Аннотация: Наступили нулевые. Почти все как было у нас. Б.Н. Ельцин - мухожук, президент - Е.М. Примаков, планы группы неизменны, только в чьих они еще интересах?
Все нижеизложенное является плодом моей фантазии и не имеет никакого отношения к реальности.
Совпадения имен и событий совершенно случайны.
Исторические факты если случайно и присутствуют, то перепутаны и извращены.
Сколько себя помнил в разумном возрасте, Денис ждал 2000 года. Каким он будет, а, главное, как его будут праздновать. И если бы только в детстве, еще и в последних классах школы ждал. Ему казалось, что время после этого как бы кончится. Не в том смысле, что он умрет или что-то подобное, скверное, а что ему всегда будет столько лет, сколько в 2000 году. Главное дожить до него, а там начнется что-то грандиозное и очень, очень для всех хорошее. Новая счастливая эпоха.
И вот, дожил. Такой ожидаемый в детстве и в самом начале юности Новый Год в конце концов наступил. Как раз где-то через полтора года после дефолта, что не могло не прочувствоваться ни на празднике, ни на празднующих.
Дома с Иркой миллениум практически не встречали, так, посидели с бутылкой шампанского, которое формой бутылки и наклейкой напоминало старое "Советское Шампанское", а вкусом старый советский же уксус, впрочем, и тот сильно разбавленный водой. В конторе тоже получилась какая-то порнография, гибрид между советским празднованием и чего-то, как представлялось, офицерского белогвардейского. В общем, конец предыдущего и самое начало нового тысячелетия не обещали ничего не то, чтобы хорошего, а хотя бы просто нового. Даже досрочный уход Б.Н. Ельцина с поста Президента выглядел не столько подарком для народа, сколько бегством крысы с корабля. В общем, сплошная серость и скудность во всем.
Однако, как чуть позже выяснилось, тогда, в детстве, Денис не зря ставил на 2000 год. Только ждать надо было не его начала, а его конца или хотя бы середины. Именно за этот, юбилейный для христианства год, в их стране поменялось все и у всех.
Всероссийский масштаб изменений заключал в себе избрание нового Президента, из своих, гэбэшных. Пусть и не кадровый с лейтенанта, зато поруководивший Внешней Разведкой. Тем более и так понятно, чем он на своем Ближнем Востоке занимался смолоду. Может и кадровый, просто никто не в теме.
Изменилось семейное положение и у самого. Алексеев женился. Сами понимаете на ком. Нет. Не на Михалыче.
Кстати, пан-полковник таки стал паном-генералом. Причем, паном-генералом контрразведки. Новый глава государства с первых же дней своей каденции развил бурную деятельность в реформировании спецслужб. Точнее их возвратом в трудоспособное состояние. Чувствовалось, что они ему для чего-то понадобятся. Старые проверенные и опытные кадры возвращались на свои прежние места. Вот и Вячеслава Михайловича Грушина попросили вернуться из его отдела в донельзя ослабевшую к этому времени контрразведку, выманивая из теплого и уютного кабинета золотыми генеральскими погонами. И выманили.
Ирку тогда это очень удивило. Ведь все это время злопыхатели говорили, что Михалыч в своей контрразведке только пас за границей спортсменов и актеров, но Денис объяснил ей истинную диспозицию. Тогда это было поощрением, хоть и не без проблем в случае "невозвращенца". А поскольку пан-полковник не имел ни папы-генерала, ни тестя-маршала, а пробивался с самых лейтенантских погон, то значит был на зависть результативным, раз его только по поощрениям и запомнили.
А какой генерал без "денщиков", в смысле без своей команды? Вот, вместе с ним на новое место службы перешла и часть людей из его отдела, включая Дениса. Управление, не желая терять ценных кадров, пробовало упираться, мол, какие из них контрразведчики, это опера и следователи со своей спецификой службы. На что пан-генерал всем напомнил, что лично он в контрразведку попал, вообще, после Киевского высшего артиллерийского инженерного училища имени С.М. Кирова - вот где другая специфика, и ничего, научился, теперь даже генерал. А ребятам, вообще, ускоренных курсов хватит, с их-то опытом и наработками. В общем, Дениса, Сашку Рогова и еще пару бездельников, кто был ему особо симпатичен, он выбил, да еще с повышением как бонус. Так что теперь Алексеев был не майор, а целый подполковник и не чего-то, а контрразведки, что звучит, вообще, круто.
Многое изменилось и у ООО "Антик 1949". Денис не забывал старых знакомых, и втихаря продолжал наблюдать за ними, по возможности держа руку на пульсе всех их пертурбаций. Что, в общем, учитывая чисто самостоятельную работу без привлечения сил конторы было очень непросто и очень неполно. Как реалист, он понимал, что в лучшем случае ему удается отслеживать процентов пять от их деятельности, а то и меньше. То есть только те вещи, которые попадали на публику или, вообще, попросту не скрывались. Он лишь собирал и систематизировал все что слышал или читал о них. Так сказать, работал с открытыми источниками. Говорят, основную часть нужной информации разведки получают именно оттуда. Вот Денис исключительно оттуда всю ее и получал.
По его данным, серьезные изменения произошли у них намного раньше наступившего миллениума. Прежде всего, в семейном плане. Карагодин возобновил отношения с бывшей супругой, а Семенов и Акопян женились. Арсен даже успел размножиться сразу двумя девчонками, чему, судя по его ставшей довольной физиономии, был несказанно рад. Кимов же пока продолжал спокойную холостяцкую жизнь. Информация о семейных делах Федорова, как и о нем самом отсутствовала - абсолютный ноль.
Что касалось дел, то уже в начале 1999 года "антикварный магазин Антик 1949" произвел ребрендинг в "Антикварный Дом Антик 1949" с филиалами в Нью-Йорке и Лондоне, да так, что к наступающему миллениуму уйма "уважаемых людей" уже покупала там подарки себе и другим "уважаемым людям" - реальный эксклюзив, еще и юридически абсолютно чистый. Однако, несмотря на все эти достижения, развязать так нужные войны им пока не удалось.
Вообще, поначалу там все было очень непросто. Эту непонятную и сомнительную конторку проверяли тогда на уровне ФСБ. Их отдел, правда, не Денис. По поводу отдельных работников даже запрос в Узбекистан посылали, откуда получили полностью подтверждающие их легенды данные. Судя по всему, ребята и там подсуетились, что, впрочем, при их финансовых возможностях и том бардаке, что творился в ныне независимой южной республике, вряд ли было сложно.
Но он все равно не смог отказать себе в удовольствии лично поприсутствовать на встрече ведущего дело оперуполномоченного с Генеральным Директором и Главным Бухгалтером компании - господами Романом Петровичем Карагодиным и Арсеном Вазгеновичем Акопяном. На встречу напросилась и Ирка, ей хотелось своими глазами увидеть героев своего расследования. К сожалению, выманить самого Сергея Федорова не представлялось возможным, он вообще не числился в работниках компании, даже на самой мелкой и незначительной должности. Вообще нигде не числился, только данные о гражданстве и все - безработный и бомж, ну или как В.И. Ленин - где-нибудь конспиративно в шалаше работает. В общем, кое-как объяснив коллегам свое желание поучаствовать в "беседе", Денис с Ирой, по знакомству, в ней и поучаствовали.
"Антик 1949" проверяли не из-за каких-то подозрений и тем более проступков. Просто слишком многие серьезные люди страны отоваривались в этой антикварной "лавочке". И, естественно, они должны были быть уверены, что все купленное является чистым как слезинка ребенка. Во-первых, чисто для себя, а во-вторых, что-то могли, как презент, преподнести и иностранным партнерам. Трудно даже представить величину возникших проблем, если бы подарок оказался запачканным в какой-нибудь уголовщине или незаконной реквизиции как внутри страны, так и особенно за рубежом. Сейчас, после крушения СССР и переоценки всей истории Второй Мировой войны, в качестве подарков подходило далеко не все, даже честно взятое трофеем в счет уничтоженного и разграбленного в стране Третьим Рейхом.
