|
|
||
За калиткой полукругом стояли люди, огораживая на снегу лежащее мертвое тело. Над убитой склонилась мать, громко плача. Соседи, столпившиеся вокруг, галдели и всем видом изображали на лице сочувствие и горечь. Маруся вышла за калитку, не оставляя на снегу следов и не отбрасывая тени, и к людям незаметно подошла, чтобы убитую хорошенько разглядеть. Истерзанная девушка была мертва дня три как и представляла собой устрашающее зрелище. На шее отпечатались следы когтей и рваные раны от звериных клыков, половина лица выедена, правый глаз вытек, и челюсть с редкими желтыми зубами открыта, видимо, в последнем крике. Совсем молоденькая еще, в лес завлеченная хитрым обманом какого-то повесы. И запах вокруг нее царил особый. Не человек ее убил, но и не зверь. "Оборотень, - шептались люди, и крестились сами, и крестили вокруг себя и покойную крестили, будто отмахивались от нее, как от заразы". - Жаль девку, - заохала бабка. - Уже какая по счету, а все равно жаль. Стариков бы калечили, а молодежь-то чего трогать, не пожили еще, ума не набрались. Грех-то молодых вот так губить ни за что, ни про что, лучше бы меня старую загрызли насмерть. Да не хотят, мясо во мне старое, жесткое, сил никаких нет, кровь не та стала, не бежит, переливается, застоится и переливается, а у молодых кровь бурлит, кипит, сладкая молодая кровь. - Кто же ее так? - изобразив на лице абсолютное страдание и смирение перед судьбой, спросила Марусенька. - Волк, - отвечала бабка со знанием дела. - Невиданных размеров волк?! - засомневалась она. - Огромный, - подтвердила бабка, и лоб крестом осенила. - Смелые волки нынешней зимой, в деревню приходят, девок молодых грызут, избирательность какая?! - заметила Маруся и на бабку искоса посмотрела. - Отчего? - удивилась старуха и уши навострила. - Волки сами в деревню ни за что не сунутся, разве что зимородка какого погонят прочь из леса. - Тогда что же она в лесу делала, в платье нарядном, обувке новой? - вопросила Маруся, от бабки глаз не отрывая. - Не иначе как по собственной воле шла, в ловушку чью-то обманом попалась. - Хорошая голова у тебя, - ахнула старуха, - да только не пойму я к чему ты клонишь? - На волка не похоже, он первым делом душит. Бабка побледнела и снова осенила себя крестом. Отец убитой, в то время как старуха-мать над дочерью ревела, ходил взад вперед и вытоптал вокруг себя изрядную тропинку. Люди между собой говорили и жестами выражали свое отношение к случившемуся. Внезапно Властемин, небольшого роста мужичонка, остановился, громко откашлялся, покраснел, снял шапку с головы и к людям повернулся. - До каких пор терпеть? - обратился он к ним и руку с шапкой протянул вперед, как будто просил у них подаяния. - Зверь не остановится, он будет забирать наших дочерей и впредь, пока мы не положим конец его злодеяниям. Женщины одновременно похватались за сердца и опять бросились усердно креститься. - Мою дочь не вернешь, - смиренно произнес Властемин, - на все воля божья. Подумайте о своих дочерях, о детях своих вспомните. - Скорбим с тобой! - громко прокричал кто-то в толпе. - Спасибо, - поблагодарил Властемин и шапку к левой груди преподнес, поклонился. - Волков всех не истребишь, леса большие, однако зверя выловить надо, - проговорил Иваш. - К Влашеку пойдем немедля с прошением в его лесах волков ловить, охоту пусть объявит, трофей ему весь отдадим, мех нынче в цене. Всей деревней выйдем, все окрестности обшарим, а гада убьем, покойно жить будем. Властемин взволнованно скомкал в руках шапку, на снег ее бросил, ногой затоптал и плюнул: "За дочь отомщу!". - И я, - тихо выкрикнул Натан, - и я за дочь свою отомстить хочу. - Мне мстить противно, не по-божески это, - подхватил Пантиак, - но я с вами пойду, непременно пойду, хоть посмотрю, как за мою дочь другие мстят. Маруська