Седова Ирина Игоревна. О настоящем авторе Повести временных лет

Кто был автором записей,

легших в основу так называемой

"Повести временных лет".

Кого бы мы ни считали автором "Повести временных лет" (кратко ПВЛ), одно несомненно - в основе ее лежит некий более ранний летописный свод. Это ясно хотя бы из того, что даже если за отправную точку брать момент крещения Руси, то есть 988 год, то до момента окончания ПВЛ в 1116 году прошло около 118 лет, а это слишком много для одного человека.

Кроме того, в "Повести" четко прослеживаются по крайней мере два источника - христианский и светский. И этот христианский, заявляя о себе "я", появляется на страницах летописи только со второй половины XI века. Что вовсе не мешает ему внести свои коррективы в начало повествования и кое-где давать оценочные суждения по поводу действий некоторых князей.

То есть автор окончательного свода должен был стоять очень высоко в иерархической структуре своего времени, и несомненно он был одним из церковных чинов. В Лаврентьевском списке летописи об этом написано прямо: "Игумен Силивестр святого Михаила написал книги эти Летописец, надеясь от бога милость принять ...".

Почему писец так называемого Хлебниковского списка (XVI век) решил, будто автором "Повести временных лет" был некий Нестор, пусть останется на его совести. Несколько странно, правда, почему ученый мир настолько ему поверил, что даже академик Лихачев, переведя Лаврентьевский список, предпочел придерживаться такой версии. Но наверное, он просто решил, будто Силивестр был только кем-то вроде переписчика - редактора.

Ни Лихачев, ни другие исследователи, очевидно, не подумали, насколько необычно для игумена выполнять работу рядового писца, но не будем пока на этом заострять внимание. Потому как нас сейчас интересует авторство самого первого ядра, то есть того текстового массива, который послужил основой для всего свода. Кто-то скажет: "Неужели это можно выяснить?" Ответим: а никакой тайны в том и нет. Ответ лежит на поверхности. И для того, чтобы его увидеть, вовсе нет нужды быть особым знатоком старославянского или иных древних языков - достаточно сравнить между собой ПВЛ с Новгородской летописью хотя бы в переводах. Предварительно задав себе 4 вопроса:

1) Какая из летописей до момента их расхождения отражает более ранний вариант?

2) К каким датам (т.е. к каким событиям) приурочены резкие перерывы в синхронности изложения событий?

3) После какой даты летописи расходятся окончательно?

4) Чью идеологию исповедует автор первоначального ядра летописи?

Итак, обсудим вопрос первый, т. е. сравним между собой тексты Новгородской летописи с Лаврентьевским списком ПВЛ как со списком наиболее древним из дошедших до нас из глубин веков. Список этот датирован, и выполнен даже не на бумаге, а на пергамене (то есть выделанной телячьей коже) и подписан. Тексты этих летописных сводов имеют как общие фрагменты, так и расхождения, дающие нам возможность выявить то самое ядро, с которого оба летописных свода, собственно, и начинались.

Так вот, сравнение это дает возможность сделать вывод: либо из Новгородской летописи убраны некоторые фрагменты, имеющиеся в летописи Лаврентьевской, либо наоборот - Новгородская содержит вариант самый первый, который при переписывании кем-то дополнялся и перерабатывался. Как будет видно из дальнейших рассуждений, второй вариант имеет под собой намного больше оснований. То есть первоначальное летописное ядро содержится именно в летописи Новгородской. Хотя бы потому, что там имеются некоторые места, где датировки событий более точны.

Например, Новгородская летопись точно сообщает дату закладки святой Софии Киевской - 1017 г. Лаврентьевская этой даты не знает! Закладку Софии Киевской ее переписчик отмечает под 1037 г, перечисляя как одновременные закладку городских стен, Золотых ворот, и много всего еще. Но археология подтверждает дату Новгородской летописи. Новгородская же летопись сообщает, что в 1037 г. София Киевская была завершена, а заложен город (т.е. городская стена) вокруг центральной части Киева.