После неудач в нахождении хоть каких-то грязных хвостов за продаваемыми раритетами, оперативная группа, занимающаяся этим делом, не выдержала и пригласила руководство компании ни для кого, ни к чему не обязывающей беседе. Никакого сопротивления этой инициативе от фирмы не последовало. В назначенный день и час ее представители прибыли в здание на Лубянке.
Господа Карагодин и Акопян держались с большим достоинством, но, при этом исключительно вежливо, что не могло не вызвать симпатию. Отвечали на вопросы подробно, с доброжелательной улыбкой. Особенно хорош был Акопян. У него на каждый вопрос был не только ответ, а еще и подтверждающая его правдивость бумажка с подписями и печатями. На просьбу следователя дать возможность ознакомиться с документами более подробно, Арсен немедленно достал из своего дипломата здоровенную папку и отдал ее.
- Здесь копии всех документов, можете с ними работать. Вы не против, если оригиналы останутся у нас? После первого же требования мы вам их предоставим - говоря все это, Акопян вежливо улыбался. Ни в его словах, ни в его улыбке не было и намека на какую-то издевку или превосходство. Профессионал работал с профессионалами. Ты меня уважаешь, я тебя уважаю, мы с тобой уважаемые люди.
Роман Карагодин сидел все это время с горделивым видом. Гордился он за Арсена. Мол, смотрите, какой у меня классный специалист работает. Ирка позже нашла это очень милым и посчитала, что ребята где-то брали уроки по сценическому мастерству. Просто не представить, что сразу два человека из одной фирмы от природы могут быть настолько обезоруживающе обаятельны и дружелюбны. А пока она спросила у Акопяна:
- Вы ведь из Ташкента?
- Из Самарканда - уточнил армянин и простучал по крышке стола какую-то, судя по всему, узбекскую мелодию. И не переставая стучать, продолжил - Там хорошо было. Тепло - высказав это, он перестал выстукивать мелодию и шморкнул носом, как бы подтверждая, что здесь, в Москве, климат куда хуже.
Ира в ответ утверждающе кивнула, действительно, в вопросе климата и не поспоришь. А так она была полностью удовлетворена как поведением, так и ответом Арсена. У нее пропало последнее сомнение в том, что молодые люди брали уроки по актерскому мастерству и отлично знают как надо себя вести на переговорах. Ей было только интересно, где, когда и у кого. Там, в 1949 или уже здесь подрядили какого-то актера из погорелого театра себе в преподаватели. Но, выучились неплохо, не отнять.
Глядя на девчонку, Денис поражался ее способности выводить кого бы то ни было на чистую воду. Вот кто реально должен работать оперативником или следователем. Ей это от природы дано. Так нет, заперли при архиве в московском Информационном центре ФСБ. Все-таки зря Михалыч ее на курсы так и не пустил. Какой талант пропадает. Алексеев это понимал как никто. То, что он делал по алгоритму, после обучения, используя многолетний опыт предыдущих поколений, у Ирки получалось на уровне инстинкта, чисто машинально. Ее бы немного натаскать, и будет специалист экстра-класса. Вот, например, сейчас, вроде все поняла, всех расколола. И при этом, догадаться, что раз Карагодин из местных, то значит уроки актерского мастерства брались уже в наше время, не смогла. И так постоянно. Практически сверхпрофессиональные прозрения и тут же "детские ошибки", от которых на практике легко избавляет не самое длительное и сложное обучение нужной специальности.
В общем, тот разговор так тогда ничего и не принес. Как было все чисто, так и осталось. Хотя все понимали, что здесь что-то не так. Ну не бывает такой хирургической стерильности в антикварных делах. Налоговый же консультант был прямо-таки в восторге от Арсена. Свое восхищение он выразил более чем сомнительной фразой:
- У них все как у бандитов, но все по закону. Не подкопаешься. Филигранная работа с оффшорами по оптимизации налогов. Даже жаль, что такой человек привязан только к антиквариату. Ему бы консалтинговую компанию открыть и на аутсорсинге работать. Мог бы кроме этого "Антика" еще десятки серьезнейших фирм окучивать. А это совсем другие деньги.
Говорили, что после разговора он даже пытался переманить Акопяна, но тот, естественно, отказался. Почему "естественно", понимали, пожалуй, только Денис и Ира.
***
Импотентная самодеятельность Алексеева в наблюдении за действиями "Антик 1949" давала себя знать. Ничего скрывающегося за гостеприимным и всячески рекламируемым фасадом компании разглядеть не удавалось. А было что.
Несмотря на то, что радионяня так и не была обнаружена (фирма через какие-то три месяца сменила свое место обитания на фешенебельное здание в центре) к безопасности там стали относиться намного серьезнее. Опасаясь прослушки, все разговоры "посвященных" проводились далеко за городом на так называемых "шашлыках" или "рыбалке" и нигде и никогда иначе. Ни слова, ни полслова, что не только не нарушалось, но даже как-то само по себе вошло в привычку. Вот и тогда, в конце 1999 года, знаменуя серьезное укрупнение офиса перед продажами к миллениуму в Нью-Йорке, Федоров давал последние наставления отправляющимся туда Акопяну с Акимовым:
- На носу праймериз. Ваша первостепенная задача уже сейчас оказывать всевозможную поддержку нефтяникам. Чтобы президент и вице-президент были из них. У них слюни должны течь при одной только мысли об иракской нефти. Обстоятельства нам благоволят. Буш-младший из Техаса выставил свою кандидатуру. Так что полная поддержка продвигающим его силам, ни жалейте ни денег, ни раритетов. По поводу вице еще ничего не ясно, но смотрите по обстоятельствам, тоже нужен нефтяник. Вы помогаете изо всех сил тому, кто ближе всех к нефти - заметив усмешку на лица Семенова, Федоров нервно спросил - Юр, ты что-то сказать хочешь?
В принципе, тот говорить ничего не хотел, но обстоятельства заставили.
- Сереж, ты всерьез считаешь, что подобное нам как-то по силам?
В ответ Федоров картинно откинул челку от вспотевшего лба и, широко расставив локти, упер ладони в бока.
- Позволь, я тебе расскажу одну историю. Она произошла на самом деле. Было это в таком далеком от нас 1942 году. Служили в действующей армии два бывших физика, один старший лейтенант артиллерии по имени Сергей, второй просто лейтенант ВВС по имени Георгий. Оба они понимали, что уже тогда было необходимо бросить все возможные силы на создание ядерного оружия. Но старший лейтенант вполне логично считал, что это дело вне его компетенции. Ну кто будет слушать какого-то старшего лейтенанта. А вот просто лейтенант взял и написал письмо, на самый верх, товарищу Сталину. Об этом письме сейчас во всех энциклопедиях написано. Так, Акопян, не хмыкай. Я не настолько наивен, чтобы считать, что письмоноша постучался в дверь к товарищу Сталину и передал тому солдатский треугольничек от Флерова, а тот его прочитал и сказал "Вах-вах-вах. Что пишет, что пишет. Немедленно делаем атомную бомбу". Понятно, что информация текла отовсюду. Но это письмо с фронта, от какого-то неизвестного летехи все-таки сыграло свою роль. Может, это была последняя капля, которая переполнила сосуд. И не будь ее, за дело взялись бы только через год, а может и после взрыва американцами. Ну не переполнялся сосуд без нее. Вот и мы. Я же не требую от вас создать свою партию там или еще чего невозможного, чтобы, например, меня избрали американским президентом. Просто поддержать всеми силами тех, кто продвигает этих людей. Дать им дополнительные силы и средства. Наша соломинка должна быть на их стороне груза, чтобы сломать спину верблюду, как и где нам нужно.
