От Мемеля до Клайпеды: восстание в Малой Литве 23 года
15 января Литва отметит одно из самых необычных событий в современной истории Балтии - годовщину организованного восстания 1923 года, которое поставило под контроль Литвы город, теперь известный как Клайпеда, в дополнение к окружающему региону, теперь известному как Малая Литва. , После аннексии Клайпеда стала вторым по величине городом в стране после временной столицы Каунаса (Вильнюс все еще находился под контролем Польши), но связи города с Литвой были, пожалуй, довольно ненадежными - при аннексии значительное большинство горожан считали себя быть этническим немецким языком - хотя окружающий регион был большинством - литовским. Однако даже литовцы из Клайпедского края имели значительные культурные различия с восточными из-за их особой истории - они были, в основном, лютеранами, по сравнению с подавляющим большинством католических жителей Литвы.
Мемель, как это ранее было известно на международном уровне, был основан тевтонскими рыцарями в 13-м веке и долгое время формировал границу Германской империи, тогда как Литва находилась под русским господством в течение большей части предыдущих двух столетий. Этот регион даже упоминается в государственном гимне Германии (в строфе, которая больше не поется, есть ссылка на нацию, простирающуюся от «меза до мемеля»). Но после поражения Германии в Первой мировой войне город был передан под мандат Лиги Наций под, теоретически временной, французской администрацией. Но у Польши, Германии и Литвы были сильные интересы в городе - литовский основывался не только на этническом литовском населении, но и на том факте, что Мемель был ключевым портом на Балтийском море: до этого момента Литва имела только очень короткая береговая линия, сосредоточенная вокруг города Паланга, и нет жизнеспособных портов.
Пытаясь вызвать недовольство среди литовского населения региона, в январе 1923 года войска вошли в Мемель, одетые как гражданские лица, где они устроили восстание, легко взяв под контроль французские войска, дислоцированные там. Название «Клайпеда» получило официальный статус в городе, и через месяц после первоначальных протестов Лига Наций признала литовский контроль над городом. Но контроль Литвы над Клайпедой длился чуть более пятнадцати лет - в 1939 году Гитлер выдвинул ультиматум правительству Литвы, требуя возвращения Мемеля, и всего несколько дней спустя нацистские войска пришли, чтобы захватить город.
Хотя этот термин иногда используется, Клайпеда на самом деле не была «освобождена» Литвой - она была основана немцами и никогда не была частью какого-либо предыдущего литовского государства. Так откуда взялась идея, что это то, на что нужно претендовать? Был ли это просто вопрос доступа к морю или более того?
Ну, мы должны иметь в виду не только Клайпеду, но и регион в целом. Самые северные уезда Восточной Пруссии образовали пограничную зону, где немцы и литовцы жили рядом друг с другом. Это было главной причиной, по которой, как и во многих других пограничных зонах в Восточной и Центральной Европе, различные интересы сталкивались там во время и после падения империй на последних этапах Первой мировой войны. При определении границ будущей Литвы литовские политики руководствовались прежде всего этнолингвистическими критериями. Для них в Литве преобладал литовский язык. Около 100 000 носителей литовского языка жили в Восточной Пруссии до войны. Единственная проблема заключалась в том, что они были другими - лютеранами (не католиками), которые в течение нескольких столетий были приписаны прусской церковью, системой образования и системой призыва. Большинство прусских литовцев были сознательными гражданами Германии, хотя они понимали свою культуру как отличную от немецкой культуры. Поэтому принцип национального самоопределения вряд ли сработал бы там.
Портовый аргумент был введен в действие только во время Первой мировой войны, главным образом потому, что литовские политики пытались убедить немцев передать Клайпеду будущему государству Литвы. Поскольку во время войны Германия все еще планировала, что Литва станет ее марионеточным государством, кажется, что, по крайней мере, летом 1918 года некоторые представители руководства Германии не относились к переводу Клайпеды в такое будущее государство Литва. как то, что было совершенно невозможно. Ситуация, конечно, изменилась после ноября 1918 года. Когда было объявлено, что Германия проиграла Первую мировую войну, литовцы начали предъявлять свои территориальные претензии к Восточной Пруссии Великобритании, Франции и США. Таким образом, в глазах многих немцев они начали использовать подобную риторику территориальных претензий, как поляки, хотя интересы литовцев и поляков были далеко не одинаковыми. Фактически, именно поляки инициировали Клайпедский вопрос на Парижской мирной конференции (у литовцев там даже не было официально признанной делегации).
