Солнце пробивалось сквозь неплотно прикрытые шторы, нагревая кабинет словно духовку. Как назло, именно в эту июльскую жару меняли кондиционеры, и Сергей чувствовал себя куском мяса, запекаемым к ужину. Вдобавок ко всему, с улицы доносилась навязчивая мелодия нового шлягера: "Хоп, хей! Жизнь наша в кайф! Бабла не жалей, всё будет "sveet love"!". Какая тут может быть работа?
Сергей был самым молодым важняком в управлении, и на него, естественным образом, спихивалась вся неинтересная текучка. Вот и сейчас перед ним лежала папка, содержащая анонимное письмо, справку и записку начальника. Серёга тяжело вздохнул, закрыл окно, отрезая надоевший вой очередного эстрадного Симпати, и заставил себя вчитаться в строки документов.
"... так называемая "старая гвардия" литературных работников, а именно:.."
Ниже шёл список из двадцати семи фамилий довольно известных в мире литературы людей. Писатели, поэты. Не авторы блокбастеров, не на слуху, но люди уважаемые, печатаются и находят своих читателей.
"... создали организацию, имеющую своей целью изменение нравственных устоев молодёжи, что идёт вразрез с проводимой государством политикой. Для реализации своих планов, эти господа, проживая в различных городах, организовывают так называемые "литературные семинары", где очерняют творчество известнейших людей, и исподволь внедряют в неокрепшее сознание творческой молодёжи убеждение в порочности существующих культурных и жизненных ценностей, поддерживаемых государством, чем расшатывают основы нашей демократии. Организатором, предположительно является Борис Рубацкий..."
Бред. Такую анонимку могли серьёзно проверять во времена Сталина и КГБ, ставших символами эпохи репрессий и доносов. Но сейчас?! И, тем не менее, на анонимке стояла резолюция "Проверить факты; при необходимости, возбудить уголовное дело". Прямой приказ. Что там у них, от жары "крыши" поехали, что ли? В списке люди уважаемые, пожилые. На кой чёрт им такой геморрой? "Заговор Мухоморов"!? Смешно.
К анонимке прилагались факты первичной проверки:
"Установлено, что письмо написано Амалиной Акакиевной Клевцовой, рождённой 7 июня 1952 года в Москве, проживает..., известной писательницей иронических детективов (творческий псевдоним Марья Клевцова)."
- Ого! - Сергей и сам любил почитать на сон грядущий книги этой писательницы. Правда в последнее время начал путаться в героях, ситуациях и событиях, кочующих из романа в роман. Тем не менее, человек она известный...
"...все упомянутые в письме люди знакомы между собой (ещё-бы! Пишущая братия, узкий мирок, -- подумал Сергей); проживают в указанных городах и ведут литературные семинары. Большинство сменили место жительства из центральной части на периферию в последние годы."
И что мне с этим делать? Формально отписаться не получиться. Придётся проверять. Начинать нужно, конечно, не с Рубацкого. Мэтр. Придётся начинать с периферии. Хотя... вот он, шанс сбежать от угнетающей московской жары. Факты проверять нужно? Значит нужно или ехать самому или отправлять запросы в местные отделения Управления. А зачем я буду отправлять запросы, если могу съездить туда, где в ближайшие дни будет комфортно, и устроить себе небольшой отпуск?
Компьютер послушно выдал прогноз погоды на неделю по интересующим городам, в которых на этой неделе пройдут семинары.
Всё! Решено! Лечу отдыхать от жары.
Сергей забежал в отдел литературы и выпросил более-менее приличную, небольшую рукопись, ещё не ушедшую в тираж, автор которой не станет предъявлять претензий, получил требуемое и даже небольшое любовное стихотворение в нагрузку. Всё просто -- семинары открытые и попасть на них проблемы не составит.
Дома он прочитал рукопись, чтобы иметь представление о "собственном" творчестве. Вполне приличный криминальный роман. Типа "Братка" или "Вора".
Стихов Сергей не любил и не понимал. Слюнявые они какие-то. Поэтому "своё" пришлось выучить. Нет, поэты всё-же слизняки. Ну что это за переживания?
