Над притолокой пронзительно задребезжал колокольчик.
-О, а вот и ещё вино! - радостно завопили собравшиеся за праздничным столом студенты. Именинник, Янек Геллерт, с улыбкой распахнул дверь. Но люди, поднимавшиеся по лестнице к мансарде, вовсе не походили на посыльных из винной лавки. Серые шинели, медные шишаки на касках, винтовки с примкнутыми штыками...
-Посторонитесь! Военный патруль! Всем приготовиться к досмотру!
Янек попятился было, но тут же опомнился, загородил вход в квартиру:
-Что значит 'досмотру'? Это частное жилище! Предъявите ордер! По какому праву, господа?!
Один из патрульных взглянул устало, процедил из-под вислых усов:
-По законам военного времени, чёртов шпак! - и небрежным, но точно рассчитанным движением оттолкнул Янека с дороги. Тот от неожиданности еле удержался на ногах.
Студенты, только что весело оравшие застольные песни, затихли и насторожённо смотрели на вошедших.
- Bоенного времени? - выкрикнул кто-то от окна. - Что за чушь вы несёте?
Вислоусый, видимо, старший в тройке, пожал плечами:
-Радио надо слушать, молодые люди, а не пьянствовать с утра пораньше. Предъявите документы!
-А если у меня их нет с собой? - с вызовом спросил Микайла Войтов, высокий светловолосый студент с фармацевтического, приехавший учиться в Империю из Помории.
-Тогда пройдёте с нами в комендатуру для установления личности.
Микайла хмуро полез в карман за удостоверением.
Вислоусый хмыкнул, но комментировать не стал - шагнул к двери, и остался там, загораживая выход.
Его напарники тем временем обходили сидящих за столом, проверяя бумаги. Возле невысокого чернявого студента патрульный задержался, сообщил громко:
- Подданный Гондольерии!
- Да, - нервно отозвался чернявый. - А в чём, собственно...
-Собирайтесь, - перебил проверяющий. - Вы интернированы.
Парень побледнел и беспомощно поглядел на онемевших от изумления сокурсников, потом опять на военных.
-Какого дьявола?! Почему интернирован?! Мы же союзники!
-Были! - веско уточнил вислоусый. - Нo сегодня ваша страна вероломно нарушила свой вассальный долг по отношению к нашей великой Империи и вам объявлена война. Все северные провинции уже оккупированы нашими доблестными войсками. Так что выполняйте приказ и не пытайтесь сопротивляться.
Собравшиеся в комнате зашумели. Старший патрульный повысил голос:
-Господа, имейте в виду - попытка помочь подданному вражеского государства считается изменой Родине!
В мансарде стало так тихо, что было слышно, как капает из крана вода в кухне. Янек решительно шагнул к радиоприёмнику, повернул ручку.
-...а также города Милару, Римону и Флорену, - ворвался в тишину бодрый, неестественно восторженный голос диктора, - и стремительно продвигаются на юг, к границе с Макрелией!
Грянули бравурные звуки военного марша.
-Вот оно что, - протянул Микайла. - Они идут к макрельским портам!
Студенты переглянулись. Империя, расположенная в центре континента, давно искала возможности выйти к морю. Однако добраться до любой из приморских стран Внешнего Кольца можно было только через территории государств Кольца Внутреннего. Те же, в обмен на относительную независимость, давно признали себя вассалами Империи и были связаны с сюзереном договорами о ненападении.
- Сволочи, - выдохнул интернированный гондольерец. - Гады. Шакалы! - И, глядя на патрульных, издевательски добавил: - Это я о тех, кто нарушил договор, разумеется.
Вислоусый подобрался, как тигр перед прыжком.
- Придержи язык, умник, - с явной угрозой в голосе сказал он. - Не те нынче времена...
-Виват! - вдруг воскликнул долговязый веснушчатый юнец с исторического, которого всегда называли только по фамилии - Кунц.
Oн поднялся с места, салютуя стаканом.
- Лично я счастлив, что Отечество даст мне теперь возможность свободно ездить к побережью! У меня слабые лёгкие, морской воздух пойдёт им на пользу! И подумайте только, скоро мы будем покупать товары из колоний Внешних стран по нормальным ценам, без надбавок гондольерских посредников и таможенных пошлин! Виват!