Польский фактор можно рассматривать как третий импульс, побудивший литовцев силой захватить Клайпеду в январе 1923 года. После того, как регион был отделен от Германии в соответствии с Версальским договором в начале 1920 года, туда прибыл французский представитель [в качестве главного комиссара Мемель / Клайпеда]. Затем поляки попытались усилить свое экономическое влияние в Клайпеде, а осенью 1922 года в Париже было фактически принято решение провозгласить Клайпедский край свободным государством по примеру Данцига. Правительство Литвы осознало, что это еще больше укрепит польские позиции в регионе и что в конечном итоге это может поставить под сомнение саму независимость Литвы. Таким образом, Клайпедская операция в январе 1923 года была фактически попыткой предотвратить события.
Манифест, опубликованный на литовском и немецком языках Верховным комитетом по спасению Малой Литвы после Клайпедского восстания
Мог ли Мемель действительно функционировать как «свободный город» по линии Данцига (Гданьска)? Могло ли это быть успешным?
Данциг был свободным городом (Фрайштадт), но Клайпеда должна была стать свободным государством (Фрайстаат). В значительной степени это будет зависеть от того, что произойдет с Литвой - останется ли она в окружении Польши независимой организацией.
Фактически, это была небольшая группа клайпедских промышленников, которые больше всего интересовались проектом Свободного государства. Они имели определенное влияние на политическом уровне и могли использовать этот статус в своих интересах. Клайпеда была деревоперерабатывающим портом. До Великой войны источники сырья для местной промышленности были сосредоточены в районе современной Польши и в некоторых частях Беларуси, которые в то время принадлежали Польше. Таким образом, промышленники были заинтересованы, во-первых, в сближении экономических связей с Польшей, а во-вторых, в интернационализации реки Мемель (Нямунас).
Однако даже если бы Клайпеда стала свободным государством, и немцы, и литовцы могли бы сделать все возможное, чтобы усложнить реализацию сценария, который в то время представляли себе местные промышленники. Напомню, что в апреле 1922 года, когда торговое соглашение между Клайпедским регионом и Польшей было заключено при посредничестве польского консула в Клайпеде, правительство Германии и Литвы объявило, что они будут бойкотировать Клайпедский край экономически. Клайпедская область не имела границ с Польшей, а с Германией и Литвой. Это конкретное давление со стороны двух его непосредственных соседей определенно превратило бы Регион в провинцию, экономически изолированную от его внутренних районов.
https://youtu.be/R7q9pRRrMpQ
Кадры кинохроники Клайпедского восстания 1923 года (на литовском яз.)
Некоторые могут быть удивлены, узнав, что Германия тайно поддержала аннексию. Почему это было?
По той же причине, что Литва стремилась предотвратить события. В то время и Германия, и Литва были далеки от позитивного отношения к польским чаяниям. Для немцев укрепление польского влияния в Клайпеде означало бы, что Восточная Пруссия была окружена Польшей. В некотором смысле, именно это и пытались осуществить архитекторы Версальской системы, и Германия стремилась избегать этого всеми возможными способами. Поэтому в 1922 году он послал литовцам всевозможные неофициальные сигналы о том, что он не будет возражать, если литовцы захватят Клайпеду. Позже немцы даже передали оружие Литовскому союзу стрелков - общественной организации, которая участвовала в Клайпедской операции вместе с литовской армией и несколькими сотнями добровольцев.
Как изображалась аннексия Клайпеды в литовских СМИ? А как насчет международного? Был ли большой интерес?
Литва провела Клайпедскую операцию в очень стратегически выгодный момент - французы, подталкивая Германию к выплате репараций, вторглись в Рурскую область всего за несколько дней до начала Клайпедской операции. Европейские СМИ нашли это событие неотразимым, все взоры были на него, и литовский государственный переворот в Клайпеде был омрачен.
