Суетнов Александр Иванович. Холодная луна на берегу озера

Суетнов Александр Иванович : другие произведения.

Холодная луна на берегу озера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Суетнов Александр Иванович (liberkorn@yandex.rru) Размещен: 05/09/2009, изменен: 05/09/2009. 243k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: Итоговый сборник (сейчас автор пишет прозу). Разделы: Сказки и стилизации, Социумы,Песни, поэмы

Ольге, Любе и Льву.

Я, наверное, скоро умру,

Как горбуша - добравшись до сути.

Вы, живые, не обессудьте,

Ешьте меченую икру.

И не надо ни залпов, ни риз,

И не надо минуты молчания.

Вы живым меня - не замечали,

Я прожил очень частную жизнь.

-----------------------

Пара слов от поэта

С годами тупеешь. Как эмоционально, так и интеллектуально. Наглости меньше. Креативности тоже. Для меня это очевидно. Больше пишешь прозы. К виршам относишься устало - иронично. Проехало! Отписался, то бишь отрефлексировал. Но старые свои стихо - творения ценю. Вот, собрал кое-что к юбилею. Попытался отметить каждый год, лет с 18. Слава богу, эмоции еще остались. Послабее, конечно, чем раньше, но все же...

Я не Сенека, даже не Коперник!

От горя - плачу, от грехов - шалею.

Как написала Щепкина-Куперник:

Мне страшно. Замечаю, что тупею.

Принцип отбора прост - отпечатал только то, что мне нравится или связано с чем-то очень больным и приятным. В уже почти прошедшей жизни стихосложение было для меня моральной отдушиной, способом самоочищения. Только в стихах я был абсолютно искренен, даже когда фантазировал. То ли самое страшное, то ли самое приятное, что все, о чем я писал не постфактум - сбылось. В этом смысле они были пророческими. Для меня. В сущности все мои стихи это отрефлексированная биография + фантазии + размышлизмы. Либо сказки, либо социумы, либо нытье откровенное, чуть приукрашенное.

Стихи становятся судьбой,

Реальностью, судьба стихами

Расплачивается - собой

Не властная.

Стихи предсказывают боль,

Боль откликается стихами.

И в этой перекличке роль

Твоя - неясная.

Это футурологически - экстрасенсорное свойство собственных стихов я отметил давно, проверив на практике. У прозы таких свойств нет.

В общем, я благодарен Эрато, Евтерпе и Мельпомене, за то, что они скрасили мою юность. Жалко только, что женщины мои любили не меня, а этих муз во мне. Бывает!

Стихи - на уровне нытья,

Судьба на уровне запоя,

Незавершенная статья,

Но это долгая история.

Слабеет тело, тонус пал!

А все пристрастье к алкоголю.

Бросай стихи, сбеги в астрал -

-На свете счастья нет, но есть покой и Оля...

Еще я благодарен Володьке Линькову. Он пропел в КСП десяток моих текстов - их запомнили. Тогда. Только он заметил, что почти все мои вирши сложены на собственную мелодию, мелодичны...

Но больше всего я благодарен мистическому в моей судьбе имени "Ольга":

Налил стакан горькой,

Потом еще столько.

Течет река Волга -

А мне нужна Ольга!

Маловероятно, что они придутся по душе поколению next. Но, надеюсь, мои ровесники ностальгически вздохнут.

Александр (Корнет)

Из "СКАЗОК" и "БЕМБИ"

1979-1981

УТЕ

-1-

Все случилось за минуту,

что тянулось много лет -

Снова осень, снова Ута

вся укутанная в плед.

Жизнь прошла легко и смутно,

поманила - и привет.

Беззащитно смотрит Ута

и ни звука мне в ответ.

Мне до дрожи неуютно -

счастья не было и нет. -

Только губы нежной Уты

да гранитный постамент.

-2-

А у графа взгляд убийцы,

но приходится терпеть.

Окольцована как птица,

не подняться, не взлететь.

После пира он дуреет,

тушей падает в кровать.

Но, как мало он имеет!

Этот взгляд ему не взять.

Ты рукой прикрыла шею

от настырных жирных губ.-

Где то плачет Лорелея -

в замке вой военных труб.

-3-

Я жил достаточно беспутно,

но до сих пор меня корят -

беспомощные губы Уты

и беззащитно-влажный взгляд.

Судьба накручивала путы

мне приплетая все подряд,

а нужно было только Уту

и слишком много лет назад.

Зачем теперь, шуту и плуту

и в лживейшем из всех веков,

искать пленительную Уту

в чаду сомнительных стихов?

***

...Мое единое Отечество -

моя пустынная душа!

В дешевом бистро под Парижем

скучая читает "Монд",

чудак с шевелюрой рыжей,

месье Константин Бальмонт.

Уже не пророк, не мессия,

он думает лишь о том,

что помнят его в России,

как помнит Россию он.

Как скована болью речь его!

Зачем он сюда спешил?

И манит его Отечество,

и мало ему души....

***

Девятнадцатый век! XIX век!

Время только еще начинает разбег.

И имперский гранит над холодной Невой

не вступает еще в свой единственный бой.

И не стерся еще золотой позумент,

не звучит бранной кличкою "интеллигент",

еще медью бряцают казенные барды

и летят в Мариинку кавалергарды.

И Распутин блажной задирает подол,

входит в моду рэгтайм и английский футбол.

И флиртуют в лицейском саду юнкера,

и Ходынка заполнена людом с утра.

Ускоряет разбег девятнадцатый век.

Сатанеет, звереет лесной человек.

И летит динамит в молодого царя...

Так кончается век. И восходит заря!

__________________________________

Падают загадочные дни

чередою непробудных будней

и вещей закрашивают суть.

Тяжело решение, а путь

лёгок, как бы не был безрассуден.

Ничего. Дойду когда-нибудь!

***

И снова ни любви, ни дома.

Тщета, хмельное забытьё.

Как на рублевскую икону

смотрю в пространное окно

и отражение моё

становится так незнакомо.

Россия листьев и дождей!

Как туго сердце спеленала!

Но чем абсурдней - тем больней

любовь к тебе. Я жду финала.

И пелена, и пелена,

и пелена, как покрывало.

И двадцать лет, как девять дней

езды с Казанского вокзала.

Я оглядел её внимательно,

к жене, как к данности, прикован.

Она была очаровательна,

а я во всем разочарован.

И положась на волю случая

я с ней беседовал о разном.

Ах, мне давно уже наскучила

любовь и все, что с нею связано.

Мы говорили о политике

и осуждали современность.

А я давно вне всякой критики -

ведь рабство - это просто бедность.

Я был не очень озабочен,

не нарывался на скандал.

Она достаточно утонченна,

а я от этого устал.

____________________________

Ты водой меня, не водкой напои.

На коленях твоих волосы мои -

разметались, разлетелись и лежат.

И все так же, как и год тому назад.

И раскинутые белые овалы,

сожаления, что времени так мало,

и темнеет островок на узком лоне

набухающий под дерзкою ладонью.

Не водой меня, но водкой напои,

спой романс о неприкаянной любви,

как удавкой вокруг шеи обвилась

наша странная, запутанная связь...

____________________________

-Мадам, давно песни пропеты,

Расставлены точки над i,

-Месье, я еще не раздета?

Отнюдь не готова к любви!

-Мадам, продолжайте стесняться,

Я вашу стыдливость ценю!

Нам райские кущи приснятся,

Когда мы окажемся ню.

О, бьен, вот теперь все отлично!

Нам тело за душу награда.

- Мне это еще непривычно,

Но я, тем не менее, рада.

-Скорее, мадам, ибо время пройдет,

А вы рождены для любви!

Ваш нежный, кармином подкрашенный рот,

Как роза в бокале Шабли.

Мы кончим, мадам, и поедем на бал

В шикарном авто, но пока...

На бархате черном прелестный овал

И дряблая плоть старика.

Как в компаньи непредвзятой

славно пьется по ночам!

Как читается, ребята?

А как слушается вам!

-Где то там оставил память

перейдя через порог -

Пьяных глаз невольный танец

меж округлостей и ног.

-Буду я за все в ответе

бледным утром, а пока

без оглядки, словно в детстве

все валяю дурака.

-И валяюсь на диване,

на газоне, на софе,

на пороге, даже в ванне

я валялся под шафе.

-И судьбу свою листая,

(смех и горе пополам

с алкоголем).- Как читаю!

Славно ль слушается вам?

***

Часы отстукивают час,

фонарь за окнами погас,

по радио известья ТАСС

звучат наказом.

Встаю с постели не спеша,

пустой газетою шурша -

плыву, похожий на ерша

до унитаза.

-Поддерживая мутный глаз

я подхожу к нему в анфас -

ужасен матовый фаянс,

как молоко.

-Лицо зеленое, как то,

что было вечером влито

вовнутрь, как крыша Шапито

в ЦПКО.

-Как пьяный муж вступает день

в свои права, мне, право, лень

с ним спорить - валит с ног мигрень,

что ж, согрешу. -

-На опохмелку кофеек,

пью как сапожник, ем как йог,

и как естественный итог -

стихи пишу.

___________________

Подари мне ночь, подари,

подари себя наугад,

подари мне ночь без любви,

подари без дня, без утрат.

Подари себя до утра,

уходя скажи "до вчера",

что б всегда одни вечера,

чтобы завтра всегда вчера.

Вот и все. Безумие осеннее

кончилось. Претензий к миру нет.

Есть! Но стилизуюсь под Есенина,

как заправский, ветреный поэт...

Как то слишком быстро оценя

то, что не один и то, что пью -

С жалостью смотрела на меня

женщина, которую люблю...

Я смотрел, как баран на ворота,

как ты медленно морщила бровь.

Черт, со мною неладное что то -

это что то зовется "любовь".

Как во сне, а верней с перепоя

со случайными бабами сплю.

Черт возьми, что же это такое?

Это значит тебя я люблю!

Залил глаза - губа не дура,

когда же бросил стремена,

открыл глаза - в руках купюра,

а рядом, боже мой! Жена...

- 6-

Выпили.

Закусили.

Задребезжала струна.

Было ли?

Было.

Застыли.

Он ли?

Она ли?

Она!

***

-Когда с устатку, по утрам

я возвращался в милый дом -

- Мне воздавали по делам

и не давали - поделом!

Сентябрь звенел! В нервическом запое

Я обошел десяток милых шлюх.

И по утрам считал себя героем,

Когда ночами вышибали дух.

За что мне эти милости господни?

Будь честен сам с собою, бога ради.

- Я помню двух, а остальных - не помню!

Звенит сентябрь! О времена! О.... нравы

***

Я вернусь к своим баранам -

пастырь, поводырь, пастух.

Словом точным, богоданным

обволакивая слух

мизантропа, меломана -

Верь же мне, Господь, вернусь

В страны, где в цветах и лентах

лишь тупые истуканы

на гранитных постаментах,

может быть, переберусь,

но - вернусь к своим баранам,

златорогим, тонкорунным,

одаренным и бездарным,

мелодичным и сумбурным.

Я вернусь к эфемеридам,

капелькам без сна и цели,

снова. Мартовские Иды -

отвратительное время.

Из Социумов

1978-1985

Грустная статистика

Ветерок с востока

Дует постоянно,

Перешел в пассат.

Вся интеллигенция

наша окаянная

Драпает на запад.

Едет Рабинович,

Следом Шостакович,

Следом Ростропович -

Чуточку прижали -

Следом уезжают

Галич и Войнович.

Кто же остается,

Кроме Михалкова

да юнцов зеленых?

Улетел Некрасов,

Улетел Максимов,

Улетел Аксенов!

Это вражьи силы

У культуры сирой

Поснимали пенки -

Кто же остается?

Господи,помилуй!

Женя Евтушенко!

Чуть не в паранойе

Убежал Корчной -

Этот путь не нов.

Едет Белоусова

Вместе с Протопоповым,

Едет Годунов!

Надо Григоренко

Было ставить к стенке,

Как пример для статских!

Ходят слухи вещие -

собирают вещи

Битов и Стругацкие.

Опасаясь гнили,

Улетел Гладилин,

Улетел Турчин.

Сахарова звали,

Да его сослали,

Отобрали чин.

Улетел Синявский,

Улетел Буковский -

Всеми уважаем!

Где Иосиф Бродский?

Где Андрей Тарковский?

Где Наум Коржавин?

По аллеям Рима

Бродят пилигримы

Только из кутузки -

Смотрят "Монну Лизу",

Ожидают визу,

Говорят по русски.

И сейчас в ОВИРе -

Странники другие

Плачут над анкетой!

- Все они таланты!

Все они красавцы!

Все они поэты!

__________________

Призывник

Когда сведет меня стезя

с солдатской формой и штыком -

На проводах мои друзья

Пусть плачут чистым коньяком.

В предпризывной неразберихе,

Грозя плакатам кулаком

Взмолюсь: Не поминайте лихом,

Но - помяните коньяком.

И коль пошлют в Афганистан,

То минами вспахав кишлак

Я буду знать, что где-то там,

Есть рюмки, женщины, коньяк...

Свобода слова

Без опаски, весело, с задором

водку пью с уездным прокурором.

Анекдоты шпарю политические,

хаю идеал коммунистический.

Слушаю ночами вражье радио,

потому, что прокурор - мой дядя!

Ну, а если б был он дядя Вани -

Я давно сидел бы в Магадане.

Национальная политика

Как ни крутите, не вертите,

Армян сгубили в Сумгаите.

Казахи дикие и те

буянили в Алма-Ате.

Прибалты же - какое блядство!

Затеяли обособляться.

Жидов - хоть на развод оставить

и то - не дозволяет "Память".

А под шумок, под тары-бары,

пол Крыма вырежут татары.

И так вот крепнет год от года

единство нашего народа!

Коллективное руководство

Дуче, фюрер, председатель,

гениальный секретарь,

каудильо, вождь, создатель,

президент, диктатор, царь,

хан, боярин, губернатор,

герцог, раджа, дюк, барон,

папа, лама, император,

консул, цезарь, фараон,

кардинал, эмир, каган,

альгвасил, князь, мандарин,

шах, конунг, король, султан-

- все едины - черт один.

Эрл, директор, дож, микадо,

бей, премьер, аятолла -

Одинаковые гады,

только разные слова.

Интернациональный долг

В ограниченный контингент

затесался интеллигент.

И не может понять сердешный:

Почему контингент не здешний?

Он в каптерке кричал в экстазе:

Что мы делаем в этой Азии?!

Я - российский интеллигент!

Дайте "Грани" и "Континент".

Но сказал замполит привычно:

-Мыслит парень аполитично!

В контингенте моем ограниченном,

это тело - не органично!

Национальная политика

Славяне в винных магазинах -

евреи в длинных лимузинах!

Славянам пить и материться!

Евреям ехать за границу.

Не сотвори себе кумира

из Якобсона и Шапиро!

Какой то бред, но в то же время -

мои друзья - все то же племя!

Что делать мне? Я пью с евреем!

Должно быть оба пожалеем!

___________________

Зачет по научному коммунизму:

"Свобода - это осознанная необходимость..."

Труды бредовые читал внимательно,

Манила живость, томила лживость.

Но неосознанно и подсознательно

Я знал - свобода - необходимость!

Понятий этих несовместимость

Мы совмещаем вполне серьёзно.

Для нас свобода - необходимость,

И это нами давно осознанно.

В стране сплошная непроходимость,

Уехать сложно, пропасть легко -

И раз свобода - необходимость,

То до свободы нам далеко.

И нам вино продают как милость,

Сажают смело на соки-воды.

Я понимаю необходимость,

Как абстинентный синдром свободы.

А с небес шампанским льет,

но ни капли влаги!

Мы с тобою бедола...

бедолагулаги.

По ночам, в вороний час,

друже - жги бумаги.

Потому что есть у нас

бедолагулагерь.

Долго тянутся года

на архипелаге -

доголагулабеда

в бедалагулаге.

И неужель тебе не лень

ночь стучать на Эрике?

Прочитал ты Один день

и уже в истерике.

-Суки, урки и начальники,

здесь не выручит строка.

Или курвы или чайники,

или честные зека.

-Где теперь крикуны и печальники?

Все еще отбывают срока!

-Тучки небесные, вечные странники -

-Облака плывут, облака...

***

Мелькают мимо соки-воды...

Не пьет, блин, партия с народом!

Народ и партия едины?

Откройте, суки, магазины!

___________________

1985.

-Мадам, Вы устали?

Садитесь поближе.

Смотрите, как тает

ночной Монпарнас!

-Мадам, Вы искали

спасенья в Париже?

Вас выдали омуты

стонущих глаз.

Глотните Сотерна -

хорошая марка,

Вы утомлены,

он для этого создан.

Я понял, наверно,

мадам - эмигрантка

Из страшной страны,

где кровавые звезды.

Ваш спутник, я вижу,

поэт и пропойца

Из русской купели,

где пели цыгане -

Бульвары Парижа -

фальшивые кольца,

Круги карусели

в шальном балагане!

Мадам - не влюбляйтесь

в бульвары Парижа,

Мадам, не влюбляйтесь

в отпетых поэтов,

Мадам, не стесняйтесь,

садитесь поближе,

Глотните кларета,

забудьте корнета...

_______________________

* * *

Я бы просил у Бога,

черта или творца -

Миру - добра немного,

а для себя - винца.

Детям любви и смеха,

хлеба. Царя для русских.

Неграм - немного снега,

а для себя - закуски.

Я бы молил убого,

словно купец абрека:

Господи, ради бога,

выручи человека!

_______________

***

Пройдешь досмотр и билет

зажав в руке - рванешься к трапу.

Тогда я крикну в турникет:

Прощай, я жду тебя обратно!

Ты уезжаешь, в добрый путь.

-Недобрый добрый путь! До встречи.

Но ради бога, не забудь,

что наша встреча -- в Москворечье....

_________________________

27 лет спустя

1998-2001

ПОСТПЬЯНЫЙ ЦИКЛ

Года застойные, глухие...

А мы запойные, бухие.

О.Л.

Я бежал сам с собою по Прибалтике странной,

В дыме марихуаны растворялись друзья.

А она пила водку из граненых стаканов

И смеясь, говорила: Мне без водки нельзя.

Помню утром во вторник, встал разбитый и пьяный

и поплыл к мафиози в полумрак кабака-

Я сказал ему: Фраер! Опустели карманы,

и поехала крыша. - Нужно два косяка!

Он послал меня дальше. Я ответил не хило.

Дальше, Олька, не помню, говорят, что она

взяв баллончики с газом, очень слезоточивым

превратила беднягу в что то вроде дерьма.

А потом мы бежали по прибалтике сонной,

В Шауляе на стрелке в нас стреляли менты -

Но была она нежной, но была она томной,

но была она просто - эталон чистоты.