Высказав все это, Федоров отхлебнул минералки и, не давая никому ни опомниться, ни задать какого-нибудь вопроса, продолжил:
- Как вы поняли, тот неверующий старший лейтенант был я. И больше подобной ошибки не совершу. Так что забудьте слово "бессмысленно", "не получится". Надо делать что можем, до последнего. Вот если не делать, то точно ничего и не получится. А теперь вопросы.
Акимов хмыкнул:
- Как там у пионеров - "Будь упорным, стой до конца и всегда победишь. Все будет по-твоему. Главное, не сдавайся"?
- Именно так.
Тут же голос подал и Акопян:
- А как нам объяснить внезапную любовь к Бушу? Идиоты, дающие за так деньги и ценности, да еще и из России, мягко говоря, вызывают большие сомнения.
Федоров почти с любовью посмотрел на Арсена.
- Вот молодец. Всегда по делу, без бессмысленных шуточек и прибауточек. Хусейн убийца и палач, его солдаты новорожденных выбрасывали из роддомов - тут Акопян снова поднял руку и Сергей примолк.
- Так вроде они сами признали, что это была "утка".
Федоров довольно качнул головой. Всем стало понятно, что ответ на этот вопрос у него тоже был давно готов.
- На это скажешь, что жил в СССР и хорошо знаком с политическим враньем. Тогда Буш побоялись вторгаться в Ирак, вот и принялся отрицать факты, обелять Саддама, чтобы избиратели не требовали справедливого возмездия. Вспомнишь, что ты из Самарканда и видел своими глазами на что способны исламисты, поэтому даже не сомневаешься.
- Так то исламисты, а не мусульмане. Ирак же он светский, да и Узбекистан тем более.
- Какая разница, кто там это понимает, все мы для них дикари. Главное говори уверенно и безапелляционно. Им этот Узбекистан на карте не найти, так что опровергнуть тебя не смогут. Ты там был, все видел и точка. Ну это так, положенные слова. А разумным людям намекни, что мы продаем антиквариат и очень нам интересны иракские музеи. Мол, сын исправит ошибку отца, накажет садиста и убийцу, освободит многострадальный иракский народ, а нас допустят к иракским культурным ценностям, ну как определенный откат за поддержку. Сам знаешь, нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист за триста процентов прибыли. Вот мы такой капиталист. И прибыль там не триста, а три или даже тридцать тысяч процентов. Так что от наказания Ирака нам прямая прибыль, наш бизнес-интерес. Понятно, что там многие подобные пастись будут. Вот и мы хотим быть одними из них, ну а поскольку не американцы, то вот так покупаем билет в проход. Все поймут, зачем нам Буш и война. И никаких подозрений - только бизнес. С точки зрения торговли антиквариатом оккупация Ирака это просто Эльдорадо.
Ответив таким образом, Сергей глубоко вздохнул, снова глотнул воды и повернулся к Карагодину.
- Рома, ты заказал для американского офиса путеводители по музеям Багдада?
- Конечно. Как ты сказал.
- На английском?
- Конечно. Не дурак, раз в Нью-Йорк.
- Отлично. Арсен, Игорь, покупатели говорят пошли валом. Серьезным показывайте эти книжки с картинками, чтобы у них слюни потекли, мол, почему эти вещи у каких-то там иракцев, которые их и оценить-то не могут, а не у них в коллекции. В общем, все поняли? Это основные тезисы. Сами по обстоятельствам действуйте. Но главное снова - финансирование нефтяников, наш президент - Буш. Исправит ошибки отца, покарает садистов, нам не мешает "работать" по музеям, им нефть - тут Сергей набрал полную грудь воздуха, перевел дух, и тут же продолжил: - По-моему справедливо. В общем, до самых выборов сидите там, деритесь как львы. Ну что, американскую тему закрываем? Все понятно? - сказав все это, Федоров внимательно посмотрел на Арсена с Игорем и добавил: - К сожалению, пошаговой инструкции дать не могу, все от вас зависит, импровизируйте.
Семенов лениво потянулся. Ему тоже хотелось бы слетать в Америку, посмотреть, как там на самом деле. Но, к общему изумлению, изучение английского языка на удивление легко пошло у Кимова. Причем, больше всех этому был поражен сам Игорь. В школе он учил немецкий - результат по нулям. На фронте, где язык разведчику был просто необходим, его пару недель продержали в блиндаже, где с ним только на немецком разговаривал "сокамерник", дав азы, но не более. А вот английский пошел прямо-таки со свистом. И чтение и разговор. Сам Игорь выдвинул для себя две версии объясняющие этот казус - или переход как-то повредил ему мозги, что он стал таким полиглотом, или в прошлой жизни он был англоязычным. Впрочем, своими научными теориями он с товарищами не делился, небезосновательно полагая, что вызовет ими лишь нездоровый смех над собой. Оставалось только злорадствовать, что у такого "умного" Федорова, язык, вообще не шел, а Семенов и близко не добился его высот. Так что свободный английский только у него и Акопяна, а говорить там придется ой как много.
- У нас тоже выборы на носу, еще ближе - голос очередной раз подал неугомонный Арсен. В отличие от Юры, ему совсем не хотелось лететь за океан. Дома жена, совсем маленькие дочки. Думал сначала взять с собой, все-таки командировка практически на год, тем более что Федоров был совсем не против. Но потом с супругой передумали, как-то дети перенесут полет, да и обустройство там совсем непонятно. Нечего их мучить.
На это Сергей лишь пожал плечами.
- Думаю, здесь можно сэкономить. По-моему Путин без альтернативы, нечего и вмешиваться. Нас он на все сто устраивает.
- А если все-таки Примаков? "ОВР" "Единство" то опередило.
- Не дадут. 1996 год в пример. Посчитают как надо - уверенный в себе Федоров усмехнулся. Можно и заканчивать. Дело сделано, люди подготовлены. Следующий этап уже после выборов. Пока главное чтобы победил Буш. Ну и на прощание:
- Главное, не забывайте, выборы там 7 ноября. Как бы дата соответствует. Даже нумерология за нас.
***
С той памятной и пока единственной встречи с полномочными представителями "Антик 1949" на полубеседе-полудопросе прошло уже больше года. За это время Денис перевелся в контрразведку, а Ирка была на четвертом месяце и продолжала трудиться в своем архиве.
Как и любой здоровый мужчина, Алексеев больше всего боялся связываться с беременной женщиной. Связываться, в смысле случайно толкнуть, что-то не то сказать, вообще, любой, даже самый маломальский конфликт. Это же, да еще в намного большей степени у него относилось и к его супруге, бывшей Ирине Фроловой, а теперь Ирине Алексеевой. В общем, всеми силами, правдами и неправдами он пытался ей угодить. Совсем не из желания или любви, а именно из страха, что сделает что-то не то и с его женщиной и ребенком что-то случится. Она разнервничается, а там преждевременные роды, выкидыш и прочие ужасы, одна мысль о которых вгоняет любого психически здорового мужчину в холодный пот.
И вот, в один из дней неумолимо подходящего к концу 2000 года, именно в таком нервном состоянии, которое вогнало Дениса в ужас, из своего архивного кабинета вышла Ирка. За всю поездку до дома она не сказала Алексееву ни слова, просто тупо смотрела на приборную панель их автомобиля и размышляла о чем-то своем. На все вопросы что произошло, отвечала, что дома расскажет, а пока ей надо подумать.
Дома выяснилось, что из Питера в московский архив передали материалы по закрытым делам. На закономерный вопрос Дениса, что в Петербурге архивы закончились, Ирка уточнила - дела, которые велись совместно с Министерством Обороны связанные с первой Чеченской кампанией. Сейчас, как никак заканчивается вторая, и все будут возобновлять, но уже столичными силами. Вот она их, из-за свойственного ей женского любопытства и посмотрела.
- Помнишь, в 1997, когда я на Котельнической сидела, то видела девчонку, которая неправильно прыгнула?
