to play a more active international security role. While the offensive capacity of the Japan Self-Defense Force (JSDF) remains weak, the navy has strengths in anti-submarine warfare and air defence. In 2018, a Ground Component Command was created to oversee the Ground Self-Defense Force, previously organised into five regional commands. An Amphibious Rapid Deployment Brigade was also created, tasked mainly with the defence of remote islands. Japan's alliance with the US remains the cornerstone of its defence policy, reflected by the continued US basing, the widespread use of US equipment across all three services and regular training with US forces. The JSDF trains regularly, including in US-led international exercises. However, personnel recruitment and retention are an issue in the context of an ageing population. Due to their defensive mandate, JSDF deployments are mostly for peacekeeping purposes. The ongoing military-procurement drive has focused for the fist time on power projection, mobility and ISR, with the fist domestically produced F-35 combat aircraft rolled out in mid-2017. Japan has expressed a desire to boost its ballistic-missile-defence capability by purchasing the Aegis Ashore system. Budget documents also note research on a hypersonic glide body and new anti-ship missiles. Japan has an advanced defence-industrial base, which produces modern equipment for the JSDF.
Способности
Обеспокоенность Японии по поводу ее региональной безопасности усилилась, о чем свидетельствует ее "Белая книга по обороне" за 2018 год. Они главным образом связаны с возникающим вызовом безопасности со стороны Китая и установившейся озабоченностью по поводу Северной Кореи. Это стимулировало увеличение оборонного бюджета и реформирование оборонной политики и законодательства, с тем чтобы Япония могла играть более активную роль в области международной безопасности. В то время как наступательный потенциал японских Сил самообороны (JSDF) остается слабым, военно-морской флот имеет сильные стороны в противолодочной войне и противовоздушной обороне. В 2018 году было создано Командование наземного компонента для наблюдения за наземными силами самообороны, ранее организованными в пять региональных командований. Была также создана десантная бригада быстрого развертывания, которой было поручено в основном защищать отдаленные острова. Союз Японии с США остается краеугольным камнем ее оборонной политики, отраженной продолжающимся американским базированием, широким использованием американской техники во всех трех службах и регулярными тренировками с американскими войсками. JSDF регулярно тренируется, в том числе в международных учениях под руководством США. Однако набор и удержание персонала являются проблемой в контексте старения населения. В силу своего оборонительного мандата JSDF развертываются главным образом в миротворческих целях. Продолжающийся процесс военных закупок впервые сосредоточился на проекции мощности, мобильности и ISR, а в середине 2017 года был выпущен первый отечественный боевой самолет F-35. Япония выразила желание повысить свой потенциал в области противоракетной обороны за счет приобретения системы Aegis Ashore. В бюджетных документах также отмечаются исследования гиперзвукового глиссадного корпуса и новых противокорабельных ракет. Япония имеет передовую оборонно-промышленную базу, которая производит современное оборудование для JSDF.

ACTIVE 247,150 (Ground Self-Defense Force 150,850 Maritime Self-Defense Force 45,350 Air Self-Defense Force 46,950 Central Staf 4,000) Paramilitary 14,000
RESERVE 56,000 (General Reserve Army (GSDF) 46,000 Ready Reserve Army (GSDF) 8,100 Navy 1,100 Air 800)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 11
COMMUNICATIONS 2: 1 Kirameki-1; 1 Kirameki-2
   ISR 9 IGS

Ground Self-Defense Force 150,850
FORCES BY ROLE
COMMAND
   5 army HQ (regional comd)
SPECIAL FORCES
   1 spec ops unit (bn)
MANOEUVRE
Armoured
   1 (7th) armd div (1 armd recce sqn, 3 tk regt, 1 armd inf regt, 1 hel sqn, 1 SP arty regt, 1 AD regt, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   1 indep tk bn
Mechanised
   1 (2nd) inf div (1 armd recce sqn, 1 tk regt, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 SP arty regt, 1 AT coy, 1 ADA bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   1 (4th) inf div (1 armd recce sqn, 3 inf regt, 1 inf coy, 1 hel sqn, 1 fd arty regt, 1 AT coy, 1 SAM bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   1 (9th) inf div (1 armd recce sqn, 1 tk bn, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 fd arty regt, 1 SAM bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   2 (5th & 11th) inf bde (1 armd recce sqn, 1 tk bn, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 SP arty bn, 1 SAM coy, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 NBC coy, 1 log bn)
Light
   2 (1st & 3rd) inf div (1 recce sqn, 1 tk bn, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 fd arty bn, 1 SAM bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   2 (6th & 10th) inf div (1 recce sqn, 1 tk bn, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 fd arty regt, 1 SAM bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   1 (8th) inf div (1 recce sqn, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 SAM bn, 1 cbt engr bn, 1 sigs bn, 1 NBC bn, 1 log regt)
   1 (13th) inf bde (1 recce sqn, 1 tk coy, 3 inf regt, 1 hel sqn, 1 fd arty bn, 1 SAM coy, 1 cbt engr coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (14th) inf bde (1 recce sqn, 1 lt armd coy, 2 inf regt, 1 hel sqn, 1 SAM coy, 1 cbt engr coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (15th) inf bde (1 recce sqn, 1 inf regt, 1 avn sqn, 1 AD regt, 1 cbt engr coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Air Manoeuvre
   1 (1st) AB bde (3 AB bn, 1 fd arty bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (12th) air mob inf bde (1 recce sqn, 3 inf regt, 1 avn sqn,
   1 fd arty bn, 1 SAM coy, 1 cbt engr coy, 1 NBC coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Amphibious
   1 amph bde(-) (1 amph regt)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (2 SP arty regt; 3 AShM regt)
   1 (Western Army) fd arty regt
   2 arty unit (1 MRL bn; 1 AShM regt)
   1 (Central Army) fd arty bn
   4 engr bde
   1 engr unit
   1 EW bn
   5 int bn
   1 MP bde
   1 sigs bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   5 log unit (bde)
   5 trg bde
HELICOPTER
   1 hel bde (5 tpt hel sqn; 1 VIP tpt hel bn)
   5 hel gp (1 atk hel bn, 1 hel bn)
AIR DEFENCE
   2 SAM bde (2 SAM gp)
   2 SAM gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 667: 76 Type-10; 250 Type-74; 341 Type-90
   ASLT 36 Type-16 MCV
   RECCE 111 Type-87
   IFV 68 Type-89
   APC 795
     APC (T) 226 Type-73
     APC (W) 569: 204 Type-82; 365 Type-96
   AAV 4 AAV-7
   AUV 8 Bushmaster
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 70: 4 Type-11; 36 Type-78; 30 Type-90
   VLB 22 Type-91
NBC VEHICLES 57: 41 Chemical Reconnaissance Vehicle; 16 NBC Reconnaissance Vehicle
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 37 Type-96 MPMS
     MANPATS Type-79 Jyu-MAT; Type-87 Chu-MAT; Type-01 LMAT
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 1,716
   SP 172: 155mm 105 Type-99; 203mm 67 M110A2
   TOWED 155mm 340 FH-70
   MRL 227mm 99 M270 MLRS
   MOR 1,105: 81mm 652 L16 120mm 429; SP 120mm 24 Type-96
COASTAL DEFENCE AShM 104: 22 Type-12; 82 Type-88
AIRCRAFT TPT Light 7 Beech 350 King Air (LR-2)
HELICOPTERS
   ATK 103: 59 AH-1S Cobra; 11 AH-64D Apache; 33 OH-1
   ISR 44 OH-6D
   TPT 272: Heavy 69: 24 CH-47D Chinook (CH-47J); 45 CH-47JA Chinook; Medium 42: 3 H225 Super Puma MkII+ (VIP); 39 UH-60L Black Hawk (UH-60JA);
     Light 161: 131 Bell 205 (UH-1J); 30 Enstrom 480B (TH-480B)
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 163: 43 Type-03 Chu-SAM; 120 MIM-23B I-Hawk
     Short-range 5 Type-11 Tan-SAM
     Point-defence 159+: 46 Type-81 Tan-SAM; 113 Type-93 Kin-SAM; Type-91 Kei-SAM
   GUNS SP 35mm 52 Type-87

Maritime Self-Defense Force 45,350
Surface units organised into 4 Escort Flotillas with a mix of 8 warships each. Bases at Yokosuka, Kure, Sasebo, Maizuru, Ominato.
SSK organised into two fltillas with bases at Kure and Yokosuka
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 20:
     2 Oyashio (trg role) with 6 single 533mm TT with T-89 HWT/UGM-84C Harpoon AShM
     9 Oyashio with 6 single 533mm TT with T-89 HWT/UGM-84C Harpoon AShM
     9 Soryu (AIP fitd) with 6 single 533mm TT with T-89 HWT/UGM-84C Harpoon AShM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 49
   AIRCRAFT CARRIERS CVH 4:
     2 Hyuga with 1 16-cell Mk41 VLS with ASROC/RIM-162B ESSM SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46/ Type-97 LWT, 2 Phalanx Block 1B CIWS
       (normal ac capacity 3 SH-60 Seahawk ASW hel; plus additional ac embarkation up to 7 SH-60 Seahawk or 7 MCH- 101)
     2 Izumo with 2 11-cell SeaRAM lnchr with RIM- 116 SAM, 2 Phalanx Block 1B CIWS
       (normal ac capacity 7 SH-60 Seahawk ASW hel; plus additional ac embarkation up to 5 SH-60 Seahawk/ MCH-101 hel)
   CRUISERS CGHM 2:
     1 Atago with Aegis Baseline 7 C2, 2 quad lnchr with SSM-1B AShM, 1 64-cell Mk41 VLS with ASROC A/S msl/SM-2 Block IIIA/B SAM/SM-3 Block IA SAM,
       1 32-cell Mk41 VLS with ASROC A/S msl/SM-2 Block IIIA/B SAM/SM-3 Block IA SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 Phalanx Block 1B CIWS,
       1 127mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
     1 Atago with Aegis Baseline 9 C2, 2 quad lnchr with SSM-1B AShM, 1 64-cell Mk41 VLS with ASROC A/S msl/SM-2 Block IIIA/B SAM/SM-3 Block IA/IB SAM,
       1 32-cell Mk41 VLS with ASROC A/S msl/SM-2 Block IIIA/B SAM/SM-3 Block IA/IB SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT,
       2 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
   DESTROYERS 33
    DDGHM 27:
     8 Asagiri with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 lnchr with Sea Sparrow SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT,
       1 octuple Mk112 lnchr with ASROC, 2 Phalanx CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
     4 Akizuki with 2 quad lnchr with SSM-1B AShM, 1 32-cell Mk41 VLS with ASROC/RIM-162B ESSM SAM, 2 triple 324mm ASTT with Type-97 LWT,
       2 Phalanx CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
     1 Asahi (Akizuki mod) with 2 quad lnchr with SSM- 1B AShM, 8 4-cell Mk41 VLS with RIM-162B ESSM SAM/Type-07 A/S msl,
       2 triple HOS-303 324mm ASTT with Type-12 LWT, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
     9 Murasame with 2 quad lnchr with SSM-1B AShM, 1 16-cell Mk48 VLS with RIM-162C ESSM SAM, 2 triple 324mm TT with Mk46 LWT,
       1 16-cell Mk41 VLS with ASROC, 2 Phalanx CIWS, 2 76mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
     5 Takanami (improved Murasame) with 2 quad lnchr with SSM-1B AShM, 1 32-cell Mk41 VLS with ASROC/RIM-7M/RIM-162B ESSM SAM,
       2 triple 324mm TT with Mk46 LWT, 2 Phalanx CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel)
    DDGM 6:
     2 Hatakaze with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84C Harpoon AShM, 1 Mk13 GMLS with SM-1 MR SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT,
       1 octuple Mk112 lnchr with ASROC, 2 Phalanx CIWS, 2 127mm gun, 1 hel landing platform
     4 Kongou with Aegis Baseline 4/5 C2, 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 29-cell Mk41 VLS with SM-2/3 SAM/ASROC,
       1 61-cell Mk41 VLS with SM-2/3 SAM/ASROC, 2 triple 324mm ASTT, 2 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun
   FRIGATES 10
    FFGHM 4 Hatsuyuki with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 lnchr with RIM-7F/M Sea Sparrow SAM,
       2 triple ASTT with Mk46 LWT, 1 octuple Mk112 lnchr with ASROC, 2 Phalanx CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 SH-60 Seahawk ASW hel) (of which 2 in trg role)
    FFG 6 Abukuma with 2 quad Mk141 lnchr with RGM- 84C Harpoon AShM, 2 triple ASTT with Mk 46 LWT, 1 octuple Mk112 lnchr with ASROC,
       1 Phalanx CIWS, 1 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 6
   PBFG 6 Hayabusa with 4 SSM-1B AShM, 1 76mm gun
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 27
   MCCS 5:
     1 Ieshima
     1 Uraga with 1 76mm gun, 1 hel landing platform (for MCH-101 hel)
     1 Uraga with 1 hel landing platform (for MCH-101)
     2 Uwajima
   MSC 19: 3 Hirashima; 12 Sugashima; 1 Uwajima; 3 Enoshima
   MSO 3: 2 Awaji; 1 Yaeyama
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LHD 3 Osumi with 2 Phalanx CIWS (capacity for 2 CH-47 hel) (capacity 10 Type-90 MBT; 2 LCAC(L) ACV; 330 troops)
   LANDING CRAFT 8
    LCM 2 LCU-2001
    LCAC 6 LCAC(L) (capacity either 1 MBT or 60 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 21
   AGBH 1 Shirase (capacity 2 AW101 Merlin hel)
   AGEH 1 Asuka with 1 8-cell VLS (wpn trials) (capacity 1 SH-60 Seahawk hel)
   AGOS 2 Hibiki with 1 hel landing platform
   AGS 3: 1 Futami; 1 Nichinan; 1 Shonan
   AOE 5: 2 Mashu (capacity 1 med hel); 3 Towada with 1 hel landing platform
   ARC 1 Muroto
   ASR 2: 1 Chihaya with 1 hel landing platform; 1 Chiyoda II with 1 hel landing platform
   AX 6:
     1 Kashima with 2 triple 324mm ASTT, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
     1 Kurobe with 1 76mm gun (trg spt ship)
     3 Shimayuki with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 octuple Mk29 lnchr with RIM-7M Sea Sparrow SAM, 1 octuple Mk112 lnchr with ASROC,
       2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 Phalanx CIWS, 1 76mm gun
     1 Tenryu (trg spt ship); with 1 76mm gun (capacity: 1 med hel)

Naval Aviation ~9,800
   7 Air Groups
FORCES BY ROLE
ANTI SUBMARINE/SURFACE WARFARE
   5 sqn with SH-60B (SH-60J)/SH-60K Seahawk
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-1; P-3C Orion
   3 sqn with P-3C Orion
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with EP-3 Orion
MINE COUNTERMEASURES
   1 sqn with MCH-101
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Shin Meiwa US-1A/US-2
   2 sqn with UH-60J Black Hawk
TRANSPORT
   1 sqn with AW101 Merlin (CH-101); Beech 90 King Air (LC-90); KC-130R Hercules
TRAINING
   1 sqn with Beech 90 King Air (TC-90)
   1 sqn with P-3C Orion
   1 sqn with T-5J
   1 hel sqn with H135 (TH-135); OH-6DA; SH-60B (SH-60J) Seahawk
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 78 combat capable
   ASW 78: 16 P-1; 62 P-3C Orion
   ELINT 5 EP-3C Orion
   SAR 5: 1 Shin Meiwa US-1A; 4 Shin Meiwa US-2
   TPT 27: Medium 6 C-130R Hercules; Light 21: 5 Beech 90 King Air (LC-90); 16 Beech 90 King Air (TC-90)
   TRG 30 T-5J
HELICOPTERS
   ASW 87: 35 SH-60B Seahawk (SH-60J); 52 SH-60K Seahawk
   MCM 10 MCH-101
   SAR 15 UH-60J Black Hawk
   TPT 18: Medium 3 AW101 Merlin (CH-101); Light 15 H135 (TH-135)

Air Self-Defense Force 46,950
   7 cbt wg
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   7 sqn with F-15J Eagle
   2 sqn with F-4EJ (F-4E) Phantom II
   3 sqn with Mitsubishi F-2
   1 sqn (forming) with F-35A Lightning II
ELECTRONIC WARFARE
   2 sqn with Kawasaki EC-1; YS-11E
ISR
   1 sqn with RF-4EJ (RF-4E) Phantom II*
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   2 sqn with E-2C Hawkeye
   1 sqn with E-767
SEARCH & RESCUE
   1 wg with U-125A Peace Krypton; UH-60J Black Hawk
TANKER
   1 sqn with KC-767J
TRANSPORT
   1 (VIP) sqn with B-747-400
   2 sqn with C-1; C-2
   1 sqn with C-130H Hercules
Some (liaison) sqn with Gulfstream IV (U-4); T-4*
TRAINING
   1 (aggressor) sqn with F-15J Eagle
TEST
   1 wg with F-15J Eagle; T-4*
TRANSPORT HELICOPTER
   4 fl with CH-47JA Chinook
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 547 combat capable
   FTR 189: 147 F-15J Eagle; 42 F-15DJ Eagle
   FGA 148: 58 F-2A; 30 F-2B; 51 F-4E Phantom II (F-4EJ); 9 F-35A Lightning II (in test)
   EW 3: 1 Kawasaki EC-1; 2 YS-11EA
   ISR 17: 13 RF-4E Phantom II* (RF-4J); 4 YS-11EB
   AEW&C 17: 13 E-2C Hawkeye; 4 E-767
   SAR 26 U-125A Peace Krypton
   TKR 6: 2 KC-130H Hercules; 4 KC-767J
   TPT 59: Medium 19: 13 C-130H Hercules; 6 C-2; PAX 40: 2 B-747-400; 1 B-777-300ER (VIP); 13 Beech T-400; 19 C-1; 5 Gulfstream IV (U-4)
   TRG 246: 197 T-4*; 49 T-7
HELICOPTERS
   SAR 35 UH-60J Black Hawk
   TPT Heavy 15 CH-47JA Chinook
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AAM-3 (Type-90); AIM-9 Sidewinder; IIR AAM-5 (Type-04); SARH AIM-7 Sparrow;
     ARH AAM-4 (Type-99); AIM-120C5/C7 AMRAAM (limited numbers)
   ASM ASM-1 (Type-80); ASM-2 (Type-93)

Air Defence
Ac control and warning. 4 wg; 28 radar sites
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   6 SAM gp (total: 24 SAM bty with MIM-104D/F Patriot PAC-2/3)
   1 AD gp with Type-81 Tan-SAM; M167 Vulcan
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 120 MIM-104D/F Patriot PAC-2 GEM/PAC-3
     Point-defence Type-81 Tan-SAM
   GUNS TOWED 20mm M167 Vulcan

Paramilitary 14,000
Coast Guard 14,000
Ministry of Land, Transport, Infrastructure and Tourism (no cbt role)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 367
   PSOH 14: 2 Mizuho (capacity 2 hels); 2 Shikishima (capacity 2 hels); 1 Soya (capacity 1 hel) (icebreaking capability); 9 Tsugaru (Soya mod) (capacity 1 hel)
   PSO 43:
     3 Hida with 1 hel landing platform
     1 Izu with 1 hel landing platform
     9 Hateruma with 1 hel landing platform
     6 Iwami
     1 Kojima (trg) with 1 hel landing platform
     2 Kunigami with 1 hel landing platform
     1 Miura with 1 hel landing platform
     6 Ojika with 1 hel landing platform
     14 Taketomi with 1 hel landing platform
   PCO 16: 3 Aso; 6 Katori; 7 Teshio
   PCC 26: 4 Amami; 22 Tokara
   PBF 47: 20 Hayagumo; 5 Mihashi; 14 Raizan; 2 Takatsuki; 6 Tsuruugi
   PB 54: 4 Asogiri; 4 Hamagumo; 11 Hayanami; 12 Katonami; 1 Matsunami; 4 Murakumo; 2 Natsugiri; 6 Shimoji; 10 Yodo
   PBI 167: 2 Hakubai; 1 Hayagiku; 164 Himegiku
LOGISTICS AND SUPPORT 16
   ABU 1 Teshio
   AGS 12: 6 Hamashio; 1 Jinbei; 2 Meiyo; 1 Shoyo; 1 Takuyo; 1 Tenyo
   AX 3
AIRCRAFT
   MP 2 Falcon 900 MPAT
   SAR 4 Saab 340B
   TPT 25: Light 23: 5 Cessna 172; 9 Beech 350 King Air (LR-2); 9 DHC Dash-7 (Bombardier 300) (MP); PAX 2 Gulfstream V (MP)
HELICOPTERS
   MRH 5 Bell 412 Twin Huey
   SAR 11 S-76D
   TPT 36: Medium 8: 3 AS332 Super Puma; 5 H225 Super Puma; Light 28: 18 AW139; 3 Bell 206B Jet Ranger II; 4 Bell 505 Jet Ranger X; 3 S-76C

Cyber
In 2014, an `Office of Cyber' was established in the C4 Systems Planning Division, Joint Staff Office (JSO) of the Japan Ministry of Defense to consolidate the cyber-planning functions of the JSO and to create a more systematic structure for responding to cyber attacks. The National Defense Program Guidelines for FY2014 and beyond stated that `Japan will build up persistent ISR [intelligence, surveillance and reconnaissance] capabilities to prevent any acts that could impede efferent action by the SDF'. The 2014 Mid-Term Defense Program (FY2014-18) said that the Self-Defense Forces would develop specialist training for cyber personnel. The document also said that `through its efforts to secure response capabilities in cyberspace where attackers have an overwhelming advantage, the SDF may consider the acquisition of capabilities to prevent them from using cyberspace'. A Cyber Defense Group, which integrates the cyber-warfare functions of the three armed services, was launched in March 2014 to respond to cyber threats. The group monitors defence-ministry and SDF networks and provides responses to cyber attacks. A revised Cybersecurity Strategy was developed in mid-2018.
Кибер
В 2014 году в отделе планирования систем C4 Объединенного штаба Министерства обороны Японии было создано "Управление киберпространства" для консолидации функций киберпланирования в рамках управления и создания более систематизированной структуры реагирования на кибератаки. В руководящих принципах национальной программы обороны на 2014 финансовый год и последующий период говорилось, что "Япония будет наращивать постоянные возможности ISR [разведки, наблюдения и разведки], чтобы предотвратить любые действия, которые могут помешать эффективным действиям SDF". В среднесрочной оборонной программе 2014 года (2014-18 фг) говорилось, что Силы самообороны будут развивать специальную подготовку для кибернетического персонала. В документе также говорится, что "благодаря своим действиям по обеспечению возможностей реагирования в киберпространстве, где хакеры имеют подавляющее преимущество, SDF может рассмотреть вопрос о приобретении возможностей для предотвращения их использования в киберпространстве". Группа киберзащиты, которая объединяет функции кибервойны трех вооруженных сил, была создана в марте 2014 года для реагирования на киберугрозы. Группа осуществляет мониторинг сетей Минобороны и SDF и обеспечивает реагирование на кибератаки. В середине 2018 года была разработана пересмотренная стратегия кибербезопасности.

DEPLOYMENT
ARABIAN SEA & GULF OF ADEN: Combined Maritime Forces CTF-151: 2 DDGHM
DJIBOUTI: 170; 2 P-3C Orion
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 4

FOREIGN FORCES
United States
  US Pacifi Command: 53,900
   Army 2,700; 1 corps HQ (fwd); 1 SF gp; 1 avn bn; 1 SAM bn
   Navy 20,250; 1 CVN; 3 CGHM; 2 DDGHM; 8 DDGM (2 non-op); 1 LCC; 4 MCO; 1 LHD; 1 LPD; 2 LSD;
     3 FGA sqn with 10 F/A-18E Super Hornet; 1 FGA sqn with 10 F/A-18F Super Hornet; 2 ASW aqn with 6 P-8A Poseidon; 1 ASW fl with 2 P-3C Orion;
     2 EW sqn with 5 EA-18G Growler; 1 AEW&C sqn with 5 E-2D Hawkeye; 2 ASW hel sqn with 12 MH-60R Seahawk; 1 tpt hel sqn with MH-60S Knight Hawk;
     1 base at Sasebo; 1 base at Yokosuka
   USAF: 12,50; 1 HQ (5th Air Force) at Okinawa-Kadena AB; 1 ftr wg at Misawa AB (2 ftr sqn with 22 F-16C/D Fighting Falcon);
     1 ftr wg at Okinawa-Kadena AB (2 ftr sqn with 27 F-15C/D Eagle; 1 FGA sqn with 14 F-22A Raptor; 1 tkr sqn with 15 KC-135R Stratotanker;
     1 AEW sqn with 2 E-3B Sentry; 1 CSAR sqn with 10 HH-60G Pave Hawk); 1 tpt wg at Yokota AB with 10 C-130J-30 Hercules; 2 Beech 1900C (C-12J);
     1 spec ops gp at Okinawa-Kadena AB with (1 sqn with 5 MC-130H Combat Talon; 1 sqn with 5 MC-130J Commando II; 1 unit with 5 CV-22A Osprey);
     1 ISR sqn with RC-135 Rivet Joint; 1 ISR UAV fl with 5 RQ-4A Global Hawk
   USMC 18,800; 1 mne div; 1 mne regt HQ; 1 arty regt HQ; 1 recce bn; 1 mne bn; 1 amph aslt bn; 1 arty bn; 2 FGA sqn at Iwakuni with 12 F/A-18D Hornet;
     1 FGA sqn at Iwakuni with 12 F-35B Lightning II; 1 tkr sqn at Iwakuni with 15 KC-130J Hercules; 2 tpt sqn at Futenma with 12 MV-22B Osprey
  US Strategic Command: 1 AN/TPY-2 X-band radar at Shariki; 1 AN/TPY-2 X-band radar at Kyogamisaki


   KOREA, Democratic People's Republic of
   []

Capabilities
Renewed diplomacy reduced tensions on the Korean Peninsula in 2018, though the prospect of limiting Pyongyang's nuclear ambitions remains uncertain. Aware of the qualitative inferiority of its conventional forces, North Korea has invested in asymmetric capabilities, particularly the development of nuclear weapons and ballistic-missile delivery systems. Throughout 2017, several new nuclear-capable road-mobile ballistic-missile designs were revealed and successfully tested. North Korea remains diplomatically isolated. While foreign defence cooperation is restricted by international pressure and sanctions, Pyongyang has nonetheless often found ways to develop military ties. Official conscription for both men and women is often extended, sometimes indefinitely. Training is focused on fighting a short intensive war on the peninsula, but the armed forces' overall effectiveness in a modern conflict against technologically superior opposition is unclear. Internal exercises are conducted regularly, but those shown are staged and are not necessarily representative of wider operational capability. North Korea's conventional forces remain reliant on increasingly obsolete equipment, with older Soviet-era and Chinese-origin equipment supplemented by a number of indigenous designs and upgrades. Overall effectiveness and serviceability of some equipment remains in doubt but there is local maintenance, repair and overhaul capacity. Local defence-industrial capacity includes the manufacture of light arms, armoured vehicles, artillery and missile systems. North Korea has exported arms in the past. It is unclear whether the country would have had the capability to indigenously develop some of the technical advances it has demonstrated, including in rocket propulsion.
Способности
Возобновление дипломатии снизило напряженность на Корейском полуострове в 2018 году, хотя перспектива ограничения ядерных амбиций Пхеньяна остается неопределенной. Сознавая качественную неполноценность своих обычных вооруженных сил, Северная Корея инвестировала средства в асимметричный потенциал, особенно в разработку ядерного оружия и систем доставки баллистических ракет. В течение всего 2017 года было выявлено и успешно испытано несколько новых дорожно-мобильных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Северная Корея остается дипломатически изолированной. Хотя внешнеполитическое сотрудничество ограничивается международным давлением и санкциями, Пхеньян тем не менее часто находил пути для развития военных связей. Официальная воинская повинность как для мужчин, так и для женщин часто продлевается, иногда даже на неопределенный срок. Подготовка сосредоточена на ведении короткой интенсивной войны на полуострове, но общая эффективность вооруженных сил в современном конфликте против технологически превосходящей оппозиции неясна. Внутренние учения проводятся регулярно, но они проводятся поэтапно и не обязательно отражают более широкие оперативные возможности. Обычные вооруженные силы Северной Кореи по-прежнему полагаются на все более устаревшее оборудование, причем более старое оборудование советского и китайского происхождения дополняется рядом местных разработок и модернизаций. Общая эффективность и исправность некоторых видов оборудования остается под сомнением, но есть локальные мощности по техническому обслуживанию, ремонту и капитальному ремонту. Местный оборонно-промышленный потенциал включает производство легких вооружений, бронетехники, артиллерийских и ракетных комплексов. В прошлом Северная Корея экспортировала оружие. Неясно, была ли бы страна способна самостоятельно развивать некоторые из тех технических достижений, которые она продемонстрировала, в том числе в области ракетного двигателестроения.

ACTIVE 1,280,000 (Army 1,100,000 Navy 60,000 Air 110,000 Strategic Forces 10,000) Paramilitary 189,000
Conscript liability Army 5-12 years, Navy 5-10 years, Air Force 3-4 years, followed by compulsory part-time service to age 40.
There after service in the Worker/Peasant Red Guard to age 60
RESERVE ~600,000 (Armed Forces ~600,000),
Paramilitary 5,700,000
Reservists are assigned to units (see also Paramilitary)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Forces ~10,000
North Korea's ballistic missiles and obsolete H-5 (Il- 28) bombers could be used to deliver nuclear warheads or bombs. At present, however, there is no conclusive evidence to verify that North Korea has successfully produced a warhead or bomb capable of being delivered by these systems
Баллистические ракеты Северной Кореи и устаревшие бомбардировщики H-5 (Ил - 28) могут быть использованы для доставки ядерных боеголовок или бомб. Однако в настоящее время нет убедительных доказательств того, что Северная Корея успешно произвела боеголовку или бомбу, способную быть доставленной этими системами
EQUIPMENT BY TYPE (~)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   ICBM 6+: Hwasong-13/Hwasong-13 mod/Hwasong-14 (in test); Hwasong-15 (in test)
   IRBM Hwasong-12 (in test)
   MRBM ~10 Nodong mod 1/mod 2 (~90+ msl); some ScudER; Bukkeukseong-2 (in test); Hwasong-10 (Musudan) (in test)
   SBRM 30+ Hwasong-5 (SS-1C Scud-B)/Hwasong-6 (SS-1D Scud-C) (~200+ msl); some Scud (mod) (in test)

Army ~1,100,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 mech corps HQ
   10 inf corps HQ
   1 (Capital Defence) corps HQ
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd div
   15 armd bde
Mechanised
   4 mech div
Light
   27 inf div
   14 inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty div
   21 arty bde
   9 MRL bde
   5-8 engr river crossing/amphibious regt
   1 engr river crossing bde
   Special Purpose Forces Command 88,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   8 (Reconnaissance General Bureau) SF bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   17 recce bn
Light
   9 lt inf bde
   6 sniper bde
Air Manoeuvre
   3 AB bde
   1 AB bn
   2 sniper bde
Amphibious
   2 sniper bde
Reserves 600,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   40 inf div
   18 inf bde
EQUIPMENT BY TYPE (~)
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 3,500+ T-34/T-54/T-55/T-62/Type-59/Chonma/Pokpoong
   LT TK 560+: 560 PT-76; M-1985
   IFV 32 BTR-80A
   APC 2,500+
     APC (T) BTR-50; Type-531 (Type-63); VTT-323
     APC (W) 2,500 BTR-40/BTR-60/M-1992/1/BTR-152/M-2010 (6в6)/M-2010 (8в8)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); M-2010 ATGM
     MANPATS 2K15 Shmel (AT-1 Snapper); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 82mm 1,700 B-10
ARTILLERY 21,100+
   SP/TOWED 8,500:
     SP 122mm M-1977; M-1981; M-1985; M-1991; 130mm M-1975; M-1981; M-1991; 152mm M-1974; M-1977; M-2018; 170mm M-1978; M-1989
     TOWED 122mm D-30; D-74; M-1931/37; 130mm M-46; 152mm M-1937; M-1938; M-1943
   GUN/MOR 120mm (reported)
   MRL 5,100: 107mm Type-63; VTT-323 107mm; 122mm BM-11; M-1977 (BM-21); M-1985; M-1992; M-1993; VTT-323 122mm;
       200mm BMD-20; 240mm BM-24; M-1985; M-1989; M-1991; 300mm some
   MOR 7,500: 82mm M-37; 120mm M-43; 160mm M-43
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SBRM 24 FROG-3/5/7; some Toksa (SS-21B Scarab mod)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 11,000
     SP 14.5mm M-1984; 23mm M-1992; 37mm M-1992; 57mm M-1985
     TOWED 11,000: 14.5mm ZPU-1/ZPU-2/ZPU-4; 23mm ZU-23; 37mm M-1939; 57mm S-60; 85mm M-1939 KS-12; 100mm KS-19

Navy ~60,000
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 73
   SSB 1 Gorae with 1 Bukkeukseong-1 SLBM (SLBM trials)
   SSK 20 PRC Type-033/FSU Romeo! with 8 single 533mm TT with SAET-60 HWT
   SSC 32+:
     ~30 Sang-O some with 2 single 533mm TT with 53-65 HWT
     2+ Sang-O II with 4 single 533mm TT with 53-65 HWT
   SSW ~20! (some Yugo some with 2 single 406mm TT; some Yeono some with 2 single 533mm TT)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 2
   FRIGATES FFG 2:
     1 Najin with 2 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2 Styx) AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 100mm gun, 2 twin 57mm gun
     1 Najin with 2 twin lnchr with Kumsong-3 mod (KNSS-N-2 Stormpetrel) AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 100mm gun, 2 twin 57mm gun
       (operational status unclear)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 383+
   CORVETTES FS 5
     4 Sariwon with 2 twin 57mm gun
     1 Tral with 1 85mm gun
   PCG 10:
     10 Soju (FSU Osa I (Project 205) mod) with 4 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2 Styx) AShM
   PCC 18:
     6 Hainan with 4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm gun
     7 Taechong I with 2 RBU 1200 A/S mor, 1 85mm gun, 1 twin 57mm gun
     5 Taechong II with 2 RBU 1200 A/S mor, 1 100mm gun, 1 twin 57mm gun
   PBFG 25+:
     4 Huangfeng (Type-021) with 4 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2) AShM, 2 twin AK230 CIWS
     6 Komar with 2 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2) AShM
     8 Osa I with 4 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2 Styx) AShM, 2 twin AK230 CIWS
     6 Sohung (Komard mod) with 2 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2) AShM
     1+ Nongo with 2 twin lnchr with Kumsong-3 mod (KN-SS-N-2 Stormpetrel) AShM, 2 30mm CIWS (operational status unknown)
   PBF 229:
     54 Chong-Jin with 1 85mm gun
     142 Ku Song/Sin Hung/Sin Hung (mod)
     33 Sinpo
   PB 96:
     59 Chaho
     6 Chong-Ju with 2 RBU 1200 A/S mor, 1 85mm gun
     13 Shanghai II
     18 SO-1 with 4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm gun
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 24
   MSC 24: 19 Yukto I; 5 Yukto II
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LSM 10 Hantae (capacity 3 tanks; 350 troops)
   LANDING CRAFT 257
     LCPL 96 Nampo (capacity 35 troops)
     LCM 25
     UCAC 136 Kongbang (capacity 50 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 23:
   AGI 14 (converted fihing vessels)
   AS 8 (converted cargo ships)
   ASR 1 Kowan

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   2 AShM regt with HY-1/Kumsong-3 (6 sites, some mobile launchers)
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE
   ARTY 130mm M-1992; SM-4-1
   AShM HY-1; Kumsong-3
ARTILLERY TOWED 122mm M-1931/37; 152mm M-1937

Air Force 110,000
4 air divs. 1st, 2nd and 3rd Air Divs (cbt) responsible for N, E and S air-defence sectors respectively; 8th Air Div (trg) responsible for NE sector.
The AF controls the national airline
FORCES BY ROLE
BOMBER
   3 lt regt with H-5; Il-28 Beagle
FIGHTER
   1 regt with MiG-15 Fagot
   6 regt with J-5; MiG-17 Fresco
   4 regt with J-6; MiG-19 Farmer
   5 regt with J-7; MiG-21F-13/PFM Fishbed
   1 regt with MiG-21bis Fishbed
   1 regt with MiG-23ML/P Flogger
   1 regt with MiG-29A/S/UB Fulcrum
GROUND ATTACK
   1 regt with Su-25/Su-25UBK Frogfoot
TRANSPORT
   Some regt with An-2 Colt/Y-5 (to infitrate 2 air-force sniper brigades deep into ROK rear areas);
     An-24 Coke; Il-18 Coot; Il-62M Classic; Tu-134 Crusty; Tu-154 Careless
TRAINING
   Some regt with CJ-6; FT-2; MiG-21U/UM
TRANSPORT HELICOPTER
   Some regt with Hughes 500D/E; Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; Mil-26 Halo; PZL Mi-2 Hoplite; Z-5
AIR DEFENCE
   19 bde with S-125 Pechora (SA-3 Goa); S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-200 Angara (SA-5 Gammon);
9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; Pongae-5
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 545 combat capable
   BBR 80 Il-28 Beagle/H-5!
   FTR 401+: MiG-15 Fagot; 107 MiG-17 Fresco/J-5; 100 MiG-19 Farmer/J-6; 120 MiG-21F-13 Fishbed/J-7; MiG-21PFM Fishbed;
     46 MiG-23ML Flogger; 10 MiG-23P Flogger; 18+ MiG-29A/S/UB Fulcrum
   FGA 30 MiG-21bis Fishbed (18 Su-7 Fittr in store)
   ATK 34 Su-25/Su-25UBK Frogfoot
   TPT 217+: Heavy some Il-76 (operated by state airline);
   Light 208: 6 An-24 Coke; 2 Tu-134 Crusty; ~200 An-2 Colt/Y-5; PAX 9: 2 Il-18 Coot; 2 Il-62M Classic; 4 Tu-154 Careless; 1 Tu-204-300
   TRG 215+: 180 CJ-6; 35 FT-2; some MiG-21U/UM
HELICOPTERS
   MRH 80 Hughes 500D/E!
   TPT 206: Heavy 4 Mi-26 Halo; Medium 63: 15 Mi-8 Hip/Mi-17 Hip H; 48 Mi-4 Hound/Z-5; Light 139 PZL Mi-2 Hoplite
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium some (unidentifid indigenous type);
   Light Pchela-1 (Shmel) (reported)
AIR DEFENCE SAM
     Long-range 38 S-200 Angara (SA-5 Gammon)
     Medium-range 179+: some Pongae-5 (status unknown); 179+ S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
     Short-range 133 S-125 Pechora (SA-3 Goa)
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); PL-5; PL-7; SARH R-23/24 (AA-7 Apex); R-27R/ER (AA-10 A/C Alamo)
   ASM Kh-23 (AS-7 Kerry)#; Kh-25 (AS-10 Karen)

Paramilitary 189,000 active
Security Troops 189,000 (incl border guards, public-safety personnel)
Ministry of Public Security
Worker/Peasant Red Guard ~5,700,000 reservists
Org on a province/town/village basis; comd structure is bde-bn-coy-pl; small arms with some mor and AD guns (but many units unarmed)

Cyber
Since the 1970s, the North Korean military (the Korean People's Army, KPA) maintained a modest electronic warfare (EW) capability. As a result of strategic reviews following Operation Desert Storm, the KPA established an information-warfare capability under the concept of `electronic intelligence warfare'. The two key organisations are the Reconnaissance General Bureau (RGB), which conducts covert operations in peacetime, and the General Staf Department (GSD), which is responsible for cyber operations in support of conventional military efforts. The General Staff Department is responsible for operational command and oversees cyber, EW and psychological operations. This includes the Electronic Warfare Bureau, which was reportedly established in the mid-1980s. Specialists assess North Korea as conceiving of cyber capabilities as useful tools for `coercive diplomacy' and `disruptive actions' in the South in the case of war. North Korea has launched distributed-denial-of-service attacks on South Korean institutions and pursues cyber infiltration against military and other government agencies. The attack on Sony Pictures in 2014 was attributed to North Korea. North Korea was also publicly identified as the source of the 2017 Wanna Cry ransom ware attack whose aim appeared to be to raise money for the state. South Korea estimates that North Korea has a nearly 7,000-strong unit of cyber-warfare specialists, some of whom are deployed overseas and tasked with raising revenue for the state through various forms of cyber criminality.
Кибер
С 1970-х годов северокорейские военные (Корейская Народная армия, КНА) поддерживали скромный потенциал радиоэлектронной борьбы (РЭБ). В результате стратегических обзоров, проведенных после операции "Буря в пустыне", КНА создала потенциал информационной войны в рамках концепции "радиоэлектронной разведки". Двумя ключевыми организациями являются Главное разведывательное бюро (ГРБ), которое проводит тайные операции в мирное время, и Департамент Генерального штаба (ДГШ), который отвечает за кибероперации в поддержку обычных военных действий. Департамент Генерального штаба отвечает за оперативное командование и курирует кибер -, РЭБ-и психологические операции. Это включает в себя бюро радиоэлектронной борьбы, которое, как сообщается, было создано в середине 1980-х гг. Специалисты оценивают Северную Корею как понимающую кибернетические возможности как полезные инструменты для "принудительной дипломатии" и "подрывных действий" на юге в случае войны. Северная Корея начала атаки с распределенным отказом в обслуживании на южнокорейские учреждения и проводит кибератаки против военных и других правительственных учреждений. Нападение на Sony Pictures в 2014 году было приписано Северной Корее. Северная Корея также была публично идентифицирована как источник атаки Wanna Cry ransom ware 2017, целью которой, как оказалось, был сбор денег для государства. По оценкам Южной Кореи, в Северной Корее имеется почти 7000 специалистов по кибервойне, некоторые из которых дислоцируются за рубежом и занимаются повышением доходов государства за счет различных форм киберпреступности.


   KOREA, Republic of
   []

Capabilities
South Korea's defence policy remains focused on its difficult relationship with North Korea, notwithstanding recent diplomatic re-engagement. Seoul has looked to recapitalise conventional military capabilities to ensure a qualitative edge over Pyongyang. It also has prioritised acquiring new capabilities for a three-axis approach of `Kill Chain', `Korea Air and Missile Defence' and `Korea Massive Punishment and Retaliation'. The Defence Reform 2.0 project announced in 2018 sets out ambitions to modernise and restructure the armed forces, placing emphasis on new technologies. The established alliance with the US is a major element of defence strategy, though the planned transfer of wartime operational control of forces to Seoul is now `conditions based' with no firm date set. A large number of US military personnel and equipment remained stationed in South Korea; the US THAAD missile defence system was deployed in 2017 in light of concerns over North Korea's missile capabilities. South Korea's forces remain some of the best equipped and trained in the region. South Korea has demonstrated the capacity to support small international deployments, including contributions to UN missions and counter piracy operations in the Arabian Sea. The inventory increasingly comprises modern systems. South Korea has developed a broad range of domestic defence industries, which are capable of supplying the majority of military requirements. However, there is still reliance on the US in areas such as front-line combat aircraft. Local defence industries are finding growing export success, particularly with the T-50 jet trainer and K-9 self-propelled howitzer.
Способности
Оборонная политика Южной Кореи по-прежнему сосредоточена на ее непростых отношениях с Северной Кореей, несмотря на недавнее возобновление дипломатических отношений. Сеул стремится обновить обычные военные силы, чтобы обеспечить качественное превосходство над Пхеньяном. Он также определил приоритетность приобретения новых возможностей для трехосного подхода "Цепи убийств", "Корейской противовоздушной и противоракетной обороны" и "Корейского массированного наказания и возмездия". Объявленный в 2018 году проект "Оборонная реформа 2.0" ставит своей целью модернизацию и реструктуризацию вооруженных сил с акцентом на новые технологии. Установленный союз с США является важным элементом оборонной стратегии, хотя запланированная передача оперативного управления войсками в военное время Сеулу в настоящее время основана на "условиях" без четкой даты. Большое количество американского военного персонала и техники оставалось дислоцированным в Южной Корее; американская система противоракетной обороны THAAD была развернута в 2017 году в свете опасений по поводу ракетного потенциала Северной Кореи. Вооруженные силы Южной Кореи остаются одними из самых хорошо оснащенных и обученных в регионе. Южная Корея продемонстрировала способность поддерживать небольшие международные развертывания, включая вклад в миссии ООН и операции по борьбе с пиратством в Аравийском море. Инвентаризация все чаще включает в себя современные системы. Южная Корея разработала широкий спектр отечественных оборонных отраслей промышленности, которые способны обеспечить большинство военных потребностей. Однако по-прежнему существует зависимость от США в таких областях, как фронтовая боевая авиация. Местные оборонные предприятия добиваются все большего успеха в экспорте, особенно реактивного тренажера Т-50 и самоходной гаубицы К-9.

ACTIVE 625,000 (Army 490,000 Navy 70,000 Air 65,000) Paramilitary 9,000
Conscript liability Service period reducing from Oct 2018, by three months for the army and marines (now 18 months), and the navy (now 20 months); and by two months for the air force (now 22 months).
RESERVE 3,100,000
Reserve obligation of three days per year. First Combat Forces (Mobilisation Reserve Forces) or Regional Combat Forces (Homeland Defence Forces) to age 33
Reserve Paramilitary 3,000,000
Being reorganised
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 490,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 army HQ
   8 corps HQ
   1 (Capital Defence) comd HQ
SPECIAL FORCES
   1 (Special Warfare) SF comd
   6 SF bde
   1 indep SF bn
   2 cdo bde
   6 cdo regt
   2 indep cdo bn
MANOEUVRE
Armoured
   5 armd bde
   3 mech inf div (1 recce bn, 1 armd bde, 2 armd inf bde, 1 fd arty bde, 1 engr bn)
Mechanised
   3 mech inf div (1 recce bn, 1 armd bde, 2 mech inf bde, 1 fd arty bde, 1 engr bn)
Light
   16 inf div (1 recce bn, 1 tk bn, 3 inf regt, 1 arty regt (4 arty bn), 1 engr bn)
   2 indep inf bde
Air Manoeuvre
   1 air aslt bde
Other
   5 sy regt
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   3 SSM bn
COMBAT SUPPORT
   6 engr bde
   5 engr gp
   1 CBRN defence bde
   8 sigs bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 log spt comd
HELICOPTER
   1 (army avn) comd
AIR DEFENCE
   1 ADA bde
   5 ADA bn
Reserves
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 army HQ
MANOEUVRE
Light
   24 inf div
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,514: 1,000 K1; 484 K1A1; 100 K2; 253 M48; 597 M48A5; 80 T-80U; (400 M47 in store)
   IFV 540: ~500 K21; 40 BMP-3
   APC 2,790
     APC (T) 2,560: 300 Bv 206; 1,700 KIFV; 420 M113; 140 M577 (CP)
     APC (W) 220; 20 BTR-80; 200 KM-900/-901 (Fiat 6614)
     PPV 10 MaxxPro
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 207 M9
   ARV 238+: 200 K1; K21 ARV; K288A1; M47; 38 M88A1
   VLB 56 K1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP Hyeongung
     MANPATS 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); Hyeongung; TOW-2A
   RCL 57mm; 75mm; 90mm M67; 106mm M40A2
   GUNS 58
     SP 90mm 50 M36
     TOWED 76mm 8 M18 Hellcat (AT gun)
ARTILLERY 11,067+
   SP 1,353+: 155mm 1,340: ~300 K9 Thunder; 1,040 M109A2 (K55/K55A1); 175mm some M107; 203mm 13 M110
   TOWED 3,500+: 105mm 1,700 M101/KH-178; 155mm/203mm 1,800+ KH-179/M114/M115
   MRL 214+: 130mm 156 K136 Kooryong; 227mm 58: 48 M270 MLRS; 10 M270A1 MLRS; 239mm some Chunmoo
   MOR 6,000: 81mm KM29 (M29); 107mm M30
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 30 Hyonmu IIA/IIB; MGM-140A/B ATACMS (launched from M270/M270A1 MLRS)
   GLCM Conventional Hyonmu III
HELICOPTERS
   ATK 96: 60 AH-1F/J Cobra; 36 AH-64E Apache
   MRH 175: 130 Hughes 500D; 45 MD-500
   TPT 324: Heavy 37: 31 CH-47D Chinook; 6 MH-47E Chinook; Medium 175: 88 KUH-1 Surion; 87 UH-60P Black Hawk;
     Light 112: ~100 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 12 Bo-105
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Chun Ma (Pegasus); FIM-92 Stinger; Javelin; Mistral; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 330+
     SP 170: 20mm ~150 KIFV Vulcan SPAAG; 30mm 20 BIHO Flying Tiger
     TOWED 160: 20mm 60 M167 Vulcan; 35mm 20 GDF-003; 40mm 80 L/60/L/70; M1
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114R1 Hellfire

Navy 70,000 (incl marines)
Three separate flet elements: 1st Fleet Donghae (East Sea/ Sea of Japan); 2nd Fleet Pyeongtaek (West Sea/Yellow Sea); 3rd Fleet Busan (South Sea/Korea Strait); independent submarine command; three additional fltillas (incl SF, mine warfare, amphibious and spt elements) and 1 Naval Air Wing (3 gp plus spt gp)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 22
   SSK 16:
     6 Chang Bogo I (GER Type-209/1200; KSS-1) with 8 single 533mm TT with SUT HWT/K731 White Shark HWT
     3 Chang Bogo I (GER Type-209/1200; KSS-1) with 8 single 533mm TT with SUT HWT/K731 White Shark HWT/UGM-84 Harpoon AShM
     7 Chang Bogo II (GER Type-214; KSS-2; AIP fitd) with 8 single 533mm TT with SUT HWT/K731 White Shark HWT/Hae Sung I AShM/Hae Sung III LACM
   SSC 6 Cosmos
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 26
   CRUISERS CGHM 3:
     3 Sejong (KDD-III) with Aegis Baseline 7 C2, 6 8-cell K-VLS with Hae Sung II LACM/Red Shark A/S msl, 4 quad lnchr with Hae Sung I AShM,
       10 8-cell Mk41 VLS with SM-2 Block IIIA/B SAM (6 fwd, 4 aft), 1 21-cell Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 triple Mk32 324mm ASTT
       with K745 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 127mm gun (capacity 2 Lynx Mk99/AW159 Wildcat hels)
   DESTROYERS DDGHM 6:
   6 Chungmugong Yi Sun-Sin (KDD-II) with 2 8-cell K-VLS with Hae Sung II LACM/Red Shark A/S msl, 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon
       AShM/Hae Sung I AShM, 4 8-cell Mk41 VLS with SM-2 Block IIIA/B SAM, 1 21-cell Mk49 GMLS with RIM-116 RAM SAM, 2 triple Mk32 324mm
       ASTT with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 Lynx Mk99/AW159 Wildcat hel)
   FRIGATES 17
    FFGHM 10:
     3 Gwanggaeto Daewang (KDD-I) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 8-cell Mk48 VLS with RIM-7P Sea Sparrow SAM,
       2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 Goalkeeper CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 Lynx Mk99/AW159 Wildcat hel)
     6 Incheon with 2 quad lnchr with Hae Sung I AShM/ TSLM LACM, 1 21-cell Mk49 lnchr with RIM-116 SAM, 2 triple 324mm ASTT with
       K745 Blue Shark LWT, 1 Mk15 1B Phalanx CIWS, 1 127 mm gun (capacity 1 Lynx Mk99/AW159 Wildcat hel)
     1 Daegu (Incheon Batch II) with 2 8-cell K-VLS with Hae Sung II LACM/TSLM LACM/K-SAAM SAM/ Red Shark A/S msl, 2 quad lnchr with TSLM
       LACM/ Hae Sung I AShM, 2 KMk. 32 triple 324mm ASTT with K745 Blue Shark LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun
       (capacity 1 Lynx Mk99/ AW159 Wildcat hel)
    FFG 7 Ulsan with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS ~101
   CORVETTES FSG 32:
     18 Gumdoksuri with 2 twin lnchr with Hae Sung I AShM, 1 76mm gun
     8 Po Hang (Flight IV) with 2 twin lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 76mm gun
     6 Po Hang (Flight V) with 2 twin lnchr with Hae Sung I AShM, 2 KMk. 32 triple 324mm ASTT with K745 Blue Shark LWT, 2 76mm gun
   PCF 1 Chamsuri II with 1 12-cell 130mm MRL, 1 76mm gun
   PBF ~68 Sea Dolphin
MINE WARFARE 10
  MINE COUNTERMEASURES 9
   MHO 6 Kan Kyeong
   MSO 3 Yang Yang
  MINELAYERS ML 1 Won San with 2 triple Mk32 324mm ASTT, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 5
    LHD 1 Dokdo with 1 Mk49 GMLS with RIM-116 SAM, 2 Goalkeeper CIWS (capacity 2 LCAC; 10 tanks; 700 troops; 10 UH-60 hel)
    LPD 4 Cheonwangbong (LST-II) (capacity 3 LCM; 2 MBT; 8 AFV; 300 troops; 2 med hel)
   LANDING SHIPS LST 4 Go Jun Bong with 1 hel landing platform (capacity 20 tanks; 300 troops)
   LANDING CRAFT 22
    LCAC 5: 3 Tsaplya (capacity 1 MBT; 130 troops); 2 LSF-II (capacity 150 troops or 1 MBT & 24 troops)
    LCM 10 LCM-8
    LCT 3 Mulgae II
    LCU 4 Mulgae I
LOGISTICS AND SUPPORT 7
   AG 1 Sunjin (trials spt)
   AORH 3 Chun Jee
   ARS 1 Cheong Hae Jin
   ASR 1 Tongyeong
   AX 1 MTB

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 16 combat capable
   ASW 16: 8 P-3C Orion; 8 P-3CK Orion
   TPT Light 5 Cessna F406 Caravan II
HELICOPTERS
   ASW 31: 11 Lynx Mk99; 12 Lynx Mk99A; 8 AW159 Wildcat
   MRH 3 SA319B Alouette III
   TPT 15: Medium 8 UH-60P Black Hawk Light 7 Bell 205 (UH-1H Iroquois)

Marines 29,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne div (1 recce bn, 1 tk bn, 3 mne regt, 1 amph bn,
   1 arty regt, 1 engr bn)
   1 mne bde
COMBAT SUPPORT
   Some cbt spt unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 100: 50 K1A1; 50 M48
   AAV 166 AAV-7A1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTUCTURE
   MSL SP Spike NLOS
ARTILLERY TOWED 105mm; 155mm
COASTAL DEFENCE AShM RGM-84A Harpoon (truck mounted)
HELICOPTERS TPT Medium 1 MUH-1 Surion

Naval Special Warfare Flotilla

Air Force 65,000
   4 Comd (Ops, Southern Combat, Logs, Trg)
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-4E Phantom II
   6 sqn with F-5E/F Tiger II
   3 sqn with F-15K Eagle
   10 sqn with F-16C/D Fighting Falcon (KF-16C/D)
   2 sqn with FA-50 Fighting Eagle
ISR
   1 wg with KO-1
SIGINT
   1 sqn with Hawker 800RA/XP
SEARCH & RESCUE
   2 sqn with AS332L Super Puma; Bell 412EP; HH-47D Chinook; HH-60P Black Hawk; Ka-32 Helix C
TRANSPORT
   1 VIP sqn with B-737-300; B-747; CN235-220; S-92A Superhawk; VH-60P Black Hawk (VIP)
   3 sqn (incl 1 Spec Ops) with C-130H/H-30/J-30 Hercules
   2 sqn with CN235M-100/220
TRAINING
   2 sqn with F-5E/F Tiger II
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   4 sqn with KT-1
   1 sqn with Il-103
   3 sqn with T-50/TA-50 Golden Eagle*
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with UH-60P Black Hawk (Spec Ops)
AIR DEFENCE
   3 AD bde (total: 3 SAM bn with MIM-23B I-Hawk/Cheongung; 2 SAM bn with MIM-104E Patriot PAC-2 GEM-T)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 590 combat capable
   FTR 174: 142 F-5E Tiger II; 32 F-5F Tiger II
   FGA 336: 60 F-4E Phantom II; 59 F-15K Eagle; 118 F-16C Fighting Falcon (KF-16C); 45 F-16D Fighting Falcon (KF-16D);
     4 F-35A Lightning II (in test); 50 FA-50 Fighting Eagle
   AEW&C 4 B-737 AEW
   ISR 24: 4 Hawker 800RA; 20 KO-1
   SIGINT 6: 4 Hawker 800SIG; 2 Falcon 2000 (COMINT/SIGINT)
   TPT 38: Medium 16: 8 C-130H Hercules; 4 C-130H-30 Hercules; 4 C-130J-30 Hercules; Light 20: 12 CN235M-100; 8 CN235M-220 (incl 2 VIP);
     PAX 2: 1 B-737-300; 1 B-747
   TRG 183: 83 KT-1; 49 T-50 Golden Eagle*; 9 T-50B Black Eagle* (aerobatics); 22 TA-50 Golden Eagle*; ~20 KT-100
HELICOPTERS
   SAR 16: 5 HH-47D Chinook; 11 HH-60P Black Hawk
   MRH 3 Bell 412EP
   TPT Medium 30: 2 AS332L Super Puma; 8 Ka-32 Helix C; 3 S-92A Super Hawk; 7 UH-60P Black Hawk; 10 VH-60P Black Hawk (VIP)
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR 103+: Medium 3+: some Night Intruder; 3 Searcher Light 100 Harpy (antiradiation)
AIR DEFENCE SAM 206
   Long-range 48 MIM-104E Patriot PAC-2 GEM-T
   Medium-range Cheongung (KM-SAM); 158 MIM-23B I-Hawk
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH AIM-7 Sparrow; ARH AIM-120B/C-5/7 AMRAAM
   ASM AGM-65A Maverick; AGM-130
   AShM AGM-84L Harpoon Block II; AGM-142 Popeye
   ARM AGM-88 HARM
   ALCM AGM-84H SLAM-ER; KEPD-350 Taurus
BOMBS Laser-guided Paveway II

Paramilitary 9,000 active
Civilian Defence Corps 3,000,000 reservists (to age 50)

Coast Guard 9,000
Part of the Ministry of Maritime Affirs and Fisheries.
Five regional headquarters and 17 coastguard stations
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 81
   PSOH 15: 1 Lee Cheong-ho with 1 76mm gun; 1 Sambongho; 13 Tae Pung Yang with 1 med hel
   PSO 21: 3 Han Kang with 1 76mm gun, 1 hel landing platform; 5 Han Kang II with 1 76mm gun, 1 hel landing platform;
     12 Jaemin with 1 hel landing platform; 1 Sumjinkang
   PCO 15 Tae Geuk
   PCC 26: 4 Bukhansan; 6 (430 tonne); 14 Hae Uri; 2 Hae Uri II
   PB ~4 (various)
AMPHIBIOUS
   LANDING CRAFT UCAC 8: 1 BHT-150; 4 Griffn 470TD; 3 Griffn 8000TD
AIRCRAFT
   MP 5: 1 C-212-400 MP; 4 CN235-110 MPA
   TPT PAX 1 CL-604
HELICOPTERS
   MRH 7: 5 AS565MB Panther; 1 AW139; 1 Bell 412SP
   SAR 1 S-92
   TPT Medium 8 Ka-32 Helix C

Cyber
Defense Cyber Command was established in the Ministry of National Defense in February 2015, but reports in 2018 indicated that it would be renamed as the Cyber Operations Command in light of the mid-2018 Defense Reform 2.0 initiative, and the findings of a Defense Cybersecurity Development Plan. The group will no longer be concerned with `cyber psychological operations', reports said. A Korea-US National Cyber Defense Cooperation Working Group shares information and enhances cooperation including over policy, strategy, doctrine and training. There are also trilateral meetings with Japan and the US on cyber issues. In 2015, a unit responsible for overseeing cyber operations was established within the Joint Chiefs of Staf (JCS). The renamed Cyber Operations Command will reportedly be under the control of the chairman of the JCS, with the JCS in charge of `operational plans to cope with cyberattacks'. The defence ministry is preparing a National Defense Cybersecurity Strategy, and announced in April 2017 that it would allocate US$218 million for cyber capabilities in 2018-22.
Кибер
Киберкомандование обороны было создано в Министерстве национальной обороны в феврале 2015 года, но в отчетах за 2018 год указывалось, что оно будет переименовано в командование киберопераций в свете инициативы "оборонная реформа 2.0" в середине 2018 года и реализации плана развития оборонной кибербезопасности. Группа больше не будет заниматься "киберпсихологическими операциями", говорится в сообщениях. Корейско-американская национальная рабочая группа по сотрудничеству в области киберзащиты обменивается информацией и укрепляет сотрудничество, в том числе по вопросам политики, стратегии, доктрины и подготовки кадров. Есть также трехсторонние встречи с Японией и США по вопросам кибербезопасности. В 2015 году в Объединенном комитете начальников штабов (JCS) было создано подразделение, отвечающее за надзор за кибероперациями. Переименованное командование киберопераций, как сообщается, будет находиться под контролем председателя JCS, а JCS будет отвечать за "оперативные планы по борьбе с кибератаками". Министерство обороны готовит национальную Стратегию кибербезопасности обороны, и в апреле 2017 года объявило, что выделит US$218 миллионов на кибернетические возможности в 2018-22 годах.

DEPLOYMENT
ARABIAN SEA & GULF OF ADEN: Combined Maritime Forces CTF-151: 1 DDGHM
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 7 obs
LEBANON: UN UNIFIL 335; 1 mech inf coy; 1 engr coy; 1 sigs coy; 1 maint coy
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 273; 2 obs; 1 engr coy
SUDAN: UN UNAMID 2
UNITED ARAB EMIRATES: 139 (trg activities at UAE Spec Ops School)
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 4 obs

FOREIGN FORCES
Sweden NNSC: 5 obs
Switzrland NNSC: 5 obs
United States US Pacifi Command: 28,500
   Army 19,200; 1 HQ (8th Army) at Yongsan; 1 div HQ at Ujieongbu; 1 armd bde with M1A2 SEPv2 Abrams; M2A2/M3A3 Bradley; M109A6;
     1 (cbt avn) hel bde with AH-64 Apache; CH-47 Chinook; UH-60 Black Hawk; 1 MRL bde with M270A1 MLRS;
     1 AD bde with MIM-104 Patriot/FIM-92A Avenger; 1 SAM bty with THAAD; 1 (APS) armd bde eqpt set
   Navy 250
   USAF 8,800; 1 HQ (7th Air Force) at Osan AB; 1 ftr wg at Kunsan AB (2 ftr sqn with 20 F-16C/D Fighting Falcon);
     1 ftr wg at Osan AB (1 ftr sqn with 20 F-16C/D Fighting Falcon, 1 atk sqn with 24 A-10C Thunderbolt II); 1 ISR sqn at Osan AB with U-2S USMC 250


   LAOS
   []

Capabilities
The Lao People's Armed Forces (LAPF) have considerable military experience from the Second Indo-China War and the 1988 border war with Thailand. They are closely linked to the ruling Communist Party and their primary role is internal security. A lack of financial resources has limited defence spending and military procurement for two decades. Contacts continue with the Chinese and Vietnamese armed forces, while there is strong defence cooperation with Russia. Laos also participates in ADMM-Plus military exercises, and in 2014-15 was co-chair with Japan of the ADMM-Plus expert working group on HADR. Training support is provided by friendly countries such as Russia and Vietnam. The LAPF have participated in regional exercises with neighbouring countries but have made no international deployments and have little capacity for sustained operations. In 2017, Russia and Laos signed a military-technical agreement to strengthen existing armaments cooperation. Laos still operates Soviet-era military equipment, and relies on Russian technical assistance. The country lacks a traditional defence industrial base and maintenance capacity is limited, reflected in a support contract for a Russian firm to maintain the air force's Mi-17 helicopters.
Способности
Лаосские народные вооруженные силы (LAPF) обладают значительным военным опытом, накопленным в ходе Второй Индокитайской войны и пограничной войны с Таиландом в 1988 году. Они тесно связаны с правящей Коммунистической партией, и их главная роль - внутренняя безопасность. Нехватка финансовых ресурсов в течение двух десятилетий ограничивала расходы на оборону и военные закупки. Продолжаются контакты с китайскими и вьетнамскими вооруженными силами, а с Россией налажено прочное оборонное сотрудничество. Лаос также участвует в военных учениях ADMM-Plus, а в 2014-15 годах был сопредседателем с Японией экспертной рабочей группы ADMM-Plus по Хадр. Учебную поддержку оказывают такие дружественные страны, как Россия и Вьетнам. LAPF участвовали в региональных учениях с соседними странами, но не осуществляли международных развертываний и не имеют достаточного потенциала для проведения устойчивых операций. В 2017 году Россия и Лаос подписали военно-техническое соглашение об укреплении существующего сотрудничества в области вооружений. Лаос все еще эксплуатирует советскую военную технику и полагается на российскую техническую помощь. В стране отсутствует традиционная оборонно-промышленная база, а ремонтные мощности ограничены, что нашло отражение в контракте на поддержку российской фирмы по обслуживанию вертолетов Ми-17 ВВС.

ACTIVE 29,100 (Army 25,600 Air 3,500) Paramilitary 100,000
Conscript liability 18 months minimum

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES ISR 1 LaoSat-1

Army 25,600
FORCES BY ROLE
   4 mil regions
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bn
Light
   5 inf div
   7 indep inf regt
   65 indep inf coy
COMBAT SUPPORT
   5 arty bn
   1 engr regt
   2 (construction) engr regt
AIR DEFENCE
   9 ADA bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 25: 15 T-54/T-55; 10 T-34/85
   LT TK 10 PT-76
   APC APC (W) 50: 30 BTR-40/BTR-60; 20 BTR-152
   AUV ZYZ-8002 (CS/VN3)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55
   VLB MTU
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE RCL 57mm M18/A1; 75mm M20; 106mm M40; 107mm B-11
ARTILLERY 62+
   TOWED 62: 105mm 20 M101; 122mm 20 D-30/M-30 M-1938; 130mm 10 M-46; 155mm 12 M114
   MOR 81mm; 82mm; 107mm M-1938/M2A1; 120mm M-43
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 14.5mm ZPU-1/ZPU-4; 23mm ZU-23; 37mm M-1939; 57mm S-60

Army Marine Section ~600
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR some
AMPHIBIOUS LCM some

Air Force 3,500
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 regt with MA60; MA600; Mi-17 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 5: 1 An-74TK Coaler; 2 MA60; 2 MA600
HELICOPTERS
   MRH 15: 6 Mi-17 Hip H; 5 Mi-17V-5 Hip; 4 Z-9A
   TPT 4: Medium 1 Ka-32T Helix C; Light 3 SA360 Dauphin

Paramilitary
Militia Self-Defence Forces 100,000+
Village `home guard' or local defence


   MALAYSIA
   []

Capabilities
Substantial modernisation programmes over the past 30 years have developed the Malaysian armed forces' capacity for external defence. However, the 2013 armed intrusion at Lahad Datu in Sabah state, the aftermath of the March 2014 disappearance of Malaysia Airlines flight MH370 and Chinese naval intrusions into Malaysia's EEZ in 2015-16 revealed capability shortcomings, particularly in air and maritime surveillance. Addressing these capability gaps is a high priority, but budgetary constraints have slowed equipment procurement and infrastructural improvements. Malaysian forces regularly participate in ADMM-Plus, Five Power Defence Arrangements and other exercises with regional and international partners, including the US. Malaysia has invested in synthetic military training aids. In 2017, Malaysia began trilateral joint maritime patrols and joint Sulu Sea air patrols with Indonesia and the Philippines. The majority of Malaysia's military equipment is ageing and in several cases non-operational. However, some modest investments in new equipment have been made. For example, 22 Squadron was established in 2015 to operate Malaysia's new A400M transport aircraft. In recent decades, Malaysia has maintained a small defence industry providing maintenance, repair and overhaul services. Several companies now licence-build several major equipment types, such as Gowind-class frigates, though they have yet to export these.
Способности
За последние 30 лет были осуществлены значительные программы модернизации, позволившие укрепить потенциал Вооруженных сил Малайзии в области внешней обороны. Однако вооруженное вторжение 2013 года в Лахад-дату в штате Сабах, последствия исчезновения в марте 2014 года рейса MH370 авиакомпании Malaysia Airlines и вторжения китайских военно-морских сил в ИЭЗ Малайзии в 2015-16 годах выявили недостатки в возможностях, особенно в области воздушного и морского наблюдения. Устранение этих пробелов в потенциале является первоочередной задачей, однако бюджетные ограничения замедлили закупку оборудования и улучшение инфраструктуры. Малазийские силы регулярно участвуют в ADMM-Plus, пяти механизмах силовой обороны и других учениях с региональными и международными партнерами, включая США. Малайзия инвестировала средства в создание военных учений. В 2017 году Малайзия начала трехстороннее совместное морское патрулирование и совместное воздушное патрулирование моря Сулу с Индонезией и Филиппинами. Большая часть военной техники Малайзии стареет и в ряде случаев не функционирует. Однако были сделаны некоторые скромные инвестиции в новое оборудование. Например, 22 эскадрилья была создана в 2015 году для нового транспортного самолета Малайзии A400M. В последние десятилетия в Малайзии сохранилась небольшая оборонная промышленность, предоставляющая услуги по техническому обслуживанию, ремонту и капитальному ремонту. В настоящее время несколько компаний лицензируют строительство нескольких основных типов оборудования, таких как фрегаты класса Gowind, хотя они еще не экспортировали их.

ACTIVE 113,000 (Army 80,000 Navy 18,000 Air 15,000) Paramilitary 22,500
RESERVE 51,600 (Army 50,000, Navy 1,000 Air Force 600) Paramilitary 244,700

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 80,000 (to be 60-70,000)
   2 mil region, 4 area comd (div)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (3 SF bn)
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk regt (5 armd bn)
Mechanised
   5 armd regt
   1 mech inf bde (4 mech bn, 1 cbt engr sqn)
Light
   5 inf bde (3 inf bn, 1 arty regt)
   2 inf bde (3 inf bn)
   1 inf bde (2 inf bn, 1 arty regt)
   1 inf bde (2 inf bn)
Air Manoeuvre
   1 (Rapid Deployment Force) AB bde (1 lt tk sqn, 4 AB bn,
   1 lt arty regt, 1 engr sqn)
Other
   1 (border) sy bde (5 bn)
   1 (border) sy bde (forming)
COMBAT SUPPORT
   9 arty regt
   1 STA regt
   1 MRL regt
   1 cbt engr sqn
   3 fd engr regt (total: 7 cbt engr sqn, 3 engr spt sqn)
   1 construction regt
   1 int unit
   4 MP regt
   1 sigs regt
HELICOPTER
   1 hel sqn
   1 tpt sqn with S-61A-4 Nuri (forming)
AIR DEFENCE
   3 ADA regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 48 PT-91M Twardy
   LT TK 21 Scorpion-90
   RECCE 214: 130 AML-60/90; 74 SIBMAS (some!); 10 VBL
   IFV 136: 31 ACV300 Adnan (25mm Bushmaster); 13 ACV300 Adnan AGL; 46 AV8 Gempita IFV25; 46 AV8 Gempita IFV30 (incl 10 with Ingwe ATGM)
   APC 832
     APC (T) 265: 149 ACV300 Adnan (incl 69 variants); 13 FV4333 Stormer (upgraded); 63 K200A; 40 K200A1
     APC (W) 538: 32 Anoa; 26 AV8 Gempita APC (incl 13 CP; 3 sigs); 300 Condor (incl variants); 150 LAV-150 Commando; 30 M3 Panhard
     PPV 29: 9 IAG Guardian; 20 Lipanbara
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 3 MID-M
   ARV 47+: Condor; 15 ACV300; 4 K288A1; 22 SIBMAS; 6 WZT-4
   VLB 5+: Leguan; 5 PMCz-90
NBC VEHICLES K216A1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 8 ACV300 Baktar Shikan
   MANPATS 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); 9K115-2 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2); Eryx; Baktar Shihan (HJ-8); SS.11
   RCL 260: 84mm 236 Carl Gustav; 106mm 24 M40
ARTILLERY 424
   TOWED 134: 105mm 100 Model 56 pack howitzr; 155mm 34: 12 FH-70; 22 G-5
   MRL 36 ASTROS II (equipped with 127mm SS-30)
   MOR 254: 81mm 232; SP 81mm 14: 4 K281A1; 10 ACV300-S; SP 120mm 8 ACV-S
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT
   LCA 165 Damen Assault Craft 540 (capacity 10 troops)
HELICOPTERS TPT 12: Medium 2 S-61A-4 Nuri; Light 10 AW109
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 15+: 15 Jernas (Rapier 2000); Anza; HY-6 (FN-6); 9K38 Igla (SA-18 Grouse); Starstreak; QW-1 Vanguard;
   GUNS 52+
     SP 20mm K263
     TOWED 52: 35mm 16 GDF-005; 40mm 36 L40/70

Reserves
Territorial Army
Some paramilitary forces to be incorporated into a reorganised territorial organisation
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   4 armd sqn
Light
   16 inf regt (3 inf bn)
Other
   5 (highway) sy bn
COMBAT SUPPORT
   5 arty bty
   2 fd engr regt
   1 int unit
   3 sigs sqn
COMBAT SUPPORT
   4 med coy
   5 tpt coy

Navy 18,000
   3 Regional Commands: Kuantan (East Coast), Kinabalu (Borneo) and Langkawi (West Coast)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2 Tunku Abdul Rahman (FRA ScorpХne) with 6 single 533mm TT with WASS Black Shark HWT/SM39 Exocet AShM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 10
   FRIGATES 10
    FFGHM 2:
     2 Lekiu with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 16-cell VLS with Sea Wolf SAM, 2 B515 ILAS-3 triple 324mm ASTT with A244/S LWT,
       1 57mm gun (capacity 1 Super Lynx hel)
    FFG 2:
     2 Kasturi with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 B515 ILAS-3 triple 324mm ASTT with A244/S LWT, 1 100mm gun, 1 57mm gun,
       1 hel landing platform
    FF 6 Kedah (GER MEKO) with 1 76mm gun, 1 hel landing platform (fitted for MM40 Exocet AShM & RAM CIWS)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 37
   CORVETTES FSGM 4 Laksamana with 3 twin lnchr with Mk 2 Otomat AShM, 1 Albatros quad lnchr with Aspide SAM, 1 76mm gun
   PCFG 4 Perdana (FRA Combattnte II) with 2 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 57mm gun
   PBG 4 Handalan (SWE Spica-M) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM , 1 57mm gun
   PBF 17 Tempur (SWE CB90)
   PB 8: 6 Jerong (Lurssen 45) with 1 57mm gun; 2 Sri Perlis
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 4
   MCO 4 Mahamiru (ITA Lerici)
LOGISTICS AND SUPPORT 13
   AFS 2: 1 Mahawangsa with 2 57mm guns, 1 hel landing platform; 1 Sri Indera Sakti with 1 57mm gun, 1 hel landing platform
   AG 2 Bunga Mas Lima with 1 hel landing platform
   AGS 1 Perantau
   AP 2 Sri Gaya
   ASR 1 Mega Bakti
   ATF 1
   AX 3: 1 Hang Tuah with 1 57mm gun, 1 hel landing platform; 2 Gagah Samudera with 1 hel landing platform
   AXS 1

Naval Aviation 160
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   ASW 6 Super Lynx 300
   MRH 6 AS555 Fennec
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM Sea Skua

Special Forces
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (mne cdo) SF unit

Air Force 15,000
   1 air op HQ, 2 air div, 1 trg and log comd, 1 Integrated Area Def Systems HQ
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-29/MiG-29UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F/A-18D Hornet
   1 sqn with Su-30MKM Flanker
   2 sqn with Hawk Mk108*/Mk208*
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with F-5E/F Tiger II; RF-5E Tigereye*
MARITIME PATROL
   1 sqn with Beech 200T
TANKER/TRANSPORT
   2 sqn with KC-130H Hercules; C-130H Hercules; C-130H-30 Hercules; Cessna 402B
TRANSPORT
   1 sqn with A400M Atlas
   1 (VIP) sqn with A319CT; AW109; B-737-700 BBJ; BD700 Global Express; F-28 Fellowship; Falcon 900
   1 sqn with CN235
TRAINING
   1 unit with PC-7; SA316 Alouette III
TRANSPORT HELICOPTER
   4 (tpt/SAR) sqn with H225M Super Cougar; S-61A-4 Nuri; S-61N; S-70A Black Hawk
AIR DEFENCE
   1 sqn with Starburst
SPECIAL FORCES
   1 (Air Force Commando) unit (airfild defence/SAR)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 66 combat capable
   FTR 21: 8 F-5E Tiger II; 3 F-5F Tiger II; 8 MiG-29 Fulcrum (MiG-29N); 2 MiG-29UB Fulcrum (MIG-29NUB)
   FGA 26: 8 F/A-18D Hornet; 18 Su-30MKM
   ISR 5: 3 Beech 200T; 2 RF-5E Tigereye*
   TKR 4 KC-130H Hercules
   TKR/TPT 4 A400M Atlas
   TPT 33: Medium 10: 2 C-130H Hercules; 8 C-130H-30 Hercules; Light 18: 9 CN235M-220 (incl 1 VIP); 9 Cessna 402B (2 modifid for aerial survey);
     PAX 5: 1 A319CT; 1 B-737-700 BBJ; 1 BD700 Global Express; 1 F-28 Fellowship; 1 Falcon 900
   TRG 78: 5 Hawk Mk108*; 12 Hawk Mk208*; 7 MB-339C; 7 MD3-160 Aero Tiga; 30 PC-7; 17 PC-7 Mk II Turbo Trainer
HELICOPTERS
   MRH 17 SA316 Alouette III
   TPT 42: Heavy 12 H225M Super Cougar; Medium 29: 25 S-61A-4 Nuri; 2 S-61N; 2 S-70A Black Hawk; Light 1 AW109
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium Aludra
AIR DEFENCE SAM Point-defence Starburst
   AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; R-73 (AA-11 Archer); IIR AIM-9X Sidewinder II; IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo);
   SARH AIM-7 Sparrow; ARH AIM-120C AMRAAM; R-77 (AA-12A Adder)
   ASM AGM-65 Maverick; Kh-29T (AS-14B Kedge); Kh-29L (AS-14A Kedge); Kh-31P (AS-17A Krypton); Kh-59M (AS-18 Kazoo)
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton);
   AShM AGM-84D Harpoon; Kh-31A (AS-17B Krypton)
BOMBS
   Electro-optical guided KAB-500KR; KAB-500OD
   Laser-guided Paveway II

Paramilitary ~22,500
Police-General Ops Force 18,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   5 bde HQ
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bn
MANOEUVRE
Other
   19 paramilitary bn
   2 (Aboriginal) paramilitary bn
   4 indep paramilitary coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 192: ~100 S52 Shorland; 92 FV701 Ferret (60 mod)
   APC APC (W) 140 AT105 Saxon
   AUV ~30 SB-301

Malaysian Maritime Enforcement Agency (MMEA) ~4,500
Controls 5 Maritime Regions (Northern Peninsula; Southern Peninsula; Eastern Peninsula; Sarawak; Sabah), subdivided into a further 18 Maritime Districts.
Supported by one provisional MMEA Air Unit
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 130
   PSO 4: 1 Arau (ex-JPN Nojima) with 1 hel landing platform;
     2 Langkawi with 1 57mm gun, 1 hel landing platform; 1 Pekan (ex-JPN Ojika) with 1 hel landing platform
   PCC 3 Bagan Datuk
   PBF 57: 18 Penggalang 17 (TUR MRTP 16); 2 Penggalang 18; 6 Penyelamat 20; 16 Penggalang 16; 15 Tugau
   PB 66: 15 Gagah; 4 Malawali; 2 Nusa; 3 Nusa 28; 1 Peninjau; 7 Ramunia; 2 Rhu; 4 Semilang; 6 Sipadan (exKris/Sabah); 8 Icarus 1650; 10 Pengawal;
     4 Penyelamat; 2 Perwira; 1 Sugut
LOGISTICS AND SUPPORT AX 1 Marlin
AIRCRAFT MP 2 Bombardier 415MP
HELICOPTERS
SAR 3 AW139
MRH 3 AS365 Dauphin

Area Security Units 3,500 reservists
(Auxiliary General Ops Force)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   89 paramilitary unit

Border Scouts 1,200 reservists in Sabah, Sarawak

People's Volunteer Corps 240,000 reservists (some 17,500 armed)
RELA

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2; 4 obs
LEBANON: UN UNIFIL 829; 1 mech inf bn
PHILIPPINES: IMT 16
SUDAN: UN UNAMID 3; 1 obs; UN UNISFA 1 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 5 obs

FOREIGN FORCES
Australia 130; 1 inf coy (on 3-month rotational tours); 1 AP-3C Orion on occasion


   MONGOLIA
   []

Capabilities
Mongolia's latest defence-policy document, from 2015, stresses the importance of peacekeeping and anti-terrorist capabilities. The country has no formal military alliances, but pursues defence ties and bilateral training with multiple regional powers and others including India, Turkey and the US. Mongolia is also seeking to develop its security relationship with China. Mongolia hosts the annual Khaan Quest multinational peace keeping training exercises. The country's main exercise partners are India and Russia, with each country running regular bilateral exercises. Mongolia's most signifiant deployments are to the UN peacekeeping mission in South Sudan and Afghanistan. The armed forces remain reliant on Soviet-era equipment, although this has been supplemented by deliveries of second-hand Russian weapons. Barring maintenance facilities, there is no signifiant defence-industrial base, and Mongolia relies on imports from Russia to equip its armed forces.
Способности
В последнем документе Монголии по оборонной политике от 2015 года подчеркивается важность миротворческого и антитеррористического потенциала. Страна не имеет официальных военных союзов, но поддерживает оборонные связи и двустороннюю подготовку с многочисленными региональными державами и другими странами, включая Индию, Турцию и США. Монголия также стремится развивать свои отношения в области безопасности с Китаем. В Монголии проводятся ежегодные многонациональные учения по подготовке миротворцев "Хаан квест". Основными партнерами страны по учениям являются Индия и Россия, причем каждая страна проводит регулярные двусторонние учения. Наиболее значительные силы Монголии направлены в миротворческую миссию ООН в Южном Судане и Афганистане. Вооруженные силы по-прежнему полагаются на технику советской эпохи, хотя это было дополнено поставками подержанного российского оружия. За исключением объектов технического обслуживания, здесь нет значительной оборонно-промышленной базы, и Монголия полагается на импорт из России для оснащения своих вооруженных сил.

ACTIVE 9,700 (Army 8,900 Air 800) Paramilitary 7,500
Conscript liability 12 months for males aged 18-25
RESERVE 137,000 (Army 137,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 5,600; 3,300 conscript (total 8,900)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 MR bde
Light
   1 (rapid deployment) lt inf bn (2nd bn to form)
Air Manoeuvre
   1 AB bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 420: 370 T-54/T-55; 50 T-72A
   RECCE 120 BRDM-2
   IFV 310 BMP-1
   APC APC (W) 210: 150 BTR-60; 40 BTR-70M; 20 BTR-80
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
GUNS TOWED 200: 85mm D-44/D-48; 100mm M-1944/MT-12
   ARTILLERY 570
   TOWED ~300: 122mm D-30/M-30 (M-1938); 130mm M-46; 152mm ML-20 (M-1937)
   MRL 122mm 130 BM-21
   MOR 140: 120mm; 160mm; 82mm
AIR DEFENCE
   SAM Medium-range 2+ S-125 Pechora-2M (SA-26)
   GUNS TOWED 23mm ZU-23-2

Air Force 800
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with An-24 Coke; An-26 Curl
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-171
AIR DEFENCE
   2 regt with S-60/ZPU-4/ZU-23
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 3: 2 An-24 Coke; 1 An-26 Curl
HELICOPTERS TPT Medium 12: 10 Mi-8 Hip; 2 Mi-171
AIR DEFENCE GUNS TOWED 150: 14.5mm ZPU-4; 23mm ZU-23; 57mm S-60

Paramilitary 7,500 active
Border Guard 1,300; 4,700 conscript (total 6,000)
Internal Security Troops 400; 800 conscript (total 1,200)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   4 gd unit
Construction Troops 300

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 120
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 867; 7 obs; 1 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 2; UN UNISFA 1; 2 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 4 obs


   MYANMAR
   []

Capabilities
Since the country's independence struggle in the 1940s, Myanmar's large, army-dominated Tatmadaw (armed forces) has been intimately involved in domestic politics. Even though the National League for Democracy (NLD) won the November 2015 election, the armed forces remain politically powerful. A defence white paper published in 2016 placed as a key priority ending conflicts with domestic armed groups. It also gives a `state-building' role to the Tatmadaw, legitimising continued intervention in the country's politics. In its counter-insurgency operations, the Tatmadaw has been accused by international organisations of human-rights abuses, and concerns have increased after military actions against the Rohingya minority in 2017. China and Russia are key defence cooperation partners, including bilateral military exercises and the provision of weapons. In 2016, Myanmar and Russia signed a broad cooperation agreement including military training. Due to long-running domestic conflicts, the Tatmadaw has experience with counter-insurgency operations and jungle warfare. Although there have been small deployments to UN missions, the Tatmadaw remains essentially an internally focused force. Since the 1990s, the armed forces have attempted to develop limited conventional warfare capabilities, and have brought into service new armoured vehicles, air-defence weapons, artillery, combat aircraft and ships procured mainly from China and Russia. There is limited defence industrial capacity. The Aircraft Production and Maintenance Base has assembled Chinese K-8 trainer aircraft and Myanmar allegedly aims to negotiate license-production for the Chinese JF-17 combat aircraft. Myanmar also has growing shipbuilding capabilities, notably through the Naval Dockyard in Yangon, which launched patrol and utility vessels in 2018.
Способности
Со времени борьбы за независимость страны в 1940-х годах крупные вооруженные силы Мьянмы "Татмадау" (Tatmadaw) были тесно вовлечены во внутреннюю политику. Несмотря на то, что Национальная Лига за демократию (НЛД) победила на выборах в ноябре 2015 года, Вооруженные силы остаются политически влиятельными. В опубликованной в 2016 году Белой книге по обороне в качестве ключевого приоритета ставится прекращение конфликтов с Национальными вооруженными группами. Он также отводит Татмадау роль "государственного строительства", узаконивая дальнейшее вмешательство в политику страны. В ходе своих операций по борьбе с повстанцами "Татмадау" была обвинена международными организациями в нарушении прав человека, и обеспокоенность усилилась после военных действий против меньшинства рохинджа в 2017 году. Китай и Россия являются ключевыми партнерами по сотрудничеству в области обороны, включая двусторонние военные учения и поставки оружия. В 2016 году Мьянма и Россия подписали широкое соглашение о сотрудничестве, включая военную подготовку. Из-за продолжительных внутренних конфликтов Татмадау имеет опыт проведения операций по борьбе с повстанцами и ведению войны в джунглях. Несмотря на то, что миссии ООН были развернуты в небольших масштабах, "Татмадау" по-прежнему остается в основном силами, сосредоточенными внутри страны. Начиная с 1990-х годов, Вооруженные силы предпринимали попытки развивать ограниченные возможности обычных военных кораблей и ввели в строй новые бронемашины, средства ПВО, артиллерию, боевые самолеты и корабли, закупленные главным образом у Китая и России. Существует ограниченный оборонно-промышленный потенциал. База по производству и техническому обслуживанию самолетов собрала китайский учебно-тренировочный самолет К-8, и Мьянма якобы намерена вести переговоры о лицензионном производстве для китайского боевого самолета JF-17. Мьянма также имеет растущий судостроительный потенциал, особенно благодаря военно-морской верфи в Янгоне, которая спустила патрульные и служебные суда в 2018 году.

ACTIVE 406,000 (Army 375,000 Navy 16,000 Air 15,000) Paramilitary 107,000
Conscript liability 24-36 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~375,000
   14 military regions, 7 regional op comd
FORCES BY ROLE
COMMAND
   20 div HQ (military op comd)
   10 inf div HQ
   34+ bde HQ (tactical op comd)
MANOEUVRE
Armoured
   10 armd bn
Light
   100 inf bn (coy)
   337 inf bn (coy) (regional comd)
COMBAT SUPPORT
   7 arty bn
   37 indep arty coy
   6 cbt engr bn
   54 fd engr bn
   40 int coy
   45 sigs bn
AIR DEFENCE
   7 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 185+: 10 T-55; 50 T-72S; 25+ Type-59D; 100 Type-69-II
   LT TK 105 Type-63 (~60 serviceable)
   ASLT 24 PTL-02 mod
   RECCE 87+: 12+ EE-9 Cascavel; 45 Ferret; 30 Mazda; MAV-1
   IFV 10+ BTR-3U
   APC 431+
   APC (T) 331: 26 MT-LB; 250 Type-85; 55 Type-90
   APC (W) 90+: 20 Hino; 40 Humber Pig; 30+ Type-92
   PPV 10 MPV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Type-72
   VLB MT-55A
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 84mm Carl Gustav; 106mm M40A1
   GUNS TOWED 60: 57mm 6-pdr; 76mm 17-pdr
ARTILLERY 422+
   SP 155mm 42: 30 NORA B-52; 12 SH-1
   TOWED 264+: 105mm 132: 36 M-56; 96 M101; 122mm 100 D-30; 130mm 16 M-46; 140mm; 155mm 16 Soltam M-845P
   MRL 36+: 107mm 30 Type-63; 122mm BM-21 Grad (reported); Type-81; 240mm 6+ M-1985 mod
   MOR 80+: 82mm Type-53 (M-37); 120mm 80+: 80 Soltam; Type-53 (M-1943)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional some Hwasong-6 (reported)
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range 4+: 4 KS-1A (HQ-12); S-125 Pechora-2M (SA-26); 2K12 Kvadrat-M (SA-6 Gainful)
     Point-defence Some 2K22 Tunguska (SA-19 Grison); HN-5 Hong Nu/Red Cherry (reported); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 46 SP 57mm 12 Type-80
     TOWED 34: 37mm 24 Type-74; 40mm 10 M1

Navy ~16,000
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 5
    FFGHM 2 Kyansittar with 2 twin lnchr with C-802 (CHSS-N-8 Saccade) AShM, 1 sextuple lnchr with MANPAD SAM, 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun
       (capacity 1 med hel)
    FFG 3:
     1 Aung Zeya with 2 quad lnchr with DPRK AShM (possibly Kh-35 derivative), 4 AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
     2 Mahar Bandoola (PRC Type-053H1) with 2 quad lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 100mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 77
   CORVETTES 3
    FSGHM 1 Tabinshwethi (Anawrahta mod) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade), 1 sectuple lnchr with unknown MANPADs,
       2 RBU 1200 A/S mor, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 med hel)
    FSG 2 Anawrahta with 2 twin lnchr with C-802 (CHSS-N-8 Saccade) AShM, 2 RDC-32 A/S mor, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PSOH 1 Inlay with 1 twin 57mm gun
   PCG 7: 6 Houxin with 2 twin lnchr with C-801 (CH-SS-N-4 Sardine) AShM; 1 FAC(M) mod with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM,
       1 AK630 CIWS
   PCO 2 Indaw
   PCC 11: 2 Admirable (ex-US); 9 Hainan with 4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm gun
   PBG 4 Myanmar with 2 single lnchr with C-801 (CHSS-N-4 Sardine) AShM
   PBF 3: 1 Type-201; 2 Super Dvora Mk III
   PB 32: 3 PB-90; 6 PGM 401; 6 PGM 412; 14 Myanmar; 3 Swift
   PBR 14: 4 Sagu; 9 Y-301!; 1 Y-301 (Imp)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 15
   LCU 5; LCM 10
LOGISTICS AND SUPPORT 13
   ABU 1
   AGHS 2: 1 Innya; 1 (near shore)
   AGS 1
   AH 2
   AK 1
   AKSL 5
   AP 1 Chindwin

Naval Infantry 800
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn

Air Force ~15,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   4 sqn with F-7 Airguard; FT-7; MiG-29B Fulcrum; MiG-29SM Fulcrum; MiG-29UB Fulcrum
GROUND ATTACK
   2 sqn with A-5M Fantan
TRANSPORT
   1 sqn with An-12 Cub; F-27 Friendship; FH-227; PC-6A/B Turbo Porter
TRAINING
   2 sqn with G-4 Super Galeb*; PC-7 Turbo Trainer*; PC-9*
   1 (trg/liaison) sqn with Cessna 550 Citation II; Cessna 180 Skywagon; K-8 Karakorum*
TRANSPORT HELICOPTER
   4 sqn with Bell 205; Bell 206 Jet Ranger; Mi-17 Hip H; Mi-35P Hind; PZL Mi-2 Hoplite; PZL W-3 Sokol; SA316 Alouette III
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 153 combat capable
   FTR 63: 21 F-7 Airguard; 10 FT-7; 11 MiG-29 Fulcrum; 6 MiG-29SE Fulcrum; 10 MiG-29SM Fulcrum; 5 MiG-29UB Fulcrum
   FGA 6 JF-17 Thunder (FC-1 Block 2)
   ATK 22 A-5M Fantan
   TPT 20: Medium 5: 4 Y-8D; 1 Y-8F-200W
     Light 16: 3 Beech 1900D; 4 Cessna 180 Skywagon; 1 Cessna 550 Citation II; 3 F-27 Friendship; 5 PC-6A/B Turbo Porter; PAX 1+ FH-227
   TRG 82: 11 G-4 Super Galeb*; 20 Grob G120; 24+ K-8 Karakorum*; 12 PC-7 Turbo Trainer*; 9 PC-9*; 6 Yak-130 Mittn*
HELICOPTERS
   ATK 10 Mi-35P Hind
   MRH 23: 3 AS365; 11 Mi-17 Hip H; 9 SA316 Alouette III
   TPT 45: Medium 10 PZL W-3 Sokol; Light 35: 12 Bell 205; 6 Bell 206 Jet Ranger; 17 PZL Mi-2 Hoplite
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 4 CH-3
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR PL-5; R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo)

Paramilitary 107,000
People's Police Force 72,000
People's Militia 35,000

DEPLOYMENT
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 1 obs


   NEPAL
   []

Capabilities
The principal role of Nepal's armed forces is maintaining territorial integrity, but they have also traditionally focused on internal security and humanitarian relief. Nepal has a policy of providing contingents to UN peacekeeping operations in the Middle East and Africa. Training support is provided by several countries, including China, India and the US. Following a 2006 peace accord with the Maoist People's Liberation Army, Maoist personnel underwent a process of demobilisation or integration into the armed forces. Gurkhas continue to be recruited by the British and Indian armed forces and the Singaporean police. The small air wing provides a limited transport and support capacity but mobility remains a challenge, in part because of the country's topography. This deficit was highlighted by Nepal's dependence on foreign-military logistical and medical assistance following the earthquake in April 2015. This dependence remains. Nepal's logistic capability appears to be stuffiest for internal-security operations, including countering IEDs, however its contingents on UN peacekeeping operations appear to largely depend on contracted logistic support. Modernisation plans include a very limited increase in the size of its air force. Barring maintenance capacities there is no defence industrial base, and Nepal is dependent on foreign suppliers for modern equipment.
Способности
Главная роль Вооруженных сил Непала заключается в поддержании территориальной целостности, но они также традиционно сосредоточены на обеспечении внутренней безопасности и оказании гуманитарной помощи. Непал проводит политику предоставления контингентов для миротворческих операций ООН на Ближнем Востоке и в Африке. Учебная поддержка оказывается несколькими странами, включая Китай, Индию и США. После заключения в 2006 году мирного соглашения с маоистской Народно-освободительной армией, маоистский персонал прошел процесс демобилизации или интеграции в Вооруженные силы. Гуркхи продолжают вербоваться в британские и индийские вооруженные силы и сингапурскую полицию. Небольшое воздушное крыло обеспечивает ограниченный транспортный и вспомогательный потенциал, но мобильность остается проблемой, отчасти из-за особенностей рельефа страны. Этот дефицит был подчеркнут зависимостью Непала от иностранной военной материально-технической и медицинской помощи после землетрясения в апреле 2015 года. Эта зависимость сохраняется. Материально-технический потенциал Непала представляется достаточным для проведения операций по обеспечению внутренней безопасности, включая противодействие СВУ, однако его контингенты в составе миротворческих операций ООН, как представляется, в значительной степени зависят от контрактной материально-технической поддержки. Планы модернизации предусматривают весьма ограниченное увеличение численности ее военно-воздушных сил. Если не считать ремонтных мощностей, то здесь отсутствует оборонно-промышленная база, и Непал зависит от иностранных поставщиков современного оборудования.

ACTIVE 96,600 (Army 96,600) Paramilitary 15,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 96,600
FORCES BY ROLE
COMMAND
   6 inf div HQ
   1 (valley) comd
SPECIAL FORCES
   1 bde (1 SF bn, 1 AB bn, 1 cdo bn, 1 ranger bn, 1 mech inf bn)
MANOEUVRE
Light
   16 inf bde (total: 62 inf bn; 32 indep inf coy)
COMBAT SUPPORT
   4 arty regt
   5 engr bn
AIR DEFENCE
   2 AD regt
   4 indep AD coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 40 Ferret
   APC 253
   APC (W) 13: 8 OT-64C; 5 WZ-551
   PPV 240: 90 Casspir; 150 MPV
ARTILLERY 92+
   TOWED 105mm 22: 8 L118 Light Gun; 14 pack howitzr (6 non-operational)
   MOR 70+: 81mm; 120mm 70 M-43 (est 12 op)
AIR DEFENCE GUNS TOWED 32+: 14.5mm 30 Type-56 (ZPU-4); 37mm (PRC); 40mm 2 L/60

Air Wing 320
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT TPT 2: Light 2: 1 BN-2T Islander; 1 M-28 Skytruck
HELICOPTERS
   MRH 12: 2 Dhruv; 2 Lancer; 3 Mi-17-1V Hip H; 2 Mi-17V-5 Hip; 1 SA315B Lama (Cheetah); 2 SA316B Alouette III
   TPT 3: Medium 1 SA330J Puma; Light 2 AS350B2 Ecureuil

Paramilitary 15,000
Armed Police Force 15,000
Ministry of Home Affirs

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 340; 4 obs; 1 MP coy
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 884; 10 obs; 1 inf bn; 1 engr coy
IRAQ: UN UNAMI 77; 1 sy unit
LEBANON: UN UNIFIL 871; 1 mech inf bn
LIBYA: UN UNISMIL 229; 1 obs; 2 sy coy
MALI: UN MINUSMA 153; 3 obs; 1 EOD coy
MIDDLE EAST: UN UNTSO 4 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1,745; 13 obs; 2 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 359; 7 obs; 2 inf coy; UN UNISFA 5; 1 obs
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 333; 2 mech inf coy
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 5 obs

FOREIGN FORCES
United Kingdom 60 (Gurkha trg org)


   NEW ZEALAND
   []

Capabilities
New Zealand has a strong military tradition. The New Zealand Defence Force (NZDF) is well trained and has operational experience. The June 2016 defence white paper foresaw a range of challenges likely to affect the country's security in the period to 2040, including rising tension in the South and East China seas. In response, among other areas, defence policy will emphasise awareness of and capacity to respond to activity in the maritime domain. The white paper indicated investment in improved maritime air-surveillance capability, new cyber-support capability for deployed operations and additional intelligence personnel, but said that until 2030 defence spending was expected to remain pegged at around 1% of GDP. There are also plans to expand army personnel strength over the next decade. New Zealand's closest defence partner is Australia but the country has revived defence relations with the US. The 2016 Defence Capability Plan outlined procurements needed to achieve the white paper's vision, including deliveries of new frigates in the late 2020s and P-8A Poseidon maritime-patrol aircraft in the 2020s. However, the decommissioning of HMNZS Endeavour in 2017 meant New Zealand lost its at-sea-replenishment capability, which will not return until HMNZS Aotearoa enters service in 2021. New Zealand has a small defence industry consisting of numerous private companies and subsidiaries of larger North American and European companies. These companies are able to provide some maintenance, repair and overhaul capability but signifiant work, such as the ANZAC frigate upgrade, is contracted to foreign companies.
Способности
Новая Зеландия имеет сильные военные традиции. Новозеландские Силы обороны (NZDF) хорошо подготовлены и имеют опыт оперативной работы. В опубликованной в июне 2016 года "Белой книге по обороне" был предвиден целый ряд вызовов, которые могут затронуть безопасность страны в период до 2040 года, включая рост напряженности в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях. В ответ на это, среди прочих областей, оборонная политика будет уделять особое внимание осведомленности и способности реагировать на деятельность в морской области. В "Белой книге" указывалось на инвестиции в усовершенствованный потенциал воздушного наблюдения на море, новый потенциал киберподдержки развернутых операций и дополнительный разведывательный персонал, но говорилось, что до 2030 года расходы на оборону, как ожидается, останутся на уровне около 1% ВВП. Кроме того, в течение следующего десятилетия планируется увеличить численность личного состава армии. Ближайшим оборонным партнером Новой Зеландии является Австралия, но страна уже восстановила оборонные отношения с США. В плане обороноспособности на 2016 год были намечены закупки, необходимые для реализации видения Белой книги, включая поставки новых фрегатов в конце 2020-х годов и морских патрульных самолетов P-8A Poseidon в 2020-х гг. Однако вывод из эксплуатации HMNZS Endeavour в 2017 году означал, что Новая Зеландия потеряла свой потенциал пополнения запасов на море, который не вернется до тех пор, пока HMNZS Aotearoa не поступит на вооружение в 2021 году. В Новой Зеландии имеется небольшая оборонная промышленность, состоящая из многочисленных частных компаний и дочерних компаний более крупных североамериканских и европейских компаний. Эти компании в состоянии обеспечить некоторое техническое обслуживание, ремонт и капитальный ремонт, но значительные работы, такие как модернизация фрегата ANZAC, заключаются с иностранными компаниями.

ACTIVE 9,000 (Army 4,500 Navy 2,050 Air 2,450)
RESERVE 2,300 (Army 1,650 Navy 450 Air Force 200)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 4,500
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF regt
MANOEUVRE
Light
   1 inf bde (1 armd recce regt, 2 lt inf bn, 1 arty regt (2 arty bty), 1 engr regt(-), 1 MP coy, 1 sigs regt, 2 log bn, 1 med bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 93 NZLAV-25
   ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 7 NZLAV
   ARV 3 LAV-R
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS FGM-148 Javelin
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 60
   TOWED 105mm 24 L118 Light Gun
   MOR 81mm 36

Reserves
Territorial Force 1,650 reservists
Responsible for providing trained individuals for augmenting deployed forces
FORCES BY ROLE
COMBAT SERVICE SUPPORT
   3 (Territorial Force Regional) trg regt

Navy 2,050
Fleet based in Auckland. Fleet HQ at Wellington
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES
    FFHM 2:
     2 Anzac (GER MEKO 200) with 1 octuple Mk41 VLS with RIM-7M Sea Sparrow SAM, 2 triple Mk32 324mm TT with Mk46 mod 5 LWT,
       1 Mk15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-2G(I) Super Seasprite ASW hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 6
   PSOH 2 Otago (capacity 1 SH-2G(I) Super Seasprite ASW hel) (ice-strengthened hull)
   PCC 4 Lake
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 2
LOGISTICS AND SUPPORT 1
   AKRH 1 Canterbury (capacity 4 NH90 tpt hel; 1 SH-2G(I) Super Seasprite ASW hel; 2 LCM; 16 NZLAV; 14 NZLAV; 20 trucks; 250 troops)

Air Force 2,450
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3K2 Orion
TRANSPORT
   1 sqn with B-757-200 (upgraded); C-130H Hercules (upgraded)
ANTI-SUBMARINE/SURFACE WARFARE
   1 (RNZAF/RNZN) sqn with SH-2G(I) Super Seasprite
TRAINING
   1 sqn with T-6C Texan II
   1 sqn with Beech 200 King Air (leased)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AW109; NH90
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 6 combat capable
   ASW 6 P-3K2 Orion
   TPT 11: Medium 5 C-130H Hercules (upgraded); Light 4 Beech 200 King Air (leased); PAX 2 B-757-200 (upgraded)
   TRG 11 T-6C Texan II
HELICOPTERS
   ASW 8 SH-2G(I) Super Seasprite
   TPT 13: Medium 8 NH90; Light 5 AW109
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM AGM-119 Penguin Mk2 mod7

DEPLOYMENT
AFGHANISTAN: NATO Operation Resolute Support 13
EGYPT: MFO 26; 1 trg unit; 1 tpt unit
IRAQ: Operation Inherent Resolve 143; 1 trg unit
MIDDLE EAST: UN UNTSO 7 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2; 3 obs


   PAKISTAN
   []

Capabilities
The armed forces have considerable domestic political influence, including a strong voice on security policy. Pakistan's nuclear and conventional forces have traditionally been oriented and structured against a prospective threat from India. Since 2008, however, counter-insurgency and counter-terrorism have been of increasing importance and are now the forces' main effort. While an army led counter-terrorism operation has improved domestic security, terrorist attacks continue. The armed forces have a major role in disaster relief and are well practised in such operations. China is Pakistan's main defence partner, with all three services employing a large amount of Chinese equipment. Military cooperation with the US is limited by sanctions aiming to improve cooperation on counter-terrorism. Recruitment is good, retention is high and the forces are well trained. The army and air force have considerable operational experience from a decade of counter-insurgency operations in Pakistan's tribal areas. Major investment in military nuclear programmes continue, including the commissioning of a VLF submarine-communications facility and the continued development of a submarine-launched cruise missile. The air force is modernising its inventory while improving its precision-strike and ISR capabilities. Recent and likely future naval investment in Chinese-supplied frigates, missile craft and submarines would improve sea-denial capabilities. The indigenous defence industry exports defence equipment, weapons and ammunition. There is considerable defence-industrial collaboration with China, notably through the co-development of the JF-17 combat aircraft.
Способности
Вооруженные силы обладают значительным внутриполитическим влиянием, в том числе сильным голосом по вопросам политики безопасности. Пакистанские ядерные и обычные вооруженные силы традиционно были ориентированы и структурированы против потенциальной угрозы со стороны Индии. Однако с 2008 года борьба с повстанцами и терроризмом приобретает все большее значение и в настоящее время является главным направлением деятельности этих сил. Хотя армейская контртеррористическая операция позволила повысить уровень внутренней безопасности, террористические нападения продолжаются. Вооруженные силы играют важную роль в ликвидации последствий стихийных бедствий и хорошо практикуются в таких операциях. Китай является главным оборонным партнером Пакистана, и все три службы используют большое количество китайского оборудования. Военное сотрудничество с США ограничено санкциями, направленными на улучшение сотрудничества в борьбе с терроризмом. Вербовка идет хорошо, удержание на высоком уровне и силы хорошо подготовлены. Армия и военно-воздушные силы имеют значительный оперативный опыт, накопленный за десятилетие операций по борьбе с повстанцами в племенных районах Пакистана. Продолжаются крупные инвестиции в военные ядерные программы, включая ввод в эксплуатацию подводного коммуникационного комплекса VLF и продолжение разработки крылатой ракеты подводного базирования. Военно-воздушные силы модернизируют свой арсенал, одновременно совершенствуя свои возможности по точному удару и разведке. Недавние и, вероятно, будущие военно-морские инвестиции в поставляемые Китаем фрегаты, ракетные корабли и подводные лодки улучшат возможности морского десанта. Местная оборонная промышленность экспортирует оборонное оборудование, оружие и боеприпасы. Существует значительное оборонно-промышленное сотрудничество с Китаем, особенно в рамках совместной разработки боевых самолетов JF-17.

ACTIVE 653,800 (Army 560,000 Navy 23,800 Air 70,000) Paramilitary 282,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Forces
Operational control rests with the National Command Authority. The Strategic Plans Directorate (SPD) manages and commands all of Pakistan's military nuclear capability. The SPD also commands a reportedly 25,000-strong military security force responsible for guarding military nuclear infrastructure

Army Strategic Forces Command 12,000-15,000
Commands all land-based strategic nuclear forces
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS 60+
   MRBM Nuclear ~30 Ghauri/Ghauri II (Hatf-5)/Shaheen-2 (Hatf-6 - in test); Shaheen-3 (in test)
   SRBM Nuclear 30+: ~30 Ghaznavi (Hatf-3 - PRC M-11)/Shaheen-1 (Hatf-4); some Abdali (Hatf-2); some Nasr (Hatf-9)
   GLCM Nuclear Babur (Hatf-7); Ra'ad (Hatf-8 - in test)

Air Force
   1-2 sqn of F-16A/B or Mirage 5 may be assigned a nuclear-strike role

Army 560,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   9 corps HQ
   1 (area) comd
SPECIAL FORCES
   2 SF gp (total: 4 SF bn)
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd div
   7 indep armd bde
Mechanised
   2 mech inf div
   1 indep mech bde
Light
   18 inf div
   5 indep inf bde
Other
   1 sy div (1 more div forming)
COMBAT SUPPORT
   1 arty div
   14 arty bde
   7 engr bde
AVIATION
   1 VIP avn sqn
   4 avn sqn
HELICOPTER
   3 atk hel sqn
   2 ISR hel sqn
   2 SAR hel sqn
   2 tpt hel sqn
   1 spec ops hel sqn
AIR DEFENCE
   1 AD comd (3 AD gp (total: 8 AD bn))
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,496+: 300 Al-Khalid (MBT 2000); ~50 Al-Khalid I; 320 T-80UD; 51 T-54/T-55; 1,100 Type-59/Al-Zarrar; 400 Type-69; 275+ Type-85
     (270 M48A5 in store)
   APC 1,605
   APC (T) 1,260: 1,160 M113/Talha; ~100 Type-63
   APC (W) 120 BTR-70/BTR-80
   PPV 225 Maxxpro
   AUV 10 Dingo 2
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 117+: 65 Type-653; Al-Hadeed; 52 M88A1; T-54/T-55
   VLB M47M; M48/60
   MW Aardvark Mk II
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP M901 TOW
     MANPATS HJ-8; TOW
   RCL 75mm Type-52; 106mm M40A1 RL 89mm M20 GUNS 85mm 200 Type-56 (D-44)
ARTILLERY 4,472+
   SP 375: 155mm 315: 200 M109A2; ~115 M109A5 203mm 60 M110/M110A2
   TOWED 1,659: 105mm 329: 216 M101; 113 M-56; 122mm 570: 80 D-30 (PRC); 490 Type-54 (M-1938); 130mm 410 Type-59-I;
     155mm 322: 144 M114; 148 M198; ~30 Panter; 203mm 28 M115
   MRL 88+: 107mm Type-81; 122mm 52+: 52 Azar (Type-83); some KRL-122; 300mm 36 A100
   MOR 2,350+: 81mm; 120mm AM-50
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   MRBM Nuclear ~30 Ghauri/Ghauri II (Hatf-5); some Shaheen-2 (Hatf-6 - in test); Shaheen-3 (in test)
   SRBM 135+: Nuclear 30+: ~30 Ghaznavi (Hatf-3 - PRC M-11)/Shaheen-1 (Hatf-4); some Abdali (Hatf-2); some Nasr (Hatf-9); Conventional 105 Hatf-1
   GLCM Nuclear some Babur (Hatf-7)
AIRCRAFT
   TPT Light 14: 1 Beech 200 King Air; 1 Beech 350 King Air; 3 Cessna 208B; 1 Cessna 421; 1 Cessna 550 Citation; 1 Cessna 560 Citation;
     2 Turbo Commander 690; 4 Y-12(II)
   TRG 87 MFI-17B Mushshak
HELICOPTERS
   ATK 42: 38 AH-1F/S Cobra with TOW; 4 Mi-35M Hind (1 Mi-24 Hind in store)
   MRH 115+: 10 H125M Fennec; 7 AW139; 26 Bell 412EP Twin Huey; 38+ Mi-17 Hip H; 2 Mi-171E Hip; 12 SA315B Lama; 20 SA319 Alouette III
   TPT 76: Medium 36: 31 SA330 Puma; 4 Mi-171; 1 Mi-172; Light 40: 17 H125 Ecureuil (SAR); 5 Bell 205 (UH-1H Iroquois);
     5 Bell 205A-1 (AB-205A-1); 13 Bell 206B Jet Ranger II
   TRG 10 Hughes 300C
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light Bravo; Jasoos; Vector
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range LY-80
     Short-range FM-90
     Point-defence M113 with RBS-70; Anza Mk1/Mk2; FIM-92 Stinger; HN-5A; Mistral; RBS-70
   GUNS TOWED 1,933: 14.5mm 981; 35mm 248 GDF- 002/GDF-005 (with 134 Skyguard radar units); 37mm 310 Type-55 (M-1939)/Type-65;
     40mm 50 L/60; 57mm 144 Type-59 (S-60); 85mm 200 Type-72 (M-1939) KS-12

Navy 23,800 (incl ~3,200 Marines and ~2,000
Maritime Security Agency (see Paramilitary))
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 8
   SSK 5:
     2 Hashmat (FRA Agosta 70) with 4 single 533mm ASTT with F17P HWT/UGM-84 Harpoon AShM
     3 Khalid (FRA Agosta 90B - 2 with AIP) with 4 single 533mm ASTT with DM2A4 HWT/SM39 Exocet AShM
   SSI 3 MG110 (SF delivery) each with 2 single 533mm TT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 9
    FFGHM 4 Sword (F-22P) with 2 quad lnchr with C-802A AShM, 1 octuple lnchr with HHQ-7 SAM, 2 triple 324mm ASTT with ET-52C LWT,
       2 sextuple RDC-32 A/S mor, 1 Type 730B CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Z-9C Haitun hel)
    FFGH 3:
     1 Alamgir (ex-US Oliver Hazard Perry) with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx CIWS,
       1 76mm gun
     1 Tariq (ex-UK Amazon) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 triple 324mm ASTT with Mk 46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS,
       1 114mm gun (capacity 1 hel)
     1 Tariq (ex-UK Amazon) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 114mm gun (capacity 1 hel)
    FFHM 2 Tariq (ex-UK Amazon) with 1 sextuple lnchr with LY-60N SAM, 2 single 400mm TT with Typ 45 LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS,
       1 114mm gun (capacity 1 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCG 3:
     2 Azmat (FAC(M)) with 2 quad lnchr with C-802A AShM, 1 AK630 CIWS
     1 Azmat (FAC(M)) with 2 triple lnchr with C-602 AShM, 1 AK630 CIWS
   PBFG 2 Zarrar (33) with 4 single lnchr each with RGM-84 Harpoon AShM
   PBG 4:
     2 Jalalat with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM
     2 Jurrat with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM
   PBF 2 Kaan 15
   PB 6: 1 Larkana; 1 Rajshahi; 4 M16 Fast Assault Boat
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES
   MCC 3 Munsif (FRA Eridan)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 8
   LCM 2
   LCAC 2 Griffn 8100TD
   UCAC 4 Griffn 2000
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AGS 1 Behr Paima
   AOL 2 Madagar
   AOR 1 Moawin II (Fleet Tanker) with 1 hel landing platform
   AORH 1 Fuqing with 1 Phalanx CIWS (capacity 1 SA319 Alouette III hel)
   AOT 2 Gwadar
   AXS 1

Marines ~3,200
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo gp
MANOEUVRE
Amphibious
   3 mne bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 8 combat capable
   ASW 8: 7 P-3B/C Orion; 1 ATR-72-500
   MP 6 F-27-200 MPA
   TPT 3: Light 2 ATR-72-500; PAX 1 Hawker 850XP
HELICOPTERS
   ASW 11: 4 Sea King Mk45; 7 Z-9C Haitun
   MRH 6 SA319B Alouette III
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM AM39 Exocet

Air Force 70,000
3 regional comds: Northern (Peshawar), Central (Sargodha), Southern (Masroor).
The Composite Air Tpt Wg, Combat Cadres School and PAF Academy are Direct Reporting Units
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with F-7PG/FT-7PG Airguard
   1 sqn with F-16A/B MLU Fighting Falcon
   1 sqn with F-16A/B ADF Fighting Falcon
   1 sqn with Mirage IIID/E (IIIOD/EP)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with JF-17 Thunder
   2 sqn with JF-17 Thunder Block II
   1 sqn with F-16C/D Block 52 Fighting Falcon
   3 sqn with Mirage 5 (5PA)
ANTI-SURFACE WARFARE
   1 sqn with Mirage 5PA2/5PA3 with AM-39 Exocet AShM
ELECTRONIC WARFARE/ELINT
   1 sqn with Falcon 20F
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with Saab 2000; Saab 2000 Erieye
   1 sqn with ZDK-03
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Mi-171Sh (SAR/liaison)
   6 sqn with SA316 Alouette III
   1 sqn with AW139
TANKER
   1 sqn with Il-78 Midas
TRANSPORT
   1 sqn with C-130B/E Hercules; CN235M-220; L-100-20
   1 VIP sqn with B-707; Cessna 560XL Citation Excel; CN235M-220; F-27-200 Friendship; Falcon 20E; Gulfstream IVSP
   1 (comms) sqn with EMB-500 Phenom 100; Y-12 (II)
TRAINING
   1 OCU sqn with F-7P/FT-7P Skybolt
   1 OCU sqn with Mirage III/Mirage 5
   1 OCU sqn with F-16A/B MLU Fighting Falcon
   2 sqn with K-8 Karakorum*
   2 sqn with MFI-17
   2 sqn with T-37C Tweet
AIR DEFENCE
   1 bty with HQ-2 (SA-2 Guideline); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   6 bty with Crotale
   10 bty with SPADA 2000
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 425 combat capable
   FTR 153: 46 F-7PG Airguard; 20 F-7P Skybolt; 24 F-16A MLU Fighting Falcon; 21 F-16B MLU Fighting Falcon; 9 F-16A ADF Fighting Falcon;
     4 F-16B ADF Fighting Falcon; 21 FT-7; 6 FT-7PG; 2 Mirage IIIB
   FGA 224: 12 F-16C Block 52 Fighting Falcon; 6 F-16D Block 52 Fighting Falcon; 49 JF-17 Thunder (FC-1 Block 1); 36 JF-17 Thunder (FC-1 Block 2);
     7 Mirage IIID (Mirage IIIOD); 63 Mirage IIIE (IIIEP); 39 Mirage 5 (5PA)/5PA2; 2 Mirage 5D (5DPA)/5DPA2; 10 Mirage 5PA3 (ASuW)
   ISR 10 Mirage IIIR* (Mirage IIIRP)
   ELINT 2 Falcon 20F
   AEW&C 7: 3 Saab 2000 Erieye; 4 ZDK-03
   TKR 4 Il-78 Midas
   TPT 35: Medium 16: 5 C-130B Hercules; 10 C-130E Hercules; 1 L-100-20;
     Light 14: 2 Cessna 208B; 1 Cessna 560XL Citation Excel; 4 CN235M-220; 4 EMB-500 Phenom 100; 1 F-27-200 Friendship; 2 Y-12 (II);
     PAX 5: 1 B-707; 1 Falcon 20E; 2 Gulfstream IVSP; 1 Saab 2000
   TRG 142: 38 K-8 Karakorum*; 80 MFI-17B Mushshak; 24 T-37C Tweet
HELICOPTERS
MRH 19: 15 SA316 Alouette III; 4 AW139
TPT Medium 4 Mi-171Sh
UNMANNED AERIAL VEHICLES
CISR Heavy CH-3 (Burraq)
ISR Medium Falco
AIR DEFENCE SAM 190+
   Medium-range 6 HQ-2 (SA-2 Guideline)
   Short-range 184: 144 Crotale; ~40 SPADA 2000
   Point-defence 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/P Sidewinder; U-Darter; PL-5; SARH Super 530; ARH PL-12; AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick; Raptor II
   AShM AM39 Exocet
   ARM MAR-1
   ALCM Nuclear Ra'ad (in test)
BOMBS
   INS/SAT-guided FT-6 (REK)
   Laser-guided Paveway II

Paramilitary 282,000 active
Pakistan Coast Guards
Ministry of Interior
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
PBF 4
PB 1

Frontier Corps 70,000
Ministry of Interior
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce sqn
Other
   11 paramilitary regt (total: 40 paramilitary bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC (W) 45 UR-416

Maritime Security Agency ~2,000
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with BN-2T Defender
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 19
   PSO 1 Kashmir
   PCC 10: 4 Barkat; 4 Hingol; 2 Sabqat (ex-US Island)
   PBF 5
   PB 3 Guns
AIRCRAFT TPT Light 3 BN-2T Defender

National Guard 185,000
Incl Janbaz Force; Mujahid Force; National Cadet Corps; Women Guards
Pakistan Rangers 25,000
Ministry of Interior

DEPLOYMENT
ARABIAN SEA: Combined Maritime Forces 1 FFGH
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1,259; 10 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 hel sqn
CYPRUS: UN UNFICYP 1
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2,758; 18 obs; 4 inf bn; 1 hel sqn
MALI: UN MINUSMA 3
SOMALIA: UN UNSOM 1 obs; UN UNSOS 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 4; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 1,170; 6 obs; 1 inf bn, 1 engr pl; 1 med pl
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 14 obs

FOREIGN FORCES
Figures represent total numbers for UNMOGIP mission in India and Pakistan
Chile 2 obs
Croatia 9 obs
Italy 2 obs
Korea, Republic of 7 obs
Philippines 6 obs
Romania 2 obs
Sweden 5 obs
Switzrland 3 obs
Thailand 4 obs
Uruguay 3 obs


   PAPUA NEW GUINEA
   []

Capabilities
Since independence in 1975, the Papua New Guinea Defence Force (PNGDF) has suffered from underfunding and lack of capacity to perform its core roles. A reform programme reduced personnel strength from around 4,000 to 2,100 between 2002 and 2007. However, during the current decade, the government has made efforts to revive defence capability. A 2013 defence white paper identified the PNGDF's core roles, including defending the state and civil-emergency assistance, but noted that `defence capabilities have deteriorated to the extent that we have alarming gaps in our land, air and maritime borders'. The white paper called for strengthening defence capability on an ambitious scale, with long-term plans calling for a `division-sized force' of 10,000 personnel by 2030. The PNGDF continues to receive substantial external military assistance from Australia but also from China. In late 2018, plans to build a joint US-Australia-Papua New Guinea naval base at Lombrum were announced. The PNGDF is not able to deploy outside of the country without outside assistance and there have only been small PNGDF deployments to UN peacekeeping missions. The PNGDF will receive four of the 21 Guardian-class patrol boats that Australia is donating to small Pacifi Ocean nations, which will replace the four Pacific-class boats Australia donated in the 1980s. Papua New Guinea has no signifiant defence industry, though there is some local maintenance capacity.
Способности
С момента обретения независимости в 1975 году Силы обороны Папуа-Новой Гвинеи (PNGDF) страдали от недостаточного финансирования и отсутствия потенциала для выполнения своих основных функций. В рамках программы реформ численность персонала в период с 2002 по 2007 год сократилась примерно с 4000 до 2100 человек. Однако в течение нынешнего десятилетия правительство предприняло ряд шагов по возрождению оборонного потенциала. В "Белой книге по обороне" 2013 года определены основные функции PNGDF, включая защиту государства и оказание чрезвычайной гражданской помощи, но отмечается, что "оборонные возможности ухудшились до такой степени, что мы имеем тревожные пробелы в наших сухопутных, воздушных и морских границах". В Белой книге содержался призыв к укреплению обороноспособности в амбициозных масштабах, а в долгосрочных планах предусматривалось создание к 2030 году "сил дивизионного размера" численностью в 10 000 человек. PNGDF продолжает получать существенную внешнюю военную помощь не только от Австралии, но и от Китая. В конце 2018 года было объявлено о планах строительства совместной военно-морской базы США-Австралия-Папуа-Новая Гвинея в Ломбруме. PNGDF не может развернуться за пределами страны без посторонней помощи, и в миротворческих миссиях ООН были лишь небольшие развертывания PNGDF. PNGDF получит четыре из 21 патрульного катера класса Guardian, которые Австралия дарит небольшим тихоокеанским государствам, которые заменят четыре катера класса Pacific, подаренные Австралией в 1980-х гг. В Папуа-Новой Гвинее нет значительной оборонной промышленности, хотя есть некоторые местные ремонтные мощности.

ACTIVE 3,600 (Army 3,300 Maritime Element 200 Air 100)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~3,300
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops unit
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
   1 EOD unit
   1 sigs sqn
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 3+: 81mm Some; 120mm 3

Maritime Element ~200
   1 HQ located at Port Moresby
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 4 Rabaul (Pacifi)
AMPHIBIOUS LANDING SHIPS LCT 3 Salamaua (ex-AUS Balikpapan) (of which 1 in trg role)

Air Force ~100
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with CN235M-100; IAI-201 Arava
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois)!
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 3: 1 CN235M-100 (1 more in store); 2 IAI-201 Arava
HELICOPTERS TPT Light 3: 2 Bell 412 (leased); 1 Bell 212 (leased) (2 Bell 205 (UH-1H Iroquois) non-operational)
DEPLOYMENT
SUDAN: UN UNAMID 2 obs


   PHILIPPINES
   []

Capabilities
Despite modest increases in defence funding in recent years, mainly in response to rising tensions in the South China Sea, the capabilities and procurement plans of the Armed Forces of the Philippines (AFP) remain limited. The Philippines would still struggle to provide more than a token national capability to defend its maritime claims. Organisational changes include the establish ment in 2018 of an AFP Special Operations Command to command all special-forces units. Military leaders said this resulted from lessons learned in the Zamboanga City attack in 2013 and the Marawi siege in 2017. Lessons learned after Marawi will also likely lead to renewed focus on the capabilities and tactics needed for urban operations. Although President Duterte announced in 2016 a `separation' from the US and the pursuit of closer relations with China, he described the US as an important security ally, especially in support of counter-terrorism, in September 2017. The Philippines is an ASEAN member. In 2017 it began trilateral joint maritime patrols and joint Sulu Sea patrols with Indonesia and Malaysia to counter regional terrorist activity. The armed forces continue to be deployed on internal-security duties in the south, where Manila faces continuing challenges from insurgent groups. The second phase (2018-22) of the `second horizon' AFP modernisation programme was approved in 2018. Plans include new artillery systems, multi-role fighters, radars, transport aircraft and frigates. Feasibility studies are under way for the creation of a defence-industry zone in Limay, Bataan, to better enable technology transfer. The Philippine Aerospace Development Corporation has assembled a variety of small helicopters and aircraft for the AFP, as well as providing maintenance, repair and overhaul services for military aircraft.
Способности
Несмотря на скромное увеличение оборонного финансирования в последние годы, главным образом в связи с ростом напряженности в Южно-Китайском море, возможности и планы закупок Вооруженных сил Филиппин (AFP) остаются ограниченными. Филиппины все еще будут бороться за то, чтобы обеспечить более чем символический национальный потенциал для защиты своих морских притязаний. Организационные изменения включают создание в 2018 году командования Специальных Операций AFP для командования всеми подразделениями специальных сил. Военные лидеры заявили, что это стало результатом уроков, извлеченных в ходе нападения на город Замбоанга в 2013 году и осады Марави в 2017 году. Уроки, извлеченные после Марави, также, вероятно, приведут к возобновлению внимания к возможностям и тактике, необходимым для проведения городских операций. Хотя президент Дутерте объявил в 2016 году об "отделении" от США и стремлении к более тесным отношениям с Китаем, в сентябре 2017 года он назвал США важным союзником в области безопасности, особенно в поддержке борьбы с терроризмом. Филиппины являются членом АСЕАН. В 2017 году он начал трехстороннее совместное морское патрулирование и совместное морское патрулирование Сулу с Индонезией и Малайзией для противодействия региональной террористической деятельности. Вооруженные силы по-прежнему дислоцируются в целях обеспечения внутренней безопасности на юге страны, где Манила сталкивается с непрекращающимися вызовами со стороны повстанческих группировок. В 2018 году был утвержден второй этап (2018-22 годы) программы модернизации AFP "второй горизонт". В планах - новые артиллерийские системы, многоцелевые истребители, радары, транспортные самолеты и фрегаты. В настоящее время ведутся технико-экономические обоснования создания оборонно-промышленной зоны в Лимае, Батаан, с тем чтобы лучше обеспечить передачу технологий. Филиппинская корпорация аэрокосмического развития собрала для AFP целый ряд небольших вертолетов и самолетов, а также оказывает услуги по техническому обслуживанию, ремонту и капитальному ремонту военных самолетов.

ACTIVE 142,350 (Army 101,000 Navy 23,750 Air 17,600) Paramilitary 11,100
RESERVE 131,000 (Army 100,000 Navy 15,000 Air 16,000) Paramilitary 50,000 (to age 49)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 101,000
   5 Area Unifid Comd (joint service), 1 National Capital Region Comd
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops comd (1 ranger regt, 1 SF regt, 1 CT regt)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf div (2 mech bde (total: 3 lt armd sqn; 7 armd cav tp; 4 mech inf bn; 1 cbt engr coy; 1 avn bn; 1 cbt engr coy, 1 sigs coy))
Light
   1 div (4 inf bde; 1 arty bn, 1 int bn, 1 sigs bn)
   9 div (3 inf bde; 1 arty bn, 1 int bn, 1 sigs bn)
Other
   1 (Presidential) gd gp
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt HQ
   5 engr bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 7 FV101 Scorpion
   IFV 54: 2 YPR-765; 34 M113A1 FSV; 18 M113A2 FSV
   APC 387
   APC (T) 168: 6 ACV300; 42 M113A1; 120 M113A2
   APC (W) 219: 73 LAV-150 Commando; 146 Simba
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV ACV-300; Samson; M578; 4 M113 ARV
ANTI-TANK-ANTI-INFRASTRUCTURE RCL 75mm M20; 90mm M67; 106mm M40A1
ARTILLERY 260+ TOWED 220: 105mm 204 M101/M102/Model 56 pack howitzr; 155mm 16: 10 M114/M-68; 6 Soltam M-71
   MOR 40+: 81mm M29; 107mm 40 M30
AIRCRAFT
   TPT Light 4: 1 Beech 80 Queen Air; 1 Cessna 170; 1 Cessna 172; 1 Cessna P206A
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Medium Blue Horizon

Navy 23,750
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 69
   PSOH 3 Gregorio del Pilar (ex-US Hamilton) with 1 76mm gun (capacity 1 Bo 105)
   PCF 1 General Mariano Alvares (ex-US Cyclone)
   PCO 10:
     3 Emilio Jacinto (ex-UK Peacock) with 1 76mm gun
     5 Miguel Malvar (ex-US) with 1 76mm gun
     2 Rizal (ex-US Auk) with 2 76mm gun
   PBFG 3 MPAC Mk3 with 1 Typhoon MLS-ER quad lnchr with Spike-ER SSM
   PBF 16: 2 Conrado Yap (ex-ROK Sea Hawk); 5 Tomas Batilo (ex-ROK Chamsuri); 6 MPAC Mk1/2
   PB 30: 22 Jose Andrada; 2 Kagitingan; 2 Point (ex-US); 4 Swift Mk3 (ex-US)
   PBR 6 Silver Ships
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 2
    LPD 2 Tarlac (IDN Makassar) (capacity 2 LCU; 2 hels; 13 tanks; 500 troops)
   LANDING SHIPS LST 4:
     2 Bacolod City (US Besson) with 1 hel landing platform (capacity 32 tanks; 150 troops)
     2 LST-1/542 (ex-US) (capacity 16 tanks; 200 troops)
     LANDING CRAFT 11
     LCM 2: 1 Manobo; 1 Tagbanua (capacity 100 tons; 200 troops)
     LCT 5 Ivatan (ex-AUS Balikpapan)
     LCU 4: 3 LCU Mk 6 (ex-US); 1 Mulgae I (ex-RoK)
LOGISTICS AND SUPPORT 6
   AGOR 1 Gregorio Velasquez (ex-US Melville)
   AOL 1
   AO 1 Lake Caliraya
   AP 1
   AWT 2

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 11: 4 BN-2A Defender; 2 Cessna 177 Cardinal; 5 Beech 90 King Air (TC-90) (leased)
HELICOPTERS TPT 13: Medium 4 Mi-171Sh; Light 9: 3 AW109; 2 AW109E; 4 Bo-105

Marines 8,300
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (force recon) spec ops bn
MANOEUVRE
Amphibious
   4 mne bde (total: 12 mne bn)
COMBAT SUPPORT
   1 CSS bde (6 CSS bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 42: 19 LAV-150 Commando; 23 LAV-300
   AAV 59: 4 LVTH-6!; 55 LVTP-7
ARTILLERY 37+
   TOWED 37: 105mm 31: 23 M101; 8 M-26; 155mm 6 Soltam M-71
   MOR 107mm M30

Naval Special Operations Group
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SEAL unit
   1 diving unit
   10 naval spec ops unit
   1 special boat unit
COMBAT SUPPORT
   1 EOD unit

Air Force 17,600
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with FA-50PH Fighting Eagle*
GROUND ATTACK
   1 sqn with OV-10A/C Bronco*
ISR
   1 sqn with Turbo Commander 690A
SEARCH & RESCUE
   4 (SAR/Comms) sqn with Bell 205 (UH-1M Iroquois); AUH-76
TRANSPORT
   1 sqn with C-130B/H/T Hercules; L-100-20
   1 sqn with N-22B Nomad; N-22SL Searchmaster; C-212 Aviocar (NC-212i)
   1 sqn with F-27-200 MPA; F-27-500 Friendship
   1 VIP sqn with F-28 Fellowship
TRAINING
   1 sqn with SF-260F/TP
   1 sqn with T-41B/D/K Mescalero
   1 sqn with S-211*
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with MD-520MG
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AUH-76
   1 sqn with W-3 Sokol
   4 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois)
   1 (VIP) sqn with Bell 412EP Twin Huey; S-70A Black Hawk (S-70A-5)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 34 combat capable
   FGA 12 FA-50PH Fighting Eagle
   MP 3: 1 C-130T MP mod; 1 F-27-200 MPA; 1 N-22SL Searchmaster
   ISR 12: 2 Cessna 208B Grand Caravan; 10 OV-10A/C Bronco*
   TPT 15: Medium 4: 1 C-130B Hercules; 2 C-130H Hercules; 1 C-130T Hercules
     Light 8: 3 C295; 1 F-27-500 Friendship; 1 N-22B Nomad; 1 Turbo Commander 690A; 2 C-212 Aviocar (NC-212i); PAX 1 F-28 Fellowship (VIP)
   TRG 39: 12 S-211*; 7 SF-260F; 10 SF-260TP; 10 T-41B/D/K Mescalero
HELICOPTERS
   MRH 32: 8 W-3 Sokol; 3 AUH-76; 8 Bell 412EP Twin Huey; 2 Bell 412HP Twin Huey; 11 MD-520MG
   TPT 34: Medium 1 S-70A Black Hawk (S-70A-5); Light 33: 2 AW109E; 11 Bell 205 (UH-1D); 20 Bell 205 (UH-1H Iroquois) (25 more non-operational)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 2 Blue Horizon II
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder
   ASM AGM-65D Maverick

Paramilitary 11,100
Coast Guard 11,100
EQUIPMENT BY TYPE
Rodman 38 and Rodman 101 owned by Bureau of Fisheries and Aquatic Resources
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 84
   PCO 5: 4 San Juan with 1 hel landing platform; 1 Balsam
   PCC 2 Tirad
   PB 66: 2 Boracay (FPB 72 Mk II); 3 De Haviland; 4 Ilocos Norte; 1 Palawan; 12 PCF 50 (US Swift Mk1/2); 10 PCF 46; 10 PCF 65 (US Swift Mk3);
     4 Rodman 38; 10 Rodman 101; 10 Parola (MRRV)
   PBR 11
LOGISTICS AND SUPPORT ABU 1 Corregidor
AIRCRAFT TPT Light 2 BN-2 Islander
HELICOPTERS TPT Light 2 Bo-105 Citizen Armed Force Geographical Units 50,000 reservists
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
   Other 56 militia bn (part-time units which can be called up for extended periods)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2 obs
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 6 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2 obs

FOREIGN FORCES
Australia Operation Augury 100
Brunei IMT 9
Indonesia IMT 9
Malaysia IMT 16
United States US Pacifi Command: Operation Pacifi Eagle - Philippines 250


   SINGAPORE
   []

Capabilities
The Singapore Armed Forces (SAF) are the best equipped in Southeast Asia. They are organised essentially along Israeli lines, with the air force and navy staffed mainly by professional personnel while, apart from a small core of regulars, the much larger army is based on conscripts and reservists. Although there are no publicly available defence-policy documents, it is widely presumed that the SAF's primary role is to deter attacks on the city state or interference with its vital interests - particularly its sea lines of communication - by potential regional adversaries. There is now an additional focus on counter-terrorist operations. The defence budget has increased to the extent that Singapore outspends all its Southeast Asian counterparts. With an ageing population and declining conscript cohort, there is a signifiant personnel challenge, which the defence ministry is looking to address by lean staffi and increased use of technology. There is routine overseas training, and plans have been announced to further improve domestic training areas. The SAF also engages extensively in bilateral and multilateral exercises with regional and international partners. Singaporean forces have gradually become more involved in multinational operations, including the US-led air offensive against ISIS. While such deployments have provided some operational experience, and training standards and operational readiness are high, the army's reliance on conscripts and reservists limits its capacity for sustained operations abroad. Equipment modernisation continues, with Littoral-Mission Vessels commissioned and progress on the procurement of armoured vehicles and surface-to-air missiles. There is a small but sophisticated defence industry. ST Engineering group manufactures several types of armoured vehicles and corvettes for the SAF.
Способности
Сингапурские Вооруженные Силы (SAF) лучше всего оснащены в Юго-Восточной Азии. Они организованы в основном по израильскому образцу, причем военно-воздушные силы и военно-морской флот укомплектованы главным образом профессиональными кадрами, в то время как, помимо небольшого ядра регулярных войск, гораздо большая армия базируется на призывниках и резервистах. Хотя в открытом доступе нет документов по оборонной политике, широко распространено мнение, что главная роль SAF заключается в предотвращении нападений на город-государство или вмешательства в его жизненно важные интересы - особенно в морские линии связи - со стороны потенциальных региональных противников. В настоящее время особое внимание уделяется контртеррористическим операциям. Оборонный бюджет увеличился до такой степени, что Сингапур опережает всех своих коллег из Юго-Восточной Азии. В связи со старением населения и сокращением контингента призывников существует серьезная кадровая проблема, которую Министерство обороны стремится решить за счет сокращения штатов и более широкого использования технологий. Существует регулярное обучение за рубежом, и были объявлены планы дальнейшего улучшения внутренних учебных областей. SAF также активно участвуеют в двусторонних и многосторонних учениях с региональными и международными партнерами. Сингапурские силы постепенно все больше вовлекаются в многонациональные операции, в том числе в возглавляемое США воздушное наступление против ИГИЛ. Несмотря на то, что такое развертывание дает некоторый опыт оперативной деятельности, а стандарты подготовки и оперативная готовность высоки, зависимость армии от призывников и резервистов ограничивает ее возможности для проведения длительных операций за рубежом. Продолжается модернизация оборудования, вводятся в строй суда береговой миссии, идет работа по закупке бронетехники и ракет класса "земля-воздух". Есть небольшая, но сложная оборонная промышленность. ST Engineering group производит несколько типов бронетехники и корветов для SAF.

ACTIVE 72,500 (Army 50,000 Navy 9,000 Air 13,500) Paramilitary 8,400
Conscription liability 22-24 months
RESERVE 312,500 (Army 300,000 Navy 5,000 Air 7,500)
Annual trg to age 40 for army other ranks, 50 for offirs

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 15,000; 35,000 conscript (total 50,000)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 (combined arms) div HQ
   1 (rapid reaction) div HQ
   3 armd bde HQ
   9 inf bde HQ
   1 air mob bde HQ
   1 amph bde HQ
SPECIAL FORCES
   1 cdo bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 lt armd/recce bn
Armoured
   1 armd bn
Mechanised
   6 mech inf bn
Light
   2 (gds) inf bn
Other
   2 sy bn
COMBAT SUPPORT
   2 arty bn
   1 STA bn
   2 engr bn
   1 EOD bn
   1 ptn br bn
   1 int bn
   2 ISR bn
   1 CBRN bn
   3 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   3 med bn
   2 tpt bn
   3 spt bn

Reserves
Activated units form part of divisions and brigades listed above; 1 op reserve div with additional inf bde; People's Defence Force Comd (homeland defence) with 12 inf bn
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   6 lt armd/recce bn
Mechanised
   6 mech inf bn
Light
~56 inf bn
COMBAT SUPPORT
~12 arty bn
~8 engr bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 96 Leopard 2SG (80-100 Tempest (upgraded Centurion) reported in store)
   LT TK 372: 22 AMX-10 PAC 90; ~350 AMX-13 SM1
   IFV 572+: 22 AMX-10P; 250 Bionix IFV-25; 250 Bionix IFV-40/50; 50+ M113A1/A2 (some with 40mm AGL, some with 25mm gun)
   APC 1,576+
     APC (T) 1,100+: 700+ M113A1/A2; 400+ ATTC Bronco
     APC (W) 415: 250 LAV-150 Commando/V-200 Commando; 135 Terrex ICV; 30 V-100 Commando
     PPV 61+: 6+ Belrex; 15 MaxxPro Dash; 40 Peacekeeper
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 94: 18 CET; 54 FV180; 14 Kodiak; 8 M728
   ARV Bionix; BЭffl; LAV-150; LAV-300
   VLB 72+: Bionix; LAB 30; Leguan; M2; 60 M3; 12 M60
   MW 910-MCV-2; Trailblazer
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan; Spike-SR; Spike-MR
   RCL 90+: 84mm Carl Gustav; 106mm 90 M40A1
ARTILLERY 798+
   SP 155mm 54 SSPH-1 Primus
   TOWED 88: 105mm (37 LG1 in store); 155mm 88: 18 FH-2000; ~18 Pegasus; 52 FH-88
   MRL 227mm 18 M142 HIMARS
   MOR 638+
     SP 90+: 81mm; 120mm 90: 40 on Bronco; 50 on M113
     TOWED 548: 81mm 500 120mm 36 M-65; 160mm 12 M-58 Tampella
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Light Skylark

Navy 3,000; 1,000 conscript; ~5,000 active reservists (total 9,000)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
     2 Challenger (ex-SWE Sjoormen) with 2 single 400mm TT, 4 single 533mm TT
     2 Archer (ex-SWE VДstergЖtland) (AIP fitd) with 3 single 400mm TT, 6 single 533mm TT for WASS Black Shark HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 6:
   FRIGATES FFGHM 6 Formidable with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 4 octuple VLS with Aster 15 SAM, 2 triple B515 324mm ASTT
       with A244 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 S-70B Sea Hawk hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 26
   CORVETTES 11
    FSGM 6 Victory with 2 quad Mk140 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 octuple lnchr with Barak SAM, 2 triple B515 324mm ASTT with A244S LWT,
       1 76mm gun
   FSM 5 Independence (Littral Mission Vessel) with 1 12-cell CLA VLS with VL-MICA, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCO 7 Fearless with 1 76mm gun (can be fitd with 2 sextuple Sadral lnchr with Mistral SAM)
   PBF 8: 2 SMC Type 1; 6 SMC Type 2
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES
   MCC 4 Bedok
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LPD 4 Endurance with 2 twin lnchr with Mistral SAM, 1 76mm gun (capacity 2 hel; 4 LCVP; 18 MBT; 350 troops)
   LANDING CRAFT 23 LCVP 23: ~17 FCEP; 6 FCU
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   ASR 1 Swift Rescue
   AX 1

Naval Diving Unit
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp
   1 (diving) SF gp
COMBAT SUPPORT
   1 EOD gp

Air Force 13,500 (incl 3,000 conscript)
5 comds
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-15SG Eagle
   3 sqn with F-16C/D Fighting Falcon (some used for ISR with pods)
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with S-70B Seahawk
MARITIME PATROL/TRANSPORT
   1 sqn with F-50
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with G550-AEW
TANKER
   1 sqn with KC-135R Stratotanker; A330 MRTT
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with KC-130B/H Hercules; C-130H Hercules
TRAINING
   1 (FRA-based) sqn with M-346 Master
   4 (US-based) units with AH-64D Apache; CH-47D Chinook; F-15SG: F-16C/D
   1 (AUS-based) sqn with PC-21
   1 hel sqn with H120 Colibri
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with AH-64D Apache
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with CH-47SD Super D Chinook
   2 sqn with AS332M Super Puma; AS532UL Cougar
ISR UAV 1 sqn with Hermes 450
   2 sqn with Heron 1
AIR DEFENCE
   1 AD bn with Mistral opcon Army
   3 AD bn with RBS-70; 9K38 Igla (SA-18 Grouse) opcon Army
   1 ADA sqn with Oerlikon
   1 AD sqn with MIM-23 Hawk; SAMP/T
   1 AD sqn with Spyder
   1 radar sqn with radar (mobile)
   1 radar sqn with LORADS
MANOEUVRE
Other
   4 (fild def) sy sqn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 105 combat capable
   FGA 100: 40 F-15SG Eagle; 20 F-16C Block 52 Fighting Falcon; 20 F-16D Block 52 Fighting Falcon; 20 F-16D Block 52+ Fighting Falcon (incl reserves)
   ATK (4 A-4SU Super Skyhawk; 10 TA-4SU Super Skyhawk in store)
   MP 5 F-50 Maritime Enforcer*
   AEW&C 4 G550-AEW
   TKR 5: 1 KC-130H Hercules; 4 KC-135R Stratotanker
   TKR/TPT 5: 1 A330 MRTT; 4 KC-130B Hercules
   TPT 9: Medium 5 C-130H Hercules (2 ELINT); PAX 4 F-50
   TRG 31: 12 M-346 Master; 19 PC-21
HELICOPTERS
   ATK 19 AH-64D Apache
   ASW 8 S-70B Seahawk
   TPT 51: Heavy 16: 6 CH-47D Chinook; 10 CH-47SD Super D Chinook; Medium 30: 18 AS332M Super Puma (incl 5 SAR); 12 AS532UL Cougar;
     Light 5 H120 Colibri (leased)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 17+: Heavy 8+ Heron 1; Medium 9+ Hermes 450
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range 4+ SAMP/T
     Medium-range MIM-23 Hawk
     Short-range Spyder-SR
     Point-defence 9K38 Igla (SA-18 Grouse) (some on V-200/M113); Mistral; RBS-70
   GUNS 34
     SP 20mm GAI-C01
     TOWED 34 20mm GAI-C01; 35mm 34 GDF (with 25 Super-Fledermaus fie control radar)
AIR-LAUNCHED MISSILES
AAM IR AIM-9N/P Sidewinder; Python 4 (reported); IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH AIM-7P Sparrow; ARH (AIM-120C5/7 AMRAAM in store in US)
ASM: AGM-65B/G Maverick; AGM-114 Hellfire; AGM-154A/C JSOW
AShM AGM-84 Harpoon; AM39 Exocet
   ARM AGM-45 Shrike
BOMBS
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM
   Laser-guided Paveway II

Paramilitary 8,400 active
Civil Defence Force 5,600 (incl conscripts); 500 auxiliaries (total 6,100)

Singapore Police Coast Guard 1,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 102
PBF 81: 25 Angler Ray; 2 Atlantic Ray; 1 Marlin; 11 Sailfih; 10 Shark; 32 other
PB 21: 19 Amberjack; 2 Manta Ray

Singapore Gurkha Contingent 1,800
Under the Police
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   6 paramilitary coy

Cyber
The Singapore Ministry of Defence (MINDEF) has long identifid the potential damage that could be caused by cyber attcks, with this concern perhaps more acute following its adoption of the Integrated Knowledgebased Command-and-Control doctrine, designed to aid the transition of Singapore's armed forces to a `thirdgeneration' force. Singapore's Defence Cyber Organisation (DCO) consists of four formations and is responsible for overseeing cyber policy, training and defending military networks. Meanwhile, under the DCO, the Cyber Security Division is the fist responder to cyber attacks; the Plans and Policy Directorate oversees cyber capability development; and the Cyber Security Inspectorate conducts vulnerability assessment. The Singapore Armed Forces (SAF) Cyber Defence Group (CDG) was created under the SAF C4 Command (itself created in 2017) to provide round-the-clock cyber defence of SAF networks. According to MINDEF, `The CDG consists of dedicated cyber defence units that are responsible for cyber security monitoring, incident response and audits of SAF networks.' The SAF has created new cyber-defence positions for national servicemen (NSF) and regular personnel. A Cyber NSF scheme was launched in February 2018 to help the armed forces benefi from cyber skills in the forces. When fully established, MINDEF says that the DCO will have about 2,600 personnel, supported by specialists in the Defence Science and Technology Agency and the Defence Science Organisation.
Кибер
Министерство обороны Сингапура (MINDEF) уже давно определило потенциальный ущерб, который может быть причинен кибератаками, причем эта озабоченность, возможно, стала более острой после принятия им интегрированной основанной на знаниях доктрины командования и управления, призванной помочь переходу Вооруженных сил Сингапура к силам "третьего поколения". Сингапурская оборонная кибер-организация (DCO) состоит из четырех подразделений и отвечает за надзор за киберполитикой, подготовку кадров и защиту военных сетей. Между тем, в соответствии с DCO, отдел кибербезопасности является первым ответчиком на кибератаки; директорат по планам и политике осуществляет надзор за развитием кибернетического потенциала, а инспекция по кибербезопасности проводит оценку уязвимости. Группа киберзащиты сингапурских Вооруженных Сил (SAF) была создана под командованием SAF C4 (сама создана в 2017 году) для обеспечения круглосуточной киберзащиты сетей SAF. По словам MINDEF, "CDG состоит из специализированных подразделений киберзащиты, которые отвечают за мониторинг кибербезопасности, реагирование на инциденты и аудит сетей SAF." SAF создали новые позиции киберзащиты для национальных военнослужащих (NSF) и регулярного персонала. В феврале 2018 года была запущена кибернетическая схема NSF, чтобы помочь Вооруженным силам извлечь выгоду из кибер-навыков в войсках. Когда он будет полностью создан, MINDEF говорит, что у DCO будет около 2600 сотрудников, которых будут поддерживать специалисты Агентства оборонной науки и техники и организации оборонной науки.

