"Господи, спаси и сохрани!" - Валя перекрестилась и как в прорубь шагнула в темноту.
Дорога от дома до остановки занимала минут десять. Ранним осенним утром, когда еще не стало светать, идти через сквер было неприятно, и даже немного страшновато. Наибольшая неприятность была от вечерних посетителей сквера. Так как это место было излюбленным место пьянства поселковых компаний. Так что утром в темноте можно было услышать стон приходящего в себя участника "вечерней смены", а то и встретиться с ним воочию.
Конечно, криминальной опасности это не имело, но могло закончиться бесконечными беседами на похмельную тему. А еще в темноте можно было запросто угодить в лужу или грязь.
В то утро к предрассветной темноте добавился туман. Видимость была метра 3, так что безопасно было бы идти по приборам.
Валя уверенно держала курс на остановку, идя по разбитой асфальтовой дороге.
Озираясь на свисающие из тумана голые ветки деревьев, она вспомнила мультфильм "ежик в тумане", и поежилась, вспомнив про сову.
Вдруг ее внимание привлекло какое-то светлое пятно, зависшее на некотором уровне над землей. Неясные очертания вызвали тревогу.
Вчера этого точно не было. Что это за ерунда такая? Валя замедлила шаг и стала осторожно приближаться на встречу светлеющему в темноте пятну. Выхватывая из темноты все новые детали, ее ум перебирал возможные варианты ответа на вопрос о сущности явления.
В процессе решения задачи ее ум стал склоняться к варианту, что перед ней человеческое тело, к тому же видимо голое. Так как на белом теле не было пятен характерных для предметов одежды.
Валя машинально сделал еще пару шагов и осознала, что тело не совсем человеческое, очертания-то вроде человеческие, поднятые вверх руки, как будто две ноги, но вот пропорции тела вызывали сомнение в его принадлежности человеку, да еще живому. Тело стояло в полной тишине. За много лет хождения к 6 часовому автобусу Варвара не раз видела почти голых, а пару раз совершенно голых людей. Но обычно они первыми выдавали свое местонахождение и по издаваемому телами просьбам определяли принадлежность к человеческому роду. Но тут то ли человек, то ли неизвестное существо стояло в полной тишине. Ужас потряс Варвару, она стала тихо отступать назад, не сводя глас с белеющей фигуры. Наконец очертания фигуры так же в полной тишине растворились в тумане.
Валя медленно развернулась и на цыпочках посеменила прочь из сквера по боковой дорожке. Но была вынуждена остановиться. На небольшом асфальтовом пятаке, куда вывела дорога ее окружили еще несколько белых фигур. Все они застыли в неестественных позах с неловко поднятыми руками и странными пропорциями тел, вызывающими ужас.
В голове у нее промелькнуло - "мутанты!". Предрассветную тишину поселка разрезал кривой вопль Вали.
Она побежала по известной дорожке, стараясь не угодить в лужи и набухшую осеннюю лиственную грязь.
Откричавшись, она взяла курс на улицу Ленина, где в это время должен был отправиться молоковоз в город. Ехать в грузовике дело не приятное. Но после такой истории выхода особого не было.
Не бросать же приличную работу из-за каких-то там мутантов в сквере.
И в этот день ларек по продаже печатной продукции на городской станции открылся в обычное время.
Боря лежал лицом к стене и прислушивался к своим ощущениям. Искал ростки нового, прекрасного или признаки освобождения от старого, плохого и надоевшего. Умом он понимал, что свершилось дело, для его человеческого масштаба огромное, так сказать одно из дел жизни, и потому справедливо искал ростки нового чувства и может вообще нового человека в пределах его крепкого организма.
Где-то в пятистах метрах от занимаемого Борисом места для самонаблюдения, на сквере, около остановки автобуса стояли они. Стояли произведения неизвестного автора, под рабочим названием "Все святые". Не понятно, какое отношение имели статуи к реальным святым, но название Боре очень нравилось.
Он представлял как удивятся односельчане, когда бредя уныло утром к остановке вдоль сквера их будут приветствовать не известно откуда взявшиеся статуи.