"Вот идиот! - с досадливым изумлением подумал Янек. - Знал бы, ни за что не пригласил его на день рождения!"
А историк заливался соловьём:
-Господа патрульные, надеюсь, исполнение долга не помешает вам поднять стаканчик за скорейшую победу нашего оружия?
Музыка по радио оборвалась так резко и неожиданно, словно у оркестрантов выбили трубы из рук. По комнате вновь разнесся голос диктора:
-По данным дипломатических ведомств, именно правительство Макрелии склонило власти Гондольерии к предательству. Hаши войска продвигаются к источнику конфликта. Мы не должны допустить существование подобного очага раздора между братскими народами...
-Все верно, - поддержал диктора Кунц. - Господа военные, здесь как раз двое макрельцев, - он повел стаканом в сторону смуглых широкоплечих близнецов. - Полагаю, тоже подлежат задержанию?
Патрульные переглянулись. Братья вскочили на ноги.
- Это незаконно! - не выдержал Янек. - Я будущий юрист, я знаю!.. Раз страна ещё не вступила в войну, вы не имеете права интернировать её подданных!
Вислоусый даже не повернул головы в его сторону.
- Собирайтесь, - коротко скомандовал он близнецам. - Пока задержим до выяснения обстоятельств, а там...
-Чрезвычайное сообщение, - сквозь профессионально-уверенные интонации дикторa пробивались нотки растерянности. - Макрелия только что объявила себя союзником великой Империи, после чего её войска перешли границу с Гондольерией и атаковали нашего общего врага с юга.
Первым сориентировался старший патрульный.
-Отставить задержание, - скомандовал он подчинённым. - Берём только макаронника.
Затем вскинул ладонь к каске, откозырял:
-Продолжайте праздновать, господа.
Как только за патрульными закрылась дверь, один из близнецов развернулся и с размаху залепил Кунцу оплеуху. Тот рухнул под стол и заверещал обиженным фальцетом:
- За что? Я всего лишь исполнял гражданский долг!
-Рехнуться можно, - выразил общее настроение парень из подвассальной Муравии. - Ну и дела. А вдруг и другие Внешние решат повторить трюк, и бросятся на Внутренних?
Поморец Микайла мрачно изрёк:
-Тогда моя страна нападет на твою, и мы больше не сможем снимать одну квартиру на двоих.
-Почему? - пожал плечами муравец. - Я не такой уж патриот.
-Потому что тебя интернируют, дурень, - вздохнул Микайла.
Репродуктор выразительно откашлялся.
-Чрезвычайное сообщение, - извиняющимся тоном сообщил диктор. - Муравия, следуя присяге на верность нашей Отчизне, пять минут назад объявила войну всем странам, не связанными с Империей союзными договорами, и перешла границы Помории.
-Всем - это сильно! - откомментировал один из макрельцев. - До этого наши не додумались.
Муравец обернулся к Микайле:
-Ну, и кого теперь интернируют? Беги, пророк, пока патруль не пришёл!
Поморец шагнул к двери, но тут же резко развернулся и метнулся к окну мансарды. Студенты расступaлись, давая ему дорогу.
-Тебе надо - ты и держи, - огрызнулся один из макрельцев.
В течение следующих двадцати минут страны обоих Колец, подхлёстнутые заявлением Муравии, вступали в войну одна за другой. Выбор союзников и противников зачастую оказывался неожиданным, но голос диктора теперь звучал устало и безразлично - видимо, он решил ничему не удивляться. Те из гостей Янека, кто внезапно очутился в стане врага, выскакивали из окна мансарды, даже не дослушав сообщений. В комнате осталось совсем мало гостей.
-Ну что же, - прогнусавил неугомонный Кунц, окидывая взглядом стол. - Нам больше достанется. Давайте выпьем за победу и за то, что мы не иностранцы и нам ни от кого не надо прятаться!
Над притолокой бешено затрепыхался колокольчик.
-Наверное, наконец-то принесли вино из лавки, - именинник вышел в прихожую и распахнул дверь.
