- Может, хватит на сегодня? Время уже истекло, - Фэй с видимым удовольствием наконец-то сменил позу и завернулся в шелковое покрывало, которым до этого был лишь слегка прикрыт.
- Мхм... ага... - рассеянно бросил Стас и отсутствующе взглянул на него, чтобы вновь вернуться к своему "шедевру".
- Эй, - Фэй уже успел одеться, а человек все еще никак не мог оторваться от картины. - Пойдем в комнаты.
- Сейчас, - пробормотал Баллотин, - последний штрих остался...
"Последний штрих" оставался еще два часа назад, и несмотря на то, что Стас все это время исправно водил кисточкой по холсту, на взгляд Фэя, картина нисколько не изменилась. Но, тем не менее, он послушно сел обратно на диван и подождал целых десять минут.
- Пойдем уже, - терпение принца дало трещину. Он не видел никакого смысла торчать здесь больше, чем должен был по договору.
- Ага, - человек в этот раз даже не взглянул на него, внося в полотно незаметные эльфийскому глазу изменения. - Минутку...
- Стас, заканчивай уже! - Фей легонько потряс его за плечо, стараясь привлечь внимание.
Рука Баллотина дрогнула. Ничего фатального не произошло, на холсте появилось лишь небольшое пятно краски, которое человек тут же убрал, но все равно словно взбесился.
- Да отстать ты от меня!!! Можешь не дергать каждую минуту? Отвали! Просто оставь меня в покое!!!
Принц, не ожидавший ничего подобного от обычно спокойного и веселого Баллотина, шарахнулся в сторону.
- Стас?.. - ошарашено пробормотал он, не понимая, в чем дело.
В ответ в него полетел смятый листок, на котором человек смешивал краски.
- Дай мне хоть немного побыть одному! - рявкнул Стас, комкая второй лист.
Фэй обиженно на него посмотрел и, резко развернувшись, ушел, почти сбежал. Стас взял в руку кисть, но почувствовав, как сильно дрожат пальцы, отложил ее в сторону и начал раздраженно расхаживать по комнате туда-сюда. Через минуту он почти успокоился и сам удивился, отчего так сильно разозлился. Вообще-то все его друзья знали, что его категорически нельзя беспокоить во время рисования, потому что в прошлом уже были жертвы. Через две минуты ему стало немного совестно, что он наорал на ни в чем не повинного принца, и он решил извиниться, как только вновь его увидит. А вообще, нечего было его отвлекать, когда он уже почти закончил. И так до этого ему приходилось рисовать всего по два часа в день, что просто убивало.
Почувствовав, что достаточно успокоился, Стас вернулся к прерванному занятию. На то чтобы действительно все закончить, ему потребовался почти час. Отстраненно промывая кисти в воде, он никак не мог отвести взгляд от полотна. Впервые в жизни он создал что-то, чем был полностью доволен, а ведь раньше всегда находил, к чему придраться. В этот же раз словно что-то двигало его рукой, и каждая линия была просто идеальна.
Закончив с уборкой, Стас встал перед картиной, продолжая заворожено на нее смотреть. Определенно, это лучшее, что ему удалось сотворить за всю свою жизнь, и вполне возможно, ему никогда не удастся написать что-то настолько же потрясающее.
Улыбка нарисованного Фэя вышла куда более лукавой, чем у оригинала. Здесь он куда больше походил на своего брата, чем в жизни, даже выглядел как-то взрослее. И все же он был прекрасен, само совершенство, возможно, даже красивее, чем живой.
Стас дотронулся до полотна и, едва касаясь, провел пальцем вдоль вытянувшейся фигуры. Высохшая краска под его пальцами была приятно гладкой и чуть неровной. Парень счастливо улыбнулся и еще раз погладил нарисованного принца. Все-таки, как хорошо, что он не решил слепить его скульптуру! А то сейчас облапал бы ее с ног до головы, и его определенно могли бы не так понять.