DEPLOYMENT
AUSTRALIA: 2 trg schools - 1 with 12 AS332 Super Puma/ AS532 Cougar (fling trg) located at Oakey; 1 with PC-21 (fling trg) located at Pearce.
     Army: prepositioned AFVs and heavy equipment at Shoalwater Bay training area
BRUNEI: 1 trg camp with inf units on rotation; 1 hel det with AS332 Super Puma
FRANCE: 200: 1 trg sqn with 12 M-346 Master
KUWAIT: Operation Inherent Resolve 11
TAIWAN: 3 trg camp (incl inf and arty)
THAILAND: 1 trg camp (arty, cbt engr)
UNITED STATES: Trg units with F-16C/D; 12 F-15SG; AH-64D Apache; 6+ CH-47D Chinook

FOREIGN FORCES
United States US Pacifi Command: 200; 1 naval spt facility at Changi naval base; 1 USAF log spt sqn at Paya Lebar air base


   SRI LANKA
   []

Capabilities
Since the defeat of the Tamil Tigers, the armed forces have reoriented to a peacetime internal-security role. Military support has been provided by China, in an indication of a growing military to-military relationship. The US has eased its long-standing military trade restrictions. Japan has stated an intention to increase maritime cooperation with the country. Sri Lanka has little capacity for force projection beyond its national territory but has sent small numbers of troops on UN missions. Colombo is developing a national cyber-security centre. The navy's littoral capability, based on fast-attack and patrol boats, has been strengthened with the acquisition of offshore patrol vessels, while the US has gifted a former US coastguard cutter and China has announced that it is gifting a frigate. The army is reducing in size and there appears to have been little spending on new equipment since the end of the civil war, although Sri Lanka is looking to begin a series of procurements to fil key capability gaps. It was reported in 2018 that some naval units would relocate to a new port at Hambantota, leased by China. Beyond maintenance facilities and limited fabrication, such as at Sri Lanka's shipyards, there is no defence industrial base.
Способности
После поражения Тамильских Тигров вооруженные силы переориентировались на роль внутренних сил безопасности мирного времени. Военная поддержка была оказана Китаем, что свидетельствует о росте военно-политических отношений. США ослабили свои давние военно-торговые ограничения. Япония заявила о намерении расширить морское сотрудничество с этой страной. Шри-Ланка имеет мало возможностей для развертывания сил за пределами своей национальной территории, но направила небольшое количество войск в миссии ООН. Коломбо разрабатывает национальный центр кибербезопасности. Прибрежные возможности ВМС, основанные на быстроходных ударных и патрульных катерах, были усилены с приобретением морских патрульных судов, в то время как США подарили бывший катер береговой охраны США, а Китай объявил, что он дарит фрегат. Армия сокращается в размерах, и, как представляется, после окончания Гражданской войны было мало расходов на новое оборудование, хотя Шри-Ланка надеется начать серию закупок, чтобы восполнить основные пробелы в потенциале. В 2018 году сообщалось, что некоторые военно-морские подразделения будут перебазированы в новый порт Хамбантота, арендованный Китаем. Помимо технического обслуживания и ограниченного производства, такого как на верфях Шри-Ланки, нет никакой оборонно-промышленной базы.

ACTIVE 255,000 (Army 177,000 Navy 50,000 Air 28,000) Paramilitary 62,200
RESERVE 5,500 (Army 1,100 Navy 2,400 Air Force 2,000) Paramilitary 30,400

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 113,000; 64,00 active reservists (recalled) (total 177,000)
   Regt are bn sized
FORCES BY ROLE
COMMAND
   7 region HQ
   21 div HQ
SPECIAL FORCES
   1 indep SF bde
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 armd recce regt
Armoured
   1 armd bde(-)
Mechanised
   1 mech inf bde
Light
   60 inf bde
   1 cdo bde
Air Manoeuvre
   1 air mob bde
COMBAT SUPPORT
   7 arty regt
   1 MRL regt
   8 engr regt
   6 sigs regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 62 T-55A/T-55AM2
   RECCE 15 Saladin
   IFV 62+: 13 BMP-1; 49 BMP-2; WZ-551 20mm
   APC 211+
     APC (T) 30+: some Type-63; 30 Type-85; some Type-89
     APC (W) 181: 25 BTR-80/BTR-80A; 31 Buffl; 20 WZ-551; 105 Unicorn
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 16 VT-55
   VLB 2 MT-55
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MANPATS HJ-8
   RCL 40: 105mm ~10 M-65; 106mm ~30 M40
   GUNS 85mm 8 Type-56 (D-44)
ARTILLERY 908
   TOWED 96: 122mm 20; 130mm 30 Type-59-I; 152mm 46 Type-66 (D-20)
   MRL 122mm 28: 6 KRL-122; 22 RM-70
   MOR 784: 81mm 520; 82mm 209; 120mm 55 M-43
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 1 Seeker

Navy ~37,000; ~13,000 active reserves (total 50,000)
Seven naval areas
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 128
   PSOH 3: 1 Sayura (IND Vigraha); 2 Sayurala (IND Samarth)
   PCG 2 Nandimithra (ISR Sa'ar 4) with 3 single lnchr with Gabriel II AShM, 1 76mm gun
   PCO 2: 1 Samudura (ex-US Reliance); 1 Sagara (IND Vikram) with 1 hel landing platform
   PCC 1 Jayasagara
   PBF 74: 26 Colombo; 6 Shaldag; 4 Super Dvora Mk II; 6 Super Dvora Mk III; 5 Trinity Marine; 27 Wave Rider
   PB 20: 4 Cheverton; 2 Mihikatha (ex-AUS Bay); 2 Prathapa (PRC mod Haizhui); 3 Ranajaya (PRC Haizhui); 1 Ranarisi (PRC mod Shanghai II);
     5 Weeraya (PRC Shanghai II); 3 (various)
   PBR 26
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LSM 1 Shakthi (PRC Yuhai) (capacity 2 tanks; 250 troops)
   LANDING CRAFT 8
    LCM 2
    LCP 3 Hansaya
    LCU 2 Yunnan
    UCAC 1 M 10 (capacity 56 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 3: 2 AP; 1 AX

Marines ~500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bn
   Special Boat Service ~100

Reserve Organisations
Sri Lanka Volunteer Naval Force (SLVNF) 13,000 active reservists

Air Force 28,000 (incl SLAF Regt)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-7BS/G; FT-7
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Kfi C-2/C-7/TC-2
   1 sqn with K-8 Karakorum*
TRANSPORT
   1 sqn with An-32B Cline; C-130K Hercules; Cessna 421C Golden Eagle
   1 sqn with Beech B200 King Air; Y-12 (II)
TRAINING
   1 wg with PT-6, Cessna 150L
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24V Hind E; Mi-35P Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-171Sh
   1 sqn with Bell 206A/B (incl basic trg), Bell 212
   1 (VIP) sqn with Bell 212; Bell 412 Twin Huey
ISR UAV
   1 sqn with Blue Horizon II
   1 sqn with Searcher MkII
MANOEUVRE
Other
   1 (SLAF) sy regt
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 13 combat capable
   FTR 5: 3 F-7GS; 2 FT-7 (3 F-7BS; 1 F-7GS non-operational)
   FGA 1 Kfi C-2 (2 Kfi C-2; 1 Kfi C-7; 2 Kfi TC-2; 6 MiG-27M Flogger J2; 1 MiG-23UB Flogger C non-operational)
   TPT 21: Medium 2 C-130K Hercules; Light 19: 3 An-32B Cline; 6 Cessna 150L; 1 Cessna 421C Golden Eagle; 7 Y-12 (II); 2 Y-12 (IV)
   TRG 14: 7 K-8 Karakoram*; 7 PT-6
HELICOPTERS
   ATK 11: 6 Mi-24P Hind; 3 Mi-24V Hind E; 2 Mi-35V Hind
   MRH 18: 6 Bell 412 Twin Huey (VIP); 2 Bell 412EP (VIP); 10 Mi-17 Hip H
   TPT 16: Medium 4 Mi-171Sh; Light 12: 2 Bell 206A Jet Ranger; 2 Bell 206B Jet Ranger; 8 Bell 212
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 2+: some Blue Horizon II; 2 Searcher MkII
AIR DEFENCE GUNS TOWED 27: 40mm 24 L/40; 94mm 3 (3.7in)
   AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR PL-5E

Paramilitary ~62,200
Home Guard 13,000
National Guard ~15,000
Police Force 30,200; 1,000 (women) (total 31,200) 30,400 reservists
Ministry of Defence Special Task Force 3,000
Anti-guerrilla unit
Coast Guard n/k
Ministry of Defence
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCO 1 Suraksha (ex-IND Vikram) with 1 hel landing platform
   PBF 11: 2 Dvora; 4 Super Dvora Mk I; 3 Killer (ROK); 2 (Inshore Patrol Craft)
   PB 4: 2 Simonneau Type-508; 2 Samudra Raksha
   PBR 1

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 115; 6 obs; 1 hel sqn
LEBANON: UN UNIFIL 150; 1 inf coy
MALI: UN MINUSMA 200; 7 obs; 1 sy coy
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 172; 2 obs; 1 fd hospital; 1 hel sqn
SUDAN: UN UNISFA 2; 5 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 4 obs


   TAIWAN (Republic of China)
   []

Capabilities
Taiwan's relationship with China and its attempts to sustain a credible military capability dominate its security policy. The latest Quadrennial Defense Review, published in March 2017, highlighted the continued challenge from Beijing. Taiwan's current focus is therefore on air defence and deterrence in coastal areas, on both sides of the island. The armed forces are well trained and exercise regularly. Demographic pressure has influenced plans for force reductions and a shift towards an all-volunteer force. Taiwan's main alliance partnership is with the US. The Taiwan Relations Act from 1979 states that `the United States shall provide Taiwan with arms of a defensive character'. Despite persistent US refusal to sanction the transfer of new combat aircraft, Taiwan has obtained US assistance to modernise its current fleet of F-16s to F-16V standard. Nevertheless, Taipei maintains an interest in the F-35. Due to the lack of potential foreign equipment suppliers, Taiwan is modernising its existing holdings and developing its domestic defence industry capabilities through increased funding and the development of new weapons programmes. Taiwan's defence-industrial base has strengths in aerospace, shipbuilding and missiles. An indigenous-submarine programme was officially launched in 2017, with the aim to locally build eight boats. The National Chung-Shan Institute of Science and Technology is in charge of most defence R&D.
Способности
Отношения Тайваня с Китаем и его попытки сохранить надежный военный потенциал доминируют в его политике безопасности. В последнем четырехлетнем обзоре оборонной политики, опубликованном в марте 2017 года, подчеркивалась сохраняющаяся проблема Пекина. Поэтому в настоящее время основное внимание Тайваня уделяется противовоздушной обороне и сдерживанию в прибрежных районах по обе стороны острова. Вооруженные силы хорошо обучены и регулярно проводят учения. Демографическое давление подстегнуло планы сокращения численности Вооруженных сил и перехода к полностью добровольческим силам. Главное союзническое партнерство Тайваня - с США. Закон об отношениях с Тайванем от 1979 года гласит, что "Соединенные Штаты должны предоставить Тайваню оружие оборонительного характера". Несмотря на настойчивый отказ США санкционировать передачу новых боевых самолетов, Тайвань получил американскую помощь для модернизации своего нынешних F-16 до стандарта F-16V. Тем не менее, Тайбэй сохраняет интерес к F-35. Из-за отсутствия потенциальных иностранных поставщиков оборудования Тайвань модернизирует свои существующие запасы и развивает свой внутренний оборонно-промышленный потенциал за счет увеличения финансирования и разработки новых оружейных программ. Оборонно-промышленная база Тайваня имеет сильные стороны в аэрокосмической, судостроительной и ракетной отраслях. В 2017 году официально была начата программа по созданию субмарин с целью строительства на местном уровне восьми лодок. Национальный институт науки и техники Чун-Шаня отвечает за большинство оборонных НИОКР.

ACTIVE 163,000 (Army 88,000 Navy 40,000 Air 35,000) Paramilitary 11,450
Conscript liability (19-40 years) 12 months for those born before 1993; four months for those born after 1994 (alternative service available).
Conscription officially ended in January 2018 and it was planned that the last conscripts would demobilise by the end of 2018
RESERVE 1,657,000 (Army 1,500,000 Navy 67,000 Air Force 90,000)
Some obligation to age 30

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 88,000 (incl ~5,000 MP)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 corps HQ
   5 defence comd HQ
SPECIAL FORCES/HELICOPTER
   1 SF/hel comd (2 spec ops gp, 2 hel bde)
MANOEUVRE
Armoured
   4 armd bde
Mechanised
   3 mech inf bde
Light
   6 inf bde
COMBAT SUPPORT
   3 arty gp
   3 engr gp
   3 CBRN gp
   3 sigs gp
COASTAL DEFENCE
   1 AShM bn
Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   21 inf bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 565: 200 M60A3; 100 M48A5; 265 M48H Brave Tiger
   LT TK 625 M41/Type-64 (230 M24 Chaffe (90mm gun) in store)
   IFV 225 CM-25 (M113 with 20-30mm cannon)
   APC 1,220
   APC (T) 650 M113
   APC (W) 570: ~270 CM-32 Yunpao; 300 LAV-150 Commando
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 18 M9
   ARV CM-27/A1; 37 M88A1
   VLB 22 M3; M48A5
NBC VEHICLES 48+: BIDS; 48 K216A1; KM453
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP TOW
   MANPATS FGM-148 Javelin; TOW
   RCL 500+: 90mm M67; 106mm 500+: 500 M40A1; Type-51
ARTILLERY 2,200
   SP 488: 105mm 100 M108; 155mm 318: 225 M109A2/A5; 48 M44T; 45 T-69; 203mm 70 M110
   TOWED 1,060+: 105mm 650 T-64 (M101); 155mm 340+: 90 M59; 250 T-65 (M114); M44; XT-69; 203mm 70 M115 MRL 330: 117mm 120 Kung Feng VI;
     126mm 210: 60 Kung Feng III/Kung Feng IV; 150 RT 2000 Thunder (KF towed and SP)
   MOR 322+
    SP 162+: 81mm 72+: M29; 72 M125; 107mm 90 M106A2
    TOWED 81mm 160 M29; T-75; 107mm M30; 120mm K5; XT-86
COASTAL DEFENCE
   ARTY 54: 127mm ~50 US Mk32 (reported); 240mm 4 M1
   AShM Ching Feng
HELICOPTERS
   ATK 96: 67 AH-1W Cobra; 29 AH-64E Apache
   MRH 38 OH-58D Kiowa Warrior
   TPT 110: Heavy 8 CH-47SD Super D Chinook; Medium 26 UH-60M Black Hawk; Light 76 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
   TRG 29 TH-67 Creek
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light Mastif III
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 76: 74 M1097 Avenger; 2 M48 Chaparral; FIM-92 Stinger
   GUNS 400
    SP 40mm M42
    TOWED 20: 35mm 20 GDF-001 (30 systems with 20 guns) 40mm L/70

Navy 40,000
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
     2 Hai Lung with 6 single 533mm TT with SUT HWT/UGM-84L Harpoon Block II AShM
     2 Hai Shih! (ex-US Guppy II - trg role) with 10 single 533mm TT (6 fwd, 4 aft) with SUT HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 26
   CRUISERS CGHM 4 Keelung (ex-US Kidd) with 2 quad lnchr with RGM-84L Harpoon Block II AShM, 2 twin Mk26 GMLS with RIM-66K-2 SM-2MR
     Block IIIA SAM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 2 127mm gun (capacity 1 S-70 ASW hel)
   FRIGATES 22
    FFGHM 21:
     8 Cheng Kung (US Oliver Hazard Perry mod) with 2 quad lnchr with Hsiung Feng II/III AShM, 1 Mk13 GMLS with SM-1MR SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with Mk 46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 S-70C ASW hel)
     2 Meng Chuan (ex-US Oliver Hazard Perry) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84 Harpoon AShM/SM 1MR SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with Mk 46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 S-70C ASW hel)
     5 Chin Yang (ex-US Knox) with 1 octuple Mk16 lnchr with ASROC/RGM-84C Harpoon AShM, 2 triple lnchr with SM-1MR SAM, 2 twin lnchr
       with SM- 1MR SAM, 2 twin 324mm ASTT with Mk 46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 MD-500 hel)
     6 Kang Ding with 2 quad lnchr with Hsiung Feng II AShM, 1 quad lnchr with Sea Chaparral SAM, 2 Mk32 triple 324mm ASTT with Mk 46 LWT,
       1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 S-70C ASW hel)
    FFGH 1 Chin Yang (ex-US Knox) with 1 octuple Mk112 lnchr with ASROC/RGM-84C Harpoon AShM, 2 twin 324mm ASTT with Mk 46 LWT,
       1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 MD-500 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 44
   CORVETTES FSG 1 Tuo Jiang (Hsun Hai) with 4 twin lnchr with Hsiung Feng II AShM, 4 twin lnchr with Hisung Feng III AShM, 2 triple 324mm TT,
       1 Mk 15 Phalanx Block 1B CIWS; 1 76mm gun
   PCG 11:
     1 Jin Chiang with 1 quad lnchr with Hsiung Feng II AShM
     4 Jin Chiang with 2 twin lnchr with Hsiung Feng II AShM, 1 76mm gun
     6 Jin Chiang with 1 quad lnchr with Hsiung Feng III AShM, 1 76mm gun
   PCC 1 Jin Chiang (test platform)
   PBG 31 Kwang Hua with 2 twin lnchr with Hsiung Feng II AShM
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 9
   MHC 6: 4 Yung Feng; 2 Yung Jin (ex-US Osprey)
   MSO 3 Yung Yang (ex-US Aggressive)
COMMAND SHIPS LCC 1 Kao Hsiung
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LSD 1
     1 Shiu Hai (ex-US Anchorage) with 2 Mk 15 Phalanx CIWS, 1 hel landing platform (capacity either 2 LCU or 18 LCM; 360 troops)
   LANDING SHIPS LST 8:
     6 Chung Hai (capacity 16 tanks; 200 troops)
     2 Chung Ho (ex-US Newport) with 1 Mk 15 Phalanx CIWS , 1 hel landing platform (capacity 3 LCVP, 23 AFVs, 400 troops)
   LANDING CRAFT 47
    LCM ~35 (various)
    LCU 12 LCU 1610 (capacity 2 M60A3 or 400 troops) (minelaying capability)
LOGISTICS AND SUPPORT 12
   AGOR 1 Ta Kuan
   AOEH 1 Panshih with 1 quad lnchr with Sea Chaparral SAM, 2 Mk 15 Phalanx CIWS (capacity 3 med hel)
   AOE 1 Wu Yi with 1 quad lnchr with Sea Chaparral SAM, 1 hel landing platform
   ARS 2: 1 Da Hu (ex-US Diver); 1 Da Juen (ex-US Bolster)
   ATF 7 Ta Tung (ex-US Cherokee)

Marines 10,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   3 mne bde
COMBAT SUPPORT
   Some cbt spt unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   AAV 202: 52 AAV-7A1; 150 LVTP-5A1
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 2 AAVR-7
ANIT-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm
ARTILLERY TOWED 105mm; 155mm

Naval Aviation
FORCES BY ROLE
ANTI SUBMARINE WARFARE
   2 sqn with S-70C Seahawk (S-70C Defender)
   1 sqn with MD-500 Defender
ISR UAV
   1 bn with Chung Shyang II
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   ASW 20 S-70C Seahawk (S-70C Defender)
   MRH 10 MD-500 Defender
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Medium ~29 Chung Shyang II

Air Force 35,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with Mirage 2000-5E/D (2000-5EI/DI)
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with F-5E/F Tiger II
   6 sqn with F-16A/B Fighting Falcon
   5 sqn with F-CK-1A/B/C/D Ching Kuo
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with P-3C Orion
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with C-130HE Tien Gian
ISR
   1 sqn with RF-5E Tigereye
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with E-2T Hawkeye
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with H225; S-70C Black Hawk
TRANSPORT
   2 sqn with C-130H Hercules
   1 (VIP) sqn with B-727-100; B-737-800; Beech 1900; F-50;
S-70C Black Hawk
TRAINING
   1 sqn with AT-3A/B Tzu-Chung*
   1 sqn with Beech 1900
   1 (basic) sqn with T-34C Turbo Mentor
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 479 combat capable
   FTR 285: 87 F-5E/F Tiger II (some in store); 143 F-16A/B Fighting Falcon; 9 Mirage 2000-5D (2000-5DI); 46 Mirage 2000-5E (2000-5EI)
   FGA 127 F-CK-1C/D Ching Kuo
   ASW 12 P-3C Orion
   EW 1 C-130HE Tien Gian
   ISR 7 RF-5E Tigereye
   AEW&C 6 E-2T Hawkeye
   TPT 33: Medium 19 C-130H Hercules; Light 10 Beech 1900; PAX 4: 1 B-737-800; 3 F-50
   TRG 97: 55 AT-3A/B Tzu-Chung*; 42 T-34C Turbo Mentor
HELICOPTERS
   TPT Medium 19: 3 H225; 16 S-70C Black Hawk; 8 UH-60M Black Hawk
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Antelope
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9J/P Sidewinder; R-550 Magic 2; Shafrir; Sky Sword I; IR/ARH Mica; ARH AIM-120C AMRAAM; Sky Sword II
   ASM AGM-65A Maverick
   AShM AGM-84 Harpoon
   ARM Sky Sword IIA
   LACM Conventional Wan Chien
BOMBS Laser-guided Paveway II

Air Defence and Missile Command
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   3 SSM bty with Hsiung Feng IIE
AIR DEFENCE
   2 AD/SAM gp (total: 13 bty with MIM-23 Hawk; 4 bty with MIM-104F Patriot PAC-3; 6 bty with Tien Kung I Sky Bow/Tien Kung II Sky Bow)
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   GLCM Conventional ~12 Hsiung Feng IIE
AIR DEFENCE SAM Medium-range 600+: 100 MIM-23 Hawk; ~500 Tien Kung I Sky Bow/Tien Kung II Sky Bow
MISSILE DEFENCE Medium-range 24+ MIM-104F Patriot PAC-3

Paramilitary 11,450
Coast Guard 11,450
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 161
   PSOH 4: 2 Tainan; 2 Yilan
   PSO 6: 4 Miaoli with 1 hel landing platform; 2 Ho Hsing
   PCO 13: 2 Kinmen; 2 Mou Hsing; 3 Shun Hu 7; 4 Taichung; 2 Taipei
   PBF ~56 (various)
   PB 82: 1 Shun Hu 6; ~81 (various)

Cyber
Although Taiwan has a highly developed civilian IT sector, the government has been relatively slow to exploit this advantage for national-defence purposes. However, for the past decade, Taipei has been working on its Po Sheng - Broad Victory - C4ISR programme, an all-hazards system with a signifiant defence component. The main focus of the military component of this programme is countering Chinese information-warfare and electronic warfare (EW) attcks. The authorities responsible for cyber activity include the National Security Bureau, the defence ministry, and the Research, Development and Evaluation Commission. In 2015, a Defense Policy Paper recommended that an independent fourth service branch combining cyber and electronic-warfare capabilities should be formed. The Information, Communications and Electronic Warfare Command was established in mid-2017 and is responsible for coordinating cyber defence and directing R&D effrts in cyber and EW.
Кибер
Хотя Тайвань обладает высокоразвитым гражданским IT -сектором, правительство относительно медленно использует это преимущество в целях национальной обороны. Однако в течение последнего десятилетия Тайбэй работал над своей программой Po Sheng - Broad Victory - C4ISR, всеохватывающей системой с существенным оборонным компонентом. Главным направлением военной составляющей этой программы является противодействие китайским информационно-военным и электронным войнам (РЭБ). В число органов, ответственных за кибернетическую деятельность, входят Бюро национальной безопасности, Министерство обороны и Комиссия по исследованиям, разработкам и оценке. В 2015 году в документе по оборонной политике было рекомендовано создать независимую четвертую службу, объединяющую возможности кибер-и радиоэлектронной борьбы. Командование по вопросам информации, связи и радиоэлектронной борьбы было создано в середине 2017 года и отвечает за координацию киберзащиты и руководство научно-исследовательскими разработками в области кибернетики и РЭБ.

FOREIGN FORCES
Singapore 3 trg camp (incl inf and arty)


   THAILAND
   []

Capabilities
Thailand has large, well-funded armed forces and its air force is one of the best equipped and trained in Southeast Asia, while the introduction into service of Gripen combat aircraft and Saab 340 airborne early-warning platforms has boosted Thai airpower. The Vision 2026 defence-modernisation plan, approved by the defence council in October 2017, outlines the armed forces' capability improvements over the next decade. Thailand is considered a major non-NATO ally by the US, while the country has developed deeper defence ties with China since the military coup in 2014. The armed forces regularly take part in international military exercises. A small number of personnel remain deployed on the UNAMID mission to Darfur, Sudan. The military-modernisation effort includes the development of submarines, anti-submarine warfare capabilities and a surface-ship procurement programme. The armoured vehicle fleet has been recapitalised with deliveries from Ukraine and China. The arrival of the Saab 340 AEW aircraft, along with the Gripen combat aircraft and a command-and-control system, has provided a step change in air capability. Under its Defence Industry Masterplan, the government indicates that expanding Thailand's presently limited defence sector can be an important way of developing military capability. The government is making efforts to reform defence procurement and offsets by expanding the role of its Defence Technology Institute. It is planned that this will change in 2019 to become the Defence Technology Agency, acting as a central procurement agency for the armed forces, as well as overseeing the development of Thailand's defence industry.
Способности
Таиланд имеет большие, хорошо финансируемые вооруженные силы, а его военно-воздушные силы являются одними из лучших оснащенных и обученных в Юго-Восточной Азии, в то время как введение в строй боевых самолетов Gripen и воздушных платформ раннего предупреждения Saab 340 повысило авиационную мощь Таиланда. В плане модернизации обороны "видение 2026", утвержденном Советом обороны в октябре 2017 года, намечено повышение боеспособности Вооруженных сил в течение следующего десятилетия. Таиланд считается главным союзником США вне НАТО, в то время как страна развила более глубокие оборонные связи с Китаем после военного переворота в 2014 году. Вооруженные силы регулярно принимают участие в международных военных учениях. Небольшое число сотрудников по-прежнему развернуто в составе миссии UNAMID в Дарфуре, Судан. Военно-техническое перевооружение включает в себя создание подводных лодок, противолодочных средств и программу снабжения надводных кораблей. Парк бронетехники был обновлен за счет поставок из Украины и Китая. Появление самолета Saab 340 AEW, наряду с боевым самолетом Gripen и системой командования и управления, обеспечило постепенное изменение воздушных возможностей. В своем генеральном плане оборонной промышленности правительство указывает, что расширение ограниченного в настоящее время оборонного сектора Таиланда может быть важным способом развития военного потенциала. Правительство предпринимает усилия по реформированию системы оборонных закупок и взаимозачетов, расширяя роль своего института оборонных технологий. Планируется, что в 2019 году эта структура будет преобразована в Агентство оборонных технологий, которое будет выполнять функции Центрального агентства по закупкам для Вооруженных сил, а также осуществлять надзор за развитием оборонной промышленности Таиланда.

ACTIVE 360,850 (Army 245,000 Navy 69,850 Air 46,000) Paramilitary 93,700
Conscription liability 24 months
RESERVE 200,000 Paramilitary 45,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 130,000; ~115,000 conscript (total 245,000)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 (regional) army HQ
   3 corps HQ
SPECIAL FORCES
   1 SF div
   1 SF regt
MANOEUVRE
Armoured
   3 cav div (1 recce bn; 3 tk regt (3 tk bn); 1 indep tk bn; 1 sigs bn; 1 maint bn; 1 hel sqn)
Mechanised
   1 mech inf div (1 recce coy; 1 recce sqn; 1 tk bn; 1 inf regt (4 inf bn); 3 inf regt; 1 engr bn; 1 sigs bn)
Light
   8 inf div (1 recce sqn; 3 inf regt (3 inf bn); 1 engr bn; 1 sigs bn)
COMBAT SUPPORT
   1 arty div
   1 engr div
COMBAT SERVICE SUPPORT
   4 economic development div
HELICOPTER
Some hel fl
ISR UAV
   1 UAV bn with Hermes 450; Searcher II
AIR DEFENCE
   1 ADA div (6 bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 360: 53 M60A1; 125 M60A3; 105 M48A5; 49 T-84 Oplot; 28 VT-4; (50 Type-69 in store)
   LT TK 194: 24 M41; 104 Scorpion (50 in store); 66 Stingray
   RECCE 32 S52 Shorland
   IFV 168 BTR-3E1
   APC 1,140
     APC (T) 880: Bronco; 430 M113A1/A3; 450 Type-85
     APC (W) 160: 9 BTR-3K (CP); 6 BTR-3C (amb); 18 Condor; 142 LAV-150 Commando
     PPV 100 REVA
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 58: 2 BREM-84 Atlet; 13 BTR-3BR; 22 M88A1; 6 M88A2; 10 M113; 5 Type-653; WZT-4
   VLB Type-84
   MW Bozena; Giant Viper
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 30+: 18+ M901A5 (TOW); 12 BTR-3RK
   MANPATS M47 Dragon
   RCL 180: 75mm 30 M20; 106mm 150 M40
ARTILLERY 2,643
   SP 155mm 32: 6 ATMOS-2000; 6 CAESAR; 20 M109A5
   TOWED 617: 105mm 340: 24 LG1 MkII; 12 M-56; 200 M101/M425; 12 M102; 32 M618A2; 60 L119 Light Gun;
     155mm 277: 90 GHN-45 A1; 48 M114; 118 M198; 21 M-71
   MRL 68: 122mm 4 SR-4; 130mm 60 PHZ-85; 302mm 4: 1 DTI-1 (WS-1B); 3 DTI-1G (WS-32)
   MOR 1,926+: SP 81mm 39: 18 BTR-3M1; 21 M125A3; SP 107mm M106A3; SP 120mm 20: 8 BTR-3M2; 12 M1064A3; 1,867 81mm/107mm/120mm
AIRCRAFT
   TPT Light 19: 2 Beech 200 King Air; 2 Beech 1900C; 1 C-212 Aviocar; 1 C295W; 9 Cessna A185E (U-17B); 2 ERJ-135LR; 2 Jetstream 41
   TRG 33: 11 MX-7-235 Star Rocket; 22 T-41B Mescalero
HELICOPTERS
   ATK 7 AH-1F Cobra
   MRH 15: 8 AS550 Fennec; 2 AW139; 5 Mi-17V-5 Hip H
   TPT 216: Heavy 5 CH-47D Chinook; Medium 12: 9 UH-60L Black Hawk; 3 UH-60M Black Hawk;
     Light 199: 93 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 27 Bell 206 Jet Ranger; 52 Bell 212 (AB-212); 16 Enstrom 480B; 6 H145M (VIP tpt); 5 UH-72A Lakota
   TRG 53 Hughes 300C
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 4 Hermes 450; Searcher; Searcher II
AIR DEFENCE
   SAM
    Short-range Aspide
    Point-defence 8+: 8 Starstreak; 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS 184
    SP 54: 20mm 24 M163 Vulcan; 40mm 30 M1/M42 SP
    TOWED 138: 20mm 24 M167 Vulcan; 35mm 8 GDF-007 with Skyguard 3; 37mm 52 Type-74; 40mm 48 L/70; 57mm ~6 Type-59 (S-60)
     (18+ more non-operational)

Reserves
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 inf div HQ

Navy 44,000 (incl Naval Aviation, Marines, Coastal Defence); 25,850 conscript (total 69,850)
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 9
   AIRCRAFT CARRIERS CVH 1: 1 Chakri Naruebet with 2 sextuple Sadral lnchr with Mistral SAM (capacity 6 S-70B Seahawk ASW hel)
   FRIGATES 8
    FFGHM 2:
     2 Naresuan with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 8 cell Mk41 Mod 30 VLS with RIM-162B ESSM SAM, 2 triple Mk32 324mm TT
       with Mk46 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 Super Lynx 300 hel)
    FFG 4:
   2 Chao Phraya (trg role) with 4 twin lnchr with C-802A AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 100mm gun
   2 Chao Phraya with 4 twin lnchr with C-802A AShM, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 twin 100mm gun, 1 hel landing platform
    FF 2:
   1 Makut Rajakumarn with 2 triple 324mm ASTT, 2 114mm gun
   1 Pin Klao (ex-US Cannon) (trg role) with 6 single 324mm ASTT, 3 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 82
   CORVETTES 7
    FSGM 2 Rattnakosin with 2 twin Mk140 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple Mk32 324mm
       ASTT with Stingray LWT, 1 76mm gun
    FS 5:
     3 Khamronsin with 2 triple 324mm ASTT with Stingray LWT, 1 76mm gun
     2 Tapi with 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun
   PSO 1 Krabi (UK River mod) with 1 76mm gun
   PCFG 6:
     3 Prabparapak with 2 single lnchr with Gabriel I AShM, 1 triple lnchr with Gabriel I AShM, 1 57mm gun
     3 Ratcharit with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCOH 2 Pattni (1 in trg role) with 1 76mm gun
   PCO 4: 3 Hua Hin with 1 76mm gun; 1 M58 Patrol Gun Boat with 1 76mm gun
   PCC 9: 3 Chon Buri with 2 76mm gun; 6 Satthip with 1 76mm gun
   PBF 4 M18 Fast Assault Craft (capacity 18 troops)
   PB 49: 1 T-11 (US PGM-71); 3 T-81; 9 T-91; 3 M36 Patrol Boat; 13 T-213; 1 T-227; 13 M21 Patrol Boat; 3 T-991; 3 T-994
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 17
   MCCS 1 Thalang
   MCO 2 Lat Ya
   MCC 2 Bang Rachan
   MSR 12: 7 T1; 5 T6
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 1
    LPD 1 Anthong (SGP Endurance) with 1 76mm gun (capacity 2 hel; 19 MBT; 500 troops)
   LANDING SHIPS 2
    LST 2 Sichang with 2 hel landing platform (capacity 14 MBT; 300 troops)
   LANDING CRAFT 14
    LCU 9: 3 Man Nok; 2 Mataphun (capacity either 3-4 MBT or 250 troops); 4 Thong Kaeo
    LCM 2
    UCAC 3 Griffn 1000TD
LOGISTICS AND SUPPORT 13
   ABU 1 Suriya
   AGOR 1 Sok
   AGS 2
   AOL 6: 1 Matra with 1 hel landing platform; 3 Proet; 1 Prong; 1 Samui
   AOR 1 Chula
   AORH 1 Similan (capacity 1 hel)
   AWT 1

Naval Aviation 1,200
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 3 combat capable
   ASW 2 P-3A Orion (P-3T)
   ISR 9 Sentry O-2-337
   MP 1 F-27-200 MPA*
   TPT Light 15: 7 Do-228-212; 2 ERJ-135LR; 2 F-27-400M Troopship; 3 N-24A Searchmaster; 1 UP-3A Orion (UP-3T)
HELICOPTERS
   ASW 8: 6 S-70B Seahawk; 2 Super Lynx 300
   MRH 2 MH-60S Knight Hawk
   TPT 18: Medium 2 Bell 214ST (AB-214ST); Light 16: 6 Bell 212 (AB-212); 5 H145M; 5 S-76B
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM AGM-84 Harpoon

Marines 23,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 mne div HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce bn
Light
   2 inf regt (total: 6 bn)
Amphibious
   1 amph aslt bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt (3 fd arty bn, 1 ADA bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   IFV 14 BTR-3E1
   APC (W) 24 LAV-150 Commando
   AAV 33 LVTP-7
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 1 AAVR-7
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 10 M1045A2 HMMWV with TOW
   MANPATS M47 Dragon; TOW
ARTILLERY TOWED 48: 105mm 36 (reported); 155mm 12 GC-45
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence QW-18
   GUNS 12.7mm 14

Naval Special Warfare Command

Air Force ~46,000
4 air divs, one fling trg school
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with F-5E/5F Tiger II
   3 sqn with F-16A/B Fighting Falcon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Gripen C/D
GROUND ATTACK
   1 sqn with Alpha Jet*
   1 sqn with AU-23A Peacemaker
   1 sqn with L-39ZA Albatros*; T-50TH Golden Eagle*
ELINT/ISR
   1 sqn with DA42 MPP Guardian
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with Saab 340B; Saab 340 Erieye
TRANSPORT
   1 (Royal Flight) sqn with A319CJ; A340-500; B-737-800
   1 sqn with ATR-72; BAe-748
   1 sqn with BT-67
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules
TRAINING
   1 sqn with L-39ZA Albatros*
   1 sqn with CT-4A/B Airtrainer; T-41D Mescalero
   1 sqn with CT-4E Airtrainer
   1 sqn with PC-9
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois)
   1 sqn with Bell 412 Twin Huey; S-92A
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 150 combat capable
   FTR 78: 1 F-5B Freedom Fighter; 21 F-5E Tiger II; 3 F-5F Tiger II (F-5E/F being upgraded); 38 F-16A Fighting Falcon; 15 F-16B Fighting Falcon
   FGA 11: 7 Gripen C; 4 Gripen D
   ATK 17 AU-23A Peacemaker
   ISR 5 DA42 MPP Guardian
   AEW&C 2 Saab 340 Erieye
   ELINT 2 Saab 340 Erieye (COMINT/ELINT)
   TPT 42: Medium 14: 6 C-130H Hercules; 6 C-130H-30 Hercules; 2 Saab 340B; Light 21: 3 ATR-72; 3 Beech 200 King Air; 8 BT-67; 1 Commander 690; 6 DA42M;
     PAX 7: 1 A319CJ; 1 A320CJ; 1 A340-500; 1 B-737-800; 3 SSJ-100-95LR (1 A310-324 in store)
   TRG 111: 16 Alpha Jet*; 13 CT-4A Airtrainer; 6 CT-4B Airtrainer; 20 CT-4E Airtrainer; 26 L-39ZA Albatros*; 21 PC-9; 7 T-41D Mescalero;
     2 T-50TH Golden Eagle*
   HELICOPTERS
   MRH 11: 2 Bell 412 Twin Huey; 2 Bell 412SP Twin Huey; 1 Bell 412HP Twin Huey; 6 Bell 412EP Twin Huey
   CSAR 6 H225M Super Cougar
   TPT 20: Medium 3 S-92A Super Hawk; Light 17 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9P/S Sidewinder; Python 3; IIR IRIS-T;
   ARH AIM-120 AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick
   AShM RBS15F
BOMBS Laser-guided Paveway II

Paramilitary ~93,700

Border Patrol Police 20,000
Marine Police 2,200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 98
   PCO 1 Srinakrin
   PCC 2 Hameln
   PB 49: 2 Chasanyabadee; 3 Cutlass; 2 Ratayapibanbancha (Reef Ranger); 1 Sriyanont; 41 (various)
   PBR 46

National Security Volunteer Corps 45,000 - Reserves
Police Aviation 500
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 6 combat capable
   ATK 6 AU-23A Peacemaker
   TPT 16: Light 15: 2 CN235; 8 PC-6 Turbo-Porter; 3 SC-7 3M Skyvan; 2 Short 330UTT; PAX 1 F-50
HELICOPTERS
   MRH 12: 6 Bell 412 Twin Huey; 6 Bell 429
   TPT Light 61: 27 Bell 205A; 14 Bell 206 Jet Ranger; 20 Bell 212 (AB-212)

Provincial Police 50,000 (incl ~500 Special Action Force)

Thahan Phran (Hunter Soldiers) 21,000

Volunteer irregular force
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   22 paramilitary regt (total: 275 paramilitary coy)

DEPLOYMENT
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 4 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 9; 1 obs

FOREIGN FORCES
United States US Pacifi Command: 300


   TIMOR_LESTE
   []

Capabilities
The small Timor-Leste Defence Force (F-FDTL) has been afflted by funding, personnel and morale challenges since it was established in 2001. While the F-FDTL is responsible for external defence, its parallel internal-security role has sometimes brought it into conflict with the national police force. The F-FDTL has been reconstituted but is still a long way from meeting the ambitious force structure goals set out in the Force 2020 plan published in 2007. The origins of the F-FDTL in the Falintil national resistance force, and continuing training and doctrinal emphasis on low-intensity infantry tactics, mean that the force provides a deterrent to invasion. In 2017, Portugal and Timor-Leste signed a defence cooperation agreement up to 2022. The F-FDTL sometimes receives training from Australian and US personnel. Australia is donating two Guardian-class patrol vessels as part of its Pacific Patrol Boat Replacement programme; these are due to arrive in 2023. Maintenance capacity is unclear and the country has no traditional defence industry.
Способности
С момента своего создания в 2001 году небольшие силы обороны Тимора-Лешти (F-FDTL) испытывали трудности с финансированием, персоналом и моральным духом. Хотя F-FDTL отвечает за внешнюю оборону, ее параллельная роль в обеспечении внутренней безопасности иногда приводит к тому, что она вступает в конфликт с Национальной полицией. F-FDTL были восстановлены, но до достижения амбициозных целей в области структуры сил, поставленных в опубликованном в 2007 году плане сил-2020, еще далеко. Происхождение F-FDTL в составе Национальных сил сопротивления Фалинтил, а также продолжающаяся подготовка и доктринальный упор на тактику пехоты низкой интенсивности означают, что эти силы обеспечивают сдерживание вторжения. В 2017 году Португалия и Тимор-Лешти подписали соглашение о сотрудничестве в области обороны до 2022 года. F-FDTL иногда проходят подготовку у австралийского и американского персонала. Австралия жертвует два патрульных судна класса Guardian в рамках своей программы замены тихоокеанских патрульных катеров; они должны прибыть в 2023 году. Потенциал технического обслуживания неясен, и в стране нет традиционной оборонной промышленности.

ACTIVE 2,280 (Army 2,200 Naval Element 80)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 2,200
Training began in January 2001 with the aim of deploying 1,500 full-time personnel and 1,500 reservists. Authorities are engaged in developing security structures with international assistance
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 MP pl
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log spt coy

Naval Element 80
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
PB 7: 2 Albatros; 2 Dili (ex-ROK); 2 Shanghai II; 1 Kamenassa (ex-ROK Chamsuri)

Air Component
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 1 Cessna 172


   VIETNAM
   []

Capabilities
Vietnam has a stronger military tradition and its armed forces have more operational experience than any of its neighbours. Its defence efforts and armed forces also benefit from broad popular support, particularly in the context of tensions with China over conflicting claims in the South China Sea. Vietnam adopted a new Law on National Defence in 2018 that focused, among other areas, on information warfare. Legislation is also being discussed that seeks to increase the role of the coastguard, including the use of force to defend sovereignty. Vietnam is looking to diversify its security partnerships. Washington lifted its arms embargo on Hanoi in 2016, while New Delhi and Seoul are understood to be seeking inroads into Vietnam's defence market. The forces are conscript-based, and there is a plan to reduce their numbers in the armed forces and other institutions, such as military colleges and hospitals, by 2022. Recapitalisation efforts have focused on the navy and air force, mainly with a view to disputes in the Spratly Islands. While Hanoi cannot hope to balance China's power on its own, the recent development of a submarine capability and the procurement of additional Su-30MK2 combat aircraft and new air defence capabilities would complicate Beijing's military options. Vietnam may also be looking to procure assets that would increase its surveillance capacities in the South China Sea, such as UAVs. Vietnam has limited but expanding defence-industrial capacities, dominated by the state-owned Viettel Military Industry and Telecoms Group.
Способности
Вьетнам имеет более сильную военную традицию, и его вооруженные силы имеют больше опыта оперативной деятельности, чем любой из его соседей. Его оборонные усилия и вооруженные силы также пользуются широкой народной поддержкой, особенно в контексте напряженности с Китаем из-за конфликтных претензий в Южно-Китайском море. В 2018 году Вьетнам принял новый закон О национальной обороне, который, в частности, был посвящен информационной войне. Обсуждается также законодательство, направленное на повышение роли береговой охраны, включая применение силы для защиты суверенитета. Вьетнам стремится диверсифицировать свои партнерские отношения в области безопасности. Вашингтон снял эмбарго на поставки оружия Ханою в 2016 году, в то время как Нью-Дели и Сеул, как считается, стремятся вторгнуться на оборонный рынок Вьетнама. Вооруженные силы базируются на призывниках, и существует план сокращения их численности в Вооруженных силах и других учреждениях, таких как военные колледжи и больницы, к 2022 году. Усилия по обновлению были сосредоточены на военно-морском флоте и военно-воздушных силах, главным образом с целью урегулирования споров на островах Спратли. В то время как Ханой не может надеяться сбалансировать мощь Китая самостоятельно, недавнее развитие подводного потенциала и приобретение дополнительных боевых самолетов Су-30МК2 и новых средств ПВО усложнило бы военные возможности Пекина. Вьетнам, возможно, также рассчитывает приобрести активы, которые увеличат его возможности наблюдения в Южно-Китайском море, такие как БПЛА. Вьетнам имеет ограниченные, но расширяющиеся оборонно-промышленные мощности, в которых доминирует государственная Viettel Military Industry and Telecoms Group.

ACTIVE 482,000 (Army 412,000 Navy 40,000 Air 30,000) Paramilitary 40,000
Conscript liability 2 years army and air defence, 3 years air force and navy, specialists 3 years, some ethnic minorities 2 years
RESERVES Paramilitary 5,000,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES ISR 1 VNREDSat

Army ~412,000
   8 Mil Regions (incl capital)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 corps HQ
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (1 AB bde, 1 demolition engr regt)
MANOEUVRE
Armoured
   6 armd bde
   3 armd regt
Mechanised
   2 mech inf div
Light
   23 inf div
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM bde
COMBAT SUPPORT
   13 arty bde
   1 arty regt
   10 engr bde
   1 engr regt
   1 EW unit
   3 sigs bde
   2 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   9 economic construction div
   1 log regt
   1 med unit
   1 trg regt
AIR DEFENCE
   11 AD bde

Reserve
MANOEUVRE
Light
   9 inf div

EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 1,270: 70 T-62; 350 Type-59; 850 T-54/T-55 (45 T-34! in store)
   LT TK 620: 300 PT-76; 320 Type-62/Type-63
   RECCE 100 BRDM-1/BRDM-2
   IFV 300 BMP-1/BMP-2
   APC 1,380+
    APC (T) 280+: Some BTR-50; 200 M113 (to be upgraded); 80 Type-63
    APC (W) 1,100 BTR-40/BTR-60/BTR-152
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
   RCL 75mm Type-56; 82mm Type-65 (B-10); 87mm Type-51
   GUNS
    SP 100mm SU-100; 122mm SU-122
    TOWED 100mm T-12 (arty); M-1944
ARTILLERY 3,040+
   SP 30+: 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 30 2S3 Akatsiya; 175mm M107
   TOWED 2,300: 105mm M101/M102; 122mm D-30/Type-54 (M-1938)/Type-60 (D-74); 130mm M-46; 152mm D-20; 155mm M114
   MRL 710+: 107mm 360 Type-63; 122mm 350 BM-21 Grad; 140mm BM-14
   MOR 82mm; 120mm M-1943; 160mm M-1943
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Coventional Scud-B/C
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS 12,000
    SP 23mm ZSU-23-4
    TOWED 14.5mm/30mm/37mm/57mm/85mm/100mm

Navy ~40,000 (incl ~27,000 Naval Infantry)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL 8
   SSK 6 Hanoi (RUS Varshavyanka) with 6 533mm TT with 3M14E Klub-S (SS-N-30) LACM/3M54E Klub-S (SS-N-27 Sizzler)
       AShM/53-65KE HWT/TEST-71ME HWT
   SSI 2 Yugo (DPRK)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 4
   FRIGATES FFGM 4
     2 Dinh Tien Hoang (RUS Gepard 3.9 (Project 11661E)) with 2 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 1 Palma lnchr with Sosna-R SAM,
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   2 Tran Huang Dao (RUS Gepard 3.9 (Project 11661E)) with 2 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade), 1 Palma lnchr with Sosna-R SAM,
       2 twin 533mm TT with SET-53M HWT, 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 68
   CORVETTES 6:
    FSGM 1 BPS-500 with 2 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 9K32 Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM (manually operated),
       2 twin 533mm TT, 1 RBU-1600 A/S mor, 1 AK630 CIWS, 1 76mm gun
    FS 5:
     3 Petya II (FSU) with 1 quintuple 406mm ASTT, 4 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm gun
     2 Petya III (FSU) with 1 triple 533mm ASTT with SET-53ME HWT, 4 RBU 2500 Smerch 1 A/S mor, 2 twin 76mm gun
    PCFGM 12:
     4 Tarantul (FSU) with 2 twin lnchr with P-15 Termit (SSN-2D Styx) AShM, 1 quad lnchr with 9K32 Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM (manually operated),
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
     8 Tarantul V with 4 quad lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM; 1 quad lnchr with 9K32 Strela-2M (SA-N-5 Grail) SAM (manually operated),
       2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCO 5: 1 Project FC264; 4 TT-400TP with 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PCC 6 Svetlyak with 1 AK630 CIWS, 1 76mm gun
   PBFG 8 Osa II with 4 single lnchr with P-15 Termit AShM
   PBFT 2 Shershen! (FSU) with 4 single 533mm TT
   PH 2 Turya! with 1 twin 57mm gun
   PHT 3 Turya! with 4 single 533mm TT, 1 twin 57mm gun
   PB 20: 14 Zhuk!; 4 Zhuk (mod); 2 TP-01
   PBR 4 Stolkraft
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 13
   MSO 2 Yurka
   MSC 4 Sonya
   MHI 2 Korund (Yevgenya) (Project 1258)
   MSR 5 K-8
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS 7
    LSM 5:
     1 Polnochny A (capacity 6 Lt Tk/APC; 200 troops)
     2 Polnochny B (capacity 6 Lt Tk/APC; 200 troops)
     2 Nau Dinh
    LST 2 Tran Khanh Du (ex-US LST 542) with 1 hel landing platform (capacity 16 Lt Tk/APC; 140 troops)
   LANDING CRAFT LCM 12
     8 LCM 6 (capacity 1 Lt Tk or 80 troops)
     4 LCM 8 (capacity 1 MBT or 200 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 27
   AFD 2
   AGS 1 Tran Dai Nia (Damen Research Vessel 6613)
   AGSH 1
   AKSL 18
   AP 1 Truong Sa
   AT 2
   AWT 1
   AXS 1 Le Quy Don

Naval Infantry ~27,000
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK PT-76; Type-63
   APC APC (W) BTR-60

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   3 AShM bde
   1 coastal arty bde
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE AShM 4K44 Redut (SSC-1B Sepal); 4K51 Rubezh (SSC-3 Styx); K-300P Bastion-P (SSC-5 Stooge)
ARTILLERY MRL 160mm AccuLAR-160; 306mm EXTRA

Navy Air Wing
FORCES BY ROLE
ASW/SAR
   1 regt with H225; Ka-28 (Ka-27PL) Helix A; Ka-32 Helix C
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 6 DHC-6-400 Twin Ottr
HELICOPTERS
ASW 10 Ka-28 Helix A
TPT Medium 4: 2 H225; 2 Ka-32 Helix C

Air Force 30,000
   3 air div, 1 tpt bde
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 regt with Su-22M3/M4/UM Fittr (some ISR)
   1 regt with Su-27SK/Su-27UBK Flanker
   1 regt with Su-27SK/Su-27UBK Flanker; Su-30MK2
   2 regt with Su-30MK2
TRANSPORT
   2 regt with An-2 Colt; An-26 Curl; Bell 205 (UH-1H Iroquois); Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; M-28 Bryza
TRAINING
   1 regt with L-39 Albatros
   1 regt with Yak-52
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   2 regt with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; Mi-171; Mi-24 Hind
AIR DEFENCE
   6 AD div HQ
   2 SAM regt with S-300PMU1 (SA-20 Gargoyle)
   2 SAM regt with Spyder-MR
   3 SAM regt with S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   4 SAM regt with S-135-2TM Pechora (SA-26)
   5 ADA regt
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 73 combat capable
   FGA 73: 27 Su-22M3/M4/UM Fitter (some ISR); 6 Su-27SK Flanker; 5 Su-27UBK Flanker; 35 Su-30MK2 Flanker
   TPT Light 24: 6 An-2 Colt; 12 An-26 Curl; 3 C295M; 1 M-28 Bryza; 2 C-212 Aviocar (NC-212i)
   TRG 47: 17 L-39 Albatros; 30 Yak-52
HELICOPTERS
   MRH 6 Mi-17 Hip H
   TPT 28: Medium 17: 14 Mi-8 Hip; 3 Mi-171; Light 11 Bell 205 (UH-1H Iroquois)
AIR DEFENCE
   SAM 12+:
    Long-range 12 S-300PMU1 (SA-20 Gargoyle)
    Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-125-2TM Pechora (SA-26), Spyder-MR
    Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful);
    Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS 37mm; 57mm; 85mm; 100mm; 130mm
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); ARH R-77 (AA-12A Adder)
   ASM Kh-29L/T (AS-14 Kedge); Kh-59M (AS-18 Kazoo)
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton)
   ARM Kh-28 (AS-9 Kyle); Kh-31P (AS-17A Krypton)

Paramilitary 40,000+ active

Border Defence Corps ~40,000
Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 69+
   PSO 4 DN2000 (Damen 9014)
   PCO 13+: 1 Mazinger (ex-ROK); 9 TT-400; 3+ other
   PCC 2 Hae Uri (ex-ROK)
   PBF 24: 22 MS-50S; 2 Shershen
   PB 26: 1 MS-50; 12 TT-200; 13 TT-120
LOGISTICS AND SUPPORT 5
   AFS 1
   ATF 4 Damen Salvage Tug
AIRCRAFT MP 3 C-212-400 MPA

Local Forces ~5,000,000 reservists
Incl People's Self-Defence Force (urban units) and People's Militia (rural units); comprises static and mobile cbt units, log spt and village protection pl; some arty, mor and AD guns; acts as reserve

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 4; 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs


   Arms procurements and deliveries - Asia. Selected events in 2018
   In May, Indonesian state-owned insurance company PT Askrindo and the National Association of Private Defense Industries (Pinhantanas) signed an agreement to allow the former to supply private Indonesian defence SMEs with credit, guarantees and insurance. The agreement was backed by the defence ministry, which is trying to expand the country's defence-industrial base.
   In June, Australia announced that it had selected BAE Systems' Global Combat Ship design for its Future Frigate programme. Nine Hunter-class frigates, as they will be known in Australian service, will replace the Anzac class, starting in the late 2020s. The ships will be fitted with a locally designed and built CEAFAR2 phased-array radar and will have the Aegis combat-management system. Design and construction is expected to cost AU$35bn (US$27.64bn).
   Vietnam passed an amendment in June strengthening the government's drive to further reduce the number of army-owned businesses from 88 to 16. The defence ministry hopes that at the end of the reform process, the armed forces will only control businesses focused on security and defence.
   China's fist indigenously built aircraft carrier, the Type-002, began sea trials in May and could enter service in 2019. The first Type-055 (Renhai) cruiser began sea trials in August.
   As part of the Defense Reform 2.0 plan, announced in August, South Korea launched a Defense Business Innovation Plan, which aims to simplify and speed up the process of meeting equipment requirements, as well as address the shrinking defence-industrial workforce.
   Indonesia began negotiations with South Korea in October to reduce its share of the KF-X fighter programme due to economic constraints. Since joining the programme in 2016, Indonesia has reportedly struggled to keep up with payments. Indonesia is currently committed to 20% of the KF-X development cost, which is expected to be approximately US$1.9bn. The fist prototype is expected to be completed in 2021.
   Закупки и поставки оружия - Азия. Избранные события в 2018 году
   В мае Индонезийская государственная страховая компания PT Askrindo и Национальная Ассоциация частных оборонных предприятий (Pinhantanas) подписали соглашение, позволяющее первой предоставлять частным индонезийским оборонным предприятиям кредиты, гарантии и страхование. Соглашение было поддержано Министерством обороны, которое пытается расширить оборонно-промышленную базу страны.
   В июне Австралия объявила, что выбрала проект глобального боевого корабля BAE Systems для своей будущей программы фрегатов. Девять фрегатов класса Hunter, как они будут называться в австралийской службе, заменят класс Anzac, начиная с конца 2020-х гг. корабли будут оснащены локально разработанной и построенной фазированной антенной решеткой CEAFAR2 и будут иметь систему боевого управления Aegis. Проектирование и строительство, как ожидается, обойдется в AU$35 млрд. (US$27,64 млрд.).
   В июне Вьетнам принял поправку, усиливающую стремление правительства к дальнейшему сокращению числа предприятий, принадлежащих армии, с 88 до 16. В Минобороны надеются, что в конце процесса реформ вооруженные силы будут контролировать только предприятия, ориентированные на безопасность и оборону.
   Первый отечественный авианосец Китая Type-002 начал ходовые испытания в мае и может поступить на вооружение в 2019 году. Первый крейсер Type-055 (Renhai) начал ходовые испытания в августе.
   В рамках плана оборонной реформы 2.0, объявленного в августе, Южная Корея запустила инновационный план оборонного бизнеса, целью которого является упрощение и ускорение процесса удовлетворения потребностей в оборудовании, а также решение проблемы сокращения численности работников оборонно-промышленного комплекса.
   В октябре Индонезия начала переговоры с Южной Кореей о сокращении своей доли в программе истребителя KF-X из-за экономических ограничений. С момента присоединения к программе в 2016 году Индонезия, как сообщается, изо всех сил старалась не отставать от платежей. Индонезия в настоящее время берет на себя обязательства по 20% стоимости разработки KF-X, которая, как ожидается, составит приблизительно US$1,9 млрд. Первый прототип планируется завершить в 2021 году

   []

   []

   []

   []


Chapter Seven. Middle East and North Africa


   The Daesh mini-state has been largely dismantled, apart from limited territory in Southeast Syria. However, there are fears that the group is reverting to insurgent tactics. The US is demanding that Iranian forces withdraw from Syria and plans to continue supporting the Syrian
   UK military commitment to the region was demonstrated by Exercise Saif Sareea in Oman and the plan to establish a training base there. This is the second recent enhancement to the UK's regional presence, coming just after the official opening in 2018 of a permanent presence in Bahrain.
   Gulf Arab navies are undertaking significant development programmes to equip themselves for a more challenging and complex regional maritime environment.
   Israel has been enforcing a red line around the transfer of advanced military technology from Iran to Hizbullah and also conducting a campaign of air and missile strikes against Iranian forces in Syria. However, following the 17 September shoot down by Syria of a Russian IL-20 surveillance aircraft, Russia's supply of S-300 missiles to Syrian forces will complicate Israel's plans and calculations.
   Delivery of Russian combat helicopters to Algeria and MiG-29M2 multi-role fighters to Egypt continued in 2018, while Israel and Saudi Arabia were the recipients of more F-35s and F-15s respectively.
   Regional defence spending is falling, for those countries where data is available. This includes US Foreign Military Financing to Egypt and Israel

   [] []

   Middle East and North Africa
   Conflict and regional rivalries continue to shape the posture of key actors in the Middle East, as well as motivate interventions and drive defence planning and acquisition.
   Regional security debates remained dominated by the potential for escalation between the United States, Israel and Saudi Arabia on the one hand and Iran and its allies on the other. While the US sought to organise its Arab allies in a coalition called the Middle East Strategic Alliance (MESA), the venture faced significant obstacles, notably rifts between Arab states themselves. Another troubled coalition was the Saudi-led Islamic Military Counter Terrorism Coalition. Its official launch in November 2017 was followed by little activity, reflecting the lack of political commitment of the member nations to the initiative.
   The US withdrawal from the Joint Comprehensive Plan of Action (JCPOA) and its imposition of severe sanctions to curtail Iran's oil exports - the country's main source of foreign currency - complicated Iran's defence-modernisation plans. Tehran had approached China and Russia with a view to modernising its air force and air defences, and to acquire naval- and land-weapons systems, but shrinking revenues threatened these plans. Beijing and Moscow, themselves facing US pressure on other issues, seemed willing to accommodate Tehran. Both denounced the US withdrawal from the JCPOA and indicated that they would continue to offer to Iran the economic benefits promised under the deal. They also continued high-profile engagement with Tehran. Iran played an increasingly important role in the Shanghai Cooperation Organisation, and Tehran organised a well-attended meeting on the security of South and Central Asia. One key question was whether China and Russia would fulfil Tehran's ambitious defence procurement plans. Meanwhile, an agreement looked to have ended decades of tension in the Caspian Sea.
   The rivalry between Saudi Arabia and the United Arab Emirates on one side and Qatar on the other has led to scrutiny of these countries' weapons procurements, and the broader diplomatic factors that might underpin some of these. Saudi Arabia has pursued ambitious defence projects, ranging from the acquisition of new platforms to setting in motion its defence-industrialisation plans under the recently established Saudi Arabian Military Industries. The place of weapons procurements in Riyadh's international strategy was made clear during a visit to the White House by Saudi Crown Prince Muhammad bin Salman in May 2018, with US President Donald Trump holding signs showing Saudi Arabia's recent arms deals with the US. Qatar is also seeking to secure important defence partnerships. In recent years, it has embarked on ambitious aircraft-acquisition plans, including contracts for Eurofighter Typhoons (a letter of intent was signed in September 2017), F-15QAs (this sale was approved by the US in 2016) and the 2015 deal for Rafales.
   Several crises highlighted the close link between defence sales and politics. Over the past year, Saudi Arabia faced deteriorating relations with countries from which it bought weaponry. Some of these countries had implemented measures restricting sales based on criteria that included, for Sweden, a `democracy' clause. Spain briefly suspended the sale of ammunition and bombs over the conduct of the Yemen war, and Riyadh expressed displeasure after the German foreign minister spoke of concern about its regional policies.
   Syria's many wars
   In 2018, the Syrian conflict entered a new phase. International powers and regional players, as well as a multitude of Syrian, militia and jihadi actors, are now involved. At the beginning of the year, Iran, Russia, Turkey and the US all maintained a military presence in the country, seeking to shape the battlefield, protect their partners and erode - if only tentatively at present - the position of adversaries, and ultimately strengthen their position for a putative endgame.
   This made for a volatile landscape, with multiple military engagements taking place and a risk of broader escalation. Indeed, three distinct wars and a mini-intervention are unfolding in the country simultaneously. Firstly, the last stage of the war between the now near-victorious regime of Syrian President Bashar al-Assad and the remnants of the rebellion threaten to cause yet more suffering for the Syrian population, with the battle for heavily populated Idlib in sight. With the last rebel pockets falling in the south, around Damascus and in Homs, the regime proceeded in 2018 to consolidate its authority, forcing former rebels and others who had fled conscription to join its ranks. Reflecting the pressure that the regime's army is under after seven years of war, it was reported that amnesties were in place for those avoiding the draft, though many Syrian youths still attempt to avoid service. A new framework to bring the various militias under government control was put in place with Russian encouragement, and Moscow also undertook to reorganise elements of the Syrian armed forces, reportedly including not just the `Tiger Force' but also some division-level formations.
   Idlib became the focus of intense diplomacy in mid- to late 2018. It was surrounded by regime and allied militia forces intent on seizing the enclave, vulnerable to Russian air attacks, and controlled by a mix of mainstream rebel and jihadi groups. Though the regime would likely be able to capture Idlib with assistance from Russia, it would in all probability be a costly operation. While the US remained principally concerned by the strength of the al-Qaeda offshoot in Idlib, the dilemma was most significant for Turkey. Ankara was aware that its territory would likely become the destination for new waves of refugees and be targeted by jihadi groups. Ultimately, cost calculations in Ankara and Moscow led to an arrangement to create a buffer zone between rebels in the province and government forces that was still being negotiated at the time of writing. But Turkey was entangled in another conflict in Syria. In early 2018, Ankara launched an intervention to capture the northwest province of Afrin and expel Kurdish forces out of concern that they would support an insurgency inside Turkish territory. Though progress was slow at first, Operation Olive Branch saw Turkish forces take over the whole region in just over two months, although Turkish troops, backed by Syrian militias, then faced an active Kurdish insurgency and were criticised for some actions by humanrights organisations. Meanwhile, in Syria's northeast, the coalition against Islamic State, also known as ISIS or ISIL, proceeded to destroy the remaining military infrastructure of the jihadi group along the Euphrates River Valley. However, ISIS reverted to its previous insurgent behaviour, taking advantage of the absence of a state presence to harass local forces and populations.
   The US posture has changed over the year, reflecting the new focus of the Trump administration on containing and eventually forcing out Iran from Syria. The Trump administration argued that a US presence was essential to ensure the enduring defeat of ISIS and to disrupt Iran's territorial reach and operational freedom of action. The US armed forces have built more than a dozen operating bases across the large territory from the Iraqi border to northwest Syria and along the Euphrates River, and solidified the military partnership with Kurdish armed groups. The degree of US involvement became clear when US troops, backed by substantial air assets, confronted a mix of Syrian militia forces and (it was reported) Russian private military contractors in Deir ez-Zor in February 2018; scores of Russians and Syrians were reported to have died.
   Reducing Iran's footprint is also Israel's priority. Israel has resigned itself to the return of Assad regime forces to southern Syria, but has sought Russian help to prevent Iranian and allied elements from deploying close to its borders. Significantly, Israeli military officials disclosed that Israel had conducted over 200 attacks across Syria in recent years, revealing the extent of Israeli intelligence penetration and military activities in Syria. The targets included weapons-storage facilities, missile-manufacturing plants and key individuals. The damage to Iran's military infrastructure in Syria seemed severe and costly, though not irreparable given the commitment that Iran seems to have to developing its presence in Syria.
   Active military operations by so many powers in such a small space has always meant that there was a risk of accidents taking place; this is one reason why Russia and the US established `deconfliction' procedures as far back as 2016, including a commandlevel hotline. In September, Syria's air defences mistakenly shot down a Russian surveillance aircraft shortly after an Israeli airstrike. Russia shortly afterwards transferred to Syria an S-300 air-defence system, potentially complicating Israel's operational freedom in Syria.
   Yemen
   The humanitarian toll from the war in Yemen means that not only does the war remain in the headlines, but there has been mounting criticism in Western states of their governments' support for the Saudi-led coalition. After two years of relatively static front lines, a series of advances on the southwest coast by UAE-backed forces signalled a new phase. UAE forces and allied Yemeni factions (notably from forces loyal to former president Ali Abdullah Saleh, killed in December 2017 by his erstwhile Houthi allies) moved to capture the port city of Hudaydah. Seizing the city would disrupt Houthi tax revenues and weaken their hold over Sana'a and central Yemen. UN agencies and many countries criticised the move, arguing it would only exacerbate the ongoing humanitarian crisis. Temporary ceasefires were agreed and ideas tabled for the management of the port by the UN, but the lack of political progress inevitably led to a resumption of the fighting. The security situation in Aden, Taizz and elsewhere remained troubled, illustrating the difficulty facing the coalition and its local Yemeni allies in generating political stability and in reconstruction tasks.
   This occurred as criticism of the Saudi-led coalition rose in Washington and elsewhere. Several coalition airstrikes hit civilian targets, including hospitals and a school bus. While the Saudis eventually accepted responsibility for this attack, it changed the tone of the debate over the war, not least in the US Congress. A non-binding resolution (invoking the War Powers Act), was passed by the US Senate in December. If enacted, it would remove US forces engaged in hostilities in Yemen (bar those on counterterror missions), though it was likely to be vetoed by the White House. In November, the US had ceased refuelling coalition aircraft.
   For Riyadh, the war presents a challenge of how, and whether, it is possible to declare victory. Withdrawal, however, is unthinkable, not least because the Houthis still fire missiles at Saudi Arabia and anti-ship missiles at Saudi oil tankers in the Bab el-Mandeb Strait. Riyadh saw the latter as an Iranian pressure tactic, as Iran faced a cut in oil exports.
   In parallel, the US and its allies continued their fight against al-Qaeda in the Arabian Peninsula. The number of special-forces operations and UAV attacks increased, with some operations mounted in cooperation with UAE forces, as well as local partners.
   DEFENCE ECONOMICS
   According to the International Monetary Fund (IMF), growth recovered in 2017-18 in the Middle East and North Africa, which in the IMF's definition includes Afghanistan and Pakistan. Oil-exporting states saw their GDP rise from 1.2% in 2017 to 1.4% in 2018, while GDP grew in oil-importing states from 4.1% to 4.5%. Notably, Kuwait, Oman and Saudi Arabia, which were all in recession in 2017, registered growth in 2018. However, the Iranian economy contracted by 1.5% in 2018 and the IMF forecast that recession would continue in 2019.
   In oil-exporting countries, this limited rebound was explained by the recovery in energy prices. According to the World Bank, the average price of crude oil rose from US$50.8 per barrel in 2015 to just over US$80 per barrel in October 2018. This price was above, or close to, most of the Gulf Cooperation Council (GCC) states' fiscal break-even prices. Governments in the region nonetheless continued to implement fiscal consolidation measures. For instance, Saudi Arabia and the United Arab Emirates (UAE) both introduced a 5% value-added tax (VAT) in 2018, while Bahrain may introduce VAT in early 2019.
   Iran, however, did not benefit from the rebound in oil prices as much as its neighbours. The US announcement that it would reinstate sanctions on Iran weakened the rial against the dollar. As a result, inflation picked up again; it was estimated by the IMF to be 29.6% in 2018. US sanctions include an embargo on Iranian oil that took effect in November 2018, depriving Tehran of a key source of revenue. Iranian oil income as a share of total government revenue was estimated by the World Bank in 2016 at just above 33%. US sanctions will also restrict Iranian access to financing and investment from abroad. For instance, despite European Union statements that it would shield its member states' companies from US sanctions, European airlines had by late 2018 already withdrawn from Iran, as had Total, one of the world's largest oil firms.
   Among oil-importing states, growth was stronger in North Africa than in the Levant. In Lebanon (which registered 1.0% real GDP growth in 2018) and Jordan (2.3% in 2018), the effects of regional conflicts and political uncertainty negatively affected growth. However, Egypt's financial situation has improved in recent years, with real GDP growth reaching 5.3% in 2018 (4.2% in 2017). Inflation slowed from 23.5% in 2017 to 20.9% in 2018 and is forecast to fall further to 14% in 2019, according to the IMF. Egypt's budget deficit also narrowed in 2018 through the implementation of austerity measures, including the increase in VAT and cuts in energy subsidies, and the country's foreign reserves are being rebuilt.
   Defence spending and procurement
   Defence spending in the Middle East and North Africa is falling, for those countries where data is available, from US$191 billion in 2017 to US$181bn in 2018, in current terms. This includes US Foreign Military Financing for Egypt and Israel. This decline was largely driven by the announcement at the start of 2018 of Saudi Arabia's defence and security budget. That said, Saudi authorities in recent years have later revised defence-spending totals upwards when the government releases its actual spending figures. For instance, Saudi Arabia's defence and security budget was first declared to be R288bn (US$76.8bn) for 2017, but then was revised upwards to R334bn (US$89.1bn). As such, it is possible that the R311bn (US$82.9bn) announced for 2018 might be an underestimate, only temporarily reducing the region's military expenditure totals. Fluctuating exchange rates also contributed to the overall regional decline. For instance, Algeria projected a stable defence budget at D1.12 trillion for both 2017 and 2018, but this in fact meant a decrease in US-dollar terms, from US$10.1bn to US$9.9bn. Similarly, the weakened Iranian rial meant Tehran's defence spending declined (when converted into dollars), from US$21.0bn in 2017 to US$19.6bn in 2018.
   Meanwhile, other countries are just spending less on defence. In Iraq, for example, total defence and security spending declined by 10% in nominal terms, from D22.8trn (US$19.5bn) in 2017 to D20.4trn (US$17.3bn) in 2018. This reduction can be explained, in part, by the end of the military campaign against the Islamic State, also known as ISIS or ISIL.
   Regional defence-spending totals are further distorted by the fact that reliable data is unavailable for some countries, such as those in conflict (e.g., Libya and Syria) or countries with large budgets who do not publish budget figures (e.g., Qatar and the UAE). In the latter countries, in particular Qatar, the list of procurement announcements in recent years suggests that there has been no reduction in defence expenditure. Furthermore, Qatar and the UAE have each extended their conscription requirements (from three to 12 months and 12 to 16 months respectively), which will likely increase military outlays.
   Qatar's recent procurements have focused on combat aircraft. Having signed a deal for 36 Boeing F-15 Eagles in December 2017 and 24 Eurofighter Typhoons that same month, Doha exercised an option for an additional 12 Dassault Rafales in March 2018, following the 2015 deal with France for a first batch of 24. Once these contracts are complete, Qatar will have 96 combat aircraft to replace its current fleet of 12 Mirage 2000s. Qatar is not the only country in the region looking to modernise its combat-aircraft fleet. In June 2018, Bahrain signed a contract with Lockheed Martin for 16 F-16V Block 70 Fighting Falcons, while Kuwait signed with Boeing for 28 F/A-18E/F Super Hornets. Kuwait had already signed a contract with Italy in April 2016 for 28 Typhoons.
   Saudi Arabia has embarked on a naval modernisation programme. Key contracts signed in 2018 included Avante 2200 frigates from Spain's Navantia, to be delivered by 2022; HSI 32 fast patrol boats and Combattante FS56 guided-missile patrol craft from France's CMN; and Littoral Combat Ships from the United States' Lockheed Martin. These procurements are expected to contribute to the Saudi Naval Expansion Programme (SNEP II), which aims to modernise the Kingdom's Eastern Fleet.
   Defence industry and markets
   Opposition in Europe to arms sales to state parties to the Yemen conflict complicated Navantia's frigate contract with Saudi Arabia. After halting the sale of laser-guided bombs to Saudi Arabia, the Spanish authorities backtracked on this decision to try and ensure, reports said, that the frigate deal was not jeopardised. This reflects the complexities for European governments of selling weapons systems to Middle Eastern states. Similarly, although Sweden had introduced export-control regulations banning arms sales to non-democracies, Saab pursued follow-on orders for the GlobalEye advanced airborne early-warning and control aircraft sale to the UAE, and in late 2017 established a centre in Abu Dhabi to develop and produce sensor systems. Germany and Finland faced similar internal contradictions, with continued arms exports to the region despite political announcements to the contrary.
   Riyadh's contract for Spanish frigates highlighted the established trend in the Middle East whereby weapons procurements are supposed to also help develop local production capacities. Launched in May 2017, Saudi Arabian Military Industries (SAMI) is at the forefront of procurement decisions in the Kingdom, with a mission to increase technology transfers. The agreement for Avante 2200 frigates is expected to generate 6,000 jobs over five years in Saudi Arabia, while a contract signed by Boeing and SAMI to develop a joint venture for military-helicopter maintenance is also expected to create 6,000 jobs. The new procurement system in Saudi Arabia has, however, disrupted traditional negotiating channels for arms suppliers, as exemplified by the demise of France's ODAS, an arms-brokering company established in 1974. Paris and Riyadh agreed to dismantle it and open up new channels.
   Saudi Arabia's procurement reforms were modelled after the UAE's, which has had success in developing its local defence-industrial base, including the creation of the Emirates Defence Industries Company (EDIC) in 2014. EDIC is headed by Luc Vigneron, former CEO of Thales, while SAMI's CEO is Andreas Schwer, former CEO of Rheinmetall. Qatar launched its own defenceprocurement body, Barzan Holdings, during the DIMDEX arms fair in March 2018. The organisation is intended to lead on defence procurement in Qatar and ensure that contracts include technology transfers benefiting Qatar's economy. Barzan Holdings rapidly signed a series of agreements with major foreign defence companies, including, among others, with Raytheon on a new cyber academy; a joint venture with Kongsberg on defence technology, digitisation and the maritime industry; a joint venture with Rheinmetall (Rheinmetall Barzan Advanced Technologies); a joint venture with Turkey's Aselsan to produce reconnaissance and surveillance systems; and a letter of intent with Fincantieri for cooperation on coastal-defence surveillance. The vast array of suppliers and agreements reinforces the view that Qatar's defence-procurement and defence-industrial strategy are motivated by diplomatic factors as well as military imperatives.

   []

   [] []

   []
   IRAQ: REBUILDING THE ARMED FORCES
   Fifteen years after the invasion of Iraq in 2003, and after multiple attempts at their effective reconstitution, Iraq's security forces are still struggling to regain the necessary capabilities to take full responsibility for national security. The ostensible defeat in Iraq of the Islamic State, also known as ISIS or ISIL, may give Baghdad a period of comparative stability, allowing for reflection on the lessons of the counter-ISIS campaign and time to plan for the development of its armed forces and defence institutions. At least in the near term, NATO- and US-led capacity-building efforts continue, aimed at helping to produce Iraqi armed forces of enduring and self-sustaining effectiveness. Nonetheless, the September 2018 report by the lead inspector-general for Operation Inherent Resolve contained a stark assessment by the Pentagon: it would take `years, if not decades' until Iraq is able to secure `enduring defeat' of ISIS.
   In 2011, the Iraqi armed forces were `ready, capable, and proven', according to the architects of their reconstruction. Work had been under way for eight years at that point. However, three years later, the new forces collapsed catastrophically in the face of ISIS. In early 2014, operating principally from within Syria, ISIS had entered western Iraq and taken control of much of Anbar province. In June, they moved into northern Iraq and advanced on Mosul. Within a week, Iraq's second city had been captured. Four divisions of Iraqi troops had been routed by, some estimated, 1,500 ISIS fighters, while 500,000 civilians had been displaced and the insurgents had advanced to within 150 kilometres of Baghdad.
   First steps
   In May 2003, the Coalition Provisional Authority (CPA) that governed Iraq in the aftermath of the Second Gulf War issued two orders. The first removed the top tiers of all ministries of state, in an act of `de-Ba'athification'. The second dissolved the Iraqi Ministry of Defence and disbanded the Iraqi armed forces: army, air force, navy, air-defence force, republican guard, special republican guard, and various other forces and paramilitaries. The effect of this was to remove the executive and leadership of Iraq's defence and security institutions, and some 500,000 military personnel, from their duties.
   By August 2003, a US-led Coalition Military Assistance Training Team (CMATT) was training a modest volunteer `New Iraqi Army', consisting of an initial nine battalions of a prospective three-infantry division force, to be formed within two years; a coastal-defence force; and, later, a military-aviation arm. In March 2004, CPA order number 67 formed the Iraqi Armed Forces, including air- and coastal defence forces, and established a new ministry of defence. Almost immediately, these forces faced developmental challenges that would persist in one form or another for the next ten years: short-term goals (shaped if not imposed from outside the country); concurrent capacity-building and fighting; and a variable purpose of counter-insurgency operations and national defence against external threats.
   Building a force under fire
   By April 2004, the evolving Iraqi armed forces were failing to tackle a rising Sunni insurgency that was taking hold across the country. The CMATT timetable for training the whole force - which was still well under its intended strength - had already been compressed from two years to one, and the armed forces found themselves refocused on internal security tasks.
   During 2004-09, the large-scale creation of new armed forces took place alongside a nationwide counter-insurgency campaign. The supposed advantages of cumulative, experiential improvement were, however, less evident than continuous, short-term operational expediency and competing and often overwhelming demands placed on senior decision-makers and military leaders.
   While the armed forces helped ensure that elections could be held at the end of January 2005, the force remained fragile. It had been increased in ambition, by this time expanding to an authorised strength of ten divisions, but it was judged that only 40,000 troops were combat ready and that absenteeism ran at some 40% of declared strength. Even embedding coalition `military transition teams' across the army down to brigade level from the spring of that year failed to generate the necessary rate of improvement. In 2008, the further-expanded Iraqi armed forces enjoyed some notable successes, such as the first `independent' division-level operation to resecure Basra in March. However, more generally, Iraqi military achievements, capacity and self-reliance tended during this period to be exaggerated.
   Although levels of violence in Iraq had decreased significantly by 2010-11, the withdrawal of US combat troops by the end of 2011 was premature. Senior Iraqi military leaders were reported at the time to be expecting US support to remain in place for a further decade.
   The 2014 collapse
   The failure of defence executive, institutional, managerial and support functions to develop adequately since 2003 came into sharp focus in 2014. Across the armed forces, combat capabilities had attracted greater attention and resources than combat support or service support. While the army had most of its main battle tanks, less than half of its artillery and logistical requirements had been met, with the US covering the shortfall. Priority also tended to be afforded to operational needs rather than to the higher management of defence. Imbalanced capability and the defence ministry's lack of expertise or experience meant the forces were less robust and resilient than their scale suggested. Gradually escalating insecurity and diminishing morale were exacerbated by suspicions of corruption and political and ethnic sectarianism.
   But it was their precipitate collapse in northern Iraq in June 2014 and their powerlessness to prevent ISIS's march south towards Baghdad that demonstrated unequivocally the Iraqi armed forces' inability to secure their borders and, once breached, to defend the country.
   Failure has been attributed to a range of factors. There were evident shortcomings at the tactical level. In the defence of Mosul, some military commanders underperformed and low morale saw troops flee in large numbers rather than fight. While these may be proximate causes, the extent and magnitude of the collapse resulted from a lack of requisite fighting power. Physically, the armed forces were not capable of conducting autonomous medium- or high-intensity operations. Even at the point when the US had left the country two years earlier, so-called independent Iraqi operations were still reliant on US airpower, intelligence and sustainment. It has been argued that the reconstruction of the armed forces and wider security-sector reform were incomplete and that - once unsupported - decline was always more likely than continuing growth. It has also been asserted that because the Iraqi armed forces were rebuilt to a Western design (assuming all-arms cooperation, with systematic logistics and sustainment) and based upon Western doctrine and concepts (such as mission command and delegated authority), which were not integral to Iraqi military culture, such developments were unlikely to be self-perpetuating. Fundamental to the armed forces' decline and eventual collapse in 2014 was the political malaise under the regime of then-prime minister Nouri al-Maliki. Firstly, endemic corruption undermined significant aspects of military capability: ghost soldiers, salaried but not recruited, concealed large-scale undermining; funds for combat supplies and equipment sustainment were redirected, so that the actual capability of units was much less than it should have been, or appeared to be. Secondly, command of the armed forces, and their deployment and employment, became increasingly sectarian. Shia loyalists replaced Sunni and Kurdish professionals in positions of authority, and the armed forces became instrumental in political control. Their legitimacy, as well as their effectiveness in terms of defence and security, was duly eroded.
   Present day
   The rebuilding of Iraq's armed forces since 2014 has again proceeded with international support. However, defence capacity-building in Iraq today has a substantial security-sector reform component, suggesting that past shortcomings in this area may now receive the attention they deserve. However, challenges remain relating to the type of force Iraq needs for a conventional military role. While the force needs to consider the transition to performing new roles, day-to-day internal-security taskings continue: a 2018 report by the US Department of Defense assessed that ISIS had transitioned into a `clandestine insurgency' in Iraq.
   Some of the tactics employed by Iraq's armed forces in the battle for Mosul in 2017 demonstrated impressive adaptability under fire, such as when armoured plant machinery was used in street-to-street fighting to counter flanking vehicle-borne improvised-explosive-device (IED) attacks, allowing the main force to proceed. Yet significant challenges remain not just in shaping the strategic direction of the armed forces, but also in terms of their organisation.
   For instance, the future of the Shia-dominated Popular Mobilisation Units, the set of paramilitary forces that were greatly empowered during the drive to oust ISIS from Iraq, is unclear. These groups and their leaders are viewed in the region as proxies for Iranian influence. Reports persist that the units are positioning for a more formal political role in Iraq, which might complicate any move to disarm or totally integrate them into the Iraqi armed forces. Questions also continue over the status of Kurdish forces in Iraq's north. These troops were integral to holding back the advance of ISIS in the north and then, after coalition training and military assistance, taking part in combat operations in coordination with the main offensive by coalition troops and the Iraqi security forces.
   The overall aim is to produce non-sectarian, politically neutral Iraqi armed forces. The army linked, elite Counter Terrorism Service (CTS) reportedly `enjoys legal autonomy' but may provide a model for some aspects of `force health' that are vital for the future of the armed forces. For example, their relative success in recruiting and retention likely results from their combat record in standing their ground against the ISIS advance and then being in the vanguard of the campaign to recapture Mosul in 2017. The stress on developing unit cohesion within the basic and special-to-arm training process could be a lesson, as could the reported practice within the CTS of randomly assigning personnel to special-operations battalions across Iraq. A challenge for the CTS and its Western training partners will be in diffusing such lessons across the wider force, so that the CTS becomes a model for other elements and is not alone in attracting the best recruits.
   Overall, the challenges for the Iraqi armed forces remain stark. New military systems have been introduced in recent years, ranging from M1A1 main battle tanks to F-16 combat aircraft, but according to the US, systemic weaknesses remain, many of which are the same deficiencies that enabled the rise of ISIS in 2014. The ISF continues to suffer from poor management of intelligence; corruption and `ghost soldiers'; overlapping command arrangements with conflicting chains of command; micromanagement; and inefficient and inadequate systems for planning and transmitting orders.
   Deficiencies in intelligence mean that the Iraqi forces remain `years, if not decades' away from ending reliance on coalition support in this area. Foreign troops remain engaged on military assistance tasks, including some 5,000 US personnel. In mid-2018, NATO committed at its Brussels Summit to build on its years of assistance to post-Saddam Iraq by launching a Canadian-led training and capacity building mission, which began operations in late 2018. It is likely, given the factors identified by the Operation Inherent Resolve inspector-general, that Iraq's armed forces will continue to require military and security assistance for some time yet.
   GULF REGION: TRAINING AND SUSTAINABILITY
   In March 2015, a Saudi-led coalition intervened in Yemen under a United Nations mandate to support President Abd Rabbo Mansour Hadi. Much of the coalition's military activity has been conducted from the air, but the armed forces of the United Arab Emirates have conducted conventional and hybrid operations over complex terrain and with extended supply lines. The Saudi land forces, meanwhile, are securing their border with Yemen over extended internal supply lines, while maritime and air-defence forces have also been engaged. Neither Saudi Arabia nor the UAE seemed prepared for this type of conflict in that neither had a defence policy based on a clearly defined threat - at least one that was publicly accessible - and certainly not one that discussed a regional intervention. As a result, the equipment, training, doctrine and logistics priorities that might be associated with tasks such as intervention operations were, analysts understand, not in place. Equipment inventories and training programmes were geared more towards conventional war fighting, while exercises tended to be short and culminate in a set-piece and heavily rehearsed final `serial'. The composition of some of the region's armed forces is also significant: the Saudi armed forces comprise Saudi nationals, but the armed forces of the UAE and Qatar, for example, are not only smaller but in the main also have larger numbers of serving non-nationals, usually in the ranks, alongside Emirati or Qatari officers.
   United Arab Emirates
   While operations in Yemen are overall conducted by the Saudi-led coalition, some analysts argue that the UAE's armed forces are those that have been engaged in many of the ground operations, while also demonstrating maturity in the air environment. For the UAE, the ability to mount and maintain these missions derives from its early investment in developing military experience, and in particular human capital, through the deployment of Emirati military units to Afghanistan, Kosovo and Somalia; long-standing training courses (including training aimed at improving air-ground integration); and a number of programmes that engaged foreign advisers. Notably, these programmes included the engagement in 2009 of former Australian Special Forces commander Major-General Mike Hindmarsh as an adviser and commander of the Presidential Guard and, more recently, appointing retired US Army Lieutenant-Colonel Stephen Toumajan as a UAE major-general to run the Joint Aviation Command (JAC).
   It is understood that there are now substantial numbers of retired expatriate advisers, instructors and aviators in both of these Emirati organisations, whose presence is creating small and growing pockets of expertise. In addition, the formation of the Emirates Defence Industries Corporation (EDIC) as an `umbrella' organisation (both for the manufacture and support of defence equipment) has the potential to be a further step towards the generation of a defence sector able to support modern operational armed forces. There is a growing capacity for logistics support and sustainability through defence firms such as AMMROC, EDIC MRO Land, and Global Aviation Logistics, but political factors and a lack of institutional experience can act as a brake. For instance, it is unclear whether the armed forces have developed the ability to act as a truly `intelligent customer', such that the organisation clearly understands the work it may actually require of the contractor and is able to critically review the contractor's performance. Analysts also consider that there may be inexperience in output-based contracting, where the focus is on the actual delivery of a service or capability (such as the number of hours a maintained aircraft is able to remain operational before its next service), as opposed to the physical aspects of a support contract (such as the hours spent on servicing), as well as inexperience in managing large fleets, particularly when they are as diverse as the JAC's aviation inventory.
   A defence-planning reform programme is under way in the UAE, driven by consultants and supported by former service personnel from other countries. Among other things, it is intended to engender an intelligence-driven and capability-based culture. Progress is reportedly slow, partly due to bureaucratic factors but also because the experience to run a ministry of defence cannot be created overnight. There is also the regular distraction (or attraction) of cutting-edge capabilities, which sometimes overshadows the need to get the best from the people and equipment already in service. While there may be a strong case for obtaining the support of individuals and organisations with current operational skills in order to improve support functions, this tends to be less eye-catching.
   Saudi Arabia
   Saudi Arabia has experienced a different set of challenges. With the exception, analysts assert, of pockets of good practice in the Royal Saudi Air Force (RSAF) through extended training and engagement with the United Kingdom and the United States, the lack of investment in people and support capabilities has probably been the main overall lesson from current operations. Although the Saudi focus on the air domain in Yemen may indicate confidence that airpower will lead to the defeat of the Houthis, it may equally indicate a lack of confidence in land forces. The land forces had a previous encounter with Houthi forces in 2009 but it is unclear what, if any, lessons were learned. On the surface, an investment equivalent to that made by the UAE in its deployments has been absent. At the pilot level, there are skilled operators, reflecting that the RSAF has trained to positive effect with UK, US and NATO member states' air forces, but as far as can be observed there is little depth in essential supporting capabilities.
   However, analysts consider that realisation of these limitations has led to an ambitious defence reform programme that is intended to have training and sustainability at its core. The programme - led by a transformation management office (TMO) comprising hand-picked and experienced Saudi nationals, alongside consultants - is intended to ensure that human resources and a strong central ministry of defence are at the heart of the reform programme. The initiative to create the post of Assistant Minister of Defence for Executive Affairs is intended to bring private-sector experience and rigour to the development of the defence ministry's enabling functions. Khalid al-Bayari, formerly CEO of Saudi Telecom Company, was appointed to the post in February 2018. Work has simultaneously been under way to identify the personnel best suited to this new structure; more than 500 officers went through an assessment centre and are expected to move to new posts in the coming months. In parallel, the TMO is involved in some 300 initiatives, spread over the next ten years, including extensive training reform and improved readiness and cost-effectiveness. Here, lessons might be derived from the UAE programme, where analysts considered that the experience of expatriate military professionals could provide insights and benefits that complement the work of consultants.
   Other states
   Meanwhile, the past three years have seen significant investment by Qatar in new defence equipment. At least on the surface, this investment seems to give little thought to integration or support. At a time when many other nations are looking to rationalise equipment and introduce more multi-role platforms to ease support demands, Qatar is broadening its inventory. By contrast, observers understand that expenditure on training amounts to handfuls of individual and group hires, often of retired expatriate military personnel. These personnel work in silos directed by senior officers, few of whom have experience in front-line units or on operations.
   By comparison, the authorities in Oman have quietly created a solid base from which to grow their military capability. Working substantially with a single partner through a government-to-government arrangement, as Muscat has done with the UK, may not suit other countries, but the durability of the Oman-UK relationship should not be underestimated: it may be possible to buy the time of advisers and trainers, but commitment to defence reform is required over the long term. Operations in Yemen have highlighted the importance of human capital and logistics: well-trained and experienced people are central to progress, with the ability to sustain both forces and equipment close behind. Improving this may well require carefully selected advisers sharing their experience, but it also requires an open-minded client with the patience to listen, learn, accrue experience and drive change.

Глава Седьмая. Ближний Восток и Северная Африка


   Мини-государство ДАИШ было в значительной степени демонтировано, за исключением ограниченной территории на юго-востоке Сирии. Однако есть опасения, что группировка возвращается к тактике повстанцев. США требуют вывода иранских войск из Сирии и планируют продолжать оказывать поддержку сирийцам
   Военная приверженность Великобритании этому региону была продемонстрирована в ходе учений Saif Sareea в Омане и плана создания там учебной базы. Это второе недавнее усиление регионального присутствия Великобритании, которое произойдет сразу после официального открытия в 2018 году постоянного присутствия в Бахрейне.
   Военно-морские силы арабских стран Персидского залива осуществляют значительные программы развития, с тем чтобы подготовиться к более сложной и сложной региональной морской обстановке.
   Израиль проводит красную линию вокруг передачи передовых военных технологий из Ирана "Хезболле", а также проводит кампанию воздушных и ракетных ударов по иранским силам в Сирии. Однако после того, как 17 сентября Сирия сбила российский самолет наблюдения Ил-20, поставки Россией ракет С-300 сирийским войскам осложнят планы и расчеты Израиля.
   Поставки российских боевых вертолетов в Алжир и многофункциональных истребителей МиГ-29М2 в Египет продолжились в 2018 году, в то время как Израиль и Саудовская Аравия получили больше самолетов F-35 и F-15 соответственно.
   В тех странах, где имеются данные, региональные расходы на оборону сокращаются. Это включает в себя американское внешнее военное финансирование Египта и Израиля.

   [] []

   Ближний Восток и Северная Африка
   Конфликты и региональное соперничество по-прежнему формируют позицию ключевых субъектов на Ближнем Востоке, а также мотивируют интервенции и стимулируют оборонное планирование и закупки.
   В дебатах по региональной безопасности по-прежнему доминировала угроза эскалации конфликта между Соединенными Штатами, Израилем и Саудовской Аравией, с одной стороны, и Ираном и его союзниками-с другой. В то время как США стремились организовать своих арабских союзников в коалицию под названием ближневосточный стратегический альянс (MESA), это предприятие столкнулось со значительными препятствиями, в частности с разрывами между самими арабскими государствами. Еще одной проблемной коалицией была возглавляемая Саудовской Аравией Исламская военная антитеррористическая коалиция. Его официальный запуск в ноябре 2017 года сопровождался незначительной активностью, что отражает отсутствие политической приверженности государств-членов этой инициативе.
   Выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA) и введение ими жестких санкций для ограничения экспорта иранской нефти - основного источника иностранной валюты - осложнили планы Ирана по модернизации обороны. Тегеран обращался к Китаю и России с целью модернизации своих военно-воздушных сил и средств ПВО, а также приобретения военно-морских и сухопутных систем вооружений, но сокращение доходов угрожало этим планам. Пекин и Москва, сами столкнувшиеся с давлением США по другим вопросам, казалось, были готовы пойти навстречу Тегерану. Оба осудили выход США из JCPOA и указали, что они будут продолжать предлагать Ирану экономические выгоды, обещанные в рамках этой сделки. Они также продолжали активно сотрудничать с Тегераном. Иран играет все более важную роль в Шанхайской организации сотрудничества, и Тегеран организовал широко посещаемую встречу по вопросам безопасности в Южной и Центральной Азии. Один из ключевых вопросов состоял в том, выполнят ли Китай и Россия амбициозные планы Тегерана по оборонным закупкам. Между тем соглашение, казалось бы, положило конец десятилетиям напряженности в Каспийском море.
   Соперничество между Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами с одной стороны и Катаром с другой привело к тщательному изучению закупок оружия этими странами и более широким дипломатическим факторам, которые могут лежать в основе некоторых из них. Саудовская Аравия осуществляет амбициозные оборонные проекты, начиная от приобретения новых платформ и заканчивая реализацией своих планов оборонно-промышленного развития в рамках недавно созданной военной промышленности Саудовской Аравии. Место закупок оружия в международной стратегии Эр-Рияда стало ясно во время визита в Белый дом наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Салмана в мае 2018 года, когда президент США Дональд Трамп держал знаки, показывающие недавние сделки Саудовской Аравии с США в области вооружений. Катар также стремится обеспечить важные оборонные партнерские отношения. В последние годы они приступили к реализации амбициозных планов по приобретению самолетов, включая контракты на Eurofighter Typhoon (письмо о намерениях было подписано в сентябре 2017 года), F-15QAs (эта продажа была одобрена США в 2016 году) и сделку 2015 года для Rafale.
   Несколько кризисов высветили тесную связь между оборонными продажами и политикой. За последний год Саудовская Аравия столкнулась с ухудшением отношений со странами, у которых она закупала оружие. Некоторые из этих стран приняли меры по ограничению продаж на основе критериев, которые включали в себя, например, положение о "демократии". Испания ненадолго приостановила продажу боеприпасов и бомб в связи с ведением йеменской войны, а Эр-Рияд выразил недовольство после того, как министр иностранных дел Германии высказал озабоченность по поводу своей региональной политики.
   В Сирии много войн
   В 2018 году сирийский конфликт вступил в новую фазу. В настоящее время в ней участвуют международные державы и региональные игроки, а также множество сирийских боевиков и джихадистов. В начале года Иран, Россия, Турция и США все вместе сохраняли военное присутствие в стране, стремясь сформировать поле боя, защитить своих партнеров и подорвать - хотя бы в предварительном порядке - позиции противников, а в конечном итоге укрепить свои позиции для предполагаемого эндшпиля.
   Это создало нестабильную обстановку, в которой имели место многочисленные военные столкновения и существовал риск более широкой эскалации. Действительно, в стране одновременно разворачиваются три отдельные войны и мини-интервенция. Во-первых, последний этап войны между ныне почти победившим режимом сирийского президента Башара Асада и остатками мятежа грозит вызвать еще большие страдания для сирийского населения, причем битва за густонаселенный Идлиб уже не за горами. С падением последних очагов мятежа на юге, вокруг Дамаска и в Хомсе, режим продолжил в 2018 году укреплять свою власть, заставляя бывших повстанцев и других, кто бежал от призыва, присоединиться к его рядам. Отражая давление, которому подвергается армия режима после Семилетней войны, было сообщено, что для тех, кто уклоняется от призыва, были введены амнистии, хотя многие сирийские молодые люди все еще пытаются уклониться от службы. При поддержке России была создана новая структура для передачи различных ополченцев под правительственный контроль, и Москва также обязалась реорганизовать элементы сирийских вооруженных сил, как сообщается, включая не только "Тигровую силу", но и некоторые подразделения на уровне дивизий.
   Идлиб стал центром интенсивной дипломатии в середине-конце 2018 года. Он был окружен режимом и союзными силами ополчения, намеревавшимися захватить анклав, уязвимый для российских воздушных атак и контролируемый смесью основных повстанческих и джихадистских группировок. Хотя режим, скорее всего, сможет захватить Идлиб с помощью России, это, по всей вероятности, будет дорогостоящая операция. В то время как США оставались главным образом обеспокоенными силой ответвления Аль-Каиды в Идлибе, дилемма была наиболее значимой для Турции. Анкара понимала, что ее территория, скорее всего, станет местом назначения для новых волн беженцев и станет мишенью для джихадистских группировок. В конечном счете расчеты расходов в Анкаре и Москве привели к договоренности о создании буферной зоны между повстанцами в провинции и правительственными войсками, которая все еще обсуждалась на момент написания этой статьи. Но Турция оказалась втянутой в очередной конфликт в Сирии. В начале 2018 года Анкара начала интервенцию, чтобы захватить Северо-западную провинцию Африн и изгнать курдские силы из опасения, что они будут поддерживать повстанцев на турецкой территории. Хотя сначала продвижение было медленным, операция "Оливковая ветвь" показала, что турецкие войска захватили весь регион всего за два месяца, хотя турецкие войска, поддерживаемые сирийскими ополченцами, затем столкнулись с активным курдским мятежом и подверглись критике за некоторые действия правозащитных организаций. Тем временем на северо-востоке Сирии коалиция против "Исламского государства", также известного как ИГИЛ, приступила к уничтожению оставшейся военной инфраструктуры джихадистской группировки вдоль долины реки Евфрат. Однако ИГИЛ вернулось к своему прежнему повстанческому поведению, воспользовавшись отсутствием государственного присутствия для преследования местных сил и населения.
   Позиция США изменилась за год, отражая новый фокус Администрации Трампа на сдерживании и в конечном итоге вытеснении Ирана из Сирии. Администрация Трампа утверждала, что присутствие США было необходимо для обеспечения прочного поражения ИГИЛ и нарушения территориальной досягаемости Ирана и оперативной свободы действий. Вооруженные силы США построили более десятка оперативных баз на обширной территории от иракской границы до северо-западной Сирии и вдоль реки Евфрат, а также укрепили военное партнерство с курдскими вооруженными формированиями. Степень участия США стала очевидной, когда американские войска, подкрепленные значительными воздушными средствами, столкнулись со смешанными силами сирийского ополчения и (как сообщалось) российскими частными военными подрядчиками в Дейр-эз-Зоре в феврале 2018 года; сообщалось о гибели десятков россиян и сирийцев.
   Сокращение влияния Ирана также является приоритетом Израиля. Израиль смирился с возвращением сил режима Асада на юг Сирии, но обратился за помощью к России, чтобы предотвратить развертывание иранских и союзнических элементов вблизи своих границ. Примечательно, что израильские военные чиновники сообщили, что за последние годы Израиль провел более 200 нападений по всей территории Сирии, раскрывая масштабы проникновения израильской разведки и военной деятельности в Сирии. В число целей входили склады оружия, заводы по производству ракет и ключевые лица. Ущерб, нанесенный иранской военной инфраструктуре в Сирии, казался серьезным и дорогостоящим, хотя и не непоправимым, учитывая обязательства Ирана по развитию своего присутствия в Сирии.
   Активные военные действия такого количества держав на столь малом пространстве всегда означали риск возникновения аварий; это одна из причин, по которой Россия и США еще в 2016 году установили процедуры "деконфликции", включая горячую линию командного уровня. В сентябре сирийские ПВО по ошибке сбили российский самолет наблюдения вскоре после израильского авиаудара. Вскоре после этого Россия передала Сирии зенитно-ракетную систему С-300, что потенциально осложнило оперативную свободу Израиля в Сирии.
   Йемен
   Гуманитарные потери от войны в Йемене означают, что эта война не только остается в заголовках газет, но и вызывает все большую критику в западных государствах в отношении поддержки их правительствами коалиции во главе с Саудовской Аравией. После двух лет относительно неподвижных линий фронта серия наступлений на юго-западном побережье силами, поддержанными ОАЭ, ознаменовала новый этап. Силы ОАЭ и союзные йеменские группировки (в частности, из сил, лояльных бывшему президенту Али Абдалле Салеху, убитому в декабре 2017 года его бывшими союзниками-хуситами) двинулись на захват портового города Худайда. Захват города подорвал бы налоговые поступления хуситов и ослабил бы их власть над Саной и центральным Йеменом. Учреждения ООН и многие страны раскритиковали этот шаг, утверждая, что он только усугубит продолжающийся гуманитарный кризис. Были согласованы временные перемирия и выдвинуты идеи по управлению портом со стороны ООН, но отсутствие политического прогресса неизбежно привело к возобновлению боевых действий. Ситуация в плане безопасности в Адене, Таизе и других районах остается тревожной, что свидетельствует о трудностях, с которыми сталкиваются коалиция и ее местные йеменские союзники в деле обеспечения политической стабильности и решения задач восстановления.
   Это произошло по мере того, как критика коалиции во главе с Саудовской Аравией росла в Вашингтоне и других местах. Несколько авиаударов коалиции нанесли по гражданским объектам, включая больницы и школьный автобус. Хотя саудовцы в конечном итоге приняли на себя ответственность за это нападение, оно изменило тон дебатов по поводу войны, не в последнюю очередь в Конгрессе США. В декабре Сенат США принял необязательную резолюцию (ссылающуюся на закон о военных силах). Если он будет принят, то снимет американские войска, участвующие в боевых действиях в Йемене (за исключением тех, кто участвует в контртеррористических миссиях), хотя, скорее всего, Белый дом наложит на него вето. В ноябре США прекратили дозаправку самолетов коалиции.
   Для Эр-Рияда война представляет собой вызов тому, как и можно ли объявить победу. Однако вывод войск немыслим, и не в последнюю очередь потому, что хуситы все еще обстреливают Саудовскую Аравию ракетами и противокорабельными ракетами саудовские нефтяные танкеры в Баб-эль-Мандебском проливе. Эр-Рияд рассматривал последнее как тактику иранского давления, поскольку Иран столкнулся с сокращением экспорта нефти.
   Параллельно США и их союзники продолжали борьбу с "Аль-Каидой" на Аравийском полуострове. Увеличилось число операций спецназа и атак беспилотников, причем некоторые операции проводились в сотрудничестве с силами ОАЭ, а также местными партнерами.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   По данным Международного валютного фонда (МВФ), рост восстановился в 2017-18 годах на Ближнем Востоке и в Северной Африке, куда по определению МВФ входят Афганистан и Пакистан. ВВП стран-экспортеров нефти вырос с 1,2% в 2017 году до 1,4% в 2018 году, в то время как ВВП стран-импортеров нефти вырос с 4,1% до 4,5%. Примечательно, что Кувейт, Оман и Саудовская Аравия, которые все были в состоянии рецессии в 2017 году, зарегистрировали рост в 2018 году. Однако иранская экономика сократилась на 1,5% в 2018 году, и МВФ прогнозирует, что рецессия продолжится в 2019 году.
   В странах-экспортерах нефти этот ограниченный отскок объяснялся восстановлением цен на энергоносители. По данным Всемирного банка, средняя цена сырой нефти выросла с US$50,8 за баррель в 2015 году до чуть более US$80 за баррель в октябре 2018 года. Эта цена была выше или близка к ценам безубыточности большинства государств-членов Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ). Тем не менее правительства стран региона продолжали осуществлять меры по финансовому оздоровлению. Например, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) ввели 5%-ный налог на добавленную стоимость (НДС) в 2018 году, в то время как Бахрейн может ввести НДС в начале 2019 года.
   Иран, однако, не получил такой выгоды от повышения цен на нефть, как его соседи. Заявление США о том, что они восстановят санкции в отношении Ирана, ослабило риал по отношению к доллару. В результате инфляция вновь набрала обороты; по оценкам МВФ, в 2018 году она составит 29,6%. Санкции США включают эмбарго на иранскую нефть, которое вступило в силу в ноябре 2018 года, лишив Тегеран ключевого источника доходов. Доля доходов от иранской нефти в общем объеме государственных доходов была оценена Всемирным банком в 2016 году чуть выше 33%. Санкции США также ограничат доступ Ирана к финансированию и инвестициям из-за рубежа. Например, несмотря на заявления Европейского Союза о том, что он защитит компании своих государств-членов от американских санкций, европейские авиакомпании к концу 2018 года уже вышли из Ирана, как и Total, одна из крупнейших мировых нефтяных компаний.
   Среди стран-импортеров нефти темпы роста в Северной Африке были выше, чем в Леванте. В Ливане (где в 2018 году был зарегистрирован рост реального ВВП на 1,0%) и Иордании (2,3% в 2018 году) последствия региональных конфликтов и политической неопределенности негативно сказались на росте. Однако в последние годы финансовое положение Египта улучшилось, и реальный рост ВВП достиг 5,3% в 2018 году (4,2% в 2017 году). Инфляция замедлилась с 23,5% в 2017 году до 20,9% в 2018 году и прогнозируется дальнейшее падение до 14% в 2019 году, сообщает МВФ. Дефицит бюджета Египта также сократился в 2018 году благодаря реализации мер жесткой экономии, включая увеличение НДС и сокращение энергетических субсидий, а также восстанавливаются валютные резервы страны.
   Расходы на оборону и закупки
   Расходы на оборону на Ближнем Востоке и в Северной Африке сокращаются, по тем странам, где имеются данные, с US$191 млрд. в 2017 году до US$181 млрд. в 2018 году в текущем выражении. Это включает в себя американское внешнее военное финансирование Египта и Израиля. Это снижение было в значительной степени обусловлено объявлением в начале 2018 года бюджета Саудовской Аравии на оборону и безопасность. Тем не менее, саудовские власти в последние годы позже пересмотрели общие расходы на оборону в сторону увеличения, когда правительство обнародовало свои фактические цифры расходов. Например, бюджет Саудовской Аравии на оборону и безопасность сначала был объявлен в размере R288 млрд. (US$76,8 млрд.) на 2017 год, но затем был пересмотрен в сторону увеличения до R334 млрд. (US$89,1 млрд.). Таким образом, вполне возможно, что заявленные на 2018 год R311 млрд. (US$82,9 млрд.) могут оказаться заниженными, лишь временно сократив общие военные расходы региона. Колебания валютных курсов также способствовали общему региональному снижению. Например, Алжир прогнозировал стабильный оборонный бюджет в размере D1,12 трлн. как на 2017, так и на 2018 годы, но фактически это означало сокращение в долларовом выражении с US$10,1 млрд. до US$9,9 млрд. Кроме того, ослабление иранского риала означало сокращение оборонных расходов Тегерана (в пересчете на доллары) с US$21,0 млрд. в 2017 году до US$19,6 млрд. 2018 году.
   Между тем другие страны просто меньше тратят на оборону. Например, в Ираке общие расходы на оборону и безопасность сократились на 10% в номинальном выражении с D22,8 трлн. (US$19,5 млр.) в 2017 году до D20,4 трлн. (US$17,3 млрд.) в 2018 году. Это сокращение можно отчасти объяснить окончанием военной кампании против Исламского государства, также известного как ИГИЛ.
   Общие показатели региональных расходов на оборону еще больше искажаются из-за отсутствия надежных данных по некоторым странам, таким как страны, находящиеся в состоянии конфликта (например, Ливия и Сирия) или страны с большими бюджетами, которые не публикуют бюджетные показатели (например, Катар и ОАЭ). В последних странах, в частности в Катаре, список объявлений о закупках за последние годы свидетельствует о том, что сокращения расходов на оборону не произошло. Кроме того, Катар и ОАЭ продлили свои требования по призыву на военную службу (с трех до 12 месяцев и с 12 до 16 месяцев соответственно), что, вероятно, приведет к увеличению военных расходов.
   Последние закупки Катара были сосредоточены на боевых самолетах. Подписав контракт на 36 Boeing F-15 Eagle в декабре 2017 года и 24 Eurofighter Typhoon в том же месяце, Доха осуществила опцион на дополнительные 12 Dassault Rafale в марте 2018 года, после сделки 2015 года с Францией на первую партию из 24 самолетов. Как только эти контракты будут завершены, Катар будет иметь 96 боевых самолетов, чтобы заменить свой нынешний парк из 12 Mirage 2000. Катар не единственная страна в регионе, которая хочет модернизировать свой парк боевых самолетов. В июне 2018 года Бахрейн подписал контракт с Lockheed Martin на 16 истребителей F-16V Block 70 Fighting Falcon, а Кувейт - с Boeing на 28 истребителей F/A-18E/F Super Hornets. Кувейт уже подписал контракт с Италией в апреле 2016 года на 28 Typhoon.
   Саудовская Аравия приступила к реализации программы военно-морской модернизации. Ключевые контракты, подписанные в 2018 году, включали фрегаты Avante 2200 из испанской Navantia, которые должны быть поставлены к 2022 году; быстроходные патрульные катера HSI 32 и патрульные корабли с управляемыми ракетами Combattante FS56 из французской CMN; и прибрежные боевые корабли из американской Lockheed Martin. Ожидается, что эти закупки будут способствовать реализации программы расширения военно-морских сил Саудовской Аравии (SNEP II), которая направлена на модернизацию Восточного флота королевства.
   Оборонная промышленность и рынки
   Противодействие в Европе продаже оружия государствам - участникам йеменского конфликта осложнило контракт фрегата Navantia с Саудовской Аравией. После прекращения продажи Саудовской Аравии бомб с лазерным наведением испанские власти отказались от этого решения, чтобы попытаться обеспечить, по сообщениям, чтобы сделка с фрегатом не была поставлена под угрозу. Это отражает сложность для европейских правительств продажи систем вооружений ближневосточным государствам. Аналогичным образом, хотя Швеция ввела правила экспортного контроля, запрещающие продажу оружия странам, не являющимся демократическими государствами, Saab продолжила выполнение заказов на поставку в ОАЭ усовершенствованных воздушных самолетов раннего предупреждения и контроля GlobalEye, а в конце 2017 года создала в Абу-Даби центр по разработке и производству сенсорных систем. Германия и Финляндия столкнулись с аналогичными внутренними противоречиями, продолжая экспортировать оружие в регион, несмотря на политические заявления об обратном.
   Контракт Эр-Рияда на испанские фрегаты высветил сложившуюся на Ближнем Востоке тенденцию, согласно которой закупки оружия должны также способствовать развитию местных производственных мощностей. Запущенный в мае 2017 года, Saudi Arabian Military Industries (SAMI) находится на переднем крае принятия решений о закупках в Королевстве, с миссией увеличить передачу технологий. Соглашение по фрегатам Avante 2200, как ожидается, создаст 6000 рабочих мест в течение пяти лет в Саудовской Аравии, в то время как контракт, подписанный Boeing и SAMI для развития совместного предприятия по техническому обслуживанию военных вертолетов, также, как ожидается, создаст 6000 рабочих мест. Однако новая система закупок в Саудовской Аравии нарушила традиционные каналы переговоров для поставщиков оружия, примером чего может служить гибель французской компании ODAS, занимающейся посредничеством в торговле оружием, созданной в 1974 году. Париж и Эр-Рияд договорились демонтировать его и открыть новые каналы.
   Реформы закупок Саудовской Аравии были смоделированы по образцу реформ ОАЭ, которые добились успеха в развитии своей местной оборонно-промышленной базы, включая создание в 2014 году компании Emirates Defence Industries Company (EDIC). EDIC возглавляет Люк Виньерон, бывший генеральный директор Thales, а генеральный директор SAMI - Андреас Швер, бывший генеральный директор Rheinmetall. Катар запустил свой собственный орган оборонных закупок Barzan Holdings во время оружейной ярмарки DIMDEX в марте 2018 года. Организация призвана руководить оборонными закупками в Катаре и обеспечивать, чтобы контракты включали передачу технологий, приносящих пользу экономике Катара. Barzan Holdings быстро подписали ряд соглашений с крупными зарубежными оборонными предприятиями, в том числе, среди прочего, с Raytheon на новой кибер академии; совместное предприятие с Kongsberg на оборонных технологий, оцифровки и морской отрасли; совместное предприятие с Rheinmetall (Rheinmetall Barzan Advanced Technologies); совместное предприятие с турецкой компании Aselsan, чтобы произвести разведку и наблюдение систем, а также письмо о намерениях с фирмой Fincantieri для сотрудничества в береговой обороне наблюдения. Широкий спектр поставщиков и соглашений укрепляет мнение о том, что оборонно-закупочная и оборонно-промышленная стратегия Катара мотивируется дипломатическими факторами, а также военными императивами.

   []

   [] []

   []
   ИРАК: ВОССТАНОВЛЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ
   Спустя пятнадцать лет после вторжения в Ирак в 2003 году и после многочисленных попыток их эффективного восстановления иракские силы безопасности все еще пытаются восстановить необходимый потенциал, чтобы взять на себя полную ответственность за национальную безопасность. Мнимое поражение в Ираке Исламского государства, также известного как ИГИЛ, может дать Багдаду период относительной стабильности, позволяющий осмыслить уроки кампании по борьбе с ИГИЛ и время для планирования развития своих вооруженных сил и оборонных институтов. По крайней мере, в ближайшей перспективе НАТО и США продолжают предпринимать усилия по наращиванию потенциала, направленные на оказание помощи в создании иракских вооруженных сил с устойчивой и самоподдерживающейся эффективностью. Тем не менее, в сентябре 2018 года в докладе главного генерального инспектора операции "неотъемлемая решимость" содержалась суровая оценка Пентагона: потребуются "годы, если не десятилетия", пока Ирак не сможет обеспечить "прочное поражение" ИГИЛ.
   В 2011 году иракские вооруженные силы были `готовы, способны и хорошо зарекомендовали себя", по словам архитекторов их реконструкции. На тот момент работа велась уже восемь лет. Однако три года спустя новые силы катастрофически развалились перед лицом ИГИЛ. В начале 2014 года ИГИЛ, действуя главным образом из Сирии, вошла в западный Ирак и взяла под свой контроль большую часть провинции Анбар. В июне они двинулись на север Ирака и наступали на Мосул. В течение недели был захвачен второй иракский город. Четыре дивизии иракских войск были разгромлены, по некоторым оценкам, 1500 боевиками ИГИЛ, в то время как 500 000 гражданских лиц были перемещены, а повстанцы продвинулись на расстояние до 150 километров от Багдада.
   Первые шаги
   В мае 2003 года коалиционная временная администрация (CPA), которая управляла Ираком после Второй войны в Персидском заливе, издала два приказа. Первый удалил высшие эшелоны всех государственных министерств, совершив акт "дебаасификации". Вторая распустила Министерство обороны Ирака и распустила иракские вооруженные силы: армию, военно-воздушные силы, военно-морской флот, силы противовоздушной обороны, республиканскую гвардию, специальную республиканскую гвардию и различные другие силы и военизированные формирования. Результатом этого стало отстранение от исполнения своих обязанностей исполнительной власти и руководства иракскими учреждениями обороны и безопасности, а также примерно 500 000 военнослужащих.
   К августу 2003 года возглавляемая США коалиционная учебная группа по оказанию военной помощи (CMATT) готовила скромную добровольческую "новую иракскую армию", состоящую из первоначальных девяти батальонов предполагаемого трехпехотного подразделения, которое должно было быть сформировано в течение двух лет; силы береговой обороны; а позднее и военно-авиационное подразделение. В марте 2004 года приказом ВМС N 67 были сформированы иракские вооруженные силы, включая силы воздушной и береговой обороны, и создано новое министерство обороны. Почти сразу же эти силы столкнулись с проблемами развития, которые сохранятся в той или иной форме в течение следующих десяти лет: краткосрочные цели (сформированные, если не навязанные извне); одновременное наращивание потенциала и ведение боевых действий; и переменная цель операций по борьбе с повстанцами и национальной обороны от внешних угроз.
   Создание сил под огнем
   К апрелю 2004 года развивающиеся иракские вооруженные силы не смогли справиться с растущим суннитским мятежом, который охватил всю страну. График CMATT для подготовки всего контингента - который все еще был значительно ниже его предполагаемой численности - уже был сокращен с двух лет до одного, и вооруженные силы оказались переориентированы на задачи внутренней безопасности.
   В период 2004-09 годов наряду с общенациональной кампанией по борьбе с повстанцами было проведено широкомасштабное создание новых вооруженных сил. Предполагаемые преимущества кумулятивного, эмпирического улучшения были, однако, менее очевидны, чем непрерывная, краткосрочная оперативная целесообразность и конкурирующие и часто подавляющие требования, предъявляемые к старшим руководителям и военным лидерам.
   Хотя вооруженные силы помогли обеспечить проведение выборов в конце января 2005 года, эти силы по-прежнему оставались неустойчивыми. Они были увеличены в амбициях, к этому времени расширяясь до санкционированной численности в десять дивизий, но было решено, что только 40 000 солдат были готовы к бою и что невыходы составляли около 40% от заявленной численности. Даже внедрение коалиционных "военных переходных команд" по всей армии вплоть до бригадного уровня с весны того же года не смогло обеспечить необходимый темп улучшения. В 2008 году еще более расширенные иракские вооруженные силы добились некоторых заметных успехов, таких как первая "независимая" операция на уровне дивизий по восстановлению Басры в марте. Однако в более общем плане военные достижения Ирака, его потенциал и самообеспеченность в этот период имели тенденцию к преувеличению.
   Хотя уровень насилия в Ираке значительно снизился к 2010-11 годам, вывод американских боевых войск к концу 2011 года был преждевременным. В то время сообщалось, что высокопоставленные иракские военные руководители ожидали, что американская поддержка сохранится в течение еще одного десятилетия.
   Крах 2014 года
   В 2014 году особенно остро встал вопрос о недостаточном развитии исполнительных, институциональных, управленческих и вспомогательных функций в области обороны с 2003 года. Во всех вооруженных силах боевые возможности привлекали больше внимания и ресурсов, чем боевая поддержка или служебная поддержка. В то время как армия имела большую часть своих основных боевых танков, менее половины ее артиллерийских и материально-технических потребностей было удовлетворено, и США покрывали дефицит. Приоритетное внимание также, как правило, уделялось оперативным потребностям, а не высшему руководству обороны. Несбалансированный потенциал и отсутствие опыта или опыта у Министерства обороны означали, что эти силы были менее надежными и устойчивыми, чем предполагал их масштаб. Постепенно усиливающееся чувство незащищенности и снижение морального духа усугублялись подозрениями в коррупции и политическом и этническом сектантстве.
   Но именно их стремительный крах в северном Ираке в июне 2014 года и их неспособность предотвратить марш ИГИЛ на юг к Багдаду недвусмысленно продемонстрировали неспособность иракских вооруженных сил обеспечить безопасность своих границ и, будучи однажды нарушенными, защитить страну.
   Неудача была объяснена целым рядом факторов. На тактическом уровне имелись явные недостатки. При обороне Мосула некоторые военные командиры не справлялись с поставленной задачей, и из-за низкого морального духа войска в больших количествах бежали, а не сражались. Хотя они могут быть непосредственными причинами, масштабы и масштабы краха были обусловлены отсутствием необходимой боевой мощи. Физически вооруженные силы не были способны проводить автономные операции средней или высокой интенсивности. Даже в тот момент, когда США покинули страну двумя годами ранее, так называемые независимые иракские операции все еще зависели от американской авиации, разведки и поддержки. Утверждалось, что восстановление Вооруженных сил и более широкая реформа сектора безопасности были неполными и что - если их не поддерживать - спад всегда был более вероятным, чем продолжающийся рост. Кроме того, утверждалось, что поскольку иракские вооруженные силы были перестроены по западному образцу (предполагающему всестороннее сотрудничество в области вооружений, систематическое материально-техническое обеспечение и обеспечение) и основывались на Западной доктрине и концепциях (таких, как командование миссией и делегированные полномочия), которые не были неотъемлемой частью иракской военной культуры, такие события вряд ли будут продолжаться вечно. Фундаментальной причиной упадка вооруженных сил и их окончательного краха в 2014 году стало политическое недомогание при режиме тогдашнего премьер-министра Нури аль-Малики. Во-первых, эндемическая коррупция подрывала значительные аспекты военного потенциала: солдаты-призраки, получавшие жалованье, но не набиравшиеся на службу, скрывали крупномасштабное недоукомплектование; средства на обеспечение боевыми припасами и оборудованием перенаправлялись, так что фактический потенциал подразделений был намного меньше, чем он должен был быть или казался. Во-вторых, командование вооруженными силами, их развертывание и использование становились все более сектантскими. Шиитские лоялисты заменили суннитских и курдских профессионалов на руководящих постах, а вооруженные силы стали инструментом политического контроля. Их легитимность, а также эффективность с точки зрения обороны и безопасности были должным образом подорваны.
   Текущий день
   Восстановление Вооруженных сил Ирака с 2014 года вновь началось при международной поддержке. Однако укрепление оборонного потенциала в Ираке сегодня имеет существенный компонент реформы сектора безопасности, что говорит о том, что прошлые недостатки в этой области теперь могут получить то внимание, которого они заслуживают. Однако сохраняются проблемы, связанные с типом сил, необходимых Ираку для выполнения обычной военной роли. В то время как силам необходимо рассмотреть вопрос о переходе к выполнению новых функций, повседневные задачи по обеспечению внутренней безопасности продолжаются: В докладе Министерства обороны США за 2018 год говорится, что ИГИЛ превратилось в "подпольное повстанческое движение" в Ираке.
   Некоторые из тактик, использованных вооруженными силами Ирака в битве за Мосул в 2017 году, продемонстрировали впечатляющую адаптивность под огнем, например, когда бронетехника использовалась в уличных боях для противодействия фланговым атакам с использованием самодельных взрывных устройств (СВУ), что позволило основным силам продолжить наступление. Вместе с тем сохраняются значительные проблемы не только в формировании стратегического направления вооруженных сил, но и в плане их организации.
   Например, неясно будущее возглавляемых шиитами Отрядов народной мобилизации-набора военизированных формирований, получивших значительные полномочия в ходе операции по вытеснению ИГИЛ из Ирака. Эти группы и их лидеры рассматриваются в регионе как доверенные лица иранского влияния. По-прежнему поступают сообщения о том, что эти подразделения претендуют на более официальную политическую роль в Ираке, что может осложнить любые шаги по разоружению или полной интеграции их в иракские вооруженные силы. Также продолжаются вопросы относительно статуса курдских сил на севере Ирака. Эти войска были неотъемлемой частью сдерживания наступления ИГИЛ на севере, а затем, после подготовки коалицией и оказания военной помощи, принимали участие в боевых операциях в координации с основным наступлением коалиционных войск и иракских сил безопасности.
   Общая цель состоит в том, чтобы создать несектантские, политически нейтральные иракские вооруженные силы. Как сообщается, элитная служба по борьбе с терроризмом (CTS), связанная с армией, "пользуется юридической автономией", но может служить моделью для некоторых аспектов "здоровья сил", которые жизненно важны для будущего вооруженных сил. Например, их относительный успех в вербовке и удержании, вероятно, является результатом их боевого опыта в противостоянии наступлению ИГИЛ, а затем в авангарде кампании по возвращению Мосула в 2017 году. Акцент на развитии сплоченности подразделений в рамках процесса базовой и специальной подготовки к вооружению мог бы стать уроком, как и сообщенная практика в рамках CTS случайного назначения личного состава в батальоны специальных операций по всему Ираку. Задача CTS и ее западных партнеров по подготовке кадров будет заключаться в распространении таких уроков среди более широких сил, с тем чтобы CTS стал образцом для других элементов и не был одинок в привлечении лучших новобранцев.
   В целом проблемы, стоящие перед иракскими вооруженными силами, остаются весьма серьезными. В последние годы были введены новые военные системы, начиная от основных боевых танков M1A1 до боевых самолетов F-16, но, по мнению США, системные недостатки остаются, многие из которых являются теми же недостатками, которые позволили подняться ИГИЛ в 2014 году. ISF по-прежнему страдает от плохого управления разведывательной деятельностью; коррупции и "призрачных солдат"; дублирования командных механизмов с противоречивыми цепочками командования; микроменеджмента; и неэффективных и неадекватных систем планирования и передачи приказов.
   Недостатки в разведке означают, что иракские силы остаются "годами, если не десятилетиями" в стороне от прекращения опоры на поддержку коалиции в этой области. Иностранные войска продолжают участвовать в военных операциях по оказанию помощи, в том числе около 5000 американских военнослужащих. В середине 2018 года НАТО на своем Брюссельском саммите обязалась наращивать свою многолетнюю помощь Ираку после Саддама Хусейна путем запуска возглавляемой Канадой миссии по обучению и наращиванию потенциала, которая начала свою деятельность в конце 2018 года. Учитывая факторы, выявленные генеральным инспектором операции "присущая решимость", вполне вероятно, что Вооруженные силы Ирака еще некоторое время будут нуждаться в военной помощи и помощи в области безопасности.
   РЕГИОН ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА: ОБУЧЕНИЕ И УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ
   В марте 2015 года возглавляемая Саудовской Аравией коалиция вмешалась в Йемен в рамках мандата Организации Объединенных Наций по поддержке президента Абд Раббо Мансура Хади. Большая часть военной деятельности коалиции велась с воздуха, но вооруженные силы Объединенных Арабских Эмиратов проводили обычные и гибридные операции на сложной местности и с протяженными линиями снабжения. Тем временем сухопутные силы Саудовской Аравии обеспечивают безопасность своей границы с Йеменом по протяженным внутренним линиям снабжения, а также задействованы морские силы и силы противовоздушной обороны. Ни Саудовская Аравия, ни ОАЭ, по - видимому, не были готовы к такому типу конфликта, поскольку ни у одной из них не было оборонной политики, основанной на четко определенной угрозе - по крайней мере, такой, которая была бы общедоступна - и, конечно же, не обсуждалась бы региональная интервенция. В результате оборудование, подготовка кадров, доктрина и логистические приоритеты, которые могли бы быть связаны с такими задачами, как интервенционные операции, были, как понимают аналитики, не на месте. Инвентаризация оборудования и учебные программы были в большей степени ориентированы на обычные боевые действия, в то время как учения, как правило, были короткими и завершались набором фрагментов и тщательно отрепетированными заключительными "сериями". Состав некоторых вооруженных сил региона также значителен: саудовские вооруженные силы состоят из граждан Саудовской Аравии, но вооруженные силы ОАЭ и Катара, например, не только меньше, но в основном также имеют большее число служащих неграждан, обычно в рядах, наряду с эмиратскими или катарскими офицерами.
   Объединенные Арабские Эмираты
   Хотя операции в Йемене в целом проводятся коалицией во главе с Саудовской Аравией, некоторые аналитики утверждают, что Вооруженные силы ОАЭ-это те, кто участвовал во многих наземных операциях, а также демонстрировал зрелость в воздушной среде. Что касается ОАЭ, то их способность организовывать и поддерживать эти миссии проистекает из их ранних инвестиций в развитие военного опыта, и в частности человеческого капитала, посредством развертывания эмиратских военных подразделений в Афганистане, Косово и Сомали; длительных учебных курсов (включая подготовку, направленную на улучшение интеграции воздушного пространства и земли); и ряд программ, в которых участвовали иностранные советники. Примечательно, что эти программы включали в себя привлечение в 2009 году бывшего командующего австралийскими спецназовцами генерал-майора Майка Хиндмарша в качестве советника и командующего президентской гвардией и, совсем недавно, назначение отставного подполковника армии США Стивена Тумаджана в качестве генерал-майора ОАЭ для управления Объединенным авиационным командованием (JAC).
   Понятно, что в настоящее время в обеих этих эмиратских организациях имеется значительное число вышедших на пенсию иностранных советников, инструкторов и авиаторов, присутствие которых создает небольшие и постоянно растущие очаги опыта. Кроме того, создание Emirates Defence Industries Corporation (EDIC) в качестве "зонтичной" организации (как для производства, так и для поддержки оборонной техники) может стать еще одним шагом на пути к созданию оборонного сектора, способного поддерживать современные оперативные вооруженные силы. Существует растущий потенциал для логистической поддержки и устойчивости через оборонные фирмы, такие как AMMROC, EDIC MRO Land и Global Aviation Logistics, но политические факторы и отсутствие институционального опыта могут действовать как тормоз. Например, неясно, развили ли вооруженные силы способность действовать в качестве действительно "интеллектуального заказчика", так что организация четко понимает работу, которую она может фактически потребовать от подрядчика, и может критически оценивать работу подрядчика. Аналитики также считают, что в контрактах, основанных на результатах, может быть недостаточно опыта, когда основное внимание уделяется фактическому предоставлению услуг или возможностей (например, количеству часов, в течение которых обслуживаемый самолет может оставаться в рабочем состоянии до его следующего обслуживания), в отличие от физических аспектов контракта на поддержку (например, часов, затраченных на обслуживание), а также неопытности в управлении крупными парками, особенно когда они столь же разнообразны, как авиационный инвентарь JAC.
   В ОАЭ осуществляется программа реформирования оборонного планирования, которую возглавляют консультанты и поддерживают бывшие военнослужащие из других стран. Помимо всего прочего, она призвана породить культуру, основанную на интеллекте и потенциале. Прогресс, как сообщается, идет медленно, отчасти из-за бюрократических факторов, но также и потому, что опыт управления Министерством обороны не может быть создан в одночасье. Существует также регулярное отвлечение (или привлечение) передовых возможностей, которое иногда затмевает необходимость получить лучшее от людей и оборудования, уже находящихся в эксплуатации. Хотя могут быть веские основания для получения поддержки отдельных лиц и организаций, обладающих современными оперативными навыками, с тем чтобы улучшить функции поддержки, это, как правило, менее привлекательно.
   Саудовская Аравия
   Саудовская Аравия столкнулась с другим набором проблем. За исключением, как утверждают аналитики, очагов передового опыта в Королевских ВВС Саудовской Аравии (RSAF) в результате расширенной подготовки и взаимодействия с Соединенным Королевством и Соединенными Штатами, отсутствие инвестиций в людей и возможности поддержки, вероятно, было главным общим уроком от текущих операций. Хотя акцент Саудовской Аравии на воздушном пространстве Йемена может свидетельствовать о уверенности в том, что авиация приведет к разгрому хуситов, он также может свидетельствовать об отсутствии доверия к сухопутным силам. Сухопутные войска имели предыдущее столкновение с силами хуситов в 2009 году, но неясно, какие уроки были извлечены, если они вообще были извлечены. На первый взгляд, инвестиции, эквивалентные тем, которые были сделаны ОАЭ в своих развертываниях, отсутствовали. На уровне пилотов имеются квалифицированные операторы, что свидетельствует о том, что ВВС RSAF прошли подготовку для достижения положительного эффекта с военно-воздушными силами Великобритании, США и государств-членов НАТО, но, насколько можно судить, существует мало глубины в основных вспомогательных возможностях.
   Однако аналитики считают, что реализация этих ограничений привела к созданию амбициозной программы военных реформ, в основе которой должны лежать обучение и устойчивость. Эта программа, возглавляемая управлением по управлению преобразованиями (ТМО), в состав которого входят специально отобранные и опытные граждане Саудовской Аравии, а также консультанты, призвана обеспечить, чтобы людские ресурсы и сильное центральное Министерство обороны находились в центре программы реформ. Инициатива по созданию должности помощника министра обороны по исполнительным вопросам направлена на то, чтобы привнести опыт и строгость частного сектора в развитие стимулирующих функций министерства обороны. Халид аль-Баяри, бывший генеральный директор Saudi Telecom Company, был назначен на этот пост в феврале 2018 года. Одновременно ведется работа по выявлению персонала, наиболее подходящего для этой новой структуры; более 500 сотрудников прошли через центр оценки и, как ожидается, будут переведены на новые должности в ближайшие месяцы. Параллельно с этим ТМО участвует примерно в 300 инициативах, которые будут осуществляться в течение следующих десяти лет, включая обширную реформу подготовки кадров и повышение готовности и экономической эффективности. Здесь можно было бы извлечь уроки из программы ОАЭ, где аналитики считали, что опыт военных специалистов-экспатриантов может обеспечить понимание и преимущества, которые дополняют работу консультантов.
   Иные государства
   Между тем за последние три года Катар сделал значительные инвестиции в новое оборонное оборудование. По крайней мере, на первый взгляд, эти инвестиции, похоже, мало думают об интеграции или поддержке. В то время как многие другие страны стремятся рационализировать оборудование и внедрить более многофункциональные платформы для облегчения потребностей в поддержке, Катар расширяет свой арсенал. В отличие от этого, наблюдатели понимают, что расходы на обучение составляют пригоршни индивидуальных и групповых наймов, часто отставных иностранных военнослужащих. Этот персонал работает в бункерах под руководством старших офицеров, немногие из которых имеют опыт работы в прифронтовых частях или на операциях.
   По сравнению с этим власти Омана спокойно создали прочную базу для наращивания своего военного потенциала. Работа по существу с одним партнером в рамках соглашения между правительством и правительством, как это сделал Мускат с Великобританией, может не устраивать другие страны, но прочность отношений между Оманом и Великобританией не следует недооценивать: возможно, удастся выиграть время советников и инструкторов, но приверженность оборонной реформе необходима в долгосрочной перспективе. Операции в Йемене высветили важность человеческого капитала и материально-технического обеспечения: хорошо обученные и опытные люди играют центральную роль в достижении прогресса, имея возможность поддерживать как силы, так и технику в непосредственной близости. Для улучшения этого процесса вполне могут потребоваться тщательно отобранные консультанты, делящиеся своим опытом, но это также требует непредубежденного клиента с терпением, чтобы слушать, учиться, накапливать опыт и вести изменения.


   ALGERIA
   []

Capabilities
The armed forces are among the most capable and best equipped in North Africa. Territorial integrity, internal security and regional stability are the primary roles of the armed forces. Algeria is part of the African Union's North African Regional Capability Standby Force, hosting the force's logistics base in Algiers. Algeria discusses with its neighbours regional security challenges like counterterrorism, and has particularly close security cooperation with Tunisia. The conscript-based force exercises regularly, with training appearing to be of a relatively good standard. There is an ongoing attempt to make the armed forces more professional, which was reflected in the reduction of conscription liability from 18 to 12 months in 2014. The armed forces' logistics capabilities appear sufficient to support internal deployments. The army's and air force's inventories consist of a core of modern, primarily Russian-sourced equipment, though China has also supplied equipment, including self-propelled artillery. Algiers has expressed interest in acquiring more fixed-wing combat aircraft and the navy is investing in its submarine fleet. Local industry, and the services, are capable of equipment maintenance. However, while Algeria is largely dependent on foreign suppliers for new equipment, it has in recent years made significant investments towards developing a domestic defence industry. This has led to a number of joint ventures with foreign partners, such as with Italy's Leonardo over the licensed production of helicopters.
Способности
Вооруженные силы являются одними из самых способных и лучше всего оснащенных в Северной Африке. Территориальная целостность, внутренняя безопасность и региональная стабильность являются основными функциями вооруженных сил. Алжир входит в состав резервных сил североафриканского регионального потенциала Африканского Союза, где размещается база материально-технического снабжения сил в Алжире. Алжир обсуждает со своими соседями такие проблемы региональной безопасности, как борьба с терроризмом, и особенно тесно сотрудничает в области безопасности с Тунисом. Вооруженные силы, основанные на призыве, регулярно проводят учения, причем подготовка, судя по всему, идет на относительно хорошем уровне. Продолжается попытка сделать вооруженные силы более профессиональными, что нашло свое отражение в снижении призывной ответственности с 18 до 12 месяцев 2014 года. Материально-технические возможности Вооруженных сил представляются достаточными для поддержки внутреннего развертывания. Арсеналы армии и ВВС состоят в основном из современной, преимущественно российской техники, хотя Китай также поставляет технику, в том числе самоходную артиллерию. Алжир выразил заинтересованность в приобретении большего количества боевых самолетов, и военно-морской флот инвестирует в свой подводный флот. Местная промышленность и службы способны обеспечить техническое обслуживание оборудования. Однако, хотя Алжир в значительной степени зависит от иностранных поставщиков нового оборудования, в последние годы он сделал значительные инвестиции в развитие отечественной оборонной промышленности. Это привело к созданию ряда совместных предприятий с иностранными партнерами, например с итальянской компанией Leonardo по лицензионному производству вертолетов.