Интересен также странный перерыв в синхронном изложении событий - с 1016 г. по 1054 Новгородская летопись рассказывает в основном о Новгородских происшествиях, а об общерусских весьма кратко. После же 1054 г. подробный пересказ событий с рассуждениями и отвлечениями возобновляется, причем снова возникает ощущение, что первоначальный вариант - в Новгородской, а автор Лаврентьевского варианта сокращает ее и дополняет, на этот раз осознанно, выпуская события, не затрагивающие Киев. В общем, полное впечатление, что в этот период исторические записи в Киеве вообще не ведутся, и что те события, которые там изложены, сделаны уже после, по памяти.

Тем не менее общая синхронность изложения доходит в обоих летописях примерно до 1076 года, после чего оба источника резко расходятся, и каждый в дальнейшем повествует о каких-то событиях на Руси независимо друг от друга.

Возникает ощущение, будто человек, писавший летопись в Новгороде, внезапно переезжает в Киев, переписывает здесь зачем-то свой первоначальный вариант, дополняя его сведениями из обнаруженных в Киеве источников а также изложением событий, о которых он ранее не знал либо просто не считал нужным о них упомянуть. После этого он продолжает уже не старый вариант, а новый, исправленный, делая это не регулярно, а с большими перерывами и по памяти.

Старый, первоначальный вариант с кем-то отправляется назад в Новгород и там этот кто-то ведет эту летопись по-своему. И все для того, чтобы спустя годы, прихватив копию своих записей, отправиться опять же в Киев, чтобы произвести по ним сверку с записями киевскими.

Проходит еще лет 40, и владелец Киевского манускрипта передает его монахам Федосьева монастыря с тем, чтобы кто-то из них продолжил записи.

Таково первое впечатление. Вчитываясь в тексты более внимательно, вносишь в первоначальную схему поправки. И все же, все же... Получается, что отследив лица, перемещавшееся во времени из Новгорода в Киев, мы имеем надежду обнаружить среди них авторов записей. Давайте же посмотрим, какие исторические факты того периода отражены в обоих документах.

Итак, в 1015 г. умирает Владимир Красное Солнышко. Его пасынок Святополк убивает Бориса и Глеба и захватывает Киевский престол.

В 1016 г. Ярослав, впоследствии названный Мудрым, боясь, что Святополк убьет и его, изгоняет Святополка и становится сам Киевским князем. Где до этого правил Ярослав? Правильно, угадали - в Новгороде. Именно с этого периода начинается одно из мест в летописях, когда Новгородская и ПВЛ совпадают лишь частично, отдельными строчками.

Например, в Лаврентьевской летописи под 1037 годом есть дополнительная фраза (цитирую): "Этот же Ярослав, сын Владимиров, посеял книжные слова в сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное."

И еще одна: "Ярослав же , как мы уже сказали, любил книги и, много их написав, положил в церкви Святой Софии, которую создал сам."

Кстати, эта запись подтверждает, что в 1037 году София Киевская была именно достроена, а не заложена. Но для нас важно не это. Для нас важно, что автор ПВЛ прямо указывает, что Ярослав (именно его принято в истории называть "Мудрым") писал книги. Причем "много их".

Немало копий, то бишь перьев сломано по поводу того, какие именно книги писал Ярослав. Точно известна одна - "Русская правда", представляющая из себя свод законов, копия которого попала в Новгородскую летопись. Считается, что свод этот не был Ярославом сочинен, а был списан им со скандинавского, то есть просто переведен и слегка подкорректирован под русские реалии. То бишь, молодец Ярослав, хотя бы в переводчики сгодился. Не будем спорить о степени самостоятельности Ярослава в этом вопросе, хотя в Интернете мне не удалось найти никакого подтверждения или опровержения на эту тему. С таким же успехом можно, кстати, и утверждать обратное: скандинавы, прочитав Ярославов свод законов во время посещения Руси, решили и у себя создать нечто подобное.

