Некая Людочка, подпитая, всегда недовольная женщина неопределенного возраста, внешне похожая на мужчину, решила усыновить ребенка из детдома, мальчика, лет пяти. Для этого она подготовила пустующую комнату, бросила немного соломы в угол, поставила миску для похлебки и неряшливо разбросала по полу деревянные игрушки, доставшиеся ей за день до этого от приятельницы, владелицы магазина экотоваров. Лошадку Фросю и пастушка Петрушу. У лошади имя было на животе написано, а вот пастушку Люда придумала сама. Так звали ее попугая в детстве, которого она прибила гимнастическим бодибаром. "Нефиг трещать весь день неугомонно" - так она объяснила себе смерть пернатой твари. "Поделом". После этого Люда забыла об этом навсегда, пока имя Петрушка не пришло ей случайно в голову, когда она разливала кофе в магазине подруги. "Петрушка" - заорала она, подпрыгнув на красном протертом кресле, придерживая себя тонкими сухими запястьями. "Солдатика назову Петрушкой" - сказала она подруге, но та, сославшись на провалы в памяти, косо посмотрела в стену и сплюнула на пол утреннюю слюну. "Люда, это пастушок". "Какой еще пастушок? Лошадь пасти?" - Люда представила, как она будущему ребенку будет объяснять, что такое этот пастушок. "Ну не лошадь, к нему в комплекте идет корова и теленок, но я их тебе не дам" - подруга сразу поправила Людмилу - "хватит с тебя и лошадки Фроси". Люда посмотрела на почерневший деревянный брусок, напоминавший формой коня. "Фрося так Фрося" - она втягивала губами трубочкой остывающий кофе в рот, придерживая второй кружку снизу. Подруга раскидала какие-то дешевые угощения, но Люда побрезговала к ним прикасаться. "Ты развелась уже?" - спросила она ее, вспомнив про недавний развод женщины. "Где живешь сейчас?".
Подруга-разведенка, Люда наконец-то вспомнила ее имя - Розалия - пустилась в сетования, приукрашивая свою никчемность и потерянность, "совсем одна я осталась, дома нет, один магазин остался" - она повела руками, показывая убранство помещения, пытаясь растянуть четыре квадратных метра визуально до шести, - "здесь и живу".
Люда поперхнулась. "В магазине ночуешь?".
"В нижней комнате, на лестнице" - уточнила подруга Розалия. "В подсобке, на ступенечках, на коврике". Она прибеднялась все сильнее и в какой-то момент Люда почувствовала, что сейчас ударит ее локтем в рожу. "Роза, твою мать, соберись!" - вскрикнула она, прихлопнув подругу по плечу ладонью. Розалия согнулась под тяжестью удара, но продолжила причитать. "Мне много не надо, я в уголочке на подстилочке".
Люда не могла больше выносить ее и это место, наполненное затхлой вонью и тоской одиночества. "А еще экомагазином это все называет" - она подсела ближе к подруге и поддела ее плечом. "Роза, собирай тряпье, у меня будешь жить. Хрен с ним с этим ребенком, комната простаивает". Роза воссияла неким подобием померкшей радости и как верная собачка завиляла хвостиком, суетясь. "Прилипла на мою голову, что мне с ней делать" - все кипело в голове у Люды.
Пока она ждала маршрутку на остановке, Розалия сидела рядом на скамейке, подперев ноги чемоданом. "Могла бы и отказаться из вежливости" - думала Люда и косилась на подругу. "Я б ей эту лошадь Фросю о башку разбила" - думала она, жуя сигарету. "Пастушком этим по морде этой разок проехать". В маршрутке она то и дело препиралась с водителем, обозвала его быком один раз, какой-то пенсионерке, скрюченной позвоночными недугами, пригрозила кулаком, отчего та свернулась в улитку и не издавала ни одного звука. Все это время Розалия сидела молча, представляя себе свою новую жизнь за пределами МКАДа без мужа. "Куплю себе новое платье завтра" - мечтала женщина, когда Люда пнула ее ногой, пора выходить. Они долго шли по каким-то сгнившим пустошам, Розалия все время выискивала по пути ямы, в которые боялась упасть. Пустошь сменилась лысой просекой, Люда футболила попадающийся ей по пути мусор, что-то напевая.