Уж кто-кто, а он точно мог понять, почему Пигмалион влюбился в свою Галатею. Интересно, а если бы скульптор сваял прекрасного юношу, результат был бы тот же? Хотя, тогда у них с этим было проще.
Стас усмехнулся вдруг пришедшей в голову идее. Она была довольно-таки странной, но почему бы и нет? Его все равно никто не видит. Баллотин на всякий случай оглядел пещеру, в которой находился, хотя был совершенно точно уверен, что здесь никого нет. Помещение соединялось с нижними уровнями дворца длинным прямым коридором, в конце которого была тяжелая деревянная дверь. Ни один, даже самый искусный шпион, не смог бы проникнуть сюда и остаться незамеченным, здесь просто негде было прятаться - голые каменные стены, а из мебели только мольберт, стол и диван.
Убедившись, что на горизонте чисто, Баллотин наклонился к картине, и немного помедлив, легонько поцеловал лицо нарисованного эльфа. С его губ сорвался смешок, и парень отстранился, чувствуя себя слегка по-дурацки. Почему он это сделал? А просто так. Захотелось вдруг, но это вовсе не означало, что он вдруг влюбился в нарисованного эльфа или вообще - в его оригинал.
Баллотин еще раз погладил эльфа и спросил:
- Ты идеален, да?
Фэй вдруг потянулся, закинув обе руки за голову, и сел. Шелковое покрывало сползло и едва-едва прикрывало стратегические места, но дроу это, похоже, совершенно не смущало. Он улыбался, выжидательно глядя на человека.
Стас почувствовал себя ОЧЕНЬ странно. С одной стороны, это ведь было его прекрасное творение, и оно вдруг стало настолько живым... А с другой, у Баллотина в жизни не было таких реалистичных галлюцинаций. Хотя нет, кажется, были, лет в восемь он был уверен, что однажды видел, как его любимая игрушка - маленькая плюшевая обезьянка поедала листы традесканции. Тогда он очень-очень хотел, чтобы она ожила по-настоящему, но больше обезьянка активности не проявляла.
В такой напряженной тишине прошло несколько минут. Потом Фэй слегка вопросительно произнес:
- Привет?..
Баллотин где-то читал, что разговаривать со своими глюками - это еще хуже, чем просто видеть их, поэтому промолчал. А еще он никак не мог определиться с выражением лица, просто не знал, что чувствовать: злость, страх, радость, удивление, поэтому вид у него был такой, словно он только что проснулся и пока не понял, где находится.
Не дождавшись никакого ответа, эльф встал и сделал несколько неуверенных шагов вперед. Покрывало с тихим шелестом соскользнуло на пол.
"Фига се. Я такого не рисовал!", - удивление все-таки победило, и Стас вытаращился на голого эльфа, который делал первые в своей жизни шаги.
По мере приближения, Фэй становился все выше, и когда его ладони прижались к внутренней поверхности холста, он стал такого же роста, как и оригинал.
- Я... я не знаю, что должен сказать, но пожалуйста, не молчи. Поговори со мной, - лицо дроу было таким отчаянным, что Стас решил плюнуть на все и поболтать с собственной галлюцинацией. В конце концов, раз уж это порождение его разума, то беседа будет, по крайней мере, интересной.
- Эээ... - в голову, как назло, ничего умного не приходило. - Хм... А ты вообще, кто такой?
- Это же ведь ты создал меня. Вложил свое дыхание, поделился памятью, даровал разумом.
- Так. Погоди-ка минутку. Почему тогда ты знаешь то, чего не знаю я?
- А я и не знаю, - озадачился эльф. - Ты же ведь думал, что хотел бы оживить меня, вот и вдохнул жизнь. Сотворил по образу и подобию...
- Нда? И в каком же это месте, ты мое подобие? - возмутился Стас.
- Ну... просто по образу. Мой разум такой же, как у тебя.
Стас покивал с умным видом и начал быстро собирать вещи.