Вопрос в другом. Летопись сообщает о книгах. Во множественном числе.

А теперь внимательно прочтем заголовок ПВЛ: "Се повести ..." То есть: "Это повести ..."

Повести! Не один рассказ, а несколько! И прерывается первый цикл повестей летописания как раз в тот год, когда Ярославу пришлось покинуть Новгород и заняться вплотную делами по управлению государством. То есть укреплением обороноспособности страны, строительством Киева, и разрушением бесконечных козней своего сводного брата Святополка. В общем, не до литературных трудов ему стало.

Давайте же предположим, что это действительно правда. То есть что именно Ярослав написал то ядро нашей первой русской летописи, которое затем многократно переписывалось в каждом большом городе Руси, где правили его потомки. А для этого рассмотрим поближе, из чего состоит ПВЛ в той своей части, которая заканчивается этим самым 1016 годом - годом его приезда на Киевский престол.

Это:

1. географические сведения о народах Руси и окружающих ее стран;

2. некоторые сведения по истории Византии и вообще древнего мира;

3. предание о призвании варягов;

4. рассказы о подвигах первых князей;

5. повествование о том, как княгиня Ольга отваживала сватов, воевала с древлянами и устанавливала в стране первые законы (например, о сборе дани и местах захоронения покойников);

6. истории о борьбе с печенегами, прославляющие русскую изобретательность и силу;

7. рассказ о крещении Руси;

8. пересказ некоторых мест "Священного писания";

9. Изложение "символа веры";

Это тот массив материала, который (обратим внимание!) содержится и в Новгородской летописи тоже!

А в чем отличие? Ну, во-первых, в названии.

Новгородская летопись так бесхитростно и называется: "Временникъ, еже нарицается летописець князеи руских и землямъ рускимъ" (то есть: "Повременные записи, которые называются Летописцем князей русских и земель русских")... И далее: "преже Новгородцкая волость, потомъ Киевъская".

Зачин Лаврентьевского свода начинается иначе: "Се повести времяньных лет, откуду есть пошла руская земля, кто в Киеве нача первое княжити" Упоминание о том, что "Прежде Новгородская власть..." там отсутствует.

Далее.

В текст Новгородской летописи входит "Русская правда", то есть первый на Руси письменно зафиксированный уголовный кодекс.

А в ПВЛ имеются:

1. "Сказание о переложении книг" (так его принято называть в нашей историографии) - то есть о создании славянской письменности Кириллом и Мефодием, помещенное под 898 г.;

2. тексты договоров Олега, Святослава и Игоря с греками - каждый на своем месте согласно хронологии;

3. отдельные расхождения трактовке некоторых персонажей. Так, Олег из воеводы Игоря превращается в полноправного князя, и история о взятии Ольгой Искоростеня изложена более подробно. Олег уже захоронен не в Ладоге, а возле Киева, потому что Ярослав, переехав сюда, обнаруживает здесь "Ольгову могилу".

4. Ну и в отличие от Ипатьевского варианта ПВЛ, в Лаврентьевской летописи имеется "Поучение Владимира Мономаха". Как оно туда попало, и кто его создал - вопрос особый (хотя какой вопрос - Владимир Мономах и написал сам лично, в одном-единственном экземпляре, и сам же вложил в переписанный по его указанию сборник.)

В общем, как ни крути, но Ярослав Мудрый вполне подходит на роль автора Древнейшего свода. Именно его биография укладывается в обозначенные летописями даты; именно он начинал свое княжение в Новгороде. Если исходить из того, что прожил он 76 лет, то на момент крещения Руси, то есть в тот год, с которого началась просветительская деятельность Владимира по обучению письму детишек бояр и купцов, было ему около 8 лет - как раз возраст наилучшего восприятия азов книжной премудрости. Около 17 было Ярославу во время поездки Владимира в Новгород, после чего он остался там править, и 35, когда умер Владимир (1015г). То есть на княжение в Киеве Ярослав сел в 36 лет. Разница в 19 лет - достаточно, чтобы успеть за время пребывания в Новгороде написать не только Судебник.