Подойдя к дому, напоминавшему бетонную коробку с выдолбленными в ней черными дырами, люда наконец подала голос. "Пришли, здесь жить будешь, второй этаж, сиди жди. Я за молоком". Розалия послушно усадила свое плывущее тело на цементный блок, пристроенный к стене дома и погрузилась в свои размышления о новом платье. Люда вернулась через час пьяная с каким-то мужиком старше ее лет на пятнадцать. "Володя" - представила собеседника она. Они поднялись в квартиру, где их встретила холодная необжитая жилплощадь, смердящая пустой стеклянной тарой. "Вот твоя комната" - указала Розалии Люда. "Я там постелила. Захочешь в туалет, иди на улицу, унитаз неисправный. Мы с Володей уединимся в моей спальне". Они ушли и Розалия осталась одна. "Наконец-то целая комната для меня одной". Она села на солому и вытянула опухшие за день ноги. В комнате уютно пахло летним сенокосом. Батарея едва работала и Розалия прислонилась к ней спиной, чтобы согреться. Из соседней спальни доносились какие-то хрюканья и сипения, Розалия улыбнулась. Она поставила лошадку Фросю на пол, а рядом с ней пастушка Петрушу. В миске было немного воды и она наклонилась на четвереньках, чтобы полакать остывшую в холодном помещении неприятную жидкость. На поверхности воды возлегал дохлый таракан. Розалия подцепила его языком и быстро проглотила. "Заодно и подкрепилась". Спальня пугающе замолчала. "Натрахались и заснули как убитые" - отметила Розалия и ей сразу же захотелось спать. "Завтра тетя Люда поставит меня в угол или кнутом отхлыстает" - мечтала она, погружаясь в сон, накрывшись теплым войлочным одеялом, прихваченным из экомагазина.
В проходе появился Володя, на нем было термобелье, подчеркивающее еще больше его тощее тело. Розалия подтянула одеяло к подбородку, и вспомнив, что она маленькая девочка, сказала "дядя Володя, а вы мне почитаете на ночь?" По лицу сожителя Люды было видно, что он не уверен, что вообще умеет читать. "Ты спи давай, а завтра маму попросишь. Она тебе и почитает". Розалия положила рядом с собой Фросю и накрыла ее одеялом. Пастушок Петрушка остался стоять возле миски, в которой на дне была вода. Володя вернулся из кухни и насыпал туда какого-то зерна. "Поешь вот, голодная небось". Розалия выползла из-под одеяла и принялась клевать зерно. Володя погладил ее по голове и вышел. В комнате стало немного теплее и запотели окна. Впереди была еще целая ночь и Розалия, оставшись одна, снова вернулась в свои мечты о завтрашнем дне. Она немного обиделась, что дядя Володя даже не предприняли попыток поприставать к ней. Фрося смотрела на Розалию нарисованными точками глаз и как будто бы улыбалась ей. "Еще немного и все наладится, завтра же займусь этим" - подумала Розалия и залезла под одеяло к лошади. В этот раз она сжалилась и взяла пастушка Петрушку вместе с собой, уложив его по другую сторону своей головы. Солома была жесткой и не позволяла быстро уснуть, Розалия долго крутилась на месте и в какой-то момент заснула. Мимо нее проплывали образы завтрашнего дня, в которых она идет с Людой за руку в большой магазин, чтобы купить новое платье, синие аппликации полевых цветов на отбеленном жестком хлопке. И Володя тоже идет с ними, подмигивая ей и на что-то такое намекая, о чем маленькие девочки предпочитают не знать или если знать, то тайно и сокровенно, делясь этим с самыми надежными друзьями ночью под одеялом. Вот, например, с Фросей, деревянной кобылой, ее Розалия несет в правой руке, а пастушок Петрушка выглядывает из ее нагрудного кармана, рассматривая вечерние витрины. Розалия думает, что сейчас ей ничто не угрожает, родители рядом и можно просто оставаться ребенком, защищенным чувством собственной безопасности и предопределенности каждого события своей жизни. Розалия крепче сжимает руку Людмилы и они все вместе приближаются к огромному светящемуся магазину одежды для девочек, где еще издали Розалия видит то самое платье, которое ей обещала купить мама. Она поправляет сандалии и высвободившись во всю прыть бежит в примерочную, прижав к груди заветную покупку.