Никифор Акакиевич в возрасте преклонном стал сентиментален и склонен к нравоучениям. Стал Никифор Акакиевич часто и подолгу вспоминать былые времена, непременно находя их стократ лучше и ярче, чем настоящие.
Происходило это, по обыкновению, так.
Завидя где-нибудь праздно (по мнению Никифора Акакиевича, конечно же) шатающуюся группу людей количеством более двух, Никифор Акакиевич незаметно подходил поближе и сурово-многозначительно произносил:
- кхе-кхе... Ага-ааа...
И так это он сурово и многозначительно произрекал, будто застал всех присутствующих за совершением какой-то грязной и мелкой постыдной пакости и теперь говорит удовлетворённо: "Ну вот, так я и думал..."
Тогда застигнутые врасплох праздношатающиеся личности замирали в испуге, будто их и в самом деле застукали с чем-то неприличным, а Никифор Акакиевич, пользуясь повисшей паузой, начинал свои мемуары.
- Вот как посмотрю я на вас, молодёжь, так сразу и подумаю: да-а, нонеча совсем не то, что давеча! Давеча-то оно ить так бывало, что нонеча и не приснится, дда...
Нонеча тут у вас что? Да и сразу ясно: вовсе не то, что давеча! Давеча-то оно ого-го как бывало, а нонеча просто срам один! Нонеча уже не бывать тому, как давеча бывало, тут это и ежу понятно
Измельчало всё нонеча, ни в какое сравнениес тем, что давеча! Видать, не случится уж нонеча такого, как давеча случалось! Ни в жисть уже давечу не воозвернуться, и-и-эх!
И пускал скупую слезу Никифор Акакиевич, скорбя о безвозвратно ушедшем давече и досадуя на безрадосную и бесполезную нонечу...