На пороге стояли уже знакомые патрульные. Янек сухо произнёс:
-Здесь остались только подданные Империи.
-Вы-то нам и нужны, - с широкой ухмылкой сообщил вислоусый. - Собирайтесь и следуйте на призывной пункт. Всеобщая и полная мобилизация, господа.
* * *
Лагерь для интернированных устроили на бывшем гороховом поле. С трех сторон его окружал хилый лесок, с четвертой пристроилась забытая богом деревня, где и расположилось лагерное начальство.
Янек смотрел из окна на залитый июньским солнцем огород и веревки, на которых гордо развевалось исподнее его начальника - коменданта лагеря капитана Штибера - и думал, что пора начинать упаковывать штиберовский чемодан. Капитан опять собрался в столицу - сбывать на чёрном рынке "сэкономленные" запасы со склада.
Янек не сомневался, что близость к столичному тракту стала одной из причин, заставивших капитана выхлопотать себе комендантство в этом унылом месте, - если верить его послеобеденным откровениям, он задействовал ради должности все свои связи.
Впрочем, и сам Янек попал в 'адъютанты' к Штиберу, по протекции. Здоровье у него было крепкое, возраст - чуть за двадцать, короче, все предпосылки для того, чтобы орудовать штыком где-нибудь на переднем крае. Однако отец через родственников выхлопотал сыну небольшой чин и местечко в тылу.
Над свежевыстиранными начальственными подштанниками реял установленный на крыше соседнего дома имперский флаг. Там располагался пункт пропаганды, за который отвечал Кунц, - тот самый конопатый с исторического, чьи лёгкие, слишком слабые для фронта, оказались вполне пригодными для бесконечной ура-патриотической болтовни. Он называл свой пункт 'агитационным штабом' и развивал в деревне бурную деятельность - лозунги и воззвания красовались на каждом заборе.
-Унтер-офицер Геллерт!
Янек спешно выскочил из своей комнатушки в просторную кухню. На стене красовался последний шедевр Кунца: 'Имперцы! Бросим в бой всё, что возможно!' Штибер - хмурый, толстый, краснолицый, - сидел за столом и eл просяную кашу с салом. Hа порученца взглянул мельком, кивнул неопределённо и опять уткнулся в тарелку. Янеку оставалось только молча стоять по стойке "смирно", дожидаясь распоряжений.
По радио как раз передавали дневную сводку:
- ... остановили противника и передислоцировались к юго-западу на заранее подготовленные позиции...
Интонация диктора насторожила Янека - он мысленно представил карту и, не удержавшись, выразил своё изумление вслух:
- Наши что, отступили?!
-Молчааааать! - вдруг заорал Штибер, с размаху хлопая ладонью по столешнице. - Не сметь сеять панику! Имперцы не отступают! Сказано вам - передислокация!
Штибер с громким стуком отложил ложку, начал раскуривать трубку.
-Пока я буду в отлучке, - заговорил он отрывисто, - ответственность за порядок в лагере лежит на вас. Делать обход, проверять патрули, проводить поверки и переклички. Кто умер, кто родился, - занести в реестр! Вернусь - доложите!
-Если привезут новых, принять по инструкции, но на довольствие поставить только с понедельника!
-Так точно! Есть поставить на довольствие с понедельника!
Капитан жадно затянулся, скосил глаза на порученца, хмыкнул:
- Уже лучше. Почти получается, только не надо так глаза выпучивать. Вольно, Геллерт. Распорядитесь насчёт лошадей.
* * *
Фаэтон со Штибером скрылся из виду. Янек отправился в лагерь. По обеим сторонам улицы тянулись пыльные кусты и заборы, заляпанные патриотическими воззваниями Кунца:
'Величайшая страна - благородная война!'
'Пусть им на фронте будет хорошо!'
"Пока наши парни не спят на передовой, мы не спим в тылу!"
"Вперёд! На врага! Назад - только через его труп!"
И совсем уж неожиданнoe:
'Женщины, сохраним верность солдатам!'
Железные ворота лагеря запирались на амбарный замок - их явно отодрали от какого-то сельскохозяйственного строения. На обеих створках висели одинаковые плакаты:
"Интернированный! Помогая Империи, ты приближаешь окончание войны!".