хихикнула, не удержалась, очень уж смешной был этот Пантиак. Несколько баб услышали и на нее злобно обернулись. На том и порешили, никто не отказывался, волкам в то утро темную объявили. К Влашеку послали Властемина, Иваша и Натана и по домам разбрелись ждать решения. Покойную Анну приготовили, долго над ней плакали и молились и, уж думается славной молитвой такой, от всех грехов ее очистили. Ночь вползла в деревню. Мужики к дому Властемина подтягивались, курили и бранились, к ним вышел и Михель. Эльза у окна с детьми расположилась и Марусе все, что творилось во дворе, докладывала. - Припозднились они, - забеспокоилась она. - Никак по дороге что случилось?! Ждали долго. Глубокая ночь над деревней уже опустилась. Дети зазевали, и спать потребовали. Как вдруг к дому Властемина подъехала телега, на снег спрыгнули трое мужиков и тенями в хату юркнули. За окном замерцал фитиль свечи в растопленном воске, запотели стекла и, когда луна почти скрылась в кромке рассвета, мужской совет разбрелся по домам. Михель скрипнул дверью и в хату встревоженный и возбужденный вошел. - Ну что? - спросила Эльза. - Влашека дома не оказалось. Оставили ему послание, завтра в обед сам будет. - Ну дела, - зевнула Эльза и свечи ладонью потушила. - Спать. Как только все заснули, Марусенька на цыпочках из дома убежала и прямо так босиком по снегу в лес. Зайцев семь высосала на одном дыхании и окровавленными клыками в снег упала, горячо было, сладостно и хорошо. Дремота напала, сон пришел как в детстве, зазевала и будто бы маленький ребенок закапризничала: "не пойду ни куда и все тут!". Сокол строго смотрел на этакое безобразие со стороны и все решал чего в ней больше, от вампира или от человека. "Погубит себя, выдаст, - вздохнул он, - рано или поздно все узнают". - Не узнают, - опомнилась Маруська, вырывшись из снега, - не волнуйся, не узнают. - Узнают, долго на одном месте сидим. - Следующей зимой уйдем, непременно уйдем, - пообещала она. - Говорю тебе просто так не уйдем, - стоял на своем сокол и, сложив крылья за спиной, ходил взад вперед, вычерчивая на снегу неровную колею, как предзнаменование: "прямой дорогой не уйдем, извилистый тернистый путь нам". - Я не боюсь смерти, - сказала Маруся и на сокола с вызовом посмотрела. - Чего ее бояться?! - усмехнулся он. - Однако страшно. Спеши, уж скоро окна отпотеют. И впрямь рассвет занялся удивительный! Показалась краюха солнца и снег засиял, заблестел, будто выложенный драгоценными камнями. Хатки обогрелись, проснулась скотина, зазевали собаки, вылезая из своих конур, скоро петухи новый день должны были пропеть. Анну, дочь Властемина, через всю деревню в гробу деревянном свежесколоченном, пахнущем сладкой древесиной, вниз за речку снесли на новое кладбище, где и похоронили под крестом в тени раскидистого старого дуба. "Покойся с миром, - сказал отец, поклонился, покрестил лоб и в небо укоризненно взглянул". Мать ни слова не произнесла, в словах она путалась, и выражаться трогательно и красиво не умела. Постояли, помолчали люди у могилы и под гору пошли по домам. Во дворе Властемина тучной высокой тенью хаживал сам барин, ждал возвращения с похорон. Зоркими серыми глазами осматривал он всю местность вокруг и видел как Эльза и Михель первыми шли по дороге, а за ними хрупкая девушка топала, застревая в снегу. "Смешная, чертовка! - подумал он и сам подивился трогательности, с какой о ней он подумал. - Маруся!". - Зачем звали? - начал он. - Анну зверь загрыз насмерть, - ответила Эльза. Маруся внимательно присмотрелась к барину и несколько мыслей его уловила. Знал он зачем его видеть народ хотел и вчера дома был, слуге своему приказал сказать, что нет его и уж несколько дней нет, а сам был, еще как был и щека у него разодрана была и щетина трехдневная и взгляд взбешенный и