И как это удивление, без сомнения, положительно отразится на их мировосприятии. Как возможно изменится их унылая, безрадостная, совершенно бестолковая с точки зрения Бори жизнь. И таким простым способом он может даже изменит кого-то до радостной неузнаваемости и, возможно, вспыхнувшая в Борисе искра нового, непонятного, перекинется еще на кого-то, и уже тот, другой, выкинет чего-нибудь такого небывалого, что зажжет радостью творчества и правильным отношением к миру еще кого-нибудь.
Статуи были сделаны из цемента. Если честно, то понять что это - именно "святые", а не к примеру, хорошо выпившие космонавты было невозможно. Был ряд технологических ограничений при производстве статуй.
И эти ограничения, связанные в основном с полным отсутствием у их автора какого-либо навыка скульптора, привели к тому, что для производства статуй, вместо кропотливого усечения глыбы до нужных размеров, или ваяния с натуры пришлось сделать натуральную копию с этой натуры.
Прототипом всех статуй выступил Борин сосед - Захарыч.
Собственно с Захарыча и сняли форму для отливки, для этого отпечатали его тело, прямо в одежде и телогрейке, в песке. Потом в эту форму просто залили цементный раствор. Такая технология накладывала ограничения на позы принимаемые "святыми", которые приходилось делать так, чтобы все конечности были в одной плоскости.
Потому все статуи и были похожи на отдающие приветствия мутанты.
По плану, на заре, воображение односельчан, должно было потрясти шесть фигур, в натуральный человеческий рост с поднятыми в приветствии руками. Особо заинтересовавшимся зрителям, при ближайшем рассмотрении, открылись бы и назидательные надписи, выбитые на постаменте.
Боря вертелся на кровати с нетерпением ожидая девяти утра.
Наконец он быстро оделся и побежал к скверу.
На подходе, к своему удивлению он не обнаружил ни толпы ни восхищенных криков перерождающихся в творческих муках односельчан.
Прямо перед его глазами пяток человек спокойно, особо не вертя глазами, прошли по скверу мимо его статуй. Пару раз бросив ничего не выражающий взгляд. Один даже открыл об постамент бутылку пива.
Через полчаса культурной революцией все же заинтересовались. Это были трое подростков, которые особо не разглядывая произведения, оторвали у одной из статуй руку и разбили бутылку об голову второй.
Пока Боря выбегал из укрытия, пытаясь жестоко наказать вандалов, подростки успели завалить пару статуй на землю. Причем делали они это как-то вяло, без искры и интереса. Скорее как будто выполняли какую-то заурядную надоевшую работу, по приведению окружающего мира к исходному положению. Когда Боря с матом подбежал к ним, они искренне не могли понять какого лешего Боре от них надо, и чего такого они натворили, что надо так материться.
Подростки ушли, обзывая Борю с безопасного расстояния. Поднять уроненные фигуры в одиночку не удалось и Боря пошел за подмогой к Захарычу.
Когда они вернулись оказалось, что случилась культурная катастрофа. Все монументы были повалены и мало того, все торчащее из туловища статуй было аккуратно отбито, так что от них остались какие-то обтесанные бетонные колоны. На обломках уже устроилось пару компаний.
Вечером Борис был вынужден себе признаться, что ничего грандиозного не произошло. Никто не воскликнул "Да что ж это за неизвестный мастер их изваял. А что там на постаменте написано? Это же потрясающе!". Нет никто и ничего. А самое обидное, что и сам факт творчества его не преобразовал. Не сделал его лучше, смелее, образованней, более раскованно и радостно относящемуся к жизни, умело флиртующем с очаровательными женщинами и гордо ведя себя с харизматичными мужчинами. Ничего, кроме финансовых потерь за цемент и пойла для Захарыча. Расстроишься тут.
Конечно схалтурил немного Борис, это он себе признавал. Но так хотелось все сделать побыстрей. И было бы вдвойне обидно, если бы вандалы разрушили не работу трех вечеров, а ну скажем пяти лет жизни. Нет, таким для душевного развития односельчан Боря пока пожертвовать не мог.
Пару дней Боря пил. Первый день пил гордо, с чувством обиженного творца. Пил, сжимая кулаки с гордо поднятой головой и горящими глазами.