"А ведь Фэй говорил, что не стоит рисовать дольше двух часов! Это все краски на грибах виноваты! Недаром у них такая расцветка веселенькая. Вот просплюсь, а завтра все уже будет в порядке", - Баллотин закрыл крышку коробки с принадлежностями для рисования и направился к выходу.
- Подожди! Не оставляй меня тут одного! - отчаянный крик нарисованного эльфа заставил его замереть на месте.
Если все-таки поверить в то, что второй Фэй теперь действительно существует, то бросить его в одиночестве в этой темной мрачной пещере было бы действительно жестоко. Стас вздохнул и вернулся обратно.
- Куда ж я денусь, - проворчал он, встретив благодарный взгляд дроу. - Разве у тебя там нет двери, которая ведет в остальной замок?
Он указал себе за спину, но эльф отрицательно покачал головой.
- Здесь вообще ничего нет. Только каменные стены и диван. А прямо в воздухе висит словно бы окно, в котором я вижу тебя. - Фэй ударил кулаком по преграде, но та не поддалась. - Выпусти меня отсюда. Пожалуйста...
Баллотин про себя хмыкнул, узнав выражение, которое сейчас застыло на лице эльфа. Еще бы не узнать - эти глазки побитого щенка он в детстве несколько недель тренировал, и пару лет они действовали на родителей безотказно, но потом и на них выработался иммунитет.
- И как я тебя выпущу, если даже не знаю, как вообще якобы создал? В теории Высшей магии ни о чем таком не писали.
- Значит, существуют еще виды магии. Ведь Патрик же создал порт-ключ, а о подобных вещах в книгах ни слова не было. Пожалуйста, вытащи меня отсюда. Не думай, как именно, просто действуй. Ведь создал же ты меня как-то.
- Хм, ладно. Давай попробуем, - Стас протянул руку и почти коснулся холста, как вспомнил кое-что не очень лицеприятное об оживших картинах. У Гоголя было что-то такое про портрет ростовщика, да и про Дориана Грея забывать не стоило. А страшилок про злобных двойников вообще было полным-полно. - Стоп, сначала тебе придется доказать, что ты не собираешься причинять никому зла.
- О, ты раскусил мой коварный план, - дроу нетерпеливо закатил глаза, и царапнул холст пальцами, словно кот, просящийся наружу. - Первым делом, как выйду, убью тебя, потом принцев и захвачу власть во всем мире.
- Сразу видно водолея, только родился, а уже замыслил преступление века, - хмыкнул Баллотин.
- Кто бы говорил, - точно так же хмыкнул Фэй. - У кого в кулачке нашли кольцо, которое пропало у медсестры в роддоме?
- Ладно, будем считать, что я тебе поверил. Понятия не имею, как мы объясним твое появление, особенно Фэю. В случае чего, отдам тебя Элли, ему такие нравятся, надеюсь, от меня он тогда отстанет.
- Иди ты со своим Элли! - возмутился эльф. - Я вообще-то тебя люблю.
В этот раз он сделал искреннее выражение лица (его Стас тоже довольно долго тренировал).
- Очень сильно люблю, - проникновенно прошептал дроу, почти вплотную прижавшись к холсту. Его аметистовые глаза сверкали, словно драгоценные камни, а длинные распущенные волосы мягко поблескивали в свете магических ламп.
Стас тоже придал своему лицу соответствующее случаю выражение и коснулся полотна в том месте, где с той стороны были пальцы эльфа.
- Я... Я тоже... - он сглотнул появившийся в горле комок и непроизвольно понизил голос. - Я тоже очень люблю... себя!
Увидев вытянувшееся лицо эльфа, парень сначала фыркнул, а потом, не сдержавшись, засмеялся в голос.
- Вот же ты!.. - Фэй раздраженно ударил кулаком по холсту раз, потом другой. - Я ведь не шучу! Ты создал меня! Ты для меня больше, чем родитель, мой Творец, мой Бог! Не смейся надо мной...
