Певец во стане русских воинов, или краткий отчет об очередной командировке вашего собственного корреспондента.

Д. Вадимову-Ортенбергу.

1.

Зимой это было как-то,

На третьем году войны.

Дремал генерал-редактор,

Смотрел батальные сны.

Он видел: летят тачанки,

В разливе дымных равнин;

На страшной скорости танки

Таранят ночной Берлин;

Фонтанят землю разрывы,

Всю ярость тола собрав;

В штабном блиндаже торопливо

Стучит, стучит телеграф.

А сам он, рыча медведем,

Девиц доводя до слез,

В газете штатским соседям

Опять утирает нос.

Пусть срезан спецкор снарядом,

И газик смят как ведро,

Но очерк заверстан рядом

Со сводкой Информбюро.

Ночь вправо сдвинулась малость,

А слева зардел рассвет.

И вдруг ему показалось -

Спецкора на месте нет!

И в свете этого факта,

В тоске, в холодном поту,

Проснулся герой-редактор

На славном своем посту.

Девиц телефонных юбки

Пошли коридоры месть.

И вскоре голос из трубки

Уныло промямлил: - Есть! -

Звонком выбивая такты

(Так здесь повелось всегда),

Пошел генерал-редактор

Спецкору "давать дрозда".

Пускай тогда до Берлина

Был путь далек и тернист,

К Валуйкам был мощно двинут

Разбуженный журналист.

Был лих измышлять заданья

Редактор тот, супостат...

Вот в сумке шуршит предписанье,

И литер, и аттестат.

Мчит газик, и снег летучий

Вбивается в жесткий тент.

На "утке" ныряет в тучи

Ваш собственный корреспондент.

Пробив черту горизонта,

"Пробрив" овраги и лес,

В районе Н-ского фронта

Он сваливается с небес.

2.

Болтая и споря яро,

Укутана в дым и шум,

Пасется в штабе отара

Властителей наших дум.

Ведут дебаты и споры

И в завтраки и в обед

Скучающие собкоры

Всех агентств и всех газет.

В АХО добывают водку

И ссорятся из-за пайка,

А вечером щиплют сводку,

Как жирного индюка.

По ветру настроив лютни,

В сироп макают перо

Собкоры из ТАСС и трутни

Из улья Информбюро.

Зовутся фронтовиками

Вдали от солдатских дел.

У них всегда под руками

Оперативный отдел.

На фронт? Извиняюсь! Боком!

Им дорог штабной уют,

А там, глядишь, ненароком

Подранят или убьют.

В Москве же приладят каски

К свинцовым своим башкам

И будут рассказывать сказки

Доверчивым чудакам.

Куриным мозгам наседок

От басен их не урон.

За них не краснеет предок,

Один брехунец барон.

От этой дешевой фальши,

Как от зачета студент,

Пугливо бежит подальше

Ваш собственный корреспондент.

Он птахой порхнул с порога,

Над ним небосвод - как зонт.

От штаба ведет дорога

Туда - на войну, на фронт.

3.

Мороз и ветряка жестокий.

В студеный февральский день

На фронтовом перекрестке

Маячит бледная тень;

Тоской и стужей томима,

Стоит с подъятой рукой.

Но мимо, мимо и мимо

Текут машины рекой.

Полуторки, ЗИСы, "доджи" -

Мечта и счастье твое!

Хоть в кузов бы сесть. Так вот же

Водители все - зверье,

Язвительно скалят зубы:

- С дороги прочь, баламут! -

Ругаются очень грубо

И резко на скорость жмут,

Как будто их в тартар гонит

Взбесившаяся судьба.

Их черствых сердец не тронут

Ни "шпалы" твои, ни мольба.

Рвет стужа тело на части.

В поземке степной простор.

Но вот у ЗИСа, на счастье,

Чихнул и заглох мотор.

На кучу всяческих грузов,

Тюков, газет, кинолент,

Корягой валится в кузов

Ваш собственный корреспондент.