Обычно Боря сажал напротив себя Захарыча и задавал ему вопросы "по жизни", на которые сам и отвечал. Захарыч только молча кивал головой и время от времени наливал рюмки.
Особо распалившись, Боря путался в вопросах и соответствующим им ответах. Потому периодически он на долго замолкал, пугая Захарыча обращенным на него немым вопросительным взглядом.
Затем несколько дней пил как всегда, без вопросов и ответов, не известно зачем и тяжело для здоровья.
Был холодный осенний день. Серые тучи заволокли все небо.
Он встретил ее в одну из своих затяжных бесцельных прогулок. Боря забрел на холм, с которого открывался вид на село и окрестные поля и увидел там женщину. Она стояла, прислонившись к стволу березы, что-то рисуя в альбоме.
Нездешняя, одета по городскому. Стройная фигура, приятные черты лица.
Она напомнила Боре одну из его школьный учительниц, преподавателя математики, распределившуюся к ним в село после института. Маленькая, щупленькая с короткой стрижкой и огромными карими глазами, с фигурой и повадками подростка.
Постепенно в нее влюбились все ученики и способные на это преподаватели. Влюбленный директор, старый хрыч, и закончил ее карьеру в школе. Не выдержав его приставаний, ей пришлось уволиться.
Боря подошел поближе.
Женщина повернулась к нему и улыбнулась.
Ее звали Наташа.
Потом они смотрели на то, что она нарисовала. Из всего открывающегося с холма пейзажа была выбрана труба котельной, из которой валил дым, и на картине этот дым сплетался с таким же по тону облаками. Казалось, что небо высасывает из трубы тепло, которое труба берет из земли.
Наташа подробно объяснила, что она хотела изобразить, и спросила мнение Бориса.
В ответ Боря предложил усовершенствовать картину, добавив невероятно сложный сюжет с участием десятков персонажей, общим смыслом которого было высасывание трубой тепла и из тел простоватых колхозников, расположившихся где-то ниже котельной.
Потом Боря рассказал о своем опыте рисования, как в прошлом году он пытался на базе ремонтных мастерских провести фестиваль современного колхозного искусства. И для затравки нарисовал десяток картин на бытовые темы.
Наташа была в восторге. Неужели в такой глуши могут происходить подобные вещи?
Потом так получилось, что часа два говорил Боря, подогреваемый ее умелыми вопросами. Боря проводил ее до дома, и вернувшись к себе понял, что он серьезно заболел ею.
А она, кажется, замужем, что-то рассказывала про своего мужика. Что? Точно не вспомнить.
Умеет она вести себя. И вот такое внимательное отношение к себе, со стороны такой интересной особы, совсем Борю подкосило. Боря пытался придумать чем бы ее заинтересовать.
Так вышло, что за неделю Боря пару раз вытоптал "случайные" встречи с ней. И были минуты отчаяния - когда ему показалось, что внимание к нему нет и по настоящему не было, то наоборот он чуть не взлетал от восторга, вдохновляемый ею. То вдруг излагал и додумывал такие мысли, что сам себе удивлялся - не было таких раньше ни у него , да и вообще в его селе ни у кого.
Вот так теперь лежит он дома или в сарае чего мастерит, а такие новые идей открываются и прямо трясут его - мешают бытом заниматься. Начнет обдумывать и хватается за ручку и тетрадку - записывает поскорее, чтобы в порыве восторга не забыть.
Некоторыми мыслями он и с ней делился. Правда она как-то спокойно их воспринимала, и прямо сказать холодными вопросами некоторые из них прямо в воздухе убивала.
Так были истреблены идеи о поселковых электромашинах - типа троллейбусов персонального пользования, строительства океанской яхты на продажу, возведения самого крупного в стране монумента - "Памятника будущим жертвам человечества" и прочих нужных идеях.
Но от ее практичности он не унывал - главное, что она рядом, и иногда, кажется, искренне интересуется им.
А однажды она пригласила его к себе домой.
Большой дом она купила месяц назад, в самом живописном месте села, и перестраивали его под дачу. Там он познакомился с ее мужем. Большого роста, грузный человек с большим озадаченным лицом, внимательно смотрящим на собеседника сквозь элегантные очки.