Ты осталась во мне светлой грустью,
Тихой песней под звёздным костром,
Летом жарким, той речкой у устья,
Дятлом, что нам долбил долотом...
Я ещё вижу рыжие кудри,
Взгляд знакомый на лицах других...
И семейные все помню бури,
Но уже не так больно от них.
Я ещё, по ночам просыпаясь,
Всё пытаюсь обнять пустоту...
Я ещё иногда удивляюсь -
Как смогли подвести мы черту
Под семьёй, под любовью... под жизнью...
И как делаю что-то не то, -
Взгляд мерещится твой с укоризной...
Одеваясь, пытаюсь пальто,
Что отсутствует, дать убежавшей...
Сотню раз вспоминаю на дню, -
Половинку ведь жизни пропащей
Унесла, бросив в сумку свою.
Я ещё не способен другую,
Даже просто с желаньем обнять;
Я искать буду в жизни такую,
Чтобы вновь научится летать.
Я ещё лишь тобой измеряю
Все поступки, все мысли, дела;
Скрупулезная память сверяет,
Что об этом сказать ты б могла.
За тебя я хвалю и ругаю,
За тебя я мечтаю вдвоём...
Когда кончится это, не знаю...
Что ж, увидим... Пока поживём...
Расстался с бабой, - забудь, заведи другую. А тут сопли на кулак мотает...
Сергей даже почувствовал гордость от того, что не принадлежит к этой когорте "мягкотелых интеллигентов". С этим приятным ощущением он и уснул, отправив заявку на участие в семинаре.
Сибирь встретила благодатной прохладой. После московских тридцати семи, местные двадцать пять были просто раем. Город как город, медведи по улицам не ходят. Суеты, конечно, поменьше чем в Москве, но вполне цивилизованно.
До начала семинара было ещё несколько часов, и он с удовольствием искупался в реке, пусть и не девственно чистой, но всё-же не такой изгаженной, как привычная Рыбинка. После купания, зверски захотелось есть, и Сергей провёл целый час в уютном кафе и даже стрельнул телефончик у улыбчивой официантки. День начинался замечательно.
Небольшой конференц-зал понемногу наполнялся народом. Большинство были между собой знакомы, здоровались, что-то обсуждали. Однако, и таких как Сергей, явных новичков, можно было выделить человека три. Писатель, который ведёт семинар, тоже человек общительный, с внешностью профессора от геологии или геодезии. А может и археологии. Есть во всех этих профессиях что-то, что выделяет людей. То-ли въевшаяся привычка к походному быту без условностей, то-ли привычка бывалого человека уверенно идти по земле, то-ли бороды -- один из наиболее часто встречающихся атрибутов внешности.
Первой неожиданностью стало то, как проводился семинар. Сергей рассчитывал на лекцию с указанием ошибок и предложением вариантов, а в реальности была беседа. Они сели вокруг стола с чаем и выпечкой, неторопливо пили и высказывались. Непринуждённая, дружеская атмосфера.
Сергей понял, что это и есть семинар, лишь когда перешли к обсуждению "его" рукописи. Что же, так проще выудить то, что может быть противозаконной деятельностью. В такой атмосфере люди расслабляются и перестают контролировать свои высказывания. Он приободрился, уверенный в том, что уж ему-то похвалы обеспечены -- рукопись от профессионального писателя, готовящаяся к печати. И вдруг его стали ругать.
--
Такую книгу можно найти в любом книжном магазине, среди различных "Ментов", "Немых" и "Братков", - ну да, а чего же ещё надо? Книги печатают, народ читает,писателю денежка капает.
--
Написано гладко, но как говориться, "ни уму, ни сердцу".
--
Клевцовщина... чтиво... - упоминание известного имени в уничижительном контексте заставило Сергея насторожиться. Ага! Вот сейчас я вас! Но больше никаких провокационных высказываний не последовало. Ему просто вежливо сказали, что это посредственность, литературная подёнщина.
Сергей даже почувствовал лёгкую обиду, словно рукопись и впрямь была написана и выстрадана им самим. На этом фоне, критику стихов он воспринял даже как-то успокаивающе, что-ли. Затем слово взял Писатель.
