Ander Kathrin : другие произведения.

Богиня Часть 2 Главы 12-14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я тут вспомнила что состою в обществе авторов садистов:))) А этому статусу надо как-то соответствовать. Поэтому прошу любить и жаловать три главы дальнейших издевательств над героиней, которые естественно закончатся на самом интересном. И да я сделала то, о чем уже давно мечтала:)))

   Часть 2. Познать мир.
   Глава двенадцатая.
   К исходу второй декады первого весеннего месяца, даже предгорья драконьих гор спешили покрыться молодой зеленью. Набухали почки на невиданных деревьях необычного края, пробивались сквозь серую толщу земли молодые побеги трав и многоцветья, разукрашивали пологие склоны первые яркие цветы, настойчиво зовя насекомых дурманящими голову ароматами. Только вот небо серело над головами путников, обещая послать на них все еще по-зимнему промозглый дождь, больше похожий на пеленою повисшую в воздухе изморось. Буйство весенних ливней еще не коснулось этого края, западные ветры продолжали нести с гор холодные мелкие дожди, накопленные среди остатков белоснежного сияния вершин.
   Пока еще сухая, заботливо выложенная добротными каменными плитами, дорога ровно ложилась под колеса груженых телег. Тряслась на облучке одной из них светловолосая девушка, про себя все больше и больше тоскуя по оставленной на эльфийской границе верной лошадке, да смене собственного имиджа. Мысли в ее голове текли вяло, как и подобает любому путешественнику по дорогам этого края, да в такое непонятное время. Жизнь, казалось, не должна больше преподносить ей сюрпризов, все решено, все обдумано, можно на все махнуть рукой и в мгновение ока, лишь потревожив покой приятеля, вернуться домой. Только вот все равно не дает ей покоя неведомое чувство, тянет по дороге к вольным городам, и звучат то там, то сям рассекая гомон толпы странные слова. Одно, второе, третье они закрадываются в ее уши, эхом звучат в голове и толкаю на уже ненужный путь, вызывая неприятное ощущение послушной марионетки в умелых руках кукольника. Но чем больше бьется в сетях паука муха, тем надежнее они опутывают ее, а вот если твоя цель встретиться с этим самым грозным членистоногим, стоит расслабиться и до поры до времени отдаться на волю спокойному потоку жизни.
   Дождь все же пошел. Сопровождающие обоз слуги засуетились, проверяя надежность защиты товара, натягивая дополнительные пологи над телегами, да повозками, поспешно скрывая тела просторными плащами с глубокими капюшонами. Эллис поежилась, плотнее закутываясь в тяжелый стеганый плащ, жалея о том, что ее новой роли не положено щеголять в сокрытом в недрах сумок эльфийском гавелоке. Под непрекращающимся дождем минул скорый обед, лишь бы быстрее проглотить пищу, да скрыться хотя бы под жалким, но навесом повозки. Однако девушке пришлось потерпеть еще. Дядька Делер как любой умудренный годами торговец предпочитал все поверять лично, тем более товар они везли для него непривычный. А Эллис как бедная дальняя родственница, но прилежная помощница и старательная ученица хвостиком следовала за ним, приподняв длинные юбки платья едва ли не до колен. Провести остаток пути в сыром и грязном платье ей отнюдь не хотелось, и не важно что несмотря на близость вольных городов, а может и благодаря ей, нравы в этих краях в отношении женщин были куда строже чем в остальном королевстве. Дядька лишь с ухмылкой косился на девушку, не забывая посылать строгие взгляды слишком уж пристально рассматривающим ее туфельки охранникам. Те уже с самого начала пути мартовскими котами вились вокруг единственной девушки в обозе.
   Дождь не прекращался до вечера, а постоялых домов еще на день пути не предвиделось, до самого Кройца, небольшого и исключительно торгового городишки, от которого и вела единственная дорога к ... побережью, да вольным городам. Не любили торговцы по западной дороге ходить, хоть она и хорошая, да только близость драконьих гор с несколькими разбросанными по ним аномалиями особо никого и никогда не вдохновляла. Вот и пустовал чаще всего тракт, не изобиловал деревеньками, да гостиницами на каждые полдня неспешного пути.
   Повозка Эллис шла почти замыкающей, как ни уговаривал ее дядька, как ни сетовал на опасность, девушка все же настояла на том, что наемницей она до сих пор не просто так работала, и наручни свои не по девичьей блажи продолжала скрывать под широкими рукавами платья, а значит, пользы от нее в конце обоза куда больше будет. Впереди засуетились, притормозили, взросщенная, в течение долгого путешествия, внутри нее наемница сжалась подобно пружине, готовая в любой момент сорваться незримым ураганом и придти на помощь, руки так и подрагивали, желая выпустить клинки.
   Смеркалось... Самое время и место для нападения, будь то неведомо как забредшая в эти края разбойничья шайка, или же порожденная опасными местами тварь. Но пока суета впереди привкуса беды не имела. Эллис продолжала старательно прислушиваться, не желая раньше времени расслабиться, и тем самым неосторожно подставиться.
   Паренек, один из нанятых помощников, слегка скользя на мокрой дороге, подбежал к девушке.
   - Вас там господин Делер к себе просит.
   - А что приключилось, в чем задержка?
   - Деда с мальцом на дороге встретили.
   - Странно, - буркнула себе под нос Эллис, чувствуя, как натягиваются нити мира вокруг, нет, не тревогой, долгожданным предвкушением. - Повозку на тебя Кеш оставляю, пригляди.
   Намокший камень, некогда покрытый толстым слоем пыли теперь скользил под ногами, пачкая простые кожаные туфельки в грязи. Пару раз чертыхнувшись по дороге, девушка дошла до главной повозки, у которой ощущалось заметное оживление. Арстан нетерпеливо покрикивал на зазевавшуюся стражу, которая вместо того чтобы внимательно вглядываться в водную завесу, так и рвалась с любопытством потолкаться около передовой повозки. Эллис от этого зрелища скривилась как от зубной боли, спокойные дороги королевства совсем разбаловали охранников. Лежи их путь на север, и девушка настояла бы на том, чтобы бросить таких стражей в ближайшем же достаточно крупном городе. Но как это ни странно, окрестности главной наемничьей вольницы славились спокойствием, за исключением иногда все-таки происходящих эксцессов, и преимущественно на этом самом западном тракте. Редко, но как говорится метко, из-за этой самой привычки к тому, что ничего плохого тут кроме случайно нагрянувшей страхолюдной твари приключиться не может.
   - Эй да не толкайся ты! - прошипел кто-то рядом на своего соседа.
   - Сам такой! - отозвались ему.
   - А ну марш на посты! - громким рыком разнося голос почти выведенного из себя капитана. Охрана, поняв, что командир на грани бешенства, поспешила воспользоваться гласом разума и оставить бесплатное представление. Эллис юркнула мимо развернувшегося к ней парня и ловко увернулась от хлопка по мягкому месту. Разворот на пол оборота и довольное подмигивание Сашелю все еще не оставившему желания приударить за такой красавицей, ведь с нелюдской кровью иначе и быть не может.
   - Эх, Алса! - только и вздохнул в ответ парень, получив еще один насмешливый взгляд от, скользящей к дядюшке Делеру, девушки.
   - Ну, чего у вас стряслось, чего столько шуму наделали?
   - Да вот старик с мальчишкой в обоз попросились, - Делер кивнул на седого мужчину весьма преклонных лет. Когда-то он наверняка был красив, "нечеловечески красив", - скользнула в подсознании тревожная мысль. Лицо, изъеденное многочисленными морщинами, поражало правильностью черт, глаза сияли мудростью долгой жизни и силой, той силой, что никак не может принадлежать казалось бы уставшему от жизни существу. Теплый плащ, видимо, заботливо выданный дядькой, надежно скрывал фигуру мужчины, не позволяя понять - такая же она ветхая, как кажется на первый взгляд, или же не случайно в глазах тщательно скрывается отблеск небывалой мощи. Ребенка Эллис, пробежав взглядом вокруг, так и не заметила, решив, что скорее всего, того уже поместили под навес жилой повозки дядюшки.
   - Помогите, пожалуйста, - почти взмолил девушку старик, начальником стражи придержанный от порыва броситься в ноги.
   - Что случилось? - с тревогой в голосе отозвалась Эллис. Сердце сжалось от странного накатившего чувства, от желания помочь и старику, и его внуку, во что бы то ни стало. Королева едва сдержалась, чтобы без выяснений не кинуться в повозку. И разум и чувства прямо таки кричали: действуй, действуй. Девушке даже стало казаться, что это вовсе не ее чувства, а нечто навязанное извне. И словно подтверждая ее мысли, давление ослабло, унося с собой и странный порыв, и тревогу раздумий.
   - Да вот, господин с внуком в обоз попросились, беда у них приключилась, странное сказывают, - начал купец, но старик, в очередной раз, кинувшись к девушке, перебил его.
   - Напали на нас госпожа, нас с внуком только и пожалели. А дорога пуста, за день пути никого не встретили, а еще дождь... Внучок насквозь промок, но шел, виду не подавал, что хуже ему становится, он у меня упертый, самым сильным быть желает. Мы как обоз увидели, обрадовались, я только к господину проситься, а внучек упал и весь в жару. Помогите, пожалуйста, спасите Лека! У меня ведь никого кроме него не осталось! - и опять слова старика проникали в самое сердце, в каждую мысль, Эллис удерживалась на месте, не кидалась на помощь лишь из врожденного упрямства, продолжая слушать интуицию, которая просила ее не спешить.
   - Я сделаю все что смогу, - ответила девушка, получив одобрительный кивок от дядюшки Делера и неприлично высоко подобрав платье, нырнула внутрь, едва удержавшись от попытки обернуться, на колючий взгляд дыханием ледяного ветра скользнувший меж ее лопаток.
   Мальчик лежал на ложе из шкур, обустроенном в повозке для почтенного господина торговца. Полумрак и без того уже почти не светлого времени суток окончательно скрадывал черты ребенка. Эллис показалось, что мальчишке лет 5 не больше, выглядел он ровесником оставленного совсем недавно на попечении ангелов Ликси. Щупленький, но не худой, в своем прежнем мире Эллис объяснила бы подобное телосложение аристократической тонкостью кости. Но здесь далеко не все аристократы могли похвастаться субтильным телосложением, оно скорее было свойственно некоторым видам нелюди, тем же вампирам или эльфам. Ребенок не походил ни на квартерона, ни на тем более полукровку, и все же что-то нечеловеческое просматривалось в его размытых полумраком чертах. А еще он был неуловимо знаком. Эллис как завороженная смотрела на малыша, тщетно пытаясь осознать, отчего же она не может отвести от него взора, почему руки так и тянуться обнять ребенка, прижать его к груди и разрыдаться слезами счастья. Девушке пришлось хорошенько тряхнуть головой, прогоняя прочь наваждение, разумом охлаждая вновь взвывшие в полный голос материнские чувства.
   Ухоженная женская рука опустилась на лоб, ребенок горел, температура под сорок градусов, уже начинающая разрушать хрупкое человеческое тело. Печальный вздох сорвался с уст, закушена в тревоге губа, а руки уже снимают, почти срывают сырую одежду. Несколько показавшихся бы странными стороннему наблюдателю метаний по повозке, и из дальнего угла является взору видавшая виды старая сумка. Наконец, из ее нутра извлечен, несмотря на принятое решение о конспирации, эльфийский плащ.
   Эллис как раз закончила пеленать мальчика как младенца, в надежде даровать телу долгожданную сухость и тепло, когда в повозку забрались Делер и старик. Еще пара мгновений и закрутились со скрипом колеса, тряхнуло на очередном стыке плит.
   - Как он? - поинтересовался дядюшка, недовольно посматривающий на неподходяще дорогой для бедной родственницы плащ, который он так настоятельно просил спрятать.
   - Плохо, очень плохо, сейчас попробую узнать, что с ним и как с этим бороться. - Эллис не хотелось использовать магию при посторонних, но иного выхода она не видела, ее познания в травах в основном ограничивались ядами и противоядиями. Простывать, отправляясь в путешествие, она не собиралась, в этом мире болезни до сих пор обходили ее стороной, а коснись ее подобная неприятность, всегда оставалась возможность мгновенно вернуться в тепло и покой.
   Сосредоточие небольших сил и не так давно придуманное диагностическое заклинание, почти единственное доступное ей. Магия послушным контуром силы сорвалась с рук и, коснувшись тела мальчика, разлетелась тысячей брызг. В недоумении взлетели вверх брови, а разум бросился лихорадочно менять формулу - максимальный предел ее возможностей, последняя и единственная попытка, грозящая ей полным опустением резерва, но, увы, тот же результат.
   - Что-то не так? - голос старика вырвал девушку из омута лихорадочных скачков мыслей. Эллис растерянно обернулась на звук, и потонула в темных, как беззвездная ночь, глазах... Нестерпимое желание помочь вновь охватило ее чувства и разум, толкая на запретный, слишком опасный в нынешних условиях путь.
   - Я не уверена, что смогу его вылечить, - невольно проскользнувшая в голосе обида, почти мгновенно сменилась непреклонной решимостью, - но постараюсь. Дядюшка, сколько нам до стоянки?
   - Полчаса, тут рядом хорошо обустроенная поляна есть, я приказал там на ночь встать.
   - Хорошо, - задумчиво пробормотала себе под нос девушка, захваченная новым, все так же словно извне пришедшим потоком мыслей. Решение окончательно принято - возможно, слишком дорогое в цене, но вопреки всему она уже не могла бросить этого ребенка, не могла не попытаться.
   Она думала, что демоны уже покинули ее душу и мысли, но нет, эти кованые существа всего лишь затихли, ушли в глубину, а теперь проявили себя вновь с другой ранее не ведомой стороны. Она должна была догадаться, должна была понять раньше, осознать себя и с этой стороны, и тогда возможно ее дорога и закончилась бы среди величественных вершин драконьего хребта. Да она поняла, что должна вернуться матерью, королевой-матерью, но такой королеве не пристала столь болезненная реакция на любых детей, хоть сколько-то, хоть чем-то напоминающих ей Лекса. Это грозило кинуть ее в другую сторону, отвернуть от долга и наверняка принести ничуть не меньше бед, чем итог прежнего пути. В очередной раз за день, закусив губу, Эллис погнала прочь навалившиеся на нее размышления - сейчас не время для рефлексии, сейчас в ее руках покоилась маленькая, но от этого еще более ценная жизнь.
   - Дядюшка отправьте кого-нибудь из охраны, пусть подстрелят мне любое животное и разделают. Как встанем, мне понадобится свежее мясо. - Делер удивленно взглянул на девушку, потом скользнул быстрым взглядом по старику и, удержав так и желающий слететь с уст вопрос, выбрался на козлы отдавать странный приказ.
  