ACTIVE 130,000 (Army 110,000 Navy 6,000 Air 14,000) Paramilitary 187,200
Conscript liability 12 months
RESERVE 150,000 (Army 150,000) to age 50

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 35,000; 75,000 conscript (total 110,000)
FORCES BY ROLE
   6 Mil Regions
MANOEUVRE
Armoured
   2 (1st & 8th) armd div (3 tk regt; 1 mech regt, 1 arty gp)
   1 indep armd bde
Mechanised
   2 (12th & 40th) mech div (1 tk regt; 3 mech regt, 1 arty gp)
   3 indep mech bde
Light
   2 indep mot bde
Air Manoeuvre
   1 AB div (4 para regt; 1 SF regt)
COMBAT SUPPORT
   2 arty bn
   1 AT regt
   4 engr bn
AIR DEFENCE
   7 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 1,467: 270 T-54/T-55; 300 T-62; 325 T-72M1/M1M; 572 T-90SA
   RECCE 134: 44 AML-60; 26 BRDM-2; 64 BRDM-2M with 9M133 Kornet (AT-14 Spriggan)
   IFV 1,089: 285 BMP-1; 304 BMP-2; 400 BMP-2M with 9M133 Kornet (AT-14 Spriggan); 100 BMP-3
   APC 807+
    APC (T) VP-6
    APC (W) 805+: 250 BTR-60; 150 BTR-80; 150 OT-64; 55 M3 Panhard; 100+ Fuchs 2; 100 Fahd
    PPV 2 Marauder
   AUV Nimr Ajban
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV IMR-2
   ARV BREM-1
   MW UR-77
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   SP 28 9P163-3 Kornet-EM (AT-14 Spriggan)
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115-2 Metis-M1 (AT-13 Saxhorn-2);
     9K135 Kornet-E (AT-14 Spriggan); Milan
   RCL 180: 82mm 120 B-10; 107mm 60 B-11
   GUNS 250: 57mm 160 ZIS-2 (M-1943); 85mm 80 D-44; 100mm 10 T-12
ARTILLERY 1,098
   SP 224: 122mm 140 2S1 Gvozdika; 152mm 30 2S3 Akatsiya; 155mm ~54 PLZ-45
   TOWED 393: 122mm 345: 160 D-30; 25 D-74; 100 M-1931/37; 60 M-30; 130mm 10 M-46; 152mm 20 M-1937 (ML-20); 155mm 18 Type-88 (PLL-01)
   MRL 151: 122mm 51: 48 BM-21 Grad; 3+ SR5; 140mm 48 BM-14; 220mm 4 TOS-1A; 240mm 30 BM-24; 300mm 18 9A52 Smerch
   MOR 330: 82mm 150 M-37; 120mm 120 M-1943; 160mm 60 M-1943
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM 4 Iskander-E
AIR DEFENCE
   SAM 106+
    Short-range 38 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound); Pantsir-SM
    Point-defence 68+: ~48 9K33M Osa (SA-8B Gecko); ~20 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); 9K32 Strela-2 (SA-7A/B Grail)#; QW-2
   GUNS ~830
    SP 23mm ~225 ZSU-23-4
    TOWED ~605: 14.5mm 100: 60 ZPU-2; 40 ZPU-4; 23mm 100 ZU-23; 37mm ~150 M-1939; 57mm 75 S-60; 85mm 20 M-1939 (KS-12);
     100mm 150 KS-19; 130mm 10 KS-30

Navy ~6,000
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
     2 Kilo (FSU Paltus) with 6 single 533mm TT with Test-71ME HWT/3M54E Klub-S (SS-N-27 Sizzler) AShM
     2 Improved Kilo (RUS Varshavyanka) with 6 single 533mm TT with Test-71ME HWT/3M54E Klub-S (SS-N-27 Sizzler) AShM
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 8
    FFGHM 5:
     3 Adhafer (C28A) with 2 quad lnchr with C-802A AShM, 1 FM-90 lnchr with HHQ-7 SAM, 2 triple 324mm ASTT, 2 Type-730B CIWS, 1 76mm gun
       (capacity 1 hel)
     2 Erradii (MEKO 200AN) with 2 octuple lnchrs with RBS15 Mk3 AShM, 4 8-cell VLS with Umkhonto-IR SAM, 2 twin 324mm TT with MU90 LWT,
      1 127mm gun (capacity 1 Super Lynx 300)
    FF 3 Mourad Rais (FSU Koni) with 2 twin 533mm TT, 2 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 25
   CORVETTES 7
    FSGM 3 Rais Hamidou (FSU Nanuchka II) with up to 4 twin lnchr with 3M24E Uran-E (SS-N-25 Switchblade) AShM, 1 twin lnchr with 9M33 Osa-M
       (SA-N-4 Gecko) SAM, 1 AK630 CIWS, 1 twin 57mm gun
   FSG 4:
    3 Djebel Chenoua with 2 twin lnchr with C-802 (CHSS-N-8 Saccade) AShM, 1 AK630 CIWS, 1 76mm gun
    1 Rais Hassen Barbiar (Djebel Chenoua mod) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 1 Type-730 CIWS, 1 76mm gun
   PBFG 9 Osa II (3!) with 4 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2B Styx) AShM
   PB 9 Kebir with 1 76mm gun
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 1
   MCC 1 El-Kasseh (ITA Gaeta mod)
AMPHIBIOUS 7
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LHD
     1 Kalaat Beni Abbes with 1 8-cell A50 VLS with Aster-15 SAM, 1 76mm gun (capacity 5 med hel; 3 LCVP; 15 MBT; 350 troops)
   LANDING SHIPS 3:
    LSM 1 Polnochny B with 1 twin AK230 CIWS (capacity 6 MBT; 180 troops)
    LST 2 Kalaat beni Hammad (capacity 7 MBT; 240 troops) with 1 med hel landing platform
   LANDING CRAFT LCVP 3
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AGS 1 El Idrissi
   AX 1 Daxin with 2 twin AK230 CIWS, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   AXS 1 El Mellah

Naval Infantry
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 naval inf bn

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   MRH 9: 3 AW139 (SAR); 6 Super Lynx 300
   SAR 9: 5 AW101 SAR; 4 Super Lynx Mk130

Coastal Defence
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE
   AShM 4K51 Rubezh (SSC-3 Styx)

Coast Guard ~500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 55
   PBF 6 Baglietto 20
   PB 49: 6 Baglietto Mangusta; 12 Jebel Antar; 21 Deneb; 4 El Mounkid; 6 Kebir with 1 76mm gun
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   AR 1 El Mourafek
   ARS 3 El Moundjid
   AXL 5 El Mouderrib (PRC Chui-E) (2 more in reserve!)

Air Force 14,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-25PDS/RU Foxbat
   4 sqn with MiG-29C/UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with Su-30MKA Flanker
GROUND ATTACK
   2 sqn with Su-24M/MK Fencer D
ELINT
   1 sqn with Beech 1900D
MARITIME PATROL
   2 sqn with Beech 200T/300 King Air
ISR
   1 sqn with Su-24MR Fencer E*; MiG-25RBSh
Foxbat D*
TANKER
   1 sqn with Il-78 Midas
TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; L-100-30
   1 sqn with C-295M
   1 sqn with Gulfstream IV-SP; Gulfstream V
   1 sqn with Il-76MD/TD Candid
TRAINING
   2 sqn with Z-142
   1 sqn with Yak-130 Mitten*
   2 sqn with L-39C/ZA Albatros
   1 hel sqn with PZL Mi-2 Hoplite
ATTACK HELICOPTER
   3 sqn with Mi-24 Hind (one re-equipping with Mi-28NE Havoc)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS355 Ecureuil
   5 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H
   1 sqn with Ka-27PS Helix D; Ka-32T Helix
ISR UAV
   1 sqn with Seeker II
AIR DEFENCE
   3 ADA bde
   3 SAM regt with S-125 Neva (SA-3 Goa); 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 135 combat capable
   FTR 34: 11 MiG-25PDS/RU Foxbat; 23 MiG-29C/UB Fulcrum
   FGA 44 Su-30MKA
   ATK 33 Su-24M/MK Fencer D
   ISR 8: 4 MiG-25RBSh Foxbat D*; 4 Su-24MR Fencer E*
   TKR 6 Il-78 Midas
   TPT 65: Heavy 11: 3 Il-76MD Candid B; 8 Il-76TD Candid; Medium 16: 8 C-130H Hercules; 6 C-130H-30 Hercules; 2 L-100-30;
     Light 32: 3 Beech C90B King Air; 5 Beech 200T King Air; 6 Beech 300 King Air; 12 Beech 1900D (electronic surv); 5 C-295M; 1 F-27 Friendship;
     PAX 6: 1 A340; 4 Gulfstream IV-SP; 1 Gulfstream V
   TRG 99: 36 L-39ZA Albatros; 7 L-39C Albatros; 16 Yak-130 Mitten*; 40 Z-142
HELICOPTERS
   ATK 39: 31 Mi-24 Hind; 6+ Mi-28NE Havoc; 2+ Mi-28UB Havoc
   SAR 3 Ka-27PS Helix D
   MRH 85: 8 AW139 (SAR); 3 Bell 412EP; 74 Mi-8 Hip (med tpt)/Mi-17 Hip H
   TPT 48: Heavy 8 Mi-26T2 Halo; Medium 4 Ka-32T Helix; Light 44: 8 AW119KE Koala; 8 AS355 Ecureuil; 28 PZL Mi-2 Hoplite
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy CH-3; CH-4
   ISR Medium Seeker II
AIR DEFENCE
   Long-range S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
   Medium-range 9K317 Buk-M2E (SA-17 Grizzly); S-125 Pechora-M (SA-3 Goa)
   Short-range 2K12 Kvadrat (SA-6 Gainful)
   GUNS 725 100mm/130mm/85mm
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (A-11 Archer); IR/SARH R-40/46 (AA-6 Acrid); R-23/24 (AA-7 Apex); R-27 (AA-10 Alamo); ARH R-77 (AA-12A Adder);
   ASM Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge); Kh-59ME (AS-18 Kazoo); ZT-35 Ingwe; 9M120 Ataka (AT-9 Spiral-2)
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton)
   ARM Kh-25MP (AS-12A Kegler); Kh-31P (AS-17A Krypton)

Paramilitary ~187,200

Gendarmerie 20,000
Ministry of Defence control; 6 regions
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE AML-60
APC APC (W) 210: 100 TH-390 Fahd; 110 Panhard M3
HELICOPTERS TPT Light 12+: 12 AW109; Some PZL Mi-2 Hoplite

National Security Forces 16,000
Directorate of National Security. Small arms

Republican Guard 1,200
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE AML-60
   APC APC (T) M3 half-track

Legitimate Defence Groups ~150,000
Self-defence militia, communal guards (60,000)

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3 obs


   BAHRAIN
   []

Capabilities
Bahrain's armed forces are capable and well equipped. The country occupies a critical and challenging strategic position between regional rivals Iran and Saudi Arabia. The principal roles of the armed forces are territorial defence and internal-security support. Bahrain is a member of the GCC. Its most critical security relationship is with Saudi Arabia, but it also has a strong defence relationship with the US. The US 5th Fleet is headquartered in Bahrain, as is the combined maritime forces headquarters. In 2018, the UK reopened a permanent naval facility in Bahrain. Military service is voluntary and personnel are relatively well trained. Despite their small size, the armed forces have carried out a number of limited expeditionary deployments to support coalition operations, including in support of the Saudi-led intervention in Yemen. For a period in 2017-18, Bahrain commanded Combined Task Force 151, focused on countering piracy and other armed criminality at sea - the first time a GCC nation had assumed command of a CTF outside the Arabian Gulf. In a major enhancement to Bahrain's air mobility, it has bought ex-UK C-130J transport aircraft. As part of a major air-force modernisation, Bahrain intends to buy F-16V fighters and to upgrade its existing F-16C/Ds to that configuration. The armed forces have their own maintenance support, but Bahrain has little in the way of a defence-industrial base beyond the limited naval-ship maintenance support provided by the Arab Shipbuilding and Repair Yard.
Способности
Вооруженные силы Бахрейна способны и хорошо оснащены. Страна занимает критическое и сложное стратегическое положение между региональными соперниками Ираном и Саудовской Аравией. Основными функциями Вооруженных Сил являются территориальная оборона и обеспечение внутренней безопасности. Бахрейн является членом GCC. Его наиболее важные отношения в области безопасности связаны с Саудовской Аравией, но у него также есть сильные оборонные отношения с США. Штаб-квартира 5-го флота США находится в Бахрейне, как и штаб объединенных морских сил. В 2018 году Великобритания вновь открыла постоянный военно-морской объект в Бахрейне. Военная служба является добровольной, а личный состав относительно хорошо подготовлен. Несмотря на свои небольшие размеры, вооруженные силы провели ряд ограниченных экспедиционных развертываний для поддержки операций коалиции, в том числе в поддержку интервенции Саудовской Аравии в Йемен. В течение периода с 2017 по 18 год Бахрейн командовал объединенной оперативной группой 151, сосредоточенной на борьбе с пиратством и другой вооруженной преступностью на море - впервые страна GCC приняла на себя командование CTF за пределами арабского залива. В качестве существенного повышения мобильности воздушного транспорта Бахрейна он приобрел бывший британский транспортный самолет C-130J. В рамках масштабной модернизации ВВС Бахрейн намерен закупить истребители F-16V и модернизировать существующие F-16C/D до этой конфигурации. Вооруженные силы имеют свою собственную техническую поддержку, но Бахрейн мало что может предложить в качестве оборонно-промышленной базы, кроме ограниченной поддержки технического обслуживания морских судов, обеспечиваемой арабским судостроительным и ремонтным заводом.

ACTIVE 8,200 (Army 6,000 Navy 700 Air 1,500) Paramilitary 11,260

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 6,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde(-) (1 recce bn, 2 armd bn)
Mechanised
   1 inf bde (2 mech bn, 1 mot bn)
Light
   1 (Amiri) gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (1 hvy arty bty, 2 med arty bty, 1 lt arty bty, 1 MRL bty)
   1 engr coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log coy
   1 tpt coy
   1 med coy
AIR DEFENCE
   1 AD bn (1 ADA bty, 2 SAM bty)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 180 M60A3
   RECCE 22 AML-90
   IFV 67: 25 YPR-765 PRI; 42 AIFV-B-C25
   APC 203+
    APC (T) 203: 200 M113A2; 3 AIFV-B
    APC (W) Arma 6в6
   AUV M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 53 Fahd 240
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 5 AIFV-B-Milan; HMMWV with BGM-71A TOW
   MANPATS BGM-71A TOW; Kornet-EM
   RCL 31: 106mm 25 M40A1; 120mm 6 MOBAT
ARTILLERY 161
   SP 82: 155mm 20 M109A5; 203mm 62 M110A2
   TOWED 36: 105mm 8 L118 Light Gun; 155mm 28 M198
   MRL 13: 122mm 4 SR5; 227mm 9 M270 MLRS
   MOR 30: 81mm 18: 12 L16; 6 EIMOS; SP 120mm 12 M113A2
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional MGM-140A ATACMS (launched from M270 MLRS)
AIR DEFENCE
   SAM
    Medium-range 6 MIM-23B I-Hawk
    Short-range 7 Crotale
    Point-defence FIM-92 Stinger; RBS-70
   GUNS 24: 35mm 12 Oerlikon; 40mm 12 L/70

Navy 700
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 1
   FRIGATES FFGHM 1 Sabha (ex-US Oliver Hazard Perry) with 1 Mk13 GMLS with SM-1MR SAM/RGM- 84C Harpoon AShM, 2 triple 324mm
       Mk32 ASTT with Mk46 LWT, 1 Phalanx Block 1B CIWS, 1 76mm gun (capacity 1 Bo-105 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   CORVETTES FSG 2 Al Manama (GER Lurssen 62m) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 2 76mm guns, 1 hel landing platform
   PCFG 4 Ahmed el Fateh (GER Lurssen 45m) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PB 4: 2 Al Jarim (US Swift FPB-20); 2 Al Riffa (GER Lurssen 38m)
   PBF 2 Mk V SOC
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 9
   LCM 7: 1 Loadmaster; 4 Mashtan; 2 Dinar (ADSB 42m)
   LCVP 2 Sea Keeper

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS TPT Light 2 Bo-105

Air Force 1,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-5E/F Tiger II
TRANSPORT
   1 (Royal) flt with B-727; B-747; BAe-146; Gulfstream II; Gulfstream IV; Gulfstream 450; Gulfstream 550; S-92A
TRAINING
   1 sqn with Hawk Mk129*
   1 sqn with T-67M Firefly
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with AH-1E/F Cobra; TAH-1P Cobra
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 212 (AB-212)
   1 sqn with UH-60M Black Hawk
   1 (VIP) sqn with Bo-105; S-70A Black Hawk; UH-60L Black Hawk
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 38 combat capable
   FTR 12: 8 F-5E Tiger II; 4 F-5F Tiger II
   FGA 20: 16 F-16C Block 40 Fighting Falcon; 4 F-16D Block 40 Fighting Falcon
   TPT 11: Medium 1 C-130J Hercules; PAX 10: 1 B-727; 2 B-747; 1 Gulfstream II; 1 Gulfstream IV; 1 Gulfstream 450; 1 Gulfstream 550; 3 BAe-146
   TRG 9: 6 Hawk Mk129*; 3 T-67M Firefly
HELICOPTERS
   ATK 28: 16 AH-1E Cobra; 12 AH-1F Cobra
   TPT 27: Medium 13: 3 S-70A Black Hawk; 1 S-92A (VIP); 1 UH-60L Black Hawk; 8 UH-60M Black Hawk; Light 14: 11 Bell 212 (AB-212); 3 Bo-105
   TRG 6 TAH-1P Cobra
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9P Sidewinder; SARH AIM-7 Sparrow;
   ARH AIM-120B/C AMRAAM
   ASM AGM-65D/G Maverick; some TOW
BOMBS
   Laser-guided GBU-10/12 Paveway II

Paramilitary ~11,260

Police 9,000
Ministry of Interior
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 8 S52 Shorland
   APC APC (W) Otokar ISV; Cobra
HELICOPTERS
   MRH 2 Bell 412 Twin Huey
   ISR 2 Hughes 500
   TPT Light 1 Bo-105

National Guard ~2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   3 paramilitary bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) Arma 6в6; Cobra

Coast Guard ~260
Ministry of Interior
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 52
   PBF 23: 2 Ares 18; 4 Jaris; 6 Saham; 6 Fajr; 5 Jarada
   PB 29: 6 Haris; 1 Al Muharraq; 10 Deraa (of which 4 Halmatic 20, 2 Souter 20, 4 Rodman 20); 10 Saif (of which 4 Fairey Sword, 6 Halmatic 160); 2 Hawar
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 1 Loadmaster II

DEPLOYMENT
SAUDI ARABIA: Operation Restoring Hope 250; 1 SF gp; 1 arty gp; 6 F-16C Fighting Falcon

FOREIGN FORCES
United Kingdom Air Force 160: 1 naval base
United States US Central Command 5,000; 1 HQ (5th Fleet); 1 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3



   EGYPT
   []

Capabilities
Egypt's armed forces are the largest in the region and are principally focused on territorial integrity and internal security, including combating ISIS-affiliated groups in northern Sinai. Egypt and the US maintain a strong strategic partnership, which has seen significant US equipment deliveries and ongoing Foreign Military Aid payments. Defence relations with Russia have developed, particularly regarding procurements. Operational experience will have been bolstered by counter-insurgency operations in the Sinai and contributions to several UN deployments. Training is supplemented by regular involvement in a number of multinational exercises. Egypt has a developing capacity to deploy independently beyond its borders. It contributes to UN missions, has intervened militarily in Libya and sent combat aircraft to support the Saudiled coalition in Yemen. The navy's two new Mistral-class amphibious ships will bolster the capacity to deploy regionally. The armed forces' inventory primarily comprise obsolete Soviet-era systems and newer Western equipment. However, the armed forces are undertaking an extensive equipment-recapitalisation programme, which is seeing the delivery of Russian multi-role fighters, attack helicopters and SAM systems. Combat aircraft have also been sourced from France and armed UAVs from China. Naval recapitalisation includes German-built submarines and French-designed frigates. Egypt has an established domestic defence industry, supplying equipment for both the armed forces and export markets, ranging from small arms to armoured vehicles. There is a history of licensed and co-production with foreign companies, including the local assembly of M1A1 main battle tanks from US-supplied kits and the production of frigates with French assistance.
Способности
Вооруженные силы Египта являются крупнейшими в регионе и в основном сосредоточены на обеспечении территориальной целостности и внутренней безопасности, включая борьбу с группировками, связанными с ИГИЛ, на севере Синая. Египет и США поддерживают прочное стратегическое партнерство, которое характеризуется значительными поставками американского оборудования и постоянными выплатами иностранной военной помощи. Оборонные отношения с Россией развиваются, в частности, в сфере закупок. Оперативный опыт будет подкреплен операциями по борьбе с повстанцами на Синае и вкладом в несколько развертываний ООН. Обучение дополняется регулярным участием в ряде многонациональных учений. Египет обладает растущим потенциалом для самостоятельного развертывания сил за пределами своих границ. Она участвует в миссиях ООН, осуществляет военное вмешательство в Ливии и направляет боевые самолеты для поддержки Саудовской коалиции в Йемене. Два новых десантных корабля типа Mistral ВМФ усилят возможности для развертывания на региональном уровне. В арсенале Вооруженных сил в основном находятся устаревшие системы советской эпохи и новейшая западная техника. Однако в настоящее время в Вооруженных силах осуществляется масштабная программа обновления техники, предусматривающая поставку российских многофункциональных истребителей, ударных вертолетов и ЗРК. Боевые самолеты также были получены из Франции, а вооруженные беспилотники - из Китая. Обновление флота включает в себя немецкие подводные лодки и французские фрегаты. Египет имеет развитую внутреннюю оборонную промышленность, поставляющую оборудование как для Вооруженных сил, так и для экспортных рынков, начиная от стрелкового оружия и заканчивая бронетехникой. Существует история лицензионного и совместного производства с иностранными компаниями, включая местную сборку основных боевых танков M1A1 из поставляемых США комплектов и производство фрегатов при содействии Франции.

ACTIVE 438,500 (Army 310,000 Navy 18,500 Air 30,000 Air Defence Command 80,000) Paramilitary 397,000
Conscription liability 12-36 months (followed by refresher training over a period of up to 9 years)
RESERVE 479,000 (Army 375,000 Navy 14,000 Air 20,000 Air Defence Command 70,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 90,000-120,000; 190,000-220,000 conscript (total 310,000)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   5 cdo gp
   1 counter-terrorist unit
MANOEUVRE
Armoured
   4 armd div (2 armd bde, 1 mech bde, 1 arty bde)
   4 indep armd bde
   1 Republican Guard bde
Mechanised
   8 mech div (1 armd bde, 2 mech bde, 1 arty bde)
   4 indep mech bde
Light
   1 inf div
   2 indep inf bde
Air Manoeuvre
   2 air mob bde
   1 para bde
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   1 SRBM bde with FROG-7
   1 SRBM bde with Scud-B
COMBAT SUPPORT
   15 arty bde
   6 engr bde (3 engr bn)
   2 spec ops engr bn
   6 salvage engr bn
   24 MP bn
   18 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   36 log bn
   27 med bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2,480: 1,130 M1A1 Abrams; 300 M60A1; 850 M60A3; 200 T-62 (840 T-54/T-55; 300 T-62 all in store)
   RECCE 412: 300 BRDM-2; 112 Commando Scout
   IFV 405+: 390 YPR-765 25mm; 15+ BMP-1 (205 BMP-1 in store)
   APC 4,701+
    APC (T) 2,700: 2,000 M113A2/YPR-765 (incl variants); 500 BTR-50; 200 OT-62
    APC (W) 1,560: 250 BMR-600P; 250 BTR-60; 410 Fahd-30/TH 390 Fahd; 650 Walid
    PPV 441+: 92 Caiman; some REVA III; some REVA V LWB; 349 RG-33L (incl 89 amb)
   AUV 95+: Panthera T6; 95+ Sherpa Light Scout
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 367+: Fahd 240; BMR 3560.55; 12 Maxxpro ARV; 220 M88A1; 90 M88A2; M113 ARV; 45 M578; T-54/55 ARV
   VLB KMM; MTU; MTU-20
   MW Aardvark JFSU Mk4
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 352+: 52 M901, 300 YPR-765 PRAT; HMMWV with TOW-2
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger) (incl BRDM-2); HJ-73; Milan; TOW-2
ARTILLERY 4,468
   SP 492+: 122mm 124+: 124 SP 122; D-30 mod; 130mm M-46 mod; 155mm 368: 164 M109A2; 204 M109A5
   TOWED 962: 122mm 526: 190 D-30M; 36 M-1931/37; 300 M-30; 130mm 420 M-46; 155mm 16 GH-52
   MRL 450: 122mm 356: 96 BM-11; 60 BM-21; 50 Sakr-10; 50 Sakr-18; 100 Sakr-36; 130mm 36 K136 Kooryong; 140mm 32 BM-14; 227mm 26 M270 MLRS;
     240mm (48 BM-24 in store)
   MOR 2,564: 81mm 50 M125A2; 82mm 500; SP 107mm 100: 65 M106A1; 35 M106A2; 120mm 1,848: 1,800 M-1943; 48 Brandt; SP 120mm 36 M1064A3;
     160mm 30 M-160
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 42+: 9 FROG-7; 24 Sakr-80; 9 Scud-B
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium R4E-50 Skyeye; ASN-209
AIR DEFENCE
   SAM
   Point-defence 141+: 50 M1097 Avenger; 26 M48 Chaparral; 45 Sinai-23 with Ayn al-Saqr; 20 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); Ayn al-Saqr;
     9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)?; FIM-92 Stinger; 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS
    SP 160: 23mm 120 ZSU-23-4; 57mm 40 ZSU-57-2
    TOWED 700: 14.5mm 300 ZPU-4; 23mm 200 ZU-23-2; 57mm 200 S-60

Navy ?8,500 (incl 2,000 Coast Guard); 10,000 conscript (total 18,500)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 6
     4 Romeo! (PRC Type-033) with 8 single 533mm TT with UGM-84C Harpoon AShM/Mk37 HWT (being replaced by Type-209/1400)
     2 Type-209/1400 with 8 single 533mm TT with UGM-84L Harpoon Block II AShM/DM2A4/SeaHake Mod 4 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 9
   DESTROYERS DDGHM 1 Tahya Misr (FRA Aquitaine) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 octuple A43 VLS with Aster 15 SAM,
       2 twin B515 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 med hel)
   FRIGATES 9
    FFGHM 5:
     4 Alexandria (ex-US Oliver Hazard Perry) with 1 Mk13 GMLS with RGM-84C Harpoon AShM/SM-1MP SAM, 2 triple 324mm ASTT with Mk 46 LWT,
       1 Mk 15 Phalanx CIWS, 1 76mm gun (capacity 2 SH-2G Super Seasprite ASW hel)
     1 El Fateh (Gowind 2500) with 2 quad lnchrs with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 16-cell VLS with VL-MICA SAM, 2 triple 324mm ASTT with MU90 LWT,
       1 76mm gun (capacity 1 med hel)
   FFGH 2 Damyat (ex-US Knox) with 1 octuple Mk16 GMLS with RGM-84C Harpoon AShM/ASROC, 2 twin 324mm Mk 32 TT with Mk 46 LWT,
       1 Mk 15 Phalanx CIWS, 1 127mm gun (capacity 1 SH-2G Super Seasprite ASW hel)
   FFG 2 Najim Al Zaffer (PRC Jianghu I) with 2 twin lnchr with HY-2 (CH-SS-N-2 Safflower) AShM, 4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm guns
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 61
   CORVETTES 7
    FSGM 6:
     2 Abu Qir (ESP Descubierta - 1!) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple
       Mk32 324mm ASTT with Sting Ray LWT, 1 twin 375mm A/S mor, 1 76mm gun
     4 Ezzat (US Ambassador IV) with 2 quad lnchr with RGM-84L Harpoon Block II AShM, 1 21-cell Mk49 lnchr with RAM Block 1A SAM, 1 Mk15 Mod 21
       Block 1B Phalanx CIWS 1 76mm gun
    FS 1 Shabab Misr (ex-RoK Po Hang) with 2 76mm guns
   PCFG 12:
     1 Molnya (RUS Tarantul IV) with 2 twin lnchr with 3M80E Moskit (SS-N-22 Sunburn), 2 AK630 CIWS, 1 76mm gun
     6 Ramadan with 4 single lnchr with Otomat MkII AShM, 1 76mm gun
     5 Tiger with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCC 5:
     5 Al-Nour (ex-PRC Hainan - 3 more in reserve!) with 2 triple 324mm TT, 4 RBU 1200 A/S mor, 2 twin 57mm guns
   PBFG 17:
     4 Hegu (PRC - Komar type) with 2 single lnchr with SY-1 AShM (2 additional vessels in reserve)
     5 October (FSU Komar - 1!) with 2 single lnchr with Otomat MkII AShM (1 additional vessel in reserve)
     8 Osa I (ex-YUG - 3!) with 1 9K32 Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM (manual aiming), 4 single lnchr with P-15 Termit (SS-N-2A Styx) AShM
   PBFM 4:
     4 Shershen (FSU) with 1 9K32 Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM (manual aiming), 1 12-tube BM-24 MRL
   PBF 10:
     6 Kaan 20 (TUR MRTP 20)
     4 Osa II (ex-FIN)
   PB 6:
     4 Shanghai II (PRC)
   2 Shershen (FSU - 1!) with 4 single 533mm TT, 1 8-tube BM-21 MRL
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 14
   MHC 5: 2 Al Siddiq (ex-US Osprey); 3 Dat Assawari (US Swiftships)
   MSI 2 Safaga (US Swiftships)
   MSO 7: 3 Assiout (FSU T-43 class); 4 Aswan (FSU Yurka)
AMPHIBIOUS 20
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LHD 2 Gamal Abdel Nasser (FRA Mistral) (capacity 16 med hel; 2 LCT or 4 LCM; 13 MBTs; 50 AFVs; 450 troops)
   LANDING SHIPS LSM 3 Polnochny A (FSU) (capacity 6 MBT; 180 troops)
   LANDING CRAFT 15:
    LCM 13: 4 CTM NG; 9 Vydra (FSU) (capacity either 3 MBT or 200 troops)
    LCT 2 EDA-R
LOGISTICS AND SUPPORT 24
   AOT 7 Ayeda (FSU Toplivo - 1 additional in reserve)
   AE 1 Halaib (ex-GER Westerwald-class)
   AKR 3 Al Hurreya
   AR 1 Shaledin (ex-GER Luneberg-class)
   ARS 2 Al Areesh
   ATF 5 Al Maks! (FSU Okhtensky)
   AX 5: 1 El Fateh! (ex-UK `Z' class); 1 El Horriya (also used as the presidential yacht); 1 Al Kousser; 1 Intishat; 1 other

Coastal Defence
Army tps, Navy control
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE
   ARTY 100mm; 130mm SM-4-1; 152mm
   AShM 4K87 (SS-C-2B Samlet); Otomat MkII

Naval Aviation
All aircraft operated by Air Force
AIRCRAFT TPT Light 4 Beech 1900C (maritime surveillance)
HELICOPTERS
   ASW 10 SH-2G Super Seasprite with Mk 46 LWT
   MRH 5 SA342L Gazelle
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light 2 S-100 Camcopter

Coast Guard 2,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 79
   PBF 14: 6 Crestitalia; 5 Swift Protector; 3 Peterson
   PB 65: 5 Nisr; 12 Sea Spectre MkIII; 15 Swiftships; 21 Timsah; 3 Type-83; 9 Peterson

Air Force 30,000 (incl 10,000 conscript)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-16A/B Fighting Falcon
   8 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with J-7
   3 sqn with MiG-21 Fishbed/MiG-21U Mongol A
   2 sqn with Mirage 5D/E
   1 sqn with Mirage 2000B/C
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Mirage 5E2
   1 sqn (forming) with Rafale DM
   1 sqn (forming) with MiG-29M/M2 Fulcrum
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with SH-2G Super Seasprite
MARITIME PATROL
   1 sqn with Beech 1900C
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with Beech 1900 (ELINT); Commando Mk2E (ECM)
ELECTRONIC WARFARE/TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/VC-130H Hercules
AIRBORNE EARLY WARNING
   1 sqn with E-2C Hawkeye
SEARCH & RESCUE
   1 unit with AW139
TRANSPORT
   1 sqn with An-74TK-200A
   1 sqn with C-130H/C-130H-30 Hercules
   1 sqn with C295M
   1 sqn with DHC-5D Buffalo
   1 sqn with B-707-366C; B-737-100; Beech 200 Super King Air; Falcon 20; Gulfstream III; Gulfstream IV; Gulfstream IV-SP
TRAINING
   1 sqn with Alpha Jet*
   1 sqn with DHC-5 Buffalo
   3 sqn with EMB-312 Tucano
   1 sqn with Grob 115EG
   ?6 sqn with K-8 Karakorum*
   1 sqn with L-39 Albatros; L-59E Albatros*
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with AH-64D Apache
   1 sqn with Ka-52A Hokum B
   2 sqn with SA-342K Gazelle (with HOT)
   1 sqn with SA-342L Gazelle
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with CH-47C/D Chinook 1 sqn with Mi-8
   1 sqn with Mi-8/Mi-17-V1 Hip
   1 sqn with S-70 Black Hawk; UH-60A/L Black Hawk
UAV
   Some sqn with R4E-50 Skyeye; Wing Loong (GJ-1)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 578 combat capable
   FTR 62: 26 F-16A Fighting Falcon; 6 F-16B Fighting Falcon; ?30 J-7
   FGA 313: 139 F-16C Fighting Falcon; 37 F-16D Fighting Falcon; 3 Mirage 2000B; 15 Mirage 2000C; 36 Mirage 5D/E; 12 Mirage 5E2;
     ?40 MiG-21 Fishbed/MiG-21U Mongol A; ?14 MiG-29M/M2 Fulcrum; 9 Rafale DM; 8 Rafale EM
   ELINT 2 VC-130H Hercules
   ISR 12: ?6 AT-802 Air Tractor*; 6 Mirage 5R (5SDR)*
   AEW&C 7 E-2C Hawkeye
   TPT 80: Medium 24: 21 C-130H Hercules; 3 C-130H-30 Hercules;
     Light 45: 3 An-74TK-200A; 1 Beech 200 King Air; 4 Beech 1900 (ELINT); 4 Beech 1900C; 24 C295M; 9 DHC-5D Buffalo (being withdrawn)
     PAX 11: 1 B-707- 366C; 3 Falcon 20; 2 Gulfstream III; 1 Gulfstream IV; 4 Gulfstream IV-SP
   TRG 329: 36 Alpha Jet*; 54 EMB-312 Tucano; 74 Grob 115EG; 120 K-8 Karakorum*; 10 L-39 Albatros; 35 L-59E*
HELICOPTERS
   ATK 57+: 45 AH-64D Apache; 12+ Ka-52A Hokum B
   ASW 10 SH-2G Super Seasprite (opcon Navy)
   ELINT 4 Commando Mk2E (ECM)
   MRH 72: 2 AW139 (SAR); 65 SA342K Gazelle (some with HOT); 5 SA342L Gazelle (opcon Navy)
   TPT 96: Heavy 19: 3 CH-47C Chinook; 16 CH-47D Chinook;
     Medium 77: 2 AS-61; 24 Commando (of which 3 VIP); 40 Mi-8T Hip; 3 Mi-17-1V Hip; 4 S-70 Black Hawk (VIP); 4 UH-60L Black Hawk (VIP)
   TRG 17 UH-12E
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy 4+ Wing Loong (GJ-1)
   ISR Medium R4E-50 Skyeye
AIR LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)?; AIM-9M/P Sidewinder; R-550 Magic; 9M39 Igla-V; IIR Mica IR; ARH Mica RF;
   SARH AIM-7E/F/M Sparrow; R-530
   ASM AGM-65A/D/F/G Maverick; AGM-114F/K Hellfire; AS-30L; HOT; AKD-10 (LJ-7); 9M120 Ataka (AT-9 Spiral-2)
   AShM AGM-84L Harpoon Block II; AM39 Exocet;
   ARM Armat; Kh-25MP (AS-12 Kegler)
BOMBS
   Laser-guided GBU-10/12 Paveway II

Air Defence Command 80,000 conscript; 70,000 reservists (total 150,000)
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   5 AD div (geographically based) (total: 12 SAM bty with M48 Chaparral, 12 radar bn, 12 ADA bde (total: 100 ADA bn),
     12 SAM bty with MIM-23B I-Hawk, 14 SAM bty with Crotale, 18 AD bn with RIM-7M Sea Sparrow with Skyguard/GDF-003 with Skyguard,
     110 SAM bn with S-125 Pechora-M (SA-3A Goa); 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-75M Volkhov (SA-2 Guideline))
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM 812+
    Long-range S-300V4 (SA-23)
    Medium-range 612+: 40+ Buk-M1-2/M2E (SA-11/SA-17); 78+ MIM-23B I-Hawk; 282 S-75M Volkhov (SA-2 Guideline); 212+ S-125 Pechora-M (SA-3A Goa)
    Short-range 150+: 56+ 2K12 Kub (SA-6 Gainful); 10 9K331M Tor-M1 (SA-15 Gauntlet); 24+ Crotale; 80 RIM-7M Sea Sparrow with Skyguard
    Point-defence 50+ M48 Chaparral
   GUNS 1,646+
    SP 23mm 266+: 36+ Sinai-23 with Ayn al-Saqr MANPAD; 230 ZSU-23-4 Shilka
    TOWED 1,380: 35mm 80 GDF-003 with Skyguard; 57mm 600 S-60; 85mm 400 M-1939 (KS-12); 100mm 300 KS-19

Paramilitary ?397,000 active

Central Security Forces ?325,000
Ministry of Interior; includes conscripts
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) Walid
   AUV Sherpa Light Scout

National Guard ?60,000
Lt wpns only
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   8 paramilitary bde (cadre) (3 paramilitary bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES APC APC (W) 250 Walid

Border Guard Forces ?12,000
Ministry of Interior; lt wpns only
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   18 Border Guard regt

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1,015; 9 obs; 1 inf bn; 1 tpt coy
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 155; 16 obs; 1 SF coy
LIBERIA: UN UNMIL 2 obs
MALI: UN MINUSMA 327; 3 obs; 2 sy coy; 1 MP coy
SAUDI ARABIA: Operation Restoring Hope 6 F-16C Fighting Falcon
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 854; 20 obs; 1 inf bn
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 18 obs

FOREIGN FORCES
Australia MFO (Operation Mazurka) 27
Canada MFO 68
Colombia MFO 275; 1 inf bn
Czech Republic MFO 18; 1 C295M
Fiji MFO 170; elm 1 inf bn
France MFO 1
Italy MFO 78; 3 PB
New Zealand MFO 26; 1 trg unit; 1 tpt unit
Norway MFO 3
United Kingdom MFO 2
United States MFO 454; elm 1 ARNG recce bn; 1 ARNG spt bn (1 EOD coy, 1 medical coy, 1 hel coy)
Uruguay MFO 41 1 engr/tpt unit


   IRAN
   []

Capabilities
Iran is a major regional military power, due to a combination of asymmetric and other strategies, despite significant handicaps to its conventional capabilities because of international sanctions and restrictions on arms imports. Iran's armed forces consist of the regular armed forces, with a mix of ageing combat equipment, and the Islamic Revolutionary Guard Corps (IRGC), with a focus on asymmetric capabilities. Chiefly through the IRGC, Iran exerts significant military influence via a range of regional allies and proxies, in effect a form of expeditionary capability. It has also developed a ballistic-missile inventory. Iran has been largely isolated since 1979 though it has a key relationship with Syria and ties with Russia, including for defence sales. It has developed significant influence in weaker regional states like Lebanon, Iraq and Yemen through a network of non-state groups, such as Hizbullah and Houthi forces. The armed forces are numerous by regional standards and its personnel are reasonably well trained, with some benefiting from operational experience. The IRGC's Quds Force is a principal element of Iran's military power abroad, while elements of the Basij militia also play a foreign role. The regular navy has limited power-projection capabilities, while the IRGC navy is responsible for maritime security close to home. The armed forces struggle with an ageing inventory of primary combat equipment that ingenuity and asymmetric-warfare techniques can only partially offset. China and Russia are potentially major suppliers. Tehran procured from Russia what is believed to be the S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle) long-range SAM system. In regional terms, Iran has a well-developed defence-industrial base, which has displayed the capacity to support and sustain equipment. Key sectors continue to develop, including missiles and guided weapons, but the defence industry is still incapable of meeting the need for modern weapons systems.
Способности
Иран является крупной региональной военной державой благодаря сочетанию асимметричной и других стратегий, несмотря на значительные препятствия для его обычных возможностей из-за международных санкций и ограничений на импорт оружия. Вооруженные силы Ирана состоят из регулярных вооруженных сил со смешанным составом устаревшей боевой техники и Корпуса Стражей Исламской революции (КСИР) с акцентом на асимметричные возможности. Главным образом через КСИР Иран оказывает значительное военное влияние через ряд региональных союзников и доверенных лиц, фактически являясь формой экспедиционного потенциала. Он также разработал ряд баллистических ракет. Иран был в значительной степени изолирован с 1979 года, хотя у него есть ключевые отношения с Сирией и связи с Россией, в том числе для продажи оборонных товаров. Он приобрел значительное влияние в более слабых региональных государствах, таких как Ливан, Ирак и Йемен, через сеть негосударственных группировок, таких как "Хизбалла" и силы хуситов. Вооруженные силы многочисленны по региональным стандартам, и их личный состав достаточно хорошо подготовлен, причем некоторые из них извлекают пользу из опыта оперативной деятельности. Силы КСИР Кудс являются главным элементом военной мощи Ирана за рубежом, в то время как элементы ополчения Басидж также играют внешнюю роль. Регулярные военно-морские силы имеют ограниченные возможности, в то время как военно-морской флот КСИР отвечает за морскую безопасность вблизи дома. Вооруженные силы борются со стареющим запасом первичной боевой техники, которую изобретательность и асимметричные методы ведения войны могут лишь частично компенсировать. Китай и Россия являются потенциально крупными поставщиками. Тегеран закупил у России то, что считается системой ЗРК большой дальности С-300ПМУ2 (SA-20 Gargoyle). В региональном плане Иран имеет хорошо развитую оборонно-промышленную базу, которая продемонстрировала способность поддерживать и поддерживать оборудование. Ключевые отрасли продолжают развиваться, в том числе ракетные и управляемые вооружения, но оборонная промышленность по-прежнему не в состоянии удовлетворить потребность в современных системах вооружения.

ACTIVE 523,000 (Army 350,000 Islamic Revolutionary Guard Corps 125,000 Navy 18,000 Air 30,000) Paramilitary 40,000 Armed Forces General Staff coordinates two parallel organisations: the regular armed forces and the Islamic Revolutionary Guard Corps
Conscript liability 18-21 months (reported, with variations depending on location in which service is performed)
RESERVE 350,000 (Army 350,000, ex-service volunteers)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 130,000; 220,000 conscript (total 350,000)
FORCES BY ROLE
   5 corps-level regional HQ
COMMAND
   1 cdo div HQ
   4 armd div HQ
   2 mech div HQ
   4 inf div HQ
SPECIAL FORCES
   1 cdo div (3 cdo bde)
   6 cdo bde
   1 SF bde
MANOEUVRE
Armoured
   8 armd bde
Mechanised
   14 mech bde
Light
   12 inf bde
Air Manoeuvre
   1 AB bde
Aviation
Some avn gp
COMBAT SUPPORT
   5 arty gp
EQUIPMENT BY TYPE
Totals incl those held by IRGC Ground Forces. Some equipment serviceability in doubt
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 1,513+: 480 T-72S; 150 M60A1; 75+ T-62; 100 Chieftain Mk3/Mk5; 540 T-54/T-55/Type-59/Safir-74; 168 M47/M48; Zulfiqar
   LT TK 80+: 80 Scorpion; Towsan
   RECCE 35 EE-9 Cascavel
   IFV 610+: 210 BMP-1; 400 BMP-2 with 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); BMT-2 Cobra
   APC 640+
    APC (T) 340: 140 Boragh with 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 200 M113
    APC (W) 300+: 300 BTR-50/BTR-60; Rakhsh
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 20+: BREM-1 reported; 20 Chieftain ARV; M578; T-54/55 ARV reported
   VLB 15: 15 Chieftain AVLB
   MW Taftan 1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger/IRaad); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel/Towsan-1); Saeqhe 1; Saeqhe 2;
     Toophan; Toophan 2
   RCL 200+: 75mm M20; 82mm B-10; 106mm ?200 M40; 107mm B-11
ARTILLERY 6,798+
   SP 292+: 122mm 60+: 60 2S1 Gvozdika; Raad-1 (Thunder 1); 155mm 150+: 150 M109A1; Raad-2 (Thunder 2); 170mm 30 M-1978; 175mm 22 M107;
     203mm 30 M110
   TOWED 2,030+; 105mm 150: 130 M101A1; 20 M-56; 122mm 640: 540 D-30; 100 Type-54 (M-30); 130mm 985 M-46; 152mm 30 D-20;
     155mm 205: 120 GHN-45; 70 M114; 15 Type-88 WAC-21; 203mm 20 M115
   MRL 1,476+: 107mm 1,300: 700 Type-63; 600 HASEB Fadjr 1; 122mm 157: 7 BM-11; 100 BM-21 Grad; 50 Arash/Hadid/ Noor;
     240mm 19+: ?10 Fadjr 3; 9 M-1985; 330mm Fadjr 5
   MOR 3,000: 81mm; 82mm; 107mm M30; 120mm M-65
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional ?30 CH-SS-8 (175 msl); Shahin-1/Shahin-2; Nazeat; Oghab
AIRCRAFT TPT 17 Light 16: 10 Cessna 185; 2 F-27 Friendship; 4 Turbo Commander 690; PAX 1 Falcon 20
HELICOPTERS
   ATK 50 AH-1J Cobra
   TPT 167: Heavy ?20 CH-47C Chinook; Medium 69: 49 Bell 214; 20 Mi-171; Light 78: 68 Bell 205A (AB-205A); 10 Bell 206 Jet Ranger (AB-206)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   HELICOPTERS
   CISR Medium Shahed 129
   ISR Medium Mohajer 3/4; Light Mohajer 2; Ababil
AIR DEFENCE
   SAM
    Short-range FM-80
    Point-defence 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)?; Misaq 1 (QW-1 Vanguard); Misaq 2 (QW-18);
     9K338 Igla-S (SA-24 Grinch) (reported); HN-5A
   GUNS 1,122
    SP 180: 23mm 100 ZSU-23-4; 57mm 80 ZSU-57-2
    TOWED 942+: 14.5mm ZPU-2; ZPU-4; 23mm 300 ZU-23-2; 35mm 92 GDF-002; 37mm M-1939; 40mm 50 L/70; 57mm 200 S-60; 85mm 300 M-1939

Islamic Revolutionary Guard Corps 125,000+
Islamic Revolutionary Guard Corps Ground Forces 100,000+
Controls Basij paramilitary forces. Lightly manned in peacetime.
Primary role: internal security; secondary role: external defence, in conjunction with regular armed forces
FORCES BY ROLE
COMMAND
   31 provincial corps HQ (2 in Tehran)
SPECIAL FORCES
   3 spec ops div
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd div
   3 armd bde
Light
   8+ inf div
   5+ inf bde
Air Manoeuvre
   1 AB bde

Islamic Revolutionary Guard Corps Naval Forces 20,000+ (incl 5,000 Marines)
FORCES BY ROLE
COMBAT SUPPORT
Some arty bty
Some AShM bty with HY-2 (CH-SSC-3 Seersucker) AShM
EQUIPMENT BY TYPE
In addition to the vessels listed, the IRGC operates a substantial number of patrol boats with a full-load displacement below 10 tonnes, including ?40 Boghammar-class vessels and small Bavar-class wing-in-ground effect air vehicles
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 126
   PBFG 56:
     5 C14 with 2 twin lnchr with C-701 (Kosar)/C-704 (Nasr) AShM 10 Mk13 with 2 single lnchr with C-704 (Nasr) AShM, 2 single 324mm TT
     10 Thondor (PRC Houdong) with 2 twin lnchr with C-802A (Ghader) AShM, 2 twin AK230 CIWS
     25 Peykaap II (IPS-16 mod) with 2 single lnchr with C-701 (Kosar) AShM/C-704 (Nasr), 2 single 324mm TT
     6 Zolfaghar (Peykaap III/IPS-16 mod) with 2 single lnchr with C-701 (Kosar)/C-704 (Nasr) AShM
   PBFT 15 Peykaap I (IPS -16) with 2 single 324mm TT
   PBF 35: 15 Kashdom II; 10 Tir (IPS-18); ?10 Pashe (MIG-G-1900)
   PB ?20 Ghaem
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LST 3 Hormuz 24 (Hejaz design for commercial use)
   LANDING CRAFT LCT 2 Hormuz 21 (minelaying capacity)
LOGISTICS AND SUPPORT AP 3 Naser
COASTAL DEFENCE AShM C-701 (Kosar); C-704 (Nasr); C-802; HY-2 (CH-SSC-3 Seersucker)
HELICOPTERS
   MRH 5 Mi-171 Hip
   TPT Light some Bell 206 (AB-206) Jet Ranger

Islamic Revolutionary Guard Corps Marines 5,000+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 marine bde

Islamic Revolutionary Guard Corps Aerospace Force
Controls Iran's strategic-missile force
FORCES BY ROLE
MISSILE
   ?1 bde with Shahab-1/-2; Qiam-1
   ?1 bn with Shahab-3
   EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   MRBM Conventional up to 50: Shahab-3 (mobile & silo); some Ghadr-1 (in test); some Emad-1 (in test); some Sajjil-2 (in devt); some Khorramshahr (in devt)
   SRBM Conventional up to 100: some Fateh 110; Some Khalij Fars (Fateh 110 mod ASBM); some Shahab-1/-2; some Qiam-1; some Zelzal
UNMANNED AERIAL VEHICLES CISR Medium Shahed 129

Navy 18,000
HQ at Bandar Abbas
EQUIPMENT BY TYPE
In addition to the vessels listed, the Iranian Navy operates a substantial number of patrol boats with a full-load displacement below 10 tonnes
SUBMARINES 21
TACTICAL 21
   SSK 3 Taregh (RUS Paltus Project-877EKM) with 6 single 533mm TT
   SSC 1 Fateh (in trials)
   SSW 17: 16 Qadir with 2 single 533mm TT with Valfajar HWT (additional vessels in build); 1 Nahang
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 67
   CORVETTES 6
    FSGM 1 Jamaran (UK Vosper Mk 5 derivative - 1 more undergoing sea trials) with 2 twin lnchr with C-802 (Noor) (CH-SS-N-8 Saccade) AShM,
       2 single lnchr with SM-1 SAM, 2 triple 324mm Mk32 ASTT, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
    FSG 5:
     3 Alvand (UK Vosper Mk 5) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 2 triple Mk32 324mm ASTT, 1 114mm gun
     2 Bayandor (US PF-103) with 2 twin lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 2 triple 324mm Mk32 ASTT, 1 76mm gun
   PCFG 13 Kaman (FRA Combattante II) with 1-2 twin lnchr with C-802 (Noor) (CH-SS-N-8 Saccade) AShM, 1 76mm gun
   PBG 9:
     3 Hendijan with 2 twin lnchr with C-802 (Noor) (CHSS-N-8 Saccade) AShM
     3 Kayvan with 2 single lnchr with C-704 (Nasr) AShM
     3 Parvin with 2 single lnchr with C-704 (Nasr) AShM
   PBFT 3 Kajami (semi-submersible) with 2 324mm TT
   PBF 1 MIL55
   PB 34: 9 C14; 9 Hendijan; 6 MkII; 10 MkIII
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS 12
   LSM 3 Farsi (ROK) (capacity 9 tanks; 140 troops)
   LST 3 Hengam with 1 hel landing platform (capacity 9 tanks; 225 troops)
   LSL 6 Fouque
   LANDING CRAFT 11
   LCT 2
   LCU 1 Liyan 110
   UCAC 8: 2 Wellington Mk 4; 4 Wellington Mk 5; 2 Tondar (UK Winchester)
LOGISTICS AND SUPPORT 18
   AE 2 Delvar
   AFD 2 Dolphin
   AG 1 Hamzah with 2 single lnchr with C-802 (Noor) (CHSS-N-8 Saccade) AShM
   AK 3 Delvar
   AORH 3: 2 Bandar Abbas; 1 Kharg with 1 76mm gun
   AWT 5: 4 Kangan; 1 Delvar
   AX 2 Kialas
   COASTAL DEFENCE AShM C-701 (Kosar); C-704 (Nasr); C-802 (Noor); C-802A (Ghader); Ra'ad (reported)

Marines 2,600
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 marine bde

Naval Aviation 2,600
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT 16: Light 13: 5 Do-228; 4 F-27 Friendship; 4 Turbo Commander 680; PAX 3 Falcon 20 (ELINT)
HELICOPTERS
   ASW ?10 SH-3D Sea King
   MCM 3 RH-53D Sea Stallion
   TPT Light 17: 5 Bell 205A (AB-205A); 2 Bell 206 Jet Ranger (AB-206); 10 Bell 212 (AB-212)

Air Force 30,000 (incl 12,000 Air Defence)
FORCES BY ROLE
Serviceability probably about 60% for US ac types and about 80% for PRC/Russian ac. Includes IRGC AF equipment
FIGHTER
   1 sqn with F-7M Airguard; JJ-7*
   2 sqn with F-14 Tomcat
   2 sqn with MiG-29A/UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Mirage F-1E; F-5E/F Tiger II
   5 sqn with F-4D/E Phantom II
   3 sqn with F-5E/F Tiger II
   1 sqn (forming) with Su-22M4 Fitter K; Su-22UM-3K Fitter G
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-24MK Fencer D
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3F Orion*
ISR
   1 (det) sqn with RF-4E Phantom II*
SEARCH & RESCUE
   Some flt with Bell 214C (AB-214C)
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with B-707; B-747; B-747F
TRANSPORT
   1 sqn with B-707; Falcon 50; L-1329 Jetstar; Bell 412
   2 sqn with C-130E/H Hercules
   1 sqn with F-27 Friendship; Falcon 20
   1 sqn with Il-76 Candid; An-140 (Iran-140 Faraz)
TRAINING
   1 sqn with Beech F33A/C Bonanza
   1 sqn with F-5B Freedom Fighter
   1 sqn with PC-6
   1 sqn with PC-7 Turbo Trainer
   Some units with EMB-312 Tucano; MFI-17 Mushshak; TB-
   21 Trinidad; TB-200 Tobago
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with CH-47 Chinook
   Some units with Bell 206A Jet Ranger (AB-206A); Shabaviz 2-75; Shabaviz 2061
AIR DEFENCE
   16 bn with MIM-23B I-Hawk/Shahin
   4 bn with S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
   5 sqn with FM-80 (Crotale); Rapier; Tigercat; S-75M Volkhov (SA-2 Guideline); S-200 Angara (SA-5 Gammon); FIM-92A Stinger; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)?;
       9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 336 combat capable
   FTR 184+: 20 F-5B Freedom Fighter; 55+ F-5E/F Tiger II 24 F-7M Airguard; 43 F-14 Tomcat; 36 MiG-29A/U/UB Fulcrum; up to 6 Azarakhsh (reported)
   FGA 89: 64 F-4D/E Phantom II; 10 Mirage F-1E; up to 6 Saegheh (reported); up to 7 Su-22M4 Fitter K; 3+ Su- 22UM-3K Fitter G
   ATK 39: 29 Su-24MK Fencer D; 7 Su-25K Frogfoot (status unknown); 3 Su-25UBK Frogfoot (status unknown)
   ASW 3 P-3F Orion
   ISR: 6+ RF-4E Phantom II*
   TKR/TPT 3: ?1 B-707; ?2 B-747
   TPT 117: Heavy 12 Il-76 Candid; Medium ?19 C-130E/H Hercules; Light 75: 11 An-74TK-200; 5 An-140 (Iran-140 Faraz); 10 F-27 Friendship;
     1 L-1329 Jetstar; 10 PC-6B Turbo Porter; 8 TB-21 Trinidad; 4 TB-200 Tobago; 3 Turbo Commander 680; 14 Y-7; 9 Y-12;
     PAX 11: 2 B-707; 1 B-747; 4 B-747F; 1 Falcon 20; 3 Falcon 50
   TRG 141: 25 Beech F33A/C Bonanza; 15 EMB-312 Tucano; 14 JJ-7*; 25 MFI-17 Mushshak; 12 Parastu; 15 PC-6; 35 PC-7 Turbo Trainer
HELICOPTERS
   MRH 2 Bell 412
   TPT 34+: Heavy 2+ CH-47 Chinook; Medium 30 Bell 214C (AB-214C);
     Light 2+: 2 Bell 206A Jet Ranger (AB-206A); some Shabaviz 2-75 (indigenous versions in production); some Shabaviz 2061
AIR DEFENCE
   SAM 514+:
    Long-range 10 S-200 Angara (SA-5 Gammon); 32 S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
    Medium-range 195+: 150+ MIM-23B I-Hawk/Shahin; 45 S-75 Dvina (SA-2 Guideline);
    Short-range 279: 250 FM-80 (Crotale); 29 9K331 Tor-M1 (SA-15 Gauntlet)
    Point-defence 30+: 30 Rapier; FIM-92 Stinger; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)?
   GUNS TOWED 23mm ZU-23-2; 35mm GDF-002
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR PL-2A?; PL-7; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); AIM-9J Sidewinder; IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); SARH AIM-7E-2 Sparrow;
     ARH AIM-54 Phoenix! ASM AGM-65A Maverick; Kh-25 (AS-10 Karen); Kh- 25ML (AS-10 Karen); Kh-29 (AS-14 Kedge)
   AShM C-801K
   ARM Kh-58 (AS-11 Kilter)
BOMBS
   Electro-optical guided GBU-87/B Qassed
   Air Defence Command
   Established to coordinate army, air-force and IRGC airdefence assets. Precise composition unclear

Paramilitary 40,000-60,000
Law-Enforcement Forces 40,000-60,000 (border and security troops); 450,000 on mobilisation (incl conscripts)
Part of armed forces in wartime
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB ?90
AIRCRAFT TPT Light 2+: 2 An-140; some Cessna 185/Cessna 310
HELICOPTERS TPT Light ?24 AB-205 (Bell 205)/AB-206 (Bell 206) Jet Ranger

Basij Resistance Force ?600,000 on mobilisation
Paramilitary militia with claimed membership of 12.6 million; ?600,000 combat capable
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   2,500 militia bn(-) (claimed, limited permanent membership)

Cyber
Iran has a well-developed capacity for cyber operations. It has a well-educated and computer-literate young population. The Stuxnet incident in 2010 is reported to have been a turning point in Iran's approach to cyber capabilities. In 2011-12, Tehran established a Joint Chiefs of Staff Cyber Command with emphasis on thwarting attacks against Iranian nuclear facilities and coordinating national cyber warfare and information security. In September 2015, Ayatollah Ali Khamenei appointed members to a Supreme Council for Cyberspace, reportedly a policymaking and supervisory body. The IRGC has its own Cyber Defence Command; IRGC civilian business interests will aid its activities in this area. The precise relationship of groups such as the `Iranian Cyber Army' to regime and military organisations is unclear, but the former has launched hacking attacks against a number of foreign organisations. There are continued reports of increasing investment in cyber capabilities, used not only for propaganda and intelligence exploitation but also as a means for Iran to attempt to offset its conventional military weakness vis-Ю-vis its neighbours and the US, and to exfiltrate commercial data. On 23 March 2018, the US Department of Justice indicted nine Iranian employees of the
Tehranbased Mabna Institute for a multi-year cyber-espionage campaign against US universities, which they allegedly carried out on behalf of the IRGC.
Кибер
Иран обладает хорошо развитым потенциалом для проведения киберопераций. Здесь есть хорошо образованное и компьютерно грамотное молодое население. Инцидент со Stuxnet в 2010 году, как сообщается, стал поворотным пунктом в подходе Ирана к кибернетическим возможностям. В 2011-12 годах Тегеран создал объединенное Киберкомандование начальников штабов с упором на предотвращение атак против иранских ядерных объектов и координацию национальной кибервойны и информационной безопасности. В сентябре 2015 года аятолла Али Хаменеи назначил членов Верховного Совета по киберпространству, который, как сообщается, является директивным и надзорным органом. КСИР имеет свое собственное командование киберзащиты; гражданские деловые интересы КСИР будут способствовать его деятельности в этой области. Точное отношение таких групп, как "иранская кибер-армия", к режиму и военным организациям неясно, но первые начали хакерские атаки против ряда иностранных организаций. По-прежнему поступают сообщения об увеличении инвестиций в кибернетический потенциал, который используется не только для пропаганды и разведывательной эксплуатации, но и как средство для Ирана попытаться компенсировать свою обычную военную слабость по отношению к своим соседям и США, а также для эксфильтрации коммерческих данных. 23 марта 2018 года Министерство юстиции США предъявило обвинения девяти иранским сотрудникам базирующегося в Тегеране Института Mabna в многолетней кампании кибершпионажа против американских университетов, которую они якобы проводили от имени КСИР.

DEPLOYMENT
GULF OF ADEN AND SOMALI BASIN: Navy: 1 FSG; 1 AORH
SUDAN: UN UNAMID 1; 3 obs
SYRIA: 3,000


   IRAQ
   []

Capabilities
The armed forces' capabilities and morale have improved since the collapse of several divisions in the face of the ISIS advance in the north in 2014. The recapture of Mosul demonstrated incremental growth in capability, in terms of combat power and tactics, as the Iraqi armed forces adapted to fight ISIS in urban areas. The future of the Kurdish Peshmerga forces and the Popular Mobilisation Forces militias, particularly questions over their integration into a national-security framework, remains an issue for Baghdad. The government's most critical security relationship is with the US, and other participants in the international counter-ISIS coalition. The level of attrition among Iraqi forces has caused concern, particularly among the well-regarded Counter-Terrorism Service, which is often used as a spearhead force. The US has been engaged in a training effort, not least in regenerating air-force capabilities. NATO announced a new training mission, starting in late 2018. A key focus is adapting Iraqi forces to address a developing ISIS insurgency beyond the urban areas. Iraqi forces appear to have improved their ability to conduct complex operations, including at range within the country. However, there has been a reliance on US air support and coalition ISR assistance, suggesting continuing capability limitations in this area. Significant logistical shortcomings remain, including logistics support and intelligence integration. The inventory comprises Soviet-era and Russian equipment combined with newer European- and US-sourced platforms. A major enhancement has been the delivery and integration of F-16 combat aircraft. The long-standing ambition to purchase attack helicopters has been fulfilled. Barring military maintenance facilities, the Iraqi defence industry has only a limited ability to manufacture light weapons and ammunition.
Возможности
Возможности и моральный дух Вооруженных сил улучшились после того, как в 2014 году в результате наступления ИГИЛ на севере страны были уничтожены несколько дивизий. Возвращение Мосула продемонстрировало постепенный рост потенциала, с точки зрения боевой мощи и тактики, поскольку иракские вооруженные силы адаптировались к борьбе с ИГИЛ в городских районах. Будущее курдских сил пешмерга и ополченцев народных сил мобилизации, в частности вопросы их интеграции в систему национальной безопасности, по-прежнему остаются для Багдада проблемой. Наиболее важные отношения правительства в области безопасности связаны с США и другими участниками международной коалиции по борьбе с ИГИЛ. Уровень истощения иракских вооруженных сил вызывает обеспокоенность, особенно среди хорошо зарекомендовавшей себя контртеррористической службы, которая часто используется в качестве передовой силы. США были вовлечены в тренировочные усилия, не в последнюю очередь по восстановлению потенциала Военно-воздушных сил. НАТО объявило о новой учебной миссии, которая начнется в конце 2018 года. Ключевым направлением является адаптация иракских сил для борьбы с растущим повстанческим движением ИГИЛ за пределами городских районов. Иракские силы, как представляется, повысили свою способность проводить сложные операции, в том числе на дальних рубежах внутри страны. Тем не менее, существует опора на американскую воздушную поддержку и помощь коалиции ISR, что предполагает сохраняющиеся ограничения возможностей в этой области. Сохраняются значительные материально-технические недостатки, включая материально-техническую поддержку и интеграцию разведывательных данных. Инвентаризация включает в себя советское и российское оборудование в сочетании с более новыми европейскими и американскими платформами. Одним из основных усовершенствований стала поставка и интеграция боевых самолетов F-16. Давняя мечта о приобретении ударных вертолетов была реализована. За исключением военных объектов технического обслуживания, иракская оборонная промышленность имеет лишь ограниченные возможности для производства легких вооружений и боеприпасов.

ACTIVE 64,000 (Army 54,000 Navy 3,000 Air 4,000 Air Defence 3,000) Paramilitary 145,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 54,000
Due to ongoing conflict with ISIS insurgents, there have been significant personnel and equipment losses in the Iraqi Army. Many formations are now under-strength. Military capability has been bolstered by the activity of Shia militias and Kurdish Peshmerga forces
Из-за продолжающегося конфликта с боевиками ИГИЛ в иракской армии произошли значительные потери личного состава и техники. Многие формирования сейчас находятся в недостаточном состоянии. Военный потенциал был укреплен благодаря активности шиитских ополченцев и курдских сил пешмерга.
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF bde
   1 ranger bn
MANOEUVRE
Armoured
   1 (9th) armd div (2 armd bde, 2 mech bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
Mechanised
   3 (5th, 8th & 10th) mech div (4 mech inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
   1 (7th) mech div (2 mech inf bde, 1 inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
Light
   1 (6th) mot div (3 mot inf bde, 1 inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
   1 (14th) mot div (2 mot inf bde, 3 inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
   1 (1st) inf div (2 inf bde)
   1 (11th) inf div (3 lt inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
   1 (15th) inf div (5 inf bde)
   1 (16th) inf div (2 inf bde)
   1 (17th Cdo) inf div (4 inf bde, 1 engr bn, 1 sigs regt, 1 log bde)
   1 inf bde
Other
   1 (PM SF) sy div (3 inf bde)
HELICOPTER
   1 atk hel sqn with Mi-28NE Havoc
   1 atk hel sqn with Mi-35M Hind
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Huey II)
   3 atk hel sqn with Bell T407; H135M
   3 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-171Sh
   1 ISR sqn with SA342M Gazelle
   2 trg sqn with Bell 206; OH-58C Kiowa
   1 trg sqn with Bell 205 (UH-1H Huey II)
   1 trg sqn with Mi-17 Hip
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 393+: ?100 M1A1 Abrams; 168+ T-72M/M1; ?50 T-55; 75 T-90S
   RECCE 453: ?400 Akrep; 18 BRDM 2; 35 EE-9 Cascavel;
   IFV 240+: ?80 BMP-1; some BMP-3; ?60 BTR-4 (inc variants); 100 BTR-80A
   APC 2,092+
   APC (T) 900: ?500 M113A2/Talha; ?400 MT-LB
   PPV 1,192+: 12 Barracuda; 250 Caiman; ?500 Dzik-3; ?400 ILAV Badger; Mamba; 30 Maxxpro
   AUV M-ATV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 222+: 180 BREM; 35+ M88A1/2; 7 Maxxpro ARV; T-54/55 ARV; Type-653; VT-55A
NBC VEHICLES 20 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan) (reported)
ARTILLERY 1,085+
   SP 72+: 152mm 18+ Type-83; 155mm 30: 6 M109A1; 24 M109A5
   TOWED 60+: 130mm M-46/Type-59; 152mm D-20; Type-83; 155mm ?60 M198
   MRL 3+: 122mm some BM-21 Grad; 220mm 3+ TOS-1A
   MOR 950+: 81mm ?500 M252; 120mm ?450 M120; 240mm M-240
HELICOPTERS
   ATK 28: 11 Mi-28NE Havoc; 4 Mi-28UB Havoc; 13 Mi-35M Hind
   MRH 63+: 4+ SA342 Gazelle; 17 Bell IA407; 23 H135M; ?19 Mi-17 Hip H/Mi-171Sh
   ISR 10 OH-58C Kiowa
   TPT Light 44: 16 Bell 205 (UH-1H Huey II); 10 Bell 206B3 Jet Ranger; ?18 Bell T407
UNMANNED AERIAL VEHICLES CISR Heavy CH-4
AIR-LAUNCHED MISSILES ASM 9K114 Shturm (AT-6 Spiral); AR-1; Ingwe

Navy 3,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32
   PCO 2 Al Basra (US River Hawk)
   PCC 4 Fateh (ITA Diciotti)
   PB 20: 12 Swiftships 35; 5 Predator (PRC 27m); 3 Al Faw
   PBR 6: 2 Type-200; 4 Type-2010

Marines 1,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne bn

Air Force ?4,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
GROUND ATTACK
   1 sqn with Su-25/Su-25K/Su-25UBK Frogfoot
   1 sqn with L-159A; L-159T1
ISR
   1 sqn with CH-2000 Sama; SB7L-360 Seeker
   1 sqn with Cessna 208B Grand Caravan; Cessna AC-208B Combat Caravan*
   1 sqn with Beech 350 King Air
TRANSPORT
   1 sqn with An-32B Cline
   1 sqn with C-130E/J-30 Hercules
TRAINING
   1 sqn with Cessna 172, Cessna 208B
   1 sqn with Lasta-95
   1 sqn with T-6A
   1 sqn with T-50IQ Golden Eagle*
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 65 combat capable
   FGA 21: 18 F-16C Fighting Falcon; 3 F-16D Fighting Falcon;
   ATK 30: 10 L-159A; 1 L-159T1; ?19 Su-25/Su-25K/Su-25UBK Frogfoot
   ISR 10: 2 Cessna AC-208B Combat Caravan*; 2 SB7L-360 Seeker; 6 Beech 350ER King Air
   TPT 29: Medium 15: 3 C-130E Hercules; 6 C-130J-30 Hercules; 6 An-32B Cline (of which 2 combat capable);
     Light 14: 1 Beech 350 King Air; 5 Cessna 208B Grand Caravan; 8 Cessna 172
   TRG 45+: 8 CH-2000 Sama; 10+ Lasta-95; 15 T-6A; 12 T-50IQ Golden Eagle*
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; AIM-9M Sidewinder
   ASM AGM-114 Hellfire
BOMBS
   Laser-Guided GBU-12 Paveway II
   INS/GPS-guided FT-9

Air Defence Command ?3,000
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   1 bn with 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
   1 bn with M1097 Avenger
   1 bn with 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   1 bn with ZU-23-2; S-60
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM
    Short-range 24 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
    Point-defence M1097 Avenger; 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS TOWED 23mm ZU-23-2; 57mm S-60

Paramilitary ?145,000
Iraqi Federal Police ?36,000
Border Enforcement ?9,000
Militias ?100,000
Popular Mobilisation Forces include: Kata'ib Sayyid al-Shuhada Brigade; Kata'ib Hizbullah; Badr Brigades; Peace Brigades and Imam Ali Battalions

FOREIGN FORCES
Australia Operation Inherent Resolve (Okra) 380
Belgium Operation Inherent Resolve (Valiant Phoenix) 30
Canada Operation Inherent Resolve (Impact) 370; 1 SF gp; 1 med unit; 1 hel flt with 4 Bell 412 (CH-146 Griffon)
Czech Republic Operation Inherent Resolve 30
Denmark Operation Inherent Resolve 190; 1 SF gp; 1 trg team
Estonia Operation Inherent Resolve 7
Fiji UNAMI 165; 2 sy unit
Finland Operation Inherent Resolve 100; 1 trg unit
France Operation Inherent Resolve (Chammal) 500; 1 SF gp; 1 trg unit; 1 SP arty bty with 4 CAESAR
Germany Operation Inherent Resolve 110; some trg unit
Hungary Operation Inherent Resolve 164
Italy Operation Inherent Resolve (Prima Parthica) 845; 1 inf regt; 1 trg unit; 1 hel sqn with 4 NH90
Latvia Operation Inherent Resolve 6
Nepal UNAMI 77; 1 sy unit
Netherlands Operation Inherent Resolve 150; 3 trg units
New Zealand Operation Inherent Resolve 143; 1 trg unit
Norway Operation Inherent Resolve 60; 1 trg unit
Poland Operation Inherent Resolve 130
Portugal Operation Inherent Resolve 34
Romania Operation Inherent Resolve 50
Slovenia Operation Inherent Resolve 6
Spain Operation Inherent Resolve 350; 2 trg units
Sweden Operation Inherent Resolve 66
Turkey Army 2,000; 1 armd BG
United Kingdom Operation Inherent Resolve (Shader) 400; 2 inf bn(-); 1 engr sqn(-)
United States Operation Inherent Resolve 5,000; 1 mtn div HQ; 1 cav bde(-); 1 EOD pl; 1 atk hel sqn with AH-64D Apache


   ISRAEL
   []


Capabilities
The Israel Defense Forces (IDF) are organised for territorial defence, short-term interventions in neighbouring states and limited regional power projection. Israel is widely believed to possess a nuclear-weapons capability. The IDF began a five-year defence programme (Plan Gideon) in 2015, focusing resources on its regular front-line combat formations. Many reserve units have been disbanded and older equipment retired from service. The US remains Israel's key defence partner, as well as a significant source of funding, and is instrumental in several of the IDF's equipment programmes, particularly in missile defence and combat aviation. Israel also maintains discreet ties with a number of Arab states. Personnel quality and training are generally high, despite the IDF's continuing reliance on national service. Ground-forces training is being overhauled, with new training centres under construction. The IDF has no requirement for out-of-area deployments and its logistics capabilities are limited to sustaining operations within Israel itself or in immediate neighbouring territories. The largely asymmetric nature of the threats faced by the IDF in recent years has focused modernisation efforts on force-protection, missile defence and precision-strike capabilities. Israel maintains a broad defence-industrial base, with world-class capabilities in several areas, notably armoured vehicles, unmanned systems, guided weapons and cyber security.
Способности
Израильские силы обороны (IDF) организованы для территориальной обороны, краткосрочных интервенций в соседних государствах и ограниченного регионального действия силы. Широко распространено мнение, что Израиль обладает ядерным потенциалом. В 2015 году Армия обороны Израиля приступила к осуществлению пятилетней оборонной программы (План Гидеона), сосредоточив ресурсы на своих регулярных фронтовых боевых формированиях. Многие резервные подразделения были расформированы, а устаревшая техника выведена из эксплуатации. США остаются ключевым оборонным партнером Израиля, а также важным источником финансирования и играют важную роль в ряде программ оснащения армии обороны Израиля, особенно в области противоракетной обороны и боевой авиации. Израиль также поддерживает сдержанные связи с рядом арабских государств. Качество персонала и его подготовка в целом являются высокими, несмотря на то, что IDF по-прежнему полагаются на Национальную службу. Идет капитальная перестройка системы подготовки Сухопутных войск, строятся новые учебные центры. У IDF нет потребности в развертывании за пределами района, и ее материально-технические возможности ограничены поддержанием операций в самом Израиле или на ближайших соседних территориях. В значительной степени асимметричный характер угроз, с которыми ЦАХАЛ сталкивается в последние годы, позволил сосредоточить усилия по модернизации на силовой защите, противоракетной обороне и высокоточном ударном потенциале. Израиль поддерживает широкую оборонно-промышленную базу, обладающую потенциалом мирового уровня в ряде областей, в частности в области бронетехники, беспилотных систем, управляемого оружия и кибербезопасности.

ACTIVE 169,500 (Army 126,000 Navy 9,500 Air 34,000) Paramilitary 8,000
Conscript liability Officers 48 months, other ranks 32 months, women 24 months (Jews and Druze only; Christians, Circassians and Muslims may volunteer)
RESERVE 465,000 (Army 400,000 Navy 10,000 Air 55,000)
Annual trg as cbt reservists to age 40 (some specialists to age 54) for male other ranks, 38 (or marriage/pregnancy) for women

ORGANISATIONS BY SERVICE

Strategic Forces
Israel is widely believed to have a nuclear capability - delivery means include F-15I and F-16I ac, Jericho 2 IRBM and, reportedly, Dolphin/Tanin-class SSKs with LACM
FORCES BY ROLE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE
   3 IRBM sqn with Jericho 2
EQUIPMENT BY TYPE
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   IRBM Nuclear: ?24 Jericho 2

Strategic Defences
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   3 bty with Arrow 2 ATBM with Green Pine/Super Green Pine radar and Citrus Tree command post
   10 bty with Iron Dome (incl reserve bty)
   6 bty with MIM-104C Patriot PAC-2
   2 bty with David's Sling

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 9
COMMUNICATIONS 3 Amos
ISR 6: 1 EROS; 4 Ofeq (7, 9, 10 & 11); 1 TecSAR-1 (Polaris)

Army 26,000; 100,000 conscript (total 126,000)
Organisation and structure of formations may vary according to op situations. Equipment includes that required for reserve forces on mobilisation
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 (regional comd) corps HQ
   2 armd div HQ
   5 (territorial) inf div HQ
   1 (home defence) comd HQ
SPECIAL FORCES
   3 SF bn
   1 spec ops bde (4 spec ops unit)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 indep recce bn
Armoured
   3 armd bde (1 armd recce coy, 3 armd bn, 1 AT coy, 1 cbt engr bn)
Mechanised
   3 mech inf bde (3 mech inf bn, 1 cbt spt bn, 1 sigs coy)
   1 mech inf bde (5 mech inf bn)
   1 indep mech inf bn
Light
   2 indep inf bn
Air Manoeuvre
   1 para bde (3 para bn, 1 cbt spt bn, 1 sigs coy)
Other
   1 armd trg bde (3 armd bn)
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
   3 engr bn
   1 EOD coy
   1 CBRN bn
   1 int bde (3 int bn)
   1 SIGINT unit
   2 MP bn
Reserves 400,000+ on mobilisation
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 armd div HQ
   1 AB div HQ
MANOEUVRE
Armoured
   9 armd bde
Mechanised
   8 mech inf bde
Light
   16 (territorial/regional) inf bde
Air Manoeuvre
   4 para bde
Mountain
   1 mtn inf bn
COMBAT SUPPORT
   5 arty bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   6 log unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 490: ?160 Merkava MkIII; ?330 Merkava MkIV (?370 Merkava MkII; ?570 Merkava MkIII; ?180 Merkava MkIV all in store)
   RECCE ?300 RBY-1 RAMTA
   APC APC (T) 1,300: ?200 Namer; ?200 Achzarit (modified T-55 chassis); 500 M113A2; ?400 Nagmachon (Centurion chassis); Nakpadon (5,000 M113A1/A2 in store)
   AUV 100 Ze'ev
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV D9R; Namer; Puma
   ARV Centurion Mk2; Eyal; Nemmera; M88A1; M113 ARV
   VLB Alligator MAB; M48/60; MTU
NBC VEHICLES ?8 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP M113 with Spike; Tamuz (Spike NLOS)
   MANPATS IMI MAPATS; Spike MR/LR/ER
ARTILLERY 530
   SP 250: 155mm 250 M109A5 (155mm 148 Soltam L-33; 30 M109A1; 50 M-50; 175mm 36 M107; 203mm 36 M110 all in store)
   TOWED (122mm 5 D-30; 130mm 100 M-46; 155mm 171: 40 M-46 mod; 50 M-68/M-71; 81 M-839P/M-845P all in store)
   MRL 30: 227mm 30 M270 MLRS; 306mm IMI Lynx
     (122mm 58 BM-21 Grad; 160mm 50 LAR-160; 227mm 18 M270 MLRS; 240mm 36 BM-24; 290mm 20 LAR-290 all in store)
   MOR 250: 81mm 250 (81mm 1,100; 120mm 650; 160mm 18 Soltam M-66 all in store)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   IRBM Nuclear ?24 Jericho 2
   SRBM Dual-capable (7 Lance in store)
AIR DEFENCE SAM Point-defence 20 Machbet; FIM-92 Stinger

Navy 7,000; 2,500 conscript (total 9,500)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL
   SSK 5:
     3 Dolphin (GER HDW design) with 6 single 533mm TT with UGM-84C Harpoon AShM/DM2A3/4 HWT/Kaved HWT, 4 single 650mm TT
     2 Tanin (GER HDW design with AIP) with 6 single 533mm TT with UGM-84C Harpoon AShM/DM2A3/4 HWT/Kaved HWT, 4 single 650mm TT
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 45
   CORVETTES FSGHM 3:
     2 Eilat (Sa'ar 5) with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM/Gabriel AShM, 1 32-cell VLS with Barak-1 SAM (being upgraded to Barak-8),
       2 triple 324mm TT with Mk 46 LWT, 1 Mk 15 Phalanx CIWS (capacity 1 AS565SA Panther ASW hel)
     1 Eilat (Sa'ar 5) with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM/Gabriel AShM, 1 32-cell VLS with Barak-8 SAM, 2 triple 324mm TT with Mk 46 LWT,
       1 Mk 15 Phalanx CIWS (capacity 1 AS565SA Panther ASW hel)
   PCGM 8 Hetz (Sa'ar 4.5) with 2 quad lnchr with RGM-84 Harpoon AShM (can also be fitted with up to 6 single lnchr with Gabriel II AShM), 2 8-cell Mk56 VLS
       with Barak-1 SAM, (can be fitted with 2 triple 324mm Mk32 TT with Mk46 LWT), 1 Mk 15 Phalanx CWIS, 1 76mm gun
   PBF 34: 5 Shaldag with 1 Typhoon CIWS; 3 Stingray; 9 Super Dvora Mk I (SSM & TT may be fitted); 4 Super Dvora Mk II (SSM & TT may be fitted);
     6 Super Dvora Mk II-I (SSM & TT may be fitted); 4 Super Dvora Mk III (SSM & TT may be fitted); 3 Super Dvora Mk III with 1 Typhoon CIWS (SSM may be fitted)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCVP 2 Manta
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AG 2 Bat Yam (ex-GER Type-745)
   AX 1 Queshet

Naval Commandos ?300
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo unit

Air Force 34,000
Responsible for Air and Space Coordination
FORCES BY ROLE
FIGHTER & FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-15A/B/D Eagle
   1 sqn with F-15B/C/D Eagle
   1 sqn with F-15I Ra'am
   6 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   4 sqn with F-16I Sufa
   1 sqn with F-35I Adir
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with AS565SA Panther (missions flown by IAF but with non-rated aircrew)
ELECTRONIC WARFARE
   2 sqn with RC-12D Guardrail; Beech A36 Bonanza (Hofit); Beech 200 King Air; Beech 200T King Air; Beech 200CT King Air
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with Gulfstream G550 Eitam; Gulfstream G550 Shavit
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130E/H Hercules; KC-130H Hercules
   1 sqn with C-130J-30 Hercules
   1 sqn with KC-707
TRAINING
   1 OPFOR sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with M-346 Master (Lavi)
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with AH-64A Apache
   1 sqn with AH-64D Apache
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with CH-53D Sea Stallion
   2 sqn with S-70A Black Hawk; UH-60A Black Hawk
   1 medevac unit with CH-53D Sea Stallion
UAV
   1 ISR sqn with Hermes 450
   1 ISR sqn with Heron (Shoval); Heron TP (Eitan)
   1 ISR sqn with Heron (Shoval) (MP role)
AIR DEFENCE
   3 bty with Arrow 2
   10 bty with Iron Dome
   6 bty with MIM-104C Patriot PAC-2
   2 bty with David's Sling
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
   1 spec ops unit
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 352 combat capable
   FTR 58: 16 F-15A Eagle; 6 F-15B Eagle; 17 F-15C Eagle; 19 F-15D Eagle
   FGA 264: 25 F-15I Ra'am; 78 F-16C Fighting Falcon; 49 F-16D Fighting Falcon; 98 F-16I Sufa; 14 F-35I Adir
   ISR 6 RC-12D Guardrail
   ELINT 4: 1 EC-707; 3 Gulfstream G550 Shavit
   AEW 4: 2 B-707 Phalcon; 2 Gulfstream G550 Eitam (1 more on order)
   TKR/TPT 11: 4 KC-130H Hercules; 7 KC-707
   TPT 62: Medium 15: 5 C-130E Hercules; 6 C-130H Hercules; 4 C-130J-30 Hercules;
     Light 47: 3 AT-802 Air Tractor; 9 Beech 200 King Air; 8 Beech 200T King Air; 5 Beech 200CT King Air; 22 Beech A36 Bonanza (Hofit)
   TRG 67: 17 Grob G-120; 30 M-346 Master (Lavi)*; 20 T-6A
HELICOPTERS
   ATK 43: 26 AH-64A Apache; 17 AH-64D Apache (Sarat)
   ASW 7 AS565SA Panther (missions flown by IAF but with non-rated aircrew)
   ISR 12 OH-58B Kiowa
   TPT 81: Heavy 26 CH-53D Sea Stallion; Medium 49: 39 S-70A Black Hawk; 10 UH-60A Black Hawk; Light 6 Bell 206 Jet Ranger
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 3+: Heavy 3+: Heron (Shoval); 3 Heron TP (Eitan); RQ-5A Hunter; Medium Hermes 450; Hermes 900 (22+ Searcher MkII in store);
     Light Harpy (anti-radiation UAV)
AIR DEFENCE
   SAM 54+:
    Long-range MIM-104C Patriot PAC-2; Medium-range 24 Arrow 2; some David's Sling; Short-range ?30 Iron Dome
   GUNS 920
    SP 165: 20mm 105 M163 Machbet Vulcan; 23mm 60 ZSU-23-4
    TOWED 755: 23mm 150 ZU-23-2; 20mm/37mm 455 M167 Vulcan towed 20mm/M-1939 towed 37mm/TCM- 20 towed 20mm; 40mm 150 L/70
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder; Python 4; IIR Python 5; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-114 Hellfire; AGM-62B Walleye; AGM-65 Maverick; Delilah AL; Popeye I/Popeye II; Spike NLOS
BOMBS
   IIR guided Opher
   Laser-guided Griffin; Lizard; Paveway II
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM; GBU-39 Small Diameter Bomb (Barad Had); Spice

Airfield Defence 3,000 active (15,000 reservists)

Paramilitary ?8,000
Border Police ?8,000

Cyber
Israel has a substantial capacity for cyber operations. In early 2012, the National Cyber Bureau was created in the prime minister's office to develop technology, human resources and international collaboration. It is reported that the IDF's `Unit 8200' is responsible for ELINT and some cyber operations. In 2012, according to the IDF, the C4I Directorate and Unit 8200 were combined into a new task force, charged with `developing offensive capabilities and operations'. Specialist training courses exist, including the four-month Cyber Shield activity. In April 2016, the National Cyber Defense Authority was created, consolidating cyber defences into one body. Although the IDF's Gideon plan called for a Joint Cyber Command, in January 2017 the IDF announced it would not take this step. The cyber-defence unit of the C4I Directorate and Unit 8200 work together in tackling cyber threats. Civil agencies reportedly have responsibility for cyber threats against critical national infrastructure.
Кибер
Израиль обладает значительным потенциалом для проведения киберопераций. В начале 2012 года в канцелярии премьер-министра было создано Национальное Кибербюро для развития технологий, людских ресурсов и международного сотрудничества. Сообщается, что "подразделение 8200" Армии обороны Израиля отвечает за ELINT и некоторые кибероперации. В 2012 году, по данным ЦАХАЛа, управление C4I и Подразделение 8200 были объединены в новую оперативную группу, которой было поручено "развивать наступательные возможности и операции". Существуют специальные учебные курсы, включая четырехмесячную деятельность в области киберзащиты. В апреле 2016 года было создано Национальное управление киберзащиты, объединившее киберзащиту в один орган. Хотя план Гидеона ЦАХАЛа предусматривал создание совместного киберкомандования, в январе 2017 года ЦАХАЛ объявил, что не будет предпринимать этот шаг. Группа киберзащиты Директората C4I и группа 8200 работают вместе в борьбе с киберугрозами. Как сообщается, гражданские ведомства несут ответственность за киберугрозы в отношении критически важных объектов национальной инфраструктуры.

FOREIGN FORCES
UNTSO unless specified. UNTSO figures represent total numbers for mission.
Argentina 3 obs
Australia 12 obs
Austria 4 obs
Belgium 1 obs
Bhutan 4 obs UNDOF 3
Canada 4 obs
Chile 3 obs
China 5 obs
Czech Republic UNDOF 3
Denmark 11 obs
Estonia 3 obs
Fiji 2 obs UNDOF 290; 1 inf bn(-); elm 1 log bn
Finland 18 obs
Ghana UNDOF 12
India 2 obs UNDOF 194; 1 log bn(-)
Ireland 13 obs UNDOF 126; 1 inf coy
Nepal 4 obs UNDOF 333; 2 mech inf coy
Netherlands 13 obs UNDOF 2
New Zealand 7 obs
Norway 14 obs
Russia 5 obs
Serbia 1 obs
Slovakia 2 obs
Slovenia 3 obs
Sweden 6 obs
Switzerland 12 obs
United States 2 obs US Strategic Command; 1 AN/TPY-2 X-band radar at Mount Keren



   JORDAN
   []

Capabilities
The Jordanian armed forces (JAF) are structured to provide border security and an armoured response to conventional threats. Their well-regarded operational capability belies their moderate size and ageing equipment inventory. There is no recent public statement of defence policy, although the ongoing civil war in Syria is a clear concern. The armed forces have undergone budget-led restructuring, with the disbandment of the joint Special Operations Command and the 3rd Armoured Division. Jordan is a major non-NATO ally of the US with whom it maintains a close defence relationship. The country has developed a bespoke special-forces training centre and has hosted training for numerous state and non-state military forces. Personnel are well trained, particularly aircrew and special forces, who are highly regarded internationally. Jordanian forces are able to independently deploy regionally and have participated in ISAF operations in Afghanistan and in coalition air operations over Syria and Yemen. In contrast to the GCC states, the Jordanian inventory largely comprises older systems. Although the state-owned King Abdullah II Design and Development Bureau (KADDB) has demonstrated a vehicle-upgrade capacity, the army has largely recapitalised its armoured-vehicle fleet with second-hand armour from European countries. KADDB produces some light armoured vehicles for domestic use, but the company currently has little export profile.
Способности
Иорданские вооруженные силы (JAF) имеют структуру, обеспечивающую безопасность границ и вооруженный ответ на обычные угрозы. Их хорошую оценку оперативной способности снижает их умеренный размер и стареющий инвентарь оборудования. В последнее время нет публичного заявления об оборонной политике, хотя продолжающаяся гражданская война в Сирии вызывает явную озабоченность. Вооруженные силы подверглись бюджетной реструктуризации с расформированием Объединенного Командования специальных операций и 3-й бронетанковой дивизии. Иордания является главным союзником США вне НАТО, с которым она поддерживает тесные оборонные отношения. В стране создан специализированный учебный центр специального назначения, где проходят подготовку многочисленные государственные и негосударственные вооруженные силы. Персонал хорошо подготовлен, особенно летный состав и силы специального назначения, которые высоко ценятся на международном уровне. Иорданские войска способны самостоятельно развертываться на региональном уровне и участвуют в операциях ISAF в Афганистане, а также в воздушных операциях коалиции над Сирией и Йеменом. В отличие от государств GCC, иорданский кадастр в основном включает более старые системы. Хотя принадлежащее государству Конструкторское бюро короля Абдаллы II (KADDB) продемонстрировало потенциал модернизации транспортных средств, армия в значительной степени обновила свой парк бронетехники за счет подержанной бронетехники из европейских стран. KADDB производит некоторые легкие бронированные машины для внутреннего использования, но в настоящее время компания имеет небольшой экспортный профиль.

ACTIVE 100,500 (Army 86,000 Navy 500 Air 14,000) Paramilitary 15,000
RESERVE 65,000 (Army 60,000 Joint 5,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 86,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (Royal Guard) SF gp (1 SF regt, 1 SF bn, 1 CT bn)
   1 (AB) SF bde (3 SF bn)
MANOEUVRE
Armoured
   3 armd bde
Mechanised
   5 mech bde
Light
   3 lt inf bde
Air Manoeuvre
   1 (QRF) AB bde (1 SF bn, 2 AB bn)
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
   3 AD bde
   1 MRL bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 282: ~100 FV4034 Challenger 1 (Al Hussein) (being withdrawn); 182 M60 Phoenix (274 FV4030/2 Khalid in store)
   LT TK (19 FV101 Scorpion in store)
   ASLT 141 B1 Centauro
   RECCE 103 FV107 Scimitar
   IFV 751: 13 AIFV-B-C25; 31 BMP-2; 50 Marder 1A3; 321 Ratel-20; 336 YPR-765 PRI
   APC 879+
    APC (T) 729: 370 M113A1/A2 Mk1J; 269 M577A2 (CP); 87 YPR-765 PRCO (CP); 3 AIFV-B
    PPV 150: 25 Marauder; 25 Matador; 100 MaxxPro
   AUV 35 Cougar
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 155+: Al Monjed; 55 Chieftain ARV; Centurion Mk2; 20 M47; 32 M88A1; 30 M578; 18 YPR-806
   MW 12 Aardvark Mk2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 115: 70 M901; 45 AIFV-B-Milan
   MANPATS FGM-148 Javelin; TOW/TOW-2A; 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   ARTILLERY 1,429+
   SP 554: 105mm 48: 30 M52; 18 MOBAT; 155mm 358 M109A1/A2; 203mm 148 M110A2
   TOWED 82: 105mm 54 M102; 155mm 28: 10 M1/M59; 18 M114; 203mm (4 M115 in store)
   MRL 16+: 227mm 12 M142 HIMARS; 273mm 4+ WM-80
   MOR 777: 81mm 359; SP 81mm 50; 107mm 50 M30; 120mm 300 Brandt SP 120mm 18 Agrab Mk2
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 140+: 92 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 48 9K33 Osa-M (SA-8 Gecko); 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet);
     9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS SP 200: 20mm 100 M163 Vulcan; 23mm 40 ZSU-23-4; 35mm 60 Cheetah (Gepard)

Navy ~500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   PB 7: 3 Al Hussein (UK Vosper 30m); 4 Abdullah (US Dauntless)

Marines
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne unit

Air Force 14,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
GROUND ATTACK
   1 sqn with AC-235
ISR
   1 sqn with AT-802U Air Tractor; Cessna 208B
TRANSPORT
   1 sqn with C-130E/H Hercules
   1 unit with Il-76MF Candid
TRAINING
   1 OCU with F-16AM/BM Fighting Falcon
   1 OCU with Hawk Mk63
   1 sqn with PC-21
   1 sqn with Grob 120TP
   1 hel sqn with R-44 Raven II
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with AH-1F Cobra (with TOW)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS332M Super Puma
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); UH-60A Black Hawk
   1 sqn with H135M (Tpt/SAR)
   1 sqn with MD-530F
   1 sqn with UH-60L Black Hawk
   1 sqn with Mi-26T2 Halo (forming)
   1 (Royal) fl with S-70A Black Hawk; UH-60L/M Black Hawk; AW139
ISR UAV
   1 sqn with CH-4B; S-100 Camcopter
AIR DEFENCE
   2 bde with MIM-104C Patriot PAC-2; MIM-23B Phase III I-Hawk
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 59 combat capable
   FGA 47: 33 F-16AM Fighting Falcon; 14 F-16BM Fighting Falcon
   ATK 2 AC235
   ISR 10 AT-802U Air Tractor*
   TPT 12: Heavy 2 Il-76MF Candid; Medium 3 C-130E Hercules (1 C-130B Hercules; 4 C-130H Hercules in store);
     Light 7: 5 Cessna 208B; 2 M-28 Skytruck (2 C295M in store, offred for sale)
   TRG 24: up to 16 Grob 120TP; 8 PC-21 (12 Hawk Mk63* in store, offred for sale)
HELICOPTERS
   ATK 12 AH-1F Cobra (17 more in store, offred for sale)
   MRH 14: 3 AW139; 11 H135M (Tpt/SAR) (6 MD-530F in store)
   TPT 48: Heavy 1 Mi-26T2 Halo; Medium 35: 10 AS332M Super Puma (being WFU); 25 S-70A/UH-60A/UH-60L/VH-60M Black Hawk;
     Light 12 R-44 Raven II (13 Bell 205 (UH-1H Iroquois) in store, offred for sale)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy some CH-4B
   ISR Light up to 10 S-100 Camcopter
AIR DEFENCE SAM 64:
   Long-range 40 MIM-104C Patriot PAC-2
   Medium-range 24 MIM-23B Phase III I-Hawk
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9J/N/P Sidewinder; SARH AIM-7 Sparrow; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65D/G Maverick; BGM-71 TOW
   BOMBS
   Laser-guided GBU-10/12 Paveway II

Paramilitary ~15,000 active
Gendarmerie ~15,000 active
   3 regional comd
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF unit
MANOEUVRE
Other
   10 sy bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 25+: AT105 Saxon (reported); 25+ EE-11 Urutu
   AUV AB2 Al-Jawad

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 7; 3 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 4; 6 obs
MALI: UN MINUSMA 61; 1 obs
SAUDI ARABIA: Operation Restoring Hope 6 F-16C Fighting Falcon
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 4
SUDAN: UN UNAMID 11; 5 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
Belgium Operation Inherent Resolve (Desert Falcon) 30
France Operation Inherent Resolve (Chammal) 8 Rafale F3; 1 Atlantique 2
Germany Operation Inherent Resolve 300; 4 Tornado ECR; 1 A310 MRTT
Netherlands Operation Inherent Resolve 150; 6 F-16AM Fighting Falcon
Norway Operation Inherent Resolve 60
United States Central Command: Operation Inherent Resolve 2,300; 1 FGA sqn with 12 F-15E Strike Eagle; 1 CISR sqn with 12 MQ-9A Reaper


   KUWAIT
   []

Capabilities
Kuwait's small but capable armed forces have benefited considerably from the signifiant presence on Kuwaiti territory of sizeable US forces. The primary responsibility is territorial defence, through a strategy of sufficient readiness to provide a holding force until the mobilisation of friendly forces. The National Guard, under its Strategic Vision 2020 plan, intends to boost readiness and equipment capability. Kuwait is a member of the GCC and has a bilateral defence-cooperation agreement with the US, which provides for a range of joint activities and mentoring, and the stationing and pre-positioning of signifiant numbers of US personnel and supplies of equipment. Since 2004, Kuwait has been designated a US major non-NATO ally. Kuwait operates a system of voluntary military service but suffers from a limited population pool. Contributions of air and ground assets have been made to the Saudi-led coalition in Yemen, but otherwise the country has limited deployment ambitions. There is limited logistic-support capacity, although heavy-airlift and airborne-tanking assets grant a limited airborne-expeditionary capability. The equipment inventory includes a range of modern European- and US-sourced platforms, including advanced air-defence-missile batteries. Kuwait is recapitalising its combat-aircraft fleet with the F/A-18E/F Super Hornet and Eurofighter Typhoon, which together will significantly enhance its air-combat capabilities. There are also indications that it wants to upgrade its fleet of main battle tanks and seek additional attack helicopters, and possibly new missile-armed multi-mission fast attack craft for the navy. Kuwait lacks a domestic defence-industrial base and is reliant on imports, albeit with offset requirements to help stimulate the country's wider industrial sector.
Способности
Небольшие, но боеспособные вооруженные силы Кувейта значительно выиграли от значительного присутствия на кувейтской территории значительных сил США. Главная ответственность - это территориальная оборона, осуществляемая в рамках стратегии достаточной готовности для обеспечения удержания сил до мобилизации дружественных сил. Национальная гвардия в соответствии со своим стратегическим видением 2020 года намерена повысить боеготовность и оснащенность. Кувейт является членом GCC и имеет двустороннее соглашение о сотрудничестве в области обороны с США, которое предусматривает ряд совместных мероприятий и наставничество, а также предварительное размещение значительного числа американского персонала и поставок оборудования. С 2004 года Кувейт был назначен главным союзником США вне НАТО. В Кувейте действует система добровольной военной службы, но население страны ограничено. В Йемене коалиция во главе с Саудовской Аравией предоставила авиацию и наземные средства, но в остальном страна имеет ограниченные амбиции по развертыванию. Существует ограниченный потенциал материально-технического обеспечения, хотя тяжелая авиация и авиационные танкеры обеспечивают ограниченный воздушно-экспедиционный потенциал. В арсенале оборудования имеется целый ряд современных платформ европейского и американского производства, включая передовые зенитно-ракетные батареи. Кувейт обновляет свой парк боевых самолетов F/A-18E/F Super Hornet и Eurofighter Typhoon, что в совокупности значительно повысит его боевые возможности в воздухе. Есть также указания на то, что он хочет обновить свой флот основных боевых танков и искать дополнительные ударные вертолеты, а также, возможно, новые ракетные многоцелевые быстрые ударные корабли для Военно-морского флота. Кувейт не имеет внутренней оборонно-промышленной базы и зависит от импорта, хотя и с компенсационными требованиями, чтобы помочь стимулировать более широкий промышленный сектор страны.
ACTIVE 17,500 (Army 13,000 Navy 2,000 Air 2,500) Paramilitary 7,100
Conscript liability 12 months
RESERVE 23,700 (Joint 23,700)
Reserve obligation to age 40; 1 month annual trg

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 13,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 mech/recce bde
Armoured
   3 armd bde
Mechanised
   2 mech inf bde
Light
   1 cdo bn
Other
   1 (Amiri) gd bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 engr bde
   1 MP bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
   1 fd hospital
Reserve
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 293: 218 M1A2 Abrams; 75 M-84 (75 more in store)
   IFV 492: 76 BMP-2; 180 BMP-3; 236 Desert Warrior! (incl variants)
   APC 260
    APC (T) 260: 230 M113A2; 30 M577 (CP)
    APC (W) (40 TH 390 Fahd in store)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 24+: 24 M88A1/2; Type-653A; Warrior
   MW Aardvark Mk2
NBC VEHICLES 11 TPz-1 Fuchs NBC
ARTY 211
   SP 155mm 106: 37 M109A3; 18 Mk F3; 51 PLZ-45 (18 AUF-1 in store)
   MRL 300mm 27 9A52 Smerch
   MOR 78: 81mm 60; 107mm 6 M30; 120mm ~12 RT-F1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
    SP 74: 66 HMMWV TOW; 8 M901
    MANPATS TOW-2; M47 Dragon
   RCL 84mm Carl Gustav
AIR DEFENCE
   SAM
    Short-range 12 Aspide
    Point-defence Starburst; FIM-92 Stinger
   GUNS TOWED 35mm 12+ Oerlikon

Navy ~2,000 (incl 500 Coast Guard)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   PCFG 2:
     1 Al Sanbouk (GER Lurssen TNC-45) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
     1 Istiqlal (GER Lurssen FPB-57) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PBF 10 Al Nokatha (US Mk V Pegasus)
   PBG 8 Um Almaradim (FRA P-37 BRL) with 2 twin lnchr with Sea Skua AShM
AMPHIBIOUSLANDING CRAFT 6
   LCM 1 Abhan (ADSB 42m)
   LCVP 5 ADSB 16m
LOGISTICS AND SUPPORT AG 1 Sawahil with 1 hel landing platform

Air Force 2,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F/A-18C/D Hornet
TRANSPORT
   1 sqn with C-17A Globemaster III; KC-130J Hercules;
L-100-30
TRAINING
   1 unit with EMB-312 Tucano*; Hawk Mk64*
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with AH-64D Apache
   1 atk/trg sqn with SA342 Gazelle with HOT
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS532 Cougar; SA330 Puma; S-92
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 66 combat capable
   FGA 39: 31 F/A-18C Hornet; 8 F/A-18D Hornet
   TKR 3 KC-130J Hercules
   TPT 5: Heavy 2 C-17A Globemaster III; Medium 3 L-100-30
   TRG 27: 11 Hawk Mk64*; 16 EMB-312 Tucano*
HELICOPTERS
   ATK 16 AH-64D Apache
   MRH 13 SA342 Gazelle with HOT
   TPT Medium 13: 3 AS532 Cougar; 7 SA330 Puma; 3 S-92
   AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; R-550 Magic; SARH AIM-7F Sparrow; ARH AIM-120C7 AMRAAM
   ASM AGM-65G Maverick; AGM-114K Hellfire; HOT
   AShM AGM-84D Harpoon Block IC

Air Defence Command
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   1 SAM bde (7 SAM bty with MIM-104D Patriot PAC-2 GEM)
   1 SAM bde (6 SAM bty with Skyguard/Aspide)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE SAM 52:
    Long-range 40 MIM-104D Patriot PAC-2 GEM
    Short-range 12 Skyguard/Aspide

Paramilitary ~7,100 active
National Guard ~6,600 active
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd car bn
Other
   3 security bn
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 20 VBL
   IFV 70 Pandur (incl variants)
   APC APC (W) 27+: 5+ Desert Chameleon; 22 S600 (incl variants)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Pandur

Coast Guard 500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32
   PBF 12 Manta
   PB 20: 3 Al Shaheed; 4 Inttsar (Austal 31.5m); 3 Kassir (Austal 22m); 10 Subahi
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 4: 2 Al Tahaddy; 1 Saffr; 1 other
LOGISTICS AND SUPPORT AG 1 Sawahil

DEPLOYMENT
SAUDI ARABIA: Operation Restoring Hope 4 F/A-18A Hornet

FOREIGN FORCES
Canada Operation Inherent Resolve (Impact) 1 A310 MRTT
(C-150T); 2 C-130J-30 Hercules (CC-130J)
Denmark Operation Inherent Resolve 20
Italy Operation Inherent Resolve (Prima Parthica) 255; 4 AMX; 2 MQ-9A Reaper; 1 KC-767A
Singapore Operation Inherent Resolve 11
United Kingdom Operation Inherent Resolve (Shader) 50; 1 CISR UAV sqn with 8 MQ-9A Reaper
United States Central Command: 14,000; 1 ARNG armd bde; 1 ARNG cbt avn bde; 1 spt bde; 2 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3;
       1 FGA sqn with 12 F-16C Fighting Falcon; 1 CISR UAV sqn with MQ-9A Reaper; 1 (APS) armd bde eqpt set; 1 (APS) inf bde eqpt set


   LEBANON
   []

Capabilities
The Lebanese Armed Forces (LAF) are focused on internal and border security. However, the LAF's ability to fulfil its missions remains under strain from Hizbullah's position in national politics and from the spill over effects of the Syrian conflict. Publication of a new National Defence Strategy continues to be delayed by political divisions. Training and material support are received from the US, as well as from France, Italy and the UK. Previous material support from Saudi Arabia was curtailed for political reasons. Personnel quality and capability is relatively high for the region and US special-operations personnel continue to provide operational advice and assistance. LAF operations against ISIS have demonstrated improved capability. The LAF has no requirement for extraterritorial deployment and minimal capability to do so. It remains dependent on foreign support to replace and modernise its ageing equipment inventory. Barring some light maintenance facilities in the services, Lebanon has no signifiant domestic defence industry.
Способности
Ливанские вооруженные силы (LAF) сосредоточены на обеспечении внутренней и пограничной безопасности. Однако способность LAF выполнять свои миссии по-прежнему находится под давлением позиции "Хезболлы" в национальной политике и последствий сирийского конфликта. Публикация новой Стратегии национальной обороны по-прежнему откладывается политическими разногласиями. Обучение и материальная поддержка поступают из США, а также из Франции, Италии и Великобритании. Предыдущая материальная поддержка Саудовской Аравии была свернута по политическим причинам. Качество и возможности персонала относительно высоки для региона, и персонал специальных операций США продолжает предоставлять оперативные консультации и помощь. Операции LAF против ИГИЛ продемонстрировали улучшенные возможности. У LAF нет потребности в экстерриториальном развертывании и минимальном потенциале для этого. Она по-прежнему зависит от иностранной поддержки в деле замены и модернизации устаревшего оборудования. За исключением некоторых легких объектов технического обслуживания в службах, Ливан не имеет значительной внутренней оборонной промышленности.

ACTIVE 60,000 (Army 56,600 Navy 1,800 Air 1,600) Paramilitary 20,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 56,600
FORCES BY ROLE
   5 regional comd (Beirut, Bekaa Valley, Mount Lebanon, North, South)
SPECIAL FORCES
   1 cdo regt
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd regt
Mechanised
   11 mech inf bde
Air Manoeuvre
   1 AB regt
Amphibious
   1 mne cdo regt
Other
   1 Presidential Guard bde
   6 intervention regt 4 border sy regt
COMBAT SUPPORT
   2 arty regt
   1 cbt spt bde (1 engr regt, 1 AT regt, 1 sigs regt; 1 log bn)
   1 MP gp
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde
   1 med gp
   1 construction regt
EQUIPMENT BY TYPE
   MBT 334: 92 M48A1/A5; 10 M60A2; 185 T-54; 47 T-55
   RECCE 55 AML
   IFV 48: 16 AIFV-B-C25; 32 M2A2 Bradley
   APC 1,378
   APC (T) 1,274 M113A1/A2 (incl variants)
   APC (W) 96: 86 VAB VCT; 10 VBPT-MR Guarani
   PPV 8 Maxxpro
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV M113 ARV; T-54/55 ARV reported
   VLB MTU-72 reported
   MW Bozena
ARTILLERY 611
   SP 155mm 12 M109A2
   TOWED 313: 105mm 13 M101A1; 122mm 35: 9 D-30; 26 M-30; 130mm 15 M-46; 155mm 250: 18 M114A1; 218 M198; 14 Model-50
   MRL 122mm 11 BM-21
   MOR 275: 81mm 134; 82mm 112; 120mm 29 Brandt
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 15 VAB with HOT
   MANPATS Milan; TOW
   RCL 106mm 113 M40A1
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 8 Mohajer 4
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2/2M (SA-7A Grail/SA-7B Grail)#
   GUNS TOWED 77: 20mm 20; 23mm 57 ZU-23-2

Navy 1,800
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 13
   PCC 1 Trablous
   PB 11: 1 Aamchit (ex-GER Bremen); 1 Al Kalamoun (exFRA Avel Gwarlarn); 7 Tripoli (ex-UK Attcker/Tracker Mk 2); 1 Naquora (ex-GER Bremen);
     1 Tabarja (ex-GER Bergen)
   PBF 1
AMPHIBIOUS
LANDING CRAFT LCT 2 Sour (ex-FRA EDIC - capacity 8 APC; 96 troops)

Air Force 1,600
   4 air bases
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with Cessna AC-208 Combat Caravan*
   1 sqn with EMB-314 Super Tucano*
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with SA342L Gazelle
TRANSPORT HELICOPTER
   4 sqn with Bell 205 (UH-1H)
   1 sqn with SA330/IAR330SM Puma
   1 trg sqn with R-44 Raven II
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 9 combat capable
   ISR 3 Cessna AC-208 Combat Caravan*
   TRG 9: 3 Bulldog; 6 EMB-314 Super Tucano*
HELICOPTERS
   MRH 9: 1 AW139; 8 SA342L Gazelle (5 SA342L Gazelle; 5 SA316 Alouette III; 1 SA318 Alouette II all nonoperational)
   TPT 38: Medium 13: 3 S-61N (fie fihting); 10 SA330/IAR330 Puma;
     Light 25: 18 Bell 205 (UH-1H Huey); 3 Bell 205 (UH-1H Huey II); 4 R-44 Raven II (basic trg) (11 Bell 205; 7 Bell 212 all non-operational)
AIR LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114 Hellfire

Paramilitary ~20,000 active
Internal Security Force ~20,000
Ministry of Interior
FORCES BY ROLE
Other Combat Forces
   1 (police) judicial unit
   1 regional sy coy
   1 (Beirut Gendarmerie) sy coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC APC (W) 60 V-200 Chaimite

Customs
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   PB 7: 5 Aztec; 2 Tracker

FOREIGN FORCES
Unless specifid, fiures refer to UNTSO and represent total numbers for the mission
Argentina 3 obs
Armenia UNIFIL 33
Australia 12 obs
Austria 4 obs UNIFIL 182: 1 log coy
Bangladesh UNIFIL 116: 1 FSG
Belarus UNIFIL 5
Belgium 1 obs
Bhutan 4 obs
Brazil UNIFIL 222: 1 FFGHM
Brunei UNIFIL 30
Cambodia UNIFIL 184: 1 engr coy
Canada 4 obs (Operation Jade)
Chile 3 obs
China, People's Republic of 5 obs UNIFIL 418: 2 engr coy; 1 med coy
Colombia UNIFIL 1
Croatia UNIFIL 1
Cyprus UNIFIL 2
Denmark 11 obs
El Salvador UNIFIL 52: 1 inf pl
Estonia 3 obs UNIFIL 38
Fiji 2 obs UNIFIL 136; 1 inf coy
Finland 18 obs UNIFIL 300; elm 1 mech inf bn; 1 maint coy
France UNIFIL 669: 1 mech inf bn(-); VBL; VBCI; VAB; Mistral
Germany UNIFIL 112: 1 FFGM
Ghana UNIFIL 870: 1 mech inf bn
Greece UNIFIL 148: 1 FFGHM
Guatemala UNIFIL 2
Hungary UNIFIL 10
India 2 obs UNIFIL 900: 1 inf bn; 1 med coy
Indonesia UNIFIL 1,295: 1 inf bn; 1 MP coy; 1 FSGHM
Ireland 13 obs UNIFIL 353: elm 1 mech inf bn
Italy UNIFIL 1,043: 1 mech bde HQ; 1 mech inf bn; 1 engr coy; 1 sigs coy; 1 hel bn
Kenya UNIFIL 1
Korea, Republic of UNIFIL 335: 1 mech inf coy; 1 engr coy; 1 sigs coy; 1 maint coy
Macedonia (FYROM) UNIFIL 2
Malaysia UNIFIL 829: 1 mech inf bn
Nepal 4 obs UNIFIL 871: 1 mech inf bn
Netherlands 13 obs UNIFIL 1
New Zealand 7 obs
Nigeria UNIFIL 1
Norway 14 obs
Qatar UNIFIL 2
Russia 5 obs
Serbia 1 obs UNIFIL 177; 1 mech inf coy
Sierra Leone UNIFIL 3
Slovakia 2 obs
Slovenia 3 obs UNIFIL 18
Spain UNIFIL 630: 1 mech bde HQ; 1 mech inf bn(-); 1
engr coy; 1 sigs coy
Sri Lanka UNIFIL 150: 1 inf coy
Sweden 6 obs
Switzerland 12 obs
Tanzania UNIFIL 159: 1 MP coy
Turkey UNIFIL 86: 1 PCFG
United States 2 obs


   LIBYA
   []

Capabilities
Armed groups in Libya are composed of a mix of semi-regular military units, tribal militias and armed civilians based around General Haftar's Libyan National Army (LNA) in the eastern part of the country and Prime Minister Fayez al-Sarraj's internationally recognised Government of National Accord (GNA) in the west. Both the GNA's and LNA's affiliated forces have relatively low levels of training. The presence in these formations of units from the former Gadhafiera army has bolstered their military capability. Meanwhile, the GNA - affiliated forces have since 2016 benefited from several military advisory and training programmes, including EUNAVFOR-MED maritime-security training for the Libyan Navy and Coast Guard. LNA troops have combat experience from fighting ISIS in the eastern coastal region and they have allegedly received training and combat support from external actors in the region. Both organisations' equipment is mainly of Russian or Soviet origin, including items from the former Libyan armed forces, and suffers from varying degrees of obsolescence. However, the lack of high-technology platforms has allowed both forces to maintain minimum operational standards. The country has no domestic defence-industrial capability.
Способности
Вооруженные группировки в Ливии состоят из полурегулярных воинских частей, племенных ополченцев и вооруженных гражданских лиц, базирующихся вокруг Ливийской национальной армии генерала Хафтара (LNA) в восточной части страны и международно признанного правительства национального согласия (GNA) премьер-министра Файеза Аль-Сарраджа на Западе. Как силы ГНА, так и связанные с ними силы ЛНА имеют относительно низкий уровень подготовки. Присутствие в этих формированиях подразделений бывшей армии Каддафи укрепило их военный потенциал. Между тем, силы, связанные с ГНА, с 2016 года воспользовались рядом военных консультативных и учебных программ, включая подготовку морской безопасности EUNAVFOR - MED для ливийских ВМС и береговой охраны. Войска ЛНА имеют боевой опыт борьбы с ИГИЛ в Восточном прибрежном регионе, и они якобы получали подготовку и боевую поддержку от внешних субъектов в регионе. Оборудование обеих организаций в основном российского или советского происхождения, включая предметы из бывших ливийских вооруженных сил, и страдает различной степенью морального износа. Однако отсутствие высокотехнологичных платформ позволило обеим силам поддерживать минимальные эксплуатационные стандарты. У страны нет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

Forces loyal to the Government of National Accord (Tripoli-based)
ACTIVE n.k.

ORGANISATIONS BY SERVICE

Ground Forces n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-55; T-72
   IFV BMP-2
   APC APC (T) 4K-7FA Steyr
   AUV Nimr Ajban
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Centurion 105 AVRE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 9P157-2 Khrizantema-S (AT-15 Springer)
ARTILLERY
   SP 155mm Palmaria
   TOWED 122mm D-30

Navy n.k.
A number of intact naval vessels remain in Tripoli, although serviceability is questionable
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 1
   FRIGATES FFGM 1 Al Hani (FSU Koni) (in Italy for refi since 2013) with 2 twin lnchr with P-15 Termit-M (SS-N-2C Styx) AShM, 1 twin lnchr
       with 9K33 Osa-M (SA-N-4 Gecko) SAM, 2 twin 406mm ASTT with USET-95 Type-40 LWT, 1 RBU 6000 Smerch 2 A/S mor, 2 twin 76mm gun!
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 3+
   PBFG 1 Sharaba (FRA Combattnte II) with 4 single lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 76mm gun!
   PB 2+ PV30
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LST 1 Ibn Harissa with 3 twin 40mm DARDO CIWS! (capacity 1 hel; 11 MBT; 240 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AFD 1
   ARS 1 Al Munjed (YUG Spasilac)!

Air Force n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 14+ combat capable
   FGA 2 MiG-23BN
   ATK 1 J-21 Jastreb!
   TRG 11+: 3 G-2 Galeb*; up to 8 L-39ZO*; some SF-260
HELICOPTERS
   ATK Mi-24 Hind
   TPT Medium Mi-17 Hip
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-24 (AA-7 Apex)

Paramilitary n.k.
Coast Guard n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7+
   PCC Damen Stan 2909 (YTB armed with with 14.5mm ZSU-2 AD GUNS and 122mm MRL)
   PBF 4 Bigliani
   PB 3: 1 Burdi (Damen Stan 1605); 1 Hamelin; 1 Ikrimah (FRA RPB 20)

TERRITORY WHERE THE RECOGNISEDAUTHORITY DOES NOT EXERCISEEFFECTIVE CONTROL
Data here represents the de facto situation. This does not imply international recognition
ACTIVE n.k.

ORGANISATIONS BY SERVICE

Libyan National Army n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-55; T-72
   RECCE BRDM-2; EE-9 Cascavel
   IFV BMP-1; Ratel-20
   APC
   APC (T) M113
   APC (W) BTR-60PB; Nimr Jais; Puma
   PPV Al-Wahsh; Caiman; Streit Spartan; Streit Typhoon
   AUV Panthera T6; Panthera F9
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
MSL
SP 10 9P157-2 Khryzantema-S (status unknown)
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); Milan
   RCL some: 106mm M40A1; 84mm Carl Gustav
ARTILLERY
   SP 122mm 2S1 Gvodzika
   TOWED 122mm D-30
   MRL 107mm Type-63; 122mm BM-21 Grad
   MOR M106
AIR DEFENCE
   SAM
   Short-range 2K12 Kvadrat (SA-6 Gainful)
   Point-defence 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS SP 14.5mm ZPU-2 (on tch); 23mm ZSU-23-4 Shilka; ZU-23-2 (on tch)

Navy n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7+
   PB: 7+: 1 Burdi (Damen Stan 1605) with 1 23mm gun; 1 Burdi (Damen Stan 1605) with 1 76mm gun; 1 Burdi (Damen Stan 1605); 2 Ikrimah (FRA RPB20);
     1 Hamelin; 1+ PV30
LOGISTICS AND SUPPORT 1
   AFD 1

Air Force n.k.
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 5+ combat capable
   FTR MiG-23 Flogger
   FGA 5+: 3+ MiG-21bis/MF Fishbed; 1 Mirage F-1ED; 1 Su-22UM-3K Fittr
   TRG 1+ MiG-21UM Mongol B
HELICOPTERS
   ATK Mi-24/35 Hind
   TPT Medium Mi-8/Mi-17 Hip
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid)

FOREIGN FORCES
Germany UNSMIL 2 obs Italy MIASIT 375
Nepal UNSMIL 230; 1 obs; 2 sy coy
United Arab Emirates 6 AT-802; 2 UH-60M; 2 Wing Loong I (GJ-1) UAV
United Kingdom UNSMIL 1 obs
United States UNSMIL 1 obs


   MAURITANIA
   []

Capabilities
The country's small and modestly equipped armed forces are tasked with maintaining territorial integrity and internal security. In light of the regional threat from extremist Islamist groups, border security is also a key role for the armed forces, which are accustomed to counter-insurgency operations in the desert. The country is a member of the G5 Sahel group. Mauritania's armed forces take part in the US-led special-operations Flintlock training exercise. The country also benefits from training with French armed forces. Deployment capabilities are limited to neighbouring countries without external support, but the armed forces have demonstrated mobility and sustainability in desert regions. Mauritania has a limited and ageing equipment inventory, which hampers operational capability. Despite some recent acquisitions, including small ISR aircraft, aviation resources are insufficient considering the size of the country. Naval equipment is geared toward coastal-surveillance missions but there are plans to increase amphibious capabilities. There is no domestic defence industry.
Способности
Перед малочисленными и скромно оснащенными вооруженными силами страны стоит задача поддержания территориальной целостности и внутренней безопасности. В свете региональной угрозы со стороны экстремистских исламистских группировок пограничная безопасность также играет ключевую роль для Вооруженных сил, которые привыкли к операциям по борьбе с повстанцами в пустыне. Страна входит в Сахельскую группу G5. Вооруженные силы Мавритании принимают участие в проводимых под руководством США специальных учениях Flintlock. Страна также выигрывает от обучения с французскими вооруженными силами. Возможности развертывания ограничены соседними странами без внешней поддержки, но вооруженные силы продемонстрировали мобильность и устойчивость в пустынных регионах. Мавритания располагает ограниченным и устаревающим запасом оборудования, что затрудняет оперативную деятельность. Несмотря на некоторые недавние приобретения, включая небольшие самолеты ISR, авиационных ресурсов недостаточно, учитывая размеры страны. Военно-морская техника ориентирована на береговое наблюдение, но есть планы по увеличению десантных возможностей. Нет отечественной оборонной промышленности.

ACTIVE 15,850 (Army 15,000 Navy 600 Air 250) Paramilitary 5,000
Conscript liability 24 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 15,000
FORCES BY ROLE
   6 mil regions
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce sqn
Armoured
   1 armd bn
Light
   7 mot inf bn
   8 (garrison) inf bn
Air Manoeuvre
   1 cdo/para bn
Other
   2 (camel corps) bn
   1 gd bn
COMBAT SUPPORT
   3 arty bn
   4 ADA bty
   1 engr coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 35 T-54/T-55
   RECCE 70: 20 AML-60; 40 AML-90; 10 Saladin
   APC APC (W) 37: 12 Cobra; 5 FV603 Saracen; ~20 Panhard M3
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/55 ARV reported
   ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 106mm ~90 M40A1
ARTILLERY 180
   TOWED 80: 105mm 36 HM-2/M101A1; 122mm 44: 20 D-30; 24 D-74
   MRL 10: 107mm 4 Type-63; 122mm 6 Type-81
   MOR 90: 81mm 60; 120mm 30 Brandt
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence ~4 SA-9 Gaskin (reported); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 82: 14.5mm 28: 16 ZPU-2; 12 ZPU-4; 23mm 20 ZU-23-2; 37mm 10 M-1939; 57mm 12 S-60; 100mm 12 KS-19

Navy ~600
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCO 1 Voum-Legleita
   PCC 7: 1 Abourbekr Ben Amer (FRA OPV 54); 1 Arguin; 2 Conejera; 1 Limam El Hidrami (PRC); 2 TimbИdra (PRC Huangpu Mod)
   PB 9: 1 El Nasr! (FRA Patra); 4 Mandovi; 2 Saeta-12; 2 Megsem Bakkar (FRA RPB20 - for SAR duties)

Air Force 250
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 4 combat capable
   ISR 2 Cessna 208B Grand Caravan
   TPT 8: Light 7: 2 BN-2 Defender; 1 C-212; 2 PA-31T Cheyenne II; 2 Y-12(II); PAX 1 BT-67 (with sensor turret)
   TRG 11: 3 EMB-312 Tucano; 4 EMB-314 Super Tucano*; 4 SF-260E
HELICOPTERS MRH 3: 1 SA313B Alouette II; 2 Z-9

Paramilitary ~5,000 active
Gendarmerie ~3,000
Ministry of Interior
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   6 regional sy coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 12 Cobra
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 2 Rodman 55M

National Guard 2,000
Ministry of Interior
Customs
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 2: 1 Dah Ould Bah (FRA Amgram 14); 1 Yaboub Ould Rajel (FRA RPB18)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 744; 9 obs; 1 inf bn
MALI: UN MINUSMA 8
SOMALIA: UN UNSOS 1 obs


   MOROCCO
   []

Capabilities
Regional security challenges rank highly for Morocco's armed forces, who have gained experience in operations in Western Sahara. Despite the UN-brokered 1991 ceasefire between Morocco and the Polisario Front, the conflict in Western Sahara remains unresolved. Morocco maintains long-standing defence ties with France and the US, receiving military training and equipment from both. There is also close cooperation with NATO, and in 2016 Morocco was granted access to the Alliance's Interoperability Platform in order to strengthen the defence and security sectors and bring the armed forces to NATO standards. In 2017, Morocco rejoined the African Union. The armed forces have also gained experience from UN peacekeeping deployments and a number of multinational exercises. It was announced in late 2018 that conscription would be reintroduced. The armed forces have some capacity to deploy independently within the region, as well as to UN peacekeeping missions in sub-Saharan Africa. Morocco has also deployed overseas in a combat role, contributing F-16 aircraft to the Saudi-led coalition intervention in Yemen. The inventory primarily comprises ageing French and US equipment. However, there are plans to re-equip all the services and to invest significantly in the navy. Morocco has also launched two Earth-observation satellites, aboard European rockets, which can meet some surveillance requirements. Morocco does not yet have an established domestic defence industry and relies on imports and donations for major defence equipment. However, its relative stability has attracted Western defence companies, such as Airbus, Safran and Thales, to establish aerospace manufacturing and servicing facilities in the country.
Способности
Проблемы региональной безопасности имеют большое значение для Вооруженных сил Марокко, которые накопили большой опыт в операциях в Западной Сахаре. Несмотря на заключенное при посредничестве ООН в 1991 году соглашение о прекращении огня между Марокко и Фронтом Полисарио, конфликт в Западной Сахаре остается нерешенным. Марокко поддерживает давние оборонные связи с Францией и США, получая военную подготовку и оборудование от обеих стран. Существует также тесное сотрудничество с НАТО, и в 2016 году Марокко было предоставлено право доступа к платформе взаимодействия альянса с целью укрепления секторов обороны и безопасности и приведения вооруженных сил к стандартам НАТО. В 2017 году, Марокко вернулся в Африканский Союз. Вооруженные силы также приобрели опыт развертывания миротворческих сил ООН и ряда многонациональных учений. В конце 2018 года было объявлено, что призыв на военную службу будет возобновлен. Вооруженные силы обладают некоторым потенциалом для самостоятельного развертывания в регионе, а также для участия в миротворческих миссиях ООН в странах Африки к югу от Сахары. Марокко также развернуло за рубежом боевые части, предоставив самолеты F-16 для участия возглавляемой Саудовской Аравией коалиции во вторжении в Йемен. Инвентаризация в основном включает устаревшее французское и американское оборудование. Однако есть планы переоснастить все службы и значительно инвестировать в военно-морской флот. Марокко также запустил два спутника наблюдения Земли на борту европейских ракет, которые могут удовлетворять некоторым требованиям наблюдения. Марокко еще не имеет устоявшейся отечественной оборонной промышленности и полагается на импорт и пожертвования для производства основного оборонного оборудования. Однако ее относительная стабильность привлекла западные оборонные компании, такие как Airbus, Safran и Thales, к созданию в стране аэрокосмического производства и сервисного обслуживания.

ACTIVE 195,800 (Army 175,000 Navy 7,800 Air    13,000) Paramilitary 50,000
Conscript liability 12 months for men and women aged 19-25 (agreed in late 2018)
RESERVE 150,000 (Army 150,000)
Reserve obligation to age 50

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES 2
ISR 2 Mohammed VI

Army ~75,000; 100,000 conscript (total 175,000)
FORCES BY ROLE
   2 comd (Northern Zone, Southern Zone)
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde
   11 armd bn
Mechanised
   3 mech inf bde
Mechanised/Light
   8 mech/mot inf regt (2-3 bn)
Light
   1 lt sy bde
   3 (camel corps) mot inf bn
   35 lt inf bn
   4 cdo unit
Air Manoeuvre
   2 para bde
   2 AB bn
Mountain
   1 mtn inf bn
COMBAT SUPPORT
   11 arty bn
   7 engr bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn
Royal Guard 1,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 gd bn
   2 cav sqn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 602: 222 M1A1SA Abrams; 220 M60A1 Pattn; 120 M60A3 Pattn; 40 T-72B (~200 M48A5 Pattn in store)
   LT TK 116: 5 AMX-13; 111 SK-105 Kuerassier
   ASLT 80 AMX-10RC
   RECCE 284: 38 AML-60-7; 190 AML-90; 40 EBR-75; 16 Eland
   IFV 115: 10 AMX-10P; 30 Ratel Mk3-20; 30 Ratel Mk3-90; 45 VAB VCI
   APC 1,225
    APC (T) 905: 400 M113A1/A2; 419 M113A3; 86 M577A2 (CP)
    APC (W) 320 VAB VTT
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 48+: 10 Greif; 18 M88A1; M578; 20 VAB-ECH
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
    SP 80 M901
    MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); M47 Dragon; Milan; TOW
   RCL 106mm 350 M40A1
   GUNS SP 36: 90mm 28 M56; 100mm 8 SU-100
ARTILLERY 2,306
   SP 357: 105mm 5 AMX Mk 61; 155mm 292: 84 M109A1/A1B; 43 M109A2; 4 M109A3; 1 M109A4; 70 M109A5; 90 Mk F3; 203mm 60 M110
   TOWED 118: 105mm 50: 30 L118 Light Gun; 20 M101;    130mm 18 M-46; 155mm 50: 30 FH-70; 20 M114
   MRL 122mm 35 BM-21 Grad
   MOR 1,796: 81mm 1,100 Expal model LN; SP 107mm 36 M106A2; 120mm 550 Brandt; SP 120mm 110: 20 (VAB APC); 90 M1064A3
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium R4E-50 Skyeye
AIR DEFENCE
   SAM    Point-defence 49+: 12 2K22M Tunguska-M (SA-19 Grison); 37 M48 Chaparral; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 407
    SP 20mm 60 M163 Vulcan
    TOWED 347: 14.5mm 200: 150-180 ZPU-2; 20 ZPU-4; 20mm 40 M167 Vulcan; 23mm 75-90 ZU-23-2; 100mm 17 KS-19

Navy 7,800 (incl 1,500 Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 6
   DESTROYERS 1
    DDGHM 1 Mohammed VI-class (FRA FREMM) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 octuple A43 VLS with Aster 15 SAM,
       2 triple B515 324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 AS565SA Panther)
   FRIGATES 5
    FFGHM 3 Tarik ben Ziyad (NLD SIGMA 9813/10513) with 4 single lnchr with MM40 Exocet Block 2/3 AShM, 2 6-cell VLS with VL-MICA SAM,
       2 triple  324mm ASTT with MU90 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 AS565SA Panther)
    FFGH 2 Mohammed V (FRA Floreal) with 2 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun (can be fitd with Simbad SAM)
       (capacity 1 AS565SA Panther)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 50
   CORVETTES FSGM 1
     1 Lt Col Errhamani (ESP Descubierto) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with Mk46 LWT, 1 76mm gun
   PSO 1 Bin an Zaran (OPV 70) with 1 76mm gun
   PCG 4 Cdt El Khattbi (ESP Lazaga 58m) with 4 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCO 5 Rais Bargach (under control of fiheries dept)
   PCC 12:
     4 El Hahiq (DNK Osprey 55, incl 2 with customs)
     6 LV Rabhi (ESP 58m B-200D)
     2 Okba (FRA PR-72) each with 1 76mm gun
   PB 27: 6 El Wacil (FRA P-32); 10 VCSM (RPB 20); 10 Rodman 101; 1 other (UK Bird)
AMPHIBIOUS 5
   LANDING SHIPS 4:
    LSM 3 Ben Aicha (FRA Champlain BATRAL) (capacity 7 tanks; 140 troops)
    LST 1 Sidi Mohammed Ben Abdallah (US Newport) (capacity 3 LCVP; 400 troops)
   LANDING CRAFT 2:
    LCM 1 CTM (FRA CTM-5)
    LCT 1 Sidi Ifni
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   AG 1 Damen 3011
   AGHS 1 Dar Al Beida (FRA BHO2M)
   AGOR 1 Abou Barakat Albarbari! (ex-US Robert D. Conrad)
   AGS 1 Stan 1504
   AK 2
   AX 1 Essaouira
   AXS 2

Marines 1,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 naval inf bn

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS ASW/ASUW 3 AS565SA Panther

Air Force 13,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-5E/F-5F Tiger II
   3 sqn with F-16C/D Fighting Falcon
   1 sqn with Mirage F-1C (F-1CH)
   1 sqn with Mirage F-1E (F-1EH)
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with EC-130H Hercules; Falcon 20 (ELINT)
MARITIME PATROL
   1 fl with Do-28
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130/KC-130H Hercules
TRANSPORT
   1 sqn with CN235
   1 VIP sqn with B-737BBJ; Beech 200/300 King Air; Falcon
   50; Gulfstream II/III/V-SP/G550
TRAINING
   1 sqn with Alpha Jet*
   1 sqn T-6C
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with SA342L Gazelle (some with HOT)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205A (AB-205A); Bell 206 Jet Ranger (AB-
   206); Bell 212 (AB-212)
   1 sqn with CH-47D Chinook
   1 sqn with SA330 Puma
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 90 combat capable
   FTR 22: 19 F-5E Tiger II; 3 F-5F Tiger II
   FGA 49: 15 F-16C Fighting Falcon; 8 F-16D Fighting Falcon; 15 Mirage F-1C (F-1CH); 11 Mirage F-1E (F-1EH)
   ELINT 1 EC-130H Hercules
   TKR/TPT 2 KC-130H Hercules
   TPT 47: Medium 17: 4 C-27J Spartan; 13 C-130H Hercules;
    Light 19: 4 Beech 100 King Air; 2 Beech 200 King Air; 1 Beech 200C King Air; 2 Beech 300 King Air; 3 Beech 350 King Air; 5 CN235; 2 Do-28;
    PAX 11: 1 B-737BBJ; 2 Falcon 20; 2 Falcon 20 (ELINT); 1 Falcon 50 (VIP); 1 Gulfstream II (VIP); 1 Gulfstream III; 1 Gulfstream V-SP; 2 Gulfstream G550
   TRG 80: 12 AS-202 Bravo; 19 Alpha Jet*; 2 CAP-10; 24 T-6C Texan; 9 T-34C Turbo Mentor; 14 T-37B Tweet
HELICOPTERS
   MRH 19 SA342L Gazelle (7 with HOT, 12 with cannon)
   TPT 77: Heavy 10 CH-47D Chinook; Medium 24 SA330 Puma;
     Light 43: 25 Bell 205A (AB-205A); 11 Bell 206 Jet Ranger (AB-206); 3 Bell 212 (AB-212); 4 Bell 429
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9J Sidewinder; R-550 Magic; Mica IR; IIR AIM-9X Sidewinder II; SARH R-530; ARH AIM-120C7 AMRAAM; Mica RF
   ASM AASM; AGM-65 Maverick; HOT
   ARM AGM-88B HARM
BOMBS
   Laser-guided Paveway II; GBU-54 Laser JDAM
   INS/GPS-guided GBU-31 JDAM

Paramilitary 50,000 active
Gendarmerie Royale 20,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 para sqn
Other
   1 paramilitary bde
   4 (mobile) paramilitary gp
   1 coast guard unit
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 15 Arcor 53
AIRCRAFT TRG 2 R-235 Guerrier
HELICOPTERS
   MRH 14: 3 SA315B Lama; 2 SA316 Alouette III; 3 SA318 Alouette II; 6 SA342K Gazelle
   TPT 8: Medium 6 SA330 Puma; Light 2 SA360 Dauphin Force Auxiliaire 30,000 (incl 5,000 Mobile Intervention Corps)

Customs/Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 36: 4 Erraid; 18 Arcor 46; 14 (other SAR craft)
DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 765; 2 obs; 1 inf bn
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 527; 2 obs; 1 inf bn; 1 fd hospital


   OMAN
   []


Capabilities
Oman maintains small but capable armed forces, with a particular emphasis on personnel quality and training. Their principal task is ensuring territorial integrity. Oman is uniquely placed with a long coastline outside the Gulf, so it has a particular focus on maritime security. With relatively limited resources, it maintains modern but modest equipment. Oman is a member of the GCC but has not contributed any forces to the Saudi-led intervention in Yemen. It has close defence and security ties with the UK and the US, for whom it hosts forward-deployed forces. There is a particular emphasis on training, especially with the UK. In late 2018, the two countries announced the establishment of a new joint training base in Oman. Recent deployment experience beyond Oman has been limited, but the country maintains modest logistics assets, particularly in the naval domain. The country is developing the port of Duqm into a major potential logistics hub for partners. Oman is in the process of recapitalising its core inventory with the procurement of air and naval systems, including combat aircraft and patrol and high-speed support vessels. Oman has very limited indigenous defence-industrial capacity, but it has begun local production of various types of ammunition.
Способности
Оман располагает небольшими, но боеспособными вооруженными силами, уделяя особое внимание качеству личного состава и подготовке кадров. Их главная задача - обеспечение территориальной целостности. Оман уникально расположен с длинной береговой линией за пределами залива, поэтому он уделяет особое внимание безопасности на море. Имея относительно ограниченные ресурсы, он поддерживает современное, но скромное оборудование. Оман является членом GCC, но не внес никакого вклада в интервенцию Саудовской Аравии в Йемен. Он имеет тесные связи в области обороны и безопасности с Великобританией и США, для которых он размещает войска передового развертывания. Особое внимание уделяется обучению, особенно в Великобритании. В конце 2018 года обе страны объявили о создании новой совместной учебной базы в Омане. Недавний опыт развертывания за пределами Омана был ограниченным, но страна располагает скромными материально-техническими средствами, особенно в военно-морской сфере. Страна развивает порт Дукм в крупный потенциальный логистический центр для партнеров. Оман находится в процессе обновления своих основных запасов с закупкой воздушных и морских систем, включая боевые самолеты, патрульные и высокоскоростные вспомогательные суда. Оман имеет очень ограниченный местный оборонно-промышленный потенциал, но он начал местное производство различных типов боеприпасов.

ACTIVE 42,600 (Army 25,000 Navy 4,200 Air 5,000 Foreign Forces 2,000 Royal Household 6,400) Paramilitary 4,400

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 25,000
FORCES BY ROLE
(Regt are bn size)
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde (2 armd regt, 1 recce regt)
Light
   1 inf bde (5 inf regt, 1 arty regt, 1 fd engr regt, 1 engr regt, 1 sigs regt)
   1 inf bde (3 inf regt, 2 arty regt)
   1 indep inf coy (Musandam Security Force)
Air Manoeuvre
   1 AB regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 tpt regt
AIR DEFENCE
   1 ADA regt (2 ADA bty)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 117: 38 Challenger 2; 6 M60A1 Pattn; 73 M60A3 Pattn
   LT TK 37 FV101 Scorpion
   RECCE 137: 13 FV105 Sultan (CP); 124 VBL
   IFV 2 Pars III 8в8
   APC 200
   APC (T) 10 FV4333 Stormer
   APC (W) 190: 175 Piranha (incl variants); 15 AT-105 Saxon
   AUV 6 FV103 Spartan
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 11: 4 Challenger; 2 M88A1; 2 Piranha; 3 Samson
ARTILLERY 233
   SP 155mm 24 G-6
   TOWED 108: 105mm 42 L118 Light Gun; 122mm 30 D-30; 130mm 24: 12 M-46; 12 Type-59-I; 155mm 12 FH-70
   MOR 101: 81mm 69; 107mm 20 M30; 120mm 12 Brandt
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 8 VBL with TOW
   MANPATS FGM-148 Javelin; Milan; TOW/TOW-2A
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 8 Mistral 2; FGM-148 Javelin; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 26: 23mm 4 ZU-23-2; 35mm 10 GDF-005 (with Skyguard); 40mm 12 L/60 (Towed)

Navy 4,200
EQUIPMENT BY TYPE
PRIMARY SURFACE COMBATANTS 3
   FFGHM 3 Al-Shamikh with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 6-cell VLS with VL-MICA SAM, 1 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   CORVETTES FSGM 2:
     2 Qahir Al Amwaj with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM, 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCFG 3 Dhofar with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCO 4 Al Ofouq with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCC 3 Al Bushra (FRA P-400) with 1 76mm gun
AMPHIBIOUS 6
   LANDING SHIPS LST 1 Nasr el Bahr! with 1 hel landing platform (capacity 7 tanks; 240 troops) (in refit since 2017)
   LANDING CRAFT 5: 1 LCU; 3 LCM; 1 LCT
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AGS 1 Al Makhirah
   AK 1 Al Sultana
   AP 2 Shinas (commercial tpt - auxiliary military role only) (capacity 56 veh; 200 tps)
   AX 1 Al-Mabrukah
   AXS 1 Shabab Oman II
   EPF 2 Al Mubshir (High Speed Support Vessel 72) with 1 hel landing platform (capacity 260 troops)

Air Force 5,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-16C/D Block 50 Fighting Falcon
   1 sqn with Hawk Mk103; Hawk Mk203; Hawk Mk166
   1 sqn with Typhoon
MARITIME PATROL
   1 sqn with C295MPA; SC.7 3M Skyvan
TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/J/J-30 Hercules
   1 sqn with C295M
TRAINING
   1 sqn with MFI-17B Mushshak; PC-9*; Bell 206 (AB-206) Jet Ranger
TRANSPORT HELICOPTER
   4 (med) sqn; Bell 212 (AB-212); NH-90; Super Lynx Mk300 (maritime/SAR)
AIR DEFENCE
   2 sqn with Rapier; Blindfie; S713 Martello
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 63 combat capable
   FGA 35: 17 F-16C Block 50 Fighting Falcon; 6 F-16D Block 50 Fighting Falcon; 12 Typhoon
   MP 4 C295MPA
   TPT 20: Medium 6: 3 C-130H Hercules; 2 C-130J Hercules; 1 C-130J-30 Hercules (VIP); Light 12: 5 C295M; 7 SC.7 3M Skyvan (radar-equipped, for MP);
     PAX 2 A320-300
   TRG 44: 4 Hawk Mk103*; 8 Hawk Mk166; 12 Hawk Mk203*; 8 MFI-17B Mushshak; 12 PC-9*
HELICOPTERS
   MRH 15 Super Lynx Mk300 (maritime/SAR)
   TPT 26+ Medium 20 NH90 TTH; Light 6: 3 Bell 206 (AB-206) Jet Ranger; 3 Bell 212 (AB-212)
AIR DEFENCE SAM
   Short-range NASAMS
   Point-defence 40 Rapier
MSL
   AAM IR AIM-9/M/P Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; ARH AIM-120C7 AMRAAM
   ASM AGM-65D/G Maverick
   AShM AGM-84D Harpoon
BOMBS
   Laser-guided EGBU-10 Paveway II; EGBU-12 Paveway II
   INS/GPS guided GBU-31 JDAM

Royal Household 6,400 (incl HQ staff)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   2 SF regt

Royal Guard Brigade 5,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 gd bde (1 armd sqn, 2 gd regt, 1 cbt spt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 9 Centauro MGS (9 VBC-90 in store)
   IFV 14 VAB VCI
   APC APC (W) ~50 Type-92
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
ARTILLERY MRL 122mm 6 Type-90A
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 14 Javelin
   GUNS SP 9: 20mm 9 VAB VDAA

Royal Yacht Squadron 150
EQUIPMENT BY TYPE
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AP 1 Fulk Al Salamah (also veh tpt) with up to 2 AS332 Super Puma hel

Royal Flight 250
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT PAX 5: 2 B-747SP; 1 DC-8-73CF; 2 Gulfstream IV
HELICOPTERS TPT Medium 6: 3 SA330 (AS330) Puma; 2 AS332F Super Puma; 1 AS332L Super Puma

Paramilitary 4,400 active
Tribal Home Guard 4,000 org in teams of ~100
Police Coast Guard 400
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32
   PCO 2 Haras
   PBF 3 Haras (US Mk V Pegasus)
   PB 27: 3 Rodman 101; 1 Haras (SWE CG27); 3 Haras (SWE CG29); 14 Rodman 58; 1 D59116; 5 Zahra

Police Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 4: 1 BN-2T Turbine Islander; 2 CN235M; 1 Do-228
HELICOPTERS TPT Light 5: 2 Bell 205A; 3 Bell 214ST (AB-214ST)

FOREIGN FORCES
United Kingdom 90


   PALESTINIAN TERRITORIES
   []

Capabilities
The Palestinian Territories remain effectively divided between the Palestinian Authority-run West Bank and Hamas-run Gaza. Each organisation controls their own security forces, principally the National Security Forces (NSF) in the West Bank and the Izz al-Din al-Qassam Brigades in Gaza. Both have generally proved effective at maintaining internal security in their respective territories. The Palestinian Authority has received support from the EU, Jordan and the US. NSF battalions, as well as the Presidential Guard and Civil Police, conduct US-funded internal-security training at the Jordanian International Police Training Center. A small number of Izz al-Din al-Qassam Brigades personnel are claimed by Israel to have received military training in Iran and Syria; the brigades have substantial experience in conducting asymmetric military action against Israel. None of the Palestinian security organisations conduct external military deployments, and they lack a formal military-logistics structure. Both Hamas and the Palestinian Authority lack heavy military equipment, although the former have retained a substantial arsenal of improvised rocket and mortar capabilities, as well as some man-portable guided weapons. No formal defence industry exists, although Hamas is able to acquire light or improvised weapons, either smuggled into Gaza or of local construction.
Способности
Палестинские территории по-прежнему фактически разделены между находящимся под управлением Палестинской администрации Западным берегом и находящимся под управлением ХАМАС сектором Газа. Каждая организация контролирует свои собственные силы безопасности, главным образом национальные силы безопасности (NSF) на Западном берегу и бригады "Изз ад-Дин аль-Кассам" в Газе. Обе страны в целом доказали свою эффективность в поддержании внутренней безопасности на своей территории. Палестинская администрация получила поддержку от ЕС, Иордании и США. Батальоны NSF, а также президентская гвардия и гражданская полиция проводят финансируемую США подготовку по вопросам внутренней безопасности в Иорданском Международном полицейском учебном центре. Израиль утверждает, что небольшое число сотрудников бригад "Изз ад-Дин аль-Кассам" прошли военную подготовку в Иране и Сирии; бригады имеют значительный опыт ведения асимметричных военных действий против Израиля. Ни одна из палестинских организаций безопасности не осуществляет внешнего военного развертывания, и у них отсутствует официальная военно-логистическая структура. Как ХАМАС, так и Палестинская администрация испытывают нехватку тяжелой военной техники, хотя первые сохранили значительный арсенал импровизированных ракетных и минометных средств, а также некоторые переносные управляемые орудия. Никакой официальной оборонной промышленности не существует, хотя ХАМАС может приобретать легкие или импровизированные вооружения, либо контрабандные в Газу, либо местного производства.