Денис только кивнул головой. Еще бы. Сколько нервов та "коза" попортила. Чего только Ирке тогда в голову не приходило, какие только фантастические сюжеты не придумывала. А чего только не придумывал он, чтобы объяснить ей всю несерьезность ее страхов. В конце концов, своего добился - тема забылась на целых три года. И вот, похоже, всплывает опять.
- Так вот, в одном из дел оказалось фото того парня, который был с этими девчонками - Алексеев вновь кивнул головой и подтвердил, что все отлично помнит и относится к словам своей супруги с полной серьезностью:
- Да. Ты тогда говорила, что явный мезальянс, и он и близко не подходит тем королевам. Так что с ним?
Ирка не стала отвечать на вопрос и снова замкнулась. Только ложась спать, сказала, чтобы завтра с утра Денис пришел в архив, там она даст ему прочитать дело в смотровой. Регистрировать на вынос лучше не надо. Сейчас война, еще заподозрят, что на чеченцев работает. Все нервные и подозрительные. Тем более, власть в стране сменилась и довольно круто. А так, в случае чего будет отмазка - супруга по приколу показала мужу необычное дело. Конечно, нагорит, но не сильно.
Алексеева обрадовала осторожность и здравость суждения Иры, несколько напрягло то, что в суть этого самого "прикола" она никак не хотела его посвящать, считала, что для объективности он должен все решить сам, не учитывая и не зная ее мнения. А так, нервы нервами, но с головой у нее точно порядок. Все контролирует и все обдумывает. Чтобы как-то отвлечь супругу Алексеев в полушутку, полувсерьез сказал:
- Слушай, у меня была абсолютная уверенность, что по телевизору и везде говорили, что победил Путин.
Все-таки Ирина была озабоченная - политозабоченная. Все эти темы всегда были для нее родными. Мгновенно забыв о странном парне, она спросила:
- Ты что, все-таки за него голосовал?
В ответ Денис фыркнул:
- Я же тебе говорил. На парламентских за ОВР, на президентских за Примакова.
Ира подозрительно посмотрела на Дениса и тоже полушутя полувсерьез грозным голосом произнесла:
- Смотри у меня. А то не проследишь, черт те за кого проголосуешь.
Наконец, Алексеев мог спокойно вздохнуть. Жена, вроде успокоилась, даже острит, в таком состоянии можно и засыпать. А, вообще, шутка шуткой, но Денис мог бы поклясться, что точно слышал по всем СМИ о победе именно Путина в президентской гонке.
***
На утро Денис отвез супругу и себя на работу. Зайдя в свой отдел, предупредил Рогова, что будет в архиве, на что сразу получил язвительный вопрос, что ему, мол, разве жены дома мало? Показав в ответ коллеге, согласно Уставу Внутренней Службы, средний палец, Алексеев пошел к Ирке. В другое время он, конечно, не плясал бы так под ее дудку, но нервировать беременную супругу подполковник не решался. По расчетам оставалось еще пять месяцев, а там, наверняка, ему уже попроще будет. По крайней мере, чисто психологически. Будущий же недосып пока его совсем не беспокоил.
Надо отдать должное, от вчерашнего стресса Ирка отошла и выглядела "огурцом" как с утра дома, так и сейчас на служебном посту.
Быстро взяв в руки тонюсенькую папку и видеокассету, сопроводила его в специальную комнату для ознакомления с документами.
Там, расписавшись в журнале, под наблюдением прапорщика, он начал "работать с документами".
Фотография молодого человека не произвела на Дениса такого же удручающего впечатления как на его жену. Вполне нормальный парень. Лицо достаточно интеллигентное, взгляд разумный, осмысленный. Так что даже непонятно, с чего она его так раскритиковала, все бы такими были. Впрочем, Ирка ведь на фоне тех двух девчонок его оценивала. Надеясь увидеть фотографии прекрасных дев, Алексеев быстро перелистнул страницы.
К своему вящему удивлению, вместо изображений красавиц он увидел фотографию какого-то зверя. Подпись гласила, что это медведь. Только он был совсем без шерсти - лысый медведь, по-другому и не скажешь. Надо признать, зрелище было жуткое. Зверь выглядел просто инфернальным чудовищем. Именно что не адским, а так, по латыни - инфернальным.
На следующей странице была уже не фотография, а графическое изображение еще более мерзкого животного нарисованного художником. Оно во многом походило на того несчастного больного мишку, но уже стояло по-человечески на двух лапах-ногах и скалилось. Самое удивительное, что у этого гостя из ада были нарисованы человеческие зубы. Не какие-нибудь страшные клыки, какие положены в фильмах ужасов и не мощные плоские лошадиные резцы, а самые что ни на есть человеческие. Несмотря на этот, казалось бы, явно не хищный признак, звероид от этого выглядел, наоборот, еще более мерзким и опасным - в нем читался интеллект. Ничего не скажешь, художник хорошо поработал, с душой отнесся к доверенному ему делу.
После просмотра всех этих фотографий и картинок, Денис больше не удивлялся вчерашнему состоянию Ирины. Самому бы сегодня, после всего этого зрелища, нормально заснуть.
Оторвавшись от бумаг, Алексеев перевел взгляд на прапорщика. Тот с каменным лицом наблюдал за Денисом. Работая здесь, ничего копировать не полагалось. Подполковник вздохнул, суровая служба так часами сидеть и наблюдать как люди что-то читают. А еще Молотова когда-то называли "каменная жопа". Вот где по-настоящему "каменная".
Однако эти неправильные медведи всерьез заинтересовали Дениса, чем же они связаны с так непонравившимся супруге парнем и, вообще, что это за звери такие. Пора было приступать к чтению, понять, в чем же здесь соль и что конкретно так напугало Ирку вчера, благо папка тонюсенькая и в той добрая треть не текст, а страшные картинки изображающие таинственного зверя то целым, то по частям.
Алексеев вернулся на первую страницу к фотографии молодого человека. Итак, Георгий Перекрестов, родился 27 февраля 1977 года в городе-герое Ленинграде, а ныне Санкт-Петербурге. Узнав имя и возраст, Денис перевернул папку и посмотрел на обложку - дело открыто в 1996 году, как раз под бесславное окончание первой Чеченской. По сути, не так и давно, действительно, может оказаться еще вполне актуальным. Можно и почитать, что же там написано.
Часть 1. Следствие. Глава 2
Вообще, генерал-майор Сергачев должен был быть здесь вместе с начальником штаба, но известие о смерти отца послало того в скверный отпуск на похороны домой. Так что напутствовать отправляющийся на боевое задание спецназ пришлось одному, что несколько портило ритуал и являлось дурным предзнаменованием. Но ничего поделать было нельзя, время не ждало.
Когда и почему возник такой обычай, никто не знал. Ходили байки об Отечественной и даже о Гражданской (благо часть была с историей), во что генерал не особо верил, а вот про Афганистан помнил сам, там было именно так с самого-самого конца 1979 года.
Находясь перед двумя офицерами и пятью прапорщиками армейской разведки, он давал ценные указания, так называемые ц.у.:
- Пролежите там максимум три дня и назад. Проедут, не проедут - неважно. Cразу домой. Все поняли?
Старший, капитан Крылов, давая понять, что поняли абсолютно все, улыбнувшись, посмотрел прямо в глаза Сергачеву. Генерал пригляделся. Конечно, по началу он не обратил внимание на пришитый прямо к зимнему маскхалату шеврон с летучей мышью. Форменное свинство и демаскировка. Будь перед ним какой-нибудь зеленый лейтенант, он бы прямо сейчас, на глазах у его подчиненных содрал бы эту нашивку. Но это капитан, отвоевавший еще в Афганистане, с ним так нельзя.
- Понты дороже жизни?
- Это на удачу.
- Ладно себя демаскируешь, дурака не жалко, остальных ведь загубишь. Хотя, ты командир, тебе видней.
- Можно и дольше, вроде холода не предвидится.
- Что можно дольше, Машку за ляжку?