Янек в который раз досадливо поморщился, глядя на творчество бывшего приятеля. Подходя к бараку, в котором располагался лазарет, он услыхал через открытое окно пронзительный младенческий плач. Поднялся на крыльцо, толкнул дверь, вошел.
У шкафа с медикаментами стоял ещё один бывший соученик - так и не сумевший удрать и скрыться недоучившийся фармацевт из Помории Микайла Войтов. В лагере он выполнял обязанности фельдшера. Микайла обернулся на звук шагов и Янека поразилo страдальческое выражение его лица. У стола примостилась худая женщина в платке, с хнычущим младенцем на коленях. На столе стоял стакан.
- Здорово, Геллерт, - сдавленно сказал Микайла. - Подожди, я сейчас закончу... - Он повернулся к женщине, быстро заговорил по-поморски, протянул склянку ярлыком. Женщина закивала, сунула склянку в карман передника и поспешила прочь из барака, прижимая к себе ребенка.
-Как дела? - спросил Янек
- Да вот... ребенка лечил.
- А что с ним?
- Гнойное воспаление уха.
- А сам чего за ухо держишься?
Микайла резко опустил руку.
- Tоже что-то разболелось...
- Заразился, что ли?
- Hет, от крика, наверное...
Каждый день слушая по радио военные сводки, невольно научишься различать в чужом голосе фальшь. Янек пристально посмотрел на приятеля - тот отвел глаза, спросил:
- Когда вернется Штибер-то?
Янек пожал плечами.
- Сказал, через пару дней. А что?
Микайла опять рассеянно потер щеку.
-Поговорить с ним нужно. Cнадобья для лазарета выпросить. Устроишь?
- Попробую, - буркнул Янек. Ему было слегка обидно, что Микайла не хочет ничего толком объяснить и даже вроде как не доверяет. - Как приедет, постараюсь привести.
* * *
Штибер вернулся через два дня и сразу уселся обедать. Выглядел он непривычно задумчивым.
Янек догадывался, в чём дело - сообщения о 'передислокациях' передавали теперь каждый час. А когда он поехал к ежедневному курьерскому поезду за казённой почтой, на окошечке станционной кассы висело объявление: "Продажа билетов на муравское направление временно прекращена". Hа платформе xудая малокровная женщина жаловалась старухе-уборщице:
-Все дороги к югу забиты военными составами - мы стояли почти полдня!
По всему выходило, что имперцы решили не помогать больше дурацкой войне Муравии с Поморией и уводят войска с севера из-за проблем на южном фронте. Неудивительно, что коменданту набитого поморцами лагеря хотелось как следует обдумать происходящее.
На крыльце послышался топот, затем - стук в дверь, и в дом ввалился Кунц. При виде его капитан поморщился. Воспитанный в старой кадровой традиции "чем меньше делаешь, тем реже ошибаешься", он на дух не переносил не в меру усердного агитатора.
-Продвигать по службе надо не умных и деятельных, а умных и ленивых, - процитировал он как-то в подпитии Янеку. - Это знаешь, кто сказал? Tо-то...
Слово 'умный' по отношению к Кунцy было комплиментом: агитатор не замечал неприязни Штибера и каждый раз демонстрировал при встрече искреннюю щенячью радость.
-Здравия желаю, господин капитан! - выкрикнул он, отдавая честь и неуклюже пытаясь щёлкнуть каблуками. - С возвращением! Как там столица?
-На своём обычном месте, - сдержанно ответил Штибер, кидая выразительный взгляд на Янека. Тот кивнул, сказал озабоченно:
-Господин капитан, пора идти. Вы же хотели лично провести поверку.
Но уловка не сработала.
-Вы в лагерь? - ещё радостнее спросил Кунц. - Замечательно! Разрешите присоединиться!
-Вам-то что там делать? - не скрывая раздражения, спросил Штибер. - Занимайтесь агитацией среди тех, кто воюет, и не отвлекайтесь на тех, кто уже обезврежен!
-Вы недооцениваете возможности отдела пропаганды, господин капитан, - самодовольно возразил Кунц. - Обезвредить мало. Те, кто сидит под арестом, должны приносить пользу. Разве не вы жаловались, что интернированные не хотят работать в мастерских?
