Началось же всё с того, что некоторое количество лет назад перебрался мой ребёнок за океан. Пообтёрся постепенно, пообвык, с работой обустроился, да так и остался там, на «постоянном месте жительства». Нравится это папику или не нравится — кто у него спрашивал?! А сам папик о том никому не призн
ается. Ну а внуки пошли, так те и вовсе американскими гражданами, по определению уже, стали.
И каково деду «на краю географии» жить и на внуков ни разу не глянуть?! Вот то-то и оно! Олежка же этот нюанс уловил и пишет как-то: приезжай, дескать, батя, с ребятёнками полялькаешься, а заодно и на иной мир глянешь, а то у тебя коммунистические шоры аж из-за очков выпирают, правду жизни, мол, узнать не дают...
Поначалу это предложение вообще абсурдным показалось, нечто вроде «идефикс». Это ж удумать токо: через две трети земного шарика туда-назад смотаться — не рубль-семьдесят, чай. Да и кто меня, неумытого, в ту Америку пустит, от меня ж марксовым «Капиталом» за версту разит! А Олежка своё твердит: не боись, старый, Николай Николаич Миклухо-Маклай вон когда ещё к папуасам ездил — так то подалее твоего будет — и ничего, жив остался. А что идеологии касаемо, так Америка — демократическое государство, ей на твоё мировоззрение чихать хотелось. Да и про «капусту» здорово не переживай, возьмёшь с собой тыщёнку или чо-нить около того — на хот-дог с газировкой в аэропорту, а остальное я проспонсирую.
Короче, убедил. Мы с Людмилкой, супругой моей, на всякий случай рублики зелёные в консервной банке пересчитали — да вроде получается. Между делом как-то и паспорт заграничный выправили, а там и документики разные на визу подсобрали — чего ж не попытать счастья?! Но я и другое прикинул: Олежка хоть и на Северо-Востоке живёт (прямо какая-то у нас генетическая тяга к соответствующей национальной окраине), так тот Северо-Восток как раз на наше Закавказье проецируется, а значит, летом там не очень холодно будет, ну, то есть, пожалуй, совсем не холодно, можно даже сказать, жарко там будет, а потому как бы моему изнеженному вечной мерзлотой организму не пришлось бы на том Северо-Востоке лапоточки заплетать по случаю теплового карачуна. Стало быть, нечего там делать раньше бабьего лета (или «бархатного» сезона, как у Чёрного моря выражаться принято). А к тому времени я, глядишь, и визу выправлю (притом что документы на оформление отдал 13-го мая — внимание! — вахтёру магаданского детского садика).
Но, как сказал один умный еврей, «если хочешь насмешить Б-га, поделись с ним своими планами»...
В американском консульстве, что во Владивостоке, куда документы мои попали прямиком из указанного детского садика, их рассмотрели за
один (оп-паньки!) день и, как следствие, пригласили на собеседование не позднее, нежели через неделю. Пришлось лихорадочно гладить шнурки и остригать бороду с разбойничьего формата до модного нынче бандитского. 19-го я был уже в Хабаровске, где успел обменяться с роднёй видами на будущий урожай, который, по моим прикидкам, должен был бы быть собран во время моего «пребывания». А попутно хабаровские товарищи предложили мне — между прочим так — помощь в получении визы через фээсбэшного чиновника, курирующего владивостокское консульство. Мол, ежели чего, обращайся... Выразив глубокую благодарность, я сослался на мелкотравчатость собственной персоны, не позволяющую мне отвлекать людей от забот о федеральной безопасности.
22-го мая ровно в полдень я проследовал в комнату для собеседований, сопровождаемый пристальными взглядами президента, вице-президента и госсекретаря Соединенных Штатов Америки, взирающих с портретов, украшающих зал ожидания консульства, по соседству с внушительных размеров огнетушителем, над которым висел ещё более внушительных размеров транспарант «FIRE EXTINGUISHER» — для особо одарённых, я так думаю. При таком догляде пропадало всякое желание шлёпать по попкам выпархивающих с собеседования счастливых обладательниц виз и выцарапывать на креслах разные неприличные слова. Кстати, царапать, всё равно, было не чем — дюжие охранники на входе вытряхнули из меня все режуще-колющие предметы, вплоть до флэшки и сотового телефона.
