Два тощих изнуренных жарой молодых мужчины проснулись в одной кровати в маленьком блочном бараке где-то неподалеку от сельскохозяйственных пустошей Акари, пригорода Бенареса. Вентилятор почти не разгонял спрессованный мегалитами духоты воздух, отчего постельное белье пропитывалось потом быстрее, чем его успевала менять гангренозная старуха, управлявшая спальными покоями. Душ был на улице и представлял из себя серый шланг, висевший на засохшем дереве. "Сходите что ли помойтесь", - тявкнула бабка ребятам, бросив в их сторону простиранное до истончений полотенце цвета мертвой собаки, после чего удалилась, оставив после себя в помещении висеть тяжелую вонь разложения старого тела. Там буквально просматривались черви, торчащие из пористой жирной кожи. Ребята это подметил, и Тони с отвращением прикрыл лицо ладонями. "Какая мерзость", - сказал он своему приятелю, - "собирайся, поехали в Варанаси".
Они оба приехали сюда из Хорватии, Тони умирать, а Бибо его жечь. Но это все будет позже, у них еще было время, несколько месяцев разъедающей внутренние и внешние органы жары, какие-то сбережения и тойота приус, которую они взяли на прокат, чтобы всегда можно было быстро избежать опасности, ускользнуть от преследования или вот как сейчас от запахов гниющей старухи. Тони получил права месяц назад и ездить собирался учиться здесь, на безлюдных лесных дорогах, в желто-зеленых массивах высушенной солнцем природы Индии. "Еще я смогу ближе подъехать к слону", - говорил Тони, документируя агрессивность местных животных. "А еще поля были усыпаны мертвым домашним скотом, был какой-то мор или вирус", - говорил он, пытаясь выглядеть романтично, если Бибо не замечал всех этих мертвых животных, валяющихся на дороге. Пару раз они переехали труп какого-то крупного рогатого скота, что-то лопнуло под колесами тойоты и в салоне какое-то время их мучала сладковатая трупная вонь. "Вот и старуха наша так пахнет, но ей можно, она старая", - шутил Бибо. Они даже предприняли попытку ее соблазнить, но когда до бабки доперло, что у парней на уме, она с проклятьями вылетела из комнаты вон. Ребятам пришлось довольствоваться друг другом.
Вода имела коричневатый цвет и землистый привкус, поэтому они старались не допустить попадания в глаза. Бибо пил яблочный сок из тетрапака, пока Тони молился, стоя на коленях под деревом. Потом они мылись снова, но вода продолжала оставаться такой-же пугающе ненадежной. Старуха подглядывала за ними со второго этажа. Она принесла им холодный ласси в знак примирения, ей было грустно снова оставаться одной. Акари не часто посещают туристы из Европы. "Ну пока", - сказал ей Бибо и парни вышли на улицу, оставив бабку одну наедине с ее одиночеством. "Пока", - повторил Тони, - "Прощайте".
"Я только звук найду, который мне нравится", - умолял друга Тони, - "ну еще пару минут". "Что-нибудь на память из Индии". Бибо ждал, он уже проехал шесть километров, но Тони никак не мог придумать, что бы ему снять в тикток, циклично перебирая разные политические срачи и трансляции местных эскортников. "А этот тебе как?" - надоедал он Бибо своей детской непосредственностью. "Может и мне трансляцию запустить?" - выпрашивал он разрешения у Бибо. "Как старший товарищ ты должен", - напомнил он ему слова своей матери.
"Да ладно, делай что хочешь", - наконец согласился Бибо, он работал физиотерапевтом и у него все рефлексы были стабилизированы, поэтому "ни один мускул не дрогнул". Тони включил трансляцию и четыреста тысяч его подписчиков получили оповещения.
Бибо сконцентрировался на дороге, иногда он замечал мертвых животных на обочине, но старался не придавать этому значения. "Какой-то вирус". Старуха дала им травяной чай, на случай первых симптомов, но ребята верили в медицину, которой Индия не располагала. "Ну если что, можно и чай".