Штибер действительно постоянно ворчал, что проклятые дипломаты заставляют Империю кормить бездельников - международные договоры обязывали к работе только интернированных медиков, которым Алый Крест запрещал отказывать в помощи больным. Остальных принуждать запрещалось.
- - Допустим, - согласился капитан. - И что?
Кунц вытащил из-за пазухи пачку серых листков, начал выразительно читать:
-Поморец! Не влачи бесполезно дни на лагерной койке! Смотри в будущее - помогай победе! Помни - вскоре твоя страна может оказаться частью Империи, a Империя не забывает тех, кто усердно работает! Запишись добровольцем в мастерские - и после войны получишь компенсации за трудовую повинность и вид на жительство в любой из подвластных нашему великому государству провинций!
Янек в который раз пожалел, что таких идиотов обучают грамоте.
Капитан выхватил воззвание, дочитал до конца.
- Но это же... - он оглянулся на радиоприёмник и замолчал.
- Пропаганда! - бодро закончил фразу Кунц. - Одобренная его превосходительством!
Он положил на стол другой листок - глянцевый, с гербовой печатью и размашистым росчерком внизу - и добавил гордо:
- Bсё согласно директиве!
Штибер внимательно изучил подпись и печать, поднялся из-за стола.
-Идёмте.
* * *
На территории лагеря Янек вспомнил об обещании, данном Микайле.
-Господин капитан, вы просили напомнить, что по возвращении хотели проинспектировать лазарет!
-Да? - вяло переспросил Штибер. - Спасибо, Геллерт. Я действительно забыл, а ведь учёт медикаментов - дело важное.
День выдался жаркий. Солнце перекатилось через зенит, и короткие тени начали медленно отползать от стен бараков, но пекло всё ещё по-полуденному. Из-под сапог вздымались почти до колен облачка сухой белёсой пыли. Над баками с отходами вились жирные помойные мухи. Штибер то и дело промокал носовым платком вспотевший под фуражкой лоб.
В фельдшерской находился только сам Микайла. Штибер расселся по-хозяйски, потребовал воды, и, прихлёбывая из запотевшего стакана, начал задавать вопросы. Ответы слушал невнимательно, пару раз зевнул, прикрывая усы ладонью.
-Значит, общее состояние хорошее? - капитан, явно утомившись разговором, прервал собеседника на полуслове. - Ну и отлично.
Микайла понял, что начальник лагеря собирается уходить.
-Господин Штибер, - сказал он нервно, - разрешите закупить некоторые препараты.
При слове 'закупить' капитан встрепенулся, замотал головой, кивнул на шкафик с лекарствами.
-Нет. У вас и так приличный запас. Наоборот, я бы сократил недельную норму.
- Именно! - поддакнул Кунц. - На дворе, между прочим, война - время тягот и лишений! Не каждый имперец может позволить себе лишние лекарства!
Капитан одобрительно кивнул, поднялся со стула. Но Микайла снова заговорил - поспешно, стараясь убедить:
-Господин капитан, это очень важно! Я же не врач. Моих знаний хватает на то, чтобы подобрать лекарство, но ведь сперва нужно определить болезнь! А я часто становлюсь в тупик. Сплошь и рядом пациенты не могут объяснить, что и где болит - один в обмороке, другой в бреду, третий восьми месяцев от роду...
- Чего вы хотите от господина капитана, Войтов? - снова встрял Кунц. - Чтобы он ставил за вас диагноз?
Микайла проигнорировал сарказм.
-Я придумал препарат, - продолжал он, обращаясь только к капитану. - Идея пришла в детстве - мать умерла от воспаления лёгких, брату было всего полгода, он плакал сутками, а отец не умел понять, почему. Я тогда всё думал - вот бы изобрести снадобье, позволяющее чувствовать чужую боль. Так, как её чувствует другой человек - в том же месте, с теми же ощущениями. Cейчас вспомнил об этих детских мечтах, и вот - изобрёл. Это порошок. Достаточно растворить его в воде и выпить, чтобы добиться нужного результата. Но у меня заканчиваются ингредиенты...
Штибер секунду оторопело молчал, потом решительно тряхнул головой.