Мы бежали на север, помню Ревель и Нарву,

Я хотел по заливу перейти в Гельсингфорс.

Но она мне сказала, что не та еще карма, -

Едем стопом на Пярну - там найдешь папирос.

Мы пошли и на трассе повстречались с Иваном,

он кормил нас похлебкой из бродячих собак,

А потом подколовшись - угрожал мне наганом,

говорил, что в законе - и без бабы никак!

Но она рассмеялась: Жан! Коньяк мне и ванну!

И тогда он заплакал, грязный ноготь грызя.

И сказал, что в Печорах - похоронена мама,

-Едем, Саня, в Печоры! Я скажу, - мы друзья!

Сняли лоха на тачке и рванули в Печоры,

обновили ограду, наш посмертный загон,

А потом на малине, где горланили воры

я читал ей Вийона и лакал самогон.

А под утро напился и подрался с грузином,

Он швырял ей червонцы, нарываясь, хамя -

Кровь была черно-красной, а лицо бледно-синим,

Но зато этой ночью, ты любила меня!

Новогодняя песенка (шлягер)

Черт возьми! Где же вы?

Где за душу награда?-

Десять лет две жены

каждый день были рядом.

Этой ночью с одной -

этим утром с другою,

а сейчас ни одной.

Боже мой, я на воле!

Только воля пьяна,

жжёт январская стужа,

ночь, вина до хрена -

но хоть кто-нибудь нужен,

Не жалеть, но простить,

все что было случайно.

Чай в постель принести

и пирог со свечами.

Новый год - я один,

никому уж не нужен,

У одной спит мой сын,

а другая спит с мужем.

И нельзя позвонить, извиниться, остаться. -

То ли волком завыть,

то ли долго смеяться?

Черт возьми! Где же ты?

И одна и другая.

Всё в делах, заняты,

навсегда, полагаю.

И встречают в штыки,

чтоб не лез на рожон.

Никогда, мужики

не любите двух жён...

* * *

Когда ты в счастье и тепле и не

с тобою можно... просто не встречаться,

То я твержу, что истина в вине

и продолжаю грустно улыбаться.

Когда ты в шартрском мареве Монэ,

когда ты там -- куда мне не добраться-

Я понимаю, дело все в вине,

и за нее придется расквитаться.

Ну а потом, пульсирует в виске

неясно что, но только это больно --

и замок, возведенный на песке

теряет ратушу,

и шпиль, и колокольню.

Когда ты там, куда меня не ждут,

я продолжаю светло улыбаться.

Ведь все дороги в прошлое ведут,

а прошлое успело состояться.

Когда ты в счастье и в тепле - я не...

***

Я проиграл последнюю игру,

Мне некому и нечего поставить -

Сейчас я нарисую кенгуру

И подарю его тебе на память.

Я проиграл, я бросил карты, "пас",

Слова, как шоколад в кармане тают.

Я нарисую страуса сейчас,

Он также туп и тоже не летает.

Ты, впрочем, даже письма не хранила,

А я писал с Таймыра и с Тибета.

Сейчас я нарисую гамадрила,

считай это моим автопортретом.

Романс

Анне

Не встретиться, не вздернуться, не спится,

Мой ангел там, где плохо, но легко -

там в вечной сырости слипаются страницы,

балтийский ветер пьется молоком.

Домов каре, умов, увы, каноны!

Как вырваться? - Не трожЪте эполет!

Уже не встанут на Сенатской эскадроны,

Каховский не поднимет пистолет.

Полковник Пестель в прелестях Украйны

Не возопит: Свобода или смерть!

-Все при делах, все тихо, все банально,

прельщают пряники и неприятна плеть.

Но образ твой "мучительный и зыбкий"

Я так привык ночами вспоминать -

Ведь то, что было, не было ошибкой,

А если было, повторю опять.

Вне глянца, вне загулов и разводов,

Ваш кавалер изрядно одинок.

Смешно, искал всю жизнь себе - свободу,

Теперь тяну оставшийся мне срок.

Ремесла все - корректно и надменно

Забыл, коленно-преклоненный вам -

Мадам, снимаю кивер, непременно,

Я должен видеть Вас.

И аз воздам!

PS Пока я есмь. Пока вы есмь, мадам!

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

2001- 2002

Как мы жили? Да, в общем то, просто.

Отшумел в лагерях век двадцатый.

Все ходили под сто девяностой,

Все боялись семидесятой...

***

Я слишком русский, отражаюсь в строках

Размер ломая, чтоб скорей дошло.

Я много пил, когда мне было плохо

И напивался, если хорошо.

Прошли года. Куда? Туда, где мохом

Трухлявый пень порос и все прошло.

Я много пью, когда мне очень плохо

И очень много, если хорошо.

Хмель не берет, пол штофа, как пол вздоха,

Судьба обиделась и ангел не пришел.

Теперь совсем не пью, когда мне плохо,

Теперь я пью, когда мне хорошо.

Грешил, но не надейтесь, не раскаюсь!

Уверен, что на небе ждет душа.

Я прожил жизнь, как-будто сдал анализ

И за душою больше ни гроша.

***

Все было, как у всех. В миниатюру

Жизнь уложилась. Архиватор Zip,

Мне говорит: Всего полмегабайта

Муучительных страстей. - Мычите дальше,

Срок строк остался, кстати, невелик.

Тебя вообще ввезли в литературу

Насильно. Неуклюж, как гастарбайтер.

Стриптизна искренность твоя, добавишь фальши-

И обзовет тебя всяк сущий в ней язык...

***

Ближе к финишу разлад,

Крах успеха, прах надежд.

Черный зонт пространство режет

Под июньский звездопад.

С постоянным ускореньем

В вечность падают минуты!

Если хочется варенья,

То, наверно, из цикуты.

Сорок - странная пора,

Где же завтра? Все - вчера.

Истрепалось оперенье

И наскучила игра.

Все во двор, ты со двора.,

Ощущается паденье,

Подтверждаются сомненья -

Предсказания пера.

Не выходит "на ура",

Ничему уже не рад.

Суть и смысл уходят парой

Под осенний листопад.

В стиле Бёрнса

Я прошлой осенью сполна

С рассудком расплатился:

Сошел с ума, нашел вина,

ушел в туман. Напился.

Зрачок в дыму, а я в плену

Надежд и безобразий,

Судьбу кляну, а сам тону,

иду ко дну фантазий.

Как только луч блеснет блесной

Над городом, под дым,

Мне осень чудится весной,

И друг мой не седым.

Но вот что странно, господа,

как только луч погас,

Я вижу в ванной - не вода,

а пламя и топаз.

И начинается разгон,

И виден новый старт,

Но это сон и новый кон,

Без перемены карт.

А где мой сын, а где мой дом,

а где моя жена?

Все этой сон, кошмарный клон

романа - "Ночь нежна".

Я этой осенью сполна

С рассудком расплачусь:

Сойду с ума, уйду в туман,

найду вина - напьюсь.

А почему? Есть сто причин. Солдат всегда в ответе

За тех, кого он приручил. Но он один на свете!

***

Ну, хочешь, я брошу пить,

А может и выпивать?

Ну, хочешь, я выучусь жить

А может и выживать?

Не хочешь? Но я скажу:

Не смертны мои грехи!

Ну хочешь, вообще, рожу?!

Не бойся - стихи, стихи...

Ну, хочешь, я стану тем,

Кем не был еще ни дня?

Увы, с постоянством схем

Минувшее жжет меня.

***

Сижу скульптурой. Денег нет.

Огюст Роден рыдает где-то.

Подруга, сделай мне минет,

А лучше винегрет с котлетой.

Пропал мой черный пистолет,

Исчез мой ножик - выкидушка.

Подруга, сделай мне минет,

Порадуй качеством, подружка.

Какой-то клерк прислал ответ:

Закрыт кредит для джентльмена!

Подруга, сделай мне обед.

Я заплачу тебе поэмой.

Костер от голода погас.

Кураж обиделся и вышел.

Зачем я пел в столь поздний час?

Никто мой реквием не слышал.

РS

Тот славен, кто себя нашел,

Кто потерял себя, тем драма.

Как там на небе? Хорошо ль?

Пришли, подруга, телеграмму.

***

Пастели, постели, панели, шинели,

Генштаб и Сенат и Синод.

В пространстве империи, где степь круче прерии

В истерике кружит народ.

Крестьяне хотели - галантереи,

земли и чтоб жили по вере.

Солдаты хотели дойти до борделя,

А им до Берлина велели.

Шестнадцатый год: поползли дезертиры

Из храмов исчезли кресты и потиры,

А граждане нервно замкнули квартиры,

Гуляли купцы и лакеи.

Но даже покойный Распутин не верил,

что пара вагонов картавых евреев

поставит страну на колени.

Усадьбы горели, а барышни-феи

сходили с ума на разбитых постелях,

когда их повзводно имели.

Где Дама с камелией,

Есть бабы с каменьями -

Нет больше в России царя.

В "Бродячей собаке" Вертинский хмелеет

в костюме Пьеро, комиссары хамеют -

Сограждане наши живут, как умеют...

Но все это было не зря!

На мелодию Юли для Любы

Хмурится ночное небо марта,

От судьбы уже не ждать коллизий.

Вы меня не любите "де факто",

Вы меня не цените "де визи".

Подниму глаза - подаст мне знак

Друг мой, воплотившийся в звезде.

Вы меня не любите нигде,

Вы меня не цените никак!

Раздавлю стакан, потом и два -

Сразу потеплеет на душе!

Может все же любите? Едва.

Вы меня не любите уже!

Как-то непривычно без контакта

Пригорать свининой на шампуре.

Но Вы меня не любите де факто,

Вы со мной не связаны де юре.

Совесть - обличительница схем,

Жжет, как примитивное клеймо.

-Вы меня не цените совсем!

Вы меня не любите давно!

В глубине зрачка печаль и смех,

Злость и ностальгия - это круто!

Вы меня не цените как всех,

Вы меня не любите как - будто...

Постараюсь не сойти с ума,

Постараюсь сосуществовать!

Ах, Вы меня не любите, мадам,

Вы меня не цените опять!

***

Мне минувшего не жалко,

Жалко только век не долог.

Вот приснилась мне хваталка

для горячих сковородок.

Для ножей точилка старая,

Ножик, глиняная кружка.-

Ностальгия запоздалая

По вещам и безделушкам.

Ты меня лишила прошлого,

Ни к чему не привязаться.

И не то, чтоб очень тошно, но

Как бы снова не сорваться.

Ты меня лишила памяти,

Стало прошлое дискретно,

Мне б вернулся, но куда идти?

Все закрыто, все запретно.

Я когда-то был богат!

Даже кушал виноград.

Даже ездил на машине

На работу и назад.

Где вы камешки Надымские?

Где вы стерлинги из Лондона?

Хорошо, что сын живет в Москве!

Хорошо, душа не продана.

-Нужно душу запродать,

А на выручку поддать.

-Не берут! Лежу, страдаю -

видно время вымирать.

-Ни к чему не привязаться!

Даже книжек не осталось.

Тяжело было расстаться,

Вот расстаться бы с усталостью.

Хорошо бы обрести

Смысл, хотя б в конце пути

Из ничто в ничто, земного...

Где бы разума найти?

***

-Зачем здесь эта дура? Значит нужно!

-Смотри какая жопа! Где, не вижу?

-Уйдем по русски - захвати бутылку!

-Запремся в туалете - там спокойней.

-С какой-то точки зрения неплохо...

***

Всюду необходимы деньги...

А у меня что то нет ни цента,

Три сотни баксов пропил намедни.-

Возьми, Маруся, меня в аренду.

Мой банк забыл про кредит и ренту -

на счете доллар. Лежит, наверно,

Грант не дадут, тыщи две конкурентов.

А это мне, как серпом по нервам.

Найду работу помимо спальни!

Где, черт, жетончики для подземки.

Беру нахрапом: Что пялишь зенки?

Не видишь, дура. Я - ненормальный.

Ой, всюду необходимы деньги!

Ведь мне ж должны тыщу баксов с плюсом!

Звоню, звоню - отвечают сленгом.

Возьми в аренду меня, Маруся!

***

-Но все же любили и леди и бляди,

Сидели на кухне блажные друзья!

И все же я прожил (банальность) не зря,

Не Господа ради, но ради тетради...

И я существую еще, говоря:

-Дерзай, и ты будешь представлен к награде -

капели с карнизов в конце февраля,

А коль доживешь, то увидишь в апреле,

Строй млечных соцветий, сестер янтаря...

ДЕГЕНЕРАЦИЯ

Плач бывшей супруге

А у меня - достоинство и честь!

И звание неслабого поэта.

И даже денег у меня не счесть,

Не счесть, а потому, что просто нету.

А у тебя давно забот не счесть

И мысли о машине и работе.

Зачем живешь? Наверное, чтоб есть,

А я живу, чтоб прогорать в полете.

А я живу, чтоб поутру страдать

И даже мыслить, если удается.

Такая жизнь, что просто благодать!

Но благо, почему-то не дается!

Ты из своей, прости моей, судьбы

Пятнадцать лет куда-то подевала!

Как ты могла? Когда-то мы могли

Не ждать щедрот презренного металла.

Вот я лежу, болезный и побитый,

Миг пития считая синекурой.

Зато меня приветствуют пииты,

Художники, бандиты, профессура!

Ты помнишь Градского - он пел про одиночество?

Я в нем живу. Тебе б простить пора!

Ведь жить так хочется. Ох, как мне хочется

Пройти чистилище, но только с правом выбора!

Быть не в раю или в аду, а по достоинству.

Пусть даже Петр определит процент добра -

И зла - не заслужил я одиночества

Бесчувствия, пространства и пера.

"Если хочется есть - заговаривай себе зубы".

Идиома.

Бедный гений! И злобный тролль.

Доконал меня алкоголь.

Со щитом еще, на щите?

Я кончаю жизнь в нищете.

Если рядом кто - все не те.

Сами голь, как войдут - к плите.

Как мне хочется, всласть, сальца

на два пальца на корке черного!

Почему не любил тельца

золотого и незаконного?

Не знаю.

Был зело брезглив и немного сноб,

Тривиальный треп - образ мысли, троп:

Где весной цветник, там зимой - сугроб!

Если сверху бюст, значит, ниже, гроб!

Не спасает историософия.

Нет ни чая, ни водки, ни кофия.

Где положенная благодать? Надоело мне голодать!

Я кончаю жизнь, как монах.

Где законный трах, вопли "ах"?

Злобный тролль в клети, в четырех стенах,

Выйду - все претит, тошно даже в снах.

Не летаю!

Видел Темзу, не видел Сены,

Проиграл в судьбу не со сцены -

А с галерки. Несовершенно.

Мне уже не увидеть Рейна,

не дружить с Шапиро, с Керштейном,

не принять на грудь литр портвейна,

И жена моя была вредина!

Совесть, благо, родство - тщета

всех усилий - в дар - нищета.

Голод, рвань на плечах, ни черта

в холодильнике. Закрывай счета.

Улетай!

В бухгалтерии подвели баланс,

Грантодатель открыл бюджет.

И душа, сопя, важный контрданс

Исполняет под марафет.

Утвердили смету и даже план

Блядь - душа сопит: не спеши!

Не совсем еще закрутили кран,

Рано каяться, погреши.

Соблазни доцентшу, набей карман,

Закажи билет сразу в Зурбаган,

Загляни в шалман, суши, ресторан,

И стихи еще попиши!

Н А Д Ы М

YI - IX / 1983

ГБ, безденежье и праздность,

излишняя обремененность

долгами, странная туманность

в глазах мерцающая, склонность

к иллюзиям и авантюрам

усугубляющим вину -

весь этот липкий конфитюр

в Москве держал меня в плену.

Естественно бежать из плена,

как тесто - раздаваться в ширь.

Решенье этой теоремы

и привело меня в Сибирь.

И здесь, с припеку бок, окалина,

когда томила хмарь тупая,

я знал, что поступаю правильно,

по тундре крапчатой ступая.

__________________________

Давайте поболтаем

и день прокоротаем

и время укоротим.

Над нами, блядь, летают

бугры на вертолете,

а мы сидим в болоте!

И в плесени и в поте,

да что там, не тая -

в небесной, блядь, блевоте

с макушки до хуя...

_______________________

На трубах - плети Иван-чая,

газ, воплотившийся в цветах.

Но я, признаться Вам, скучаю

в сих отдаленнейших местах.

От ночи дня не отличая

плетется время, не гоня.

А ветер Иван-чай качает

и исповедует меня.

_________

Во глухом улусе,

в маленькой больнице

лечат мне укусы -

колют в ягодицы.

Димедрольчик, димедрол

вкалывают в вены.

Вместо спирта - этазол,

гнусная замена!

Лесотундрой прогулял-ся,

Бредил и постил-ся!

Вышел, отдышал-ся,

богу помолил-ся!

Санитарный вертолет

снял бугор по рации.

Обормот, сказал пилот,

мог не оклематься!

Димедрольчик-димендрол

всаживают в вены.

Я рассматриваю пол

и плюю на стены.

С санитарками калякаю -

мол, мне тундра нипочем.

Был неопытной салакою -

стал потрепанным бичем!

Мне ль дырявую палатку

согревать идя на убыль?

Эх, пропадай мои десятки,

длинный северный мой рубль!

Димедрольчик, димедрол!

Мне уж не до смеха.

Но я все-таки дошел!

Выбрался, доехал!

Мне теперь полярный круг -

колесо фортуны!

Позавидуй, падла, друг -

Я живой и юный!

______________________

Подходит срок. Совсем немного

осталось в поле куковать.

Вас ждет в Монголию дорога,

меня - не стоит и гадать.

Коль не ГБ, тогда своя ж,

как банка вскрытая натура

пошлет, шутя, в такой вираж,

что наш, решу, был синекурой.

________________________

Нет, мне не спиться, не ссучится,

тлеть и насиловать слово.

Господи, жил, как получится.

Жаль, получалось хреново.

Кто то уверен - он мучается.

Кто то кричит - скоморох он!

Боже, живу, как получится.

Жаль - получается плохо.

________________________

ОСЕНЬ НА ВОЙКОВСКОЙ

1981-1982

Кто сказал друзья, что скоро осень?

Я не согласен! Мне 28!

Как этот возраст любви угоден!

Мне 28. И я свободен!

Помню -- псу под хвост восемь с лишним лет --

наплевать на то, ведь мне сейчас "Салют",

Саперави мне, вермут и кларет --28 лет, а зовут Корнет!

Но скоро осень!

* * *

Пейзаж уже сменился,

пассаж пока остался.