   Гулкая тишина в ушах, и не слышно как охрана, да слуги заканчивают обустраивать лагерь, как пофыркивают лошади, довольные освобождением тел из оков упряжи, как переговариваются люди в ожидании поспевающей над жарким пламенем пищи, как часовые, позвякивая металлом, ругают проклятый дождь, так и не думающий прекращаться. Даже мелких капель выбивающих свой ритм по плотной ткани совсем не слышно.... Мир исчез, сузился до пары метров в диаметре, что захватывали лишь напряженно стоящую на коленях женщину и ребенка на ложе подле нее. Тук, тук, тук отдает в ушах биение собственного сердца. Туки тук, тук, тук прерывисто скачет ритм еще одного сердца. Сосредоточиться, повелительно участить собственное сердцебиение, поймать новый рваный ритм и войти с ним в унисон. Туки тук, тук бежит по венам алая жидкость, и слышится ее предвкушение - нетерпеливое ожидание, ну когда же откроются врата для сокрытой силы. Сталь светлым росчерком в сгущающихся сумерках коснулась ладони, проступили первые красные капли, вторя древним словам, что поспешно, нетерпеливо срывались с уст, подхлестываемые двумя попавшими в унисон внутренними голосами...
   Эллис заворожено смотрела, как скапливается алая жидкость в собранной лодочкой ладони, а губы подвластные памяти крови шепчут слова. Смотрела с ужасом и надеждой, со странной тревогой охватывающей тело, с проникающим в самую сокровенную суть страхом. Но иначе поступить она не могла, даже соизволив прислушаться к крикам разума. И против воли всплывали в памяти воспоминания пятилетней давности...
  
   ...Зимний ветер нес с гор морозный воздух, второй день, смешивая его с морской влажностью. И эта непередаваемая крайне неприятная смесь проникала всюду, с поразительной легкостью минуя такие надежные и толстые стены замка. Даже, казалось бы, неприхотливые вампиры недовольно хмурили лица, приказывая своим немногочисленным слугам пожарче разводить огонь в камине. Эллис чувствовала себя еще ужаснее - постоянно ломило спину, и от непривычной сырости, и от уже выросшего животика, дополнительной нагрузкой опустившегося на ее многострадальную поясницу, а уж про исправление энергоструктуры и говорить не стоило. А к этому совсем недавно добавились еще и странные исследования, и неприятно хмурые и серьезные лица ее новых сородичей.
   Жаркое пламя едва ли не лизало носки ее протянутых к огню ног. Медленно, но верно покидала воздух небольшой комнаты противная влага. Рука покоилась на округлом животике, чувствуя, как шевелится внутри нарождающаяся жизнь и, несмотря на все тревоги и тоскливые думы о будущем, губы расплывались в мечтательной улыбке.
   Осторожно скрипнула отворяемая дверь, и боковое зрение уловило подтянутый силуэт Ардинара, спустя мгновение уже опустившегося в соседнее кресло.
   - Как же тут у тебя хорошо, - выдохнул мужчина, симметрично королеве протягивая свои ноги к огню. Черты его лица были привычно спокойны, только на них и не видела девушка тревоги охватившей в этом замке всех прочих. Но это успокоения ей отчего-то не приносило.
   - Плохие новости? - и удивление от неожиданно для нее самой сорвавшегося с губ вопроса.
   - Не хорошие уж точно, - ответил ей глава семьи, продолжая удобно устраиваться в кресле, под пронзительным взором посеревших глаз с неуловимыми призраками отражающегося в них пламени.
   - Не бойся, мне уже ничего не страшно.
   - Да не в этом дело, - легонько дернул подбородком Ардинар. - Просто ты первая такая, никто из обращенных прежде, не приближался к нам настолько.
   - Кровь близнецов?
   - Она самая, - послушно кивнул вампир, вновь на мгновение, уходя в свои мысли. - Мы исправили твою структуру, и пока на тебе защита Эссси, никто и никогда не почувствует в тебе одну из нас. Наша кровь дала тебе многое, много больше, чем дает обычно, даже если это память крови, такого как я. И это заставляет опасаться, как любого другого невиданного прежде.
   - Могут быть неприятные последствия?
   - Мы не знаем, Эллис, и точно... узнаем ли.... Тебе перешли значительные силы в магии крови. И это, пожалуй, самая большая странность и главная опасность для тебя. Нам придется обучить тебя всему, что будет подвластно твоим силам, и, наверное, даже чуточку больше.
   - Зачем?
   - Чтобы не допустить ошибок, когда придет пора призвать эту силу. Стоит слишком сильной опасности грозить тебе и инстинкты перехватят инициативу в управлении телом, пустят вход нашу магию, непременно пустят и, к сожалению, будут использовать ее по наитию, по крохам тех знаний, что уже растворены в твоей крови.
   - Но есть одно большое но...
   - Да, наверное... Я очень надеюсь, что тебе никогда не придется воспользоваться нашей силой. К сожалению, последствия слишком непредсказуемы. Но наиболее вероятен новый виток изменений в энергоструктуре, наш вампирский голод после колдовства, и обострение зова крови - бесстрашия, любопытства, авантюризма. А возможно и полного утрачивания человечности.
   - Заманчивые перспективы, - печальный вздох.
   - Ты справишься, королева...
  
   ...Первая капля стекла с ладони и растворилась в воздухе, так и не долетев до преграды. Заклубилась в воздухе магия - еще одна капля, другая, третья, сила отзывалась послушно, ласковым зверем льнула к телу, призывала использовать невиданную прежде мощь. И обращенная отозвалась на ее немой призыв, отдала приказ на старом языке крови, повелела спасти жизнь чем-то столь дорого ей существа. И магическая энергия, сияя ярким контуром причудливой вязи заклинания, ринулась вперед, возликовала, почувствовав нечто родное в спасаемом существе, и с жадностью голодного зверя, искрясь яркими переливами, исполнила свою роль.
   Звуки навалились на девушку мгновенно, едва не оглушив, словно стремились свести ее с ума. Слишком много, слишком громко. Эллис схватилась за голову, чувствуя, как разворачивается чуть ниже груди алый цветок голода, первого познанного ею вампирского голода. Стало тяжело даже дышать. Она впервые замахнулась на такой уровень, и теперь расплата за это неизбежна и необратима. Прошло не меньше сотки, прежде чем девушка вновь смогла овладеть собой - смогла смирить свои чувства, вернуть их под всецелый контроль разума. Еще одна сотка, и прежняя сильная Эллис небрежно откинув полог, интересуется, не готово ли мясо.
   - Как ты и просила едва-едва обжаренное в жарком пламени, - и тут же дядька заботливо сунул в руки девушки благоухающую чашку.
   - Спасибо, - уже почти полностью сдерживая порывы двойного голода, ответила Эллис, обнадеживающее улыбаясь на еще не заданный вопрос.
   - Но зачем тебе, - все же успел спросить торговец, прежде чем девушка догадалась о его намереньях. И легкая тень пробежала по лицу Эллис ему в ответ.
   - Не стоит, сейчас... Мне надо убедиться, что все получилось и отдохнуть. - Мелькнувшее на мгновение недоверие во взгляде больно кольнуло сердце, еще одна неизбежная плата, рассчитывать на прежние отношения ей уже не стоит.
   Жесткое, непрожаренное мясо с кровью пришлось тщательно прожевывать, борясь с обилием жил и прочих невкусностей. Но зато отступили опустошение и голод, и недовольно заурчал неприспособленный для подобных нагрузок желудок. Отставив в сторону опустевшую тарелку, Эллис осторожно коснулась лба мальчика - температура спадала, дыхание выравнивалось, обещая сменить обморок почти здоровым сном. Счастливый выдох сорвался с губ. "Дети не должны умирать, тем более те, к которым неожиданно для себя начинаешь испытывать столь причудливую гамму чувств", - поймав себя на этой мысли, Эллис нахмурилась, словно опять ощутив воздействие извне. Но этого быть не могло, сокрытый от посторонних глаз подарок дракона все еще хранил ее от любого вторжения в разум. И все же этот самый разум не желал признавать собственным порождением то и дело охватывающие ее теперь чувства.
   - Пить, - произнесенное шепотом, на грани восприятия чуткого уха слово вырвало Эллис из противоречивой задумчивости. Легкий поворот головы - лишь убедиться, что мальчик пришел в себя - и взгляд встречает яркий сапфир с опаской смотрящих на нее глаз.
  
   Смутная тревога, накатывающая на девушку из неоткуда и совершенно без причин, не позволяла ей задремать вновь. А услышать мир никак не получалось. Почти бессонная ночь, в заботах над пришедшим в себя ребенком, обилие неспокойных мыслей, и все еще шумящий в голове настойчивый зов крови. Он мешал сосредоточиться, требовал вернуть на тело привычную одежду и отправится на поиски приключений, ведь здесь совсем недалеко, стоит только уйти в непроходимые горы, найдется не одна аномалия, кишащая опасными для всего живого тварями. Там можно вновь вступить на бритвено-острую кромку лезвия и станцевать новый танец со смертью. Чего ей боятся!? Она защищена как никто, ее никогда не отдадут в лапы гостьи с косой, это не ее путь, не ее страх. Рука самыми кончиками пальцев пробежалась по холодному металлу сабель, извлеченных из закромов повозки вместе с плащом. Ставшая привычной за последние полгода близость оружия не успокоила, только наоборот подстегнула растворенные в крови желания. Пара глубоких вдохов в попытке успокоить себя и внезапное осознание, что рука уже сжимает рукоять клинка. Но удивление не пришло, сработали столь ненавидимые в последнее время вампирские инстинкты. Выгнувшись нереальным для человека образом, девушка в последний момент ушла с траектории шальной стрелы. Задрожала, рядом с ее боком, средней паршивости стрела с куцым оперением. А руки уже грели неизменно холодный металл только что подхваченных сабель.
   -Что? - Просипел дремавший большую часть их недолгого пути старик.
   - Нападение, падайте с ребенком на пол и молите, чтобы стрел больше не было, - то ли раздосадовано, то ли предвкушающее прошипела девушка, поспешно добавляя своей юбке неприлично длинный разрезы по бокам...
  