Кстати, в датах автор ПВЛ явно напутал. Если даже Ярослав был старшим сыном Владимира от Рогнеды, то поскольку в ПВЛ сказано, что прожил он 76 лет, то получается, что родился он в 978, то есть история с Рогнедой не могла быть позже этой даты. Да и в других местах, как мы уже отмечали, с цифрами у него нелады.

Кроме того, получается, что все дети Ярослава родились уже после того, как он сел в Киеве и умерли очень рано, а внуки так вообще чуть ли не во младенчестве. Ну и как-то неясно, кто остался в Новгороде после того, как Ярослав оттуда уехал. Это что ж: долгие 20 лет, пока его старший сын не подрос, Новгород оставался без присмотра? И с кем тогда попал в Новгород обсуждаемый летописный свод? Кто-то же вел там его продолжение, чтобы пару раз за последующие десятилетия наезжать в Киев для хотя бы некоторой взаимной корректировки обоих сводов?

В общем, как уже отмечалось, период между вокняжением Ярослава в Киеве (1016) и 1071 особой точностью в датах не отличается. При внимательном рассмотрении заметно, что датировка многих событий была проставлена уже потом. Да и другие события были описаны спустя некоторое время после того, как они произошли.

Самое же любопытное - то, как именно светская хроника этого периода ПВЛ перемежается с религиозной. Например, с рассказами о событиях в Печерском монастыре. Словно повествование после смерти Ярослава Мудрого начинает грубо и безыскусно вестись двумя авторами, второй из которых - экзальтированный монастырский деятель. И если светский автор повествует о событиях в третьем лице, словно маскируясь, то второй пишет о себе не скрываясь. Вот только вставки в повествование сделаны им достаточно несинхронно и бесцеремонно.

Так, вставка под 1051 годом повествует о событиях, которые хотя и начались примерно в этом году (основание Печерского монастыря), но закончились значительно позже. Из вставки следует, например, что автор-религиозный-деятель попал в Печерский монастырь в возрасте 17 лет, а произошло это, судя из описания других событий, не ранее 1060 года. И еще. Если поверить, что Антоний прожил в своей пещерке 40 лет, то, выходит, что вставка о Печерском монастыре с описанием его смерти была сделана в конце 90х годов.

Причем все исследователи согласны, что описание смерти Феодосия под 1074г. принадлежит этому же автору, то есть не позднее чем с 1074 года и уже до конца летопись ведет один и тот же человек.

Но мы не все выяснили о временном интервале между 1016 г и этой датой. Приступим.

Статья за 1043г не могла быть написана ранее, чем в 1046 г., поскольку в ней говорится о том, как через три года после константинопольского плена был отпущен на родину Вышата.

Из этой же статьи следует, что запись была сделана со слов Яня, и что статья под 1045 годом, совпадающая с Новгородской, также была написана потом, а не по событию.

Кстати, этот самый Янь слишком много места занимает в повествовании, чтобы не обратить на него внимания. Потому как многие события описаны явно с его слов. Например, рассказ о двух волхвах в Ростовской области, под 1071г - это о том, как Янь, воевода Святославов, с ними справился.

И вообще изложение событий в летописи чем дальше, тем больше делается контрастным. Два разных человека словно даже и не стесняются - один скептик, повествующий о походах, сражениях и о княжеской жизни, а другой - восторженный, благоговеющий при виде чудес и предзнаменований адепт веры, глубоко осуждающий княжеские свары. Кстати, умер Янь в 1106 году, прожив 90 лет, то есть все события, описанные после наступления им возраста отрока (1030 г) мог наблюдать лично. То есть еще до вступления им в должность главного княжеского воеводы в 1043 году. А что еще мы знаем об этом Яне?