ACTIVE 0 Paramilitary n.k.
Precise personnel-strength figures for the various Palestinian groups are not known

ORGANISATIONS BY SERVICE There is little available data on the status of the organisations mentioned below.
Following internal fighting in June 2007, Gaza has been under the de facto control of Hamas, while the West Bank is controlled by the Palestinian Authority.
In October 2017, both sides agreed a preliminary reconciliation deal on control of Gaza.

Paramilitary
Palestinian Authority n.k.
   Presidential Security ~3,000
   Special Forces ~1,200
   Police ~9,000
   National Security Force ~10,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   9 paramilitary bn
   Preventative Security ~4,000
   Civil Defence ~1,000
   The al-Aqsa Brigades n.k.
   Profess loyalty to the Fatah group that dominates the Palestinian Authority

Hamas n.k.
Izz al-Din al-Qassam Brigades ~15,000-20,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   6 bde HQ (regional)
MANOEUVRE
Other
   1 cdo unit (Nukhba)
   27 paramilitary bn
   100 paramilitary coy
COMBAT SUPPORT Some engr units
COMBAT SERVICE SUPPORT
   Some log units
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger) (reported)
ARTILLERY
   MRL Qassam rockets (multiple calibres); 122mm Grad
   MOR some (multiple calibres)

Martime Police ~600


   QATAR
   []

Capabilities
Qatar is attempting to transform its military capabilities and regional defence standing based on signifiant equipment acquisitions, with the aim of creating one of the most well-equipped forces in the region. The diplomatic crisis with several of its GCC neighbours has brought Qatar and Turkey closer together in their limited but signifiant defence cooperation, which includes a small Turkish military presence in-country. The crisis appears not to have affected the signifiant Qatar-US military relationship, including the presence of forces from the US and other Western states at Al Udeid air base, and the key US-run coalition air-operations centre. The pressure on personnel requirements is increasing significantly due to Qatar's acquisition programme. Changes were reported to national-service liabilities in 2018, increasing terms of service and making national service voluntary for women. The speed and scale of the equipment plan suggests that Qatar will need significant foreign help to integrate and operate its new capabilities. The Italian Navy is supporting training for new Italian-built vessels and a joint Eurofighter Typhoon squadron is being stood up with the UK. The Qatari armed forces initially sent air and ground elements to support the Saudi-led intervention in Yemen. The country is also acquiring platforms with potentially signifiant power-projection capability. Qatar's ambitious across-the-board re-equipment programme includes signifiant purchases of combat aircraft. These procurements will, when combined, dramatically increase the size of the air force, and it is in terms of air capabilities that there are the most questions about Qatar's ability to procure the necessary infrastructure, maintenance and personnel. Coastal-defence missiles are being acquired, while an AN/FPS-132 early-warning radar is being installed. Qatar currently has a limited indigenous defence-industrial capability, including in ship repair.
Способности
Катар пытается преобразовать свой военный потенциал и региональную оборону, опираясь на значительные приобретения техники, с целью создания одной из наиболее хорошо оснащенных сил в регионе. Дипломатический кризис с несколькими соседними странами GCC сблизил Катар и Турцию в их ограниченном, но значительном оборонном сотрудничестве, которое включает в себя небольшое турецкое военное присутствие в стране. Кризис, по-видимому, не повлиял на значительные военные отношения между Катаром и США, включая присутствие сил США и других западных государств на авиабазе Аль-Удейд и ключевом авиационном центре коалиции под управлением США. Давление на потребности в персонале значительно возрастает в связи с программой закупок Катара. Сообщалось об изменениях в обязательствах по национальной службе в 2018 году, предусматривающих увеличение сроков службы и добровольность Национальной службы для женщин. Скорость и масштаб плана оснащения позволяют предположить, что Катару потребуется значительная иностранная помощь для интеграции и эксплуатации его новых возможностей. Итальянский флот поддерживает подготовку для новых итальянских судов, а объединенная эскадра Eurofighter Typhoon готовится к объединению с Великобританией. Катарские вооруженные силы первоначально направили воздушные и наземные силы для поддержки интервенции Саудовской Аравии в Йемен. Страна также приобретает платформы с потенциально значительными возможностями. Амбициозная программа Катара по всестороннему перевооружению включает значительные закупки боевых самолетов. Эти закупки, если их объединить, резко увеличат численность ВВС, и именно с точки зрения воздушных возможностей возникает больше всего вопросов о способности Катара обеспечить необходимую инфраструктуру, техническое обслуживание и персонал. Приобретаются ракеты береговой обороны, а также устанавливается радар раннего предупреждения AN/FPS-132. В настоящее время Катар обладает ограниченным собственным оборонно-промышленным потенциалом, в том числе в области судоремонта.

ACTIVE 16,500 (Army 12,000 Navy 2,500 Air 2,000) Paramilitary up to 5,000
Conscript liability 12 months for all men, regardless of education; voluntary conscription for women

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 1 Es'hail-2

Army 12,000 (including Emiri Guard)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF coy
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde (1 tk bn, 1 mech inf bn, 1 mor sqn, 1 AT bn)
Mechanised
   3 mech inf bn
Light
   1 (Emiri Guard) bde (3 inf regt)
COMBAT SUPPORT
   1 fd arty bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 62 Leopard 2A7+
   ASLT 48: 12 AMX-10RC; 36 Piranha II 90mm
   RECCE 44: 20 EE-9 Cascavel; 25 Fennek; 8 V-150 Chaimite; 16 VBL
   IFV 40 AMX-10P
   APC 190
    APC (T) 30 AMX-VCI
    APC (W) 160 VAB
   APC 14 Dingo 2
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV Wisent 2
   ARV 3: 1 AMX-30D; 2 Piranha
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 24 VAB VCAC HOT
   MANPATS Milan
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 115+
   SP 155mm 52: 28 Mk F3; 24 PzH 2000
   TOWED 155mm 12 G-5
   MRL 6+: 122mm 2+ (30-tube); 127mm 4 ASTROS II Mk3
   MOR 45: 81mm 26 L16; SP 81mm 4 VAB VPM 81; 120mm 15 Brandt
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 2 BP-12A (CH-SS-14 mod 2)

Navy 2,500 (incl Coast Guard)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 11
   PCFGM 4 Barzan (UK Vita) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 sextuple lnchr with Mistral SAM,    1 Goalkeeper CIWS, 1 76mm gun
   PCFG 3 Damsah (FRA Combattnte III) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PBF 3 MRTP 16
   PB 1 MRTP 34

Coast Guard
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PBF 4 DV 15
   PB 8: 4 Crestitalia MV-45; 3 Halmatic M160; 1 other

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   1 bty with 3 quad lnchr with MM40 Exocet AShM
EQUIPMENT BY TYPE
   COASTAL DEFENCE AShM 12 MM40 Exocet AShM

Air Force 2,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Alpha Jet*
   1 sqn with Mirage 2000ED; Mirage 2000D
   1 sqn with Rafale (forming)
TRANSPORT
   1 sqn with C-17A Globemaster III; C-130J-30 Hercules
   1 sqn with A340; B-707; B-727; Falcon 900
ATTACK HELICOPTER
   1 ASuW sqn with Commando Mk3 with Exocet
   1 sqn with SA341 Gazelle; SA342L Gazelle with HOT
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Commando Mk2A; Commando Mk2C
   1 sqn with AW139
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 18 combat capable
   FGA 12: 9 Mirage 2000ED; 3 Mirage 2000D
   TPT 18: Heavy 8 C-17A Globemaster III; Medium 4 C-130J-30 Hercules; PAX 6: 1 A340; 2 B-707; 1 B-727; 2 Falcon 900
   TRG 27: 6 Alpha Jet*; 21 PC-21
HELICOPTERS
   ASuW 8 Commando Mk3
   MRH 34: 21 AW139 (incl 3 for medevac); 2 SA341 Gazelle; 11 SA342L Gazelle
   TPT Medium 4: 3 Commando Mk2A; 1 Commando Mk2C
AIR DEFENCE SAM
   Short-Range 9 Roland II
   Point-defence Mistral; Blowpipe; FIM-92 Stinger; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-550 Magic 2; ARH Mica RF
   ASM Apache; HOT
   AShM AM39 Exocet

Paramilitary up to 5,000 active
Internal Security Force up to 5,000

DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 2

FOREIGN FORCES
Turkey 150 (trg team)
United States US Central Command: 10,000;
   USAF CAOC; 1 bbr sqn with 6 B-1B Lancer; 1 ISR sqn with 4 RC-135 Rivet Joint; 1 ISR sqn with 4 E-8C JSTARS; 1 tkr sqn with 24 KC-135R/T Stratotanker;      1 tpt sqn with 4 C-17A Globemaster; 4 C-130H/J-30 Hercules; 2 AD bty with MIM-104E/F Patriot PAC-2/3
   US Strategic Command: 1 AN/TPY-2 X-band radar


   SAUDI ARABIA
   []

Capabilities
The armed forces are one of the best equipped in the region, and the kingdom has displayed an increasing willingness to use them as part of a more assertive foreign policy. Principal roles are securing territorial integrity, internal security and regional stability. Saudi Arabia's defence posture continues to emphasise the deployment of airpower. Saudi Arabia is the leading member of the GCC. However, its most critical defence relationship is with the US, which is the ultimate external guarantor of its security. In 2017, the countries agreed to establish a Strategic Joint Consultative Group, and furthered existing defence and security cooperation. Riyadh also has signifiant security relationships with France and the UK, though recently there has been diversification of defence relationships, including with China. Signifiant training support is supplied by the US and, to a lesser extent, the UK. The armed forces continue to gain combat experience from their involvement in the conflict in Yemen. However, the operation has exposed areas of comparative weakness and capability gaps, especially in the application of precision airpower, air-ground coordination and in logistics support, such as aerial refuelling. The US remains the country's main source of advanced weaponry, followed by the UK, with whom it signed a new Military and Security Cooperation Agreement in September 2017. Saudi Arabia continues its equipment recapitalisation, with orders for combat aircraft, corvettes and multi-mission surface combatants. There is a modest domestic defence-industrial base, mainly in the assembly and overhaul of land systems. Riyadh has declared an intention to spend 50% of its defence outlays locally as part of its Vision 2030 initiative and established the state-owned Saudi Arabian Military Industries to oversee local defence production.
Способности
Вооруженные силы являются одними из самых хорошо оснащенных в регионе, и Королевство демонстрирует все большую готовность использовать их в рамках более решительной внешней политики. Главные роли - обеспечение территориальной целостности, внутренней безопасности и региональной стабильности. Оборонная позиция Саудовской Аравии по-прежнему подчеркивает развертывание военно-воздушных сил. Саудовская Аравия является ведущим членом GCC. Тем не менее, ее наиболее важные оборонные отношения связаны с США, которые являются главным внешним гарантом ее безопасности. В 2017 году страны договорились о создании совместной стратегической консультативной группы и продолжили существующее сотрудничество в области обороны и безопасности. Эр-Рияд также имеет значительные отношения в области безопасности с Францией и Великобританией, хотя в последнее время наблюдается диверсификация оборонных отношений, в том числе с Китаем. Значительную поддержку в подготовке кадров оказывают США и, в меньшей степени, Великобритания. Вооруженные силы продолжают получать боевой опыт от участия в конфликте в Йемене. Однако операция выявила области сравнительной слабости и пробелы в потенциале, особенно в применении высокоточной авиации, координации действий с воздуха и земли и в материально-технической поддержке, такой как дозаправка в воздухе. США остаются главным источником передовых вооружений в стране, за ними следует Великобритания, с которой в сентябре 2017 года было подписано новое соглашение о сотрудничестве в области обороны и безопасности. Саудовская Аравия продолжает обновление своей техники, получая заказы на боевые самолеты, корветы и многоцелевые надводные боевые корабли. Имеется скромная отечественная оборонно-промышленная база, в основном по сборке и капитальному ремонту наземных систем. Эр-Рияд объявил о намерении тратить 50% своих оборонных расходов на местном уровне в рамках своей инициативы Vision 2030 и создал государственную Саудовскую военную промышленность для надзора за местным оборонным производством.

ACTIVE 227,000 (Army 75,000 Navy 13,500 Air 20,000 Air Defence 16,000 Strategic Missile Forces 2,500 National Guard 100,000) Paramilitary 24,500

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 75,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   4 armd bde (1 recce coy, 3 tk bn, 1 mech bn, 1 fd arty bn,
   1 AD bn, 1 AT bn, 1 engr coy, 1 log bn, 1 maint coy, 1 med coy)
Mechanised
   5 mech bde (1 recce coy, 1 tk bn, 3 mech bn, 1 fd arty bn,
   1 AD bn, 1 AT bn, 1 engr coy, 1 log bn, 1 maint coy, 1 med coy)
Light
   2 lt inf bde
   1 (Royal Guard) regt (3 lt inf bn)
Air Manoeuvre
   1 AB bde (2 AB bn, 3 SF coy)
Aviation
   1 comd (3 hel gp)
COMBAT SUPPORT
   3 arty bde
EQUIPMENT BY TYPE
   MBT 900: 140 AMX-30; 370 M1A2/A2S Abrams; 390 M60A3 Pattn
   RECCE 300 AML-60/AML-90
   IFV 760: 380 AMX-10P; 380 M2A2 Bradley
   APC 1,340
   APC (T) 1,190 M113A4 (incl variants)
   APC (W) 150 Panhard M3 (~40 AF-40-8-1 Al-Fahd in store)
   AUV 333: 73 Aravis; 100 Didgori (amb); 160 M-ATV; AlShibl 2; Terradyne Gurkha;
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 15 M728
   ARV 278+: 8 ACV ARV; AMX-10EHC; 55 AMX-30D; Leclerc ARV; 122 M88A1; 90 M578
   VLB 10 AMX-30
   MW Aardvark Mk2
NBC VEHICLES 10 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
    SP 290+: 90+ AMX-10P (HOT); 200 VCC-1 ITOW; M-ATV with Milan
    MANPATS Hyeongung; TOW-2A
   RCL 84mm Carl Gustav; 90mm M67; 106mm M40A1
ARTILLERY 761
   SP 155mm 224: 60 AU-F-1; 110 M109A1B/A2; 54 PLZ-45
   TOWED 110: 105mm (100 M101/M102 in store); 155mm 110: 50 M114; 60 M198; 203mm (8 M115 in store)
   MRL 127mm 60 ASTROS II Mk3
   MOR 367: SP 81mm 70; SP 107mm 150 M30; 120mm 147: 110 Brandt; 37 M12-1535
HELICOPTERS
   ATK 35: 11 AH-64D Apache; 24 AH-64E Apache
   MRH 21: 6 AS365N Dauphin 2 (medevac); 15 Bell 406CS Combat Scout
   TPT Medium 58: 12 S-70A1 Desert Hawk; 22 UH-60A Black Hawk (4 medevac); 24 UH-60L Black Hawk
AIR DEFENCE SAM
   Short-range Crotale
   Point-defence FIM-92 Stinger

Navy 13,500
Navy HQ at Riyadh; Eastern Fleet HQ at Jubail; Western Fleet HQ at Jeddah
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 7
   DESTROYERS DDGHM 3 Al Riyadh (FRA La Fayett mod) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 8-cell A43 VLS with Aster 15 SAM,
       4 single 533mm TT with F17P HWT, 1 76mm gun (capacity 1 AS365N Dauphin 2 hel)
   FRIGATES FFGHM 4 Madina (FRA F-2000) with 2 quad lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM, 4 single 533mm TT
       with F17P HWT,    1 100mm gun (capacity 1 AS365N Dauphin 2 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32
   CORVETTES FSG 4 Badr (US Tacoma) with 2 quad Mk140 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 2 triple 324mm ASTT with Mk 46 LWT,
       1 Phalanx CIWS, 1 76mm gun
   PCFG 9 Al Siddiq (US 58m) with 2 twin Mk140 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 Phalanx CIWS, 1 76mm gun
   PB 19: 17 (US) Halter Marine 24m; 2 Plascoa 2200
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 3
   MHC 3 Al Jawf(UK Sandown)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 5
   LCM 3 LCM 6 (capacity 80 troops)
   LCU ~2 Al Qiaq (US LCU 1610) (capacity 120 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AORH 2 Boraida (mod FRA Durance) (capacity either 2 AS365F Dauphin 2 hel or 1 AS332C Super Puma)

Naval Aviation
EQUIPMENT BY TYPE
   HELICOPTERS
   MRH 34: 6 AS365N Dauphin 2; 15 AS565; 13 Bell 406CS Combat Scout
   TPT Medium 12 AS332B/F Super Puma
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AShM AM39 Exocet; AS-15TT

Marines 3,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops regt with (2 spec ops bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE Bastion Patsas
   APC APC (W) 135 BMR-600P

Air Force 20,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   4 sqn with F-15C/D Eagle
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-15SA Eagle
   3 sqn with Typhoon
GROUND ATTACK
   3 sqn with Tornado IDS; Tornado GR1A
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with E-3A Sentry
   1 sqn with Saab 2000 Erieye
ELINT
   1 sqn with RE-3A/B; Beech 350ER King Air
TANKER
   1 sqn with KE-3A
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with KC-130H/J Hercules
   1 sqn with A330 MRTT
TRANSPORT
   3 sqn with C-130H Hercules; C-130H-30 Hercules; CN-
   235; L-100-30HS (hospital ac)
   2 sqn with Beech 350 King Air (forming)
TRAINING
   1 OCU sqn with F-15SA Eagle
   3 sqn with Hawk Mk65*; Hawk Mk65A*; Hawk Mk165*
   1 sqn with Jetstream Mk31
   1 sqn with MFI-17 Mushshak; SR22T
   2 sqn with PC-9; PC-21
TRANSPORT HELICOPTER
   4 sqn with AS532 Cougar (CSAR); Bell 212 (AB-212); Bell
   412 (AB-412) Twin Huey (SAR)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 407 combat capable
   FTR 81: 56 F-15C Eagle; 25 F-15D Eagle
   FGA 185+: up to 67 F-15S Eagle (being upgraded to F-15SA confiuration); 47+ F-15SA Eagle; 71 Typhoon
   ATK 67 Tornado IDS
   ISR 14+: 12 Tornado GR1A*; 2+ Beech 350ER King Air
   AEW&C 7: 5 E-3A Sentry; 2 Saab 2000 Erieye
   ELINT 2: 1 RE-3A; 1 RE-3B
   TKR/TPT 15: 6 A330 MRTT; 7 KC-130H Hercules; 2 KC-130J Hercules
   TKR 7 KE-3A
   TPT 47+: Medium 36: 30 C-130H Hercules; 3 C-130H-30 Hercules; 3 L-100-30; Light 11+: 10+ Beech 350 King Air; 1 Jetstream Mk31
   TRG 181: 24 Hawk Mk65* (incl aerobatic team); 16 Hawk Mk65A*; 22 Hawk Mk165*; 20 MFI-17 Mushshak; 20 PC-9; 55 PC-21; 24 SR22T
HELICOPTERS
   MRH 15 Bell 412 (AB-412) Twin Huey (SAR)
   TPT 30: Medium 10 AS532 Cougar (CSAR); Light 20 Bell 212 (AB-212)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   CISR Heavy some Wing Loong 1 (GJ-1) (reported); some CH-4
   ISR Medium some Falco
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9P/L Sidewinder; IIR AIM-9X Sidewinder II; IRIS-T; SARH AIM-7 Sparrow; AIM-7M Sparrow; ARH AIM-120C AMRAAM
   ASM AGM-65 Maverick; AR-1
   AShM Sea Eagle; AGM-48L Harpoon Block II
   ARM ALARM
   ALCM Storm Shadow
BOMBS
   Laser-guided GBU-10/12 Paveway II; Paveway IV
   INS/GPS-guided GBU-31 JDAM; FT-9

Royal Flt
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT 24: Medium 8: 5 C-130H Hercules; 3 L-100-30; Light 3: 1 Cessna 310; 2 Learjet 35;
     PAX 13: 1 A340; 1 B-737-200; 2 B-737BBJ; 2 B-747SP; 4 BAe-125-800; 2 Gulfstream III; 1 Gulfstream IV
HELICOPTERS TPT 3+: Medium 3: 2 AS-61; 1 S-70 Black Hawk; Light some Bell 212 (AB-212)

Air Defence Forces 16,000
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   6 bn with MIM-104D/F Patriot PAC-2 GEM/PAC-3
   17 bty with Shahine/AMX-30SA
   16 bty with MIM-23B I-Hawk
   73 units (static defence) with Crotale/Shahine
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM
    Long-range 108 MIM-104D/F Patriot PAC-2 GEM/PAC-3
    Medium-range 128 MIM-23B I-Hawk
    Short-range 181: 40 Crotale; 73 Shahine; 68 Crotale/Shahine
    Point-defence 400+: 400 M1097 Avenger; Mistral
   GUNS 1,070
    SP 942: 20mm 92 M163 Vulcan; 30mm 850 AMX-30SA
    TOWED 128: 35mm 128 GDF Oerlikon; 40mm (150 L/70 in store)

Strategic Missile Forces 2,500
EQUIPMENT BY TYPE
MSL TACTICAL
   IRBM 10+ DF-3 (CH-SS-2) (service status unclear)
   MRBM Some DF-21 (CH-SS-5 - variant unclear) (reported)

National Guard 73,000 active; 27,000 (tribal levies) (total 100,000)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   5 mech bde (1 recce coy, 3 mech inf bn, 1 SP arty bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Light
   5 inf bde (3 combined arms bn, 1 arty bn, 1 log bn)
   3 indep lt inf bn
Other
   1 (Special Security) sy bde (3 sy bn)
   1 (ceremonial) cav sqn
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 204 LAV-AG (90mm)
   IFV 640 LAV-25
   APC APC (W) 806 117 LAV-A (amb); 30 LAV-AC (ammo carrier); 296 LAV-CC (CP); 73 LAV-PC; 290 V-150 Commando (810 in store)
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 58 LAV-E
   ARV 111 LAV-R; V-150 ARV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 182 LAV-AT
   MANPATS TOW-2A; M47 Dragon
   RCL 106mm M40A1
ARTILLERY 359+
   SP 155mm 132 CAESAR
   TOWED 108: 105mm 50 M102; 155mm 58 M198
   MOR 119+: 81mm some; 120mm 119 LAV-M
HELICOPTERS
   ATK 12 AH-64E Apache
   MRH 20: 8 AH-6i Litte Bird; 12 MD530F (trg role)
   TPT Medium 23 UH-60M Black Hawk
AIR DEFENCE
   GUNS TOWED 20mm 30 M167 Vulcan
AIR-LAUNCHED MISSILES
   ASM AGM-114R Hellfire II

Paramilitary 24,500+ active
Border Guard 15,000
FORCES BY ROLE
Subordinate to Ministry of Interior. HQ in Riyadh. 9 subordinate regional commands
MANOEUVRE
Other
Some mobile def (long-range patrol/spt) units
   2 border def (patrol) units
   12 infrastructure def units
   18 harbour def units
   Some coastal def units
COMBAT SUPPORT
   Some MP units
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC PPV Caprivi Mk3
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 23+
   PCC 9 CSB 40
   PBF 6+: 4 Al Jouf; 2 Sea Guard; some Plascoa FIC 1650
   PB 8: 6 Damen Stan Patrol 2606; 2 Al Jubatel
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 8: 5 UCAC Griffn
   8000; 3 other
LOGISTICS AND SUPPORT 4: 1 AXL; 3 AO

Facilities Security Force 9,000+
Subordinate to Ministry of Interior General Civil Defence Administration Units
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS TPT Medium 10 Boeing Vertol 107

Special Security Force 500
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) UR-416
   AUV Gurkha LAPV

DEPLOYMENT
TURKEY: Operation Inherent Resolve 6 F-15S Eagle
YEMEN: Operation Restoring Hope 1,500; 1 armd BG; M60A3; M2A2 Bradley; M113A4; M-ATV; 2+ MIM-104D/F Patriot PAC-2/3

FOREIGN FORCES
Bahrain Operation Restoring Hope 250; 1 SF gp; 1 arty gp; 6 F-16C Fighting Falcon
Egypt Operation Restoring Hope 6 F-16C Fighting Falcon
Jordan Operation Restoring Hope 6 F-16AM Fighting Falcon
Kuwait Operation Restoring Hope 4 F/A-18A Hornet
Sudan Operation Restoring Hope 3 Su-24 Fencer
United Arab Emirates Operation Restoring Hope 12 F-16E Fighting Falcon
United States US Central Command: 500


   SYRIA
   []

Capabilities
The civil war has significantly depleted the combat capabilities of the Syrian armed forces and transformed them into an irregularly structured militia-style organisation focused on internal security. There is no published defence doctrine or white paper, the ongoing war instead dictating de facto requirements and priorities. Most formal pre-war structures and formations exist in name only, as resources have been channelled into an irregular network of military organisations that form the regime's most effective military capabilities. Russia is the regime's dominant ally and has provided essential direct combat support and assistance to Syrian military activities, as well as signifiant amounts of replacement equipment. Iran and Hizbullah also continue to assist in the provision and training of militias and other ground forces. Overall levels of training remain poor, but select regular and irregular military formations have gained a reasonable degree of proficiency through combat experience. The armed forces lack the requisite capabilities for external deployment, although they remain able to redeploy moderate numbers of formations and capabilities within the country. Logistics support for major internal operations away from established bases remains a challenge. The large pre-war equipment inventory has long suffered from indifferent maintenance, a situation that has deteriorated further. Front-line combat units have been re-equipping with Russian-supplied new or surplus weapons systems. Before the civil war, Syria did not have a major domestic defence industry, although it possessed facilities for the overhaul and maintenance of its existing systems. It did, however, possess some capacity in focused areas, such as ballistic missiles and chemical weapons.
Способности
Гражданская война значительно истощила боевые возможности сирийских вооруженных сил и превратила их в нерегулярно структурированную организацию милиционного типа, ориентированную на внутреннюю безопасность. Нет никакой опубликованной оборонной доктрины или Белой книги, вместо этого продолжающаяся война диктует фактические требования и приоритеты. Большинство формальных довоенных структур и формирований существуют только номинально, поскольку ресурсы были направлены в нерегулярную сеть военных организаций, которые формируют наиболее эффективный военный потенциал режима. Россия является доминирующим союзником режима и оказывает существенную прямую боевую поддержку и помощь сирийской военной деятельности, а также значительное количество сменной техники. Иран и "Хезболла" также продолжают оказывать помощь в обеспечении и подготовке ополченцев и других наземных сил. Общий уровень подготовки остается низким, но отдельные регулярные и нерегулярные воинские формирования приобрели достаточную степень мастерства благодаря боевому опыту. Вооруженные силы не располагают необходимыми возможностями для внешнего развертывания, хотя они по-прежнему способны передислоцировать умеренное число формирований и сил внутри страны. Материально-техническое обеспечение крупных внутренних операций вне установленных баз остается сложной задачей. Большой запас довоенной техники долгое время страдал от безразличного обслуживания, и эта ситуация еще больше ухудшилась. Фронтовые боевые части перевооружаются новыми или избыточными системами вооружения, поставляемыми Россией. До Гражданской войны Сирия не имела крупной отечественной оборонной промышленности, хотя располагала мощностями для капитального ремонта и технического обслуживания существующих систем. Однако она обладала некоторым потенциалом в таких узкоспециализированных областях, как баллистические ракеты и химическое оружие.
ACTIVE 139,000 (Army 100,000 Navy 4,000 Air 15,000 Air Defence 20,000) Paramilitary 100,000
Conscript liability 30 months (there is widespread avoidance of military service)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~100,000
FORCES BY ROLE
The Syrian Arab Army combines conventional formations, special forces and auxiliary militias. The main fighting units are the 4th Armoured Division, the Republican Guard, the paratroopers and the Special Forces (including Tiger Forces); they receive the most attention and training. Much of the remainder performs static functions across regime-held areas. Many formations are under-strength, at an estimated 500-1,000 personnel in brigades and regiments.
COMMAND
   4 corps HQ
   1 (5th Assault) corps HQ
SPECIAL FORCES
   2 SF div (total: 11 SF regt; 1 tk regt)
MANOEUVRE
Armoured
   1 (4th) armd div (1 SF regt, 2 armd bde, 2 mech bde, 1 arty regt, 1 SSM bde (3 SSM bn with Scud-B/C))
   5 armd div(-)
Mechanised
   1 (Republican Guard) mech div (3 mech bde, 2 sy regt,
   1 arty regt)
   3 mech div(-)
   2 indep inf bde(-)
Amphibious
   1 mne unit
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
   2 AT bde
   1 SSM bde (3 SSM bn with FROG-7)
   1 SSM bde (3 SSM bn with SS-21)
EQUIPMENT BY TYPE
Attrition during the civil war has severely reduced equipment numbers for almost all types. It is unclear how much remains available for operations
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-55A; T-55AM; T-55AMV; T-62; T-62M; T-72; T-72AV; T-72B; T-72B3; T-72M1; T-90
   RECCE BRDM-2
   IFV BMP-1; BMP-2; BTR-82A
   APC
   APC (T) BTR-50
   APC (W) BTR-152; BTR-60; BTR-70; BTR-80
   APC IVECO LMV
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV BREM-1 reported; T-54/55
   VLB MTU; MTU-20
   MW UR-77
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
SP 9P133 Malyutka-P (BRDM-2 with AT-3C Sagger); 9P148 Konkurs (BRDM-2 with AT-5 Spandrel)
MANPATS 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn); 9K115-2 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2);
     9K135 Kornet (AT-14 Spriggan); Milan
ARTILLERY
   SP 122mm 2S1 Gvozdika; D-30 (mounted on T34/85 chassis); 130mm M-46 (truck-mounted); 152mm 2S3 Akatsiya
   TOWED 122mm D-30; M-30 (M1938); 130mm M-46; 152mm D-20; ML-20 (M-1937); 180mm S-23
   GUN/MOR 120mm 2S9 NONA-S
   MRL 107mm Type-63; 122mm BM-21 Grad; 140mm BM-14; 220mm 9P140 Uragan; 300mm 9A52 Smerch; 330mm some
     (also improvised systems of various calibres)
   MOR 82mm some; 120mm M-1943; 160mm M-160; 240mm M-240
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
SRBM Conventional Scud-B/C/D; Scud look-a-like; 9K79 Tochka (SS-21 Scarab); Fateh-110/M-600
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium Mohajer 3/4; Light Ababil
AIR DEFENCE
   SAM
    Medium-range 9K37 Buk (SA-11 Gadfl); 9K317 Buk-M2 (SA-17 Grizzly)
    Short-range 96K6 Pantsir-S1 (SA-22 Greyhound)
    Point-defence 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#;
     9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS
    SP 23mm ZSU-23-4; 57mm ZSU-57-2; S-60 (on 2K12 chassis)
    TOWED 23mm ZU-23-2; 37mm M-1939; 57mm S-60; 100mm KS-19

Navy ~4,000
Some personnel are likely to have been drafted into other services
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 32!:
   CORVETTES FS 2 Petya III (1!) with 1 triple 533mm ASTT with SAET-60 HWT, 4 RBU 2500 Smerch 1! A/S mor, 2 twin 76mm gun
   PBFG 22:
     16 Osa I/II with 4 single lnchr with P-15M Termit-M (SS-N-2C Styx) AShM
     6 Tir with 2 single lnchr with C-802 (CH-SS-N-8 Saccade) AShM
   PB 8 Zhuk!
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 7
   MHC 1 Sonya with 2 quad lnchr with 9K32 Strela-2 (SAN-5 Grail)# SAM, 2 AK630 CIWS
   MSO 1 Natya with 2 quad lnchr with 9K32 Strela-2 (SAN-5 Grail)# SAM
   MSI 5 Korund (Yevgenya) (Project 1258)
AMPHIBIOUS LANDING SHIPS LSM 3 Polnochny B (capacity 6 MBT; 180 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT AX 1 Al Assad

Coastal Defence
FORCES BY ROLE
COASTAL DEFENCE
   1 AShM bde with P-35 (SSC-1B Sepal); P-15M Termit-R (SSC-3 Styx); C-802; K-300P Bastion (SSC-5 Stooge)
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE AShM P-35 (SSC-1B Sepal); P-15M Termit-R (SSC-3 Styx); C-802; K-300P Bastion (SSC-5 Stooge)

Naval Aviation
All possibly non-operational after vacating base for Russian deployment
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS ASW 10: 4 Ka-28 Helix A; 6 Mi-14 Haze

Air Force ~15,000(-)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-23 MF/ML/UM Flogger
   2 sqn with MiG-29A/U Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   4 sqn with MiG-21MF/bis Fishbed; MiG-21U Mongol A
   2 sqn with MiG-23BN/UB Flogger
GROUND ATTACK
   4 sqn with Su-22 Fittr D
   1 sqn with Su-24 Fencer
   1 sqn with L-39 Albatros*
TRANSPORT
   1 sqn with An-24 Coke; An-26 Curl; Il-76 Candid
   1 sqn with Falcon 20; Falcon 900
   1 sqn with Tu-134B-3
   1 sqn with Yak-40 Codling
ATTACK HELICOPTER
   3 sqn with Mi-25 Hind D
   2 sqn with SA342L Gazelle
TRANSPORT HELICOPTER
   6 sqn with Mi-8 Hip/Mi-17 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
Heavy use of both fixed- and rotary-wing assets has likely reduced readiness and availability to very low levels.
It is estimated that no more than 30-40% of the inventory is operational
AIRCRAFT 236 combat capable
   FTR 64: 34 MiG-23MF/ML/UM Flogger; 30 MiG-29A/SM/UB Fulcrum
   FGA 118: 68 MiG-21MF/bis Fishbed; 9 MiG-21U Mongol A; 41 MiG-23BN/UB Flogger;
   ATK 39: 28 Su-22 Fitter D; 11 Su-24 Fencer
   TPT 23: Heavy 3 Il-76 Candid; Light 13: 1 An-24 Coke; 6 An-26 Curl; 2 PA-31 Navajo; 4 Yak-40 Codling; PAX 7: 2 Falcon 20; 1 Falcon 900; 4 Tu-134B-3
   TRG 15 L-39 Albatros*
HELICOPTERS
   ATK 24 Mi-25 Hind D
   MRH 54: 26 Mi-17 Hip H; 28 SA342L Gazelle
   TPT Medium 27 Mi-8 Hip
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH; R-23/24 (AA-7 Apex); R-27 (AA-10 Alamo);
     ARH; R-77 (AA-12A Adder) reported
   ASM Kh-25 (AS-10 Karen); Kh-29T/L (AS-14 Kedge); HOT
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton)

Air Defence Command ~20,000(-)
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   4 AD div with S-125 Pechora (SA-3 Goa); 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   3 AD regt with S-200 Angara (SA-5 Gammon); S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE SAM
   Long-range S-200 Angara (SA-5 Gammon); 24 S-300PMU2 (SA-20 Gargoyle)
   Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
   Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful); S-125 Pechora (SA-3 Goa)
   Point-defence 9K32 Strela-2/2M (SA-7A/B Grail)#

Paramilitary ~100,000
National Defence Force ~50,000
An umbrella of disparate regime militias performing a variety of roles, including territorial control
Other Militias ~50,000
Numerous military groups fihting for the Assad regime, including Afghan, Iraqi, Pakistani and sectarian organisations. Some receive signifiant Iranian support

FOREIGN FORCES
Hizbullah 7,000-8,000
Iran 3,000
Russia 5,000: 1 inf BG; 3 MP bn; 1 engr unit; ~10 T-72B3/T-90; ~20 BTR-82A; 12 2A65; 4 9A52 Smerch; TOS-1A; 9K720 Iskander-M;
     10 Su-24M Fencer; 6 Su-34; 4 Su-35S; 1 Il-20M; 12 Mi-24P/Mi-35M Hind; 4 Mi-8AMTSh Hip; 1 AShM bty with 3K55 Bastion (SSC-5 Stooge);
     1 SAM bty with S-400 (SA-21 Growler); 1 SAM bty with S-300V4 (SA-23); 1 SAM bty with Pantsir-S1/S2; air base at Latakia; naval facility at Tartus

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT
DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Data here represents the de facto situation for selected armed opposition groups and their observed equipment

National Front for Liberation ~50,000
A coalition of surviving Islamist and nationalist rebel factions formed in 2018, reportedly backed by Turkey, and operating in northwestern Syria; particularly in and around Idlib.
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115-2 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2);
     9K135 Kornet (AT-14 Spriggan); BGM-71 TOW; Milan
ARTILLERY
   TOWED 122mm D-30
   MRL 107mm Type-63; 122mm BM-21 Grad; Grad (6-tube tech)
   MOR 82mm some
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence MANPADS some
   GUNS SP 14.5mm ZPU-1; ZPU-2 23mm ZU-23-2; ZSU-23-4 Shilka

Syrian Democratic Forces ~50,000 A coalition of predominantly Kurdish rebel groups in de facto control of much of north-eastern Syria. Kurdish forces from the YPG/J (People's Protection Units/Women's Protection Units) provide military leadership and main combat power, supplemented by Arab militias and tribal groups. The SDF has benefited from considerable US and coalition air support, embedded special-operations forces and weaponry.
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-55; T-72 (reported)
   IFV BMP-1
   APC PPV Guardian
   AUV M-ATV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111-1 Konkurs
   RCL 73mm SPG-9; 90mm M-79 Osa
ARTILLERY
   MRL 122mm BM-21 Grad; 9K132 Grad-P
   MOR 82mm 82-BM-37; M-1938; 120mm M-1943; improvised mortars of varying calibre
AIR DEFENCE GUNS
    SP 14.5mm ZPU-4 (tch); ZPU-2 (tch); ZPU-1 (tch); 1 ZPU-2 (tch/on T-55); 23mm ZSU-23-4 Shilka; ZU-23-2 (tch); 57mm S-60
    TOWED 14.5mm ZPU-2; ZPU-1; 23mm ZU-23-2

Syrian National Army ~20,000
Formed in late 2017 from Syrian Arab and Turkmen rebel factions operating under Turkish command in the Aleppo governate and northwestern Syria, including Afrin province.
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-54; T-55; T-62
   IFV BMP-1
   ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS BGM-71 TOW; 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
   RCL 73mm SPG-9; 82mm B-10
ARTILLERY
   MRL 107mm Type-63; 122mm 9K132 Grad-P
   MOR 82mm 2B9 Vasilek; improvised mortars of varying calibre
AIR DEFENCE GUNS
   SP 14.5mm ZPU-4 (tch); ZPU-2 (tch); ZPU-1 (tch); 23mm ZU-23-2 (tch); 57mm AZP S-60
   TOWED 14.5mm ZPU-1; ZPU-2; ZPU-4; 23mm ZU-23-2

Hayat Tahrir al-Sham (HTS) ~10,000
HTS was formed by Jabhat Fateh al-Sham (formerly known as Jabhat al-Nusra) in January 2017 by absorbing other hardline groups.
It is designated a terrorist organisation by the US for its links to al-Qaeda.
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K113 Konkurs (AT-5 Spandrel); 9K115-2 Metis-M (AT-13 Saxhorn 2); 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   RCL 73mm SPG-9; 106mm M-40
ARTILLERY
   MRL 107mm Type-63
   MOR 120mm some; improvised mortars of varying calibres
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K37M Strela-2M (SA-7B Grail)#
   GUNS SP 14.5mm ZPU-1; ZPU-2; 23mm ZU-23-2; 57mm S-60

FOREIGN FORCES
France Operation Inherent Resolve (Chammal) 1 SF unit
Turkey 500+; 1 SF coy; 1 armd coy(+); 1 arty unit
United States Operation Inherent Resolve 2,000+; 1 ranger unit; 1 mne bn; 1 arty bty with M777A2; 1 MRL bty with M142 HIMARS


   TUNISIA
   []

Capabilities
Ensuring territorial sovereignty and internal security are the main tasks of the armed forces, which have limited capacities but are undergoing a modernisation process. The civil war in Libya and Islamist terrorist groups operating from there continue to pose a security concern. In the light of terrorist attacks, the armed forces are engaged in counter-terrorism operations, and have been tasked with securing sensitive industrial sites. Designated a major non-NATO ally by the US in 2015, Tunisia also benefits from defence and security cooperation with US AFRICOM and with France. The country has received training from Algeria and is a member of the Saudi-led Islamic Military Counter Terrorism Coalition. The armed forces are involved in multinational exercises, notably those led by the US. The country is also strengthening its intelligence capabilities. Overall military capability is limited by the ageing equipment inventory, although Tunisia has been the recipient of surplus US systems, including armed utility helicopters. The country has limited defence-industrial capabilities.
Способности
Обеспечение территориального суверенитета и внутренней безопасности - основные задачи Вооруженных сил, которые имеют ограниченные возможности, но проходят процесс модернизации. Гражданская война в Ливии и исламистские террористические группировки, действующие оттуда, по-прежнему вызывают озабоченность в плане безопасности. В свете террористических нападений вооруженные силы участвуют в контртеррористических операциях, и им поручено обеспечить безопасность важных промышленных объектов. Назначенный США в 2015 году главным союзником вне НАТО, Тунис также выигрывает от сотрудничества в области обороны и безопасности с американской AFRICOM и Францией. Страна прошла подготовку в Алжире и является членом возглавляемой Саудовской Аравией Исламской военной антитеррористической коалиции. Вооруженные силы участвуют в многонациональных учениях, в частности, проводимых под руководством США. Страна также укрепляет свои разведывательные возможности. Общий военный потенциал ограничен старением запасов оборудования, хотя Тунис получал излишки американских систем, включая вооруженные вертолеты общего назначения. Страна имеет ограниченный оборонно-промышленный потенциал.

ACTIVE 35,800 (Army 27,000 Navy 4,800 Air 4,000) Paramilitary 12,000
Conscript liability 12 months selective

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 5,000; 22,000 conscript (total 27,000)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde
   1 (Sahara) SF bde
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce regt
Mechanised
   3 mech bde (1 armd regt, 2 mech inf regt, 1 arty regt, 1 AD regt, 1 engr regt, 1 sigs regt, 1 log gp)
COMBAT SUPPORT
   1 engr regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 84: 30 M60A1; 54 M60A3
   LT TK 48 SK-105 Kuerassier
   RECCE 60: 40 AML-90; 20 FV601 Saladin
   APC 350
   APC (T) 140 M113A1/A2
   APC (W) 110 Fiat 6614
   PPV 114+: 4 Bastion APC: Ejder Yalcin; 100+ Kirpi
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 2 Greif
   ARV 9: 3 Greif; 6 M88A1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE MSL
   SP 35 M901 ITV TOW
   MANPATS Milan; TOW
ARTILLERY 276
   TOWED 115: 105mm 48 M101A1/A2; 155mm 67: 12 M114A1; 55 M198
   MOR 161: 81mm 95; SP 107mm 48 M106; 120mm 18 Brandt
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 26 M48 Chaparral; RBS-70
   GUNS 127
    SP 40mm 12 M42
    TOWED 115: 20mm 100 M-55; 37mm 15 Type-55 (M-1939)/Type-65

Navy ~4,800
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 33
   PSO 2 Jugurtha (Damen Stan MSOPV 1400) with 1 hel landing platform
   PCFG 3 La Galite (FRA Combattnte III) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCG 3 Bizerte (FRA P-48) with 8 SS 12M AShM
   PCFT 6 Albatros (GER Type-143B) with 2 single 533mm TT, 2 76mm guns
   PBF 2 20m Fast Patrol Boat
   PB 17: 3 Istiklal; 3 Utique (mod PRC Haizhui II); 5 Joumhouria; 6 V Series
LOGISTICS AND SUPPORT 7:
   ABU 3: 2 Tabarka (ex-US White Sumac); 1 Sisi Bou Said
   AGE 1 Hannibal
   AGS 1 Khaireddine (ex-US Wilkes)
   AWT 1 Ain Zaghouan (ex-ITA Simeto)
   AX 1 Salambo (ex-US Conrad, survey)

Air Force 4,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-5E/F-5F Tiger II
TRANSPORT
   1 sqn with C-130B/H/J-30 Hercules; G.222; L-410 Turbolet
   1 liaison unit with S-208A
TRAINING
   2 sqn with L-59 Albatros*; MB-326B; SF-260
   1 sqn with MB-326K; MB-326L
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AS350B Ecureuil; AS365 Dauphin 2; AB-205 (Bell 205); SA313; SA316 Alouette III; UH-1H Iroquois; UH-1N Iroquois
   1 sqn with HH-3E
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 23 combat capable
   FTR 11: 9 F-5E Tiger II; 2 F-5F Tiger II
   ATK 3 MB-326K
   ISR 12 Maule MX-7-180B
   TPT 18: Medium 13: 5 C-130B Hercules; 1 C-130H Hercules; 2 C-130J-30 Hercules; 5 G.222; Light 5: 3 L-410 Turbolet; 2 S-208A
   TRG 30: 9 L-59 Albatros*; 4 MB-326B; 3 MB-326L; 14 SF-260
HELICOPTERS
   MRH 34: 1 AS365 Dauphin 2; 6 SA313; 3 SA316 Alouette III; 24 OH-58D Kiowa Warrior
   SAR 11 HH-3E
   TPT 39: Medium 8 UH-60M Black Hawk; Light 31: 6 AS350B Ecureuil; 15 Bell 205 (AB-205); 8 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 2 Bell 212 (UH-1N Iroquois)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9P Sidewinder
   ASM AGM-114R Hellfire

Paramilitary 12,000
National Guard 12,000
Ministry of Interior
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 2 EE-11 Urutu FSV
   APC 26+:
   APC (W) 16 EE-11 Urutu (anti-riot); VAB Mk3
   PPV 10 Streit Typhoon
   AUV IVECO LMV
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 24
   PCC 6 Rais el Blais (ex-GDR Kondor I)
   PBF 7: 4 Gabes; 3 Patrouiller
   PB 11: 5 Breitla (ex-GDR Bremse); 4 Rodman 38; 2 Socomena
HELICOPTERS
   MRH 8 SA318 Alouette II/SA319 Alouette III
   TPT Light 3 Bell 429

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 11; 4 obs
MALI: UN MINUSMA 4; 1 obs


   UNITED ARAB EMIRATES
   []

Capabilities
The UAE's armed forces are arguably the best trained and most capable among the GCC states. In recent years, there has been a growing willingness to take part in operations, including sending an F-16 detachment to Afghanistan, participating in the air campaign in Libya and joining the Saudi-led intervention in Yemen. A new defence agreement was signed with the US in May 2017 designed to deepen military cooperation. The UAE hosts a French base and is diversifying its security relationships, including with China, India and Japan. A signifiant part of the UAE approach to regional security, particularly around the Horn of Africa, has been engaging in capacity building and training. The UAE's involvement in the Yemen campaign has offered combat lessons, not least of all in limited amphibious operations. This operation also demonstrates the country's developing approach to the use of force and there are signs of an acceptance of military risk. In the case of Yemen, the UAE has committed air and ground forces, particularly but not exclusively the presidential guard, deployed armour and demonstrated the use of a range of air munitions, including precision-guidance kits. The country is developing regional staging posts to support the Yemen operation. The UAE has an advanced inventory of modern equipment across the domains and is taking steps to upgrade its airborne ISR capabilities. In 2016, the UAE began to receive US-manufactured THAAD ballistic-missile defence batteries. The country continues to develop its defence industrial base; parent company EDIC oversees a variety of subsidiaries, including in the UAV, support, munitions, guided-weapons and defence-electronic sectors. The UAE remains reliant on external providers for major weapons systems.
Способности
Вооруженные силы ОАЭ, возможно, являются самыми подготовленными и наиболее способными среди государств GCC. В последние годы наблюдается растущая готовность к участию в операциях, включая отправку подразделения F-16 в Афганистан, участие в воздушной кампании в Ливии и присоединение к интервенции Саудовской Аравии в Йемене. В мае 2017 года было подписано новое оборонное соглашение с США, направленное на углубление военного сотрудничества. ОАЭ размещают французскую базу и диверсифицируют свои отношения в области безопасности, в том числе с Китаем, Индией и Японией. Важной частью подхода ОАЭ к региональной безопасности, особенно в районе Африканского Рога, является участие в создании потенциала и подготовке кадров. Участие ОАЭ в йеменской кампании дало нам уроки боевых действий, не в последнюю очередь в ограниченных десантных операциях. Эта операция также демонстрирует развивающийся подход страны к применению силы, и есть признаки принятия военного риска. В случае Йемена ОАЭ ввели в действие воздушные и наземные силы, в частности, но не только президентскую гвардию, развернули бронетехнику и продемонстрировали применение целого ряда воздушных боеприпасов, включая комплекты высокоточного наведения. Страна разрабатывает региональные плацдармы для поддержки йеменской операции. ОАЭ располагает передовым арсеналом современного оборудования во всех областях и предпринимает шаги по модернизации своих бортовых возможностей ISR. В 2016 году ОАЭ начали получать батареи противоракетной обороны THAAD американского производства. В стране продолжается развитие оборонно-промышленной базы; материнская компания EDIC контролирует целый ряд дочерних компаний, в том числе в области беспилотных летательных аппаратов, поддержки, боеприпасов, управляемого оружия и оборонно-электронного сектора. ОАЭ по-прежнему зависят от внешних поставщиков основных систем вооружений.

ACTIVE 63,000 (Army 44,000 Navy 2,500 Air 4,500 Presidential Guard 12,000)
Conscript liability 24 months for those with no secondary-school certificate, 16 months for secondary-school graduates.
Women - 9 months regardless of education

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 3 Yahsat

Army 44,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd bde
Mechanised
   2 mech bde
Light
   1 inf bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (3 SP arty regt)
   1 engr gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 385: 45 AMX-30; 340 Leclerc
   LT TK 76 FV101 Scorpion
   RECCE 73: 49 AML-90; 24 VBL
   IFV 405: 15 AMX-10P; 390 BMP-3
   APC 928
    APC (T) 136 AAPC (incl 53 engr plus other variants)
    APC (W) 185: 45 AMV 8в8 (one with BMP-3 turret); 120 EE-11 Urutu; 20 VAB
    PPV 607: 465 Caiman; 115 Maxxpro LWB; 27 Nimr Hafeet
   AUV 650 M-ATV; Nimr Adjban; Nimr Jais
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 53 ACV-AESV; Wisent-2
   ARV 143: 8 ACV-AESV Recovery; 4 AMX-30D; 85 BREM-L; 46 Leclerc ARV; 15 Maxxpro ARV
NBC VEHICLES 32 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
    SP 20 HOT; Nimr Ajban 440A with Kornet-E
    MANPATS FGM-148 Javelin; Milan; TOW
   RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 600+
   SP 155mm 181: 78 G-6; 85 M109A3; 18 Mk F3
   TOWED 93: 105mm 73 L118 Light Gun; 130mm 20 Type-59-I
   MRL 88+: 122mm 50+: 48 Firos-25 (est 24 op); 2 Jobaria; Type-90 (reported); 227mm 32 M142 HIMARS; 300mm 6 9A52 Smerch
   MOR 251: 81mm 134: 20 Brandt; 114 L16; 120mm 21 Brandt; SP 120mm 96 RG-31 MMP Agrab Mk2
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
   SRBM Conventional 6 Scud-B (up to 20 msl); MGM-140A/B ATACMS (launched from M142 HIMARS)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium Seeker II
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Blowpipe; Mistral
   GUNS 62
    SP 20mm 42 M3 VDAA
    TOWED 30mm 20 GCF-BM2

Navy 2,500
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 1
   FRIGATES FFGH 1 Abu Dhabi with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 76mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 42
   CORVETTES 10
    FSGHM 6
     6 Baynunah with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 8-cell Mk56 VLS with RIM-162 ESSM SAM, 1 21-cell Mk49 GMLS with RIM-116C
       RAM Block 2 SAM, 1 76mm gun
   FSGM 4:
     2 Muray Jib (GER Lurssen 62m) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 octuple lnchr with Crotale SAM, 1 Goalkeeper CIWS, 1 76mm gun,
       1 hel landing platform
     2 Ganthoot with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 2 3-cell VLS with VL-MICA SAM, 1    76mm gun, 1 hel landing platform
   PCFGM 2 Mubarraz (GER Lurssen 45m) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 sextuple lnchr with Mistral SAM, 1 76mm gun
   PCFG 6 Ban Yas (GER Lurssen TNC-45) with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 76mm gun
   PBFG 12 Butinah (Ghannatha mod) with 4 single lncher with Marte Mk2/N AShM
   PBF 12: 6 Ghannatha with 120mm mor (capacity 42 troops); 6 Ghannatha (capacity 42 troops)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 2
   MHO 2 Al Murjan (ex-GER Frankenthal-class Type-332)
AMPHIBIOUS 29
   LANDING SHIPS LST 2 Alquwaisat with 1 hel landing platform
   LANDING CRAFT 17
    LCM 5: 3 Al Feyi (capacity 56 troops); 2 (capacity 40 troops and additional vehicles)
    LCP 4 Fast Supply Vessel (multipurpose)
    LCT 8: 1 Al Shareeah (LSV 75m) with 1 hel landing platform; 7 (various)
LOGISTICS AND SUPPORT 3:
   AFS 2 Rmah with 4 single 533mm TT
   AX 1 Al Semeih with 1 hel landing platform

Air Force 4,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with F-16E/F Block 60 Fighting Falcon
   3 sqn with Mirage 2000-9DAD/EAD/RAD
AIRBORNE EARLY WARNING AND CONTROL
   1 fl with Saab 340 Erieye
SEARCH & RESCUE
   2 fl with AW109K2; AW139
TANKER
   1 fl with A330 MRTT
TRANSPORT
   1 sqn with C-17A Globemaster
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; L-100-30
   1 sqn with CN235M-100
TRAINING
   1 sqn with Grob 115TA
   1 sqn with Hawk Mk102*
   1 sqn with PC-7 Turbo Trainer
   1 sqn with PC-21
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 412 Twin Huey
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 156 combat capable
   FGA 137: 54 F-16E Block 60 Fighting Falcon (Desert Eagle); 24 F-16F Block 60 Fighting Falcon (13 to remain in US for trg);
     15 Mirage 2000-9DAD; 44 Mirage 2000-9EAD
   ISR 7 Mirage 2000 RAD*
   SIGINT 1 Global 6000
   AEW&C 2 Saab 340 Erieye
   TPT/TKR 3 A330 MRTT
   TPT 23: Heavy 7 C-17 Globemaster III; Medium 6: 3 C-130H Hercules; 1 C-130H-30 Hercules; 2 L-100-30; Light 10: 6 CN235; 4 DHC-8 Dash 8 (MP)
   TRG 79: 12 Grob 115TA; 12 Hawk Mk102*; 30 PC-7 Turbo Trainer; 25 PC-21
HELICOPTERS
   MRH 21: 12 AW139; 9 Bell 412 Twin Huey
   TPT Light 4: 3 AW109K2; 1 Bell 407
UNMANNED AERIAL VEHCILES
   CISR Heavy Wing Loong I (GJ-1); Wing Loong II
   ISR Heavy RQ-1E Predator XP
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; R-550 Magic; IIR AIM-9X Sidewinder II; IIR/ARH Mica; ARH AIM-120B/C AMRAAM
   ASM AGM-65G Maverick; Hakeem 1/2/3 (A/B)
   ARM AGM-88C HARM
   ALCM Black Shaheen (Storm Shadow/SCALP EG variant)
BOMBS
   INS/SAT guided Al Tariq
   Laser-guided GBU-12/58 Paveway II

Air Defence
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   2 AD bde (3 bn with MIM-23B I-Hawk; MIM-104F Patriot PAC-3)
   3 (short range) AD bn with Crotale; Mistral; Rapier; RB-
   70; Javelin; 9K38 Igla (SA-18 Grouse); 96K6 Pantsir-S1
   2 SAM bty with THAAD
EQUIPMENT BY TYPE
   AIR DEFENCE SAM
    Medium-range MIM-23B I-Hawk; MIM-104F Patriot PAC-3
    Short-range Crotale; 50 96K6 Pantsir-S1
    Point-defence RBS-70; Rapier; Javelin; 9K38 Igla (SA-18 Grouse); Mistral
   MISSILE DEFENCE 12 THAAD

Presidential Guard Command 12,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconaissance
   1 recce sqn
Mechanised
   1 mech bde (1 tk bn, 4 mech inf bn, 1 AT coy, 1 cbt engr coy, 1 CSS bn)
Amphibious
   1 mne bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 50 Leclerc
   IFV 290: 200 BMP-3; 90 BTR-3U Guardian
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP HMMWV with 9M133 Kornet

Joint Aviation Command
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with Archangel; AT802 Air Tractor
ANTI-SURFACE/ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with AS332F Super Puma; AS565 Panther
TRANSPORT
   1 (Spec Ops) gp with AS365F Dauphin 2; H125M Fennec; AW139; Bell 407MRH; Cessna 208B Grand Caravan; CH-47C/F Chinook;
     DHC-6-300/400 Twin Otter; UH-60L/M Black Hawk
ATTACK HELICOPTER
   1 gp with AH-64D Apache
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 37 combat capable
   ATK 23 Archangel
   ISR ~6 AT802 Air Tractor*
   TPT Light 15: 2 Beech 350 King Air; 8 Cessna 208B Grand Caravan*; 1 DHC-6-300 Twin Ottr; 4 DHC-6-400 Twin Ottr
HELICOPTERS
   ATK 28 AH-64D Apache
   ASW 7 AS332F Super Puma (5 in ASuW role)


   YEMEN, Republic of
   []

Capabilities
Yemen continues to be wracked by a conflict that is, according to the UN, the world's worst humanitarian crisis. There appears to be little apparent prospect that any of the competing forces will be able to gain a decisive upper hand. The government of President Hadi appears to exercise limited control over the forces nominally loyal to it, while the proxy forces supposedly allied to the government and supported by the members of the Saudi-led coalition answer to those member states rather than Yemeni military authorities. The rebel Houthi forces, who are assumed to receive material support from Iran, are largely tribal-based militias, along with some elements of the Yemeni armed forces who were loyal to the late former president Saleh. Al-Qaeda affiants also appear active in the country. Government forces tend to be underequipped and poorly paid compared to the proxy groups supported by the Saudi-led coalition. The Houthi rebel forces gained from the training and capabilities of the former Yemeni armed forces previously loyal to former president Saleh. The Houthi rebels appear to retain most of the more capable heavy armour and armoured fighting vehicles. Opposition forces have maintained their ability to launch surface-to-surface missiles at Saudi Arabia. The Saudi-led coalition continues to provide ground and air support for the Hadi government. The conflict appears to have been sustained by a combination of large existing stockpiles of weapons and ammunition and external supplies, despite UN embargos. There is no domestic defence industry, barring some limited maintenance and workshop facilities.
Способности
Йемен продолжает терзать конфликт, который, по мнению ООН, является самым тяжелым гуманитарным кризисом в мире. Представляется маловероятным, что какая-либо из конкурирующих сил сможет одержать решающую победу. Правительство президента Хади, как представляется, осуществляет ограниченный контроль над силами, номинально лояльными ему, в то время как опосредованные силы, предположительно союзные правительству и поддерживаемые членами возглавляемой Саудовской Аравией коалиции, отвечают перед этими государствами - членами, а не перед йеменскими военными властями. Повстанческие силы хуситов, которые, как предполагается, получают материальную поддержку от Ирана, в основном являются племенными ополченцами, наряду с некоторыми элементами йеменских вооруженных сил, которые были лояльны покойному бывшему президенту Салеху. В стране также проявляют активность сторонники "Аль-Каиды". Правительственные войска, как правило, недостаточно оснащены и плохо оплачиваются по сравнению с опосредованными группами, поддерживаемыми коалицией во главе с Саудовской Аравией. Повстанческие силы хуситов извлекли пользу из подготовки и возможностей бывших йеменских вооруженных сил, ранее лояльных бывшему президенту Салеху. Повстанцы-хуситы, по-видимому, сохраняют большую часть более мощной тяжелой бронетехники и бронированных боевых машин. Оппозиционные силы сохранили способность запускать ракеты класса "земля-земля" по Саудовской Аравии. Возглавляемая Саудовской Аравией коалиция продолжает оказывать наземную и воздушную поддержку правительству Хади. Конфликт, как представляется, поддерживался за счет сочетания крупных существующих запасов оружия и боеприпасов и внешних поставок, несмотря на эмбарго ООН. Нет отечественной оборонной промышленности, за исключением некоторых ограниченных ремонтных и цеховых мощностей.

ACTIVE 40,000 (Government forces 40,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Government forces ~40,000 (incl militia)
President Hadi's government is nominally supported by parts of the Yemeni armed forces, as well as a number of militia organisations in southern and eastern Yemen. The government's ability to exercise direct control over most of these forces is extremely limited, with local leaders and state sponsors, such as Saudi Arabia and the UAE, exercising stronger influence.
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   up to 20 bde(-)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT Some M60A1; T-34!; T-54/55; T-62; T-72
   RECCE some BRDM-2
   IFV BMP-2; BTR-80A; Ratel-20
   APC
   APC (W) BTR-60
   PPV Streit Cougar; Streit Spartan
   AUV M-ATV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); M47 Dragon; TOW
   GUNS SP 100mm SU-100!
ARTILLERY SP 122mm 2S1 Gvozdika
AIRCRAFT ISR 6 AT-802 Air Tractor*
AIR DEFENCE GUNS TOWED 14.5mm ZPU-4; 23mm ZU-23-2

FOREIGN FORCES
All Operation Restoring Hope unless stated
Saudi Arabia 1,500: 1 armd BG; M60A3; M2A2 Bradley; M113A4; M-ATV; AH-64 Apache; 2+ MIM-104D/F Patriot PAC-2/3
Sudan 950; 1 mech BG; T-72AV; BTR-70M Kobra 2
United Arab Emirates 3,000; 1 bde HQ; 2 armd BG; Leclerc; BMP-3; M-ATV; G-6; M109A3; Agrab Mk2;
     4 AH-64D Apache; 2 CH-47F Chinook; 4 UH-60M Black Hawk; 96K6 Pantsir-S1; 4 MIM-104F Patriot PAC-3

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Insurgent forces 20,000 (incl Houthi and tribes)
The Houthi-run de facto administration has controlled northern Yemen since 2015 is supported by a combination of Houthi tribal militias and elements of the Yemeni armed forces loyal to former president Ali Abdullah Saleh. Following a break between the Houthis and Saleh in late 2017 that resulted in the latter's death, his former forces have become further split between those that remained affricated with the Houthis and those who have joined Saleh's son and nephew to fight against them.

FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   up to 20 bde(-)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-55; T-72
   IFV BMP-2; BTR-80A
   APC APC (W) Some BTR-40; BTR-60
   AUV M-ATV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS M47 Dragon; 9K111-1 Konkurs (AT-5B Spandrel/Towsan-1); 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
SURFACE-TO-SURFACE MISSILE LAUNCHERS
    SRBM Conventional (most fied or destroyed) 9K79 Tochka (SS-21 Scarab); Scud-B/Hwasong-5; Borkan-1 (possible extended-range Scud derivative);
     Qaher-1 (possible Tondar-69 derivative)
COASTAL DEFENCE AShM some C-801/C-802 (reported)
AIR DEFENCE GUNS TOWED 20mm M167 Vulcan; 23mm ZU-23-2


   Arms procurements and deliveries - Middle East and North Africa. Signifiant events in 2018
   Qatar launched Barzan Holdings at its DIMDEX trade show in March. Barzan Holdings will focus on creating joint ventures (JVs) with other companies, in order to create a defence-industrial capability in Qatar. A number of JVs were announced at the show with international companies such as BMC, Kongsberg, Raytheon, Rheinmetall and Qinetiq.
   Saudi Arabian Military Industries (SAMI) and Spain's Navantia formed a JV to work on the design and construction of the five Avante 2200 corvettes that Saudi Arabia ordered in mid-2018. The JV will fit out the final two corvettes with Navantia's CATIZ combat management system in Saudi Arabia.
   Qatar continued its recent series of big-ticket procurements, with contracts for Turkish armed uninhabited aerial vehicles, armoured vehicles, patrol boats, Italian NH90 helicopters and, most significantly, a US$6.43bn deal with BAE Systems for 24 Typhoon combat aircraft and nine Hawk training aircraft.
   The Israeli government loosened arms-export regulations in October. Israeli companies can now negotiate the sale of unclassifid equipment with customers without government approval. However, the Defense Export Control Agency must still sign of deals. Under previous rules, companies had to acquire a marketing licence from the government before negotiating with a customer, which could take several months.
   In September, Alexandria Shipyard launched the fist of three Gowind 2500 frigates that are being built in Egypt. Naval Group was awarded a contract in 2014 to design and build the fist vessel and provide assistance, an integrated mast, and other systems and weapons for three more frigates. Port Said (976) is the fist major warship that Egypt has built. The first of class, El Fateh (971), was commissioned in October 2017.
   In July, China signed cooperation agreements with Kuwait and then the UAE. These include proposed bilateral cooperation in defence technology and industry, although the specifis were not made public. The UAE has acquired armed Chinese UAVs, while Kuwait has operated Chinese howitzers since 2000.
   Закупки и поставки оружия - Ближний Восток и Северная Африка. Знаменательные события в 2018 году
   Катар запустил Barzan Holdings на своей торговой выставке DIMDEX в марте. Barzan Holdings сосредоточится на создании совместных предприятий (СП) с другими компаниями, чтобы создать оборонно-промышленный потенциал в Катаре. На выставке был анонсирован ряд совместных проектов с такими международными компаниями, как BMC, Kongsberg, Raytheon, Rheinmetall и Qinetiq.
   Saudi Arabian Military Industries (SAMI) и испанская Navantia создали СП для работы над проектированием и строительством пяти корветов Avante 2200, которые Саудовская Аравия заказала в середине 2018 года. СП оснастит последние два корвета системой боевого управления Catiz компании Navantia в Саудовской Аравии.
   Катар продолжил свою недавнюю серию крупномасштабных закупок, заключив контракты на турецкие вооруженные беспилотные летательные аппараты, бронетехнику, патрульные катера, итальянские вертолеты NH90 и, что наиболее важно, сделку на сумму US$6,43 млрд. с BAE Systems на 24 боевых самолетов Typhoon и девяти учебных самолетов Hawk.
   В октябре израильское правительство ослабило правила экспорта оружия. Израильские компании теперь могут вести переговоры о продаже неклассифицированного оборудования с клиентами без одобрения правительства. Однако агентство по контролю за экспортом оборонной продукции все равно должно подписывать сделки. Согласно предыдущим правилам, компании должны были получить лицензию на маркетинг от правительства, прежде чем начать переговоры с клиентом, что могло занять несколько месяцев.
   В сентябре Александрийская верфь спустила на воду первый из трех фрегатов Gowind 2500, строящихся в Египте. В 2014 году военно-морская группа получила контракт на проектирование и постройку первого корабля, а также оказание помощи, интегрированную мачту и другие системы и вооружение еще для трех фрегатов. Port Said (976) - первый крупный военный корабль, построенный Египтом. Первый класса, El Fateh (971), был введен в эксплуатацию в октябре 2017 года.
   В июле Китай подписал соглашения о сотрудничестве с Кувейтом, а затем с ОАЭ. К ним относятся предложения о двустороннем сотрудничестве в области оборонных технологий и промышленности, хотя конкретика не была обнародована. ОАЭ приобрели вооруженные китайские БПЛА, а Кувейт эксплуатирует китайские гаубицы с 2000 года.

   []

   []

   []



Chapter Eight. Latin America and the Caribbean


   Ageing inventories and a lack of adequate funding for replacements are a limiting factor on the capabilities of many of the region's armed forces.
   Some regional armed forces remain active on internal security duties, with some nations also introducing legislation to enable these deployments.
   Latin America's defence industries saw a notable development in 2018 with the planned tie-up between Boeing and Embraer. Both fims have agreed to create new joint venture dedicated to defence sales, notably of the KC-390. Meanwhile, Saab has started building the Gripen facility in Brazil.
   Regional navies continue development of littoral patrol and manoeuvre capabilities, including with locally-produced patrol craft.
   Brazil's acquisition of the former-HMS Ocean introduces a large aviation platform with potentially more useable capability than hitherto into the region.
   Regional defence spending has bottomed out in the wake of stronger economic growth, after two years of cuts to defence spending.
   [] []

   Latin America and the Caribbean
   Persistent regional security challenges stemming from the threat from organised crime and drug traffickers and the need for humanitarian assistance and disaster relief (HA/DR) missions are among the issues driving developments in regional armed forces. At the same time, the effects on the region of the continuing economic crisis in Venezuela are becoming more apparent. This is principally due to its impact on Venezuela's population - the economic crisis has triggered an exodus of nationals to neighbouring countries. But it is also noticeable in the responses that it has generated in regional states, such as Brazil and Colombia, which have deployed elements of security forces as a result of the influx of Venezuelan citizens.
   Reshaped domestic roles
   It is noteworthy that, years after some Latin American states began to reshape military roles away from involvement in internal affairs, certain legislatures have once again focused on the military role in tasks at home, though these are now of a significantly different nature. In Brazil, the armed forces have in recent years mounted security operations, notably in urban favela areas, to counter organised crime. A Law and Order Guarantee (Garantia da Lei e da Ordem, or GLO) can be invoked by presidential decree, which has to establish a specific geographical area for the mission, and start and end dates, though these are flexible. The legislation has been used to enable military deployments against criminal elements in urban areas. However, the territorial restrictions on GLOs have been re-examined. In late May 2018, to allow the armed forces to intervene after striking truck drivers blocked several roads, President Michel Temer said that the GLO was valid across Brazil. The armed forces can also be deployed through a `federal intervention', one level below a state of emergency. This mechanism was included in the 1988 constitution, but first used in February 2018, when Temer declared a federal intervention in the public security of Rio de Janeiro State.
   The security challenge posed by organised crime and drug trafficking has prompted other regional states to re-examine their legislative frameworks. For example, in late 2017 the Mexican legislature approved an internal-security law, intended by the government to regulate the use of the armed forces on internal-security operations. The Mexican military has been deployed since 2006 on missions to help tackle organised crime and drug trafficking. Amid criticism that more emphasis should be placed on improving policing, President Enrique Pena Nieto said that, as well as the new law, local authorities were also obliged to strengthen institutional capacities. In November, however, the law was rejected by the Supreme Court. President-elect AndrИs Manuel Lopez Obrador discussed different approaches to tackling the country's security challenges, with a focus on preventive strategies, as well as the creation of a national guard.
   Other states enacting or discussing legislative amendments include Argentina, Paraguay and Peru. In Argentina, the Macri administration announced in late July wide-ranging plans to reform the defence establishment, including legislation to modify a decree from 2006 which restricts the armed forces to tackling external state-based threats. It is understood that the plan will enable a broader assessment of threats of external origin, which would in theory allow greater latitude to deploy against non-traditional threats such as organised crime. In Paraguay, changes have been made to laws in recent years on domestic defence and security, reportedly allowing a military role in certain internal tasks without declaring a state of emergency. And in Peru, Law 30796 of June 2018 authorised the armed forces to intervene in the valley of the Apurimac, Ene and Mantaro rivers to tackle drug trafficking.
   These legislative changes reflect the changing security environment in the region. Armed forces are envisaged as taking on an increasingly broad range of roles, moving away from traditional territorial defence tasks towards tackling non-traditional challenges such as those from transnational organised crime and drug trafficking and now also including cyber threats, deployments overseas on peace support tasks and HA/DR missions. Increasingly, multinational regional exercises also focus on these tasks. Common challenges continue to lead more defence ministries to consider the benefits from greater regional cooperation, not only through training but also in areas such as information sharing.
   In Venezuela, however, the year also saw a traditional threat to the leadership, if delivered in a non-traditional way. President Nicolas Maduro survived an assassination attempt during a military parade on 4 August. It was claimed that this was engineered by a group of right-wing dissidents, who used a pair of small uninhabited aerial vehicles (UAVs) packed with explosives. Earlier in the year, arrests had been reported relating to the 2017 attack on government buildings by a police officer. After the 2018 attack, Venezuela's leadership blamed the governments of Chile, Colombia and Mexico for their potential roles in supporting what was described as a right-wing terrorist movement inside Venezuela and announced the deployment of 100,000 troops to guarantee the country's borders from a potential military intervention by its neighbours.
   Regional developments
   In Colombia, the commander of the armed forces said in June 2018 that principal defence concerns were sovereignty and territorial integrity, as well as defending against internal threats. He also noted that other key tasks were environmental protection, disaster response and exporting security - including peace-support and international training missions. Colombia hosted the international Unitas exercise in late 2018 and has been active in training and skill sharing activities with other regional armed forces. However, the crisis in Venezuela continues to generate concern in BogotА. Some reports indicate that up to one million Venezuelans have in recent years fled to Colombia. The Venezuelan situation has led to the re-examination of some of Colombia's procurement priorities, although current procurement budgets remain modest. Reports indicate that aspirations include the acquisition of air-defence systems. There are also long-standing plans to procure a replacement or complement for Colombia's ageing Kfir fighter aircraft fleet (some of which were recently upgraded), as well as a surface-warship project (Plataforma Estrategica de Superfiie). More broadly, reform plans continue in order to reshape the Colombian defence establishment for the post-internal-conflict environment by boosting morale, capability and transparency, and producing armed forces compatible with NATO standards.
   The Brazilian Army deployed to the border with Venezuela in August 2018 in an effort to increase security for the local population, as well as to respond to the needs of the nearly 60,000 Venezuelans that had reportedly crossed into Brazil. Meanwhile, the Brazilian armed forces reached several signifiant milestones in 2018. In June, the navy commissioned the PHM Atlantico, formerly the United Kingdom's HMS Ocean. The arrival of this helicopter carrier marks the return to Brazil of a naval-aviation power projection capability for the first time since the decommissioning of the aircraft carrier Sao Paulo (the former French Navy Foch) in 2017. However, the selection of a supplier for the TamandarИ-class corvette project, Brazil's most anticipated procurement decision, was delayed in mid-2018, causing the programme to further slip. Meanwhile, the air force continued to push for the finalisation of the test and evaluation phase of the much-anticipated KC-390 multi-role tanker transport; the air force is expected to receive its first three KC-390s in 2019.
   The president of Ecuador, LenМn Moreno, has sought to improve significantly relations with the United States. Under the direction of Defence Minister (and retired general) Oswaldo JarrМn, the Ecuadorean armed forces have launched a reorganisation programme that includes the creation of a joint command. JarrМn has been instrumental in increasing defence and security cooperation with Washington, including supporting the temporary deployment of US air assets, such as US Customs and Border Patrol P-3 Orion maritime-patrol aircraft to help Ecuador monitor its large exclusive economic zone. He announced in September that the defence ministry was working on a new defence white paper. In neighbouring Peru, the army continues a transformation process that includes the creation of a new disaster-response brigade. The navy has launched a long-awaited programme to modernise the submarine fleet, with the first hull opened in May 2018 at the navy-run SIMA shipyards, which have also begun to build the second Makassar-class landing platform dock (LPD). The first LPD, BAP Pisco, was commissioned in June 2018.
   Economic challenges in Argentina continue to prevent a major revamp of its armed forces. As a result, long-awaited procurement projects have been shelved or rescheduled for 2020 and onwards. Although President Mauricio Macri announced his intent to strengthen military and industrial capacity in a speech in July, the precise sums to be allocated for this process remained unclear at the time of writing. However, capability developments in 2018 included delivery to the air force of more Beechcraft T-6C+ Texan II trainers; the plan is to acquire 12 airframes. This has enabled the air force's Tucano trainers to be repurposed for interdiction operations in the north of the country. Their employment against non-state threats reflects the shift in the country's defence policy, which until 2018 confined military activities to defending against conventional state threats.
   Meanwhile, in August 2018, Argentina, Brazil, Chile, Colombia, Paraguay and Peru announced their intention to suspend indefinitely participation in the Union of South American Nations (UNASUR), a regional organisation which was created in 2008 in an effort to foster regional political, social, defence and economic cooperation. The move came after Bolivia assumed the presidency of the organisation and amid disputes with Venezuela. UNASUR's South American Defense Council had launched several multinational programmes on military education, equipment research and development, and procurement, including the joint development of a primary trainer aircraft and a tactical UAV, both of which failed to materialise.
   DEFENCE ECONOMICS
   After some difficult years, with a contraction of 0.6% of GDP in 2016 and only modest growth of 1.3% of GDP in 2017, Latin America and the Caribbean is seeing stronger figures, expected to reach 2% in 2018. According to the IMF, countries such as Chile (3.4%), Paraguay (4.5%), Peru (3.7%) and Uruguay (3.4%) were some of the most dynamic economies in South America in 2018. This return to growth was enabled by both external and internal factors. Overall, the region was helped by growth in the United States, which rose from 2.5% in 2017 to 3.4% in 2018. Mexico and Central American and Caribbean countries are particularly dependent on the economic situation in the US. In 2016, Mexico exported 74% of its products to the US, with Nicaragua at 61% and Honduras at 56%. However, according to the OECD, while Mexico and Central American states have become more reliant on the US economy, South American countries have become more dependent on China's economy.
   Another external factor was the recovery in commodity prices after the 2014 crash. According to the World Bank, copper prices recovered from US$5,510 per metric tonne (mt) in 2015 to over US$6,000 per mt in summer 2018. This benefited commodity exporters such as Chile, for whom copper-related exports came to 21% of its total exports in 2016, and other minerals-related exports another 20%. Peru, another metal-commodity exporter, also benefited from these rising prices.
   Internally, growth was fuelled by private consumption, thanks to improved business and consumer confidence, as well as investments; this was the case in Chile and Colombia. Meanwhile, tourism grew in the Caribbean, benefiting countries such as Barbados, Belize, Jamaica and St Lucia.
   However, larger countries in the region acted as a brake on the overall regional economic acceleration. Argentina, for example, has experienced difficulties since mid-2018. In the wake of the rise of interest rates in the US, Argentina saw its currency weaken sharply. Between January and September 2018, the peso lost more than 50% of its value against the US dollar. Inflation also reached record highs, up to 34.4% year-on-year in August 2018. This led Buenos Aires to implement an austerity programme, with hikes in export taxes and a reduction in the number of government ministries. Around the same time, Macri announced defence-reform plans, including a restructuring of the ministry of defence. Nonetheless, the government had to request a US$50-billion loan from the IMF. In addition, a severe drought affected Argentina's production of soya beans and corn, which had constituted 24% and 6% of its exports respectively in 2016.
   The IMF assessed that Brazil's GDP would grow from 1% in 2017 to 2.3% in 2018, rebounding after two years of recession. However, weaknesses remained, which could dampen this outlook. The Brazilian real weakened against the US dollar by 25% between September 2018 and January 2018. In May 2018, the truck drivers' strike hit the economy, hampering the shipping industry and trade, and leading to fuel shortages. Political uncertainty also dominated ahead of the presidential election in October 2018, in which right-leaning candidate Jair Bolsonaro was victorious. Most importantly, Brazil's economy, and in particular the government's room for manoeuvre, is clouded by rising debt and large deficits. These challenges, however, appear manageable when compared to Venezuela's economic crisis. The IMF has estimated an inflation rate there above 1,000,000% in 2018, and the authorities had to devaluate the currency by replacing 100,000 bolМvares fuertes with one bolМvar soberano.

   [] []

   []
   Defence industry
   A major development in the Latin American defence industry in 2018 was the planned tie-up between Boeing and Brazil's largest defence company, Embraer, which is involved in key programmes such as the delivery of Gripen combat aircraft to the Brazilian Air Force. It also develops the EMB-314 Super Tucano light-attack/training aircraft and the KC-390 transport aircraft. In 2016, Boeing and Embraer had agreed to jointly market the KC-390. However, the partnership announced in July 2018 goes beyond this. The firms have agreed to create a new joint venture dedicated to the sale of defence products, in particular the KC-390. But as the partnership deals with commercial products, it still needs to be authorised by the Brazilian authorities.
   Brazil is not the only Latin American country attracting foreign interest in its defence sector. Moreover, it is not just the major Western prime contractors who see the region as a potential market. For instance, Peru's Air Force Maintenance Service has assembled the Korea Aerospace Industries KT-1P training aircraft. The final KT-1P of the 20-aircraft order was delivered in April 2017. Meanwhile, the South Korean shipbuilding firm STX agreed a partnership with Peru's SIMA shipyards to work together on the delivery of PGCP-50 maritime-patrol boats for the Peruvian Navy.
   In Argentina, the major defence fim FАbrica Argentina de Aviones (FAdeA) was caught up in the country's economic challenges. The government threatened to reduce its funding if the company did not ink an export deal for its IA-63 Pampa III training aircraft, and lack of sales meant that the company had to lay of 500 employees over two years. However, FAdeA signed a memorandum of understanding with South Africa's Paramount Group in 2018. The opening of the African market could be an opportunity for FAdeA and might help mitigate its current difficulties.
   Regional procurement
   Argentina's financial problems have prevented the implementation of a planned modernisation programme that would have seen the procurement of new fighter aircraft for the air force, fie ocean patrol vessels for the navy and up to 20 medium-lift helicopters for army aviation. Nevertheless, besides T-6C+ Texan trainers, the air force took delivery of its first locally upgraded C-130H Hercules and is expected to receive the first three IA-63 Pampa III lead-in fighter trainers from FAdeA. The Argentinian government was also able to process the ?14.2 million (US$16.8m) payment for fie Super Etendard ModernisИ naval fighters in May 2018 and expected the aircraft to be in service before the G20 summit in Buenos Aires in November-December 2018.
   Bolivia received a relatively small military assistance package from China in 2018 in the form of light vehicles and logistics equipment, including ten Tiger 4x4 armoured vehicles for the army. Other procurement included a light aircraft obtained from various civilian second-hand sources. The country's main investment programme in recent years has featured the procurement of a network of dual-use air-surveillance and air-traffic-control radars ordered from Thales in 2015.
   The Brazilian armed forces took delivery of a signifiant number of armoured vehicles and artillery pieces in 2018. The army received eight ASTROS multiple-rocket launchers from AVIBRAS to complete the order for three new batteries, as well as 60 M109A5 155 mm self-propelled howitzers, while the marines received their last AAV7A1 amphibious assault vehicles. Besides the arrival in 2018 of the former UK helicopter carrier HMS Ocean, the navy evaluated in 2017 its first Exocet-equipped H225M helicopters. The country's second upgraded Super Lynx anti-submarine-warfare helicopter made its maiden flight in mid-2018 in the UK.
   Procurement spending in Colombia remains modest, mainly due to the costs associated with the ongoing implementation of the peace process with FARC. In 2018, the armed forces took delivery of a range of logistical vehicles, including a single landing craft (ARC Bahia Colombia), the fifth of class; five Defender 380X patrol boats; and a ninth upgraded Arpia IV helicopter. Colombia also created a new multipurpose squadron equipped with Bell 206 Jet Ranger helicopters and a new UAV squadron equipped with Boeing ScanEagle and NightEagle systems for the air force, while the army took delivery of a small number of locally produced TR12 Hunter mine-resistant ambush-protected vehicles. The air force will likely also acquire a single C-130H Hercules transport aircraft from surplus US Air Force stocks and announced its intention to acquire another two. Although funds remain limited in Ecuador, the government has been trying to recapitalise some of its military capabilities, particularly air mobility. A single M28 Skytruck light cargo plane was delivered, and it is understood that the ministry wishes to procure at least six light helicopters for the army.
   CHILE
   Chile's armed forces are professional and capable, if compact. Until recently, missions and planning were dominated by territorial-defence considerations, but the armed forces are also now preparing for `missions other than war', including peacekeeping and humanitarian assistance and disaster relief (HA/DR). As part of this process, they are undertaking more exercises with regional and international partners.
   Santiago's security policy is transforming from a traditional defence model to one defied by changing regional relations and new strategic priorities promoted by civilian governments. As a consequence, concepts and force structures designed to address territorial threats coexist with policy initiatives and procurement programmes associated with new tasks. At the same time, there has been a slow reduction in the defence budget and the cancellation or postponement of some procurement plans for conventional equipment. This strategic transition has continued during President SebastiАn PiЯera's second term in offi. In his first term, in 2010-14, he proposed initiatives to modify Chile's defence policy, an aspiration to which his successor Michelle Bachelet was also committd. Chile's defence minister was elected president of the Conference of Defense Ministers of the Americas in October 2018. The defence ministry said that Chile's presidency of this group would be directed at strengthening regional cooperation in HA/DR, environmental protection, preparing for new security challenges including cyber defence, and boosting women's participation in the armed forces. In addition, PiЯera, who was elected again in December 2017, is introducing substantial changes to the way Chilean defence is financed.
   Security policy in transition
   Following the transition to democracy in the early 1990s, Chilean defence was principally shaped by three considerations: that historical rivalries with Bolivia and Peru were still potential sources of conflict; that the armed forces retained considerable autonomy in defence affairs after political arrangements agreed during the democratic transition; and that the military-modernisation programme benefited from healthy financial resources.
   These factors helped to maintain a military posture focused on external defence in the event of conventional conflict. The army was organised as a mechanised force with three motorised infantry brigades and four armoured brigades equipped with Leopard 1 and 2 main battle tanks and variants, the only likely role for which was the defence of the desert regions in Chile's north. The air force was conceived of as an air-superiority and strike force; it acquired 46 F-16 combat aircraft, mostly secondhand from the Netherlands but supplemented later with some new builds. The navy was designed to guarantee the protection of sea lines of communication with a surface fleet of eight principal surface combatants and to carry out interdiction operations with a submarine fleet of two Type-209/1400 and two ScorpХne-class boats. Each of the three services operated relatively autonomously, with only a limited degree of joint organisation.
   However, since the late 2000s, several factors have combined to change this model. Closer economic ties and political rapprochement with Chile's neighbours have reduced the risk of a border crisis. Chile was one of the founders of the Pacific Alliance and is an associate member of the Mercado ComЗn del Sur (Common Market of the South, or MERCOSUR). Nonetheless, there have been disputes with neighbours, though parties have resolved to settle these through recourse to the International Court of Justice (ICJ). A longstanding maritime dispute between Chile and Peru was eventually settled only after referral to the ICJ, which in 2014 granted Lima additional maritime waters. In 2013, Bolivia took a dispute with Chile to the ICJ over its claim that it should have access to the Pacifi Ocean via an `Atacama corridor'. In October 2018, the court found that Chile `did not undertake a legal obligation to negotiate a sovereign access to the Pacifi Ocean for the Plurinational State of Bolivia'.
   At the same time, successive civilian governments have strengthened their capacity to design and manage defence policy. A new organisational structure for the ministry of defence (Law 20424) was approved in 2010. This gave the civilian leadership greater influence over security-policy planning and armed-services administration by creating the offices of the under-secretary of defence and the undersecretary for the armed forces. Another outcome of the reorganisation process was that control of the paramilitary Carabineros was transferred to the Ministry of the Interior and Public Security in 2011.
   As well as consolidating political control over the security establishment, recent administrations have promoted new missions for the armed forces, such as disaster relief, maritime surveillance and border security, as well as contributing to international peacekeeping missions. Indeed, while the 2010 defence white paper affirmed the need to maintain a credible deterrent capability, it also incorporated into Chile's security-policy objectives the development of noncombat activities and stronger regional cooperation.
   Under this framework, the armed forces have a key role in delivering humanitarian assistance and helping to rebuild infrastructure after natural disasters. They carried out these tasks after Chile suffered severe earthquakes in 2010 and 2015, reflecting not just changing policy priorities but also that the armed forces have core capabilities vital for responding to these crises. Meanwhile, Santiago has maintained signifiant participation in UN missions while deepening its involvement in peacekeeping more broadly, for instance by establishing the Joint Center for Peacekeeping Operations in 2002. It contributed to MINUSTAH (Haiti) with a battlion-size unit, until the end of the operation in October 2017. Currently, Chile keeps small detachments in UNFICYP (Cyprus) and UNVMC (the mission to verify the peace process in Colombia). At the same time, it has representatives in UNMOGIP (India and Pakistan), UNTSO (Egypt, Israel, Jordan, Lebanon and Syria) and MINUSCA (Central African Republic). Chile also contributes to EUFOR Althea, the European Union mission responsible for maintaining security in Bosnia-Herzegovina.
   An emphasis on regional security cooperation has been particularly visible in Chile's growing military ties with Argentina. Rapprochement with Buenos Aires began with the signing of a memorandum of understanding in 1995. A battalion-strength joint Cruz de Sur (Southern Cross) peacekeeping force was formed after bilateral talks in 2005 and 2006. Both nations' military units also take part in the Solidaridad series of biannual disaster-response drills.
   The armed forces
   The armed forces are highly professional but limited in size, with just over 77,000 personnel, 46,000 of whom are in the army. Military service is mandatory, though there are usually enough volunteers to forestall compulsory notices. Only the army has a signifiant number of conscripts in its ranks (its non-commissioned officers are professional), while the navy and the air force are almost all professional.
   There has been increased emphasis on strengthening `jointness' and reducing the administrative and operational independence of the three services. After 2010, and the approval of Law 20424, the Joint Staff became responsible for the strategic management of the armed forces; they had traditionally held an administrative function. This decision was later accompanied by the creation of two regional joint commands (North and South). Based on this structure, the Joint Staff has acquired a greater role in directing major operations. Joint Command North, for instance, supports the police force's border-security operations through the Frontera Norte Segura (Safe Northern Border) Plan. Likewise, the Joint Staff is responsible for coordinating Chilean participation in international peacekeeping and observation missions.
   Meanwhile, procurement priorities have been modified, not only in size as a result of budget reductions, but because of the broadening focus of Chile's defence policy. Investment is mainly allocated to the acquisition of multipurpose equipment capable of combat and non-combat operations.
   Procurement
   As a consequence, some of the capabilities required for tasks such as rapid deployment and maritime patrol have been afforded greater priority. This change is most likely to affect the army, as its structure and equipment holdings have been traditionally geared towards conventional combat operations. To date, the last signifiant land-system procurement by Chile was of US-origin M109A5+ self-propelled howitzers. The second batch of 12 arrived in December 2014 by means of US Foreign Military Sales.
   Regular army deployments in support of disaster-relief activities have helped the development of a more flexible force, in particular by the involvement of military-engineering contingents in such tasks (and on exercises). As a part of this process, Chile has taken steps to expand its rotary-wing assets, including the acquisition of a batch of AS532AL and AS532ALe Cougar helicopters, the last of which was delivered in 2016. These have expanded significantly the capability of the aviation brigade, which provides air mobility for the army and plays a critical role in disaster-relief operations. Likewise, the army made signifiant investment in 2017 to equip its engineer battalions with new construction plant and all-terrain vehicles, improving their capabilities to manage natural disasters.
   Meanwhile, the air force will have to consider how to maintain the level of platform capability that made it one of the most sophisticated air forces in the region. A signifiant number of its F-16 combat aircraft are approaching the limit of their operational lives, as are the air force's 1980s-vintage CASA C-101CC trainer/ light-attack aircraft, and there are believed to be no immediate plans to renew or extend these capabilities. Air-force efforts have instead been directed at strengthening transport aviation, by taking into service four ex-US Marine Corps KC-130R Hercules, increasing to seven Chile's Hercules fleet. Chile's aerial-surveillance capacity is also receiving attention: three Hermes 900 uninhabited aerial vehicles (UAVs) are already operating as part of the Safe Northern Border Plan. A key future project will be renewing the SSOT (Sistema Satelital de la Observacion de la Tierra) intelligence, surveillance and reconnaissance satellite operated by the air force's Space Operations Group.
   The Chilean Navy has bolstered its capacity for maritime-security and coastguard-related tasks. Four domestically produced Piloto Pardo-class offshore-patrol vessels have been acquired, two with ice-strengthened hulls. Meanwhile, the first steel was cut for a new icebreaker in 2017. This Ice-class vessel is due to be completed in 2022 and will provide invaluable support to expanding Chilean activities in the Antarctic. Modernisation of the navy's fleet of P-3ACH Orion maritime-patrol aircraft is also under way. This mid-life upgrade programme will replace, according to Lockheed Martin, elements including the `outer wings, centre wing, horizontal stabiliser and horizontal stabiliser leading edges'.
   Nonetheless, Chile's principal combat platforms are also receiving attention. The navy's three Type-23 frigates were undergoing modernisation in 2018 that involved the installation of new combat-management systems and air-defence missiles. The navy's two ScorpХne-class submarines have also been completely overhauled, and one of the two Type-209/1400s is undergoing a similar process that will extend its service life by ten years. However, the plan to acquire a further two ScorpХne-class boats to replace the Type- 209/1400s has been postponed, while a replacement has yet to be identified for the submarine tender Almirante JosИ Toribio Merino Castro, which had been taken out of service in 2015.
   The navy is also developing its blue-water activities, increasing its capability to operate at distance from its bases and to participate in multinational coalitions. In 2015, the navy deployed the oiler Almirante Mont northwards to supply Canada's Pacifi Fleet, a mission which would have given the crew valuable lessons in operations with unfamiliar vessels in distant waters. A milestone was reached in 2018 when the Chilean Navy assumed the leadership of the naval component of the RIMPAC multinational exercise taking place of Hawaii.
   Defence economics
   Over the past decade, Chile has consistently ranked highly in the table of Latin American defence budgets. Military expenses have traditionally been financed from three sources: firstly, annual budget allocations to the defence ministry, which have typically been used to cover salaries, operating expenses and infrastructure-construction outlays; secondly, the National Defence Provident Fund (Caja de PrevisiСn de la Defensa Nacional, or CAPREDENA), which manages military-pension payments; and, lastly, the Copper Reserve Law (Ley Reservada del Cobre), which traditionally allocated 10% of profits from national copper exports to military procurement.
   Given the difficulties in calculating the precise proportion of armed-forces funding derived from copper revenues - the government occasionally diverts some of these funds for other purposes - most estimates of Chilean defence spending tend to focus on the first two sources (the ministry's annual budget and armed-forces pensions). Together, these amounted to an average of around 1.67% of GDP between 2010 and 2014. That said, private-sector analysis of the economy in August 2018 reportedly indicated that, between 2012 and 2017, the copper law generated additional funds averaging more than US$1 billion annually for equipment acquisitions.
   Salaries are the principal component of the defence ministry budget; in 2018, these amounted to 64.2% of the total, while operating expenditure stood at 21.4%, according to the budget presented to congress in late 2017. Most of the remainder was allocated to cover a variety of financial expenses, leaving almost no room for the purchase of new weapons systems. In the past, the copper law offset this funding shortfall.
   However, after attempts by previous governments, in September 2018 President PiЯera announced the repeal of the copper law and the creation of a new mechanism to fund equipment acquisition. According to this new scheme, the armed forces will have two additional sources of funding apart from standard allocations to the ministry of defence. There will be a four-year budget, initially funded with US$2.6bn from remaining copper-law resources and then by new annual allocations provided by the government. A Strategic Contingency Fund will also be created, with an additional US$1bn to be used in case of a national-security crisis or natural disaster.
   A share of the profits of Chile's state copper company will no longer go by law to the armed forces but will instead be transferred to the treasury in the same way as other copper revenues; the government will decide its allocation in the same way as the rest of the national budget. By repealing the copper law, Chile's civilian political leadership will gain full control over all defence funding and expenditures.
   More broadly, the repeal of the copper law reflects two key changes in the Chilean political landscape. It demonstrates that the civilian government has achieved full control of defence policy, while showing an underlying change in government priorities in favour of increased investment in areas such as health and education. Indeed, recent governments sought to provide alternative uses for the funds generated by the copper law. To this end, legal changes were made that allowed copper-law revenues for disaster relief after the 2010 earthquake, during the fires in the ValparaМso region in 2014 and in early 2015 in order to finance reconstruction in flood-hit areas of the north. The bill establishing a new financing mechanism was going through the legislative process at the time of writing.
   It is possible that military spending might also come under pressure as a consequence of Chile's economic situation: growth fell from 5.8% in 2010 to just 1.5% in 2017 according to the IMF. Between 2010 and 2018, the percentage of Chile's GDP devoted to the armed forces fell from 1.63% to 1.42%. The defence budget for 2018 represents a moderate increase of 3% in nominal terms in comparison to the previous year. In real terms, measured in constant (2010) US dollars, this meant an increase of 1.9% between 2017 and 2018.
   The reduction in available funds for the armed forces could result in some challenges. Given its level of technical sophistication, military equipment is expensive to maintain, not to mention the costs that would be associated with new systems of similar or better capability. Consequently, the defence ministry will have to carefully manage any signifiant reduction in defence expenditures, in order to prevent an adverse effect on conventional defence capabilities.
   Defence industry
   Chile's defence industry is relatively small and dominated by public enterprises. Although they are state-owned, these fims have management independence. This has helped them adopt long-term business models, such that they are able to maintain levels of technological sophistication, relative to the rest of the region. The three key companies are FAMAE (FАbricas y Maestranzas del EjИrcito, manufacturing and repairing land systems), ASMAR (Astilleros y Maestranzas de la Armada, active in naval shipbuilding and repair) and ENAER (Empresa Nacional de AeronАutica, which manufactures and maintains aircraft).
   FAMAE is one of the oldest defence companies in Latin America, and has, over time, progressed from manufacturing licensed small arms to more complex activities such as the modernisation of Chile's Leopard 1V main batte tanks. Its defence-production capacity grew considerably in 1976 after the US imposed an arms embargo on Chile's then-military government. FAMAE's most ambitious project is the manufacture of the SLM multiple-rocket launcher, which leverages the company's prior experience with the Rayo programme (cancelled in 2002).
   Meanwhile, maritime concern ASMAR has considerable technological expertise and a number of orders on its books. Its most important projects are the construction of the Ice-class icebreaker, the Type-23 modernisation project and the overhaul of the Type- 209/1400 submarines. Its most signifiant foreign contract was for the modernisation of Ecuador's Type-209/1300 submarines, completed in 2014.
   ENAER has a broad manufacturing and maintenance portfolio, spanning both civil and military aircraft. A well-known export is the T-35 Pillan basic trainer, which has been exported to the Dominican Republic, Ecuador and Spain, among others, while its most important domestic programme is to provide technical support to the air force's F-16 combat-aircraft fleet. The company also maintains C-130 Hercules transport aircraft - including for foreign customers such as Colombia. In March 2015, ENAER signed an agreement with Italy's Leonardo to provide support and produce components for C-27J Spartan transport aircraft and M-345 HET advanced trainers. In November 2016, ENAER signed an agreement with Airbus to develop capabilities for the maintenance and overhaul of C212, CN235 and C295 airlifters, as well as to cooperate in the production of components for space systems.
   In addition to these three major state companies, Chile's defence industry includes a network of smaller private companies that specialise in the production of high-technology systems and components. Chile's defence sector has benefited from the government's long-term approach to industrial development, as well as from sustained procurement-funding levels enabled by the copper law. However, as the Chilean defence budget reduces in the face of slowing economic growth and other spending priorities, and because of changes to copper law disbursements, the risk grows that domestic contracts may come under pressure; as a result, export success will become ever more important.
   []
   MEXICO
   In July 2018, Mexicans elected as president AndrИs Manuel LСpez Obrador (popularly known as AMLO) from the left-wing National Reconstruction Movement (MORENA) party. AMLO won with a landslide 53% majority. He ran on a populist campaign that focused on fihting corruption and lowering government salaries and benefits. AMLO's security proposals included the creation of a civilian-led National Guard that will blend army and marine units together with the Federal Police to create a single internal-security force. The security forces, meanwhile, remain engaged on internalsecurity tasks and in 2018 violence continued to pose a challenge.
   Before assuming office, AMLO announced that the Mexican armed forces would remain represented in his cabinet via two distinct ministries, the SecretariА de la Defensa Nacional (SEDENA), comprising the army and air force, and the SecretariА de Marina (SEMAR), comprising the navy. These are headed by an active-duty four-star general and an admiral, who serve as (equally ranked) secretary of defence and navy respectively. While there have been reports of potential change in the political-military organisation, with a likely shift towards a single civilian-staffed defence ministry and the creation of a joint chief of staff structure, similar rumours have been heard during previous transitions. Any signifiant adjustment to the political-military structure will require constitutional changes, as it is currently mandated that active-duty military officers head these institutions. AMLO also announced that his administration will recruit 50,000 additional personnel to join SEDENA, SEMAR and the Federal Police.
   The announcement that the 1,800-strong presidential guard would disband after AMLO takes office attracted some attention. Known as the Estado Mayor Presidencial, the guard had provided security and logistics for the office of the president since 1926. AMLO stated that his personal security would instead be guaranteed by a 20-member civilian staff He also announced that the Presidential Air Transport (CGTAP) flght will be disbanded and sold off This includes some 22 aircraft, including a Boeing 787-8 (delivered in 2016), four Gulfstream executive aircraft, one Beech 350i, one H225M and six AW109s.
   Over the past decade, the Mexican armed forces have expanded and modernised their internal-security capabilities at the expense of their conventional capacity. Major investment is required to modernise their artillery, armour, air defence, fihter-aviation and surface-warfare capabilities.
   Local production of DN-XI armoured vehicles ceased at around 150 out of a planned 1,000, though there is potential to restart the production line once the army-run defence industries finalise their move to Puebla. Most of the DN-XIs, along with around 250 SandCats, have been re-distributed to the newly created military police brigades. These brigades have been created by drawing personnel from infantry, cavalry and artillery units, in lieu of additional resources to significantly expand personnel levels; the Mexican Army had stood up ten of 12 of these units by 2018. The army expects to procure new 105 mm and 155 mm artillery pieces, as well as a new generation of 8x8 armoured fighting vehicles, during the 2018-24 administration.
   In November 2018, the Mexican Navy was due to launch the Reformadora, the first of eight SIGMA 10514-class frigates, which are planned to be built at Mexican shipyards. The navy has announced plans to equip Reformadora with RGM-84L Harpoon Block II anti-ship missiles and RIM-162 ESSM and RIM-116 Block 2 missiles, as well as MH-60R Seahawk helicopters armed with AGM-114 Hellfire missiles and APKWS II guided rockets. The ship is due to enter service in 2020. Navy shipyards have also been building the seventh and eighth Oaxaca-class ocean patrol vessels, ARM Jalisco and ARM Estado de Mexico, which are due to be commissioned in 2019. SEMAR expects to continue its naval construction programme under AMLO; however, the exact mix of ships to be built in the 2019-24 period remains unclear. Mexico's ongoing requirements for ocean- and coastal-patrol vessels to monitor its exclusive economic zone are likely to continue, although SEMAR has made the construction of the frigates a priority and may push for funding for at least three more by 2024.
   Mexico's aviation assets were significantly modernised during the 2012-18 administration, with UH-60M Black Hawk and AS565MBe Panther helicopters arriving, as well as more Beechcraft T-6C+ Texan IIs and eight King Air 350 turboprops. Half of the King Airs are configured for maritime patrol and the remainder for intelligence, surveillance and reconnaissance. The procurement of further UH-60M Black Hawks, mainly to begin replacement of the Mi-17 fleet, has been outlined as a priority for the 2018-24 administration. However, these requirements may be revised in early 2019, as the new administration begins to redefine its procurement priorities. The acquisition of further maritime-patrol aircraft, including a medium-altitude long-endurance (MALE) uninhabited aerial vehicle (UAV), is part of SEMAR's long-term plans.
   Mexico's marines continue to expand and have now been reorganised around a brigade-level special-forces unit (UNOPES) - an amphibious marine infantry brigade, which deploys units on both the Pacifi and Gulf of Mexico coasts - and 30 battalions that are in various stages of formation. Requirements for new amphibious and light armoured vehicles have been reported.
   Mexico's southern radar network, known as SIVA (Sistema Integrado de Vigilancia AИrea) is augmented by a flight composed of an EMB-145AEW Erieye and two EMB-145RS maritime-patrol aircraft, all of which are scheduled for upgrade. Three new S45 tactical UAVs have been incorporated into the SIVA flight. An unknown number of the more capable Hermes 900 MALE UAVs remain assigned to the Federal Police and the National Security Investigations Centre (Centro de InvestigaciСn y Seguridad Nacional, or CISEN), an organisation that AMLO has pledged to dissolve. The repair and refurbishment of the air force's sole fighter squadron began in late 2017, and the first two F-5Es to be redelivered were operational in September 2018. The procurement of a new air-surveillance network for Mexico's northern border, based on the Thales GM400 composed of up to fie radars and a command-and-control centre, was suspended due to lack of funds. Despite a US Army North/US NORTHCOM cooperation programme that led to the lease of TPS-70 radar as an emergency interim solution, SEDENA authorities have announced that the acquisition of fie new radars is a priority.

Глава Восьмая. Латинская Америка и Карибский бассейн


   Старение материально-технических запасов и отсутствие адекватного финансирования для их замены являются сдерживающим фактором для потенциала многих вооруженных сил региона.
   Некоторые региональные вооруженные силы продолжают активно выполнять свои обязанности по обеспечению внутренней безопасности, а некоторые страны также вводят законодательство, позволяющее осуществлять такое развертывание.
   В 2018 году в оборонной промышленности Латинской Америки произошло заметное развитие с планируемым объединением Boeing и Embraer. Обе фимс договорились о создании нового совместного предприятия, занимающегося продажей оборонных изделий, в частности KC-390. Тем временем Saab приступила к строительству завода Gripen в Бразилии.
   Региональные военно-морские силы продолжают развивать возможности прибрежного патрулирования и маневрирования, в том числе с использованием патрульных судов местного производства.
   Приобретение Бразилией бывшего HMS Ocean представляет собой крупную авиационную платформу с потенциально более полезными возможностями, чем до сих пор в регионе.
   Региональные расходы на оборону достигли дна на волне более сильного экономического роста после двухлетнего сокращения расходов на оборону.
  рис
   Латинская Америка и Карибский бассейн
  
   Постоянные вызовы региональной безопасности, обусловленные угрозой со стороны организованной преступности и наркоторговцев, а также необходимость в гуманитарной помощи и миссиях по оказанию помощи в случае стихийных бедствий (HA/DR), являются одними из основных факторов, определяющих развитие региональных вооруженных сил. В то же время последствия продолжающегося экономического кризиса в Венесуэле для региона становятся все более очевидными. Это объясняется главным образом его воздействием на население Венесуэлы - экономический кризис вызвал массовый отток граждан в соседние страны. Но это также заметно в ответах, которые она вызвала в региональных государствах, таких как Бразилия и Колумбия, которые развернули элементы сил безопасности в результате притока венесуэльских граждан.
   Измененение роли
   Примечательно, что спустя годы после того, как некоторые латиноамериканские государства начали перестраивать свою военную роль, отказываясь от участия во внутренних делах, некоторые законодательные органы вновь сосредоточили свое внимание на военной роли в решении внутренних задач, хотя теперь они носят существенно иной характер. В Бразилии вооруженные силы в последние годы проводят операции по обеспечению безопасности, особенно в городских районах фавелы, в целях борьбы с организованной преступностью. На гарантии правопорядка (Garantia da Lei e da Ordem, или GLO) можно ссылаться в президентском указе, который должен устанавливать конкретный географический район для миссии, а также даты начала и окончания, хотя они и являются гибкими. Это законодательство было использовано для обеспечения возможности развертывания военных сил против преступных элементов в городских районах. Однако территориальные ограничения в отношении Глос были пересмотрены. В конце мая 2018 года, чтобы позволить вооруженным силам вмешаться после того, как бастующие водители грузовиков заблокировали несколько дорог, президент Мишель Темер заявил, что GLO действует по всей Бразилии. Вооруженные силы также могут быть развернуты с помощью "федерального вмешательства", на один уровень ниже чрезвычайного положения. Этот механизм был включен в Конституцию 1988 года, но впервые использован в феврале 2018 года, когда Темер объявил о федеральном вмешательстве в общественную безопасность штата Рио-де-Жанейро.
   Проблема безопасности, создаваемая организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков, побудила другие региональные государства пересмотреть свою законодательную базу. Например, в конце 2017 года мексиканское Законодательное собрание одобрило закон о внутренней безопасности, призванный правительством регулировать использование вооруженных сил в операциях по обеспечению внутренней безопасности. Мексиканские военные были развернуты с 2006 года для оказания помощи в борьбе с организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков. На фоне критики того, что больше внимания следует уделять улучшению работы полиции, президент Энрике Пена Ньето заявил, что наряду с новым законом местные власти также обязаны укреплять институциональный потенциал. Однако в ноябре этот закон был отклонен Верховным судом. Избранный президент Андрес Мануэль Лопес Обрадор обсудил различные подходы к решению проблем безопасности страны, уделив особое внимание превентивным стратегиям, а также созданию Национальной гвардии.
   Другие государства, принимающие или обсуждающие законодательные поправки, включают Аргентину, Парагвай и Перу. В Аргентине администрация Макри в конце июля объявила о широкомасштабных планах реформирования оборонного ведомства, включая принятие закона О внесении изменений в декрет от 2006 года, который ограничивает вооруженные силы в борьбе с внешними государственными угрозами. Предполагается, что этот план позволит провести более широкую оценку угроз внешнего происхождения, что теоретически позволит расширить возможности для развертывания мер борьбы с нетрадиционными угрозами, такими как организованная преступность. В последние годы в Парагвае были внесены изменения в законы о внутренней обороне и безопасности, которые, как сообщается, позволяют военным участвовать в выполнении определенных внутренних задач без объявления чрезвычайного положения. А в Перу закон 30796 от июня 2018 года разрешил вооруженным силам вмешиваться в долину рек Апуримак, Эне и Мантаро для борьбы с незаконным оборотом наркотиков.
   Эти законодательные изменения отражают изменение обстановки в области безопасности в регионе. Предполагается, что Вооруженные силы будут брать на себя все более широкий спектр функций, переходя от традиционных задач территориальной обороны к решению нетрадиционных проблем, таких как транснациональная организованная преступность и незаконный оборот наркотиков, а теперь также включают киберугрозы, развертывание за рубежом для выполнения задач по поддержанию мира и миссий HA/DR. Все чаще многонациональные региональные учения также фокусируются на этих задачах. Общие проблемы по-прежнему заставляют все большее число министерств обороны рассматривать выгоды от расширения регионального сотрудничества не только в рамках подготовки кадров, но и в таких областях, как обмен информацией.
   В Венесуэле, однако, в этом году также наблюдалась традиционная угроза для руководства страны, если она осуществлялась нетрадиционным образом. Президент Николас Мадуро пережил покушение на убийство во время военного парада 4 августа. Утверждалось, что это было сделано группой правых диссидентов, которые использовали пару небольших необитаемых летательных аппаратов (БПЛА), начиненных взрывчаткой. Ранее в этом году сообщалось об арестах, связанных с нападением полицейского на правительственные здания в 2017 году. После нападения в 2018 году руководство Венесуэлы обвинило правительства Чили, Колумбии и Мексики в их потенциальной роли в поддержке того, что было названо правым террористическим движением внутри Венесуэлы, и объявило о развертывании 100 000 военнослужащих, чтобы гарантировать границы страны от потенциального военного вмешательства ее соседей.
   Региональные события
   В Колумбии командующий вооруженными силами заявил в июне 2018 года, что основными проблемами обороны являются суверенитет и территориальная целостность, а также защита от внутренних угроз. Он также отметил, что другими ключевыми задачами являются охрана окружающей среды, реагирование на стихийные бедствия и обеспечение безопасности экспорта, включая поддержку мира и международные учебные миссии. Колумбия принимала у себя международные учения Unitas в конце 2018 года и активно участвовала в мероприятиях по обучению и обмену опытом с другими региональными вооруженными силами. Однако кризис в Венесуэле продолжает вызывать беспокойство в Боготе. По некоторым данным, в последние годы до миллиона венесуэльцев бежали в Колумбию. Ситуация в Венесуэле привела к пересмотру некоторых приоритетов Колумбии в области закупок, хотя нынешние бюджеты закупок остаются скромными. Согласно сообщениям, эти планы включают приобретение систем противовоздушной обороны. Существуют также давние планы по приобретению замены или дополнения для стареющего парка истребителей Kfir Колумбии (некоторые из которых были недавно модернизированы), а также проекта надводного военного корабля (Plataforma Estrategica de Superfiie). В более широком плане продолжаются планы реформ, направленные на то, чтобы перестроить колумбийскую оборонную структуру для постконфликтной обстановки путем повышения морального духа, потенциала и транспарентности, а также создания Вооруженных сил, совместимых со стандартами НАТО.
   Бразильская армия была развернута на границе с Венесуэлой в августе 2018 года в целях повышения безопасности местного населения, а также для удовлетворения потребностей почти 60 000 венесуэльцев, которые, по сообщениям, пересекли границу с Бразилией. Между тем, в 2018 году бразильские вооруженные силы достигли нескольких важных рубежей. В июне военно-морской флот ввел в строй PHM Atlantico, бывший британский HMS Ocean. Прибытие этого вертолетоносца знаменует собой возвращение в Бразилию потенциала проекции военно-морской авиации впервые с момента вывода из эксплуатации авианосца Sao Paulo (бывший французский военно-морской флот Foch) в 2017 году. Однако выбор поставщика для проекта корвета класса TamandarИ, самого ожидаемого решения Бразилии о закупках, был отложен в середине 2018 года, что привело к дальнейшему срыву программы. Тем временем военно-воздушные силы продолжали настаивать на завершении этапа испытаний и оценки долгожданного многоцелевого танкерного транспорта KC-390; ожидается, что ВВС получат свои первые три KC-390 в 2019 году.
   Президент Эквадора Ленин Морено стремился значительно улучшить отношения с Соединенными Штатами. Под руководством Министра обороны (и отставного генерала) Освальдо Яррина эквадорские вооруженные силы приступили к осуществлению программы реорганизации, предусматривающей создание объединенного командования. Яррин сыграл важную роль в расширении сотрудничества в области обороны и безопасности с Вашингтоном, включая поддержку временного размещения американских воздушных средств, таких как американские таможенные и пограничные патрульные самолеты P-3 Orion, чтобы помочь Эквадору контролировать свою большую исключительную экономическую зону. В сентябре он объявил, что Министерство обороны работает над новой оборонной Белой книгой. В соседнем Перу армия продолжает процесс преобразований, который включает в себя создание новой бригады реагирования на стихийные бедствия. Военно-морской флот приступил к реализации долгожданной программы модернизации подводного флота: первый корпус был открыт в мае 2018 года на верфях ВМФ "Сима", которые также приступили к строительству второго причала для десантных платформ класса Makassar (LPD). Первый LPD, BAP Pisco, был введен в эксплуатацию в июне 2018 года.
   Экономические проблемы в Аргентине по-прежнему препятствуют серьезному обновлению ее вооруженных сил. В результате долгожданные проекты закупок были отложены или перенесены на 2020 год и последующие годы. Хотя президент Маурисио Макри в своем выступлении в июле объявил о своем намерении укрепить военно-промышленный потенциал, точные суммы, которые будут выделены на этот процесс, на момент написания доклада оставались неясными. Однако развитие потенциала в 2018 году включало поставку ВВС большего количества тренажеров Beechcraft T-6C+ Texan II; планируется приобрести 12 самолетов. Это позволило перепрофилировать инструкторов ВВС Tucano для проведения операций по перехвату на севере страны. Их использование в борьбе с негосударственными угрозами отражает изменение оборонной политики страны, которая до 2018 года ограничивала военные действия защитой от обычных государственных угроз.
   Между тем в августе 2018 года Аргентина, Бразилия, Чили, Колумбия, Парагвай и Перу объявили о своем намерении приостановить на неопределенный срок участие в Союзе южноамериканских наций (УНАСУР) - региональной организации, созданной в 2008 году в целях укрепления регионального политического, социального, оборонного и экономического сотрудничества. Этот шаг был сделан после того, как Боливия вступила в должность председателя организации и на фоне споров с Венесуэлой. Южноамериканский Совет обороны УНАСУР приступил к осуществлению нескольких многонациональных программ в области военного образования, исследований и разработок оборудования и закупок, включая совместную разработку основного учебно-тренировочного самолета и тактического беспилотного летательного аппарата, которые так и не были реализованы.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   После нескольких трудных лет, с сокращением на 0,6% ВВП в 2016 году и лишь скромным ростом на 1,3% ВВП в 2017 году, в Латинской Америке и Карибском бассейне наблюдаются более сильные показатели, которые, как ожидается, достигнут 2% в 2018 году. По данным МВФ, такие страны, как Чили (3,4%), Парагвай (4,5%), Перу (3,7%) и Уругвай (3,4%), были одними из самых динамичных экономик в Южной Америке в 2018 году. Этому возвращению к росту способствовали как внешние, так и внутренние факторы. В целом региону помог рост в США, который вырос с 2,5% в 2017 году до 3,4% в 2018 году. Мексика и страны Центральной Америки и Карибского бассейна находятся в особой зависимости от экономической ситуации в США. В 2016 году Мексика экспортировала 74% своей продукции в США, Никарагуа - 61%, Гондурас - 56%. Однако, по данным ОЭСР, в то время как Мексика и Центральноамериканские государства стали более зависимыми от экономики США, южноамериканские страны стали более зависимыми от экономики Китая.
   Еще одним внешним фактором стало восстановление цен на сырьевые товары после краха 2014 года. По данным Всемирного банка, цены на медь восстановились с 5 510 долларов США за метрическую тонну (т) в 2015 году до более чем 6000 долларов США за т летом 2018 года. Это пошло на пользу экспортерам сырьевых товаров, таким как Чили, для которой экспорт меди составил 21% от общего объема экспорта в 2016 году, а экспорт других полезных ископаемых - еще 20%. Перу, еще один экспортер металлопродукции, также извлекла выгоду из этих растущих цен.
   Внутри страны экономический рост стимулировался частным потреблением благодаря повышению деловой и потребительской уверенности, а также инвестициям; так было в Чили и Колумбии. Тем временем туризм в Карибском бассейне рос, принося пользу таким странам, как Барбадос, Белиз, Ямайка и Сент-Люсия.
   Однако более крупные страны региона действовали как тормоз для общего ускорения региональной экономики. Аргентина, например, испытывает трудности с середины 2018 года. Вслед за повышением процентных ставок в США Аргентина резко ослабила свою валюту. В период с января по сентябрь 2018 года песо потерял более 50% своей стоимости по отношению к доллару США. Инфляция также достигла рекордных максимумов, до 34,4% в годовом исчислении в августе 2018 года. Это привело Буэнос-Айрес к осуществлению программы жесткой экономии, предусматривающей повышение экспортных налогов и сокращение числа правительственных министерств. Примерно в то же время Макри объявил о планах оборонной реформы, включая реструктуризацию Министерства обороны. Тем не менее правительство было вынуждено запросить у МВФ кредит в размере 50 миллиардов долларов США. Кроме того, сильная засуха сказалась на производстве аргентинской сои и кукурузы, которые составляли 24% и 6% ее экспорта соответственно в 2016 году.
   МВФ оценил, что ВВП Бразилии вырастет с 1% в 2017 году до 2,3% в 2018 году, восстановившись после двух лет рецессии. Однако оставались слабые места, которые могли бы ослабить этот прогноз. Бразильский реал ослаб по отношению к доллару США на 25% в период с сентября 2018 года по январь 2018 года. В мае 2018 года забастовка водителей грузовиков нанесла удар по экономике, затруднив судоходство и торговлю и приведя к нехватке топлива. Политическая неопределенность также доминировала в преддверии президентских выборов в октябре 2018 года, на которых победу одержал кандидат от правых сил Джаир Больсонаро. Самое главное, что экономика Бразилии, и в частности пространство для маневра правительства, омрачено растущим долгом и большим дефицитом. Однако эти проблемы кажутся вполне управляемыми по сравнению с экономическим кризисом в Венесуэле. МВФ оценил уровень инфляции там выше 1 000 000% в 2018 году, и властям пришлось девальвировать валюту, заменив 100 000 боливаров fuertes на один боливар soberano.

   [] []

   []
   Оборонная промышленность
   Одним из важных событий в оборонной промышленности Латинской Америки в 2018 году стало запланированное объединение Boeing и крупнейшей бразильской оборонной компании Embraer, которая участвует в ключевых программах, таких как поставка боевых самолетов Gripen бразильским ВВС. Она также разрабатывает легкий ударно-тренировочный самолет EMB-314 Super Tucano и транспортный самолет KC-390. В 2016 году Boeing и Embraer договорились о совместном выводе на рынок KC-390. Однако партнерство, объявленное в июле 2018 года, выходит за рамки этого. Фирмы договорились о создании нового совместного предприятия, занимающегося продажей оборонной продукции, в частности КС-390. Но поскольку партнерство имеет дело с коммерческими продуктами, оно все еще должно быть санкционировано бразильскими властями.
   Бразилия - не единственная латиноамериканская страна, привлекающая иностранный интерес к своему оборонному сектору. Более того, не только крупные западные премьер-подрядчики рассматривают регион как потенциальный рынок сбыта. Например, Служба технического обслуживания ВВС Перу собрала учебный самолет Korea Aerospace Industries KT-1P. Окончательный заказ на 20 самолетов КТ-1П был поставлен в апреле 2017 года. Тем временем южнокорейская Судостроительная фирма STX договорилась о партнерстве с Перу SIMA shipyards для совместной работы по поставке морских патрульных катеров PGCP-50 для ВМС Перу.
   В Аргентине главный оборонный Фим FАbrica Argentina de Aviones (FAdeA) был захвачен экономическими проблемами страны. Правительство пригрозило сократить финансирование, если компания не заключит экспортную сделку для своего учебного самолета IA-63 Pampa III, а отсутствие продаж означало, что компания должна была уволить 500 сотрудников в течение двух лет. Однако в 2018 году Фадеа подписала меморандум о взаимопонимании с южноафриканской Paramount Group. Открытие африканского рынка может стать благоприятной возможностью для Фадеа и может помочь смягчить ее нынешние трудности.
   Региональные закупки
   Финансовые проблемы Аргентины помешали осуществлению запланированной программы модернизации, которая предусматривала бы закупку новых истребителей для ВВС, морских патрульных кораблей fie для Военно-морского флота и до 20 средних вертолетов для армейской авиации. Тем не менее, помимо t-6C+ Texan trainers, ВВС приняли поставку своих первых локально модернизированных C-130H Hercules и, как ожидается, получат первые три ведущих истребителя IA-63 Pampa III от FAdeA. Аргентинское правительство также смогло обработать платеж в размере 14,2 млн евро (16,8 млн долларов США) за военно-морские истребители fie Super Etendard ModernisИ в мае 2018 года и ожидало, что самолет будет принят на вооружение до саммита G20 в Буэнос-Айресе в ноябре-декабре 2018 года.
   Боливия получила относительно небольшой пакет военной помощи от Китая в 2018 году в виде легких транспортных средств и материально-технического обеспечения, включая десять бронетранспортеров Tiger 4x4 для армии. Другие закупки включали легкий самолет, полученный из различных гражданских подержанных источников. Основная инвестиционная программа страны в последние годы включала закупку сети радаров двойного назначения для наблюдения за воздушным движением и управления воздушным движением, заказанных компанией Thales в 2015 году.
   В 2018 году бразильские вооруженные силы приняли на вооружение значительное количество бронетехники и артиллерийских орудий. Армия получила от AVIBRAS восемь реактивных систем залпового огня ASTROS для выполнения заказа на три новые батареи, а также 60 самоходных гаубиц М109А5 калибра 155 мм, в то время как морская пехота получила свои последние десантно-штурмовые машины AAV7A1. Помимо прибытия в 2018 году бывшего британского вертолетоносца HMS Ocean, военно-морской флот оценил в 2017 году свои первые оснащенные Exocet вертолеты H225M. Второй модернизированный противолодочный вертолет Super Lynx совершил свой первый полет в середине 2018 года в Великобритании.
   Расходы на закупки в Колумбии остаются скромными, главным образом из-за расходов, связанных с продолжающимся осуществлением мирного процесса с FARC. Расходы на закупки в Колумбии остаются скромными, главным образом из-за расходов, связанных с продолжающимся осуществлением мирного процесса с РВСК. В 2018 году Вооруженные силы приняли поставку целого ряда транспортных средств материально-технического обеспечения, включая один десантный корабль (ARC Bahia Colombia) пятого класса, пять патрульных катеров Defender 380X и девятый модернизированный вертолет Arpia IV. Колумбия также создала новую многоцелевую эскадрилью, оснащенную вертолетами Bell 206 Jet Ranger, и новую эскадрилью беспилотных летательных аппаратов, оснащенных системами Boeing ScanEagle и NightEagle для ВВС, в то время как армия приняла на вооружение небольшое количество местных автомобилей TR12 Hunter с противоминной защитой от засад. ВВС, вероятно, также приобретут один транспортный самолет C-130H Hercules из избыточных запасов ВВС США и объявили о своем намерении приобрести еще два. Хотя средства в Эквадоре по-прежнему ограничены, правительство пытается рекапитализировать некоторые из своих военных потенциалов, в частности воздушную мобильность. Был доставлен один легкий грузовой самолет M28 Skytruck, и понятно, что министерство хочет закупить по меньшей мере шесть легких вертолетов для армии.
   ЧИЛИ
   Вооруженные силы Чили являются профессиональными и боеспособными, хотя и компактными. До недавнего времени в миссиях и планировании преобладали соображения территориальной обороны, но сейчас Вооруженные силы также готовятся к "другим миссиям, помимо военных", включая миротворческую и гуманитарную помощь и помощь в случае стихийных бедствий (HA/DR). В рамках этого процесса они проводят больше учений с региональными и международными партнерами.
   Политика Сантьяго в области безопасности трансформируется из традиционной модели обороны в модель, которой противостоят меняющиеся региональные отношения и новые стратегические приоритеты, продвигаемые гражданскими правительствами. Как следствие, концепции и силовые структуры, призванные противостоять территориальным угрозам, сосуществуют с политическими инициативами и программами закупок, связанными с новыми задачами. В то же время наблюдается медленное сокращение оборонного бюджета и отмена или отсрочка некоторых планов закупок обычного оборудования. Этот стратегический переход продолжался и во время второго срока пребывания Президента Себастьяна Пиньеры в Оффи. В свой первый срок, в 2010-14 годах, он выдвинул инициативы по изменению оборонной политики Чили, к чему стремилась и его преемница Мишель Бачелет. Министр обороны Чили был избран президентом конференции министров обороны стран Северной и Южной Америки в октябре 2018 года. Министерство обороны заявило, что председательство Чили в этой группе будет направлено на укрепление регионального сотрудничества в области HA/DR, охраны окружающей среды, подготовки к новым вызовам безопасности, включая киберзащиту, и расширение участия женщин в Вооруженных силах. Кроме того, Пиньера, который был вновь избран в декабре 2017 года, вносит существенные изменения в порядок финансирования чилийской обороны.
   Политика безопасности в переходный период
   После перехода к демократии в начале 1990-х годов чилийская оборона была главным образом сформирована тремя соображениями: историческое соперничество с Боливией и Перу все еще оставалось потенциальным источником конфликта; то, что Вооруженные силы сохранили значительную автономию в вопросах обороны после политических договоренностей, согласованных в ходе демократического перехода; и то, что программа военной модернизации получила значительные финансовые ресурсы.
   Эти факторы помогли сохранить военную позицию, ориентированную на внешнюю оборону в случае обычного конфликта. Армия была организована как механизированная сила с тремя мотострелковыми бригадами и четырьмя бронетанковыми бригадами, оснащенными основными боевыми танками Leopard 1 и 2 и их вариантами, единственной вероятной ролью для которых была защита пустынных районов на севере Чили. ВВС были задуманы как превосходящая в воздухе и ударная сила; они приобрели 46 боевых самолетов F-16, в основном подержанных из Нидерландов, но позже дополненных некоторыми новыми сборками. Военно-морской флот был создан для обеспечения защиты морских линий связи с надводным флотом из восьми основных надводных боевых кораблей и проведения операций по перехвату с подводным флотом из двух лодок типа 209/1400 и двух катеров класса ScorpХne. Каждая из трех служб действовала относительно автономно, лишь с ограниченной степенью совместной организации.
   Однако с конца 2000-х годов несколько факторов объединились, чтобы изменить эту модель. Более тесные экономические связи и политическое сближение с соседями Чили снизили риск возникновения пограничного кризиса. Чили была одним из основателей Тихоокеанского альянса и является ассоциированным членом Mercado ComЗn del Sur (общий рынок Юга, или MERCOSUR). Тем не менее, имели место споры с соседями, хотя стороны решили урегулировать их путем обращения в Международный суд (МС). Давний морской спор между Чили и Перу был в конечном итоге урегулирован только после передачи дела в Международный суд, который в 2014 году предоставил Лиме дополнительные морские воды. В 2013 году Боливия обратилась в Международный суд с иском к Чили о том, что она должна иметь доступ к Тихому океану через "коридор Атакама". В октябре 2018 года суд постановил, что Чили `не взяла на себя юридического обязательства вести переговоры о суверенном доступе к Тихому океану для многонационального государства Боливия".
   В то же время сменявшие друг друга гражданские правительства укрепляли свой потенциал в области разработки оборонной политики и управления ею. В 2010 году была утверждена новая организационная структура Министерства обороны (закон N 20424). Это придало гражданскому руководству большее влияние на планирование политики безопасности и управление Вооруженными силами, создав канцелярии заместителя министра обороны и заместителя министра по делам вооруженных сил. Еще одним результатом процесса реорганизации стало то, что в 2011 году контроль над полувоенными карабинерами был передан Министерству внутренних дел и общественной безопасности.
   Наряду с укреплением политического контроля за деятельностью органов безопасности, недавно созданные администрации содействовали созданию новых миссий для Вооруженных сил, таких как оказание помощи в случае стихийных бедствий, наблюдение на море и охрана границ, а также содействие международным миротворческим миссиям. Действительно, хотя в "Белой книге по обороне" 2010 года была подтверждена необходимость поддержания надежного сдерживающего потенциала, она также включила в цели политики безопасности Чили развитие небоевой деятельности и укрепление регионального сотрудничества.
   В соответствии с этими рамками вооруженные силы играют ключевую роль в оказании гуманитарной помощи и помощи в восстановлении инфраструктуры после стихийных бедствий. Они выполняли эти задачи после того, как Чили пережила сильные землетрясения в 2010 и 2015 годах, отражая не только изменение приоритетов политики, но и то, что Вооруженные силы имеют основные возможности, жизненно необходимые для реагирования на эти кризисы. Тем временем Сантьяго продолжает активно участвовать в миссиях ООН, одновременно расширяя свое участие в миротворческой деятельности в более широком плане, например, путем создания в 2002 году Совместного центра по операциям по поддержанию мира. Она предоставила MINUSTAH (Гаити) подразделение размером с боевой корабль до конца операции в октябре 2017 года. В настоящее время Чили держит небольшие отряды в составе UNFICYP (Кипр) и UNVMC (миссия по проверке мирного процесса в Колумбии). В то же время она имеет своих представителей в UNMOGIP (Индия и Пакистан), UNTSO (Египет, Израиль, Иордания, Ливан и Сирия) и MINUSCA (Центральноафриканская Республика). Чили также вносит свой вклад в деятельность EUFOR Althea -миссии Европейского Союза, отвечающей за поддержание безопасности в Боснии и Герцеговине.
   Акцент на региональном сотрудничестве в области безопасности был особенно заметен в связи с растущими военными связями Чили с Аргентиной. Сближение с Буэнос-Айресом началось с подписания в 1995 году Меморандума о взаимопонимании. После двусторонних переговоров в 2005 и 2006 годах были сформированы объединенные миротворческие силы Крус-де-Сур (Южный Крест) численностью в один батальон. Военные подразделения обеих стран также принимают участие в серии проводимых раз в два года учений по ликвидации последствий стихийных бедствий "Солидарность".
   Военные силы
   Вооруженные силы являются высокопрофессиональными, но ограниченными по численности, насчитывая чуть более 77 000 военнослужащих, 46 000 из которых находятся в армии. Военная служба является обязательной, хотя обычно имеется достаточно добровольцев, чтобы предотвратить обязательные уведомления. Только армия имеет значительное число призывников в своих рядах (ее унтер-офицеры являются профессионалами), в то время как военно-морской флот и военно-воздушные силы почти все являются профессионалами.
   Повышенный акцент был сделан на укреплении "сплоченности" и снижении административной и оперативной независимости этих трех служб. После 2010 года и принятия закона N 20424 Объединенный штаб стал отвечать за стратегическое управление Вооруженными силами; они традиционно выполняли административную функцию. Позднее это решение сопровождалось созданием двух региональных совместных командований (Север и Юг). На основе этой структуры Объединенный штаб приобрел большую роль в руководстве крупными операциями. Например, объединенное командование "Север" оказывает поддержку полицейским силам в проведении операций по обеспечению безопасности границ в рамках плана Frontera Norte Segura (Безопасная северная граница). Кроме того, объединенный штаб отвечает за координацию участия Чили в международных миссиях по поддержанию мира и наблюдению.
   Между тем приоритеты в области закупок были изменены не только в результате сокращения бюджетных ассигнований, но и в связи с расширением направленности оборонной политики Чили. Инвестиции в основном направляются на приобретение многоцелевого оборудования, способного вести боевые и небоевые операции.
   Закупки
   Как следствие, некоторые из возможностей, необходимых для выполнения таких задач, как быстрое развертывание и морское патрулирование, получили более высокий приоритет. Это изменение, скорее всего, затронет армию, поскольку ее структура и запасы техники традиционно были ориентированы на обычные боевые действия. На сегодняшний день последним значительным приобретением Чили сухопутных систем были самоходные гаубицы американского производства M109A5+. Вторая партия из 12 машин поступила в декабре 2014 года с помощью зарубежных военных продаж США.
   Развертывание регулярной армии в поддержку мероприятий по оказанию помощи в случае стихийных бедствий способствовало созданию более гибких сил, в частности за счет привлечения военно-инженерных контингентов к выполнению таких задач (и учений). В рамках этого процесса Чили предприняла шаги по расширению своих винтокрылых активов, включая приобретение партии вертолетов AS532AL и AS532ALe Cougar, последний из которых был поставлен в 2016 году. Они значительно расширили возможности авиационной бригады, которая обеспечивает воздушную мобильность армии и играет важнейшую роль в операциях по ликвидации последствий стихийных бедствий. Кроме того, армия сделала значительные инвестиции в 2017 году, чтобы оснастить свои инженерные батальоны новыми строительными установками и вездеходами, улучшив их возможности по борьбе со стихийными бедствиями.
   Тем временем военно-воздушным силам придется подумать о том, как сохранить тот уровень боеспособности платформы, который сделал ее одной из самых совершенных военно-воздушных сил в регионе. Значительное число его боевых самолетов F-16 приближается к пределу их эксплуатационного срока службы, как и старинные учебные/ легкие штурмовики CASA C-101CC 1980-х годов, и, как полагают, нет никаких ближайших планов по обновлению или расширению этих возможностей. Усилия ВВС вместо этого были направлены на укрепление транспортной авиации, приняв на вооружение четыре бывших Корпуса морской пехоты США KC-130R Hercules, увеличив до семи чилийский флот Hercules. Особое внимание уделяется также возможностям Чили в области воздушного наблюдения: три необитаемых летательных аппарата (БПЛА) Hermes 900 уже действуют в рамках плана "безопасная северная граница". Одним из ключевых будущих проектов станет обновление разведывательного, наблюдательного и разведывательного спутника SSOT (Sistema Satelital de la Observacion de la Tierra), эксплуатируемого группой космических операций ВВС.
   Чилийский Военно-Морской Флот укрепил свой потенциал для выполнения задач, связанных с обеспечением безопасности на море и береговой охраной. Были приобретены четыре отечественных патрульных судна класса "Пилото Пардо", два из которых имеют усиленные льдом корпуса. Между тем, в 2017 году была выпилена первая сталь для нового ледокола. Это судно ледового класса должно быть завершено в 2022 году и окажет неоценимую поддержку расширению деятельности Чили в Антарктике. Также идет модернизация парка военно-морских патрульных самолетов P-3ACH Orion. Эта программа модернизации среднего срока службы заменит, согласно Lockheed Martin, элементы, включая "наружные крылья, центроплан, горизонтальный стабилизатор и передние кромки горизонтального стабилизатора".
   Тем не менее основные боевые платформы Чили также привлекают к себе внимание. В 2018 году три фрегата ВМФ типа 23 проходили модернизацию, которая включала установку новых систем боевого управления и зенитных ракетных комплексов. Две подводные лодки класса ScorpХne военно-морского флота также были полностью отремонтированы, и одна из двух подводных лодок типа 209/1400 проходит аналогичный процесс, который продлит срок ее службы на десять лет. Однако план приобретения еще двух лодок класса ScorpХne для замены Type-209/1400 был отложен, в то время как замена еще не была определена для подводного тендера Almirante JosИ Toribio Merino Castro, который был выведен из эксплуатации в 2015 году.
   Военно-морской флот также развивает свою деятельность на океанских водах, увеличивая свою способность действовать на расстоянии от своих баз и участвовать в многонациональных коалициях. В 2015 году военно-морской флот развернул на север oiler Almirante Mont для снабжения канадского флота Pacifi, миссия которого дала бы экипажу ценные уроки в операциях с незнакомыми судами в дальних водах. Веха была достигнута в 2018 году, когда чилийский флот взял на себя руководство военно-морским компонентом многонациональных учений RIMPAC, проходящих на Гавайях.
   Экономика обороны
   В течение последнего десятилетия Чили неизменно занимала высокое место в таблице оборонных бюджетов стран Латинской Америки. Военные расходы традиционно финансируются из трех источников: во-первых, ежегодные бюджетные ассигнования министерству обороны, которые обычно используются для покрытия заработной платы, оперативных расходов и расходов на строительство инфраструктуры; во-вторых, Национальный фонд обеспечения обороны (Caja de PrevisiСn de la Defensa Nacional, или CAPREDENA), который управляет выплатами военных пенсий; и, наконец, закон о резервировании меди (Ley Reservada del Cobre), который традиционно выделял 10% прибыли от национального экспорта меди на военные закупки.
   Учитывая трудности с точным расчетом доли финансирования вооруженных сил, получаемой из медных доходов, - правительство иногда отвлекает часть этих средств на другие цели, - большинство оценок чилийских расходов на оборону, как правило, сосредоточено на первых двух источниках (годовой бюджет министерства и пенсии вооруженных сил). Вместе они составили в среднем около 1,67% ВВП в период с 2010 по 2014 год. Тем не менее, анализ экономики частного сектора в августе 2018 года, как сообщается, показал, что в период с 2012 по 2017 год закон о меди генерировал дополнительные средства в среднем на сумму более 1 миллиарда долларов США ежегодно для приобретения оборудования.
   Заработная плата является основной составляющей бюджета Министерства обороны; в 2018 году она составила 64,2% от общего объема, а операционные расходы составили 21,4%, согласно бюджету, представленному Конгрессу в конце 2017 года. Большая часть оставшейся суммы была выделена на покрытие различных финансовых расходов, что практически не оставляло места для приобретения новых систем вооружения. В прошлом закон о меди компенсировал этот дефицит финансирования.
   Однако после попыток предыдущих правительств в сентябре 2018 года президент Пиньера объявил об отмене закона о меди и создании нового механизма финансирования приобретения оборудования. В соответствии с этой новой схемой вооруженные силы будут иметь два дополнительных источника финансирования, помимо стандартных ассигнований Министерству обороны. Это будет четырехлетний бюджет, первоначально финансируемый за счет 2,6 млрд. долл.США из оставшихся ресурсов медного права, а затем за счет новых ежегодных ассигнований, предоставляемых правительством. Кроме того, будет создан стратегический Резервный фонд, который дополнительно выделит 1 млрд. долл.США на случай кризиса национальной безопасности или стихийного бедствия.
   Часть прибыли чилийской государственной медной компании больше не будет по закону поступать в Вооруженные силы, а будет передаваться в казну таким же образом, как и другие медные доходы; правительство будет решать вопрос о ее распределении таким же образом, как и остальная часть национального бюджета. Отменяя закон о меди, гражданское политическое руководство Чили получит полный контроль над всеми оборонными финансами и расходами.
   В более широком смысле отмена закона о меди отражает два ключевых изменения в чилийском политическом ландшафте. Это свидетельствует о том, что гражданское правительство добилось полного контроля над оборонной политикой, одновременно демонстрируя основополагающее изменение приоритетов правительства в пользу увеличения инвестиций в такие области, как здравоохранение и образование. Действительно, недавние правительства стремились обеспечить альтернативное использование средств, полученных в результате принятия закона о меди. С этой целью были внесены изменения в законодательство, позволившие использовать средства медного закона для оказания чрезвычайной помощи после землетрясения 2010 года, во время пожаров в регионе Вальпараисо в 2014 году и в начале 2015 года для финансирования восстановления пострадавших от наводнений районов севера. На момент подготовки настоящего документа законопроект о создании нового механизма финансирования находился в стадии законодательного оформления.
   Не исключено, что военные расходы также могут оказаться под давлением вследствие экономической ситуации в Чили: рост снизился с 5,8% в 2010 году до всего лишь 1,5% в 2017 году, по данным МВФ. В период с 2010 по 2018 год доля ВВП Чили, направленная на вооруженные силы, снизилась с 1,63% до 1,42%. Оборонный бюджет на 2018 год представляет собой умеренное увеличение на 3% в номинальном выражении по сравнению с предыдущим годом. В реальном выражении, измеренном в постоянных (2010) долларах США, это означало рост на 1,9% в период с 2017 по 2018 год.
   Сокращение имеющихся средств для Вооруженных сил может привести к возникновению некоторых проблем. Учитывая ее уровень технической сложности, содержание военной техники обходится дорого, не говоря уже о затратах, которые были бы связаны с новыми системами аналогичного или лучшего потенциала. Следовательно, Минобороны должно будет тщательно управлять любым значительным сокращением оборонных расходов, чтобы предотвратить неблагоприятное воздействие на обычные оборонные возможности.
   Оборонная промышленность
   Оборонная промышленность Чили относительно невелика, и в ней доминируют государственные предприятия. Несмотря на то, что они принадлежат государству, эти Фим обладают управленческой независимостью. Это помогло им принять долгосрочные бизнес-модели, так что они способны поддерживать уровень технологического развития относительно остальной части региона. Три ключевых компаний FAMAE (FАbricas г Maestranzas-дель-колумбийская, производстве и ремонте наземных систем), Асмар (Астиллерос г Maestranzas-де-ла-Армада, активное участие в военно-морских судостроительных и судоремонтных) и ENAER (Эмпреса Насьональ де AeronАutica, который производит и обслуживает самолеты).
   FAMAE является одной из старейших оборонных компаний в Латинской Америке и со временем продвинулась от производства лицензированного стрелкового оружия к более сложным видам деятельности, таким как модернизация основных танков Leopard 1V в Чили. Его оборонные производственные мощности значительно выросли в 1976 году после того, как США ввели эмбарго на поставки оружия тогдашнему военному правительству Чили. Наиболее амбициозным проектом FAMAE является производство реактивной системы залпового огня SLM, которая использует предыдущий опыт компании в рамках программы Rayo (отмененной в 2002 году).
   Между тем морской концерн ASMAR обладает значительным технологическим опытом и рядом заказов на своих счетах. Наиболее значимыми его проектами являются строительство ледокола ледового класса, проект модернизации типа 23 и капитальный ремонт подводных лодок типа 209/1400. Самый значительный иностранный контракт был заключен с Эквадором на модернизацию подводных лодок типа 209/1300, завершенную в 2014 году.
   ENAER имеет широкий портфель производственных и сервисных услуг, охватывающий как гражданские, так и военные самолеты. Хорошо известен экспорт базового тренажера T-35 Pillan, который был экспортирован, в частности, в Доминиканскую Республику, Эквадор и Испанию, в то время как его наиболее важной внутренней программой является оказание технической поддержки парку боевых самолетов F-16 ВВС. Компания также обслуживает транспортные самолеты C-130 Hercules-в том числе для иностранных заказчиков, таких как Колумбия. В марте 2015 года ENAER подписала соглашение с итальянской компанией Leonardo о предоставлении поддержки и производстве компонентов для транспортных самолетов C-27J Spartan и M-345 Het advanced trainers. В ноябре 2016 года ENAER подписала соглашение с Airbus о развитии возможностей по техническому обслуживанию и капитальному ремонту авиалайнеров C212, CN235 и C295, а также о сотрудничестве в производстве компонентов для космических систем.
   Помимо этих трех крупных государственных компаний, оборонная промышленность Чили включает в себя сеть небольших частных компаний, специализирующихся на производстве высокотехнологичных систем и компонентов. Оборонный сектор Чили извлек выгоду из долгосрочного подхода правительства к промышленному развитию, а также из устойчивых уровней финансирования закупок, предусмотренных законом о меди. Однако по мере сокращения оборонного бюджета Чили в условиях замедления экономического роста и других приоритетов в расходовании средств, а также в связи с изменениями в медном законодательстве возрастает риск того, что внутренние контракты могут оказаться под давлением; в результате успех экспорта станет еще более важным.
   []
   МЕКСИКА
   В июле 2018 года мексиканцы избрали президентом Андре Мануэля Лопеса Обрадора (в народе известного как АМЛО) от партии левого национального движения За восстановление (Морена). АМЛО победила с перевесом в 53% голосов. Он участвовал в популистской кампании, которая была направлена на борьбу с коррупцией и снижение государственных зарплат и пособий. Предложения АМЛО по обеспечению безопасности включали создание возглавляемой гражданским населением Национальной гвардии, которая объединит подразделения армии и морской пехоты вместе с федеральной полицией для создания единого органа внутренней безопасности. Тем временем силы безопасности продолжают заниматься вопросами внутренней безопасности, и в 2018 году насилие по-прежнему представляло собой серьезную проблему.
   До вступления в должность, АМЛО объявил, что мексиканские вооруженные силы будут по-прежнему представлены в его кабинете через два отдельных министерства: Секретариат национальной обороны (SEDENA), включающий армию и военно-воздушные силы, и Секретариат Марины (SEMAR), включающий военно-морской флот. Они возглавляются действующим четырехзвездочным генералом и Адмиралом, которые выполняют функции (в равной степени) министра обороны и военно-морского флота соответственно. Хотя поступали сообщения о возможных изменениях в военно-политической организации с вероятным переходом к единому гражданскому Министерству обороны и созданием объединенной структуры начальника штаба, подобные слухи были слышны и в ходе предыдущих переходов. Любая существенная корректировка военно-политической структуры потребует конституционных изменений, поскольку в настоящее время эти институты должны возглавлять офицеры действующей армии. АМЛО также объявил, что его администрация наберет 50 000 дополнительных сотрудников для присоединения к SEDENA, SEMAR и Федеральной полиции.
   Объявление о том, что президентская гвардия численностью 1800 человек будет расформирована после вступления АМЛО в должность, привлекло некоторое внимание. Известный как Estado Mayor Presidencial, охранник обеспечивал безопасность и материально-техническое обеспечение канцелярии президента с 1926 года. АМЛО заявил, что его личная безопасность вместо этого будет гарантирована гражданским персоналом из 20 человек. он также объявил, что президентский воздушный транспорт (CGTAP) будет расформирован и продан, в том числе около 22 самолетов, включая Boeing 787-8 (поставлен в 2016 году), четыре самолета Gulfstream executive aircraft, один Beech 350i, один H225M и шесть AW109s.
   За последнее десятилетие мексиканские вооруженные силы расширили и модернизировали свои возможности в области внутренней безопасности за счет использования обычных вооружений. Для модернизации их артиллерии, бронетехники, противовоздушной обороны, военной авиации и средств наземной борьбы требуются крупные инвестиции.
   Местное производство бронетехники DN-XI прекратилось примерно в 150 случаях из запланированных 1000, хотя есть потенциал перезапустить производственную линию, как только армейские оборонные предприятия завершат свой переход в Пуэблу. Большая часть DN-XIs, а также около 250 песчаных котлов были перераспределены в недавно созданные бригады военной полиции. Эти бригады были созданы путем привлечения личного состава из пехотных, кавалерийских и артиллерийских подразделений вместо дополнительных ресурсов для значительного увеличения численности личного состава; к 2018 году мексиканская армия выделила десять из 12 таких подразделений. Армия рассчитывает закупить новые 105-мм и 155-мм артиллерийские орудия, а также новое поколение боевых бронированных машин 8х8 в течение 2018-24 годов.
   В ноябре 2018 года мексиканский флот должен был запустить Reformadora, первый из восьми фрегатов класса SIGMA 10514, которые планируется построить на мексиканских верфях. Военно-морской флот объявил о планах оснащения Reformadora противокорабельными ракетами RGM-84L Harpoon Block II и ракетами RIM-162 ESSM и RIM-116 Block 2, а также вертолетами MH-60R Seahawk, вооруженными ракетами AGM-114 Hellfire и управляемыми ракетами APKWS II. Корабль должен поступить на вооружение в 2020 году. Военно-морские верфи также строят седьмой и восьмой океанские патрульные суда класса Oaxaca, ARM Jalisco и ARM Estado de Mexico, которые должны быть введены в эксплуатацию в 2019 году. SEMAR рассчитывает продолжить свою программу военно-морского строительства в рамках AMLO; однако точное количество кораблей, которые будут построены в 2019-24 годах, остается неясным. Текущие потребности Мексики в морских и прибрежных патрульных судах для наблюдения за ее исключительной экономической зоной, вероятно, сохранятся, хотя SEMAR сделал строительство фрегатов приоритетным и может потребовать финансирования еще по меньшей мере трех судов к 2024 году.
   Авиационные активы Мексики были значительно модернизированы во время администрации 2012-18 годов, когда прибыли вертолеты UH-60M Black Hawk и AS565MBe Panther, а также больше Beechcraft T-6C+ Texan IIs и восемь турбовинтовых самолетов King Air 350. Половина Королевских самолетов предназначена для морского патрулирования, а остальные - для разведки, наблюдения и рекогносцировки. Закупка дополнительных самолетов UH-60M Black Hawks, главным образом для того, чтобы начать замену Ми-17, была обозначена в качестве приоритета для администрации 2018-24 годов. Однако эти требования могут быть пересмотрены в начале 2019 года, когда новая администрация начнет пересматривать свои приоритеты в области закупок. Приобретение новых морских патрульных самолетов, включая среднемагистральный беспилотный летательный аппарат (БПЛА) средней дальности (МКС), является частью долгосрочных планов SEMAR.
   Мексиканские морские пехотинцы продолжают расширяться и в настоящее время реорганизованы вокруг бригадного подразделения специальных сил (ЮНОПС)-десантной морской пехотной бригады, которая развертывает подразделения как на побережье Тихого океана, так и Мексиканского залива-и 30 батальонов, находящихся на различных стадиях формирования. Сообщалось о требованиях к новым десантным и легким бронированным машинам.
   Южная радиолокационная сеть Мексики, известная как SIVA (Sistema Integrado de Vigilancia AИrea), дополняется полетом, состоящим из EMB-145AEW Erieye и двух морских патрульных самолетов EMB-145RS, все из которых планируется модернизировать. Три новых тактических беспилотника S45 были включены в полет SIVA. Неизвестное число более способных беспилотных летательных аппаратов Hermes 900 мужского пола по-прежнему приписано к федеральной полиции и Центру расследований национальной безопасности (Centro de InvestigaciСn y Seguridad Nacional, или CISEN) - организации, которую АМЛО обязалось распустить. Ремонт и переоборудование единственной истребительной эскадрильи ВВС начались в конце 2017 года, и первые два истребителя F-5, которые должны были быть переданы повторно, были введены в строй в сентябре 2018 года. Закупка новой сети воздушного наблюдения для северной границы Мексики на базе Thales GM400, состоящей из радаров fie и командно-диспетчерского центра, была приостановлена из-за нехватки средств. Несмотря на программу сотрудничества между армией США North/US NORTHCOM, которая привела к аренде радара TPS-70 в качестве чрезвычайного временного решения, власти седены объявили, что приобретение новых радаров fie является приоритетом.