   Схватка пьянила, и плевать что противников почти втрое больше, что охрана, несмотря на защиту и мастерство падает от рук залетных северных разбойников все чаще и чаще. Она спешила, как могла, в хмельном угаре стремясь достать, как можно больше врагов, счастливо скалясь, когда противник отшатывался с пути от одного ее вида. Забрызганная кровью и грязью, с непроглядно серыми глазами, что, казалось, несли всем попавшим в их поле зрения смерть, она безжалостным ураганом металась среди скопления людей. Ей что-то кричали свои, в самом начале много, теперь все меньше и реже, но она не слышала, не обращала внимания, снедаемая изнутри новой прежде невиданной, но такой неумолимой жаждой.
   Детский вскрик пробился сквозь дурман резни. Эллис резко крутанулась на каблуках к оставшейся позади повозке. Старик и мальчишка выбрались из нее, вероятно желая схорониться под более надежной защитой, чем легко прошиваемый стрелой полог. Те все еще свистели в воздухе не позволяя обороняющимся расслабиться. Дрянные стрелы, пущенные дрянными стрелками, но от этого они не становились менее смертоносными. И одна из них как-то слишком уж удачно вошла прямо под ребра синеокому мальчишке, слишком близко к сердцу, чтобы разум мог помедлить хотя бы мгновение. Ощущение дежавю хлестнуло наотмашь, щемящей болью едва не разорвав сердце.
   Слова сорвались с губ, и мир вокруг снова исчез, скрылся за пеленой вязкого тумана. Тяжелой тишиной сковало воздух, лишь только смерть срывалась с губ неожиданно замершей посреди битвы девушки или монстра. Она стояла, не шевелясь, не скрываясь лишь шепча что-то на неведомом ее спутникам и врагам языке, но никто не рискнул не то, что приблизиться к ней, даже подлую стрелу из засады пустить. Расползающиеся во все стороны щупальца жуткого холода и беспричинного страха сковали почти всех. А потом стало поздно, она замолкла, и остатки нападавших с остановившимися в мгновение сердцами попадали на землю. Ей даже не потребовалось пускать себе кровь, она и так вся была в ней: чужой, своей, их смеси - не важно..., заклинание приняло предложенную жертву. Но даже этого было мало, даже это не спасало висящую на воске жизнь, это лишь устранило новые опасности, могущие ей угрожать. Девушка бросилась вперед к сползающему на землю в ненадежных стариковских руках ребенку. Эллис просто знала, что должна спасти его и в этот раз, иначе и сама не сможет жить. Он был важен для нее чем-то неуловимым, сокрытым пока от разума, но не от чувств. Он был таким родным, - она не могла потерять сына, - вдруг скользнуло в ее мыслях и ушло, прогоняемое необходимостью действовать, а не размышлять.
   Новые слова зазвучали в мгновением прежде воцарившейся тишине. Одним смазанным для всех движением Эллис достигла ребенка, осторожно выхватила его из рук старика и упала на колени, опуская хрупкое детское тельце, из которого вновь слишком стремительно уходила жизнь, но в этот раз она все же успевала. Сам собой, лишь подчиняясь мысленному приказу, отданному крови, открылся порез на ладони. Сейчас королева вновь нуждалась в крови, в своей чистой крови, и та послушно откликнулась на ее зов. Алые капли опять растворялись в воздухе, совсем чуть-чуть не достигая неровно дышащего мальчика. И разливались живописным сиянием силы, подобно сплетающемуся в послушных руках мастерицы дивному панно, что продолжая разрастаться, стремилось как можно скорее охватить маленькое существо, остановить отток жизни, сохранить в своих объятиях душу. Эллис едва удержалась от победного клича, поняв, что все почти законченно, что в этот раз ей удалось, и не течет из уголка губ тонкая струйка крови, вызванная откатом. Человеческое заклинание дематериализации, и стрела исчезает, как будто ее и не было, вместе с собой унося весь магический резерв и даже капельку больше. Но теперь совсем уж просто, только договориться с кровью пусть не своей, чужой, но такой на удивление родной и послушной... Мысли погасли вместе со счастливой улыбкой, возникшей на устах свалившейся без чувств матери.
  
   Сознание вернулось быстрой, острой вспышкой боли скрутившей тело девушки в невыносимой муке. Капелька крови скатилась из прокушенной заострившимся клыком губы. Широко распахнутые глаза ничего не видели. Сиплое дыхание в рваном ритме вырывалось изо рта. Эллис отчаянным усилием воли попыталась выровнять его, хоть как-то придти в себя, превозмочь тот жуткий и беспощадный голод, что едва ли не рвал ее плоть на части.
   - Ты как? - сквозь глухую муть сознания донесся до нее голос дядюшки. Стон боли стал ему ответом. Эллис сейчас хотелось лишь одного, чтобы рядом совсем не было людей. Она чувствовала кровь, текущую в их телах, набатом били по ушам их сердцебиения, и лишь жалкие отголоски сознания еще не плененные жаждой и болью удерживали девушку от собственной смерти, от полного подчинения инстинктам, чья сила продолжала стремительно нарастать, черпая себя в ее муках. Она не знала, перешла ли ей способность читать память крови, но проверять это ей хотелось меньше всего.
   - Есть мясо? свежее, быстрее... - из последних сил прошептала девушка, надеясь, что ее поймут без лишних вопросов и уточнений. Присутствие человека ослабло, стало даже несколько легче дышать. Но мысли продолжали путаться, сознание не желало возвращаться полностью и всецело. За два заклинания на пределе ее сил, теперь спрашивалось с неразумной человечки по полной. Ей хотелось взвыть в голос, и вновь уйти в спасительную темноту, что пока и не думала спешить к страждущей.
   Спустя, казалось бы, вечность боли, рядом вновь учащенно забилось сердце, заставляя опять до крови прокусывать губы, но солоноватый металлический привкус во рту лишь сильнее подстегивал неумолимый голод. Вздох на десять, выдох на тринадцать, всплыли в сознании непродолжительные занятия йогой. Эллис пыталась отключиться от чувств, не замечать, как все внутри нее скручивается тугим узлом, как в голове приносимые кровью звучат чужие и такие чудовищные мысли. Кажется, еще немного и рассудок не выдержит испытания, покинет тело, не справляющееся с сокрытым внутри демоном. Резко сев, и едва не упав от поплывшей в глазах обстановки, девушка потянулась к едва обжаренному мясу. Руки тряслись как у наркомана. Заметив это, королева едва удержалась от понурого хмыка, осознавая все прелести наркоманской ломки.
   Жесткое практически сырое мясо оказалось во рту, а ей хотелось вгрызться в кусок побольше, ни о чем не думая, лишь быстрее работать челюстями, в надежде хоть немного насытиться. Но Эллис старательно продолжала себя удерживать, понимая, что если выпустит звериную сущность хоть на мгновение, то беды не миновать.
   - Спасибо, - едва слышно выдохнула девушка, оставив после себя кучу разжеванного, но недоеденного мяса. - Мне надо уйти, ненадолго, лучше тайно.
   - Хорошо, - продолжая внутренне содрогаться от осознания того, с кем он находится рядом, поспешно ответил торговец. Он был многим обязан этой девушке, но вампир, даже если она обращенная, не лучший попутчик вдоль драконьих гор, а в вольные города, особенно. Наемники вампиров не любили, слишком часто страдая от забав и несомого последними хаоса, имея много других неоплаченных счетов к кровопийцам.
   - Мои сабли здесь?
   - Да.
   - Лучше если остальные так и будут считать меня без сознания, никого не пускайте в повозку в мое отсутствие. Я вернусь нормальной, - убедительно произнесла девушка, в надежде, что собственный голос придаст уверенности. Мысли продолжали путаться, тело едва слушалось, но голод гнал ее все дальше и дальше на поиски теплой крови, того единственного, что сейчас могло утолить его.
   Невесомые шаги несли ее по мягкой лестной подстилке, лишь на мгновение касаясь сочно-зеленых побегов молодой травки, старательно пробивающих себе путь среди ковра прошлогодней палой листвы. Разум дремал, укрывшись в далеком темном углу человеческого тела, отдав его на волю нечеловеческих инстинктов, что гнали охотницу туда, где так маняще ощущалось биение жизни. Ее стремительные движения вдруг замедлились, приобрели выжидательную настороженность, звериную плавность и грациозность. Еще пара шагов сокрытых за заботливым встречным дыханием ветра и девушка дикой кошкой взмыла в смертельном для задремавшей на солнышке банньи прыжке. Клубок из тел охотника и добычи покатился по поляне, с треском, разбившим умиротворение и покой округи, вломился в только-только набирающий соки и все еще хрупкий кустарник. Сабля немыслимым для обоих образом все же рассекла горло банньи, и горячая багряная кровь полилась на лицо, жадно ловимая посеревшими устами.
   Разум возвращался медленно, сопровождаемый новой волной боли. На этот раз недовольство высказывал желудок, третий раз за последние сутки наполненный совершенно непривычной для него пищей. Зато голод больше не туманил взора, не звал на поиски новой добычи. Эллис брезгливо оттолкнула кролика переростка, и попыталась подняться....
  
   Обоз она нагнала всего лишь за пару часов до Кройца, уже в весьма густонаселенных, словно в контрасте со всей остальной дорогой, местах. И Эллис пришлось порядком постараться, чтобы пусть и уже отмытой в первом же попавшемся на ее пути ручье, но все еще в ужаснейших лохмотьях, незаметно пробраться в свою повозку, и там окончательно привести себя в порядок.
   Эллис выбралась на уже приглушенный поступающим вечером и тучами свет в новом и чистом платье, без каких-либо следов, напоминающих о случившемся всего-то несколько часов назад. Но даже благообразный, ставший за долгую дорогу привычным для всех, ее внешний вид, не спас девушку от колких, наполненных ненавистью взглядов. Это столь яркое чувство к вампирам никуда не делось, даже с устранением главных зачинщиков расовой неприязни, по крайней мере, вдоль западных отрогов драконьих гор.
   Кровопийцы сами постарались, создав себе пугающую репутацию в этих краях, отделенных от их вотчины горами, и на этих дорогах, где они так любят пошалить в своей излюбленной манере. И лишь то, что девушка все-таки спасла всех от неравного боя, от многочисленных жертв, удерживало доблестных мужей от реализации постыдного желания прикончить на месте столь непонятную светловолосую девушку, которая по всем признакам никак не могла быть вампиршей и все же была ей. А еще страх, бесконечный иррациональный страх, который она теперь внушала одним своим видом.
   О возможностях нелюди всегда ходили слухи один сильнее и богаче другого, но вот реальная демонстрация силы - воспоминания о ней до сих пор заставляли нервно дрожать колени и вызывали бессильную злобу. И Эллис шла почти вдоль всего каравана под этими неприятными взглядами, беспомощно съежившись, стараясь, стать самой незаметной девушкой на свете. Она, конечно, могла гордо выпрямить спину и с истинной королевской грацией пройти вдоль медленно скрипящих по дороге повозок. Но зачем дразнить зверя, того самого, что старательно рыщет среди любой толпы, подталкивая людей на самые неблаговидные и низменные поступки, очищая головы от последних проблесков разума.
   Наконец, девушка робко взобралась на облучок повозки дядюшки. Она невольно вздохнула с облегчением, теперь сокрытая от неприятных взглядов напуганных людей натянутым позади нее полотном.
   - Сегодня вечером тебе лучше уйти, - не выдержав гнетущего молчания, возникшего вместе с явлением девушки, пролепетал почтенный торговец Делер.
   - Знаю, - без капли в сомнения в голосе согласилась девушка.
   - Пойми, я благодарен тебе за спасение и за все остальное, но столько людей не заткнешь, рано или поздно поползут слухи. А вольные города беспощадны к любому проявлению..., - с мольбой и страхом в голосе поспешно заговорил торговец, но Эллис быстро остановила его властным жестом.
   - Я же сказала, знаю. Не стоит вам оправдываться дядюшка, произошедшее всецело моя вина, и я не пойду с вами дальше в вольные города. И спасибо за то, что все еще не даете меня в обиду.
   - Скорее я спасаю жизни этих глупцов, - недовольно проворчал сквозь зубы дядюшка.
  