Вся процедура заняла не более пяти минут. Снятие отпечатков на устройстве, которое я (что взять с дикого человека!) изначально принял за полиграф (что, умное слово? Ну тогда попроще — детектор лжи) из-за светящейся красной пластинки, к коей нужно было поочерёдно приложиться указательными пальцами обеих рук. Протокольные вопросы с жутким акцентом напомнили мне дублированные диалоги на московской «малине» из кинофильма «Красная жара» с губернатором Калифорнии в главной роли: «где и кем работаете?», «почему выезжаете без супруги?», «где будете проживать на территории США?». Отклячив задницу, я припал ухом к самой амбразуре — не дай Бог чего не расслышать. Ноги сами по себе начали выделывать какие-то непостижимые па, как у страдающего недержанием гражданина около дверей занятого сортира. Благо, служительница из-за своего прилавка этого не видела. Отвечать старался без особого заискивания, умеренно-вальяжно. Однако, подпрыгивающая от волнения нижняя челюсть добавляла в тональность эдакое светское грассирование. В общем, зрелище со стороны вполне омерзительное. Тем удивительнее было услышать в результате: «Посещение Соединенных Штатов Вам будет разрешено»! Но позвольте, «будет» или таки «разрешено»? С визой-то как? Мучительно мнусь у прилавка. Служительница озадаченно выгибает правую бровку: «Что-то ещё?». — «М-м-м...». — «Паспорт пол
учите по почте». — «М-м-м...». Тётенька выгибает и вторую бровь: «Вы свободны». — «М-м-м...». Чувствую, что сейчас она уже безо всякого акцента произнесёт классическую фразу росгосслужащей: «Слышь, мужик, да ты достал уже!». На пределе вербального напряжения в голове щёлкает разряд, высвечивая электрическим пламенем позабытый напрочь совет детсадовского вахтёра: «М-м-м... А м-можно на два года?» Бровки барышни успокоено опадают: «Ноу проблем! Сто долларов в кассу, пли-из».
Тут и козе стало бы понятно, что без визы с меня вряд ли сдёрнули бы дополнительную сотню «зелёных денег» (всё же консульство США, а не магаданский ЖКХ). Ликуй, душа, пой, сердце! И фиолетово мне уже объявление у кассы гласящее, что рубли
здесь принимаются по курсу 28 к 1, в то время как курс Центробанка 25.40 — отныне для меня роднее зелёной бумажки валюты нету! Ай да Сашка, ай да сукин сын! Или это несколько раньше Пушкин сказал?
Домой ехал со щитом, распахивая ногой автоматически разъезжающиеся двери аэропортов и вокзалов. На даче в Хабаровске подняли с роднёй тост «за грандиозный успех нашего безнадёжного мероприятия». Механическая «Савраска» с удвоенной энергией захрустела топливным «овсом», дачные куры подняли коэффициент яйценоскости, и собака Дана дала «на счастье лапу мне».
На следующий день по прибытии в Магадан получил письмо от Олега: в силу сложившихся обстоятельств следует, не откладывая поездку до «бархатного» сезона, выезжать по возможности скорее.
Хех! Было бы сказано, а к форс-мажорам всяческим мы уже давно привыкли! Обсудил проблему с «командиром производства», как раз накануне прилетевшим на очередную «вахту» в Магадан из Владивостока, где мы, встретившись в аэропорту, оговаривали предварительно мой августовский отпуск. Босс, как бы ещё слегка пришибленный рёвом моторов Ту-154, долго смотрел на висящий за моей спиной портрет ВВП, и наконец произнёс сакраментальную фразу: «Ну, раз надо...» Потом мы немножко поглотничали по поводу того, сколько же мне гулять, при этом каждый, разумеется, тянул одеяло дней в свою сторону, и на днях пятидесяти («где-то так») сошлись. Получив «добро» и боссово благословение, я рысцой сгонял за билетом до Москвы и получил вожделенную синенькую книжицу с датой вылета 05.06.07 — всего за 21 тысячу 380 руб., хотя по «ящику» «Аэрофлот» грозился поднять летом цены на Москву тысяч так до шестидесяти. (Забегая чуть вперёд, скажу, что в лайнере рядом со мной, то есть, буквально, на соседнем кресле летел Людмилкин начальник, прикупивший билет в тот же день, что и я, однако уже за 31 тысячу — что ж, логика переходного периода: «пусть кому-то повезёт...»).