Не то, что бы я спился,

но, в общем, попытался.

И голова склоняется,

не кланяется, - бьется.

Уходят и теряются

те, с кем легко живется.

Ну почему так водится

меж теми, кто не жлоб --

Приходят и находятся

те, с кем так тяжело.

И тянется-мочалится,

печалит, но не рвется.

И снова возвращаются

те, с кем мне не поется.

-А хочется так: и легко и прелестно!

А хочется пошлости в меру и боли -

не более чем 5% от веса

покоя и Оли.

Под фонарем

Чем ближе к свету - меньше тень

и тем походишь на пигмея.

Уходишь дальше - тень длиннее

становится и скоро тень

совсем исчезнет. Погоди!

Цель не оправдывает риска.

Пусть тень мала, зато так близко!

А главное, что впереди...

Он не послушался, ушел

из круга светлого, и тело

впитало тень и стало бело

кругом и - очень хорошо,

пустынно, впереди звезда,

но бес заставил оглянуться --

Холодным, осьминожьим щупальцем

тень вьется по его следам!

Он бросил все и побежал!

Тень сокращалась, сокращалась...

Когда совсем чуть-чуть осталось -

тень стала им. А он лежал.

* * *

Кинотеатр. Ночь. Усталость

корежит плечи. Стихнул гам.

А мне нужна такая малость,

как женщина и двести грамм.

Она - чтоб только улыбалась.

Другое - я в себя волью.

Нет никого. Какая жалость!

Кому сказать: Я Вас люблю

так искренне! Ведь ложь в любви,

как водка с пивом - наповал

и только. Сколько губ я и

краев бокалов целовал

так искренне и безмятежно!

(зачеркиваю) нежно - и

нет никого. Вокруг все те же

неоновые фонари...

* * *

Здравствуй, мнусь я у порога.

"Снова нищий?"-- В чем вопрос!

Провожала без упрека,

так встречай меня без слез.

Здравствуй, милая. Приехал.

Начинаю понимать.

- Приезжать всегда не к спеху, к спеху надо уезжать

за успехом. Но, шатаясь,

все посеешь, только сжать

не успеешь. Возвращаюсь,

что бы чаще уезжать.

* * *

И вот, как некая черта,

вполне бессмысленная дата

календаря. И я когда-то,

в такую ночь не ждал утра.

Пусть память пленкою затертой

во мне бессмысленно шипит.

Как мячик вылетаю с корта

в офсайд. А может быть в зенит...

***

Вот и дни короче

и длиннее ночи,

по ночам все громче,

звонче

хлюпанье дождей.

Друг уехал к морю,

черт с ним, я не спорю,

может быть у моря

все же

будет потеплей

Целоваться с кем-то

на исходе лета

позабыв про этот

город

мокрых тополей.

Город улиц длинных,

магазинов винных,

брошенных любимых

спившихся друзей.

______________________

***

И - стало ясно мне, Кучай,

что жизнь проходит невзначай,

что жизнь уходит без "прощай",

так, по английски...

И значит можно промолчать

и жизни той не докучать,

и можно новую начать

не так по свински...

* * *

Я буду жить, во что б это ни стало,

играть судьбой предложенные роли.

В желании добра и славы,

в реалиях дерьма и боли.

Я буду пить до судорог, до спазма,

до нищеты предложенной в награду.

Предпочитая ясности маразма

абсурдную действительность распада.

Соловки

Здесь такие по утрам закаты!

И такие вечером рассветы! -

Что темны старинные палаты,

И поддельным золотом одеты

Купола венчают казематы!..

И гниют в торфянниках кадеты,

И строчат сексоты компроматы...

...В подполе уездного совета

кирпичи с распиской автомата.

***

Спирт горит голубоватым пламенем,

поднимает девочка колени -

Стены кельи, пахнущие камнем

падают, как занавес на сцене.

В.Л.

Душа устала от звездной сыпи,

погода шепчет - займи, но выпей!

Замни проблемы, прими на лоне

бальзам - боржоми в одеколоне!

Душа устала от смутных песен,

погода шепчет: Что ждешь? Напейся!

Снеси подруге букетик-веник,

поплачь в передник: Пойми, нет денег!

Конечно, Таня - Вы мне не пара!

Как я летаю - родня Икару.

Лапшу повешу, сплошную липу,

Погода шепчет: Спляши, но выпей!

А день кончался, шумел отливом,

я не качался, был терпеливым.

Душа шептала болотной выпью:

Права погода, помру, но выпью....

***

Утром выкурю сигарету,

а потом побреду по свету -

Запах дыма и вонь помоек,

запах хлеба и молока -

Воздух осени густ и горек,

затерявшись средь новостроек,

от попойки и до попойки

я живу и дышу. Пока.

***

В такт шагам постукивает трость.

-Молодость моя! Отдайте молодость!

Помогите, поднесите сумку -

Я пьянею после первой рюмки!

Боже, как любил я до сих пор

время - мой неуловимый вор.

Вышло - я у вора только гость.

Молодость моя! Верните молодость!

Лебеди прилетели -

на головку сели.

Волосы поседели,

потом облетели.

Этого не дано.

-Этого не понять!

***

Это осень, это ночи холоднее,

это горечь очевидней и сильнее.

Это желтые приметы увяданья,

как пергамент, захрустели под ногами.

Это лебеди на запад улетели,

не приемля наши белые постели,

Не приемля суеты и канители -

улетели. Наши гнезда опустели.

Лист осиновый

петлю

закрутил надо мной -

Эту грусть я наизусть

заучил

так давно.

Так привычен мне мотив долгих струй,

словно дождь пустых небес поцелуй...

***

Страх уже не оближет губы,

не согреет вороньей шубой

и цепочками - кандалами

оправданий - не прозвенит.

Слава богу - пошел на убыль,

был на доллар, а стал на рубль,

да и тот не лежит в кармане -

все растратиться норовит.

***

Лягавый и поэт - признания.

Все - знания. Куда ни кинь -

Бессмысленное ожидание

и есть осмысленная жизнь.

Не так, не то, не та тональность!

Но завтра в такт, но завтра - в лад.

И, как наследство - гениальность

обрушится, как снегопад.

Пока же, веря в повороты

счастливые - и в прочность слег -

Бредет вдоль вешек по болоту,

как вдоль перрона человек.

***

Я подумал, быть может это

рок - нельзя быть женой поэта

в стороне от его страстей -

Что ему - еще стихотворенье,

а тебе преклонять колени

и одной согревать постель.

Он, живущий невнятной болью,

наподобье кабацкой голи

не считающий мутных дней -

Не поймет и не примет даже,

если счастье его и ваше

больше жизни ему нужней

- тишины. Тяжело вам, знаю,

я и сам в облаках витаю,

воск на крыльях моих все тает -

Падать все-таки пострашней...

________________________

Вот объявили сумасшедшим,

как Чаадаева когда-то -

Все сумасшедшие прошедшие

приветствуют меня как брата.

Зовут прибыть для разговора

в одну пространную квартиру,

где Чацкий спорит с Кьеркегором

и пьянствует Буковский с Лиром.

Роман в печи сжигает мастер,

над пеплом плачет Маргарита.

И Гумберт корчится от страсти

над непослушною Лолитой.

Скучает по Тамаре Демон,

беседу слушая в пол уха -

Меня увидев вздрогнул Герман

и жутко закричал - Старуха!

Как надлежит рванье пиита

сменил на лагерный наряд.

-Налейте в череп неофиту

вина - скомандовал Сократ.

Да, он мечтатель и позер,

но так меж нами повелось.-

...И в серые мои озера

его безумие влилось.

___________________________

Больной был мнителен, но мил.

Он думал, что исход летальный

уж предрешен, но не хандрил,

а был вполне коммуникабелен.

И даже женщине звонил.

Позвал, но встречу предвкушая

подумал, умеряя пыл:

"На похороны приглашаю".

Как никогда хотелось быть

очаровательным и смелым.

Взглянул на зеркало и прыть

унял - лицо белее мела.

Он попытался возвратить

на щеки краску. Взял из бара

бутылку "Старки". Начал пить.

Допил, но показалось мало,

Налил еще. Занюхав коркой

подумал - надо закурить.

Прочел на этикетке - 40~

и рассмеялся - не дожить.

Потом позвал тихонько: Мама!

И вглядывался в темноту,

раскачиваясь на лету

уже охваченный дурманом.

_______________________

Из сборника 1984 г.

ГАВРИЛОВ -- ЯМ

Я здесь колен не преклонял,

зато клонился головою

на плечи тем, кто мне пенял

моею ж собственной судьбою.

Здесь никого я не любил,

вообще - английская погода

стояла на душе. И был

стих также беден, как природа.

___________________________

***

-И едкой щелочью стыда

мне щеки обожгло,

когда пришлось ответить: Да,

так было. Но прошло.

Прошло, пойми и позабудь

слова, слова, слова!

Тогда еще совсем чуть-чуть

кружилась голова.

И это было все тогда,

давно, в такую рань!

И онемела от стыда

проклятая гортань!

_______________________

Нищий, пьяный, неухоженный...

Что ты хочешь? Не пойму.

Невозможное - возможно, но

очевидно ни к чему.

Как жила и с кем пила -

никому не важно. Суть

в том, что хочет голова

опрокинуться на грудь.

Опрокинулась. Минуя

сдержанность. Определив

затяжного поцелуя

романтический мотив.

И подумалось: Какого

черта! Слишком сплетены -

нежность жеста, лживость слова

с ощущением вины.

__________________________

Как обычно, без гроша в кармане,

но с огромной шапкой хризантемы,

я приду к портрету Модильяни

сочинять красивую поэму.

Буду под шафе, но под контролем

Строго соблюдая этикет,

церемонным жестом, как паролем

поцелуй означу на руке.

Выиграю, словно в лотерею

целый час с портретом тет а тет.

А когда немного ошалею,-

оживет портрет, как Галатея

и сойдет с картона на паркет.

Н.М.

Мои стихи затоплены во мне,

лежат на дне глубокого колодца,

куда и в полдень солнце не пробьется,

лишь зайчики пропляшут на стене,

А тот, кто из колодца воду пьет,

как мальчик неумелый опьянеет

от женщины, которая умеет

так много, что сама его берет.

Он, ошалев, рванется прямиком

в кабак, стыдом и опытом раздавлен.

-Не пейте из меня, ведь я отравлен

и только притворяюсь родником.

Мои стихи затоплены во мне ....

***

Где я сейчас? - в Гаврилов-Яме,

вздыхаю, но к вершинам духа

ползу, как по оконной раме

ползет бессмысленная муха.

-Зачем ползу - не знаю сам и

покачиваю головой :

Застрял, увяз в Гаврилов-Яме,

не выбравшись из долговой.

-Где за слова не отвечают,

где заставляет калита

поклоны бить, где предъявляют

счета - тщета и нищета.

-В объятье этих жутких дам,

живешь беспечно, но печально.

И катишься в Гаврилов-Ям

к разбитой церкви - на венчанье.

* * *

Мы ищем женщину, как раб

иного господина ищет.

Свобода - ложь и лишь этап

нас приводящий к пепелищу.

Пройдешь, крапивою шурша

и с рук перчаток не снимая.

Здесь только печка, как душа

обугленная, но живая.

Репей прицепится к пальто,

и ты поймешь, когда уколет --

Что никогда, нигде, никто

тебе быть слабым - не позволит...

* * *

Потянула, шаля, на постель за рукав

или это почудилось мне?

И признаться хотел в том, что пьян и лукав,

Но нельзя говорить в тишине.

Тишина взорвалась, словно врезался лбом,

зацепившись за собственный нерв.-

То, что было потом я припомню с трудом,

помню только нелепый припев --

Ночь моя, ночь моя, ночь, моя ...

Белый фон, а на нем два окна - полыньи

и беспомощный веер ресниц.

Опускаются, ластятся пальцы мои,

словно десять настойчивых птиц.

А когда начинается бледный рассвет,

замечаю уже в полусне.

Белый фон, а на нем фиолетовый след --

Слабый штемпель на старом письме.

Ночь, моя ночь, моя ночь, моя...

* * *

Проснешься утром, а тебе уже семнадцать!

И ты во всем давно разочарован.

А вечером заснешь - и снова тридцать!

И хочется во всем очароваться.

* * *

Ты с утра заваришь кофе,

обо всем рассудишь трезво --

И застынет четкий профиль,

продолжая ручку джезвы.

Я застыну - у порога,

чтоб не видеть отраженья

в зеркале -- уж слишком много

в нем тоски и униженья

***

Не говори: Не надо, не губи

себя вином. Ведь ты, пойми, не вечен!

-Молчи. Возьми бокал и пригуби

Шампанского. Наш век так быстротечен!

Да, я беспечен, но канон любви

прощает эту мелкую оплошность.

- Не говори: Не надо! Не зови!

Я жду, услышу - противоположность.

За суетой обыденных проблем -

так очевидны тьма и безнадёжность.

-Не говори: Расстанемся совсем.

Я жду - услышу - противоположность!

* * *

Сорвусь с петель, взлечу на крышу,

есть множество альтернатив!

Теряю голову, услышав

цыганский, чувственный мотив.

Так завораживает пьянка,

что повторись ее не раз,

когда доступная цыганка

споет томительный романс --

"Ночь прошла, ночь прошла... и ты любишь другую!"

Не важно, где душа у Мани _

Так мил, так смел визгливый хор!

В провинциальном ресторане -

фальшивых серег мельхиор.

Сорвусь с петель, взлечу на крышу,

рвану рубаху на груди!

Но хор звучит все тише, тише...

"На заре ты ее не буди"--

" То не вечерняя заря..."

***

Ночным, разноголосым хором

поют мне, пестуя бессонницу

и тихий Федорыч, в котором,

по-видимому, черти водятся,

и Бэзик желтый и блестящий,

и мнительный Мазай и тот,

уже оседлый, не гулящий,

и даже юный обормот

на воспитание нам данный,

И, еле слышная, она -

когда то бывшая желанной

и оставлявшая без сна.

У всех расписанные роли

и каждый в партии не врет.

Так что же я в полночном хоре

лишь молча открываю рот?!

______________________

Осень. Клен. И ясен смысл

Сновиденья, сносознанья.

И легко даешь названья

всем абстракциям до числ

не включительно. И пьешь.

Слишком ясный ум смертелен.

Как смертелен богаделен

Смысл, бросающий нас в дрожь...

У Т Р И Ш

1984-1985

* * *

Возвратился. Прошло две недели.

И почувствовав то, что узнать

не дано. От долгов и постели

потянуло опять убежать,

как мальчишку - без мысли и цели.

Пух подушки опухшей щекой

смяв, припомнил, как сосны скрипели

над прекрасной и дикой рекой.

И как свечи в палатках горели,

лишь в себе заключая уют --

Осознал, что уже на пределе,

дальше некуда, дальше сомнут.

Взял фломастер, привстал на кровати,

написал, полагая - в том суть:

Уезжаю. Тебе не понять.

Но попробуй. Не обессудь.

* * *

С ума сходил и спал при свете.

Корежил выдумкою быль.

Был сильный дождь и сильный ветер.

Он и унес меня в Сибирь.

Я возвратился. На рассвете

жена и жизнь. Что ж ты мудришь?

Потом опять холодный ветер.

Вокзал. Бессмысленность. Утриш.

* * *

Нет, мне не спиться, не ссучится -

тлеть и насиловать слово.

Господи, жил, как получится.

Жаль, получалось хреново.

Кто-то уверен: он мучается.

Кто-то кричит -- скоморох он!

Боже, живу, как получится.

Жаль - получается плохо.

* * *

Был голым нервом, копейкой чувств.

Влюблялся в стерв и касался уст.

И скрипки пели про Венский лес -

я жил без цели и сдохну без.

Под пластик кожи не подсмотреть -

там, с жабьей рожей набухла смерть.

Ах, как беспечен полет стрекоз --

До скорой встречи, коль, правда, вечен

Иисус Христос...

* * *

Так ночь прошла. Так позолота

сошла с старинного оклада.

А утром долгая зевота

и чувство полного разлада

с собой. На простыне измятой

слежу, как темнота плывет,

куда то в сторону заката,

и ночи пасынок горбатый

бледнеет, как английский лорд.

***

И - стало ясно мне, Кучай,

что жизнь проходит невзначай,

что жизнь уходит без "прощай",

так, по английски...

И значит можно промолчать

и жизни той не докучать,

и можно новую начать

не так по свински...

***

-Ты, конечно, мне ответишь "да",

не пижоня, не шутя, не мучая...

Ах, какая славная звезда,

только, к сожалению, падучая.

Если не растает - то беда.

Впрочем, расставанье - дело случая.

Ах, какая светлая звезда!

Но на удивление - падучая...

***

Ни высоких мыслей и ни низких,

Ни песком посыпанных, ни скользких -

Только меркантильные записки

и Лесков, с фрагментами по-польски.

Домик на колесах в три оконца -

на одно - наклеил этикетки

на другое (впрочем, ноль эмоций),

перфокарту с контуром нимфетки.

А на третьем - просто занавеска,

желтая, как раса на востоке.

И ни легких мыслей и ни веских,

и ни мелких мыслей, ни глубоких.

***

Живу в балке, то бишь в бараке,

пишу с тоски, пытаюсь пить.

С пяти часов все в полумраке

и мне уже не отличить

в потемках - кошку от собаки,

от жерди - тоненькую нить.

А глаз, после вчерашней драки

(что делать, если пьяный - раж) -

не отличит простого знака

от признака, и склонен блажь

за принцип принимать. - Оплыл!

Пора заканчивать вояж.

- Корежа фас - спасаю тыл,

что, в будущем, сулит карт-бланш.

Ну, в общем, выгляжу помято,

как то и надлежит писаке.

Мои приятели - солдаты,

Дельфины, котики, собаки...

_________________

О.К.

Новый год - без вина!

Лишь бутылка шампанского, банка сардин

и чужая жена!

Струны щиплет, как брови.

Понт шумит.

Волны хмуро насилуют гальку.

Галька что-то щебечет.

Должно быть ей это приятно.

Новый год - без вина.

А чужая жена суетится и что-то готовит.

А своя - может тоже готовит,

а может и спит

с лучшим другом.

Вместо ёлки - сосна.

Это тоже меня раздражает!

Где разлапистость веток

и теплая хвойная гамма?

Снега нет.

А поэтому он и не тает.

Только ветер пыхтит,

словно бонза подвыпивший в бане.

Новый год - без вина.

А чужая жена предлагает мне сливовый сок.

Сатанею.

(Потом непечатно.)

Я специально повесил немытый носок

на такую паскудную копию ёлки -

Пусть висит и её раздражает.