   Глава тринадцатая.
   Эллис думала. Думала старательно и самозабвенно, машинально ковыряясь в давно остывшей еде, почувствовать вкуса которой она все равно сейчас бы не смогла. И размышления ее были тяжелы и неприятны. Сейчас когда почти все осталось позади, когда не надо больше напрягать все свои силы, спасая чью-то жизнь, и гнать прочь иногда проскальзывающие в голове вопросы, у королевы появилась возможность хорошо все проанализировать и кружащие теперь в голове мысли совсем ей не нравились. По всему выходило, что старик очень силен в магии разума, так силен, что пробивает даже защиту повелителя драконов, а на такое если верить Эссси способны всего лишь трое, и все они естественно являются драконами... Человеческий уникум... Мог бы, но все же не ее защиту. А воздействие шло не только на слабо защищенную сферу ее чувств, но и напрямую на разум. Она хорошо помнила, как ловила себя на мыслях, которые никак не могли по собственной воле родиться в голове. А если ее сердце не ошиблось и дважды чудом спасенный мальчик ее сын!? Серо-синие глаза, почти как у нее, и сапфировый блеск в глубине. Особенность освещения, разыгравшееся воображение, последствия магии крови, это могло быть все что угодно, но сердце матери знало - перед ним сын, кровь от крови, плоть от плоти, как бы и чем бы не изменили его внешность. Да, драконы не способны изменить цвет глаз и волос, но она-то может, и светлая челка, опавшая на глаза тому прямое свидетельство. А глаза у Лекса отцовские, неповторимые даже без яркой светящейся синевы, и их не спрятать, особенно от нее.
   Сердце беспокойно стучало в груди, пыталось вырваться из тяжких оков бренного тела, устремиться к тому, что казалось на века потерянным. И ей хотелось вслед за ним вскочить и кинуться к своему сыну, наконец-то нежно сжать его в объятиях и больше никому и ни за что не отдавать. И все же удерживая себя усилием воли, Эллис продолжала сидеть и размышлять - и новые открытия только прибавляли вопросов и неясностей в происходящем. Зачем старому дракону вести ее сына человеческими путями, зачем подвергать его жизнь опасности, а ее заставлять спасать эту жизнь магией крови, превращая себя в чудовище? И знает ли об этом Эссси, а может это все делается по его указке, ведь это он повелитель драконов... или же наоборот, зреет заговор именно против него, а она и сын лишь марионетки в умелых руках невидимого кукловода? И это только верхний слой, тот что виден невооруженным взглядом простой человечке. Но те, кому далеко за тысячу лет, думают иначе, и играют на десять ходов вперед. Ей не сравниться с ними никогда, никогда не почувствовать, где ее собственные мысли и действия, а где ловко навязанное извне.
   Из размышлений девушку вырывал посторонний звук, громом прозвучавший в царящей вокруг тишине, столь не привычной для подобных мест, но до сих пор так и не замечаемой помощницей торговца. Девушка вскинула голову и замерла, в удивлении разглядывая самое обыкновенное и привычное кафе ее мира. Столики, покрытые относительной белизны скатертями, чем-то цветным отделанные стены, кое-какое подобие единого стиля, неживые цветы в центре стола, и приправы в баночках по соседству, фарфоровая посуда, барная стойка с рядами бутылок за ней и сонно протирающим что-то барменом. Сердце учащенно забилось, одинокая слеза горькой детской обидой скатилась по щеке. Она не рвалась домой, не скучала и почти не вспоминала, стремительно шагая вперед. Но новая, почти совершенная память решила сыграть с хозяйкой дурную шутку, напомнив о давно минувшем и казалось бы забытом, оголив, указав на слабое место, о котором она и не подозревала. Именно тогда, когда ей нужны все силы, тогда когда не стоит оборачиваться назад, тогда когда разум занимают другие вопросы. Еще один удар судьбы, жизни, неведомого противника... Невольно, по-детски обиженно надулись губы, на мир, который не пожелал отпустить до конца, на слабость, пришедшую столь не к месту.
   Эллис тряхнула головой, прогоняя ведения и новый рой предательских мыслей, через силу запихала в себя ложку чего-то непонятного и резко отдернула левую руку, почти сжавшую сапфировый кулон. Это так легко позвать на помощь старших и мудрых, и сбросить на их плечи неподъемный груз, вот только это она решила побороться за свою жизнь с игроками, она и никто другой... за себя и своего сына.
   Со злостью оттолкнув красиво расписанную тарелку с остатками пищи, девушка решительно поднялась из-за стола. В кафе она ужинала в одиночестве, если не считать скучающего бармена и иногда выглядывающей с кухни разносчицы. Эта небольшая и вполне уютная едальня предназначалась только для господ торговцев и их ближайшего окружения. С такой гостиницей Эллис сталкивалась впервые, хоть и была наслышана и даже сама косвенно приложила руку к их появлению. Такой гостиный дом разделялся на две части: господскую и их сопровождения. Господ ожидали небольшие, но вполне комфортные номера уровня трехзвездочных гостиниц. А само кафе претенциозно именовалось рестораном, якобы ничуть не уступающему столичному. Впрочем в ее мире, тоже попадались кафе гордо именуемые рестораном, до которого им было как до луны пешком. А вот где-то за стенкой с другой стороны от кухни располагалось простое крыло гостиницы с привычным в понимании иномирянки трактиром, и общими просторными и недорогими комнатами для господского сопровождения. Именно там прозвучал встрепенувший ее грохот, и именно там заливало вином, да пивом недавние события сопровождение почтенного торговца Делера. Там наверняка царил привычный шум, да гвалт, сновали пышущие тела подавальщиц, веселились прочие жители небольшого, но оживленного городка.
   Эллис не заметила как по каменной лестнице взлетала на второй этаж и замерла, раздумывая куда идти: к себе - дальше ломать голову тревожными мыслями, или же к сыну, забыв про все и вся, подхватить еще не до конца пришедшего в себя малыша и просто сбежать, подарив покой и радость своему сердцу. Стремительный шаг скрадывал мягкий ворс ковра, впрочем, даже приняв решение и твердо намерившись его воплотить, королева не успела пройти далеко, неожиданно для себя замерев перед закрытой дверью, не понимая, что заставило ее остановиться, пока чуткий слух вновь не уловил женский голос, прозвучавший за дверью. Мгновенно брошенного внимательного взгляда вполне хватило понять, что небрежно закрытая дверь, не захлопнулась до конца, оставив тоненькую щель. Эллис, не раздумывая над тем что творит, осторожно надавила на изукрашенное резными завитушками дерево, и дверь послушная воле чутких рук бесшумно поддалась, явив в возникший просвет странную пару говорящую у дальнего окна комнаты.
  
   Русоволосая девушка в ярко-синем платье расшитом множеством сапфиров искрящихся в магическом свете, возникла у окна предсказуемо неожиданно. И как всегда она походила скорее на драгоценность, чем на человека. Длинного густого волоса хватало не только на причудливую прическу, сотворить которую взялась бы далеко не всякая придворная умелица, но и на то чтобы он игривыми волнами рассыпался по спине, замер на обнаженном плече. Она казалась ангелом, прекрасным и неповторимым, совершенным и идеальным, без малейшего недостатка в лице, фигуре, даже движениях. Но такой Асту видели немногие, лишь те, кто мог безболезненно перенести ее красоту, и восхититься гармонией образа, созданного тысячелетия назад для не менее прекрасного мужчины, пока единственного хоть сколько-то достойного ее - сапфирового дракона Эссси.
   - Я уже слишком стар для ангельского сияния, впрочем, теперь я понимаю Эссси куда лучше, - раздался старческий дребезжащий голос из глубокого кресла в тени комнаты.
   - И что же ты понимаешь? - ответила девушка. Мгновенно обретя человечность, она внешне осталась все той же, но совершенство ушло, лишь глаза выдавали теперь в просто красивой женщине ее слишком долгую жизнь.
   - То почему он тебя бросил, от совершенства быстро устаешь, даже если оно и не дает расслабиться и соскучиться, захватывая в свои дерзкие игры. - Аста неопределенно хмыкнула в ответ, всем своим видом показывая, что подобным выпадом ее не тронуть.
   - Сколько нам ждать королеву? - скользнул далекий отголосок нетерпения в голосе, в отличие от своей матери долгожительница не стремилась превратиться в равнодушную лишенную чувств ледышку, да и играть чувствами людей используя собственные чувства, а не каменную маску на лице куда интереснее.
   - Недолго.
   - Значит, поприветствуем друг друга еще раз, - очаровательно улыбнулась женщина, едва заметным мановением руки приглашая собеседника занять место подле нее.
   - Приветствую вас госпожа, - подтянутый и все еще полный сил старик в простой одолженной торговцем одежде, поклонился как равный.
   - И я рада тебя видеть, Агхэт, или Ашшаэсришагхэт Ашшшаэс тебе нравится больше? - капелька приторной едкости, и невиннейшая из всех возможных улыбка.
   - Как будет угодно госпоже, - в агатовых уже уставших от жизни глазах, все же мелькнули смешинки.
   - Тогда расскажи как продвигается мое поручение? - скучающим голосом вопросила Аста, глазами указав на дверь, и вновь устремив свой взор в окно. Пламенеющий закат разгорался позади выстроившихся в плотный ряд низкорослых домиков, обещая кроваво-красный вечер.
   - Все хорошо, почти так, как вы и задумывали. - Чуточку подобострастно, как и положено отчитывающемуся подчиненному, начал дракон, и не думая переигрывать к вящему удовольствию долгожительницы. - Правда возникли некоторые непредусмотренные проблемы. Как вы и ожидали, забрать мальчика у отца труда не составило. А вот с маскировкой возникли сложности.
   - Какие? На мой взгляд получилось хорошо, я уже проверила, Эссси не чувствует сына, и признать в вас драконов даже для нелюди будет сложно.
   - Да госпожа, но маскировка лишает ребенка всех сил и способностей, меня тоже, почти.
   - А подробнее, что с ней не так, заклинание должно работать идеально. - Недовольно склонила голову леди, беспокойно перебирая складки платья.
   - Оно и работает, но на мальчика больше не действует почти никакая магия, даже остатки моих сил, только магия крови.
   - Странный эффект, признаюсь, не ожидала. Но все же лучше расскажи по порядку, как все происходило до этого момента и почему вы выглядите так паршиво. Сам понимаешь, я не могла за вами приглядывать, иначе привела бы Эссси, мне и сейчас стоило больших трудов оказаться тут незаметно для него.
   - Конечно, - и вновь поклон равного равному, - малыш полностью мне поверил. Ваш агент во дворце хорошо поработал. Лекси убежден, что нужен противникам своего отца, и что я по указке повелителя должен тайно провести его в надежное место, маскировкой скрыв ото всех. Как и планировалось, я на крыльях унес его в центр человеческих земель, к Каэрсе. В этом городе легче всего затеряться, и замести любые следы. После чего мы спешно отправились в вольные города самыми пустынными трактами вдоль драконьих гор. Но тут, совсем недалеко отсюда, на нас напали разбойники. И, к сожалению, сработали ограничения вызванные заклинанием. Я оказался беспомощен против них, единственное что удалось - это внушить им, что старик с ребенком не стоят хлопот, и нас отпустили. Но неприятности уходить не спешили, мы попали под дождь, а Лекси сама знаешь, весь в отца и мать, даже виду не подал что ему плохо. Видимо, маскировка настолько глубока в очеловечивании, что она сняла защитные функции организма, и болезнь не заставила себя долго ждать. А я опять оказался не в силах помочь.
   - Но ребенок сейчас здоров, насколько я поняла. - Легкое удивление в голосе и шелест платья, вызванный небольшим движением. Аста не смогла удержаться, решила старательно показать себя во всех красе, пусть и какой-то жалкой, да еще и обреченной на скорую смерть человечке.
   - Да, нам повезло, нас нагнал караван торговца, и в нем оказалась обращенная, способная к магии крови. Уж ты-то знаешь, что такое вампирская кровь пусть и парой капель текущая в венах.
   - Конечно, я только ради этого и затеяла весь этот эксперимент, вернее вовремя и незаметно вмешалась в игру Эссси. - Аста расплылась в довольной улыбке, видимой лишь ее собеседнику.
   - Ты не рассказывала мне этого прежде, - как и прописано сценарием сыграл в удивление дракон.
   - Я не люблю рассказывать о незаконченных проектах, впрочем, пожалуй, сейчас это можно сделать. Ты же знаешь о новой избраннице-иномерянке, она оказалась забавной девчушкой. И чем-то покорила твоего повелителя. Он счел ее достаточно перспективной, чтобы получить реванш в нашей игре. В прошлый раз он проиграл и не мог себе этого простить, да и в этот раз, я с магами весьма успешно расстаралась.
   - Аста, дай догадаюсь - Шссаришнаэссси решил, что мимо девчонки ты не пройдешь.
   - Еще бы, и начал ей старательно помогать, промывая мозги. Влюбил в себя малышку, наслаждаясь тем, как она старательно сопротивляется своим чувствам. Потом устроил проведение ритуала близнецами, дав своей королеве нечеловеческие силы и способности, и тщательно сокрыв недозволенное королеве обращение. Она наверняка до сих пор и не догадывается, о том, что это смерть - узнай кто из ее врагов во дворце об этом. Он знал, что после такого я не устою и на голову девочки посыплются всевозможные испытания. К слову сказать, это ей помогло, и стоит признать, с магами она разобралась оригинально. Я такого не ожидала. А уж когда я в последний раз все же смогла затащить Эссси в постель, мы провели время достаточно хорошо, и как раз накануне похищения этой малявки, естественно моими же стараниями. Видимо он еще не отошел от наших кувырканий, но переспали они тогда очень удачно, ничего не скажешь, именно такого развития событий я и ожидала.
   - Ожидала?
   - О да, - Аста на очередной вовремя прозвучавший вопрос закатила глаза, богатой мимикой лица показывая, как она относится к собственному словоблудию и к той, что все это воспримет за чистую монету. - Эссси сложнее понять людей, а я много и интересно общаюсь с ними в своих интригах. Хватило полугода, чтобы понять, что ждет эту девочку. Она забеременела, родила втайне от всех и отказалась от ребенка. Она просто не могла иначе, да и мои невольные марионетки помогли внушить ей значимость собственного чувства долга, вину перед мужем и драконом. Ведь это она не устояла, поддалась соблазну, а не Эссси наконец-то воспользовался созданной мною ситуацией, прекрасно об этом зная, и о последствиях тоже. А мне потом в нашей игре осталась самая малость, довести его королеву до нужного состояния и устроить Драаахр. Теперь она мечется по королевству пытаясь разобраться в себе, и занята только собой любимой. А я увожу из-под носа повелителя его сына. Они не объединятся, вернее, когда догадаются это сделать, будет уже поздно. Да и тогда Эссси придется раскрыться, а Эллис навряд ли ему простит всю причиненную ей боль. Не поставь он на нее, не сделай своей королевой в игре, и она как многие иномирянки до, спокойнее прожила бы отведенные ей годы, будучи полностью счастлива с мужем, и по мере своих скромных сил меняя окружающий мир.
   - Неудивительно, Эссси никогда не щадил своих любовниц, равнодушно вышвыривал быстро ломающиеся игрушки. - Небрежно заметил дракон, улыбнувшись собеседнице кончиками губ.
   - Не всех, но, наверное, именно поэтому наша связь сохранилась сквозь века. Во мне он нашел достойную противницу. - Одарила ответной улыбкой собеседника Аста, наконец, замерев спиной к приоткрытой двери.
   - Но зачем тебе его сын?
   - Он еще одна фигура в нашей игре, неужели ты этого не понимаешь. - Холодно без тени эмоций отозвалась женщина в ярко синем платье, провожая взглядом последние отблески заката. Та, ради которой был разыгран этот диалог, созрела, и Аста уже предвкушала вторую стадию сегодняшней игры, и очередное недоумение на личике избранницы. - Я выращу малыша таким, как надо мне. А дальше... посмотрим какое его использование окажется самым интересным и перспективным. Главное что его мать, единственная способная мне помешать, сейчас должна быть далеко. Жаль, я потеряла ее в эльфийском лесу, Хранительница оказалась той еще штучкой.
  