В каждом его жесте и слове чувствовался авторитет и безграничная уверенность.
Прямо, даже неловко стало. Казалось, что он поймет Борины чувства и как-нибудь осудит. Но вышло все наоборот. Муж был весел и приветлив. Сели за стол, немного выпили.
Боря, глядя на таких умных, уверенных и веселых людей, как-то весь внутренне зажался и вел себя, как крестьянин, приглашенный в дом к барину. Ни с того ни с сего, и выпив то немного, стал нести несусветную чушь. Про падеж скота, про которого он ничего не знал. Про дикие нравы сельчан и прочее.
В процессе рассказа мужинек с пониманием заменил ему маломерную рюмку на огромный стакан. И процесс пошел. Борю понесло. А хозяева только время от времени, слушая его бредовый рассказ о жизни на селе, восклицали "какой кошмар!". Потом он перешел на свои ближайшие творческие планы.
Наконец он совсем напился, и не помня как простившись, оказался на улице, где заблевал весь забор и прополз пол улицы на четвереньках.
Почти неделю Боря промучился в сильнейших муках совести. Было так стыдно вспомнить его поход в гости. Такой ужас. После такого и быть речи не может о дальнейших встречах. Есть еще одна жертва пьянства!
Но как-то так получилась, что она нашла его сама.
И было видно, что она понимает его состояние.
Ее приход еще больше озадачил Борю. Он совсем запутался и никак не мог догадаться в причинах ее такого отношения. А вдруг любит?
Их последняя встреча сильно вдохновила. Она сама спрашивала про дальнейшие творческие планы.
И в тот момент, чтобы отрезать себе все пути отступления он рассказал про свой проект жизни - самолет. Стал взахлеб рассказывал про устройство узлов и агрегатов.
Она слушала, но было видно, что план строительства самолета ее как-то не вдохновил и совершенно не удивил. Для себя Боря решил, что она просто не верит, что он может это сделать. И тогда он повел ее в святая святых в своей сарай, где уже раскрывая очертания стоял аппарат. Своими огромным размерам и аккуратности сборки было видно, что дело затеяно серьезное.
И тут ее реакция была очень неожиданной. Она потребовала, буквально потребовала, чтобы Боря все это разбил, поломал и сметь не думал о таких вещах. Так как вдруг действительно в порыве авиационной страсти, или алкогольного опьянения он улетит куда-нибудь. Вернее не улетит, а убьется при попытке это сделать.
Боря немного даже обрадовался, что вот так она заботится о нем.
Он был приглашен опять в гости. На этот раз водки на столе не было. Пили чай. Обсуждали какие-то новости. Потом вдруг перешли к его планам по улучшению жизни на селе. От неожиданности он только и смог рассказать про свой авиапроект.
А на вопрос, зачем вообще самолет на селе нужен, Боря опять вошедший в состояние крестьянина в гостях у барина, чуть не сморозил - "чтобы за водкой в город летать!".
Выслушав его проекты, Наташа прямо так и заявила своему мужику, что он должен непременно помочь этим славным, неунывающим от судьбы и прочих неприятностей людям. Судя по тону, эту тему они уже обсуждали, и сейчас скорее просто корректировали планы.
Боря сидел и не понимал о чем они говорят. Слова были про помощь и упоминались даже деньги, только как-то не понятно его участие в всем этом.
Под конец она спросила Борю как он считает, что лучше для села, конкретно его села, открыть бесплатный зубной кабинет в поселковой больнице или хорошо отремонтировать разваливающуюся школу? Так как денег для начала у них с мужем и их прогрессивных друзей хватит только на такие мелочи. И они бы хотели начать свою реальную помощь с восстановления наиболее развалившихся объектов народного хозяйства.
Боря от таких предложений растерялся. Какой зубной кабинет, какая больница? Это уже все было и работало, и не помогло. Нужно что-то другое! До зарезу нужны поселковая желтая пресса, памятники инопланетянам и летательные аппараты! Но обо всем этом Боря успел только подумать.
В это время кто-то позвонил ее мужу по сотовому телефону и они отвлеклись от темы.