Баллотин удивленно замер. Кажется, дроу говорил правду и был абсолютно серьезен.
- Мне не нравится это чувствовать, но я ничего не могу с этим поделать. Любить тебя это просто... просто... арх! - Эльф вновь раздраженно ударил кулаком по холсту.
- Не нервничай так. Ты же сказал, что ты - это почти я. Значит, тебе надо просто стать более эгоистичным. Я-то ведь как-то справляюсь с любовью к себе, так что у тебя тоже выйдет.
Фэй смерил его хмурым взглядом:
- Не смешно. Думаешь, все это так просто? Ты сам ни разу в жизни не сказал никому "я люблю тебя" и не представляешь, каково это, - он выпрямился и прижал ладонь к преграде, - вытащи меня отсюда. Возможно, когда я окажусь рядом, наравне с тобой, эта навязанная любовь исчезнет.
Стас глубоко вздохнул и прижал руку к картине, не особенно понимая, что собирается делать. Поэтому слегка запаниковал, когда его рука начала погружаться в холст, словно в густое холодное тесто.
- Что за?!.. - он отдернул пальцы и пораженно уставился на них, а затем на картину. По ее поверхности расходились вязкие медленные волны.
- Почти получилось, продолжай, - подбодрил его Фэй.
Баллотин, затаив дыхание, поместил руку обратно. В этот раз он позволил холсту поглотить его кисть целиком. Причем предусмотрительно совал туда левую руку, потому что в случае непредвиденных проблем потерять правую было бы куда хуже. Парень вздрогнул, почувствовав, как эльф схватился за его пальцы и вдруг дернул на себя, затянув по локоть.
- Весь в тебя, - улыбнулся Фэй и прижался щекой к его руке, вновь состроив "глазки побитого щеночка". - Ведь должно быть верно и обратное. Если ты любишь себя, то и меня должен полюбить. Ты в ответе за тех, кого сотворил. К тому же, я единственный, кто всегда поймет и примет тебя. Я знаю, все, что тебе нравится. Представь, сколько приятных вещей я мог бы сделать для тебя...
- Еще один на мою голову, - обреченно вздохнул парень, начиная тянуть эльфа к себе. Картина, похоже, не хотела отпускать своего обитателя, и процесс шел тяжело, словно приходилось растягивать плотную вязкую резину. - Тебе точно нужно пообщаться с Элли. На мой взгляд, вы созданы друг для друга.
- Пфф... Кому нужен этот Элли, когда есть ты?
- Кажется, я понял, в чем дело, - пропыхтел Стас, с трудом одолевая один сантиметр за другим. - Длинные уши искажают мозговые волны, делая их обладателя извращенцем.
- Кто бы говорил. У тебя-то уши обычные, а толку?
- Я тут самый нормальный во всем замке!
- О, ну конечно. Именно поэтому ты разговариваешь с картинами и трогаешь статуи.
- Я тебя сейчас там оставлю!
- Молчу-молчу.
Стас чувствовал, как по лбу стекают капли пота. Вытащить эльфа из закартинья оказалось сложнее, чем он решил сначала. Фэй кусал губы от боли: руку, за которую его тянули наружу, сплющивало и сжимало, но пока это можно было терпеть.
- Еще немного, - пробормотал Баллотин, почувствовав, что преграда, разделявшая два, мира вот-вот поддастся.
И тут Фэй вдруг закричал. Его ладонь стала мокрой и выскользнула из пальцев Стаса. По инерции парень отшатнулся назад и чуть не упал, и только восстановив равновесие, увидел, что его рука испачкана чем-то красным.
Дроу лежал на полу, часто и шумно дыша, и с силой стискивал запястье правой руки. Алая кровь заливала все вокруг, резко контрастируя с белой кожей, а указательный и средний пальцы эльфа были раздроблены настолько, что от них почти ничего не осталось.
