Последним, что осталось в памяти, был салон "Мерседеса", а сейчас он лежал на полу очень необычной комнаты. Похоже, что у неё не было потолка, а ослепительно-белые стены стремительно удалялись, стоило остановить на них взгляд. Из-за этого кружилась голова, поэтому он не спешил подниматься с тёплого и слегка пружинившего под руками пола. Вопрос был задан незнакомому типу, сидевшему в нескольких шагах от Михаила за обычным канцелярским столом. Тип был весь в белом и немного светился.
- Долго вы намерены так валяться? - спросил он приятным голосом. - Ах, кружится голова! Смотрите на меня или в пол. Садитесь, у нас будет долгий разговор. Неудобно вести его с лежащей душой.
- Какой душой? - не понял Гинзбург. - Что вы болтаете? Кто вы такой и как я здесь оказался?
- Нужно меньше пить, - назидательно сказал белый. - Отпустили своего шофёра, нажрались как свинья, а потом сели за руль. Мало того что погибли сами, ещё и угробили вполне порядочную семью. Одного этого достаточно, чтобы осудить вас на вечные муки, но я всё-таки проведу суд. Традиция, знаете ли.
- Я умер? - не поверил Михаил. - Хватит заливать!
- Встать! - рявкнул белый и сам встал из-за стола. За его спиной развернулись два огромных крыла. Перьев на них не было или душа их не увидела из-за ослепительного света.
Гинзбург с трудом поднялся: ставшие ватными ноги едва держали. Если он и потерял тело, это никак не чувствовалось.
- Садитесь, - уже тише сказал белый и сам сел, свернув крылья. - Итак, слушаем дело души Михаила Борисовича Гинзбурга, торговца...
- Я предприниматель, - перебил его подсудимый.
- Ещё раз перебьёте ангела и будете наказаны, - предупредил белый. - Продолжим... Дело!
У него на столе появилась довольно толстая книга. Она сама открылась и быстро перелистала страницы.
- С вами всё ясно, - объявил ангел. - Как я и думал, ад без права обжалования! Есть возражения?
- Кто же так судит?.. - растерялся Михаил. - Ни адвоката, ни последнего слова...
- Я у вас и адвокат, и обвинитель, и судья, - объяснил ангел. - Можете говорить, что хотели. Вы у меня последний в смене, поэтому я никуда не спешу.
- За что ад? - спросил осуждённый.
- Это ваша чёрная книга, - ответил ангел. - Не поняли? В неё записываются все ваши грехи. Есть и белая, в которой то, что можно отнести к добродетелям.
Откуда-то сверху на книгу упал небольшой блокнот.
- Мне их взвешивать? - язвительно спросил судья. - Или поверите на слово, что ваши грехи перевешивают любовь к вашим детям и собакам?
- Я не хуже других! - крикнул Михаил.
- Вы не хуже многих, - поправил его ангел, - поэтому будете гореть в большой компании. Ворам положено вечно жечь руки. Души не чувствуют боли, поэтому вас всех вселяют в эти тела. Они не могут умереть, но прекрасно чувствуют боль.
- Я не вор!
- Кто украл мелочь у деда? - ехидно сказал ангел. - Но я даже не рассматривал детские грехи, у вас их в достатке во взрослой жизни. В России что ни торговец, то вор! Я имею в виду не рядовых работников, а хозяев. Исключения очень редки. Торговая наценка от пятидесяти до двухсот процентов - это даже не воровство, это грабёж! За чей счет куплены дома в Англии и Греции? А яхта и три шикарные иномарки? Вам с неба упали тридцать два миллиона баксов? А сколько денег вы потратили на детей и промотали на жену и любовниц? А ведь они отобраны у покупателей ваших магазинов!
- Меня не могут осудить до страшного суда! - в отчаянии крикнул торговец.
- Вам было откровение, - сказал белый, - но за прошедшие века всё забыли или переврали. Мёртвые судятся сразу и приговор тут же приводится в исполнение. Страшный суд не для них, а для тех живых, кому не повезёт уцелеть к моменту, когда у вашего Создателя иссякнет терпение. Но он очень терпелив, поэтому я думаю, что вы убьёте себя сами, а нам не придётся пачкаться. Есть что сказать?
- Я покаюсь! - уже ничего не соображая от ужаса, закричал Михаил.
- Кому нужно ваше покаяние? - пожал плечами ангел. - На Земле грехи отпускает не Бог, а священники, и это никак не сказывается на вашем посмертии. Богу не нужны ваши молитвы и восхваления. Даже Ему не под силу слушать сразу десятки миллионов людей, да и зачем? Молитвы нужны самим верующим. Они очищают души и придают людям уверенность в жизни. А каяться нужно до наказания, а не после. Даже сейчас ваши слова вызваны не раскаянием, а страхом.
Он опять встал, развернул крылья и внезапно стал абсолютно чёрным. Это было так страшно, что Гинзбург потерял сначала голос, а потом и сознание. В чувство привела страшная боль, которая терзала руки, и ей не было конца.