запах другой и бледность. Влашек засмеялся ровными белыми зубами и опять взгляд свой на Марусеньке остановил, уж больно спокойна и тиха она казалась, как кажется всякий любой человек, знающий больше других. - Зима нынче лютая, не удивительно, что загрызли, голодают собаки этакие, на людей бросаются, друг друга жрут, останки видел. - Что делать-то барин, уже какую девку изуродовали, а управы на них найти не можем, вот и знай, кто главный, человек али зверь, - посетовала Эльза. - Соболезнования тебе Властемин, - сказал Влашек и руки не подал и в пояс не поклонился. - Принимаю, - поклонился Властемин и шапку снял. - В дом идемте, стол у нас накрыт, разговор долгий имеется. - Слышал я, - по столу стукнув чаркой, начал Влашек, - будто бы вы охоту на волков затеяли, истребить всех удумали. - Всех волков не перестреляешь, - сказал Михель. - Дело пустое, таков закон, людям с зверями дружбу никогда не водить, нам вместе тесно. - Однако раньше уживались, - возразил Властемин. - Анну не волк убил, - неожиданно для всех заявила Маруся и Михелю в глаза посмотрела. - Не волк?! - изумился Властемин. - Кто же? За столом сделался шум, поднялся спор. - Тихо! - крикнул Влашек и к Маруське с такими словами обратился: "Докажи!". Она оправила плечи, волосы за уши забрала и Влашеку отвечала: - Анна в лес сама пошла в нарядном платье, обувь на ней была новая, не иначе как на свидание шла, позвал ее кто-то или обманом в лес завел. Не волк ее убил, а существо иного рода, что днем как человек, а по ночам чудовище. - Оборотни только в сказках бывают! - усмехнулся Влашек и щеку потер ладонью. - Я и не говорила, что это был оборотень, - отрезала Маруся и Влашеку мило-премило улыбнулась. - Но и волк на такое не способен. Раны слишком глубокие, нанесенные с высоты больше человеческого роста и сила в них недюжинная, и на шее несколько следов от человеческих зубов. Сдержанность у барина была невиданная, особенно в вопросах щепетильных, то есть его самого касающихся. Никто из присутствующих, кроме, разумеется, Маруси и не искал в его поведении или глазах искру испуга, но он все же был настороже и себя никак не выдавал, а девкой смелой и наблюдательной еще более увлекся. Он глубоко веровал, убежден был, что его тайны никому не известны, - так сказать чужая душа - потемки! - и век его потемки никому не разглядеть, даже и при свече и свете дня, даже и Марусе. Куда уж ей? Душа его металась и рвалась, он знал, что не плохой он и не хороший и злого ничего не совершил, а если было, то не он тому причиной. - Позвольте, - резко заговорил Влашек, обращаясь к Марусе, - кого же нам тогда искать? На кого охотиться, раз он не оборотень и не волк. Маруся смолкла и опустила глаза. - С нами пойдешь, - покраснел Влашек, встал из-за стола и к Марусеньке в два шага подошел, схватил ее за шею, приподнял и свое лицо к ее лицу подставил. - Приманкой возьмем, на тебя то ли оборотня, то ли человека ловить будем. Маруся во все глаза на господина уставилась и будто бы внутри него кого-то другого увидала. - Личико свое береги! - прошептал он ей на ухо. Ударило в нос ей приятное человеческое тепло, и жилка на шее Влашека задрожала и аппетитным сладким кровяным потоком Марусю приворожила; зазеленели глаза и губы приоткрылись, увеличились клыки; одно движение, один укус -"насытиться тобой желаю!". Ладонью будто снег сжимал он ее шею, и рука замерзла вся насквозь. Он удивленно глянул на нее и поймал зеленое свечение в ее глазах и отпрянул от нее, она ему полуоткрытыми губами улыбалась, скалилась и клыки торчали у нее изо рта. "- Показалось, - выдохнул он, и точно также как ладонью поднял ее, также ладонью опустил ее на место". - Завтра утром выходим, и ее с собой берите, - сказал Влашек, пальцем на Марусю указывая. - Шутки какие! - упрекнула Эльза Влашека