Как меня.

Новый год - без вина!

_______________________________

И "Кавказ" красноносый на свинском столе,

дождь и мелкая дрожь и следы на белье

растворимого кофе и пахнет гульбой,

но лишь месяц назад мы здесь жили с тобой.

И, наверно, любили, а может плели

Полу сети любви, полу бредни любви -

А сейчас бесполезны мне руки мои

и безвольно изысканны мысли мои....

_______________________

Иллюзорный уют барака,

долгий ветер, протяжный свист.

Под столом спит моя собака,

на столе мой измятый лист.

Среди лука, хамсы, объедок,

на газете с сплошным враньем.-

Лист, а может мы напоследок

сотворим, что ни будь, вдвоем?

Например - нарисуем море

и вельветовый срез волны?

Знаешь, Лист, я сегодня в горе

и коллеги мои пьяны.

Наплевать - под пятой, под небом

и под властью какой живешь!

Полагается - пайка хлеба,

что от мира еще возьмешь?

Мне мечталось - увижу чудо!

Не увижу, так сочиню.

Что ж, сижу. На столе посуда.

И четыре строфы в меню.

_________________

Мы попрощаться не успели,

Не захотели, не смогли.

Распили пару "Ркацители",

Отечественного "Шабли"

Наш разговор был непонятен,

Как водится у россиян,

Упоминался Фрейд, Замятин

И тайный собственный изъян.

Мы исходили из простого,

И было сказано в итоге,

что жизнь достаточно хренова,

что б начинать ее по новой

или бросать на пол дороги.

________________________

Стихов месили месиво

и все - как на духу.

Пойдем, мой друг, повесимся

на первом же суку.

В гробу вдвоем поместимся

как раньше - на кровати.

Пойдем, мой друг, повесимся,

ну всех - к ебени матери.

Под ветром закачаемся,

покинутым пригрезимся.

Пойдем, мой друг, скончаемся,

а именно - повесимся.

_____________________

Письмо в провинцию

Здесь, в столице, неприятная погода.

Старый цезарь впал в маразм и куролесит.

Как в провинции? Меняется ли мода?

Но какие, впрочем, моды в Херсонесе!

Как там варвары и варварские жены?

Все по-прежнему доступны или стали

неприступны, словно стены Илиона?

Напиши мне, я всегда ценил детали.

За матроной твоей, Постум, безобразий

не замечено и сын Гомера учит.

У меня в столице кой-какие связи,

так что должность он, я думаю, получит.

Был в гетерии, где девы без извилин,

Дал им цену, завышают цену, стервы.

Помнишь Флавию? Пошла со мной в триклиний!

К сожалению, я был у ней не первый.

Вот пишу тебе я спозаранок,

жезл висит и хочется ругаться.

Представляешь, у матрон из христианок -

бюст такой! Ну, зад преторианца.

В Риме преторы - бастарды от эриний

Заставляют принимать срамные позы...

-Что там делает бедняга - старший Плиний?

-Дописал ли наш певец Метаморфозы?

Скоро, Постум, на Утриш пойдет галера!

Ходят слухи, что с инспекцией провинций.

Осторожней будь в словах - не ври без меры.

Не спасают, Постум, музы от проскрипций.

Стоик Луций, к сожаленью, болен,

доконали бабы и эпоха.

Я его не брошу, будь спокоен.

Эскулап сказал, что дело плохо.

До свидания в диаспоре, патриций.

Мне пора на заседание сената.

Кстати, здесь, в столице, есть одна певица...

Если хочешь, я пришлю ее по блату?

PS. Дрозд щебечет в шевелюре кипариса...

Все про вечное, про нежность и злодейство.

Здравствуй, Ольга! Как на небо - нужно визу?

У меня с деньгами плохо, посодействуй!

______________________

ТАМ ЖЕ ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ

Орет петух и вторит пацаненок,

затем наоборот, как меломан,

попавший в оборот -- я им внимаю.

И петуха, как будто понимаю,

а пацана не очень. День идет.

Куда идет? Естественно, не знаю.

Должно быть в облака. Где наливают

стакан дождя. Но вряд ли будет дождь!

В Крыму сухой закон - и этот факт

Меня уже привычно умиляет,

как вопли петуха и пацана.

Над головой гудит воздушный тракт -

сограждане на запад улетают.

А бас поет:

"Как широка страна..."

* * *

По утрам оживают мухи

и приходит злая корова

и съедает мой скромный завтрак -

кабачок и картошку с луком.

Я корове кричу: Опомнись!

Кулаком на нее махаю,

запускаю ей в жопу камнем.

А корова молчит угрюмо

и мычит: Ты большой и умный!

Поделился бы ты жратвою,

как с тобой молоком делюсь я!

-Тут я стал столбом и задумался:

Если рыжая эта телка

будет пить мою самогонку,

будет лопать мои консервы -

молока от нее не дождешься!

-Да, сказал я, прости, корова!

Можешь кушать мой скромный завтрак,

а потом приходи на ужин,

но не надо пить самогонку,

и не надо жевать тушенку -

это очень и очень вредно!

-Я на стол котелок поставил

и гармония воцарила

между мной и моей коровой....

______________________________

Проходит день. Куда? Пока не знаю.

Сижу без дела, но стихи кропаю --

Привычка свыше мне дана, но счастья нет и выше,

раз речь веду я не о женских ножках,

а впрочем, я куриные люблю -

не меньше,

а стакан вина -

я уважаю даже больше Миши --

Вот странный тип - один лишь свет в окошке --

Взять все -- и перестроить на корню,

причем, начав, что справедливо, с крыши.

А впрочем, я креплёное ценю

и женщин. Снова возвращаясь к ножкам,

отмечу, что любить не запретишь -

ни ножки, ни вино, ни то, что выше....

***

Покинув второпях Москву, о, друг прелестный,

я не запасся жидкостью известной,

тем, что сближает без того уж тесный

круг близких мне людей -

так костный клей

- намазанный на кресло,

сближает ткань штанов и ткань обивки кресла,

что не всегда смешно, но часто интересно,

когда пытаясь встать - освобождает чресла

из тесноты одежд - усевшийся на кресло

прелестный друг.

Увы, пока не тесен наш узкий круг -

И в том моя вина - все было недосуг.

______________________________________

Какой то гад оставил Крым безводный

без водки и вина - лишь чай да лимонад!

И пусть курносого Мазая ответит благородный брат

на этот мой вопрос?

Кто виноват?

Что трезвый я сижу в саду, где астры-альбиносы,

малиновыми каплями, как кролики, глядят -

на мой позор?

В сухих степях Тавриды -

еще произрастает виноград,

в сравнении, положим, с Антарктидой -

здесь просто рай.

Но без вина он - ад!

Ответь же, благородный брат - Кто этот гад?

Я хочу видеть этого человека!

_______________________________________

ПОЧТИ ПОСЛЕДНИЕ РЕФЛЕСИИ

1988-1989

Я пью уже четыре дня!

Не спрашивайте: Все ли дома?

Зачем была со мною Тома?

Раз нету дома у меня!

И даже, боже, нет огня!

Иду с погасшей сигаретой,

Сведя изящество скелета

с неразговорчивостью пня

и с сексуальностью аскета.

И Тома, это оценя

Линяет с праведностью Греты.

-Коня! Полцарства за конья...

Рокфор, лангет, два винегрета -

И вот бокалами звеня,

ко мне плывет мечта поэта

что б обобрать без кистеня...

Но денег нету и поэто-

му - мучаюсь и пью портвейн.

__________________________

Мой бог! А что же будет дальше?

Надели галстук обезьяне.

Аляповатый привкус фальши,

как объяснение по пьяни.

И вдруг корнетом стали звать.

Я этого хотел, признаться,

когда мне было восемнадцать,

но, бог ты мой, не двадцать пять!

Когда не сосчитать на пальцах -

года, привязанности, лица,

когда не хочется казаться,

а хочется осуществиться

в реальности. Увы, не в такт

шагаю с пошлым постоянством.

Бежать! Куда глаза глядят!

Куда глаза глядят? В пространство!

На конференции

Выступал Кривулин - поэт,

говорил, что культуры нет.

Звучало весьма убедительно.

"В Париже, говорил, все не так отвратительно,

чувствуешь какую то энергию...

Я, например, ходил в кафе лесбиянок -

пытался понять что к чему...

А соседняя улица залита голубым светом,

там живет А. Хвостенко - хороший парень.

По вечерам мы жарим в камине баранью ногу

и говорим о границах в нашем сознании.

(Граница между добром и злом

не так очевидна, как граница между Францией

и Россией!)

-Супруга Набокова не читает русских поэтов...

-Бердяева, представляете, выгнали из Сорбонны...

-Катастрофично сознание русское, что же поделать..."

Поэт Кривулин говорил час.

Борис Останин носил ему чай.

Но не было Иванова и Стратановского,

а больше из 37 часов над Обводным каналом

я никого не знаю.

-В сумке звенит "Зверобой" и шампанское...

Разница между СПб и Парижем в том, что второе--подлинник.

-Муж моей питерской девочки защитил кандидатскую диссертацию,

очевидно она меня бросит. Во вторник

я приглашен на дискуссию...

-Саша Новаковский - русский поэт, но брезгует Русью.

-Вокруг какие-то дикие лица...

-Господи, до сих пор интересно, как же мужик с большим брюхом?

-Нет, сегодня уже не напиться!

-В Москве нет кофе и сыра - питаюсь слухами...

-В Ленинграде менты митингуют -

требуют независимого профсоюза.

Ой, боюсь профсоюза ментов - не было б хуже.

Прелесть в том, что спецназ на трибуне -

некому разгонять!

-Вот так сижу я в обществе "Знание" - слушаю поэта Кривулина,

а он говорит о границе в нашем сознании...

__________________________________________

1989.

Свет погасил, захлопнул дверь

и зазвенел ключами.

Ну, вот и все. Куда теперь?

И он пожал плечами.

Закинув сумку на одно

плечо, сказал "прости"

другому, но таков закон -

все одному нести.

До самой смерти, пока бог

не призовет к возмездью...

Он этот дикий монолог

проговорил в подъезде.

Вот, за углом его окно

и он решил - взгляну.

Воды сырое волокно

змеилось по стеклу.

Дождь по асфальту семенил...

За шторами стояла

та пустота, что он сменил

на толчею вокзала.

Присел на лавочку, достал

себе вина, хлебнул

из горлышка. - Как я устал,

подумал - и уснул.

_________________________

Уже не помню - был или не был?

Должно быть был. Но докажу едва ли.

А потому, что те, кого любил

узнав меня, немедля убегали.

Я их тогда остаться не просил

и жил легко, как нищий на вокзале -

И потому, все те, кого любил,

меня, вполне естественно, бросали.

А было я - налево уходил,

как банка дефицитнейшей сгущенки.

И были те, кого я не любил -

ужасно симпатичные девчонки.

Мне говорили: Ты совсем не тот,

что строишь из себя. Что ты хороший.

-А я лакал портвейн и, идиот,

кричал: Свобода - мне всего дороже.

Ну вот, свободен я, живу один,

похож на Буриданова осла.

Народною тропою в магазин

бреду, пока она не заросла.

И тянется осенний марафон,

и очередь унылая ползет -

Мои стихи чужой магнитофон,

чужим испитым голосом поет.

И нет проблемы быть или не быть?

Конечно пить. Мир прост, пока гуляешь.

Мне остается родину любить,

раз ты себя любить не позволяешь.

_______________________

Не похмельного синдрома

состояние привычное,

но бессмысленность

излома

опускающейся личности -

с поврежденным парашютом

на древки колючих сосен.

Начинающийся утром

день - заранее несносен.

__________________________

Было все, и то и это,

что пристало человеку

с осьмнадцатого лета

севшего в библиотеку.

Было все и то и это -

бабы спиться не давали.

Даже ненависть и нежность

Как-то сосуществовали.

Было все - и то и это,

завораживало слово.

Только - не было рассвета,

светлого, чуть голубого.

Были верные приметы,

что рассвет не за горами.-

Только - не было рассвета,

ночь кончалась вечерами.

________________________

Счастье с гарниром на серебряном блюде

1984-1990

* * *

Твои глаза миндалевидные

разочарованно усталые,

слова специальные, обидные

в сопровождении гитары:

"Ты красивым был, а я нестойкою!"

-Это стоит петь в кабаке, за стойкой.

Я спою тебе песню точную!

"Ты красивою была, а я настойчивым!"

* * *

Она пришла в тот, первый, раз,

когда кончался вечер

и неба пласт увечил глаз

рогатого предтечи,

И начинала ночь рассказ

о том, что было утром,

соединяя в нежный час

случайные минуты.

Не отличался этот дом ни выгодой, ни стилем --

В нем много пили, а потом беспомощно любили

тех женщин, что ценили слог,

прозрачную страницу...

Они прекрасны, видит бог,

и ветрены, как птицы.

Все получалось впопыхах и спьяну, и в истоме.

И кто-то всхлипывал про крах естественности в доме,

Здесь роль играли лишь глаза,

зрачки, уколы, точки --

Покачивалась бирюза

на розоватой мочке.

За окном, занавешенным плотно, неуютно маячила бездна...

Все бессмысленно и бесплодно, и бесплотно и бесполезно....

Закручивалась жизнь в шпагат

и никла в темноте.

И дом не тот, и нем разлад,

и все в дому -- не те.

Витал прошептанный стишок с вкраплениями мата --

И было так нехорошо, как хорошо когда то...

Она ушла в тот нежный час,

когда бледнел восток.

И как разложенный пасьянс

был слишком прост итог.

В таком раскладе правды нет,

ночь выпита до грамма --

И в масть подкинутый валет

спит с липовою дамой.

* * *

В табакерке -- комнатке мысли коромыслом.

Были руки коротки, а теперь повисли.

Курит девочка кальян

и молчит про разное.

Я не то, что б очень пьян,

а просто безобразно.

Бонбоньерочный бардак в коммунальной вотчине.-

Пью с хозяином коньяк, а как его по отчеству?

Знаю, не на месте я, но сижу фатально. --

Морду бьет мне бестия - эмоциональная.

Убегаю от греха, лиха, срамоты.

--Ради бедного стиха с лишком суеты.

* * *

В моем окне темно и холодно, на стеклах -- смутные стихи.

Мадонна-девочка раскованна, свободна, стало быть -- летит.

И выясняется ко времени, так неожиданно всегда,

что я совсем иного племени, а прошлый опыт -- ерунда.

Смотрю -- и мне еще даровано увидеть, как миндалевидные

резные крылья махаона раскроются наполовину.

И лентою магнитофонною я память пробую спасти --

Мадонна-девочка раскованна, свободна, стало быть

--лети...

Кантата

По Москве простуженной долгое катание, -

кстати, что существенно,

в транспорте общественном!

Рассуждаю, ну за что мне это наказание?

Жертвенность похожая, на что-то очень женственное.

Все пижонство выражено в том, что шляпу с шарфом

спрятал в целлофановый пакет. Пусть ветер волосы

разметет - не холодно. А к тому же в кайф мне,

если: "Милый, застегнись!"

Шепчешь, слабым голосом!

Праздный вечер кончится и весьма нагруженные,

так что шаг окажется

не чета чеканному,

поплывем в сырой ночи по Москве простуженной

из угла медвежьего в черти что -- в Чертаново.

Нам дверь откроет девочка доступная и заспанная --

Сойду с ума, сказав себе: Опомнись, не гляди.

Что делать мне с руками? Сначала - спрячу за спину,

потом бесповоротно сплету их на груди.

Сегодня ночью мужа нет. Садитесь, будем ужинать.

Вот водочка на корочках настояна -- божественно.

Ей утром на работу. Мы будем в семь разбужены.

И вновь Москвой простуженной на транспорте общественном...

* * *

Друг с миловидной девочкой придет

и водки принесет тебе тем паче,

но ты, увы, ревнив к чужой удаче,

когда в своей распадок и разброд.

И примет неприятный оборот

контакт с женой -- полярные магниты

слепой судьбою сведены и слиты -

когда же разведет и разольет?

И ни гостей не будет, ни забот

при казусе таком или оказии...

Своеобразность стала безобразием,

и в безобразность образность ведет...

Друг с миловидной девочкой придет...

* * *

Круговерть расставаний и встреч

в свистопляске осенняго шмона

--Память будет ко мне благосклонна

и позволит себя не беречь.

Для меня слишком многое значит

умирающий лебедь сезона --

Вдоль дороги к заброшенной даче

опаленные ржавчиной клены,

пруд и воздух (за ними спешит

мой рассудок) холодно-прозрачны.

Возвращаемся, девочка плачет.

Странный звон в облетевшей глуши

для меня слишком многое значит...

* * *

Неужели отболело? Я бутыль себе поставлю

и прислушаюсь несмело:

-Может, хватит? Может, справлюсь?

Нет - болит. Такое дело. Дело, милая, плохое.

то, что тлеть должно - не тлело,

сохранилось в непокое.

Почему так неумело жил наедине с собою?

Как не спятить? Что же делать!?

Вот... Бутыль себе открою.

***

-Все забудь, ничего не случилось!

Ты стучался в открытую дверь.

-В этой комнате славно любилось,

сочинялось, пилось, а теперь...

-Все забудь. Ничего не случилось.

-За решеткой окна пустота.

Время съежилось и закруглилось,

и осталась одна маета.

-Ничего не случилось. Забудь.

Повторенье - нелепо. Затея

неудачна. И в этом вся суть.

И прошу без дешевых истерик,

постарайся спокойно уснуть.

-Я хотел, чтобы все повторилось!

-Ничего не случилось. Забудь.

Все забудь. Ничего не случилось!

--------------------------

***

Так мне итоги подводить

и корни подрубать?

И все забыть и всех простить,

и лечь и не вставать?

А что терять? Гульбы печать

под правым и под левым?

И то, чему дано молчать,

а у меня все пела?

А стоит ли себя хранить,

как старую тетрадь?

Нет. Мне итоги подводить

и корни подрубать.

***

Говорила: Ты заврался,

говорила: Нету сил!

И просила, чтоб остался,

никуда не уходил.

Говорила: Ты подонок,

негодяй, блядун, подлец.

А потом: Хочу ребенка!

Соглашайся, наконец.

Говорила, говорила

и была во всем права --

Ты по своему любила,

то манила, то гнала.

Ненавидела, ругая, отдаваясь без колец.

Ты всегда была живая, я тогда уже мертвец.

Нам давно пора расстаться -

остановлены часы.

...Но, господа, так хочется стреляться

среди березок средней полосы....

* * *

И вот любви как не было, так нет -

Слова с вином беспомощно глотаю.

Любимая - я больше не корнет,

И больше никуда не улетаю.

