Аннотация: Когда муж внезапно возвращается из командировки - это анекдот. А что происходит, когда жена говорит, что уехала к маме - но не уезжает? Это встреча в кафе "Веселый какаду".
КАФЕ "ВЕСЕЛЫЙ КАКАДУ"
В субботу ранним утром Андрей лично отвез Ирину и хнычущего Максимку ("Я спать хочу! Я не хочу к бабе!") на пригородный вокзал. До отхода электрички оставалось добрых полчаса, и Ирина великодушно сократила ритуал прощания:
- Мы сами сядем, не жди, а то на работу опоздаешь.
У мужа на работе был очередной аврал, и руководство велело всем выйти в субботу и воскресенье. После вала сокращений уцелевшие сотрудники пахали не за двоих, а за троих, но зарплату им никто не повышал. Андрей пробовал искать другое место, но безуспешно - кризис.
- Как только приедете, отзвонись. Ну, пока.
Андрей обнял ее, поцеловал сына и пошагал к выходу с перрона. Его высокая фигура выделялась в разношерстной толпе, и, провожая ее глазами, Ирина ощутила внезапный приступ любви к этому человеку. Семь лет прошло со дня их знакомства, а для нее ничего не изменилось. Она полюбила его с первого взгляда и любит, как в первый день, хотя психологи и твердят, что так не бывает.
Из лирического настроения Ирину вывел Максимка, срочно захотевший в туалет. После туалета сын захотел "Твикс" - на беду, они прошли мимо продуктового киоска, и глазастый Максимка углядел за стеклом любимое лакомство.
- Но есть будешь уже в вагоне, понял? - Ирина расстегнула сумку, опустила руку в отделение, где обычно лежал бумажник, и замерла: бумажника не было.
В последующие десять минут она несколько раз перерыла дрожащими руками всю сумку, но бумажник с наличными, двумя кредитными карточками и ключами от квартиры не нашелся. Подошла ее электричка, а Ирина все стояла на перроне, растерянная, взволнованная - несомненно, бумажник украли! И что теперь делать? Идти в милицию, хоть это и безнадежно.
- Мама, поезд приехал! - сообщил ей Максимка, успевший позабыть про "Твикс".
- Поезд отменяется.
По дороге в линейное отделение милиции Ирина позвонила мужу на мобильный, но он не ответил - возможно, не расслышал.
- Мама, куда мы идем? - канючил Максимка.
- В милицию. У меня украли бумажник.
- Почему украли?
- Потому что в моей сумке его нет. Помолчи немного, пожалуйста.
- Бумажник? - проигнорировал ее призыв Максимка. - Змеиный?
(Выговорить "сделанный из имитации змеиной кожи" ему было еще сложно).
- Да.
- Так ты же его положила в большую сумку! - победно воскликнул малыш - и оказался прав.
В этот драматичный момент диктор объявил об отправке их электрички. Следующую нужно было ждать до полудня.
"Похоже, сегодня мы никуда не поедем", - подумала Ирина и позвонила матери. Та отнеслась к произошедшему в своем стиле: "Это судьба тебя от чего-то уберегла! На следующей неделе приедете с Андреем".
Ирина не верила ни в знаки судьбы, ни в приметы, но самым разумным в этой ситуации было, конечно, вернуться в прохладную квартиру и дать сыну отоспаться - а там видно будет.
Дома этот незатейливый план дополнился неожиданным пунктом: Ирине пришла в голову мысль разыграть мужа.
- Мы уже у мамы, - сообщила она Андрею, подмигивая собственному отражению в зеркале и чувствуя себя пятнадцатилетней девчонкой. - Все нормально. Да, тут тоже хорошая погода. Целую.
То-то будет смеху, когда он вернется домой и обнаружит их!
Когда-то - в первый период их знакомства - они обожали розыгрыши и постоянно подшучивали друг над другом. Потом беззаботное веселье куда-то ушло, а жаль. Они еще молоды, черт побери, им чуть-чуть за тридцать, и впереди еще много хорошего! То ли потому, что бумажник нашелся, то ли потому, что за окнами сиял солнечный июньский день, у Ирины, несмотря на сорвавшуюся поездку, было отличное настроение. Но ее внезапная радость бытия не шла ни в какое сравнение со счастьем Максимки, узнавшего после обеда, что он все же поедет в зоопарк, ура, ура, ура!!!