   Спина коснулась гладко струганных досок, ноги подкашивались, хотелось сползти по стеночке и жалобно заскулить, но внутри уже разгоралось пламя злобы. Лихорадочно скакали мысли в голове, складывая воедино море разрозненных фактов - все то, что слышалось раньше, все то, что она чувствовала, но не могла понять. Больше не осознавая себя, Эллис раскрылась миру и утонула в новом шквале знаний, стремящемся объяснить оставшееся, ответить на последние вопросы. Больше не осталось "почему". Только кристальная ясность, и скользящие перед взором картины прошлого. Неприятные взгляды, что чувствовала она спиной, странные слова, что казалось бы ненароком достигали ее ушей и так больно резали сердце. Теперь она знала таинственных игроков, что швыряли в горнило своей игры сотни человеческих и не только жизней. Аста, наследница первых и сапфировый повелитель, скучающие долгожители.
   Пересилив себя, Эллис оторвалась от стены, и все еще придерживаясь за нее рукой, поспешила поскорее покинуть опасное место. Сил слушать дальше, режущие по живому слова, она не имела, да и в любой момент могла быть обнаружена. Разговор продолжал набатом звучать в голове. От нахлынувшего бессилия девушка сжала кулаки до побелевших костяшек пальцев, внутри королевы алеющим пламенем разгоралась злоба, стоило только разуму осознать происходящее, свести вместе разрозненные кусочки. "Значит игра всесильных бессмертных игроков, подарки за которые предстоит такая жестокая расплата. Значит, я была твоей королевой Эссси, значит, все мои способности и возможности неслучайны. Плевать, тебе я и это могу простить, играть мной, да какая разница, я взрослый человек хоть и дите для вас бессмертных. Черт, ведь я почти знала, догадывалась - несчастья, непрекращающаяся боль, преодолевая которую я старательно вырывала у жизни кусочки собственного счастья. Вы не жалели бедную королеву в своей игре, зря не жалели, зря пестовали во мне силу. И сына я тебе Аста не прощу никогда, ни его рождения, ни моего отказа, ни его похищения, ты все знала, ты все предсказала, мановением руки направила на нужную тебе дорогу, и с наслаждением наблюдала очередную драму человеческой жизни. Но посмотрим, как ты запоешь сейчас. Ведь ты опасаешься меня, ты не знаешь где я, зато я теперь знаю все. Твоим планам не суждено сбыться, ты не получишь моего ребенка... Пусть я пыль у твоих ног, но даже маленькой крупинки порой может оказаться достаточно. Пылинки и случайности, благословения самого мира".
   Королева зло улыбнулась, разжигая в себе холодную ярость, ту самую, что дарует силы и ясность ума. Она не так предсказуема, как считает Аста, и она сможет стать третьим игроком, ведь смогла же она превратиться из пешки в королеву. А ноги тем временем вынесли Эллис к привычному шуму трактира, к возможности затеряться в людской толпе. Вот только не встретив привычной толчеи в задымленном вязкой пеленой паров зале, девушка, удивленно осмотревшись, обнаружила, как полукругом расступаются перед ней наемники, сверля злыми ненавидящими взглядами. Она совсем забыла, о том, что выдала свою вампирскую сущность, о том, как не любят представителей ее нового семейства в этих краях, и о том как дядюшка настоятельно просил не показываться ей сопровождению каравана, пока тот не уйдет дальше.
  
   - Она нас больше не слышит, - довольно оборвал наскучивший разговор дракон, неспеша возвращаясь в кресло.
   - Хорошо, мы отлично разыграли этот спектакль. Я просто слезу готова пустить от своих проникновенных речей. Она так наивна! Эссси никогда бы не поверил в подобное словоблудие особенно с всего лишь исполнителем, пусть и таким как ты. Но теперь стоит закончить с нашими делами. Не забудь, ты должен убить человечку, когда она будет максимально близко к сыну и на пике своей силы, не ошибись это очень важно! - легкая нервозность все же проскальзывала в голосе тысячелетней красавицы, слишком многое зависело теперь не от нее, а Аста весьма не любила подобные моменты.
   - Не переживай, она умрет и именно так как ты хочешь и вся ее силы перейдет ее сыну, можешь не сомневаться. - В подобии ехидной улыбки скривил свое лицо старейший дракон этого мира, тот которого уже сбросили со счетов, тот который оставался в этом бренном мире, лишь на одном собственном упрямстве - его уже давно ждали по ту сторону. Но он все еще медлил, ожидая развязки самого необычного эксперимента за все протяжение его немалой жизни.
   - Шссаналекси должен стать сильнейшим драконом, самым необычным творением моих рук, - торжественно произнесла Аста, вдохновленная своими предыдущими речами, и решившая еще немного поиграть в откровенность.
   - А ты не боишься, что когда он вырастет и станет самым сильным, то непременно догадается, кто стоял за убийством его матери, и тогда тебе наверняка не поздоровиться. Это мне беспокоиться не о чем, я уйду вслед за королевой, слишком давно этот мир меня ждет, но ты-то планируешь еще жить, да жить...
   - Не переживай зря, мне тоже осталось не так уж и долго. Да и я постараюсь, чтобы к матери особо теплых чувств малыш не испытывал, это ведь несложно. Она сама отказалась от ребенка, и он будет это знать. Среди драконов я все еще могу рассчитывать не только на тебя, - Аста довольно улыбнулась, продолжая размышлять о том, что мстить ее дочери даже все узнав, серебряный дракон все равно не станет, он просто не сможет мстить своей дочери, а она постарается уйти раньше.
   - Зачем тебе дочь от него? - еще нахальнее расплылась улыбка на уже совсем старом морщинистом лице, сильнейшего дракона, которому не составило труда прочитать прикрытые обычными блоками мысли собеседницы. В глазах Асты на мгновение мелькнуло всепожирающее пламя смерти, но быстро ушло, сменившись простой почти человеческой досадой.
   - Спасибо за урок, Агхэт теперь уж я не забуду о том, что стоит закрываться самыми сильными щитами в присутствии любого из драконов. А что до твоего вопроса.... Девчонка одной крови с первыми. Похоже, заклинание забирает девушек именно из мира моего далекого прапрапрадедушки, возможно из их прошлого. Зачем это было нужно первым не спрашивай, подобного даже я не ведаю. Но в ее сыне тоже течет половина этой крови, более того, ее сын способен иметь потомство, как и мать, с представителем любой расы этого мира и со мной в том числе. Я хочу, чтобы моя дочь стала сильнейшей, ей будет уготована великая миссия... Она совместит в себе силу драконов, вампиров и нас первых. Ну как я ответила на твой вопрос зачем?
   - Более чем, - отозвался старик, блаженно щурясь в кресле.
   - Но запомни Ашшаэсришагхэт Ашшшаэс, если ты не уйдешь следом за королевой, если Эссси узнает ли, догадается ли о том, что я тебе сказала, я достану тебя даже из-за грани, и мало тебе тогда не покажется.
   - Не переживай Аста, мне нравится твоя задумка, и я хочу полюбоваться итогом твоих трудов, даже будучи при этом всего лишь частью мира. Это будет забавно.
   - Хорошо, тогда приступай к исполнению второго сюрприза для нашей милой избранницы.
   - Уже, толпа готова, она задержит Эллис на ночь, и я прослежу за тем, чтобы без магии крови она не смогла вырваться и достаточно долго приходила в себя, дав нам с малышом уйти. Ей вновь и вновь придется испытывать силы, сначала спастись, потом разыскать и догнать, и наконец, чтобы попробовать меня убить и спасти сына.
   - Брось, мне не нужен пересказ собственного плана, кажется, наш спектакль заставил тебя вспомнить вкус проникновенных речей. Но оставь для других, а мне пора, прощай! - недовольно поморщив свой идеальный носик, оборвала древнейшего дракона, его выглядящая куда более юной ровесница, и мгновенно исчезла, так же, как и появилась.
  
   Волна чужой ненависти безжалостным шквалом закрутила девушку, неожиданно со всей своей могучей силой свалившись на обостренное яростью восприятие. Эллис растерялась, запаниковала, как человек неожиданно прямо с сухой и твердой земли, оказавшийся в штормовом море. Недоумение, страх в глазах и этого хватило толпе. Безжалостный зверь, с дороги которого все стремились убраться как можно скорее, оказывается, тоже может бояться. Радость от осознания собственного могущества воспламенила сердца, предвкушающим ревом разлилась по залу:
   - Хватайте ведьму!
   - На костер!
   - Убить обращенную!
   - Подстилка вампиров!
   И еще несколько мгновений назад отступавшие в страхе люди поддались вперед, гонимые сладким чувством мести, собственной силы и значимости. Они избранные, они совершат суд и изгонят скверну из собственного города. Вампирам, а особенно их выкормышам не место среди людей, им нет дорог сюда на запад.
   Эллис смотрела, как кинулись на нее люди, как схватили ее и потащили на улицу, крича страшные вещи. Но она не сопротивлялась, позволяла нести себя безумному потоку. Происходящее казалось сном. Разум девушки не выдерживал, слишком много всего навалилось на ее многострадальную голову в последний день: магия крови, жажда, охота, неутешительные выводы и подслушанный разговор. А теперь ее пытались убить, сжечь на костре как ведьму, без всякого суда и следствиях. Такого просто не могло быть в ее королевстве, потому что быть не могло, потому что люди здесь отличались потрясающим равнодушие и спокойствием, потому что никогда не было гонений на магов и нелюдь. И Эллис поняла, что сходит сума.
   А ее все тащили куда-то, по широкой центральной дороге, и толпа росла и множилась, и никто не пытался остановить происходящее, лишь вокруг мелькали слабо знакомые лица, да звучали в ушах непрекращающиеся крики, да проклятья. Сгущающиеся сумерки разрезал свет появившихся в толпе факелов, блеснули первые звезды на небе, и все происходящее вновь показалось девушке какой-то страшной сказкой, кошмарным сном, когда хочется проснуться, но никак не получается.
   Ее резко толкнули, почти швырнули вперед, кем-то уже разорванное на плече платье запуталось в ногах, светлый давно отросший ниже плеч и все такой же густой волос, выбившись из остатков прически, залепил глаза, но боль от падения отрезвила. Все еще недоуменно смотря на происходящее, Эллис медленно поднялась в центре заботливо созданного толпой полукруга. Ярость и ненависть искажали человеческие лица, превращали их в оскалы безжалостных, обезумевших хищников. Девушка невольно отступила назад, еще пара осторожных шагов и спина упирается в деревянный столб. Людская толпа вслед за ней качнулась вперед, так же, на пару шагов, сохраняя на последние мгновения шаткое равновесие. Никто больше не кричал, не проклинал, не призывал, и от этого стало еще страшнее. Мгновенно воцарившаяся тишина била по ушам, сводила с ума, стягивала в тугую пружину в ожидании решающего удара.
   Эллис напряглась, понимая, что медлить больше нельзя, еще немного и ей не спастись, ее растерзают вдруг обезумевшие люди. Но ей не хотелось жертв, не хотелось убивать своих подданных, они просто не ведали что творят. "Ими управляют" - скользнула в голове вдруг осознавшая себя мысль, и рука осторожно потянулась к пока еще невидимому камню на шее. Пусть она в очередной раз нарушит сладкий покой друга, все равно сегодня этого, похоже, не миновать - как только ей нанесут серьезную рану, телепорт все равно сработает сам собой. Так не лучше ли явиться к повелителю пусть и в таком неподобающем виде, но хотя бы относительно целой, пара синяков, да ссадин тут не в счет.
   Рука коснулась ярко сверкнувшего в свете живого огня сапфира, и ничего не произошло, она осталась стаять на площади, не понимая, как такое возможно, почему еще ни разу не подводивший ее телепорт, не сработал, расширяющимися от страха глазами смотря, как взревела, словно только этого и ожидавшая, толпа.
   - Сжечь ведьму! - прорвался сквозь рев толпы чей-то противный визг.
   Эллис отскочила вправо от чего-то полетевшего к ее ногам, и тут же правую руку пронзила боль от сильно и метко брошенного камня, словно крича о том, что двигаться ей не позволялось. Но новой волны страха у беззащитной жертвы они не добились, наоборот вернулась уже горевшая совсем недавно в сердце холодная ярость. И Эллис улыбнулась, оскалилась, как дикая кошка готовая сразиться с превосходящим ее противником, но не сдать своих позиций. Тело подобралось, повинуясь нечеловеческим инстинктам, изготовилось станцевать свой танец смерти. Она не хотела жертв, не хотела убивать не отдающих себе отчета подданных, но ей не оставили шанса, и эти смерти упадут не на ее плечи, а на истинного виновника. А она, она должна выжить, во что бы то ни стало, выжить, чтобы спасти сына, наказать подстрекателя и вернуть мир этим краям. Она не может позволить себя убить, просто потому, что ее смерти этим людям не простят, и тогда жертв окажется куда больше. Ксан не вынесет ее смерти, особенно такой, и целый город наверняка просто перестанет существовать, навеки обратив перекрестье дорог в мертво пятно.
   Шаг вперед, пропустить опять кинутый камень, и предвкушающий блеск затянутых серебром глаз, руки пусты, но это только пока. Качнуться в бок, совсем четь чуть, всего лишь на мгновение, почти не видимое простому глазу движение, и новая улыбка на сомкнутых губах. Еще пара движений и злые выкрики сливаются с прочими шумами, ритмом танца достигая ее ушей. Толпа опять качнулась вперед, ненависть звала людей покарать нечестивую как можно скорее, не позволить дотанцевать, но появился и страх, завороженность звериной грацией движений. Горящий факел упал к самым ногам, едва не подпалив взметнувшуюся в движении юбку, но Эллис даже не заметила этого, вновь всего лишь на пару миллиметров разминувшись с новым снарядом. Кровь вскипела, сердце поймало ритм танца, и ощущение небывалого могущества заструилось по ее венам, обрушилось зовом, просьбой открыть ему дорогу и покарать осмелившихся ей угрожать, каких-то жалких человечков.
   Стук подков по мощеной камнем дороге безжалостно ворвался в прекрасный ритм бушующей толпы и сбил его. Эллис споткнулась, пропустила удар, но добивать ее отчего-то не спешили. Вскинутый на звук взгляд, и удивление в холодных глазах, не только у нее. Всадник, со шлейфом трепещущих позади распущенных светлых волос на полном скаку вклинился в метнувшуюся от него в стороны толпу, как нож сквозь масло рассек ее, сбивая крупом белоснежной лошади нерасторопных. А она смотрела, как он приближается к ней, и не верила своим глазам. Пока все так же на полном скаку не подхватила ее сильная рука и не закинула в седло впереди себя.
  