Баллотин выругался, а потом лихорадочно начал потрошить коробку с красками, которую до этого так старательно укладывал.
- Сейчас все будет хорошо, я обещаю. Я все исправлю, - бессвязно бормотал он, быстро смешивая нужный цвет. - Сейчас боль пройдет.
Стас успокаивал скорее себя, чем эльфа, ведь тот все равно его не слушал. Если честно, парень был не до конца уверен, что краска поможет, но ведь он как-то создал Фэя с ее помощью, так что небольшой "ремонт" тоже должен был быть возможен.
Почувствовав прикосновение кисти, эльф вздрогнул и зажмурился, не в силах смотреть, во что превращаются его изуродованные пальцы. Ему хотелось кричать от боли, но Стас был тут и смотрел на него, так что Фэй просто не мог себе этого позволить. Он чудовищным усилием воли заставлял себя молчать и терпеть из последних сил.
К счастью, пытка длилась не так уж долго, хотя измученному эльфу она показалась вечностью. Из-за страха Баллотин рисовал так быстро, как никогда в жизни. Прямо на его глазах мазки краски оплывали и принимали нужную форму, превращаясь в кожу и ногти. Рука Фэя была так близко, что он мог даже рассмотреть, как на пальцах проступают мельчайшие складки и капиллярные узоры.
- Все еще больно? - осторожно спросил Стас, когда работа была закончена.
- Немного, - ответил эльф, все еще опасаясь открыть глаза и посмотреть на свою ладонь или пошевелить пальцами.
- Извини, - произнес Стас. - Я не должен был так сильно...
- Должен, - перебил его Фэй и наконец-то сжал руку в кулак. - Я ведь сам попросил. И еще раз попрошу.
Он твердо взглянул на Баллотина.
- Лучше так, чем провести целую вечность в этом каменном мешке.
- Ну уж нет! - возмутился Стас. - Минуту назад, страдая от боли, ты точно так не думал! Думаешь, я раз за разом смогу ставить на тебе эксперименты, даже не надеясь на успех?
Лицо Фэя дрогнуло, словно оно было фарфоровой маской, и ее разбили изнутри, кусочки все еще каким-то чудом держались на месте, но вот-вот грозили осыпаться. Он опустил голову, и шелковая завеса волос хлынула вниз, полностью скрыв выражение его лица.
- Я найду способ вытащить тебя отсюда, обещаю, - громко произнес Стас, но эльф его не слушал, поглощенный своим отчаянием.
Человек почувствовал себя так ужасно. Ведь Фэй действительно был его творением, чуть ли не ребенком, и как ни крути, Стас чувствовал ответственность за него. И еще он был таким... знакомым, понятным. Все эти выражения лица, дурацкие шутки, подколки - все равно, что разговаривать с самим собой, только интереснее.
А сейчас он лежал на полу, как сломанная игрушка, и это именно Баллотин сделал это с ним - сначала причинил боль, а потом лишил надежды. Видеть его таким было невыносимо, Стас разозлился на самого себя и рявкнул:
- Так, отставить сопли! Быстро встал с пола, а то простудишь самое ценное! И прикройся уже, ради бога! А то я скоро ослепну...
Фэй дернулся и повернулся к нему:
- В этом нет смысла. Уже ни в чем не осталось смысла... - мертвым голосом произнес он.
- Хорош страдать! - прикрикнул на него человек, заставив вздрогнуть. - Если я не смогу вытащить тебя в этот мир, то я нарисую тебе новый. И куда лучше прежнего. Я даже самого себя тебе нарисую, чтобы тебе не было скучно.
Эльф удивленно распахнул глаза, глядя на него:
- Правда?
- Нет, я прикалываюсь, - недовольно пробормотал Стас, но дроу его понял и восторженно улыбнулся, а потом вдруг ни с того ни с сего заплакал. - И встань все-таки с пола. Уж если не то, что пониже спины, так голову ты себе точно отморозил