- Пролежать. Товарищ генерал-майор.
Высокое воинское звание генерал-майор неприятно резануло слух. Его присвоили за наведение "конституционного порядка" в 1993, иначе так бы и ходил в полковниках. Будь это награда, Сергачев бы ее просто не носил.
Дальше разговор пошел по накатанному руслу. Капитан рвался в бой, а генерал проявлял заботу о подчиненных. Все было очень мило. Вдруг Сергачева прошиб пот. Неприятная мокрота на спине создавала непривычное ощущение тревоги. Не стандартной, а какой-то другой.
Обучаясь в военном училище, еще юный, только мечтающий стать генералом, он обладал некоторыми экстрасенсорными способностями. Что, в общем, громко сказано. Так, развитое шестое чувство. Благодаря нему мог довольно точно предсказать, будут ли занятия, не отправят ли их на погрузку/разгрузку в порт или какие-то другие локальные изменения в судьбе.
Это пропало к концу четвертого курса. Да не просто, а полностью себя дискредитировав. Курсант ясно видел будущее событие, но в реальности его не происходило. Получив порцию непредсказанных неприятностей, он просто плюнул на внутренний голос, хотя память и гордость за свою мелкую нострдамусность оставалась. Вот и сейчас он спиной чувствовал, как попадает во что-то странное. Пот начал проступать все ниже и ниже, ставшая мокрой задница однозначно давала понять - дела эти будут весьма неприятны. И, похоже, эта неприятность абсолютно не связана с отсутствующим здесь начштаба. Дело совсем не в нарушенном ритуале. Все испортит что-то другое.
Выйдя из транса, Сергачев понял что стоит перед бойцами ждущими команды разойтись. Соскучиться или заметить, что с командиром что-то не то, они не успели. По всему получалось, что ощущение сверхсознания было кратковременно. Поначалу пришло в голову даже отменить задание, но здравый смысл взял верх. Если уж он даже банки с водой перед телевизором не "заряжал", то из-за этого своего предчувствия что-то отменять совсем по-бабски. Нет. Только вперед.
А так, говорить больше не о чем. Просто смешно, мужику уже за тридцать, а он с этим шевроном чудит. Впрочем, генерал капитана никогда не уважал, ценил, но не уважал. Отличный боец, даже более чем отличный, но какой-то поверхностный, слишком простой. Дело даже не в этих ярких тряпочках. Еще можно понять зеленых лейтенантов. Сам когда-то завидовал натовцам за их разукрашенную форму и технику. А теперь нет, видимо возраст. Все должно быть параллельно и перпендикулярно, ну еще покрашено в защитный цвет и посыпано песком.
- С Богом - все как всегда. Задание привычно и банально. Ребят выбросят в тыл к боевикам. По имеющейся информации в ближайшие дни предстоит сход командиров сепаратистов. Вот их надо подстеречь на трассе и уничтожить. Если сообщение не подтвердится, тихо скрыться, дабы не подвергать опасности информатора.
Исполнив необходимый ритуал единения подчиненных с руководством, бойцы спецназа спокойно пошли к вертолету. Им тоже было все привычно. Только удивительно рано выпавший снег скрипел под ногами.
***
В это же время, на бескрайних просторах России, в частности в Н-ской в/ч, находящейся на Северном Урале, происходили серьезные пертурбации. Подразделение являлось учебным центром ПВО Сухопутных Войск. В нем готовили операторский и младший командный состав для мобильных комплексов. После полугода учебы курсанты сдавали экзамены, получали одну или две лычки, а самые бестолковые только третий класс оператора и отправлялись в войска. Однако судьба текущего призыва, только перевалившего половину отпущенного на учебу срока, стала особой - стране не хватало пехоты.
В относительно высоких кабинетах спорили, надо ли переподготавливать бойцов на приспособленных для этого полигонах, или бегать с автоматами и гранатометами они могут и в неподготовленной грязи. Руководство мало беспокоила судьба будущих мотострелков. Стоял вопрос - перепрофилировать часть или уже к следующему призыву ситуация утрясется и все закрутится по-старому - комплексы "ТОР", "БУК", "ОСА".
Этот же курс, в любом случае, будет принесен в жертву царице полей.
***
В том, что наступила весна, и снег полностью сошел был большой плюс. Большим минусом являлось резкое увеличение фронта работ. Руководство страны под напором "цивилизованных" стран посчитало, что воевать надо цивилизованно. А это значит серьезно отнестись к различным воинским преступлениям, фактам массовых убийств и другим военным злоупотреблениям, особенно своим.
Целый дивизион полупехоты-полуПВО, присланный в срочном порядке в полном составе прямо из учебки, занимался исключительно земляными работами - поисками прикопанных мертвяков. Вот и сейчас, по щиколотку в грязи, отделение из десяти солдат во главе с лейтенантом Душуевым проводило сеанс археологических работ.
Младший сержант Георгий Перекрестов, являясь самой последней прослойкой между офицерским корпусом и совсем нижними чинами, искренне считал, что копать лично, ввиду своей высокопоставленности не должен. Однако сослуживцы не разделяли его мнения и требовали нарушения субординации. Достаточно одного бездельника - Душуева. Проблема сержанта была в том, что все они были одного призыва, просто приказать не получалось.
Гоша гордо стоял в ОЗК, игнорируя все намеки ребят на общий труд. Те тоже не копали, они делали намеки. По большому счету, это устраивало всех, кроме примчавшегося неизвестно откуда лейтенанта.
- Вы начнете работать? Перекрестов, ты задолбал, приедем аэробикой займешься. Вы ленинградцы, конечно, все шланги, но ты что-то экстраординарное.
- Товарищ лейтенант, мы проводим работы согласно регламента - огрызнулся Гоша. Заниматься строевыми по приезду совсем не входило в его планы. А ведь летеха вполне может заставить, имеет все права.
Дальнейшие препирательства остановил приближающийся кортеж из бронированной техники. Резко развернувшись в линию, машины остановились. Появилось впечатление расстрела. Оно усилилось, когда из десантного люка вылез целый генерал и, не стесняясь, прямо по грязи, пошел к ним.
- А это что за чудо?
Вопрос почему-то был обращен не к лейтенанту, а к Гоше, стоящему ближе всех. Перекрестов не понял сути интереса высокопоставленного гостя, однако генералу было необходимо что-то ответить.
- Младший сержант Перекрестов - решил представиться Гоша и изобразил тупое выражение лица.
Видя бестолковость подчиненного, генерал уточнил:
- Почему в ОЗК?
Лейтенант окончил училище с отличием, поэтому скромно молчал, благо внимание командира сосредоточилось не на нем. При этом неплохой тактик и начинающий стратег хорошо понимал, что крайним все равно будет он. Это признак хорошего тона генералов - солдаты-сынки не бывают виноваты, все беды от офицеров. Как будто сразу генералами родились и не знают - куда солдата не целуй, все равно целуешь в задницу. Живой пример тот же Перекрестов. Так что, пусть пока он и отдувается.
Гоша учился только в школе и то не очень, поэтому со своей долей не столько смирился, сколько не понял. Объяснение в том, что их иногда обстреливают, а потом грязные как свиньи не доказало генералу правильность такой формы рабочей одежды.
- Если б ты был рядовым, ладно. Но младший командир, что не понимаешь, сфотографирует какой-то урод, потом по всем программам начнут говорить, что мы здесь химическое оружие применяем, не ясно?
Возразить такому большому начальнику очень хотелось, и Гоша не удержался:
- Товарищ генерал-майор, захотят сказать, своих сфотографируют, а на нас свалят. Мы же без противогазов.