   Глава четырнадцатая.
   Отблески пламени в серых глазах. И задумчивый взор, устремленный в никуда. Он словно пытается прочесть в пляшущих языках огня что-то ведомое лишь ему одному, но такое нужное, сжавшейся в дрожащий комочек девушке. Ее красивейший светло льняной волос, там, в форте, ничем не уступающий его прическе, теперь был непривычно короток и сбит происшествиями дня в паклю. Сквозь прорехи изорванного платья белели исцарапанные плечи и руки, небольшими пятнышками синели синяки на ее нежной коже, а ведь на границе эта девушка за свое недолгое пребывание прославилась тем, что выходила из любого сражения или потасовки без единой царапины.
   Ночь уже давно перевалила за свою середину и неумолимо стремится к рассвету. Им бы поспать. Вот только не может он бросить вновь потерявшую себя девушку, такую беззащитную в эту ночь, девушку за которую переживает его сердце и его любимая. Ласковый мрак глубокой ночи колышется вокруг нее, скрадывает печальные черты. Слепят огненные искры разделяющего их костра. Щемит сердце от неясной тоски, от предчувствия неминуемого. В эту ночь решает не он. А как хочется прогнать от хрупких женских плечиков прочь все тревоги и проблемы. Еще бы знать какие.... Задать вопросы?! Но он не знает их, как не знает и не понимает произошедшего. Остается лишь только ждать, превозмогать себя и ждать.
   - Ален, как ты здесь оказался? - шепот, одни лишь движения губ, но здесь и сейчас они кажутся криком.
   Она подняла глаза полные дрожащей и искрящейся в свете пламени влаги, с вопросом и вызовом уставилась на своего бывшего коменданта, который имел все права покарать ее за дезертирство, но отчего-то появился в самый нужный момент и спас.
   - Ты ведь все равно не поверишь, - обреченно ответил полукровка, разглядев в серых глазах подозрение и такое обидное неверие.
   - Прости, столько всего свалилось, - зашебуршала она в костре длинной корявой веткой, взметнув вверх рой искр, непреодолимой стеной вставший между ними. - Просто расскажи, я постараюсь.
   - И куда же делась моя вечно веселая, с радостью смотрящая на мир Эларильен? - горько, с досадой пробормотал себе под нос виконт Герн. Но Эллис его услышала.
   - Ее всего лишь с радостью макнули в мерзость высоких игр долгожителей, решив в очередной раз испытать на прочность слабую человечку.
   - Расскажешь? - без тени любопытства, лишь жажда помочь в голосе.
   Она не ответила, лишь замерла, опять погрузив свое сознание в жар трещащего на ветках огня. А вокруг ночь. Давящая тишина. Красные отблески пламени костра. Дрожь и печаль, осенняя хмарь, хоть весна. И сидящая напротив королева совсем одна. [экспериментально, само получилось под впечатлением от Сердца зверя В. Камши]
   - Когда вы у нас появились, я сразу узнал вас ваше величество, - спустя, казалось бы, вечность нарушил тишину полукровка. Это помогло, и Эллис вновь подняла глаза, но в них так и не мелькнуло даже тени удивления или недоумения, лишь кривая улыбка тронула кончики ее губ. Она знала, не задумывалась над этим, может, не верила самой себе, но знала. - Хоть и видел я вас лишь однажды во дворце. Ваше имя тогда громом звучало по всему королевству, и так и не растративший за прожитые лета любопытства камендант-полукровка, не счел возможным в очередной раз отказать на приглашение во дворец. Он решил взглянуть на новую королеву, той земли, что давно и верно защищал на северных рубежах. Не беспокойтесь ваше величество, я не влюбился в вас, и не преследую вас тайно с тех пор, как вы столько поспешно покинули форт. Но не запомнить вас очень тяжело.
   - Но как ты оказался столь далеко от дома, решил, что комендантские полномочия не по тебе? - с вызовом бросила королева, и, прекратив обнимать себя за прижатые к груди колени, села по-турецки.
   - Вовсе нет, я, как и прежде виконт Ален Герт, комендант форта Омбрали. Я всего лишь позволил себе взять отпуск. Высокая проверка доконает кого угодно, а уж когда следует прикрыть королеву от короля. Поверти, ваше величество, мне пришлось очень сильно постараться. Да и принесенные вами сведенья... та еще головная боль, но отшлепать кое-кого нам удалось. Вождя выскочку убили меткой стрелой, остальным просто хорошо надавали и прогнали обратно. Теперь кто зиму переживет, умнее будет в выборе собственных вождей. А потом я как-то заскучал ваше величество, да и тревога странная покоя не давала. Что-то тянуло меня сюда, в вольные города, а я не привык закрывать глаза на подобные зовы, ваше величество.
   - Спасибо Ален, и не называй меня так. Я просто Эллис. Мы же уже решили, что будем на ты. - Неуверенно передернула плечами девушка. Неверие почти ушло из взгляда, но даже улыбка виконта не смогла прогнать плескавшуюся через край обреченность.
   - А теперь рассказывай, что с тобой случилось, почему те люди на площади так жаждали тебя убить. Не похоже это как-то на то, что я про эти края слышал ранее. - Ален не удержался, встал, сделал пару шагов. Хрустнула под ногой сухая ветка, недонесенная до костра. Недовольство легкой тенью скользнуло по прекрасному лицу. Где-то вдалеке пронзительно прокричала ночная птица, рыкнул неведомый зверек и вновь притих, на мгновение потревоженный мир.
   - Конечно, ими управлял дракон, древнейший дракон этого мира Агхат.
   - Странно и с чего этот дракон так на тебя взъелся, к тому же он уже слишком давно на пороге, чтобы заниматься подобной ерундой, ты уверена, Э... Эллис?
   - Я подслушала его разговор с Астой.
   - О чем? - поспешно, весь как-то напрягшись, спросил полукровка, и Эллис поняла - он совсем не удивлен, и это имя ему знакомо, оно вообще похоже всем знакомо, кроме нее.
   - Он отчитывался в том, как прошло похищение сына Эссси, нашего с ним сына, - проговорила королева сквозь ставший в горле ком слез. Она не должна плакать не сейчас, и не перед этим человеком.
   - Постой, но ты же не... - вот теперь удивление крупными неоновыми буквами мигало на лице виконта, он даже поддался вперед, и только разделяющее их пламя костра, помешало схватить ее за плечи и пристально всмотреться в глаза.
   - Об этом не знал никто, кроме меня, Эссси и вампиров, которые мне помогли. И теперь герцога Каэрсанита, я ему рассказала, прежде чем сбежать. Но когда я ..., если я вернусь во дворец, я больше не буду скрывать свой грех, поэтому и не скрываю теперь от тебя.
   - И выходит, Аста похитила твоего сына у отца? - Виконт вновь поддался вперед, смотря на девушку сквозь неожиданно взметнувшееся вверх пламя. Она закусила губу и, не выдержав, отвернулась, крепко обняла себя за плечи и вздрогнула, вслед за раздавшимся в горах тоскливым воем.
   - Да, - ответила Эллис, в очередной раз, преодолев себя, она не хотела этого говорить, но знала что это нужно. - При помощи этого дракона, они смогли замаскировать Лекса, даже я не сразу поняла, что он мой сын. Аста и Эссси давно играют, и сапфировый дракон выбрал меня своей королевой, инструментом для мести или реванша своей бывшей любовнице. Они всего лишь превратили мою жизнь в ад, одна чтобы раздавить из любопытства, другой чтобы взрастить силу и победить моими руками.
   - Откуда ты знаешь?
   - Она так сказала.
   - И ты поверила?
   - Конечно, они общались между собой, и не знали, что я все слышу.
   - Глупышка, - тепло улыбнулся Ален, и резко вскочив за пару мгновений, обогнул разделявшее их пламя, упал на колени подле из последних сил сдерживающей слезы обиды девушки и крепко прижал ее к груди. Эллис послушно уткнулась в крепкое мужское плечо и, наконец, дала выход слезам, очищая свою душу, прогоняя прочь злость и обиду.
   - Маленькая моя девочка, какие же они все-таки сволочи, - чуткие руки гладили сбившиеся в колтун волосы, и те очищались от грязи, распутывались и опадали на плечи сияющим в свете звезд серебром. - Бедняжка, куда же смотрели твои хваленые друзья, даже нам мужчинам нельзя вечно сдерживать слезы, нельзя вырывать собственное счастье по жалким крупицам, преодолевая себя и окружающий мир. Королева, моя милая королева, какая же ты сильная, и какие же недостойные глупцы окружают тебя. Морду им всем набить мало.
   Голос полукровки журчал весенним ручейком, трелью юрких пичуг на ярком солнце достигал сердца и усмирял, успокаивал, дарил тепло и заботу, настоящую защиту, которую ей так и не смог подарить ни один из полюбивших ее мужчин. Слезы вымыли боль из сердца, прогнали тревогу из души, как омывает тело текущая вода, унося с собой всю скопившуюся грязь.
   - Глупышка, - вновь повторил Ален, отрывая девушку от своего промокшего насквозь плеча и ловя серо-голубой взгляд. - Это же наивно полагать, что такой древний дракон как Ашшаэсришагхэт Ашшшаэс не услышит тебя. А еще глупее считать, что Аста склонна к речам, раскрывающим ее планы, даже с теми, кто их исполняет. Она, конечно, любит поболтать, но из десяти сказанных ею слов лишь одно окажется правдиво. Они разыграли для тебя спектакль, заставили поверить в сказанное. Да, она наверняка почти и не лгала, но так исказила смысл прозвучавших слов..., поверь, Аста это умеет. Хотя Эссси и в самом деле долгоживущий, скучающий мерзавец. Но его прегрешения, расписанные бессмертной, можешь смело делить на десять, а за половиной из оставшегося наверняка стоит она сама.
   - Правда?
   - Правда, правда, - как можно увереннее подтвердил виконт Герт и, наконец, отпустив девушку, отвернулся, уставившись на догорающий костер.
   - Ты ведь не полукровка, - вдруг прошептала Эллис срывающимся голосом.
   - Да, я эльф, был, - теперь уж боль звучала в голосе Алена.
   - И тебе не сто пятьдесят лет.
   - Да, и даже не сто восемьдесят восемь, как написано в документах.
   - Ты, ты был другом владыки, отца нынешнего...
   - Откуда?
   - Я видела, как он погиб, мне показал мир, когда я была у эльфов и Асирья рассказывала мне....
   - Ты удивительная женщина, королева Эллис, - с особым надрывом в голосе произнес Ален. - Да, он был моим другом, хотя я и был старше на тысячу лет. И, к сожалению, это я прозевал заговор, заговор который устроила Аста. Ни я, ни он, тогда еще не подозревали, ни о ней и ее играх, ни о том, что мешаем. Она воспользовалась моим разбитым сердцем. Я ведь любил нынешнюю Хранительницу сердца эльфийского леса, правда тогда она была всего лишь достаточно молодой эльфийкой Ваэллиттой, двоюродной сестрой моего друга. Но ее отдали людям, для династического брака, я просил ее отказаться, но Ваэллитта была непреклонна, если она принимала решение, то уже ничто не могло его изменить. Я долго страдал, тогда-то Аста и снизошла до меня, а я попытался заглушить боль в ее объятиях. Она всего лишь закрыла мои глаза, помогла прозевать готовящийся ее марионетками переворот... и моего друга убили. Я ей естественно тут же наскучил, и новый владыка принялся за устранение теперь уж меня, то ли по ее приказу, то ли опасаясь мести.
   - Ты бежал?
   - Не совсем, просто сбеги я, и меня бы достали не эльфы, так Аста, она все же наговорила мне достаточно разной лжи, чтобы я сумел отыскать в ней крупинки правды и свести их воедино. И я позволил себя убить, только прежде подменил яд - мое сердце остановилось на десять дней. Конечно же, я все рассчитал и подготовил, один и незаметно, никто из эльфов не знал и так и не узнал о том, что я не умер. А Аста в тот момент нашла новую игрушку и была всецело ею занята.
   - А потом?
   - Потом все было просто, мне повезло встретиться с немолодой, но весьма симпатичной вдовствующей виконтессой, она признала во мне внебрачного сына своего покойного мужа, и в память о нем усыновила. Естественно мне пришлось какое-то время расплачиваться за это, согревая даму холодными ночами. Но благодаря ей, люди все же уверились в том, что я молодой полукровка, сбежавший от эльфов к отцу, но нашедший лишь его вдову. Так я стал виконтом Герт, а потом она меня отпустила, и я ушел на службу государства в один из северных фортов. С тех пор моя жизнь была проста и скучна, но я наконец-то нашел свое счастье.
   Они опять замолчали, обдумывая сказанное. Костер больше не взметался ввысь жаркими языками пламени, а ели теплился на горячих углях. Уже светлело на востоке небо, обещая скорый рассвет и ясный, солнечный весенний день, с россыпью пестрых первых цветов, пересвистами довольных птиц, копошением мелкой живности и спокойным сном ночных хищников. Эллис вновь поежилась то ли от холода, то ли от неприятных размышлений. Маленькая, глупая девчонка, ей бы наслаждаться подаренной сказкой, как ее предшественницам, купаться в любви собственного мужа, драгоценностях и шикарных нарядов, радоваться тому, что подарила жизнь, стать материю и растить наследников. Вот только видимо ее мир слишком необычен, и наверное все-таки плох, раз превращает женщин в мужчин, заставляет их взваливать на плечи непосильные проблемы, стремясь доказать себе и окружающим, что они ничуть не хуже, что они тоже все могут; раз заставляет матерей отказывать от своих детей, ради мнимого долга, или же по другой причине, неважно, просто так не должно быть. И королева - это королева, а не король.
   - Значит, ты считаешь, что все было подстроено. Демоны, а ведь подслушанное прекрасно и логично отвечало на все мучавшие меня вопросы. - Королева закусила губу, королева, что так рвалась стать королем.
   - Расскажи, как все началось? - любопытство или желание прогнать прочь мысли, свои, ее, Ален не знал. А может всего лишь желание в очередной раз понять замыслы своего давнего врага, понять опоздав.
   - Я ехала на юг, вдоль Аэлиринской цепи, пока не спасла женщину с ребенком, от разбойников. Мать, а тогда я приняла Саэль за мать мальчика, была без сознания, и показалась мне полукровкой, поэтому я отвезла их к эльфийской заставе. В общем, мальчик оказался похищенным кузиной племянником владыки. Это долгая история...
   - Я знаю, - прервал девушку виконт, - мне рассказала Хранительница. Я же стал виконтом, пусть редко, но бывал при дворе, и однажды мы встретились. Она узнала меня, устроила тайную встречу и выпытала все, что я знал о смерти друга, Асте и многом другом. Она единственная знала, что я остался жив, что получив свободу приемной матери, отправился на север. После того как ты довела Ликси до ангелов, Ваэллита пришла ко мне, и попросила приехать сюда и ждать тебя, сказала что заметила повышенное внимание, и тебе наверняка грозит опасность, от печально известной нам обоим особы. Так что почти все, что произошло с тобой до посещения ангелов, я знаю, так или иначе. Прости, что все же не сказал тебе всей правды в начале.
   - Это уже не имеет значения, - отрешенно отозвалась Эллис. Глубоко вздохнув, она откинулась назад, улеглась за землю, заложив руки под голову. Чернота неба уходила стремительно, лишь последние самые яркие звезды все еще сияли на нем драгоценными камнями. Они дарили покой и умиротворение, душа устала метаться, переживать, рваться вперед, она смотрела на далекие солнца других вселен и галактик, если таковые есть в этом мире и успокаивалась. - Покинув ангелов, мой путь пересекся с одним торговцем, я помогла ему, а он мне. Тогда я думала, что я разобралась в себе, я даже решила вернуться во дворец. Но меня звали вольные города и помня о севере я не посмела проигнорировать этот зов. Путешествовать наемницей, мне больше не подходило, так я стала ученицей спасенного мною почтенного торговца Делера. Путь наш протекал спокойно, пока мы не встретили старика с внуком. Сначала на них якобы напали разбойники, потом они попали под дождь и мальчик заболел. Тогда-то и начались странности, я чувствовала что, что-то не так, чувствовала как навязывают мне чужую волю, и не могла в это поверить, уверенная, что защиту Эссси никому не пробить. Мне очень хотелось помочь ребенку, этого хотело и материнское сердце и навязываемая мне воля. Но я не сильна в лекарственных травах, а человеческая магия оказалась бессильна. И я применила магию крови, именно этого хотел, тогда еще неизвестный мне дракон, и это помогло, но, похоже, стало последней каплей, запустило во мне необратимые процессы.
   - Процессы, магия крови, о чем ты?! Ты же чистокровный человек?! Или у тебя есть способности? Это очень редкий дар среди не вампиров! - Ален вновь был удивлен, обескуражен очередным поворотом жизни.
   - Я обращенная, - глаза виконта Герт после этих слов стали столь велики, что напомнили Эллис оставшихся в далеком прошлом героев аниме. Он нервно сглотнул, заставляя себя успокоится, события последнего времени совсем расшатали его нервы, раньше виконт никогда не допустил бы столь явного проявления своих чувств. Эльфийскую невозмутимость очень тяжело вытравить, даже показной человечностью коменданта форта. Эллис, вновь уставившаяся во время вынужденной паузы на исчезающие звезды, уловила перемену и продолжила, пугающе равнодушным голосом. - Я обращенная близнецами Арьенар, и я очень необычная обращенная, с огромными возможностями к магии крови, наверное, на уровне самих вампиров. Но я не могла пользоваться этими возможностями, не имела права, это должно было уничтожить мою человеческую энергоструктуру. Вернее всех последствий использования сил не знали даже сами вампиры. Меня обучили, пока я вынашивала ребенка, но я надеялась никогда не применять этих знаний. А потом все пошло не так, сначала я попыталась спасти смертельно раненого ребенка в клане Нуд, потом вынуждена была закрыться от Шража при побеге из форта. Потом я почти справилась с возникшими последствиями, поверила, что все будет хорошо.... Лечение и нападение разбойников уже следующим утром. Лекса снова ранили, смертельно, в сердце, наверное, его маскировка была построена на очеловечивании, поэтому.... Он не был драконом и не мог справиться сам. Я вновь призвала магию, благо крови хватало, и сама убила всех наподдавших, а потом в последний момент успела блокировать уходящую жизнь. Но все поняли кто я. А эти места не для вампиров.
   - Не нравится мне это, ваше величество. Ни цепочка событий, ни подслушанный разговор...
   - Я была шокирована тем, что узнала, зла, в ярости. И по старой привычке вышла в общую залу, надеясь спокойно подумать в царящем там шуме.
   - А встретила ответную ярость и ненависть, и управляемые драконом люди напали на тебя. Теперь я, кажется, начинаю понимать. Все происходящее с тобой очередной эксперимент Асты, ты неслучайно столкнулась с сыном, и заболел он неслучайно и разбойники появились на том спокойном тракте исключительно для вас. Тебя вынуждали использовать магию крови, именно это зачем-то нужно Асте. Их имитация разговора должна была выбить тебя из колеи и рассердить, нападение заставить вновь использовать магию крови, а так же задержать, дать время Агхэру уйти. И чтобы найти теперь сына и чтобы догнать их, тебе опять потребуется твоя сила... Эллис, ты не должна бросаться в погоню, ее цель не твой сын, а ты, необратимость изменений, чтобы ты не смогла оставаться королевой. - Ален схватил все так же равнодушно лежащую на земле и никак не отреагировшую на его слова девушку и встряхнул ее. Держа за плечи, виконт заставил отрешившуюся от мира королеву посмотреть в свои глаза и произнес четко, почти по слогам: - Этого нельзя допустить, не позволяй ей добиться желаемого.
   - Прости Ален, - Эллис неожиданно легко выскользнула из его крепкой хватки. По-королевски прямая спина, гордо вскинутая голова, и устремленный на восток взгляд - перед виконтом возвышалась истинная королева, сильная, смелая и казалось непобедимая. И грязное рваное платье ничуть не портило ее образ, глаза просто не замечали его. А потом она опустила теперь уже без капли равнодушия взгляд, и Алену стало от него не по себе, бросать вызов такой женщине - это самоубийство. От маленькой, глупенькой, ничего не понимающей девчонки не осталось и следа. - Мне уже не быть королевой, все зашло слишком далеко. Я не могу, не принят этот вызов.
   - Эллис...
   - Он мой сын, - королева тепло улыбнулась, в миг, потеряв всю свою грозность, но голос ее звучал так, как звучит голос матери разговаривающей с неразумным дитем. - Сын, которого я уже раз потеряла по собственной глупости, второй раз я никому не позволю его забрать у меня.
   - Но ты не будешь больше человеком! - попытался горячо воскликнуть эльф, но получился неуверенный шепот, таким женщинам очень сложно перечить, даже когда тебе за две с половиной тысячи лет.
   - Он тоже не человек, и Эссси..., - а на устах все так же играет улыбка, светлая, яркая, уверенная, и глаза горят силой принятого решения, прекрасные глаза цвета расплавленного серебра.
   - А как же твое королевство? - последний довод в попытке удержать, ведь передним королева, королева для которой долг не пустое сердце, она должна понимать. И она понимает, понимает куда больше чем он.
   - Мне не обязательно быть королевой, чтобы реализовать все свои планы. Нет, Ален, поверь, я знаю, что я делаю. Я чувствую мое место там, мне нужно к сыну, и мир согласен со мной.
   - Глупышка, - тепло, лишь с едва заметной капелькой досады произнесли непослушные губы. Она так и останется для старика эльфа, только кажущегося совсем молодым, юной, но очень сильной королевой. Он и сам не понял, как поверил ей.
   - Наверное, ты поможешь мне еще немного?
   - Куда я денусь, ваше величество! - легко подскочив на ноги, виконт Ален Герт отвесил изящный поклон.
   - Не называй меня так, я больше не королева. - Покачала головой Эллис, уже понимая, что так и останется королевой в сердцах очень многих, что бы она ни сделала, и как бы ни изменила свой статус, это грело сердце, прогоняло последние сомнения. Королевой можно стать, но перестать ей быть невозможно. - У тебя есть с собой запасная одежда, и могу я взять твою лошадь?
   - Бери, а я пока вернусь за прочим своим и твоим имуществом. Когда вернешься?
   - Не знаю, Ален, как получится. Просто делай то, что считаешь нужным, а я найду тебя, где бы ты ни был. Сейчас я и не такое могу, наверное.
  