и укоризненно на него выпятилась. - На живого человека, да еще и девку молодую, зверье ловить, ишь чего выдумал. Не пущу ее! - встала она из-за стола, Марусю за руку ухватила, у себя за спиной поставила. - Твоя что ли? - приподняв левую бровь, спросил Влашек. - Не моя, сама по себе она. Нет у нее никого, заступиться некому. - Заступница нашлась! - усмехнулся он. - Ты Влашек не серчай, но над девкой зря издеваешься, у них ведь сердца не то что у нас, страха не боятся, а от любви лопаются, - обратился Властемин к гостю, между Эльзой и Влашеком встал. - Марусю завтра ведите, ничего с ней не станет, я рядом буду, в обиду не дам, - не поклонясь и икон не заметив, взметнулся барин черным коршуном и исчез. На воздух свежий морозный вырвался; ветер заиграл в волосах, и небо всеми цветами радуги распростерлось над ним. То голубое, как глаза возлюбленной, то синее подобно морю, то серое - глаз волка, то бледное - ваниль, которой волосы любимой благоухают, оранжевое, красное, розовое, белое, черное, фиолетовое - сирень. - Зло не держи на него, - скрипнул зубами Властемин к Марусе слова обращая. - Враг он отменный, однако, в дружбе равных ему нет. - Пойдем мы, - пробубнил Михель, - завтра утром рано выходим, а у меня работа в кузнеце стоит. На утро, блаженное и безветренное, народ столпился на горе. Бабы меж собой переговаривались, переглядывались, будто говорили на своем каком-то неизвестном языке, и подслушай даже их, не разберешься; дети сонные, с опухшими глазами, болтались подле, теребили подолы юбок своих матерей и просились обратно на печку; мужики с блестящими глазами застегивали фуфайки на все пуговицы, шапки нахлобучивали на головы, да ружья все в небо взводили, грозя вечному неубиенному простору. Каждый охотник был при собаке и при топоре - эх, держись волчий выводок, не сдержать тебе сегодня воя жалобного, потерь не усчитать, человек на охоту вышел! Под гору ехали резные сани, в них угощения, вино. За санями мчался на высоком сильном скакуне, породы редкостной господин Влашек, облаченный в охотничий костюм. За ним бежала резво и игриво свора охотничьих собак: гончих и борзых в голов сто пятьдесят и рядом ими погоняли конные охотники в числе двадцатом. - Война! - крестились, охали бабки. - Откуда война, это наш сибарит на охоту собрался, - шутили девки и барину подмигивали. Он отвечал им тонкой линией улыбки и глазом не водил, собой гордился. - Маруся где? - выкрикнул он. Оборачиваться люди стали, искать. На Марусю многие откликались, да все не те, "разве кто с моей Марусей сравнится, на кого из них не гляну, а не слепну - лишь только с ней одной я свет другого рода вижу". - Эльзы что ли девка-то? - спросила какая-то деваха, выбиваясь вперед к барину. - Та самая. - Опаздывают, - шепот пронесся в воздухе. - Ребенок у них заболел, на смертном одре кажись, лежит. Барин не на шутку рассердился и в гневе коня своего хлыстом стеганул, рана тут же покраснела, надулась, лопнула и кровью на снег потекла. Галопом пустил он жеребца под гору, чуть не слетел с седла и лихо к дому Михеля и Эльзы поскакал. Застал Михеля на коне в пути, за ним Эльза с Марусей и детьми по снегу топали, не торопились, небо рассматривали. - Охоту расстраиваете, - пришпорив лошадь, прокричал Влашек, - уж скоро утро в день перетечет, а вожак волчью стаю свою в другой лес переведет, никак собак чует. - Виноват, - поклонился Михель, - сын с температурой слег, оставлять жалко было. Маруся всю ночь над ним билась, жар не проходит, задыхается. - Эльза пусть домой с детьми идет, присматривает, - кивнул он в ее сторону. - Возвращайся, - крикнул Михель жене, - а Маруся с нами пойдет. Эльза Марусю обняла, лоб перекрестила и одну на дороге оставила. Михель подскочил к ней, на коня ее усадил и за барином галопом полетел. Поравнялся с