   ANTIGUA and BARBUDA
   []

Capabilities
The Antigua and Barbuda Defence Force (ABDF) focuses on internal security and disaster relief, and also contributes to regional counter-narcotics effrts. It comprises a light-infantry element, which carries out internal-security duties, and a coastguard, which is tasked with fihery protection and counter-narcotics. Antigua and Barbuda is a member of the Caribbean Community and the Caribbean Regional Security System. The country maintains defence ties with the UK and sends personnel to train in the US. The ABDF participates in US SOUTHCOM's annual Tradewinds disaster-relief exercise, though it has no independent capacity to deploy forces other than in its immediate neighbourhood, most recently for disaster-relief effrts in Dominica. The equipment inventory is limited to small arms and light weapons (there is a range of mainly soft-skinned vehicles), while the coastguard maintains ex-US patrol vessels and a number of smaller boats. Aside from limited maintenance facilities, there is no signifiant indigenous defence industry.
Способности
Силы обороны Антигуа и Барбуды (Абд) сосредоточены на обеспечении внутренней безопасности и ликвидации последствий стихийных бедствий, а также вносят свой вклад в региональные усилия по борьбе с наркотиками. Она включает в себя легкую пехоту, которая выполняет обязанности по обеспечению внутренней безопасности, и береговую охрану, которая занимается охраной окружающей среды и борьбой с наркотиками. Антигуа и Барбуда является членом Карибского сообщества и Карибской региональной системы безопасности. Страна поддерживает оборонные связи с Великобританией и направляет Персонал для обучения в США. ABDF участвует в ежегодных учениях по оказанию помощи в случае стихийных бедствий US SOUTHCOM Tradewinds, хотя у нее нет независимого потенциала для развертывания сил, кроме как в непосредственной близости от нее, совсем недавно для оказания помощи в случае стихийных бедствий в Доминике. Инвентарь оборудования ограничен стрелковым оружием и легкими вооружениями (имеется целый ряд в основном мягкотелых транспортных средств), в то время как береговая охрана поддерживает бывшие патрульные суда США и ряд небольших лодок. Если не считать ограниченных возможностей технического обслуживания, то здесь нет значительной местной оборонной промышленности.

ACTIVE 180 (Army 130 Coast Guard 50)
(all services form combined Antigua and Barbuda Defence Force)
RESERVE 80 (Joint 80)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 130
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn HQ
   1 inf coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp (1 engr unit, 1 med unit)

Coast Guard 50
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 2: 1 Dauntless; 1 Swift

   ARGENTINA
   []

Capabilities
Argentina's armed forces have suffient training and equipment to fulfi internal-security tasks, although any power-projection ambition is limited by lack of funding. The armed forces principally focus on border security, surveillance and counter-narcotics operations, in part due to the increase in drug-traffiing activity in and around the country, and cooperate with Bolivia and Paraguay. Amid other defence reforms, legislation proposed in 2018 may allow greater latitude to deploy the armed forces against non-traditional threats. Military cooperation with the US centres on enhancing readiness, as well as disaster response, border security and peacekeeping. The armed forces participate in multinational exercises and bilateral peacekeeping exercises with neighbour Chile. There are limited deployment capabilities, and the equipment inventory is increasingly obsolete, with modernisation hampered by limited funding. The air force faces signifiant equipment-availability challenges and the navy has seen its capability decline in areas such as anti-submarine warfare, mine warfare and airborne early warning. Argentina possesses an indigenous defence-manufacturing capacity covering land, sea and air systems, although industry fortunes have dipped in recent years because of lack of investment. Stateowned aviation fim FAdeA has aircraft-maintenance capabilities, but is reliant on external assistance for some manufacturing tasks.
Способности
Вооруженные силы Аргентины имеют достаточную подготовку и оснащение для выполнения задач по обеспечению внутренней безопасности, хотя любые амбиции в области проецирования власти ограничены отсутствием финансирования. Вооруженные силы в основном сосредоточены на обеспечении безопасности границ, наблюдении и борьбе с наркотиками, что отчасти объясняется увеличением масштабов наркотрафика в стране и вокруг нее, и сотрудничают с Боливией и Парагваем. Наряду с другими оборонными реформами, законодательство, предложенное в 2018 году, может позволить расширить возможности для развертывания вооруженных сил против нетрадиционных угроз. Военное сотрудничество с США сосредоточено на повышении готовности, а также на реагировании на стихийные бедствия, обеспечении безопасности границ и поддержании мира. Вооруженные силы участвуют в многонациональных учениях и двусторонних миротворческих учениях с соседней Чили. Возможности развертывания ограничены, и запасы оборудования все больше устаревают, а модернизация затруднена ограниченным финансированием. Военно-воздушные силы сталкиваются с серьезными проблемами в плане наличия оборудования, а военно-морской флот переживает снижение своих возможностей в таких областях, как противолодочная война, противоминная война и воздушно-десантное раннее предупреждение. Аргентина обладает собственным оборонно-промышленным потенциалом, охватывающим наземные, морские и воздушные системы, хотя в последние годы состояние промышленности резко ухудшилось из-за отсутствия инвестиций. Государственная авиация fim FAdeA имеет возможности по техническому обслуживанию самолетов, но зависит от внешней помощи для некоторых производственных задач.

ACTIVE 74,200 (Army 42,800 Navy 18,500 Air 12,900) Paramilitary 31,250
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 42,800
Regt and gp are usually bn-sized
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) div (1 armd bde (4 tk regt, 1 mech inf regt, 1 SP arty gp, 1 cbt engr bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy),
   1 (3rd) jungle bde (2 jungle inf regt, 1 arty gp, 1 engr bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy, 1 med coy);
     1 (12th) jungle bde (3 jungle inf regt, 1 arty gp, 1 engr bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy, 1 med coy), 2 engr bn, 1 sigs bn, 1 log coy)
   1 (3rd) div (1 mech bde (1 armd recce regt, 1 tk regt, 2 mech inf regt, 1 SP arty gp, 1 cbt engr bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy),
     1 mech bde (1 armd recce tp, 1 tk regt, 2 mech inf regt, 1 SP arty gp, 1 cbt engr bn, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy), 1 int bn, 1 sigs bn, 1 log coy)
   1 (Rapid Deployment) force (1 armd bde (1 recce sqn, 3 tk regt, 1 mech inf regt, 1 SP arty gp, 1 cbt engr coy, 1 int coy, 1 sigs coy, 1 log coy),
   1 mech bde (1 armd recce regt, 3 mech inf regt, 1 arty gp, 1 cbt engr coy, 1 int coy, 1 sigs coy,1 log coy),
   1 AB bde (1 recce tp, 2 para regt, 1 arty gp, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy), 1 AD gp (2 AD bn))
Light
   1 (2nd) mtn inf div (2 mtn inf bde (1 armd recce regt, 3 mtn inf regt, 2 arty gp, 1 cbt engr bn, 1 sigs coy, 1 log coy),
     1 mtn inf bde (1 armd recce bn, 2 mtn inf regt, 1 jungle inf regt, 2 arty gp, 1 cbt engr bn, 1 sigs coy, 1 construction coy, 1 log coy), 1 AD gp, 1 sigs bn)
   1 mot cav regt (presidential escort)
Air Manoeuvre
   1 air aslt regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty gp (bn)
   1 engr bn
   1 sigs gp (1 EW bn, 1 sigs bn, 1 maint bn)
   1 sigs bn
   1 sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   5 maint bn
HELICOPTER
   1 avn gp (bde) (1 avn bn, 1 hel bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 231: 225 TAM, 6 TAM S21
   LT TK 117: 107 SK-105A1 Kuerassier; 6 SK-105A2 Kuerassier; 4 PatagСn
   RECCE 47 AML-90
   IFV 232: 118 VCTP (incl variants); 114 M113A2 (20mm cannon)
   APC 278
   APC (T) 274: 70 M113A1-ACAV; 204 M113A2
   APC (W) 4 WZ-551B1
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Greif
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 3 M1025 HMMWV with TOW-2A
   RCL 105mm 150 M-1968
ARTILLERY 1,108
   SP 155mm 42: 23 AMX F3; 19 VCA 155 Palmaria
   TOWED 172: 105mm 64 Model 56 pack howitzr; 155mm 108: 28 CITEFA M-77/CITEFA M-81; 80 SOFMA L-33
   MRL 8: 105mm 4 SLAM Pampero; 127mm 4 CP-30
   MOR 886: 81mm 492; SP 107mm 25 M106A2; 120mm 330 Brandt; SP 120mm 39 TAM-VCTM
AIRCRAFT
   TPT Light 14: 1 Beech 80 Queen Air; 3 C-212-200 Aviocar; 2 Cessna 208EX Grand Caravan; 1 Cessna 500 Citation (survey);
     1 Cessna 550 Citation Bravo; 3 DA42 (to be converted to ISR role); 2 DHC-6 Twin Ottr; 1 Sabreliner 75A (Gaviao 75A)
   TRG 5 T-41 Mescalero
HELICOPTERS
   MRH 5: 4 SA315B Lama; 1 Z-11
   TPT 67: Medium 3 AS332B Super Puma; Light 64: 1 Bell 212; 25 Bell 205 (UH-1H Iroquois - 6 armed); 5 Bell 206B3; 13 UH-1H-II Huey II; 20 AB206B1
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence RBS-70
   GUNS TOWED 229: 20mm 200 GAI-B01; 30mm 21 HS L81; 35mm 8 GDF Oerlikon (Skyguard fie control)

Navy 18,500
Commands: Surface Fleet, Submarines, Naval Avn, Marines
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (diver) SF gp
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2:
     1 Salta (GER T-209/1100) with 8 single 533mm TT with Mk 37/SST-4 HWT
     1 Santa Cruz (GER TR-1700) with 6 single 533mm TT with SST-4 HWT (undergoing MLU)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 11
   DESTROYERS DDH 1 Hercules (UK Type-42 - utilised as a fast troop-transport ship), with 1 114mm gun (capacity 2 SH-3H Sea King hel)
   FRIGATES FFGHM 10:
     4 Almirante Brown (GER MEKO 360) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple B515 ILAS-3 324mm
       TT with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 AS555 Fennec hel)
     6 Espora (GER MEKO 140) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 triple B515 ILAS-3 324mm ASTT with A244 LWT, 1 76mm gun
       (capacity 1 AS555 Fennec hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 16
   CORVETTES FSG 3 Drummond (FRA A-69) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 triple ILAS-3 324mm ASTT with A244 LWT, 1 100mm gun
    PSO 3:
     2 Irigoyen (ex-US Cherokee)
     1 Teniente Olivieri (ex-US oilfild tug)
   PCO 2:
     1 Murature (ex-US King - trg/river patrol role) with 3 105mm gun (in refi since 2016)
     1 Sobral (ex-US Sotoyomo)
   PCGT 1 Intrepida (GER Lurssen 45m) with 2 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 single 533mm TT with SST-4 HWT, 1 76mm gun
   PCC 1 Intrepida (GER Lurssen 45m) with 1 76mm gun
   PB 6: 4 Baradero (Dabur); 2 Punta Mogotes (ex-US Point)
AMPHIBIOUS 6 LCVP
LOGISTICS AND SUPPORT 18
   ABU 3 Red
   AFS 4 Puerto Argentina (ex-RUS Neftegaz)
   AGB 1 Almirante Irizar (damaged by fie in 2007; returned to service in mid-2017)
   AGHS 3: 1 Austral; 1 Cormoran; 1 Puerto Deseado (icebreaking capability, used for polar research)
   AGOR 1 Commodoro Rivadavia
   AK 3 Costa Sur (capacity 4 LCVP)
   AOR 1 Patagonia (FRA Durance) with 1 hel platform
   AORL 1 Ingeniero Julio Krause
   AXS 1 Libertad

Naval Aviation 2,000
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 20 combat capable
   FGA 2 Super Etendard (9 more in store)
   ATK 1 AU-23 Turbo Porter
   ASW 7: 3 S-2T Tracker!; 4 P-3B Orion
   TPT Light 7 Beech 200F/M King Air
   TRG 10 T-34C Turbo Mentor*
HELICOPTERS
   ASW 2 SH-3H (ASH-3H) Sea King
   MRH 4 AS555 Fennec
   TPT Medium 4 UH-3H Sea King
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-550 Magic
   AShM AM39 Exocet

Marines 2,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 (flet) force (1 cdo gp, 1 (AAV) amph bn, 1 mne bn, 1 arty bn, 1 ADA bn)
   1 (flet) force (2 mne bn, 2 navy det)
   1 force (1 mne bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 12 ERC-90F Sagaie
   APC APC (W) 31 VCR
   AAV 11 LVTP-7
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV AAVR 7
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 105mm 30 M-1974 FMK-1
ARTILLERY 89
   TOWED 19: 105mm 13 Model 56 pack howitzr; 155mm 6 M114
   MOR 70: 81mm 58; 120mm 12
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence RBS-70
   GUNS 40mm 4 Bofors 40L

Air Force 12,900
4 Major Comds - Air Operations, Personnel, Air Regions, Logistics, 8 air bde Air Operations Command
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   2 sqn with A-4/OA-4 (A-4AR/OA-4AR) Skyhawk
   2 (tac air) sqn with IA-58 Pucara; EMB-312 Tucano (on loan for border surv/interdiction)
ISR
   1 sqn with Learjet 35A
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Bell 212; Bell 212 (UH-1N); Mi-171, SA-315B Lama
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130H Hercules; KC-130H Hercules; L-100-30
TRANSPORT
   1 sqn with B-707
   1 sqn with DHC-6 Twin Ottr; Saab 340
   1 sqn with F-27 Friendship
   1 sqn with F-28 Fellowship; Learjet 60
   1 (Pres) fl with B-757-23ER; S-70A Black Hawk, S-76B
TRAINING
   1 sqn with AT-63 Pampa
   1 sqn with EMB-312 Tucano
   1 sqn with Grob 120TP
   1 hel sqn with Hughes 369; SA-315B Lama
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Hughes 369; MD-500; MD500D
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 72 combat capable
   ATK 52: 20 A-4 (A-4AR) Skyhawk!; 2 OA-4 (OA-4AR) Skyhawk!; 21 IA-58 Pucara; 9 IA-58M Pucara
   ELINT 1 Cessna 210
   TKR 2 KC-130H Hercules
   TPT 27: Medium 4: 3 C-130H Hercules; 1 L-100-30;
     Light 16: 1 Cessna 310; 6 DHC-6 Twin Ottr; 4 Learjet 35A (test and calibration); 1 Learjet 60 (VIP); 4 Saab 340;
     PAX 7: 1 B-737; 1 B-757-23ER; 5 F-28 Fellowship
   TRG 59: 20 AT-63 Pampa* (LIFT); 19 EMB-312 Tucano; 8 Grob 120TP; 6 P2002JF Sierra; 6 T-6C Texan II
HELICOPTERS
   MRH 27: 4 Bell 412EP; 11 Hughes 369; 3 MD-500; 4 MD-500D; 5 SA315B Lama
   TPT 12: Medium 3: 2 Mi-171E; 1 S-70A Black Hawk; Light 9: 7 Bell 212; 2 S-76B (VIP)
AIR DEFENCE
   GUNS 88: 20mm: 86 Oerlikon/Rh-202 with 9 Elta EL/M-2106 radar; 35mm: 2 Oerlikon GDF-001 with Skyguard radar
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L Sidewinder; R-550 Magic; Shafrir 2#

Paramilitary 31,250
Gendarmerie 18,000
Ministry of Security
FORCES BY ROLE
COMMAND
   7 regional comd
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Other
   17 paramilitary bn
Aviation
   1 (mixed) avn bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE S52 Shorland
   APC (W) 87: 47 Grenadier; 40 UR-416
ARTILLERY MOR 81mm
AIRCRAFT
   TPT 13: Light 12: 3 Cessna 152; 3 Cessna 206; 1 Cessna 336; 1 PA-28 Cherokee; 2 PC-6B Turbo Porter; 2 PC-12; PAX 1 Learjet 35
HELICOPTERS
   MRH 2 MD-500C
   TPT Light 17: 5 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 7 AS350 Ecureuil; 1 H135; 1 H155; 3 R-44 Raven II
   TRG 1 S-300C

Prefectura Naval (Coast Guard) 13,250
Ministry of Security
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 69
   PCO 7: 1 Correa Falcon; 1 Delfi; 5 Mantilla (F30 HalcСn - undergoing modernisation)
   PCC 1 Mariano Moreno
   PB 58: 1 Dorado; 25 Estrellemar; 2 Lynch (US Cape); 18 Mar del Plata (Z-28); 1 Surel; 8 Damen Stan 2200; 3 Stan Tender 1750
   PBF 2 Shaldag II
   PBR 1 Tonina
LOGISTICS & SUPPORT 11
   AAR 1 Tango
   AFS 1 Prefecto Garcia
   AG 2
   ARS 1 Prefecto Mansilla
   AX 5: 1 Mandubi; 4 other
   AXS 1 Dr Bernardo Houssay
AIRCRAFT
   MP 1 Beech 350ER King Air
   TPT Light 6: 5 C-212 Aviocar; 1 Beech 350ER King Air
   TRG 2 Piper PA-28 Archer III
HELICOPTERS
   SAR 3 AS565MA Panther
   MRH 1 AS365 Dauphin 2
   TPT 5: Medium 3: 1 H225 Puma; 2 SA330L (AS330L) Puma; Light 2 AS355 Ecureuil II
   TRG 4 S-300C

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2 obs
CYPRUS: UN UNFICYP 244; 2 inf coy; 1 hel fl; 2 Bell 212
MIDDLE EAST: UN UNTSO 3 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs


   BAHAMAS
   []

Capabilities
The Royal Bahamas Defence Force (RBDF) is an entirely naval force primarily tasked with disaster relief, maritime security and countering narcotics traffiing. Its single commando squadron is tasked with base and internal security. The Bahamas is a member of the Caribbean Community, and the RBDF maintains training relationships with the UK and US. The RBDF participates in US SOUTHCOM's multinational annual Tradewinds disaster-response exercise. There is very little independent capacity to deploy abroad, aside from recent regional disaster-relief effrts. The second phase of the Sandy Bottom Project was completed in April 2017; the fial phase will see further infrastructure improvements and an increase in RBDF personnel numbers. A new permanent naval base on Grand Bahama is under discussion to bolster the RBDF's counternarcotics work. The maritime wing is focused around patrol vessels and smaller patrol boats, while the air wing has a small inventory of light aircraft. Apart from limited maintenance facilities, the Bahamas has no indigenous defence industry.
Способности
Королевские силы обороны Багамских островов (RBDF) - это исключительно военно-морские силы, на которые в первую очередь возложена задача оказания помощи в случае стихийных бедствий, обеспечения безопасности на море и борьбы с незаконным оборотом наркотиков. Его единственная эскадрилья коммандос поставлена перед базой и внутренней безопасностью. Багамские острова являются членом Карибского сообщества, и РБДФ поддерживает учебные отношения с Великобританией и США. В задержании участвует в международных ежегодных нас SOUTHCOM по ликвидации последствий стихийных бедствий пассаты упражнения. Существует очень мало независимого потенциала для развертывания за рубежом, если не считать недавних региональных мероприятий по оказанию помощи в случае стихийных бедствий. Второй этап проекта "песчаное дно" был завершен в апреле 2017 года; на этапе fial планируется дальнейшее улучшение инфраструктуры и увеличение численности персонала РБДФ. Новую постоянную военно-морскую базу на острове Большой Багама находится в стадии обсуждения для укрепления антинаркотической работы задержании по. Морское крыло сосредоточено вокруг патрульных судов и небольших патрульных катеров, в то время как воздушное крыло имеет небольшой запас легких самолетов. Помимо ограниченного количества объектов технического обслуживания, на Багамских островах нет местной оборонной промышленности.

ACTIVE 1,300

ORGANISATIONS BY SERVICE

Royal Bahamian Defence Force 1,300
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne coy (incl marines with internal- and base-security duties)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 21
   PCC 2 Bahamas
   PBF 6 Nor-Tech
   PB 13: 4 Arthur Dion Hanna; 2 Dauntless; 3 Lignum Vitae (Damen 3007); 2 Sea Ark 12m; 2 Sea Ark 15m
LOGISTICS & SUPPORT 1 AKR 1 Lawrence Major (Damen 5612)
AIRCRAFT TPT Light 3: 1 Beech A350 King Air; 1 Cessna 208 Caravan; 1 P-68 Observer

FOREIGN FORCES
Guyana Navy: Base located at New Providence Island


   BARBADOS
   []

Capabilities
Maritime security and resource protection are the main tasks of the Barbados Defence Force (BDF), but it has a secondary publicsafety role in support of the police force. The BDF has been active in counter-narcotics work in recent years, and troops have also been tasked with supporting law-enforcement patrols. The BDF has been taking steps to improve its disaster-relief capacity and is developing a company-size mobile fild hospital. The Caribbean Regional Security System is headquartered in Barbados, and it is also a member of the Caribbean Community. The BDF participates in US SOUTHCOM's multinational annual Tradewinds disaster-response exercise. There is limited capacity to independently deploy within the region, most recently on hurricane-relief duties. The inventory consists principally of a small number of patrol vessels. Apart from limited maintenance facilities, Barbados has no indigenous defence industry.
Способности
Безопасность на море и Защита ресурсов являются основными задачами Барбадосских Сил обороны (БСО), но они играют второстепенную роль в обеспечении общественной безопасности в поддержку полицейских сил. В последние годы БДФ активно ведет работу по борьбе с наркотиками, и военнослужащим также поручено оказывать поддержку патрулям правоохранительных органов. БДФ предпринимает шаги по укреплению своего потенциала по оказанию помощи в случае стихийных бедствий и разрабатывает мобильный полевой госпиталь размером с компанию. Штаб-квартира Карибской региональной системы безопасности находится на Барбадосе, и она также является членом Карибского сообщества. ФДР принимает участие в международной ежегодной USSOUTHCOM по ликвидации последствий стихийных бедствий пассаты упражнения. Существует ограниченный потенциал для самостоятельного развертывания в регионе, в последнее время в рамках выполнения обязанностей по оказанию помощи в случае ураганов. Опись состоит в основном из небольшого числа патрульных судов. Помимо ограниченного количества объектов технического обслуживания, Барбадос не имеет собственной оборонной промышленности.

ACTIVE 610 (Army 500 Coast Guard 110)
RESERVE 430 (Joint 430)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn (cadre)
Coast Guard 110
HQ located at HMBS Pelican, Spring Garden
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 6:
   1 Dauntless; 2 Enterprise (Damen Stan 1204); 3 Trident (Damen Stan Patrol 4207)


   BELIZE
   []

Capabilities
Belize maintains a small Defence Force (BDF) and coastguard to provide national security, particularly control of the borders with Guatemala and Mexico. A new National Security and Defence Strategy (2017-20) identifis territorial defence and combating transnational crime as key objectives. An unresolved territorial dispute with Guatemala over Belize's southern border remains a source of concern. The UK has a long-standing security relationship with Belize and maintains a small training unit there, and the BDF also trains with US SOUTHCOM. Overall training levels are limited but generally suffient for the BDF's tasks. Belize is a member of the Caribbean Community. The BDF does not deploy internationally and logistics support is adequate for border-security missions. The conventional equipment inventory is limited and there is no domestic defence industry other than limited maintenance facilities.
Способности
Белиз располагает небольшими силами обороны (БСО) и береговой охраной для обеспечения национальной безопасности, в частности контроля на границах с Гватемалой и Мексикой. В новой Стратегии национальной безопасности и обороны (2017-20 годы) в качестве ключевых задач определены территориальная оборона и борьба с транснациональной преступностью. Нерешенный территориальный спор с Гватемалой по поводу южной границы Белиза по-прежнему вызывает озабоченность. Великобритания имеет давние отношения безопасности с Белизом и поддерживает там небольшое учебное подразделение, а BDF также тренируется с американским SOUTHCOM. Общий уровень подготовки ограничен, но в целом достаточен для выполнения задач БДФ. Белиз является членом Карибского сообщества. СРБ не осуществляет развертывание на международном уровне, и материально-техническая поддержка является адекватной для миссий по обеспечению безопасности границ. Запасы обычного оборудования ограничены, и нет никакой отечественной оборонной промышленности, кроме ограниченных объектов технического обслуживания.

ACTIVE 1,500 (Army 1,500) Paramilitary 150
RESERVE 700 (Joint 700)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~1,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn (3 inf coy)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY MOR 81mm 6

Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 3: 1 BN-2A Defender; 1 BN-2B Defender; 1 Cessna 182 Skylane
   TRG 1 T-67M-200 Firefl
HELICOPTERS
   TPT Light 3: 2 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 Bell 407

Reserve
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn (3 inf coy)

Paramilitary 150
Coast Guard 150
EQUIPMENT BY TYPE
All operational patrol vessels under 10t FLD

FOREIGN FORCES
United Kingdom BATSUB 12


   BOLIVIA
   []

Capabilities
The armed forces are constitutionally tasked with maintaining sovereignty and territorial defence, but counter-narcotics and internal and border security are in practical terms the main tasks of the armed forces. Joint task forces have been formed and dispatched to border regions to combat smuggling activities, and a series of border posts are being established. Modest procurement programmes are intended to improve the services' ability to undertake these roles. Airspace control is an emerging strategic priority, and construction continues on 13 civilian and military radars to help address this requirement. There is defence-technology cooperation with Russia, but China remains a signifiant supplier of military materiel, and delivered logistics vehicles in late 2018. An agreement was signed in September 2018 on joint operations with Peru on countering illicit traffiing and disaster relief. Amid greater internal deployments to border areas on counter-traffiing tasks, the armed forces have stressed the need to improve conditions for personnel. An Aerospace Research and Development Centre was created in 2018 in the military engineering school with the objective of developing munitions and ISR UAVs. There is some local maintenance, repair and overhaul capacity for the services.
Способности
В соответствии с Конституцией на вооруженные силы возложена задача поддержания суверенитета и территориальной обороны, но борьба с наркотиками и обеспечение внутренней и пограничной безопасности являются в практическом плане основными задачами Вооруженных сил. Были сформированы и направлены в приграничные районы совместные оперативные группы по борьбе с контрабандой, а также создан ряд пограничных постов. Скромные программы закупок призваны повысить способность служб выполнять эти функции. Контроль над воздушным пространством является новым стратегическим приоритетом, и продолжается строительство 13 гражданских и военных радаров, которые помогут решить эту задачу. Существует сотрудничество в области оборонных технологий с Россией, но Китай остается важным поставщиком военной техники, и в конце 2018 года он поставил логистические машины. В сентябре 2018 года было подписано соглашение о совместных операциях с Перу по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и ликвидации последствий стихийных бедствий. В условиях более широкого внутреннего развертывания в пограничных районах для выполнения задач по борьбе с торговлей людьми вооруженные силы подчеркивают необходимость улучшения условий для личного состава. В 2018 году на базе военно-инженерного училища был создан Центр аэрокосмических исследований и разработок с целью разработки боеприпасов и БПЛА ISR. Существует некоторое местное техническое обслуживание, ремонт и капитальный ремонт для этих услуг.

ACTIVE 34,100 (Army 22,800 Navy 4,800 Air 6,500)
Paramilitary 37,100
Conscript liability 12 months voluntary conscription for both males and females

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 9,800; 13,000 conscript (total 22,800)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   6 mil region HQ
   10 div HQ
SPECIAL FORCES
   3 SF regt
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 mot cav gp
Armoured
   1 armd bn
Mechanised
   1 mech cav regt
   2 mech inf regt
Light
   1 (aslt) cav gp
   5 (horsed) cav gp
   3 mot inf regt
   21 inf regt
Air Manoeuvre
   2 AB regt (bn)
Other
   1 (Presidential Guard) inf regt
COMBAT SUPPORT
   6 arty regt (bn)
   6 engr bn
   1 int coy
   1 MP bn
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 log bn
AVIATION
   2 avn coy
AIR DEFENCE
   1 ADA regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 54: 36 SK-105A1 Kuerassier; 18 SK-105A2 Kuerassier
   RECCE 24 EE-9 Cascavel
   APC 148+
    APC (T) 87+: 50+ M113, 37 M9 half-track
    APC (W) 61: 24 EE-11 Urutu; 22 MOWAG Roland; 15 V-100 Commando
   AUV 19 Tiger 4в4
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 4 Greif; M578 LARV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 2 Koyak with HJ-8
   MANPATS HJ-8
   RCL 90mm M67; 106mm M40A1
ARTILLERY 311+
   TOWED 61: 105mm 25 M101A1; 122mm 36 M-30 (M-1938)
   MOR 250+: 81mm 250 M29; Type-W87; 107mm M30; 120mm M120
AIRCRAFT
   TPT Light 4: 1 Fokker F-27-200; 1 Beech 90 King Air; 1 C-212 Aviocar; 1 Cessna 210 Centurion
HELICOPTERS
   MRH 6 H425
   TRG 1 Robinson R55
AIR DEFENCE GUNS TOWED 37mm 18 Type-65

Navy 4,800
Organised into six naval districts with HQ located at Puerto GuayaramerМn
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR 3: 1 Santa Cruz; 2 others
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AG 1
   AH 2

Marines 1,700 (incl 1,000 Naval Military Police)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf bn
Amphibious
   6 mne bn (1 in each Naval District)
COMBAT SUPPORT
   4 (naval) MP bn

Air Force 6,500 (incl conscripts)
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with K-8WB Karakorum
ISR
   1 sqn with Cessna 206; Cessna 402; Learjet 25B/25D (secondary VIP role)
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with AS332B Super Puma; H125 Ecureuil; H145
TRANSPORT
   1 (TAM) sqn with B-727; B-737; BAe-146-100; MA60
   1 (TAB) sqn with C-130A Hercules; MD-10-30F
   1 sqn with C-130B/H Hercules
   1 sqn with F-27-400M Troopship
   1 (VIP) sqn with Beech 90 King Air; Beech 200 King Air Beech 1900; Falcon 900EX; Sabreliner 60
   6 sqn with Cessna 152/206; IAI-201 Arava; PA-32 Saratoga; PA-34 Seneca
TRAINING
   1 sqn with DA40; T-25
   1 sqn with Cessna 152/172
   1 sqn with PC-7 Turbo Trainer
   1 hel sqn with R-44 Raven II
TRANSPORT HELICOPTER
   1 (anti-drug) sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois)
AIR DEFENCE
   1 regt with Oerlikon; Type-65
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 22 combat capable
   TPT 88: Heavy 1 MD-10-30F; Medium 4: 1 C-130A Hercules; 2 C-130B Hercules; 1 C-130H Hercules;
     Light 72: 1 Aero Commander 690; 3 Beech 90 King Air; 1 Beech 55 Baron; 2 Beech 200 King Air; 1 Beech 1900; 3 C-212-100; 10 Cessna 152; 2 Cessna 172;
     19 Cessna 206; 3 Cessna 210 Centurion; 1 Cessna 402; 9 DA40; 3 F-27-400M Troopship; 4 IAI-201 Arava; 2 Learjet 25B/D; 2 MA60!; 1 PA-32 Saratoga;
     4 PA-34 Seneca; 1 Sabreliner 60; PAX 11: 1 B-727; 5 B-737-200; 1 B-737-300; 1 BAe-146-100; 2 BAe- 146-200; 1 Falcon 900EX (VIP)
   TRG 30: 6 K-8WB Karakorum*; 6 T-25; 16 PC-7 Turbo Trainer*; 2 Z-242L
HELICOPTERS
   MRH 1 SA316 Alouette III
   TPT 35: Medium 6 H215 Super Puma; Light 29: 2 H125 Ecureuil; 19 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 2 H145; 6 R-44 Raven II
AIR DEFENCE GUNS 18+: 20mm Oerlikon; 37mm 18 Type-65

Paramilitary 37,100+
National Police 31,100+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   27 frontier sy unit
   9 paramilitary bde
   2 (rapid action) paramilitary regt
Narcotics Police 6,000+
FOE (700) - Special Operations Forces

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1; 2 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 3 obs
SUDAN: UN UNISFA 1; 3 obs


   BRAZIL
   []

Capabilities
The armed forces are among the most capable in the region. Brazil seeks to enhance its power-projection capabilities, boost surveillance of the Amazon region and coastal waters, and further develop its defence industry, though economic diffilties continue to affct its ability to develop these ambitions. However, security challenges from organised crime have seen the armed forces deploy on internal-security operations. Brazil maintains military ties with most of its neighbours including personnelexchange programmes and joint military training with Chile and Colombia. There is also defence cooperation with France, Sweden and the US, centred on procurement, technical advice and personnel training. Brazil's air-transport flet enables it to independently deploy forces. It contributes small contingents to several UN missions across Europe, the Middle East and sub-Saharan Africa. Despite substantial budgetary constraints, Brazil is attempting to modernise its equipment across all domains. Major platform programmes include PROSUB (one nuclear-powered and four dieselelectric submarines) and the recent acquisition of a former UK helicopter carrier. Brazil has a well-developed defence-industrial base, across all domains, with a capability to design and manufacture equipment for its armed forces. The aerospace sector is particularly strong, with some private companies such as Avibras and Embraer exporting to international customers. Local companies are also involved in the border-security programme SISFRON. There are industrial partnerships, including technology transfers and R&D support, with France's Naval Group (PROSUB) and Sweden's Saab (FX-2 fihter).
Способности
Вооруженные силы являются одними из самых боеспособных в регионе. Бразилия стремится расширить свои возможности по прогнозированию мощи, усилить наблюдение за регионом Амазонки и прибрежными водами и еще больше развить свою оборонную промышленность, хотя экономические трудности продолжают сказываться на ее способности развивать эти амбиции. Однако проблемы безопасности, связанные с организованной преступностью, привели к тому, что Вооруженные Силы развернули свои операции по обеспечению внутренней безопасности. Бразилия поддерживает военные связи с большинством своих соседей, включая программы обмена кадрами и совместную военную подготовку с Чили и Колумбией. Существует также оборонное сотрудничество с Францией, Швецией и США, сосредоточенное на закупках, техническом консультировании и обучении персонала. Бразильский военно-транспортный флот позволяет ему самостоятельно развертывать свои силы. Она предоставляет небольшие контингенты для нескольких миссий ООН в Европе, на Ближнем Востоке и в странах Африки к югу от Сахары. Несмотря на значительные бюджетные ограничения, Бразилия пытается модернизировать свое оборудование во всех областях. Основные программы платформы включают PROSUB (одна атомная подводная лодка и четыре дизельэлектрические подводные лодки) и недавнее приобретение бывшего британского вертолетоносца. Бразилия имеет хорошо развитую оборонно-промышленную базу, охватывающую все сферы деятельности, с возможностью разработки и производства оборудования для своих вооруженных сил. Аэрокосмический сектор особенно силен, и некоторые частные компании, такие как Avibras и Embraer, экспортируют продукцию для международных заказчиков. Местные компании также участвуют в программе обеспечения безопасности границ SISFRON. Существуют промышленные партнерства, включая передачу технологий и поддержку НИОКР, с французской военно-морской группой (PROSUB) и шведской Saab (FX-2 fihter).

ACTIVE 334,500 (Army 198,000 Navy 69,000 Air 67,500) Paramilitary 395,000 Conscript liability 12 months (can go to 18; often waived)
RESERVE 1,340,000
ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 1 SGDC-1 (civil-military use)

Army 128,000; 70,000 conscript (total 198,000)
FORCES BY ROLE
COMMAND
   8 mil comd HQ
   12 mil region HQ
   7 div HQ (2 with regional HQ)
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (1 SF bn, 1 cdo bn)
   1 SF coy
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 mech cav regt
Armoured
   1 (5th) armd bde (1 mech cav sqn, 2 tk regt, 2 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 engr bn, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (6th) armd bde (1 mech cav sqn, 2 tk regt, 2 armd inf bn, 1 SP arty bn, 1 AD bty, 1 engr bn, 1 sigs coy, 1 log bn)
Mechanised
   3 (1st, 2nd & 4th) mech cav bde (1 armd cav bn, 3 mech cav bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (3rd) mech cav bde (1 armd cav bn, 2 mech cav bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (15th) mech inf bde (3 mech inf bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 log bn)
Light
   1 (3rd) mot inf bde (1 mech cav sqn, 1 mech inf bn, 1 mot inf bn, 1 inf bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (4th) mot inf bde (1 mech cav sqn, 1 mot inf bn, 1 inf bn, 1 mtn inf bn, 1 arty bn, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (7th) mot inf bde (3 mot inf bn, 1 arty bn)
   1 (8th) mot inf bde (1 mech cav sqn, 3 mot inf bn, 1 arty bn, 1 log bn)
   1 (10th) mot inf bde (1 mech cav sqn, 4 mot inf bn, 1 inf coy, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy)
   1 (13th) mot inf bde (1 mot inf bn, 2 inf bn, 1 inf coy, 1 arty bn)
   1 (14th) mot inf bde (1 mech cav sqn, 3 inf bn, 1 arty bn)
   1 (11th) lt inf bde (1 mech cav regt, 3 inf bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 MP coy, 1 log bn)
   10 inf bn
   1 (1st) jungle inf bde (1 mech cav sqn, 2 jungle inf bn, 1 arty bn)
   4 (2nd, 16th, 17th & 22nd) jungle inf bde (3 jungle inf bn)
   1 (23rd) jungle inf bde (1 cav sqn, 4 jungle inf bn, 1 arty bn, 1 sigs coy, 1 log bn)
Air Manoeuvre
   1 AB bde (1 cav sqn, 3 AB bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
   1 (12th) air mob bde (1 cav sqn, 3 air mob bn, 1 arty bn, 1 engr coy, 1 sigs coy, 1 log bn)
Other
   1 (9th) mot trg bde (3 mot inf bn, 1 arty bn, 1 log bn)
   1 (18th) sy bde (2 sy bn, 2 sy coy)
   1 sy bn
   7 sy coy
   3 gd cav regt
   1 gd inf bn
COMBAT SUPPORT
   3 SP arty bn
   6 fd arty bn
   1 MRL bn
   1 STA bty
   6 engr bn
   1 engr gp (1 engr bn, 4 construction bn)
   1 engr gp (4 construction bn, 1 construction coy)
   2 construction bn
   1 EW coy
   1 int coy
   6 MP bn
   3 MP coy
   4 sigs bn
   2 sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   5 log bn
   1 tpt bn
   4 spt bn
HELICOPTER
   1 avn bde (3 hel bn, 1 maint bn)
   1 hel bn
AIR DEFENCE
   1 ADA bde (5 ADA bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 393: 128 Leopard 1A1BE; 220 Leopard 1A5BR; 45 M60A3/TTS
   LT TK 50 M41C
   RECCE 408 EE-9 Cascavel
   IFV 6 VBTP-MR Guarani 30mm
   APC 1,153
    APC (T) 630: 584 M113; 12 M113A2; 34 M577A2
    APC (W) 523: 223 EE-11 Urutu; 300 VBTP-MR Guarani 6в6
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 6+: Greif; 2 Sabiex HART; 4+ Pioneerpanzer 2 Dachs
   ARV 4+: BPz-2; 4 M88A1; M578 LARV
   VLB 4+: XLP-10; 4 Leopard 1 with Biber
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Eryx; Milan; MSS-1.2 AC
   RCL 194+: 84mm Carl Gustav; 106mm 194 M40A1
ARTILLERY 1,865
   SP 153: 105mm 72 M7/108; 155mm 81: 37 M109A3; 44 M109A5/A5+
   TOWED 431 105mm 336: 233 M101/M102; 40 L118 Light Gun; 63 Model 56 pack howitzr 155mm 95 M114
   MRL 127mm 36: 18 ASTROS II Mk3M; 18 ASTROS II Mk6
   MOR 1,245: 81mm 1,168: 453 L16, 715 M936 AGR; 120mm 77 M2
HELICOPTERS
   MRH 51: 29 AS565 Panther (HM-1); 5 AS565 K2 Panther (HM-1); 17 AS550U2 Fennec (HA-1 - armed)
   TPT 38: Heavy 11 H225M Caracal (HM-4); Medium 12: 8 AS532 Cougar (HM-3); 4 S-70A-36 Black Hawk (HM-2); Light 15 AS350L1 Ecureuil (HA-1)
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence RBS-70; 9K38 Igla (SA-18 Grouse); 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch)
   GUNS 100:
   SP 35mm 34 Gepard 1A2
   TOWED 66: 35mm 39 GDF-001 towed (some with Super Fledermaus radar); 40mm 27 L/70 (some with BOFI)

Navy 69,000
Organised into 9 districts with
HQ I Rio de Janeiro, HQ II Salvador, HQ III Natal, HQ IV BelИm, HQ V Rio Grande, HQ VI Ladario, HQ VII Brasilia, HQ VIII Sao Paulo, HQ IX Manaus
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (diver) SF gp
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 5:
     2 Tupi (GER T-209/1400) with 8 single 533mm TT with Mk24 HWT (of which 1 in refi until 2019)
     2 Tupi (GER T-209/1400) with 8 single 533mm TT with Mk48 HWT
     1 Tikuna (GER T-209/1450) with 8 single 533mm TT with Mk24 HWT (in refi until 2019)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 11
   DESTROYERS DDGHM 2:
     1 Greenhalgh (ex-UK Broadsword) with 4 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 2 sextuple lnchr with Sea Wolf SAM, 6 single STWS Mk2 324mm
       ASTT with Mk 46 LWT (capacity 2 Super Lynx Mk21A hel)
     1 Greenhalgh (ex-UK Broadsword) with 4 single lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 sextuple lnchr with Sea Wolf SAM, 6 single STWS Mk2 324mm
       ASTT with Mk 46 LWT (capacity 2 Super Lynx Mk21A hel)
   FRIGATES 9
    FFGHM 6 NiterСi with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with
       Mk 46 LWT, 1 twin 375mm A/S mor, 2 Sea Trinity Mk3 CIWS, 1 115mm gun (capacity 1 Super Lynx Mk21A hel)
    FFGH 3:
     2 InhaЗma with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk 46 LWT, 1 115mm gun (1 Super Lynx Mk21A hel)
     1 Barroso with 2 twin lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM, 2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk 46 LWT, 1 Sea Trinity Mk3 CIWS, 1 115mm gun
       (capacity 1 Super Lynx Mk21A hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 44
   PSO 3 Amazonas with 1 hel landing platform
   PCO 6: 4 Bracui (ex-UK River); 1 Imperial Marinheiro with 1 76mm gun; 1 Parnaiba with 1 hel landing platform
   PCC 2 MacaИ
   PCR 5: 2 Pedro Teixeira with 1 hel landing platform; 3 Roraima
   PB 24: 12 Grajau; 6 Marlim; 6 Piratini (US PGM)
   PBR 4 LPR-40
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES
   MSC 4 Aratu (GER Schutz)
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS 2
    LPD 1 Bahia (ex-FRA Foudre) (capacity 4 hels; 8 LCM, 450 troops)
    LPH 1 Atlantico (ex-UK Ocean) (capacity 18 hels; 4 LCVP; 40 vehs; 800 troops)
   LANDING SHIPS 3
    LST 1 Mattso Maia (ex-US Newport) with 1 Phalanx CIWS (capacity 3 LCVP; 1 LCPL; 400 troops)
    LSLH 2: 1 Garcia D'Avila (ex-UK Sir Galahad) (capacity 1 hel; 16 MBT; 340 troops);
     1 Almirante Saboia (exUK Sir Bedivere) (capacity 1 med hel; 18 MBT; 340 troops)
   LANDING CRAFT 16:
    LCM 12: 10 EDVM-25; 2 Icarai (ex-FRA CTM)
    LCT 1 Marambaia (ex-FRA CDIC)
    LCU 3 Guarapari (LCU 1610)
LOGISTICS AND SUPPORT 44
   ABU 5: 4 Comandante Varella; 1 Faroleiro Mario Seixas
   ABUH 1 Almirante Graca Aranah (lighthouse tender)
   AFS 1 Potengi
   AGHS 5: 1 Caravelas (riverine); 4 Rio Tocantin
   AGOS 2: 1 Ary Rongel with 1 hel landing platform; 1 Almirante Maximiano (capacity 2 AS350/AS355 Ecureuil hel)
   AGS 8: 1 Aspirante Moura; 1 Cruzeiro do Sul; 1 Antares; 3 Amorim do Valle (ex-UK Rover); 1 Rio Branco; 1 Vital de Oliveira
   AGSH 1 Sirius
   AH 5: 2 Oswaldo Cruz with 1 hel landing platform; 1 Dr Montenegro; 1 Tenente Maximianol with 1 hel landing platform; 1 Soares de Meirelles
   AOR 2: 1 Almirante GastЦo Mott; 1 MarajС
   AP 3: 1 Almirante Leverger; 1 Paraguassu; 1 ParА (all river transports)
   ASR 1 Felinto Perry (NOR Wildrake) with 1 hel landing platform
   ATF 5: 3 Triunfo; 2 Almirante Guihem
   AX 1 Brasil (NiterСi mod) with 1 hel landing platform
   AXL 3 Nascimento
   AXS 1 Cisne Barco

Naval Aviation 2,100
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with A-4/4M (AF-1) Skyhawk; TA-4/4M (AF-1A/1C) Skyhawk
ANTI SURFACE WARFARE
   1 sqn with Super Lynx Mk21A
ANTI SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with S-70B Seahawk (MH-16)
TRAINING
   1 sqn with Bell 206B3 Jet Ranger III
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS332 Super Puma; AS532 Cougar
   1 sqn with AS350 Ecureuil (armed); AS355 Ecureuil II (armed); H225M Caracal (UH-15A)
   3 sqn with AS350 Ecureuil (armed); AS355 Ecureuil II (armed)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 11 combat capable
   ATK 11: 6 A-4 (AF-1) Skyhawk; 2 A-4M (AF-1B) Skyhawk; 2 TA-4 (AF-1A) Skyhawk; 1 TA-4M (AF-1C) Skyhawk
HELICOPTERS
   ASW 18: 11 Super Lynx Mk21A; 1 Super Lynx Mk21B; 6 S-70B Seahawk (MH-16)
   CSAR 2 H225M Caracal (UH-15A)
   TPT 53: Heavy 8 H225M Caracal (UH-15); Medium 7: 5 AS332 Super Puma; 2 AS532 Cougar (UH-14);
     Light 38: 15 AS350 Ecureuil (armed); 8 AS355 Ecureuil II (armed); 15 Bell 206B3 Jet Ranger III (IH-6B)
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM: AM39 Exocet; Sea Skua; AGM-119 Penguin

Marines 16,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Amphibious
   1 amph div (1 lt armd bn, 3 mne bn, 1 arty bn)
   1 amph aslt bn
   7 (regional) mne gp
   1 rvn bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 18 SK-105 Kuerassier
   APC 60
    APC (T) 30 M113A1 (incl variants)
    APC (W) 30 Piranha IIIC
   AAV 47: 13 AAV-7A1; 20 AAVP-7A1 RAM/RS; 2 AAVC-7A1 RAM/RS (CP); 12 LVTP-7
ENGINEERING VEHICLES ARV 2: 1 AAVR-7; 1 AAVR-7A1 RAM/RS
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS RB-56 Bill; MSS-1.2 AC
ARTILLERY 65
   TOWED 41: 105mm 33: 18 L118 Light Gun; 15 M101; 155mm 8 M114
   MRL 127mm 6 ASTROS II Mk6
   MOR 81mm 18 M29
AIR DEFENCE GUNS 40mm 6 L/70 (with BOFI)

Air Force 67,500
Brazilian airspace is divided into 7 air regions, each of which is responsible for its designated air bases.
Air assets are divided among 4 designated air forces (I, II, III & V) for operations (IV Air Force temporarily deactivated)
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   4 sqn with F-5EM/FM Tiger II
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with AMX (A-1A/B)
GROUND ATTACK/ISR
   4 sqn with EMB-314 Super Tucano (A-29A/B)*
MARITIME PATROL
   1 sqn with P-3AM Orion
   2 sqn with EMB-111 (P-95A/B/M)
ISR
   1 sqn with AMX-R (RA-1)*
   1 sqn with Learjet 35 (R-35A); EMB-110B (R-95)
AIRBORNE EARLY WARNING & CONTROL
   1 sqn with EMB-145RS (R-99); EMB-145SA (E-99)
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/KC-130H Hercules
TRANSPORT
   1 VIP sqn with A319 (VC-1A); EMB-190 (VC-2); AS355 Ecureuil II (VH-55); H135M (VH-35); H225M Caracal (VH-36)
   1 VIP sqn with EMB-135BJ (VC-99B); ERJ-135LR (VC-99C); ERJ-145LR (VC-99A); Learjet 35A (VU-35); Learjet 55C (VU-55C)
   2 sqn with C-130E/H Hercules
   2 sqn with C295M (C-105A)
   7 (regional) sqn with Cessna 208/208B (C-98); Cessna 208-G1000 (C-98A); EMB-110 (C-95); EMB-120 (C-97)
   1 sqn with ERJ-145 (C-99A)
   1 sqn with EMB-120RT (VC-97), EMB-121 (VU-9)
TRAINING
   1 sqn with EMB-110 (C-95)
   2 sqn with EMB-312 Tucano (T-27) (incl 1 air show sqn)
   1 sqn with T-25A/C
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-35M Hind (AH-2)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with H225M Caracal (H-36)
   1 sqn with AS350B Ecureuil (H-50); AS355 Ecureuil II (H-55)
   1 sqn with Bell 205 (H-1H); H225M Caracal (H-36)
   2 sqn with UH-60L Black Hawk (H-60L)
ISR UAV
   1 sqn with Hermes 450/900
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 210 combat capable
   FTR 46: 43 F-5EM Tiger II; 3 F-5FM Tiger II
   FGA 49: 38 AMX (A-1); 11 AMX-T (A-1B)
   ASW 9 P-3AM Orion
   MP 19: 10 EMB-111 (P-95A Bandeirulha)*; 9 EMB-111 (P-95BM Bandeirulha)*
   ISR: 8: 4 AMX-R (RA-1)*; 4 EMB-110B (R-95)
   ELINT 6: 3 EMB-145RS (R-99); 3 Learjet 35A (R-35A)
   AEW&C 5 EMB-145SA (E-99)
   SAR 7: 1 C295M Amazonas (SC-105); 4 EMB-110 (SC-95B), 1 SC-130E Hercules
   TKR/TPT 2 KC-130H
   TPT 198: Medium 20: 4 C-130E Hercules; 16 C-130H Hercules; Light 170: 11 C295M (C-105A); 7 Cessna 208 (C- 98); 9 Cessna 208B (C-98);
     13 Cessna 208-G1000 (C-98A); 52 EMB-110 (C-95A/B/C/M); 16 EMB-120 (C-97); 4 EMB- 120RT (VC-97); 5 EMB-121 (VU-9); 7 EMB-135BJ (VC- 99B);
     3 EMB-201R Ipanema (G-19); 2 EMB-202A Ipanema (G-19A); 2 ERJ-135LR (VC-99C); 7 ERJ-145 (C-99A); 1 ERJ-145LR (VC-99A); 9 Learjet 35A (VU-35);      1 Learjet 55C (VU-55); 9 PA-34 Seneca (U-7); 12 U-42 Regente;
     PAX 8: 1 A319 (VC-1A); 3 EMB-190 (VC-2); 4 Hawker 800XP (EU-93A - calibration)
   TRG 264: 100 EMB-312 Tucano (T-27); 39 EMB-314 Super Tucano (A-29A)*; 44 EMB-314 Super Tucano (A-29B)*; 81 T-25A/C
HELICOPTERS
   ATK 12 Mi-35M Hind (AH-2)
   MRH 2 H135M (VH-35)
   TPT 60: Heavy 14 H225M Caracal (12 H-36 & 2 VH-36); Medium 16 UH-60L Black Hawk (H-60L);
   Light 30: 24 AS350B Ecureuil (H-50); 4 AS355 Ecureuil II (H-55/VH-55); 2+ Bell 205 (H-1H)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 5: 4 Hermes 450; 1 Hermes 900
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR MAA-1 Piranha; R-550 Magic 2; Python 3; IIR Python 4; SARH Super 530F; ARH Derby
   AShM AM39 Exocet
   ARM MAR-1 (in development)

Paramilitary 395,000 opcon Army
Public Security Forces 395,000
State police organisation technically under army control. However, military control is reducing, with authority reverting to individual states
EQUIPMENT BY TYPE
UNMANNED AERIAL VEHICLES
ISR Heavy 3 Heron (deployed by Federal Police for Amazon and border patrols)

Cyber
Cyber was a key component of the 2008 National Defence Strategy and the July 2012 Defence White Paper. In 2011, the army inaugurated Brazil's cyber-defence centre (CDCiber) to coordinate existing army, navy and air-force activities. There is an active training programme, run by the Institute of Cyber Defence among others, and a Cyber Operations Simulator (SIMOC) was set up in 2013, within the Integrated Electronic Warfare Centre. In July 2015, the army activated two provisional cyber-defence units under CDCiber, a cyber-defence command and a national school of cyber defence. Brazil's cyber-defence command (ComDCiber), set up in 2016, plans, coordinates and controls operational, doctrinal, development and training activities relating to cyberspace. The 2018 Cyber Guardian exercise utilised the SIMOC and involved military and civil organisations.
Кибер
Кибернетика была ключевым компонентом Национальной оборонной стратегии 2008 года и "Белой книги" по обороне от июля 2012 года. В 2011 году армия открыла бразильский центр киберзащиты (CDCiber) для координации существующей деятельности армии, Военно-морского флота и военно-воздушных сил. Существует активная учебная программа, которой руководит, в частности, Институт киберзащиты, а в 2013 году в рамках Единого центра радиоэлектронной борьбы был создан симулятор киберопераций (SIMOC). В июле 2015 года армия задействовала два временных подразделения киберзащиты под руководством CDCiber, командование киберзащиты и Национальную школу киберзащиты. Бразильское командование киберзащиты (ComDCiber), созданное в 2016 году, планирует, координирует и контролирует оперативную, доктринальную, развивающую и учебную деятельность, связанную с киберпространством. В учениях Cyber Guardian 2018 года использовался SIMLOCK и участвовали военные и гражданские организации.

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 4; 3 obs
CYPRUS: UN UNFICYP 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 7; 1 obs
LEBANON: UN UNIFIL 222; 1 FFGHM
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 6; 5 obs
SUDAN: UN UNAMID 1 obs; UN UNISFA 3 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 10 obs


   CHILE
   []

Capabilities
Chile's 2017 defence white paper noted core roles of assuring sovereignty and territorial integrity, but also indicated an increasing shift towards non-traditional military roles such as disaster relief, humanitarian assistance and peacekeeping. Chile maintains military ties with most of it neighbours. Personnel-exchange programmes and R&D cooperation are under way with Brazil and Colombia. Defence cooperation with the US is centred on procurement, technical advisory and personnel training. Training takes place regularly on a national basis, and the armed forces routinely participate in international exercises. Chile has a limited capacity to deploy independently beyond its borders. Serviceability challenges may arise for some equipment in the absence of upgrades. One such case is Chile's F-16s, several of which are reaching the end of their operational life, though an upgrade plan was announced in late 2018. However, because of the reduced risk of conventional conflict and border crises, priorities have changed to reflect a new focus on littoral and blue-water surveillance capabilities and helicopters. Chile has a developed defence-industrial base, with ENAER conducting aircraft maintenance. ASMAR and FAMAE are key maritime and land firms respectively, with the former set to construct a new icebreaker that will enhance Chile's ability to support operations in Antarctica.
Способности
В "Белой книге по обороне" Чили за 2017 год отмечаются ключевые роли обеспечения суверенитета и территориальной целостности, но также отмечается растущий сдвиг в сторону нетрадиционных военных ролей, таких как помощь в случае стихийных бедствий, гуманитарная помощь и поддержание мира. Чили поддерживает военные связи с большинством своих соседей. Осуществляются программы обмена кадрами и сотрудничества в области НИОКР с Бразилией и Колумбией. Оборонное сотрудничество с США сосредоточено на закупках, техническом консультировании и обучении персонала. Обучение проходит регулярно на национальной основе, а вооруженные силы регулярно участвуют в международных учениях. Чили располагает ограниченными возможностями для самостоятельного развертывания за пределами своих границ. Проблемы с исправностью могут возникнуть для некоторых видов оборудования в отсутствие модернизации. Одним из таких случаев являются чилийские F-16, некоторые из которых подходят к концу своего эксплуатационного срока, хотя план модернизации был объявлен в конце 2018 года. Однако из-за снижения риска обычных конфликтов и пограничных кризисов приоритеты изменились, чтобы отразить новый акцент на возможности наблюдения за прибрежными и дальними водами и вертолеты. Чили обладает развитой оборонно-промышленной базы, с ENAER проведения технического обслуживания воздушных судов. ASMAR и FAMAE являются ключевыми морскими и сухопутными фирмами соответственно, причем первая из них намерена построить новый ледокол, который повысит способность Чили поддерживать операции в Антарктике.

ACTIVE 77,200 (Army 46,350 Navy 19,800 Air 11,050) Paramilitary 44,700
Conscript liability Army 12 months; Navy 18 months; Air Force 12 months. Legally, conscription can last for 2 years
RESERVE 40,000 (Army 40,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES
   ISR 1 SSOT (Sistema Satelital de ObservaciСn de la Tierra)

Army 46,350
   6 military administrative regions
FORCES BY ROLE
Currently being reorganised into 1 SF bde, 4 armd bde, 1 armd det, 3 mot bde, 2 mot det, 4 mtn det and 1 avn bde
COMMAND
   6 div HQ
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (1 SF bn, 1 (mtn) SF gp, 1 para bn, 3 cdo coy, 1 log coy)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   4 cav sqn
   2 recce sqn
   2 recce pl
Armoured
   3 (1st, 2nd & 3rd) armd bde (1 armd recce pl, 1 armd cav gp, 1 mech inf bn, 1 arty gp, 1 AT coy, 1 engr coy, 1 sigs coy)
   1 (4th) armd bde (1 armd recce pl, 1 armd cav gp, 1 mech inf bn, 1 arty gp, 1 engr coy)
   1 (5th) armd det (1 armd cav gp, 1 mech inf coy, 1 arty gp)
Mechanised
   1 (1st) mech inf regt
Light
   1 (1st) mot inf bde (1 recce coy, 1 mot inf bn, 1 arty gp, 3 AT coy, 1 engr bn)
   1 (4th) mot inf bde (1 mot inf bn, 1 MRL gp, 2 AT coy, 1 engr bn)
   1 (24th) mot inf bde (1 mot inf bn, 1 arty gp, 1 AT coy)
   1 (6th) reinforced regt (1 mot inf bn, 1 arty gp, 1 sigs coy)
   1 (10th) reinforced regt (1 mot inf bn, 2 AT coy, 1 engr bn)
   1 (11th) mot inf det (1 inf bn, 1 arty gp)
   1 (14th) mot inf det (1 mot inf bn, 1 arty gp, 1 sigs coy, 1 AT coy)
   7 mot inf regt
   1 (3rd) mtn det (1 mtn inf bn, 1 arty gp, 1 engr coy)
   1 (9th) mtn det (1 mtn inf bn, 1 engr coy, 1 construction bn)
   2 (8th & 17th) mtn det (1 mtn inf bn, 1 arty coy)
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   1 engr regt
   4 sigs bn
   1 sigs coy
   2 int regt
   1 MP regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log div (2 log regt)
   4 log regt
   6 log coy
   1 maint div (1 maint regt)
AVIATION
   1 avn bde (1 tpt avn bn, 1 hel bn, 1 spt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 246: 115 Leopard 1; 131 Leopard 2A4
   IFV 191: 173 Marder 1A3; 18 YPR-765 PRI
   APC 548
   APC (T) 369 M113A1/A2
   APC (W) 179 Piranha
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 9 Pioneerpanzer 2 Dachs
   ARV 35 BPz-2
   VLB 16 Biber
   MW 3+: Bozena 5; 3 Leopard 1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Spike-LR; Spike-ER
   RCL 84mm Carl Gustav; 106mm 213 M40A1
ARTILLERY 1,407
   SP 155mm 48: 24 M109A3; 24 M109A5+
   TOWED 240: 105mm 192: 88 M101; 104 Model 56 pack howitzr; 155mm 48 M-68
   MRL 160mm 12 LAR-160
   MOR 1,107: 81mm 743: 303 ECIA L65/81; 175 FAMAE; 265 Soltam; 120mm 293: 173 ECIA L65/120; 17 FAMAE; 93 M-65;
     SP 120mm 71: 35 FAMAE (on Piranha 6x6); 36 Soltam (on M113A2)
AIRCRAFT
   TPT Light 8: 2 C-212-300 Aviocar; 3 Cessna 208 Caravan; 3 CN235
HELICOPTERS
   ISR 9 MD-530F Lifter (armed)
   TPT 17: Medium 12: 8 AS532AL Cougar; 2 AS532ALe Cougar; 2 SA330 Puma; Light 5: 4 H125 Ecureuil; 1 AS355F Ecureuil II
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Mistral
   GUNS 41:
     SP 20mm 17 Piranha/TCM-20
     TOWED 20mm 24 TCM-20

Navy 19,800
5 Naval Zones;
   1st Naval Zone and main HQ at Valparaiso; 2nd Naval Zone at Talcahuano; 3rd Naval Zone at Punta Arenas; 4th Naval Zone at Iquique; 5th Naval Zone at Puerto Mont
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (diver) SF comd
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
   2 O'Higgins (ScorpХne) with 6 single 533mm TT with A-184 Black Shark HWT/SUT HWT/SM39 Exocet Block 2 AShM
   2 Thomson (GER T-209/1400) with 8 single 533mm TT A-184 Black Shark HWT/SUT HWT/SM39 Exocet Block 2 AShM (of which 1 in refi)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 8
   DESTROYERS DDGHM 1 Almirante Williams (ex-UK Broadsword Type-22) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 2 octuple VLS
       with Barak SAM; 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 AS532SC Cougar)
   FRIGATES 7:
    FFGHM 5:
     3 Almirante Cochrane (ex-UK Norfolk Type-23) with 2 quad Mk141 lnchr with RGM-84C Harpoon AShM, 1 32-cell VLS with Sea Wolf SAM,
       2 twin 324mm ASTT with Mk46 Mod 2 LWT, 1 114mm gun (capacity 1 AS-532SC Cougar) (MLU begun 2018)
     2 Almirante Riveros (ex-NLD Karel Doorman) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 3 AShM, 1 octuple Mk48 lnchr with RIM-7P Sea Sparrow SAM,
       4 single Mk32 Mod 9 324mm ASTT with Mk46 Mod 5 HWT, 1 76mm gun (capacity 1 AS532SC Cougar)
    FFGM 2:
     2 Almirante Lattre (ex-NLD Jacob Van Heemskerck) with 2 twin Mk141 lnchr with RGM-84 Harpoon AShM, 1 Mk13 GMLS with SM-1MR SAM,
       1 octuple Mk48 lnchr with RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 twin Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 Goalkeeper CIWS
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PSOH 4: 2 Piloto Pardo; 2 Piloto Pardo with 1 76mm gun (ice-strengthened hull)
   PCG 3:
     2 Casma (ISR Sa'ar 4) with 4 single lnchr with Gabriel I AShM, 2 76mm guns
     1 Casma (ISR Sa'ar 4) with 4 single lnchr with Gabriel I AShM, 2 twin lnchr with MM40 Exocet AShM, 2 76mm guns
   PCO 5 Micalvi
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS
    LPD 1 Sargento Aldea (ex-FRA Foudre) with 3 twin Simbad lnchr with Mistral SAM (capacity 4 med hel; 1 LCT; 2 LCM; 22 tanks; 470 troops)
   LANDING SHIPS 3
    LSM 1 Elicura
    LST 2 Maipo (FRA Batral) with 1 hel landing platform (capacity 7 tanks; 140 troops)
   LANDING CRAFT 3
    LCT 1 CDIC (for use in Sargento Aldea)
    LCM 2 (for use in Sargento Aldea)
LOGISTICS AND SUPPORT 13
   ABU 1 George Slight Marshall with 1 hel landing platform
   AFD 3
   AGOR 1 Cabo de Hornos
   AGHS 1 Micalvi
   AGS 1 Type-1200 (ice-strengthened hull, ex-CAN) with 1 hel landing platform
   AOR 2: 1 Almirante Mont with 1 hel landing platform; 1 Araucano
   AP 1 Aguiles (1 hel landing platform)
   ATF 2 Veritas
   AXS 1 Esmeralda

Naval Aviation 600
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 14 combat capable
   ASW 4: 2 C295ASW Persuader; 2 P-3ACH Orion
   MP 4: 1 C295MPA Persuader; 3 EMB-111 Bandeirante*
   ISR 7 P-68
   TRG 7 PC-7 Turbo Trainer*
HELICOPTERS
   ASW 5 AS532SC Cougar
   MRH 8 AS365 Dauphin
   TPT Light 7: 3 Bell 206 Jet Ranger; 4 Bo-105S
AIR-LAUNCHED MISSILES AShM AM39 Exocet

Marines 3,600
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 amph bde (2 mne bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn)
   2 coastal def unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 15 FV101 Scorpion
   APC APC (W) 25 MOWAG Roland
   AAV 12 AAV-7
ARTILLERY 39
   TOWED 23: 105mm 7 KH-178; 155mm 16 M-71
   MOR 81mm 16
COASTAL DEFENCE AShM MM38 Exocet
AIR DEFENCE SAM Point-defence 14: 4 M998 Avenger; 10 M1097 Avenger

Coast Guard
Integral part of the Navy
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 55
   PBF 26 Archangel
   PB 29: 18 Alacalufe (Protector-class); 4 Grumete Diaz (Dabor-class); 6 Pelluhue; 1 Ona

Air Force 11,050
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-5E/F Tiger III+
   2 sqn with F-16AM/BM Fighting Falcon
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-16C/D Block 50 Fighting Falcon (Puma)
ISR
   1 (photo) fl with; DHC-6-300 Twin Ottr; Learjet 35A
AIRBORNE EARLY WARNING
   1 fl with B-707 Phalcon
TANKER/TRANSPORT
   1 sqn with B-737-300; C-130B/H Hercules; KC-130R Hercules; KC-135 Stratotanker
TRANSPORT
   3 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); C-212-200/300 Aviocar; Cessna O-2A; Cessna 525 Citation CJ1; DHC-6-100/300 Twin Ottr;
     PA-28-236 Dakota; Bell 205 (UH-1H Iroquois)
   1 VIP fl with B-737-500 (VIP); Gulfstream IV
TRAINING
   1 sqn with EMB-314 Super Tucano*
   1 sqn with PA-28-236 Dakota; T-35A/B Pillan
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 206B (trg); Bell 412 Twin Huey; Bo-105CBS-4; S-70A Black Hawk
AIR DEFENCE
   1 AD regt (5 AD sqn) with Crotale; NASAMS; Mistral; M163/M167 Vulcan; Oerlikon GDF-005
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 88 combat capable
   FTR 48: 10 F-5E Tigre III+; 2 F-5F Tigre III+; 29 F-16AM Fighting Falcon; 7 F-16BM Fighting Falcon
   FGA 10: 6 F-16C Block 50 Fighting Falcon; 4 F-16D Block 50 Fighting Falcon
   ATK 16 C-101CC Aviojet (A-36 HalcСn)
   ISR 3 Cessna O-2A
   AEW&C 1 B-707 Phalcon
   TKR 5: 2 KC-130R Hercules: 3 KC-135 Stratotanker
   TPT 37: Medium 3: 1 C-130B Hercules; 2 C-130H Hercules; Light 29: 2 C-212-200 Aviocar; 1 C-212-300 Aviocar; 4 Cessna 525 Citation CJ1;
     3 DHC-6-100 Twin Ottr; 7 DHC-6-300 Twin Ottr; 2 Learjet 35A; 10 PA-28-236 Dakota; PAX 5: 1 B-737-300; 1 B-737-500; 1 B-767-300ER; 2 Gulfstream IV
   TRG 46: 4 Cirrus SR-22T; 14 EMB-314 Super Tucano*; 28 T-35A/B Pillan
HELICOPTERS
   MRH 12 Bell 412EP Twin Huey
   TPT 28: Medium 7: 1 S-70A Black Hawk; 6 S-70i (MH-60M) Black Hawk; Light 21: 13 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 5 Bell 206B (trg); 2 BK-117; 1 Bo-105CBS-4
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Medium 3 Hermes 900
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 17: 5 Crotale; 12 NASAMS
     Point-defence Mistral (including some Mygale/Aspic)
   GUNS TOWED 20mm M163/M167 Vulcan; 35mm Oerlikon GDF-005
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9J/M Sidewinder; Python 3; Shafrir#; IIR Python 4; ARH AIM-120C AMRAAM; Derby
   ASM AGM-65G Maverick
BOMBS
   Laser-guided Paveway II
   INS/GPS guided JDAM

Paramilitary 44,700
Carabineros 44,700
Ministry of Interior; 15 zones, 36 districts, 179 comisaria
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 20 MOWAG Roland
ARTILLERY MOR 81mm
AIRCRAFT
   TPT Light 4: 1 Beech 200 King Air; 1 Cessna 208; 1 Cessna 550 Citation V; 1 PA-31T Cheyenne II
HELICOPTERS TPT Light 16: 5 AW109E Power; 1 AW139; 1 Bell 206 Jet Ranger; 2 BK-117; 5 Bo-105; 2 H135

Cyber
The Joint Staff coordinates cyber-security policies for the Ministry of National Defence and the armed forces. Each service has a cyber-security organisation. The Ministry of Interior and Public Security (Internal Affairs) released a National Cyber Security Strategy in 2017. There is active discussion with neighbouring states on cyber-security challenges. Chile and the US signed in 2018 a joint declaration on cooperation in cyber defence. In late 2017, Chile's Official Gazette detailed cyber plans including the creation of a Joint Cyber defence Command and defence CERT teams, among other measures.
Кибер
Объединенный штаб координирует политику кибербезопасности для Министерства национальной обороны и вооруженных сил. Каждая служба имеет организацию кибербезопасности. Министерство внутренних дел и общественной безопасности (МВД) опубликовало Национальную стратегию кибербезопасности в 2017 году. Идет активное обсуждение с соседними государствами проблем кибербезопасности. Чили и США подписали в 2018 году совместную декларацию о сотрудничестве в области киберзащиты. В конце 2017 года "официальная газета Чили" подробно описала кибер-планы, включая создание совместного командования киберзащиты и групп CERT обороны, среди прочих мер.

DEPLOYMENT
BOSNIA-HERZEGOVINA: EU EUFOR Operation Althea 15
CYPRUS: UN UNFICYP 12
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 2 obs
MIDDLE EAST: UN UNTSO 3 obs


   COLOMBIA
   []

Capabilities
Colombia's armed forces have over recent decades significantly improved their level of training and their overall capabilities. Internal security remains a priority, and the armed forces are focused on fulfilling counter-insurgency and counter-narcotics operations, though the armed forces are looking towards new security roles and organisations for the post-FARC era. In response to the humanitarian and security challenge from Venezuela, Colombia is strengthening cooperation with Brazil on border controls, while also housing a large number of Venezuelan refugees. Colombia maintains good military ties with Argentina, Chile and Peru, although it withdrew from UNASUR in 2018. The US is Colombia's closest international military partner, with cooperation involving equipment procurement, technical advice and personnel training. In May 2018, Colombia joined NATO as a global partner and will participate in Alliance initiatives including in cyber and maritime security. Conscription was adjusted in 2017 and the government intends to grow the reserve component. The forces train regularly, including large multilateral exercises such as the US Red Flag air-combat exercise in 2018. Although the equipment inventory mainly comprises legacy systems, Colombia has the capability to independently deploy its forces beyond national borders. The army is planning to modernise its oldest APCs, while the navy may look to replace both its submarine and frigate fleets in the medium term. The air force's ground-attack capabilities remain limited, although a substantial number of multi-role and transport helicopters have been procured. In 2018, Colombia activated its fist UAV squadron, which is set to carry out ISR missions. Colombia's defence industry is active in all domains. CIAC is developing its fist indigenous UAVs, while CODALTEC is developing an air-defence system for regional export. COTECMAR has supplied patrol boats and amphibious ships for national and export markets.
Способности
Вооруженные силы Колумбии за последние десятилетия значительно повысили свой уровень подготовки и общий потенциал. Внутренняя безопасность остается приоритетной задачей, и вооруженные силы сосредоточены на проведении операций по борьбе с повстанцами и наркотиками, хотя вооруженные силы ищут новые роли в области безопасности и организации. В ответ на гуманитарный вызов и угрозу безопасности со стороны Венесуэлы Колумбия укрепляет сотрудничество с Бразилией в области пограничного контроля, а также принимает большое число венесуэльских беженцев. Колумбия поддерживает хорошие военные связи с Аргентиной, Чили и Перу, хотя и вышла из состава UNASUR в 2018 году. США являются ближайшим международным военным партнером Колумбии, сотрудничество с которым включает закупку оборудования, технические консультации и обучение персонала. В мае 2018 года Колумбия присоединилась к НАТО в качестве глобального партнера и будет участвовать в инициативах альянса, включая кибербезопасность и морскую безопасность. Призыв на военную службу был скорректирован в 2017 году, и правительство намерено увеличить резервный компонент. Силы регулярно тренируются, включая крупные многосторонние учения, такие как воздушно-боевые учения красного флага США в 2018 году. Хотя инвентаризация оборудования в основном включает устаревшие системы, Колумбия имеет возможность самостоятельно развертывать свои силы за пределами национальных границ. Армия планирует модернизировать свои самые старые БТР, в то время как военно-морской флот в среднесрочной перспективе может рассчитывать на замену как своих подводных лодок, так и фрегатов. Возможности Военно-воздушных сил в области наземного нападения остаются ограниченными, хотя было закуплено значительное число многоцелевых и транспортных вертолетов. В 2018 году Колумбия активизировала свою первую эскадрилью беспилотных летательных аппаратов, которая будет выполнять миссии разведки. Оборонная промышленность Колумбии активно работает во всех областях. CIAC разрабатывает свои первые отечественные БПЛА, в то время как CODALTEC разрабатывает систему противовоздушной обороны для регионального экспорта. COTECMAR поставила патрульных катеров и десантных кораблей на внутренних и экспортных рынках.

ACTIVE 293,200 (Army 223,150, Navy 56,400 Air 13,650) Paramilitary 187,900
Conscript liability 18-months duration with upper age limit of 24, males only
RESERVE 34,950 (Army 25,050 Navy 6,500 Air 3,400)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 223,150
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF div (3 SF regt)
   1 (anti-terrorist) SF bn
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (1st) div (1 (2nd) mech bde (2 mech inf bn, 1 mtn inf bn, 1 engr bn, 1 MP bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (10th) mech bde (1 armd recce bn, 1 mech cav bn, 1 mech inf bn, 1 mtn inf bn, 2 sy bn, 2 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 2 Gaula anti-kidnap gp); 2 sy bn; 1 log bn)
Light
   1 (2nd) div (1 (5th) lt inf bde (2 lt inf bn, 1 jungle inf bn, 1 sy bn, 1 arty bn, 1 AD bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (30th) lt inf bde (1 cav recce bn, 2 lt inf bn, 1 sy bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn); 1 rapid reaction force (3 mobile sy bde))
   1 (3rd) div (1 (3rd) lt inf bde (2 lt inf bn, 1 mtn inf bn, 1 COIN bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 MP bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (23rd) lt inf bde (1 cav gp, 1 lt inf bn, 1 jungle inf bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn); 1 (29th) mtn bde (1 mtn inf bn, 1 lt inf bn, 2 COIN bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn);
     2 rapid reaction force (total: 7 mobile sy bde))
   1 (4th) div (1 (7th) air mob bde (2 air mob inf bn, 1 lt inf bn, 1 COIN bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (22nd) jungle bde (1 air mob inf bn, 1 lt inf bn, 1 jungle inf bn, 1 COIN bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn); 1 (31st) jungle bde (1 lt inf bn, 1 jungle inf bn))
   1 (5th) div (1 (6th) lt inf bde (2 lt inf bn,1 mtn inf bn, 2 COIN bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (8th) lt inf bde (1 lt inf bn, 1 mtn inf bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (9th) lt inf bde (1 SF bn, 2 lt inf bn, 1 arty bn, 1 COIN bn, 1 cbt spt bn, 1 sy bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (13th) lt inf bde (2 cav recce bn, 1 airmob inf bn, 3 lt inf bn, 1 COIN bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 2 MP bn, 1 log bn, 2 Gaula anti-kidnap gp);
     1 rapid reaction force (3 mobile sy bde))
   1 (6th) div (1 (12th) lt inf bde (2 lt inf bn, 2 jungle inf bn, 1 COIN bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 Gaula antikidnap gp);
     1 (13th) mobile sy bde (4 COIN bn); 1 (26th) jungle bde (1 lt jungle inf bn, 1 COIN bn, 1 cbt spt bn);
     1 (27th) lt inf bde (2 lt inf bn, 1 jungle inf bn, 1 sy bn, 1 arty bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn))
   1 (7th) div (1 (4th) lt inf bde (1 (urban) spec ops bn; 1 cav recce bn, 3 lt inf bn, 1 sy bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 MP bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn);
     1 (11th) lt inf bde (2 lt inf bn, 1 sy bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn); 1 (14th) lt inf bde (3 lt inf bn, 1 sy bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn);
     1 (15th) jungle bde (1 lt inf bn, 1 COIN bn, 1 engr bn, 1 log bn); 1 (17th) lt inf bde (2 lt inf bn, 1 COIN bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn);
     1 rapid reaction force (1 (11th) mobile sy bde (3 COIN bn)))
   1 (8th) div (1 (16th) lt inf bde (1 mech cav recce bn, 1 lt inf bn, 1 log bn, 1 Gaula anti-kidnap gp);
     1 (18th) lt inf bde (1 air mob gp, 1 sy bn, 1 arty bn, 1 engr bn, 1 cbt spt bn, 1 log bn); 1 (28th) jungle bde (2 inf, 2 COIN, 1 cbt spt bn);
     1 rapid reaction force (1 (5th) mobile sy bde (3 COIN bn); 1 (31st) mobile sy bde (5 COIN bn))) 3 COIN mobile bde (each: 4 COIN bn, 1 cbt spt bn)
Other
   1 indep rapid reaction force (1 SF bde, 3 mobile sy bde)
COMBAT SUPPORT
   1 cbt engr bde (1 SF engr bn, 1 (emergency response) engr bn, 1 EOD bn, 1 construction bn, 1 demining bn, 1 maint bn)
   1 int bde (2 SIGINT bn, 1 log bn, 1 maint bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 spt/log bde (each: 1 spt bn, 1 maint bn, 1 supply bn, 1 tpt bn, 1 medical bn, 1 log bn)
AVIATION
   1 air aslt div (1 counter-narcotics bde (3 counternarcotics bn, 1 spt bn); 1 (25th) avn bde (4 hel bn; 5 avn bn; 1 avn log bn);
     1 (32nd) avn bde (1 avn bn, 2 maint bn, 1 trg bn, 1 spt bn); 1 SF avn bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 121 EE-9 Cascavel
   IFV 60: 28 Commando Advanced; 32 LAV III
   APC 114
   APC (T) 54: 28 M113A1 (TPM-113A1); 26 M113A2 (TPM-113A2)
   APC (W) 56 EE-11 Urutu
   PPV 4 RG-31 Nyala
   AUV 38 M1117 Guardian
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 77 Nimrod
   MANPATS TOW; Spike-ER
   RCL 106mm 73 M40A1
ARTILLERY 1,796
   TOWED 120: 105mm 107: 22 LG1 MkIII; 85 M101; 155mm 13 155/52 APU SBT-1
   MOR 1,676: 81mm 1,507; 120mm 169
AIRCRAFT
   ELINT 3: 2 Beech B200 King Air; 1 Beech 350 King Air
   TPT Light 22: 2 An-32B; 2 Beech B200 King Air; 3 Beech 350 King Air; 1 Beech C90 King Air; 2 C-212 Aviocar (Medevac);
     7 Cessna 208B Grand Caravan; 1 Cessna 208BEX Grand Caravan; 4 Turbo Commander 695A
HELICOPTERS
MRH 17: 6 Mi-17-1V Hip; 6 Mi-17MD; 5 Mi-17V-5 Hip
TPT 93: Medium 54: 47 UH-60L Black Hawk; 7 S-70i Black Hawk; Light 39: 24 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 15 Bell 212 (UH-1N Twin Huey)
AIR DEFENCE GUNS TOWED 40mm 4 M1A1

Navy 56,400 (incl 12,100 conscript)
HQ located at Puerto CarreЯo
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 4:
   2 Pijao (GER T-209/1200) each with 8 single 533mm TT each with HWT
   2 Intrepido (GER T-206A) each with 8 single 533mm TT each with HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 4
   FRIGATES FFGHM 4 Almirante Padilla with 2 quad lnchr with Hae Sung I AShM, 2 twin Simbad lnchr with Mistral SAM, 2 triple B515 ILAS-3 324mm
     ASTT each with A244 LWT, 1 76mm gun (capacity 1 Bo-105/AS555SN Fennec hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 62
   CORVETTES FS 1 Narino (ex-ROK Dong Hae) with 2 triple 324mm ASTT with Mk46 LWT, 1 76mm gun
   PSOH 3 20 de Julio
   PCO 2: 1 Valle del Cauca Durable (ex-US Reliance) with 1 hel landing platform; 1 San Andres (ex-US Balsam)
   PCC 3 Punta Espada (CPV-46)
   PCR 10: 2 Arauca with 2 76mm guns; 8 Nodriza (PAF-II) with hel landing platform
   PB 12: 1 11 de Noviembre (CPV-40) with 1 Typhoon CIWS; 2 Castillo y Rada (Swiftships 105); 2 Jaime Gomez; 1 JosИ Maria Palas (Swiftships 110);
     4 Point; 2 Toledo
   PBR 31: 6 Diligente; 7 LPR-40; 3 Swiftships; 9 Tenerife; 2 PAF-L; 4 others
AMPHIBIOUS 23
   LCM 3 LCM-8
   LCU 12: 5 Golfo de Tribuga; 7 Morrosquillo (LCU 1466)
   UCAC 8 Griffn 2000TD
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   ABU 1 Quindio
   AG 2: 1 Inirida; 1 Luneburg (ex-GER, depot ship for patrol vessels)
   AGHS 1 Roncador
   AGOR 2 Providencia
   AGS 1 Gorgona
   AXS 1 Gloria

Naval Aviation 150
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 3 CN235 MPA Persuader
   ISR 1 PA-31 Navajo (upgraded for ISR)
   TPT Light 11: 1 C-212 (Medevac); 4 Cessna 206; 3 Cessna 208 Caravan; 1 PA-31 Navajo; 1 PA-34 Seneca; 1 Beech 350 King Air
HELICOPTERS
   MRH 8: 1 AS555SN Fennec; 3 Bell 412 Twin Huey; 4 Bell 412EP Twin Huey
   TPT Light 9: 1 Bell 212; 5 Bell 212 (UH-1N); 1 BK-117; 2 Bo-105

Marines 22,250
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (4 SF bn)
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bde (1 SF (Gaula) bn, 5 mne bn, 2 rvn bn, 1 spt bn)
   1 mne bde (1 SF bn, 2 mne bn, 2 rvn bn, 1 spt bn)
   1 rvn bde (1 SF bn, 1 mne bn, 2 rvn bn, 1 spt bn)
   1 rvn bde (4 rvn bn)
   1 rvn bde (3 rvn bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (6 spt bn)
   1 trg bde (7 trg bn, 1 spt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 82: 81mm 74; 120mm 8
AIR DEFENCE SAM Point-defence Mistral

Air Force 13,650
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with Kfi C-10/C-12/TC-12
GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with A-37B/OA-37B Dragonfl
   1 sqn with AC-47T
   1 sqn with EMB-312 Tucano*
   2 sqn with EMB-314 Super Tucano* (A-29)
EW/ELINT
   2 sqn with Beech 350 King Air; Cessna 208; Cessna 560; C-26B Metroliner; SA 2-37; 1 Turbo Commander 695
TRANSPORT
   1 (Presidential) sqn with B-737BBJ; EMB-600 Legacy; Bell 412EP; F-28 Fellowship; UH-60L Black Hawk
   1 sqn with B-727; B-737-400; C-130B/H Hercules; C-212; C295M; CN235M; ; IAI Arava; KC-767
   1 sqn with Beech C90 King Air; Beech 350C King Air; Cessna 208B; Cessna 550; EMB-110P1 (C-95)
TRAINING
   1 sqn with Lancair Synergy (T-90 Calima)
   1 sqn with T-37B
   1 hel sqn with Bell 206B3
   1 hel sqn with TH-67
HELICOPTER
   1 sqn with AH-60L Arpia III
   1 sqn with UH-60L Black Hawk (CSAR)
   1 sqn with Hughes 500M
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H)
   1 sqn with Bell 206B3 Jet Ranger III
   1 sqn with Bell 212
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 72 combat capable
   FGA 22: 10 Kfi C-10; 9 Kfi C-12; 3 Kfi TC-12
   ATK 12: 6 A-37B/OA-37B Dragonfl; 6 AC-47T Spooky (Fantasma)
   ISR 13: 1 Beech C90 King Air; 1 C-26B Metroliner; 5 Cessna 560 Citation II; 6 SA 2-37
   ELINT 13: 4 Beech 350 King Air; 6 Cessna 208 Grand Caravan; 2 Cessna 337G; 1 Turbo Commander 695
   TKR/TPT 1 KC-767
   TPT 64: Medium 7: 3 C-130B Hercules (3 more in store); 3 C-130H Hercules; 1 B-737F;
     Light 49: 10 ATR-42; 2 Beech 300 King Air; 2 Beech 350C King Air; 1 Beech 350i King Air (VIP); 4 Beech C90 King Air; 4 C-212; 6 C295M;
       1 Cessna 182R; 12 Cessna 208B (medevac); 1 Cessna 550; 2 CN235M; 2 EMB-110P1 (C-95); 1 EMB-170-100LR; 1 IAI-201 Arava;
     PAX 8: 2 B-727; 1 B-737-400; 1 B-737BBJ; 1 EMB-600 Legacy; 1 F-28-1000 Fellowship; 1 F-28-3000 Fellowship; 1 Learjet 60
   TRG 78: 14 EMB-312 Tucano*; 24 EMB-314 Super Tucano (A-29)*; 23 Lancair Synergy (T-90 Calima); 17 T-37B
HELICOPTERS
   MRH 18: 6 AH-60L Arpia III; 8 AH-60L Arpia IV; 2 Bell 412EP Twin Huey (VIP); 2 Hughes 500M
   TPT 48: Medium 13 UH-60L Black Hawk (incl 1 VIP hel); Light 35: 12 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 12 Bell 206B3 Jet Ranger III; 11 Bell 212
   TRG 30 TH-67
UNAMMED AERIAL VEHICLES ISR Medium 8: 6 Hermes 450; 2 Hermes 900
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR Python 3; IIR Python 4; Python 5; ARH Derby; I-Derby ER (reported)
   ASM Spike-ER; Spike-NLOS
BOMBS
   Laser-guided Paveway II
   INS/GPS guided Spice

Paramilitary 187,900
National Police Force 187,900
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   ELINT 5 C-26B Metroliner
   TPT Light 42: 5 ATR-42; 3 Beech 200 King Air; 2 Beech 300 King Air; 2 Beech 1900; 1 Beech C99; 4 BT-67; 2 C-26 Metroliner; 3 Cessna 152;
     3 Cessna 172; 9 Cessna 206; 2 Cessna 208 Caravan; 2 DHC-6 Twin Ottr; 1 DHC-8; 3 PA-31 Navajo
HELICOPTERS
   MRH 4: 1 Bell 407GXP; 1 Bell 412EP; 2 MD-500D
   TPT 75: Medium 17: 5 UH-60A Black Hawk; 9 UH-60L Black Hawk; 3 S-70i Black Hawk;
   Light 58: 34 Bell 205 (UH-1H-II Huey II); 6 Bell 206B; 5 Bell 206L/L3/L4 Long Ranger; 8 Bell 212; 5 Bell 407

Cyber
Colombia's 2011 policy guidelines for cyber security and cyber defence set out three main organisations with cyber responsibilities: the CERT team (colCERT); the Police Cyber Centre; and the armed forces' Joint Cybersecurity and Cyberdefence Command. The defence ministry is the coordinating body for cyber defence, and Colombia has an active training and simulation programme in cyber defence, with the Higher War College also organising courses in cyber warfare for military (a staff course) and civil personnel.
Кибер
В руководящих принципах политики Колумбии в области кибербезопасности и киберзащиты на 2011 год определены три основные организации, отвечающие за киберпространство: группа CERT (colCERT); полицейский киберцентр; и Объединенное командование кибербезопасности и киберзащиты вооруженных сил. Министерство обороны является координирующим органом в области киберзащиты, и в Колумбии действует активная программа обучения и моделирования в области киберзащиты, а Высший военный колледж также организует курсы по кибервойне для военнослужащих (курс штаба) и гражданского персонала.

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2 obs
EGYPT: MFO 275; 1 inf bn
LEBANON: UN UNIFIL 1

FOREIGN FORCES
United States US Southern Command: 50


   COSTA RICA
   []

Capabilities
Costa Rica's armed forces were constitutionally abolished in 1949, and the country relies on paramilitary-type police organisations for internal-security and counter-narcotics tasks, as well as participation in regional peacekeeping operations. A new National Security Strategy was adopted in 2018 in order to help tackle rising crime. Colombia and the US have provided assistance and training, focused on policing and internal-security tasks rather than conventional military operations. The Special Intervention Unit (UEI) has received specialist training from non-regional states, including the US. The Public Force, Coast Guard and Air Surveillance Units have little heavy military equipment, and recent modernisation has depended on donations from countries such as China and the US. Apart from limited maintenance facilities, Costa Rica has no domestic defence industry.
Способности
Вооруженные силы Коста-Рики были конституционно упразднены в 1949 году, и страна полагается на военизированные полицейские организации для решения задач внутренней безопасности и борьбы с наркотиками, а также участия в региональных миротворческих операциях. В 2018 году была принята новая Стратегия национальной безопасности, призванная помочь в борьбе с растущей преступностью. Колумбия и США предоставили помощь и обучение, ориентированные на задачи полиции и внутренней безопасности, а не на обычные военные операции. Группа специального вмешательства (UEI) прошла специальную подготовку в нерегиональных государствах, включая США. Государственные силы, береговая охрана и подразделения воздушного наблюдения имеют мало тяжелой военной техники, и недавняя модернизация зависела от пожертвований таких стран, как Китай и США. Помимо ограниченного количества объектов технического обслуживания, Коста-Рика не имеет собственной оборонной промышленности.

PARAMILITARY 9,800

ORGANISATIONS BY SERVICE

Paramilitary 9,800
Special Intervention Unit
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops unit
Public Force 9,000
   11 regional directorates
Coast Guard Unit 400
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10:
   PCC 2 Libertador Juan Rafael Mora (ex-US Island)
   PB 8: 2 Cabo Blanco (US Swift 65); 1 Isla del Coco (US Swift 105); 3 Point; 1 Primera Dama (US Swift 42); 1 Puerto Quebos (US Swift 36)

Air Surveillance Unit 400
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 17: 4 Cessna T210 Centurion; 4 Cessna U206G Stationair; 1 DHC-7 Caribou; 2 PA-31 Navajo; 2 PA-34 Seneca; 1 Piper PA-23 Aztec; 1 Cessna 182RG; 2 Y-12E
HELICOPTERS MRH 3: 2 MD-500E; 1 MD-600N


   CUBA
   []

Capabilities
Cuba's armed forces are principally focused on protecting territorial integrity, and rely on a mass-mobilisation system. Military capability is limited by equipment obsolescence and a largely conscript-based force. Cuba maintains military ties with China and Russia, and the latter has stepped in to supply oil and fuel following Venezuela's economic collapse. Defence cooperation with Russia is largely centered around technical support for the maintenance of Cuba's ageing Soviet-era equipment. Cooperation with China appears to be on a smaller scale and involves training agreements and personnel exchanges. Training levels are uncertain and fling hours are likely to be low due to the limited availability of serviceable aircraft. The armed forces are no longer designed for expeditionary operations, and have little logistical capability to support deployments abroad. The inventory is almost entirely composed of legacy Soviet-era systems with varying degrees of obsolescence. Serviceability appears a problem, with much equipment at a low level of availability and maintenance demands growing as fleets age. Much of the aviation fleet is reported to be in storage. Russian assistance should improve availability, but is only a short-term solution given the advanced age of much of the inventory. It is unlikely that Havana will be in a position to finance signifiant equipment recapitalisation in the near term. Cuba has little in the way of domestic defence industry, bar some upgrade and maintenance capacity. Cuba has sent maintainers to South Africa, highlighting not just revenue-raising requirements for the forces but also the potential knock-on effect this might have on the level of maintenance capacity remaining in Cuba.
Способности
Вооруженные силы Кубы в основном сосредоточены на защите территориальной целостности и опираются на систему массовой мобилизации. Военный потенциал ограничен устареванием техники и в основном силами, базирующимися на призыве. Куба поддерживает военные связи с Китаем и Россией, и последняя вмешалась в поставки нефти и топлива после экономического краха Венесуэлы. Оборонное сотрудничество с Россией в значительной степени сосредоточено на технической поддержке технического обслуживания устаревшего советского оборудования Кубы. Сотрудничество с Китаем, по-видимому, носит менее масштабный характер и включает соглашения о профессиональной подготовке и обмене персоналом. Уровень подготовки не определен, а количество летных часов, вероятно, будет низким из-за ограниченного количества исправных самолетов. Вооруженные силы больше не предназначены для экспедиционных операций и не имеют достаточного материально-технического потенциала для поддержки развертывания за рубежом. Опись почти полностью состоит из унаследованных систем советской эпохи с различной степенью устаревания. Проблема заключается в ремонтопригодности, поскольку значительная часть оборудования находится на низком уровне готовности, а требования к техническому обслуживанию возрастают по мере старения. Большая часть авиационного парка, как сообщается, находится на хранении. Российская помощь должна улучшить доступность, но это лишь краткосрочное решение, учитывая преклонный возраст большей части запасов. Маловероятно, что Гавана будет в состоянии финансировать значительную замену оборудования в ближайшем будущем. Куба имеет мало возможностей для развития отечественной оборонной промышленности, за исключением некоторой модернизации и технического обслуживания. Куба направила ремонтников в Южную Африку, подчеркнув не только необходимость увеличения доходов для Вооруженных сил, но и потенциальный эффект, который это может оказать на уровень ремонтных мощностей, остающихся на Кубе.

ACTIVE 49,000 (Army 38,000 Navy 3,000 Air 8,000) Paramilitary 26,500
Conscript liability 2 years
RESERVE 39,000 (Army 39,000) Paramilitary 1,120,000
Ready Reserves (serve 45 days per year) to fill out Active and Reserve units; see also Paramilitary

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~38,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 regional comd HQ
   3 army comd HQ
COMMAND
   3 SF regt
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk div (3 tk bde)
Mechanised
   2 (mixed) mech bde
Light
   2 (frontier) bde
Air Manoeuvre
   1 AB bde
AIR DEFENCE
   1 ADA regt
   1 SAM bde
Reserves 39,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   14 inf bde
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT ~900 T-34/T-54/T-55/T-62
   LT TK PT-76
   ASLT BTR-60 100mm
   RECCE BRDM-2;
   AIFV ~50 BMP-1/1P
   APC ~500 BTR-152/BTR-50/BTR-60
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
     SP 2K16 Shmel (AT-1 Snapper)
     MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
   GUNS 600+: 57mm 600 ZIS-2 (M-1943); 85mm D-44
ARTILLERY 1,715+
   SP 40+: 100mm AAPMP-100; CATAP-100; 122mm 2S1 Gvozdika; AAP-T-122; AAP-BMP-122; Jupiter III; Jupiter IV; 130mm AAP-T-130; Jupiter V;
     152mm 2S3 Akatsiya
   TOWED 500: 122mm D-30; M-30 (M-1938); 130mm M-46; 152mm D-1; M-1937 (ML-20)
   MRL SP 175: 122mm BM-21 Grad; 140mm BM-14
   MOR 1,000: 82mm M-41; 82mm M-43; 120mm M-43; M-38
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
     Pont-defence 200+: 200 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher); 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin);
       9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 400
     SP 23mm ZSU-23-4; 30mm BTR-60P SP; 57mm ZSU-57-2
     TOWED 100mm KS-19/M-1939/85mm KS-12/57mm S-60/37mm M-1939/30mm M-53/23mm ZU-23

Navy ~3,000
Western Comd HQ at Cabanas; Eastern Comd HQ at Holquin
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PSO 1 Rio Damuji with two single P-15M Termit (SS-N-2C Styx) AShM, 2 57mm guns, 1 hel landing platform
   PCM 1 Pauk II! (FSU) with 1 quad lnchr (manual aiming) with 9K32 Strela-2 (SA-N-5 Grail) SAM, 4 single ASTT, 2 RBU 1200 A/S mor, 1 76mm gun
   PBF 6 Osa II! (FSU) each with 4 single lnchr (for P-15 Termit (SS-N-2B Styx) AShM - missiles removed to coastal-defence units)
MINE WARFARE AND MINE COUNTERMEASURES 5
   MHI 3 Korund (Yevgenya) (Project 1258)!
   MSC 2 Sonya! (FSU)
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   ABU 1
   AX 1

Coastal Defence
ARTILLERY TOWED 122mm M-1931/37; 130mm M-46; 152mm M-1937
COASTAL DEFENCE AShM 4+: Bandera IV (reported); 4 4K51 Rubezh (SSC-3 Styx)

Naval Infantry 550+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 amph aslt bn

Anti-aircraft Defence and Revolutionary Air Force ~8,000 (incl conscripts)
Air assets divided between Western Air Zone and Eastern Air Zone
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   3 sqn with MiG-21ML Fishbed; MiG-23ML/MF/UM Flogger; MiG-29A/UB Fulcrum
TRANSPORT
   1 (VIP) tpt sqn with An-24 Coke; Mi-8P Hip; Yak-40
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with Mi-17 Hip H; Mi-35 Hind
TRAINING
   2 (tac trg) sqn with L-39C Albatros (basic); Z-142 (primary)
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 45 combat capable
   FTR 33: 16 MiG-23ML Flogger; 4 MiG-23MF Flogger; 4 MiG-23U Flogger; 4 MiG-23UM Flogger; 2 MiG-29A Fulcrum; 3 MiG-29UB Fulcrum
     (6 MiG-15UTI Midget; 4+ MiG-17 Fresco; 4 MiG-23MF Flogger; 6 MiG-23ML Flogger; 2 MiG-23UM Flogger; 2 MiG-29 Fulcrum in store)
   FGA 12: 4 MiG-21ML Fishbed; 8 MiG-21U Mongol A
     (up to 70 MiG-21bis Fishbed; 30 MiG-21F Fishbed; 28 MiG- 21PFM Fishbed; 7 MiG-21UM Fishbed; 20 MiG-23BN Flogger in store)
   ISR 1 An-30 Clank
   TPT 11: Heavy 2 Il-76 Candid; Light 9: 1 An-2 Colt; 3 An-24 Coke; 2 An-32 Cline; 3 Yak-40 (8 An-2 Colt; 17 An-26 Curl in store)
   TRG 45: 25 L-39 Albatros; 20 Z-326 Trener Master
HELICOPTERS
   ATK 4 Mi-35 Hind (8 more in store)
   ASW (5 Mi-14 in store)
   MRH 8 Mi-17 Hip H (12 more in store)
   TPT Medium 2 Mi-8P Hip
AIR DEFENCE SAM
     Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline); S-75 Dvina mod (SA-2 Guideline - on T-55 chassis)
     Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa); S-125 Pechora mod (SA-3 Goa - on T-55 chassis)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3# (AA-2 Atoll); R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-23/24# (AA-7 Apex); R-27 (AA-10 Alamo)
   ASM Kh-23# (AS-7 Kerry)

Paramilitary 26,500 active
State Security 20,000
Ministry of Interior
Border Guards 6,500
Ministry of Interior
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   PCC 2 Stenka
   PB 18 Zhuk
Youth Labour Army 70,000 reservists
Civil Defence Force 50,000 reservists
Territorial Militia ~1,000,000 reservists

FOREIGN FORCES
United States US Southern Command: 1,000 (JTF-GTMO) at Guantanamo Bay


   DOMINICAN Republic
   []

Capabilities
The principal tasks for the Dominican armed forces include internal- and border-security missions, as well as disaster relief. Training and operations increasingly focus on counter-narcotics and include collaboration with the police in an inter-agency task force. The US sends training teams to the country under the terms of a 2015 military-partnership agreement, and the navy has trained with French forces. The Dominican Republic is a regular participant in the US SOUTHCOM's annual Tradewinds disaster-response exercise. The army has strengthened its presence along the border with Haiti, establishing new surveillance posts. There is little capacity to deploy and sustain forces abroad. The army's equipment inventory is small and outdated, and the small number of armoured vehicles are obsolete and likely increasingly difficult to maintain. The Air Force operates a modest number of light fixed- and rotary-wing assets, and the Navy a small fleet of mainly ex-US patrol craft of varying size. Aside from maintenance facilities, the country does not have a domestic defence industry.
Способности
Основными задачами доминиканских Вооруженных Сил являются обеспечение внутренней и пограничной безопасности, а также оказание помощи в случае стихийных бедствий. Подготовка кадров и операции все больше сосредоточиваются на борьбе с наркотиками и включают сотрудничество с полицией в рамках межучрежденческой целевой группы. США направляют в страну учебные группы в соответствии с условиями соглашения о военном партнерстве 2015 года, а военно-морской флот обучается вместе с французскими войсками. Доминиканская Республика является постоянным участником ежегодных учений по ликвидации последствий стихийных бедствий, проводимых компанией SOUTHCOM в США. Армия усилила свое присутствие вдоль границы с Гаити, установив новые посты наблюдения. Возможности для развертывания и поддержания сил за рубежом невелики. Арсенал военной техники невелик и устарел, а небольшое количество бронетехники устарело и, вероятно, становится все более трудным в обслуживании. Военно-воздушные силы располагают скромным количеством легких самолетов и вертолетов, а военно-морской флот - небольшим флотом в основном бывших американских патрульных кораблей различного размера. Кроме объектов технического обслуживания, в стране нет отечественной оборонной промышленности.

ACTIVE 56,050 (Army 28,750 Navy 11,200 Air 16,100) Paramilitary 15,000
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 28,750
   5 Defence Zones
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF bn
MANOEUVRE
Light
   4 (1st, 2nd, 3rd & 4th) inf bde (3 inf bn)
   2 (5th & 6th) inf bde (2 inf bn)
Air Manoeuvre
   1 air cav bde (1 cdo bn, 1 (6th) mtn bn, 1 hel sqn with Bell 205 (op by Air Force); OH-58 Kiowa; R-22; R-44 Raven II)
Other
   1 (Presidential Guard) gd regt
   1 (MoD) sy bn
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt bde (1 lt armd bn; 1 arty bn; 1 engr bn; 1 sigs bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 12 M41B (76mm)
   APC APC (W) 8 LAV-150 Commando
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm 20 M40A1
   GUNS 37mm 20 M3
ARTILLERY 104
   TOWED 105mm 16: 4 M101; 12 Reinosa 105/26
   MOR 88: 81mm 60 M1; 107mm 4 M30; 120mm 24 Expal Model L
HELICOPTERS
   ISR 8: 4 OH-58A Kiowa; 4 OH-58C Kiowa
   TPT Light 6: 4 R-22; 2 R-44 Raven II

Navy 11,200
HQ located at Santo Domingo
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (SEAL) SF unit
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne sy unit
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCO 1 Almirante Didiez Burgos (ex-US Balsam)
   PCC 2 Tortuguero (ex-US White Sumac)
   PB 14: 2 Altair (Swiftships 35m); 4 Bellatrix (US Sewart Seacraft); 2 Canopus (Swiftships 101); 3 Hamal (Damen Stan 1505); 3 Point
AMPHIBIOUS LCU 1 Neyba (ex-US LCU 1675)
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AG 8

Air Force 16,100
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with EMB-314 Super Tucano*
SEARCH & RESCUE
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Huey II); Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 430 (VIP); OH-58 Kiowa (CH-136); S-333
TRANSPORT
   1 sqn with C-212-400 Aviocar; PA-31 Navajo
TRAINING
   1 sqn with T-35B Pillan
AIR DEFENCE
   1 ADA bn with 20mm guns
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 8 combat capable
   ISR 1 AMT-200 Super Ximango
   TPT Light 13: 3 C-212-400 Aviocar; 1 Cessna 172; 1 Cessna 182; 1 Cessna 206; 1 Cessna 207; 1 Commander 690; 3 EA-100; 1 PA-31 Navajo; 1 P2006T
   TRG 12: 8 EMB-314 Super Tucano*; 4 T-35B Pillan
HELICOPTERS
   ISR 9 OH-58 Kiowa (CH-136)
   TPT Light 16: 8 Bell 205 (UH-1H Huey II); 5 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 H155 (VIP); 2 S-333
AIR DEFENCE GUNS 20mm 4

Paramilitary 15,000
National Police 15,000


   ECUADOR
   []

Capabilities
Ecuador's armed forces are able to fulfill internal-security tasks, although the crisis in Venezuela and resulting refugee flows transiting Colombia has added to existing security challenges in the northern border area. In 2018, Ecuador's defence ministry drafted an ambitious all-domain equipment-modernisation and -procurement plan, though this is reliant on budgetary approval. Due to the security conditions along the northern border area, the armed forces are standing up a new joint task force for counter-insurgency and counter-narcotics operations. Greater defence cooperation with Peru is focused on demining efforts on the border. Military ties with Washington have been revived, representing a turning point in bilateral relations after defence ties were curtailed in 2009 and US troops left Manta air base. The armed forces train regularly and have participated in large regional and international military exercises. There is limited capability to independently deploy beyond its borders. The equipment inventory is derived from a variety of sources and suffers from a general state of obsolescence and low availability. Modernisation plans will target the small fleet of fighter aircraft, transport and training aircraft, and the army's personnel carriers. Ecuador's defence industries are centred on the army's Office of Industries (DINE), which produces military equipment through army-run enterprises. The state-owned shipyard ASTINAVE has some construction, maintenance and repair capabilities; however, the navy's submarines are being modernised in Chile.
Способности
Вооруженные силы Эквадора способны выполнять задачи по обеспечению внутренней безопасности, хотя кризис в Венесуэле и вытекающие из него потоки беженцев, проходящие через Колумбию, усугубили существующие проблемы в области безопасности в Северной пограничной зоне. В 2018 году Министерство обороны Эквадора разработало амбициозный план модернизации и закупок всего оборудования, хотя это зависит от утверждения бюджета. В связи с обстановкой в области безопасности вдоль северной границы Вооруженные силы создают новую объединенную оперативную группу для проведения операций по борьбе с повстанцами и наркотиками. Более активное сотрудничество в области обороны с Перу сосредоточено на усилиях по разминированию на границе. Военные связи с Вашингтоном были восстановлены, что стало поворотным моментом в двусторонних отношениях после того, как в 2009 году были свернуты оборонные связи и американские войска покинули авиабазу Манта. Вооруженные силы регулярно тренируются и участвуют в крупных региональных и международных военных учениях. Возможности для самостоятельного развертывания за ее пределами ограничены. Инвентаризация оборудования производится из различных источников и страдает от общего состояния устаревания и низкой доступности. Планы модернизации будут нацелены на небольшой парк самолетов истребителей, транспортных и учебных самолетов, а также бронетранспортеров армии. Оборонная промышленность Эквадора сосредоточена в армейском Управлении промышленности (DINE), которое производит военную технику через армейские предприятия. Государственная верфь ASTINAVE обладает некоторыми возможностями по строительству, техническому обслуживанию и ремонту, однако в Чили идет модернизация подводных лодок Военно-морского флота.

ACTIVE 40,250 (Army 24,750 Navy 9,100 Air 6,400) Paramilitary 500
Conscript liability Voluntary conscription
RESERVE 118,000 (Joint 118,000)
Ages 18-55

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 24,750
FORCES BY ROLE
gp are bn sized
COMMAND
   4 div HQ
SPECIAL FORCES
   1 (9th) SF bde (3 SF gp, 1 SF sqn, 1 para bn, 1 sigs sqn, 1 log comd)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 (11th) armd cav bde (3 armd cav gp, 1 mech inf bn, 1 SP arty gp, 1 engr gp)
   1 (5th) inf bde (1 SF sqn, 2 mech cav gp, 2 inf bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy)
Light
   1 (1st) inf bde (1 SF sqn, 1 armd cav gp, 1 armd recce sqn, 3 inf bn, 1 med coy)
   1 (3rd) inf bde (1 SF gp, 1 mech cav gp, 1 inf bn, 1 arty gp, 1 hvy mor coy, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy)
   1 (7th) inf bde (1 SF sqn, 1 armd recce sqn, 1 mech cav gp, 3 inf bn, 1 jungle bn, 1 arty gp, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy, 1 med coy)
   1 (13th) inf bde (1 SF sqn, 1 armd recce sqn, 1 mot cav gp, 3 inf bn, 1 arty gp, 1 hvy mor coy, 1 cbt engr coy, 1sigs coy, 1 log coy)
   2 (17th & 21st) jungle bde (3 jungle bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy)
   1 (19th) jungle bde (3 jungle bn, 1 jungle trg bn, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy)
COMBAT SUPPORT
   1 (27th) arty bde (1 SP arty gp, 1 MRL gp, 1 ADA gp, 1 cbt engr coy, 1 sigs coy, 1 log coy)
   1 (23rd) engr bde (3 engr bn)
   2 indep MP coy
   1 indep sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (25th) log bde
   2 log bn
   2 indep med coy
AVIATION
   1 (15th) avn bde (2 tpt avn gp, 2 hel gp, 1 mixed avn gp)
AIR DEFENCE
   1 ADA gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 24 AMX-13
   RECCE 67: 25 AML-90; 10 EE-3 Jararaca; 32 EE-9 Cascavel
   APC 123
     APC (T) 95: 80 AMX-VCI; 15 M113
     APC (W) 28: 18 EE-11 Urutu; 10 UR-416
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 404: 90mm 380 M67; 106mm 24 M40A1
ARTILLERY 541+
   SP 155mm 5 Mk F3
   TOWED 100: 105mm 78: 30 M101; 24 M2A2; 24 Model 56 pack howitzr; 155mm 22: 12 M114; 10 M198
   MRL 122mm 24: 18 BM-21 Grad; 6 RM-70
   MOR 412+: 81mm 400 M29; 107mm M30; 160mm 12 M-66
AIRCRAFT
   TPT Light 14: 1 Beech 200 King Air; 2 C-212; 1 CN235; 4 Cessna 172; 2 Cessna 206; 1 Cessna 500 Citation I; 3 IAI-201 Arava
   TRG 6: 2 MX-7-235 Star Rocket; 2 T-41D Mescalero; 2 CJ-6A
HELICOPTERS
   MRH 33: 7 H125M (AS550C3) Fennec; 6 Mi-17-1V Hip; 2 SA315B Lama; 18 SA342L Gazelle (13 with HOT for antiarmour role)
   TPT 11: Medium 7: 5 AS332B Super Puma; 2 Mi-171E; (3 SA330 Puma in store); Light 4: 2 H125 (AS350B2) Ecureuil; 2 H125 (AS350B3) Ecureuil
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Blowpipe; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS 240
     SP 20mm 44 M163 Vulcan
     TOWED 196: 14.5mm 128 ZPU-1/-2; 20mm 38: 28 M-1935, 10 M167 Vulcan; 40mm 30 L/70/M1A1
AIR-LAUNCHED MISSILES ASM HOT

Navy 9,100 (incl Naval Aviation, Marines and Coast Guard)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2:
   2 Shyri (GER T-209/1300) with 8 single 533mm TT each with SUT HWT (1 undergoing refi in Chile)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 1
    FFGHM 1 Moran Valverde! (ex-UK Leander batch II) with 4 single lnchr with MM40 Exocet AShM, 3 twin lnchr with Mistral SAM, 1 Phalanx CIWS,
       1 twin 114mm gun (capacity 1 Bell 206B Jet Ranger II hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 9
   CORVETTES FSGM 6 Esmeraldas (3!) with 2 triple lnchr with MM40 Exocet AShM, 1 quad Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple B515 ILAS-3 324mm
       ASTT with A244 LWT (removed from two vessels), 1 76mm gun, 1 hel landing platform (upgrade programme ongoing)
   PCFG 3 Quito (GER Lurssen TNC-45 45m) with 4 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun (upgrade programme ongoing)
LOGISTICS AND SUPPORT 8
   AE 1 Calicuchima
   AGOS 1 Orion with 1 hel landing platform
   AGS 1 Sirius
   AK 1 Galapagos
   ATF 1
   AWT 2: 1 Quisquis; 1 Atahualpa
   AXS 1 Guayas

Naval Aviation 380
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 1 CN235-300M
   ISR 3: 2 Beech 200T King Air; 1 Beech 300 Catpass King Air
   TPT Light 3: 1 Beech 200 King Air; 1 Beech 300 King Air; 1 CN235-100
   TRG 6: 2 T-34C Turbo Mentor; 4 T-35B Pillan
HELICOPTERS
   TPT Light 9: 3 Bell 206A; 3 Bell 206B; 1 Bell 230; 2 Bell 430
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 5: Heavy 2 Heron; Medium 3 Searcher Mk.II

Marines 2,150
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo unit
MANOEUVRE
Amphibious
   5 mne bn (on garrison duties)
EQUIPMENT BY TYPE
ARTILLERY MOR 32+ 60mm/81mm/120mm
AIR DEFENCE SAM Point-defence Mistral; 9K38 Igla (SA-18 Grouse)

Air Force 6,400
Operational Command
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with Cheetah C/D
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with EMB-314 Super Tucano*
   1 sqn with Kfi C-10 (CE); Kfi C-2; Kfi TC-2
Military Air Transport Group
FORCES BY ROLE
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 206B Jet Ranger II
   1 sqn with PA-34 Seneca
TRANSPORT
   1 sqn with C-130/H Hercules; L-100-30
   1 sqn with HS-748
   1 sqn with DHC-6-300 Twin Ottr
   1 sqn with B-727; EMB-135BJ Legacy 600; Sabreliner 40
TRAINING
   1 sqn with Cessna 206; DA20-C1; MXP-650; T-34C Turbo Mentor
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 42 combat capable
   FGA 25: 10 Cheetah C; 2 Cheetah D; 4 Kfi C-2; 7 Kfi C-10 (CE); 2 Kfi TC-2
   TPT 31: Medium 4: 2 C-130B Hercules; 1 C-130H Hercules; 1 L-100-30; Light 16: 1 Beech E90 King Air; 3 C295M; 1 Cessna 206; 3 DHC-6 Twin Otter;
     1 EMB-135BJ Legacy 600; 2 EMB-170; 2 EMB-190; 1 M-28 Skytruck; 1 MXP-650; 1 PA-34 Seneca;
     PAX 11: 2 A320; 2 B-727; 1 Falcon 7X; 1 Gulfstream G-1159; 5 HS-748
   TRG 39: 11 DA20-C1; 17 EMB-314 Super Tucano*; 11 T-34C Turbo Mentor
HELICOPTERS TPT Light 7 Bell 206B Jet Ranger II
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR Python 3; R-550 Magic; Shafrir#; IIR Python 4; SARH Super 530
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 13+: 6 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 7 M48 Chaparral; Blowpipe; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet);
     9K38 Igla (SA-18 Grouse)
   GUNS
     SP 20mm 28 M35
     TOWED 64: 23mm 34 ZU-23; 35mm 30 GDF-002 (twin)

Paramilitary 500
Coast Guard 500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 21
   PCC 4: 3 Isla Fernandina (Vigilante); 1 Isla San CristСbal (Damen Stan Patrol 5009)
   PB 14: 1 10 de Agosto; 2 Espada; 2 Manta (GER Lurssen 36m); 1 Point; 4 Rio Coca; 4 Isla Santa Cruz (Damen Stan 2606)
   PBR 3: 2 RМo Esmeraldas; 1 Rio Puyango

DEPLOYMENT
SUDAN: UN UNAMID 1; 1 obs; UN UNISFA 1 obs
WESTERN SAHARA: UN MIUNRSO 3 obs


   EL SALVADUR
   []

Capabilities
El Salvador's armed forces' primary challenge is tackling organised crime and narcotics strafing in support of the National Civil Police. The country's 2015 security strategy focuses on tackling violent crime. El Salvador switched diplomatic recognition from Taiwan to China in 2018, a move which has halted planned equipment donations from Taiwan. El Salvador participates in a tri-national border task force with Guatemala and Honduras. The armed forces have long-standing training programmes, including with regional states and with the US, focused on internal security, disaster relief and support to civilian authorities. El Salvador has deployed on UN peacekeeping missions up to company strength but lacks the logistical support to sustain independent international deployments. The armed forces have received little new heavy military equipment in recent years and are dependent on an inventory of Cold War-era platforms; the majority of these are operational, indicating adequate support and maintenance. El Salvador lacks a substantive defence industry but has successfully produced light armoured vehicles domestically based upon commercial vehicle chassis.
Способности
Главной задачей вооруженных сил Сальвадора является борьба с организованной преступностью и наркотрафиком в поддержку национальной гражданской полиции. Стратегия безопасности страны на 2015 год направлена на борьбу с насильственными преступлениями. Сальвадор переключил дипломатическое признание с Тайваня на Китай в 2018 году, что остановило запланированные поставки оборудования из Тайваня. Сальвадор участвует в работе трех национальных пограничных групп с Гватемалой и Гондурасом. Вооруженные силы имеют давние учебные программы, в том числе с региональными государствами и с США, сосредоточенные на внутренней безопасности, ликвидации последствий стихийных бедствий и поддержке гражданских властей. Сальвадор развернул миротворческие миссии ООН численностью до роты, но не имеет материально-технической поддержки для обеспечения независимого международного развертывания. В последние годы вооруженные силы получили мало новой тяжелой военной техники и зависят от запасов времен Холодной войны; большинство из них являются оперативными, что свидетельствует об адекватной поддержке и техническом обслуживании. Сальвадор не имеет серьезной оборонной промышленности, но успешно производит легкую бронетехнику внутри страны на базе шасси коммерческих автомобилей.

ACTIVE 24,500 (Army 20,500 Navy 2,000 Air 2,000) Paramilitary 17,000
Conscript liability 12 months (selective); 11 months for offirs and NCOs
RESERVE 9,900 (Joint 9,900)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 20,500
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops gp (1 SF coy, 1 para bn, 1 (naval inf) coy)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd cav regt (2 armd cav bn)
Light
   6 inf bde (3 inf bn)
Other
   1 (special) sy bde (2 border gd bn, 2 MP bn)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (2 fd arty bn, 1 AD bn)
   1 engr comd (2 engr bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 5 AML-90 (4 more in store)
   APC APC (W) 38: 30 VAL Cashuat (mod); 8 UR-416
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 399: 106mm 20 M40A1 (incl 16 SP); 90mm 379 M67
ARTILLERY 217+
   TOWED 105mm 54: 36 M102; 18 M-56 (FRY)
   MOR 163+: 81mm 151 M29; 120mm 12+: 12 UBM 52; (some M-74 in store)
AIR DEFENCE GUNS 35: 20mm 31 M-55; 4 TCM-20

Navy 2,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10
   PB 10: 3 Camcraft (30m); 1 Point; 1 Swiftships 77; 1 Swiftships 65; 4 Type-44 (ex-USCG)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 4

Naval Inf (SF Commandos) 90
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF coy

Air Force 2,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with A-37B/OA-37B Dragonfl; O-2A/B Skymaster*
TRANSPORT
   1 sqn with BT-67; Cessna 210 Centurion; Cessna 337G; Commander 114; IAI-202 Arava; SA-226T Merlin IIIB
TRAINING
   1 sqn with R-235GT Guerrier; T-35 Pillan; T-41D Mescalero; TH-300
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 407; Bell 412EP Twin Huey; MD-500E; UH-1M Iroquois
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 25 combat capable
   ATK 14 A-37B Dragonfl
   ISR 11: 6 O-2A/B Skymaster*; 5 OA-37B Dragonfl*
   TPT Light 10: 2 BT-67; 2 Cessna 210 Centurion; 1 Cessna 337G Skymaster; 1 Commander 114; 3 IAI-201 Arava; 1 SA-226T Merlin IIIB
   TRG 11: 5 R-235GT Guerrier; 5 T-35 Pillan; 1 T-41D Mescalero
HELICOPTERS
   MRH 14: 4 Bell 412EP Twin Huey; 8 MD-500E; 2 UH-1M Iroquois
   TPT Light 9: 8 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 Bell 407 (VIP tpt, govt owned)
   TRG 5 TH-300
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR Shafrir#

Paramilitary 17,000
National Civilian Police 17,000
Ministry of Public Security
AIRCRAFT
   ISR 1 O-2A Skymaster
   TPT Light 1 Cessna 310
HELICOPTERS
   MRH 2 MD-520N
   TPT Light 3: 1 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 2 R-44 Raven II

DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 52; 1 inf pl
MALI: UN MINUSMA 156; 1 hel sqn
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
SUDAN: UN UNISFA 1 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 1 obs

FOREIGN FORCES
United States US Southern Command: 1 Forward Operating Location (Military, DEA, USCG and Customs personnel)


   GUATEMALA
   []

Capabilities
The armed forces are refocusing on border security, having drawn down their decade-long direct support for the National Civil Police in 2018 as part of the inter-agency Plan Fortaleza. Guatemala maintains an inter-agency task force with neighbouring El Salvador and Honduras. The army has trained with US SOUTHCOM, as well as with regional partners such as Brazil and Colombia. Training for conventional military operations is limited by budget constraints and the long focus on providing internal security. Guatemala maintains a company-sized contingent as part of the UN mission to the DRC, but otherwise lacks the capability for signifiant international deployments. The equipment inventory is small and ageing. The US has provided several soft-skinned vehicles to the army, while the air force has undertaken some modest recapitalisation of its fixed-wing transport and surveillance capacity. Funding is being sought for additional maritime- and air-patrol capabilities. Aside from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence industry
Способности
Вооруженные силы переориентируются на обеспечение безопасности границ, сократив свою десятилетнюю прямую поддержку национальной гражданской полиции в 2018 году в рамках межучрежденческого плана Форталеза. Гватемала поддерживает межучрежденческую целевую группу с соседними Сальвадором и Гондурасом. Армия тренировалась с американским SOUTHCOM, а также с региональными партнерами, такими как Бразилия и Колумбия. Подготовка кадров для обычных военных операций ограничена бюджетными ограничениями и длительным акцентом на обеспечение внутренней безопасности. Гватемала поддерживает контингент размером с роту в составе миссии ООН в ДРК, но в остальном не имеет возможности для значительного международного развертывания. Инвентарь вооружения мал и стареет. США предоставили армии несколько машин, в то время как военно-воздушные силы предприняли некоторую скромную замену своих транспортных и разведывательных самолетов. Изыскиваются финансовые средства для создания дополнительных сил морского и воздушного патрулирования. Кроме ограниченного количества объектов технического обслуживания, в стране нет отечественной оборонной промышленности

ACTIVE 18,050 (Army 15,550 Navy 1,500 Air 1,000)
Paramilitary 25,000
RESERVE 63,850 (Navy 650 Air 900 Armed Forces 62,300)
(National Armed Forces are combined; the army provides log spt for navy and air force)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 15,550
   15 Military Zones
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (1 SF bn, 1 trg bn)
   1 SF bde (1 SF coy, 1 ranger bn)
   1 SF mtn bde
MANOEUVRE
Light
   1 (strategic reserve) mech bde (1 inf bn, 1 cav regt, 1 log coy)
   6 inf bde (1 inf bn)
Air Manoeuvre
   1 AB bde with (2 AB bn)
Amphibious
   1 mne bde
Other
   1 (Presidential) gd bde (1 gd bn, 1 MP bn, 1 CSS coy)
COMBAT SUPPORT
   1 engr comd (1 engr bn, 1 construction bn)
   2 MP bde with (1 MP bn)

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   ~19 inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE (7 M8 in store)
   APC 47
     APC (T) 10 M113 (5 more in store)
     APC (W) 37: 30 Armadillo; 7 V-100 Commando
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 120+: 75mm M20; 105mm 64 M-1974 FMK-1 (ARG); 106mm 56 M40A1
ARTILLERY 149
   TOWED 105mm 76: 12 M101; 8 M102; 56 M-56
   MOR 73: 81mm 55 M1; 107mm (12 M30 in store); 120mm 18 ECIA
AIR DEFENCE GUNS TOWED 32: 20mm 16 GAI-D01; 16 M-55

Navy 1,500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10
   PB 10: 6 Cutlass; 1 Dauntless; 1 Kukulkan (US Broadsword 32m); 2 Utatlan (US Sewart)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCP 2 Machete
LOGISTICS AND SUPPORT AXS 3

Marines 650 reservists
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne bn(-)

Air Force 1,000
   2 air comd
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with A-37B Dragonfl
TRANSPORT
   1 sqn with BT-67; Beech 90/200 King Air
   1 (tactical support) sqn with Cessna 206
TRAINING
   1 sqn with T-35B Pillan
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 212 (armed); Bell 407GX; Bell 412 Twin Huey (armed); UH-1H Iroquois
EQUIPMENT BY TYPE
Serviceability of ac is less than 50%
AIRCRAFT 1 combat capable
   ATK 1 A-37B Dragonfl
   TPT Light 16: 1 Beech 90 King Air; 2 Beech 200 King Air; 4 BT-67; 2 Cessna 206; 4 Cessna 208B; 3 Cessna 210 Centurion;
     (4 IAI-201 Arava; 5 Cessna R172K Hawk XP in store)
   TRG 4 T-35B Pillan! (7 PC-7 Turbo Trainer* in store)
HELICOPTERS
   MRH 4: 2 Bell 412 Twin Huey (armed); 2 Bell 407GX
   TPT Light 13: 2 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 5 Bell 206B Jet Ranger; 6 Bell 212 (armed) (2 Bell 206B Jet Ranger; 4 Bell 212 (armed) in store)

Tactical Security Group
Air Military Police

Paramilitary 25,000
National Civil Police 25,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bn
MANOEUVRE
Other
   1 (integrated task force) paramilitary unit (incl mil and treasury police)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2; 1 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 150; 5 obs; 1 SF coy
LEBANON: UN UNIFIL 2
MALI: UN MINUSMA 2
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 4; 3 obs
SUDAN: UN UNISFA 1; 2 obs


   GUYANA
   []

Capabilities
The Guyana Defence Force (GDF) has minimal conventional military capability, and its activities are focused on border control and support for law-enforcement operations and assistance to the civil power. The government is planning to restructure the GDF to improve its flexibility. Guyana is part of the Caribbean Basin Security Initiative. It has close military ties with Brazil, with whom it cooperates on border security via annual military regional exchange meetings. The country also has bilateral agreements with France, China and the US, who provide military training and equipment. The GDF trains regularly and takes part in bilateral and multinational exercises. A training initiative with China helped two Guyanese pilots to acquire air-combat certification although Guyana has no combat aircraft in its inventory. There is no expeditionary or associated logistics capability. Equipment is mostly composed of second-hand platforms, mainly of Brazilian and North American manufacture. The air force has expanded its modest air transport capabilities with some second-hand utility aircraft. Apart from maintenance facilities, there is no defence-industrial sector.
Способности
Гайанские Силы обороны (ГДР) обладают минимальным обычным военным потенциалом, и их деятельность сосредоточена на пограничном контроле и поддержке правоохранительных операций и оказании помощи гражданским властям. Правительство планирует реструктуризировать GDF, чтобы повысить его гибкость. Гайана является частью инициативы по обеспечению безопасности в Карибском бассейне. Она имеет тесные военные связи с Бразилией, с которой она сотрудничает в области пограничной безопасности посредством ежегодных военных региональных встреч по обмену. Страна также имеет двусторонние соглашения с Францией, Китаем и США, которые обеспечивают военную подготовку и оборудование. GDF регулярно тренируется и принимает участие в двусторонних и многонациональных учениях. Учебная инициатива с Китаем помогла двум гайанским пилотам получить сертификат воздушного боя, хотя в Гайане нет ни одного боевого самолета. Нет экспедиционного или связанного с ним материально-технического потенциала. Оборудование в основном состоит из подержанных платформ, в основном бразильского и североамериканского производства. Военно-воздушные силы расширили свои скромные возможности воздушного транспорта с помощью некоторых подержанных самолетов общего назначения. Кроме объектов технического обслуживания, здесь нет оборонно-промышленного комплекса.

ACTIVE 3,400 (Army 3,000 Navy 200 Air 200)
Active numbers combined Guyana Defence Force
RESERVE 670 (Army 500 Navy 170)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 3,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF coy
MANOUEVRE
Light
   1 inf bn
Other
   1 (Presidential) gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty coy
   1 (spt wpn) cbt spt coy
   1 engr coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 9: 6 EE-9 Cascavel (reported); 3 S52 Shorland
ARTILLERY 54
   TOWED 130mm 6 M-46!
   MOR 48: 81mm 12 L16A1; 82mm 18 M-43; 120mm 18 M-43

Navy 200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PCO 1 Essequibo (ex-UK River)
   PB 4 Barracuda (ex-US Type-44)

Air Force 200
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 unit with Bell 206; Cessna 206; Y-12 (II)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 4: 2 BN-2 Islander; 1 Cessna 206; 1 Y-12 (II)
HELICOPTERS
   MRH 1 Bell 412 Twin Huey!
   TPT Light 2 Bell 206


   HAITY
   []

Capabilities
Haiti possesses almost no military capability. A small coastguard is tasked with maritime security and law enforcement and, while the country's embryonic army is hoped to eventually number around 5,000 personnel, it is still in the very early stages of development. Plans for military expansion were outlined in the 2015 White Paper on Security and Defence. A road map for the re-establishment of the Haitian armed forces was distributed to ministers in early 2017 and in March 2018 an army high command was established. The army's primary missions will reportedly be disaster relief and border security. Haiti is a member of the Caribbean Community and participates in US Southern Command's annual Tradewinds disaster-response exercise. Ecuador and Brazil have both pledged to assist with training the new army. The plan is to recruit 500 troops initially, focusing on engineering and medical capability for disaster-relief tasks. However, it is unclear whether the current budgetary provision is sufficient to fund the level of capability required. There is no heavy military equipment, and no defence industry.
Способности
Гаити почти не обладает военным потенциалом. На небольшую береговую охрану возложена задача обеспечения безопасности на море и правопорядка, и хотя зарождающаяся армия страны, как ожидается, в конечном итоге будет насчитывать около 5000 человек, она все еще находится на очень ранних стадиях развития. Планы военного развития были изложены в Белой книге по безопасности и обороне за 2015 год. В начале 2017 года министрам была роздана дорожная карта восстановления Вооруженных сил Гаити, а в марте 2018 года было создано высшее командование Сухопутных войск. Как сообщается, основными задачами армии будут оказание помощи в случае стихийных бедствий и обеспечение безопасности границ. Гаити является членом Карибского сообщества и участвует в ежегодных учениях Южного командования США по ликвидации последствий стихийных бедствий Tradewinds. Эквадор и Бразилия обязались оказать помощь в подготовке новой армии. План состоит в том, чтобы первоначально набрать 500 военнослужащих, сосредоточив внимание на инженерно-техническом и медицинском потенциале для выполнения задач по ликвидации последствий стихийных бедствий. Однако неясно, достаточны ли нынешние бюджетные ассигнования для финансирования необходимого уровня потенциала. Там нет ни тяжелой военной техники, ни оборонной промышленности.

ACTIVE 150 (Army 150) Paramilitary 50

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 150

Paramilitary 50
Coast Guard ~50
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 8: 5 Dauntless; 3 3812-VCF


   HONDURAS
   []

Capabilities
The armed forces have been deployed in support of the police to combat organised crime and narcotics trafficking since 2011; this mission remains their prime focus. Honduras's 2014-18 strategy document outlines internal security as its primary concern. Honduras maintains diplomatic relations with Taiwan, which has supplied surplus military equipment, and also receives US security assistance, though this has been reduced in recent years. Honduras hosts a US base at the Soto Cano airfield. Honduras is also part of a tri-national border-security task force with neighbouring El Salvador and Guatemala, and a separate border-security force with Nicaragua. Training remains focused on internal- and border-security requirements, and training for conventional military action is limited. Honduras does not have the capability to maintain substantial overseas deployments. Most equipment is ageing, with serviceability in doubt. The air force and Public Order Military Police are working with Israel to modernise their inventories. Apart from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence industry.
Способности
Вооруженные силы были развернуты в поддержку полиции для борьбы с организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков с 2011 года; эта миссия остается их главной задачей. В документе о стратегии Гондураса на 2014-18 годы в качестве основной задачи указывается внутренняя безопасность. Гондурас поддерживает дипломатические отношения с Тайванем, который поставляет излишки военной техники, а также получает американскую помощь в области безопасности, хотя в последние годы она сократилась. Гондурас содержит американскую базу на аэродроме Сото Кано. Гондурас также входит в состав трех национальных целевых групп по охране границы с соседними Сальвадором и Гватемалой и отдельной пограничной группы с Никарагуа. Обучение по - прежнему сосредоточено на требованиях внутренней и пограничной безопасности, а подготовка к обычным военным действиям ограничена. Гондурас не располагает возможностями для поддержания значительного присутствия за рубежом. Большая часть оборудования стареет, и его работоспособность вызывает сомнения. Военно-воздушные силы и военная полиция общественного порядка работают с Израилем над модернизацией своих запасов. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, в стране отсутствует отечественная оборонная промышленность.

ACTIVE 14,950 (Army 7,300 Navy 1,350 Air 2,300 Military Police 4,000) Paramilitary 8,000
RESERVE 60,000 (Joint 60,000; Ex-servicemen registered)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,300
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (special tac) spec ops gp (2 spec ops bn, 1 inf bn; 1 AB bn; 1 arty bn)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 inf bde (1 mech cav regt, 1 inf bn, 1 arty bn)
Light
   1 inf bde (3 inf bn, 1 arty bn)
   3 inf bde (2 inf bn)
   1 indep inf bn
Other
   1 (Presidential) gd coy
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
   1 sigs bn
AIR DEFENCE
   1 ADA bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 12 FV101 Scorpion
   RECCE 57: 1 FV105 Sultan (CP); 3 FV107 Scimitar; 40 FV601 Saladin; 13 RBY-1
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 50+: 84mm Carl Gustav; 106mm 50 M40A1
ARTILLERY 118+
   TOWED 28: 105mm: 24 M102; 155mm: 4 M198
   MOR 90+: 81mm; 120mm 60 FMK-2; 160mm 30 M-66
AIR DEFENCE GUNS 20mm 48: 24 M-55A2; 24 TCM-20

Navy 1,350
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PB 17: 2 Lempira (Damen Stan Patrol 4207 - leased); 1 Chamelecon (Swiftships 85); 1 Tegucilgalpa (US Guardian 32m); 4 Guanaja (ex-US Type-44);
     3 Guaymuras (Swiftships 105); 5 Nacaome (Swiftships 65); 1 Rio Coco (US PB Mk III)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 4
   LCU 2: 1 Gracias a Dios (COL Golfo de Tribuga); 1 Punta Caxinas
   LCM 2 LCM 8

Marines 1,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   2 mne bn

Air Force 2,300
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with A-37B Dragonfly
   1 sqn with F-5E/F Tiger II
GROUND ATTACK/ISR/TRAINING
   1 unit with Cessna 182 Skylane; EMB-312 Tucano; MXT-7-180 Star Rocket
TRANSPORT
   1 sqn with Beech 200 King Air; C-130A Hercules; Cessna 185/210; IAI-201 Arava; PA-42 Cheyenne; Turbo Commander 690
   1 VIP fl with PA-31 Navajo; Bell 412EP/SP Twin Huey
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 412SP Twin Huey
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT 17 combat capable
   FTR 11: 9 F-5E Tiger II!; 2 F-5F Tiger II!
   ATK 6 A-37B Dragonfl
   TPT 17: Medium 1 C-130A Hercules; Light 16: 1 Beech 200 King Air; 2 Cessna 172 Skyhawk; 2 Cessna 182 Skylane; 1 Cessna 185; 2 Cessna 208B Grand Caravan;
     2 Cessna 210; 1 EMB-135 Legacy 600; 1 IAI-201 Arava; 1 L-410 (leased); 1 PA-31 Navajo; 1 PA-42 Cheyenne; 1 Turbo Commander 690
   TRG 16: 9 EMB-312 Tucano; 7 MXT-7-180 Star Rocket
HELICOPTERS
   MRH 8: 1 Bell 412EP Twin Huey (VIP); 5 Bell 412SP Twin Huey; 2 Hughes 500
   TPT Light 7: 6 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 H125 Ecureuil
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR Shafrir#

Military Police 4,000
FORCES BY ROLE
MANOUEVRE
Other
   8 sy bn

Paramilitary 8,000
Public Security Forces 8,000
Ministry of Public Security and Defence; 11 regional comd
DEPLOYMENT
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 12 obs
FOREIGN FORCES
United States US Southern Command: 380; 1 avn bn with CH-47F Chinook; UH-60 Black Hawk


   JAMAICA
   []

Capabilities
The Jamaica Defence Force (JDF) is focused principally on maritime and internal security, including support to police operations. Jamaica maintains military ties, including for training purposes, with Canada, the UK and the US and is a member of the Caribbean Community. The defence force participates in US SOUTHCOM's annual Tradewinds disaster-response exercise. In March 2018, financed by Canada, the JDF established the Caribbean Special Tactics Centre, which will train special-forces units from Jamaica and other Caribbean nations. The JDF does not have any capacity to support independent deployment abroad. Funds have been allocated to procure new vehicles and helicopters, and a new King Air maritime-patrol aircraft has arrived. Other than limited maintenance facilities, Jamaica has no domestic defence industry.
Способности
Силы обороны Ямайки (СГО) сосредоточены главным образом на обеспечении морской и внутренней безопасности, включая поддержку полицейских операций. Ямайка поддерживает военные связи, в том числе в учебных целях, с Канадой, Великобританией и США и является членом Карибского сообщества. Силы обороны участвуют в ежегодных учениях USSOUTHCOM по ликвидации последствий стихийных бедствий Tradewinds. В марте 2018 года, финансируемая Канадой, JDF создала Карибский Центр специальной тактики, который будет обучать подразделения специальных сил из Ямайки и других стран Карибского бассейна. JDF не имеет никакого потенциала для поддержки независимого развертывания за рубежом. Были выделены средства на закупку новых транспортных средств и вертолетов, а также прибыл новый морской патрульный самолет King Air. Кроме ограниченных объектов технического обслуживания, Ямайка не имеет собственной оборонной промышленности.