Генерал уныло посмотрел на этого парня. Даже непонятно - глуп или нагл. Обстановку надо разряжать, как это не смешно, именно ему - нашел врага по силе. Сергачев обвел глазами весь личный состав и громко, обращаясь уже ко всем, продолжил свою речь:
- Даже не знаю, что и делать, спорить с сержантом или нет? Не буду, если б сержант еще был, а то младший. Генералу наверно не положено, званием не вышел - пошутив таким образом, Сергачев подождал пока не закончится подобострастный смех подчиненных и продолжил фразой из анекдота: - Нехай клевещут - потом повернулся к Душуеву - Ну а вы, лейтенант, чего цирк допускаете? Больше никаких ОЗК. Ясно?
- Так точно.
- Ладно, нашли? - Душуев не задумываясь ответил: "Никак нет". Это была правда, но не вся. Вторую половину, что искать еще и не начинали, он скрыл.
- Ну и слава Богу, собирайте своих, едем к вам.
Погрузившись в "Урал" отделение поехало в дивизион. В кабине с водителем невесело сидел лейтенант. В кузове машины солдаты обсуждали генералитет. Высшее начальство последнее время действительно попадалось странное - предыдущий проверяющий учил, как нужно правильно испражняться, дабы начищенными сапогами не пачкать галифе. Правда, сам порток не снимал, просто приседал. Этому почему-то ОЗК не понравились. Но хоть бахилы, или как они правильно называются, носить разрешат? А то ведь в такой грязи по-другому невозможно. Так, мирно беседуя, они добирались до родных казарм. За ними гусеничные железяки сопровождения генерала месили грязь и останки асфальта.
***
Дивизион располагался в двухэтажном здании с двумя крыльями. Помещение, когда-то принадлежащее почте и сберкассе, оказалось в сравнительно неплохом состоянии. Отделив его от окружающих домов и улиц бетонными стенами, а также волнорезами и змейками, щедро обмотав все колючкой, здание передали этой весьма декоративной части.
По прибытии, Сергачев с офицерами пошел в штаб. Вход в него был с левого крыла, солдатня же весело махнула направо, в казарму.
Зайдя в помещение штаба, генерал попросил всех, кроме исполняющего обязанности командира дивизиона, выйти. Разговор будет неприятный. Неприятный во всем. Во-первых, надо дать оценку бестолковому дивизиону. Во-вторых, передать странное поручение.
- Да, слышал, что командир дивизиона заболел, но вы же начальник штаба, целый майор. У вас в дивизионе только койки нормально заправлены и все, как это можно, в боевой обстановке личное оружие солдат находится в оружейке, под замком, с сигнализацией. Вам самому не смешно?
- Так точно, товарищ генерал-майор, но вы ведь сами приказали.
- Приказал, когда два ваших орла на городском рынке боеприпасы продавали, но вы ведь восприняли как должное. Будь вы настоящим военным, а не хреном в стакане, бойцы бы у вас его при себе держали, а в оружейку перед моим приездом прятали. Видите, я ведь вам даже ты не могу сказать, какой вы офицер, какой не знаю - воин. Могу понять, войска ПВО, что здесь делаете одному Аллаху понятно, ну мужиками можно же быть. Мы вас, не то, что на боевую операцию, на патрулирование боимся взять, если сказать, никто ведь не поверит, что здесь есть такие части. Тем не менее, уже есть потери, один погиб.
Накрутив себя до подходящего состояния, генерал очередной раз услышал историю бестолковой гибели рядового Помина, а так же все остальные возможные отговорки. Забавно, но этому майору Сергачев симпатизировал - умный мужик, с чувством собственного достоинства. А недостатки - так дивизион как будто специально делали максимально не боевым. Это надо было умудриться, сформировать его из одного выпуска учебного центра ПВО. Когда Сергачев об этом узнал, то просто не поверил. Поначалу хотел его расформировать и распределить личный состав по другим частям, а потом плюнул. Пусть будет отдельное подразделение из "кухонных мужиков", специально для черных работ, чтобы не отвлекать на них боеспособные части. Заодно в него можно переводить и других, явно неспособных к несению настоящей боевой службы солдат и офицеров. Разнос понемногу заканчивался и переходил к главной теме.
Генерал уже знал, кто будет исполнять то маленькое, но ответственное поручение, ради которого он, по большому счету, и приехал. Надо было спокойно подвести к такому же решению и начальника штаба. Поинтересовавшись о сержанте в ОЗК, Сергачев предложил его кандидатуру. Все отговорки майора о профнепригодности воина не произвели на командира никакого впечатления. Он отлично знал, что в этом дивизионе все профнепригодны, других в нем просто не держат.
- Если профнепригоден, то почему сержант? То, что в армии полно косых, хромых, сам знаю. Но почему он тогда командир? Пусть младший, но командир?
Узнав, что Перекрестов в учебке получил лычки, а ни комдив, ни начальник его штаба здесь не при чем, генерал лишь рассмеялся в ответ:
- Не подходит, значит разжаловать, а на его место того, кто подходит. Мы, в конце концов, в армии или где?
В общем, приказ был отдан, начинать исполнять надо немедленно, т.е. с завтрашнего дня.
***
Перекрестов не обладал бывшими способностями генерала, поэтому сгустившихся туч над своей головой не почувствовал. После спокойного сна он закосил зарядку, позавтракал и двинулся на развод.
Часть находилась в тылу и действительно не принимала участия в боевых действиях. Так что жила она по своим, мирным законам. С обязательными разводами, спортивными праздниками и торжественными маршами.
Отдав необходимые распоряжения комбатам, начальник штаба приступил к самому неприятному.
- Младшему сержанту Перекрестову, после развода, ко мне. Управление прямо, остальные направо, шагом марш.
Команда вывела Перекрестова из полусонного состояния. Он начал обдумывать - выйти сзади из строя сейчас или только после торжественного марша. Маршировать не хотелось, но и обращать на себя дополнительное внимание тоже. Работу мозга завершил общий разворот, время было упущено. Честно пройдя мимо импровизированной трибуны, Гоша подошел к начальнику штаба.
- Товарищ майор, младший сержант Перекрестов по вашему приказанию прибыл.
Начальник штаба был хмур. Создавалось впечатление, что непосредственно сам Гоша является причиной озабоченности командира, что для такой мелкой сошки маловероятно. Подозрение усилилось после предложения проследовать в штаб.
Перекрестов сразу вспомнил о генерале, но потом подумал, вряд ли тот как-то причастен к предстоящей беседе. Другое дело, увольняется секретчик, и его сватают на это место, все равно от него никакой пользы. Эта мысль понравилась. Должность халявная, правда ответственная. Продумав по дороге слова благодарности и обещания будущего служебного рвения, он зашел в кабинет.
Глава 3
- Товарищ младший сержант, вы выделяетесь для содействия в раскрытии уголовного преступления. Так сказать, в помощь следствию. Особенность дела такова, что в положительном результате заинтересованы как мы, так и сепаратисты. Следователь будет чеченский и территория, где вы будете работать, контролируют они же. Ваше дело помогать следствию и соответственно по мере сил в нем участвовать, что бы потом составить необходимый рапорт о своей деятельности. Понятно?
Это было непонятно. А как же должность секретчика? Замечательные чемоданы, заляпанные со всех сторон пластилином для печатей?
- Может тогда проще прямо здесь расстрелять. Лучший для меня выход, не находите, товарищ майор? - приказ был убийственный, самому отправиться в бандформирования без каких либо возможностей вернуться. Хорошо если просто расстреляют, а ведь могут и шкуру живьем содрать или еще что повеселей придумать. Сталкивались уже, видели состояние мертвяков, можно сказать спецы по ним. После такого приказа терять было нечего, а выглядеть тупым бараном не хотелось.
- Перекрестов - начальник штаба все понимал. Ему самому было неприятно посылать этого солдата неизвестно куда и неизвестно зачем. В такой переплет дивизион попадал впервые. Да никто и не слышал, чтобы представителем у боевиков оказался абсолютно неподготовленный сержант-срочник, без каких либо знаний и инструкций. Любому мало-мальски что-то понимающему должно было быть ясно, если уж кого посылать, то офицера и офицера МВД, но генерал ни с того, ни с сего взъелся на этого дурачка Перекрестова. Вот уж точно, не только погоны портят человека, но и человек погоны. Местный царь и Бог.