Боря вскоре ушел, сам не осознав, выдал он какие-либо обязательства со своей стороны или нет.
Выйдя на улицу он наблюдал как она проводила мужа до огромной иномарки. Поцелуй на дорожку, пара веселых фраз и муженек, взревев мощным двигателем, умчался навстречу неизвестной Боре жизни.
А настроение как-то переменилось. Нет, она все еще стояла перед глазами, и он, по прежнему готовясь к "случайной" встрече, гладил брюки и брился. Но какое-то нехорошее сомнение относительно своего участия в ее планах. Какие-то ремонты школы, зачем тогда до этого столько говорили про мои идеи и самолет?
Да тут еще и этот муж. Его куда? На смену восторгу пришло тягостное отрезвление и сомнение.
Под гнетом мыслей Боря стал немного попивать. Все равно встречи с ней были редки и непродолжительны.
Как раз выпал первый снег когда они встретились с ней после долгого перерыва. Она пригласила его в гости. Оказывается, они уезжают из этих мест. Эта далекая дача мужу не нравится - слишком много времени на дорогу. Сейчас они покупают то, что надо и близко к их дому. Но они все же решили помочь здешнему обедненному краю, профинансировав ремонт школы.
Она попросила Борю помочь в этом деле. Это, по ее мнению, настоящая помощь селу. К сожалению, по вышеупомянутым обстоятельствам видеться они будут крайне редко, но она рассчитывает на его плотное участие в работах.
Напрасно она поставила графин с водкой к беседе. Теперь она говорит, а Боря потихоньку пьет и так по поселковому мрачнеет.
Боря перебивает ее и начинает рассказывать о своем видении полезного дела и помощи селу, про поселковую авиацию, скульптуры и выставки всех возможных достижений.
Наташа с сожалением смотрит на него.
Какие достижения, какие выставки и самолеты? Боря, все это такое детство, не имеющее никакого отношения к жизни. Вот они с мужем и своими прогрессивными друзьями взрослые ответственные люди, знающие толк в помощи. И ему надо быть взрослым, надо помогать людям решать их настоящие проблемы. И это единственный путь открыть им дорогу к достижению своей цели.
Наташа, какой цели? Здесь ни у кого никакой цели нет, кроме оперативно-бытовых. Тут сколько наши проблемы не решай, двигаться некуда. Вот у тебя какая цель, куда ты пойдешь, когда все препятствия твоей взрослой жизни снимутся?
Наташа задумалась. Есть куда! Но вот так как Боря тратить жизнь на всякие смешные вещи в надежде что-то кто-то там найдет в этом цель, уж совсем глупо. Что-то у Бори видимо в голове не в порядке. Как он видит результат своей работы. К чему должна привести поселковая авиация и прочая придуманная им ерунда?
Боря молча долил себе остатки водки. И посмотрев на Наташу краснеющими глазами.
К оправданию жизни!
Чьей?
Наверное, своей.
А причем здесь все эти люди, которых ты неизвестно от чего спасаешь? Они, что для мебели в спектакле "Как я спасаюсь"?
Несколько минут Боря молча сидел с поглупевшим от водки лицом и блуждающим по столу взглядом.
Потом неожиданно вскочил, сорвал со стола скатерть и волоча ее за собой, шатаясь пошел к двери. Наташа со страхом провожала его взглядом.
Боря шатался по замерзшим сельским улицам, отхлебывая водку из неизвестно откуда взявшейся бутылки.
Ночью, немного протрезвев, он вернулся к ее дому. Его встретила тишина, только легкий снег засыпал широкую колею от иномарки, ведущую от порога ее дома.
Борис сидел у окна магазина и мял в руках сигарету. В душе ощущение отвергнутого творца, многократно усиленное алкоголем. И эти 500 грамм, порождают так много мыслей. Вокруг знакомые с детства лица, бутылки. Когда успело опять стемнеть?
Как становится тошно когда делишься с кем-то сокровенным. Думаешь оттянет, а приходит только ощущение стыдливой пустоты. Они-то не понимают. У них постоянная пустота и нет никакого аппарата в сарае. Нечем оправдать существование. И даже нет планов заняться этим.