Влашеком, в упор на него исподлобья взглянул, конями мериться им не пристало, мигом в три счета господина обогнал. Только в след ему, Маруська весело улыбнулась и унеслась в гору. Унесла за собой и коня его, что был его основой, и землю по которой он скакал, и небо, и солнце, и сердце его и весь мир с собой унесла на одной ладони и, встряхивая его и подбрасывая, вершила судьбу его. Вот и охота собралась. Учуяли собаки дух им неприятный, озлились, на Марусю зарычали, слюнями изошлись. - Наверное, волка чувствуют, - предположил Артур, охотник главный Влашека. - Сбираться пора, делиться будем. Собак всех в стаю одну объединили и рядом с ними Влашек и Артур по бокам распределились. Марусе барин рысака своего лучшего выделил, в седло усадил, подле себя держал, поводья не отпускал. Украдкой наблюдал ее восторг, полуоткрытый рот и глаз кошачий навостренный. Конные вперед на разведку поскакали, по разные стороны разбрелись, а пеший люд тропинками, да местами знакомыми и незнакомыми рассредоточился. Пошла охота, пуще неволи - люди приступом лес брали. Собаки на две стаи разбились, одна вправо сорвалась, вторая осторожная медлила принюхивалась, хозяина придерживалась. Артур наперерез умчавшейся стае бросился и остались Влашек и Маруся одни. Вдруг барин своего коня попридержал, поводья Марусенькины натянул потуже и вверх на высокую сосну уставился, глаз с одной ветки на другую водил. Из-за спины ружье достал, прицелился. Маруся забеспокоилась, не решаясь у господина расспросить, и задрожала, и трудно задышала. Внезапно ветка сосновая тяжелая от навалившегося снега покачнулась, и в воздух прыгнула птица нездешних мест огромная, на солнце перья как броня переливались от коричневого до медного блеска. Выстрел оглушил Марусю, и она ладонями зажала уши и на барина кинулась. Собаки засуетились на лужку, унюхали зверей каких-то и врассыпную прыснули, исчезли. Влашек невдомек, за что девка бросилась на него с кулаками, с коня на снег повалился, поверх него растрепанная Маруся свалилась, ладонями в грудь ему уперлась. Платок с головы упал, рассыпались длинные черные волосы, открылась белая шея, и губы пухлые обветренные от мороза надулись - засердилась Маруся, из тисков господских вырывалась. Прижав сильнее Марусю к себе, Влашек кувыркнулся и сверху на нее взглянул. - За что драться со мной полезла? - нежно спросил он, переводя взгляд то с носика курносого, то щек румяных, то лба точеного красивого. - Отпустите, - прорычала она, - отпустите сейчас же..., иначе... иначе... укушу... - Понять тебя никак не могу. Что ты за создание такое странное? На мир глядишь, словно он тебе не интересен, но жаждешь жить и любопытна; молода, почти ребенок, а глаза такие, видавшие побольше моего - засмотришься и тонешь; и сладка ты и горька, мечешься между двух огней, смириться с чем-то не умеешь. - Ошибаетесь, - фыркнула Маруся и руки расслабила, сопротивляться больше не могла. - На мой счет заблуждаетесь, - слукавила она. Влашек торопливо ладонью пуговицы полушубка ее бедненького расстегнул, и ладонью распятие нащупывал. Креста на ней не было - дурное предзнаменование, безбожница она. Словно уличив ее в каком-то преступленьи, он укоризннено воззрился на нее, метнулся и на коня взобрался, Марусе руки не подал, в седло не помог сесть и все молчал, молчал, пока где-то рядом не протрубил горн, залаяли собаки. - Матерого загнали! - сам себе сказал он, и вместо ожидаемого азарта в глазах его вспыхнула тревога. - Еще ночью в другой лес должны были уйти. Барин сильно дернул за поводья и растворился за деревьями, лишь вдалеке отозвался топот копыт и пыхтение лошади. Марусенька-всадница на месте покружила, жеребцом строптивым и молодым управлять не умела, снег вздыбила до черной земли, страху набралась и спрыгнула, чуть коня не