В течение двух с половиной часов мама и сын рассматривали разных животных, причем Максимке нравились чуть ли не все обитатели зоопарка: и медлительные слоны, и лениво развалившиеся в тени гигантские кошки, и мокнущие в воде бегемоты, и грациозные журавли, и утки бодрой расцветки. Ирина, как умела, отвечала на бесконечные вопросы любимого почемучки ("А у жирафа голова не кружится?", "А почему страусы не летают?") и радовалась его радостью. Наконец у клетки с дикобразами Максимка признался, что устал, но категорически отверг предложение вернуться домой.
- Давай немножко передохнем и еще походим!
- Ну, и где мы передохнем? На скамеечке на солнце? - оглянулась вокруг Ирина и увидела забавный деревянный указатель в виде руки: "Кафе "Веселый какаду" - 25 м". - Разве что пойти в это кафе...
- Хочу в кафе! Хочу мороженое!
На террасе кафе "Веселый какаду" все столики оказались заняты, и Ирине с Максимкой пришлось идти в зал, к счастью, оборудованный кондиционером и украшенный декоративными растениями в кадках.
- Мама, идем к пальме! - сын потащил Ирину в угол зала, к столику, приютившемуся в тени полутораметровой пальмы. - Мы здесь будем прятаться в засаде.
- И от кого мы будем прятаться? - спросила она сына, сделав заказ.
- Мы будем охотиться! - важно ответил Максимка. - На диких зверей. Нас не видно, а мы их видим!
Ирина хотела ответить, что в зоопарках охота запрещена, но в этот миг входные двери распахнулись - и в кафе вошел ее муж Андрей в обществе невысокой худощавой блондинки лет тридцати пяти и девочки лет трех-четырех. Слова, как говорится, замерли на устах.
На миг Ирине показалось, что у нее зрительная галлюцинация, и ей чуть не стало нехорошо. Болезненное ощущение усугублялось тем, что Андрей, казалось, их не замечал (а он и впрямь не замечал), словно их здесь нет.
- Максимка, - пересохшими губами прошептала она, - иди сюда, только без шума.
- Ты увидела диких зверей? - тоже шепотом спросил сын и подошел к ней.
- Смотри сюда: кого ты видишь?
- Папу! - совершенно спокойно ответил Максимка. - Ты ему позвонила и он приехал к нам?
- Фууу, - выдохнула Ирина. - Не почудилось. Нет, я не звонила. Папа, похоже, решил в свою очередь нам сделать сюрприз. Давай понаблюдаем за ним. Из засады.
- Давай.
Наблюдение выявило следующее: Андрей вел себя совершенно спокойно, никоим образом не походя на человека, который отлучился с работы и собирается еще на нее вернуться. Ни он, ни его спутница никуда не торопились, беседуя о чем-то своем с расслабленно-отпускными лицами. Если по мимике, жестам и прочей невербалике можно определить тип отношений между людьми, то на любовников эти двое однозначно не походили, скорее на давних знакомых или друзей. Может, это сослуживица Андрея? Может, их отпустили с работы пораньше и она попросила его подвезти ее с дочкой в зоопарк, а он, как галантный кавалер... или хороший товарищ... поспешил выполнить ее просьбу.
Внезапно девочка, на которую Ирина обращала мало внимания, с ловкостью обезьянки залезла на колени к Андрею и обхватила его руками за шею. Два лица - большое, мужское, загорелое, и детское, маленькое, румяное, оказались совсем рядом, и Ирине бросилось в глаза их сходство. Те же чуть-чуть раскосые, с азиатчинкой черные глаза; тот же широкий нос; те же полные губы - слишком много общих черт для случайной игры генов.
- Зачем эта девчонка уселась папе на колени? - возмутился Максимка, но Ирина не смогла ему ответить, пораженная внезапной догадкой.
Официантка тем временем принесла Андрею и его спутнице по порции мороженого, а перед малышкой поставила стакан с соком; но та, капризничая, потянулась к холодному лакомству. Андрей, судя по мимике и жестам, принялся ее уговаривать, к процессу подключилась мама, и, наконец, был найден компромиссный вариант: девочке позволили съесть три ложечки мороженого, а потом она принялась за свой сок.
- А почему у нее мороженое забрали? - полюбопытствовал Максимка, которому уже стало надоедать пассивное наблюдение.
- Пойди к папе и спроси, - Ирину стала бить крупная, неудержимая дрожь.
Вот так войдешь прекрасным, солнечным днем в невинное на вид кафе, и окажешься в собственном ночном кошмаре.
- Вот так прямо и спросить?
- Ага.
Быстрыми шагами, почти вприпрыжку Максимка приблизился к столику, за которым сидел Андрей, и, если бы Ирина еще могла испытывать что-то, она непременно испытала бы злорадство при виде лица мужа, побелевшего как полотно, когда сын его окликнул. Потом на этом лице мелькнула злоба, почти ярость, и она вскочила, вылетев из-за пальмы, как пантера из западни, увидев, как испугался и растерялся ничего не понимающий Максимка.