Что он был близким родственником Ярослава (его дед Остромир приходился Владимиру Красное Солнышко двоюродным братом по матери), и сам лично участвовал во многих событиях, описанных в летописи. Причем рассказы, написанные с его слов, столь подробны, что возникает ощущение точного отчета, т.е. диктовки. Отец Яня, Вышата, также участвовал во многих княжеских походах. И, вполне мог кое-что рассказывать сыну из пережитого.

И абсолютно непреложно: княжеский дом полностью Яню доверял и в его преданности был уверен, впрочем, как и в объективности тоже. То есть вполне мог не возражать против того, чтобы именно Янь вел записи о событиях, происходящих в Киеве и других городах Руси.

О том, что Янь занимал очень высокое место в иерархии того времени свидетельствует следующий описанный в ПВЛ факт.

1091г - перенесение мощей Феодосия в Богородицыну церковь. Сразу же после этого хоронят Марию, жену Яня., и кладут ее гроб в этой же самой церкви напротив гроба Феодосия.

Любопытно, кто она была такая, что ей не только оказывают такой почет, но и отмечают это в летописи, посвященной самым важным событиям времени? Ведь просто невероятным кажется предположение, будто перенесение мощей Феодосия было специально приурочено к моменту, когда эта женщина ожидала смерти... Или такой почет был ей оказан ради уважения к ее мужу, этому самого потомственному воеводе Яну сыну Вышаты, внуку Остромира Добрынича?

"От него же и азъ многа словеса слышах . єже и вписах в летописаньи семь," ("От него я много рассказов слышал, которые вписал в эту летопись") - пишет о Яне автор ПВЛ.

То есть Янь действительно был одним из соавторов той части ПВЛ, которая освещала события между 1037 годом и до его смерти. А поскольку по ряду указанных выше признаков Киевская летопись до 1037 года не велась вообще (события туда вписаны были явно на основе Нижегородской либо вообще по памяти с грубым искажением датировок), то мы можем утверждать со всей основательностью: никакого Нестора там не поучаствовало.

Как об одном из монахов Феодосьева монастыря пишет о себе автор, который ведет записи начиная с 1076 года - стиль несомненно тот же самый. И автор этот является лицом, близким к семье Яна. Тот, кто искренне горюет по поду его смерти в 1106 году. То есть игумен Выдубицкого монастыря Силивестр.

Всего через 5 лет под годом 1111 заканчивается кусок ПВЛ, практически дословно совпадающий как в Лаврентьевском, так и в Ипатьевском списках летописи. Никакого Нестора, как можно догадаться, мы не обнаружили. И нам остается лишь разъяснить кое-какие мелочи, опять же сделав это путем сличения дат.

Итак, 1114г - начало княжения Владимира Мономаха.

1116- год, когда Силивестр пишет, что он докончил свое повествование. Что дает основания всем исследователям утверждать, что рукопись была написана по заказу именно этого князя. Впрочем, Силивестр этого вовсе не скрывает: "...при князе Володимере, княжащем в Киеве, а я в то время игуменом был у святого Михаила в 6624 году...".

Скорее всего (судя по дальнейшим перемещениям этого варианта ПВЛ), создавался свод для одного из сыновей этого князя, отправлявшегося во Владимир. Именно таким образом в Лаврентьевский список попало "Поучение Владимира Мономаха" - князь сам его туда вложил, собственноручно.

Кстати, честно говоря, несколько странно, что никто из исследователей Лаврентьевского списка не решился сделать над собой усилие и предположить, что страницы, излагающие события 1111 - 1116 годов, совершенно напрасно располагаются в части рукописи, называемой "Суздальская летопись". Несомненно, никакого перерыва в годах Силивестров свод не содержал, и эти страницы либо были перепутаны при переписке, либо в свете того, что видно при рассмотрении списка Ипатьевского, Силивестр отдал их заказчику в последний момент. Вот и получилось, что они оказались идущими после его росписи об окончании труда, а не до.