   Светало. Таял ночной полумрак, гасли последние звезды, голубизной отливал небосвод, приветствуя двадцать первый весенний день. Белоснежный конь, пятном света разрезая остатки мрака, из последних сил нес всадницу по опустевшему тракту. Мир вокруг словно замер в ожидании неизбежного, затаился в предвкушении, натягивая из последних сил нити судеб.
   Всаднице было жаль коня, но она не могла, не имела возможности щадить, ни его, ни себя. Она и так дала целую ночь форы. А теперь в расплату почти без отдыха неслась вперед целые сутки. И все же она догоняла, почти догнала. Эллис чувствовала как соединившая ее и сына тонкая нить скручивается, крепнет, тянет ее за собой лишая желаний и разума. Она не могла потерять Лекса еще раз, не могла оставить его в руках твари сломавшей ее жизнь. И сила послушно отзывалась ей, коконом охватывала тело, уплотнявшим воздух шлейфом летела за ней. И отрезала все пути назад...
   Она спасет сына, она почти наверняка останется жива, но заплатит за это огромную цену - лишится своей человечности. Эллис чувствовала, видела, как энергоструктура вампира пожирает энергоструктуру человека, обретая в этом свое первозданное величие и мощь, обрекая девушку навеки превратиться в вампира. Она получит силу и жажду, неконтролируемые инстинкты и эмоции. Она все-таки не рожденная и она зашла слишком далеко. Ей больше не быть королевой, ей больше не вернуться во дворец, не подарить Ксаниэлю детей, тех о которых она так мечтала, покинув ангельский город, и ей теперь будет куда сложнее изменить мир. Зато останется долгая жизнь, сын и вера.
   Всадница на белом коне стремительно неслась вперед сквозь рассвет к величию нового дня, к новой победе над самой собой и жизнью. Последняя самая яркая северная звезда все еще сияла в небе, едва возвышаясь над макушками древнего леса, указывая ей путь. Инстинкты обострились до предела, но теперь они не мешали лихорадочным безумием работе ее головы. Разум вслед за чувствами просчитывал варианты, моделировал ситуации и искал оптимальный путь. Даже с той силой, что делает воздух вокруг нее вязким и блеклым, напоминая давно минувшее, она не соперница семитысячелетнему дракону. А значит лишь неожиданное нападение, и нечеловеческая скорость ее тела могут ей помочь. Она должна отбросить дракона от ребенка, схватить сына и исчезнуть в телепорте, иначе ей придется очень сильно постараться, чтобы остаться в живых.
   Отпустив измученную лошадь отдыхать, Эллис неслышимо, вновь обратившись дикой кошкой пробиралась сквозь густой подлесок. Ее сыну требовался отдых, очеловеченный малыш наверняка еще не восстановился после болезни и смертельной раны, и древнейший дракон вынужден с этим считаться. Мать чувствовала его, каждое движение, яркие чувства. Они остановились для короткого отдыха, и теперь она надеялась как можно ближе и незаметнее подобраться к ребенку, за сотку, если не меньше решить проблему, больше времени ей все равно не дадут.
  