-Любимая - я больше не люблю;

банально все - от смысла до нюансов.

Как старый жид бессмысленно коплю

слова. Слова последнего романса.

-Вот заскрипела дверь на чердаке,

блестит струна в обличье паутинки-

дрожит рука как рюмка в кабаке,

я не сказал - дрожала как тростинка.

-Наивно думать: было, но прошло!

Ведь не из пепла тени восставали.

Мы жили, мы любили, мы устали.

Мы умираем... Это хорошо.

***

Друг оставь меня, девочка - не трожъ,

я блажной сейчас - пусть осядет муть.

Мне б тепла на гран, на карат, на грош -

теплоты ищу хоть чуть-чуть.

-Не кори дружок за вечер сорванный,

что я пел гостям, что читал!

мне б тепла глоток, а здесь так холодно,

что не чувствую ни черта.

-Пусть другой - не я, озабочен тем,

что ушел в разнос и в разлёт.-

В глубине зрачка - червоточина,

черви - козыри наперед.

-Принесло в тот дом на крутом витке,

приманил знакомый - ля-ля-ля - мотив,

пригубил тепла, а судьба в глотке

и опять живу не допив.

-Друг, оставь меня, девочка не трожь,

мне б тепла на йоту, на миллиграмм,

но дарует жизнь суррогат и ложь,

аж истерика по утрам.

P.S.

Друг оставь меня, девочка не трожь,

я опять на грани, на волоске -

здесь так холодно, аж бросает в дрожь

жилка тонкая на виске.

___________________________

ДРУГАЯ ОЛЬГА

1992

Привет, неизбежное счастье!

Пожалуй, пора закурить.

Мне так хорошо, что отчасти

тебе хорошо со мной быть.

Я знаю, минутное счастье,

явилось и сгинешь опять --

Все так хорошо, но отчасти

неплохо б еще переспать.

Охота же пуще неволи,

а мне ли неволи не знать.

Шестая шикарная Оля

Расплата за прошлые пять.

И вот долгожданная встреча,

мы вместе сидим в кабаке,

а в печень стреляют картечью,

и почки уходят в пике.

И дождь за стеной пианистом

выводит унылую трель.

-Ты знаешь, я стал феминистом!

-Гарсон, принесите постель!

* * *

Да здравствуют идеи феминизма

зачатые от комплекса во мраке

и лишь сейчас принесшие плоды.

Подвергнув бедных близких остракизму

и запершись в трехкомнатном бараке

я оставляю о себе следы,

точнее, фонетические знаки,

кричащие о близости беды

и - о любви. Забавный атавизм,

сей хвост - потребен разве для макаки,

поскольку облегчает ей труды.

Но моя дама ценит феминизм, хотя и состоит в законном браке,

что, я считаю, явный дуализм.

Пойду, поставлю Микелину раком,

декомплексуя сим инфантилизм.

Что Троя мне, когда в ней нет Елены?

Кишлак, кабак, провинция и только.

- А резать вены -- не для джентльмена.

- Вы, видимо, правы. Скажите, Ольга

--- Любите ли Вы Брамса?

***

Телефон

Разбил, чтоб больше не звонить.

Лежу на пледе.

Жена с возлюбленной - фьюить.

Good buy, may lаdie!

Иже еси на небеси

+ все семейство,

Я не прошу тебя "спаси",

но -- посодействуй.

Надежда есть, но вот валет

пиковой масти.

...И нежный, клюквенный браслет

лег на запястье.

Романс с реминисценциями

Допил вино. Лег головой на штопор.

Не та страна и аура не та!

Ткнул пальцем в небо, а вышло в жопу.

Где эллину сияла красота.

Любил балет корнет - и быструю езду,

чтобы рвалось отчаянье и пелось.

Ткнул пальцем в небо - попал в пизду,

причем не ту, которую хотелось.

Без бар - бардак и под кнутом шута,

мир корчится истошно и убого.

Ткнул пальцем в небо -- там пустота,

лишь ночи тьма и дальняя дорога.

А вдоль дороги все разорено,

в пустом скиту погашена свеча.

Ткнул пальцем в небо -- попал в дерьмо.

И захлебнулся. И замолчал.

* * *

Занедужил, сорвался, сомлел,

чужеземное пойло лакал,

а тебя доласкать не успел --

кончен бал.

Губы криво корежит оскал,

что искал -- то нашел, мой удел

запоздало понять -- кончен бал,

не успел.

Не по чину от мира хотел

взять что можно и, кажется, взял...

Нет слияния душ, так хоть тел!

Опоздал.

А когда пианист доиграл

и картавящий тенор допел --

что-то легкое взмыло в астрал.

Онемел. Оне...

* * *

...Холодно, заснежено, пустынно

в той стране за каменной стеной --

Выжаты две дольки апельсина

на мгновенье ставшие одной.

Лепестки искусственной ромашки

в сексуальном свете ночника --

Словно побелевшие костяшки

сжатого, в бессилье кулака.

* * *

Поэт закончился. Подлец - не получился.

Лишь грязный снег. И, в общем, неохота...

Когда уйти? Когда нет очевидцев,

свидетелей такого оборота.

Чьё прошлое разобрано постелью -

спасается соломинкой коктейля.

И это все, что, кажется, умею -

достойно цели, но не стало целью.

* * *

Где нелегко брабантские манжеты

окрасить кровью - торжествует плут.

Идут в библиографию поэты

и женщины в политику бредут.

И там и тут эрзац и нету смысла,

а смысл в том, чтоб заскрипела дверь

И форма лейб-гусарского ротмистра,

мыча "Да здрра... "свалилась на постель.

А утром дорогая балерина

произнесла жестокие слова:

Мон шер, бревно, пусть даже дворянина,

пускают не в постель, а на дрова!

И кавалер времен Екатерины

в любимый зад направит пистолет!

Какой конец, всего в осьмнадцать лет...

(имеют только русские мужчины,

по штофу выпивая за обед

и заедая оный осетриной,

с Шато де-флером путая Кларет)

Я так любил заканчивать терциной.

В ней смысл был. А нынче смысла нет.

НА ДОМОДЕДОВСКОЙ РАВНИНЕ

1995

* * *

Все кончилось. Ты сколь не прекословь.

Не разрушай себя, не бей на жалость.-

Жена, заботы, женщина, любовь...

все разбрелось, сбежало и распалось.

И пить нельзя и друг ушел в петлю,

и сутками с дивана не вставая,

я только одиночество люблю,

от этого, как раз, и умирая.

Пойти б в кабак, да только денег нет,

последний доллар корчится в кармане.

Осталась пустота, вонь сигарет,

молчащий телефон и чай в стакане...

* * *

Сон разума и чувства произвол

позволил не добраться до успеха.

Но вдруг опять досадная помеха --

Ни то, ни сё. И мне уж не до смеха,

в душе прореха и в судьбе прокол.

Так задери ж Цецилия подол,

греха в том нет, все ради человека

не пившего доселе валидол.

Мне прошлое выносит приговор

сегодняшнему - отказав в любви.

-Но я ищу её, мне стало к спеху,

Найду и подарю тебе - лови...

* * *

Да здрра.., а мне без радости, лакаю, да не хочется.

Любовь.., а мне без надобности, все жду, когда закончится.

Печально получается - хриплю, а не поется,

Не пьется, не кончается, ну, в общем, не живется!

***

УНИЖЕНИЕ ОТ БОЛИ...

Как живешь ты? - Не по лжи!

Просто маюсь в чистом поле

от межи и до межи.

Мне судьба определила

отворот в два поворота.-

Вот слеза ползет уныло

на небритый подбородок.

И опять еще забота,

под туман, под тихий шепот,

та слеза от подбородка

опускается на ворот.

Там немного задержавшись -

Не появятся ль еще?

Каплевидная мерзавка

уползает на плечо.

И дождавшись аръегарда,

оглядев дальнейший путь -

Эта мокрая команда

опускается на грудь.

Упоение в печали

явно не мужское дело!

Ну куда б теперь отчалить?

Не хватает сил и тела,

Но слеза преобразилась,

оказавшись мудрой свахой -

И, подумав, опустилась до конца,

что значит, на хуй.

Там, подняв её, как знамя,

говорю при всем народе:

-С удивленными слезами

наше прошлое уходит.

* * *

Мне повезло. Я обнимал тебя.

Немного, но достаточно для счастья.

Та капелька вниманья и участья -

что ты дала - позволила мне жить.

И выжить и признаться втихаря,

что я опять люблю жену чужую,

что я опять беспомощно ревную,

что надо пить, но не хочу я пить..,

что мне пора искать судьбу иную,

а старую запомнить и забыть

утешив губы новым поцелуем.

***

Конечно, пошло, но прошу всевышнего:

Не надо прошлого, не надо лишнего -

Позволь мне в радости - быть в одиночестве

и пьяный бред нести - куда захочется.

Позволь мне радость в миг, - слегка расслабиться,

забыть, что не достиг - и не расстраиваться.

Как с другом тешились, - сложившись по рублю!

Проснутся б прежним, и - забыть любимую.

Позволь остаться мне - тем, кто я есть.

В блевоте и дерьме -

Имею честь...

***

Возлежу. Античная развалина.

Думаю, что утро замечательно,

пью мадеру с привкусом дерьма.

Что ж, сначала проморгал любимую,

(не смертельно, но, увы, печально),

а потом, все подготовив тщательно,

на разборку в суд зовет жена,

а в постели блядь неутомимая -

Господи, откуда же она?!

Славный год. Кто б пивом не запил

"Слянчев бряг"? Опять в отель трехзвездный

я себя невольно поселил.

Два развода - это же серьезно! -

Сдохнуть рано, исправляться поздно,

да никто меня и не просил.

Впрочем, это утро замечательно,

только ноет битое колено,

ноет блядь, пора искать замену,

ноет то, что ноет непременно,

когда сам себе уже не рад.

Посмотри ко на себя внимательно:

Что ж ты, сука, не вскрываешь вены? -

Что ты ждешь, разглядывая стены?

Суетишься, пьешь, сдувая пену?

-Из вина не выжмешь виноград.

* * *

Ну, подари последний поцелуй,

спеши, еще успеешь.

Картинку счастья нарисуй,

ты рисовать умеешь.

Себя еще я не простил,

тебя виню без толка.

Что толку в том, что я любил?

Что я люблю - так долго!

Картинку счастья нарисуй

и утоли печали -

Прошу последний поцелуй,

такой же, как в начале.

Нет, не последний, не хочу!

Ты не должна лишь сниться!

Позволь опять прильнуть к плечу

Обнять - и раствориться...

БЕЗ ОЛЬГИ И ЛЬВА

1995-1996

Когда тебя со мною нет -

жизнь бесполезна.

Я рассыпаюсь в винегрет

под майонезом.

Когда тебя со мною нет -

я туп и скучен.

Не лейб-гусар и не корнет -

денщик вонючий.

Когда тебя со мною нет,

то ночь бессонна.

Я чищу старый пистолет

с одним патроном.

Когда тебя со мною нет

ко мне без стука

врываются любовь и бред -

два близких друга.

Когда тебя со мною нет -

я мертв и ранен.

Не жду ответа - вот ответ

в пустом стакане.

* * *

Теперь я понял - я всю жизнь боялся

собою быть и был не сам собою.

Я говорил себе - не раскрывайся!

Останься в скорлупе, где ты в покое,

где тот, с кем прожигал судьбу свою,

не полетит в петле над горизонтом,

где те, с кем жил - не скажут "не люблю",

где ты беспомощен и боль бесповоротна.

Но вышел, и раскрылся и поплыл

из раковины - в дом не на вокзале,

где было хорошо, где полюбил,

но выяснилось, что меня не звали,

вернее звали, в позапрошлый год.

Разбита скорлупа, течет корыто.

-Вот голый нерв, вот перец, соль и бритва,

и рак по дну без панциря ползет.

* * *

Пардон, мадам. Ваш взгляд на мне застыл?

- Да это я, оставьте ваш лорнет.

Да это тот, который вас любил -

покорный паж и вспыльчивый корнет!

Вы замужем? Довольны ли судьбой?

Кто этот хмырь, с которым вы теперь?

Прошу простить, я не в ладах с собой,

с тех пор, как мне указано на дверь

и я ушел. Все потеряло смысл.

Забросив службу, очумело пил.

Теперь в подвале, соблазняю крыс.

Да, это я, который вас любил.

Не приближайтесь, от меня смердит.

Увы, мадам, так пахнет нищета.

Жизнь испарилась, чаша испита -

Оревуар, мадам!

И... бог простит.

* * *

Ты снова там, куда меня не ждут,

ты снова там, к кому не позовешь.

Эй, Черт, ты помнишь, как я был хорош,

пока свободен был от божьих пут.

Пока ты вне меня. Бери без сдачи!

мой милый Черт, мы встретимся. Легко

все позабыть и все переиначить,

и вновь портвейном сделать молоко.

Не знаю, что сказать, но не заплачу!

Хотя ты прав, все в нашем мире ложь.

Эй, Черт, ты помнишь, как я был хорош?

Без комплексов гоняясь за удачей?

Любить себя и быть в самом себе,

самодостаточным и удовлетворенным,

не предъявлять претензии к судьбе

- дозволено поэтам и влюбленным.

Так ты согласен? Если нет - уволь

Я не могу, мой Черт, в двух сковородках! -

Ты там, где дамам предлагают водку,

- А я, где им несут любовь и боль.

Ответь мне, Черт!

И я пойду с тобой!

* * *

Пожаловаться б бабушке: Отвергли!

Но бабушка лет тридцать как на небе.

А я в плену у рыжеватой стервы

и отсыхаю, как ненужный стебель.

Добро бы написал: Не просыхаю!

Но уже поздно - кончилась малина.

Машу хвостом и жалобно так лаю:

мол, "не кусаюсь! Почешите спину!"

Соперник-кот к ней лезет на кровать,

чтоб в кровное моё усами тыкать.

Что я умею? Все! А эта блядь

мохнатая, умеет лишь мурлыкать.

Я лично дам ему на молоко,

и покажу где сливки, где сметана.

Он все поймет - и кто он есть такой,

и то, что он явился слишком рано!!!

* * *

Пора вставать. И этой вьюжной

заутренней не дорожа --

Поплыть в вагоне равнодушном

в тот дом, где завтракал и ужинал,

чужую мебель разгружать.

В сезон сомнительных застолий

и продолжительных метелей --

круги своя замкнув невольно,

я вновь приближусь к этой двери.

В такой же неприглядной роли.

С такой же тривиальной целью...

* * *

Ты сон без ночи, я ночь без сна,

глаза корят оранжевую лампу,

а губы там, где быть им хорошо

и капелька на донышке вкусна --

вот шляпа на метле - я пью из шляпы,

вот свет во тьме - черт кажется, пришел

в обличье пса и подает мне лапу

вонючую - как грубоватый шелк

подштанников ефрейтора из штатов,

блестит спираль -- я говорю: блесна

на спиннинге торшера резковата

и режет глаз от рано до поздна,

пока кейбордом выдаешь стакатто

бессонница разыскивает брата

засоню, а находит ночь без сна,

чреватую всем, чем она чревата --

нет худа без добра - задерни бра,

сбрось таитянский абажур халата.

Поскольку эта девушка честна,

то требуется, видимо, расплата,

и есть предел бессонницы для сна --

Он вырос там, где капелька вкусна,

где ночь без сна, но в том не виноват он.

* * *

Когда больше ничего нет -

Помираю. Я уже не корнет.

Старый, скурвленный подполковник.

Но, когда близко вижу свет -- поправляю истертый плед

и звеню серебром монет,

как мальчишка и как любовник.

Ты устроила мне побег.

-Но боюсь я побега Оль-ка...

* * *

Я, конечно, смирюсь и надену плащ.

10 лет? Ну и пусть!

Что ж теперь, только в плач?

Я, конечно, смирюсь. В речку брошу ключи.

Над собой посмеюсь и зажгу две свечи.

Но когда я вернусь, пробежав босиком по февральскому снегу,

возвращаясь под вечер к теплу и ночлегу

- на безумный февраль свысока оглянусь...

Но, когда я вернусь?

С пустотой разговор ритм ломает в строке,

помидор бедным сердцем краснеет в руке.

И компьютер притих, понимает,

что ни водка, ни бабы, ни стих - не спасают.

***

Когда уже ничего не держит

ни там, ни здесь - надо делать выбор.

Как ни крути - дребезжит и брезжит

иного слова иной калибр.

-На миллиметр я от подонства,

и от пижонства пора очнуться.

Ночью мерцает мне свет в оконце,

Знаешь как близко? - Не дотянуться!

-Что происходит со мной - не знаю.

Знаю, судимого - бог не судит.

Жаль, те, кто любят - не понимают,

всё понимают те, кто не любит.

-Эта зависимость - очевидна.

Связи, слова и судьбу тасуя,

С кем я? Один, что весьма обидно.

Впрочем, вдвоем, ни к чему и всуе...

***

Хозяин любил собаку

и хвост отрезал по кусочкам.

Когда отрезал, то плакал,

кричал, что поставит точку,

что в этой постыдной роли

ему пребывать негоже!

Он чувствует, как ей больно,

и жалко ее до дрожи...

Он снова берет секатор,

вздыхает и долго режет.

Под пыткой молчит собака,

но как она воет - между!

***

Ближе к финишу разлад,

Крах успеха, прах надежд.

Черный зонт пространство режет

Под июньский звездопад.

С постоянным ускореньем

В вечность падают минуты!

Если хочется варенья,

То, наверно, из цикуты.

Сорок - странная пора,

Где же завтра? Все - вчера.

Истрепалось оперенье

И наскучила игра.

Все во двор, ты со двора.,

Ощущается паденье,

Подтверждаются сомненья -

Предсказания пера.

Не выходит "на ура", / Ничему уже не рад.

Суть и смысл уходят парой

Под осенний листопад.

КОНЕЦ ВТОРОЙ СЕРИИ

ЭТО НЕ ЦИНИЗМ

Стихотворения о летнем времени

Выпиваю с утречка банку

джина с тоником. Трезв, при параде.

Все надеюсь, что придет Танька.

Я хочу ее, причем - сзади.

И поедем мы в мою деревню.

Я, конечно, растоплю баньку,

выпью водки (что б не быть нервным),

буду цельный день ебать Таньку.

Профиль тонкий и глаза серые,

платье черное, видать, растили в строгости.

Точно знаю, что в любви - неумелая.

Ничего. Я разъясню ей все тонкости.

Подойду к ней и скажу: Встань-ка,

оглянись, взгляни на небо, там - холод.

Оставайся у меня, Танька!

Я придумаю тебе повод.