Похоже, что если все статьи до 1111 года имели копии, остававшиеся у Силивестра на руках, то события следующих 5 лет ему пришлось восстанавливать по памяти. Именно поэтому в Ипатьевском варианте ПВЛ мы имеем путаницу в изложении - некоторые моменты рассказываются почему-то повторно, а некоторые события под другими годами.

В любом случае, ПВЛ уже закончена, и дальше оба варианта свода ведутся абсолютно самостоятельно. В Лаврентьевском списке его продолжение носит название "Суздальская летопись". (Полное Собрании Русских Летописей (иначе: ПСРЛ), т.1)

Для тех, кто тешит себя иллюзиями, будто первые русские летописи, воспевающие княжеских предков, писались усердными монахами по собственному почину, придется напомнить печальную истину: монахи был людьми бедными, а книги в те времена стоили дорого - очень дорого. На один только пергамен, чтобы изготовить страницы для Лаврентьевской летописи, потребовалось забить целое стадо телят. Большое стадо. Это не считая того, что кожи требовалось еще и тщательно и умело обработать (монахи Печерского монастыря того времени, как можно догадаться, этим не занимались, однозначно). А чернила? А время, которое требовалось на такую работу?

Так что только заказ с предоставлением необходимых для его выполнения материалов. И чтобы написать такую вещь, как Древнейший свод, безвестный монах должен был бы

а) иметь в своем распоряжении переводы греческих хронографов;

б) быть очевидцем нескольких нападений печенегов при княгине Ольге;

в) знать, о чем та говорила с собственным сыном и внуками;

г) знать в подробностях историю со сватовством Владимира Святославовича к Рогнеде;

д) знать в подробностях историю убийства Бориса и Глеба с именами убийц;

е) знать подробно историю борьбы Ярослава со Святополком за Киевский престол;

ж) - наверное, хватит. То есть автор "Древнейшего свода мог бы быть только доверенным лицом князя Ярослава сына Владимира. Либо им самим.

Слишком уж много он знал о Рюриковичах - но, увы, не больше, чем мог знать о них пра-правнук, правнук, внук и сын. Легенды, терявшиеся в дымке веков - отдельные деяния - непосредственные рассказы родителей - собственные впечатления.

И интересует его, как нетрудно увидеть, сличая Новгородскую летопись с ПВЛ, прежде всего история семьи и доказательства права Рюриковичей на владение Русской Землей.

Отсюда и легенда о призвании варягов со знаменитыми словами: "Приходите княжить и владеть нами" Потому что Рюрика с его дружиной, как совершенно правильно расшифровал Михаил Задорнов, позвали вовсе не править, а защищать Новгородскую Землю. Чем, кстати, князья и занимались по мере своих сил и возможностей. И дань им платили "за работу", а не за просто так.

Ведь власть князей на Руси была весьма ограниченной. Они больше напоминали современных мафиози, которые "крышуют" местное население, причем зачастую в принудительном порядке. В летописи есть множество эпизодов, когда горожане, недовольное своим князем, изгоняли его и ставили на освободившееся место другого.

И хотя в договоре Олега с греками имена представителей Руси сплошь скандинавские, но клялись они Перуном и Велесом, а не Одином или Тором. То есть у славян они были на службе, а вовсе не владели ими - это в любом случае.

Может быть, Ярослава все же не собственноручно писал свои повести, а был у него личный монах-секретарь?

Не сходится - монахи того времени и много после протестовали против кровопролития. Не смог бы монах удержаться от гневных филиппиков по поводу злодеяний, творимых Олегом и Игорем при осаде Царьграда. Да и о княгине Ольге также высказался бы вполне нелицеприятно. А в летописи она святая без единого черного пятнышка!