   Просторная поляна в стороне от дороги, почти у самых гор, что резко, без предгорий утесами возвышаются над лесом. Жалкий костерок горел на ее краю, немного в стороне от наблюдательного пункта Эллис. Дракон, кажется, суетился с приготовлением пищи, а пара лошадей смирно жевала молодые побеги. Уставший от бесконечной дороги, от последствий болезни ребенок, вяло сидел на какой-то подстилке. Он не смеялся звонким смехом, не носился полный жизни и энергии по поляне, за яркими порхающими прямо под носом бабочками. Он сидел, уставший, обессиленный и такой беззащитный.
   Весенний лес дышал полной жизнью, заливался трелями птиц, шумел возней зверья и колышущимися на ветру кронами, очаровывал благоуханием цветов, жадно раскрывающими свои разноцветные бутоны навстречу всходящему солнцу. Вот только за всей этой жизнью и ее суетой ощущалось ожидание надвигающейся бури. Мир готовился замереть, затихнуть в преддверии буйства весенней грозы, что пришла штормом с моря, и, не ослабнув, перевалила через горы. Разорванная острыми пиками на сотни частей, она вновь собиралась сейчас на небе.
   Едва появившееся над макушками деревьев солнце ярко светило всему живому, подбадривало дневную жизнь, разгоняло мрачную зимнюю дремоту, а запад неумолимо чернел. Эллис не видела этого, только чувствовала. Мир дрожал в предвкушении, жаждал развязки, копил напряжение и гулкий бас во мраке фиолетовых туч.
   Густой куст местного орешника надежно скрывал девушку, что искусав губы в кровь, старательно выжидала вопреки жажде действий все усиливающихся инстинктов. Агхэт продолжал копаться в сумке подле костра, и очень хмуро поглядывал на западное небо, на возвышающиеся над деревьями скалы, на мрак, что разрастался там, скрывая их верхушки. В отдалении что-то громыхнуло, и бывшая королева решила, что пора. Сила отозвалась послушно, ласковым ребенком прильнула к матери, суровым воином нацелилась на врагов. Покраснели порезы на ладонях, те самые ритуальные порезы, что навеки изменили ее суть, пока сквозь них не проступила алая кровь. Она больше не текла вниз, не летела тающими в воздухе каплями, а сразу, едва покинув несущие ее сосуды, едва выступив на ладонях, исчезала, разливалась в воздухе вязкой силой, готовой обрушиться на врага небывалую мощь. Древние слова древнего языка почти сорвались с уст Эллис. Но прежде, ее восприятие успело поменяться, радужными переливами явилась сила ее взору, и пришло знание. Теперь она могла использовать такую послушную силу даже не мыслью - отголоском желания рисовать само совершенство. Но поразиться и восхититься она не успела, стало не до раздумий, мир померк, сузился до одной единственной цели, до сына, которого она сейчас чувствовала как саму себя.
   Огромной мощью обрушилась на дракона ее волшба, отбросила его куда-то в сторону, прокатила по краю поляны, и тут же кинулась теперь уже настоящая нелюдка вперед. Сущее мгновение и ничего не понимающий сын сжат в крепких объятиях, она чувствует его недоумение, испуг, и материнскому сердцу хочется забыть про все, лишь утешать успокаивать, обещать. А рука уже сжимает возникший на груди сапфировый кулон, и губы против воли расплываются в счастливейшей улыбке, которая меркнет мгновение спустя. Телепорт не сработал вновь. Вновь вмешалась неподвластная ей сила и порвала только-только формирующееся заклинание, а в следующий миг ее накрыл ментальный удар, почти как тогда много лет назад у двери библиотеки. Кулон сработал, в последний раз принял всю силу удара на себя, разрушаясь, защитил госпожу и мелким стеклом рассыпался в сжатом кулаке. Инстинкты не подвели, тело взмыло вверх, подобно распрямившейся тугой пружине, развернулось лицом к врагу и окутало себя сильнейшим из доступных щитов. План провалился, она поспешила, она сглупила влекомая всем кроме трезвости ума, и теперь расплата неминуема, теперь не избежать поединка магов, поединка, в котором она сможет победить лишь чудом, собрав всю свою волю и силу в единый кулак.
   Дракон стоял перед ней невредимый, словно не отбрасывало его в кусты ее заклинание, словно он всего лишь на мгновение посторонился, предоставив ей дорогу, и вновь вернулся на свое место. Он стоял и ухмылялся со сверкающим в глазах яркими звездочками чувством превосходства. Он не нападал, давал ей время придти в себя, но сама его поза свидетельствовала о том, что любой ее порыв не станет неожиданностью и будет с легкостью отбит. Эллис не удержалась и, крутанув головой, обернулась на сидящего позади сына и едва не выругалась от отчаянья. Сереброволосой, голубоглазый мальчик смотрел невидящим, ничего не понимающим взором, и сердце матери полнилась свирепой яростью. А удовлетворение в агатовых глазах лишь множилось. Она полная дура, как же она раньше не заметила, что ее сын выглядит как ее сын, что он выглядит так с того момента как Эллис подкралась к поляне. А значит дракон ждал ее, заманил в расставленную ловушку. Он знал, что она здесь, снял мешающую ему маскировку, подавил волю ее сына и без того ослабленного всем произошедшим. Он освободил все свои силы и терпеливо ждал ее первого удара. Он принял его на уже готовый щит, сымитировал удачное попадание, позволил коснуться сына, обрадоваться победе, а потом отрезал от телепорта и сильнейшим ударом смял остатки уже и так почти взломанной и разрушенной защиты.
   Эллис отчего-то вспомнилось сражение дракона и мага, они тогда так же стояли друг напротив друга, а вокруг послушными вихрями кружила сила. Тогда мир стонал, блек от обилия маги, что порождал браслет - наследие Первых. А она стояла за спиной Эссси, как сейчас за ее спиной сидел ее сын. Круг должен замкнуться, проскочила в голове неожиданная мысль, тогда все началось в двадцать первый день, сейчас закончится, тоже в двадцать первый день, только не летнего месяца, а первого весеннего, в ее негласный день рождения. Тогда мир стонал, сейчас замер в предвкушении, в томительном ожидании, он рассчитывает на нее, он поможет ей настолько насколько сможет. Вот оно, то место, ради которого был проделан столь долгий и разнообразный путь, апогей ее путешествия, момент истины. Она должна победить, а для этого нужна скорость, неожиданность, подвижность, она сильнее дракона физически, а не магически.
   - Пусть ребенок уйдет, - с хрипом произнесли пересохшие губы, - он может нечаянно попасть под удар, нам будет не до слежки за ним.
   - Нет, - неприкрытой радостью блеснули глаза дракона.
   - Но он же нужен тебе живым!?
   - Не мне, а Асте. Мне уже ничего не нужно, и мое время почти вышло, но тебя я убью, как и обещал.
   Заострившийся клык прокусил губу, металлический привкус появился во рту, и взвыла, ликуя окружающая ее сила, пожрав последний кусочек ее человечности, совершив заложенный в нее оборот. Глаза посерели, довольно колыхнулось пока еще сокрытое в их глубине расплавленное серебро. Что-то изменилось в ответ во взгляде дракона, ушло величие, радость и предвкушение. Он атаковал первым, обрушил на бывшую королеву сильнейший удар, но безоговорочно послушный воле щит из силы принял его, даже не прогнувшись. Она улыбнулась в ответ, и обрушила на дракона изощренное плетение, широким покрывалом узора расползлось оно, коконом скрутилось вокруг защиты, ища в ней малейшую брешь, сжимая ее со всех сторон. Но дракон выстоял, разрушил свой щит, а вместе с ним и ее атакующее плетение, ухмылка окончательно исчезла с его губ, зато засветились хищным азартом глаза, забурлила кровь, а вместе с ней и сила, встретившая, наконец, достойного противника.
   Ему осталось недолго жить, но как же это приятно напоследок сыграть в полную силу. А Эллис не медлила, постаралась воспользоваться возникшей беззащитностью противника и атаковала проще и быстрее, но старик успел, отразил ее немудреную атаку и все же его отнесло в сторону, теперь уже по-настоящему. Полетели вслед прежде сокрытые в наручнях ножи, взметнула вверх столбом невесть откуда взявшаяся пыль, а следом вынырнул из ее клубов огромный агатовый дракон, упали на землю легко отскочившие от прочной чешуи ножики. Эллис подобралась, поняв, что рано обрадовалась, что непростительно упустила, похоже, свой единственный шанс, не выложилась мгновение назад полностью. А удар противника не заставил себя ждать.
   Сила взвыла, готовясь контратаковать, вышла на свой предел, алым полыхали полосы на ее ладонях. Эллис сосредоточилась, для одного единственного удара, самого сильного, самого беспощадного, она должна победить... Резкая боль разорвала сердце, взгляд невольно устремился вниз туда, где из ее груди торчал пламенный клинок, как нож сквозь масло прошедший сквозь защиту, сквозь тело, и рассекший ее сердце напополам.
   Эллис почувствовала, как подает назад. Удар о землю выбил из легких воздух, сильнейшей болью отозвался в пронзенном сердце, кровавой пеной и хриплым стоном сорвался с уст. Ее организм, новый, почти бессмертный, отчаянно боролся за свою жизнь, но огненный клинок - это не просто сталь. Она каждой клеточкой своего тела ощущала, как вытекает из нее жизнь, хаосом кружиться над ней так и не использованная сила. Сила, над которой она более не властна.
   Широко распахнутые залитые серебром глаза смотрели на почерневшее небо. Растянувшееся во время поединка время схлопнулось, вернулось в норму. Их схватка не продлилась долго, сотка может чуть больше, а гроза уже закрыла полнеба, угрожающе урчало ее нутро, вспыхивало зарницами. И светило солнце на еще чистом кусочке неба. Весенним ласковым теплом скользили его лучи по коже, стремясь подсушить тоненькие струйки, текущие из глаз.
   Пока еще ничего не понимающий, но уже оживший Лекс склонился над ней, и Эллис улыбнулась, превозмогая очередную боль, вызванную столь нехитрым движением. Его серебристый волос слипся, сосульками нависал над глазами, родными сапфировыми глазами, из которых потекли слезы. Ей хотелось поднять руку смахнуть предательские слезинки, но сил уже не оставалось, как и жизни, что последней алой каплей ушла из нее. И сила, неизрасходованная магическая энергия, ласковым зверьком потерлась о своего нового хозяина, кровь от крови ее, она радовалась, что не раскидало ее по этой поляне, не искорежило ею столь красивый уголок. И раскатом грома яркой весенней грозы радостно оповестил мир о свершившемся предназначении, исчертившими небо молниями возликовал довольный собой. Он единственный знал, что это не конец, а только начало...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"