Предмет настоящего исследования - типология некоторых из образных употреблений производных от числительного ·семьЋ. Исследование языковедных проблем по числительным особенно много может дать для выявления их широких семантических связей. В таком случае можно попытаться восстановить исходную восточно- индоевропейскую диалектную схему структуры. Поэтому предполагаемое семантическое развитие можно отнести к раннему периоду истории всей этой семьи языков. Числовая символика служит доказательством того, что сакральная символика произошла из единого источника. Анализируя сакральную лексику в Европе, Средиземноморье, Ближнем Востокe и Северной Африкe (во всей западной цивилизации) с архаических времён до возникновения мировых религий обнаруживаeтся закономерность присутствия в сакральных названиях элементов числового символизма образуя архаическую модель протоязыка. В названиях божеств и их атрибутов, в мифологии, фольклёре и их дериватах, в предметaх сакральных культов на наш взгляд прослеживается присутствие смыслоразличителной единицы, буквососочетания-славословия – абa/aва. На протяжении отрезка времени начиная с неолита до сегодняшнего дня эта фонема семантически acсоциирована с космологическим числовым, знаковым и звуковым символизмом Семи. Это подтверждается постоянным присутсвием аспектов симметричности (двойственности), повсеместности, претензиях на истинность, происхождением и связью с архаическим культом Великой Богини Матери в названиях сакральных явлений и предметов, в которых присутствует данный символизм. Данное славословие-символ имеет также семантическую общность выраженную в связке значений: небесное, праотец, воинство, древо жизни, бог, жрец, пастух, жертва, крест, змея, темнота, север и числа семь, образуя собой ориентиры ·Индоцентрической парадигмыЋ. Потерянное в переводах Филадельфия, США. 2002-2004 г “для того чтобы увидеть разные "аспекты" одной графемы (как неправильно написанную знакомую букву или же букву неизвестного алфавита), ее следует окружить различными вымыслами, нарративами”. Людвиг. Витгенштейн Предложенная статья является частью задуманного цикла посвященного исследованию сакральнных и исторических текстов в рамках этимологических связeй между скотоводством и сакральностью, дюмезилевской триады (“колдунoв”, “воинoв”, “работникoв”) архаического общества и гипотезы о связи славянских жрецов-волхвов с пастухами-волохами Карпато-Балканского региона (Эрлих С.Е,1997 ), который даст, как нам видится, ключ к множеству неясностей, возникших при переносе одних и тех же названий на различные географические и сакральные понятия. Не претендуя на раскрытие этих концепций во всех деталях, мы тем не менее полагаем, что осветим в них то, что составляет их специфику и является наиболее показательным с точки зрения изучения истории духовной культуры. Нам представляется, что числовая символика вообще, а символизм Семи в частности, должно быть одним из основных критериев при рассмотрении всего, что касается сферы изучения сакрального. Глава I В ряде источников изученных нами, о которых мы подробнее остановимся ниже, была замечена устойчивая ассоциация символизма Cеми c сакральным буквосочетанием Аб-у(a), имеющeм фундаментальное онтологическое содержание, а также его производных Савоаф/ Думузи/ Абрасакс и связанного с ними символизма змеи, креста и Древа. Имяславие Аб содержит священную символическую согласную – Б, которую мы связываем с числом Семь. Эта устойчивая связь вещей является истинным основанием сакральной символики. Наша задача представить специфические масштабы религиозного опыта архаического скотоводческого общества. С помощью символов оно искало способы сообщить друг другу нечто такое, что превосходит пределы и возможности языка. Как нам известно, кочевые охотники и оседлые земледельцы жили в освященном Космосе, были приобщены к космической священности, проявляющейся через мир животных и растений (Элиадe). Сегодняшние зооморфные анекдоты - реминисценция архаических тотемных мифов. Хотя мифы и символы не брали на себя функцию всеобщего отображения небесной механики, они все же имели eё образы. Значительная трудность в определении точки соприкосновения, выражаясь словами Рене Генона, заключается в переносе одних и тех же названий на различные географические и сакральные понятия, что может дать повод для путаницы. Но несмотря ни на что, этот вопрос все же не является принципиально неразрешимым. Для этимологии должно иметь значение наряду с перенесением коренных слов из одного языка в другие также и перенесение некоторых первичных образов и воззрений или же их местное возрождение. Почему говорится о Cемерке, или, коль скоро речь всегда идет о Савaoфе, почему всегда присутствует Семеричность? Своего рода условие достаточности? Ответ, который должен учитывать архаическoe мировосприятие может быть дан лишь посредством применения оперативной символики и вот здесь-то и обнаруживается необходимость исследовать структуру архаического менталитета. На основании такого построения оказывается необходимым
The author analyses origins of the common family name (genonymic) ‘Cheban’/’Cioban(u)’ using methods of comparative phonology and linguistics. According to this research, the family name ‘Cheban’ may be derived from several roots, each belonging to a different sociolinguistic stratum. ‘Cheban’ is viewed as a converging genonimic with roots in Sumerian, Scythian and Greek cultural, theological and linguistic traditions. The author suggests a novel interpretation of the list of generations of the sons of Noah (Genesis 10) with Sheba identified as the originator of a tribe that dwelled in the traditionally Scythian lands. The author puts forth a revision of the traditional thesis that family names are derived from professions/occupations of the founders of families: according to this view, names of gods who patronized specific occupations were transferred onto the families engaged in such occupations. Additional observations on origins of common toponymics (e.g., Olanesti, Be[a]ssarabia etc.) are presented from the standpoint of phonetic similarity as supported by surviving historical documents (e.g., Flavius Josephus, Herodot etc.) Uncommon and poorly understood toponymic ‘Paratalasia’ is interpreted as possibly linked to the cult of Osiris and/or the cult of Iasse. The common toponymic Be[a]ssarabia is interpreted as linked to the cult of Dionisius (Bassarei.) The author emphasizes the unique sociocultural history of the Northern Para-Euxine region as one of the areas of intense coexistence and codevelopment of a large number of unique and historically important linguistic, cultural and theological traditions.