За неделю передал, как смог, дела своему преемнику, упаковал новый, купленный ради такого случая чемодан и лишь в последний момент выяснил, что разрешённый к
вывозу за пределы Отчизны лимит денежных средств, включая валюту, дорожные чеки, рубли, а также прочие банковские активы и ценные бумаги, ограничен 10 тысячами баксов по курсу, что оказалось раза в полтора меньше суммы, выделенной мне Людмилкой «на пропитание». Правда, без ограничений можно вывозить «капусту» на банковских пластиках, которых у меня, как и следовало полагать, не оказалось. В то же время, сами Штаты ограничений на сумму
ввозимой валюты не накладывали.
Внимая моим горестным воплям, главбух во второй половине дня пятницы рванула в дружественный нам Внешторгбанк договариваться, чтобы меня приняли без всякой очереди и прочей волокиты для подачи заявления на изготовление дебетовых карт. Банковские мальчики немедленно проявили участие: я заполнил и перезаполнил с десяток печатных форм, после чего узнал, что смогу получить карты во вторник в Москве, «если, конечно, ветра не будет...», то есть гарантировать что-либо мальчики не могли. Однако, сообщили они же, существует такое понятие, как экспресс-карта, которая оформляется в присутствии вкладчика за десять минут, но ВТБ даже в Москве такой услуги не предоставляет, а кто предоставляет — Бог ведает, и т. д., и т. п.
Ладно, мальчуганы — хорошо, а Интернет — лучше! Остаток пятницы я блуждал по Сети, выискивая того, кто мог бы выписать волшебную экспресс-карту, и получалось, что, вроде бы как, подобную услугу оказывает ВТБ-24 — ближайший «родственник» нашего любимого ВТБ. По ходу дела выяснилось, что та контора, где мне должны были выдать заказанные карты ВТБ, расположена где-то на задворках Павелецкого вокзала и фунциклирует с 9 до 16 часов пополудни, из чего следовало, что, прилетев в Москву около часу дня, я туда просто физически не успевал... Славно устроились друзья мои — москвичи!
Над моим «золотовалютным запасом» навис медный тазик...
Поразмыслив над возможными способами валютной контрабанды, я резонно рассудил, что если уж меня и «будут брать», так пусть и нашим таможенникам служба мёдом не покажется, а потому пошёл и конвертировал пять «зелёных» штук в дорожные чеки American Express. Забрать-то их у меня, может, и заберут, но вот получить по ним наличку без моей второй подписи — шалишь! — не смогут. А я им фиг её поставлю, тем более — с иголками под ногтями!
Олежка тем временем тоже не дремал. За
одни сутки он выправил мне билеты от Москвы до Нью-Йорка и обратно, разработал всю «программу пребывания», прикупил билеты на все наши перемещения вдоль и поперёк (а точнее, по диагонали) Штатов, состыковав одновременно места в самолётах на пунктах пересадок, обеспечил контрольные точки гостиницами и рентованными авто и заказал билеты на мероприятия культурной программы, а кроме того сходил на работу и написал мне с десяток писем-инструкций типа «что там можно, что нельзя»... Кто-нибудь сможет прикинуть, сколько для этого понадобилось бы времени, усилий и нервов в родной моему сердцу Россиянии?!
Какая там отвальная?! В субботу в поте лица я до позднего вечера выводил коэффициенты к зарплатам моих коллег за май, а в понедельник только что и успел: сказать последнее «прости» боссу да поцеловать главбуха в щечку — чтоб не забывала. Остальное время ушло на неизбежные предотъездные хлопоты. А в ушах духовой оркестр уже гремел в полную силу «Прощание славянки»: там-там, там-тирьям, там-там-там...
...Во вторник 5 июня 2007 года в 12 часов 30 минут дня флагман «Аэрофлота» — условно белоснежный лайнер Ил-62 — рявкнул турбинами на взлёте, и я по примеру Петра Алексеевича, что привычно зовётся у нас «Первым», ринулся прорубать
своё окно на Запад.
* * *