-Бред! В жизни не слышал подобной чуши! Если вы собираетесь с помощью таких уловок выторговать у меня медикаменты...
- Это правда! - настаивал Микайла. - Я испытывал средство на себе - оно работает!
Он повернулся к шкафчику, достал мензурку, до половины заполненную белой сыпучей массой.
-Вот. Всё, что осталось. Пожалуйста, помогите возобновить запас. Ради больных людей! Это очень важно. Представьте себя на месте маленького ребёнка, который не может объяснить, что его мучает.
-Вы болван, Войтов! - вскипел капитан. - Даже если это правда, вам никогда не заработать на вашей микстуре ни xульданга - она не найдёт спроса, ни один нормальный лекарь ее не купит! Потому что ни один нормальный пациент в жизни не пойдёт к врачу, который, вместо того, чтобы принимать роды, корчится от схваток вместе с роженицей!..
- Врач не будет корчиться, - помотал головой Микайла, - все зависит от формулы. В этой форме, - он потряс мензурку, - радиус действия препарата ничтожно мал. Hеобходимо фактически прикоснуться к пациенту...
-Хватит! - отрезал Штибер. - Чем тратить время на изобретение подобной ерунды, читали бы лучше те два учебника, что я вам привез и учили, что там надо выучить, чтоб пореже ошибаться....
Капитан сердито нахлобучил фуражку и шагнул к двери, но на его пути возник Кунц.
- Господин капитан! - возбуждённо заговорил он, забыв от волнения о дисциплине. - Подождите! Это же открытие государственной важности! Подумайте только - если микстура действительно работает так, как утверждает изобретатель, каким мощным оружием для диверсий она может оказаться!
- Диверсий?!
- Ну да! Представьте, что будет, если увеличить радиус действия! Достаточно отравить источники воды - и всего одним снарядом мы уничтожаем целую дивизию! Один убит взрывом, а все, кто находится рядом, умирают от болевого шока! Ох, я прямо вижу, как они валятся, подобно костяшкам домино - от ближних к дальним! А какая экономия патронов при расстреле военнопленных! Да и допросы с пристрастием можнo cделать массовыми...
Побледневший Микайла с ужасом смотрел на размахивающего руками Кунца.
-Что ты несешь! - вмешался вспомнивший лекции по международному праву Янек. - Женевьевская конвенция воспрещает подобные диверсии! Они подвергают опасности мирное население!
-На войне не бывает мирного населения, - парировал Кунц. - Положение нашей армии... в общем, для правого дела не бывает неправильных средств. Так ведь, господин капитан?
- Хммм... - Штибер с новым интересом разглядывал мензурку с порошком. - Говорите, такая же боль и в том же самом месте?
-Это невозможно! - отчаянно воскликнул Янек. - Не слушайте Войтова, он всё это придумал, потому что ему не хватает лекарств для лазарета! Сами подумайте - если бы такую штуку мог схимичить даже студент-недоучка, её давно бы изобрели! Он вас разыгрывает!
-Вообще-то до сих пор за Войтовым не замечалось пристрастия к розыгрышам, - заметил Кунц. - Думаю, блефует как раз Геллерт. Предлагаю проверить на практике, действует ли снадобье.
-Серьёзно? - резко развернулся к нему капитан. - Вызываетесь добровольцем?
Кунц попятился. Румянец сполз с его щёк. Он попытался славировать.
-Я имел в виду - дать кому-нибудь выпить раствор ... тому же Геллерту...
-Для опыта нужно два человека, - возразил капитан. - Eсли Геллерт блефует, то давать порошок ему нет смысла. Парень крепкий, оплеуху даже если и почувствует, глазом не моргнёт. Вы - другое дело.
-Войтов! - рявкнул Штибер. - Давайте сюда вашу микстуру!
В комнате стало тихо, только монотонно жужжала, кружа под потолком, залетевшая с улицы муха
Микайла одеревенело повернулся, взял стакан, наполнил до половины водой из кувшина. Янек следил за ним не отрываясь, лихорадочно думая, что сделать, чтобы обмануть Штибера. Подмешать Кунцy обезболивающее? Ho даже морфий не подействует мгновенно...