Самое же главное - секретарю ничего бы не могло помешать после переезда Ярослава в Киев продолжать хронику его правления. Подробно и с точными датировками. А как раз этого-то, увы и нет. Следовательно, версия с секретарем отпадает как несостоятельная.

Так что остается единственный вариант - Ярослав в церковь святой Софии после ее окончания и освящения положил собственноручно написанные им повести, составляющие все вместе тот самый летописный свод, который нынче принято называть "Древнейшим". Естественно, он их там не бросил, а передал на хранение митрополиту Иллариону.

Но в любом случае ни для Нестора, ни тем более для Никона места здесь нет. Некоторые особо упорные исследователи предполагают, будто Никон - это монастырское имя митрополита Иллариона. Теоретически это как бы возможно, но... Но каких-либо намеков на это в "Повести" нет. А ведь автор ПВЛ знает об Илларионе буквально все. Даже то, что тот выкопал первую пещерку, послужившую началом Печерскому монастырю!

Так что если бы и впрямь Никон и Илларион были одним и тем же лицом, то Силивестр непременно упомянул бы об этом в его некрологе под 1088г. А он ничего такого не говорит. Следовательно, такое предположение не соответствует истине.

Ну а о моменте, когда именно началась совместная летописная деятельность Яня Вышатича и Силивестра, мы можем только гадать.

Визуальное описание портретов умерших князей (подобные приемы являются одним из признаков почерка) дается в летописи со статьи о смерти Ростислава под 1066г, и продолжается далее почти до года смерти Яня.

Так что наиболее вероятно, что следующим после Ярослава Мудрого, кто, достигнув определенного возраста, захотел оставить своим потомкам письменные свидетельства о деяниях их предков, был именно Янь Вышатич. Припомнив рассказы отца, он затем продолжил хронику и писал лично до момента, пока не познакомился через Феодосия с прилежным к писанию иноком.

Инок же (мы предполагаем, что им был будущий игумен Михайловского Выдубецкого монастыря, а затем епископ Переяславский Силивестр), записывая рассказы Яня в третьем лице, параллельно начал вести хронику событий церковных, по мере своего непосредственного знакомства с ними. Естественно, яркие моменты функционирования Печерского монастыря не могли пройти мимо его наблюдательного взора. Кое-что Силивестру в его бедной впечатлениями жизни казалось таким значительным, что он не удерживался от засвидетельствования: "Я сам видел!"

Переписывая затем весь ворох документов, Силивестр захотел обобщить материалы, и, с уважениям отнесясь к первоисточникам, то есть не изменяя их, не смог удержаться от соблазна добавить свои комментарии к некоторым статьям. Занимая высокий церковный пост и обладая определенным авторитетом, он думал, что имеет на это моральное право. Отделить комментарии Силивестра от текста, писанного когда-то Ярославом Мудрым, вряд ли возможно - мы можем быть уверенными лишь в его массиве, совпадающем с соответствующими текстами Новгородской летописи.

Вывод

Странно приписывать свод письменных трудов нескольких замечательных и сыгравших выдающуюся роль в истории нашей страны личностей никому кроме церковных деятелей неизвестному Нестору. Рассказ, где тот назван летописцем, был написан спустя 150-200 лет после его смерти!

Мало того, Нестор в своем "Житии Феодосия" прямо говорит, что он пришел в монастырь уже после его смерти. Следовательно, статьи в летописи, посвященные Печерскому монастырю, писал не он. Отсюда вывод: автором какой-либо значительной части летописи Нестор быть не мог.

Очевидно, истинные создатели первой русской летописи остаются для широкой публики в тени не без причин. Так почему же?