- Боевики дали гарантии, за твою голову ручаются.
- Вот ее вам и передадут, да и не следователь я никакой, чем я там смогу помочь? Если только понятЫм буду. В городе МВДшников навалом, включая профессиональных следаков, а ехать мне, бред какой-то.
- Ты солдат, а это приказ, который обязан исполнить и который выполнишь. Мне истерик не надо. Все равно бесполезно, веди себя как мужчина. Дело непростое, а в отношении личной безопасности, тебе ее гарантируют и обещают, что ты домой вернешься. Мы не знаю, а ты точно. В общем, на три дня продуктов, личные вещи, оружие, все, что считаешь нужным. Выполняй.
Начальник штаба практически слово в слово повторил вчерашний разговор с генералом, только уже в его роли. Ну а Перекрестов был за майора. Сначала Гоша хотел спросить, верит ли сам начштаба в этот бред о гарантиях, но потом, все-таки решил не унижаться, все равно бессмысленно. Вот что значит под Богом ходим - одна минута и жизнь круто меняется и становится в шаге от смерти.
***
Командировочное удостоверение и бумаги на получение пайка подготовили за пять минут. Армейская поговорка, что частью командует писарь, себя не оправдала. Тот ничего не знал. Вероятно, приказ пришел через урода-секретчика. А что командир выбрал именно его, то понятно - самый бесполезный из сержантов именно он. Не то, чтобы залетчик, но близко - бездельник и демагог. В общем, сам нарвался. От балласта избавляются первым. Впрочем, предаваться этим грустным мыслям было некогда, необходимо заботиться о себе даже в таких обстоятельствах.
Теперь было необходимо все получить. Помня, что главное еда, Перекрестов направился на продовольственный склад. Начальником там был, как и положено, прапорщик Нечипенко. Скользкий, незаметный, даже без прозвища человек, смотрящий на мир маленькими бегающими глазками. Никто не знал, сколько и чего он "приватизирует". Было даже неизвестно, подворовывает ли вообще. Но, имея такую физиономию и манеру поведения, не заниматься в меру темными делишками просто невозможно.
Ознакомившись с документами, прапор начал выбрасывать на стол паек - запакованные в упаковочную бумагу малосъедобные сухари - казалось, что это просто засохший несъеденный черный хлеб прямо из солдатской столовой, а так же чай, сахар и неаппетитно выглядящий свиной жир, согласно описи называемый шпиком. Редкий случай, предложил на выбор консервы. Перекрестов, из вредности, вместо тушенки, взял свиной колбасный фарш - угостит чеченских коллег. Результат оказался удручающим - вещмешок был еле наполнен. Сколько будет командировка - неизвестно, собираются кормить боевики или нет - неизвестно, а денежного довольствия не дали, у самого же в кармане вошь на аркане.
Надеясь прожить все-таки больше трех дней, решил сходить на кухню к Пузырю. Это был уже совсем другой тип прапорщика. Вредный, крикливый человек невысокого роста, страдающий зеркальной болезнью, за что и носил такое погоняло. Личность колоритная как внешне, так и внутренне. При всем своем мерзком характере, он считал - солдат не должен быть голоден, невзирая ни на какие объективные обстоятельства. На гражданке Гоша никогда бы не поверил, что в Российской армии девяностых еще есть люди искренно и честно относящиеся к своим обязанностям, на практике их оказалось не так уж и мало.
Вот и сейчас, увидев Гошу в неурочное время на территории вверенной ему столовой, Пузырь для острастки и смеха схватил огромную поварешку и двинулся навстречу. Причину посещения едальни надо было срочно объяснить, иначе это свое оружие Пузырь применит согласно всем законам сурового военного времени.
- Товарищ прапорщик. Еду в командировку на три дня, а может и больше - неизвестно, вот весь паек - отощаю - Гоша с уважением посмотрел на брюхо Пузыря.
Тот не оскорбился, а, убрав кулинарное орудие, спокойно ответил, что подобного не допустит и позвал повара. Получив две полные тарелки жареной рыбы и пару буханок белого хлеба, Перекрестов поблагодарил начальника столовой и собрался уходить.
- Куда посылают-то? - не выдержал любопытный Пузырь. За доппаек пришлось платить информацией.
После рассказа Гоши о своей незавидной судьбе, начальник столовой притащил бутылку водки, две банки говяжьей тушенки и три сгущенки. Мужик конечно отличный, Гоша всегда это знал. В чем-то он даже идеализировал Пузыря, поскольку, являясь сержантом, нарядов по столовой не нес.
Поблагодарив еще раз и, видя, что прапорщик слишком к сердцу принял судьбу камикадзе, изрек:
- Кто-то там выживет, а кто-то здесь погибнет.
С настоящей философией не поспоришь. Расстались они друзьями, насколько это возможно при достаточно жесткой военной субординации и разнице в возрасте.
Самое главное было сделано - продукты питания получены. Это не шутка. В армии всегда есть возможность уехать в командировку или дальше совсем без них. Что-то не срастается и приходится стойко переносить тяготы воинской службы на голодный желудок.
Настала очередь оружия. Согласно критике генерала, оно было действительно под замком. Соответственно, введя новые, мирные правила по содержанию оружия и боеприпасов, командир части не посчитал нужным изменить часы отдыха дежурного по батарее. Тому было положено бодрствовать всю ночь, а спать четыре часа с подъемом, но, поскольку оружейную комнату, для которой специально варили дверь и устанавливали ревунок, имел право открывать только он, а оружие перманентно возвращалось или бралось, то на сон времени вообще практически не оставалось.
В этот день дежурил сержант Якупов. Пришлось будить. Выматерившись, тот открыл оружейку, снял c сигнализации и впустил Гошу. Перекрестов подошел к пеналу с личным оружием их батареи и взял свой автомат, штык-нож, подсумок с магазинами и масленку. Противогаз же решил оставить, вряд ли тот понадобится. Затем дежурный выложил шестьдесят патронов на два автоматных магазина, как было положено для их караулов и, записав все в журнал под роспись Гоши, опять ушел спать.
Мысль о невзятом противогазе напомнила об общевойсковом защитном костюме. Кто его знает, куда придется сунуться, да и где придется быть. Если в горах, то эта резина здорово утеплит жизнь сержанта, а главное - будет сухо. Тем более, что это его, так сказать, визитная карточка.
Гоша практически всегда при работе за пределами гарнизона использовал ОЗК. Еще в самом начале службы в Чечне, когда их подразделение первый раз отвезли откапывать всякую дрянь за городом, по ним произвели одиночный выстрел. В результате все отвалялись в грязи как свиньи и потом несколько часов приводили себя в порядок. Жаль только, что после этого генерала с общевойсковым защитным костюмом придется расстаться. Вспомнив большого начальника, Гоша подумал - не исключено, что именно ОЗК и есть виновник этого путешествия, а вовсе не недолюбливающий его начштаба, поэтому его никак нельзя оставить, пусть мучается вместе с ним.
***
Генерал-майор Сергачев уже не вспоминал о забавном сержанте. Он прибыл на место недавно обнаруженной бойни. Интересовало, кто убил и кого убили. Судя по состоянию останков, столкновение произошло еще осенью-зимой. Фрагменты тел валялись в редколесье.
Фельдшер-костолом из ближайшей части неуверенно говорил о не менее двенадцати убитых. Представитель разведки уверял, что это боевики и ухлопали не наши. Дело понятное, друг с другом передрались, что сплошь и рядом, но как-то странно. С чего их рвали-то.
Костолом оказался не дураком, его заинтересовало и как рвали. Ни следов тросов на костях, ни протекторов машин. Не вручную же или лошади? А вообще, такие шутки иногда взрыв творит. Но вокруг ни одной воронки, хоть в футбол играй. Генералу надо было принимать решение - расследовать или нет. Новая политика требовала подвести состояние войск под идеализированный натовский стандарт, будто там так же не зверствуют по возможности.