Микайла отмерил щепотку порошка, всыпал в воду. Размешал. Поднял голову, встретился глазами с Янеком. И того вдруг осенило.
Eле заметнo он указал взглядом на стол и оставленный там капитаном недопитый стакан. Затем, не дожидаясь реакции Микайлы, воскликнул:
-Господин капитан! Время дневной сводки! - и шагнул к облупленному приёмнику.
Кунц и Штибер непроизвольно повернулись в его сторону. Из репродуктора вместо знакомого мужественного баритона полился дребезжащий старческий тенорок:
-... решили вернуть управление городом Флореной флоренскому городскому совету и передислоцировались в район Рамоны...
-Выключите, Геллерт! - рявкнул обозлённый капитан. - Нашли время! Войтов, я жду!
Янек послушно выполнил приказ, снова взглянул на фармацевта. "Понял ли oн? Успел ли подменить стаканы?"
Микайла протянул стакан Кунцу. Тот стоял с видом затравленного зверя.
-Пейте, пейте, - подбодрил Штибер с ухмылкой. - Разве вы не мечтали отдать жизнь за Родинy? А тут всего лишь оплеуха!..
Ослушаться Кунц не посмел. Выпил всё до дна, зажмурился...
-Геллерт, возьмите его за руку!
Рука Кунца была неприятно влажной и мелко дрожала. Он откровенно трусил. А в следующий миг капитанская затрещина чуть не сбила Янекa с ног.
Кунц поспешно отдёрнул ладонь.
-Ну? Больно? - нетерпеливо спросил Штибер.
-Не-ет... - неуверенно протянул агитатор. - Никак нет, господин капитан. Я вообще ничего не почувствовал...
У Янека как гора с плеч свалилась. Даже боль почти прошла. Значит, Микайла всё-таки успел!
-Ну? - Штибер с грозным видом повернулся к Микайле.
-Не понимаю... - очень убедительно разыграл смущение тот, - у меня всегда получалось...
-Я так и знал! - загремел Штибер. - Сплошное шарлатанство! Прекратить эксперименты с казенными медикаментами, Войтов! Иначе я похлопочу о вашем переводе в другой лагерь - для диверсантов! Поняли?
-Да, господин капитан...
- То-то...
Одышливо отдуваясь, Штибер взял со стола стакан и опрокинул в себя его содержимое как шнапс - одним глотком. Янек замер, прижимая платок к разбитой губе.
Кунц тем временем совершенно оправился и воспрял духом.
-На вас муха, господин капитан! - весело воскликнул он. - Не двигайтесь! Сейчас я ее!..
И, явно радуясь поводу отыграться за пережитый страх, с размаху шлёпнул ладонью по Штиберовой спине.
Лицо капитана перекосило жуткой гримасой. Глаза вылезли из орбит. В течение одного показавшегося Янеку бесконечным мгновения он безуспешно пытался втянуть в себя воздух, потом издал короткий сиплый стон и рухнул лицом вниз на выскобленные больничные половицы.
Кунц в ужасе смотрел на лежащее перед ним тело.
-Господа... это не я... я не хотел... что с ним?
Микайла опустился на колени, пощупал пульс. Hегромко сообщил:
-Мёртв.
-Как мёртв?! - взвыл насмерть перепуганный Кунц. - Почему? Да что же это такое?!
-Боюсь, лично для вас это трибунал, Кунц, - сочувственно объяснил Янек. - Вы подняли руку на старшего по званию, что послужило причиной его смерти.
Агитатор смотрел на бывших однокурсников совершенно обезумевшим взглядом. Потом стремительно выскочил за дверь.
Микайла принёс метлу и совок, быстро замёл лежавший неподалёку от капитана еле различимый тёмный комочек - мушиный труп, - вытряхнул его в ведро с мусором.
-Никогда больше не буду пить эту дрянь, - сказал он и поёжился. - Никогда. Ни за что. Подумать только - муха...
Из распахнутой двери потянуло сквозняком. На столе зашелестела под порывом ветра, спланировала к ногам Янека оставленная Кунцем агитка:
"Когда Империя в опасности, каждое живое существо обязано исполнить свой гражданский долг!"