ACTIVE 3,950 (Army 3,400 Coast Guard 300 Air 250) (combined Jamaican Defence Force)
RESERVE 980 (Army 900 Coast Guard 60 Air 20)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 3,400
FORCES BY ROLE
MANOUEVRE
Mechanised
   1 (PMV) lt mech inf coy
Light
   2 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr regt (4 engr sqn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt bn (1 MP coy, 1 med coy, 1 log coy, 1 tpt coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
AUV 12 Bushmaster
ARTILLERY MOR 81mm 12 L16A1

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn

Coast Guard 300
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10
   PBF 3
   PB 7: 2 County (Damen Stan Patrol 4207); 4 Dauntless; 1 Paul Bogle (US 31m)

Air Wing 250
Plus National Reserve
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL/TRANSPORT
   1 fl with Beech 350ER King Air; BN-2A Defender; Cessna 210M Centurion
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   1 fl with Bell 407
   1 fl with Bell 412EP
TRAINING
   1 unit with Bell 206B3; DA40-180FP Diamond Star
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 1 Beech 350ER King Air
   TPT Light 4: 1 BN-2A Defender; 1 Cessna 210M Centurion; 2 DA40-180FP Diamond Star
HELICOPTERS
   MRH 2 Bell 412EP
   TPT Light 7: 2 Bell 206B3 Jet Ranger; 3 Bell 407; 2 Bell 429


   MEXICO
   []

Capabilities
Mexico has the most capable armed forces in Central America. They have been committed to providing internal-security support within Mexico for nearly a decade. As articulated by the Program for National Security 2014-18, the armed forces are tasked with defending state sovereignty and territorial integrity, internal security and extending aid to civilian authorities. They are focused on tackling drugs cartels and other organised crime; the Military Police Corps has been expanded in recent years to allow it to take on a wider role as part of this tasking. Mexico has a close defence relationship with the US, which has provided equipment and training to Mexican forces under the MИrida Initiative, as well as via bilateral programmes via the Pentagon. There has been a training focus on internal-security tasks and low-intensity warfare. The armed forces have a moderate capability to deploy independently, but do not do so in signifiant numbers. There are plans to recapitalise diverse and ageing conventional combat platforms across all three services. State-owned shipyards have produced patrol craft for the navy and will produce modules for the frigates currently under construction. Army factories have produced light armoured utility vehicles for domestic use. Airbus Helicopters operates a manufacturing plant in Querйtaro.
Способности
Мексика располагает самыми боеспособными вооруженными силами в Центральной Америке. Они были привержены обеспечению внутренней безопасности в Мексике в течение почти десяти лет. В соответствии с программой национальной безопасности на 2014-18 годы перед Вооруженными силами поставлены задачи по защите государственного суверенитета и территориальной целостности, обеспечению внутренней безопасности и оказанию помощи гражданским властям. Они сосредоточены на борьбе с наркокартелями и другой организованной преступностью; в последние годы корпус военной полиции был расширен, чтобы позволить ему взять на себя более широкую роль в рамках этой задачи. Мексика имеет тесные оборонные отношения с США, которые предоставили оборудование и обучение мексиканским силам в рамках инициативы Мериды, а также в рамках двусторонних программ через Пентагон. В ходе подготовки особое внимание уделялось задачам внутренней безопасности и ведению боевых действий низкой интенсивности. Вооруженные силы обладают умеренной способностью к самостоятельному развертыванию, но не делают этого в значительном количестве. Есть планы по замене различных и устаревших обычных боевых платформ во всех трех службах. Государственные верфи произвели патрульные корабли для Военно-морского флота и будут производить модули для строящихся в настоящее время фрегатов. Армейские заводы выпускали легкие бронированные служебные автомобили для бытового использования. Airbus Helicopters управляет заводом-изготовителем в Керетаро.

ACTIVE 277,150 (Army 208,350 Navy 60,300 Air 8,500) Paramilitary 58,900
Conscript liability 12 months (partial, selection by ballot) from age 18, serving on Saturdays; voluntary for women; conscripts allocated to reserves.
RESERVE 81,500 (National Military Service)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 2 Mexsat

Army 208,350
   12 regions (total: 46 army zones)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (1st) SF bde (5 SF bn)
   1 (2nd) SF bde (7 SF bn)
   1 (3rd) SF bde (4 SF bn)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 (2nd, 3rd & 4th Armd) mech bde (2 armd recce bn, 2 lt mech bn, 1 arty bn, 1 (Canon) AT gp)
   25 mot recce regt
Light
   1 (1st) inf corps (1 (1st Armd) mech bde (2 armd recce bn, 2 lt mech bn, 1 arty bn, 1 (Canon) AT gp), 3 (2nd, 3rd & 6th) inf bde (each: 3 inf bn, 1 arty regt, 1 (Canon) AT gp), 1 cbt engr bde (3 engr bn))
   3 (1st, 4th & 5th) indep lt inf bde (2 lt inf bn, 1 (Canon) AT gp)
   92 indep inf bn
   25 indep inf coy
Air Manoeuvre
   1 para bde with (1 (GAFE) SF gp, 3 bn, 1 (Canon) AT gp)
Other
   1 (Presidential) gd corps (1 SF gp, 1 mech inf bde (2 inf bn, 1 aslt bn), 1 mne bn (Navy), 1 cbt engr bn, 1 MP bde (3 bn, 1 special ops anti-riot coy))
COMBAT SUPPORT
   1 indep arty regt
   10 MP bde (3 MP bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 255: 19 DN-5 Toro; 127 ERC-90F1 Lynx (7 trg); 40 M8; 37 MAC-1; 32 VBL
   IFV 390 DNC-1 (mod AMX-VCI)
   APC 309
     APC (T) 73: 40 HWK-11; 33 M5A1 half-track
     APC (W) 236: 95 BDX; 16 DN-4; 2 DN-6; 28 LAV-100 (Pantera); 26 LAV-150 ST; 25 MOWAG Roland; 44 VCR (3 amb; 5 cmd post)
   AUV 397: 150 DN-XI; 247 Sandcat
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 7: 3 M32 Recovery Sherman; 4 VCR ARV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL SP 8 VBL with Milan
   RCL 106mm 1,187+ M40A1 (incl some SP)
   GUNS 37mm 30 M3
ARTILLERY 1,390
   TOWED 123: 105mm 123: 40 M101; 40 M-56; 16 M2A1, 14 M3; 13 NORINCO M90
   MOR 1,267: 81mm 1,100: 400 M1; 400 Brandt; 300 SB 120mm 167: 75 Brandt; 60 M-65; 32 RT-61
AIR DEFENCE GUNS TOWED 80: 12.7mm 40 M55; 20mm 40 GAI-B01

Navy 60,300
Two Fleet Commands: Gulf (6 zones), Pacifi (11 zones)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 127
   PSOH 6:
     4 Oaxaca with 1 76mm gun (capacity 1 AS565MB Panther hel)
     2 Oaxaca (mod) with 1 57mm gun (capacity 1 AS565MB Panther hel)
   PCOH 16:
     4 Durango with 1 57mm gun (capacity 1 Bo-105 hel)
     4 Holzinger (capacity 1 MD-902 Explorer)
     3 Sierra with 1 57mm gun (capacity 1 MD-902 Explorer)
     5 Uribe (ESP Halcon) (capacity 1 Bo-105 hel)
   PCO 9: 6 Valle (US Auk MSF) with 1 76mm gun; 3 Valle (US Auk MSF) with 1 76mm gun
   PCGH 1 Huracan (ISR Aliya) with 4 single lnchr with Gabriel II AShM, 1 Phalanx CIWS
   PCC 2 Democrata
   PBF 73: 6 Acuario; 2 Acuario B; 48 Polaris (SWE CB90); 17 Polaris II (SWE IC 16M)
   PB 20: 3 Azteca; 3 Cabo (US Cape Higgon); 2 Lago; 2 Punta (US Point); 10 Tenochtitlan (Damen Stan Patrol 4207)
AMPHIBIOUS LS LST 4: 2 Monte Azules with 1 hel landing platform; 2 Papaloapan (ex-US Newport) with 4 76mm guns, 1 hel landing platform
LOGISTICS AND SUPPORT 25
   AGOR 3 Altair (ex-US Robert D. Conrad)
   AGS 7: 3 Arrecife; 1 Onjuku; 1 Rio Hondo; 1 Rio Tuxpan
   AK 1 Rio Suchiate
   AOTL 2 Aguascalientes
   AP 2: 1 Isla Maria Madre (Damen Fast Crew Supplier 5009); 1 Nautla
   ATF 4 Otomi with 1 76mm gun
   ATS 4 Kukulkan
   AX 2 Huasteco (also serve as troop transport, supply and hospital ships)
   AXS 1 Cuauhtemoc with 2 65mm saluting guns

Naval Aviation 1,250
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   5 sqn with Cessna 404 Titan; MX-7 Star Rocket; Lancair IV-P; T-6C+ Texan II
   1 sqn with Beech 350ER King Air; C-212PM Aviocar; CN235-300 MPA Persuader
   1 sqn with L-90 Redigo
TRANSPORT
   1 sqn with An-32B Cline
   1 (VIP) sqn with DHC-8 Dash 8; Learjet 24; Turbo Commander 1000
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AS555 Fennec; AS565MB/AS565MBe Panther; MD-902
   2 sqn with Bo-105 CBS-5
   5 sqn with Mi-17-1V/V-5 Hip
TRAINING
   1 sqn with Z-242L; Z-143Lsi
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 3 combat capable
MP 6 CN235-300 MPA Persuader
ISR 4: 2 C-212PM Aviocar; 2 Z-143Lsi
TPT 32: Light 30: 5 Beech 350ER King Air (4 used for ISR); 3 Beech 350i King Air; 4 C295M; 2 C295W; 1 Cessna 404 Titan; 1 DHC-8 Dash 8; 6 Lancair IV-P;
     2 Learjet 31A; 1 Learjet 60; 5 Turbo Commander 1000; PAX 2: 1 CL-605 Challenger; 1 Gulfstream 550
TRG 47: 3 L-90TP Redigo*; 4 MX-7 Star Rocket; 13 T-6C+ Texan II; 27 Z-242L
HELICOPTERS
   MRH 29: 2 AS555 Fennec; 4 MD-500E; 19 Mi-17-1V Hip; 4 Mi-17V-5 Hip
   SAR 14: 4 AS565MB Panther; 10 AS565MBe Panther
   TPT 27: Heavy 3 H225M Caracal; Medium 10 UH-60M Black Hawk; Light 14: 1 AW109SP; 5 MD-902 (SAR role); 8 S-333
   TRG 4 Schweizer 300C

Marines 21,500 (Expanding to 26,560)
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF unit
MANOEUVRE
Light
   32 inf bn(-)
Air Manoeuvre
   1 AB bn
Amphibious
   1 amph bde (4 inf bn, 1 amph bn, 1 arty gp)
Other
   1 (Presidential) gd bn (included in army above)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   2 spt bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 29: 3 BTR-60 (APC-60); 26 BTR-70 (APC-70)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm M40A1
ARTILLERY 22+
   TOWED 105mm 16 M-56
   MRL 122mm 6 Firos-25
   MOR 81mm some
AIR DEFENCE SAM Point-defence 9K38 Igla (SA-18 Grouse)

Air Force 8,500
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK/ISR
   4 sqn with T-6C+ Texan II
   1 sqn with PC-7/PC-9M
ISR/AEW
   1 sqn with Beech 350ER King Air; EMB-145AEW Erieye; EMB-145RS; SA-2-37B; SA-227-BC Metro III (C-26B)
TRANSPORT
   1 sqn with C295M; PC-6B
   1 sqn with B-737; Beech 90
   1 sqn with C-27J Spartan; C-130E/K-30 Hercules; L-100-30
   5 (liaison) sqn with Cessna 182/206
   1 (anti-narcotic spraying) sqn with Bell 206; Cessna T206H;
   1 (Presidential) gp with AS332L Super Puma; AW109SP; B-737; B-757; B-787; Gulfstream 150/450/550; H225; Learjet 35A; Learjet 36; Turbo Commander 680
   1 (VIP) gp with B-737; Beech 200 King Air; Beech 350i King Air; Cessna 501/680 Citation; CL-605 Challenger; Gulfstream 550; Learjet 35A; Learjet 45; S-70A-24
TRAINING
   1 sqn with Cessna 182
   1 sqn with PC-7; T-6C+ Texan II
   1 sqn with Beech F33C Bonanza; Grob G120TP; SF-260EU
TRANSPORT HELICOPTER
   4 sqn with Bell 206B; Bell 212; Bell 407GX
   1 sqn with MD-530MF/MG
   1 sqn with Mi-17 Hip
   1 sqn with H225M Caracal; Bell 412EP Twin Huey; S-70A-24 Black Hawk
   1 sqn with UH-60M Black Hawk
ISR UAV
   1 unit with Hermes 450; S4 EhИcatl
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 56 combat capable
   ISR 8: 2 Cessna 501 Citation; 2 SA-2-37A; 4 SA-227-BC Metro III (C-26B)
   ELINT 8: 6 Beech 350ER King Air; 2 EMB-145RS
   AEW&C 1 EMB-145AEW Erieye
   TPT 112: Medium 9: 4 C-27J Spartan; 2 C-130E Hercules; 2 C-130K-30 Hercules; 1 L-100-30;
     Light 90: 2 Beech 90 King Air; 1 Beech 200 King Air; 1 Beech 350i King Air; 6 C295M; 59 Cessna 182; 3 Cessna 206; 8 Cessna T206H; 1 Cessna 501 Citation;
       1 Cessna 680 Citation; 2 Learjet 35A; 1 Learjet 36; 1 Learjet 45XP; 3 PC-6B; 1 Turbo Commander 680;
     PAX 13: 6 B-737; 1 B-757; 1 B-787; 1 CL- 605 Challenger; 2 Gulfstream 150; 1 Gulfstream 450; 1 Gulfstream 550
   TRG 144: 4 Beech F33C Bonanza; 25 Grob G120TP; 20 PC-7* (30 more possibly in store); 1 PC-9M*; 4 PT-17; 25 SF-260EU; 35 T-6C+ Texan II*
HELICOPTERS
   MRH 44: 15 Bell 407GXP; 11 Bell 412EP Twin Huey; 18 Mi-17 Hip H
   ISR 13: 4 MD-530MF; 9 MD-530MG
   TPT 125: Heavy 11 H225M Caracal; Medium 31: 3 AS332L Super Puma (VIP); 2 H225 (VIP); 2 Mi-8T Hip; 6 S-70A-24 Black Hawk; 18 UH-60M Black Hawk
     Light 83: 5 AW109SP; 45 Bell 206; 13 Bell 206B Jet Ranger II; 7 Bell 206L; 13 Bell 212
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR 8: Medium 3 Hermes 450; Light 5 S4 EhИcatl
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR AIM-9J Sidewinder

Paramilitary 62,900
Federal Police 41,000 (Incl 5,000 Gendarmerie)
Public Security Secretariat
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT 13: Light 7: 2 CN235M; 2 Cessna 182 Skylane; 1 Cessna 500 Citation; 2 Turbo Commander 695; PAX 6: 4 B-727; 1 Falcon 20; 1 Gulfstream II
HELICOPTERS
MRH 3 Mi-17 Hip H
   TPT 27: Medium 13: 1 SA330J Puma; 6 UH-60L Black Hawk; 6 UH-60M Black Hawk;
     Light 14: 2 AS350B Ecureuil; 1 AS355 Ecureuil II; 6 Bell 206B; 5 H120 Colibri
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR 12: Medium 2 Hermes 900; Light 10 S4 EhИcatl

Federal Ministerial Police 4,500
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   TPT Light 25: 18 Bell 205 (UH-1H); 7 Bell 212
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Heavy 2 Dominator XP Rural Defense Militia 17,400
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   13 inf unit
   13 (horsed) cav unit

Cyber
Press reports indicated that the cyberspace operations centre was completed within Sedena in 2017, the same year that Mexico published a National Cybersecurity Strategy. It is understood that another cyberspace operations centre will be created for the navy. Key documentation includes the 2013-18 National Defence Sector Programme, the 2013- 18 National Development Programme and the 2014-18 National Security Programme.
Кибер
По сообщениям прессы, Центр операций в киберпространстве был завершен в рамках Sedena в 2017 году, в том же году, когда Мексика опубликовала Национальную стратегию кибербезопасности. Понятно, что для Военно-морского флота будет создан еще один центр киберпространственных операций. Основные документы включают в себя программу национальной обороны на 2013-18 годы, программу национального развития на 2013-18 годы и программу национальной безопасности на 2014-18 годы.

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1
MALI: UN MINUSMA 3
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 4 obs


   NICARAGUA
   []

Capabilities
Nicaragua's armed forces are primarily a territorial light-infantry force, with a vestigial coastal-patrol capability. They are tasked with border and internal security, as well as with support for disaster relief efforts and ecological protection. Nicaragua has training relationships with Russia and the US, as well as with neighbouring and regional states, including Cuba and Venezuela. Training is largely focused on key internal- and border-security tasks, although the mechanised brigade has received Russian training in conventional military operations. The armed forces do not undertake signifiant international deployments and lack the logistical support for large-scale military operations, although the strategic-reserve mechanised brigade can deploy internally. Equipment primarily consists of ageing Cold War-era platforms. Russia has supplied some second-hand tanks and armoured vehicles to help re-equip the mechanised brigade and has supported the establishment of a repair workshop to maintain the vehicles in-country. Barring maintenance facilities there is no domestic defence industry.
Способности
Вооруженные силы Никарагуа - это прежде всего территориальные легкие пехотные силы, обладающие рудиментарным потенциалом для патрулирования прибрежных районов. На них возложены задачи по обеспечению пограничной и внутренней безопасности, а также по поддержке последствий стихийных бедствий и защите окружающей среды. Никарагуа поддерживает тесные отношения с Россией и США, а также с соседними и региональными государствами, включая Кубу и Венесуэлу. Обучение в основном сосредоточено на ключевых задачах внутренней и пограничной безопасности, хотя механизированная бригада получила российскую подготовку в обычных военных операциях. Вооруженные силы не предпринимают значительных международных развертываний и не имеют материально-технической поддержки для крупномасштабных военных операций, хотя стратегически резервная механизированная бригада может развернуться внутри страны. Оборудование в основном состоит из устаревших платформ времен Холодной войны. Россия поставила несколько подержанных танков и бронетехники, чтобы помочь перевооружить механизированную бригаду, и поддержала создание ремонтной мастерской для обслуживания автомобилей в стране. Если не считать ремонтных мощностей, то здесь нет отечественной оборонки.

ACTIVE 12,000 (Army 10,000 Navy 800 Air 1,200)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~10,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF bde (2 SF bn)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech inf bde (1 armd recce bn, 1 tk bn, 1 mech inf bn, 1 arty bn, 1 MRL bn, 1 AT coy)
Light
   1 regional comd (3 lt inf bn)
   1 regional comd (2 lt inf bn; 1 arty bn)
   3 regional comd (2 lt inf bn)
   2 indep lt inf bn
Other
   1 comd regt (1 inf bn, 1 sy bn, 1 int unit, 1 sigs bn)
   1 (ecological) sy bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 med bn
   1 tpt regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 82: 62 T-55 (65 more in store); 20 T-72B1
   LT TK (10 PT-76 in store)
   RECCE 20 BRDM-2
   IFV 17+ BMP-1
   APC APC (W) 90+: 41 BTR-152 (61 more in store); 45 BTR-60 (15 more in store); 4+ BTR-70M
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV T-54/T-55 AEV
   VLB TMM-3
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 12 9P133 Malyutka (AT-3 Sagger)
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
   RCL 82mm B-10
   GUNS 281: 57mm 174 ZIS-2; (90 more in store); 76mm 83 ZIS-3; 100mm 24 M-1944
ARTILLERY 766
   TOWED 12: 122mm 12 D-30; (152mm 30 D-20 in store)
   MRL 151: 107mm 33 Type-63: 122mm 118: 18 BM-21 Grad; 100 Grad 1P (BM-21P) (single-tube rocket launcher, man portable)
   MOR 603: 82mm 579; 120mm 24 M-43; (160mm 4 M-160 in store)
AIR DEFENCE SAM Point-defence 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#

Navy ~800
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 8: 3 Dabur; 4 Rodman 101, 1 Zhuk

Marines
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bn

Air Force 1,200
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Beech 90 King Air; Cessna U206; Cessna 404 Titan (VIP)
TRAINING
   1 unit with Cessna 172; PA-18 Super Cub; PA-28 Cherokee
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H (armed)
AIR DEFENCE
   1 gp with ZU-23
EQUIPMENT BY TYPE
   AIRCRAFT
   TPT Light 9: 3 An-26 Curl; 1 Beech 90 King Air; 1 Cessna 172; 1 Cessna U206; 1 Cessna 404 Titan (VIP); 2 PA-28 Cherokee
   TRG 2 PA-18 Super Cub
HELICOPTERS
   MRH 7 Mi-17 Hip H (armed)!
   TPT Medium 2 Mi-171E
AIR DEFENCE GUNS 23mm 18 ZU-23
AIR-LAUNCHED MISSILES ASM 9M17 Skorpion (AT-2 Swattr)


   PANAMA
   []

Capabilities
Panama abolished its armed forces in 1990, but has a border service, a police force and an air/maritime service for low-level security tasks. The primary security focus is on the southern border with Colombia, and the majority of the border service is deployed there. Both Colombia and the US have provided training and support. Training is focused on internal and border security rather than conventional military operations and there is no capability to mount signifiant external deployments. None of Panama's security services maintain heavy military equipment, focusing instead on light transport, patrol and surveillance capabilities. Aside from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence industry.
Способности
Панама упразднила свои вооруженные силы в 1990 году, но имеет пограничную службу, полицию и воздушно-морскую службу для выполнения задач обеспечения безопасности на низком уровне. Основное внимание в области безопасности уделяется южной границе с Колумбией, и там развернута большая часть пограничной службы. Как Колумбия, так и США предоставили обучение и поддержку. Подготовка сосредоточена на обеспечении внутренней и пограничной безопасности, а не на обычных военных операциях, и нет никакой возможности для развертывания значительных внешних сил. Ни одна из Панамских служб безопасности не имеет тяжелую военную технику, сосредоточившись вместо этого на легком транспорте, патрулировании и наблюдении. Кроме ограниченного количества объектов технического обслуживания, в стране нет отечественной оборонной промышленности.

Paramilitary 26,000
ORGANISATIONS BY SERVICE
Paramilitary 26,000
National Border Service 4,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF gp
MANOEUVRE
Other
   1 sy bde (5 sy bn(-))
   1 indep sy bn
National Police Force 20,000
No hvy mil eqpt, small arms only
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Other
   1 (presidential) gd bn(-)

National Aeronaval Service 2,000
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with C-212M Aviocar; Cessna 210; PA-31 Navajo; PA-34 Seneca
   1 (Presidential) fl with ERJ-135BJ; S-76C
TRAINING
   1 unit with Cessna 152; Cessna 172; T-35D Pillan
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AW139; Bell 205; Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 212; Bell 407; Bell 412EP; H145; MD-500E
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCO 1 Independencia (ex-US Balsam)
   PCC 2 Saetta
   PB 14: 1 Cocle; 1 Chiriqui (ex-US PB MkIV); 2 Panquiaco (UK Vosper 31.5m); 5 3 De Noviembre (ex-US Point), 1 Taboga; 4 Type-200
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCU 1 General Estaban Huertas
LOGISTICS AND SUPPORT AG 2
AIRCRAFT
   TPT Light 11: 1 DHC-6-400 Twin Ottr; 3 C-212M Aviocar; 1 Cessna 152, 1 Cessna 172; 1 Cessna 210; 1 ERJ-135BJ; 1 PA-31 Navajo; 2 PA-34 Seneca
   TRG 6 T-35D Pillan
   HELICOPTERS
   MRH 10: 8 AW139; 1 Bell 412EP; 1 MD-500E
   TPT Light 21: 2 Bell 205; 13 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 2 Bell 212; 2 Bell 407; 1 H145; 1 S-76C


   PARAGUAY
   []

Capabilities
The armed forces are small by regional standards and the equipment inventory for all services is ageing and largely obsolete. The country faces internal challenges from insurgency and transnational organised crime, chiefly drug trafficking. Conscript numbers have reduced in recent years, and there are a signifiant number of higher ranks in the force structure. Key formations have long been under-strength. There has been some training support by the US, and the MOD reported in 2018 a training cooperation agreement with Germany. Paraguay has had a consistent if limited tradition of contributing to UN peacekeeping operations since 2001. There is only limited ability to self-sustain forces abroad, and no effective power-projection capacity. There is a small force of river patrol craft, though some of the older of these have finally been retired. Armoured capability is very limited. While there are plans to acquire more modern equipment, including tanks, naval equipment and aircraft of all types for the air force, recent acquisitions of heavier materiel have been confided to small quantities of engineering and transport equipment. There is some local maintenance capacity but the effectiveness of systems is limited by age and while there is some R&D and manufacturing cooperation with local research institutes, there is no traditional defence-industrial base.
Способности
Вооруженные силы малочисленны по региональным стандартам, а запасы оборудования для всех служб стареют и в значительной степени устарели. Страна сталкивается с внутренними проблемами, связанными с мятежами и транснациональной организованной преступностью, главным образом наркотрафиком. В последние годы численность призывников сократилась, и в структуре вооруженных сил имеется значительное число высших чинов. Ключевые формирования долгое время были недостаточно сильными. США оказали некоторую поддержку в обучении, и МО сообщило в 2018 году о соглашении о сотрудничестве в обучении с Германией. Парагвай имеет устойчивую, хотя и ограниченную традицию вносить свой вклад в миротворческие операции ООН с 2001 года. Существует лишь ограниченная способность к самообеспечению сил за рубежом, и нет эффективного потенциала проекции мощности. Есть небольшой отряд речных патрульных судов, хотя некоторые из них, более старые, в конце концов были списаны. Возможности бронетехники очень ограничены. В то время как существуют планы приобретения более современной техники, включая танки, военно-морскую технику и самолеты всех типов для ВВС, недавние приобретения более тяжелой техники были доверены небольшим количествам инженерной и транспортной техники. Существует некоторый местный потенциал технического обслуживания, но эффективность систем ограничена возрастом, и хотя существует определенная научно-исследовательская и производственная кооперация с местными научно-исследовательскими институтами, нет традиционной оборонно-промышленной базы.

ACTIVE 11,900 (Army 7,400 Navy 2,700 Air 1,800)
Paramilitary 14,800
Conscript liability 12 months
RESERVE 164,500 (Joint 164,500)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 7,400
Much of the Paraguayan army is maintained in a cadre state during peacetime; the nominal inf and cav divs are effectively only at coy strength.
Active gp/regt are usually coy sized
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf corps (total: 6 inf div(-), 3 cav div(-), 6 arty bty)
Other
   1 (Presidential) gd regt (1 SF bn, 1 inf bn, 1 sy bn, 1 log gp)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde with (2 arty gp, 1 ADA gp)
   1 engr bde with (1 engr regt, 3 construction regt)
   1 sigs bn

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   14 inf regt (cadre)
   4 cav regt (cadre)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 28 EE-9 Cascavel
   APC APC (W) 12 EE-11 Urutu
ARTILLERY 99
   TOWED 105mm 19 M101
   MOR 81mm 80
AIR DEFENCE GUNS 22:
   SP 20mm 3 M9 half track
   TOWED 19: 40mm 13 M1A1, 6 L/60

Navy 2,700
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 20
   PCR 1 ItaipЗ
   PBR 19: 1 Capitan Cabral; 2 Capitan Ortiz (ROC Hai Ou); 2 Novatec; 6 Type-701; 3 Croq 15; 5 others
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCVP 3

Naval Aviation 100
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 (liaison) sqn with Cessna 150; Cessna 210 Centurion; Cessna 310; Cessna 401
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS350 Ecureuil (HB350 Esquilo)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 6: 2 Cessna 150; 1 Cessna 210 Centurion; 2 Cessna 310; 1 Cessna 401
HELICOPTERS TPT Light 2 AS350 Ecureuil (HB350 Esquilo)

Marines 700; 200 conscript (total 900)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   3 mne bn(-)
ARTILLERY TOWED 105mm 2 M101

Air Force 1,800
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with EMB-312 Tucano*
TRANSPORT
   1 gp with C-212-200/400 Aviocar; DHC-6 Twin Ottr
   1 VIP gp with Beech 58 Baron; Bell 427; Cessna U206 Stationair; Cessna 208B Grand Caravan; Cessna 210 Centurion; Cessna 402B;
     PA-32R Saratoga (EMB-721C Sertanejo); PZL-104 Wilga 80
TRAINING
   1 sqn with T-25 Universal; T-35A/B Pillan
TRANSPORT HELICOPTER
   1 gp with AS350 Ecureuil (HB350 Esquilo); Bell 205 (UH-1H Iroquois)
MANOEUVRE
Air Manoeuvre
   1 AB bde
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 6 combat capable
TPT Light 18: 1 Beech 58 Baron; 4 C-212-200 Aviocar; 1 C-212-400 Aviocar; 2 Cessna 208B Grand Caravan; 1 Cessna 210 Centurion; 1 Cessna 310;
     2 Cessna 402B; 2 Cessna U206 Stationair; 1 DHC-6 Twin Ottr; 1 PA-32R Saratoga (EMB-721C Sertanejo); 2 PZL-104 Wilga 80
TRG 21: 6 EMB-312 Tucano*; 6 T-25 Universal; 6 T-35A Pillan; 3 T-35B Pillan
HELICOPTERS TPT Light 9: 3 AS350 Ecureuil (HB350 Esquilo); 5 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 1 Bell 427 (VIP)

Paramilitary 14,800
Special Police Service 10,800; 4,000 conscript (total 14,800)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1; 2 obs
CYPRUS: UN UNFICYP 12
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1; 6 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1 obs


   PERU
   []

Capabilities
Peru's armed forces have sufficient training and capabilities to fulfil domestic-security tasks, although they are limited by an increasingly ageing equipment inventory and economic constraints. The armed forces are primarily orientated towards preserving territorial integrity and security, focusing on counter-insurgency and counter-narcotics operations, while strengthening their disaster relief capabilities. Peru maintains close military ties with Colombia. The two countries signed a cooperation agreement on air control, humanitarian assistance and counter-narcotics. The armed forces train regularly and take part in national and multilateral exercises. The armed forces are capable of independently deploying externally and contribute to UN missions abroad. There has been some modernisation of some air-combat assets, though not across the whole flet. The navy is looking to acquire new corvettes and modernise its ageing submarines. The state-owned shipyard SIMA and aviation firm SEMAN are key players in Peru's defence industry, both in terms of manufacturing and maintenance. SEMAN completed in 2017 final assembly for the last Korean-designed KT-1 trainer, and the navy in 2018 commissioned the first locally built and South Korean-designed multipurpose vessel.
Способности
Вооруженные силы Перу имеют достаточную подготовку и возможности для выполнения задач по обеспечению внутренней безопасности, хотя они ограничены все более старыми запасами оборудования и экономическими ограничениями. Вооруженные силы в первую очередь ориентированы на сохранение территориальной целостности и безопасности, уделяя особое внимание операциям по борьбе с повстанцами и наркотиками и одновременно укрепляя свой потенциал по оказанию помощи в случае стихийных бедствий. Перу поддерживает тесные военные связи с Колумбией. Стороны подписали соглашение о сотрудничестве в области воздушного контроля, гуманитарной помощи и борьбы с наркотиками. Вооруженные силы регулярно тренируются и принимают участие в национальных и многосторонних учениях. Вооруженные силы способны самостоятельно развертываться за рубежом и участвовать в миссиях ООН за рубежом. Была проведена некоторая модернизация некоторых средств воздушного боя, хотя и не по всему флоту. Военно-морской флот планирует приобрести новые корветы и модернизировать свои устаревшие подводные лодки. Государственная верфь SIMA и авиационная фирма SEMAN являются ключевыми игроками в оборонной промышленности Перу, как с точки зрения производства, так и технического обслуживания. SEMAN завершила в 2017 году окончательную сборку для последнего Корейского тренажера KT-1, а ВМС в 2018 году ввели в строй многоцелевое судно первое местного производства и южнокорейской разработки.

ACTIVE 81,000 (Army 47,500 Navy 24,000 Air 9,500) Paramilitary 77,000
Conscript liability 12 months voluntary conscription for both males and females
RESERVE 188,000 (Army 188,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES ISR PERзSAT-1

Army 47,500
   4 mil region
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 (1st) SF bde (4 cdo bn, 1 airmob arty gp, 1 MP Coy, 1 cbt spt bn)
   1 (3rd) SF bde (3 cdo bn, 1 airmob arty gp, 1 MP coy)
   1 SF gp (regional troops)
MANOEUVRE
Armoured
   1 (3rd) armd bde (2 tk bn, 1 armd inf bn, 1 arty gp, 1 AT coy, 1 AD gp, 1 engr bn, 1 cbt spt bn)
   1 (9th) armd bde (2 tk bn, 1 armd inf bn, 1 SP arty gp, 1 ADA gp)
Mechanised
   1 (3rd) armd cav bde (3 mech cav bn, 1 mot inf bn, 1 arty gp, 1 AD gp, 1 engr bn, 1 cbt spt bn)
   1 (1st) cav bde (4 mech cav bn, 1 MP coy, 1 cbt spt bn)
Light
   2 (2nd & 31st) mot inf bde (3 mot inf bn, 1 arty gp, 1 MP coy, 1 log bn)
   3 (1st, 7th & 32nd) inf bde (3 inf bn, 1 MP coy, 1 cbt spt bn)
   1 (4th) mtn bde (1 armd regt, 3 mot inf bn, 1 arty gp, 1 MP coy, 1 cbt spt bn)
   1 (5th) mtn bde (1 armd regt, 2 mot inf bn, 3 jungle coy, 1 arty gp, 1 MP coy, 1 cbt spt bn)
   1 (5th) jungle inf bde (1 SF gp, 3 jungle bn, 3 jungle coy, 1 jungle arty gp, 1 AT coy, 1 AD gp, 1 jungle engr bn)
   1 (6th) jungle inf bde (4 jungle bn, 1 engr bn, 1 MP coy, 1 cbt spt bn)
COMBAT SUPPORT
   1 (1st) arty bde (4 arty gp, 2 AD gp, 1 sigs gp)
   1 (3rd) arty bde (4 arty gp, 1 AD gp, 1 sigs gp)
   1 (22nd) engr bde (3 engr bn, 1 demining coy)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 (1st Multipurpose) spt bde
AVIATION
   1 (1st) avn bde (1 atk hel/recce hel bn, 1 avn bn, 2 aslt hel/tpt hel bn)
AIR DEFENCE
   1 AD gp (regional troops)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 165 T-55; (75! in store)
   LT TK 96 AMX-13
   RECCE 95: 30 BRDM-2; 15 Fiat 6616; 50 M9A1
   APC 295
     APC (T) 120 M113A1
     APC (W) 175: 150 UR-416; 25 Fiat 6614
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV M578
ANTI-TANK-ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 22 M1165A2 HMMWV with 9K135 Kornet E (AT-14 Spriggan)
   MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); HJ-73C; 9K135 Kornet E (AT-14 Spriggan); Spike-ER
   RCL 106mm M40A1
ARTILLERY 1,011
   SP 155mm 12 M109A2
   TOWED 290: 105mm 152: 44 M101; 24 M2A1; 60 M-56; 24 Model 56 pack howitzr; 122mm; 36 D-30; 130mm 36 M-46; 155mm 66: 36 M114, 30 Model 50
   MRL 122mm 35: 22 BM-21 Grad; 13 Type-90B
   MOR 674+: 81mm/107mm 350; SP 107mm 24 M106A1; 120mm 300+ Brandt/Expal Model L
AIRCRAFT
   TPT Light 16: 2 An-28 Cash; 3 An-32B Cline; 1 Beech 350 King Air; 1 Beech 1900D; 4 Cessna 152; 1 Cessna 208 Caravan I; 2 Cessna U206 Stationair;
     1 PA-31T Cheyenne II; 1 PA-34 Seneca
   TRG 4 IL-103
HELICOPTERS
   MRH 7 Mi-17 Hip H
   TPT 36: Heavy (3 Mi-26T Halo in store); Medium 23 Mi-171Sh; Light 13: 2 AW109K2; 9 PZL Mi-2 Hoplite; 2 R-44
   TRG 5 F-28F
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 165
     SP 23mm 35 ZSU-23-4
     TOWED 23mm 130: 80 ZU-23-2; 50 ZU-23

Navy 24,000 (incl 1,000 Coast Guard)
Commands: Pacifi, Lake Titicaca, Amazon River
EQUIPMENT BY TYPE
  SUBMARINES TACTICAL SSK 6:
     4 Angamos (GER T-209/1200) with 8 single 533mm TT with AEG SST-4 HWT (of which 1 in refi)
     2 Islay (GER T-209/1100) with 8 single 533mm TT with AEG SUT-264 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 7
   FRIGATES 7
    FFGHM 6:
     3 Aguirre (ex-ITA Lupo) with 8 single lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple Mk29 lnchr with RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212)/SH-3D Sea King)
     3 Carvajal (mod ITA Lupo) with 8 single lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212)/SH-3D Sea King)
   FFHM 1:
     1 Aguirre (ex-ITA Lupo) with 1 octuple Mk29 lnchr with RIM-7P Sea Sparrow SAM, 2 triple 324mm ASTT with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212
       (AB- 212)/SH-3D Sea King) (is being fi with MM40 Exocet Block 3)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   CORVETTES FSG 6 Velarde (FRA PR-72 64m) with 4 single lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
   PCR 6:
     2 Amazonas with 1 76mm gun
     2 Manuel Clavero
     2 MaraЯon with 2 76mm guns
AMPHIBIOUS
   PRINCIPAL AMPHIBIOUS SHIPS LPD 1 Pisco (IDN Makassar) (capacity 2 LCM; 3 hels; 24 IFV; 450 troops)
   LANDING SHIPS LST 2 Paita (capacity 395 troops) (ex-US Terrebonne Parish)
   LANDING CRAFT UCAC 7 Griffn 2000TD (capacity 22 troops)
LOGISTICS AND SUPPORT 25
   AG 4 Rio Napo
   AGOR 1 Humboldt
   AGORH 1 Carrasco
   AGS 5: 1 Carrasco (ex-NLD Dokkum); 2 Van Straelen; 1 La Macha, 1 Stiglich (river survey vessel for the upper Amazon)
   AH 4 (river hospital craft)
   AO 2 Noguera
   AOR 1 Mollendo
   AORH 1 Tacna (ex-NLD Amsterdam)
   AOT 2 Bayovar
   ATF 1
   AWT 1 Caloyeras
   AXS 2: 1 Marte; 1 Union

Naval Aviation ~800
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with Beech 200T; Bell 212 ASW (AB-212 ASW); F-27 Friendship; Fokker 60; SH-2G Super Seasprite; SH-3D Sea King
TRANSPORT
   1 fl with An-32B Cline; Cessna 206; Fokker 50
TRAINING
   1 sqn with F-28F; T-34C Turbo Mentor
TRANSPORT HELICOPTER
   1 (liaison) sqn with Bell 206B Jet Ranger II; Mi-8 Hip
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   MP 8: 4 Beech 200T; 4 Fokker 60
   ELINT 1 F-27 Friendship
   TPT Light 6: 3 An-32B Cline; 1 Cessna 206; 2 Fokker 50
   TRG 5 T-34C Turbo Mentor
HELICOPTERS
   ASW 6: 2 Bell 212 ASW (AB-212 ASW); 1 SH-2G Super Seasprite; 3 SH-3D Sea King
   MRH 3 Bell 412SP
   TPT 11: Medium 8: 2 Mi-8 Hip; 6 UH-3H Sea King;
   Light 3 Bell 206B Jet Ranger II
   TRG 5 F-28F
MSL AShM AM39 Exocet

Marines 4,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 cdo gp
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn
   1 inf gp
Amphibious
   1 mne bde (1 SF gp, 1 recce bn, 2 inf bn, 1 amph bn, 1 arty gp)
Jungle
   1 jungle inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 47+: 32 LAV II; V-100 Commando; 15 V-200 Chaimite
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 84mm Carl Gustav; 106mm M40A1
ARTILLERY 18+
   TOWED 122mm D-30
   MOR 18+: 81mm some; 120mm ~18
AIR DEFENCE GUNS 20mm SP (twin)

Air Force 9,500
Divided into fie regions - North, Lima, South, Central and Amazon
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-29S/SE Fulcrum C; MiG-29UB Fulcrum B
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Mirage 2000E/ED (2000P/DP)
   2 sqn with A-37B Dragonfl
   1 sqn with Su-25A Frogfoot A!; Su-25UB Frogfoot B!
ISR
   1 (photo-survey) sqn with Learjet 36A; SA-227-BC Metro III (C-26B)
TRANSPORT
   1 sqn with B-737; An-32 Cline
   1 sqn with DHC-6 Twin Ottr; DHC-6-400 Twin Ottr; PC-6 Turbo Porter
   1 sqn with L-100-20
TRAINING
   2 (drug interdiction) sqn with EMB-312 Tucano
   1 sqn with MB-339A*
   1 sqn with Z-242
   1 hel sqn with Schweizer 300C
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-25/Mi-35P Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H
   1 sqn with Bell 206 Jet Ranger; Bell 212 (AB-212); Bell 412 Twin Huey
   1 sqn with Bo-105C/LS
AIR DEFENCE
   6 bn with S-125 Pechora (SA-3 Goa)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 78 combat capable
   FTR 20: 9 MiG-29S Fulcrum C; 3 MiG-29SE Fulcrum C; 6 MiG-29SMP Fulcrum; 2 MiG-29UBM Fulcrum B
   FGA 12: 2 Mirage 2000ED (2000DP); 10 Mirage 2000E (2000P) (some!)
   ATK 36: 18 A-37B Dragonfl;1 Su-25A Frogfoot A; 9 Su-25A Frogfoot A!; 8 Su-25UB Frogfoot B!
   ISR 6: 2 Learjet 36A; 4 SA-227-BC Metro III (C-26B)
   TPT 37: Medium 6: 4 C-27J Spartan; 2 L-100-20;
     Light 27: 4 An-32 Cline; 7 Cessna 172 Skyhawk; 3 DHC-6 Twin Ottr; 12 DHC-6-400 Twin Ottr; 1 PC-6 Turbo-Porter; PAX 4 B-737
   TRG 68: 19 EMB-312 Tucano; 20 KT-1P; 10 MB-339A*; 6 T-41A/D Mescalero; 13 Z-242
HELICOPTERS
   ATK 18: 16 Mi-25 Hind D; 2 Mi-35P Hind E
   MRH 20: 2 Bell 412 Twin Huey; 18 Mi-17 Hip H
   TPT 28: Medium 7 Mi-171Sh; Light 21: 8 Bell 206 Jet Ranger; 6 Bell 212 (AB-212); 1 Bo-105C; 6 Bo-105LS
   TRG 4 Schweizer 300C
AIR DEFENCE SAM
   Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa)
   Point-defence Javelin
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid)#; R-73 (AA-11 Archer); R-550 Magic; IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo); ARH R-77 (AA-12 Adder)
   ASM AS-30; Kh-29L (AS-14A Kedge)
   ARM Kh-58 (AS-11 Kilter)

Paramilitary 77,000
National Police 77,000 (100,000 reported)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC (W) 120: 20 BMR-600; 100 MOWAG Roland
HELICOPTERS
   MRH 1 Mi-17 Hip H
General Police 43,000
Security Police 21,000
Technical Police 13,000

Coast Guard 1,000
Personnel included as part of Navy
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 38
   PSOH 1 Carvajal (mod ITA Lupo) with 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212)/SH-3D Sea King)
   PCC 8: 1 FerrИ (ex-ROK Po Hang) with 1 76mm gun; 2 RМo CaЯete (ROK Tae Geuk); 5 Rio Nepena
   PB 10: 6 Chicama (US Dauntless); 1 RМo Chira; 3 RМo Santa
   PBR 19: 1 RМo Viru; 8 Parachique; 10 Zorritos
LOGISTICS AND SUPPORT AH 1 Puno
AIRCRAFT
   TPT Light 3: 1 DHC-6 Twin Ottr; 2 F-27 Friendship
Rondas Campesinas
Peasant self-defence force. Perhaps 7,000 rondas `gp', up to pl strength, some with small arms. Deployed mainly in emergency zone

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 209; 4 obs; 1 engr coy
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3; 8 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 3 obs
SUDAN: UN UNAMID 1; 1 obs; UN UNISFA 2 obs


   SURINAME
   []

Capabilities
The armed forces are principally tasked with preserving territorial integrity. They also assist the national police in internal- and border-security missions, as well as tackling transnational criminal activity and drug trafficking. They have also been involved in disaster-relief and humanitarian-assistance operations. The country is a member of the Caribbean Disaster Emergency Management Agency and the Caribbean Basin Security Initiative. Ties with Brazil, China, India and the US have been crucial for the supply of equipment, including a limited number of armoured vehicles and helicopters, as well as training activity. The armed forces take part in the multilateral Tradewinds disaster-response exercise. The armed forces are not sized or equipped for power projection and are no longer engaged in any international peacekeeping operations. Resource challenges and limited equipment serviceability means the armed forces are constrained in providing suffient border and coastal control and surveillance. There is no capability to design and manufacture modern military equipment and Suriname has looked to its foreign military cooperation to improve not just trade training but also military maintenance capacity.
Способности
   Перед Вооруженными силами в основном стоит задача сохранения территориальной целостности. Они также оказывают помощь Национальной полиции в проведении миссий по обеспечению внутренней и пограничной безопасности, а также в борьбе с транснациональной преступной деятельностью и незаконным оборотом наркотиков. Они также участвовали в операциях по оказанию чрезвычайной и гуманитарной помощи в случае стихийных бедствий. Страна является членом Карибского Агентства по управлению чрезвычайными ситуациями и инициативы по обеспечению безопасности в Карибском бассейне. Связи с Бразилией, Китаем, Индией и США сыграли решающую роль в поставках техники, включая ограниченное количество бронетехники и вертолетов, а также в учебной деятельности. Вооруженные силы принимают участие в многосторонних учениях по ликвидации последствий стихийных бедствий Tradewinds. Вооруженные силы не имеют достаточного размера и оснащения для проецирования силы и больше не участвуют в каких-либо международных миротворческих операциях. Проблемы с ресурсами и ограниченная работоспособность оборудования означают, что Вооруженные силы ограничены в обеспечении достаточного пограничного и прибрежного контроля и наблюдения. У Суринама нет возможности разрабатывать и производить современную военную технику, и он рассчитывает на свое внешнее военное сотрудничество в целях повышения не только уровня подготовки кадров в области торговли, но и потенциала в области технического обслуживания вооруженных сил.

ACTIVE 1,840 (Army 1,400 Navy 240 Air 200)
(All services form part of the army)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 1,400
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech cav sqn
Light
   1 inf bn (4 coy)
COMBAT SUPPORT
   1 MP bn (coy)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 6 EE-9 Cascavel
   APC APC (W) 15 EE-11 Urutu
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm M40A1
ARTILLERY MOR 81mm 6

Navy ~240
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10 PB 5: 3 Rodman 101!; 2 others
   PBR 5 Rodman 55

Air Force ~200
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2 combat capable
   TPT Light 2: 1 BN-2 Defender*; 1 Cessna 182
   TRG 1 PC-7 Turbo Trainer*
HELICOPTERS MRH 3 SA316B Alouette III (Chetak)


   TRINIDAD and TOBAGO
   []

Capabilities
The Trinidad and Tobago Defence Force (TTDF) focuses on border protection and maritime security, as well as counter-narcotics tasks. A larger role in law-enforcement support is planned for the army. Trinidad and Tobago is a member of the Caribbean Community, and cooperates with other countries in the region in disaster-relief effrts. It also takes part in US SOUTHCOM's annual Tradewinds disaster-response exercise and sends personnel to the US and UK for training. Trinidad and Tobago has no capacity to deploy and maintain troops abroad, and bar limited maintenance facilities has no domestic defence industry.
Способности
Силы обороны Тринидада и Тобаго (TTDF) сосредоточены на охране границ и обеспечении безопасности на море, а также на задачах борьбы с наркотиками. Большая роль в обеспечении правопорядка отводится армии. Тринидад и Тобаго является членом Карибского сообщества и сотрудничает с другими странами региона в деле оказания помощи в случае стихийных бедствий. Он также принимает участие в ежегодных учениях Ussouthcom по ликвидации последствий стихийных бедствий Tradewinds и направляет персонал в США и Великобританию для обучения. Тринидад и Тобаго не располагает возможностями для развертывания и содержания войск за рубежом, а в ограниченном количестве объектов технического обслуживания отсутствует отечественная оборонная промышленность.

ACTIVE 4,050 (Army 3,000 Coast Guard 1,050)
(All services form the Trinidad and Tobago Defence Force)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~3,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY MOR 81mm 6 L16A1

Coast Guard 1,050
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 mne HQ
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 26
   PCO 1 Nelson II (ex-PRC)
   PCC 6: 2 Point Lisas (Damen Fast Crew Supplier 5009); 4 Speyside (Damen Stan Patrol 5009)
   PB 19: 2 Gasper Grande; 1 Matelot; 4 Plymouth; 4 Point; 6 Scarlet Ibis (Austal 30m); 2 Wasp; (1 Cascadura (SWE Karlskrona 40m) non-operational)

Air Wing 50
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 2 SA-227 Metro III (C-26)
HELICOPTERS
   MRH 2 AW139
   TPT Light 1 S-76


   URUGUAY
   []


Capabilities
Principal tasks for the armed forces are assuring sovereignty and territorial integrity, restated in the 2018 draft military law. This also reinforced civilian control over the military. The 2018 draft law contained provisions to reduce the number of senior offirs and address promotion issues across all services. Uruguay and Argentina have a joint peacekeeping unit and take part in joint exercises. In 2018 a defence cooperation agreement was signed with Russia, including training exchanges. The armed forces participate regularly in multinational exercises and deployments, notably on UN missions. The air force is focused on the counter-insurgency role, but ambitions to purchase a light fighter aircraft remain hampered by funding problems. The acquisition of air-defence radars may have improved the military's ability to monitor domestic airspace, but the lack of interdiction capability will continue to limit the capacity to respond to contingencies. Much of the equipment inventory is second-hand, and there is little capacity for independent power projection. Maintenance work is sometimes outsourced to foreign companies, such as Chile's ENAER.
Способности
Основными задачами для Вооруженных Сил являются обеспечение суверенитета и территориальной целостности, которые были сформулированы в проекте военного закона 2018 года. Это также усилило Гражданский контроль над военными. Законопроект 2018 года содержал положения, направленные на сокращение числа старших должностных лиц и решение вопросов продвижения по службе во всех службах. Уругвай и Аргентина имеют совместное миротворческое подразделение и принимают участие в совместных учениях. В 2018 году с Россией было подписано соглашение о сотрудничестве в области обороны, в том числе о проведении учебных обменов. Вооруженные силы регулярно участвуют в многонациональных учениях и развертываниях, особенно в миссиях ООН. Военно-воздушные силы сосредоточены на борьбе с повстанцами, но амбиции приобрести легкий самолет истребитель по-прежнему сдерживаются проблемами финансирования. Приобретение радаров противовоздушной обороны, возможно, повысило бы способность вооруженных сил контролировать внутреннее воздушное пространство, но отсутствие потенциала по перехвату будет по-прежнему ограничивать возможности реагирования на непредвиденные обстоятельства. Большая часть оборудования секонд-хэнд, и существует мало возможностей для независимого проектирования. Ремонтные работы иногда передаются на аутсорсинг иностранным компаниям, таким как чилийская ENAER.

ACTIVE 21,000 (Army 13,500 Navy 4,800 Air 2,700)
Paramilitary 1,400

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 13,500
Uruguayan units are substandard size, mostly around 30%. Div are at most bde size, while bn are of reinforced coy strength.
Regts are also coy size, some bn size, with the largest formation being the 2nd armd cav regt
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 mil region/div HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   2 armd regt
   1 armd cav regt
   5 mech cav regt
   8 mech inf regt
Light
   1 mot inf bn
   5 inf bn
Air Manoeuvre
   1 para bn
COMBAT SUPPORT
   1 (strategic reserve) arty regt
   5 fd arty gp
   1 (1st) engr bde (2 engr bn)
   4 cbt engr bn
AIR DEFENCE
   1 AD gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 15 Tiran-5
   LT TK 38: 16 M24 Chaffe; 22 M41A1UR
   RECCE 15 EE-9 Cascavel
   IFV 18 BMP-1
   APC 376
   APC (T) 27: 24 M113A1UR; 3 MT-LB
   APC (W) 349: 54 Condor; 48 GAZ-39371 Vodnik; 53 OT-64; 47 OT-93; 147 Piranha
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV MT-LB
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 69: 106mm 69 M40A1
ARTILLERY 185
   SP 122mm 6 2S1 Gvozdika
   TOWED 44: 105mm 36: 28 M101A1; 8 M102; 155mm 8 M114A1
   MOR 135: 81mm 91: 35 M1, 56 Expal Model LN; 120mm 44 Model SL
UNMANNED AERIAL VEHICLES ISR Light 1 Charrua
AIR DEFENCE GUNS TOWED 14: 20mm 14: 6 M167 Vulcan; 8 TCM-20 (w/Elta M-2106 radar)

Navy 4,800 (incl 1,400 Prefectura Naval Coast Guard)
HQ at Montevideo
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 2
   FF 2 Uruguay (PRT Joao Belo) with 2 triple Mk32 324mm ASTT with Mk46 LWT, 2 100mm gun
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 15
   PB 15: 2 Colonia (ex-US Cape); 1 Paysandu; 9 Type-44 (coast guard); 3 PS (coast guard)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 3
   MSO 3 Temerario (Kondor II)
AMPHIBIOUS 3: 2 LCVP; 1 LCM
LOGISTICS AND SUPPORT 9
   ABU 2
   AG 2: 1 Artigas (GER Freiburg, general spt ship with replenishment capabilities); 1 Maldonado (also used as patrol craft)
   AGS 2: 1 Helgoland; 1 Trieste
   ARS 1 Vanguardia
   AXS 2: 1 Capitan Miranda; 1 Bonanza

Naval Aviation 210
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 fl with Beech 200T*; Cessna O-2A Skymaster
SEARCH & RESCUE/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS350B2 Ecureuil (Esquilo); Bell 412SP Twin Huey
TRANSPORT/TRAINING
   1 fl with T-34C Turbo Mentor
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2 combat capable
   ISR 5: 2 Beech 200T*; 3 Cessna O-2A Skymaster
   TRG 2 T-34C Turbo Mentor
HELICOPTERS
   MRH 2 Bell 412SP Twin Huey
   TPT Light 1 AS350B2 Ecureuil (Esquilo)

Naval Infantry 700
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne bn(-)

Air Force 2,700
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with A-37B Dragonfl
ISR
   1 fl with EMB-110 Bandeirante
TRANSPORT
   1 sqn with C-130B Hercules; C-212 Aviocar; EMB-110C Bandeirante; EMB-120 Brasilia
   1 (liaison) sqn with Cessna 206H; T-41D
   1 (liaison) fl with Cessna 206H
TRAINING
   1 sqn with PC-7U Turbo Trainer
   1 sqn with Beech 58 Baron (UB-58); SF-260EU
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS365 Dauphin; Bell 205 (UH-1H Iroquois); Bell 212
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 13 combat capable
   ATK 12 A-37B Dragonfl
   ISR 1 EMB-110 Bandeirante*
   TPT 23: Medium 2 C-130B Hercules;
     Light 21: 1 BAe-125-700A; 2 Beech 58 Baron (UB-58); 6 C-212 Aviocar; 9 Cessna 206H; 1 Cessna 210; 2 EMB-110C Bandeirante; 1 EMB-120 Brasilia;
     PAX 1 C-29 Hawker
   TRG 17: 5 PC-7U Turbo Trainer; 12 SF-260EU
HELICOPTERS
   MRH 2 AS365N2 Dauphin II
   TPT Light 9: 5 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 4 Bell 212

Paramilitary 1,400
Guardia Nacional Republicana 1,400

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 930; 7 obs; 1 inf bn; 1 mne coy; 1 hel sqn
EGYPT: MFO 41; 1 engr/tpt unit
INDIA/PAKISTAN: UN UNMOGIP 3 obs
LEBANON: UN UNIFIL 2


   VENEZUELA
   []

Capabilities
The armed forces and national guard are tasked with protecting sovereignty, assuring territorial integrity and assisting with internal-security and counter-narcotics operations. They have sufficient capabilities and funding to fulfil internal-security tasks and fulfil their regime-protection role, but the economic crisis will impact future equipment availability and training levels. Incidents such as the apparent attempted assassination of President Maduro in 2018 and the attack on the supreme court by a police helicopter pilot in 2017 point to some internal stresses in the armed forces. Venezuela is almost completely isolated regionally, with frictions relating to the humanitarian crisis leading to troop deployments near the Colombia-Venezuela border. There are close ties with China and Russia. Caracas relies on both countries for procurements and technical support. The armed forces train regularly, with a recent increase in large-scale, civil-military cooperation. Venezuela has also taken part in joint combined exercises with China, Cuba and Russia. There is little logistics capability that would support deployment abroad. Equipment is relatively modern and mainly of Chinese and Russian manufacture, with advanced Su-30MKV combat aircraft and S-300VM air-defence systems in the inventory. However, the economic crisis has seriously affected the government's ability to sustain its military expenditure; maintenance and further procurement may suffer as a consequence. Venezuela's defence industry is based on a series of small, state-owned companies, mainly focused on the production of small arms, ammunition and explosives. Venezuela has no capability to design modern defence equipment, and local platform production is limited to small coastal-patrol boats.
Способности
На вооруженные силы и Национальную гвардию возложены задачи по защите суверенитета, обеспечению территориальной целостности и оказанию помощи в проведении операций по обеспечению внутренней безопасности и борьбе с наркотиками. Они обладают достаточными возможностями и финансированием для выполнения задач внутренней безопасности и выполнения своей роли по защите режима, но экономический кризис повлияет на будущую доступность оборудования и уровень подготовки кадров. Такие инциденты, как очевидная попытка покушения на президента Мадуро в 2018 году и нападение на Верховный суд пилота полицейского вертолета в 2017 году, указывают на некоторые внутренние стрессы в Вооруженных силах. Венесуэла почти полностью изолирована в региональном плане, и трения, связанные с гуманитарным кризисом, привели к развертыванию войск вблизи колумбийско-венесуэльской границы. Есть тесные связи с Китаем и Россией. Каракас полагается на обе страны в вопросах закупок и технической поддержки. Вооруженные силы регулярно проходят подготовку, и в последнее время наблюдается рост широкомасштабного военно-гражданского сотрудничества. Венесуэла также принимала участие в совместных учениях с Китаем, Кубой и Россией. Существует мало возможностей материально-технического обеспечения, которые могли бы поддержать развертывание за рубежом. Оборудование относительно современное и преимущественно китайского и российского производства, с передовыми боевыми самолетами Су-30МКВ и зенитно-ракетными комплексами С-300ВМ на вооружении. Однако экономический кризис серьезно подорвал способность правительства поддерживать свои военные расходы; в результате этого могут пострадать техническое обслуживание и дальнейшие закупки. Оборонная промышленность Венесуэлы базируется на ряде небольших государственных компаний, главным образом ориентированных на производство стрелкового оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Венесуэла не имеет возможности проектировать современную оборонную технику, а местное производство платформ ограничено небольшими береговыми патрульными катерами.

ACTIVE 123,000 (Army 63,000 Navy 25,500 Air 11,500 National Guard 23,000) Paramilitary 220,000
Conscript liability 30 months selective, varies by region for all services
RESERVE 8,000 (Army 8,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES COMMUNICATIONS 1 Venesat-1

Army ~63,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 (4th) armd div (1 armd bde, 1 lt armd bde, 1 AB bde, 1 arty bde)
Mechanised
   1 (9th) mot cav div (1 mot cav bde, 1 ranger bde, 1 sy bde)
Light
   1 (1st) inf div (1 SF bn, 1 armd bde, 1 mech inf bde, 1 ranger bde, 1 inf bde, 1 arty unit, 1 spt unit)
   1 (2nd) inf div (1 mech inf bde, 1 inf bde, 1 mtn inf bde)
   1 (3rd) inf div (1 inf bde, 1 ranger bde, 1 sigs bde, 1 MP bde)
   1 (5th) inf div (1 SF bn, 1 cav sqn, 2 jungle inf bde, 1 engr bn)
COMBAT SUPPORT
   1 cbt engr corps (3 engr regt)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log comd (2 log regt)
AVIATION
   1 avn comd (1 tpt avn bn, 1 atk hel bn, 1 ISR avn bn)

Reserve Organisations 8,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bn
Light
   4 inf bn
   1 ranger bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   2 engr regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 173: 81 AMX-30V; 92 T-72B1
   LT TK 109: 31 AMX-13; 78 Scorpion-90
   RECCE 121: 42 Dragoon 300 LFV2; 79 V-100/V-150
   IFV 237: 123 BMP-3 (incl variants); 114 BTR-80A (incl variants)
   APC 81
   APC (T) 45: 25 AMX-VCI; 12 AMX-PC (CP); 8 AMXVCTB (Amb)
   APC (W) 36 Dragoon 300
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 5: 3 AMX-30D; BREM-1; 2 Dragoon 300RV; Samson
   VLB Leguan
NBC VEHICLES 10 TPz-1 Fuchs NBC
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS IMI MAPATS
   RCL 106mm 175 M40A1
   GUNS SP 76mm 75 M18 Hellcat
ARTILLERY 515+
   SP 60: 152mm 48 2S19 Msta-S (replacing Mk F3s); 155mm 12 Mk F3
   TOWED 92: 105mm 80: 40 M101A1; 40 Model 56 pack howitzr; 155mm 12 M114A1
   MRL 56: 122mm 24 BM-21 Grad; 160mm 20 LAR SP (LAR-160); 300mm 12 9A52 Smerch
   GUN/MOR 120mm 13 2S23 NONA-SVK
   MOR 294+: 81mm 165; SP 81mm 21 Dragoon 300PM; AMX-VTT; 120mm 108: 60 Brandt; 48 2S12
AIRCRAFT
   TPT Light 28: 1 Beech 90 King Air; 1 Beech 200 King Air; 1 Beech 300 King Air; 1 Cessna 172; 6 Cessna 182 Skylane; 2 Cessna 206; 2 Cessna 207 Stationair;
     1 IAI-201 Arava; 2 IAI-202 Arava; 11 M-28 Skytruck
HELICOPTERS
   ATK 10 Mi-35M2 Hind
   MRH 32: 10 Bell 412EP; 2 Bell 412SP; 20 Mi-17V-5 Hip H
   TPT 9: Heavy 3 Mi-26T2 Halo; Medium 2 AS-61D; Light 4: 3 Bell 206B Jet Ranger, 1 Bell 206L3 Long Ranger II

Navy ~22,300; ~3,200 conscript (total ~25,500)
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2:
     2 Sabalo (GER T-209/1300) with 8 single 533mm TT with SST-4 HWT
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 6
   FFGHM 6 Mariscal Sucre (ITA mod Lupo) with 8 single lnchr with Otomat Mk2 AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple 324mm ASTT
       with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 10
   PSOH 3 Guaiqueri with 1 Millennium CIWS, 1 76mm gun (1 damaged in explosion in 2016)
   PBG 3 FederaciСn (UK Vosper 37m) with 2 single lnchr with Otomat Mk2 AShM
   PB 4: 3 Constitucion (UK Vosper 37m) with 1 76mm gun; 1 Fernando Gomez de Saa (Damen 4207)
AMPHIBIOUS
   LANDING SHIPS LST 4 Capana (capacity 12 tanks; 200 troops) (FSU Alligator)
   LANDING CRAFT 3:
    LCU 2 Margarita (river comd)
    UCAC 1 Griffn 2000TD
LOGISTICS AND SUPPORT 10
   AGOR 1 Punta Brava
   AGS 2
   AKL 4 Los Frailes
   AORH 1 Ciudad Bolivar
   ATF 1
   AXS 1 Simon Bolivar

Naval Aviation 500
FORCES BY ROLE
ANTI-SUBMARINE WARFARE
   1 sqn with Bell 212 (AB-212)
MARITIME PATROL
   1 fl with C-212-200 MPA
TRANSPORT
   1 sqn with Beech 200 King Air; C-212 Aviocar; Turbo Commander 980C
TRAINING
   1 hel sqn with Bell 206B Jet Ranger II; TH-57A Sea Ranger
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 412EP Twin Huey; Mi-17V-5 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2 combat capable
   MP 2 C-212-200 MPA*
   TPT Light 7: 1 Beech C90 King Air; 1 Beech 200 King Air; 4 C-212 Aviocar; 1 Turbo Commander 980C
HELICOPTERS
   ASW 4 Bell 212 ASW (AB-212 ASW)
   MRH 12: 6 Bell 412EP Twin Huey; 6 Mi-17V-5 Hip
   TPT Light 1 Bell 206B Jet Ranger II (trg)
   TRG 1 TH-57A Sea Ranger

Marines ~15,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 div HQ
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bde
MANOEUVRE
Amphibious
   1 amph aslt bde
   3 mne bde
   3 (rvn) mne bde
COMBAT SUPPORT
   1 cbt engr bn
   1 MP bde
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 10 VN-16
   IFV 21: 11 VN-1; 10 VN-18
   APC APC (W) 37 EE-11 Urutu
   AAV 11 LVTP-7
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 1 VN-16 ARV
   AEV 1 AAVR7
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 84mm Carl Gustav; 106mm M40A1
ARTILLERY 30
   TOWED 105mm 18 M-56
   MOR 120mm 12 Brandt
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR 23: 18 Constancia; 2 Manaure; 3 Terepaima (Cougar)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 1 LCM; 1 LCU; 12 LCVP

Coast Guard 1,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 22
   PSO 3 Guaicamacuto with 1 Millennium CIWS, 1 76 mm gun (capacity 1 Bell 212 (AB-212) hel) (1 additional vessel in build)
   PB 19: 12 Gavion; 1 Pagalo (Damen Stan 2606); 4 Petrel (US Point); 2 Protector
LOGISTICS AND SUPPORT 5
   AG 2 Los Tanques (salvage ship)
   AKSL 1
   AP 2

Air Force 11,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-5 Freedom Fighter (VF-5)
   2 sqn with F-16A/B Fighting Falcon
   4 sqn with Su-30MKV
   2 sqn with K-8W Karakorum*
GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with EMB-312 Tucano*; OV-10A Bronco
ELECTRONIC WARFARE
   1 sqn with Falcon 20DC; SA-227 Metro III (C-26B)
TRANSPORT
   1 sqn with Y-8; C-130H Hercules; KC-137
   1 sqn with A319CJ; B-737
   4 sqn with Cessna T206H; Cessna 750
   1 sqn with Cessna 500/550/551; Falcon 20F; Falcon 900
   1 sqn with G-222; Short 360 Sherpa
TRAINING
   1 sqn with Cessna 182N; SF-260E
   2 sqn with DA40NG; DA42VI
   1 sqn with EMB-312 Tucano*
TRANSPORT HELICOPTER
   1 VIP sqn with AS532UL Cougar; Mi-172
   3 sqn with AS332B Super Puma; AS532 Cougar
   2 sqn with Mi-17 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 93 combat capable
   FTR 21: 17 F-16A Fighting Falcon; 4 F-16B Fighting Falcon
   FGA 23 Su-30MKV
   ATK 7 OV-10A Bronco
   EW 4: 2 Falcon 20DC; 2 SA-227 Metro III (C-26B)
   TKR 1 KC-137
   TPT 75: Medium 14: 5 C-130H Hercules (some in store); 1 G-222; 8 Y-8;
     Light 56: 6 Beech 200 King Air; 2 Beech 350 King Air; 10 Cessna 182N Skylane; 12 Cessna 206 Stationair; 4 Cessna 208B Caravan; 1 Cessna 500 Citation I;
       3 Cessna 550 Citation II; 1 Cessna 551; 1 Cessna 750 Citation X; 2 Do-228-212; 1 Do-228-212NG; 11 Quad City Challenger II; 2 Short 360 Sherpa;
     PAX 5: 1 A319CJ; 1 B-737; 1 Falcon 20F; 2 Falcon 900
   TRG 84: 24 DA40NG; 6 DA42VI; 18 EMB-312 Tucano*; 24 K-8W Karakorum*; 12 SF-260E
HELICOPTERS
   MRH 8 Mi-17 (Mi-17VS) Hip H
   TPT 23: Medium 15: 3 AS332B Super Puma; 8 AS532 Cougar; 2 AS532UL Cougar; 2 Mi-172 (VIP); Light at least 8 Enstrom 480B
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9L/P Sidewinder; R-73 (AA-11 Archer); PL-5E; R-27T/ET (AA-10B/D Alamo); IIR Python 4; SARH R-27R/ER (AA-10A/C Alamo);
     ARH R-77 (AA-12 Adder)
   ASM Kh-29L/T (AS-14A/B Kedge); Kh-59M (AS-18 Kazoo)
   AShM Kh-31A (AS-17B Krypton); AM39 Exocet
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton)

Air Defence Command (CODAI)
Joint service command with personnel drawn from other services
FORCES BY ROLE
AIR DEFENCE
   5 AD bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bde (5 log gp)
EQUIPMENT BY TYPE
AIR DEFENCE
   SAM
     Long-range S-300VM
     Medium-range 9K317M2 Buk-M2E (SA-17 Grizzly); S-125 Pechora-2M (SA-26)
     Point-defence 9K338 Igla-S (SA-24 Grinch); ADAMS; Mistral; RBS-70
   GUNS 440+
     SP 40mm 12+: 6+ AMX-13 Rafaga; 6 M42
     TOWED 428+: 20mm: 114 TCM-20; 23mm ~200 ZU-23-2; 35mm; 40mm 114+: 114+ L/70; Some M1

National Guard (Fuerzas Armadas de Cooperacion) 23,000
(Internal sy, customs) 9 regional comd
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) 44: 24 Fiat 6614; 20 UR-416
ARTILLERY MOR 50 81mm
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 34: 12 Protector; 12 Punta; 10 Rio Orinoco II
AIRCRAFT
   TPT Light 34: 1 Beech 55 Baron; 1 Beech 80 Queen Air; 1 Beech 90 King Air; 1 Beech 200C King Air; 3 Cessna 152 Aerobat; 2 Cessna 172; 2 Cessna 402C;
     4 Cessna U206 Stationair; 6 DA42 MPP; 1 IAI-201 Arava; 12 M-28 Skytruck
   TRG 3: 1 PZL 106 Kruk; 2 PLZ M2-6 Isquierka
HELICOPTERS
   MRH 13: 8 Bell 412EP; 5 Mi-17V-5 Hip H
   TPT Light 19: 9 AS355F Ecureuil II; 4 AW109; 5 Bell 206B/L Jet Ranger/Long Ranger; 1 Bell 212 (AB 212);
   TRG 5 F-280C

Paramilitary ~220,000
Bolivarian National Militia ~220,000


   Arms procurements and deliveries - Latin America and the Caribbean. Signifiant events in 2018
   Spanish company Indra and Colombian company Codaltec signed in June an agreement to develop an air-defence system. The two companies will begin work on a command-and-control system that will integrate data from different sensors. It is unclear if the system will eventually include ground-based air defence or will comprise an air-surveillance network.
In July, Boeing and Brazil's Embraer agreed a deal that will see Boeing acquire through a new US$4.75bn joint venture (JV) a controlling stake in Embraer's commercial-aircraft business. Embraer will retain control of its defence business but the two companies are also discussing creating a JV for sales, support and manufacturing of Embraer's KC-390 transport aircraft.
   Saab and Damen Schelde with Consub - SIGMA 10514 with the Saab 9LV combat-management system;
   TKMS with Embraer and Oceana shipyard - MEKO A100;
   Leonardo and Fincantieri with Vard Promar shipyard - a modifiation of the Barroso-class design;
   Naval Group - Gowind 2500.
   The fist series-production Embraer KC-390 was flwn on its maiden flght on 9 October. This allowed the aircraft to be awarded its civil certificate of airworthiness. The fist KC-390 for the Brazilian Air Force is expected to be delivered in the first half of 2019 with full operating capability to be achieved by the end of the year.
   Закупки и поставки оружия-Латинская Америка и Карибский бассейн. Знаменательные события в 2018 году
   Испанская компания Indra и колумбийская компания Codaltec подписали в июне соглашение о разработке системы противовоздушной обороны. Обе компании приступят к работе над командно-контрольной системой, которая будет интегрировать данные с различных датчиков. Неясно, будет ли эта система в конечном итоге включать наземную противовоздушную оборону или будет включать сеть воздушного наблюдения.
В июле Boeing и бразильская Embraer договорились о сделке, согласно которой Boeing приобретет через новое совместное предприятие (СП) на сумму US$4,75 млрд. контрольный пакет акций компании Embraer в сфере коммерческих самолетов. Embraer сохранит контроль над своим оборонным бизнесом, но обе компании также обсуждают создание совместного предприятия по продаже, поддержке и производству транспортных самолетов KC-390 Embraer.
   Бразилия объявила шорт-лист своей программы корвет Tamandare в октябре, в рамках которой будут приобретены четыре судна за US$1,5 млрд:
   Saab и Damen Schelde с Consub-SIGMA 10514 с системой боевого управления Saab 9LV;
   KMS with Embraer and Oceana shipyard - MEKO A100;
   Leonardo and Fincantieri с верфью Vard Promar - модификация класса Barroso;
   Военно-Морская Группа - Gowind 2500.
   Первый серийный самолет Embraer KC-390 был запущен в первый полет 9 октября. Это позволило самолету получить свой гражданский сертификат летной годности. Ожидается, что первый KC-390 для бразильских ВВС будет поставлен в первой половине 2019 года с полной эксплуатационной способностью, которая будет достигнута к концу года.

   []

   []


Chapter Nine. Sub-Saharan Africa


   With few exceptions, a combination of ageing inventories and a lack of procurement investment is limiting the region's ability to generate combat air power.
   Amid continuing conflict and crises in the region, positive developments included the rapprochement between Ethiopia and Eritrea.
   The African Union continues to work towards harmonising its African Standby Force concept with the range of ad hoc groupings that have developed, such as the G-5 Sahel and the MNJTF combating Boko Haram.
   China has deepened its defence presence in the region with the establishment of its fist overseas military base at Djibouti.
   With regional budgets still constrained, defence spending declined by 5% between 2017 and 2018

   [] []
   Sub-Saharan Africa
   Regional defence establishments remain preoccupied with the causes and consequences of conflict and instability. The eruption of new crises, such as that in Cameroon, and fire-ups in areas long faulted by conflict and instability, such as the Democratic Republic of the Congo (DRC), act as a reminder of the fragility of peace and security in parts of the continent.
   Threats remain multifaceted, ranging from institutional weakness to direct challenges from state and non-state actors, including terrorists. The duration and flid nature of some conflicts - which cross borders and challenge states including by direct military threat and asymmetric activity - not only highlight the adaptability of regional adversaries but also the requirement for long-term measures to tackle wider development and security priorities, as well as more immediate military imperatives. As well as combat capabilities, good logistics, communications and intelligence, surveillance and reconnaissance are important. Along with regional and continental institutions, some defence organisations continue to make progress in capacity-building, supported by a range of external actors. However, a continuing task for local governments and international partners is ensuring that these efforts are sustainable.
   Nonetheless, there were positive developments in 2018, including the rapprochement between Ethiopia and Eritrea and the declaration on cooperation between Eritrea, Ethiopia and Somalia. Measures also continue on the continent to support the development of peace and security, such as those of the African Union (AU). An issue now identified by the AU is to bring into step measures developed due to necessity - such as the ad hoc Multinational Joint Task Force (MNJTF), tackling Boko Haram, and the African Capacity for Immediate Response to Crises (ACIRC), which emerged after conflict erupted in Mali in 2013 - with structures like the African Standby Force (ASF), which are intended to be a long-term and sustainable means of contending with the continent's security crises.
   Conflict, terrorism and instability
   The roster of regional security challenges grew longer in 2018. The activity of secessionist groups in Cameroon's anglophone regions, together with the military response by the government, have led to particular concern over the impact that the fighting is having on people in affected regions, including those who are internally displaced. The actions of Boko Haram have also had an impact on Cameroon's population in the north of the country, and the group also remains active in northern Nigeria. Armed forces from the MNJTF (which comprises troops from Benin, Cameroon, Chad, Niger and Nigeria) remain engaged on combat operations against this group in the area of the Lake Chad Basin. The group has suffered a series of setbacks and has lost territory, but retains signifiant operational capacity and continues its terrorist activity.
   Amid continuing ground deployments and ground combat, including internal deployments to counter instability in Zamfara State, and the consequent operational stresses on the armed forces, Nigeria has looked to increase its air-to-ground combat-support capacities. Two Mi-35 helicopters arrived in 2018, while Nigerian President Muhammadu Buhari's visit to the United States highlighted possible progress towards the sale to Nigeria of 12 EMB-314 Super Tucano aircraft, which was earlier blocked by the Obama administration.
   The challenge from insurgents has been enabled by weak institutions and governance in the region, as well as the effect of conflicts both in the region and further north; Libya is a prime example. The 2013 near-collapse in Mali, which followed rapid advances by Islamist groups, led to rapid French military action to forestall a takeover by these groups and to bolster local security forces. French forces remain engaged on combat operations and capacity-building tasks in Mali and regional states as part of Operation Barkhane, which began in 2014. The challenges to this mission are many, not least because of the terrain. It is also challenging in terms of intelligence, surveillance and combat- and logistics-support requirements.
   France's operations are conducted alongside missions by regional states of the G5 Sahel grouping (Burkina Faso, Chad, Mali, Mauritania and Niger). In July 2017, the group created the G5 Sahel Cross Border Joint Force. The European Union financially supports the joint force to the tune of ?50 million (US$56m), among other types of support for the G5 Sahel. At full operational capability, the force is planned to have some 5,000 military and police personnel, with seven battalions spread across three zones (centre, east and west). It is understood that the force headquarters, based in Mali, relocated in late 2018 from SИvarИ to Bamako. (The base at SИvarИ was targeted by terrorists earlier in the year.)
   Further east, Somalia has long suffered from the actions of al-Shabaab, as well as years of clan violence and weak governance. International support for the reconstruction of the Somali security sector continues, with military training taking place in Mogadishu. The African Union Mission in Somalia (AMISOM) continues to engage in combat operations against al-Shabaab, as do external actors, including the US. The Somali authorities are to assume security responsibility eventually and, according to the United Nations, the government is planning for transfer of responsibility in four areas: operational handover of locations from AMISOM to the Somali security forces; institutional capacity-building; the implementation of the national-security architecture; and the alignment of supporting activities, such as local governance and stabilisation. However, with al-Shabaab still demonstrating its operational capability through continued attacks, any drawdown in AMISOM's strength or areas of responsibility will need to be carefully managed.
   Continental initiatives
   Such security crises and conflicts involve the deployment of military personnel and materiel from multiple African states. However, external actors are vital, not just in terms of the materiel and logistical support they can offer, but also in financial terms.
   Improving regional states' capacity to act in support of continental security requirements is key to realising the ambition of regional standby forces, which are part of the African Peace and Security Architecture pursued by the AU. Each Regional Economic Community (REC) is developing a standby force and regional logistics depot, while in early 2018 the AU inaugurated the planned Continental Logistics Base at Douala in Cameroon. RECs continue to develop their standby forces, although the ASF was declared operational by the AU in early 2016, following the end of exercise Amani Africa II. The RECs are increasingly active in addressing regional security requirements. For instance, in September 2018 the Intergovernmental Authority on Development mandated Djibouti and Somalia to deploy troops to South Sudan. This builds on the UN-authorised Regional Protection Force, which began to deploy in late 2017 - principally to the Juba area - in order to allow United Nations Mission in South Sudan (UNMISS) forces to redeploy to other locations. Another example is the Economic Community of West African States (ECOWAS) mission to Gambia in 2017.
   Nonetheless, the challenge lies in synchronising the ASF with the range of ad hoc groupings that have developed, including the ACIRC, the G5 Sahel, the MNJTF and the Regional Cooperation Initiative for the Elimination of the Lord's Resistance Army. The AU is pursuing initiatives in this regard, and has been in discussion with the RECs, including on a legal framework concerning the deployment and use of the ASF. At its October 2018 Chiefs of Defence meeting, the AU said that it would provide `mission and logistical support, technical assistance and financial support and resource mobilisation', as part of its plan to boost cooperation with ad hoc coalitions. The AU's Maputo Strategic Five-Year Work Plan on the African Standby Force (2016-20) `underscored that the RECs ... are part of the overall security architecture of the Union'. The plan charges key AU leaders with ensuring that the activities of the RECs are consistent with the aims and objectives of the AU.
   However, the Maputo work plan is being revised. The AU sees it as a `living document', intended to tackle political, technical and operational gaps identified in lessons-learned processes coming out of AU Peace Support Operations (PSOs). The AU said in 2018 that the work plan incorporated new elements `that include the revision and development of an AU PSO Doctrine and ASF concept; harmonisation between the ASF Framework and ACIRC activities; and enhanced cooperation between the ASF and ad-hoc coalitions'.
   Work is also under way, through the Maputo work plan, to identify routine gaps in regional military capacity, such as in strategic airlift. The possibility of pursuing pre-approved contracts for strategic-lift capabilities has been raised. Uganda, meanwhile, has pledged a C-130 to the AU for ASF strategic lift, and the AU's Peace and Security Commission is looking for more contributions. The AU was due to conduct the last two of its REC strategic-lift assessments in late 2018, for the North African Regional Capability and the Southern African Development Community. An important development has been the establishment of the AU's Peace Fund, which should provide more predictable funding for AU PSOs. If fully operationalised, a source of African funding for African peace-support operations could fundamentally change the relationship between the AU, UN and EU as well as other influential donors such as the US, United Kingdom and France.
   Foreign military presence: new influences
   Foreign military support for multinational operations and national armed forces continued in 2018. French forces in West Africa and the Sahel region remain engaged on operations, while France maintains a signifiant presence in Djibouti, which is also home to the US Combined Joint Task Force-Horn of Africa. From this location, US forces carry out regional training activities, as well as military operations, particularly in Somalia. US training activities on the continent are broad, ranging from pre-deployment training to mission-specific tasks, and a set of exercise and support programmes continue, such as the Flintlock counter-terrorism exercises and the Africa Contingency Operations Training and Assistance initiative. The US has been active in supporting counter-terrorist operations in the Sahel. As part of a deployment that has built up in recent years, by May 2018 the US had about 800 personnel deployed to Niger. The deployment includes training teams dedicated to building local counter-terrorist capacities, and armed Reaper uninhabited aerial vehicles (UAVs) based at Niamey. Nonetheless, the United States' largest regional contingent remains based at Djibouti's Camp Lemonnier.
   As well as France and the US, China is now resident in Djibouti. For some years, Beijing has deployed ships of the Horn of Africa on counter-piracy patrols, though not as part of multinational missions, and has increasingly taken part in UN peacekeeping missions and developed defence and security ties - as well as a range of economic links - across the continent. Beijing has pledged to establish a China- Africa peace fund and to continue military assistance to the AU. Chinese press sources quoted an intended 50 security-assistance programmes. However, China's construction of port facilities in Djibouti, and a military deployment there to the country's fist overseas military base, has generated a new level of scrutiny. A marine company is assessed to be present at the base, though at the time of writing no principal surface combatants were believed to have yet moored alongside, though the PLA Navy has docked vessels there including an amphibious vessel.
   Other nations continue to deploy to sub-Saharan Africa as part of multinational missions, including EU operations from the Sahel to the Central African Republic (CAR), as well as on national engagements like bilateral training assistance. For example, a report in May 2018 by the UN secretary-general referenced a 14 March 2018 agreement between Somaliland and the United Arab Emirates (UAE) that the UAE `would support training of "Somaliland" security forces and that the construction of the military airbase and naval base at Berbera would proceed as planned'. The potential training of Somaliland forces was not greeted positively in Mogadishu. The UK, meanwhile, has long maintained advisory and training teams on the continent. The establishment of the new regional British Defence Staff in 2016 signalled a renewal of the UK's relationship with West African states.
   Russia too has a relatively long history of involvement on the continent, though in recent years this has been restricted to the supply of military equipment. Moscow's involvement deepened in late 2017 when the UN Security Council granted it an exemption to the arms embargo on the CAR. In early 2018, it was reported that Russian shipments of small arms had taken place, along with the provision of civilian instructors to train two battalions of CAR troops. Non-governmental organisations have expressed concern that the influx of new weapons to government forces would in turn drive rebel groups to increase their armament. Meanwhile, CAR President Faustin-Archange TouadИra was reported to have a Russian security adviser, as well as Russian nationals in the presidential guard. Media sources allege that the civilian instructors are in fact from the same Russian private military company, labelled `Wagner', that has been reported as active in Syria and Ukraine, though this remains unconfirmed.
   DEFENCE ECONOMICS
   Macroeconomics
   Economic growth firmed up across the continent, rising from 2.7% in 2017 to 3.1% in 2018, according to the International Monetary Fund (IMF). This was driven largely by increasing commodity prices, notably in oil and metals, and a rebounding economy in Nigeria. Other factors include improved agricultural output and rising domestic consumption.
   The rise in commodity prices was noteworthy. According to the World Bank, oil prices rose from a yearly average of around US$51 per barrel in 2015 to around US$80 per barrel in October 2018, while prices for South African coal rose from US$57 per metric tonne (mt) in 2015 to US$100 per mt in October 2018. Metal prices have also increased in recent years - for instance in aluminium, copper, iron ore, nickel and zinc - which enabled metal-exporting countries to increase their mining output.
   Despite this increase in commodity prices - including in agricultural prices - which helped resource-intensive economies, most regional economies remained fragile. Although fiscal deficits narrowed in central African states such as Cameroon, Chad and Gabon, widening deficits and deteriorating fiscal positions have led to rising debt levels in other countries. Rising debt levels were also caused by exchange-rate depreciation, while the interest payments needed to service these debts further constrained countries' fiscal space. The IMF said that, for oil exporters, interest payments accounted for almost 15% of their total revenue in 2017; the figure was almost 10% for the whole region.
   Inflation rates fell in 2018 and stabilised at 8.6%, a positive development explained by tighter monetary policies in key countries such as Angola and Nigeria. Other contributory factors were improved currency stability and a more moderate increase in agricultural prices than between 2011 and 2014.
   However, regional growth was again weighed down by the slower recovery in some of the larger countries, such as South Africa, and persistent conf ict or instability in others, such as Burundi, the Democratic Republic of the Congo and South Sudan. The economic disruption caused by conf ict related population displacement continues to affect neighbouring states, as well as the area where conflict takes place.
   Economic success stories include CТte d'Ivoire, where GDP was expected to grow by 7.4% in 2018 and 7.0% in 2019, slightly lower than the 7.8% figure seen in 2017. Like Senegal, which grew by 7.0% in 2018, CТte d'Ivoire has reaped the benefits of infrastructure investments. Senegal's `Emerging Senegal Plan', which launched in 2013, began a series of large infrastructure projects, including power plants. However, the fastest-growing region remained East Africa. Ethiopia's GDP grew by 7.5% in 2018, also driven by infrastructure investments. In Kenya, where growth was 6.0% in 2018, the main factor was private consumption.
   Growth in South Africa slowed down, from 1.3% in 2017 to 0.8% in 2018. Overall, South Africa's economic prospects remain mixed, with rising wages and inflation under control, but also rising unemployment. However, a change in government in South Africa - as well as in Angola and Zimbabwe - helped regenerate confidence over these countries' economic trajectory.
   Defence budgets and procurement
   With economies still constrained, defence spending in sub-Saharan Africa declined by 5.0% in real terms between 2017 and 2018, after a decline of 5.1% between 2016 and 2017.
   In particular, the fall in Angola's defence spending drove totals down. While the budget rose in local currency terms, this still resulted in a decline in US-dollar terms, given currency problems the country experienced in 2018. Angola introduced a floating exchange rate early in 2018 to protect its foreign reserves, which led to a depreciation in its currency. As a result, defence spending declined in US-dollar terms from AOA536 billion (US$3.2bn) in 2017 to AOA546bn (US$2.2bn) in 2018.
   In South Africa, years of economic underperformance led defence spending to fall further when measured in rand, although exchange rates resulted in a slight increase in US-dollar terms, from R48.6bn (US$3.65bn) in 2017 to R47.9bn (US$3.68bn) in 2018. The most significant budget cuts have been to those of the air force and navy. As a result, the Department of Defence stated in its 2018 Annual Performance Plan that the proposals elaborated in the 2015 defence review could not be realised. This review restated South Africa's ambition to be the major regional power, though these economic challenges will likely limit South Africa's aspirations until more funds can be generated.
   By contrast, the budget in Nigeria rose from N465bn (US$1.5bn) in 2017 to N567bn (US$1.7bn) in 2018. While significant costs are disbursed on ongoing operations in the north of the country, the 2018 budget bill provides funds for developing naval capacities, including hydrographic survey ships, landing ships, patrol craft and patrol boats. The budget also indicated that the navy will acquire an uninhabited aerial vehicle. Nigeria's principal maritime threats relate to piracy, illegal fishing and the theft of oil in the country's inland waterways, deltas and coastal areas. Maritime-equipment deliveries in 2018 included FPB 72 and FPB 110 MkII patrol boats from French shipyard OCEA. Germany also donated five patrol boats in 2018 to help Nigerian forces patrol Lake Chad and to help in the fight against Boko Haram.
   Significantly in 2018, the United States changed its stance regarding arms transfers to Nigeria. While the Obama administration limited arms sales due to security and humanitarian reasons, US President Donald Trump lifted the ban as part of a general push to increase US arms sales. This means that progress might now be made on the plan to acquire 12 EMB-314 Super Tucano aircraft, in addition to related training and spare parts, for a total estimated by the US Defense Security Cooperation Agency at US$593 million. These aircraft are used elsewhere in a light attack role, and on arrival in Nigeria should further reinforce the country's capabilities for counterterrorism operations.
   Meanwhile, there were signifiant increases in the defence budgets of some smaller sub-Saharan African countries. Burkina Faso's budget rose from Fr112bn (US$192m) to Fr174bn (US$315m), while budgets in CТte d'Ivoire and Tanzania also increased - from Fr482bn (US$829m) to Fr517bn (US$935m) in the former and from Sh1.19 trillion (US$532m) to Sh1.73trn (US$757m) in the latter. The increase in Tanzania may be explained by funds allocated to enable the delivery of Super Puma helicopters in 2018, a deal valued at ?190m (US$225m), according to a French parliamentary report on arms exports.
   Defence industry
   South Africa is home to the region's most advanced defence industries. However, limited defence spending by the state in recent years has not helped the country's defence manufacturers, and exports have not entirely compensated for this.
   In 2017, the latest year for which data is available, total export values declined to R3.62bn (US$272m), from the 2016 total of R4.17bn (US$283m). Armoured vehicles remained the principal export products, with Paramount and Denel the key manufacturers.
   Denel encountered difficulties that reflected some of the broader challenges facing South African defence firms. The company faced a liquidity crisis in the wake of questions over governance. Attempts to open Denel Asia in 2016, a joint venture in India with VR Laser Asia, have been highlighted in the media. It was intended to be a stepping stone to enable Denel to penetrate Asian markets, but became involved in broader allegations of corruption levelled against the Gupta family - with whom the firm VR Laser Asia was linked. Press reports alleged that had the joint venture been set up as planned, it would likely have benefited the Gupta family through preferential terms. The company's financial position was also not helped by its acquisition of BAE Systems Land Systems South Africa for R855m (US$67m) in 2015.
   Reports indicated that as a result of its liquidity problems, Denel had experienced difficulties in paying its employees and suppliers on at least one occasion. In turn, reportedly delayed payments to suppliers generated knock-on delays in programme production. In a bid to improve matters, Denel's entire board was replaced in April 2018, and the new leadership is engaged in efforts to improve governance.
   At the same time, South Africa is implementing a national strategy to revive its defence industry. Two important initiatives were launched in 2018: a Defence Industry Fund (DIF) and a defence science and engineering programme. The DIF is structured around a public-private partnership (the private firm Crede Capital Partners will operate the fund). DIF will be able to lend money to defence companies to develop their supply chain or guarantee exports. The defence science and engineering programme, meanwhile, targets universities in order to train skilled personnel for the defence sector.
   In other regional countries, defence manufacturing remains limited in scale and at the lower end of the technological spectrum. Most firms are involved in the land sector, such as Uganda's Impala Services and Logistics, which produces armoured personnel carriers. Nigeria's defence-industrial base is the most advanced after South Africa's, and in 2018 an agreement was signed with Poland's PGZ to manufacture rifls under licence in the Ordnance Factory Complex in Kaduna, which is operated by the state-run Defence Industries Corporation of Nigeria. Nigeria also has a small-scale naval shipbuilding capacity, with firms including Epenal Group shipyard, Nautic Africa and Nigeria Naval Dockyard.
   SOUTH AFRICA
   South Africa's defence review was conducted in 2011-13 and released in 2015. It set out a robust regional role for the South African National Defence Force (SANDF) and was accepted across government. However, the review warned that the defence budget was not only inadequate to support that ambition, but also insufficient to prevent further decline in South Africa's defence capability. Nonetheless, funding dropped to less than 1% of GDP in 2018, and the SANDF has been warned to expect yet further cuts, making any notion of an expanded regional security role unrealistic.
   The primary driver for the review's recommendations about South Africa's regional role was economic. The country needs a stable environment within which it can continue to develop and to expand exports into Africa; for most of the continent it remains the most important manufacturing economy. As then-president Thabo Mbeki set out at the 2001 World Economic Forum in Davos, this requires `peace, security and stability' - a prerequisite if South Africa is to attract the scale of field capital investment it needs.
   This desire motivated the decisions to deploy SANDF personnel to Lesotho (1998), Burundi (2001-09), the Democratic Republic of the Congo (DRC) (2001 to date), Comoros (2006) and the Central African Republic (CAR) (2007-13). A vision of wider African solidarity led to the deployments to Darfur (2004-16), the provision of staf offirs to African Union and United Nations missions in Eritrea, Ethiopia and Liberia for various periods, as well as engagement in CТte d'Ivoire (2006) and Libya (2011) in support of the South African president's peace efforts.
   However, the security challenge remains. South Africa's immediate region - the Southern African Development Community (SADC) - is unstable: the DRC remains beset by conflict; Lesotho, Swaziland and Zimbabwe are fragile; and Mozambique is at risk of renewed insurgency by Renamo rebels and now faces what appears to be Islamist terrorism in the north along the border with Tanzania. Angola, meanwhile, faces the risk of renewed insurgency in its oil-rich Cabinda exclave should it lose influence in either of the Congos, which could provide safe haven for guerrillas. Some analysts think that either the Republic of Congo or the DRC will in future dispute Angola's possession of Cabinda, which is geographically, ethnically and historically a part of the former Congo kingdoms. Countries adjacent to the SADC are even less stable: the Republic of Congo is fragile, the CAR is a failed state, South Sudan is embroiled in civil war and Burundi faces renewed political and security problems.
   The need for South Africa to remain engaged with regional security issues therefore continues, but for Pretoria to play a credible and effctive role, it needs the military capability to respond quickly to crises, to participate in extended peace-support missions, deal with disruptive state or non-state actors and conduct constabulary operations, such as counter piracy patrols. It will not be possible, analysts argue, to regenerate and develop the necessary military capabilities at current funding levels.
   A force challenged
   Current funding levels place in question the ability of the SANDF to meet even the objective of the review's fist planning milestone - to `arrest the decline in critical capabilities' (the target date was 2018). The entire concept of `milestones' in the review has been undermined by budget cuts in 2018, which will result in further capability reductions and the generation of a `bow wave' of requirements, as more equipment becomes obsolete or non-operational as a result of inadequate maintenance. Meanwhile, training, which has also reduced over the past two decades due to lack of funding, will be further affected.
   Government funding works on a three-year medium-term expenditure framework (MTEF) that is intended to ensure a smooth funding flw. The 2018 budget was reduced from the amount that had been originally set for this and the next two years in the MTEF. A second wave of cuts is expected in the budget issued halfway through the financial year, with a real likelihood of more cuts during the current five-year medium-term strategic framework (MTSF).
   The impact of this is summed up in a key paragraph of the Department of Defence's (DoD's) 2018 Annual Performance Plan (APP). The APP says that `the persistent disconnect between government's defence expectations and the resources allocated to defence has eroded capabilities to the point where the SANDF will be unable to fulfil its defence commitments. The SANDF therefore cannot even support the current modest level of ambition. South Africa's defence ambition and defence capacity are clearly at odds with one another.'
   The plan also says that a full review of the department might be needed in order to align it with available resources. It posits that the DoD may instead have to plan against the defence review's `Strategic Policy Option 1', which was based on an assumption that reduced defence funding translates into `vastly reduced defence capability', which `does not support a continental leadership role' and is `unable to fully comply with the constitutional requirements'.
   The pressure on the army was lifted to an extent by the decision in 2016 to withdraw the SANDF battalion deployed in Darfur, meaning that the only major deployed South African force was an army combat formation and air-force contingent attached to the MONUSCO Force Intervention Brigade in the DRC. The government has at various times talked of additional deployments, including a return to the CAR, but at the same time, the army lacks the troops for effective border patrols. Meanwhile, the navy is conducting patrols along the west coast of Africa when it lacks stuffiest ships (possessing in its surface fleet only four frigates and four patrol and coastal craft, barring minesweepers and auxiliaries) to patrol home waters and the Mozambique Channel - the route for half of South Africa's oil imports. The disconnect between what government expects of the SANDF and what it is willing to fund remains a critical problem.
   Meanwhile, the country's foreign and national security policies are seen by analysts as incoherent. Some cabinet ministers, at least in the former Zuma administration, reportedly alleged Western plans for `regime change' in South Africa. And there have been closer ties with countries regarded as hostile to the West, such as China and Russia as well as Cuba, Iran and Venezuela. This attitude may also explain other actions by the DoD or the SANDF, such as the last minute cancellation of live-fire missile exercises at the Denel Overberg Test Range scheduled by the Italian and Turkish navies in 2014 (the latter was reinstated after protests by Ankara). There was also a last-minute refusal of over flight rights (reinstated after protest at ministerial level) for German Tornados for their long planned 2017 live-fire exercise at the same range. The undertaking by the South African ambassador to Venezuela on 18 July 2018 that Pretoria would provide troops to defend that country against the United States was quickly repudiated by the Department of International Relations and Cooperation.
   Equipment and training
   Tight funding and a decade of overstretch have left their mark: training exercises are fewer and dramatically smaller in scale; equipment and facilities cannot be properly maintained; and critical equipment gaps remain unaddressed.
   The air force still operates, for example, 1940s-era C-47TP for maritime surveillance and 1963-vintage C-130s that lack the payload and range performance for regional missions. The navy may soon have only eight viable ships (four frigates and three submarines, delivered between 2006 and 2008, and a 30-year-old support ship), as its fleet of ageing patrol craft and minehunters will need to be retired. The army has not been able to replace its 1980s-vintage soft-skinned vehicles or armoured personnel carriers, and has funding for only 15 infantry companies to conduct border patrols, instead of the planned 22. However, the army may finally receive two battalion sets of the new Badger infantry combat vehicle (ICV). Political factors also pose challenges. For instance, some assert that political pressure to award the contract for three offshore patrol vessels (OPVs) to China's Poly Technologies may have been a factor in the project being delayed after the tender process saw Dutch company Damen being the preferred bidder. Similarly, instead of training its own mechanics, the army is employing Cuban mechanics to repair its vehicles to an ad hoc standard rather than to baseline.
   Operational lessons
   At the same time, lessons have been learned from South Africa's deployments abroad. For instance, a study of the combat in Bangui in March 2013 led to some changes to the SANDF contingent deployed to the DRC. For example, battalion commanders are allowed to decide which weapons they take for each mission, and each battalion is given some experienced offirs and NCOs for the duration of its deployment. Meanwhile, offirs who served in the CAR during the clash in March 2013 support pre-deployment training. And there are also three Rooivalk attack helicopters for close support, in addition to five Oryx helicopters to help air mobility and other tasks. When the United Nations mooted replacing the Rooivalk detachment with `cheaper' Mi-24s, the South African government objected, apparently to the extent of warning that if the Rooivalk was withdrawn, the Oryx helicopters and the South African battalion would also be withdrawn.
   South African contingents performed well in the DRC, as previously in Burundi and in Darfur. Similarly, anecdotal evidence from the Mozambique Navy and from the South African tourism sector suggests that the navy's patrols in the northern parts of the Mozambique Channel have reduced general maritime crime - illegal fishing, smuggling and people trafficking; there has been no pirate activity since the patrols began in 2011.
   SANDF engagement in peace-support and constabulary missions has also proved useful in building professionalism and boosting morale and retention: there is a sense that personnel are carrying out tasks for which they were trained. One indicator of this is that the army now has middle-ranking offirs and senior NCOs that have completed ten to 12 deployments. Professionalism has become more evident among offirs moving up through the system, even if the mission and funding mismatch continues to frustrate and concern service chiefs and senior offirs. That said, there remain some senior offirs whose appointments seem perplexing to outside observers, and there have been reports that senior personnel have been arrested on suspicion of illicit activities, although this could become less of a concern as operationally experienced offirs and NCOs are promoted.
   There is, however, a near-term challenge in the form of succession planning regarding the top posts. The secretary for defence, the chief of the defence force, the chief of defence staff the chief of the army, the chief of the air force and the general officer commanding special forces are all due to retire over the next two years, and suitable successors are not immediately apparent. There is no lack of suitable offirs, but poor succession planning has caused a gap between offirs due to retire too soon to be available for these posts and others that will still be too junior in rank in two years. This may require some officers to be fast-tracked, but there is precedent for that in the former South African Defence Force.
   Defence economics
   The primary challenge facing South Africa's armed forces remains the mismatch between funding and commitments. While the budget has remained more or less constant in US-dollar terms over the past few years, it was inadequate to begin with and has not matched inflation. In addition, with unemployment a signifiant problem there is no specific SANDF exit mechanism to plan for and manage departures, such as improved severance packages. As a consequence, the average age of SANDF personnel is steadily increasing, while an increasing proportion of junior ranks have families. The result has been that direct (57.1% of the budget) and indirect personnel costs absorb, according to treasury budget papers, almost 80% of the available funding.
   This has put the SANDF in a difficult situation, resulting in, according to official documents, reductions in training exercises, air-force fling hours and sea days (500 sea days for the entire fleet in the fist two years of the current three-year MTEF, shrinking to 417 in FY2020/21). It also makes it difficult to maintain equipment and facilities properly, let alone close strategic capability gaps or replace old equipment. The present budget plan is to cut personnel from just over 75,500 to about 74,660 by 2020 and reduce the use of reserve personnel. However, this will depend on finding an exit mechanism and the funds needed to buy out those personnel who are no longer required, and on the government not entering into new tasks requiring signifiant personnel commitments.
   With the economy shrinking, there are only slim prospects for any real increase in defence funding, even looking beyond the present three-year MTEF and fie-year MTSF. The DoD has, however, taken a new approach in arguing its case for funding. It has set out the importance of exports to the region - which depend on stability that, in turn, can depend on peace-support or constabulary operations - and foreign-currency earnings from defence exports. The Rooivalk attack helicopter, for instance, cost some R6.2 billion (US$642 million) to develop and manufacture, and had by the end of 2013 generated foreign exchange revenues of more than R15bn (US$1.55bn) from the export of subsystems (both 2013 rand).
   There were some positive developments in the medium-term (three-year) budget, but there remains the chance of further cuts during the year. The army may receive the first Badger ICVs, artillery command systems and new water-purification equipment, and the air force the first A-Darter infrared air-to-air missiles and a new mobile communications system. Some funds had been allocated to maritime and light-transport aircraft, although those seem unlikely to materialise since the money has been diverted to personnel costs. The navy has been disappointed by the fate of its planned three OPVs, which have been deferred, although contracts for three inshore patrol vessels and a new survey ship have been signed. However, it remains to be seen how far these plans will be realised in the face of the weakening economy.
   The Special Defence Account, which covers the acquisition of equipment and systems, is due to receive only R5.36bn (US$411m) in 2018/19, R5.29bn (US$406m) in 2019/20 and R5.51bn (US$423m) in 2020/21, assuming that there are no further cuts.
   Defence industry
   The South African defence industry is much smaller than it was in 1989, down from 130,000 employees to 15,000 and from some 3,000 companies to fewer than 200; it has also lost some key capabilities. The main factor in this reduction was the 50% cut in defence funding between 1989 and 1994, years that saw operational costs increase. This was followed by the costs of integrating the non-statutory forces and the former SADF, moving to a regular force and then nearly a decade of operational overstretch from 2001.
   An outcome is that SANDF-funded research and development (R&D), accounting for about 11.2% of acquisition funding in the 2018/19 financial year, is set to decline to 10.2% by 2020/21, forcing many projects to be put on hold or even cancelled.
   For a considerable time, the defence industry was able to offet the shrinking SANDF acquisition budget by exporting, and it continues to be successful in the international market. The reduction in defence funded R&D has meant that companies have fewer new products, which has affected export potential, with exports in 2015 dropping below the level reached in 2006.
   Pretoria now appreciates the economic potential of the defence industry, and a new defence-industry strategy was approved in April 2018. The strategy calls for streamlining the SANDF acquisition and procurement processes, as well as focused government support, but it will not succeed if defence acquisition funding cannot be increased and if there is no support for joint ventures or partnerships with foreign and international defence groups. However, there is potential for such cooperation, given South Africa's success in secure communications, electronic warfare, guided weapons and protected vehicles. However, there will need to be a shift in government thinking on foreign partnerships, given that the only viable partners will often be Western states, rather than favoured friends such as China and Russia (who are also the defence industry's primary competitors). Another challenge lies in attmpting to draft an implementation plan when there is no certainty regarding acquisition funding. That will make it difficult for the defence industry to plan ahead and may see more companies exit the sector.

Глава Девятая. Африка к югу от Сахары


   За редкими исключениями, сочетание устаревших запасов и отсутствия инвестиций в закупки ограничивает способность региона производить боевую авиацию.
   В условиях продолжающегося конфликта и кризисов в регионе позитивные события включали сближение между Эфиопией и Эритреей.
   Африканский союз продолжает работать над гармонизацией своей концепции африканских резервных сил с целым рядом специальных группировок, которые были созданы, таких как группа 5 Сахель и МНТФ по борьбе с "Боко Харам".
   Китай усилил свое оборонное присутствие в регионе, создав свою первую заокеанскую военную базу в Джибути.
   Поскольку региональные бюджеты все еще ограничены, расходы на оборону сократились на 5% в период с 2017 по 2018 год
  рис

   Африка К Югу От Сахары
   Региональные оборонные ведомства по-прежнему озабочены причинами и последствиями конфликтов и нестабильности. Всплеск новых кризисов, таких, как в Камеруне, и всплески огня в районах, давно пострадавших от конфликтов и нестабильности, таких, как Демократическая Республика Конго (ДРК), служат напоминанием о хрупкости мира и безопасности в некоторых частях континента.
   Угрозы остаются многогранными, начиная от институциональной слабости и заканчивая прямыми вызовами со стороны государственных и негосударственных субъектов, включая террористов. Продолжительность и неустойчивый характер некоторых конфликтов, которые пересекают границы и бросают вызов государствам, в том числе посредством прямой военной угрозы и асимметричной деятельности, не только подчеркивают адаптивность региональных противников, но и необходимость принятия долгосрочных мер для решения более широких приоритетов в области развития и безопасности, а также более неотложных военных задач. Наряду с боевыми возможностями важное значение имеют хорошее материально-техническое обеспечение, связь и разведка, наблюдение и разведка. Наряду с региональными и континентальными институтами некоторые оборонные организации продолжают добиваться прогресса в наращивании потенциала при поддержке целого ряда внешних субъектов. Однако одной из постоянных задач местных органов власти и международных партнеров является обеспечение того, чтобы эти усилия носили устойчивый характер.
   Тем не менее в 2018 году произошли позитивные события, включая сближение между Эфиопией и Эритреей и принятие Декларации о сотрудничестве между Эритреей, Эфиопией и Сомали. На континенте также продолжаются меры по поддержке развития мира и безопасности, такие как меры Африканского Союза (АС). В настоящее время АС выделяет вопрос о том, чтобы ввести в действие меры, разработанные в связи с необходимостью, такие как специальная многонациональная совместная целевая группа (MNJTF), борьба с Боко Харам и Африканский потенциал немедленного реагирования на кризисы (ACIRC), который возник после конфликта, разразившегося в Мали в 2013 году, с такими структурами, как африканские резервные силы (ASF), которые призваны стать долгосрочным и устойчивым средством борьбы с кризисами безопасности континента.
   Конфликты, терроризм и нестабильность
   В 2018 году список вызовов региональной безопасности стал длиннее. Деятельность сепаратистских группировок в англоязычных районах Камеруна, а также военные действия правительства вызвали особую обеспокоенность в связи с последствиями боевых действий для людей в пострадавших районах, включая тех, кто является внутренне перемещенными лицами. Действия "Боко Харам" также оказали влияние на население Камеруна на севере страны, и эта группа также продолжает активно действовать на севере Нигерии. Вооруженные силы MNJTF (в состав которых входят войска Бенина, Камеруна, Нигера, Нигерии и Чада) продолжают участвовать в боевых действиях против этой группировки в районе бассейна озера Чад. Эта группировка потерпела ряд неудач и потеряла территорию, но сохраняет значительный оперативный потенциал и продолжает свою террористическую деятельность.
   В условиях продолжающегося наземного развертывания и ведения боевых действий на суше, включая внутренние операции по борьбе с нестабильностью в штате Замфара, а также обусловленной этим оперативной нагрузкой на вооруженные силы Нигерия стремится наращивать свой потенциал в области поддержки боевых действий с воздуха на землю. Два вертолета Ми-35 прибыли в 2018 году, а визит президента Нигерии Мухаммеду Бухари в Соединенные Штаты высветил возможный прогресс в деле продажи Нигерии 12 самолетов EMB-314 Super Tucano, который ранее был заблокирован администрацией Обамы.
   Вызов со стороны повстанцев был вызван слабостью институтов и органов управления в регионе, а также последствиями конфликтов как в регионе, так и дальше на севере; Ливия является ярким примером этого. Близкий к краху 2013 год в Мали, последовавший за быстрым продвижением исламистских группировок, привел к быстрым военным действиям Франции, чтобы предотвратить захват власти этими группировками и укрепить местные силы безопасности. Французские войска продолжают участвовать в боевых операциях и задачах по наращиванию потенциала в Мали и региональных государствах в рамках операции "Бархан", которая началась в 2014 году. Перед этой миссией стоит множество сложных задач, и не в последнюю очередь из-за рельефа местности. Это также является сложной задачей с точки зрения разведки, наблюдения и потребностей в боевой и материально-технической поддержке.
   Операции Франции проводятся параллельно с миссиями региональных государств Сахельской группы G5 (Буркина-Фасо, Чад, Мали, Мавритания и Нигер). В июле 2017 года группа создала совместные трансграничные силы "Большой пятерки" в Сахеле. Европейский союз оказывает финансовую поддержку объединенным силам на сумму 50 млн. евро (US$56 млн.), в том числе в рамках других видов поддержки Сахелю группы 5. При полном оперативном потенциале силы должны иметь около 5000 военнослужащих и полицейских, а семь батальонов будут распределены по трем зонам (Центр, Восток и Запад). Как известно, штаб Сил, базирующийся в Мали, в конце 2018 года был переведен из Севаре в Бамако. (В начале этого года террористы атаковали базу в Севаре.)
   Далее на восток Сомали уже давно страдает от действий "Аш-Шабааб", а также от многолетнего насилия кланов и слабого управления. Международная поддержка восстановления сомалийского сектора безопасности продолжается, и в Могадишо проводятся военные учения. Миссия Африканского союза в Сомали (AMISOM) продолжает участвовать в боевых операциях против "Аш-Шабааб", как и внешние субъекты, включая США. Сомалийские власти должны в конечном итоге взять на себя ответственность за обеспечение безопасности, и, согласно Организации Объединенных Наций, правительство планирует передать ответственность в четырех областях: оперативная передача объектов от AMISOM сомалийским силам безопасности; создание институционального потенциала; осуществление архитектуры национальной безопасности; и согласование вспомогательных мероприятий, таких как местное управление и стабилизация. Однако, поскольку "Аш-Шабааб" по-прежнему демонстрирует свой оперативный потенциал посредством продолжающихся нападений, любое сокращение численности сил AMISOM или районов ее ответственности будет нуждаться в тщательном управлении.
   Континентальные инициативы
   Такие кризисы и конфликты в области безопасности связаны с развертыванием военного персонала и материальных средств из различных африканских государств. Однако внешние субъекты играют жизненно важную роль не только в плане материально-технической поддержки, которую они могут предложить, но и в финансовом плане.
   Повышение способности региональных государств действовать в поддержку требований континентальной безопасности является ключом к реализации амбиций региональных резервных сил, которые являются частью африканской архитектуры мира и безопасности, реализуемой АС. Каждое региональное экономическое сообщество (REC) разрабатывает резервные силы и региональный склад материально-технического снабжения, а в начале 2018 года АС открыл запланированную континентальную базу материально-технического снабжения в Дуале в Камеруне. REC продолжают наращивать свои резервные силы, хотя ASF была объявлена АС оперативной в начале 2016 года, после завершения учений Amani Africa II. REC все активнее занимаются решением проблем региональной безопасности. Например, в сентябре 2018 года межправительственный орган по вопросам развития поручил Джибути и Сомали развернуть войска в Южном Судане. Это опирается на санкционированные ООН региональные силы защиты, которые начали развертываться в конце 2017 года - главным образом в районе Джубы - с тем, чтобы позволить силам миссии Организации Объединенных Наций в Южном Судане (UNMISS) передислоцироваться в другие районы. Другим примером является миссия экономического сообщества западноафриканских государств (ECOWAS) в Гамбии в 2017 году.
   Тем не менее, задача состоит в том, чтобы синхронизировать ASF с целым рядом специальных группировок, которые уже сформированы, включая ACIRC, Сахельскую группу G5, MNJTF и инициативу регионального сотрудничества по ликвидации армии сопротивления Бога. АС предпринимает инициативы в этом направлении и ведет переговоры с REC, в том числе о правовой базе, касающейся развертывания и использования ASF. На своем совещании начальников штабов обороны в октябре 2018 года АС заявил, что он будет обеспечивать "миссию и материально-техническую поддержку, техническую помощь и финансовую поддержку и мобилизацию ресурсов" в рамках своего плана по активизации сотрудничества со специальными коалициями. В Мапутском стратегическом пятилетнем плане работы АС в отношении африканских резервных сил (2016-20 годы) "подчеркивается, что REC ... являются частью общей архитектуры безопасности Союза". План возлагает на ключевых руководителей АС ответственность за обеспечение того, чтобы деятельность REC соответствовала целям и задачам АС.
   Однако план работы Мапуту пересматривается. АС рассматривает его как "живой документ", предназначенный для устранения политических, технических и оперативных пробелов, выявленных в процессе извлечения уроков из операций АС по поддержанию мира (ОПМ). В 2018 году АС заявил, что план работы включает в себя новые элементы, "которые включают пересмотр и разработку доктрины ПСО АС и концепции ASF; гармонизацию между рамками ASF и деятельностью ACIRC; и расширение сотрудничества между ASF и специальными коалициями".
   Кроме того, в рамках рабочего плана Мапуту ведется работа по выявлению обычных пробелов в региональном военном потенциале, таких как стратегический воздушный транспорт. Была поднята возможность заключения предварительно утвержденных контрактов на создание стратегических подъемных мощностей. Уганда, тем временем, обещала предоставить АС С-130 для стратегического подъема ASF, и комиссия АС по вопросам мира и безопасности ищет дополнительные взносы. В конце 2018 года АС должен был провести последние две оценки стратегического потенциала REC для североафриканского регионального потенциала и сообщества по вопросам развития стран Юга Африки. Важным событием стало создание Фонда Мира АС, который должен обеспечить более предсказуемое финансирование AU PSO. Если полностью ввести в действие механизм финансирования африканских операций по поддержанию мира в Африке, то он может коренным образом изменить отношения между АС, ООН и ЕС, а также другими влиятельными донорами, такими как США, Соединенное Королевство и Франция.
   Иностранное военное присутствие: новые влияния
   Иностранная военная поддержка многонациональных операций и Национальных вооруженных сил продолжалась и в 2018 году. Французские силы в Западной Африке и Сахельском регионе продолжают участвовать в операциях, в то время как Франция сохраняет значительное присутствие в Джибути, где также находится Объединенная оперативная группа США - Африканский Рог. С этого места американские войска проводят региональные учебные мероприятия, а также военные операции, особенно в Сомали. Учебная деятельность США на континенте носит широкий характер, начиная от подготовки перед развертыванием до выполнения конкретных задач миссии, и продолжается осуществление ряда программ учений и поддержки, таких как контртеррористические учения "Флинтлок" и инициатива по подготовке и оказанию помощи в чрезвычайных операциях в Африке. США активно поддерживают контртеррористические операции в Сахеле. В рамках развертывания, которое накопилось в последние годы, к маю 2018 года США имели около 800 человек, развернутых в Нигере. Развертывание включает в себя учебные группы, предназначенные для создания местного контр-террористического потенциала, и вооруженные беспилотные летательные аппараты Reaper (БПЛА), базирующиеся в Ниамее. Тем не менее, самый крупный региональный контингент Соединенных Штатов по-прежнему базируется в Джибутийском лагере Лемонье.
   Наряду с Францией и США, Китай в настоящее время обосновался в Джибути. Вот уже несколько лет Пекин направляет корабли Африканского Рога на патрулирование в целях борьбы с пиратством, хотя и не в рамках многонациональных миссий, и все чаще принимает участие в миротворческих миссиях ООН и развивает связи в области обороны и безопасности - а также целый ряд экономических связей - по всему континенту. Пекин обязался создать китайско-африканский фонд мира и продолжать оказывать военную помощь АС. Китайские источники в прессе цитировали предполагаемые 50 программ помощи в области безопасности. Однако строительство Китаем портовых сооружений в Джибути и размещение там военных сил на первой заокеанской военной базе страны породили новый уровень критики. По имеющимся оценкам, на базе находится морская рота, хотя на момент написания этой статьи считалось, что основные надводные боевые корабли еще не причалвали к берегу, хотя ВМС НОАК пришвартовали там суда, включая десантное судно.
   Другие страны продолжают осуществлять развертывание в странах Африки к югу от Сахары в рамках многонациональных миссий, включая операции ЕС от Сахеля до Центральноафриканской Республики (ЦАР), а также в рамках национальных мероприятий, таких как двусторонняя помощь в подготовке кадров. Например, в докладе генерального секретаря ООН от 14 марта 2018 года упоминалось соглашение между Сомалилендом и Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) о том, что ОАЭ "будут поддерживать подготовку сил безопасности" Сомалиленда "и что строительство военной авиабазы и военно-морской базы в Бербере будет осуществляться в соответствии с планом". Потенциальная подготовка сил Сомалиленда не была положительно воспринята в Могадишо. Тем временем Великобритания уже давно поддерживает консультативные и учебные группы на континенте. Создание нового регионального штаба британской обороны в 2016 году ознаменовало собой возобновление отношений Великобритании с западноафриканскими государствами.
   Россия тоже имеет относительно долгую историю участия на континенте, хотя в последние годы это ограничивалось поставками военной техники. Вовлеченность Москвы еще более усилилась в конце 2017 года, когда Совет Безопасности ООН предоставил ей освобождение от оружейного эмбарго ЦАР. В начале 2018 года сообщалось, что Россия поставила стрелковое оружие, а также предоставила гражданских инструкторов для обучения двух батальонов автомобильных войск. Неправительственные организации выражают озабоченность по поводу того, что приток новых вооружений в правительственные войска, в свою очередь, приведет к тому, что повстанческие группировки будут наращивать свое вооружение. Между тем, сообщалось, что у президента Кара Фостена-Арханжа Туадера есть советник по вопросам безопасности России, а также российские граждане в президентской гвардии. Источники СМИ утверждают, что гражданские инструкторы на самом деле являются представителями той же самой российской частной военной компании под названием "Вагнер", которая, как сообщалось, действовала в Сирии и на Украине, хотя это остается неподтвержденным.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   Макроэкономика
   Экономический рост укрепился по всему континенту, увеличившись с 2,7% в 2017 году до 3,1% в 2018 году, по данным Международного валютного фонда (МВФ). Это было вызвано главным образом ростом цен на сырьевые товары, особенно на нефть и металлы, а также восстановлением экономики Нигерии. Другие факторы включают улучшение сельскохозяйственного производства и рост внутреннего потребления.
   Следует отметить рост цен на сырьевые товары. По данным Всемирного банка, цены на нефть выросли в среднем с US$51 за баррель в 2015 году до US$80 за баррель в октябре 2018 года, а цены на южноафриканский уголь выросли с US$57 за метрическую тонну (т) в 2015 году до US$100 за т в октябре 2018 года. В последние годы цены на металлы также выросли - например, на алюминий, медь, железную руду, никель и цинк, - что позволило странам-экспортерам металлов увеличить объемы добычи.
   Несмотря на этот рост цен на сырьевые товары, в том числе на сельскохозяйственные товары, который способствовал развитию ресурсоемких экономик, большинство региональных экономик оставались неустойчивыми. Хотя бюджетный дефицит сократился в таких центральноафриканских государствах, как Камерун, Чад и Габон, увеличение дефицита и ухудшение финансового положения привели к росту уровня задолженности в других странах. Рост уровня задолженности также был вызван снижением обменного курса, в то время как процентные платежи, необходимые для обслуживания этих долгов, еще больше ограничили фискальное пространство стран. МВФ сообщил, что для экспортеров нефти процентные платежи составили почти 15% от их общей выручки в 2017 году; этот показатель составил почти 10% для всего региона.
   Темпы инфляции снизились в 2018 году и стабилизировались на уровне 8,6%, что было позитивно объяснено ужесточением денежно-кредитной политики в таких ключевых странах, как Ангола и Нигерия. Другими факторами, способствовавшими этому, были улучшение валютной стабильности и более умеренный рост цен на сельскохозяйственную продукцию, чем в период с 2011 по 2014 год.
   Однако региональный рост вновь был сдержан более медленным восстановлением в некоторых крупных странах, таких как Южная Африка, и сохраняющейся конфронтацией или нестабильностью в других, таких как Бурунди, Демократическая Республика Конго и Южный Судан. Экономические потрясения, вызванные перемещением населения в результате конфронтации, продолжают сказываться на соседних государствах, а также на районах, где происходят конфликты.
   К числу примеров экономического успеха относится Кот-д'Ивуар, где ВВП, как ожидалось, вырастет на 7,4% в 2018 году и на 7,0% в 2019 году, что несколько ниже показателя в 7,8%, наблюдавшегося в 2017 году. Как и Сенегал, который вырос на 7,0% в 2018 году, Кот-д'Ивуар пожинает плоды инвестиций в инфраструктуру. Сенегальский "план развития Сенегала", который был запущен в 2013 году, положил начало ряду крупных инфраструктурных проектов, включая электростанции. Однако самым быстрорастущим регионом остается Восточная Африка. ВВП Эфиопии вырос на 7,5% в 2018 году, также благодаря инвестициям в инфраструктуру. В Кении, где рост составил 6,0% в 2018 году, главным фактором было частное потребление.
   Рост в Южной Африке замедлился с 1,3% в 2017 году до 0,8% в 2018 году. В целом экономические перспективы Южной Африки остаются неоднозначными: рост заработной платы и инфляция находятся под контролем, но также растет и безработица. Однако смена правительства в Южной Африке - а также в Анголе и Зимбабве - помогла восстановить доверие к экономической траектории этих стран.
   Оборонные бюджеты и закупки
   В условиях все еще ограниченной экономики расходы на оборону в странах Африки к югу от Сахары сократились на 5,0% в реальном выражении в период с 2017 по 2018 год после снижения на 5,1% в период с 2016 по 2017 год.
   В частности, падение оборонных расходов Анголы привело к снижению общих показателей. Хотя бюджет вырос в местной валюте, это все равно привело к снижению в долларовом выражении, учитывая валютные проблемы, которые страна испытала в 2018 году. Ангола ввела плавающий валютный курс в начале 2018 года для защиты своих валютных резервов, что привело к обесцениванию ее валюты. В результате расходы на оборону сократились в долларовом выражении с AOA536 млрд. (US$3,2 млрд.) в 2017 году до AOA546 млрд. (US$2,2 млрд.) в 2018 году.
   В Южной Африке годы экономического спада привели к дальнейшему снижению расходов на оборону, если измерять их в рандах, хотя обменные курсы привели к небольшому росту в долларовом выражении - с R48,6 млрд. (US$3,65 млрд.) в 2017 году до R47,9 млрд. (US$3,68 млрд.) в 2018 году. Наиболее значительные бюджетные сокращения были сделаны в отношении военно-воздушных сил и военно-морского флота. В результате Министерство обороны заявило в своем годовом плане работы на 2018 год, что предложения, разработанные в ходе обзора оборонной деятельности в 2015 году, не могут быть реализованы. Этот обзор вновь подтвердил стремление Южной Африки стать главной региональной державой, хотя эти экономические проблемы, скорее всего, ограничат надежды Южной Африки до тех пор, пока не будет получено больше средств.
   Напротив, бюджет Нигерии вырос с N465 млрд (US$1,5 млрд.) в 2017 году до N567 млрд. (US$1,7 млрд) в 2018 году. Несмотря на значительные расходы, связанные с текущими операциями на севере страны, законопроект о бюджете на 2018 год предусматривает средства для развития военно-морского потенциала, включая гидрографические разведывательные суда, десантные суда, патрульные суда и патрульные катера. В бюджете также указывалось, что военно-морской флот приобретет беспилотный летательный аппарат. Основные морские угрозы Нигерии связаны с пиратством, незаконным рыболовством и хищением нефти во внутренних водных путях страны, дельтах и прибрежных районах. Поставки морского оборудования в 2018 году включали патрульные катера FPB 72 и FPB 110 MkII с французской верфи OCEA. Германия также пожертвовала пять патрульных катеров в 2018 году, чтобы помочь нигерийским силам патрулировать озеро Чад и помочь в борьбе с "Боко Харам".
   В 2018 году Соединенные Штаты значительно изменили свою позицию в отношении поставок оружия Нигерии. В то время как администрация Обамы ограничила продажу оружия по соображениям безопасности и гуманитарным соображениям, президент США Дональд Трамп снял запрет в рамках общего толчка к увеличению продаж оружия в США. Это означает, что теперь может быть достигнут прогресс в плане приобретения 12 самолетов EMB-314 Super Tucano, в дополнение к соответствующей подготовке и запасным частям, на общую сумму, оцененную Агентством по сотрудничеству в области обороны и безопасности США в US$593 млн. Эти самолеты используются в других местах в качестве легких штурмовиков, и по прибытии в Нигерию они должны еще больше укрепить потенциал страны для проведения контртеррористических операций.
   Тем временем в некоторых небольших странах Африки к югу от Сахары произошло значительное увеличение оборонных бюджетов. Буркина-Фасо бюджета вырос с Fr112 млд. (US$192 млн.) в Fr174 млд. (US$315 млн.), в то время как бюджеты в Кот-д'Ивуаре и Танзания также увеличилось - с Fr482 млд. (US$829 млн.) в Fr517 млд. (US$935 млн.) в первом случае и от Sh1.19 триллионов (US$532m) в Sh1.73 триллионов (US$757 млн.) во втором случае. Увеличение в Танзании может быть объяснено выделением средств на поставку вертолетов Super Puma в 2018 году, сумма сделки оценивается в ?190 млн (US$225 млн), говорится в докладе французского парламента об экспорте вооружений.
   Оборонная промышленность
   Южная Африка является родиной самой передовой оборонной промышленности региона. Однако ограниченные оборонные расходы государства в последние годы не помогли оборонным производителям страны, и экспорт не полностью компенсировал это.
   В 2017 году, последнем году, за который имеются данные, Общая стоимость экспорта снизилась до R3,62 млрд. (US$272 млн.), по сравнению с общим объемом экспорта в 2016 году в размере R4,17 млрд. (US$283 млн.). Бронетехника оставалась основной экспортной продукцией, а основными производителями были компании Paramount и Denel.
   Denel столкнулся с трудностями, которые отражали некоторые из более широких проблем, стоящих перед южноафриканскими оборонными фирмами. Компания столкнулась с кризисом ликвидности в результате вопросов, связанных с управлением. Попытки открыть Denel Asia в 2016 году, совместное предприятие в Индии с VR Laser Asia, были освещены в средствах массовой информации. Он был задуман как шаг вперед, чтобы позволить Denel проникнуть на азиатские рынки, но стал вовлечен в более широкие обвинения в коррупции, выдвинутые против семьи Гупта, с которой был связан FIM VR Laser Asia. По сообщениям прессы, если бы совместное предприятие было создано в соответствии с планом, оно, вероятно, принесло бы пользу семье Гупта на льготных условиях. Финансовое положение компании также не улучшилось, когда в 2015 году она приобрела компанию BAE Systems Land Systems South Africa за R855 млн. (US$67 млн.).
   В отчетах указывалось, что из-за проблем с ликвидностью Denel по крайней мере один раз испытывала трудности с оплатой труда своих сотрудников и поставщиков. В свою очередь, согласно сообщениям, несвоевременные платежи поставщикам привели к возникновению дополнительных задержек в производстве программ. В попытке улучшить ситуацию, весь совет директоров Denel был заменен в апреле 2018 года, и новое руководство занимается усилиями по улучшению управления.
   В то же время Южная Африка осуществляет Национальную стратегию по возрождению своей оборонной промышленности. В 2018 году были запущены две важные инициативы: Фонд оборонной промышленности (DIF) и Программа оборонной науки и техники. DIF структурирован вокруг государственно-частного партнерства (управлять фондом будет частная фирма Crede Capital Partners). DIF сможет кредитовать оборонные предприятия для развития их цепочки поставок или гарантировать экспорт. В то же время Программа оборонной науки и техники нацелена на университеты в целях подготовки квалифицированных кадров для оборонного сектора.
   В других странах региона оборонное производство остается ограниченным по масштабам и находится на более низком уровне технологического спектра. Большинство фирм работают в наземном секторе, например угандийская компания Impala Services and Logistics, которая производит бронетранспортеры. Нигерийская оборонно-промышленная база является самой развитой после Южноафриканской, и в 2018 году было подписано соглашение с польской PGZ о производстве нарезного оружия по лицензии на оружейном заводе в Кадуне, который управляется государственной корпорацией оборонной промышленности Нигерии. Нигерия также имеет небольшой военно-морской судостроительный потенциал, с фирмами, включая Epenal Group Shipyard, Nautic Africa и Nigeria Naval Dockyard.
   ЮЖНАЯ АФРИКА
   Обзор обороны Южной Африки был проведен в 2011-13 годах и выпущен в 2015 году. Он определил активную региональную роль южноафриканских национальных Сил обороны (SANDF) и был принят всем правительством. Однако в ходе обзора было высказано предостережение о том, что оборонный бюджет не только недостаточен для поддержки этих амбиций, но и недостаточен для предотвращения дальнейшего снижения оборонного потенциала Южной Африки. Тем не менее, финансирование сократилось до менее чем 1% ВВП в 2018 году, и SANDF был предупрежден о том, что он ожидает еще большего сокращения, что делает любое представление о расширенной роли региональной безопасности нереалистичным.
   Основной движущей силой рекомендаций обзора относительно региональной роли Южной Африки была экономическая составляющая. Стране нужны стабильные условия, в которых она могла бы продолжать развиваться и расширять экспорт в Африку; для большей части континента она остается самой важной обрабатывающей экономикой. Как заявил тогдашний президент Табо Мбеки на Всемирном экономическом форуме в Давосе в 2001 году, для этого необходимы "мир, Безопасность и стабильность" - необходимое условие для того, чтобы Южная Африка смогла привлечь необходимые ей масштабы инвестиций в основной капитал на местах.
   Это желание послужило мотивом для принятия решений о развертывании персонала SANDF в Лесото (1998 год), Бурунди (2001-09 годы), Демократической Республике Конго (ДРК) (с 2001 года по настоящее время), Коморских островах (2006 год) и Центральноафриканской Республике (ЦАР) (2007-13 годы). Концепция более широкой африканской солидарности привела к развертыванию сил в Дарфуре (2004-16 годы), предоставлению персонала миссиям Африканского Союза и Организации Объединенных Наций в Эритрее, Эфиопии и Либерии на различные периоды, а также участию в Кот-д'Ивуаре (2006 год) и Ливии (2011 год) в поддержку мирных усилий президента Южной Африки.
   Однако проблема безопасности остается нерешенной. Непосредственный регион Южной Африки - сообщество по вопросам развития стран Юга Африки (SADC) - является нестабильным: ДРК по-прежнему охвачена конфликтом; Лесото, Свазиленд и Зимбабве являются хрупкими; а Мозамбик находится под угрозой возобновления мятежа повстанцев РЕНАМО и теперь сталкивается с тем, что, как представляется, является исламистским терроризмом на севере вдоль границы с Танзанией. Ангола, тем временем, сталкивается с риском возобновления мятежа в своем богатом нефтью эксклаве Кабинда, если она потеряет влияние в любом из Конгосов, которые могли бы обеспечить безопасное убежище для партизан. Некоторые аналитики полагают, что либо Республика Конго, либо ДРК в будущем будут оспаривать владение Анголой Кабиндой, которая географически, этнически и исторически является частью бывших королевств Конго. Страны, примыкающие к САДК, еще менее стабильны: Республика Конго-хрупкое государство, ЦАР - несостоятельное государство, Южный Судан втянут в гражданскую войну, а Бурунди вновь сталкивается с политическими проблемами и проблемами безопасности.
   Поэтому Южная Африка по-прежнему должна заниматься вопросами региональной безопасности, но для того чтобы Претория играла надежную и эффективную роль, ей необходим военный потенциал для быстрого реагирования на кризисы, участия в расширенных миссиях по поддержанию мира, борьбы с подрывными государственными или негосударственными субъектами и проведения полицейских операций, таких как патрулирование по борьбе с пиратством. По мнению аналитиков, восстановить и развить необходимый военный потенциал на нынешнем уровне финансирования будет невозможно.
   Силовой вызов
   Нынешний уровень финансирования ставит под сомнение способность SANDF выполнить даже цель первого этапа планирования обзора - "остановить снижение критических возможностей" (целевой датой был 2018 год). Вся концепция "вех"в обзоре была подорвана сокращением бюджета в 2018 году, что приведет к дальнейшему сокращению потенциала и возникновению "носовой волны" потребностей, поскольку все больше оборудования устаревает или не работает в результате неадекватного технического обслуживания. В то же время подготовка кадров, которая также сократилась за последние два десятилетия из-за отсутствия финансирования, будет затронута еще больше.
   Государственное финансирование осуществляется на основе трехлетних среднесрочных рамок расходов (MTEF), которые призваны обеспечить бесперебойное финансирование MTEF. Бюджет на 2018 год был сокращен с суммы, которая первоначально была установлена для этого и следующих двух лет в МТЭФ. Вторая волна сокращений ожидается в бюджете, выпущенном в середине финансового года, с реальной вероятностью новых сокращений в течение текущей пятилетней среднесрочной стратегической рамочной программы (ССП).
   Последствия этого суммируются в ключевом пункте годового плана работы Министерства обороны (МО) на 2018 год (приложение). В приложении говорится что "постоянное несоответствие между оборонными ожиданиями правительства и ресурсами, выделяемыми на оборону, подорвало потенциал до такой степени, что SANDF не сможет выполнить свои оборонные обязательства. Поэтому SANDF не может даже поддержать нынешний скромный уровень амбиций. Оборонные амбиции Южной Африки и ее оборонный потенциал явно противоречат друг другу. "
   В плане также говорится, что для приведения его в соответствие с имеющимися ресурсами может потребоваться полный обзор деятельности департамента. В нем говорится, что Минобороны, возможно, вместо этого придется планировать против "варианта 1 стратегической политики оборонного обзора", который был основан на предположении, что сокращение финансирования обороны приводит к "значительно уменьшенному оборонному потенциалу", который "не поддерживает ведущую роль континента" и "не может полностью соответствовать конституционным требованиям".
   Давление на армию было до некоторой степени снято решением в 2016 году вывести батальон SANDF, развернутый в Дарфуре, что означало, что единственными крупными развернутыми южноафриканскими силами были армейские боевые формирования и контингент ВВС, приданные бригаде силового вмешательства MONUSCO в ДРК. Правительство в разное время говорило о дополнительном развертывании сил, включая возвращение в ЦАР, но в то же время армия испытывает нехватку войск для эффективного пограничного патрулирования. Тем временем Военно-морской флот проводит патрулирование вдоль западного побережья Африки, когда ему не хватает тяжелых кораблей (имея в своем надводном флоте только четыре фрегата и четыре патрульных и береговых судна, за исключением тральщиков и вспомогательных судов), чтобы патрулировать внутренние воды и Мозамбикский канал - маршрут для половины импорта нефти Южной Африки. Разрыв между тем, что правительство ожидает от фонда SANDF, и тем, что оно готово финансировать, остается серьезной проблемой.
   Между тем внешняя политика страны и политика национальной безопасности рассматриваются аналитиками как непоследовательные. Некоторые министры кабинета министров, по крайней мере в бывшей администрации Зумы, как сообщается, утверждали, что западные планы по "смене режима" в Южной Африке имеют место. Кроме того, были установлены более тесные связи со странами, считающимися враждебными Западу, такими как Китай и Россия, а также Куба, Иран и Венесуэла. Такое отношение может также объяснить и другие действия Минобороны или SANDF, такие как отмена в последнюю минуту ракетных учений на полигоне Денель-Оверберг, запланированных итальянскими и турецкими военно-морскими силами в 2014 году (последнее было восстановлено после протестов Анкары). Был также в последнюю минуту отказ от прав на пролет (восстановленных после протеста на министерском уровне) для немецких Tornado для их давно запланированных учений по стрельбе в 2017 году на той же дальности. Обязательство посла Южной Африки в Венесуэле от 18 июля 2018 года предоставить Претории войска для защиты этой страны от Соединенных Штатов было быстро отвергнуто департаментом международных отношений и сотрудничества.
   Оборудование и обучение
   Скудное финансирование и десятилетняя чрезмерная нагрузка наложили свой отпечаток: учения проводятся все реже и значительно меньше по масштабам; оборудование и средства не могут должным образом обслуживаться; и критические пробелы в оборудовании остаются без внимания.
   ВВС все еще эксплуатируют, например, C-47TP 1940-х годов для морского наблюдения и C-130 1963 года выпуска, которые не имеют полезной нагрузки и дальности действия для региональных миссий. Военно-морской флот вскоре может иметь только восемь жизнеспособных кораблей (четыре фрегата и три подводные лодки, поставленные в период с 2006 по 2008 год, и 30-летний вспомогательный корабль), поскольку его флот стареющих патрульных судов и минных охотников должен будет быть выведен из эксплуатации. Армия так и не смогла заменить свои устаревшие машины или бронетранспортеры 1980-х годов и имеет финансирование только для 15 пехотных рот для проведения пограничного патрулирования вместо запланированных 22. Однако армия может, наконец, получить два батальонных комплекта новой боевой машины пехоты Badger (ICV). Политические факторы также создают проблемы. Например, некоторые утверждают, что политическое давление с целью заключения контракта на три морских патрульных судна (OPVs) с китайской компанией Poly Technologies могло быть одним из факторов задержки проекта после того, как в ходе тендера голландская компания Damen стала предпочтительным участником торгов. Аналогичным образом, вместо того чтобы обучать своих собственных механиков, армия использует кубинских механиков для ремонта своих машин по специальным стандартам, а не по базовым.
   Практические уроки
   В то же время были извлечены уроки из развертывания Южной Африки за рубежом. Например, исследование боевых действий в Банги в марте 2013 года привело к некоторым изменениям в составе контингента SANDF, развернутого в ДРК. Например, командирам батальонов разрешается решать, какое оружие они берут для каждой миссии, и каждому батальону предоставляется несколько опытных офицеров и сержантов на время его развертывания. Между тем, офицеры, которые служили в ЦАР во время столкновения в марте 2013 года, поддерживают подготовку перед развертыванием. И есть также три ударных вертолета Rooivalk для непосредственной поддержки, в дополнение к пяти вертолетам Oryx, чтобы помочь воздушной мобильности и другим задачам. Когда Организация Объединенных Наций предложила заменить подразделение Rooivalk более дешевыми вертолетами Ми-24, южноафриканское правительство возразило, очевидно, предупредив, что если Rooivalk будет выведен, то вертолеты Oryx и южноафриканский батальон также будут выведены.
   Южноафриканские контингенты хорошо проявили себя в ДРК, как и ранее в Бурунди и Дарфуре. Аналогичным образом, по неофициальным данным Мозамбикского Военно-Морского Флота и южноафриканского туристического сектора, патрулирование Военно-морского флота в северных районах Мозамбикского пролива сократило общую морскую преступность - незаконный промысел, контрабанду и торговлю людьми; с момента начала патрулирования в 2011 году пиратской деятельности не было.
   Участие SANDF в миссиях по поддержанию мира и полицейских миссиях также оказалось полезным для повышения профессионализма и повышения морального духа: есть ощущение, что персонал выполняет задачи, для которых он был подготовлен. Одним из показателей этого является то, что в настоящее время в армии есть офицеры среднего звена и старшие сержанты, которые завершили от десяти до 12 развертываний. Профессионализм стал более очевидным среди должностных лиц, продвигающихся по системе, даже если несоответствие миссии и финансирования продолжает расстраивать и беспокоить начальников служб и старших должностных лиц. Тем не менее, остаются некоторые старшие офицеры, назначение которых вызывает недоумение у внешних наблюдателей, и поступали сообщения о том, что старшие офицеры были арестованы по подозрению в незаконной деятельности, хотя это могло бы стать менее тревожным, поскольку оперативные опытные офицеры и сержанты продвигаются по службе.
   Вместе с тем существует краткосрочная проблема в форме планирования преемственности в отношении высших должностей. Министр обороны, начальник сил обороны, начальник штаба обороны, начальник сухопутных войск, начальник Военно-воздушных сил и генерал-офицер, командующий силами специального назначения, - все они должны уйти в отставку в течение следующих двух лет, и подходящие преемники не сразу становятся очевидными. Нет недостатка в подходящих кадрах, но плохое планирование преемственности привело к разрыву между кадрами, которые уходят на пенсию слишком рано, чтобы быть доступными для этих должностей, и другими, которые все еще будут слишком младшими по рангу через два года. Это может потребовать быстрого реагирования некоторых офицеров, но для этого есть прецедент в бывших южноафриканских Силах обороны.
   Экономика обороны
   Главной проблемой, стоящей перед Вооруженными силами Южной Африки, остается несоответствие между финансированием и обязательствами. Хотя бюджет оставался более или менее неизменным в долларовом выражении в течение последних нескольких лет, он изначально был неадекватным и не соответствовал инфляции. Кроме того, поскольку безработица является серьезной проблемой, не существует специального механизма выхода из SANDF для планирования и управления выездами, например улучшенных выходных пособий. Как следствие, средний возраст сотрудников SANDF неуклонно растет, а все большая доля младших чинов имеет семьи. В результате прямые (57,1% бюджета) и косвенные расходы на персонал поглощают, согласно бюджетным документам казначейства, почти 80% имеющегося финансирования.
   Это поставило SANDF в сложное положение, что привело, согласно официальным документам, к сокращению учебных учений, летных часов ВВС и морских дней (500 морских дней для всего флота в первые два года текущего трехлетнего MTEF, сократившись до 417 в 2020/21 финансовом году). Это также затрудняет надлежащее техническое обслуживание оборудования и объектов, не говоря уже о ликвидации стратегических пробелов в потенциале или замене старого оборудования. Настоящий бюджетный план предусматривает сокращение численности персонала с чуть более 75 500 до примерно 74 660 человек к 2020 году и сокращение использования Резервного персонала. Однако это будет зависеть от нахождения механизма выхода и средств, необходимых для оплаты тех кадров, которые больше не нужны, а также от того, что правительство не будет брать на себя новые задачи, требующие значительных кадровых обязательств.
   В условиях сокращения экономики существуют лишь слабые перспективы для какого-либо реального увеличения финансирования обороны, даже если смотреть за пределы нынешнего трехлетнего ССО и пятилетнего ССОФ. Министерство обороны, однако, приняло новый подход в отстаивании своей позиции в отношении финансирования. В нем говорится о важности экспорта в регион, который зависит от стабильности, которая, в свою очередь, может зависеть от поддержки мира или операций полиции, а также от поступлений в иностранной валюте от экспорта оборонной продукции. Например, ударный вертолет Rooivalk стоил около R6,2 млрд. (US$642 млн.) на разработку и производство, и к концу 2013 года получил валютную выручку в размере более R15 млрд. (US$1,55 млрд.) от экспорта подсистем (оба Ранда 2013 года).
   В среднесрочном (трехлетнем) бюджете наметились некоторые позитивные сдвиги, однако в течение года сохраняется вероятность дальнейших сокращений. Армия может получить первую БМП Badger, артиллерийские командные системы и новое оборудование для очистки воды, а ВВС - первые инфракрасные ракеты класса "воздух-воздух" A-Darter и новую систему мобильной связи. Некоторые средства были выделены на морскую и легкую транспортную авиацию, хотя они вряд ли материализуются, поскольку эти деньги были направлены на расходы по персоналу. Военно-морской флот был разочарован судьбой своих запланированных трех OPV, которые были отложены, хотя контракты на три береговых патрульных судна и новое исследовательское судно были подписаны. Однако еще предстоит выяснить, насколько эти планы будут реализованы в условиях ослабления экономики.
   Специальный счет обороны, которая охватывает приобретения оборудования и систем, в результате получит только R5.36 млрд. (US$411 млн.) в 2018/19, R5.29 млрд. (US$406 млн.) в 2019/20 и R5.51 млрд. (US$423 млн.) в 2020/21, предполагая, что нет никаких дальнейших сокращений.
   Оборонная промышленность
   Южноафриканская оборонная промышленность значительно сократилась по сравнению с 1989 годом - со 130 000 сотрудников до 15 000 и с примерно 3000 компаний до менее чем 200; она также потеряла некоторые ключевые возможности. Главным фактором такого сокращения стало 50%-ное сокращение финансирования обороны в период с 1989 по 1994 год, когда операционные расходы увеличились. За этим последовали расходы на интеграцию негосударственных сил и бывшего SANDF, переход к регулярным силам, а затем почти десять лет оперативного перенапряжения с 2001 года.
   Результатом является то, что финансируемые SANDF исследования и разработки (R&D), на долю которых приходится около 11,2% финансирования приобретения в 2018/19 финансовом году, будут сокращены до 10,2% к 2020/21 году, что вынудит многие проекты быть отложенными или даже отмененными.
   В течение значительного времени оборонная промышленность была в состоянии компенсировать сокращающийся бюджет закупок SANDF за счет экспорта, и она продолжает успешно работать на международном рынке. Сокращение финансирования оборонных НИОКР привело к тому, что у компаний стало меньше новых продуктов, что сказалось на экспортном потенциале, причем экспорт в 2015 году упал ниже уровня, достигнутого в 2006 году.
   В настоящее время Претория высоко оценивает экономический потенциал оборонной промышленности, и в апреле 2018 года была утверждена новая стратегия оборонной промышленности. Стратегия предусматривает упорядочение процессов закупок и закупок SANDF, а также целенаправленную государственную поддержку, но она не будет успешной, если финансирование оборонных закупок не будет увеличено и если не будет оказываться поддержка совместным предприятиям или партнерствам с иностранными и международными оборонными группами. Однако потенциал для такого сотрудничества существует, учитывая успехи Южной Африки в области безопасной связи, радиоэлектронной борьбы, управляемого оружия и защищенных транспортных средств. Однако необходимо будет изменить отношение правительства к иностранным партнерствам, учитывая, что единственными жизнеспособными партнерами зачастую будут западные государства, а не привилегированные друзья, такие как Китай и Россия (которые также являются основными конкурентами оборонной промышленности). Еще одна трудность заключается в том, чтобы при отсутствии определенности в отношении финансирования приобретения подготовить проект плана осуществления. Это затруднит для оборонной промышленности планирование на будущее и может привести к тому, что еще больше компаний покинут этот сектор.
  