Ну, понятно, в Советский период, когда пропагандировалось классовое сознание, никому и в голову не могло прийти, что такие маленькие шедевры, как рассказы печенежского цикла (например, историю о сыне простого ремесленника Кожемяке), мог написать князь. Но дореволюционные-то исследователи? Неужели же у нас настолько въелось в кровь и плоть, будто ничего путного, самобытного мы создать не способны?

Ведь начиная с А.А. Шахматова наука не могла допустить даже саму идею о том, чтобы первые русские князья были не помазанниками божьими и не захватчиками-злодеями, а простыми нормальными людьми, заботившимися о своих детях, способными любить книги и искренне уверовавшими в новую религию, сменившую древнее и жестокое язычество.

Мы упорно желаем думать, будто первые написанные на нашем языке книжки были переводными лишь потому, что некоторые из них, включенные в "Повесть временных лет", так хороши, что до сих пор с небольшими переделками издаются для детского чтения. (В самом деле, куды нам сермяжным!)

Мы не задумываемся над тем, для чего Владимир, практик до мозга костей, приняв христианство, организовал школы, где учили детишек читать и писать!

Да, переводные книги у нас появились очень быстро. (в ПВЛ об этом прямо говорится: Ярослав Мудрый "собра писце многы . и прекладаше от Грекъ на Словеньскоє писмо. и списаша книгы многы . и с ниска ими же почащеся вернии людьє наслажаются . ученья бжственаго". То есть: "И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным."

Да, рассуждения на религиозную тему в первом русском летописном своде имеются.... Но почему мы относим создание самой древней его части на период в полвека спустя? Почему мы так уверены, будто до крещения Руси наши предки даже не догадывались о том, для чего греки малюют на кусочках папируса или клочках шкур какие-то закорючки и затем, глядя на них, что-то там лопочут?

О том, что это было далеко не так, свидетельствуют второй договор Олега с греками. Вот этот интереснейший фрагмент:

"Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: "Список с договора, заключенного при тех же царях Льве и Александре... желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу ... рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме..."

И в конце: "мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух документах - царя вашего и своею рукою" А это, между прочим, 912 год - до крещения Руси оставалось еще целых 76 лет. Три поколения правителей, если считать с княгиней Ольгой!

Кстати, насколько своеобразно наши предки поняли христианство, свидетельствует запись в летописи под 1078г.:

Если кто говорит: "Люблю Бога, а брата своего ненавижу", это -- ложь. Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? Эту заповедь получили от него, чтобы любящий Бога любил и брата своего.

Так почему нам надо было усомниться в том, что Ярослав, будучи князем, умел не только отдавать приказы и мечом махать? Зачем было заранее предполагать, будто ничего не способен он был создать, кроме перевода сборника скандинавских законов? Зачем было считать его ограниченным необразованным великовозрастным недорослем, тупо восхищавшимся греческим архитектурным и книжным великолепием?

А он был неофитом, воспринявшим христианство не столько глазами, сколько изустно! Он ценил и любил не только греческую историю, но и уважал подвиги своего народа, всерьез воспринимая свой пост как должность лица, призванного исполнять важные гражданские обязанности.

Он был патриотом, этот Ярослав, и он умел писать! За что же мы, потомки, лишаем его заслуженной чести, которая засвидетельствована той нашей первой летописью, истоки которой мы ищем:

"Этот же Ярослав, сын Владимиров, посеял книжные слова в сердца ... людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное."

- 17 -

Комментарии: 8, последний от 02/03/2019. © Copyright Седова Ирина Игоревна (irina.sedova.56@mail.ru) Размещен: 18/02/2019, изменен: 17/06/2021. 34k. Статистика. Эссе: История Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: С этого эссе я начинаю помещать свои исторические изыскания. Возможно, они не бесспорны, зато искренни. Это попытка взглянуть на некоторые из устоявшихся в науке утверждений объективно, используя летописи и другие доступные широкой публике источники.

Седова Ирина Игоревна : другие произведения.

О настоящем авторе Повести временных лет