В литовской прессе, напротив, всему, что происходило в Клайпеде, был дан очень высокий приоритет. С конца 1922 года в литовской прессе развивалась история о том, что в Клайпедском крае зреет недовольство местных литовцев. Настоящими мероприятиями были публичные встречи, организованные в Клайпедском крае Союзом стрелков Литвы и финансируемые некоторыми американо-литовцами. Во время этих встреч обсуждались преимущественно «реальные» экономические проблемы. Некоторые местные литовцы участвовали в этих встречах в публичной роли, но они никогда не были спикерами, которые выступали бы против текущей политической ситуации. Описания в литовской прессе были сильно преувеличены. Так что это было не совсем выдумка, но сильно оторвано от того, что на самом деле происходило в Клайпедском крае.
В течение нескольких месяцев после восстания завершение Клайпедской операции и присоединение региона к Литве были представлены в национальных СМИ как история успеха. Правда, эйфория довольно быстро была изгнана на периферию реальностью - разнообразными и многочисленными проблемами интеграции Региона.
=============
Чувствовали ли литовцы Малой Литвы связь с литовским государством до аннексии?
Они сделали, но только очень маленький, в основном маргинальный круг прусских литовцев. До войны не было литовского государства, а в Германии существовал только регион с таким названием [«Litauen» на немецком языке], где прусские литовцы составляли большую часть населения, но никогда не доминировали политически. Быть немцем (то есть гражданином Германии и лояльным подчиненным Гогенцоллернов) и литовцем (в культурном и языковом отношении) одновременно было совместимо для большинства из них. Большинство литовцев, которые жили в Пруссии, никогда не думали, что когда-нибудь они станут частью независимой Литвы, особенно католической Литвы. Контакты между литовскими интеллектуалами, живущими по обе стороны русско-германской границы, были довольно ограничены до войны. Их знания друг о друге были ограничены клише, стереотипами и предвзятым отказом от инаковости. После войны эта ситуация существенно не изменилась. В то время как число тех, кто симпатизировал Литве, увеличилось после 1923 года, большинство местных литовцев были совершенно безразличны к перспективе объединения с литовским государством.
Я читал, что прусские литовцы считали себя более продвинутыми, чем остальные в стране. Сколько там было оснований для этого?
Различие между Клайпедским краем и Литвой было видно невооруженным глазом: в Литве, даже во временной столице Каунасе, преобладали деревянные здания, а в Клайпедском крае даже сараи были построены из кирпича. В регионе были хорошие дороги, почти целиком засаженные деревьями. Местные фермеры использовали механическое оборудование для обработки земли и переработки молока. Пострусская Литва в то время была совсем другой. Во время Великой войны многие жители будущего Клайпедского края имели возможность увидеть все эти различия своими глазами, в то время как местные жители сражались в немецкой армии, а затем оставались дислоцированными в контролируемой Обер-Ост области [контролируемая Германией секция на восточный фронт, охватывающий районы современной Литвы, Латвии и Беларуси].
Однако следует сказать, что эти культурные различия были сильно преувеличены пропагандой. Не только главный комиссар Франции в Клайпедском крае привел своих гостей к границе между Клайпедским и Литовским краями и заявил, что теперь они стоят на границе между Европой и Азией. Литовцы Клайпедского края в этом отношении находились под влиянием шовинистических и расистских идей немецкого культурного превосходства. В конце концов, в 1915 году немцы оправдали свой марш на восток не более чем лозунгом освобождения народов, завоеванных Российской империей, и распространения их культуры на варварский Восток. Конечно, время от времени литовцы Клайпедского края слышали все эти истории ...
Немцы не имели доминирующей роли в Литве, которую они имели в двух других странах Балтии. Каково было преобладающее отношение к немецкой культуре и людям в Литве в то время?
По данным переписи 1923 года, в Литве проживало 29 000 немцев (в то время еще без Клайпедского края), что составляло 1,4 процента от общей численности населения. Из них 17 000 проживали в деревнях. По сравнению с Латвией и Эстонией, немцы в Литве были относительно не влиятельной группой населения. Тем не менее, Германия была ключевым внешнеполитическим партнером Литвы до 1933 года. Кроме того, это была одна из немногих стран, которая по своим собственным причинам поддержала претензии Литвы на Вильнюс. Таким образом, на уровне внешней политики Германия рассматривалась как союзник и дружественный сосед, хотя эти отношения со временем менялись из-за постоянного вмешательства Германии в Клайпедские дела.