   ANGOLA
   []

Capabilities
Though numerically one of the region's largest and best equipped armed forces, the available inventory is limited in scale with maintenance and readiness a challenge. The armed forces are constitutionally tasked with ensuring sovereignty and territorial integrity, though maritime security and the protection of offshore resources is an increasing focus. There are growing military ties with China. Luanda is looking to Beijing to help modernise its armed forces, and to develop its defence-industrial base. Defence ties persist with Russia, which also provides support to the armed forces. Angola retains conscription and, in recent years, force health and education have been investment priorities. The armed forces train regularly and have participated in multinational exercises with the US and others. Angola is the only regional state with a strategic-airlift capacity and has a comparatively large transport fleet, though availability remains an issue. Improving the military-logistics system has been identified as a key requirement, but progress is unclear. Modernisation plans have been curtailed by the fall in oil prices. However, there have been some acquisitions. The country ordered the C295 maritime-patrol aircraft in 2018 in light of security concerns in the Gulf of Guinea. Defence industry is limited to in-service maintenance facilities, but Angola has ambitions to develop greater capacity by partnering with countries such as China, Brazil, Russia and Portugal.
Способности
Хотя численно это одна из самых крупных и хорошо оснащенных вооруженных сил региона, имеющиеся запасы ограничены по масштабам, а техническое обслуживание и готовность являются сложной задачей. В соответствии с Конституцией на вооруженные силы возложена задача обеспечения суверенитета и территориальной целостности, хотя все большее внимание уделяется морской безопасности и защите береговых ресурсов. Там растут военные связи с Китаем. Луанда рассчитывает на помощь Пекина в модернизации своих вооруженных сил и развитии своей оборонно-промышленной базы. Сохраняются оборонные связи с Россией, которая также оказывает поддержку вооруженным силам. Ангола сохраняет призыв на военную службу, и в последние годы приоритетными направлениями инвестиций являются здравоохранение и образование вооруженных сил. Вооруженные силы регулярно тренируются и участвуют в многонациональных учениях с США и другими странами. Ангола является единственным региональным государством, обладающим стратегическим потенциалом воздушных перевозок, и имеет сравнительно большой транспортный флот, хотя доступность остается проблемой. Совершенствование военно-логистической системы было определено в качестве одного из ключевых требований, но прогресс пока неясен. Планы модернизации были свернуты из-за падения цен на нефть. Однако были и некоторые приобретения. Страна заказала морской патрульный самолет C295 в 2018 году в свете соображений безопасности в Гвинейском заливе. Оборонная промышленность ограничена эксплуатационными мощностями, но Ангола имеет амбиции развивать больший потенциал, сотрудничая с такими странами, как Китай, Бразилия, Россия и Португалия.

ACTIVE 107,000 (Army 100,000 Navy 1,000 Air 6,000) Paramilitary 10,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 100,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
Light
   1 SF bde
   1 (1st) div (1 mot inf bde, 2 inf bde)
   1 (2nd) div (3 mot inf bde, 3 inf bde, 1 arty regt)
   1 (3rd) div (2 mot inf bde, 3 inf bde)
   1 (4th) div (1 tk regt, 5 mot inf bde, 2 inf bde, 1 engr bde)
   1 (5th) div (2 inf bde)
   1 (6th) div (1 mot inf bde, 2 inf bde, 1 engr bde)
COMBAT SUPPORT
   Some engr units
COMBAT SERVICE SUPPORT
   Some log units
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 300: ~200 T-55AM2; 50 T-62; 50 T-72
   LT TK 10 PT-76
   ASLT 3+ PTL-02 Assaulter
   RECCE 600 BRDM-2
   IFV 250 BMP-1/BMP-2
   APC 246
     APC (T) 31 MT-LB
     APC (W) 170+: ~170 BTR-152/BTR-60/BTR-80; WZ-551 (CP)
     PPV 45 Casspir NG2000
   ABCV BMD-3
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55
   MW Bozena
ARTILLERY 1,439+
   SP 16+: 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 4 2S3 Akatsiya; 203mm 12 2S7 Pion
   TOWED 575: 122mm 523 D-30; 130mm 48 M-46; 152mm 4 D-20
   MRL 98+: 122mm 98: 58 BM-21 Grad; 40 RM-70; 240mm BM-24
   MOR 750: 82mm 250; 120mm 500
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 (AT-3 Sagger)
   RCL 500: 400 82mm B-10/107mm B-11!; 106mm 100!
   GUNS SP 100mm SU-100!
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K36 Strela-3 (SA-14 Gremlin); 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4
     TOWED 450+: 14.5mm ZPU-4; 23mm ZU-23-2; 37mm M-1939; 57mm S-60

Navy ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 21
   PCO 2 Ngola Kiluange with 1 hel landing platform (Ministry of Fisheries)
   PCC 5 Rei Bula Matadi (Ministry of Fisheries)
   PBF 5 PVC-170
   PB 9: 4 Mandume; 5 Comandante Imperial Santana (Ministry of Fisheries)

Coastal Defence
EQUIPMENT BY TYPE
COASTAL DEFENCE AShM 4K44 Utyos (SS-C-1B Sepal - at Luanda)

Air Force/Air Defence 6,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with MiG-21bis/MF Fishbed
   1 sqn with Su-27/Su-27UB/Su-30K Flanker
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-23BN/ML/UB Flogger
   1 sqn with Su-22 Fittr D
   1 sqn with Su-25 Frogfoot
MARITIME PATROL
   1 sqn with F-27-200 MPA; C-212 Aviocar
TRANSPORT
   3 sqn with An-12 Cub; An-26 Curl; An-32 Cline; An-72 Coaler; BN-2A Islander; C-212 Aviocar; Do-28D Skyservant;
     EMB-135BJ Legacy 600 (VIP); Il-76TD Candid
TRAINING
   1 sqn with Cessna 172K/R
   1 sqn with EMB-312 Tucano
   1 sqn with L-29 Delfi; L-39 Albatros
   1 sqn with PC-7 Turbo Trainer; PC-9*
   1 sqn with Z-142
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with Mi-24/Mi-35 Hind; SA342M Gazelle (with HOT)
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with AS565; SA316 Alouette III (IAR-316) (trg)
   1 sqn with Bell 212
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H
   1 sqn with Mi-171Sh
AIR DEFENCE
   5 bn/10 bty with S-125 Pechora (SA-3 Goa); 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher)!; 2K12 Kub (SA-6 Gainful); 9K33 Osa (SA-8 Gecko);
     9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin); S-75M Volkhov (SA-2 Guideline)
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 88 combat capable
   FTR 26: 6 Su-27/Su-27UB Flanker; 2 Su-30K Flanker; 18 MiG-23ML Flogger
   FGA 42+: 20 MiG-21bis/MF Fishbed; 8 MiG-23BN/UB Flogger; 13 Su-22 Fittr D; 1+ Su-24 Fencer
   ATK 10: 8 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UB Frogfoot
   ELINT 1 B-707
   TPT 56: Heavy 4 Il-76TD Candid; Medium 6 An-12 Cub; Light 46: 12 An-26 Curl; 2 An-32 Cline; 8 An-72 Coaler; 8 BN-2A Islander;
     2 C-212; 5 Cessna 172K; 6 Cessna 172R; 1 Do-28D Skyservant; 1 EMB-135BJ Legacy 600 (VIP); 1 Yak-40
   TRG 42: 13 EMB-312 Tucano; 6 EMB-314 Super Tucano*; 6 L-29 Delfi; 2 L-39C Albatros; 5 PC-7 Turbo Trainer; 4 PC-9*; 6 Z-142
HELICOPTERS
   ATK 56: 34 Mi-24 Hind; 22 Mi-35 Hind
   MRH 60: 8 AS565 Panther; 9 SA316 Alouette III (IAR-316) (incl trg); 8 SA342M Gazelle; 27 Mi-8 Hip/Mi-17 Hip H; 8 Mi-171Sh Terminator
   TPT Light 8 Bell 212
AIR DEFENCE SAM 122
   Medium-range 40 S-75M Volkhov (SA-2 Guideline)#
   Short-range 37: 25 2K12 Kub (SA-6 Gainful); 12 S-125 Pechora (SA-3 Goa)
   Point-defence 45: 10 9K35 Strela-10 (SA-13 Gopher)!; 15 9K33 Osa (SA-8 Gecko); 20 9K31 Strela-1 (SA-9 Gaskin)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM
   IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer)
   IR/SARH R-23/24 (AA-7 Apex)#; R-27 (AA-10 Alamo)
   ASM AT-2 Swattr; HOT
   ARM Kh-28 (AS-9 Kyle)

Paramilitary 10,000
Rapid-Reaction Police 10,000


   BENIN
   []

Capabilities
The country's small armed forces focus on border- and internal security issues, as well as combating illicit trafficking. Border patrols increased and security was tightened after increased concern over the regional threat from Islamist groups. Maritime security is a priority in light of continuing piracy in the Gulf of Guinea. In 2018, the government merged the police and gendarmerie into a new body called the Republican Police. There is a military-cooperation agreement with France, whose Senegal based forces have delivered training to boost Benin's border surveillance capacity. The US has provided similar training to the army and national police. US forces have also delivered pre deployment training to the armed forces and training in professional ethics, anti-corruption and accountability to the Republican Police. Benin's forces took part in the academic section of the US AFRICOM Unifid Focus 2018 exercise in Cameroon. Benin contributes personnel to the Multi-National Joint Task Force fighting Boko Haram. There is a limited capacity to deploy beyond neighbouring states without external support. The country has no domestic defence-industrial capability.
Способности
Небольшие вооруженные силы страны сосредоточены на вопросах пограничной и внутренней безопасности, а также на борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Пограничное патрулирование усилилось, а безопасность была усилена после усиления обеспокоенности по поводу региональной угрозы со стороны исламистских группировок. Безопасность на море является приоритетом в свете продолжающегося пиратства в Гвинейском заливе. В 2018 году правительство объединило полицию и жандармерию в новый орган под названием республиканская полиция. Существует соглашение о военном сотрудничестве с Францией, чьи базирующиеся в Сенегале силы провели подготовку для укрепления потенциала пограничного контроля Бенина. США обеспечили аналогичную подготовку армии и Национальной полиции. Вооруженные силы США также провели подготовку перед развертыванием в Вооруженных силах и обучение профессиональной этике, борьбе с коррупцией и подотчетности перед Республиканской полицией. Силы Бенина приняли участие в академической секции учений US AFRICOM Unifid Focus 2018 в Камеруне. Бенин предоставляет персонал для многонациональной совместной оперативной группы по борьбе с "Боко Харам". Существует ограниченный потенциал для развертывания за пределами соседних государств без внешней поддержки. У страны нет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 7,250 (Army 6,500 Navy 500 Air 250) Paramilitary 4,800
Conscript liability 18 months (selective)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 6,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd sqn
Light
   1 (rapid reaction) mot inf bn
   8 inf bn
Air Manoeuvre
   1 AB bn
COMBAT SUPPORT
   2 arty bn
   1 engr bn
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
   1 spt bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 18 PT-76!
   RECCE 34: 3 AML-90; 14 BRDM-2; 7 M8; 10 VBL
   APC 34 APC (T) 22 M113; APC (W) 2 Bastion APC;
   PPV 10 Casspir NG
ARTILLERY 16+
   TOWED 105mm 16: 12 L118 Light Gun; 4 M101
   MOR 81mm some; 120mm some

Navy ~500
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
   PB 6: 2 Matelot Brice Kpomasse (ex-PRC); 3 FPB 98; 1 27m (PRC)

Air Force 250
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT 3: Light 1 DHC-6 Twin Ottr!; PAX 2: 1 B-727; 1 HS-748!
   TRG 2 LH-10 Ellipse
HELICOPTERS
   TPT Light 5: 4 AW109BA; 1 AS350B Ecureuil!

Paramilitary 4,800
Police Republicaine 4,800

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 4; 2 obs
CHAD: Lake Chad Basin Commission MNJTF 150
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 49; 4 obs
MALI: UN MINUSMA 258; 1 mech inf coy(+)
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 3; 1 obs
SUDAN: UN UNISFA 2 obs


   BOSTWANA
   []

Capabilities
The Botswana Defence Force (BDF) mainly comprises ground forces and a small, but comparatively well-equipped, air wing. The major task for the BDF is to ensure territorial integrity, coupled with domestic missions such as tackling poachers. There is also a history of involvement in peacekeeping operations. The BDF has reportedly been working on a defence doctrine that is believed to be influenced by US concepts and practices. Botswana has a good relationship with the US and regularly sends its offirs to train there. The armed forces also train with other African nations, including Namibia, with whom it holds biannual exercises. The operations centre for the Southern African Development Community Standby Force is located in Gaborone. The BDF is an all volunteer force. Recent personnel priorities include improving conditions of service, overhauling retirement ages and boosting capability. Growing relations with Beijing have seen some military personnel travel to China for training. The air force has a reasonable airlift capacity, given the size of its armed forces, and the BDF is able to deploy a small force by air if required. There is an ongoing effort to identify a successor for the air arm's primary combat aircraft, the F-5, while, in recent years, ground-based air defence has been improved. Local reports suggest a limited capacity in armoured-vehicle maintenance; beyond this, the country has no defence-industrial base.
Способности
Силы обороны Ботсваны (BDF) в основном состоят из сухопутных войск и небольшого, но сравнительно хорошо оснащенного авиакрыла. Главная задача BDF - обеспечение территориальной целостности в сочетании с внутренними задачами, такими как борьба с браконьерами. Существует также история участия в операциях по поддержанию мира. По сообщениям, BDF работает над оборонной доктриной, которая, как считается, находится под влиянием концепций и практики США. Ботсвана имеет хорошие отношения с США и регулярно отправляет туда своих отпрысков для обучения. Вооруженные силы также тренируются с другими африканскими странами, включая Намибию, с которой они проводят учения раз в два года. Оперативный центр резервных сил сообщества по вопросам развития стран Юга Африки находится в Габороне. BDF - это все добровольческие силы. В последнее время кадровые приоритеты включают улучшение условий службы, пересмотр пенсионного возраста и повышение потенциала. Растущие отношения с Пекином привели к тому, что некоторые военнослужащие отправились в Китай для обучения. Военно-воздушные силы имеют достаточную грузоподъемность, учитывая размер их вооруженных сил, и BDF в состоянии развернуть небольшие силы по воздуху, если потребуется. Ведется постоянная работа по поиску преемника основного боевого самолета ВВС - F-5, а в последние годы была усовершенствована наземная противовоздушная оборона. Местные сообщения свидетельствуют об ограниченности возможностей по техническому обслуживанию бронетехники; кроме того, в стране отсутствует оборонно-промышленная база.

ACTIVE 9,000 (Army 8,500 Air 500)

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 8,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde(-)
Light
   2 inf bde (1 armd recce regt, 4 inf bn, 1 cdo unit, 1 engr regt, 1 log bn, 2 ADA regt)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 engr coy
   1 sigs coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
AIR DEFENCE
   1 AD bde(-)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 45: ~20 SK-105 Kurassier; 25 FV101 Scorpion
   RECCE 72+: RAM-V-1; ~8 RAM-V-2; 64 VBL
   APC 157: APC (W) 145: 50 BTR-60; 50 LAV-150 Commando (some with 90mm gun); 45 MOWAG Piranha III; PPV 12 Casspir
   AUV 6 FV103 Spartan
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Greif; M578
   MW Aardvark Mk2
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP V-150 TOW
   MANPATS TOW
   RCL 84mm Carl Gustav
   ARTILLERY 78
   TOWED 30: 105mm 18: 12 L118 Light Gun; 6 Model 56 pack howitzr; 155mm 12 Soltam
   MRL 122mm 20 APRA-40
   MOR 28: 81mm 22; 120mm 6 M-43
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Javelin; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet); 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 20mm 7 M167 Vulcan

Air Wing 500
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-5A Freedom Fighter; F-5D Tiger II
ISR
   1 sqn with O-2 Skymaster
TRANSPORT
   2 sqn with BD-700 Global Express; BN-2A/B Defender*; Beech 200 Super King Air (VIP); C-130B Hercules; C-212-300 Aviocar;
     CN-235M-100; Do-328-110 (VIP)
TRAINING
   1 sqn with PC-7 MkII Turbo Trainer*
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS350B Ecureuil; Bell 412EP/SP Twin Huey; EC225LP Super Puma
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 28 combat capable
   FTR 13: 8 F-5A Freedom Fighter; 5 F-5D Tiger II
   ISR 5 O-2 Skymaster
   TPT 19: Medium 3 C-130B Hercules; Light 15: 4 BN-2 Defender*; 6 BN-2B Defender*; 1 Beech 200 King Air (VIP);
     1 C-212-300 Aviocar; 2 CN-235M-100; 1 Do-328-110 (VIP); PAX 1 BD700 Global Express
   TRG 5 PC-7 MkII Turbo Trainer*
HELICOPTERS
   MRH 7: 2 Bell 412EP Twin Huey; 5 Bell 412SP Twin Huey
   TPT 9: Medium 1 EC225LP Super Puma; Light 8 AS350B Ecureuil


   BURKINA FASO
   []


Capabilities
An increased terrorist threat has challenged Burkina Faso's security forces in recent years. The country is part of the G5 Sahel grouping and, as part of its support for this, France has supplied armed pick-up trucks. The terrorist threat has led Ouagadougou to refocus its military efforts to the north. There is cooperation with France and Mali, particularly on border security. Aviation capacities are slowly improving, with the arrival of more helicopters. However, financial challenges hinder broader military-capability developments. Military deployment capabilities are limited to neighbouring countries without external support. Maintenance capacities are limited and the country has no traditional defence industry.
Способности
В последние годы силы безопасности Буркина-Фасо столкнулись с возросшей террористической угрозой. Эта страна входит в Сахельскую группировку "Большой пятерки", и в рамках ее поддержки Франция поставляла вооруженные грузовики - пикапы. Террористическая угроза заставила Уагадугу переориентировать свои военные усилия на север. Существует сотрудничество с Францией и Мали, в частности в области пограничной безопасности. Авиационные возможности постепенно улучшаются, с прибытием большего количества вертолетов. Однако финансовые проблемы препятствуют более широкому развитию военного потенциала. Возможности военного развертывания ограничены соседними странами без внешней поддержки. Ремонтные мощности ограничены, и в стране нет традиционной оборонной промышленности.

ACTIVE 11,200 (Army 6,400 Air 600 Gendarmerie 4,200) Paramilitary 250

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 6,400
Three military regions.
In 2011, several regiments were disbanded and merged into other formations, including the new 24th and 34th rИgiments interarmes
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 cbd arms regt
Light
   1 cbd arms regt
   6 inf regt
Air Manoeuvre
   1 AB regt (1 CT coy)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn (2 arty tp)
   1 engr bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 91+: 19 AML-60/AML-90; 8+ Bastion Patsas; 24 EE-9 Cascavel; 30 Ferret; 2 M20; 8 M8
   APC 44+
   APC (W) 13+: 13 Panhard M3; Some Bastion APC
   PPV 31 Puma M26-15
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 75mm Type-52 (M20); 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 50+
   TOWED 14: 105mm 8 M101; 122mm 6
   MRL 9: 107mm ~4 Type-63; 122mm 5 APR-40
   MOR 27+: 81mm Brandt; 82mm 15; 120mm 12
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 42: 14.5mm 30 ZPU; 20mm 12 TCM-20

Air Force 600
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK/TRAINING
   1 sqn with SF-260WL Warrior*; Embraer EMB-314 Super Tucano*
TRANSPORT
   1 sqn with AT-802 Air Tractor; B-727 (VIP); Beech 200 King Air; CN235-220; PA-34 Seneca
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS350 Ecureuil; Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; Mi-35 Hind
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 5 combat capable
   ISR 1 DA42M (reported)
   TPT 9: Light 8: 1 AT-802 Air Tractor; 2 Beech 200 King Air; 1 CN235-220; 1 PA-34 Seneca; 3 Tetras; PAX 1 B-727 (VIP)
   TRG 5: 3 EMB-314 Super Tucano*; 2 SF-260WL Warrior*
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-35 Hind
   MRH 3: 2 Mi-17 Hip H; 1 AW139
   TPT 4: Medium 1 Mi-8 Hip; Light 3: 1 AS350 Ecureuil; 2 UH-1H Huey

Gendarmerie 4,200
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops gp (USIGN)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC APC (W) some Bastion APC

Paramilitary 250
People's Militia (R) 45,000 reservists (trained)
Security Company 250

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1; 1 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1; 3 obs
MALI: UN MINUSMA 1,720; 2 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 1; 1 obs; UN UNISFA 1 obs

FOREIGN FORCES
France Operation Barkhane 250; 1 SF gp; 1 H225M; 1 Gazelle


   BURUNDI
   []

Capabilities
The country's political crisis has tested the cohesion of the armed forces. Military-training activity with international partners largely stalled in 2015 as a result. However, Burundi reportedly signed a cooperation agreement with Russia in 2018 on counter-terrorism and joint training. The experience accumulated during UN operations, where troops have gained valuable combat experience and military skills, partly compensates for the otherwise low level of training. The armed forces have a limited capability to deploy externally, though they maintain a deployment to the AMISOM mission in Somalia. Peacekeeping missions help to fund the armed forces, though financial challenges otherwise limit their effectiveness. Apart from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence-industrial capability.
Способности
Политический кризис в стране испытал сплоченность вооруженных сил. В результате в 2015 году военно-учебная деятельность с международными партнерами в значительной степени застопорилась. Однако Бурунди, как сообщается, подписала в 2018 году соглашение о сотрудничестве с Россией в области борьбы с терроризмом и совместной подготовки кадров. Опыт, накопленный в ходе операций ООН, где войска приобрели ценный боевой опыт и военные навыки, частично компенсирует в остальном низкий уровень подготовки. Вооруженные силы имеют ограниченные возможности для развертывания за пределами страны, хотя они продолжают дислоцироваться в составе миссии AMISOM в Сомали. Миротворческие миссии помогают финансировать вооруженные силы, поскольку финансовые трудности в противном случае ограничивают их эффективность. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, страна не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 30,050 (Army 30,000 Navy 50) Paramilitary 21,000
DDR efforts continue, while activities directed at professionalising the security forces have taken place, some sponsored by United Nations agencies.

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 30,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   2 lt armd bn (sqn)
Light
   7 inf bn
   Some indep inf coy
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 55: 6 AML-60; 12 AML-90; 30 BRDM-2; 7 S52 Shorland
   APC 94
     APC (W) 60: 20 BTR-40; 10 BTR-80; 9 Panhard M3; 15 Type-92; 6 Walid
     PPV 34: 12 Casspir; 12 RG-31 Nyala; 10 RG-33L
   AUV 15 Cougar 4в4
ARTILLERY 120
   TOWED 122mm 18 D-30
   MRL 122mm 12 BM-21 Grad
   MOR 90: 82mm 15 M-43; 120mm ~75
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan (reported)
   RCL 75mm Type-52 (M20)
AIR DEFENCE
SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 150+: 14.5mm 15 ZPU-4; 135+ 23mm ZU-23/37mm Type-55 (M-1939)

Air Wing 200
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 1 combat capable
   TPT 2: Light 2 Cessna 150L!
   TRG 1 SF-260W Warrior*
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-24 Hind
   MRH 2 SA342L Gazelle
   TPT Medium (2 Mi-8 Hip non-op)

Reserves
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   10 inf bn (reported)

Navy 50
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 4
AMPHIBIOUS LCT 2

Paramilitary ~1,000
General Administration of State Security ~1,000

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 760; 9 obs; 1 inf bn
MALI: UN MINUSMA 2
SOMALIA: AU AMISOM 5,073; 6 inf bn UN UNSOM 1 obs
SUDAN: UN UNAMID 3; 1 obs; UN UNISFA 2 obs


   CAMEROON
   []


Capabilities
Although internal stability has long been a focus for Cameroon's armed forces, the threat from Boko Haram and separatist movements have generated a signifiant response, particularly in the northern area of the country bordering Nigeria. The government continues to boost the size of the armed forces. In 2018, a fifth military region was created in response to security challenges in the west stemming from separatist activity. Cameroon is part of the Multinational Joint Task Force engaged on operations against Boko Haram. There are long-standing military ties with France and the US, including for support and training. The US has trained naval personnel as part of the Africa Maritime Law Enforcement Partnership. A military-assistance agreement was signed with China in 2018. The two countries have cooperated over the new flatting dock at Kribi, which it is hoped will improve operational readiness. The AU's continental logistic base was inaugurated at Douala in early 2018. The armed forces are considered disciplined and well organised, though in 2018 there were some allegations of abuse. In late 2018, the US said it would continue assisting the armed forces, but urged accountability in the wake of the abuse allegations. The army has contributed personnel to UN peacekeeping operations and has strengthened its participation to deployments in the CAR. There is only limited capability for power projection and deployment capabilities are limited to neighbouring countries without external support. Many elements of the equipment inventory are ageing, but infantry fighting vehicles and protected patrol vehicles were acquired from China and South Africa and gifted by the US. The armed forces are improving their ISR capability with fixed-wing aircraft and small UAVs. Maritime capabilities improved in recent years with the acquisition of more patrol vessels, both new and second-hand. Cameroon has no defence-industrial capacity, bar maintenance facilities.
Способности
Хотя внутренняя стабильность уже давно находится в центре внимания Вооруженных сил Камеруна, угроза со стороны "Боко Харам" и сепаратистских движений вызвала значительный резонанс, особенно в северной части страны, граничащей с Нигерией. Правительство продолжает наращивать численность Вооруженных сил. В 2018 году в ответ на вызовы безопасности на Западе, вызванные сепаратистской деятельностью, был создан пятый военный регион. Камерун входит в состав многонациональной совместной целевой группы, участвующей в операциях против "Боко Харам". Существуют давние военные связи с Францией и США, в том числе для поддержки и обучения. США обучили военно-морской персонал в рамках партнерства по обеспечению соблюдения морского права в Африке. В 2018 году с Китаем было подписано соглашение о военной помощи. Обе страны сотрудничают по поводу нового плавучего дока в Криби, который, как ожидается, повысит оперативную готовность. Континентальная логистическая база АС была открыта в Дуале в начале 2018 года. Вооруженные силы считаются дисциплинированными и хорошо организованными, хотя в 2018 году было несколько заявлений о злоупотреблениях. В конце 2018 года США заявили, что продолжат оказывать помощь Вооруженным силам, но призвали к ответственности после обвинений в злоупотреблениях. Армия предоставила личный состав для миротворческих операций ООН и усилила свое участие в развертывании сил в ЦАР. Существует лишь ограниченный потенциал для проекции мощности, а возможности развертывания ограничены соседними странами без внешней поддержки. Многие элементы инвентаря оборудования стареют, но БМП и охранные патрульные машины были приобретены в Китае и Южной Африке и подарены США. Вооруженные силы улучшают свои возможности разведки с помощью самолетов и небольших беспилотных летательных аппаратов. В последние годы морской потенциал улучшился благодаря приобретению большего числа патрульных судов, как новых, так и подержанных. Камерун не имеет ни оборонно-промышленного потенциала, ни объектов технического обслуживания.

ACTIVE 15,400 (Army 13,500 Navy 1,500 Air 400) Paramilitary 9,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 13,500
   3 Mil Regions
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 rapid reaction bde (1 armd recce bn, 1 AB bn, 1 amph bn)
   1 mot inf bde (4 mot inf bn, 1 spt bn)
   2 mot inf bde (3 mot inf bn, 1 spt bn)
   2 mot inf bde (2 mot inf bn, 1 spt bn)
   3 (rapid reaction) inf bn
Air Manoeuvre
   1 cdo/AB bn
Other
   1 (Presidential Guard) gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt (5 arty bty)
   5 engr regt
AIR DEFENCE
   1 AD regt (6 AD bty)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 18: 6 AMX-10RC; ~12 PTL-02 mod (Cara 105)
   RECCE 64: 31 AML-90; 15 Ferret; 8 M8; 5 RAM Mk3; 5 VBL
   IFV 42: 8 LAV-150 Commando with 20mm gun; 14 LAV-150 Commando with 90mm gun; 12 Ratel-20 (Engr); ~8 Type-07P
   APC 64
     APC (T) 12 M3 half-track
     APC (W) 36: 15 Bastion APC (reported); 21 LAV-150 Commando
     PPV 16 Gaia Thunder
   AUV 6+: 6 Cougar 4в4; Panthera T6
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV WZ-551 ARV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP 24 TOW (on Jeeps)
   MANPATS Milan
   RCL 53: 75mm 13 Type-52 (M20); 106mm 40 M40A2
ARTILLERY 106+
   SP 155mm 18 ATMOS 2000
   TOWED 52: 105mm 20 M101; 130mm 24: 12 M-1982 (reported); 12 Type-59 (M-46); 155mm 8 M-71
   MRL 122mm 20 BM-21 Grad
   MOR 16+: 81mm (some SP); 120mm 16 Brandt
AIR DEFENCE GUNS
   SP 20mm RBY-1 with TCM-20
   TOWED 54: 14.5mm 18 Type-58 (ZPU-2); 35mm 18 GDF-002; 37mm 18 Type-63

Navy ~1,500
HQ located at Douala
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 16
   PCC 3: 1 Dipikar (ex-FRA Flamant); 2 Le Ntem (PRC Limam El Hidrami) with 1 76mm gun
   PB 11: 2 Aresa 2400; 2 Aresa 3200; 2 Rodman 101; 4 Rodman 46; 1 Quartier MaНtre Alfred Mott
   PBR 2 Swift-38
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 4
   LCM 2: 1 Aresa 2300; 1 Le Moungo
   LCU 2 Yunnan

Fusiliers Marin
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   3 mne bn

Air Force 300-400
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MB-326K; Alpha Jet*!
TRANSPORT
   1 sqn with C-130H/H-30 Hercules; IAI-201 Arava; PA-23 Aztec
   1 VIP unit with AS332 Super Puma; AS365 Dauphin 2; Bell 206B Jet Ranger; Gulfstream III
TRAINING
   1 unit with Tetras
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with SA342 Gazelle (with HOT); Mi-24 Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 206L-3; Bell 412; SA319 Alouette III
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 9 combat capable
   ATK 5: 1 MB-326K Impala I; 4 MB-326K Impala II
   ISR 2 Cessna 208B Grand Caravan
   TPT 18: Medium 3: 2 C-130H Hercules; 1 C-130H-30 Hercules;
     Light 14: 1 CN235; 1 IAI-201 Arava (in store); 2 J.300 Joker; 1 MA60; 2 PA-23 Aztec; 7 Tetras; PAX 1 Gulfstream III
   TRG 4 Alpha Jet*!
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-24 Hind
   MRH 13: 1 AS365 Dauphin 2; 1 Bell 412 Twin Huey; 2 Mi-17 Hip H; 2 SA319 Alouette III; 4 SA342 Gazelle (with HOT); 3 Z-9
   TPT 7: Medium 4: 2 AS332 Super Puma; 2 SA330J Puma; Light 3: 2 Bell 206B Jet Ranger; 1 Bell 206L3 Long Ranger
AIR-LAUNCHED MISSILES
     ASM HOT

Fusiliers de l'Air
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 sy bn

Paramilitary 9,000
Gendarmerie 9,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 (regional spt) paramilitary gp

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 755; 3 obs; 1 inf bn
MALI: UN MINUSMA 1; 1 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2; 4 obs

FOREIGN FORCES
United States 300; MQ-1C Gray Eagle


   CAPE VERDE
   []

Capabilities
In its legislative programme for 2016-21, the government outlined the priorities for Cape Verde's defence forces, including territorial defence, maritime security, and EEZ and airspace protection. Although the armed forces are small and presently have limited capability, the government has suggested reorganising around marines, engineering and paramilitary national-guard units. The government is interested in greater regional and international defence engagement; international partners provide some maritime-security training support. The armed forces take part in multinational regional exercises and cooperative activities; the 2018 Africa Endeavour senior leaders' symposium was held in Cape Verde. Equipment capabilities remain limited, given the country's geographical position, though the US donated patrol boats in 2018 to bolster its maritime-security capacities. There is no defence industry, beyond limited maintenance facilities.
Способности
В своей законодательной программе на 2016-21 годы правительство определило приоритеты для Сил обороны Кабо-Верде, включая территориальную оборону, безопасность на море, ИЭЗ и защиту воздушного пространства. Хотя вооруженные силы малочисленны и в настоящее время обладают ограниченными возможностями, правительство предложило реорганизовать их вокруг морских пехотинцев, инженерных подразделений и военизированных подразделений Национальной гвардии. Правительство заинтересовано в более широком участии в региональной и международной обороне; международные партнеры оказывают определенную поддержку в подготовке кадров по вопросам морской безопасности. Вооруженные силы принимают участие в многонациональных региональных учениях и совместных мероприятиях; в 2018 году в Кабо-Верде был проведен симпозиум старших руководителей Africa Endeavour. Возможности оснащения остаются ограниченными, учитывая географическое положение страны, хотя США пожертвовали патрульные катера в 2018 году для укрепления своих возможностей по обеспечению безопасности на море. Нет никакой оборонной промышленности, кроме ограниченных объектов технического обслуживания.

ACTIVE 1,200 (Army 1,000 Coast Guard 100 Air 100)
Conscript liability Selective conscription (14 months)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 1,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn (gp)
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 10 BRDM-2
ARTILLERY MOR 18: 82mm 12; 120mm 6 M-1943
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 30: 14.5mm 18 ZPU-1; 23mm 12 ZU-23

Coast Guard ~100
EQUIPMENT BY TYPE
   PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
   PCC 2: 1 GuardiЦo; 1 Kondor I
   PB 2: 1 Espadarte; 1 Tainha (PRC-27m)
   PBF 1 Archangel
AIRCRAFT TPT Light 1 Do-228

Air Force up to 100
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL
   1 sqn with An-26 Curl
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 3 An-26 Curl!


   CENTRAL AFRICAN REPUBLIC
   []

Capabilities
Effective military and security organisations remain largely absent in the wake of the violence in 2013 and the armed forces are insufficient for the country's internal-security challenges. Instability continues to affect the country and - due to refugee flows - neighbouring states. The May 2015 Bangui Forum on National Reconciliation agreed principles governing DDR. Under the National Recovery and Peace building Plan 2017-21, attempts to improve security focus on DDR and SSR, among others. A National Superior Council on Security will be set up to oversee the overall reform process. However, the UN's MINUSCA mission remains the principal security provider in the country. The CAR benefits from defence partnerships with France and Russia. Moscow has been deepening its military ties in the country and has donated small arms. There are also reports of Russian nationals in the presidential guard, as well as personnel - according to some reports, from a private military company - operating in the country more broadly in a military training and assistance role. Reports in 2018 indicated that China delivered military vehicles. Apart from some equipment deliveries, the country remains under a UN arms embargo. The armed forces receive training from UN forces and the European Training Mission. Poor infrastructure and logistics capacity are other factors limiting the ability of the CAR armed forces to provide security across the country. There is no independent capability to deploy troops externally, while the lack of financial resources and defence-industrial capacity makes equipment maintenance problematic.
Способности
Эффективные военные и силовые структуры по-прежнему в значительной степени отсутствуют после насилия в 2013 году, а вооруженные силы недостаточно эффективны для решения задач внутренней безопасности страны. Нестабильность продолжает сказываться на стране и - из-за притока беженцев - на соседних государствах. Бангкокский форум по национальному примирению в мае 2015 года согласовал принципы, регулирующие DDR. В соответствии с Национальным планом восстановления и миростроительства на 2017-21 годы усилия по повышению безопасности сосредоточены, в частности, на DDR и SSR. Для наблюдения за общим процессом реформ будет создан Национальный Высший совет по вопросам безопасности. Однако миссия MINUSCA ООН остается главным поставщиком услуг в области безопасности в стране. ЦАР выигрывает от оборонного партнерства с Францией и Россией. Москва углубляет свои военные связи в стране и предоставляет стрелковое оружие. Есть также сообщения о российских гражданах в президентской гвардии, а также о персонале - по некоторым данным, из частной военной компании, - работающем в стране в более широком смысле в качестве военной подготовки и помощи. В отчетах за 2018 год указывалось, что Китай поставлял военную технику. Помимо некоторых поставок оборудования, страна по-прежнему находится под эмбарго ООН на поставки оружия. Вооруженные силы получают подготовку от сил ООН и Европейской учебной миссии. Слабая инфраструктура и материально-технический потенциал являются другими факторами, ограничивающими способность вооруженных сил ЦАР обеспечивать безопасность на всей территории страны. Нет независимого потенциала для развертывания войск извне, а отсутствие финансовых ресурсов и оборонно-промышленного потенциала делает проблематичным техническое обслуживание техники.

ACTIVE 7,150 (Army 7,000 Air 150) Paramilitary 1,000
Conscript liability Selective conscription 2 years; reserve obligation thereafter, term n.k.

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~7,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 3 T-55!
   RECCE 9: 8 Ferret!; 1 BRDM-2
   IFV 18 Ratel
   APC APC (W) 14+: 4 BTR-152!; 10+ VAB!
ARTILLERY MOR 12+: 81mm!; 120mm 12 M-1943!
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm 14 M40!
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PBR 9!

Air Force 150
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT 7: Medium 1 C-130A Hercules; Light 6: 3 BN-2 Islander; 1 Cessna 172RJ Skyhawk; 2 J.300 Joker
HELICOPTERS TPT Light 1 AS350 Ecureuil

FOREIGN FORCES
MINUSCA unless stated
Argentina 2 obs
Bangladesh 1,010; 9 obs; 1 cdo coy; 1 inf bn; 1 med coy
Benin 4; 3 obs
Bhutan 2; 2 obs
Bolivia 1; 2 obs
Bosnia-Herzegovina EUTM RCA 2
Brazil 4; 3 obs
Burkina Faso 1; 1 obs
Burundi 760; 9 obs; 1 inf bn
Cambodia 221; 6 obs; 1 engr coy
Cameroon 755; 3 obs; 1 inf bn
Colombia 2 obs
Congo 10; 2 obs
Egypt 1,015; 9 obs; 1 inf bn; 1 tpt coy
France 10; 1 UAV unit EUTM RCA 40
Gabon 436; 1 inf bn(-)
Gambia 2; 3 obs
Georgia EUTM RCA 35
Ghana 11; 4 obs
Guatemala 2; 1 obs
Hungary 2; 2 obs
Indonesia 208; 4 obs; 1 engr coy
Italy EUTM RCA 3
Jordan 7; 3 obs
Kenya 7; 6 obs
Lithuania EUTM RCA 1
Mauritania 744; 9 obs; 1 inf bn
Mexico 1
Moldova 2; 3 obs
Morocco 765; 2 obs; 1 inf bn
Nepal 340; 4 obs; 1 MP coy
Niger 3; 1 obs
Nigeria 1
Pakistan 1,259; 10 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 hel sqn
Paraguay 1; 2 obs
Peru 209; 4 obs; 1 engr coy
Poland EUTM RCA 1
Portugal 165; 1 AB coy EUTM RCA 45
Romania EUTM RCA 14
Rwanda 1,378; 8 obs; 2 inf bn; 1 fd hospital
Senegal 111; 1 atk hel sqn
Serbia 73; 2 obs; 1 med coy EUTM RCA 7
Spain EUTM RCA 8
Sri Lanka 115; 6 obs; 1 avn unit
Sweden EUTM RCA 9
Tanzania 445; 1 inf bn(-)
Togo 6; 4 obs
United States 8
Uruguay 2
Vietnam 4; 1 obs
Zambia 942; 8 obs; 1 inf bn


   CHAD
   []

Capabilities
Chad's most pressing security concerns are instability in West Africa and the Sahel and the need to prosecute counter-insurgency operations against Boko Haram in the Lake Chad Basin area. The forces are combat experienced, though some observers assess additional work is required in improving military strategy, doctrine and command and control. The country is a key contributor to the G5 Sahel and is an important component of the Multi-National Joint Task Force fighting Boko Haram. There is strong defence cooperation with France and Operation Barkhane is headquartered in N'Djamena. Chadian military skills are widely recognised by partners, though there are some differences in training levels across the force. French forces delivered training to Chadian combat engineers in 2018. A lack of logistical capacity has hindered routine rotations for deployed forces. The country's ISR capability has been improved with the arrival of aircraft from the US, following improvements in ground-attack and medium-airlift capability. Barring maintenance facilities, there is no domestic defence-industrial capacity.
Способности
Наиболее насущными проблемами безопасности Чада являются нестабильность в Западной Африке и Сахеле и необходимость проведения контртеррористических операций против "Боко Харам" в районе бассейна озера Чад. Эти силы имеют боевой опыт, хотя некоторые наблюдатели считают, что требуется дополнительная работа по совершенствованию военной стратегии, доктрины и системы командования и управления. Эта страна является ключевым вкладчиком в Сахельскую группу G5 и важным компонентом многонациональной совместной целевой группы по борьбе с Боко Харам. Существует большое оборонное сотрудничество с Францией, и штаб-квартира операции "Бархан" находится в Нджамене. Чадские военные навыки широко признаются партнерами, хотя существуют некоторые различия в уровнях подготовки по всем силам. В 2018 году французские войска провели обучение чадских военных инженеров. Отсутствие материально-технического потенциала препятствует регулярной ротации развернутых сил. Потенциал разведки страны был улучшен с прибытием самолетов из США, после улучшений в наземной атаке и средних воздушных перевозках. Если не считать ремонтных мощностей, то нет и отечественного оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 30,350 (Army 25,000 Air 350 State Security Service 5,000) Paramilitary 4,500
Conscript liability Conscription authorised

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~25,000
   7 Mil Regions
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bn
Light
   7 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr bn
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 60 T-55
   ASLT 30 PTL-02 Assaulter
   RECCE 309+: 132 AML-60/AML-90; 22 Bastion Patsas; ~100 BRDM-2; 20 EE-9 Cascavel; 4 ERC-90F Sagaie; 31+ RAM Mk3
   IFV 131: 80 BMP-1; 42 BMP-1U; 9 LAV-150 Commando with 90mm gun
   APC APC (W) 99: 24 BTR-80; 12 BTR-3E; ~20 BTR-60; ~10 Black Scorpion; 25 VAB-VTT; 8 WZ-523
ARTILLERY 26+
   SP 122mm 10 2S1 Gvozdika
   TOWED 105mm 5 M2
   MRL 11+: 107mm some Type-63; 122mm 11: 6 BM-21 Grad; 5 Type-81
   MOR 81mm some; 120mm AM-50
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Eryx; Milan
   RCL 106mm M40A1
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful)
     Point-defence 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS TOWED 14.5mm ZPU-1/ZPU-2/ZPU-4; 23mm ZU-23

Air Force 350
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 unit with PC-7; PC-9*; SF-260WL Warrior*; Su-25 Frogfoot
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; C-130H-30 Hercules; Mi-17 Hip H; Mi-171
   1 (Presidential) Flt with B-737BBJ; Beech 1900; DC-9-87; Gulfstream II
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with AS550C Fennec; Mi-24V Hind; SA316 Alouette III
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 14 combat capable
   FTR 1 MiG-29S Fulcrum C!
   ATK 10: 8 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UB Frogfoot B
   ISR 2 Cessna 208B Grand Caravan
   TPT 10: Medium 3: 2 C-27J Spartan; 1 C-130H-30 Hercules; Light 4: 3 An-26 Curl; 1 Beech 1900; PAX 3: 1 B-737BBJ; 1 DC-9-87; 1 Gulfstream II
   TRG 4: 2 PC-7 (only 1*); 1 PC-9 Turbo Trainer*; 1 SF-260WL Warrior*
HELICOPTERS
   ATK 5 Mi-24V Hind
   MRH 8: 3 AS550C Fennec; 3 Mi-17 Hip H; 2 SA316
   TPT Medium 2 Mi-171

State Security Service General Direction (DGSSIE) 5,000 active

Paramilitary 4,500 active
Gendarmerie 4,500

DEPLOYMENT
MALI: UN MINUSMA 1,447; 3 obs; 1 SF coy; 2 inf bn

FOREIGN FORCES
Benin MNJTF 150
France Operation Barkhane 1,500; 1 mech inf BG; 1 FGA det with 4 Mirage 2000C/D; 1 tpt det with 1 C-130H; 4 CN235M


   CONGO, Republic of
   []

Capabilities
Congo's small armed forces have low levels of training and limited overall capability, and utilise ageing equipment. They have struggled to recover from the brief but devastating civil war in the late 1990s. France provides advisory assistance and capacity-building support in military administration and military and police capability. Reports in late 2017 indicated some Chinese security assistance. The troop contingent deployed to the CAR was withdrawn by the government in mid-2017, amid allegations of indiscipline. Deployment capability is limited to neighbouring countries without external support. The air force is effectively grounded for lack of spares and serviceable equipment. The navy is largely a riverine force, despite the need for maritime security on the country's small coastline. A modernisation effort is under way and several MRAPs have been bought. Maintenance facilities are limited and the country has no domestic defence-industrial capability
Способности
Небольшие вооруженные силы Конго имеют низкий уровень подготовки и ограниченные общие возможности, а также используют устаревшую технику. Они изо всех сил пытались оправиться от короткой, но разрушительной гражданской войны в конце 1990-х гг. Франция оказывает консультативную помощь и поддержку в создании потенциала в области военного управления и военного и полицейского потенциала. Сообщения в конце 2017 года указывали на некоторую китайскую помощь в области безопасности. Воинский контингент, развернутый в ЦАР, был отозван правительством в середине 2017 года на фоне обвинений в недисциплинированности. Возможности развертывания ограничены соседними странами без внешней поддержки. Военно-воздушные силы фактически не летают из-за отсутствия запасных частей и исправного оборудования. Флот в значительной степени является речным, несмотря на необходимость обеспечения морской безопасности на небольшом побережье страны. Ведутся работы по модернизации, закуплено несколько MRAP. Возможности технического обслуживания ограничены, и страна не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала

ACTIVE 10,000 (Army 8,000 Navy 800 Air 1,200) Paramilitary 2,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 8,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd bn
Light
   2 inf bn (gp) each with (1 lt tk tp, 1 arty bty)
   1 inf bn
Air Manoeuvre
   1 cdo/AB bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty gp (with MRL)
   1 engr bn
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 40: 25 T-54/T-55; 15 Type-59; (some T-34 in store)
   LT TK 13: 3 PT-76; 10 Type-62
   RECCE 25 BRDM-1/BRDM-2
   APC 133+
     APC (W) 78+: 28 AT-105 Saxon; 20 BTR-152; 30 BTR-60; Panhard M3
     PPV 55: 18 Mamba; 37 Marauder
ARTILLERY 56+
   SP 122mm 3 2S1 Gvozdika
   TOWED 15+: 122mm 10 D-30; 130mm 5 M-46; 152mm D-20 MRL 10+: 122mm 10 BM-21 Grad; 140mm BM-14; 140mm BM-16
   MOR 28+: 82mm; 120mm 28 M-43
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 57mm M18
   GUNS 15: 57mm 5 ZIS-2 (M-1943); 100mm 10 M-1944
AIR DEFENCE GUNS
   SP 23mm ZSU-23-4 Shilka
   TOWED 14.5mm ZPU-2/ZPU-4; 37mm 28 M-1939; 57mm S-60; 100mm KS-19

Navy ~800
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PCC 4 5 FИvrier 1979
   PBR 4

Air Force 1,200
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Mirage F-1AZ
TRANSPORT
   1 sqn with An-24 Coke; An-32 Cline; CN235M-100
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-8 Hip; Mi-35P Hind
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT
   FGA 2 Mirage F-1AZ
   TPT Light 4: 1 An-24 Coke; 2 An-32 Cline; 1 CN235M-100
HELICOPTERS!
   ATK (2 Mi-35P Hind in store)
   TPT Medium (3 Mi-8 Hip in store)
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#

Paramilitary 2,000 active
Gendarmerie 2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   20 paramilitary coy
   Presidential Guard some
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 paramilitary bn

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 10; 2 obs


   COT d'IVOIRE
   []

Capabilities
The armed forces are still undergoing reconstruction, and SSR initiatives remain in place. A law on the defence forces' organisation was enacted in 2015. This detailed defence zones and military regions, the creation of a general staff and general inspectorate for the armed forces, and stressed the armed forces' role in assisting Ivorian society. In 2016 a Military Programme Law for 2016-20 was adopted, planning for an incremental reduction in military strength up to 2020, to enable an increase in the gendarmerie. In April 2016, the United Nations lifted the arms embargo that had previously been imposed on the country. This allowed CТte d'Ivoire to start recapitalising its air force, notably with the delivery of Mi-24 helicopters from Russia. As part of the SSR process, an aviation academy was established in Abidjan, with limited rotary wing-pilot and maintenance training. The latter is also an issue for the small naval unit. The administration has moved to regulate promotion and salary structures to aid professionalisation, and also improve military infrastructure. There is strong defence cooperation with France, which has a signifiant training mission in the country. Except limited maintenance facilities, CТte d'Ivoire does not have domestic defence-industrial capabilities.
Способности
Вооруженные силы все еще находятся в процессе реконструкции, и инициативы в области SSR остаются в силе. В 2015 году был принят закон об организации вооруженных сил. Это детализировало оборонительные зоны и военные районы, создало Генеральный штаб и Генеральную инспекцию вооруженных сил, а также подчеркнуло роль вооруженных сил в оказании помощи ивуарийскому обществу. В 2016 году был принят закон О военной программе на 2016-20 годы, предусматривающий постепенное сокращение численности Вооруженных сил до 2020 года, что позволит увеличить численность жандармерии. В апреле 2016 года Организация Объединенных Наций отменила эмбарго на поставки оружия, которое ранее было введено в отношении этой страны. Это позволило Кот-д'Ивуару начать обновление своих ВВС, в частности, с поставки вертолетов Ми-24 из России. В рамках процесса SSR в Абиджане была создана авиационная академия с ограниченной подготовкой пилотов вертолетов и технического обслуживания. Последнее также является проблемой для небольшого военно-морского подразделения. Администрация перешла к регулированию структуры продвижения по службе и заработной платы, чтобы помочь профессионализации, а также улучшить военную инфраструктуру. Существует сильное оборонное сотрудничество с Францией, которая имеет значительную учебную миссию в стране. За исключением ограниченных объектов технического обслуживания, Кот-д'Ивуар не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 27,400 (Army 23,000 Navy 1,000 Air 1,400 Special Forces 2,000) Paramilitary n.k.
Moves to restructure and reform the armed forces continue

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~23,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bn
Light
   7 inf bn
Air Manoeuvre
   1 cdo/AB bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
AIR DEFENCE
   1 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 10 T-55!
   RECCE 18: 13 BRDM-2; 5 Cayman BRDM
   IFV 10 BMP-1/BMP-2!
   APC 41
     APC (W) 40: 9 Bastion APC; 6 BTR-80; 12 Panhard M3; 13 VAB
     PPV 1 Snake
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   VLB MTU
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel) (reported); 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan) (reported)
   RCL 106mm ~12 M40A1
ARTILLERY 36+
   TOWED 4+: 105mm 4 M-1950; 122mm (reported)
   MRL 122mm 6 BM-21
   MOR 26+: 81mm; 82mm 10 M-37; 120mm 16 AM-50
AIRCRAFT TPT Medium 1 An-12 Cub!
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)# (reported)
   GUNS 21+
     SP 20mm 6 M3 VDAA
     TOWED 15+: 20mm 10; 23mm ZU-23-2; 40mm 5 L/60

Navy ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   PB 4: 3 L'Emergence; 1 Atchan 2
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 1 Aby

Air Force ~1,400
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT
   TPT PAX 1 B-727
HELICOPTERS
   ATK 4 Mi-24 Hind
   TPT Medium 2 SA330L Puma (IAR-330L)

Special Forces ~2,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bde

Paramilitary n.k.
Republican Guard n.k.
Gendarmerie n.k.
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 3 Cayman BRDM
   APC APC (W) some VAB
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 1 Bian

DEPLOYMENT
MALI: UN MINUSMA 162; 1 obs; 1 sy coy

FOREIGN FORCES
France 950; 1 (Marine) inf bn; 2 SA330 Puma; 1 Gazelle


   Democratic Republic of the CONGO
   []

Capabilities
On paper, the DRC has the largest armed forces in Central Africa. However, given the country's size and the poor levels of training, morale and equipment, they are unable to provide security throughout the country. Kinshasa has pursued several military modernisation programmes, though plans to re-examine doctrine and organisation have seen little positive impact. When conflict finally abates in the east, signifiant attention to wide-ranging DDR and SSR will be required, to continue the work intermittently undertaken over the past decade. The mandate of the MONUSCO mission was renewed for another 12 months in March 2018. The UN's Force Intervention Brigade (FIB) remains active in the east of the country. Training will have improved for units operating with the FIB, while external-partner training and capacity-building assistance is also commonplace. The armed forces, which have incorporated a number of non-state armed groups, struggle with conflicting loyalties. There remains signifiant scope to improve training, recruitment and retention. Deployment capability is limited and the lack of logistics vehicles significantly reduces transport capacity even within the country. The lack of sufficient tactical airlift and helicopters is a brake on military effectiveness and there is some reliance on MONUSCO capabilities, which are also insufficient given the geographical scale of the country. Much equipment is in poor repair and while new equipment has been acquired, the absence of any domestic defence-industrial capacity will mean that maintenance levels also hinder military capability.
Способности
На бумаге ДРК имеет самые крупные вооруженные силы в Центральной Африке. Однако, учитывая размеры страны и низкий уровень подготовки, морального духа и оснащения, они не в состоянии обеспечить безопасность на всей территории страны. Киншаса осуществила несколько программ военной модернизации, хотя планы по пересмотру доктрины и организации не принесли большого положительного эффекта. Когда конфликт на Востоке окончательно утихнет, потребуется значительное внимание к широкомасштабным DDR и SSR, чтобы продолжить работу, периодически проводимую в течение последнего десятилетия. Мандат миссии MONUSCO был продлен еще на 12 месяцев в марте 2018 года. Бригада силового вмешательства ООН (FIB) продолжает активно действовать на востоке страны. Будет улучшена подготовка подразделений, работающих с FIB, в то время как обучение внешних партнеров и помощь в создании потенциала также являются обычным делом. Вооруженные силы, включившие в себя ряд негосударственных вооруженных группировок, борются с конфликтирующими сторонами. По-прежнему имеются значительные возможности для улучшения профессиональной подготовки, набора и удержания персонала. Возможности развертывания ограничены, а отсутствие транспортных средств материально-технического обеспечения значительно снижает транспортные возможности даже внутри страны. Отсутствие достаточного количества тактических воздушных перевозок и вертолетов является тормозом для военной эффективности, и существует определенная зависимость от возможностей MONUSCO, которые также являются недостаточными с учетом географического масштаба страны. Большая часть оборудования находится в ремонте, и хотя новое оборудование было приобретено, отсутствие какого-либо внутреннего оборонно-промышленного потенциала будет означать, что уровень технического обслуживания также ослабляет военный потенциал.

ACTIVE ~134,250 (Central Staff ~14,000, Army 103,000 Republican Guard 8,000 Navy 6,700 Air 2,550)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army (Forces du Terre) ~103,000
The DRC has 11 Military Regions. In 2011, all brigades in North and South Kivu provinces were consolidated into 27 new regiments, the latest in a sequence of reorganisations designed to integrate non-state armed groups. The actual combat effectiveness of many formations is doubtful
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   6 (integrated) inf bde
   ~3 inf bde (non-integrated)
   27+ inf regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   1 MP bn
EQUIPMENT BY TYPE! (includes Republican Guard eqpt)
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 174: 12-17 Type-59!; 32 T-55; 25 T-64BV-1; 100 T-72AV
   LT TK 40: 10 PT-76; 30 Type-62!
   RECCE up to 52: up to 17 AML-60; 14 AML-90; 19 EE-9 Cascavel; 2 RAM-V-2
   IFV 20 BMP-1
   APC 104+:
     APC (T) 9: 3 BTR-50; 6 MT-LB
     APC (W) 95+: 30-70 BTR-60PB; 58 Panhard M3!; 7 TH 390 Fahd
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 57mm M18; 73mm; 75mm M20; 106mm M40A1
   GUNS 85mm 10 Type-56 (D-44)
ARTILLERY 726+
   SP 16: 122mm 6 2S1 Gvozdika; 152mm 10 2S3 Akatsiya
   TOWED 125: 122mm 77 M-30 (M-1938)/D-30/Type-60; 130mm 42 Type-59 (M-46)/Type-59-I; 152mm 6 D-20 (reported)
   MRL 57+: 107mm 12 Type-63; 122mm 24+: 24 BM-21 Grad; some RM-70; 128mm 6 M-51; 130mm 3 Type-82; 132mm 12
   MOR 528+: 81mm 100; 82mm 400; 107mm M30; 120mm 28: 10 Brandt; 18 other
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 64: 14.5mm 12 ZPU-4; 37mm 52 M-1939

Republican Guard 8,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd regt
Light
   3 gd bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt

Navy 6,700 (incl infantry and marines)
All operational patrol vessels under 10t FLD

Air Force 2,550
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 4 combat capable
   ATK 4 Su-25 Frogfoot
   TPT 5: Medium 1 C-130H Hercules; Light 2 An-26 Curl;
   PAX 2 B-727
HELICOPTERS
   ATK 7: 4 Mi-24 Hind; 3 Mi-24V Hind
   TPT Medium 3: 1 AS332L Super Puma; 2 Mi-8 Hip

Paramilitary
National Police Force
Incl Rapid Intervention Police (National and Provincial forces)
People's Defence Force

FOREIGN FORCES
All part of MONUSCO unless otherwise specified
Algeria 3 obs
Bangladesh 1,710; 5 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 avn coy; 2 hel coy
Belgium 1; 1 obs
Benin 49; 4 obs
Bhutan 2 obs
Bolivia 3 obs
Bosnia-Herzegovina 3 obs
Burkina Faso 1; 3 obs
Cameroon 2; 4 obs
Canada (Operation Crocodile) 8
China, People's Republic of 223; 9 obs; 1 engr coy; 1 fd hospital
Czech Republic 1; 1 obs
Egypt 155; 16 obs; 1 SF coy
France 2
Ghana 469; 15 obs; 1 inf bn(-)
Guatemala 150; 5 obs; 1 SF coy
India 2,625; 22 obs; 3 inf bn; 1 med coy
Indonesia 180; 9 obs; 1 engr coy
Ireland 4
Jordan 4; 6 obs
Kenya 7; 5 obs
Malawi 857; 4 obs; 1 inf bn
Malaysia 2; 4 obs
Mali 1 obs
Mongolia 2 obs
Morocco 527; 2 obs; 1 inf bn; 1 fd hospital
Nepal 884; 10 obs; 1 inf bn; 1 engr coy
Niger 5; 4 obs
Nigeria 2; 6 obs
Pakistan 2,758; 18 obs; 4 inf bn; 1 hel sqn
Paraguay 1; 6 obs
Peru 3; 8 obs
Poland 1 obs
Romania 4; 7 obs
Russia 2; 14 obs
Senegal 7; 1 obs
Serbia 1
South Africa (Operation Mistral) 1,175; 7 obs; 1 inf bn; 1 atk hel sqn; 1 hel sqn
Sweden 1; 1 obs
Switzerland 3
Tanzania 1,003; 2 obs; 1 SF coy; 1 inf bn
Tunisia 11; 4 obs
Ukraine 255: 8 obs; 2 atk hel sqn
United Kingdom 2
United States 3
Uruguay 930; 7 obs; 1 inf bn; 1 mne coy; 1 hel sqn
Zambia 3; 7 obs


   DJIBOUTI
   []

Capabilities
Djibouti's strategic location and relative stability have led a number of foreign states to base forces there. The armed forces' main responsibility is internal and border security, and counterinsurgency operations. The northern border dispute with Eritrea might abate in the wake of the late 2018 diplomatic rapprochement. The 2017 defence white paper highlighted a requirement to modernise key capabilities, including intelligence and command, as well as equipment, but funds for these remain limited. Djibouti maintains strong defence cooperation with France; Djibouti hosts its largest foreign military base. The US also operates its Combined Joint Task Force-Horn of Africa from Djibouti. Japan has based forces there for regional counter-piracy missions and the EU and NATO have at various times maintained a presence to support their operations. China's fist overseas military base, including dock facilities, was officially opened in Djibouti in 2017. Djibouti's armed forces benefit from training received from France and the US. EU NAVFOR Somalia has delivered training to the navy and coastguard to strengthen their maritime-security capabilities. Djibouti participates in a number of regional multinational exercises and contributed to the AMISOM mission in Somalia, but has limited capacity to independently deploy beyond its territory. Army equipment consists predominantly of older French and Soviet-era equipment and while recent acquisitions have focused on mobility and artillery, armoured-warfare capability remains limited. Bar limited maintenance facilities, the country has no defence-industrial capacity.
Способности
Стратегическое расположение Джибути и относительная стабильность привели к тому, что ряд иностранных государств разместили там свои силы. Главной обязанностью вооруженных сил является обеспечение внутренней и пограничной безопасности, а также проведение операций по борьбе с повстанцами. Спор о северной границе с Эритреей может утихнуть после дипломатического сближения в конце 2018 года. В оборонной Белой книге 2017 года подчеркивается необходимость модернизации ключевых сил и средств, включая разведку и командование, а также оборудования, однако средства на эти цели остаются ограниченными. Джибути поддерживает тесное оборонное сотрудничество с Францией; В Джибути находится самая крупная иностранная военная база. США также осуществляют свою объединенную совместную целевую группу - Африканский Рог из Джибути. Япония разместила там свои силы для региональных миссий по борьбе с пиратством, а ЕС и НАТО в разное время поддерживали свое присутствие для поддержки своих операций. Первая заокеанская военная база Китая, включая доковые сооружения, была официально открыта в Джибути в 2017 году. Вооруженные силы Джибути извлекают выгоду из обучения, полученного от Франции и США. Военно-морские силы ЕС в Сомали провели подготовку для Военно-морского флота и береговой охраны в целях укрепления их потенциала в области обеспечения безопасности на море. Джибути участвует в ряде региональных многонациональных учений и вносит свой вклад в работу миссии AMISOM в Сомали, но имеет ограниченные возможности для самостоятельного развертывания за пределами своей территории. Армейская техника состоит в основном из старой французской и советской техники, и хотя последние приобретения были сосредоточены на мобильности и артиллерии, возможности бронетехники остаются ограниченными. Несмотря на ограниченные эксплуатационные мощности, страна не имеет оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 10,450 (Army 8,000 Navy 200 Air 250 Gendarmerie 2,000) Paramilitary 2,650

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~8,000
FORCES BY ROLE
   4 military districts (Tadjourah, Dikhil, Ali-Sabieh and Obock)
MANOEUVRE
Mechanised
   1 armd regt (1 recce sqn, 3 armd sqn, 1 (anti-smuggling) sy coy)
Light
   4 inf regt (3-4 inf coy, 1 spt coy)
   1 rapid reaction regt (4 inf coy, 1 spt coy)
Other
   1 (Republican Guard) gd regt (1 sy sqn, 1 (close protection) sy sqn, 1 cbt spt sqn (1 recce pl, 1 armd pl, 1 arty pl), 1 spt sqn)
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   1 demining coy
   1 sigs regt
   1 CIS sect
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt
   1 maint coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   ASLT 1 PTL-02 Assaulter
   RECCE 38: 4 AML-60!; 17 AML-90; 2 BRDM-2; 15 VBL
   IFV 28: 8 BTR-80A; 16-20 Ratel
   APC 43
     APC (W) 30+: 12 BTR-60!; 4+ AT-105 Saxon; 14 Puma
     PPV 13: 3 Casspir; 10 RG-33L
   AUV 22: 10 Cougar 4в4 (one with 90mm gun); 2 CS/VN3B; 10 PKSV AUV
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm 16 M40A1
ARTILLERY 76
   SP 155mm 10 M109L
   TOWED 122mm 9 D-30
   MRL 12: 107mm 2 PKSV AUV with PH-63; 122mm 10: 6 (6-tube Toyota Land Cruiser 70 series); 2 (30-tube Iveco 110-16); 2 (30-tube)
   MOR 45: 81mm 25; 120mm 20 Brandt
AIR DEFENCE GUNS 15+
   SP 20mm 5 M693
   TOWED 10: 23mm 5 ZU-23-2; 40mm 5 L/70

Navy ~200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PBF 2 Battlion-17
   PB 10: 1 Plascoa!; 2 Sea Ark 1739; 1 Swari!; 6 others
AMPHIBIOUS LCT 1 EDIC 700

Air Force 250
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT Light 6: 1 Cessna U206G Stationair; 1 Cessna 208 Caravan; 2 Y-12E; 1 L-410UVP Turbolet; 1 MA60
HELICOPTERS
   ATK (2 Mi-35 Hind in store)
   MRH 5: 1 Mi-17 Hip H; 4 AS365 Dauphin
   TPT 3: Medium 1 Mi-8T Hip; Light 2 AS355F Ecureuil II

Gendarmerie 2,000+
Ministry of Defence
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 paramilitary bn
EQUIPMENT BY TYPE
   AFV AUV 2 CS/VN3B
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 1 PB

Paramilitary ~2,650
National Police Force ~2,500
Ministry of Interior
Coast Guard 150
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 11
PB 11: 2 Khor Angar; 9 other

DEPLOYMENT
SOMALIA: AU AMISOM 1,872; 2 inf bn
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs

FOREIGN FORCES
China 240: 1 mne coy(-); 1 med unit; 2 ZTL-11; 8 ZBL-08; 1 LPD; 1 ESD
France 1,450: 1 SF unit; 1 (Marine) combined arms regt (2 recce sqn, 2 inf coy, 1 arty bty, 1 engr coy);
     1 hel det with 2 SA330 Puma; 1 SA342 Gazelle; 1 LCM; 1 air sqn with 4 Mirage 2000-5; 1 C-160 Transall; 2 SA330 Puma
Germany Operation Atalanta 1 AP-3C Orion
Italy 90
Japan 170; 2 P-3C Orion
New Zealand 1 P-3K2 Orion
Spain Operation Atalanta 1 P-3M Orion
United States US Africa Command: 4,700; 1 tpt sqn with C-130H/J-30 Hercules; 1 spec ops sqn with MC-130H; PC- 12 (U-28A);
     1 CSAR sqn with HH-60G Pave Hawk; 1 CISR sqn with MQ-9A Reaper; 1 naval air base


   Equatorial GUINEA
   []

Capabilities
The army dominates the armed forces, with internal security the principal task. Equatorial Guinea has been trying for several years to modernise its armed forces. France maintains a military-cooperation detachment in Malabo, advising on defence-institutional development issues and providing capacity-building support through the naval-focused regional school at Tica, as well as some training activities with French forces based in Gabon and in the region as part of the Corymbe mission. There is only limited capability for power projection and deployments are limited to neighbouring countries without external support. There has been signifiant naval investment in recent years, including in both equipment and onshore infrastructure at Bata and Malabo, although naval capabilities remain limited. Maritime-security concerns in the Gulf of Guinea have resulted in an increased emphasis on bolstering the country's maritime-patrol capacity. The air force has received several new transport aircraft. Equatorial Guinea has only limited maintenance capacity and no traditional defence industry.
Способности
Армия доминирует над вооруженными силами, а внутренняя безопасность является главной задачей. Экваториальная Гвинея уже несколько лет пытается модернизировать свои вооруженные силы. Франция поддерживает подразделение военного сотрудничества в Малабо, консультируя по вопросам оборонно-институционального развития и оказывая поддержку в наращивании потенциала через региональную школу военно-морских сил в Тика, а также некоторые учебные мероприятия с французскими силами, базирующимися в Габоне и в регионе в рамках миссии Corymbe. Существует лишь ограниченный потенциал, и развертывание ограничивается соседними странами без внешней поддержки. В последние годы были осуществлены значительные военно-морские инвестиции, в том числе в оборудование и береговую инфраструктуру в Бате и Малабо, хотя военно-морские возможности остаются ограниченными. Проблемы морской безопасности в Гвинейском заливе привели к тому, что повышенное внимание стало уделяться укреплению потенциала страны в области морского патрулирования. ВВС получили несколько новых транспортных самолетов. Экваториальная Гвинея располагает лишь ограниченными эксплуатационными мощностями и не имеет традиционной оборонной промышленности.

ACTIVE 1,450 (Army 1,100 Navy 250 Air 100)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 1,100
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn(-)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 3 T-55
   RECCE 6 BRDM-2
   IFV 20 BMP-1
   APC 35
     APC (W) 10 BTR-152
     PPV 25 Reva (reported)

Navy ~250
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 11
   PSO 2:
     1 Bata with 1 76mm gun, 1 hel landing platform
     1 Wele Nzas with 2 AK630M CIWS, 2 76mm gun, 1 hel landing platform
   PCC 2 OPV 62
   PBF 2 Shaldag II
   PB 5: 1 Daphne; 2 Estuario de Muni; 2 Zhuk
LOGISTICS AND SUPPORT
   AKRH 1 Capitan David Eyama Angue Osa with 1 76mm gun

Air Force 100
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 4 combat capable
   ATK 4: 2 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UB Frogfoot B
   TPT 4: Light 3: 1 An-32B Cline; 2 An-72 Coaler; PAX 1 Falcon 900 (VIP)
   TRG 2 L-39C Albatros
HELICOPTERS
   ATK 5 Mi-24P/V Hind
   MRH 1 Mi-17 Hip H
   TPT 4: Heavy 1 Mi-26 Halo; Medium 1 Ka-29 Helix;
   Light 2 Enstrom 480

Paramilitary
Guardia Civil
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   2 paramilitary coy
   Coast Guard n.k.


   ERITREA
   []

Capabilities
Eritrea has maintained large armed forces in response to historic military tensions and conflict with neighbouring Ethiopia. Efforts to sustain and modernise capabilities were restricted by a UN arms embargo, which was lifted in November 2018 following a diplomatic rapprochement with Ethiopia. The armed forces have focused on border defence but now may have an opportunity to restructure accordingly. Maritime security remains an issue, including piracy. The UAE has established a military presence in Eritrea and has continued to refurbish and expand port and airfield facilities at Assab to support Gulf states participating in the Yemen campaign. Eritrea maintains a large army due to mandatory conscription. For some the term of service is indefinite, and signifiant numbers of conscripts have chosen to leave the country or otherwise evade service. These factors likely affect overall military cohesion and effectiveness. A UN report alleged that the UAE had trained some air-force and navy personnel. A private European company has allegedly provided pilot training. Eritrea has not demonstrated any capacity to deploy beyond its borders. The armed forces' inventory primarily comprises outdated Soviet era systems and modernisation was restricted by the UN arms embargo. The embargo will have resulted in serviceability issues, notwithstanding allegations of external support, with some aircraft likely cannibalised for parts and others illicitly overhauled abroad. The navy remains capable of only limited coastal-patrol and interception operations. Apart from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence-industrial capacity.
Способности
Эритрея сохранила крупные вооруженные силы в ответ на историческую военную напряженность и конфликт с соседней Эфиопией. Усилия по поддержанию и модернизации потенциала были ограничены введенным ООН эмбарго на поставки оружия, которое было отменено в ноябре 2018 года после дипломатического сближения с Эфиопией. Вооруженные силы сосредоточились на защите границ, но теперь у них может появиться возможность соответствующим образом перестроиться. Безопасность на море остается проблемой, включая пиратство. ОАЭ установили военное присутствие в Эритрее и продолжают модернизировать и расширять портовые и аэродромные объекты в Ассабе, чтобы поддержать государства Персидского залива, участвующие в йеменской кампании. Эритрея поддерживает большую армию благодаря обязательной воинской повинности. Для некоторых срок службы является неопределенным, и значительное число призывников предпочли покинуть страну или иным образом уклониться от службы. Эти факторы, вероятно, влияют на общую военную сплоченность и эффективность. В докладе ООН утверждалось, что ОАЭ обучили некоторых военнослужащих Военно-воздушных сил и военно-морского флота. Одна частная европейская компания якобы организовала обучение пилотов. Эритрея не продемонстрировала никакого потенциала для развертывания за пределами своих границ. Арсенал Вооруженных сил в основном состоит из устаревших советских систем вооружения, а модернизация была ограничена эмбарго ООН на поставки оружия. Эмбарго приведет к проблемам с исправностью, несмотря на утверждения о внешней поддержке, причем некоторые самолеты, вероятно, будут разобраны на запчасти, а другие незаконно отремонтированы за рубежом. Военно-морской флот по-прежнему способен выполнять лишь ограниченные операции по береговому патрулированию и перехвату. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, страна не имеет собственного оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 201,750 (Army 200,000 Navy 1,400 Air 350)
Conscript liability 18 months (4 months mil trg) between ages 18 and 40
RESERVE 120,000 (Army ~120,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~200,000
Heavily cadreised
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 corps HQ
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech bde
Light
   19 inf div
   1 cdo div

Reserve ~120,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 inf div
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 270 T-54/T-55
   RECCE 40 BRDM-1/BRDM-2
   IFV 15 BMP-1
   APC 35
     APC (T) 10 MT-LB!
     APC (W) 25 BTR-152/BTR-60
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported
   VLB MTU reported
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   GUNS 85mm D-44
ARTILLERY 258
   SP 45: 122mm 32 2S1 Gvozdika; 152mm 13 2S5 Giatsint-S
   TOWED 19+: 122mm D-30; 130mm 19 M-46
   MRL 44: 122mm 35 BM-21 Grad; 220mm 9 9P140 Uragan
   MOR 150+: 82mm 50+; 120mm/160mm 100+
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 70+
     SP 23mm ZSU-23-4 Shilka
     TOWED 23mm ZU-23

Navy 1,400
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PBF 9: 5 Battlion-17; 4 Super Dvora
   PB 3 Swiftships
AMPHIBIOUS 3
   LS LST 2: 1 Chamo! (Ministry of Transport); 1 Ashdod!
   LC LCU 1 T-4! (in harbour service)

Air Force ~350
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-29/MiG-29SE/MiG-29UB Fulcrum
   1 sqn with Su-27/Su-27UBK Flanker
TRANSPORT
   1 sqn with Y-12(II)
TRAINING
   1 sqn with L-90 Redigo
   1 sqn with MB-339CE*
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 412EP Twin Huey
   1 sqn with Mi-17 Hip H
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 14 combat capable
   FTR 8: 4 MiG-29 Fulcrum; 2 MiG-29UB Fulcrum; 1 Su-27 Flanker; 1 Su-27UBK Flanker
   FGA 2 MiG-29SE Fulcrum
   TPT Light 5: 1 Beech 200 King Air; 4 Y-12(II)
   TRG 16+: 8 L-90 Redigo; 4 MB-339CE*; 4+ Z-143/Z-242
HELICOPTERS
   MRH 8: 4 Bell 412EP Twin Huey (AB-412EP); 4 Mi-17 Hip H
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-27 (AA-10 Alamo)

FOREIGN FORCES
United Arab Emirates Operation Restoring Hope 1,000; 1 armd BG; Leclerc; BMP-3; G-6; Agrab Mk2; 2 FSGHM; 2 LST; 6 LCT; 4 Archangel;
     3 AH-64D Apache; 2 CH-47F Chinook; 4 UH-60M Black Hawk; Wing Loong I (GJ-1) UAV; 4 MIM-104F Patriot PAC-3


   ETHIOPIA
   []

Capabilities
Ethiopia maintains one of the region's largest and most capable armed forces. It is a signifiant contributor to regional peacekeeping. The 2018 rapprochement with Eritrea might affect military dispositions. Countering al-Shabaab remains an ongoing military commitment. Ethiopia maintains long-standing defence and security ties with the US. Addis Ababa continues to support the Federal Government of Somalia militarily. The armed forces are experienced by regional standards, following a history of combat operations. Training and experience is also gained through international peacekeeping deployments. Ethiopia has demonstrated the capability to make signifiant contributions to the UN missions in Darfur and South Sudan. It is the largest overall troop contributor to UN peacekeeping missions and provides signifiant numbers to the AMISOM mission in Somalia. The country's inventory comprises mostly Soviet-era equipment. Despite engaging in a ten-year (2005-15) modernisation plan, most platform recapitalisation is based on surplus stock from Hungary, Ukraine and the US. Ethiopia has developed a modest local defence-industrial base, primarily centred on small arms, with some license production of light armoured vehicles. There is adequate maintenance capability but only a limited capacity to support advanced platforms.
Способности
Эфиопия располагает одной из самых крупных и боеспособных вооруженных сил в регионе. Она вносит значительный вклад в региональное миротворчество. Сближение в 2018 году с Эритреей может повлиять на военные диспозиции. Борьба с "Аш-Шабаабом" остается постоянной военной задачей. Эфиопия поддерживает давние связи в области обороны и безопасности с США. Аддис-Абеба продолжает оказывать федеральному правительству Сомали военную поддержку. Вооруженные силы имеют опыт региональных стандартов, следуя истории боевых действий. Подготовка кадров и накопление опыта также осуществляются в рамках международных операций по поддержанию мира. Эфиопия продемонстрировала способность вносить значительный вклад в деятельность миссий ООН в Дарфуре и Южном Судане. Она является крупнейшим в целом поставщиком воинских контингентов для миротворческих миссий Организации Объединенных Наций и предоставляет значительное число таких контингентов миссии AMISOM в Сомали. Запасы страны состоят в основном из оборудования советской эпохи. Несмотря на участие в десятилетнем (2005-15 гг.) плане модернизации, большая часть матчасти из избыточных запасов из Венгрии, Украины и США. Эфиопия создала скромную местную оборонно-промышленную базу, главным образом сосредоточенную на стрелковом оружии, с некоторым лицензионным производством легких бронированных машин. Существует достаточная возможность технического обслуживания, но только ограниченная способность поддерживать передовые платформы.

ACTIVE 138,000 (Army 135,000 Air 3,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 135,000
   4 Mil Regional Commands (Northern, Western, Central and Eastern) each acting as corps HQ
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (Agazi Cdo) SF comd
   1 (Northern) corps (1 mech div, 4 inf div)
   1 (Western) corps (1 mech div, 3 inf div)
   1 (Central) corps (1 mech div, 5 inf div)
   1 (Eastern) corps (1 mech div, 5 inf div)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 461+: 246+ T-54/T-55/T-62; 215 T-72B
   RECCE ~100 BRDM-1/BRDM-2
   IFV ~20 BMP-1
   APC 300+
     APC (T) some Type-89
     APC (W) 300+: ~300 BTR-60/BTR-152; some Type-92
   AUV some Ze'ev
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported; 4 BTS-5B
   VLB MTU reported
   MW Bozena
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot); 9K135 Kornet-E (AT-14 Spriggan)
   RCL 82mm B-10; 107mm B-11
   GUNS 85mm D-44
ARTILLERY 524+
   SP 10+: 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 10 2S19 Msta-S
   TOWED 464+: 122mm 464 D-30/M-30 (M-1938); 130mm M-46; 155mm AH2
   MRL 122mm ~50 BM-21 Grad
   MOR 81mm M1/M29; 82mm M-1937; 120mm M-1944
AIR DEFENCE
   SAM
     Medium-range S-75 Dvina (SA-2 Guideline)
     Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa)
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS
     SP 23mm ZSU-23-4 Shilka
     TOWED 23mm ZU-23; 37mm M-1939; 57mm S-60

Air Force 3,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-23ML Flogger G/MiG-23UB Flogger C
   1 sqn with Su-27/Su-27UB Flanker
TRANSPORT
   1 sqn with An-12 Cub; An-26 Curl; An-32 Cline; C-130B Hercules; DHC-6 Twin Ottr; L-100-30; Yak-40 Codling (VIP)
TRAINING
   1 sqn with L-39 Albatros
   1 sqn with SF-260
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Mi-24/Mi-35 Hind; Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; SA316 Alouette III
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 19 combat capable
   FTR 11: 8 Su-27 Flanker; 3 Su-27UB Flanker
   FGA 8 MiG-23ML/UB Flogger G/C
   TPT 15: Medium 9: 3 An-12 Cub; 2 C-130B Hercules; 2 C-130E Hercules; 2 L-100-30;
     Light 6: 1 An-26 Curl; 1 An-32 Cline; 3 DHC-6 Twin Ottr; 1 Yak-40 Codling (VIP)
   TRG 16: 12 L-39 Albatros; 4 SF-260
HELICOPTERS
   ATK 18: 15 Mi-24 Hind; 3 Mi-35 Hind
   MRH 19: 1 AW139; 6 SA316 Alouette III; 12 Mi-8 Hip/Mi-17 Hip H
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); IR/SARH R-23/R-24 (AA-7 Apex); R-27 (AA-10 Alamo)

DEPLOYMENT
SOMALIA: AU AMISOM 4,323; 6 inf bn
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2,122; 17 obs; 3 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 1,684; 5 obs; 2 inf bn;
     UN UNISFA 4,368; 77 obs; 1 recce coy; 3 inf bn; 2 arty coy; 1 engr coy; 1 sigs coy; 5 fd hospital; 1 hel sqn


   GABON
   []

Capabilities
Oil revenues have allowed the government to support small but regionally capable armed forces, while the country has benefied from the long-term presence of French troops acting as a security guarantor. There is regular training with French forces and with the regionally deployed French navy, as well as with the US and other international partners. Military medicine is well regarded. Gabonese forces took part in the 2018 Obangame Express exercise. The armed forces retain sufficient airlift to ensure mobility within the country and even a limited capability to project power by sea and air. Apart from limited maintenance facilities, there is no domestic defence-industrial capacity.
Способности
Нефтяные доходы позволили правительству поддерживать небольшие, но способные к региональному развитию вооруженные силы, в то время как страна извлекла выгоду из долгосрочного присутствия французских войск, выступающих в качестве гаранта безопасности. Там регулярно проводятся тренировки с французскими войсками и с региональными военно-морскими силами Франции, а также с американскими и другими международными партнерами. Военная медицина хорошо известна. Габонские войска приняли участие в экспресс-учениях Obangame 2018 года. Вооруженные силы сохраняют достаточный воздушный транспорт для обеспечения мобильности внутри страны и даже ограниченные возможности для переброски по морю и воздуху. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, нет и отечественного оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 4,700 (Army 3,200 Navy 500 Air 1,000) Paramilitary 2,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 3,200
Republican Guard under direct presidential control
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (Republican Guard) gd gp (bn) (1 armd/recce coy, 3 inf coy, 1 arty bty, 1 ADA bty)
   8 inf coy
Air Manoeuvre
   1 cdo/AB coy
COMBAT SUPPORT
   1 engr coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 77: 24 AML-60/AML-90; 12 EE-3 Jararaca; 14 EE-9 Cascavel; 6 ERC-90F4 Sagaie; 7 RAM V-2; 14 VBL
   IFV 12 EE-11 Urutu (with 20mm gun)
   APC 64
   APC (W) 30: 9 LAV-150 Commando; 5 Bastion APC; 3 WZ-523; 12 VXB-170; 1 Pandur
   PPV 34 Ashok Leyland MPV
   AUV 12 Aravis
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 106mm M40A1
   ARTILLERY 67
   TOWED 105mm 4 M101
   MRL 24: 107mm 16 PH-63; 140mm 8 Teruel
   MOR 39: 81mm 35; 120mm 4 Brandt
AIR DEFENCE GUNS 41
   SP 20mm 4 ERC-20
   TOWED 37+: 14.5mm ZPU-4; 23mm 24 ZU-23-2; 37mm 10 M-1939; 40mm 3 L/70

Navy ~500
HQ located at Port Gentil
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 9
   PB 9: 4 Port Gentil (FRA VCSM); 4 Rodman 66; 1 Patra!
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT LCM 1 Mk 9 (exUK)

Air Force 1,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Mirage F-1AZ
TRANSPORT
   1 (Republican Guard) sqn with AS332 Super Puma; ATR-42F; Falcon 900; Gulfstream IV-SP/G650ER
   1 sqn with C-130H Hercules; CN-235M-100
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 412 Twin Huey (AB-412); SA330C/H Puma; SA342M Gazelle
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 8 combat capable
   FGA 6 Mirage F-1AZ
   ATK 2 MB-326 Impala I
   MP (1 EMB-111* in store)
   TPT 6: Medium 1 C-130H Hercules; (1 L-100-30 in store); Light 2: 1 ATR-42F; 1 CN-235M-100;
     PAX 3: 1 Falcon 900; 1 Gulfstream IV-SP; 1 Gulfstream G650ER
   TRG (4 CM-170 Magister in store)
HELICOPTERS
   MRH 2: 1 Bell 412 Twin Huey (AB-412); 1 SA342M Gazelle; (2 SA342L Gazelle in store)
   TPT 7: Medium 4: 1 AS332 Super Puma; 3 SA330C/H Puma; Light 3: 2 H120 Colibri; 1 H135
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR U-Darter (reported)

Paramilitary 2,000
Gendarmerie 2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   2 armd sqn
Other
   3 paramilitary bde
   11 paramilitary coy
Aviation
   1 unit with AS350 Ecureuil; AS355 Ecureuil II
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS TPT Light 4: 2 AS350 Ecureuil; 2 AS355 Ecureuil II

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 436; 1 inf bn(-)
FOREIGN FORCES
France 450; 1 AB bn
Spain Operation Barkhane 45: 1 C295M


   GAMBIA
   []

Capabilities
The armed forces are undergoing SSR in the wake of political instability in 2016-17. Gambia's small forces have traditionally focused on maritime security and countering human trafficking. The US provides limited military training assistance. France resumed military assistance in 2017 and supports training and SSR. There is also cooperation with neighbouring states. A security and defence cooperation agreement was signed with Senegal in 2017, aimed at generating joint patrols and exercises. ECOWAS maintains its ECOMIG mission of 500 troops in Gambia, with financial support from the EU. Following the departure of long-serving president Jammeh, there has been a focus on clarifying political-military relations. Personnel are being trained to form a new presidential guard. The armed forces participate in multinational exercises, including the US-led Obangame Express, and have deployed in support of UN missions across the continent. Its largest deployment is of more than 200 troops to the UNAMID mission in Sudan. The equipment inventory is limited, with serviceability in doubt for some types. Gambia has no signifiant defence-industrial capabilities.
Способности
В 2016-17 годах вооруженные силы переживают период SSR на волне политической нестабильности. Небольшие силы Гамбии традиционно сосредоточены на обеспечении безопасности на море и противодействии торговле людьми. США оказывают ограниченную помощь в военной подготовке. Франция возобновила военную помощь в 2017 году и поддерживает обучение и SSR. Существует также сотрудничество с соседними государствами. В 2017 году с Сенегалом было подписано соглашение о сотрудничестве в области безопасности и обороны, направленное на создание совместных патрулей и учений. ECOWAS поддерживает свою миссию ECOMIG в составе 500 военнослужащих в Гамбии при финансовой поддержке ЕС. После ухода с поста президента Джамме, уже давно занимавшего этот пост, особое внимание было уделено прояснению военно-политических отношений. Идет подготовка кадров для формирования новой президентской гвардии. Вооруженные силы участвуют в многонациональных учениях, включая возглавляемый США Obangame Express, и развернуты в поддержку миссий ООН по всему континенту. Его самый крупный контингент-это более 200 военнослужащих для миссии UNAMID в Судане. Инвентаризация оборудования ограничена, а в отношении некоторых видов его пригодности к эксплуатации возникают сомнения. Гамбия не обладает значительным оборонно-промышленным потенциалом.

ACTIVE 800 (Army 800)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Gambian National Army 800
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr sqn

Marine Unit ~300
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PBF 4: 2 Rodman 55; 2 Fatimah I
   PB 4: 1 Bolong Kanta!; 3 Taipei (ROC Hai Ou) (one additional damaged and in reserve)

Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
   TPT 5: Light 2 AT-802A Air Tractor; PAX 3: 1 B-727; 1 CL-601; 1 Il-62M Classic (VIP)

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 2; 3 obs
MALI: UN MINUSMA 3; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 211; 1 inf coy

FOREIGN FORCES
Ghana ECOMIG 50
Nigeria ECOMIG 200
Senegal ECOMIG 250


   GHANA
   []

Capabilities
Ghana's armed forces are among the most capable in the region, with a long-term development plan covering both the current and the next decade. The ability to control its maritime EEZ is of increasing importance due to piracy and resource exploitation, and this underpins the navy's expansion plans. Internal and maritime security are central military tasks, along with participation in peacekeeping missions. The US delivers training and support and there is also signifiant and long-standing defence engagement with the UK, which in 2017 ran a strategic-leadership programme for Ghanaian and other regional participants at the Kofe Annan peacekeeping centre. Air-force training, close-air support and airlift capabilities have developed in recent years. There are plans to organise additional realistic training programmes and exercises, as well as to improve military infrastructure. The army is a regular contributor to UN peacekeeping operations and has pledged to maintain 1,000 personnel in readiness for such missions. Ghana has started to develop forward operating bases, principally with the objective of protecting the country's oil resources. Plans persist to develop air capabilities; a contract for Super Tucano aircraft was awarded in 2015. There have been some defence acquisitions from China. Apart from maintenance facilities and some ammunition production, the country has no traditional defence-industrial base. The formation of the Defence Industries Holding Company was intended to enable the armed forces to engage in civil-military collaborative projects.
Способности
Вооруженные силы Ганы являются одними из самых боеспособных в регионе, а долгосрочный план развития охватывает как нынешнее, так и следующее десятилетие. Способность контролировать свою морскую ИЭЗ приобретает все большее значение из-за пиратства и эксплуатации ресурсов, и это лежит в основе планов расширения военно-морского флота. Внутренняя и Морская безопасность являются центральными военными задачами наряду с участием в миротворческих миссиях. США обеспечивают подготовку и поддержку, а также значительное и долгосрочное сотрудничество в области обороны с Великобританией, которая в 2017 году провела программу стратегического руководства для ганских и других региональных участников в миротворческом центре Кофе Аннана. В последние годы развиваются подготовка ВВС, поддержка с близкого расстояния и возможности воздушных перевозок. Планируется организовать дополнительные реалистичные учебные программы и учения, а также улучшить военную инфраструктуру. Армия регулярно вносит свой вклад в миротворческие операции ООН и обязалась поддерживать 1000 военнослужащих в готовности к таким миссиям. Гана приступила к созданию передовых оперативных баз, главным образом с целью защиты нефтяных ресурсов страны. Планы по развитию воздушного потенциала сохраняются; контракт на самолет Super Tucano был заключен в 2015 году. Были некоторые оборонные приобретения из Китая. Кроме объектов технического обслуживания и производства некоторых боеприпасов, в стране нет традиционной оборонно-промышленной базы. Создание холдинга "Оборонпром" было призвано дать возможность Вооруженным силам участвовать в совместных гражданско-военных проектах.

ACTIVE 15,500 (Army 11,500 Navy 2,000 Air 2,000)
ORGANISATIONS BY SERVICE
Army 11,500
FORCES BY ROLE
COMMAND
   2 comd HQ
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce regt (3 recce sqn)
Light
   1 (rapid reaction) mot inf bn
   6 inf bn
Air Manoeuvre
   2 AB coy
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt (1 arty bty, 2 mor bty)
   1 fd engr regt (bn)
   1 sigs regt
   1 sigs sqn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
   1 tpt coy
   2 maint coy
   1 med coy
   1 trg bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 3 EE-9 Cascavel
   IFV 48: 24 Ratel-90; 15 Ratel-20; 4 Piranha 25mm; 5+ Type-05P 25mm
   APC 105
   APC (W) 55+: 46 Piranha; 9+ Type-05P
   PPV 50 Streit Typhoon
ARTILLERY 87+
   TOWED 122mm 6 D-30
   MRL 3+: 107mm Type-63; 122mm 3 Type-81
   MOR 78: 81mm 50; 120mm 28 Tampella
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   AEV 1 Type-05P AEV
   ARV Piranha reported
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 84mm Carl Gustav
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 8+: 14.5mm 4+: 4 ZPU-2; ZPU-4; 23mm 4 ZU-23-2

Navy 2,000
Naval HQ located at Accra; Western HQ located at Sekondi; Eastern HQ located at Tema
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 14
   PCO 2 Anzone (US)
   PCC 10: 2 Achimota (GER Lurssen 57m) with 1 76mm gun; 2 Dzata (GER Lurssen 45m); 2 Warrior (GER Gepard); 4 Snake (PRC 47m)
   PBF 1 Stephen Otu (ROK Sea Dolphin)
   PB 1 David Hansen (US)

Air Force 2,000
FORCES BY ROLE
GROUND ATTACK
   1 sqn with K-8 Karakorum*; L-39ZO*; MB-339A*
ISR
   1 unit with DA-42
TRANSPORT
   1 sqn with BN-2 Defender; C295; Cessna 172
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AW109A; Bell 412SP Twin Huey; Mi-17V-5 Hip H; SA319 Alouette III; Z-9EH
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 8 combat capable
   ATK (3 MB-326K in store)
   TPT 10: Light 10: 1 BN-2 Defender; 3 C295; 3 Cessna 172; 3 DA42; (PAX 1 F-28 Fellowship (VIP) in store)
   TRG 8: 4 K-8 Karakorum*; 2 L-39ZO*; 2 MB-339A*
HELICOPTERS
   MRH 10: 1 Bell 412SP Twin Huey; 3 Mi-17V-5 Hip H; 2 SA319 Alouette III; 4 Z-9EH
   TPT 6: Medium 4 Mi-171Sh; Light 2 AW109A

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 11; 4 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 469; 15 obs; 1 inf bn(-)
GAMBIA: ECOWAS ECOMIG 50
LEBANON: UN UNIFIL 870; 1 mech inf bn
MALI: UN MINUSMA 163; 1 obs; 1 engr coy
SOMALIA: UN UNSOS 2 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 861; 10 obs; 1 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 9; 4 obs; UN UNISFA 6; 2 obs
SYRIA/ISRAEL: UN UNDOF 12
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 7; 6 obs


   GUINEA
   []

Capabilities
Guinea's armed forces remain limited in size and capacity, although reforms since 2010 have brought them back under political control and begun a process of professionalisation. SSR, supported by the EU, is ongoing, with improvements seen in units dispatched to Mali. Internal-security challenges reportedly led to the composition of mixed army-gendarmerie units. Piracy in the Gulf of Guinea is a key concern, as is illegal trafficking and fishing. A military-programme law for the period 2015-20 may not be fully implemented due to funding issues. Defence cooperation with France and the US has led to financial and training assistance, including AFRICOM support for Guinea's MINUSMA deployment to Mali. France has also supported the Mali deployment. Guinea participates in multilateral exercises, such as the US-led Obangame Express, and a small airborne detachment trained with Moroccan troops in early 2018. In late 2017, the government announced that it would reinstate military service for students in 2018. This is expected to include 45 of days military training and six months of local service. Much of the country's military equipment is ageing and of Soviet-era vintage; serviceability will be questionable for some types. There is very limited organic airlift and France is supporting the development of a light aviation observation capability. In 2018, Guinea refurbished patrol boats originally donated by the US in the late 1980s, as part of general plans to reinforce its maritime units. Guinea is also attempting to improve its logistics and military health capacities. There are no signifiant defence-industrial capabilities, though the president reportedly said that the armed forces should take on more of a role in national industry.
Способности
Вооруженные силы Гвинеи по-прежнему ограничены в численности и потенциале, хотя реформы, начавшиеся с 2010 года, вернули их под политический контроль и положили начало процессу профессионализации. SSR, поддерживаемая ЕС, продолжается, причем улучшения наблюдаются в подразделениях, направляемых в Мали. Согласно сообщениям, проблемы внутренней безопасности привели к формированию смешанных армейско-жандармских подразделений. Пиратство в Гвинейском заливе является ключевой проблемой, как и незаконный оборот и рыболовство. Закон о военных программах на период 2015-2020 годов может быть не полностью реализован из-за проблем с финансированием. Оборонное сотрудничество с Францией и США привело к финансовой и учебной помощи, включая поддержку AFRICOM для развертывания MINUSMA Гвинеи в Мали. Франция также поддержала развертывание сил в Мали. Гвинея участвует в многосторонних учениях, таких как возглавляемый США Obangame Express и небольшой воздушно-десантный отряд, обученный с марокканскими войсками в начале 2018 года. В конце 2017 года правительство объявило, что оно восстановит военную службу для студентов в 2018 году. Это, как ожидается, будет включать 45 дней военной подготовки и шесть месяцев местной службы. Большая часть военной техники страны стареет и имеет советский возраст, а ее пригодность к эксплуатации будет сомнительной для некоторых типов. Существует очень ограниченный органический воздушный транспорт, и Франция поддерживает развитие возможностей наблюдения за легкой авиацией. В 2018 году Гвинея отремонтировала патрульные катера, первоначально подаренные США в конце 1980-х годов, в рамках общих планов по укреплению своих морских подразделений. Гвинея также пытается улучшить свои материально-технические и военно-медицинские возможности. Здесь нет значительного оборонно-промышленного потенциала, хотя президент, как сообщается, сказал, что Вооруженные силы должны взять на себя большую роль в национальной промышленности.

ACTIVE 9,700 (Army 8,500 Navy 400 Air 800) Paramilitary 2,600
Conscript liability 2 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 8,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bn
Light
   1 SF bn
   5 inf bn
   1 ranger bn
   1 cdo bn
Air Manoeuvre
   1 air mob bn
Other
   1 (Presidential Guard) gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 AD bn
   1 engr bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 38: 30 T-34; 8 T-54
   LT TK 15 PT-76
   RECCE 27: 2 AML-90; 25 BRDM-1/BRDM-2
   IFV 2 BMP-1
   APC 59
     APC (T) 10 BTR-50
     APC (W) 30: 16 BTR-40; 8 BTR-60; 6 BTR-152
     PPV 19: 10 Mamba!; 9 Puma M36
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111-1 Konkurs (AT-5 Spandrel)
   RCL 82mm B-10
   GUNS 6+: 57mm ZIS-2 (M-1943); 85mm 6 D-44
ARTILLERY 47+
   TOWED 24: 122mm 12 M-1931/37; 130mm 12 M-46
   MRL 220mm 3 9P140 Uragan
   MOR 20+: 82mm M-43; 120mm 20 M-1938/M-1943
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 24+: 30mm M-53 (twin); 37mm 8 M-1939; 57mm 12 Type-59 (S-60); 100mm 4 KS-19

Navy ~400
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 4: 1 Swiftships!; 3 RPB 20

Air Force 800
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT
   FGA (3 MiG-21 Fishbed non-op)
   TPT Light 4: 2 An-2 Colt; 2 Tetras
HELICOPTERS
   ATK 4 Mi-24 Hind
   MRH 5: 2 MD-500MD; 2 Mi-17-1V Hip H; 1 SA342K Gazelle
   TPT 2: Medium 1 SA330 Puma; Light 1 AS350B Ecureuil
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#

Paramilitary 2,600 active
Gendarmerie 1,000
Republican Guard 1,600
People's Militia 7,000 reservists

DEPLOYMENT
MALI: UN MINUSMA 865; 3 obs; 1 inf bn
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2; 1 obs
SUDAN: UN UNISFA 1; 1 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 5 obs


   GUINEA-BISSAU
   []

Capabilities
Guinea-Bissau's armed forces have limited capabilities and are in the midst of both DDR and SSR programmes. There are embryonic schemes to recruit professionals. Defence policy is focused mainly on tackling internal-security challenges, in particular drug traffiing. International defence cooperation has reduced since the 2012 coup d'Иtat. The US lifted its restrictions on foreign assistance only in 2014. The ECOWAS mission in Guinea-Bissau has been extended until September 2019. The authorities have looked elsewhere for defence cooperation; in 2017 a letter of intent was signed with Indonesia. Training remains limited and there are problems with recruitment and retention, as well as in developing adequate noncommissioned-officer structures. The number of generals and admirals more than doubled between 2009 and 2017. A pension system was established and funded only in 2015, with international financing. The armed forces participate in multinational exercises, such as the US-led Obangame Express in 2018. China has donated some non-lethal military and civilian equipment, but much of the country's military equipment is ageing. With no signifiant defence industry, equipment maintenance will remain a limiting factor on military capability.
Способности
Вооруженные силы Гвинеи-Бисау обладают ограниченными возможностями и находятся в процессе осуществления программ DDR и SSR. Существуют эмбриональные схемы набора профессионалов. Оборонная политика сосредоточена главным образом на решении проблем внутренней безопасности, в частности наркотрафика. Международное сотрудничество в области обороны сократилось после государственного переворота 2012 года. США сняли свои ограничения на иностранную помощь только в 2014 году. Миссия ECOWAS в Гвинее-Бисау была продлена до сентября 2019 года. Власти искали другие варианты сотрудничества в области обороны; в 2017 году было подписано письмо о намерениях с Индонезией. Подготовка кадров по-прежнему ограничена, и существуют проблемы с набором и удержанием персонала, а также с созданием адекватных некоммерческих структур. С 2009 по 2017 год число генералов и адмиралов более чем удвоилось. Пенсионная система была создана и финансировалась только в 2015 году, с международным финансированием. Вооруженные силы участвуют в многонациональных учениях, таких как возглавляемый США Obangame Express в 2018 году. Китай пожертвовал часть несмертельной военной и гражданской техники, но большая часть военной техники страны старая. При отсутствии значительной оборонной промышленности техническое обслуживание оборудования будет оставаться ограничивающим фактором для военного потенциала.

ACTIVE 4,450 (Army 4,000 Navy 350 Air 100)
Conscript liability Selective conscription
Manpower and eqpt totals should be treated with caution. A number of draft laws to restructure the armed services and police have been produced

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~4,000 (numbers reducing)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce coy
Armoured
   1 armd bn (sqn)
Light
5 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 10 T-34
   LT TK 15 PT-76
   RECCE 10 BRDM-2
   APC APC (W) 55: 35 BTR-40/BTR-60; 20 Type-56 (BTR-152)
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 75mm Type-52 (M20); 82mm B-10
   GUNS 85mm 8 D-44
ARTILLERY 26+
   TOWED 122mm 18 D-30/M-30 (M-1938)
   MOR 8+: 82mm M-43; 120mm 8 M-1943
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 34: 23mm 18 ZU-23; 37mm 6 M-1939; 57mm 10 S-60

Navy ~350
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   PB 4: 2 Alfeite!; 2 Rodman 55m

Air Force 100
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 1 Cessna 208B
FOREIGN FORCES
Nigeria ECOMIB 100


   KENIA
   []

Capabilities
The armed forces are concerned with maintaining regional stability and combating security threats, particularly from neighbouring Somalia. There are plans to establish a separate Coast Guard Service, to assume some maritime-security responsibilities from the navy. A long-standing defence and security agreement with the UK includes a permanent UK training unit, which is to increase support for maritime security and open a counter-IED training centre. There are also signifiant defence ties with the US and evidence of developing relationships with the Chinese and Jordanian armed forces. Involvement in a number of regional security missions and multinational exercises may also foster improved levels of cooperation and interoperability. Training has received attention, given the need to prepare for AU deployments. Regular operational deployments have increased military experience and confidence. Kenya's armed forces regularly participate in multinational exercises. Kenya remains a key contributor to AMISOM in Somalia, demonstrating limited capacity to project power immediately beyond its own territory. The armed forces also provide smaller contributions to other UN missions and are a leading element of the East African Standby Force. Recent equipment investments have focused on improving counter-insurgency capabilities, including the procurement of helicopters, armoured vehicles and ISR systems. There are plans to renew the field-wing transport fleet to support regional deployments. There is a limited defence industry focused on equipment maintenance and the manufacture of small-arms ammunition.
Способности
Вооруженные силы озабочены поддержанием региональной стабильности и борьбой с угрозами безопасности, особенно со стороны соседней Сомали. Есть планы создать отдельную службу береговой охраны, чтобы взять на себя некоторые обязанности по обеспечению безопасности на море от военно-морского флота. Давнее соглашение об обороне и безопасности с Соединенным Королевством включает в себя постоянное учебное подразделение Великобритании, которое должно усилить поддержку морской безопасности и открыть учебный центр по борьбе с самодельными взрывными устройствами. Существуют также значительные оборонные связи с США и свидетельства развития отношений с китайскими и иорданскими вооруженными силами. Участие в ряде региональных миссий по обеспечению безопасности и многонациональных учений может также способствовать повышению уровня сотрудничества и оперативной совместимости. Особое внимание уделяется подготовке кадров с учетом необходимости подготовки к развертыванию АС. Регулярные оперативные развертывания увеличили военный опыт и доверие. Вооруженные силы Кении регулярно участвуют в многонациональных учениях. Кения по-прежнему является одним из основных доноров AMISOM в Сомали, демонстрируя ограниченные возможности за пределы своей собственной территории. Вооруженные силы также вносят меньший вклад в другие миссии ООН и являются одним из ведущих элементов восточноафриканских резервных сил. Недавние инвестиции в оборудование были направлены на укрепление потенциала борьбы с повстанцами, включая закупку вертолетов, бронетехники и систем разведки. Есть планы обновить транспортную авиацию для поддержки региональных развертываний. Существует ограниченная оборонная промышленность, ориентированная на техническое обслуживание техники и производство боеприпасов для стрелкового оружия.

ACTIVE 24,100 (Army 20,000 Navy 1,600 Air 2,500) Paramilitary 5,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 20,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde (1 armd recce bn, 2 armd bn)
Light
   1 spec ops bn
   1 ranger bn 1 inf bde (3 inf bn)
   1 inf bde (2 inf bn)
   1 indep inf bn
Air Manoeuvre
   1 air cav bn
   1 AB bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde (2 arty bn, 1 mor bty)
   1 ADA bn
   1 engr bde (2 engr bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 78 Vickers Mk 3
   RECCE 92: 72 AML-60/AML-90; 12 Ferret; 8 S52 Shorland
   APC 200
   APC (W) 95: 52 UR-416; 31 Type-92; 12 Bastion APC; (10 M3 Panhard in store)
   PPV 105 Puma M26-15
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV 7 Vickers ARV
   MW Bozena
ARTILLERY 111
   SP 155mm 2+ Nora B-52
   TOWED 105mm 47: 40 L118 Light Gun; 7 Model 56 pack howitzr
   MOR 62: 81mm 50; 120mm 12 Brandt
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS Milan
   RCL 84mm Carl Gustav
HELICOPTERS
MRH 37: 2 Hughes 500D!; 12 Hughes 500M!; 10 Hughes 500MD Scout Defender! (with TOW); 10 Hughes 500ME!; 3 Z-9W
AIR DEFENCE GUNS TOWED 94: 20mm 81: 11 Oerlikon; ~70 TCM-20; 40mm 13 L/70
AIR-LAUNCHED MISSILES ASM TOW

Navy 1,600 (incl 120 marines)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   PCO 1 Jasiri with 1 76mm gun
   PCF 2 Nyayo
   PCC 3: 1 Harambee II (ex-FRA P400); 2 Shujaa with 1 76mm gun
   PBF 1 Archangel
AMPHIBIOUS LCM 2 Galana
LOGISTICS AND SUPPORT AP 2

Air Force 2,500
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   2 sqn with F-5E/F Tiger II
TRANSPORT
   Some sqn with DHC-5D Buffalo!; DHC-8!; F-70! (VIP); Y-12(II)!
TRAINING
   Some sqn with Bulldog 103/Bulldog 127!; EMB-312 Tucano!*; Hawk Mk52!*; Hughes 500D!
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with SA330 Puma!
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 37 combat capable
   FTR 21: 17 F-5E Tiger II; 4 F-5F Tiger II
   TPT 17 Light 16: 4 DHC-5D Buffalo!; 3 DHC-8!; 9 Y-12(II)!; (6 Do-28D-2 in store); PAX 1 F-70 (VIP)
   TRG 29: 8 Bulldog 103/127!; 11 EMB-312 Tucano!*; 5 Grob 120A; 5 Hawk Mk52!*
HELICOPTERS
   ATK 3 AH-1F Cobra
   MRH 9 H125M (AS550) Fennec
   TPT 20: Medium 12: 2 Mi-171; 10 SA330 Puma!; Light 8 Bell 205 (UH-1H Huey II)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR AIM-9 Sidewinder
   ASM AGM-65 Maverick

Paramilitary 5,000
Police General Service Unit 5,000
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC PPV 25 CS/VP3
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 5 (2 on Lake Victoria)

Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 6: 2 Cessna 208B Grand Caravan; 3 Cessna 310; 1 Cessna 402
HELICOPTERS
   MRH 3 Mi-17 Hip H
   TPT 5: Medium 1 Mi-17V-5; Light 4: 2 AW139; 1 Bell 206L Long Ranger; 1 Bo-105
   TRG 1 Bell 47G

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 7; 6 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 7; 5 obs
LEBANON: UN UNIFIL 1
MALI: UN MINUSMA 8; 3 obs
SOMALIA: AU AMISOM 4,046: 3 inf bn
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 11; 7 obs
SUDAN: UN UNAMID 89; 2 obs; 1 MP coy

FOREIGN FORCES
United Kingdom BATUK 350; 1 trg unit


   LESOTO
   []

Capabilities
Lesotho has a small ground force and an air wing for light transport and liaison. A SADC force deployed in country at the end of 2017 to support the government following the assassination of the army chief. The force was due to leave in late 2018. Lesotho's armed forces are charged with protecting territorial integrity and sovereignty and ensuring internal security. Lesotho is a SADC member state. The armed forces are a voluntary service. Morale may have been undermined by instability in the country and by the requirement for a SADC force to provide stability. There is no independent capacity to deploy and support an operation beyond national borders. Lesotho's limited inventory is obsolescent by modern standards, and there is little possibility of any signifiant procurement to replace ageing equipment. The acquisition of light helicopters has been identified as a goal. Barring very limited maintenance, there is no defence-industrial capacity.
Способности
Лесото располагает небольшими наземными силами и воздушным крылом для легкого транспорта и связи. В конце 2017 года в стране были развернуты силы SADC для оказания поддержки правительству после убийства главнокомандующего армией. Силы должны были уйти в конце 2018 года. Вооруженные силы Лесото призваны защищать территориальную целостность и суверенитет и обеспечивать внутреннюю безопасность. Лесото является государством-членом SADC. Вооруженные силы - это добровольная служба. Моральный дух мог быть подорван нестабильностью в стране и требованием к силам SADC обеспечить стабильность. Не существует независимого потенциала для развертывания и поддержки операций за пределами национальных границ. Ограниченные запасы Лесото устарели по современным стандартам, и практически нет возможности осуществить какие-либо значительные закупки для замены устаревшего оборудования. В качестве одной из целей было определено приобретение легких вертолетов. За исключением очень ограниченного технического обслуживания, здесь нет оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 2,000 (Army 2,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce coy
Light
7 inf coy
Aviation
   1 sqn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bty(-)
   1 spt coy (with mor)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 1 T-55
   RECCE 30: 4 AML-90; 2 BRDM-2!; 6 RAM Mk3; 10 RBY-1; 8 S52 Shorland
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm 6 M40
ARTILLERY 12
   TOWED 105mm 2
   MOR 81mm 10

Air Wing 110
AIRCRAFT
TPT Light 3: 2 C-212-300 Aviocar; 1 GA-8 Airvan
HELICOPTERS
MRH 3: 1 Bell 412 Twin Huey; 2 Bell 412EP Twin Huey
TPT Light 1 Bell 206 Jet Ranger


   LIBERIA
   []

Capabilities
Liberia's developing armed forces and security institutions are now operating without in-country support formerly provided by UNMIL, which completed its mandate in March 2018. A revised National Security Strategy was produced in 2017, reportedly clarifying the roles of Liberia's security institutions. The government is emphasising national security as part of its development agenda, in order to fill the gap left by the end of UNMIL. However, some UN-level support continues for the security and justice sectors. The army chief of staff has said that priorities include improving training, operational readiness and personnel welfare. There are plans to establish an air wing to boost the country's search-and-rescue, movement and logistics, medieval and maritime-patrol capacities. Historical ties with the US have led to a deep defence relationship, which in recent years has focused on areas such as force health, including schemes to improve recruitment and retention. A US mentoring mission that ended in 2017 worked on defence administration, engineering and explosive-ordnance disposal. Subsequent US assistance has focused on maritime security and medical skills. There is cooperation also in military medicine, coming only years after signifiant US assistance as part of the Ebola response. A military-cooperation agreement with Nigeria was signed in 2007 and has led to training for soldiers and personnel for the embryonic air wing. In 2018, the first two pilots graduated after a new round of field-wing-aircraft training in Nigeria. The armed forces are able to deploy and sustain small units, such as to the MINUSMA mission in Mali. Equipment recapitalisation will be dependent on finances as well as the development of a supporting force structure. Liberia has no domestic defence industry, bar limited maintenance support capacities.
Способности
Развивающиеся вооруженные силы и институты безопасности Либерии в настоящее время функционируют без поддержки внутри страны, ранее предоставленной UNMIL, которая завершила свой мандат в марте 2018 года. В 2017 году была подготовлена пересмотренная Стратегия национальной безопасности, в которой, как сообщается, была уточнена роль либерийских органов безопасности. Правительство уделяет особое внимание национальной безопасности как части своей повестки дня в области развития, с тем чтобы заполнить пробел, оставшийся к концу существования UNMIL. Однако некоторая поддержка на уровне ООН по-прежнему оказывается секторам безопасности и правосудия. Начальник штаба Сухопутных войск заявил, что приоритетными задачами являются повышение уровня подготовки, оперативной готовности и благосостояния личного состава. Планируется создать авиакрыло для усиления поисково-спасательных, транспортных и материально-технических, военно-морских и патрульных сил страны. Исторические связи с США привели к глубоким оборонным отношениям, которые в последние годы были сосредоточены на таких областях, как здоровье сил, включая схемы улучшения набора и удержания. Миссия наставников США, завершившаяся в 2017 году, занималась вопросами управления обороной, инженерным обеспечением и обезвреживанием взрывоопасных предметов. Последующая помощь США была сосредоточена на морской безопасности и медицинских навыках. Существует сотрудничество и в области военной медицины, которое началось лишь спустя годы после значительной помощи США в рамках борьбы с Эболой. Соглашение о военном сотрудничестве с Нигерией было подписано в 2007 году и привело к подготовке солдат и личного состава для зародышевого авиакрыла. В 2018 году первые два пилота закончили обучение после нового раунда полевых авиационных тренировок в Нигерии. Вооруженные силы способны развертывать и поддерживать небольшие подразделения, такие как миссия MINUSMA в Мали. Обновление оборудования будет зависеть от финансов, а также от развития структуры вспомогательных сил. Либерия не имеет собственной оборонной промышленности, а ее возможности по техническому обслуживанию ограничены.

ACTIVE 2,010 (Army 1,950, Coast Guard 60)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 1,950
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   1 (23rd) inf bde with (2 inf bn, 1 engr coy, 1 MP coy)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 trg unit (forming)

Coast Guard 60
All operational patrol vessels under 10t FLD

DEPLOYMENT
MALI: UN MINUSMA 115; 1 obs; 1 inf coy(-)


   MADAGASCAR
   []

Capabilities
The army dominates the country's modest armed forces, and there remains the risk of military intervention in domestic politics. Ensuring sovereignty and territorial integrity are principal defence aspirations; maritime security is also an area of focus. Madagascar is a member of SADC and its regional Standby Force. In 2018, the country signed an `umbrella defence agreement' with India to explore closer defence ties and an intergovernmental agreement with Russia on military cooperation. There is no independent capacity to deploy and support an operation beyond national borders. The equipment inventory is obsolescent and with economic development a key government target, equipment recapitalisation is unlikely to be a priority.
Способности
Армия доминирует в скромных вооруженных силах страны, и сохраняется риск военного вмешательства во внутреннюю политику. Обеспечение суверенитета и территориальной целостности является главным оборонным устремлением; безопасность на море также является приоритетной областью. Мадагаскар является членом SADC и его региональных резервных сил. В 2018 году страна подписала "зонтичное оборонное соглашение" с Индией для изучения более тесных оборонных связей и межправительственное соглашение с Россией о военном сотрудничестве. Не существует независимого потенциала для развертывания и поддержки операций за пределами национальных границ. Запасы оборудования устарели, и с учетом того, что экономическое развитие является ключевой задачей правительства, рекапитализация оборудования вряд ли будет приоритетной задачей.

ACTIVE 13,500 (Army 12,500 Navy 500 Air 500) Paramilitary 8,100
Conscript liability 18 months (incl for civil purposes)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 12,500+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 (intervention) inf regt
   10 (regional) inf regt
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   3 engr regt
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log regt
AIR DEFENCE
   1 ADA regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   LT TK 12 PT-76
   RECCE 73: ~35 BRDM-2; 10 FV701 Ferret; ~20 M3A1; 8 M8
   APC APC (T) ~30 M3A1 half-track
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 106mm M40A1
ARTILLERY 25+
   TOWED 17: 105mm 5 M101; 122mm 12 D-30
   MOR 8+: 82mm M-37; 120mm 8 M-43
AIR DEFENCE GUNS TOWED 70: 14.5mm 50 ZPU-4; 37mm 20 PG-55 (M-1939)

Navy 500 (incl some 100 Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
   PCC 1 Trozona
   PB 7 (ex-US CG MLB)
AMPHIBIOUS LCT 1 (ex-FRA EDIC)

Air Force 500
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; Yak-40 Codling (VIP)
   1 (liaison) sqn with Cessna 310; Cessna 337 Skymaster; PA-23 Aztec
TRAINING
   1 sqn with Cessna 172; J.300 Joker; Tetras
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with SA318C Alouette II
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT 16: Light 14: 1 An-26 Curl; 4 Cessna 172; 1 Cessna 310; 2 Cessna 337 Skymaster; 2 J.300 Joker; 1 PA-23 Aztec; 1 Tetras;
     2 Yak-40 Codling (VIP); PAX 2 B-737
HELICOPTERS MRH 4 SA318C Alouette II

Paramilitary 8,100
Gendarmerie 8,100


   MALAWI
   []

Capabilities
The army is the largest element of the Malawi Defence Force (MDF). In recent years, the army has been used to help with transport-infrastructure development and to attempt to control illegal deforestation. The Malawi Defence Force Act came into operation in 2004. The armed forces are constitutionally tasked with ensur ing sovereignty and territorial integrity. Providing military assistance to civil authorities in times of emergencies and support to the police are additional tasks. Counter-traffiing is a role for the MDF's small air wing and the naval unit. Development plans include enhancing combat readiness and improving military medicine and engineering. Malawi is a member of the SADC and its Standby Force. In 2018, the country signed an `umbrella defence agreement' with India to explore closer defence ties. The armed forces have contributed to AU and UN peacekeeping operations, including in CТte d'Ivoire and the DRC. The armed services are allvolunteer. There is no independent capacity to deploy and support an operation beyond national borders. The UK provided training and support for the armed forces' deployment to the DRC, where troops contribute to the Force Intervention Brigade. Although the military inventory is obsolescent, there are no public requirements for modernisation. Apart from limited maintenance facilities, the country has no defence industry.
Способности
Армия является самым крупным элементом Сил обороны Малави (MDF). В последние годы армия используется для содействия развитию транспортной инфраструктуры и борьбы с незаконной вырубкой лесов. Закон о Силах обороны Малави вступил в силу в 2004 году. В соответствии с Конституцией на вооруженные силы возложена задача обеспечения суверенитета и территориальной целостности. Дополнительными задачами являются оказание военной помощи гражданским властям в чрезвычайных ситуациях и поддержка полиции. Противодействие трафику - это роль небольшого авиакрыла MDF и военно-морского подразделения. В планах развития - повышение боеготовности, совершенствование военной медицины и техники. Малави является членом SADC и его резервных сил. В 2018 году страна подписала "зонтичное оборонное соглашение" с Индией, чтобы изучить более тесные оборонные связи. Вооруженные силы внесли свой вклад в миротворческие операции АО и ООН, в том числе в Кот-д'Ивуаре и ДРК. Вооруженные силы - это все одно и то же. Не существует независимого потенциала для развертывания и поддержки операций за пределами национальных границ. Великобритания обеспечила подготовку и поддержку для развертывания вооруженных сил в ДРК, где войска вносят свой вклад в бригаду силового вмешательства. Несмотря на то, что военный инвентарь устарел, общественных требований к модернизации нет. Кроме ограниченного количества объектов технического обслуживания, в стране нет оборонной промышленности.

ACTIVE 10,700 (Army 10,700) Paramilitary 4,200

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 10,700
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Mechanised
   1 mech bn
Light
   1 inf bde (4 inf bn)
   1 inf bde (1 inf bn)
Air Manoeuvre
   1 para bn
COMBAT SUPPORT
   3 lt arty bty
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   12 log coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 66: 30 Eland-90; 8 FV701 Ferret; 20 FV721 Fox; 8 RAM Mk3
   APC PPV 31: 14 Casspir; 9 Marauder; 8 Puma M26-15
ARTILLERY 107
   TOWED 105mm 9 L118 Light Gun
   MOR 81mm 98: 82 L16A1; 16 M3
AIR DEFENCE GUNS TOWED 72: 12.7mm 32; 14.5mm 40 ZPU-4

Navy 220
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 1
   PB 1 Kasungu (ex-FRA Antares)

Air Wing 200
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 1 Do-228
HELICOPTERS TPT 8: Medium 3: 1 AS532UL Cougar; 1 SA330H Puma; 1 H215 Super Puma Light 5: 1 AS350L Ecureuil; 4 SA341B Gazelle

Paramilitary 4,200
Police Mobile Service 4,200
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE 8 S52 Shorland
AIRCRAFT
   TPT Light 4: 3 BN-2T Defender (border patrol); 1 SC.7 3M Skyvan
HELICOPTERS MRH 2 AS365 Dauphin 2

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 857; 4 obs; 1 inf bn
SUDAN: UN UNAMID 2; UN UNISFA 1
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 3 obs


   MALI
   []

Capabilities
The armed forces are focused on countering rebel and Islamist groups. A defence-reform process is ongoing, with assistance from external partners. A 2015-19 military-programming law aims to improve recruitment and training. Mali is supported by neighbouring states in the G5 Sahel partnership, and benefis from training assistance from France, the EU and the US. France maintains bases, personnel and equipment in Mali as part of Operation Barkhane. The EU Training Mission, whose mandate has been extended to March 2020, has trained more than 10,000 soldiers, many at the Koulikoro training centre. The EUTM has also delivered training to the air force. The armed forces also participate in multinational exercises, particularly those focused on counter-terrorism capabilities. There are no deployments of formed units abroad. Equipment and maintenance capabilities are limited, and the serviceability of some vehicles is in doubt. The air force has no combat aircraft and only a small number of attack helicopters. Strengthening air capability is a priority and contracts have recently been signed with Brazil for training aircraft, France for transport helicopters and Russia for attack helicopters. The country has no signifiant defence industry.
Способности
Вооруженные силы сосредоточены на противодействии повстанческим и исламистским группировкам. При содействии внешних партнеров продолжается процесс реформирования системы обороны. Закон о военном программировании 2015-19 годов направлен на улучшение набора и подготовки кадров. Мали пользуется поддержкой соседних государств в рамках Сахельского партнерства G5 и получает помощь в подготовке кадров от Франции, ЕС и США. Франция поддерживает базы, персонал и технику в Мали в рамках операции "Бархан". Учебная миссия ЕС, мандат которой был продлен до марта 2020 года, подготовила более 10 000 солдат, многие из которых находятся в учебном центре Куликоро. ЕВТМ также проводила подготовку для Военно-воздушных сил. Вооруженные силы также принимают участие в многонациональных учениях, особенно в тех, которые направлены на создание потенциала борьбы с терроризмом. Сформированные подразделения за рубежом не развертываются. Возможности оборудования и технического обслуживания ограничены, а исправность некоторых транспортных средств вызывает сомнения. В ВВС нет боевых самолетов и лишь небольшое количество ударных вертолетов. Укрепление воздушного потенциала является приоритетной задачей, и недавно были подписаны контракты с Бразилией на учебные самолеты, Францией на транспортные вертолеты и Россией на ударные вертолеты. В стране нет серьезной оборонной промышленности.

ACTIVE 10,000 (Army 10,000) Paramilitary 7,800

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~10,000
FORCES BY ROLE
The remnants of the pre-conflct Malian army are being reformed into new combined-arms battegroups, each of which comprise one lt mech coy, three mot inf coy, one arty bty and additional recce, cdo and cbt spt elms
MANOEUVRE
Light
   8 mot inf BG
Air Manoeuvre
   1 para bn
COMBAT SUPPORT
   1 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 med unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   RECCE BRDM-2!
   APC APC (W) 23+: 4+ Bastion APC; 10+ BTR-60PB; 9 BTR-70
ARTILLERY 30+
   TOWED 122mm D-30
   MRL 122mm 30+ BM-21 Grad

Air Force
FORCES BY ROLE
TRANSPORT
   1 sqn with BT-67; C295W; Y-12E
TRAINING
   1 sqn with Tetras
TRANSPORT/ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with H215; Mi-24D Hind; Mi-35M Hind
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 4 combat capable
   TPT Light 11: 1 BT-67; 1 C295W; 7 Tetras; 2 Y-12E (1 An-24 Coke; 2 An-26 Curl; 2 BN-2 Islander all in store)
   TRG 4 A-29 Super Tucano* (6 L-29 Delfi; 2 SF-260WL Warrior* all in store)
HELICOPTERS
   ATK 4: 2 Mi-24D Hind; 2 Mi-35M Hind
   MRH (1 Z-9 in store)
   TPT Medium 2 H215; (1 Mi-8 Hip in store); Light (1 AS350 Ecureuil in store)

Paramilitary 7,800 active
Gendarmerie 1,800
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   8 paramilitary coy

National Guard 2,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   6 (camel) cav coy

National Police 1,000
Militia 3,000

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1 obs

FOREIGN FORCES
All under MINUSMA comd unless otherwise specifid
Albania EUTM Mali 4
Armenia 1
Austria 3 EUTM Mali 12
Bangladesh 1,415; 3 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 2 sigs coy; 1 tpt coy
Belgium 130; 1 recce unit; 1 tpt fl with 1 C-130H Hercules EUTM Mali 20
Benin 258; 1 mech inf coy
Bhutan 4
Bosnia-Herzegovina 2
Bulgaria EUTM Mali 5
Burkina Faso 1,720; 2 inf bn
Burundi 2
Cambodia 303; 2 eng coy; 1 EOD coy
Cameroon 1; 1 obs
Canada 138; 1 hel sqn with 2 CH-47F; 5 Bell 412
Chad 1,447; 3 obs; 1 SF coy; 2 inf bn
China 403; 1 sy coy; 1 engr coy; 1 fd hospital
CТte d'Ivoire 162; 1 obs; 1 sy coy
Czech Republic 3; 2 obs EUTM Mali 41
Denmark 1
Egypt 327; 3 obs; 2 sy coy; 1 MP coy
El Salvador 156; 1 hel sqn
Estonia 3 Operation Barkhane 50 EUTM Mali 4
Finland 4 EUTM Mali 1
France 24 Operation Barkhane 1,750; 1 mech inf BG; 1 log bn; 1 hel unit with 4 Tiger; 3 NH90 TTH; 6 SA330 Puma; 4 SA342 Gazelle EUTM Mali 13
Gambia 3; 2 obs
Georgia EUTM Mali 1
Germany 430; 1 obs; 1 sy coy; 1 int coy; 1 UAV sqn EUTM Mali 147
Ghana 163; 1 obs; 1 engr coy; 1 avn fl
Greece EUTM Mali 2
Guatemala 2
Guinea 865; 3 obs; 1 inf bn
Hungary EUTM Mali 7
Indonesia 9; 1 obs
Ireland EUTM Mali 20
Italy 2 EUTM Mali 12
Jordan 61; 1 obs
Kenya 8; 3 obs
Latvia 17 EUTM Mali 3
Liberia 115; 1 obs; 1 inf coy(-)
Lithuania 38; 1 obs EUTM Mali 2
Luxembourg EUTM Mali 2
Mauritania 8
Mexico 3
Montenegro EUTM Mali 1
Nepal 153; 3 obs; 1 EOD coy
Netherlands 241; 1 recce coy EUTM Mali 1
Niger 861; 2 obs; 1 inf bn
Nigeria 83; 4 obs; 1 fd hospital
Norway 15
Pakistan 3
Portugal 2 EUTM Mali 12
Romania 3 EUTM Mali 3
Senegal 1,095; 2 inf bn
Serbia EUTM Mali 3
Sierra Leone 10; 2 obs
Slovenia EUTM Mali 4
Spain 1 EUTM Mali 292
Sri Lanka 200; 7; 1 sy coy
Sweden 241; 1 int coy EUTM Mali 6
Switzrland 6
Togo 937; 2 obs; 1 inf bn; 1 fd hospital
Tunisia 4; 1 obs
United Kingdom 2 Operation Barkhane 90; 1 hel fl with 3 CH-47SD Chinook HC3; EUTM Mali 8
United States 24


   MAURITIUS
   []

Capabilities
The country has no standing armed forces; instead, security tasks are met by the police force's Special Mobile Force (SMF), formed as a motorised infantry battalion. The SMF is tasked with ensuring internal and external territorial and maritime security. India provides support to the Mauritian National Coast Guard, which is a branch of the police force. The SMF trains along traditional military lines but has no ability to deploy beyond national territory. There is no defence industry, beyond very limited maintenance facilities.
Способности
В стране нет постоянных вооруженных сил; вместо этого задачи обеспечения безопасности решаются специальными мобильными силами полиции (SMF), сформированными в виде мотострелкового батальона. Перед SMF стоит задача обеспечения внутренней и внешней территориальной и морской безопасности. Индия оказывает поддержку маврикийской Национальной береговой охране, которая является подразделением полиции. SMF тренируется по традиционным военным линиям, но не имеет возможности развернуться за пределами национальной территории. Нет никакой оборонной промышленности, кроме очень ограниченных объектов технического обслуживания.

ACTIVE NIL Paramilitary 2,550

ORGANISATIONS BY SERVICE

Paramilitary 2,550
Special Mobile Force ~1,750
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   2 recce coy
Light
   5 (rifl) mot inf coy
COMBAT SUPPORT
   1 engr sqn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt pl
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
IFV 2 VAB with 20mm gun
APC APC (W) 12: 3 Tactica; 9 VAB
ARTILLERY MOR 81mm 2

Coast Guard ~800
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 17
   PCC 2 Victory (IND Sarojini Naidu)
   PCO 1 Barracuda with 1 hel landing platform
   PB 14: 10 (IND Fast Interceptor Boat); 1 P-2000; 1 SDBMk3; 2 Rescuer (FSU Zhuk)
AIRCRAFT TPT Light 4: 1 BN-2T Defender; 3 Do-228-101

Police Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
   MRH 9: 1 H125 (AS555) Fennec; 2 Dhruv; 1 SA315B Lama (Cheetah); 5 SA316 Alouette III (Chetak)


   MOZAMBIQUE
   []

Capabilities
The country faces a growing internal threat from Islamist groups, with attacks being carried out in the north of the country. The May 2018 death of RENAMO opposition leader Afonso Dhlakama also raised concerns over renewed armed clashes between the former resistance movement and the government. The armed forces are tasked with ensuring territorial integrity and internal security, as well as tackling piracy and human traffiing. The integration of RENAMO personnel into the military is a long-standing objective. Mozambique has defence relationships with China, Portugal and Russia. In 2017, the UN raised concerns that Mozambique was receiving defence support from North Korea, a claim the government rejected. The armed forces use conscription to meet their personnel requirements. The ministry is reportedly to implement a military HIV policy, including more screening, to try to reduce HIV incidence. The armed forces have no capacity to deploy beyond Mozambique's borders without assistance. Maintaining ageing Soviet-era equipment, which makes up the bulk of its inventory, will be problematic, not least in the absence of any local defence industry. Moreover, Mozambique's recent economic performance will likely limit the government's ability to recapitalise.
Способности
Страна сталкивается с растущей внутренней угрозой со стороны исламистских группировок, причем нападения совершаются на севере страны. Смерть лидера оппозиции RENAMO Афонсо Дхлакамы в мае 2018 года также вызвала обеспокоенность в связи с возобновлением вооруженных столкновений между бывшим движением сопротивления и правительством. Перед Вооруженными силами стоит задача обеспечения территориальной целостности и внутренней безопасности, а также борьбы с пиратством и торговлей людьми. Интеграция персонала RENAMO в Вооруженные силы - это давняя цель. Мозамбик имеет оборонные отношения с Китаем, Португалией и Россией. В 2017 году ООН выразила обеспокоенность тем, что Мозамбик получает оборонную поддержку от Северной Кореи, и это заявление было отклонено правительством. Вооруженные силы используют призыв на военную службу для удовлетворения своих кадровых потребностей. Министерство, как сообщается, будет осуществлять военную политику в отношении ВИЧ, включая более тщательный скрининг, чтобы попытаться снизить уровень заболеваемости ВИЧ. Вооруженные силы не имеют возможности развернуться за пределами Мозамбика без посторонней помощи. Поддержание устаревшего оборудования советской эпохи, которое составляет основную часть его запасов, будет проблематичным, не в последнюю очередь из-за отсутствия какой-либо местной оборонной промышленности. Кроме того, недавние экономические показатели Мозамбика, вероятно, ограничат возможности правительства по рекапитализации.

ACTIVE 11,200 (Army 10,000 Navy 200 Air 1,000)
Conscript liability 2 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~9,000-10,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   3 SF bn
MANOEUVRE
Light
   7 inf bn
COMBAT SUPPORT
   2-3 arty bn
   2 engr bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
EQUIPMENT BY TYPE!
Equipment estimated at 10% or less serviceability
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 60+ T-54
   RECCE 30 BRDM-1/BRDM-2
   IFV 40 BMP-1
   APC 326
    APC (T) 30 FV430
    APC (W) 285: 160 BTR-60; 100 BTR-152; 25 AT-105 Saxon
    PPV 11 Casspir
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); 9K111 Fagot (AT-4 Spigot)
   RCL 75mm; 82mm B-10; 107mm 24 B-12
   GUNS 85mm 18: 6 D-48; 12 PT-56 (D-44)
ARTILLERY 126
   TOWED 62: 100mm 20 M-1944; 105mm 12 M101; 122mm 12 D-30; 130mm 6 M-46; 152mm 12 D-1
   MRL 122mm 12 BM-21 Grad
   MOR 52: 82mm 40 M-43; 120mm 12 M-43
AIR DEFENCE GUNS 290+
   SP 57mm 20 ZSU-57-2
   TOWED 270+: 20mm M-55; 23mm 120 ZU-23-2; 37mm 90 M-1939; (10 M-1939 in store); 57mm 60 S-60; (30 S-60 in store)

Navy ~200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 12
   PBF 8: 2 DV 15; 6 HSI 32
   PB 4: 3 Ocean Eagle 43 (capacity 1 Camcopter S-100 UAV); 1 Pebane (ex-ESP Conejera)
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light 1 S-100 Camcopter

Air Force 1,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-21bis Fishbed; MiG-21UM Mongol B
TRANSPORT
   1 sqn with An-26 Curl; FTB-337G Milirole; Cessna 150B; Cessna 172; PA-34 Seneca
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24 Hind!
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 8 combat capable
FGA 8: 6 MiG-21bis Fishbed; 2 MiG-21UM Mongol B
ISR 2 FTB-337G Milirole
TPT 6: Light 5: 1 An-26 Curl; 2 Cessna 150B; 1 Cessna 172; 1 PA-34 Seneca; (4 PA-32 Cherokee non-op); PAX 1 Hawker 850XP
HELICOPTERS
ATK 2 Mi-24 Hind!
TPT Medium (2 Mi-8 Hip non-op)
AD SAM TOWED: (S-75 Dvina (SA-2 Guideline) nonop#; S-125 Pechora SA-3 Goa non-op#)


   NAMIBIA
   []

Capabilities
The defence authorities aim to develop a small, mobile professional force. According to the constitution, the Namibian Defence Force's (NDF's) primary mission is territorial defence. Secondary roles include assisting the civil power in domestic support operations, assisting the AU and the SADC and supporting UN missions. The NDF Development Strategy 2012-22 states that the NDF design should be based on a conventional force with a force-projection capability. Namibia is a member of the AU and the SADC, with which the navy exercises as part of its Standing Maritime Committee. There is a permanent commission on defence and security with Zambia that meets annually. An MoU on training and cooperation was signed with Botswana in late 2018. While the NDF receives a comparatively large proportion of the state budget, the government has acknowledged that funding problems led training to almost cease, especially for recruits, though the services continued training at low levels. Namibia has deployed on AU and UN missions, but there is only limited capacity for independent power projection. The NDF is equipped for the most part with ageing or obsolescent systems, which it has ambitions to replace. However, economic diffilties make this unlikely in the near term. The country has a limited defence-manufacturing sector covering armoured vehicles, tactical communications and ammunition, as well as some broader industrial business interests.
Способности
Оборонные ведомства стремятся создать небольшие, мобильные профессиональные силы. Согласно Конституции, основной задачей намибийских Сил обороны (NDF) является территориальная оборона. Второстепенные роли включают оказание помощи гражданской власти в операциях по оказанию внутренней поддержки, оказание помощи AU и SADC и поддержку миссий ООН. В Стратегии развития NDF на 2012-22 годы говорится, что проект NDF должен основываться на обычных силах с возможностью прогнозирования силы. Намибия является членом AU и SADC, с которыми Военно-морской флот проводит учения в рамках своего постоянного морского комитета. При Замбии существует постоянная комиссия по обороне и безопасности, которая собирается ежегодно. В конце 2018 года с Ботсваной был подписан Меморандум о взаимопонимании в области подготовки кадров и сотрудничества. Хотя NDF получает сравнительно большую долю государственного бюджета, правительство признало, что проблемы с финансированием привели к почти полному прекращению обучения, особенно для новобранцев, хотя службы продолжали обучение на низком уровне. Намибия развернула свои силы в миссиях АС и ООН, но возможности ограничены. NDF по большей части оснащен устаревшими или устаревшими системами, которые они стремятся заменить. Однако экономические трудности делают это маловероятным в ближайшей перспективе. Страна имеет ограниченный оборонно-промышленный сектор, охватывающий бронетехнику, тактическую связь и боеприпасы, а также некоторые более широкие интересы промышленного бизнеса.