Дурацкая привычка быть со всеми. Они-то боятся. Нет вот морды их расплывчаты и лоснятся, да они и не понял ни хрена о том, что им говорили. Вот так вальяжно говорят что-то про самолеты, авиацию. Потом обсуждают вопрос сколько еще выпить.
Хорошая минута. Надо сейчас решить. Все заново, или ...
Жаль звезд не видно, но придется.
Мотор завелся сразу и работал устойчиво. Пришлось немного укрепить крылья - подтянуть тросы. Оглушительный рев раздавил тишину морозного вечера.
Самолет легко катился по полю. Показалось, что зажглись все окна в домах, но может это не так. Треск мотоциклетного мотора в ночи никого не насторожит.
А дело то происходит вселенского масштаба. Жаль выпил много, жаль не удается осознать событие, пережить его силу и неповторимость. Последнее средство.
Но раз уж получилось так, что именно сегодня, и в темноте, и после выпивки, значит так и будет. Хотя конечно жаль, что вот Наташка ....
Подкатившись к полю, Борис заглушил мотор и вылез из аппарата. Впереди была темная пустота. За десять минут ему удалось прикрепить к крылу мотоциклетную фару. Вскоре в бесконечной темной пустоты образовалось светлое пятно.
Двигатель взревел вновь, и светлое пятно перед самолетом затряслось в такт рельефу поля.
Запах масла с бензином. Аппарат несется по запорошенному первым снегом полю.
Внезапно пропала какая-то составляющая звука. Мама! Внизу уже метра три высоты!
Самолет неожиданно уверенно стал карабкаться в ночное небо. Свет фары растворился в объеме высоты. Внезапно множество огней появилось справа.
Это же село!
Ветер размазывает слезы по щекам, восторг вперемешку со страхом мешал дышать.
Лечуууу!
Выше!
Вдруг пришла неожиданная мысль - а куда бы слетать? Не за водкой же в город!
Потом он вспомнил Наташу, про планы восстановления наиболее пострадавших объектов. "А не протаранить ли котельную, придется им ее восстанавливать, как наиболее развалившийся объект народного хозяйства. А может хату Захарычу обновить?"
Внезапно Боря обнаружил, что видны звезды. Он выправил курс, и огни села стали медленно таить за спиной.
Аппарат ровно летел в спокойном ночном воздухе, неизвестно на какой высоте и в каком направлении.
Стало очень холодно. Высота была приличной, внизу огоньки были как на далекой новогодней елке. А здесь треск мотора и запах сгоревшего топлива. Боря уменьшил газ. Самолет полетел ровней и спокойней. Появилась возможность оглядеться и задуматься. Вот это свершилось! Да, свершилось. Боря пытался распознать внутри своего существования новые нотки, преображающей реальности. Но нет, опять ничего не чувствуется. Только знание того, что делается великое, главное дело его жизни. Но почему-то совсем без эмоций. Внутренняя кнопка не нажата. Наверное, потому, что все очень необычно и страшно. Жизнь оказалась подвешенной на конструкции аппарата. И не понятно для чего спасения, все это будет, если он убьется. Никому это не надо. Вот он один летит в кромешной темноте, неизвестно где и куда. И самое главное не понятно зачем? Такие опасные занятия, нужны ли? Внезапно захотелось плакать. На всякий случай, Боря поплакал так хорошо, как последний раз в жизни. Потом он немного успокоился и осознал, что все равно сделал бы так как все получилось. А спасаться то надо и теперь уж точно ему самому.
Через пол часа кружения в ночном небе он вернулся к родному селу. Единственно хорошо освещенная площадка для посадки была около продуктового магазина. Боря заложил вираж и начал снижение.
Раны заживали быстро. Да и времени валяться в кровати особо не было. Захарыч помогал пилить доски. Впереди был интересный проект по восстановлению магазина - наиболее пострадавшего объекта народного хозяйства в результате ночных полетов.
А еще много сил уходило на руководство по восстановлению самолета. Оказалось, что все ребята в селе очень интересуются авиацией. Да тут еще такое дело - Наташа вернулась. И правильно сделала, ведь жить со взрослыми такая скукота.