Правда, обычные люди могли иметь совсем другую точку зрения, поскольку на повседневном уровне отношение к немцам находилось под сильным влиянием опыта Первой мировой войны. Когда в 1915 году немецкая армия оккупировала территорию, которая должна была стать Литвой, администрация Обер-Оста отнеслась к ней как к колонии - люди наблюдали массовую вырубку лесов, а также реквизицию скота и даже своих последних домашних животных. В этой аграрной стране разграбление, уничтожение имущества немецкими солдатами и, наконец, вербовка населения для принудительного труда оставили негативное впечатление и остались в памяти простых литовцев. По сути, было бы неправильно утверждать, что само восприятие литовцами того, чем является оккупация, основано на опыте 1915-1919 годов.
Немецкие войска вступают в Клайпеду, 1939
Примирились ли большинство немцев с их местом в Литве в течение следующих нескольких десятилетий?
После того, как Клайпедский край стал частью Литвы, в стране появились две разные категории немцев: бывшие граждане Германии - жители Клайпедского края и немцы остальной части Литвы. С ними также обращались аналогичным образом позже, когда нацисты начали квалифицировать их как Рейхсдойче и Фольксдойче.
Что касается первой категории, было очень мало доказательств примирения. Возможно, все пошло бы в другую сторону, но после присоединения Клайпедского региона к Литве Германия связала основных политических лидеров региона посредством неофициальной финансовой поддержки. Деньги из Германии поступали перед каждыми новыми выборами в законодательные органы автономного округа, в то время как зачастую именно центральное консульство Германии в Клайпеде, а не ландтаг региона, принимало центральные решения. Таким образом, в 1924-1939 годах антиинтеграционные настроения в автономном регионе поощрялись и искусственно поддерживались, становясь важным компонентом идеологий основных политических партий. Вот почему любое примирение с нынешней ситуацией не рассматривалось. Некоторые радикальные политики Клайпедского края прямо назвали Литву оккупантом и государством, у которого нет будущего. И важно сказать, что эта радикальная риторика в отношении Литвы была приемлемой не только для немцев Клайпедского края, но и для части местных литовцев. Таким образом, были приложены все усилия для углубления конфликта. Даже после 1944-1945 годов, когда большинство старых жителей Клайпедского края были эвакуированы из приближающейся Красной Армии вглубь Германии, отношение многих из них к тому, что происходило в Клайпедском крае в межвоенный период, продолжало основываться на довоенные идеологические клише.
https://youtu.be/msR2XLuvcro
Немецкие войска вступают в Клайпеду, 1939 г.
Мемель играл довольно заметную роль в самой концепции Германии - он упоминался в государственном гимне Германии и т. д. Остались ли в Клайпеде следы немецкого наследия, все еще обнаруживаемые?
Слово «Мемель» в стихах Гофмана фон Фаллерслебена означает реку, а не город, который впоследствии стал «лирикой» немецкого государственного гимна. При написании текстов он попытался описать район распространения немецкого языка - между реками Маас (Мёз) и Мемель (Неман / Неман).
Без сомнения, если мы увидим наследие в националистических очках, мы найдем много «немецкого» наследия в Клайпедском крае. Тем не менее, сама концепция подразумевает, что наследие становится наследием не потому, что оно было урегулировано кем-то в будущих поколениях, а потому, что оно было присвоено, сделано «своими» этими поколениями. Когда мы думаем об архитектуре, об особенностях региональной культуры или о лютеранской составляющей литовской культуры в целом, я думаю, что само собой разумеется, что для многих литовцев немцы сыграли важную роль в создании всего этого. Таких знаков много в Клайпедском крае, а также в других районах Литвы. Однако, по крайней мере формально, это наследие не приписывается немцам, а признано в Литве как литовское, принадлежащее всем гражданам страны. И я думаю, что это важный шаг вперед.