ACTIVE 9,900 (Army 9,000 Navy 900) Paramilitary 6,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 9,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce regt
Light
   3 inf bde (total: 6 inf bn)
Other
   1 (Presidential Guard) gd bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde with (1 arty regt)
   1 AT regt
   1 engr regt
   1 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
AIR DEFENCE
   1 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-54/T-55!; T-34!
   RECCE 12 BRDM-2
   IFV 7: 5 Type-05P mod (with BMP-1 turret); 2 Wolf Turbo 2 mod (with BMP-1 turret)
   APC 61
    APC (W) 41: 10 BTR-60; 3 Type-05P; 28 Wolf Turbo 2
    PPV 20 Casspir
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 82mm B-10
   GUNS 12+: 57mm; 76mm 12 ZIS-3
ARTILLERY 72
   TOWED 140mm 24 G-2
   MRL 122mm 8: 5 BM-21 Grad; 3 PHL-81
   MOR 40: 81mm; 82mm
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence FN-6; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 65
    SP 23mm 15 Zumlac
    TOWED 50+: 14.5mm 50 ZPU-4; 57mm S-60

Navy ~900
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 7
   PSO 1 Elephant with 1 hel landing platform
   PCC 3: 2 Daures (ex-PRC Haiqing (Type-037-IS)) with 2 FQF-2300 A/S mor; 1 Oryx
   PB 3: 1 Brendan Simbwaye (BRZ GrajaЗ); 2 Terrace Bay (BRZ Marlim)
AIRCRAFT TPT Light 1 F406 Caravan II
HELICOPTERS TPT Medium 1 S-61L

Marines ~700
Air Force
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-7 (F-7NM); FT-7 (FT-7NG)
ISR
   1 sqn with O-2A Skymaster
TRANSPORT
   Some sqn with An-26 Curl; Falcon 900; Learjet 36; Y-12
TRAINING
   1 sqn with K-8 Karakorum*
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with H425; Mi-8 Hip; Mi-25 Hind D; SA315 Lama (Cheetah); SA316B Alouette III (Chetak)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 12 combat capable
   FTR 8: 6 F-7NM; 2 FT-7 (FT-7NG)
   ISR 5 Cessna O-2A Skymaster
   TPT 6: Light 5: 2 An-26 Curl; 1 Learjet 36; 2 Y-12; PAX 1 Falcon 900
   TRG 4+ K-8 Karakorum*
HELICOPTERS
   ATK 2 Mi-25 Hind D
   MRH 5: 1 H425; 1 SA315 Lama (Cheetah); 3 SA316B Alouette III (Chetak)
   TPT Medium 1 Mi-8 Hip

Paramilitary 6,000
Police Force Special Field Force 6,000 (incl Border Guard and Special Reserve Force)

DEPLOYMENT
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2
SUDAN: UN UNAMID 1; 3 obs; UN UNISFA 3; 1 obs


   NIGER
   []

Capabilities
Maintaining internal and border security are key roles for the armed forces, in light of the regional threat from Islamist groups. Defencepolicy developments in recent years have enabled Niger's armed forces to professionalise. The country is a member of the G5 Sahel group and part of the Multinational Joint Task Force fihting Boko Haram in the Lake Chad Basin. France has conducted joint counterterrorism operations with Niger's armed forces, while Germany has developed an air-transport base at Niamey to supply its troops in neighbouring Mali. France maintains an air contingent at Niamey, where there is also a detachment of US UAVs. Niger's armed forces are combat experienced and relatively well trained, receiving training support from France, Italy and the US. Deployment capabilities are limited to neighbouring countries without external support. Operations in austere environments have demonstrated adequate sustainment and manoeuvre capacity. However, the armed forces are generally under-equipped and -resourced for the tasks they face. Apart from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence-industrial capability.
Способности
Поддержание внутренней и пограничной безопасности является ключевой ролью Вооруженных сил в свете региональной угрозы со стороны исламистских группировок. Развитие оборонной политики в последние годы позволило вооруженным силам Нигера стать более профессиональными. Эта страна является членом Сахельской группы G5 и частью многонациональной совместной целевой группы по борьбе с Боко Харам в бассейне озера Чад. Франция провела совместные контртеррористические операции с вооруженными силами Нигера, а Германия создала военно-транспортную базу в Ниамее для снабжения своих войск в соседнем Мали. Франция поддерживает воздушный контингент в Ниамее, где также находится отряд американских беспилотников. Вооруженные силы Нигера имеют боевой опыт и относительно хорошо обучены, получая учебную поддержку от Франции, Италии и США. Возможности развертывания ограничены соседними странами без внешней поддержки. Операции в суровых условиях продемонстрировали достаточную устойчивость и способность к маневру. Однако вооруженные силы, как правило, недостаточно оснащены и обеспечены ресурсами для выполнения стоящих перед ними задач. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, страна не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 5,300 (Army 5,200 Air 100) Paramilitary 5,400
Conscript liability Selective conscription, 2 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 5,200
   3 Mil Districts
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   4 armd recce sqn
Light
   7 inf coy
Air Manoeuvre
   2 AB coy
COMBAT SUPPORT
   1 engr coy
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
AIR DEFENCE
   1 AD coy
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
RECCE 132: 35 AML-20/AML-60; 90 AML-90; 7 VBL
APC 45
APC (W) 24: 22 Panhard M3; 2 WZ-523
PPV 21 Puma M26-15
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
RCL 14: 75mm 6 M20; 106mm 8 M40
ARTILLERY MOR 40: 81mm 19 Brandt; 82mm 17; 120mm 4 Brandt
AIR DEFENCE GUNS 39
SP 20mm 10 Panhard M3 VDAA
TOWED 20mm 29

Air Force 100
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2 combat capable
ATK 2 Su-25 Frogfoot
ISR 6: 4 Cessna 208 Caravan; 2 DA42 MPP Twin Star
TPT 7: Medium 1 C-130H Hercules; Light 5: 1 An-26 Curl; 2 Cessna 208 Caravan; 1 Do-28 Skyservant; 1 Do-228-201; PAX 1 B-737-700 (VIP)
HELICOPTERS
ATK 2 Mi-35P Hind
MRH 5: 2 Mi-17 Hip; 3 SA342 Gazelle

Paramilitary 5,400
Gendarmerie 1,400
Republican Guard 2,500
National Police 1,500

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 3; 1 obs
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 5; 4 obs
MALI: UN MINUSMA 861; 2 obs; 1 inf bn

FOREIGN FORCES
France OpИration Barkhane 500; 1 FGA det with 2 Mirage 2000C; 2 Mirage 2000D; 1 tkr/tpt det with 1 C-135FR; 1 C-160; 1 UAV det with 4 MQ-9A Reaper
Germany OpИration Barkhane 2 C-160
Italy MISIN 70
United States 800


   NIGERIA
   []

Capabilities
Nigeria is the region's principal military power and faces numerous security challenges, including from Boko Haram and militants in the Delta. The challenge from Boko Haram, and the relative weaknesses exposed in the armed forces, have led to reform initiatives. There have been operational changes, including attempts to implement counter-insurgency tactics and generate forward-oper ating bases and quick-reaction groups. Nigeria is central to several regional security initiatives and is part of the Multinational Joint Task Force. It is a key member of the ECOWAS Standby Force. Military and security assistance is either discussed or under way with Germany, the UK and the US. The UK bases its British Defence Staf West Africa in Nigeria. Effrts have been made to improve training, notably in the air force, with the establishment of Air Training Command and Ground Training Command. The UK has deployed short-term training teams to Nigeria. Contractors have also been used to improve training levels. Nigeria is able to mount regional operations, though its deployable capacities remain limited. There is a plan (with fiance allocated in the 2018 budget) to acquire JF-17 combat aircraft. Deliveries of attack helicopters continue, and an effrt has been made to refurbish previously stored aircraft. A number of small coastal-patrol boats have been acquired in recent years in light of security requirements in the Delta region. Nigeria is developing its defence-industrial capacity, including the development of local production facilities for small arms and protected patrol vehicles.
Способности
Нигерия является главной военной державой региона и сталкивается с многочисленными угрозами безопасности, в том числе со стороны "Боко Харам" и боевиков в дельте реки. Вызов со стороны "Боко Харам" и относительная слабость, выявленная в Вооруженных силах, привели к инициативам по реформированию. Произошли оперативные изменения, включая попытки внедрить тактику борьбы с повстанцами и создать передовые оперативные базы и группы быстрого реагирования. Нигерия занимает центральное место в ряде региональных инициатив в области безопасности и является частью многонациональной совместной целевой группы. Она является одним из ключевых членов резервных сил ECOWAS. Военная помощь и помощь в области безопасности либо обсуждаются, либо осуществляются с Германией, Великобританией и США. Великобритания базирует свой британский военный штаб в Западной Африке в Нигерии. Были приняты меры по улучшению подготовки, особенно в военно-воздушных силах, с созданием командования воздушной подготовки и командования наземной подготовки. Великобритания направила в Нигерию краткосрочные учебные группы. Подрядчики также использовались для повышения уровня профессиональной подготовки. Нигерия способна проводить региональные операции, хотя ее возможности для развертывания остаются ограниченными. Есть план (с выделением средств в бюджете на 2018 год) по приобретению боевых самолетов JF-17. Поставки ударных вертолетов продолжаются, и было принято решение о модернизации ранее хранившихся самолетов. В последние годы в связи с требованиями безопасности в районе дельты было приобретено несколько небольших катеров береговой охраны. Нигерия развивает свой оборонно-промышленный потенциал, включая создание местных производственных мощностей для производства стрелкового оружия и охранных патрульных машин.

ACTIVE 135,000 (Army 100,000 Navy 25,000 Air 10,000) Paramilitary 80,000
Reserves planned, none org

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 100,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 spec ops bn
   3 (mobile strike team) spec ops units
   1 ranger bn
MANOEUVRE
Armoured
   1 (3rd) armd div (1 armd bde, 1 arty bde)
Mechanised
   1 (1st) mech div (1 recce bn, 1 mech bde, 1 mot inf bde, 1 arty bde, 1 engr regt)
   1 (2nd) mech div (1 recce bn, 1 armd bde, 1 arty bde, 1 engr regt)
   1 (81st) composite div (1 recce bn, 1 mech bde, 1 arty bde, 1 engr regt)
Light
   1 (6th) inf div (1 amph bde, 2 inf bde)
   1 (7th) inf div (1 spec ops bn, 1 recce bn(-), 1 armd bde, 7 (task force) inf bde, 1 arty bde, 1 engr regt)
   1 (8th Task Force) inf div (2 inf bde)
   1 (82nd) composite div (1 recce bn, 3 mot inf bde, 1 arty bde, 1 engr regt)
   1 (Multi-national Joint Task Force) bde (2 inf bn(-))
Other
   1 (Presidential Guard) gd bde (4 gd bn)
AIR DEFENCE
   1 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 319: 176 Vickers Mk 3; 100 T-55!; 12 T-72AV; 31 T-72M1
LT TK 157 FV101 Scorpion
RECCE 342: 90 AML-60; 40 AML-90; 70 EE-9 Cascavel; 50 FV721 Fox; 20 FV601 Saladin Mk2; 72 VBL
IFV 32: 10 BTR-4EN; 22 BVP-1
APC 655+
APC (T) 317: 250 4K-7FA Steyr; 67 MT-LB
APC (W) 282+: 110 Cobra; 10 FV603 Saracen; 110 AVGP Grizzly mod/Piranha I 6x6; 47 BTR-3UN; 5 BTR-80; some EE-11 Urutu (reported)
PPV 56+: 16 Caiman; 8 Maxxpro; 9 Proforce Ara; 23 REVA III 4в4; Streit Spartan; Streit Cougar (Igirigi); Streit Typhoon; Bigfoot
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
ARV 17+: AVGP Husky; 2 Greif; 15 Vickers ARV
VLB MTU-20; VAB
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
RCL 84mm Carl Gustav; 106mm M40A1
ARTILLERY 517+
SP 155mm 39 Palmaria
TOWED 106: 105mm 50 M-56; 122mm 49 D-30/D-74; 130mm 7 M-46; (155mm 24 FH-77B in store)
MRL 122mm 42: 10 BM-21 Grad; 25 APR-21; 7 RM-70
MOR 330+: 81mm 200; 82mm 100; 120mm 30+
AIR DEFENCE
SAM Point-defence 16+: 16 Roland; Blowpipe; 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
GUNS 90+
SP 23mm 30 ZSU-23-4 Shilka
TOWED 60+: 20mm 60+; 23mm ZU-23; 40mm L/70

Navy 25,000 (incl Coast Guard)
Western Comd HQ located at Apapa; Eastern Comd HQ located at Calabar; Central Comd HQ located at Brass
EQUIPMENT BY TYPE
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS 1
FRIGATES FFGHM 1 Aradu! (GER MEKO 360) with 8 single lnchr with Otomat AShM, 1 octuple Albatros lnchr with Aspide SAM, 2 triple STWS 1B 324mm ASTT with A244 LWT, 1 127mm gun (capacity 1 med hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 121
CORVETTES FSM 1 Erinomi! (UK Vosper Mk 9) with
   1 triple lnchr with Seacat! SAM, 1 twin 375mm A/S mor, 1 76mm gun
PSOH 4: 2 Centenary with 1 76mm gun; 2 Thunder (exUS Hamilton) with 1 76mm gun
PCFG 1 Sipri! (FRA Combattnte) with 2 twin lnchr with MM38 Exocet AShM, 1 76mm gun
PCF 2 Siri (FRA Combattnte IIIB) with 1 76mm gun
PCO 4 Kyanwa (ex-US CG Balsam)
PCC 2 Ekpe! (GER Lurssen 57m) with 1 76mm gun
PBF 33: 21 Manta (Suncraft 17m); 4 Manta MkII; 3 Shaldag II; 2 Torie (Nautic Sentinel 17m); 3 Wave Rider
PB 74: 1 Andoni; 1 Dorina (FPB 98); 5 Okpoku (FPB 72); 1 Karaduwa; 1 Sagbama; 2 Sea Eagle (Suncraft 38m); 15 Stingray (Suncraft 16m); 40 Suncraft 12m; 4 Swiftships; 2 Town (of which one laid up); 2 Yola!
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 2:
MCC 2 Ohue (ITA Lerici mod)
AMPHIBIOUS 4
LC LCVP 4 Stingray 20
LOGISTICS AND SUPPORT 1
AX 1 Prosperity
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
MRH 2 AW139 (AB-139)
TPT Light 3 AW109E Power!

Special Boat Service 200
EQUIPMENT BY TYPE
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit

Air Force 10,000
FORCES BY ROLE
Very limited op capability
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with F-7 (F-7NI); FT-7 (FT-7NI)
MARITIME PATROL
   1 sqn with ATR-42-500 MP; Do-128D-6 Turbo SkyServant; Do-228-100/200
TRANSPORT
   2 sqn with C-130H Hercules; C-130H-30 Hercules; G-222
   1 (Presidential) gp with B-727; B-737BBJ; BAe-125-800; Beech 350 King Air; Do-228-200; Falcon 7X; Falcon 900; Gulfstream IV/V
TRAINING
   1 unit with Air Beetle!
   1 unit with Alpha Jet*
   1 unit with L-39 Albatros!*; MB-339A*
   1 unit with Super Mushshak; DA40NG
   1 hel unit with Mi-34 Hermit (trg)
ATTACK HELICOPTER
   1 sqn with Mi-24/Mi-35 Hind!
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with H215 (AS332) Super Puma; (AS365N) Dauphin; AW109LUH; H135
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 60 combat capable
FTR 12: 10 F-7 (F-7NI); 2 FT-7 (FT-7NI)
ELINT 2 ATR-42-500 MP
TPT 32: Medium 5: 1 C-130H Hercules (4 more in store!); 1 C-130H-30 Hercules (2 more in store); 3 G.222! (2 more in store!); Light 18: 3 Beech 350 King Air; 1 Cessna 550 Citation; 8 Do-128D-6 Turbo SkyServant; 1 Do-228-100; 5 Do-228-200 (incl 2 VIP); PAX 9: 1 B-727; 1 B-737BBJ; 1 BAe 125-800; 2 Falcon 7X; 2 Falcon 900; 1 Gulfstream IV; 1 Gulfstream V
TRG 118: 58 Air Beetle! (up to 20 awaiting repair); 3 Alpha Jet A*; 10 Alpha Jet E*; 2 DA40NG; 23 L-39ZA Albatros!*; 12 MB-339AN* (all being upgraded); 10 Super Mushshak
HELICOPTERS
ATK 15: 2 Mi-24P Hind; 4 Mi-24V Hind; 3 Mi-35 Hind; 2 Mi-35P Hind; 4 Mi-35M Hind
MRH 11+: 6 AW109LUH; 2 Bell 412EP; 3+ SA341 Gazelle TPT 19: Medium 11: 2 AW101; 5 H215 (AS332) Super Puma (4 more in store); 3 AS365N Dauphin; 1 Mi-171Sh;
Light 9: 4 H125 (AS350B) Ecureuil; 1 AW109; 1 Bell 205; 3 H135
UNMANNED AERIAL VEHICLES 2+
CISR Heavy 1+ CH-3
ISR 1: Medium (9 Aerostar non-operational); Light 1+ Tsaigami
AIR-LAUNCHED MISSILES
AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; PL-9C
ASM AR-1
BOMBS INS/GPS guided FT-9

Paramilitary ~80,000
Security and Civil Defence Corps 80,000
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC 80+
APC (W) 74+: 70+ AT105 Saxon!; 4 BTR-3U; UR-416
PPV 6 Springbuck 4x4
AIRCRAFT TPT Light 4: 1 Cessna 500 Citation I; 2
PA-31 Navajo; 1 PA-31-350 Navajo Chieftain
HELICOPTERS TPT Light 5: 2 Bell 212 (AB-212); 2 Bell 222 (AB-222); 1 Bell 429

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 2; 6 obs
GAMBIA: ECOWAS ECOMIG 200
GUINEA-BISSAU: ECOWAS ECOMIB 100
LEBANON: UN UNIFIL 1
MALI: UN MINUSMA 83; 4 obs; 1 fd hospital
SOMALIA: UN UNSOS 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 5; 7 obs
SUDAN: UN UNAMID 126; 7 obs; 1 sigs unit; 1 fd hospital; UN UNISFA 2; 2 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 4 obs

FOREIGN FORCES
United Kingdom 50 (trg teams)


   RWANDA
   []

Capabilities
Rwanda is one of the principal security actors in the East African region, with disciplined and well-trained armed forces. Their principal missions are to defend territorial integrity and national sovereignty. The country filds a relatively large army, but units are lightly equipped, with little mechanisation. Rwanda signed a Mutual Defence Treaty with Kenya and Uganda in 2014 and participates in the East African Standby Force. A law on downsizing and demobilising elements of the armed forces was published in October 2015 and there have in recent years been offial retirement ceremonies for those reaching rank-related retirement ages. The lack of fied-wing aircraft limits the armed forces' ability to independently deploy much beyond personnel overseas. There have been some acquisitions of modern artillery and armoured vehicles. There is limited maintenance capacity but Rwanda does not possess a defence-industrial base
Способности
Руанда является одним из главных субъектов безопасности в восточноафриканском регионе, располагая дисциплинированными и хорошо подготовленными вооруженными силами. Их главные задачи - защита территориальной целостности и национального суверенитета. Страна располагает относительно большой армией, но ее подразделения слабо оснащены и слабо механизированы. Руанда подписала договор о взаимной обороне с Кенией и Угандой в 2014 году и участвует в восточноафриканских резервных силах. В октябре 2015 года был опубликован закон о сокращении численности и демобилизации военнослужащих, и в последние годы для тех, кто достиг пенсионного возраста, связанного с рангом, проводятся официальные церемонии выхода на пенсию. Отсутствие самолетов ограничивает возможности Вооруженных сил по самостоятельному развертыванию значительно большего количества личного состава за рубежом. Были сделаны некоторые приобретения современной артиллерии и бронетехники. Существует ограниченный потенциал технического обслуживания, но Руанда не обладает оборонно-промышленной базой

ACTIVE 33,000 (Army 32,000 Air 1,000) Paramilitary 2,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 32,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   2 cdo bn
   4 inf div (3 inf bde)
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
MBT 34: 24 T-54/T-55; 10 Tiran-5
RECCE 106: ~90 AML-60/AML-90; 16 VBL
IFV 35+: BMP; 15 Ratel-90; 20 Ratel-60
APC 90+
APC (W) 50+: BTR; Buffalo (Panhard M3); 30 Cobra; 20 WZ-551 (reported)
PPV 40 RG-31 Nyala
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
ARV T-54/T-55 reported
ARTILLERY 171+
SP 11: 122mm 6 SH-3; 155mm 5 ATMOS 2000
TOWED 35+: 105mm some; 122mm 6 D-30; 152mm 29 Type-54 (D-1)!
MRL 10: 122mm 5 RM-70; 160mm 5 LAR-160
MOR 115: 81mm; 82mm; 120mm
AIR DEFENCE SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
GUNS ~150: 14.5mm; 23mm; 37mm

Air Force ~1,000
FORCES BY ROLE
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17/Mi-17MD/Mi-17V-5/Mi-17-1V Hip H; Mi-24P/V Hind
EQUIPMENT BY TYPE
HELICOPTERS
ATK 5: 2 Mi-24V Hind E; 3 Mi-24P Hind
MRH 12: 1 AW139; 4 Mi-17 Hip H; 1 Mi-17MD Hip H; 1 Mi-17V-5 Hip H; 5 Mi-17-1V Hip H
TPT Light 1 AW109S

Paramilitary
District Administration Security Support Organ ~2,000

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 1,378; 8 obs; 2 inf bn; 1 fd hospital
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2,774; 23 obs; 3 inf bn; 2 hel sqn
SUDAN: UN UNAMID 1,671; 5 obs; 2 inf bn; UN UNISFA 2; 3 obs


   SENEGAL
   []

Capabilities
Senegal's armed forces have robust international relationships and experience in deployments abroad. Their focus is internal and border security, including countering insurgency in the country's south and Islamist activity in neighbouring states, as well as combating narcotics traffiing. Under the `Horizon 2025' programme, the defence authorities intend to reorganise and reequip key defence organisations and renew infrastructure. Areas for improvement include mobility and firepower. Despite limited resources, there are plans to improve operational capabilities and introduce cohesive training regimes for garrisoned troops and in tactical training centres. There are also plans to increase personnel numbers by around 4,000. Senegal's principal defence relationship is with France, which has a military presence in country of some 350 troops and with which it signed a defence-cooperation agreement in 2013. French military forces deliver training assistance, including in search and rescue. The US also provides security assistance, including to the national police and gendarmerie. In September 2018, Senegal opened a counter-terrorism training centre at the CET-7 military base at Thies, funded through the US State Department's Anti-Terrorism Assistance programme. Senegal takes part in the US Flintlock counter-terrorism exercise and with US partner nations from the Trans-Sahara Counterterrorism Partnership. The armed forces are able to deploy personnel using organic airlift, as demonstrated during the deployment to Gambia, but short-notice movements of heavy equipment would be problematic without external assistance. Modernisation of the air force is a priority, and Senegal is looking to revive a modest jet capability with the intended purchase of two L-39s, having ordered a small number of turboprop trainers. Refurbished Mi-24 helicopters have been returned to the inventory, while land-force recapitalisation is taking place in light of the Horizon 2025 programme. Bar limited maintenance facilities, the country has no domestic defenceindustrial capability.
Способности
Вооруженные силы Сенегала имеют прочные международные связи и опыт развертывания за рубежом. В центре их внимания - внутренняя и пограничная безопасность, в том числе противодействие мятежам на юге страны и исламистской деятельности в соседних государствах, а также борьба с незаконным оборотом наркотиков. В рамках программы "Горизонт 2025" оборонные ведомства намерены реорганизовать и перевооружить ключевые оборонные организации, обновить инфраструктуру. Области для улучшения включают мобильность и огневая мощь. Несмотря на ограниченные ресурсы, существуют планы по повышению оперативного потенциала и внедрению согласованных режимов обучения для гарнизонных войск и в центрах тактической подготовки. Кроме того, планируется увеличить численность персонала примерно на 4000 человек. Основные оборонные отношения Сенегала связаны с Францией, которая имеет военное присутствие в стране около 350 военнослужащих и с которой он подписал соглашение о сотрудничестве в области обороны в 2013 году. Французские вооруженные силы оказывают учебную помощь, в том числе в поиске и спасении людей. США также оказывают помощь в обеспечении безопасности, в том числе Национальной полиции и жандармерии. В сентябре 2018 года Сенегал открыл учебный центр по борьбе с терроризмом на военной базе CET-7 в Тисе, финансируемый по линии программы Государственного департамента США по оказанию помощи в борьбе с терроризмом. Сенегал принимает участие в контртеррористических учениях США Flintlock и совместно с другими странами-партнерами США из Транссахарского антитеррористического партнерства. Вооруженные силы могут развертывать личный состав с использованием органического воздушного транспорта, как это было продемонстрировано в ходе развертывания в Гамбии, но без внешней помощи перемещение тяжелой техники в короткие сроки было бы проблематичным. Модернизация ВВС является приоритетной задачей, и Сенегал рассчитывает возродить скромный реактивный потенциал за счет запланированной покупки двух L-39, заказав небольшое количество турбовинтовых тренажеров. Отремонтированные вертолеты Ми-24 были возвращены на службу, в то время как рекапитализация сухопутных войск осуществляется в свете программы Horizon 2025. Несмотря на ограниченные возможности технического обслуживания, страна не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 13,600 (Army 11,900 Navy 950 Air 750) Paramilitary 5,000
Conscript liability Selective conscription, 24 months

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 11,900 (incl conscripts)
   7 Mil Zone HQ
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   4 armd recce bn
Light
   1 cdo bn
   6 inf bn
Air Manoeuvre
   1 AB bn
Other
   1 (Presidential Guard) horse cav bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty bn
   1 engr bn
   3 construction coy
   1 sigs bn
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log bn
   1 med bn
   1 trg bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
ASLT 27 PTL-02 Assaulter
RECCE 145: 30 AML-60; 74 AML-90; 10 M8; 4 M20; 27 RAM Mk3
IFV 26 Ratel-20
APC 81
APC (T) 12 M3 half-track
APC (W) 22: 2 Oncilla; 16 Panhard M3; 4 WZ-551 (CP)
PPV 47: 8 Casspir; 39 Puma M26-15
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
ARV 1 Puma M36
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
MSL MANPATS Milan
ARTILLERY 82
TOWED 20: 105mm 6 HM-2/M101; 155mm 14: ~6 Model-50; 8 TR-F1
MRL 122mm 6 BM-21 Grad (UKR Bastion-1 mod)
MOR 56: 81mm 24; 120mm 32
AIR DEFENCE GUNS TOWED 39: 14.5mm 6 ZPU-4 (tch); 20mm 21 M693; 40mm 12 L/60

Navy (incl Coast Guard) 950
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 cdo coy
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 5
PCO 1 Fouladou (OPV 190 Mk II)
PCC 1 Njambour (FRA SFCN 59m) with 2 76mm gun
PBF 1 Ferlo (RPB 33)
PB 2: 1 Conejera; 1 Kedougou
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 2
LCT 2 Edic 700
LOGISTICS AND SUPPORT 1
AG 1
Air Force 750
FORCES BY ROLE
MARITIME PATROL/SEARCH & RESCUE
   1 sqn with C-212 Aviocar; CN235; Bell 205 (UH-1H Iroquois)
ISR
   1 unit with BN-2T Islander (anti-smuggling patrols)
TRANSPORT
   1 sqn with B-727-200 (VIP); F-27-400M Troopship
TRAINING
   1 sqn with R-235 Guerrier*; TB-30 Epsilon
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with AS355F Ecureuil II; Bell 206; Mi-35P Hind; Mi-171Sh
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 1 combat capable
TPT 10: Light 8: 1 BN-2T Islander (govt owned, mil op); 1 C-212-100 Aviocar; 2 CN235; 2 Beech B200 King Air; 2 F-27-400M Troopship (3 more in store); PAX 2: 1 A319; 1 B-727-200 (VIP)
TRG 7: 1 R-235 Guerrier*; 6 TB-30 Epsilon
HELICOPTERS
ATK 5: 3 Mi-24V Hind D; 2 Mi-35P Hind
MRH 1 AW139
TPT 8: Medium 2 Mi-171Sh; Light 6: 1 AS355F Ecureuil II; 1 Bell 205 (UH-1H Iroquois); 2 Bell 206; 2 PZL Mi-2 Hoplite

Paramilitary 5,000
Gendarmerie 5,000
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
RECCE 11 RAM Mk3
APC 35:
APC (W) 23: 6 Bastion APC; 5 EE-11 Urutu; 12 VXB-170
PPV 12 Gila
AUV 25 Ejder Yalcin

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 111; 1 atk hel sqn
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 7; 1 obs
GAMBIA: ECOWAS ECOMIG 250
LIBERIA: UN UNMIL 1
MALI: UN MINUSMA 1,095; 2 inf bn
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 39

FOREIGN FORCES
France 350; 1 Falcon 50MI
Spain Operation Barkhane 57; 1 C-130H Hercules


   SEYCHELLES
   []

Capabilities
The Seychelles maintains one of the smallest standing armed forces in the world. Its proximity to key international shipping lanes is of strategic signifiance. The Seychelles People's Defence Force (PDF) primarily focus on maritime security and counterpiracy operations. The country hosts US military forces conducting maritime-patrol activities on a rotational basis, including the operation of unarmed UAVs. India maintains strong defence ties with the Seychelles, donating equipment, providing maintenance and supporting effrts to enhance its maritime-patrol and -surveillance capability. There are ongoing plans to further the Seychelles' defence cooperation with China. The Seychelles has participated in and hosted a number of multinational maritime-security exercises. The PDF does not deploy overseas and has a limited capacity to deploy and support troops operating in the archipelago. Modern platforms in the air force and coastguard comprise donations from China, India and the UAE. There is no traditional domestic defence industry.
Способности
Сейшельские острова содержат одну из самых маленьких постоянных вооруженных сил в мире. Его близость к ключевым международным судоходным путям имеет стратегическое значение. Народные Силы обороны Сейшельских островов (PDF) в первую очередь сосредоточены на морской безопасности и операциях по борьбе с пиратством. В стране размещены вооруженные силы США, осуществляющие морское патрулирование на ротационной основе, включая эксплуатацию невооруженных БПЛА. Индия поддерживает прочные оборонные связи с Сейшельскими островами, давая оборудование, обеспечивая техническое обслуживание и поддержку в целях укрепления своего потенциала в области морского патрулирования и наблюдения. В настоящее время существуют планы дальнейшего развития оборонного сотрудничества Сейшельских островов с Китаем. Сейшельские острова участвовали и принимали у себя ряд многонациональных учений по обеспечению безопасности на море. PDF не развертывается за рубежом и имеет ограниченные возможности для развертывания и поддержки войск, действующих на архипелаге. Современные платформы в ВВС и береговой охране состоят из поставок из Китая, Индии и ОАЭ. Нет традиционной отечественной оборонной промышленности.

ACTIVE 420 (Land Forces 200; Coast Guard 200; Air Force 20)
ORGANISATIONS BY SERVICE
People's Defence Force

Land Forces 200
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Light
   1 inf coy
Other
   1 sy unit
COMBAT SUPPORT
   1 MP unit
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
RECCE 6 BRDM-2!
ARTILLERY MOR 82mm 6 M-43!
AIR DEFENCE GUNS TOWED 14.5mm ZPU-2!; ZPU-4!; 37mm M-1939!

Coast Guard 200 (incl 80 Marines)
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 8
PCO 3: 1 Andromache (ITA Pichiott 42m); 2 Topaz (exIND Trinkat)
PBF 1 Hermes (ex-IND Coastal Interceptor Craft)
PB 4: 2 Le Vigilant (ex-UAE Rodman 101); 1 Etoile (Shanghai II mod); 1 Fortune (UK Tyne)

Air Force 20
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT
TPT Light 5: 1 DHC-6-320 Twin Ottr; 2 Do-228; 2 Y-12


   SIERRA LEONE
   []

Capabilities
The armed forces' primary task is to ensure internal and border security and provide forces for continental peacekeeping missions. With international support, there remains a focus on building defence institutions, generating formal defence documentation and improving planning functions. The UK is heavily involved in supporting the development of Sierra Leone's security institutions and improving training. UK training has developed command-andcontrol systems around disaster response, and readiness training for peace-support operations. UK training is also intended to boost the capacity of the police force, so that military support is only needed in major emergencies. The intent is for Freetown's Horton Academy to develop into a regional centre of excellence for SSR. Defence ties with China include personnel exchanges and capacity-building for peacekeeping operations. The armed forces' ability to deploy anything other than small units is constrained by force size and logistics-support capacity. Logistics support received a boost in 2017 with the donation by ECOWAS states of soft-skinned vehicles, water bowsers and fuel trucks. Capability remains limited in other areas, including in assets that would enable air and maritime surveillance. There is no domestic defence-industrial capability.
Способности
Главной задачей вооруженных сил является обеспечение внутренней и пограничной безопасности, а также обеспечение сил для континентальных миротворческих миссий. При международной поддержке основное внимание по-прежнему уделяется созданию оборонных институтов, подготовке официальной оборонной документации и совершенствованию функций планирования. Соединенное Королевство активно участвует в поддержке развития институтов безопасности Сьерра-Леоне и повышении уровня подготовки кадров. Британская служба подготовки кадров разработала системы командования и управления в связи с реагированием на стихийные бедствия и подготовкой к операциям по поддержанию мира. Обучение в Соединенном Королевстве также направлено на повышение потенциала полицейских сил, так что военная поддержка необходима только в крупных чрезвычайных ситуациях. Цель состоит в том, чтобы Фритаунская Хортонская Академия превратилась в региональный центр передового опыта для ССР. Оборонные связи с Китаем включают обмен кадрами и наращивание потенциала для миротворческих операций. Способность вооруженных сил развертывать что-либо, кроме небольших подразделений, ограничена размером сил и возможностями материально-технического обеспечения. В 2017 году благодаря пожертвованию государствами-членами ЭКОВАС мягкотелых транспортных средств, водовозов и бензовозов материально-техническая поддержка получила новый импульс. Потенциал остается ограниченным и в других областях, в том числе в отношении средств, которые позволят осуществлять воздушное и морское наблюдение. Нет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 8,500 (Joint 8,500)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Armed Forces 8,500
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 recce unit
Light
   3 inf bde (total: 12 inf bn)
COMBAT SUPPORT
   1 engr regt
   1 int unit
   1 MP unit
   1 sigs unit
COMBAT SUPPORT
   1 log unit
   1 fd hospital
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
APC PPV 4: 3 Casspir; 1 Mamba Mk5
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
RCL 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 37
TOWED 122mm 6 Type-96 (D30)
MOR 31: 81mm ~27; 82mm 2; 120mm 2
HELICOPTERS MRH 2 Mi-17 Hip H/Mi-8 Hip!
AIR DEFENCE GUNS 7: 12.7mm 4; 14.5mm 3

Maritime Wing ~200
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS PB 2: 1
Shanghai III!; 1 Isle of Man
DEPLOYMENT
LEBANON: UN UNIFIL 3
MALI: UN MINUSMA 10; 2 obs
SOMALIA: UN UNSOM 2 obs; UN UNSOS 1 obs
SUDAN: UN UNAMID 4; UN UNISFA 2; 1 obs


   SOMALIA
   []

Capabilities
Internal stability remains fragile following decades of conflict and insurgency. Deployed international forces provide security, stabilisation and capacity building, with a transition plan in place for the country to assume full security responsibility. The Somali National Army (SNA) remains weak in terms of both organisation and military capability. US forces are deployed independently to Somalia and target militant groups. Plans to professionalise, legitimatise and unite the loose collections of clan-based militia groups that form the SNA have yet to be fully realised. Although training programmes have been delivered by a number of countries, organisations and private-security companies there are no common training standards throughout the army. There is no capacity to deploy beyond national borders, while there is minimal national infrastructure available to support domestic operations. The equipment inventory is limited, and government plans to re-establish and equip Somalia's air and maritime forces remain unfulfilled. There is no domestic defence-industrial capability.
Способности
Внутренняя стабильность остается хрупкой после десятилетий конфликтов и мятежей. Развернутые международные силы обеспечивают безопасность, стабилизацию и наращивание потенциала, а также разрабатывают план перехода, который позволит стране взять на себя всю полноту ответственности за обеспечение безопасности. Сомалийская Национальная армия (SNA) остается слабой как с точки зрения организации, так и с точки зрения военного потенциала. Американские войска самостоятельно дислоцируются в Сомали и нацеливаются на группы боевиков. Планы по профессионализации, легитимизации и объединению разрозненных групп ополченцев на основе кланов, образующих SNA, еще не полностью реализованы. Несмотря на то, что ряд стран, организаций и частных охранных компаний осуществляют учебные программы, единых стандартов подготовки в армии не существует. Нет потенциала для развертывания за пределами национальных границ, в то время как имеется минимальная национальная инфраструктура для поддержки внутренних операций. Запасы оборудования ограничены, и планы правительства по восстановлению и оснащению Военно-воздушных и морских сил Сомали остаются невыполненными. Нет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 19,800 (Army 19,800)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 19,800 (plus further militias (to be integrated))
FORCES BY ROLE
COMMAND
   4 div HQ
MANOEUVRE
Light
   Some cdo bn(+)
   12 inf bde (3 inf bn)
   2 indep inf bn
Other
   1 gd bn
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   APC 47+
   APC (W) 38+: 25+ AT-105 Saxon; 13 Bastion APC; Fiat 6614
   PPV 9+: Casspir; MAV-5; 9+ Mamba Mk5; RG-31 Nyala
   AUV 12 Tiger 4в4

Paramilitary
Coast Guard
All operational patrol vessels under 10t FLD

FOREIGN FORCES
Under UNSOM command unless stated
Burundi 1 obs AMISOM 5,073; 6 inf bn
Djibouti AMISOM 1,872; 2 inf bn
Ethiopia AMISOM 4,323; 6 inf bn
Finland EUTM Somalia 7
Ghana UNSOS 2 obs
Hungary EUTM Somalia 4
India 1 obs
Italy EUTM Somalia 123
Kenya AMISOM 4,046; 3 inf bn
Mauritania UNSOS 1 obs
Netherlands EUTM Somalia 11
Nigeria UNSOS 1 obs
Pakistan UNSOS 1 obs
Portugal EUTM Somalia 4
Romania EUTM Somalia 3
Serbia EUTM Somalia 6
Sierra Leone 2 obs UNSOS 1 obs
Spain EUTM Somalia 13
Sweden EUTM Somalia 4
Turkey 1 obs 200 (trg base)
Uganda 530; 2 obs; 1 sy bn AMISOM 6,022; 7 inf bn UNSOS 1 obs
United Kingdom 43; 3 obs UNSOS 40; 2 obs EUTM
Somalia 4
United States Africa Command 500

TERRITORY WHERE THE GOVERNMENT DOES NOT EXERCISE EFFECTIVE CONTROL
Data presented here represents the de facto situation. This does not imply international recognition as a sovereign state. Much of this equipment is in poor repair or inoperable.

Somaliland

Army ~12,500
FORCES BY ROLE
MANOUEVRE
Armoured
   2 armd bde
Mechanised
   1 mech inf bde
Light
   14 inf bde
COMBAT SUPPORT
   2 arty bde
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt bn
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT T-54/55
   RECCE Fiat 6616
   APC APC(W) Fiat 6614
ARTILLERY MRL various incl BM-21 Grad
AIR DEFENCE GUNS 23mm ZU-23

Ministry of the Interior
Coast Guard 600
All operational patrol vessels under 10t FLD

Puntland

Army ~3,000 (to be integrated into Somali National Army)

Maritime Police Force ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT 4: Light 3 Ayres S2R; PAX 1 DC-3
HELICOPTERS MRH SA316 Alouette III
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
All operational patrol vessels under 10t FLD


   SOUTH AFRICA
   []

Capabilities
While on paper the region's most capable armed forces, economic problems have undermined the armed forces' effectiveness. Roles include protecting the state and maintaining territorial integrity, as well as supporting the police service in specific circumstances. The Department of Defence Strategic Plan 2015-2020 is the force's primary policy instrument. This maps out five strategic-planning milestones, the fist of which is to arrest the decline of critical military capabilities. South Africa contributes to UN operations and has been a key component of the Force Intervention Brigade in the Democratic Republic of the Congo (DRC) since its inception. It is a member of the SADC Standby Force. Historically, South African forces have also played a signifiant role in training and supporting other regional forces. Continuing budget cuts are likely to have an adverse effect on training. The SANDF can independently deploy its forces across the continent, deploys regularly on peacekeeping missions, and participates in national and multinational exercises. Equipment availability on some deployments, such as helicopter units in the DRC, has been a cause for concern. While the SANDF has a well-established modernisation plan, the ability to deliver on this is hindered by funding problems and a number of programmes are behind schedule. There is concern in the army over the obsolescence of principal equipment. South Africa has the continent's most capable defence industry, including the state-owned Armaments Corporation of South Africa (ARMSCOR) and weapons manufacturer Denel. However, defence-budget cuts and reduced domestic procurement have increasingly required South Africa to look to export markets. A National Defence Industry Council was launched in 2016 to support arms exports.
Способности
Хотя на бумаге это самые боеспособные вооруженные силы региона, экономические проблемы подорвали эффективность вооруженных сил. Эти функции включают защиту государства и поддержание территориальной целостности, а также поддержку полицейской службы в конкретных обстоятельствах. Стратегический план Министерства обороны на 2015-2020 годы является главным инструментом политики сил. Это позволяет наметить основные пять этапов стратегического планирования, первый из которых заключается в том, чтобы остановить снижение критического военного потенциала. Южная Африка вносит свой вклад в операции ООН и является ключевым компонентом бригады силового вмешательства в Демократической Республике Конго (ДРК) с момента ее создания. Он является членом резервных сил SADC. Исторически сложилось так, что южноафриканские силы также играли значительную роль в подготовке и поддержке других региональных сил. Продолжающееся сокращение бюджета, скорее всего, негативно скажется на подготовке кадров. SANDF может самостоятельно развертывать свои силы по всему континенту, регулярно участвовать в миротворческих миссиях и участвовать в национальных и многонациональных учениях. Наличие оборудования в некоторых развертываниях, таких как вертолетные подразделения в ДРК, было причиной для беспокойства. Несмотря на то, что у SANDF есть хорошо разработанный план модернизации, возможности его реализации сдерживаются проблемами финансирования, а ряд программ отстает от графика. В армии существует озабоченность по поводу устаревания основного оборудования. Южная Африка располагает самой мощной оборонной промышленностью континента, включая государственную корпорацию вооружений Южной Африки (ARMSCOR) и производителя оружия Denel. Однако сокращение оборонного бюджета и сокращение внутренних закупок все больше вынуждают Южную Африку искать экспортные рынки. В 2016 году был создан Национальный совет оборонной промышленности для поддержки экспорта вооружений.

ACTIVE 65,350 (Army 40,200 Navy 7,100 Air 9,900 South African Military Health Service 8,150)
RESERVE 15,050 (Army 12,250 Navy 850 Air 850 South African Military Health Service Reserve 1,100)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Space
EQUIPMENT BY TYPE
SATELLITES ISR 1 Kondor-E

Army 40,200
FORCES BY ROLE
Regt are bn sized. A new army structure is planned with 3 mixed regular/reserve divisions (1 mechanised, 1 motorised and 1 contingency) comprising 12 brigades (1 armoured, 1 mechanised, 7 motorised, 1 airborne, 1 airlanded and 1 sea landed)
COMMAND
   2 bde HQ
SPECIAL FORCES
   2 SF regt(-)
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce regt
Armoured
   1 tk regt(-)
Mechanised
   2 mech inf bn
Light
   8 mot inf bn
   1 lt inf bn
Air Manoeuvre
   1 AB bn
   1 air mob bn
Amphibious
   1 amph bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt
   1 engr regt
   1 construction regt
   3 sigs regt
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 engr spt regt
AIR DEFENCE
   1 ADA regt
Reserve 12,250 reservists (under-strength)
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   3 armd recce regt
Armoured
   4 tk regt
Mechanised
   6 mech inf bn
Light
   14 mot inf bn
   3 lt inf bn (converting to mot inf)
Air Manoeuvre
   1 AB bn
   2 air mob bn
Amphibious
   1 amph bn
COMBAT SUPPORT
   7 arty regt
   2 engr regt
AIR DEFENCE
   5 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 24 Olifant 2 (133 Olifant 1B in store)
   ASLT 50 Rooikat-76 (126 in store)
   IFV 534 Ratel-20/Ratel-60/Ratel-90
   APC PPV 810: 370 Casspir; 440 Mamba
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV Gemsbok
   VLB Leguan
   MW Husky
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL
   SP ZT-3 Swift
   MANPATS Milan ADT/ER
   RCL 106mm M40A1 (some SP)
ARTILLERY 1,240
   SP 155mm 2 G-6 (41 in store)
   TOWED 155mm 6 G-5 (66 in store)
   MRL 127mm 6 Valkiri Mk II MARS Bataleur; (26 Valkiri Mk I and 19 Valkiri Mk II in store)
   MOR 1,226: 81mm 1,190 (incl some SP on Casspir & Ratel); 120mm 36
UNMANNED AERIAL VEHICLES
   ISR Light up to 4 Vulture
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence Starstreak
   GUNS 76
   SP 23mm (36 Zumlac in store)
   TOWED 35mm 40: 22 GDF-002; 18 GDF-005A/007

Navy 7,100
Fleet HQ and Naval base located at Simon's Town; Naval stations located at Durban and Port Elizabeth
EQUIPMENT BY TYPE
SUBMARINES TACTICAL SSK 2 Heroine (Type-209/1400 mod) with 8 533mm TT with AEG SUT 264 HWT
     (1 additional boat in refi since 2014, awaiting funds to complete)
PRINCIPAL SURFACE COMBATANTS FRIGATES 4:
   FFGHM 4 Valour (MEKO A200) with 2 quad lnchr with MM40 Exocet Block 2 AShM (upgrade to Block 3 planned); 2 16-cell VLS with Umkhonto-IR SAM,
       1 76mm gun (capacity 1 Super Lynx 300 hel)
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 4
   PCC 3: 2 Warrior (ISR Reshef) with 1 76mm gun; 1 Warrior (ISR Reshef)
   PB 1 Tobie (2 additional in reserve)
MINE WARFARE MINE COUNTERMEASURES 2
   MHC 3 River (GER Navors) (Limited operational roles; training and dive support)
LOGISTICS AND SUPPORT 2
   AORH 1 Drakensberg (capacity 2 Oryx hels; 100 troops)
   AGHS 1 Protea (UK Hecla) with 1 hel landing platform Maritime Reaction Squadron
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Amphibious
   1 mne patrol gp
   1 diving gp
   1 mne boarding gp
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 spt gp

Air Force 9,900
Air Force HQ, Pretoria, and 4 op gps
Command & Control: 2 Airspace Control Sectors, 1 Mobile Deployment Wg, 1 Air Force Command Post
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Gripen C/D (JAS-39C/D)
GROUND ATTACK/TRAINING
   1 sqn with Hawk Mk120*
TRANSPORT
   1 (VIP) sqn with B-737 BBJ; Cessna 550 Citation II; Falcon 50; Falcon 900
   1 sqn with C-47TP
   2 sqn with Beech 200/300 King Air; C-130B/BZ; C-212
ATTACK HELICOPTER
   1 (cbt spt) sqn with AH-2 Rooivalk
TRANSPORT HELICOPTER
   4 (mixed) sqn with AW109; BK-117; Oryx
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 50 combat capable
   FGA 26: 17 Gripen C (JAS-39C); 9 Gripen D (JAS-39D)
   TPT 24: Medium 7: 2 C-130B Hercules; 5 C-130BZ Hercules; Light 13: 3 Beech 200C King Air; 1 Beech 300 King Air; 3 C-47TP (maritime);
     2 C-212-200 Aviocar!; 1 C-212-300 Aviocar!; 2 Cessna 550 Citation II; 1 PC-12; (9 Cessna 208 Caravan in store) PAX 4: 1 B-737BBJ; 2 Falcon 50; 1 Falcon 900
   TRG 59: 24 Hawk Mk120*; 35 PC-7 Mk II Astra
HELICOPTERS
   ATK 11 AH-2 Rooivalk
   MRH 4 Super Lynx 300
   TPT 70: Medium 36 Oryx; Light 34: 26 AW109; 8 BK-117
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IIR IRIS-T
BOMBS Laser-guided GBU-12 Paveway II

Ground Defence
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   12 sy sqn (SAAF regt)
South African Military Health Service 8,150;
   ~1,100 reservists (total 9,250)

Cyber
South Africa published a National Cybersecurity Policy Framework in 2011. Since then, the defence-intelligence branch of the Department of Defence has been tasked with developing a comprehensive cyber-warfare strategy and a cyber-warfare implementation plan. A Cyber Security Incident Response Team (CSIRT) operates under the State Security Agency.
Кибер
В 2011 году Южная Африка опубликовала основы национальной политики в области кибербезопасности. С тех пор отделу оборонной разведки Министерства обороны было поручено разработать всеобъемлющую стратегию ведения кибервойны и план ее осуществления. Группа реагирования на инциденты в области кибербезопасности (CSIRT) действует в рамках Агентства государственной безопасности.

DEPLOYMENT
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO Operation Mistral 1,175; 7 obs; 1 inf bn; 1 atk hel sqn; 1 hel sqn
MOZAMBIQUE CHANNEL: Navy 1 FFGHM
SUDAN: UN UNAMID Operation Cordite 3; 10 obs


   SOUTH SUDAN
   []

Capabilities
South Sudan has been in a state of civil war with armed opposition groups since 2013, which has delayed plans to rationalise and transform the former militia force. In November 2018, the Sudan People's Liberation Army (SPLA) was officially renamed the South Sudan People's Defence Force (SSPDF) and previous plans to professionalise and restructure the force were renewed, including the establishment of two separate new commands for air-defence and riverine units. Allegations continue of child-soldier recruitment. It is unclear if the 2018 peace agreement will be successfully implemented. In 2018, South Sudan reportedly signed a defence agreement with South Africa, including scope to cooperate on procurement and training. There is no capacity to deploy and sustain military units beyond national borders. Equipment is primarily of Soviet origin with some light arms of Chinese origin. There have been effrts to expand the small air force in recent years and the two newly acquired L-39 combat-capable trainers are reportedly operational. US sanctions and an EU arms embargo remain in place, although a December 2016 vote for a wider UN arms embargo was unsuccessful. South Sudan has no established domestic defence industry but has reportedly sought to develop an ammunition-manufacturing capacity in recent years.
Способности
Южный Судан находится в состоянии гражданской войны с вооруженными оппозиционными группировками с 2013 года, что задерживает планы по рационализации и преобразованию бывших сил ополчения. В ноябре 2018 года Народно-освободительная армия Судана (SPLA) была официально переименована в Народные Силы обороны Южного Судана (SSPDF), и прежние планы профессиональной подготовки и реорганизации сил были возобновлены, включая создание двух отдельных новых команд для подразделений ПВО и речных подразделений. Продолжают поступать сообщения о вербовке детей-солдат. Пока неясно, будет ли успешно реализовано мирное соглашение 2018 года. В 2018 году Южный Судан, как сообщается, подписал оборонное соглашение с Южной Африкой, включая сферу сотрудничества в области закупок и подготовки кадров. Не существует потенциала для развертывания и поддержания военных подразделений за пределами национальных границ. Техника в основном советского происхождения с некоторым легким вооружением китайского происхождения. В последние годы были предприняты усилия по расширению небольших военно-воздушных сил, и, как сообщается, два недавно приобретенных учебно-боевых самолета L-39 находятся в рабочем состоянии. Санкции США и эмбарго ЕС на поставки оружия остаются в силе, хотя в декабре 2016 года голосование за более широкое эмбарго ООН на поставки оружия было неудачным. В Южном Судане нет развитой отечественной оборонной промышленности, но в последние годы, как сообщается, предпринимаются попытки создать потенциал по производству боеприпасов.

ACTIVE 185,000 (Army 185,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~185,000
FORCES BY ROLE
   3 military comd
MANOEUVRE
Light
   8 inf div
COMBAT SUPPORT
   1 engr corps
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 80+: some T-55!; 80 T-72AV!
   APC PPV Streit Typhoon; Streit Cougar; Mamba
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS HJ-73; 9K115 Metis (AT-7 Saxhorn)
   RCL 73mm SPG-9 (with SSLA)
ARTILLERY
   SP 122mm 2S1 Gvozdika; 152mm 2S3 Akatsiya
   TOWED 130mm Some M-46
   MRL 122mm BM-21 Grad; 107mm PH-63
   MOR 82mm; 120mm Type-55 look-alike
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 16 S-125 Pechora (SA-3 Goa) (reported)
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; QW-2
   GUNS 14.5mm ZPU-4; 23mm ZU-23-2; 37mm Type-65/74

Air Force
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 2 combat capable
   TPT Light 1 Beech 1900
   TRG ~2 L-39 Albatros*
HELICOPTERS
   ATK 5: 2 Mi-24V Hind; 3 Mi-24V-SMB Hind
   MRH 9 Mi-17 Hip H
   TPT 3: Medium 1 Mi-172 (VIP); Light 2 AW109 (civ livery)

FOREIGN FORCES
All UNMISS, unless otherwise indicated
Australia 23; 1 obs
Bangladesh 1,601; 7 obs; 1 inf coy; 2 rvn coy; 2 engr coy
Benin 3; 1 obs
Bhutan 2; 2 obs
Bolivia 3 obs
Brazil 6; 5 obs
Cambodia 79; 6 obs; 1 MP unit
Canada 5; 5 obs
China, People's Republic of 1,040; 5 obs; 1 inf bn; 1 engr coy; 1 fd hospital
Denmark 11
Egypt 1; 2 obs
El Salvador 1; 2 obs
Ethiopia 2,122; 17 obs; 3 inf bn
Fiji 2
Germany 3; 11 obs
Ghana 861; 10 obs; 1 inf bn
Guatemala 4; 3 obs
Guinea 2; 1 obs
India 2,351; 18 obs; 2 inf bn; 1 engr coy; 1 fd hospital
Indonesia 2; 3 obs
Japan 4
Jordan 4
Kenya 11; 7 obs
Korea, Republic of 273; 2 obs; 1 engr coy
Kyrgyzstan 1 obs
Moldova 1; 2 obs
Mongolia 867; 7 obs; 1 inf bn
Myanmar 1; 1 obs
Namibia 2
Nepal 1,745; 13 obs; 2 inf bn
Netherlands 6
New Zealand 2; 3 obs
Nigeria 5; 7 obs
Norway 14
Pakistan 4; 2 obs
Papua New Guinea 2 obs
Paraguay 1 obs
Peru 1; 3 obs
Philippines 2 obs
Poland 1 obs
Romania 2; 5 obs
Russia 3; 2 obs
Rwanda 2,774; 23 obs; 3 inf bn; 2 hel sqn
Senegal 1; 2 obs
Sri Lanka 172; 2 obs; 1 fd hospital; 1 hel sqn
Sweden 2 obs
Tanzania 5; 4 obs
Togo 2
Uganda 2
Ukraine 1; 3 obs
United Kingdom 333; 1 engr coy
United States 7
Vietnam 1; 2 obs
Zambia 2; 4 obs
Zimbabwe 1; 2 obs


   SUDAN
   []

Capabilities
Sudan's armed forces focus on continued tensions with neighbouring South Sudan. There are also ongoing concerns regarding opposition groups operating in the south, including in Darfur, with the government relying on paramilitary forces to provide internal security. The UN maintains two signifiant peacekeeping missions in Sudan. Sudan is part of the Saudi-led coalition intervention in Yemen. A defence agreement was signed with Iran in 2008; it is believed to have included assistance in the development of Sudan's domestic arms industry. The armed forces are conscriptbased and will have gained operational experience from internalsecurity deployments and the Saudi-led coalition. By regional standards, Sudan's armed forces are relatively well equipped, with signifiant holdings of both ageing and modern systems. While there is a UN arms embargo in place, it is limited to equipment used within the Darfur region. Recent acquisitions have been Russian and Ukrainian government surplus, apart from new Chinese jet trainers. The state-run Military Industry Corporation manufactures a range of ammunition, small arms and armoured vehicles for the domestic and export market. The majority of the corporation's products are based on older Chinese and Russian systems.
Способности
Вооруженные силы Судана сосредоточены на сохранении напряженности в отношениях с соседним Южным Суданом. Кроме того, сохраняется обеспокоенность в отношении оппозиционных групп, действующих на юге страны, в том числе в Дарфуре, где правительство полагается на военизированные силы для обеспечения внутренней безопасности. ООН поддерживает две значительные миротворческие миссии в Судане. Судан является частью интервенции коалиции во главе с Саудовской Аравией в Йемене. В 2008 году с Ираном было подписано оборонное соглашение, которое, как полагают, предусматривало оказание помощи в развитии внутренней оружейной промышленности Судана. Вооруженные силы находятся на призывной базе и получат оперативный опыт от развертывания сил внутренней безопасности и коалиции во главе с Саудовской Аравией. По региональным стандартам Вооруженные силы Судана относительно хорошо оснащены, и в них имеются значительные запасы как устаревших, так и современных систем. Хотя эмбарго ООН на поставки оружия действует, оно ограничивается оборудованием, используемым в регионе Дарфур. Последние приобретения были профицитными для российского и украинского правительства, не считая новых китайских реактивных тренажеров. Государственная Военно-промышленная корпорация производит широкий спектр боеприпасов, стрелкового оружия и бронетехники для внутреннего и экспортного рынков. Большинство продуктов корпорации базируется на старых китайских и российских системах.

ACTIVE 104,300 (Army 100,000 Navy 1,300 Air 3,000) Paramilitary 20,000
Conscript liability 2 years for males aged 18-30
RESERVE NIL Paramilitary 85,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 100,000+
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   5 SF coy
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 indep recce bde
Armoured
   1 armd div
Mechanised
   1 mech inf div
   1 indep mech inf bde
Light
   15+ inf div
   6 indep inf bde
Air Manoeuvre
   1 air aslt bde
Amphibious
   1 mne div
Other
   1 (Border Guard) sy bde
COMBAT SUPPORT
   3 indep arty bde
   1 engr div (9 engr bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 465: 20 M60A3; 60 Type-59/Type-59D; 305 T-54/T-55; 70 T-72AV; 10 Al-Bashier (Type-85-IIM)
   LT TK 115: 70 Type-62; 45 Type-63
   RECCE 206: 6 AML-90; 70 BRDM-1/2; 50-80 FV701 Ferret; 30-50 FV601 Saladin
   IFV 152+: 135 BMP-1/2; 10 BTR-3; 7 BTR-80A; WZ-523 IFV
   APC 415+
     APC (T) 66: 20-30 BTR-50; 36 M113
     APC (W) 349+: 10 BTR-70M Kobra 2; 50-80 BTR-152; 20 OT-62; 50 OT-64; 3+ Rakhsh; 10 WZ-551; WZ-523; 55-80 V-150 Commando; 96 Walid
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger); HJ-8; 9K135 Kornet (AT-14 Spriggan)
   RCL 106mm 40 M40A1
   GUNS 40+: 40 76mm ZIS-3/100mm M-1944; 85mm D-44
ARTILLERY 860+
   SP 66: 122mm 56 2S1 Gvozdika; 155mm 10 Mk F3
   TOWED 128+: 105mm 20 M101; 122mm 21+: 21 D-30; D-74; M-30; 130mm 75 M-46/Type-59-I; 155mm 12 M114A1
   MRL 666+: 107mm 477 Type-63; 122mm 188: 120 BM-21 Grad; 50 Saqr; 18 Type-81; 302mm 1+ WS-1 MOR 81mm; 82mm; 120mm AM-49; M-43
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 4+: 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; FN-6; 4+ 9K33 Osa (SA-8 Gecko)
   GUNS 966+
   SP 20: 20mm 8 M163 Vulcan; 12 M3 VDAA
   TOWED 946+: 740+ 14.5mm ZPU-2/14.5mm ZPU-4/37mm Type-63/57mm S-60/85mm M-1944; 20mm 16 M167 Vulcan; 23mm 50 ZU-23-2;
     37mm 80 M-1939; (30 M-1939 unserviceable); 40mm 60

Navy 1,300
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 11
PBR 4 Kurmuk
PB 7: 1 13.5m; 1 14m; 2 19m; 3 41m (PRC)
AMPHIBIOUS LANDING CRAFT 5
   LCVP 5
LOGISTICS AND SUPPORT 3
   AG 3

Air Force 3,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   2 sqn with MiG-29SE/UB Fulcrum
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with FTC-2000*
GROUND ATTACK
   1 sqn with A-5 Fantan
   1 sqn with Su-24M Fencer
   1 sqn with Su-25/Su-25UB Frogfoot
TRANSPORT
   Some sqn with An-30 Clank; An-32 Cline; An-72 Coaler; An-74TK-200/300; C-130H Hercules; Il-76 Candid; Y-8 1 VIP unit with Falcon 20F;
     Falcon 50; Falcon 900; F-27; Il-62M Classic
TRAINING
   1 sqn with K-8 Karakorum*
ATTACK HELICOPTER
   2 sqn with Mi-24/Mi-24P/Mi-24V/Mi-35P Hind
TRANSPORT HELICOPTER
   2 sqn with Mi-8 Hip; Mi-17 Hip H; Mi-171
AIR DEFENCE
   5 bty with S-75 Dvina (SA-2 Guideline)#
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 71 combat capable
   FTR 22: 20 MiG-29SE Fulcrum C; 2 MiG-29UB Fulcrum B
   ATK 32: 15 A-5 Fantan; 6 Su-24/M Fencer; 9 Su-25 Frogfoot; 2 Su-25UB Frogfoot B
   ISR 2 An-30 Clank
   TPT 24: Heavy 1 Il-76 Candid; Medium 6: 4 C-130H Hercules; 2 Y-8; Light 13: ~3 An-26 Curl; 2 An-32 Cline; 2 An-72 Coaler; 4 An-74TK-200; 2 An-74TK-300;
     PAX 4: 1 Falcon 20F (VIP); 1 Falcon 50 (VIP); 1 Falcon 900; 1 Il-62M Classic
   TRG 21: 6 FTC-2000*; 11 K-8 Karakorum*; 3 UTVA-75
HELICOPTERS
   ATK 40: 25 Mi-24 Hind; 2 Mi-24P Hind; 7 Mi-24V Hind E; 6 Mi-35P Hind
   MRH ~3 Mi-17 Hip H
   TPT 27: Medium 23: 21 Mi-8 Hip; 2 Mi-171; Light 4: 1 Bell 205; 3 Bo-105
AIR DEFENCE SAM Medium-range: 90 S-75 Dvina (SA-2 Guideline)#
   AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR R-3 (AA-2 Atoll)#; R-60 (AA-8 Aphid); R-73 (AA-11 Archer); ARH R-77 (AA-12A Adder)

Paramilitary 20,000
Popular Defence Force 20,000 (org in bn 1,000); 85,000 reservists (total 105,000) mil wing of National Islamic Front

DEPLOYMENT
SAUDI ARABIA: Operation Restoring Hope 3 Su-24 Fencer
YEMEN: Operation Restoring Hope 950; 1 mech BG; T-72AV, BTR-70M Kobra 2

FOREIGN FORCES
All UNAMID, unless otherwise indicated
Bangladesh 356; 3 obs; 2 inf coy
Benin UNISFA 2 obs
Bhutan 1; 1 obs UNISFA 1; 1 obs
Bolivia UNISFA 1; 3 obs
Brazil 1 obs UNISFA 3 obs
Burkina Faso 1; 1 obs UNISFA 1 obs
Burundi 3; 1 obs UNISFA 2 obs
Cambodia 1 obs
China, People's Republic of 374; 1 engr coy
Ecuador 1; 1 obs; UNISFA 1 obs
Egypt 854; 20 obs; 1 inf bn
El Salvador UNISFA 1 obs
Ethiopia 1,684; 5 obs; 2 inf bn UNISFA 4,368; 77 obs; 1 recce coy; 3 inf bn; 2 arty coy; 1 engr coy; 1 sigs coy; 5 fd hospital; 1 hel sqn
Gambia 211; 1 inf coy
Germany 7
Ghana 9; 4 obs UNISFA 6; 2 obs
Guatemala UNISFA 1; 2 obs
Guinea UNISFA 1; 1 obs
India UNISFA 2; 2 obs
Indonesia 800; 4 obs; 1 inf bn UNISFA 2 obs
Iran 1; 3 obs
Jordan 11; 5 obs
Kenya 87; 2 obs; 1 MP coy
Korea, Republic of 2
Kyrgyzstan 1 obs
Malawi 2 UNISFA 1
Malaysia 3; 1 obs UNISFA 1 obs
Mongolia 2 UNISFA 1; 2 obs
Namibia 1; 3 obs UNISFA 3; 1 obs
Nepal 359; 7 obs; 2 inf coy UNISFA 5; 1 obs
Nigeria 126; 7 obs; 1 sigs unit; 1 fd hospital UNISFA 2; 2 obs
Pakistan 1,170; 2 obs; 1 inf bn; 1 engr pl; 1 med pl
Peru 1; 1 obs UNISFA 2 obs
Russia UNISFA 1 obs
Rwanda 1,671; 5 obs; 2 inf bn UNISFA 2; 3 obs
Senegal 39
Sierra Leone 4 UNISFA 2; 1 obs
South Africa 3; 10 obs
Sri Lanka UNISFA 2; 5 obs
Tanzania 818; 5 obs; 1 inf bn UNISFA 1; 2 obs
Thailand 9; 1 obs
Togo 2; 5 obs
Ukraine UNISFA 2; 3 obs
Zambia 5; 4 obs UNISFA 1; 2 obs
Zimbabwe 2; 5 obs UNISFA 1; 2 obs


   TANZANIA
   []

Capabilities
Non-state actors pose the principal threat to Tanzania's security, with terrorism, poaching and piracy of concern. A developing relationship with China has led to a series of procurements and training contacts. There are also defence-related ties with Israel, Pakistan and Russia. The armed forces take part in multinational exercises in Africa and have provided some training assistance to other African forces. Training relationships also exist with extra-regional armed forces, including the US. Tanzania's contribution to the UN's Force Intervention Brigade in the eastern DRC, notably its special forces, will have provided many lessons for force development as well as direct combat experience. However, there is only a limited capacity to project power independently beyond the country's borders. Budget constraints have limited recapitalisation ambitions and, although heavy equipment is ageing, airlift capacity has improved with the delivery of new helicopters. There are local ammunition facilities, but otherwise Tanzania relies on imports for its military equipment.
Способности
Главную угрозу безопасности Танзании представляют негосударственные субъекты, а терроризм, браконьерство и пиратство вызывают озабоченность. Развитие отношений с Китаем привело к серии закупок и учебных контактов. Существуют также оборонные связи с Израилем, Пакистаном и Россией. Вооруженные силы принимают участие в многонациональных учениях в Африке и оказывают определенную помощь в подготовке других африканских сил. Учебные отношения также существуют с внерегиональными вооруженными силами, включая США. Вклад Танзании в создание бригады силового вмешательства ООН в восточной части ДРК, в частности ее специальных сил, даст много уроков для развития сил, а также непосредственного боевого опыта. Однако существует лишь ограниченный потенциал для самостоятельных действий за пределы страны. Бюджетные ограничения ограничивают амбиции по рекапитализации, и хотя тяжелое оборудование стареет, с поставкой новых вертолетов возможности воздушных перевозок возросли. Есть местные склады боеприпасов, но в остальном Танзания полагается на импорт своей военной техники.

ACTIVE 27,000 (Army 23,000 Navy 1,000 Air 3,000) Paramilitary 1,400
Conscript liability Three months basic military training combined with social service, ages 18-23
RESERVE 80,000 (Joint 80,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE
Army ~23,000
FORCES BY ROLE
SPECIAL FORCES
   1 SF unit
MANOEUVRE
Armoured
   1 tk bde
Light
   5 inf bde
COMBAT SUPPORT
   4 arty bn
   1 mor bn
   2 AT bn
   1 engr regt (bn)
COMBAT SERVICE SUPPORT
   1 log gp
AIR DEFENCE
   2 ADA bn
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 45: 30 T-54/T-55; 15 Type-59G
   LT TK 57+: 30 FV101 Scorpion; 25 Type-62; 2+ Type-63A
   RECCE 10 BRDM-2
   APC APC (W) 14: ~10 BTR-40/BTR-152; 4 Type-92
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 75mm Type-52 (M20)
   GUNS 85mm 75 Type-56 (D-44)
ARTILLERY 344+
   TOWED 130: 122mm 100: 20 D-30; 80 Type-54-1 (M-30); 130mm 30 Type-59-I
   GUN/MOR 120mm 3+ Type-07PA
   MRL 61+: 122mm 58 BM-21 Grad; 300mm 3+ A100
   MOR 150: 82mm 100 M-43; 120mm 50 M-43

Navy ~1,000
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS 14
   PCC 2 Mwitongo (ex-PRC Haiqing)
   PHT 2 Huchuan each with 2 533mm ASTT
   PB 10: 2 Ngunguri; 2 Shanghai II (PRC); 2 VT 23m; 4 Mambwe (Damen Fast Crew Supplier 3307)
AMPHIBIOUS 3
   LCM 2 Mbono (ex-PRC Yunnan)
   LCT 1 Kasa

Air Defence Command ~3,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   3 sqn with F-7/FT-7; FT-5; K-8 Karakorum*
TRANSPORT
   1 sqn with Cessna 404 Titan; DHC-5D Buffalo; F-28 Fellowship; F-50; Gulfstream G550; Y-12 (II)
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 205 (AB-205); Bell 412EP Twin Huey
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 17 combat capable
   FTR 11: 9 F-7TN; 2 FT-7TN
   ISR 1 SB7L-360 Seeker
   TPT 12: Medium 2 Y-8; Light 7: 2 Cessna 404 Titan; 3 DHC-5D Buffalo; 2 Y-12(II); PAX 3: 1 F-28 Fellowship; 1 F-50; 1 Gulfstream G550
   TRG 9: 3 FT-5 (JJ-5); 6 K-8 Karakorum*
HELICOPTERS
   MRH 1 Bell 412EP Twin Huey
   TPT 2: Medium 1+ H225M; Light 1 Bell 205 (AB-205)
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 2K12 Kub (SA-6 Gainful)!; S-125 Pechora (SA-3 Goa)!
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS 200
     TOWED 14.5mm 40 ZPU-2/ZPU-4!; 23mm 40 ZU-23; 37mm 120 M-1939

Paramilitary 1,400 active

Police Field Force 1,400
   18 sub-units incl Police Marine Unit

Air Wing
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT TPT Light 1 Cessna U206 Stationair
HELICOPTERS
   TPT Light 4: 2 Bell 206A Jet Ranger (AB-206A); 2 Bell 206L Long Ranger
   TRG 2 Bell 47G (AB-47G)/Bell 47G2

Marine Unit 100
EQUIPMENT BY TYPE
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
All operational patrol vessels under 10t FLD

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 445; 1 inf bn(-)
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 1,003; 2 obs; 1 SF coy; 1 inf bn
LEBANON: UN UNIFIL 159; 1 MP coy
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 5; 4 obs
SUDAN: UN UNAMID 818; 5 obs; 1 inf bn; UN UNISFA 1; 2 obs


   TOGO
   []

Capabilities
The armed forces are adequate for the internal-security role, but they have limited deployment capacity. Togo is increasingly concerned by piracy in the Gulf of Guinea and other illegal maritime activities and is strengthening its cooperation with neighbours to address these threats. Military-training cooperation continues with France, which provides peacekeeping training for Togolese personnel participating in MINUSMA. There is also a peacekeeping training centre in LomИ. The US Africa Contingency Operations Training and Assistance programme has also provided training assistance. Togo's deployment capabilities are limited to its region without external support. Financial challenges limit the armed forces' capabilities, including air-transport and maritime capacities. Apart from limited maintenance facilities, the country has no domestic defence-industrial capability.
Способности
Вооруженные силы адекватны для выполнения функций внутренней безопасности, но их потенциал развертывания ограничен. Того все больше обеспокоено пиратством в Гвинейском заливе и другой незаконной морской деятельностью и укрепляет свое сотрудничество с соседями в целях устранения этих угроз. Продолжается сотрудничество в области военной подготовки с Францией, которая обеспечивает подготовку миротворческого персонала тоголезцев, участвующих в MINUSMA. Кроме того, в Ломе имеется Центр подготовки миротворцев. Программа США по подготовке и оказанию помощи в чрезвычайных операциях в Африке также оказывала помощь в подготовке кадров. Возможности развертывания Того ограничены его регионом без внешней поддержки. Финансовые проблемы ограничивают возможности Вооруженных сил, включая воздушный транспорт и морские возможности. Кроме ограниченных мощностей по техническому обслуживанию, страна не имеет внутреннего оборонно-промышленного потенциала.

ACTIVE 8,550 (Army 8,100 Navy 200 Air 250) Paramilitary 750
Conscript liability Selective conscription, 2 years

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 8,100+
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Reconnaissance
   1 armd recce regt
Light
   2 cbd arms regt
   2 inf regt
   1 rapid reaction force
Air Manoeuvre
   1 cdo/para regt (3 cdo/para coy)
Other
   1 (Presidential Guard) gd regt (1 gd bn, 1 cdo bn, 2 indep gd coy)
COMBAT SUPPORT
   1 cbt spt regt (1 fd arty bty, 2 ADA bty, 1 engr/log/tpt bn)
EQUIPMENT BY TYPE
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 2 T-54/T-55
   LT TK 9 FV101 Scorpion
   RECCE 86: 3 AML-60; 7 AML-90; 29 Bastion Patsas; 36 EE-9 Cascavel; 6 M8; 3 M20; 2 VBL
   IFV 20 BMP-2
   APC 34
   APC (T) 4 M3A1 half-track
   APC (W) 30 UR-416
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   RCL 75mm Type-52 (M20)/Type-56; 82mm Type-65 (B-10)
   GUNS 57mm 5 ZIS-2
ARTILLERY 30+
   SP 122mm 6
   TOWED 105mm 4 HM-2
   MRL 122mm Type-81 mod (SC6 chassis)
   MOR 82mm 20 M-43
AIR DEFENCE GUNS TOWED 43 14.5mm 38 ZPU-4; 37mm 5 M-1939

Navy ~200 (incl Marine Infantry unit)
EQUIPMENT BY TYPE
   PATROL AND COASTAL COMBATANTS 3
   PBF 1 Agou (RPB 33)
   PB 2 Kara (FRA Esterel)

Air Force 250
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with Alpha Jet*; EMB-326G*
TRANSPORT
   1 sqn with Beech 200 King Air
   1 VIP unit with DC-8; F-28-1000
TRAINING
   1 sqn with TB-30 Epsilon*
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with SA315 Lama; SA316 Alouette III; SA319 Alouette III
EQUIPMENT BY TYPE!
AIRCRAFT 10 combat capable
   TPT 5: Light 2 Beech 200 King Air; PAX 3: 1 DC-8; 2 F-28-1000 (VIP)
   TRG 10: 3 Alpha Jet*; 4 EMB-326G *; 3 TB-30 Epsilon*
HELICOPTERS
   MRH 4: 2 SA315 Lama; 1 SA316 Alouette III; 1 SA319 Alouette III
   TPT Medium (1 SA330 Puma in store)

Paramilitary 750
Gendarmerie 750
Ministry of Interior
FORCES BY ROLE
   2 reg sections
MANOEUVRE
Other
   1 (mobile) paramilitary sqn

DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 6; 4 obs
LIBERIA: UN UNMIL 1
MALI: UN MINUSMA 937; 2 obs; 1 inf bn; 1 fd hospital
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2
SUDAN: UN UNAMID 2; 5 obs
WESTERN SAHARA: UN MINURSO 2 obs


   UGANDA
   []

Capabilities
Uganda's armed forces are well equipped and are important contributors to East African security. Operational experience and training have led to improvements in administration and planning, as well as in military skills including counter-IED and urban patrolling. A number of years spent targeting the Lord's Resistance Army has also ensured experience in counter-insurgency tactics. There are plans to establish a National Defence College. Uganda is one of the largest contributors to the East Africa Standby Force and in 2014 signed a Mutual Defence Treaty with Kenya and Rwanda. Training levels are adequate, particularly for the special forces, and are improving after recent experiences. There is regular training with international partners, including at Uganda's own facilities, and Ugandan forces have gained experience at the US Joint Readiness Training Centre. Airlift is limited, though the country was able to deploy an armoured element to southern Sudan in 2013. Rotarywing aviation has improved in recent years, partly due to US assistance. While logistical support remains superior to that of many other regional states, the motorised infantry still lacks sufficient transport and logistics capacity. Uganda's mechanised forces are relatively well equipped in these areas, though heavy equipment is disparate and ageing. Improvements include the arrival of MRAP and other protected vehicles. There is limited defence-industrial capacity, though there is some manufacturing of light armoured vehicles. Uganda's 2015-19 Security Sector Development plan included the establishment of an engineering centre at Magamaga, as well as a defence-research centre at Lugazi.
Способности
Вооруженные силы Уганды хорошо оснащены и вносят важный вклад в обеспечение безопасности в Восточной Африке. Оперативный опыт и профессиональная подготовка позволили улучшить управление и планирование, а также военные навыки, включая борьбу с самодельными взрывными устройствами и городское патрулирование. Несколько лет, потраченных на борьбу с армией сопротивления Бога, также обеспечили опыт в тактике борьбы с повстанцами. Есть планы по созданию Национального колледжа обороны. Уганда является одним из крупнейших доноров восточноафриканских резервных сил и в 2014 году подписала договор о взаимной обороне с Кенией и Руандой. Уровень подготовки является адекватным, особенно для сил специального назначения, и улучшается после недавнего опыта. Регулярно проводятся тренировки с международными партнерами, в том числе на собственных объектах Уганды, а угандийские войска приобрели опыт в американском совместном учебном центре готовности. Воздушные перевозки ограничены, хотя страна смогла развернуть бронетанковый элемент в Южном Судане в 2013 году. Вертолетная авиация улучшилась в последние годы, отчасти благодаря помощи США. Хотя материально-техническое обеспечение по-прежнему превосходит возможности многих других региональных государств, моторизованная пехота по-прежнему не имеет достаточного транспортного и материально-технического потенциала. Механизированные силы Уганды относительно хорошо оснащены в этих районах, хотя тяжелая техника разрозненна и стареет. Улучшения включают в себя прибытие MRAP и других защищенных транспортных средств. Существует ограниченный оборонно-промышленный потенциал, хотя и есть некоторое производство легкой бронетехники. План развития сектора безопасности Уганды на 2015-19 годы включал создание инженерного центра в Магамаге, а также оборонно-исследовательского центра в Лугази.

ACTIVE 45,000 (Ugandan People's Defence Force 45,000) Paramilitary 1,400
RESERVE 10,000

ORGANISATIONS BY SERVICE

Ugandan People's Defence Force ~40,000-45,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd bde
Light
   1 cdo bn
   5 inf div (total: 16 inf bde)
Other
   1 (Special Forces Command) mot bde
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
AIR DEFENCE
   2 AD bn
EQUIPMENT BY TYPE!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 239+: 185 T-54/T-55; 10 T-72; 44 T-90S; ZTZ-85-IIM
   LT TK ~20 PT-76
   RECCE 46: 40 Eland-20; 6 FV701 Ferret
   IFV 31 BMP-2
   APC 150
     APC (W) 58: 15 BTR-60; 20 Buffl; 4 OT-64; 19 Bastion APC
     PPV 92: 42 Casspir; 40 Mamba; 10 RG-33L
   AUV 15 Cougar
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported
   VLB MTU reported
   MW Husky
ARTILLERY 333+
   SP 155mm 6 ATMOS 2000
   TOWED 243+: 122mm M-30; 130mm 221; 155mm 22: 4 G-5; 18 M-839
   MRL 6+: 107mm (12-tube); 122mm 6+: BM-21 Grad; 6 RM-70
   MOR 78+: 81mm L16; 82mm M-43; 120mm 78 Soltam
AIR DEFENCE
   SAM
     Short-range 4 S-125 Pechora (SA-3 Goa)
     Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#; 9K310 Igla-1 (SA-16 Gimlet)
   GUNS TOWED 20+: 14.5mm ZPU-1/ZPU-2/ZPU-4; 37mm 20 M-1939

Marines ~400
All operational patrol vessels under 10t FLD

Air Wing
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with MiG-21bis Fishbed; MiG-21U/UM Mongol A/B; Su-30MK2 Flanker
TRANSPORT
   1 unit with Y-12
   1 VIP unit with Gulfstream 550; L-100-30
TRAINING
   1 unit with L-39 Albatros!*
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Bell 206 Jet Ranger; Bell 412 Twin Huey; Mi-17 Hip H; Mi-24 Hind; Mi-172 (VIP)
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 16 combat capable
   FGA 13: 5 MiG-21bis Fishbed; 1 MiG-21U Mongol A; 1 MiG-21UM Mongol B; 6 Su-30MK2 Flanker
   TPT 6: Medium 1 L-100-30; Light 4: 2 Cessna 208B; 2 Y-12; PAX 1 Gulfstream 550
   TRG 3 L-39 Albatros!*
HELICOPTERS
   ATK 1 Mi-24 Hind (2 more non-op)
   MRH 5: 2 Bell 412 Twin Huey; 3 Mi-17 Hip H (1 more non-op)
   TPT 4: Medium 2: 1 Mi-172 (VIP), 1 Mi-171 (VIP);
   Light 2 Bell 206A Jet Ranger
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR R-73 (AA-11 Archer); SARH R-27 (AA-10 Alamo); ARH R-77 (AA-12 Adder) (reported)
   ARM Kh-31P (AS-17A Krypton) (reported)

Paramilitary ~600 active
Border Defence Unit ~600
Equipped with small arms only

DEPLOYMENT
SOMALIA: AU AMISOM 6,022; 7 inf bn; UN UNSOM 530; 2 obs; 1 sy bn; UN UNSOS 1 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2


   ZAMBIA
   []

Capabilities
Zambia faces no immediate external threat, though its border with the Democratic Republic of the Congo presents a security challenge. China has become an important investor in the country over the past decade, including military training and weapons sales. Ensuring territorial integrity and border security, and a commitment to international peacekeeping operations, are the armed forces' key tasks. Given equipment obsolescence and a comparatively small establishment strength, there could be challenges in adequately fulfilling this role. Zambia is a member of the AU and SADC and the services have participated in exercises with international and regional partners including for the SADC Standby Force. Zambia's largest peacekeeping contribution is to the MINUSCA operation in the Central African Republic. As well as growing defence ties with China, in April 2017 Zambia signed a defence deal with Russia for equipment spare-parts support. The armed forces are all-volunteer. The US has provided funding and material support for army and air-force pre-deployment training for the CAR peacekeeping mission. In the air force, procedural trainers and full-mission simulators have been bought to support the L-15 advanced jet trainer/light-attack aircraft from China. The armed forces have limited capacity to self-deploy and sustain forces beyond national borders. While there is a need to modernise the equipment inventory, funds remain limited. The country has no defence-industrial base, apart from limited ammunition production.
Способности
Замбия не сталкивается с непосредственной внешней угрозой, хотя ее граница с Демократической Республикой Конго представляет собой угрозу безопасности. Китай стал важным инвестором в стране за последнее десятилетие, в том числе в области военной подготовки и продажи оружия. Обеспечение территориальной целостности и безопасности границ, а также приверженность международным миротворческим операциям являются ключевыми задачами Вооруженных сил. Учитывая устаревание оборудования и сравнительно небольшую численность персонала, могут возникнуть проблемы с адекватным выполнением этой роли. Замбия является членом AU и SADC, и эти службы участвовали в учениях с международными и региональными партнерами, в том числе для резервных сил SADC. Самым крупным миротворческим вкладом Замбии является участие в операции MINUSCA в Центральноафриканской Республике. Помимо растущих оборонных связей с Китаем, в апреле 2017 года Замбия подписала оборонный контракт с Россией на поставку запасных частей для оборудования. В Вооруженных силах все добровольцы. США предоставили финансирование и материальную поддержку для подготовки армии и военно-воздушных сил перед развертыванием миротворческой миссии CAR. В военно-воздушных силах были закуплены процедурные тренажеры и имитаторы полного полета для поддержки передового реактивного тренажера L-15/легкого штурмовика из Китая. Вооруженные силы имеют ограниченные возможности для самостоятельного развертывания и поддержания сил за пределами национальных границ. Несмотря на необходимость модернизации инвентаря оборудования, средства остаются ограниченными. В стране нет никакой оборонно-промышленной базы, кроме ограниченного производства боеприпасов.

ACTIVE 15,100 (Army 13,500 Air 1,600) Paramilitary 1,400
RESERVE 3,000 (Army 3,000)

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army 13,500
FORCES BY ROLE
COMMAND
   3 bde HQ
SPECIAL FORCES
   1 cdo bn
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd regt (1 tk bn, 1 armd recce regt)
Light
   6 inf bn
COMBAT SUPPORT
   1 arty regt (2 fd arty bn, 1 MRL bn)
   1 engr regt
EQUIPMENT BY TYPE
   Some equipment!
ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 30: 20 Type-59; 10 T-55
   LT TK 30 PT-76
   RECCE 70 BRDM-1/BRDM-2 (~30 serviceable)
   IFV 23 Ratel-20
   APC APC (W) 33: 13 BTR-60; 20 BTR-70
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported
ANTI-TANK/ANTI-INFRASTRUCTURE
   MSL MANPATS 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)
   RCL 12+: 57mm 12 M18; 75mm M20; 84mm Carl Gustav
ARTILLERY 182
   TOWED 61: 105mm 18 Model 56 pack howitzr; 122mm 25 D-30; 130mm 18 M-46
   MRL 122mm 30 BM-21 Grad (~12 serviceable)
   MOR 91: 81mm 55; 82mm 24; 120mm 12
AIR DEFENCE
   SAM MANPAD 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 136: 20mm 50 M-55 (triple); 37mm 40 M-1939; 57mm ~30 S-60; 85mm 16 M-1939 KS-12

Reserve 3,000
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Light
   3 inf bn

Air Force 1,600
FORCES BY ROLE
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with K-8 Karakorum*
   1 sqn with L-15*
TRANSPORT
   1 sqn with MA60; Y-12(II); Y-12(IV); Y-12E
   1 (VIP) unit with AW139; CL-604; HS-748
   1 (liaison) sqn with Do-28
TRAINING
   2 sqn with MB-326GB; MFI-15 Safari
TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-17 Hip H
   1 (liaison) sqn with Bell 47G; Bell 205 (UH-1H Iroquois/AB-205)
AIR DEFENCE
   3 bty with S-125 Pechora (SA-3 Goa)
EQUIPMENT BY TYPE!
Very low serviceability
AIRCRAFT 21 combat capable
   TPT 23: Light 21: 5 Do-28; 2 MA60; 4 Y-12(II); 5 Y-12(IV); 5 Y-12E; PAX 2: 1 CL-604; 1 HS-748
   TRG 51: 15 K-8 Karakourm*; 6 L-15*; 10 MB-326GB; 8 MFI-15 Safari; 12 SF-260TW
HELICOPTERS
   MRH 5: 1 AW139; 4 Mi-17 Hip H
   TPT Light 12: 9 Bell 205 (UH-1H Iroquois/AB-205); 3 Bell 212
   TRG 5 Bell 47G
UNMANNED AERIAL VEHICLES 3+
   ISR Medium 3+ Hermes 450
AIR DEFENCE
   SAM Short-range S-125 Pechora (SA-3 Goa)
AIR-LAUNCHED MISSILES
   AAM IR PL-5E-II
   ASM 9K11 Malyutka (AT-3 Sagger)

Paramilitary 1,400
Police Mobile Unit 700
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 police bn (4 police coy)

Police Paramilitary Unit 700
FORCES BY ROLE
MANOEUVRE
Other
   1 paramilitary bn (3 paramilitary coy)
DEPLOYMENT
CENTRAL AFRICAN REPUBLIC: UN MINUSCA 942; 8 obs; 1 inf bn
DEMOCRATIC REPUBLIC OF THE CONGO: UN MONUSCO 3; 7 obs
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 2; 4 obs
SUDAN: UN UNAMID 5; 4 obs; UN UNISFA 1; 2 obs


   ZIMBABWE
   []

Capabilities
Political instability and a weak economy are the key challenges for the state. The August 2018 presidential election resulted in victory for Emmerson Mnangagwa, though it saw troops deployed on the streets amid unrest. Ensuring sovereignty, territorial integrity and border security, and providing internal-security support to the police, are tasks for the armed forces. They also take an active political role, evidenced by their role in toppling former president Robert Mugabe. Zimbabwe is a member of the AU and the SADC, and takes part in SADC Standby Force exercises. In March 2018, Russian Foreign Minister Sergei Lavrov met with President Mnangagwa with future defence cooperation an agenda item. Zimbabwe and China have defence ties, while Belarus is also looking to improve ties with the country. The armed forces are all-volunteer. In 2018, a `special allowance' was paid to military personnel to boost overall pay. Military leaders have identified training as a development priority. Small numbers of personnel have deployed on peacekeeping operations, but there is no capacity to sustain a force far beyond national borders. Recapitalising an obsolescent equipment inventory is also a priority. This, however, will depend on economic recovery, and perhaps the extent to which China and Russia will provide support. State-owned small-arms and munitions manufacturer Zimbabwe Defence Industries has struggled after nearly two decades of Western sanctions, but there are plans to revive the plant.
Способности
Политическая нестабильность и слабая экономика являются ключевыми вызовами для государства. Президентские выборы в августе 2018 года привели к победе Эммерсона Мнангагвы, хотя он видел войска, развернутые на улицах в условиях беспорядков. Обеспечение суверенитета, территориальной целостности и безопасности границ, а также обеспечение внутренней безопасности полиции являются задачами Вооруженных сил. Они также играют активную политическую роль, о чем свидетельствует их роль в свержении бывшего президента Роберта Мугабе. Зимбабве является членом AU и SADC и принимает участие в учениях резервных сил SADC. В марте 2018 года министр иностранных дел России Сергей Лавров встретился с президентом Мнангагвой по вопросу будущего оборонного сотрудничества. Зимбабве и Китай имеют оборонные связи, в то время как Беларусь также стремится улучшить отношения с этой страной. В Вооруженных силах все добровольцы. В 2018 году военнослужащим была выплачена "специальная надбавка" для повышения общей заработной платы. Военные лидеры определили подготовку кадров в качестве одного из приоритетов развития. Небольшое число сотрудников было задействовано в операциях по поддержанию мира, но нет никакого потенциала для поддержания сил далеко за пределами национальных границ. Замена устаревших запасов оборудования также является приоритетной задачей. Однако это будет зависеть от восстановления экономики и, возможно, от того, в какой степени Китай и Россия окажут поддержку. Государственный производитель стрелкового оружия и боеприпасов Zimbabwe Defence Industries уже почти два десятилетия борется с западными санкциями, но есть планы по возрождению завода.

ACTIVE 29,000 (Army 25,000 Air 4,000) Paramilitary 21,800

ORGANISATIONS BY SERVICE

Army ~25,000
FORCES BY ROLE
COMMAND
   1 SF bde HQ
   1 mech bde HQ
   5 inf bde HQ
SPECIAL FORCES
   1 SF regt
MANOEUVRE
Armoured
   1 armd sqn
Mechanised
   1 mech inf bn
Light
   15 inf bn
   1 cdo bn
Air Manoeuvre
   1 para bn
Other
   3 gd bn
   1 (Presidential Guard) gd gp
COMBAT SUPPORT
   1 arty bde
   1 fd arty regt
   2 engr regt
AIR DEFENCE
   1 AD regt
EQUIPMENT BY TYPE
   ARMOURED FIGHTING VEHICLES
   MBT 40: 30 Type-59!; 10 Type-69!
   RECCE 115: 20 Eland-60/90; 15 FV701 Ferret!; 80 EE-9 Cascavel (90mm)
   IFV 2+ YW307
   APC APC (T) 30: 8 ZSD-85 (incl CP); 22 VTT-323
ENGINEERING & MAINTENANCE VEHICLES
   ARV T-54/T-55 reported; ZJX-93 ARV
   VLB MTU reported
ARTILLERY 254
   SP 122mm 12 2S1 Gvozdika
   TOWED 122mm 20: 4 D-30; 16 Type-60 (D-74)
   MRL 76: 107mm 16 Type-63; 122mm 60 RM-70
   MOR 146: 81mm/82mm ~140; 120mm 6 M-43
AIR DEFENCE
   SAM Point-defence 9K32 Strela-2 (SA-7 Grail)#
   GUNS TOWED 116: 14.5mm 36 ZPU-1/ZPU-2/ZPU-4; 23mm 45 ZU-23; 37mm 35 M-1939

Air Force 4,000
FORCES BY ROLE
FIGHTER
   1 sqn with F-7 II!; FT-7!
FIGHTER/GROUND ATTACK
   1 sqn with K-8 Karakorum*
(1 sqn Hawker Hunter in store)
GROUND ATTACK/ISR
   1 sqn with Cessna 337/O-2A Skymaster*
ISR/TRAINING
   1 sqn with SF-260F/M; SF-260TP*; SF-260W Warrior*
TRANSPORT
   1 sqn with BN-2 Islander; CASA 212-200 Aviocar (VIP)
ATTACK/TRANSPORT HELICOPTER
   1 sqn with Mi-35 Hind; Mi-35P Hind (liaison); SA316 Alouette III; AS532UL Cougar (VIP)
   1 trg sqn with Bell 412 Twin Huey, SA316 Alouette III
AIR DEFENCE
   1 sqn
EQUIPMENT BY TYPE
AIRCRAFT 45 combat capable
   FTR 9: 7 F-7 II!; 2 FT-7!
   ISR 2 O-2A Skymaster
   TPT Light 25: 5 BN-2 Islander; 7 C-212-200 Aviocar; 13 Cessna 337 Skymaster*; (10 C-47 Skytrain in store)
   TRG 33: 10 K-8 Karakorum*; 5 SF-260M; 8 SF-260TP*; 5 SF-260W Warrior*; 5 SF-260F
HELICOPTERS
   ATK 6: 4 Mi-35 Hind; 2 Mi-35P Hind
   MRH 10: 8 Bell 412 Twin Huey; 2 SA316 Alouette III
   TPT Medium 2 AS532UL Cougar (VIP)
AIR-LAUNCHED MISSILES AAM IR PL-2; PL-5 (reported)
   AD GUNS 100mm (not deployed); 37mm (not deployed); 57mm (not deployed)

Paramilitary 21,800
Zimbabwe Republic Police Force 19,500 incl air wg
Police Support Unit 2,300
PATROL AND COASTAL COMBATANTS
All operational patrol vessels under 10t FLD

DEPLOYMENT
SOUTH SUDAN: UN UNMISS 1; 2 obs
SUDAN: UN UNAMID 2; 5 obs; UN UNISFA 1; 2 obs


   Arms procurements and deliveries - Sub-Saharan Africa. Signifiant events in 2018
   In June, Airbus signed a memorandum of understanding with CТte d'Ivoire to develop the country's aerospace industry.
   South Africa launched its Defence Industry Fund (DIF) in July, the creation of which was recommended in 2015. The DIF will raise money from private investors and for the South African defence industry. South Africa's defence SMEs have struggled to source investment in recent years.
   South Africa's long-running A-Darter air-to-air missile programme completed qualification tests in September and deliveries will likely begin in 2019. The A-Darter was co-developed with Brazil and has an imaging infrared (IIR) seeker, making it more resistant to countermeasures. The South African Air Force already operates the IIR IRIS-T missile. It is not clear if A-Darter is intended to replace the IRIS-T in South African service.
   The Pakistani government reportedly provided a US$184.3m guarantee for the production of three JF-17 fighter aircraft for Nigeria in October. Nigeria set aside a small amount of funding for three JF-17s in 2016 and has since continued adding to the fund. Nigeria's 2018 budget included funding for a second batch of three fighters. It is not clear how many JF-17s Nigeria plans to acquire in total.
   In November, the South African authorities announced further delays to the Project Hoefyster programme. Local company Denel was supposed to begin supplying in 2015 over 200 Badger 8x8 armoured vehicles based on Patria's AMV, but software problems, delays in developing different variants and problems with Denel's finances mean that deliveries are now expected to begin in 2022.
   Закупки и поставки оружия. Африка к югу от Сахары. Знаменательные события в 2018 году
   В июне компания Airbus подписала меморандум о взаимопонимании с Кот-д'Ивуаром по развитию аэрокосмической промышленности страны.
   В июле ЮАР запустила свой фонд оборонной промышленности (DIF), создание которого было рекомендовано в 2015 году. DIF будет привлекать деньги от частных инвесторов и для южноафриканской оборонной промышленности. В последние годы оборонные SME Южной Африки изо всех сил пытаются привлечь инвестиции.
   Южноафриканская долгосрочная ракетная программа A-Darter воздух-воздух завершила квалификационные испытания в сентябре, и поставки, вероятно, начнутся в 2019 году. A-Darter был разработан совместно с Бразилией и имеет инфракрасный искатель изображений (IIR), что делает его более устойчивым к контрмерам. Южноафриканские ВВС уже эксплуатируют ракету IIR IRIS-T. Неясно, предназначен ли A-Darter для замены IRIS-T в Южноафриканской службе.
   По сообщениям, пакистанское правительство предоставило гарантию в размере US$184,3 млн. на производство трех самолетов истребителей JF-17 для Нигерии в октябре. Нигерия выделила небольшую сумму на финансирование трех самолетов JF-17 в 2016 году и с тех пор продолжает пополнять этот фонд. Бюджет Нигерии 2018 года предусмотривает финансирование второй партии из трех истребителей. Пока неясно, сколько самолетов JF-17 Нигерия планирует приобрести в общей сложности.
   В ноябре южноафриканские власти объявили о новых задержках в осуществлении программы Project Hoefyster. Местная компания Denel должна была начать поставки в 2015 году более 200 бронированных машин Badger 8x8 на базе AMV Patria, но проблемы с программным обеспечением, задержки в разработке различных вариантов и проблемы с финансамии Denel означают, что поставки теперь, как ожидается, начнутся в 2022 году.

   []

   []



PART TWO. Explanatory Notes



Abbreviations and definitions
Qualifyer
`At least' Total is no less than the number given
`Up to' Total is at most the number given, but could be lower
`About' Total could be higher than given
`Some' Precise inventory is unavailable at time of press
`In store' Equipment held away from front-line units; readiness and maintenance varies
Billion (bn) 1,000 million (m)
Trillion (tr) 1,000 billion
$ US dollars unless otherwise stated
~ Estimated
* Aircraft counted by the IISS as combat capable
- Part of a unit is detached/less than
+ Unit reinforced/more than
! IISS assesses that the serviceability of equipment is in doubta
# Equipment judged obsolete (weapons whose basic design is more than four decades old and which have not been significantly upgraded within the past decade)a
[a] Not to be taken to imply that such equipment cannot be used
   The Military Balance provides an assessment of the armed forces and defence expenditures of 171 countries and territories. Each edition contributes to the provision of a unique compilation of data and information, enabling the reader to discern trends by studying editions as far back as 1959. The data in the current edition is accurate according to IISS assessments as of November 2018, unless specified. Inclusion of a territory, country or state in The Military Balance does not imply legal recognition or indicate support for any government.
   General arrangement and contents
   The introduction is an assessment of global defence developments and key themes in the 2019 edition. There are three analytical essays, followed by a graphical section analysing comparative defence statistics by domain, as well as key trends in defence economics.
   Regional chapters begin with analysis of the military and security issues that drive national defence policy developments, and key trends in regional defence economics. These are followed by focused analysis, for certain countries, of defence policy and capability issues, and defence economics. Next, detailed data on regional states' military forces and equipment, and defence economics, is presented in alphabetical order. Graphics assessing important regional arms procurements and deliveries complete each region.
   The book closes with comparative and reference sections containing comparisons of expenditure and personnel statistics.
   The Military Balance wall chart
   The Military Balance 2019 wall chart is an assessment of the dispositions of China's armed forces, also highlighting key features of its military-modernisation process. It provides detail on each armed service, as well as the Strategic Support Force, People's Armed Police and the China Coast Guard. The graphical display is complemented by a timeline showing major modernisation events and relevant equipment events.
   Using The Military Balance
   The country entries assess personnel strengths, organisation and equipment holdings of the world's armed forces. Force-strength and equipment-inventory data is based on the most accurate data available, or on the best estimate that can be made. In estimating a country's total capabilities, old equipment may be counted where it is considered that it may still be deployable. The data presented reflects judgements based on information available to the IISS at the time the book is compiled. Where information differs from previous editions, this is mainly because of changes in national forces, but it is sometimes because the IISS has reassessed the evidence supporting past entries. Given this, care must be taken in constructing time-series comparisons from information given in successive editions.
   Country entries
   Information on each country is shown in a standard format, although the differing availability of information and differences in nomenclature result in some variations. Country entries include economic, demographic and military data. Population figures are based on demographic statistics taken from the US Census Bureau. Data on ethnic and religious minorities is also provided in some country entries. Military data includes personnel numbers, conscript liability where relevant, outline organisation, number of formations and units, and an inventory of the major equipment of each service. Details of national forces stationed abroad and of foreign forces stationed within the given country are also provided.
   Arms procurements and deliveries
   A series of thematic tables, graphics and text follow the regional data. These are designed to illustrate key trends, principal programmes and signifiant events in regional defence procurements. More detailed information on defence procurements, organised by country, equipment type and manufacturing company, can be found on the IISS Military Balance+ database (htts://www.iiss.org/publi- cations/the-military-balance-plus). The information in this section meets the threshold for a Military Balance country entry and as such does not feature information on sales of small arms and light weapons.
   Defence economics
   Country entries include defence expenditures, selected economic-performance indicators and demographic aggregates. All country entries are subject to revision each year as new information, particularly regarding actual defence expenditure, becomes available. On pp. 503-08, there are also international comparisons of defence expenditure and military personnel, giving expenditure fiures for the past three years in per capita terms and as a % of gross domestic product (GDP). The aim is to provide a measure of military expenditure and the allocation of economic resources to defence.
   Individual country entries show economic performance over the past two years and current demographic data. Where this data is unavailable, information from the last available year is provided. All financial data in the country entries is shown in both national currency and US dollars at current - not constant - prices. US-dollar conversions are calculated from the exchange rates listed in the entry.
   Definitions of terms
   Despite efforts by NATO and the UN to develop a standardised definition of military expenditure, many countries prefer to use their own defiitions (which are often not made public). In order to present a comprehensive picture, The Military Balance lists three different measures of military-related spending data.
   For most countries, an official defence-budget figure is provided.
   For those countries where other military related outlays, over and above the defence budget, are known or can be reasonably estimated, an additional measurement referred to as defence expenditure is also provided. Defence expenditure figures will naturally be higher than official budget figures, depending on the range of additional factors included.
   For NATO countries, a defence-budget figure, as well as defence expenditure reported by NATO in local currency terms and converted using IMF exchange rates, is quoted.
   NATO's military-expenditure definition (the most comprehensive) is cash outlays of central or federal governments to meet the costs of national armed forces. The term `armed forces' includes strategic, land, naval, air, command, administration and support forces. It also includes other forces if they are trained, structured and equipped to support defence forces and are realistically deployable. Defence expenditures are reported in four categories: Operating Costs, Procurement and Construction, Research and Development (R&D) and Other Expenditure. Operating Costs include salaries and pensions for military and civilian personnel; the cost of maintaining and training units, service organisations, headquarters and support elements; and the cost of servicing and repairing military equipment and infrastructure. Procurement and Construction expenditure covers national equipment and infrastructure spending, as well as common infrastructure programmes. R&D is defence expenditure up to the point at which new equipment can be put in service, regardless of whether new equipment is actually procured. Foreign Military Aid (FMA) contributions are also noted.
   For many non-NATO countries the issue of transparency in reporting military budgets is fundamental. Not every UN member state reports defence-budget data (even fewer report real defence expenditures) to their electorates, the UN, the IMF or other multinational organisations. In the case of governments with a proven record of transparency, official figures generally conform to the standardised definition of defence budgeting, as adopted by the UN, and consistency problems are not usually a major issue. The IISS cites official defence budgets as reported by either national governments, the UN, the OSCE or the IMF.
   For those countries where the official defence-budget figure is considered to be an incomplete measure of total military-related spending, and appropriate additional data is available, the IISS will use data from a variety of sources to arrive at a more accurate estimate of true defence expenditure. The most frequent instances of budgetary manipulation or falsification typically involve equipment procurement, R&D, defence-industrial investment, covert weapons programmes, pensions for retired military and civilian personnel, paramilitary forces and no budgetary sources of revenue for the military arising from ownership of industrial, property and land assets. There will be several countries listed in The Military Balance for which only an official defence-budget figure is provided but where, in reality, true defence-related expenditure is almost certainly higher.
   Percentage changes in defence spending are referred to in either nominal or real terms. Nominal terms relate to the percentage change in numerical spending figures, and do not account for the impact of price changes (i.e. inflation) on defence spending. By contrast, real terms account for inflationary effects, and may therefore be considered a more accurate representation of change over time. The principal sources for national economic statistics cited in the country entries are the IMF, the OECD, the World Bank and three regional banks (the Inter-American, Asian and African Development banks). For some countries, basic economic data is difficult to obtain. GDP figures are nominal (current) values at market prices. GDP growth is real, not nominal growth, and inflation is the year-on-year change in consumer prices.
   General defence data
   Personnel
   The `Active' total comprises all servicemen and women on full-time duty (including conscripts and long-term assignments from the Reserves). When a gendarmerie or equivalent is under control of the defence ministry, they may be included in the active total. Only the length of conscript liability is shown; where service is voluntary there is no entry. `Reserve' describes formations and units not fully manned or operational in peacetime, but which can be mobilised by recalling reservists in an emergency. Some countries have more than one category of reserves, often kept at varying degrees of readiness. Where possible, these differences are denoted using the national descriptive title, but always under the heading of `Reserves' to distinguish them from full-time active forces. All personnel fiures are rounded to the nearest 50, except for organisations with under 500 personnel, where figures are rounded to the nearest ten.
   Other forces
   Many countries maintain forces whose training, organisation, equipment and control suggest that they may be used to support or replace regular military forces, or be used more broadly by states to deliver militarily relevant effect; these are called `paramilitary'. They include some forces that may have a constabulary role. These are detailed after the military forces of each country, but their personnel numbers are not normally included in the totals at the start of each entry.
   Cyber
   The Military Balance includes detail on selected national cyber capacities, particularly those under the control of, or designed to fulfil the requirements of, defence organisations.
   Forces by role and equipment by type
   Quantities are shown by function (according to each nation's employment) and type, and represent what are believed to be total holdings, including active and reserve operational and training units. Inventory totals for missile systems relate to launchers and not to missiles. Equipment held `in store' is not counted in the main inventory totals.
   Deployments
   The Military Balance mainly lists permanent bases and operational deployments, including peacekeeping operations, which are often discussed in the regional text. Information in the country-data sections details, fist, deployments of troops and, second, military observers and, where available, the role and equipment of deployed units. Personnel figures are not generally included for embassy staff standing multinational headquarters, or deployments of purely maritime and aerospace assets, such as Iceland Air Policing or anti-piracy operations. Personnel deployed on OSCE missions are listed as `personnel' rather than `observers'.
   Land forces
   To make international comparison easier and more consistent, The Military Balance categorises forces by role and translates national military terminology for unit and formation sizes. Typical personnel strength, equipment holdings and organisation of formations such as brigades and divisions vary from country to country. In addition, some unit terms, such as `regiment', `squadron', `battery' and `troop', can refer to significantly different unit sizes in different countries. Unless otherwise stated, these terms should be assumed to reflect standard British usage where they occur.
   Naval forces
   Classifying naval vessels according to role is complex. A post-war consensus on primary surface combatants revolved around a distinction between independently operating cruisers, air-defence escorts (destroyers) and anti-submarine-warfare escorts (frigates). However, ships are increasingly performing a range of roles. For this reason, The Military Balance classifies vessels according to full-load displacement (FLD) rather than a role-classification system. These definitions will not necessarily conform to national designations.
   Air forces
   Aircraft listed as combat capable are assessed as being equipped to deliver air-to-air or air-to-surface ordnance. The definition includes aircraft designated by type as bomber, fihter, fighter/ground attack, ground attack and antisubmarine warfare. Other aircraft considered to be combat capable are marked with an asterisk (*). Operational groupings of air forces are shown where known. Typical squadron aircraft strengths can vary both between aircraft types and from country to country. When assessing missile ranges, The Military Balance uses the following range indicators:
   Short-range ballistic missile (SRBM): less than 1,000 km;
   Medium-range ballistic missile (MRBM): 1,000-3,000 km;
   Intermediate-range ballistic missile (IRBM): 3,000-5,000 km;
   Intercontinental ballistic missile (ICBM): over 5,000 km.
   Attribution and acknowledgements
   The International Institute for Strategic Studies owes no allegiance to any government, group of governments, or any political or other organisation. Its assessments are its own, based on the material available to it from a wide variety of sources. The cooperation of governments of all listed countries has been sought and, in many cases, received. However, some data in The Military Balance is estimated. Care is taken to ensure that this data is as accurate and free from bias as possible. The Institute owes a considerable debt to a number of its own members, consultants and all those who help compile and check material. The Director-General and Chief Executive and staf of the Institute assume full responsibility for the data and judgements in this book. Comments and suggestions on the data and textual material contained within the book, as well as on the style and presentation of data, are welcomed and should be communicated to the Editor of The Military Balance at: IISS, Arundel House, 6 Temple Place, London, WC2R 2PG, UK, email: [email protected]. Copyright on all information in The Military Balance belongs strictly to the IISS. Application to reproduce limited amounts of data may be made to the publisher: Taylor & Francis, 4 Park Square, Milton Park, Abingdon, Oxon, OX14 4RN. Email: [email protected]. Unauthorised use of data from The Military Balance will
be subject to legal action.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Объяснительные примечания

   В военном балансе содержится оценка расходов на вооруженные силы и оборону 171 страны и территории. Каждое издание вносит свой вклад в обеспечение уникальной компиляции данных и информации, позволяя читателю определить тенденции, изучая издания еще в 1959 году. Данные, приведенные в настоящем издании, являются точными в соответствии с оценками IISS по состоянию на ноябрь 2018 года, если не указано иное. Включение территории, страны или государства в военный баланс не означает юридического признания или поддержки какого-либо правительства.
   Общее расположение и содержание
   Введение представляет собой оценку глобальных оборонных разработок и ключевых тем издания 2019 года. Есть три аналитических эссе, за которыми следует графический раздел, анализирующий сравнительную статистику обороны по областям, а также ключевые тенденции в экономике обороны.
   Региональные главы начинаются с анализа военных вопросов и вопросов безопасности, определяющих развитие национальной оборонной политики, а также ключевых тенденций в региональной оборонной экономике. За ними следует целенаправленный анализ для некоторых стран вопросов оборонной политики и потенциала, а также экономики обороны. Далее в алфавитном порядке приводятся подробные данные о вооруженных силах и технике государств региона, а также об экономике обороны. Графики оценки важных региональных закупок и поставок вооружений завершают каждый регион.
   Книга завершается сравнительным и справочным разделами, содержащими сравнения статистики расходов и статистики персонала.
   Настенная диаграмма военного баланса
   Настенная диаграмма военного баланса 2019 года представляет собой оценку диспозиций вооруженных сил Китая, а также подчеркивает ключевые особенности его процесса военной модернизации. В нем подробно рассказывается о каждой вооруженной службе, а также о силах стратегической поддержки, Народной вооруженной полиции и береговой охране Китая. Графический дисплей дополнен временной шкалой, показывающей основные события модернизации и соответствующие события оборудования.
   Использование Военного Баланса
   В стране проводится оценка кадрового потенциала, организации и оснащенности Вооруженных сил мира. Данные по запасам сил и оборудования основаны на наиболее точных имеющихся данных или на наилучшей оценке, которую можно сделать. При оценке общего потенциала страны старое оборудование может учитываться в тех случаях, когда считается, что оно все еще может быть развернуто. Представленные данные отражают суждения, основанные на информации, имевшейся в распоряжении IISS на момент составления книги. В тех случаях, когда информация отличается от предыдущих изданий, это происходит главным образом из-за изменений в национальных силах, но иногда это происходит из-за того, что IISS пересмотрел доказательства, подтверждающие прошлые записи. Учитывая это, необходимо проявлять осторожность при построении сравнений временных рядов на основе информации, приведенной в последующих изданиях.
   Записи по странам
   Информация по каждой стране представлена в стандартном формате, хотя различная доступность информации и различия в номенклатуре приводят к некоторым вариациям. Данные по странам включают экономические, демографические и военные данные. Данные о населении основаны на демографической статистике, взятой из Бюро переписи населения США. Данные об этнических и религиозных меньшинствах также приводятся в некоторых странах. Военные данные включают в себя численность личного состава, ответственность призывников, где это уместно, общую организацию, количество соединений и частей, а также инвентаризацию основного имущества каждой службы. Приводятся также сведения о национальных силах, дислоцированных за рубежом, и иностранных силах, дислоцированных в пределах данной страны.
   Закупки и поставки оружия
   Серия тематических таблиц, графиков и текста следуют за региональными данными. Они призваны проиллюстрировать ключевые тенденции, основные программы и значимые события в сфере региональных оборонных закупок. Более подробную информацию об оборонных закупках, организованных по странам, типам оборудования и производителям, можно найти в базе данных IISS Military Balance+ (htts://www.iiss.org/publi - cations/The-military-balance-plus). Информация в этом разделе соответствует пороговому значению для страны военного баланса и как таковая не содержит информации о продажах стрелкового оружия и легких вооружений.
   Экономика обороны
   Данные по странам включают расходы на оборону, отдельные показатели экономической эффективности и демографические данные. Все данные по странам ежегодно пересматриваются по мере поступления новой информации, в частности о фактических расходах на оборону. На стр. 503-08 приводятся также международные сопоставления расходов на оборону и военнослужащих, в которых приводятся данные о расходах за последние три года в расчете на душу населения и в процентах от валового внутреннего продукта (ВВП). Цель состоит в том, чтобы обеспечить измерение военных расходов и выделение экономических ресурсов на оборону.
   Данные по отдельным странам показывают экономические показатели за последние два года и текущие демографические данные. Там, где эти данные отсутствуют, предоставляется информация за последний доступный год. Все финансовые данные в стране записи отображаются как в национальной валюте, так и в долларах США по текущим - не постоянным - ценам. Конвертация в доллары США рассчитывается по обменным курсам, указанным в этой записи.
   Определение терминов
   Несмотря на усилия НАТО и ООН по разработке стандартизированного определения военных расходов, многие страны предпочитают использовать свои собственные дефиниции (которые часто не обнародуются). Для того чтобы представить всеобъемлющую картину, в военном балансе перечислены три различных показателя данных о военных расходах.
   Для большинства стран приводится официальная цифра оборонного бюджета.
   Для тех стран, где известны или могут быть обоснованно оценены другие связанные с военными расходы сверх оборонного бюджета, также предусматривается дополнительное измерение, называемое оборонными расходами. Цифры расходов на оборону, естественно, будут выше, чем официальные бюджетные показатели, в зависимости от ряда включенных дополнительных факторов.
   Для стран НАТО приводится цифра оборонного бюджета, а также оборонные расходы, представленные НАТО в местной валюте и пересчитанные с использованием валютных курсов МВФ.
   Определение военных расходов НАТО (наиболее полное) - это денежные расходы центральных или федеральных правительств на покрытие расходов Национальных вооруженных сил. Термин "вооруженные силы" включает в себя стратегические, сухопутные, военно-морские, воздушные, командные, административные и вспомогательные силы. Она также включает в себя другие силы, если они обучены, структурированы и оснащены для поддержки Сил обороны и реально могут быть развернуты. Расходы на оборону подразделяются на четыре категории: оперативные расходы, закупки и строительство, исследования и разработки (НИОКР) и прочие расходы. Оперативные расходы включают заработную плату и пенсии военного и гражданского персонала; расходы на содержание и подготовку подразделений, обслуживающих организаций, штабов и вспомогательных подразделений; а также расходы на обслуживание и ремонт военной техники и инфраструктуры. Расходы на закупки и строительство охватывают национальные расходы на оборудование и инфраструктуру, а также общие инфраструктурные программы. НИОКР - это расходы на оборону вплоть до того момента, когда новое оборудование может быть введено в эксплуатацию, независимо от того, закуплено ли оно на самом деле. Отмечаются также взносы в Фонд иностранной военной помощи (FMA).
   Для многих стран, не входящих в НАТО, вопрос прозрачности отчетности по военным бюджетам является основополагающим. Не все государства - члены ООН представляют данные об оборонном бюджете (еще меньше -о реальных расходах на оборону) своим избирателям, ООН, МВФ или другим многонациональным организациям. В случае правительств с доказанной прозрачностью официальные цифры обычно соответствуют стандартизированному определению оборонного бюджета, принятому ООН, и проблемы согласованности обычно не являются серьезной проблемой. IISS ссылается на официальные оборонные бюджеты, представленные либо национальными правительствами, либо ООН, ОБСЕ или МВФ.
   Для тех стран, где официальная цифра оборонного бюджета считается неполной мерой общих военных расходов и имеются соответствующие дополнительные данные, IISS будет использовать данные из различных источников для получения более точной оценки истинных расходов на оборону. Наиболее частые случаи бюджетных манипуляций или фальсификаций, как правило, связаны с закупками оборудования, НИОКР, инвестициями в оборонно-промышленный комплекс, секретными программами вооружений, пенсиями для вышедших на пенсию военнослужащих и гражданского персонала, военизированными формированиями и отсутствием бюджетных источников доходов для военных, возникающих в результате владения промышленными, имущественными и земельными активами. В военном балансе будет перечислено несколько стран, для которых предусмотрены только официальные цифры оборонного бюджета, но где в действительности реальные расходы на оборону почти наверняка выше.
   Процентные изменения расходов на оборону упоминаются либо в номинальном, либо в реальном выражении. Номинальные показатели относятся к процентному изменению числовых показателей расходов и не учитывают влияния изменений цен (т. е. инфляции) на расходы на оборону. Напротив, реальные включяют инфляционные эффекты и поэтому могут рассматриваться как более точное представление изменений во времени. Основными источниками данных Национальной экономической статистики, приводимыми в статьях по странам, являются МВФ, ОЭСР, Всемирный банк и три региональных банка (Межамериканский, Азиатский и Африканский банки развития). Для некоторых стран трудно получить базовые экономические данные. Показатели ВВП представляют собой номинальные (текущие) значения в рыночных ценах. Рост ВВП - это реальный, а не номинальный рост, а инфляция - это ежегодное изменение потребительских цен.
   Общие сведения
   Персонал
   В число "активных" входят все военнослужащие и женщины, находящиеся на постоянной службе (в том числе призывники и долгосрочные назначения из резервов). Когда жандармерия или ее эквивалент находятся под контролем Министерства обороны, они могут быть включены в действующее общее число. Указывается только стаж призывной повинности; там, где служба добровольная, запись отсутствует. "Резерв" - это соединения и части, не полностью укомплектованные или действующие в мирное время, но которые могут быть мобилизованы путем отзыва резервистов в случае чрезвычайной ситуации. Некоторые страны имеют более одной категории резервов, часто находящихся в разной степени готовности. Там, где это возможно, эти различия обозначаются с помощью национального названия, но всегда под заголовком "резервы", чтобы отличить их от постоянных активных сил. Все кадровые резервы округляются до ближайших 50, за исключением организаций с численностью персонала менее 500 человек, где цифры округляются до ближайших десяти.
   Остальные силы
   Во многих странах имеются вооруженные силы, подготовка, организация, оснащение и контроль над которыми позволяют предположить, что они могут использоваться для поддержки или замены регулярных вооруженных сил или использоваться государствами в более широком плане для обеспечения соответствующего военного эффекта; эти силы называются "военизированными". Они включают в себя некоторые силы, которые могут играть роль полиции. Они детализируются после военных сил каждой страны, но их численность обычно не включается в итоговые данные в начале каждого въезда.
   Кибер
   Военный баланс включает детализацию отдельных национальных кибернетических потенциалов, особенно тех, которые находятся под контролем или предназначены для выполнения требований оборонных организаций.
   Силы по роли и оборудование по типам
   Количества показаны по функциям (в соответствии с занятостью каждой нации) и типу и представляют собой то, что считается совокупными запасами, включая активные и резервные оперативные и учебные подразделения. Итоги инвентаризации ракетных систем относятся к пусковым установкам, а не к ракетам. Оборудование, находящееся `в запасе", не учитывается в основных итогах инвентаризации.
   Развертывания
   В военном балансе в основном перечислены постоянные базы и оперативные развертывания, включая операции по поддержанию мира, которые часто обсуждаются в региональном тексте. Информация в стране - данные разделов детали, во-первых, развертывание войск и, во-вторых, военные наблюдатели и, где это возможно, роль и оборудование развернутых подразделений. Кадровые выплаты обычно не включаются для сотрудников посольств, постоянных многонациональных штабов или развертывания чисто морских и аэрокосмических средств, таких как исландская воздушная полиция или антипиратские операции. Персонал, задействованный в миссиях ОБСЕ, перечисляется как "персонал", а не "наблюдатели".
   Наземные силы
   Чтобы сделать международное сравнение более простым и последовательным, военный баланс классифицирует силы по ролям и переводит национальную военную терминологию для размеров подразделений и формирований. Типичная численность личного состава, запасы оборудования и организация таких формирований, как бригады и дивизии, варьируются от страны к стране. Кроме того, некоторые термины подразделения, такие как "полк", "эскадрон", "батарея" и "отряд", могут относиться к значительно различным размерам подразделений в разных странах. Если не указано иное, следует считать, что эти термины отражают стандартное британское употребление там, где они встречаются.
   ВМС
   Классификация военно-морских судов по ролям является сложной задачей. Послевоенный консенсус в отношении основных надводных боевых действий вращался вокруг различия между независимо действующими крейсерами, эскортными кораблями противовоздушной обороны (эсминцами) и эскортными кораблями противолодочной обороны (фрегатами). Однако корабли все чаще выполняют целый ряд функций. По этой причине военный баланс классифицирует суда в соответствии с полным водоизмещением (FLD), а не системой классификации ролей. Эти определения не обязательно будут соответствовать национальным обозначениям.
   Воздушные силы
   Самолеты, перечисленные в качестве боеспособных, оцениваются как оснащенные для доставки боеприпасов класса "воздух-воздух" или "воздух-поверхность". Это определение включает в себя самолеты, обозначенные по типу как бомбардировщик, истребитель, истребитель-бомбардировщик, штурмовик и противолодочный. Другие самолеты, считающиеся боевыми, отмечены звездочкой (*). Оперативные группировки ВВС показаны там, где известны. Типичные силы самолетов эскадрильи могут варьироваться как между типами самолетов, так и от страны к стране. При оценке дальности полета ракет в военном балансе используются следующие показатели дальности::
   * Баллистическая ракета малой дальности (SRBM): менее 1000 км;
   * Баллистическая ракета средней дальности (MRBM): 1000-3000 км;
   * Баллистическая ракета промежуточной дальности (IRBM): 3000-5000 км;
   * Межконтинентальная баллистическая ракета (ICBM): свыше 5000 км.
   Атрибуция и признание
   Международный институт стратегических исследований не имеет никаких обязательств перед каким-либо правительством, группой правительств или какой-либо политической или иной организацией. Его оценки являются его собственными, основанными на материале, доступном ему из самых различных источников. Правительства всех перечисленных стран просили о сотрудничестве, и во многих случаях оно было получено. Однако некоторые данные в военном балансе оцениваются. Мы заботимся о том, чтобы эти данные были как можно более точными и свободными от предвзятости. Институт имеет значительный долг перед рядом своих собственных членов, консультантов и всех тех, кто помогает составлять и проверять материалы. Генеральный директор, главный исполнительный директор и сотрудники Института несут полную ответственность за данные и суждения, содержащиеся в этой книге. Комментарии и предложения по данным и текстовым материалам, содержащимся в книге, а также по стилю и представлению данных приветствуются и должны быть направлены редактору Military Balance по адресу: IISS, Arundel House, 6 Temple Place, London, WC2R 2PG, UK, email: [email protected]. Авторские права на всю информацию, находящуюся на военном балансе, принадлежат исключительно МИС. Заявка на воспроизведение ограниченного объема данных может быть подана в издательство: Taylor & Francis, 4 Park Square, Milton Park, Abingdon, Oxon, OX14 4RN. Электронная почта: [email protected] несанкционированное использование данных с военного баланса будет подлежать судебному разбирательству.

Principal land definitions
FORCES BY ROLE
Command: free-standing, deployable formation headquarters (HQs).
Special Forces (SF): elite units specially trained and equipped for unconventional warfare and operations in enemy-controlled territory.
     Many are employed in counter-terrorist roles.
Manoeuvre: combat units and formations capable of manoeuvring. These are subdivided as follows:
   Reconnaissance: combat units and formations whose primary purpose is to gain information.
   Armoured: units and formations principally equipped with main battle tanks (MBTs) and infantry fihting vehicles (IFVs) to provide heavy mounted
     close-combat capability. Units and formations intended to provide mounted close-combat capability with lighter armoured vehicles,
     such as light tanks or wheeled assault guns, are classified as light armoured.
   Mechanised: units and formations primarily equipped with lighter armoured vehicles such as armoured personnel carriers (APCs).
     They have less mounted firepower and protection than their armoured equivalents, but can usually deploy more infantry.
   Light: units and formations whose principal combat capability is dismounted infantry, with few, if any, organic armoured vehicles.
     Some may be motorised and equipped with soft skinned vehicles.
   Air Manoeuvre: units and formations trained and equipped for delivery by transport aircraft and/or helicopters.
   Amphibious: amphibious forces are trained and equipped to project force from the sea.
   Other Forces: includes security units such as Presidential Guards, paramilitary units such as border guards and combat formations permanently
     employed in training or demonstration tasks.
Combat Support: combat support units and formations not integral to manoeuvre formations. Includes artillery, engineers, military intelligence,
     nuclear, biological and chemical defence, signals and information operations.
Combat Service Support (CSS): includes logistics, maintenance, medical, supply and transport units and formations.
EQUIPMENT BY TYPE
Light Weapons: small arms, machine guns, grenades and grenade launchers and unguided man-portable anti-armour and support weapons have
     proliferated so much and are sufficiently easy to manufacture or copy that listing them would be impractical.
Crew-Served Weapons: crew-served recoilless rifles, man-portable ATGW, MANPADs and mortars of greater than 80mm calibre are listed,
     but the high degree of proliferation and local manufacture of many of these weapons means that estimates of numbers held may not be reliable.
Armoured Fighting Vehicles (AFVs): armoured combat vehicles with a combat weight of at least six metric tonnes, further subdivided as below:
   Main Battle Tank (MBT): armoured, tracked combat vehicles, armed with a turret-mounted gun of at least 75mm calibre and with a combat weight
     of at least 25 metric tonnes.
   Light Tank (LT TK): armoured, tracked combat vehicles, armed with a turret-mounted gun of at least 75mm calibre and with a combat weight
     of less than 25 metric tonnes.
   Wheeled Assault Gun (ASLT): armoured, wheeled combat vehicles, armed with a turret-mounted gun of at least 75mm calibre and with a combat weight
     of at least 15 metric tonnes.
   Armoured Reconnaissance (RECCE): armoured vehicles primarily designed for reconnaissance tasks with no signifiant transport capability
     and either a main gun of less than 75mm calibre or a combat weight of less than 15 metric tonnes, or both.
   Infantry Fighting Vehicle (IFV): armoured combat vehicles designed and equipped to transport an infantry squad and armed with a cannon of at
     least 20mm calibre.
   Armoured Personnel Carrier (APC): lightly armoured combat vehicles designed and equipped to transport an infantry squad but either unarmed
     or armed with a cannon of less than 20mm calibre.
   Airborne Combat Vehicle (ABCV): armoured vehicles designed to be deployable by parachute alongside airborne forces.
   Amphibious Assault Vehicle (AAV): armoured vehicles designed to have an amphibious ship-to-shore capability.
   Armoured Utility Vehicle (AUV): armoured vehicles not designed to transport an infantry squad, but capable of undertaking a variety of
     other utility battlefield tasks, including light reconnaissance and light transport.
   Specialist Variants: variants of armoured vehicles listed above that are designed to fill a specialised role, such as command posts (CP),
     artillery observation posts (OP), signals (sigs) and ambulances (amb), are categorised with their parent vehicles.
   Engineering and Maintenance Vehicles: includes armoured engineer vehicles (AEV), armoured repair and recovery vehicles (ARV),
     assault bridging (VLB) and mine warfare vehicles (MW).
Nuclear, Biological and Chemical Defence Vehicles (NBC): armoured vehicles principally designed to operate in potentially contaminated terrain.
Anti-Tank/AntiInfrastructure (AT): guns, guided weapons and recoilless rifls designed to engage armoured vehicles and battlefield hardened targets.
Surface-to-Surface Missile Launchers (SSM): launch vehicles for transporting and fiing surface-to-surface ballistic and cruise missiles.
Artillery: weapons (including guns, howitzers, gun/howitzers, multiple-rocket launchers, mortars and gun/mortars) with a calibre greater than
     100mm for artillery pieces and 80mm and above for mortars, capable of engaging ground targets with indirect fire.
Coastal Defence: land-based coastal artillery pieces and anti-ship-missile launchers.
Air Defence (AD): guns and surface-to-air-missile (SAM) launchers designed to engage fixed-wing, rotary-wing and uninhabited aircraft.
     Missiles are further classified by maximum notional engagement range:
     point-defence (up to 10 km); short-range (10-30 km); medium-range (30-75 km); and long-range (75 km+).
     Systems primarily intended to intercept missiles rather than aircraft are categorised separately as Missile Defence.

Principal naval definitions
To aid comparison between flets, the following defiitions, which do not always conform to national defiitions, are used:
Submarines: all vessels designed to operate primarily under water. Submarines with a dived displacement below 250 tonnes are classified as
     midget submarines (SSW); those below 500 tonnes are coastal submarines (SSC).
Principal surface combatants: all surface ships designed for combat operations on the high seas, with an FLD above 1,500 tonnes.
     Aircraft carriers (CV), including helicopter carriers (CVH), are vessels with a flt deck primarily designed to carry fixed- and/or rotary-wing aircraft,
     without amphibious capability.
     Other principal surface combatants include cruisers (C) (with an FLD above 9,750 tonnes), destroyers (DD) (with an FLD above 4,500 tonnes)
     and frigates (FF) (with an FLD above 1,500 tonnes).
Patrol and coastal combatants: surface vessels designed for coastal or inshore operations. These include corvettes (FS),
     which usually have an FLD between 500 and 1,500 tonnes and are distinguished from other patrol vessels by their heavier armaments.
     Also included in this category are offshore-patrol ships (PSO), with an FLD greater than 1,500 tonnes; patrol craft (PC),
     which have an FLD between 250 and 1,500 tonnes; and patrol boats (PB) with an FLD between ten and 250 tonnes.
     Vessels with a top speed greater than 35 knots are designated as `fast' .
Mine warfare vessels: all surface vessels configured primarily for mine laying (ML) or countermeasures.
     Countermeasures vessels are either: sweepers (MS), which are designed to locate and destroy mines in an area; hunters (MH),
     which are designed to locate and destroy individual mines; or countermeasures vessels (MC), which combine both roles.
Amphibious vessels: vessels designed to transport personnel and/or equipment onto shore.
     These include landing helicopter assault vessels (LHA), which can embark fixed- and/or rotary-wing air assets as well as landing craft;
     landing helicopter docks (LHD), which can embark rotary-wing or VTOL assets and have a well dock;
     landing platform helicopters (LPH), which have a primary role of launch and recovery platform for rotary-wing or VTOL assets with a dock
     to store equipment/personnel for amphibious operations;
     and landing platform docks (LPD), which do not have a through deck but do have a well dock.
     Landing ships (LS) are amphibious vessels capable of ocean passage and landing craft (LC) are smaller vessels designed to transport personnel
     and equipment from a larger vessel to land or across small stretches of water. Landing ships have a hold; landing craft are open vessels.
     Landing craft air cushioned (LCAC) are differentiated from Utility craft air cushioned (UCAC) in that the former have a bow ramp for the
     disembarkation of vehicles and personnel.
Auxiliary vessels: ocean-going surface vessels performing an auxiliary military role, supporting combat ships or operations.
     These generally fulfil fie roles: replenishment (such as oilers (AO) and solid stores (AKS));
     logistics (such as cargo ships (AK) and logistics ships (AFS)); maintenance (such as cable-repair ships (ARC) or buoy tenders (ABU));
     research (such as survey ships (AFS)); and special purpose (such as intelligence-collection ships (AGI) and ocean-going tugs (ATF)).
Weapons systems: weapons are listed in the following order: land-attack cruise missiles (LACM), anti-ship missiles (AShM),
     surface-to-air missiles (SAM), heavy (HWT) and lightweight (LWT) torpedoes, anti-submarine weapons (A/S), CIWS, guns and aircraft.
     Missiles with a range less than 5 km and guns with a calibre less than 57 mm are generally not included.
Organisations: naval groupings such as flets and squadrons frequently change and are shown only where doing so would aid qualitative judgements.

Principal aviation definitions
Bomber (Bbr): comparatively large platforms intended for the delivery of air-to-surface ordnance.
     Bbr units are units equipped with bomber aircraft for the air-to-surface role.
Fighter (Ftr): aircraft designed primarily for air-to-air combat, which may also have a limited air-to-surface capability.
     Ftr units are equipped with aircraft intended to provide air superiority, which may have a secondary and limited air-to-surface capability.
Fighter/Ground Attack (FGA): multi-role father-size platforms with signifiant air-to-surface capability, potentially including maritime attack,
     and at least some air-to-air capacity. FGA units are multi-role units equipped with aircraft capable of air-to-air and air-to-surface attack.
Ground Attack (Atk): aircraft designed solely for the air-to-surface task, with limited or no air-to-air capability.
     Atk units are equipped with fixed-wing aircraft.
Attack Helicopter (Atk hel): rotary-wing platforms designed for delivery of air-to-surface weapons, and fitted with an integrated fie-control system.
Anti-Submarine Warfare (ASW): field- and rotary-wing platforms designed to locate and engage submarines,
     many with a secondary anti-surface-warfare capability. ASW units are equipped with field- or rotary-wing aircraft.
Anti-Surface Warfare (ASuW): ASuW units are equipped with fied- or rotary-wing aircraft intended for anti-surface warfare missions.
Maritime Patrol (MP): fixed-wing aircraft and unmanned aerial vehicles (UAVs) intended for maritime surface surveillance,
     which may possess an anti-surface-warfare capability. MP units are equipped with fied-wing aircraft or UAVs.
Electronic Warfare (EW): fixed- and rotary-wing aircraft and UAVs intended for electronic warfare.
     EW units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft or UAVs.
Intelligence/Surveillance/Reconnaissance (ISR): fixed- and rotary-wing aircraft and UAVs intended to provide radar, visible-light or infrared imagery,
     or a mix thereof. ISR units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft or UAVs.
Combat/Intelligence/Surveillance/Reconnaissance (CISR): aircraft and UAVs that have the capability to deliver air-to-surface weapons,
    as well as undertake ISR tasks. CISR units are equipped with armed aircraft and/or UAVs for ISR and air-to-surface missions.
COMINT/ELINT/SIGINT: fixed- and rotary-wing platforms and UAVs capable of gathering electronic (ELINT), communications (COMINT) or signals
     intelligence (SIGINT). COMINT units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft or UAVs intended for the communications-intelligence task.
     ELINT units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft or UAVs used for gathering electronic intelligence.
     SIGINT units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft or UAVs used to collect signals intelligence.
Airborne Early Warning (& Control) (AEW (&C)): fixed- and rotary-wing platforms capable of providing airborne early warning, with a varying
     degree of onboard command and control depending on the platform. AEW(&C) units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft.
Search and Rescue (SAR): units are equipped with fied- or rotary-wing aircraft used to recover military personnel or civilians.
Combat Search and Rescue (CSAR): units are equipped with armed fied- or rotary-wing aircraft for recovery of personnel from hostile territory.
Tanker (Tkr): fixed- and rotary-wing aircraft designed for air-to-air refuelling.
     Tkr units are equipped with fixed- or rotary-wing aircraft used for air-to-air refuelling.
Tanker Transport (Tkr/Tpt): platforms capable of both air-to-air refuelling and military airlift.
Transport (Tpt): fixed- and rotary-wing aircraft intended for military airlift.
     Light transport aircraft are categorised as having a maximum payload of up to 11,340 kg; medium up to 27,215 kg; and heavy above 27,215 kg.
     Light transport helicopters have an internal payload of up to 2,000 kg; medium transport helicopters up to 4,535 kg;
     heavy transport helicopters greater than 4,535 kg. PAX aircraft are platforms generally unsuited for transporting cargo on the main deck.
     Tpt units are equipped with fixed- or rotary-wing platforms to transport personnel or cargo.
Trainer (Trg): fixed- and rotary-wing aircraft designed primarily for the training role; some also have the capacity to carry light to medium ordnance.
     Trg units are equipped with fixed- or rotary-wing training aircraft intended for pilot or other aircrew training.
Multi-role helicopter (MRH): rotary-wing platforms designed to carry out a variety of military tasks including light transport, armed reconnaissance
     and battlefield support.
Uninhabited Aerial Vehicles (UAVs): remotely piloted or controlled unmanned fied- or rotary-wing systems.
     Light UAVs are those weighing 20-150 kg; medium: 150-600 kg; and large: more than 600 kg.

Reference
Table 22 List of abbreviations for data sections
AAA anti-aircraft artillery
AAM air-to-air missile
AAR search-and-rescue vessel
AAV amphibious assault vehicle
AB airborne
ABM anti-ballistic missile
ABU/Hsea-going buoy tender/with hangar
ABCV airborne combat vehicle
ac aircraft
ACVair-cushion vehicle/armoured combat vehicle
ACS crane ship
AD air defence
ADA air-defence artillery
ADEX air-defence exercise
adj adjusted
AE auxiliary, ammunition carrier
AEM missile support ship
AEV armoured engineer vehicle
AEW airborne early warning
AFD/L auxiliary flating dry dock/small
AFS/H logistics ship/with hangar
AFSB aflat forward staging base
AFV armoured fihting vehicle
AG misc auxiliary
AGB/H icebreaker/with hangar
AGE/Hexperimental auxiliary ship/with hangar
AGF/H command ship/with hangar
AGHS hydrographic survey vessel
AGI intelligence collection vessel
AGM space tracking vessel
AGOR oceanographic research vessel
AGOS oceanographic surveillance vessel
AGS/H survey ship/with hangar
AH hospital ship
AIP air-independent propulsion
AK/L cargo ship/light
aka also known as
AKEH dry cargo/ammunition ship
AKR/Hroll-on/roll-of cargo ship/with hangar
AKS/L stores ship/light
ALCM air-launched cruise missile
amb ambulance
amph amphibious/amphibian
AO/S oiler/small
AOE fast combat support ship
AOR/L/Hflet replenishment oiler with RAS capability/light/with hangar
AOT/L oiler transport/light
AP armour-piercing/anti-personnel/transport ship
APB barracks ship
APC armoured personnel carrier
AR/C/D/L repair ship/cable/dry dock/light
ARG amphibious ready group
ARH active radar homing
ARL airborne reconnaissance low
ARM anti-radiation missile
armd armoured
ARS/H rescue and salvage ship/with hangar
arty artillery
ARV armoured recovery vehicle
AS anti-submarine/submarine tender
ASBM anti-ship ballistic missile
ASCM anti-ship cruise missile
AShM anti-ship missile
aslt assault
ASM air-to-surface missile
ASR submarine rescue craft
ASTT anti-submarine torpedo tube
ASW anti-submarine warfare
ASuW anti-surface warfare
AT tug/anti-tank
ATBM anti-tactical ballistic missile
ATF tug, ocean going
ATGW anti-tank guided weapon
Atk attack/ground attack
ATS tug, salvage and rescue ship
AUV armoured utility vehicle
AVB aviation logistic support ship
avn aviation
AWT water tanker
AX/L/S training craft/light/sail
BA Budget Authority (US)
Bbr bomber
BCT brigade combat team
bde brigade
bdgt budget
BG battlegroup
BMD ballistic-missile defence
BMEWSballistic missile early warning system
bn battalion/billion
bty battery
C2 command and control
casevac casualty evacuation
cav cavalry
cbt combat
CBRNchemical, biological, radiological, nuclear, explosive
cdo commando
C/G/H/M/N cruiser/with AShM/with hangar/with SAM/nuclear-powered
CISR combat ISR
CIMIC civil-military cooperation
CIWS close-in weapons system
COIN counter-insurgency
comd command
COMINT communications intelligence
comms communications
coy company
CP command post
CPX command post exercise
CS combat support
CSAR combat search and rescue
CSS combat service support
CT counter-terrorism
CV/H/L/N/S aircraft carrier/helicopter/light/nuclear powered/VSTOL
CW chemical warfare/weapons
DD/G/H/M destroyer/with AShM/with hangar/with SAM
DDR disarmament, demobilisation and reintegration
DDS dry deck shelter
def defence
det detachment
div division
ECM electronic countermeasures
ELINT electronic intelligence
elm element/s
engr engineer
EOD explosive ordnance disposal
EPF expeditionary fast transport vessel
eqpt equipment
ESB expeditionary mobile base
ESD expeditionary transport dock
EW electronic warfare
excl excludes/excluding
exp expenditure
FAC forward air control
fd fild
FF/G/H/M frigate/with AShM/with hangar/with SAM
FGA fihter ground attack
FLD full-load displacement
fl flght
FMA Foreign Military Assistance
FS/G/H/Mcorvette/with AShM/with hangar/with SAM
Ftr fihter
FTX fild training exercise
FY fical year
GBU guided bomb unit
gd guard
GDP gross domestic product
GLCM ground-launched cruise missile
GMLS Guided Missile Launching System
gp group
HA/DR humanitarian assistance/disaster relief
hel helicopter
how howitzer
HQ headquarters
HUMINT human intelligence
HWT heavyweight torpedo
hy heavy
IBU inshore boat unit
ICBM intercontinental ballistic missile
IFV infantry fihting vehicle
IIR imaging infrared
IMINT imagery intelligence
imp improved
indep independent
inf infantry
info ops information operations
INS inertial navigation system
int intelligence
IOC Initial Operating Capability
IR infrared
IRBMintermediate-range ballistic
missile
ISD in-service date
ISRintelligence, surveillance and
reconnaissance
ISTARintelligence, surveillance, target
acquisition and reconnaissance
JOINTEX joint exercise
LACM land-attack cruise missile
LC/A/AC/H/M/PA/P/L/T/U/VP landing craft/assault/air cushion/heavy/medium/personnel air cushion/personnel/large/tank/utility/vehicles and personnel
LCC amphibious command ship
LGB laser-guided bomb
LHA landing ship assault
LHD amphibious assault ship
LIFT lead-in ftr trainer
LKA amphibious cargo ship
LLI long-lead items
lnchr launcher
LoA letter of acceptance
log logistic
LoI letter of intent
LP/D/H landing platform/dock/helicopter
LRIP low-rate initial production
LS/D/L/LH/M/T landing ship/dock/logistic/logistic helicopter/medium/tank
lt light
LWT lightweight torpedo
maint maintenance
MANPAD man-portable air-defence system
MANPATS man-portable anti-tank system
MAREX maritime exercise
MBT main battle tank
MC/C/CS/D/I/O mine countermeasure coastal/command and support/diving support/inshore/ocean
MCM mine countermeasures
MCMV mine countermeasures vessel
MD military district
MDT mine diving tender
mech mechanised
med medium/medical
medevac medical evacuation
MH/C/D/I/O mine hunter/coastal/drone/inshore/ocean
mil military
MIRVmultiple independently targetable re-entry vehicle
mk mark (model number)
ML minelayer
MLU mid-life update
mne marine
mod modifid/modifiation
mor mortar
mot motorised/motor
MoU memorandum of understanding
MP maritime patrol/military police
MRmaritime reconnaissance/motor rifl
MRBM medium-range ballistic missile
MRH multi-role helicopter
MRL multiple rocket launcher
MS/A/C/D/I/O/R mine sweeper/auxiliary/coastal/drone/inshore/ocean/river
msl missile
mtn mountain
MW mine warfare
n.a. not applicable
n.k. not known
NBC nuclear, biological, chemical
NCO non-commissioned offir
nm nautical mile
nuc nuclear
O & M operations and maintenance
obs observation/observer
OCU operational conversion unit
OP observation post
op/ops operational/operations
OPFOR opposition training force
org organised/organisation
OPV offshore patrol vessel
para paratroop/parachute
PAXpassenger/passenger transport aircraft
PB/C/F/G/I/M/R/T patrol boat/coastal/fast/with AShM/inshore/with SAM/riverine/with torpedo
PC/C/F/G/H/I/M/O/R/T patrol craft/coastal/fast/guided missile/with hangar/inshore/with CIWS missile or SAM/offshore/riverine/with torpedo
pdr pounder
pers personnel
PG/G/GF/H patrol gunboat/guided missile/fast attack craft/hydrofoil
PGM precision-guided munitions
PH/G/M/Tpatrol hydrofoil/with AShM/with SAM/with torpedo
pl platoon
PKO peacekeeping operations
PoR programme of record
PPP purchasing-power parity
PPV protected patrol vehicle
PRH passive radar-homing
prepo pre-positioned
PSO/Hpeace support operations or offshore patrol ship/with hangar
PTF semi-submersible vessel
ptn pontoon bridging
quad quadruple
R&D research and development
RCL recoilless launcher
recce reconnaissance
regt regiment
RFI request for information
RFP request for proposals
RIB rigid infltable boat
RL rocket launcher
ro-ro roll-on, roll-of
RRC/F/U rapid-reaction corps/force/unit
RV re-entry vehicle
rvn riverine
SAM surface-to-air missile
SAR search and rescue
SARH semi-active radar homing
sat satellite
SDV swimmer delivery vehicles
SEAD suppression of enemy air defence
SF special forces
SHORAD short-range air defence
SIGINT signals intelligence
sigs signals
SLBMsubmarine-launched ballistic
missile
SLCM submarine-launched cruise missile
SLEP service-life-extension programme
SP self-propelled
Spec Ops special operations
SPAAGM self-propelled anti-aircraft gun and missile system
spt support
sqn squadron
SRBM short-range ballistic missile
SS submarine
SSA submersible auxiliary support vessel
SSAN submersible auxiliary support vessel (nuclear)
SSBN nuclear-powered ballistic-missile submarine
SSC coastal submarine
SSG guided-missile submarine
SSI inshore submarine
SSGN nuclear-powered guided-missile submarine
SSK attack submarine (hunter-killer)
SSM surface-to-surface missile
SSNnuclear-powered attack
submarine
SSR security-sector reform
SSW midget submarine
str strength
surv surveillance
sy security
t tonnes
tac tactical
tch technical
temp temporary
tk tank
tkr tanker
TMD theatre missile defence
torp torpedo
tpt transport
tr trillion
trg training
TRV torpedo recovery vehicle
TT torpedo tube
UAV unmanned/uninhabited aerial vehicle
UCAC utility craft air cushioned
UCAV unmanned combat air vehicle
utl utility
UUV unmanned/uninhabited underwater vehicle
veh vehicle
VLB vehicle launched bridge
VLS vertical launch system
VSHORAD very short-range air defence
WFU withdrawn from use
wg wing

   []

   []

   []

   []

   []

   []
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"