--
Понимаете, Сергей, мы учимся ценить настоящую литературу. Писать такое, как Ваша рукопись, конечно можно, даже можно зарабатывать этим на жизнь. Я могу дать Вам контакт редактора издательства, которое с удовольствием опубликует Вашу рукопись. Но это -- не Литература. Это чтиво, которым забиты наши книжные магазины. Оно не представляет никакой литературной ценности.
Писатель ещё говорил, но Сергей его плохо слушал. Он задумался, - как же так? Получается, что мы все читаем не литературу? Как они выразились? Подёнщину?! То есть вся страна шагает не в ногу, и лишь участники семинара шагают правильно? Что-то тут не то. Нужно копать, ой, как нужно. Он снова прислушался к словам Писателя.
--
Почитайте Ренара, Джойса, Фриша, Рубацкого, Штерна. Классиков наших. И вообще, - больше читайте не того, что является бестселлерами, а классики.
В гостиницу Сергей пришёл задумчиво-злой. Неприятно, когда тебя тыкают носом, как котёнка. Хотелось ткнуть в ответ. Самое противное, что ему понравился семинар, понравились люди, понравился доброжелательный Писатель. Это только добавляло злости. Да и по делу он нисколько не продвинулся. Сергей решил применить старый испытанный приём, -- взять на "пушку". Вряд-ли интеллигентный писатель привык к общению со следователями. Вполне может сработать.
Он позвонил в местное отделение Управления.
Дверь в кабинет открылась и вошёл Писатель. Он узнал Сергея и нахмурился.
--
Здравствуйте, Сергей. К чему всё эти игры с доставкой? Могли бы просто позвонить, и я сам приехал.
--
А мы Вас пока просто пригласили... - Сергей сделал упор на "пока".
--
Садитесь.
Он делал вид что занят и с минуту перебирал бумаги. На Писателя это, похоже, не действовало. По крайней мере, нервничать он не стал. Либо не чувствует за собой ничего, либо великолепная выдержка. Сергей оторвался от бумаг и долго смотрел в глаза писателю. Этот "змеиный" взгляд он специально тренировал. Не помогло.
--
У нас есть доказательства, что Вы ведёте деятельность подрывающую морально-этическую основу нашего государства, - наконец веско сказал он.
Взгляд Писателя стал недоумевающим. Потом, он вдруг прямо-таки залился хохотом. Не истеричным хохотом нервного стресса, а искренним хохотом человека, которому рассказали замечательную историю или анекдот.
--
И в чём, если позволите спросить, заключается эта моя деятельность?
--
На своих семинарах Вы очерняете творчество известнейших людей, и исподволь внедряете в неокрепшее сознание творческой молодёжи убеждение в порочности существующих культурных и жизненных ценностей, поддерживаемых государством, чем расшатываете основы нашей демократии, - Сергей вдруг понял, какую ахинею он несёт, и ему стало стыдно. Где-то глубоко внутри. Он всё-же был профессионалом и мог разыграть любую партию.
--
Времена меняются, а методы работы Конторы остаются теми же, - со вздохом сказал Писатель, - хотя, надо признать, что Ваши предшественники работали жёстче.
Охота ломать перед ним комедию у Сергея пропала. Он только спросил:
--
Так Вы не ведёте такой подрывной работы? - фраза, хоть и прозвучала казённо, но всё-же имела извиняющийся оттенок.
--
Да нет, конечно! Подумайте сами -- зачем мне это? Я просто стараюсь привить людям хороший литературный вкус.
Повисла пауза. Писатель слегка задумался, а Сергею совсем не хотелось продолжать разговор на эту тему.
--
Хотя, знаете Сергей, а в чём-то Вы правы, - Сергей от неожиданности чуть не подпрыгнул, - неужели в анонимке правда?
--
Я, наверное, приношу вред государству. Только не конкретно нашему, а любому государству, - Сергей слушал, затаив дыхание и боясь прервать начатое признание, лишь бросил взгляд на индикатор диктофона -- идёт запись или нет?