Такие обязанности на него возложили не случайно. Готовили к политической карьере. Многие коллеги завидовали, притом открыто и "белой" завистью. Сам он воспринимал это спокойно и естественно, так уж складывалась жизнь. Таким будет новое назначение.
Сергачев с интересом посмотрел на стоящих вокруг офицеров. Есть толковые или хотя бы не боящиеся очень больших звезд мужики? Он не знал, был ли он толковым в их звании, но не боящимся был однозначно.
- А может ни к чему?
Есть, вот кто-то первым вякнул. Это тебе не подхихикивать.
- В смысле?
- Опять объявят, что русские чечен машинами рвут, еще чего придумают. Какая разница как их убили, нам это ничего не дает, им тем более. Мы здесь действительно не при чем. Момент не лучший. Вон Щипачева, ни за что подставили и хрен выкрутишься, под кампанию попал.
Генерал с интересом посмотрел на выступающего подполковника. Очень хорошо, но надо и осадить.
- Пить не надо. Выпил, ничего не делай, делаешь что-то, не пей.
Военный запнулся, будто это его обвинили в пьянстве во время службы. Понятно, власть у Сергачева над ним практически абсолютная.
- Думаю, дело говорите, подполковник. Пошли отсюда, пусть чехи сами хоронят своих мертвецов.
Рядом стоящий майор тоже захотел выделиться перед генералом и предложил заровнять место. Но Сергачев по собственному опыту знал, какое горе бывает от таких балогребов.
- Вот этого не надо. Не мы их рвали, не нам и следы заметать. Главное не суетиться. А то и невиноватым окажешься крайним.
Приняв волевое решение, что ничего и не было, Сергачев со свитой пошел к машине. Оглянувшись, он увидел, как костолом собирает кости в вещмешок, какой дотошный. Генерал закрыл глаза и потянулся. Что-то слишком часто он стал философствовать. Плохой признак.
Мозгоблудие началось с той неудачной операции капитана Крылова. Жаль ребят, никто не вернулся. После всех разумных сроков вышли даже на связь с боевиками. Там пленных или просто трупы поменять, но никто ничего не слышал. Вероятно, неудачно столкнулись с "индейцами" - беспредельщиками-бандитами никому не подчиняющимися и режущими всех без разбора.
***
Перекрестов, как крыса, готовился к экспедиции. Таскал все, до чего могли дотянуться руки. Мягко говоря, получился достаточно объемный набор необходимых вещей на два полностью заполненных с верхом вещмешка. Можно было и отдохнуть. Не снимая сапог, просто откинув край одеяла с матрасом, сержант лег спокойно подумать. Мыслительные потуги прервал примчавшийся посыльный.
- Срочно к начальнику штаба.
Со слабой надеждой на приказ отставить, "путешественник" спустился на первый этаж и направился в другое крыло казармы. В штаб. Постучался, но не стал ни представляться, ни просить разрешения войти. Бояться ему уже нечего. В наряд не поставят, а гауптвахта просто ключ к спасению, но его сейчас туда ни за что не отправят, нашли место поинтересней. Гоша просто подошел к столу и по-свойски спросил:
- Какие-то новости, товарищ майор?
Оказалось, тот забыл передать главное - бумаги. Ими оказались мандаты, в которых предписывалось всем встречным-поперечным оказывать всевозможное содействие обладателям этих документов. Сначала Гоша даже обрадовался, но потом увидел, при всей серьезности текста, на них отсутствовали даже фотографии владельцев. Филькины грамоты, хоть чеченский и был подписан их вождем. Куда ни плюнь, везде начальство здорово оторвалось от реальности. Спорить, объясняя бессмысленность грамот, было глупо, начштаба сам все понимает. Осталось только язвительно спросить:
- Не хотите понапутствовать на прощание, товарищ майор?
Командир нахмурился. На самом деле он переживал нисколько не меньше Перекрестова. Даже, пожалуй, больше. Гоша по молодости лет был все-таки еще очень легкомысленнен и даже не понимал всей опасности предстоящего ему испытания.
- Даже не знаю, такие бумаги сам впервые вижу. Предъявили бы их мне, подумал бы шутка, даже фотографии твоей нет. Сейчас узнавал у соседей, их вечно на блокпосты таскают, тоже не в теме. Но учти, за тебя очень большие их люди поручились, с самого-самого верха, обещают, что вернешься живым и здоровым.
- Товарищ майор, вы это уже говорили, может, даже каким своим орденом наградят. Разрешите идти?
Вернувшись в казарму, наплевав на все, Гоша разделся и лег спать. Заснуть естественно не удалось, мысли будоражили голову. То, что профессионалов не дали понятно, два следователя-медведя в одной берлоге, но в остальном какая-то дикость - ни секретности, ни нормальных документов. Самого его выбрали, как самого бесполезного сержанта, хуже только несколько рядовых, но те еще и залетчики, вообще ничего не доверишь. Подписал в то же время человек не маленький - может боевики по крайней мере отнесутся к этому серьезно.
Объективно оценивая себя, он понимал, если вся следственная бригада будет такая же, то они не то что не раскроют преступления, а просто не найдут даже того места где оно произошло, за что их вполне законно и заслуженно расстреляют. Это его так развеселило, что гоготнув вслух, он испугал подошедшего дневального. Его уже ждали на КПП.
Нагрузившись пожитками, потащился к пункту. После диверсий у соседей их военный городок напоминал полуразрушенную средневековую крепость. Железобетонные конструкции всевозможного вида опоясывали часть со всех сторон. КПП было прикрыто какими-то волнорезами, до него метров на тридцать проходила змейка из бетонных кубов. На скорости не прорвешься, а так - просто расстреляют. Простреливалась караулом окружающая территория весьма грамотно.
Еще не доползя со своим барахлом до контрольного пункта, он столкнулся с рядовым Берским. За информацию о своей командировке, потребовал от того безвозмездной помощи. Берский попался и взял один из вещмешков. На прощание, сказав, что едет искать Конюхова, Перекрестов удалился на КПП. А рядовой пошел в казарму, узнавать, кто такой Конюхов и из какой он батареи.
Глава 4
На самОм КПП Гошу встречал парень явно горской наружности. Делая скидку на то, что южане выглядят старше, они были примерно ровесники. Очень добротный камуфляж и вызывающе сунутый за ремень "Стечкин" делали молодого человека чрезвычайно фактурным, прямо как в кино. Да и так он был на полголовы выше и явно физически сильнее. Гоша даже пожалел, что не постирал на неделе форму и не подстриг ногти. Траурная кайма и засаленное х/б придавали ему чмошный вид. Молодой чеченец, видя, насколько он даже внешне превосходит своего попутчика, доброжелательно улыбнулся, представился Мансуром и, взяв часть поклажи, потащил ее за КПП.
Перед змейкой, не въезжая на территорию части стояла довольно новая "Нива". Из нее, не торопясь, вышел кавказец лет под сорок, лысоватый, плотного телосложения. Критически посмотрел на Перекрестова и поинтересовался, зачем так много добра. Гоша не стал стесняться и спокойно изложил функциональное предназначение каждого элемента своего приданого, включая калашников. Горец как будто не понимал, что над ним смеются, а наоборот, узнав, что имеется даже химкостюм, шинель и пара вшивников, сказал:
- Это ты правильно сделал, все равно на машине едем, лишние десять килограмм не страшны. Ну да ладно, давай знакомиться. Я старший следователь Руслан Багаров.
Перекрестов кивнул головой и подумал, как же назваться ему. Георгий как-то длинно, понтово и официально, а Гоша совсем уж несерьезно. Перед Мансуром он представился по фамилии - Перекрестовым, но имя все равно не скрыть.
![[]](/img/r/rossinskij_a_w/teniizproshlogo2/2tp.jpg)