Я не буду обещать денег,

не вручу тебе букет-веник,

позабуду через год, только...

Чем-то ты напоминаешь мне Ольгу...

_____________________________________

В самолете

Каждому свое - кому стишки,

а кому портвейном утираться -

Я лечу сейчас на Соловки

от красивой женщины скрываться.

Олух справа просто не поймет -

Потому и повторяю вслух:

Страшно не тому, кто трех ебет,

а тому, кто любит сразу двух.

Эта жизнь - сплошная карусель,

Крутишься, пока не облюешься.

То "иди сюда", то "вон отсель",

то постишься, то не оторвешься!

Отдохну под северными кленами,

помечтаю, душу утолю...

---А вон у той - глаза зелёёные,

Я зеленые - люблю!

____________________

И "Кавказ" красноносый на свинском столе,

дождь и мелкая дрожь и следы на белье

растворимого кофе и пахнет гульбой,

но лишь месяц назад мы здесь жили с тобой.

И, наверно, любили, а может плели

Полу сети любви, полу бредни любви -

А сейчас бесполезны мне руки мои

и безвольно изысканны мысли мои....

________________________

О.Л.

Я бежал сам с собою по Прибалтике странной,

В дыме марихуаны растворялись друзья.

А она пила водку из граненых стаканов

И смеясь, говорила: Мне без водки нельзя.

Помню утром во вторник, встал разбитый и пьяный

и поплыл к мафиози в полумрак кабака-

Я сказал ему: Фраер! Опустели карманы,

и поехала крыша. - Нужно два косяка!

Он послал меня дальше. Я ответил не хило.

Дальше, правда, не помню, говорят, что она

взяв баллончики с газом, очень слезоточивым

превратила беднягу в что то вроде дерьма.

А потом мы бежали по прибалтике сонной,

В Шауляе на стрелке в нас стреляли менты -

Но была она нежной, но была она томной,

но была она просто - эталон чистоты.

Мы бежали на север, помню Ревель и Нарву,

Я хотел по заливу перейти в Гельсингфорс.

Но она мне сказала, что не та еще карма, -

Едем стопом на Пярну - там найдешь папирос.

Мы пошли и на трассе повстречались с Иваном,

он кормил нас похлебкой из бродячих собак,

А потом подколовшись - угрожал мне наганом,

говорил, что в законе - и без бабы никак!

Но она попросила: Жан! Коньяк мне и ванну!

И тогда он заплакал, грязный ноготь грызя.

И сказал, что в Печорах похоронена мама,

-Едем, Саня, в Печоры! Я скажу, - мы друзья!

Сняли лоха на тачке и рванули в Печоры,

обновили ограду, наш посмертный загон,

А потом на малине, где горланили воры

я читал ей Вийона и лакал самогон.

А под утро напился и подрался с грузином,

Он швырял ей червонцы, нарываясь, хамя -

Кровь была черно-красной, а лицо бледно-синим,

Но зато этой ночью, ты любила меня!

________________________________

Дорогая, будьте другом!

Дорогая, встаньте раком,

Изогнитесь виадуком,

пожалейте бедолагу.

Жизнь моя покрыта мраком,

ни шиша и пахнет скукой.

-На минуту станьте сукой,

с родословною собакой -

Заявляю не для трепа,

не для ИТАРа и ТАССа,

Что объемы вашей жопы

больше, чем у контрабаса.

Но, как русский дворянин

я к жидам неравнодушен.

Если женщина послушна -

Со спины всяк бог един!

______________________

Когда к твоей огромной жопе

я прижимаюсь утром спящим,

то думаю об эскалопе

горячем, сочном и хрустящем.

Когда своей обширной жопой

меня придавишь ты невольно,

(словами говоря Эзопа)

я, как червяк под колокольней,

и полудохлый и довольный.

Когда же ночью полупьяной

вышеуказанная жопа

на мне подпрыгивает рьяно -

молюсь: уж лучше б антилопа!

(Или без ножек фортепьяно!)

Когда я вижу эта жопа,

что занимает пол квартиры,

плывет до моего сортира -

то уж, простите, остолопа,

боюсь вселенского потопа -

ебусь, борюсь за дело мира!

________________________

Занедужил, сорвался, сомлел,

чужеземное пойло лакал,

а тебя доласкать не успел -

кончен бал.

Губы криво корежит оскал,

что искал - то нашел, мой удел

запоздало понять - кончен бал,

не успел.

Не по чину от мира хотел

взять что можно и, кажется, взял...

Нет слияния душ, так хоть тел!

Опоздал.

А когда пианист доиграл

и картавящий тенор допел -

что то легкое взмыло в астрал.

Онемел.

Оне...

----------------------------------------

И вот любви как не было, так нет -

Слова с вином беспомощно глотаю.

Любимая - я больше не корнет,

И больше никуда не улетаю.

Любимая - я больше не люблю;

банально все - от смысла до нюансов.

Как старый жид бессмысленно коплю

слова. Слова последнего романса.

Вот заскрипела дверь на чердаке,

блестит струна в обличье паутинки-

дрожит рука как рюмка в кабаке,

я не сказал - дрожала как тростинка.

Наивно думать: было, но прошло!

Ведь не из пепла тени восставали.

Мы жили, мы любили, мы устали.

Мы умираем... Это хорошо.

_______________________

Пессимистическая цыганочка

-Прямо пойдешь -

ничего не найдешь,

Только время потеряешь

и обратно повернешь,

-Налево пойдешь -

так затянется гудеж.-

Загуляешь, затоскуешь,

сдуру схватишься за нож.

-Направо пойдешь -

попадешь на правеж.

Зря прождешь судьбу иную,

даже песни не споешь.

-Никуда не пойдешь -

в землю по уши врастешь.

Заласкают, зацелуют

одиночество и ложь.

Прямо пойдешь...

налево пойдешь...

направо пойдешь....

***

Все довольны, поздравляют - получается!

Вышел в люди, оперился, наконец -

Жизнь кончается, кончается, кончается,

что иначе называется "пиздец".

-------------------------

Есть - единственно нежные,

нет - единственно нужные.

Жизнь течет, как при Брежневе,

все немного контужены.

Надираюсь безбожно,

впрочем, что в этом странного?

Положение - ложное,

настроенье - поганое.

Жизнь собачья обглодана

и, как Аннушкой Керн

честь была просто отдана -

лет в семнадцать, наверное...

***

Телефон -

Разбил, чтоб больше не звонить.

Лежу на пледе.

Жена с возлюбленной - фьюить.

Good buy, may ledi!

Иже еси на небеси

плюс все семейство, -

Я не прошу тебя "спаси",

но - посодействуй.

Надежда есть, но вот валет

пиковой масти.

...И нежный, клюквенный браслет

лег на запястье.

-----------------------

* * *

Поэт закончился. Подлец - не получился.

Лишь грязный снег. И, в общем, неохота...

Когда уйти? Когда нет очевидцев,

свидетелей такого оборота.

Чьё прошлое разобрано постелью -

спасается соломинкой коктейля.

И это все, что, кажется, умею -

достойно цели, но не стало целью.

Пардон, мадам. Ваш взгляд на мне застыл?

-Да это я, оставьте ваш лорнет.

Да это тот, который вас любил -

покорный паж и вспыльчивый корнет!

Вы замужем? Довольны ли судьбой?

Кто этот хмырь, с которым вы теперь?

Прошу простить, я не в ладах с собой,

с тех пор, как мне указано на дверь

и я ушел. Все потеряло смысл.

Забросив службу очумело пил.

Теперь в подвале, соблазняю крыс,

Да, это тот, который вас любил.

Не приближайтесь, от меня смердит.

Увы, мадам, так пахнет нищета.

Жизнь испарилась, чаша испита -

Оревуар, мадам! И... бог простит.

----------------------

***

Ну вот, я спился без тебя. Гордись!

Душа куда-то скрылась, скоро тело.

Так поломалась жизнь, что уж не в жисть.

Скажи, зачем ты этого хотела?

Все - было: страны, жены, тарантас...

И даже ночь осмысленность имела.

Теперь бессонница и женщины на раз.

Но - почему ты этого хотела?

Ты знаешь чем я все-таки горжусь?

Что написал давно и неумело, -

Что без тебя я - видимо, сопьюсь...

К тому идет. Ты этого хотела?

Но не подумай, я совсем не злюсь.

Злость и любовь - немыслимое дело.

Не жалуюсь и смерти не боюсь.

Все вышло так, как ты того хотела.

Но в горьком пьянстве есть и сладкий плюс,-

Ты сам себя осознаешь химерой,

стихов не пишешь и не давит груз

любви и боли.

Как ты захотела...

***

Я пытался не лежать, не вставать!

Так подвешенным невзвешенно жить.

Что б не выплеснуть случайно из стакана

благодать,

Благодатно позабыть - благодать не вспоминать!

Но душа уже к вину не лежит.

***

Голова моя, почки, печень...

Ах, не вечен я, ох, не вечен!

Вот лежу, отхожу с виража,

Но мужаюсь, блажа и дрожа.

Ох, как плохо мне - очень плохо!

-Доконала меня эпоха.

БЕССОННИЦА

***

Уже не помню - был или не был?

Должно быть был. Но докажу едва ли.

А потому, что те, кого любил

узнав меня - немедленно сбегали.

Я их тогда остаться не просил

и жил легко, как нищий на вокзале -

И потому, все те, кого любил,

меня, вполне естественно, бросали.

А было я - налево уходил,

как банка дефицитнейшей сгущенки.

И были те, кого я не любил

ужасно симпатичные девчонки -

Мне говорили: Ты совсем не тот,

что строишь из себя. Что ты хороший.

-А я лакал портвейн и, идиот,

кричал: Свобода - мне всего дороже.

Ну вот, свободен я, живу один,

похож на буриданова осла.

Народною тропою в магазин

бреду, пока она не заросла.

И тянется осенний марафон,

и очередь унылая ползет -

Мои стихи чужой магнитофон,

чужим испитым голосом поет.

И нет дилеммы быть или не быть?

Конечно пить. Мир прост, пока гуляешь.

Мне остается родину любить,

раз ты себя любить не позволяешь.

________________________________

Проснешься утром, а тебе уже семнадцать!

И ты во всем давно разочарован.

А вечером заснешь - и снова тридцать!

И хочется во всем очароваться.

______________________________

И вот мне нечего сказать

уже. Совсем.

К чему в истерику впадать!

Нет больше - тем.

До созреванья, второпях

плоды - сорвал.

И дело даже не в стихах,

а так - развал.

Вот отлетела мишура,

а с ней и суть.

И, кажется, давно пора

уснуть, уснуть.

Мне больше нечего сказать.

Все блажь и ложь!

Но падать, то бишь пропадать -

обидно, все ж.

Вот четверть века отслужил,

а где - итог?

Какой мерзавец одолжил

мне жизнь на срок?!

Мне больше нечего сказать...

____________________________

К Л Ю Ч А Р Ь

(поэма в отрывках)

-1-

Сюжет мой прост и даже чахл,

Как выкормыш семидесятых,

Я поведу речь о ключах...

Как правильно? Невиноватых?

Или невинных? Или не

виновных,что в моих карманах

звучат не по своей вине,

а обстоятельствами данных.

Держу в руках их и блажу,

не отличая блажь от блага,

Питая склонность к куражу

над беззащитною бумагой.

-2-

Вот ключ приятеля.Он сам

блудит в монастыре Бело-

песоцком.Что, конечно, срам,

но, в общем-то, еще не зло.

Его друзья прозвали "фавн",

поскольку ликом бородат

и постоянно полупьян,

и, в общем, любит всех подряд.

Так СССР готов создать

из развивающихся стран

гарем - и всех переебать...

Мне этот ключ, конечно, брать

не стоило. Поскольку там,

в его жилище, вспоминать

приходится забытых дам.

И телефонный диск крутить:

"Как жизнь?" "А как живешь ты сам?"

И долго что-нибудь любить,

И объясняться по утрам.

-3-

Люблю я это слово: "ах!"

"Ах!" - это в обморок маркиза

упала. Поцелуй впотьмах

и ощущение сюрприза...

Сейчас иное "ах", мой друг!

"Ах, я забыла телевизор

включить, а выключить утюг".

"Ах, мне удобнее быть снизу"!

Ах, я забыл с чего начать!

(Конец - начало всех начал,

когда приходится кончать,

а ты еще не начинал...)

Двусмысленностей тесный строй

естественен, как строй советский.

Сядь на бачке, глаза закрой -

И в бочке - Диоген Лаэртский

тебя приветствует струeй

изогнутой, как ствол кальяна...

Но план - закон (для наркомана)

И лучший строй - советский строй!

Ключи звенят в моих карманах...

-4-

А этот ключ от женщины, не той,

что восемь лет потратила напрасно,

пока не поняла - его женой

быть слишком ненадёжно и опасно.

А той, что, вроде бы, согласна быть,

дуть на воду, на молоке обжегшись

и что-то все пытаться изменить,

и с этой целью чередуя жесткость

и нежность, что ужасно тяжело,

выводит из себя, ведет в запой

нетворческий, что, в общем-то, не зло,

но суета, надрыв и непокой.

Малиновый трамвай плывет в ночи...

А жук - троллейбус погасил огни.

Звенят ключи, опять звенят ключи,

Куда сегодня приведут они?

-5-

А этот ключ я брал немало лет

на пару дней. И дней провел немало!

Теперь он мой. А настроенья нет.

К тому же мама там, она устала.

Продавленная высится тахта

Среди картин и мебели разбитой...

Когда-нибудь я напишу трактат

о том, что все поэты - сибариты.

И проще - ничего им не иметь,

и не зависеть от вещей привычных,

чем все ж иметь и просто стервенеть

сочтя несовершенство - неприличьем.

"Он жил в чужом дому, в чужом саду."

Уместна ли любимая цитата?

Но этот ключ пора иметь в виду,

там, видимо, теперь мои пенаты.

Там под плитою прокисают щи,

а на стене желтеют фотографии...

Звенят ключи, опять звенят ключи,

Как цензоры над автобиографией...

-6-

A этот ключ - от сына моего.

От матери его - ключи посеял.

Два человека, что смешней всего

никак друг другу не откроют двери.

(Не запирайте вашу дверь!

- А может быть за дверью зверь?!

И будет дверь открыта

для всяких паразитов!)

Но сын бежит и виснет на руках.

- Отец приехал! Где ты был? Работал?

И страх потери, очень липкий страх,

цепляется, как долгая икота.

Привычно поверну знакомый ключ,

и в мир пройду зеркальный и прозрачный,

где нету зла и хитрости чуть-чуть,

где горе смело прогоняют плачем.-

И от него меня не отлучить,

не отказать, не выселить из ниши...

Я возвращу хозяевам ключи,

Мне одного достаточно, чтоб выжить!

Песни и поэмы из самиздата

1976-1986 г. и немного новых

Отрывок из "Дон Гуана"

-Отрывки в разных жанрах:

Их написал когда-то

Мой верный друг, мой ветреный любовник.

-Твой дон Гуан - безбожник и мерзавец,

а ты... ты - дура!

В стихотворении сюжет

Бессмысленен. Себе в угоду

Я изложу: Жил - был поэт

На свете ровно двадцать лет,

К тому плюс-минус возле года.

Кумирам всуе подражал,

Писал (цитата) слишком рано

Стал походить на дон Гуана,

Но сходство это уважал

В себе - и тасовал романы.

Согласно модной теореме

Волнообразного движения

Истории (периодически

все повторяется), - лирический

Герой мой - просто продолженье

известного в былое время

Повесы. Бляди и принцессы,

(так искренне он называл

девиц, которых близко знал)

гостили в комнате его.

Но надо начинать с того,

Что этого - они хотели.

А дон Гуан жил на пределе

И вряд ли мог бы их любить,

Коль не хотел бы походить

На эталон:

- "Он вышел шатаясь,

искривился мучительно рот.

Не таясь и простить не пытаясь

Ты кричала, что я идиот.

И соседи, приникнувши к окнам

Совершали общественный суд.

Разрываясь, трещали волокна

Тех единственных спутанных пут.

Сними ладонь с моей груди"...

Вернемся впопыхах к сюжету:

Гуан, тогда еще корнет

Был осьмнадцатилетний вьюношъ.

Служил в полку, любил балет,

Истомину и крепкий пунш.

Его когда-то встретил Пушкин,

За флирт с женой дал по зубам.

Гуан о том не забывал

И хвастался своим подружкам.

Потом - подстреленная птица

Подняться хочет, но не может.

Гуан безумствует в столице,

Да как еще - помилуй, боже!

Вы помните жену Крамского

Аленушку? Так вот, она

Вослед бежала по Тверскому,

Хватала за ноги коня.

Он гарцевал, паскуда знатный,

Увы, не любящий - любим.

Стыда отчетливые пятна

На нем печатали следы.

Но принимали за румянец

Беду его и не всерьез

И наш Гуан, в компаньи пьяниц

Боится, как блевоты, слез.

III

.....Поговорим о командоре:

В семнадцать лет пошел служить

В Афганистан конкистадором,

В бою особенную прыть

Показывал, не лез за словом

В устав, начальству потрафить

Сумел, и взыскан был майором.

В строю стоял как часовой

У Мавзолея, был приятен

Тем, что судил не головой,

А задницей, политзанятий

Не избегал и над кроватью

Пришпилил карточку девицы,

Надеясь, в будущем, жениться.

Девицу звали донна Анна,

Она ждала его в Москве.

Писала, будто бы в тоске,

Что выглядит довольно странно.

Но замполит, майор Иванов,

Хотя по должности был сух,

Посланья этой донны Анны

Зачитывал пред строем вслух.

Сей воспитательный процесс

Во благо воинам отчизны

Имел итог печальный - весь

Взвод - пристрастился к онанизму...

...........................................

Брожу ли я вдоль улиц шумных,

Брожу ли улиц поперек,

Коверкаю ли чистый слог

Мелодией стихов бездумных,

Я никогда и ничего -

Частицу "ли" прибавлю смело,

Не чувствую ли? То и дело,

Сам спрашиваю, есть ли прок,

А если есть, то где пределы

Шатаний и каков итог?

Так философствовал Жуан

В каком то одиноком сквере,

Прихлебывая "Ркацители",

Рассматривая праздных дам

с собачками... Смотрел на бюсты

И грустно говорил: Не густо.

А впрочем, ну зачем мне бюст?

Как памятник при жизни, с уст

Его, ругательство срывалось,

Как платье той, кто отдавалась

Ему довольно равнодушно,

Но регулярно и послушно.

Вот так, у дома донны Анны,

Фотографируя окно

Жуан сидел, пил без стакана

Довольно скверное вино,

Писал записку: Мона Анна!