- Ты не уехала! - прохрипел Андрей, увидев ее. - Ты меня обманула!
Не отвечая, Ирина села за четвертый, свободный стул - ноги внезапно ослабели.
- Папа, кто это? - громко спросил Максимка, по-прежнему ничего не понимающий.
- Это твоя дочь? - Ирина хотела сказать твердо и резко, а получился жалобный полушепот.
- Нет, - пробормотал Андрей.
- Да, - одновременно с ним сказала худощавая блондинка. - Будем знакомы. Я Катя.
С минуту Ирина переводила помутневший взгляд с него на нее и с нее на него, а потом истерически рассмеялась.
- Очень, очень приятно. Вы Катя, значит. А я кто?
- Вы Ирина, жена Андрея. Он мне много про вас рассказывал.
Блондинка говорила неестественно спокойно: у этой женщины были стальные нервы.
- Папа, - вмешалась в разговор девочка, - когда мы пойдем смотреть слона?
- Слон возле жирафов, - вставил свои пять копеек Максимка, видимо довольный, что скучный и непонятный взрослый разговор свернул на по-настоящему интересную тему.
"Какой-то бред, - мелькнуло в голове у Ирины, - этого не может быть...".
- Хочу жирафов! - заявила девочка.
- У них длинные шеи, - подтвердил Максимка с видом знатока.
- Андрей, - прошептала Ирина, - почему ты молчишь?
- В самом деле, Андрей, - подхватила Катя, - рано или поздно мы все равно бы познакомились.
- Хочу жирафов!
- Сейчас, Настенька, мы доедим мороженое и пойдем к жирафам, - Катя погладила дочь по голове. - Папа нас отведет.
Эти слова вывели Андрея из состояния прострации: он встал и молча вышел из кафе. Обе женщины растерянно посмотрели ему вслед.
Катя потерла лоб рукой, словно стимулируя таким образом мыслительный процесс, и вдруг спросила у Ирины:
- Или вы... ничего не знали?
- Чего не знала? Что у него есть внебрачная дочь? Вы что, издеваетесь?
- Неет... Андрей говорил, что вы в курсе, - пробормотала Катя. - Тогда конечно... Черт... Как нелепо все вышло.
- Что нелепо? Что я не поехала к родителям и заловила вас в этом идиотском кафе?
- Уверяю вас, - приложила сухощавую руку к символической груди Катя, - между нами ничего нет.
- Вам не стыдно? - Ирина крепилась, чтобы не заплакать перед этой.... - А Настеньку ветром надуло?
- Ох. Не переживайте, пожалуйста, я вас все объясню.
Объяснение заняло почти час и свелось к следующему.
Кате до 37 лет не удалось устроить личную жизнь. Она решила родить ребенка "для себя" и никак не могла найти подходящего мужчину. С Андреем она познакомилась на работе, и как-то на корпоративе, сильно выпив, раскрыла ему душу и свою проблему. Он долго колебался, но в итоге согласился помочь. Через четыре месяца благотворительной помощи она забеременела. Катя ничего не требовала и готова была поставить прочерк в свидетельстве о рождении в графе "Отец", но Андрей не согласился. Он записал себя отцом и регулярно помогает им, приходит и общается с Настенькой. Он говорил, что его жена в курсе и не против. А интима между ними, то есть между Катей и Андреем, нет с того момента, как она узнала о своей беременности.
- Поверьте, он вас любит, - ободрила Ирину Катя. - Он мне сам говорил.
- А вы слушали?
- Так я ж не ревную. Понимаете, в наше время на многие вещи надо смотреть иначе. Вот мне бы в 20 лет сказали, что я стану матерью-одиночкой - я б сочла это оскорблением. А теперь у меня есть Настенька и я счастлива.
- А я? Что будем со мной и с Максимкой?
- А что с вами будет? Вы придете домой, переговорите, успокоитесь... - Катя смотрела на Ирину незамутненными голубыми глазами кристально честного человека. - Ведь это все равно, что стать донором в банке спермы.
- Что такое сперма? - поднял голову Максимка, давно переставший прислушиваться к разговору взрослых и затеявший с Настенькой свою беседу об экзотических животных.
- Это не интересно, сынок, - поднялась из-за стола Ирина. - Я тебе лучше расскажу про муфлона, овцу и козу. Значит, так. Встретились они однажды в кафе "Веселый какаду" и узнали друг про друга много интересного. И то ли еще будет, сынок!