прокараулила, он все мордой в сторону смотрел, уйти хотел - духа Марусиного не чуял, путался. За ворохом спутанных веток, по грязному снегу бесшумно ступала волчица. Она серыми глазами сверлила Марусю и делала шаг, она рисковала, но все же шла ибо путь назад означал смерть для нее и её потомства. Марусенька обернулась. Конь заволновался, помотал мордой и ускакал. Волчица даже в сторону его не посмотрела, она приближалась и вела за собой свое отродье. - Обходи! - прохрипела Маруся. Но матерая ухом не повела, в глаза смотрела и продвигалась. Маруся топнула, зверя припугнуть хотела. - Стой! - крикнула она. - Не приближайся, обходи! - Здесь пройду, - блеснула волчица глазом и тонким электрическим разрядом мысли свои Марусеньке передала. - Назад дороги нет. - Не пропущу! - усмехнулась Маруся. За овражком, в соседнем прилужку голоса мужские зазвенели, собаки залаяли, горн запел - след взяли. - Не пропустишь, - пригрозила волчица, - тогда одной из нас смерть. - Меня убить не в твоей власти, - высоко бросив подбородок, похвалилась Маруська, и руки в боки поставила. - Убить не могу, - оскалилась волчица, - но лицо попорчу, глаза выцарапаю. Неустрашимый вид волчицы сменился вдруг заботливо тревожным и серые глаза ее как будто бы налились слезами, из-за боков детки ее выглядывали, в лапы задние ей мордами упирались, поторапливали, мол "мама, там собаки злые, загрызут". - Тебе подвластна силища большая, мне ли учить тебя правилам?! - огрызнулась она, и клыки ощерила, охотники приближались. Поднялся снег, всклубился и наслал белизны невиданной, неба серого не увидать. Такая непогода взыгралась. Где-то рядом взъелись собаки, охотники прицеливались, щелкали ружьями, переругивались, перекрикивались, стреляли наобум, в воздухе дырку грозились проделать. Стрелял усатый, не знавший равных себе в меткости, рука не дрогнула лишь только тень волчья мелькнула, а пуля-дура уже стремилась, уже вонзалась в плоть. Что-то внутри ухнуло, булькнуло и свет померк перед глазами. - Завалил! - стукнул кулаком по спине усатого Артур. - Собак натрави! - Хей, Влашек, добыча! Сердце у Влашека подскочило, раз стукнуло, два и замерло. Ударил в нос запах не волчьей крови. - Стой! - крикнул барин. - Собак в узду собери, уводи, охоты нет сегодня. Развеялся снежный вьюн. И барин на удивление всех своих охотников с коня спрыгнул и рывком на поляну ту заснеженную кинулся, на колени бухнул и к груди девку с длиннющими черными волосами прижал. Ранена она была в плечо, кровь так и сочилась. А девка при этом все на рану свою полуоткрытыми глазами смотрела, сознания не теряла и словно бы дивилась, что кровь в ней и губы пухлые красные от мороза облизывала. - Воды, - крикнул Артур своему прислужнику и к господину бросился на помощь. - Что ж это она под пули лезет, - взмолился усатый, - ей богу, барин милый, не серчай, не хотел я, думал волчица. Случается порою так, что человек случайный незнакомый собою закрывает весь белый свет и чувства его - мои, и мысли его - мои, и боль его - моя. Потемнело в глазах у Влашека, худо сделалось, не любил ее -нет, а потерять боялся. Потому что только с ней одной вся жизнь как душистое, росой усеянное, поле и ветер колышет пыльцой подернутые травы. - Коня ведите моего, домой я еду. Людей отзывай, волчица в лес другой ушла. Закончилась охота, а вроде бы и не начиналась вовсе. Зверя не выловили. Поднялся Влашек с колен, на руки Марусю взял, на коня запрыгнул, за поводья ухватился и был таков. Короткой лесной дорогой, вброд по реке коня направил, там через поле снежное поскакал и прекрасной тенистой аллеей в дом свой богатый ворвался.
- Оставить комментарий
- © Copyright Федосеева Маргарита (ghuga@mail.ru)
- Размещен: 14/12/2010, изменен: 15/12/2010. 24k. Статистика.
- Рассказ: Проза
Связаться с программистом сайта.