Я вас люблю уже давно,

Но только помня командора

И нашу дружбу с ним, боюсь

Коснуться вас (сейчас напьюсь -

Решил Жуан) моя сеньора!

Бледнело небо и влюбленный

Бледнел от терпкого вина

Грузинского. Прошла шпана

Не тронув. Голос отдаленный

Пел: -На прощанье шаль с каймою

на груди моей стяни -

Мы сходились в эти дни

Как концы ее с тобою.

Прошло, наверно, больше года,

День ровно складывался к дню,

Довольно скверная погода

Не изменялась, как меню

Заштатного кафе. Жуана

Томила жизнь с недавних пор -

Банален радостей набор,

Как в романтическом романе

Убит суровый командор

Повстанцами в Афганистане,

А Анна сделала аборт

И подвизалась в ресторане

Официанткой. Дождь идет,

Как в ночь отвергнутый влюбленный

И смятый в стельку нежный рот

Жуан топорщит утомленно...

"Я не пьяный, я сегодня в норме,

но ложусь в пустынную кровать.-

Мои губы совершенной формы,

Кто их нынче будет целовать?!"

Три ночи. Видимо, пора

Рассказ продолжить. В самом деле

Порой бессилие пера

Обидней слабости в постели.

Вот образ: скомканный платок

В нервической руке поэта,

Обозначает эпилог,

Как август - окончанье лета.

"Догорает август,

словно пунш в стакане,

опадает август

желтыми листами

согнутых деревьев

да стихов глухих -

драных птичьих перьев,

сломанных - моих".

YI.

Сюжетность, впрочем, свой закон

Диктует - в цинковом гробу

Наш командор был возвращен

Родным, к позорному столбу

Они призвали донну Анну,

Но пригласили на поминки

Явиться - вместе с дон Жуаном.

(Поминки, пьянки, вечеринки -

подмостки - где играют драмы).

-"Придите поклониться гробу

того, кто был бы вам супругом,

да пригласите ради бога

его единственного друга -

Жуана". - Я его как брата

Всегда любила и покорной

Была..." - Мы ждем у эскалатора

Внизу, на Авиамоторной.

И вот, под песню Окуджавы,

как помнится мне, что-то вроде

"шагайте слева, стойте справа",

в метро Жуан и Анна входят.

С толпой на лестницу втянувшись

Плафоны тусклые считают.

Вдруг лестница, перевернувшись,

Как лента Мебиуса станет?

Жизнь в одной плоскости, по кругу

Пойдет - и дантовским замкнется.

В аду, наверно, будет туго,

коль все сторицей воздается.

Ползет унылый эскалатор...

Меж тем, наш командор поднялся

из гроба, словно пантократор

и глас, усиленный стократ

динамиком метро - раздался:

-Брось ее. Все кончено.

Дрожишь ты, дон Гуан?

-Я? - Нет!

-Ты звал меня и я пришел. Дай руку!

-Вот она. О, тяжело

пожатье каменной его десницы.

Оставь меня, пусти!

Все кончено. Я гибну!

Донна Анна!

(Эскалатор проваливается)

1980

Из поэмы "Виноград"

Что, приятель, свесил вниз

Сизый нос?

Тянет, сволочь, Дионис

Под откос.

Спеленал меня лозой

Там и тут.

А с отчаянья завой -

Заберут.

И не то, чтоб я не рад,

Но устал.

Винный град на Виноград

Мой - упал.

Я давно махнул рукой -

Ну и пусть.

И пою за упокой

Наизусть.

Страшный мир, абсурдный мир

Бритых крыс

У меня теперь кумир -

Дионис.

Я в обнимку с ним, незримым

Брожу

По над пропастью во ржи

По ножу.

И боюсь глаза поднять -

Сердце стынет.

Члены, члены, члены, блядь,

Свиньи, свиньи.

.......................

..........................

Я закрыл глаза, язык

Онемел.

Дионис, где мой пузырь?

Я допел.

В винном граде в чертов омут

Попал.

Черти радуются, все, мол,

Пропал.

Ты юнец, а пьешь, стервец -

Льешь, как в бочку.

Не пора ли, наконец,

Ставить точку?

Посмотри, как славно люди

Живут -

Женщин любят, деньги любят

Уют.

Все свое отдай врагу -

Строй семью.

Черти, нет, я не смогу,

Я сблюю.

Виноград мой, виногрот,

Лабиринт.

Нет в нем выхода, лишь вход

Приоткрыт.

Хмелем бешеным увит

Этот вход.

Вечно очередь, стоит

Народ.

Я брожу по винограду

Тихим шагом.

На плече висит гитара

Словно шпага.

Здесь колышется пейзаж,

Пляшут стенки.

Персональный экипаж -

Четвереньки.

Что же делать? Плакать пьяно

"пропал"!

И напрасно я так рьяно

Кропал?

И напрасно я охаял

Свиней?

В винном городе все хари

свиней.

Что, приятель, рвешь ты лист,

Свесил нос?

Ты летишь, как альпинист

Под откос.

Не по силу тебе эта гора.

Не по нраву тебе эта

Пора,

Не по сердцу тебе эта

Мура -

Караул! Кричишь ты, вместо

Ура.

-В винном граде - винный град,

сердца стук.

Мне теперь сам черт - не брат,

А друг

Мелкий бес, как говорил

Соллогуб -

Эту песню в душу влил

Мне меж губ.

Я ушел, как йог в нирвану

В долгий транс -

И сложился этот пьяный

Романс:

Ты с утра заваришь кофе,

Обо всем рассудишь трезво.

И застынет четкий профиль

Продолжая ручку джезвы.

Я застыну - у порога,

Чтоб не видеть отраженья

В зеркале, уж слишком много

В нем тоски и униженья...

Словно зеркало мое

Окно.

Там дерьмо и здесь дерьмо

Одно.

В винном граде - смерть и бред

Наяву -

Свиньи. Выхода здесь нет

Никому.

Наяву хорош оргазм,

В опьяненье

Бред виднее и маразм

Откровенней.

Удивленнее ты смотришь

На мир. -

Эта тварь и всенародный

Кумир?

Этот совесть предлагает

Лечить?

Эта сука объясняет

Как жить?

Винобрат мой, винодел,

Винопас -

Ты разул меня, раздел,

Но не спас.

Что ж, за зад теперь себя

Укусить?

Все не выблевать назад,

Так и жить.

В винном граде, среди бочек,

Мехов,

Ради сна и ради строчек

Стихов.

Ты распластанных подруг

Матери, а вокруг

Свиньи и секретари -

Узок круг.

Свиньи и секретари,

Алкаши -

Ты дотла перегори

И пиши.

1978.

ЧЕТВЕРТАЯ ПОПЫТКА

И все-таки тебе я напишу.

Хотя слова -- беспомощные дети

и чувства взрослых им не отразить,

не выразить стихами или прозой,

не изложить в эпистолярном жанре,

ни косвенно излить в драматургии...

Я, кажется, тебе уже пишу

-- упорно не притрагиваясь к теме,

поскольку тема -- область зыбких чувств

не выразимых строгими словами...

Поскольку начинаю повторяться,

попробую сменить пластинку с речью,

перемотать заезженную пленку

и в зубы вставить новую кассету.

Попробую с портрета: Я сижу

за тем столом, где сиживал мой шурин,

теперь уж бывший, коротая ночи,

насколько понимаю --в одиночку,

но не без дела. Он любил работу,

она --его. Счастливая взаимность!

Теперь --полковник-ибн-матанализ,

он перебрался в новую квартиру,

оставив мне, на время, этот стол.

Но для меня остановилось время...

Благодарю его? Ему? Себе?

Кому и что дарю --не разобрался.

Но все плотнее в доме атмосфера,

так -- будто б переполненный автобус,

где еду я один -- остановился,

нет никого -- и невозможно выйти.

Шофер ушел за юностью -- и смылся.

Здесь -- две полу абстрактные картины --

Одна висит (холст, масло) на стене,

другую вижу в зеркале напротив,

смотрю -- и ничего не понимаю!

Похоже, нарисован человек

и нарисован человек похоже,

пропорции вполне соблюдены,

интеллигент, поскольку под глазами

прослойку отличающие тени,

на лбу морщины и одет, как фраер.

А пластика движений такова,

что хоть сейчас подписывай контракт

и выпускай в театр пантомимы:

Он хочет что то делать и не хочет,

он очевидно смел -- всего боится,

решителен, а потому поступков

бесповоротных -- от него не жди.

Ложь не приемля -- поневоле врет

и что то пишет, что нельзя печатать.

Чужую женщину к себе зовет --

попав под пресс, потом под переплет,

разводит антимонии и слякоть.

Он любит сына и бежит семьи,

бежит в семью, но там его не ждут.

Он много пьет и тягостные дни,

как рваные кандальники бредут.

Он болен аллергией на слова,

поскольку до сих пор в них свято верит.

И, кажется ему, была права

та, перед ним захлопнувшая двери.

И все-таки тебе я написал

сумбурное письмо на трех страницах,

сейчас сижу и думаю -- зачем?

Хотелось ли вернуть мне то, что знаю

по опыту --уже невозвратимо?

Хотелось ли занять себя на час,

на часть той ночи, что так одинока?

Хотелось ли соитие с бумагой

мне превратить в род сексуальной встречи

с названьем славным "некромазохизм"?

Хотелось ли -- когда сломалась ось

и раскатились в стороны колеса

-- собрать их снова, в виде самоделки?

Ведь то, что сделал сам -- ломать так трудно!

.....................................

Не знаю.

Мне стало легче, словно паста ручки

целительный бальзам, что облегчает

страданья безнадежного больного,

и возвращает юношей цветущих из плена,

из тяжелого дурмана

к сознательной и полноценной жизни,

направленной на благо государства,

где место есть и подвигу и славе

во имя мира на земле и мысли

у них теперь одни -- о Перестройке!

Приставка пере -- перл, и очевидный,

так продают в деревне сруб на вывоз

и с гиканьем крушат перегородки,

а после из гнилых остатков бревен

выстраивают нечто вроде дачи

и красят светлой краской -- для блезиру.

-Зачем нам нужно новое, раз есть

привычное бревно, хотя в летах?

Да здравствует консерватизм и ересь!

Аз -- консерватор и ересиарх.

Чтоб расцвела гармония в умах --

где нового найти Савонаролу?

Ведь теми, кто над нами -- правит страх,

а значит правил бал -- шакалья свора.

Ломать и строить -- вот их постулат,

достойно утвержденный Геростратом.

И реки поворачивать назад,

и выпускать на волю мирный атом,

а злобный атом -- в шахты запирать,

ведь страх всегда был стимулом прогресса!

О чем бишь я? Давно пора кончать,

но кончить не могу, как поэтесса.

Так вот-с: Я не желаю "ускоряться",

как теплое шампанское лететь

плетеной пробкой в светлые чертоги

всеобщей свалки. Надобно годить,

сидеть на стуле, размышлять о стиле,

о Тиле Уленшпигеле и Нелли,

капели, капитуле, капители,

капелле, капле, Кие, Кампанелле

и грызть стило --

насрав на "перестройку" --

Вот в этом суть и смысл бытия.

Что только не пишу, что б не касаться

той темы, что касается меня!

Что вспомнить мне? Какой преславный факт

совместной биографии так значим,

что может сфокусировать твой взгляд

так, что бы ты все видела иначе,

чем так, как видишь, видимо, сейчас?

Наш первый год похож на первый класс --

уроки, суета и суматоха

на переменах, чехарда квартир,

но мне казалось, что совсем неплохо

живем. И так устроен мир,

где место есть пустой и доброй ссоре,

и ссоре злой и ссоре истеричной --

Я спал на раскладушке в коридоре,

что, в общем то, довольно неприлично,

зато привычно и без капли фальши,

которую терплю, но не терпел.

Забавный год был. Что же было дальше?

Дальнейшее я не предусмотрел.

Ах, двадцать лет, ах, череда загулов!

А шепота за гулом не слыхать!

Какая мышка хвостиком вильнула!

Еб твою мать! Еще одна махнула,

и третья и четвертая махнула,

и пятая хвостом махнула блядь.

А кошка тихо падала со стула,

беспомощная падала со стула,

как в обмороке падала со стула

и с пола забиралась на кровать.

Звенел декабрь. В щели окон дуло.

И, боже правый, десять лет минуло.

Мне первый год не стоит вспоминать.

Я помню стеклорежущую боль,

когда на "скорой"увезли младенца

и дом осиротел и мы с тобой

в двух комнатах --не находили места

и я ушел в работу с головой

(мозги, казалось, сделаны из теста

песочного -- царапали тоской)

и плотничал в подвале мастерской

и бросил пить,

что было неестественно.

Все кончилось удачно -- дни идут.

Как пережил апрельский, голый холод?

В больнице сын, а нужно в институт,

давно хотят отчислить, был бы повод.

А в доме маета и неуют.

Проходит год. Мне светит газопровод.

Дорога мертвых тянется в Надым.

--Гебешник строг и не по чину молод,

в косых лучах он кажется седым --

И холодок в предчувствии беды

напоминает мне апрельский холод.

Не стоило, быть может, уезжать,

пока не сжал до посиненья губы,

пока еще не все плоды пожал,

не всю, на счастье, перебил посуду, но я сбежал,

надеясь лишь на чудо,

как новый агропром -- на урожай.

Четвертый год.., а мне его не жаль.

Гуляет жизнь -- у времени взяв ссуду.

Как я молил себя: Не уезжай,

клей черепки, не уходи отсюда!

Деревня "Дьяково". Здесь, видимо, жил дьяк

при церкви Иоанна, где теперь,

как водится -- забытый богом склад.

И крошится лепнина с потолка,

и гулко отлетает штукатурка,

а на дверях -- висит замок амбарный

--слегка похожий на советский герб.

Сей храм захламлен, храма больше нет,

но это мне понятнее и ближе,

чем расписная лепота Загорска,

где рядом с Лаврой (200-- метров)

дом для детей -- немых, слепых, глухих!

Стараньями заезжих филантропов

еще живых и мыслящих -- такое

печальное и тесное соседство

не оставляет места для иллюзий.

Ворует повар, бьет по пальцам завуч,

зимою холод старых батарей. --

А что творится в душах у детей?

-Остервеней в гробу, Федор Михалыч!

Деревня "Дьяково". Вот здесь жила корова

с рогами и копытами, что ныне

эмблема официальных юмористов.

Она поила сына молоком,

а я за то -- платил ее хозяйке, издерганной,

но симпатичной тетке,

а деньги пропивал ее сожитель

--веселый, но потрепанный мужик.

И деньги поступали в госбюджет --

строительному тресту, РСУ,

составив смету -- выслало бульдозер,

что б он навел порядок на селе

застрявшем в сфере кольцевой дороги.

Он корчевал теплицы, огороды,

кромсал деревню, рыл ее под корень,

и наконец добрался до коровы.

"Эх, муудаки, муучители, муутанты!"

Сказать успела бедная корова

и выменем малиновым махнула.

Ее свезли на мясокомбинат,

вскормленные питательною смесью,

рожденные среди пластмасс и стали,

одетые в синтетику -- макаки.

Соляркою расплакался бульдозер

и даже черви скромные подохли

и их похоронили -- под асфальтом.

Здесь рос мой сын. А где его пенаты?

Зачем я здесь? Без цели и без воли?

И выражаюсь столь витиевато,

без повода к тому, без алкоголя....

ЧЕТВЕРТАЯ ПОПЫТКА-2

1978-1989

Опять - пять.

Пора - спать.

Что ж я не сплю?

Да вот - пью.

Зелено вино -

бирюза на дне.

Не во вред оно,

а во благо мне.

Лампы жолтый свет,

как лимонный сок -

Возвращай билет!

Слышу голосок.

-Не противоборствуй!

Что б в ответ сказать?

Как бы возразить?

Ах, ведь только пять -

должен час пробить.

Я ль его не жду,

не считаю дни?

Все дудел в дуду,

но сейчас - ни-ни!

Жду, как масти в ряд

часа

возвращать плацкарт

в кассу.

-Кто там лезет без очереди?

С лампочки желток

в темноту течет.

Мир не так жесток,

как малюет черт.

Ты пойми одно,

что - куда тебе!

Пей свое вино

и ни бэ, ни мэ...

_______________

И кому нужны?

И к кому нежны?

То ли есть жена?

То ли нет жены?

Всем кругом должны!

Нам же - ни рожна!

То ли две жены?

То ль одна жена?

Впереди - рожон!

Пот со лба утри.

То ли нет их, жен,

То ли есть - внутри...

____________

Все кончится: Кому ты нужен?

И непременно: Вон отсюда!

И будет одинокий ужин,

непритязательные блюда.

И будут драные рубашки,

а впрочем, это постоянно.

И будут мутные рюмашки

все опрокидываться пьяно,

все опрокидываться в скатерти,

вокруг разбрызгивать остатки

вина и хрусталя и памяти

с саднящим, как ожог, осадком.

Манера совести уже

Означена определенно,

Освистана, как в неглиже

Застигнутая примадонна...

_________________________

Думал, попутал бес!

Вышло, что подфартило!

Женщина без чудес,

мне родила Кирилла.

Я нацеплю передник

дабы не обслюнил -

Здравствуй, престолонаследник,

сын Александра - Кирилл.

Лес над губой - усы,

можешь потрогать лапой.

Ты же мой первый сын,

Я тебе - первый папа.

Пахну вином, прости,

надо перетерпеть.

Дело твое - расти,

дело мое - стареть.

Пить и транжирить дни.

Как ты похож, сынище!

Даже глаза - мои!

Только намного чище.

Я тебя не искал,

сделал из пустоты,

груди, что я целовал

нынче целуешь ты.

Что ж, соси молоко,

ряженку и кефир.

Сделать тебя легко

было - живи, Кирилл!

________________

***

-Клавдий был воспитан на Сократе!

-Что с того? Еврейского пророка

возлюбил. И спятил в результате!

-Слишком долго воздухом востока

он дышал, покинув альма-матер!

-Пряны сны и запахи востока,

И распутны пышные столицы!

-Все, что Клавдий получил от Бога -

миру божьему вернул уже сторицей!

-Только сумасшедший спорит с роком!

-Только тварь безвольная мирится!

Разводной ключ

Москва-речье

Ну, что, подумал я, пора?

И мне знать честь и со двора

срываться в поисках одра

и отлежаться -

Лежать, надравшись, как сурок,

да денег нет и дал зарок

не пить, пока не вышел срок -

держаться!

А та, которая одна

покуда - стала ли бедна?

Посуда брошенная на

пол - дребезжала?