Температура приближалась к сорока градусам и он стащил с себя майку, оставшись в одних шортах. Окна были открыты, но кроме шума это не приносило никакого облегчения. Тони общался со своей аудиторией, рассказывая о своих приключениях. "Вот дурак", - подумал Бибо. Он ткнул Тони в колено, чтобы тот сворачивал эту болтовню. Граница города была уже несколько минут как пересечена, Бибо тоже хотел внимания. Город сразу же открывался им огромным и величественно-древним. Тони наконец-то попрощался со своими зрителя и переключился на грохот улиц Варанаси, демонстрируя восхищение. "Сейчас спросит поехать к Гангу, по набережной гулять", только подумал Бибо, хорошо зная своего друга, как Тони спросил его об этом. "Поехали на гхаты?". "Эти чертовы каменные набережные, где можно ночью спрятаться в каком-то дальнем углу, на верхних ярусах ступеней в небо и там вдвоем любоваться танцами огня". "Аарти!",- закричал Тони, - "Поклонимся Шиве". "Огню", - сказал ему Бибо, - "твоему", но Тони не понял всю эту мистическую аллегорию. Они договорились не обсуждать все это ближайшие несколько месяцев, до тех пор пока не придет время. Тони все это видел в ютубе, но другое дело вживую. Бибо был рядом и ему не было страшно. "Там пахнет жареной человечиной", - сказал он ему, - "они перекрывают все это благовониями, но если ты немного подойдешь ближе...". "Там черный дым", - мрачно ответил Тони, и сразу же вернул маску беззаботности. "Но сегодня только Аарти, вселенная и огонь". "Ты купаться в реке будешь?" - спросил Бибо, - "ну не прямо там, подальше, где трупы не плавают". "На рассвете", - хотел ему ответить Тони, но передумал и сказал "нет". "Там негигиенично и можно подхватить вирус". "Ну так у нас же есть бабкин чай", - Бибо пошутил, но тревога только усилилась. "Не хотелось бы вирусов никаких". "Ну тогда не надо смотреть эскортников в тиктоке и не будет тебе вирусов", - сказал Бибо. "Хорошо, купаемся на рассвете, прыгнем с лодки в воду вдвоем и утонем". "И что, никаких вирусов? Передумал?". Тони впервые за день улыбнулся. "Не надо утонем, пусть останется огонь". "Договорились".
После того как ребята уехали, старуха почувствовала недомогание и к вечеру начала сходить с ума, вокруг нее плавали какие-то обрывки романтических воспоминаний ее молодости, смешанные с бытовыми тяготами и переживанием старости. На улице лаяли собаки и вечерние соседские дети. "Уйду в заросли и там одичаю", - думала она, расчесывая седые волосы. Под кожей чесались черви, ей пришлось расковырять несколько мест, чтобы вытянуть оттуда жирную личинку. "Я становлюсь призраком". Еще один червь был вытянут из-под кожи, он поизвивался пару секунд, но старуха раздавила его пальцами. "Как они там?", - наконец спросила она сама себя. Собаки продолжали лаять, заклиная приближающиеся сумерки. Всем было страшно, Акари небезопасное место.
"Сначала была музыка", - напомнил Бибо, пока они искали отдаленный угол на верхних ступеньках. "А уже после они научились зажигать огонь". Тони спросил, можно ли ему провести небольшую трансляцию, но Бибо сразу же отказался. "Ну хоть десять минут", - упрашивал его Тони. "Я быстро". Они сели на самом краю верхнего ряда, под стенами какого-то возвышающегося отеля. Бибо сказал, что здесь снимать нельзя, могут забрать камеру, и он разрешил Тони десять минут общения с подписчиками. "Как будто бы ничего не происходит, хотя ритуал уже начали", - он смотрел вниз на первые аккорды вечерней пуджи. Люди, теснящие ребят, исчислялись сотнями, набережная была заполнена. "Они не будут умолят о милости", - думал Бибо, рассматривая местных нищих, похожих на театральных сумасшедших, - "у них есть эта благодать огня". "Даже если у них есть весь Шива...", - Бибо закрыл рот Тони рукой. "Тише". Стены соседних домов и храма окрашивались кроваво-красным, по мере того как ночь все сильнее вступала в противодействие с огненным ритуалом, подводя всех присутствующих к кульминации - танцу огненных ламп.