--
Дело в том, что государству нужнее всего люди-винтики, послушные детали конструктора, из которых можно слепить нужный государству народ. Люди, которые заняты лишь процессом накопления материальных благ, не привыкшие задумываться ни о чём, кроме финансов и развлечений. Именно этому способствует так называемая "массовая литература", - отучает мыслить, - Писатель задумчиво потёр пальцем переносицу, словно поправляя очки.
--
Вот в этом я и приношу вред государству -- учу людей думать, понимать, что важно, а что нет. Но в то же время, я приношу ему пользу; -- если не будет думающих людей, то кто будет придумывать новое, извините за тавтологию, изобретать? Откуда возьмутся путешественники, исследователи, космонавты, если люди перестанут думать, фантазировать и мечтать. Вот чем я занимаюсь. И только этим, - Сергей задумался.
--
А почему-же большинство писателей с которыми Вы знакомы ведут точно-такие же семинары по всей стране? Согласитесь, - выглядит подозрительно.
--
Да? Я как-то не задумывался об этом... Могу лишь сделать предположение -- мы боимся. Да, да -- боимся. Писатель, настоящий, создающий Литературу, а не "бульварное чтиво" вымирает. Не потому, что некому и не о чем писать, а потому, что некому становится читать. Общий уровень читателей настолько снизился, что они перестают понимать хорошую книгу. Вот поэтому-то мы и ведём семинары. Для того, чтобы Литература не умерла...
Тишина стала осязаемой. Неожиданное признание Писателя выбило почву из-под ног Сергея-следователя. Остался лишь Сергей-человек, Сергей-читатель, которому было стыдно.
--
Извините меня... - он не знал что сказать.
--
Ничего. У Вас работа такая, -следить как-бы чего не вышло. Я могу идти?
--
Да, конечно. Давайте, я Вам пропуск отмечу.
--
Всего доброго, Сергей.
После возвращения в Москву, Сергей сделал несколько формальных запросов на информацию и закрыл дело. "Факты, изложенные в анонимном заявлении не подтвердились. Согласно статье Nхх, дело прекращено, в связи с отсутствием состава преступления"
Ночью ему снился музыкальный фильм "The Wall". Гигантская мясорубка перемалывала людей в фарш и лепила из них стандартные молотки. Бесконечные ряды послушных, стандартно-одинаковых, бездумных молотков. Он был одним из них и бил по торчащим из общего ровного ряда шляпкам гвоздей.
В обеденный перерыв Сергей переступил порог книжного магазина, и, обратившись к вежливой девушке-консультанту, спросил:
--
Я ищу Ренара, Джойса, Фриша, Рубацкого, Штерна. Они у Вас есть?
--
Да, только покупают редко, - в глазах девушки мелькнуло уважение, - подождите, я сейчас принесу.
Вечером он не стал включать телевизор, а, сев в кресло, открыл книгу. "Дневники" Жюля Ренара.
"Без числа. Талант -- вопрос количества." - бросилась ему в глаза первая фраза.
Мартовского семинара Писатель ждал с нетерпением. Приятно осознавать как выросли за год твои ученики. Из трёх рукописей, представленных на обсуждение ни одной плохой. Маленький, но праздник.
Войдя в зал, он с удовольствием пожимал руки, здороваясь с учениками-коллегами и вдруг упёрся взглядом в одиноко стоящую в стороне фигуру. "Контора снова пожаловала" - пронеслась в голове мысль, не предвещавшая ничего хорошего.
--
Здравствуйте, Сергей. Снова заговор раскрываете? - он подошёл к московскому гостю.
--
Нет. Вы меня извините за прошлый раз... я собственно...Вот, - мямлящий и краснеющий Сергей вытащил из сумки рукопись.
"Яд государства", значилось на титульном листе.
Важняк -- сленговое название следователя по особо важным делам.
"The Wall"(Стена) - музыкальный фильм Алана Паркера на музыку одноимённого альбома группы "PinkFloyd" ("The Wall" 1979г.)
"Заговор "Мухоморов" Ярослав Шкрыль. e-mail: [email protected]. Тел. 8-952-948-89-10