Но нет, был подведен итог,

Ошибкой прозвенел звонок,

рука ошибкой вместо ног

дрожала,

Когда смотрел через порог,

как шмоток скомканный шмоток

ты втискивала в мой мешок,

вы-провожала...

Все мы люди, все человеки

и земля полита не квасом!

Коли клеится - то навеки,

коли рвется, так рвется с мясом!

Враки, дед! Убери да спрячь!

Это в песенках так поется,

а у нас все совсем иначе -

И не клеится, и не рвется!

Собака была брюхатой,

собака болела чумкой.

И надо собаку резать,

но очень хозяин добрый...

Он просто собаку выгнал.

Живи, говорит, как знаешь.

А мог бы её зарезать!

Такой вот хозяин - добрый...

Когда молчим на кухне - кризис жанра

заметен невооруженным глазом.

Счастливчики умеют резать разом:

По сердцу полоснул - и смазал йодом.

А мне тупой пилою больше года,

но надо жить и что-то нам нести...

Жанр устоялся, ближе к тридцати,

привязанности крепче увлечений.

Счастливчики уплыли по теченью,

а у меня - стоячая вода

поражена тоской и зацветает.

Глухим этапом в никуда года...

И там, в ничто, наверняка растает

коктейль из боли с примесью стыда.

И вот, как некая черта,

вполне бессмысленная дата

календаря. И я когда то,

в такую ночь не ждал утра.

Пусть память пленкою затертой

во мне бессмысленно шипит.

Как мячик вылетаю с корта

в офсайд. А может быть в зенит...

__________________________

- Здравствуй, мнусь я у порога.

"Снова нищий?" - В чем вопрос!

Провожала без упрека,

так встречай меня без слез.

Здравствуй, милая. Приехал.

Начинаю понимать. -

Приезжать всегда не к спеху,

к спеху надо уезжать

за успехом. Но шатаясь,

все посеешь, только сжать

не успеешь. Возвращаюсь,

что бы чаще уезжать.

________________________

Упал. Умылся снегом талым.

Жить нет причины, нет причины!

Вот юность убегает с

довольно неприятным малым

и остро пахнет мертвечиной,

помойкой. Я шепчу ей: ксс,

хвостатая, вернись ко мне

хоть с заступом, а хоть с лопатой,

хоть на метле, хоть на коне...

Ведь ты ни в чем не виновата,

Раз речь заходит о вине

***

Я не то, чтоб ценитель покоя, напротив,

привык ставить крест,

Весь в крестах, что с того? Ничего, с того, милая, нету.

Так срывайся же в задницу к черту с насиженных мест

И оттуда проценты любви - отсылай алименты.

Было сказано -в доме я гость и - сомнительный гость!

Восемь лет псу под хвост, ну а там, как известно, не сладко.

Забираю стихи и машинку, как жирную кость.

Кузмина с Мандельштамом тащу с книжной полки украдкой.

Не напиться по русски теперь, не сбежать от проблем.

В магазинах одни коньяки и шотландское виски.

Я согласен уйти, но зачем объяснять это тем,

Что я в доме своем по традиции жил без прописки.

Не возьму ничего, не волнуйся, ведь дело не в том,

Что я нажил и много ли-мало ли пропил и прожил.

Но зачем же при этом считать меня просто скотом?

Посмотри повнимательней - мы с ним совсем не похожи!

Мокрый пес по асфальту... Опять я срываюсь на крик!

Эта жизнь завершилась, а будет иная? Не знаю.

Как бульварная дева доступны услуги твои -

Деревянная лапочка - lavochka переводная.

В голове сумасшедший паук начинает плести,

Но не строгую вязь паутины, а рваную сеть.

-Я останусь. Послушай, мне некуда больше идти!

-Если некуда больше идти - остается лететь!

_______________________________

Год зайца

Забавный год - мой заяц убежал

И уволок с собою чемодан.

А в чемодане старый друг лежал,

Смурной такой и пьяный вдребадан.

Забавный год. Я что-то не пойму,

Обычно заяц скачет налегке.

А этот взял любимую жену

И уволок в огромном рюкзаке.

Забавный год. И как он только смог!

И пьет без закуси, и, гад, без соли ест.

Возлюбленную сунул в вещмешок

И оттащил на торжище невест.

Забавный год! Постфактум оценя

Его забавы, чувствую, беда!

Он как-то смог и самого меня

Забрать с работы выгнав в никуда.

Украл два зуба и сумел послать

В такую даль! Господь не приведи!

Прощай мой заяц. Что тебе сказать?

Я говорю: Ну, заяц, погоди!

***

Уснуть не смог. В пять снова на ногах,

на голенях и на коленях -

(Что, синяки, наручники, поленья?

Да нет, перед экраном, с удивленьем,

пытаюсь что то изменить в стихах,

хотя менять придется в поведенье).

Что изменить? Иду своим этапом!

Разорванной строке не нужен клей.

А может впрямь туда, где потеплее?

(Нет, не туда, куда бегут евреи.

Туда - где лишь афалины и скаты

и понт смеется над тоской моей).

Но я хочу остаться рядом с ней!

Не знаю кто, но я не виноват в том,

что существует что то посильней

работы, долга и покорных дней,

норм, чести, логики, достоинства расплаты -

и что воображение богато,

и то, что происходит - театр теней!

***

Три зимы, в общем, срок недолгий

Трепыхался в большой параше.

Весь в дерьме приползая к Ольге,

Уползая потом к Любаше.

А для вящего униженья

В истеричном дурном угаре,

На короткое время с Женей

Из творенья стал просто тварью.

Говорю себе: Все банально!

Но от этого ведь не легче.

Раздвоение... этот камень

Очень образно лег на плечи.

-"Это надо же так попасться"!

-"Сам запутался, выбирайся"!

-"Да куда же ему деваться"?

-"Все же выбери, постарайся"!

Пусть себе, понимаю, не их беда.

Я в тоннеле, где тьма народу.

И висит над толпой: НЕТ ВЫХОДА1

А с другой стороны: НЕТ ВХОДА1

* * *

Схожу иль уж сошел с ума,

как это в юности пророчили? -

Ты у меня была одна -

Гулящая и непорочная.

Сошел с ума - что держит здесь?

Я знаю что. И это вяжет.

И нет того, кто строго скажет:

Ты был. - Не значит, что ты есть.

Мы не меняемся со временем -

мы исчезаем из реальности.

Я кланяюсь - и об пол теменью.

Такие странные банальности!

***

Жуткий город, злые связи,

жен и близких чехарда...

От подобных безобразий

я сбежал бы, да куда?

А сбежал бы я в поля

по нехоженой тропе,

позабыв свои семь я,

в как ее, своей семье.

Там по топким берегам

скачет ведьма с помелом,

ходят гномы по ногам

там за праздничным столом.

Эльфы, птицы и цветы -

весь клинический набор

земляничной красоты

я б забрал себе, как вор.

И гулял бы я в полях

на куриных на ногах,

по кудыкиной тропе

растеряв свои семь е!

_______________________

Нет стихов. Только голые кости.

Бренной плоти моей - кот наплакал.

Где то в этом нелепом наросте

спит душа моя - прялка и вякалка.

Сгусток нервов, как шерсти моток

съела мышь и запутала моль.

А под левым соском молоток -

до бемоль, ми бемоль, си бемоль...

Понимаю несложный намек -

в этом доме - непрошенный гость.

-Забираю перчатки и трость,

И сюртук и пустой кошелек....

_________________________________

* * *

Все кончилось. Ты сколь не прекословь.

Не разрушай себя, не бей на жалость.-

Жена, заботы, женщина, любовь...

все разбрелось, сбежало и распалось.

И пить нельзя и друг ушел в петлю,

и сутками с дивана не вставая,

я только одиночество люблю,

от этого, как раз, и умирая.

Пойти б в кабак, да только денег нет,

последний доллар корчится в кармане.

Осталась пустота, вонь сигарет,

молчащий телефон и чай в стакане...

* * *

Никто стихов не чтил и не читал,

и никогда о них не говорили.

Любимая, я в общем то, устал,

Слова упали с неба и застыли.

Мои слова достаточно просты -

элементарны, если разобраться.

За них когда то полюбила ты

корнета, санкюлота, оборванца.

Случаен мир, случайны и сердца,

случайны и желанья и свободы-

Беспомощность в преддверии конца -

покорное слияние с природой.

* * *

Три родинки на счастье, как след татуировки,

Примета эта мнима, век воли не видать!

Ничто неповторимо и не летят к Каховке

бухие пилигримы, привыкшие терять.

___________________________

ЗА СКОБКАМИ

А все же любили и леди и бляди,

сидели на кухне блажные друзья.

И все же я прожил (банальность) не зря,

не господи ради, а ради тетради

и матери ради - меня сотворя

она совершила (по моему) подвиг,

как гетман Мазепа предавший царя,

как варвар наивный (по моему Хлодвиг),

решивший, что можно, а было нельзя

ломиться в Eвропу, где столько соблазна,

(Ядвига согласна была бы по чести,-

два-три поцелуя, немножечко лести,

не как в Византии, но разнообразной).

В России, как прежде в пуху тополя,

но мы не как прежде (точнее) не вместе,

и я существую еще, говоря:

(нет, нет, голося, петухом на насесте)

Любовь моя, все же я прожил не зря...

И были минуты...

***

Помнить о любимой - бред, как мечтать о Капри.

Попусту все поиски, пляски под богами,

-Не дойти по водам мне к дому, а кораблик,

Попросту при обыске смяли сапогами...

____________

***

Зло от любимых, в общем то, не зло,

а так, ущерб на боль и непохожий.

Но что есть зло? Когда синяк на роже,

ресницы в принципе молчат - не повезло.

Да, двух любил. И стольких же послал

на небеса. И даже не за гробом.

Был умником, романтиком и снобом,

но ты ушла. И я ни кем не стал.

***

-Я сам себе давно палач...

Давай, поплачь недорогая,

что снова жизнь несется вскачь,

но только жизнь совсем другая!

Я сам себе давно судья!

Назначил срок совсем не долгий.

-Пусть на летейские поля

везут на милицейской "Волге".

Ни холодно, ни горячо,

а просто муторно и тошно.

-Я через левое плечо

плюю на будущее с прошлым.

Плывет харонова ладья

в каком-то сюрреальном море -

-Я сам себе давно судья,

поставил штамп на приговоре!

***

Караул! На душе неуютно.

Приютили бы человека!

Ночь дождлива, надрывна, минутна,

как наброски Тулуза-Лотрека.

***

Уснуть не смог. В пять снова на ногах,

на голенях и на коленях -

(Что, синяки, наручники, поленья?

Да нет, перед экраном, с удивленьем,

пытаюсь что то изменить в стихах,

хотя менять придется в поведенье).

Что изменить? Иду своим этапом!

Разорванной строке не нужен клей.

А может впрямь туда, где потеплее?

(Нет, не туда, куда бегут евреи.

Туда - где лишь афалины и скаты

и понт смеется над тоской моей).

Но я хочу остаться рядом с ней!

Не знаю кто, но я не виноват в том,

что существует что то посильней

работы, долга и покорных дней,

норм, чести, логики, достоинства расплаты -

и что воображение богато,

и то, что происходит - театр теней!

__________________________________

Мне повезло. Я обнимал тебя.

Немного, но достаточно для счастья.

Та капелька вниманья и участья -

что ты дала - позволила мне жить.

И выжить и признаться втихаря,

что я опять люблю жену чужую,

что я опять беспомощно ревную,

что надо пить, но не хочу я пить..,

что мне пора искать судьбу иную,

а старую запомнить и забыть

утешив губы новым поцелуем.

***

Случайно обнаружился блокнот,

а в нем твои стихи, чуть не заплакал.

Но, черт возьми, уже четвертый год

пошел... как понимаю я собаку,

всю зиму сторожившую наш вход

в метро и провожавшую глазами

отчаянными, занятой народ.

Я заливаю память, память врет,

мы прошлое придумываем сами

и долго платим по счетам слезами

и слезы пьем пока не развезет...

***

Вроде ничего особого не сказано.

Можно повернуть и так и сяк.

Если это так - все этим сказано.

А так.

Мы друг другу счастьем не обязаны.

Я не знаю - было или нет.

Если это так - все этим сказано.

Sad and.

__________________________

ЭПИЛОГ

-У меня был лучший друг - длинноногий близорук.

Он попал в печальный круг - выбраться никак не мог,

Потому что был мой друг, длиннорукий - близоног.

* * *

Мой Бог! А что же будет дальше?

Надели галстук обезьяне!

Аляповатый привкус фальши -- как объяснение по пьяни.

И вдруг Корнетом стали звать.

Я этого хотел, признаться, когда мне было восемнадцать,

но Бог ты мой -- не двадцать пять.

Когда не сосчитать на пальцах года, привязанности, лица,

когда не хочется казаться, а хочется осуществиться

в реальности.

Увы, не в такт шагаю с пошлым постоянством.

Бежать! Куда глаза глядят!

Куда глаза глядят? В пространство!

***

Так - подвешенный за уши мается в тесном пространстве

глухоты - обращая свой вопль в пустоту и не слыша ответа,

так - стоящий на тех же ушах немоты ощущает пространство

и бессильно мычит, что пристало лишь дряхлым вождям,

алкашам и поэтам -

Так - в последние годы себя я в пространстве ношу.

Как? Имеющий уши услышит.

Впрочем, если имеющий сам не висит,

не стоит, не сидит и не пишет...

_______________________________________________

Шея вот, а на ней, как известно, растет голова.

В этой тихой обители странные тени витают.

А какие то сволочи думают: Все это только слова!

И в поэзию, словно в постельные игры играют.

Для меня дважды два, что стихи это только слова,

и поэзия-девка, по сути своей конъюнктура.

Но зачем так безбожно болит по ночам голова?

Априори болит по утрам волосатая дура!

А какие то сволочи смачно качают права

на владение слогом, на тайну изысканной речи...

Неприлично - умело плетут слова-кружева,

бородатые мальчики, метафористы, предтечи...

__________________________________________

Строчку долгую возьму и с деепричастием,

с хрустом втисну прустовский хрупкий оборот.

Друг с возлюбленной прочтут - завопят от счастья! -

Так закручено, что сам черт не разберет.

Побежит анжебеман, вскачь, по всему периоду

моего полураспада сто тринадцатого йода,

подозрительного бреда поэтического вида

и барометр покажет чернобыльскую погоду.

С чувством юмора

Аз оставил тебя. Эту фразу оставлю потомкам.

Аз был изгнан с позором. И губы корежит оскал.

Разгребая ногами обломки бреду под осколками звездной

ограниченной сферы. И сыплется с неба хрусталь.

Чту законченный свод - строгий кодекс небесных законов,

где рассеянный плач рассекает тебя, как стекло.

Надеваю очки и читаю скрижаль небосклона,

как Жермена де Сталь прогнала Шодерло де Лакло...

_______________________________________

Муторно. Под столом

к радости трезвости

пребывают в состоянии праха

12 апостолов

разной крепости

и с разным содержанием сахара.

Евангелия каждого

знаю до донышка,

выучил, благо преданности и труду,

такому, что Ева,

а с ней и сестрица Аленушка,

отравились бы яблоками

и утопились в пруду!

_____________________________________________

1984

Как я хотел научиться писать бесцветные строки

И рефлексировать, то бишь страдать от глупой мороки.

Как я хотелось умело войти и поклониться.

Ну а вокруг суета, конфетти - щелкают блицы.

Как мне хотелось не думать о том, что же я значу!

Наедине звать себя не скотом, а как то иначе.

И фантазировать, врать и плести быль - небылицы,

ну а вокруг - суета, конфетти, щелкают блицы.

Знаешь, под тридцать, так хочется быть только собою!

И примириться и даже гордиться данной судьбою!

Что суетиться? Платил и плати подоходный с амбиций.

Только во сне суета, конфетти - щелкают блицы.

Как перед смертью мне ясен резон звонкого звона,

ценности кона, когда все на кон, полного шмона.

Ночью крамольная мысль пролетит: Взять, удавиться!

Где-то вокруг суета, конфетти, щелкают блицы.

Ну а когда пустотелый лежишь в мятой кровати

и от предчувствий дрожишь и твердишь:

Как все не кстати!

В злом поцелуе прильнет к языку вечное слово!

Что происходит - понять не могу. Но, все не ново.

Как я хотел научиться писать бесцветные строки

чтобы хоть в сроке земном избежать глупой мороки,

чтобы дожить до от бога конца

надо верить

все повторится!

Будут потом конфетти, суета. - И защелкают блицы.

***

Я пытался воспарить, полетать!

Так подвешенным не взвешенно жить.

Что б не выплеснуть случайно из стакана благодать,

Но душа уже к вину не лежит.

***

Эскалатор выносит из чрева,

К черной змейке щекою приник.

Проходите, стоящие слева,

Обгоняйте, я, вроде, привык.

Добреду до шального приюта

и отмечу уже в полусне,

фиолетово-желтое утро,

словно Шартрский собор у Монэ.

_____________________

Есть между душой и телом

мучительное пространство-

Где некто в хитоне белом,

как ангел непостоянства.

______________________

Нет, не обижен был блаженный -

блажен неправедно обиженный.

Я твой, единственный и нежный,

а тот - умытый и подстриженный.

В другой сюжет зачем то втравленный,

леплю ошибку за ошибкой. -

Мой сборник вышел не исправленный

твоей критической улыбкой

***

Стихи становятся судьбой,

реальностью... Судьба стихами

расплачивается. Собой

не властная...

Стихи предсказывают боль,

Боль откликается стихами.

И в этой перекличке роль

твоя - неясная...

Александр Корнет

Холодная луна

на берегу озера

Вирши 1977-2007

Из "Сказок" и "Бемби". 1979-1980.

СОЦИУМЫ. 1979 - 1983.

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ. 2000-2001.

ДЕГРАДАЦИЯ. 2000-2002.

ОСЕНБ НА ВОЙКОВСКОЙ. 1981

ГАВРИЛОВ-ЯМ. 1984.

УТРИШ. 1982-1983.

СЧАСТЬЕ С ГАРНИРОМ НА СЕРЕБРЯННОМ БЛЮДЕ.1982 -1991.

НАДЫМ. 1983.

НА ДОМОДЕДОВСКОЙ РАВНИНЕ. 1989-1993.

ДРУГАЯ ОЛЬГА.1990-1994.

БЕЗ ОЛЬГИ И ЛЬВА.1994-1998.

КЛЮЧАРЬ.1990.

3 ПОЭМЫ. 1981-1993.

РАЗВОДНОЙ КЛЮЧ. 1985-1990.

Эпилог.

Оставить комментарий
Размещен: 05/09/2009, изменен: 05/09/2009. 243k. Статистика.
Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"