Опарыши
ГОРКИ, 6 августа. /ИТАР-ТАСС/. Президент Медведев предложил вернуть милиции прежнее название и переименовать ее в полицию.
"На мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее наименование и именовать в дальнейшем органы правопорядка полицией", - сказал глава государства на совещании по поправкам в закон "О милиции".
Еще со времен Октябрьской революции органы правопорядка в нашей стране стали именоваться милицией, тем самым подчеркивался их народный, как принято говорить, рабоче-крестьянский характер, - напомнил Медведев. - Я имею в виду, что это, по сути, дружинники в погонах". "Но нам нужны профессиональные люди, нам нужны сотрудники, которые работают эффективно, честно, слаженно", - отметил он.
"В ближайшее время - я хотел бы, чтобы это было сделано завтра, - законопроект будет представлен обществу", - сказал глава государства. Он отметил, что специально для размещения и обсуждения документа создана отдельная сетевая площадка "Законопроект 2010.ру".
В некотором царстве тридесятом
государстве жило да было некое коллективное существо, которое называлось честью
и совестью эпохи, а также руководящей и направляющей силой общества. И говорило
это существо, что оно, мол, служит народу. Ну, пока оно молодо было, оно всем
дрозда давало, и само работало, и народ работать заставляло. За что народ его не любил, но - уважал, потому как - а попробуй не зауважать силу.
Существо же говорило, что, мол, я за
социальную революцию во всемирном масштабе, а не то, чтобы только в одной
отдельно взятой стране. Так что, мол, держись, буржуазия, держись, мировой
вампир, и "ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй".
Однако, когда
оно в возраст входить начало, резкие
движения делать перестало. Всё-таки и пузцо отрастило, так что двигаться особенно
быстро не с руки стало, да и вообще не с руки стали этакие молодёжные поползновения, когда вперед, ура, а куда вперед, куда ура, неизвестно. И тогда оно стало говорить, что де а мы,
собственно, всё для народа, для его блага. И как-то так незаметно получилось,
что революция в мировом масштабе отошла на второй план, и на передний
план стало выходить личное благо каждого человека: там, полежать, пузыри сопливые из носовой
ноздри
попускать. словом, появилась любовь к мирной, можно даже сказать, пастушеской жизни.
И вот так это существо жило, жило, а там, смотришь, и старость пришла, и тогда руководящая и направляющая сила объявила себя силой народной, и стала вопрошать у народа, де а чего, мол, вы, народ, желаете? Всё, что ни захочешь, всё для тебя. А народ известно что
за публика, ему пальца в рот не клади, живо оттяпает. И так на почве преданности
народу коллективное существо однажды отдало богу душу. И осталось от него его
жирное тело. И, смотришь, и дня не прошло, и в этом жирном теле вылупились опарыши, и стали
они это жирное тело пожирать, и, пожирая, чавкать, и говорить: мало, мало, еще.
И вот так и случилось, что место коллективного члена, в смысле, народной
совести, заняли опарыши, и стали опарыши выполнять функции коллективного члена, мол, ребята, берите, сколько сможете в руках унести. Сможете унести - считайте, ваше, не сможете - тоже хорошо, пиши, пропало.
Нет, опарыша, если приодеть, он смотрится. Словом, человек как человек. Что же касается запаха, ну, воняет, ну, видно, что опарыш. Но ведь опарыш! Да за опарыша любой стрекозёл
пойдет, я уж не говорю о стрекозах, им-то и сам бог велел опарышей
за царевичей держать.
И тут, конечно, возникла проблема - с кем, с кем, известно с кем, с народом. Потому что народ глуп. Что такое народ? Это - неисторическая масса, это - тесто, из которого и всякий опарыш лепит то, что ему хочется. То есть народу-то, по большому счету, всё всё равно, он быдло, ему бы только жрать да спать, да бабу под боком иметь, и больше ему ничего не нужно, скотина, словом.
Это понятно, и здесь,
на скотском дворе, народу и место, но ведь с этой народной властью у народа появилось самомнение. Что де он - пуп земли. Что де всё для него, вот так. Словом, уважение у народа сильное к себе, мнение, что он - то и есть настоящая, действительная историческая сила, что он, можно сказать, творец истории. Вот такая со стороны народа глупость. И, конечно, с этой глупостью народной нужно что-то делать, нужно выбить это дело из народной памяти - это чувство собственной важности
и собственного самоуважения.
Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И вот прошло с тех пор,
как опарыши стали властью, дай бог памяти, не год, и не два, а, пожалуй, и
десять лет, и два десятка лет. За это время, считайте, поколение народа ушло в
сырую землю, и новое, теперь уже опарышевое поколение, пришло к сознательной
жизни, и это уже поколение, у которого ни в одной извилине нет этакого
собственного чувства достоинства, чувства самоуважения, и интересует его именно
то, что и должно интересовать народ - удовольствие, потому что
удовольствие - это на самом деле самая что ни на есть дешевая вещь на свете:забамбасил шкалик - вот тебе и счастье на
всё лицо.
И вот тогда выдвинутый опарышами для проведения их интересов ... между
прочим, мне он очень нравится: молодой и артистичный. Да иного на его
место и нельзя ставить, потому что иной вдруг да начал бы задумываться, а
это допустить никак нельзя. Именно никак нельзя допустить, чтобы кто бы то ни
было в царстве начал задумываться, потому что из мысли всё зарождается и всё
происходит. А нужно, чтобы именно ничего не происходило.. Главное - пищеварение.
А задумываться - это вредно для опарышевого здоровья. ... нда, так вот, и тогда
выдвинутый опарышами призвал к себе главного полицейского, которого до сих пор
называли главным миллиционером, и сказал... Нет, конечно, это было уже потом, а
сначала опарыши выдвинутому... А кому покажется неприятно быть выдвинутым?! Хуже, когда задвигают. Человек работает на этой должности. Например, вы - президент. Вы можете быть президентом, и можете работать президентом. Или, скажем, вы - премьер. Вы можете быть премьером, и можете работать премьером. Быть чем-то и работать чем-то - это две большие разницы. Быть чем-то - это значит быть хозяином. Работать чем-то - это значит быть слугой. Работать чем-то - это значит выполнять волю хозяина. Поэтому если вы работаете чем-то, то о чем с вами можно серьёзно говорить? -серъёзно можно говорить с вашим хозяином...
И вот, значит, работающему выдвинутым сказали, что, мол, теперь уже пора,
теперь это уже можно сделать. Теперь самое время это сделать. Но для того, чтобы
это время наступило, нужно было, чтобы всем стало очевидно, что такое есть всё это,
нужно было подсунуть это народу в самую его морду. Пришлось раскрутить всё это дело через
СМИ. А народу только дай погавкать, он всё за вас сам сделает. А как же иначе,
на то он и народ. Потому что можно взять одну сторону, и можно взять другую сторону
в работе всякой организации.
И что, всё это делалось из-за одного только слова,
ради замены всего лишь одного слова? Знаете, так и хочется сказать: ты что, дурак или притворяешься? Или и то и другое вместе?
Мало того, что дурак, но еще и притворяешься? Слово - великая сила, потому что за словом стоит понятие. И то, что произошло, говорит о том, что
не только создан, но и наступил момент, когда можно, наконец, не притворяться, можно вещи назвать своим именем,
поскольку опарыши вошли в силу. Поскольку коррупция достигла таких пределов, когда и последнему оптимисту стало ясно, кто кому служит, кто какой порядок наводит. Но самое важное во всём этом состоит в том, что коррупция - это и есть нормальная государственная жизнь, а всё остальное - это то, что Солженицын назвал туфтой, всё остальное - слова, которые не имеют под собой никакой материальной почвы. И кроме
прекрасных слов ничего другого не может быть. У опарышей появилась уверенность, что не явится
прежний большевик с маузером в руках. Его нет. Он умер. И поэтому ему
неоткуда взяться. Но важность этой переходной эпохи состоит в том, что она, как и всё на свете живущее, несет с собой своё отрицание, и уже беременна иным, но не менее опасным для опарышей, большевизмом. Ибо любая форма жизни исподволь заражена уже бациллой смерти.
Стало, наконец, очевидно, что милиция находится полностью под колпаком опарышей. Что милиция сама по себе тут совершенно не причем. И что бы ни делали, какие бы законы о милиции ни принимали, будет всё то же. Народ, как это принято у власти, кормят призраками, в которые он должен верить и которые должен принимать за реальность. Не соответствующую же призракам реальность воспринимать как призрак, как то, чего на самом деле не
существует. И наступил, наконец, для опарышей час Ч, когда у них явилась возможность это чужое, враждебное для опарышей слово "милиция" как слово, выражающее организацию, поставленную на защиту интересов народа против интересов опарышей, заменить родным, приятным, звучным словом "полиция" как
клеймо для организации, которая поставлена на защиту интересов опарышей
против интересов народа. Наконец, факт и его понятие совместились. Чтобы уже не по факту, но уже и в соответствии с понятием люди внутренних дел знали, кому служат. Так что с заменой слова
покончено с основным классовым лицемерием, длящемся вот уже два десятка лет.
17.08.10 г.