Кроме того, определенные значения, закодированные в литовской национальной культуре, фактически не позволяют многим литовцам воспринимать это наследие как «чужое». В литовской культуре Клайпеда рассматривается как часть более широкого региона, который здесь называют Малой Литвой. Согласно представлениям девятнадцатого века, регион считается «колыбелью» литовской культуры, обеспечивающей все ее основные черты: первая книга на литовском языке, первая газета на литовском языке, первая работа художественная литература на литовском языке, первая книга по грамматике и т. д. В этом отношении значения Клайпеды в литовской национальной культуре основаны на ассоциациях, которые развивались с XIX века, Поэтому я думаю, что в Клайпеде достаточно предпосылок для восприятия наследия как многократного явления.
Как насчет культурных различий между Малой Литвой и остальной частью страны - лютеранством и т. Д.? Они все еще ощутимы или регион ассимилировался с остальной частью Литвы?
Граница между Литвой и Клайпедским регионом исчезла с карт административного деления страны в 1947 году. Когда вы пересекаете бывшую границу сегодня, вы не увидите никаких дорожных знаков или других четких указаний на то, где начинается или заканчивается бывший регион. В отличие от Польши, где было решено восстановить бывшую восточно-прусскую границу во время реформы воеводства 1999 года, Литве все еще не хватает решения, чтобы сделать параллельный шаг. Правда, аргументы в пользу такого шага сегодня будут основываться только на исторических различиях. После Второй мировой войны Клайпедский край был заселен. Большинство довоенных жителей, которые не были эвакуированы на заключительных этапах войны, уехали в Германию после войны, когда на основании соглашения 1958 года между Федеративной Республикой Германия и СССР им была предоставлена возможность покинуть Советский Союз под предлогом воссоединения семьи. Те, кто остался, обычно создавали смешанные семьи, и единственным признаком их инаковости сегодня действительно может быть другое признание.
Таким образом, Евангелическо-лютеранская церковь является почти единственным учреждением, которое до сих пор поддерживает инаковость бывшего Клайпедского края. Согласно данным переписи 2011 года, 18 400 из трех миллионов литовцев заявили, что они лютеране. Около 6000 из них проживают в округах и муниципалитетах, территории которых ранее были частью Клайпедского края. Кроме того, на бывшей территории Клайпедского края действуют 24 из 56 приходов Литовской евангелическо-лютеранской церкви.
Однако принадлежность к лютеранской конфессии вряд ли можно рассматривать как серьезное препятствие для интеграции в современный мир.
Замок Мемель, 1684 г.
Теперь Клайпеда также отличается большим русским населением, в отличие от всех других крупных городов Литвы, кроме Вильнюса. Это как-то связано с его другой историей?
Русскоязычные поселились в Клайпеде после Второй мировой войны. Среди них были демобилизованные солдаты, которые решили не возвращаться на родину где-то в глубине СССР, а остаться на советском «западе»; работники Клайпедского порта и тех заводов, которые управлялись непосредственно из Москвы - обычно их нанимали на всей территории СССР; и, наконец, так называемые старообрядцы или старообрядцы - русские, которые жили в Литве два-три столетия и приехали в Клайпеду из разных частей страны после войны. В течение десятилетий после войны общий опыт жизни в советской системе нивелировал некоторые различия между ними. Трудно сказать, значимы ли эти различия сегодня. Это все еще недостаточно изученный предмет. Ясно одно - доля россиян в Клайпеде резко сократилась за несколько десятилетий: в 1953 году на них по-прежнему приходилось 41,2 процента населения Клайпеды, тогда как в 2011 году оставалось только 19,6 процента.
Литовские политики, которые инициировали военную операцию 1923 года, считали, что они решают фундаментальный вопрос о том, останется ли Литва независимым государством или будет существовать как какая-то польская зависимость. Так что, в некотором смысле, это была проблема консолидации современной литовской идентичности.
После успешного государственного переворота в Клайпедском крае в январе 1923 года, уже в феврале, Литва начала переговоры с державами Антанты. Эти переговоры привели к отмене всех правовых последствий Клайпедской военной операции. Формально регион стал частью Литвы не из-за январской военной операции, а потому, что государства Антанты передали права суверенитета над территорией, которую они получили от Германии в соответствии с Версальским договором, Литве 17 февраля 1923 года.
