Терпение Вия лопнуло, когда треснули и разошлись по шву его единственные штаны. Это оказалось последней каплей. Нет, мало того, что он был весь в черной земле, ноги напоминали корни, лицо было железным, а тут еще стал виден его мощный зад, заросший паутиной и грибами вешенками. С этим он смириться не мог. Все-все свидетельствовало об его крайнем обнищании. Причин было две - природная прижимистость поселян-хохлов и скептицизм, порожденный новым цветным временем. Кроме того, села на Полтавщине почти полностью обезлюдели - все, кто могли, подались в поисках лучшей доли в чужие края, а те немногие, кто остался, перестали в него верить. Пора суеверий закончилась - жить Вию стало не на что. Вот и пришлось ему сколотить бригаду строителей из кикимор и прочей нечисти и податься на заработки в Россию, в Москву.
К Москве у Вия было особое трепетное отношение - в этом городе жила его давняя любовь, панночка-ведьма. Вий прекрасно помнил, как они миловались и предавались любовным утехам в ее гробу, а однажды он даже ее увидел, когда ему подняли веки. Красота ведьмы навеки запечатлелась в его сердце, и помогала скрашивать безрадостное убогое существование. Это и определило его выбор в пользу Москвы.
Добравшись на перекладных до столицы, он поселился в квартире панночки на Тверской. Постаревшая панночка в морщинах, как печеное яблочко, делала снадобья от всевозможных хворей и продавала их с немалой выгодой. Но Вий не желал сидеть на шеи любимой - связался с местной нечистью и та помогла ему взять подряд на ремонт кремлевской стены. Работа закипела. Кикиморы трудились в поте лица, а их бригадир с утра до вечера тяжелой поступью ходил с поводырем по стройке и железным пальцем указывал на выявленные недостатки. Но, несмотря на все их старания и полную самоотдачу, отремонтированная стена простояла ровно день и рухнула, обнажив шкварчащее нутро Кремля. Больше никаких строительных работ ему не доверяли. "Конечно, ты в авторитете и вообще ты колоссальное создание простонародного воображения, но помочь мы тебе ничем не можем. Рассердился главный", - со слезой в голосе признались его московские друзья-вурдалаки.
Вий сильно опечалился и пожаловался панночке на кухне, насквозь провонявшей аммиаком и нечистотами.
- Такие дела, хоть домой возвращайся, - замогильным тоном заключил он.
- Сочувствую, черт знает, что творится... Слушай, но у тебя же на заду растут вешенки! - вспомнила панночка, хлопнув себя по шишковатому лбу.
- Что с того? - оскорбился Вий.
- Да ничего! И много?
- Было много, пока не стал здесь регулярно питаться.
- Идея! В столовой Государственной Думы у меня есть знакомый мужик-начальник - лечу его от алкоголизма. Возможно, удастся сбывать ему твои грибы, - потерла давно немытые ладони ведьма. - Они ж лечебные - способствуют мыслительному процессу.
С тех пор Вий выращивает вешенки и сдает их в думскую столовую. Правда, теперь он только пьет, поскольку от всякой пищи ему пришлось отказаться, чтоб не повредить грибную плантацию на собственном заду.
![[]](/img/t/terehow_b_w/vij/points.jpg)