Шофер за баранкой снова,

Считай себя нынче ты

Счастливее М...

Удачливее В...

4.

Метели на белом свете

Степного волка лютей,

Колючий, зубастый ветер

Прохватывает до костей.

Развилки. Вешки. Кюветы.

Бензиновый едкий чад.

А зубы, как кастаньеты,

Стучат себе да стучат.

Все члены ветру открыты,

Смерзаясь мальцы нудят.

А чертовы "мессершмитты"

Гудят себе да гудят.

Шатаются, будь им пусто!

И так уж волчий уют...

То пару снарядов пустят,

То очередью польют.

Червяк, прицельная точка,

Ныряй в канаву, в овраг!

А тут еще эта бочка,

Проклятый внутренний враг!

Привычная к жутким играм,

Безжалостная в борьбе

Она через кузов тигром

Подкрадывается к тебе,

То мелкой трусцой, то рысью, -

Попробуй уйди, дружок! -

То вдруг, невзначай, по-рысьи

Метнет из угла прыжок.

Борясь со зверем ребристым,

На ловкость выбив патент,

Становится эквилибристом

Ваш собственный корреспондент.

Когда ты в неравном споре

Душой и телом ослаб,

Мелькнет, как маяк, на взгорье

Желанный армейский штаб...

5.

С гусиным крапом на теле

От каторжного пути

Мечтаешь в политотделе

Приют и уют найти.

Но ты новичок. Профан ты.

Привыкни жить не спеша.

Пока найдешь коменданта,

Примерзнет к ребрам душа.

Он тянет вино из фляжки,

В поджарку упрятав нос.

Мусолит твои бумажки,

Лениво ведет допрос.

Утрет слюнявые губы,

Пыхнет дымком и потом,

Рыгнув перегаром грубо,

Пространство проткнет перстом.

И ты, ругаясь по-русски,

Послав его в те места.

Бежишь по селу впритруску

По азимуту перста.

Уж больше не ждешь ты чуда,

Не веришь, что мир хорош.

Сто изб обойдешь, покуда

Начальство свое найдешь.

"Смирись ты, судьба тупая!

Окончен страданьям срок!" -

Ты думаешь, переступая

Заветной избы порог.

Но тут встает величавый

(Лихач, сердцеед и франт!),

Умытый, побритый, прыщавый

Начальничий адъютант.

От власти своей в восторге,

Он басом на всех орет.

Начпроды и военторги

Суют ему яства в рот.

Хоть все ордена и медали

Звенят на твоей груди,

Смирись и к прыщавой швали

Почтительно подойди.

Снеси униженья молча,

Лизни в подходящий момент.

С волками воет по-волчьи

Ваш собственный корреспондент.

Что стал, от стыда сгорая,

Ломать себя нелегко?

Привыкнешь дружок, до рая

Еще шагать далеко...

6.

Пропел я это начало

(Быль молодцу не укор!),

И вроде как полегчало

На сердце моем с тех пор,

И вроде как оборвалась

Моей жестокости нить,

Хотя бы и полагалось

Еще кой-кого казнить.

Предчувствую я заранее -

Блюстители скажут мне:

"Как смел ты о всякой дряни

Писать на святой войне?

Наместо баталий дивных,

Как смел ты, жалкая тварь,

Воздвигнуть свалку противных,

Похожих на маски харь?"

Обстрелян вопросов градом,

Отвечу я не таясь:

"Нередко с доблестью рядом

Гнездятся плесень и грязь.

Святое мы не порочим,

Но нам ли таить грехи?

А о святом, между прочим,

Писали и мы стихи.

Что в нашей жизни отлично

И дряни какой процент -

Об этом знает прилично

Ваш собственный корреспондент.

Кто песне своей заранее

Лишь доблесть дает в удел,

Тот сам расчищает дряни

Дорогу для грязных дел".

1943.

Сурков А. Избранные стихи. В 2-х томах. Т. 2. Стихотворения. Поэмы. Песни. Переводы. М., "Худож. лит." 1974.