С трудом преодолев прибой, он направил лодку туда, где ждал остров. Два дня тишины и моря. Прочь от визжащих детей, крикливых мамочек и подпитых мужиков. Прочь от семьи и проблем.
«Мы тебе не нужны...» крутилась в голове заезженная пластинка. Злость на жену не проходила. Пилит и пилит. Превратила жизнь в рутину — пашешь, пашешь и никакой благодарности. И в выходные покоя нет.
Злость стекала в воду и он отбрасывал её рывками гребков.
«Мы тебе не нужны...»
Через борт плеснула волна, промочив насквозь. Начинало штормить. Ветер срывал с гребней волн макушки и бросал в лицо.
Вёсла заработали чаще, резче.
Остров не приближался, а волны становились всё выше, плескали в лодку, тяжко ударяя в борта. Липкая, трусливая мысль: а если всё? Унесёт мимо острова, опрокинет, забьёт пеной распахнутый в крике рот, спеленает влажным одеялом и аккуратно уложит на дно?
Остров убегал от него. Волны били и били в полную воды лодку. Он чувствовал, что проигрывает, сил не хватает. Хотелось бросить вёсла и ждать развязки.
Так страшно, невероятно, невозможно, погибнуть сейчас, - под ярким солнцем, рядом с радостными криками детей, музыкой и весельем. Он представил себя, тихо колышущегося у дна и любопытную рыбку, отражаемую открытым мёртвым глазом.
Жить! В бессильной тоске он хрипло завыл, разбивая в кровь руку о банку[1]. Вместе с болью пришла злость. На море, на жену, на свою слабость.
Хрен тебе, море! Я выживу!
Он налёг на вёсла. Солнце давило как пресс. Нереальная, не укладывающаяся в мозгу своей неуместностью, борьба за жизнь, достойная кисти великих безумцев Пикассо и Дали. Он грёб, вычерпывал воду и снова грёб. В мышцах родилась острая, жгучая боль, постепенно ставшая ноющей и тяжёлой. Сбитые руки и обожжённая солнцем спина. Секунды, минуты, растянутые в вечность.
Он лежал на песке, под распахнутым, выгоревшим небом. Снились его похороны. Жена, с растерянным взглядом, осунувшееся лицо дочери. Он кричал, что всё в порядке, что шторм отпустил его, в гробу кукла, но его не слышали. Оставалось смотреть, как бьются в истерике «его девочки». Как падают тяжёлые комья земли.
Проснулся в крике. Сон.
-Смотри, - он протянул жене ладонь.
-Жук! Гадость!
Молча щёлкнул выключателем. В темноте, мягко переливаясь сине-зелёным, мерцал огонёк.
-Светлячок...
-Не всё видно на свету. Мы перестали видеть, что любим. Давай, иногда выключать свет...
1. Банка - скамейка в лодке